А и что ж это, братцы, за такая река? До чего глубока! До чего широка! Промеж двух деревень эвон как растекается! Запоет ли комар на одном берегу, На другом берегу, на зеленом лугу, Злопевучий комарик другой откликается:       З-з-з-з!       З-з-з-з!       З-з-з-з! Как на этой реке, на "Курином Броду", Стреха в стреху, одна у другой на виду, Две деревни стоят, деревушечки, Обомшелые две вековушечки: Слева ≈ Тяпкино, Справа — Ляпкино! Под мужицкой нуждой Присогнулися. Вековою враждой Захлебнулися.       "Гей вы, тяпкинцы!"       "Гей вы, ляпкинцы!"       "Гей, слюнявые!"       "Гей, гугнявые!"       "Посчита-им-си!"       "Поквита-им-си!"

Спокон веку в таком-то сердечном ладу Жили две деревушки на "Курином Броду", Мужики, если встретиться где приходилося, Друг на друга глядели, равно бирюки, А с чего это зло промеж них зародилося, Так того не упомнят уже старики. Говорят — те и эти: "Межа в неисправности!"       "Эвон, целая к ним отошла полоса!" Кем подвох учинен, позабыто по давности, Разделилися надвое их голоса:       "Знамо, тяпкинцами!"       "Знамо, ляпкинцами!"       "Планты старые ежли б…"             "А планты-то где!"       "Говорят старики, что сгорели в суде".       "Кабы планты нам енти. Там все обозначено: Сколько лугу отхвачено…"             Кем же отхвачено?" "Знамо, тяпкинцами!" "Знамо, ляпкинцами!" Там и тут помешался от злобы народ, Ежедневно сходясь матерщинить на "Брод":       "Подавиться вам, ироды, нашей землицею!"       "Сто чертей вам на каждую вашу гряду!" А всей спорной землицы — накрыть рукавицею: Заболоченный клок на "Курином Броду"!

Парни — той и парни — этой, Сторона со стороной, В злобе, водкой подогретой, Лезли на стену стеной. Федька тяпкинский — вояка. Петька ляпкинский — герой. "На-ва-лис-си!" — "Федька, шмякай!" "Не под-дайс-си!" — "Петька, крой!" Федька, глядь, сучит ногами. А у Петьки — вдрызг мозги. Крепко с лютыми врагами Бились лютые враги. Там — рассеченные брови, Тут — до уха рваный рот. Каждый праздничек от крови Багровел "Куриный Брод". А любовь-то что ж? Игрушки? Но обычай — что закон. Две враждебных деревушки Не роднились испокон. Парни — в той и парни — в этой. Девки — там и девки — здесь. Бредил Фролка Лизаветой, Истомился парень весь. У девчонки — вспухли веки, Выла ночью у ворот. Парня с девкою навеки Разлучил "Куриный Брод"!

Сойдутся тяпкинцы: тот чешет поясницу, Тот лысину скребет, тот шапку оземь — хвать! "Как в город на базар аль с бабою в больницу, Так Ляпкина не миновать!" То ж ляпкинцы ворчат: "На праздник ли                         престольный, Или дите крестить, иль в волостной Совет, Тьфу! — Мимо Тяпкина сыскать бы путь окольный, А ездить прямо — силы нет!" Зло-неприветлива околица чужая, Встречает гиканьем: "Ату их! Чужаки!" Лицом темнеют, "Брод" гнилой переезжая, И те и эти мужики.

"Но! Н-но, лошадки!"             "Ех вы, пти-цы!" "Ух, м-мать честная!"             "Вы-во-зи!!" Телеги — эта по ступицы, А та до кузова — в грязи. Трещат гужи, свисают дуги… Клячонки дышат тяжело, — От кнутовищ и от натуги Их в три погибели свело. "Эх, вы-во-зи… слюнявым назло!" "Гугнявый ч-черт, сломал мне ось!" Немало здесь телег увязло И лошадей надорвалось. Мосток тут был бы всем утехой. Мысль мужикам и не чужда, Но трезвым замыслам помехой Была мужицкая вражда.

"Митяй, гляди! Не потеха ли? Товарищи из города приехали!" Созвали товарищи тяпкинцев-ляпкинцев                         на сход. "Надо ставить мост через "Куриный Брод". Граждане, вы понимаете сами…"       Граждане сердито сопели носами. "Не мучиться ж вам без моста вечно". "Оно конечно…" "Не без конца ж вам себя и лошадок морить". "Што и говорить!" "Весь мост в полдня сколотить можно прочно". "Оно точно…" "Ну, так что ж мешкать? Погодка пригожа…" "Да ставить-то мост будя кто жа?" Собрание враз загудело. "Ежли б казна — иное дело!" "У казны денег в обрез. Ставьте сами. Свой интерес". "Ето чтоб мы для ляпкинцев?" "Ето чтоб мы для тяпкинцев?" "Платить добром за ихнее зло?" "Им ехать в город!"             "А им в село!" "Дык у нас в город одна подвода Идеть один раз в два года. А вот им в село-то…" "Провались они со своим селом в болото! Чай, мы тож крестимся не кулаком И моемся не сажею. Нам в село езда порожняком, А им, чертям, в город с поклажею!" "Нужней мост им!"       "Нет, им!" "Не хотим ставить!"       "Не хотим!" "Пущай подпирают мост своими горбами, А не нашими столбами!" Старые старики, особливо ж кулаки,       Уперлися лбами, Так ни до чего не договорилися, Только пуще разъярилися: "Чтоб тяпкинский Ермолай через новый мост Катил на своей на пегой? Да лучше мне живым на погост!" "Да провались етот мост Под первой ляпкинской телегой!" "Тысяча им болячек во все места!" "Чтоб у них не осталось ни одного лошадиного                              хвоста!" "Чтоб на "Броду" не было конца их мукам!" "Сами для них не будем ставить моста И закажем внукам!" А внуки-то возьми Да стариков и подкузьми!!

Было лето, было лето, И пришла зима. "Молодежь, кума, в селе-то Вся сошла с ума". Комсомольцы, комсомолки… А отцы в одно: "Вашу блажь, едят вас волки, Выбьем все равно!" Блажь, одначе, уходила От икон в углу: Комсомольцев расплодила По всему селу. Из села нашла лазейки… Глядь, к весенним дням Комсомольские ячейки Уж по деревням! Бабы тяпкинские воют, Ляпкинские тож: "Дети нам могилу роют!" "Прямо в сердце нож!" "Фролка начал до рассвету Где-то пропадать!" "Черт вселился в Лизавету: С ней не совладать!" "Пустомолы!" — "Пустомолки!" Ругань там и тут. Комсомольцы, комсомолки Знай свое ведут. В духоту слепых избушек Внес живой сквозняк Двух враждебных деревушек Дружный молодняк. То, что было — "В ухо! В рыло!" — Ухнуло на дно. Всех сроднило, всех покрыло Звание одно.

Тук! Тук! Бух! Бух! "Клим, дай-кось гвозди! Клим, ты глух?" "Чичас, Митюха! Забиваю Последний гвоздик в эту сваю". "Что, Лизавета?"             "Любо! Ух!" "И то: работаешь за двух". Тук! Тук! Бух! Бух! "Живей!"       "Живей!"             "Федот! Гаврила! Пора прилаживать перила". "Да где ж пила?" "Вот тут была". "Пахом, неси пилу обратно". "Пили, братишка, аккуратно". "Держи!" "Держу!" Ж-жу-ж-жу! Ж-жу-ж-жу! "Топор, Аксинья!" "Давайте клинья!" "Давай!"       "Вбивай!" "Эй, не зевай!" "Подай, Аринка, Те два подклинка!" "Эп!"       "Осторожней, ты! Ослеп?" Эп! Эп! Эп! Эп! "А выйдет мост, видать, удачный!" "Посередине — флаг кумачный!" "Как родная мать меня       Про-во-жа-ла, Как тут вся моя родня       На-бе-жа-ла!" "Фрол, впрямь родня сбежалась. Вона! Не зададут отцы трезвона?" "А ну их, старых, под лопух!" Тук! Тук! Бух! Бух!

"Троеручица-царица! На "Броду"-то что творится!" Набежало к "Броду" люда И оттуда и отсюда. Хмуро смотрят те и эти, Как сбивают мост их дети. "Старым — спор, а им — игрушки!" Злобно шамкают старушки: "С Лизкой вон за ручку Фролка…" "Комсо-мо-лец!" — "Комсо-мол-ка!" Мужики — никто не брякнет, Разве сплюнет кто да крякнет, Обварив свирепым взглядом "Чужаков", стоящих рядом. Топоры стучат задорно, Мастера снуют проворно, Звонко песни раздаются, Резво жаворонки вьются, В синем небе колокольцы, Полевые комсомольцы.

Озленный дерзостью такою,       Дед Мокша выскочил с клюкою, На Фролку кинулся: "Ты для кого ж, прохвост, Для погубителей для наших строишь мост?" Тут дед попятился, ушам своим не веря. "Слышь? — Фрол сказал ему. — Ты нас но трожь,                              отец! Всей старой дурости — аминь! — пришел конец. Довольно! Будет с нас — глядеть, как зверь                              на зверя!       Мы — люди опчие теперя!" Опешил, уронил дед Мокша посошок. Под комсомольский смех — такой живой                         и дружный! — Он сел на камешек и сжался, как мешок Изношенный, пустой и никому не нужный.