Отнюдь не потому, что мысль моя тупа,          Ленива иль однообразна,      Не потому, что я не выдержал соблазна —              Начать рассказ с попа,      Нет, правда: в школе нам долбил отец-Василий,      Что богу стоило порядочных усилий      Задачу выполнить, которой нет трудней,      То-бишь сварганить мир в каких-нибудь шесть дней.      К седьмому дню господь, надорванный с натуги,      Так измытарился от сотворенных дел,      Что, опочив, на мир уж больше не глядел:      Светила по небу описывали круги,      Меж ними и землей гуляли облака,      Земля покоилась на некоей основе…          Все это слышать вам не внове, —      О вымыслах таких мы судим свысока.          Не так об этом судят куры.      Мне, изучившему историю культуры               Сих достославных птиц,      Творенья гениев куриных и талантов,      Мне посчастливилось средь древних фолиантов          Немало выискать страниц,                  Согласно коим,      Как люди, например, ни хвалятся собой,      Своей отличною от тварей всех судьбой,          До кур, однакож, далеко им!      Святая библия у кур в большой чести,          Но про порядок мирозданья      У кур еще свои имеются преданья,      А цифра пять у них куда важней шести.          День пятый — вот венец творенья!      В день этот праотец петух, иль прапетух,      Уже блистал в раю красою оперенья          И кукурекал во весь дух.      — "Ку-ку-ре-ку!" — вот всех начал начало.      Когда б "кукуреку" в раю не прозвучало          Перед зарей шестого дня,      То дрыхнувший творец, храпевший, что есть мочи,      Он весь бы день шестой проспал до темной ночи, —      И не было б тогда на свете — ни коня,      Ни всякого скота (ни одного бы стада!),          Ни зверя хищного, ни гада,      Ни — пусть коробит вас от этого стиха,          Но я за это не в ответе, —          Людей бы не было на свете,      Когда бы не было на свете петуха!      Но обратитеся вы к "Новому Завету".      Я думаю, что все картину помнят эту:      Архиерейский двор, костер, и у костра      Фигура жалкая апостола Петра.      На всех иконах Петр, посмотришь, ликом светел,      А совесть у него не так то уж чиста.      Когда, струхнувши, он отрекся от Христа,      Кто пристыдил его? — Честнейший некий петел!          Востоковед ученый, Масперо,      Подробно описал куриное перо,      Что сохранилось в лучшем виде          В египетской какой-то пирамиде.      Согласно надписи, строитель-фараон,      Чьей бранной доблести весь древний мир дивился,      Готовяся в поход на пышный Вавилон,          Куриной костью подавился.      Про кур, в историю влетевших (а не в суп!),          Я написать бы мог поболе.      Но из-за скудости бумажной, поневоле,          Я на примеры буду скуп.      А их в истории отнюдь не единицы.      Прав автор одного ученого труда,      Сказав, что нет такой в истории страницы,          Где б не было куриного следа.          Что в сих словах ни капли нет обмана.      Пример классический — Res publica Romana [44] ).          Врагов имея без числа,          Сия республика и крепла и росла,      И хоть сенат ее в великом был почете,      Творя, поистине, великие дела,          Однакоже, в конечном счете,      Как поступить должны сенаторы отцы,      В важнейших случаях вопрос решали куры,          Чьих предсказаний образцы,          Сводили в формулы жрецы,      Куриной мудрости разгадчики, авгуры.      Кто знает? Может быть, один куриный знак          Мог повернуть все дело так,      Что Рим бы отступил совсем на третью сцену,      А пальма первенства досталась Карфагену?!      Или восставший раб, отчаянный Спартак,          К патрициям пылавший лютой злобой,      Прихлопнувши сенат здоровым кулаком,          Возглавить мог своей особой          Капитолийский Совнарком, —      И мы читали бы в ученейших трактатах          О бесподобных результатах          Великих социальных мер          Античной Р. С. Ф. С. Р.      Когда б я показать желал в чужих цитатах      Своей учености невиданный размер,      Притянут был бы мной в свидетели Гомер,      Затем я слово б дал, конечно, Геродоту,      Поставив все ж ему по части кур на вид,          Что прав не он, а Фукидид,      Чью гениальную работу      Хоть не успел еще доселе я прочесть,      Но думаю: про кур там что-нибудь да есть.          В историю свою Тит Ливий вставил оду      Гусям, что Рим спасли и римскую свободу.      Героям воздана заслуженная честь,      С чего не следует, что гусь средь кур — патриций.      Тит Ливий описал, как высший род авспиций,          Клич вещий в небе журавлей.      Клич этот означал: — "Фабриций иль Сульпиций!      Враг Рима обречен. Иди и одолей!"          И рапорт: "veni, vidi, vici!",      Которым некогда так Цезарь прогремел,      Своим прообразом клич журавлей имел.      Сие особенно для кур отметить лестно,      Зане доподлинно из сказок мне известно      (Не орнитологам оспаривать меня!),      Что курам журавли — какая-то родня.      Тем самым с курами по родственному праву      Пусть делят журавли заслуженную славу.          Что ж до гусей, то сколь ни велико      Их, справедливое отчасти, самомненье,          Но… вещь лукавая — сравненье.      Простым гусям до кур все ж очень далеко!      Сошлюсь хотя б на те тацитовские главы,      Где столь восхвалены куриный быт и нравы,                 Их простота                 И чистота,      И знатность редкая куриных древних линий.          Объездив многие места.      До сотни насчитал родов куриных Плиний,      Из коих большинство гербом своим древней,          Чем род античных Анталкидов          Иль древний царский род Давидов.      В трактатах нынешних их список пополней:          Куриный Нестор наших дней      Нашел четыреста куриных главных видов!      Из геологии, как я знаток и в ней,          Я вам добавлю напоследок,      Что мною найденный в раскопках "первокрыл" —              Он, несомненно, был              Прямой куриный предок.      Как, бишь, учеными наименован он?          Archeopteryx ma… macrura!..*1)      Такая, знаете ли, огромнейшая кура,          Ни дать, ни взять — летающий дракон!              Так вот какого рода птицам              Я посвящаю этот труд.      Пускай ученые шумят по всем столицам,      Что в мелкий порошок они меня сотрут      Своим критическим, профессорским разбором.      На это я скажу с присущим мне задором:      — "Они буржуи все! И, как буржуи, врут!"      Но академики-социалисты хором,      Я жду, почтут мой труд высоким приговором,              Академическим венком              И… соответственным пайком!