Вошла и сказала ему: "Саламат!" Мирза потянулся и хмыкнул в халат. Жена у Мирзы — хоть картину пиши.                                — Якши! Жена у Мирзы — его третья жена — Юна и, как тополь высокий, стройна. Средь женщин узбекских прекраснее нет                                Зайнет. Узбекам, двум братьям ее удалым, Большой за нее уплатил он калым, И третий замок он навесил на дверь                                В ичкерь.

Под присмотром свирепой свекрови, Злобно хмурившей брови, Проходила Зайнет, прикрываясь чадрой, Мимо — страшно сказать! — "Комсомола", Где, гудя, как пчелиный встревоженный рой, Жизнью новой бурлила советская школа, Где на все голоса и лады Нараспев повторяли, твердили склады Из украшенной ленинским обликом книжки Черноглазые бой-ребятишки: "Ну-дыр-бай бай-ляр-дан ер-ал-ды Ек-са-ляра бер-ды…" Дома, сонный, обрюзглый, помятый, Ждал Зайнет ее муж и владыка, Мирза. И вздохнула Зайнет, опуская глаза: " Пр-ро-клятый!!"

"Велик Алла! Велик Алла!" — На минарете пел мулла Святой напев молитвы краткой. Презрев домашний произвол, Зайнет вбежала в "Комсомол", Скользнувши в дверь, как тень, украдкой. "Зайнет! Откуда ты, скажи, Пришла домой без паранджи? Ты осквернила дом изменой! Где ты была, шакалья кровь?" — Шипела яростно свекровь, Кривя злой рот, покрытый пеной. И отвечала ей Зайнет: "Была я там, где светит свет, Где учат ленинским законам, Где объясняют, как найти К свободе верные пути Узбекским девушкам и женам!" А через день тупой Мирза, Покорных жен своих гроза, Рычал от злости и от боли: Он потерял Зайнет-жену. Зайнет бежала в Фергану, Зайнет спаслася от неволи!

Год тяжкого труда — по дням и по ночам — Прошел, как светлый сон, для боевой беглянки. С какою верою живой ее речам                 Внимали бедные дехканки! На фронте — шла она в разведку и в секрет. И басмачи не раз бранились бранью злобной: "Поймаем — пуля в лоб! У красных больше нет                 Другой разведчицы подобной!" Рвалася к подвигам — и тем была жива, Всегда — на скакуне иль полковой двуколке. И легендарная ужо росла молва                 О черноглазой комсомолке.

Хмурый Мирза в Фергане В грязной сидит чайхане, Полон замыслом темным. Дал, не скупясь, он монет, Кун за убийство Зайнет, Двум убийцам наемным. Был их ответ: "Потерпи, Мы уж разыщем в степи След твоей комсомолки!" Ночью, напавши на след, Смяли узбеки Зайнет, Словно дикие волки, Рвали, оскалив клыки, Жилы из левой руки, — Будешь вечно калека! — В шею, дробя позвонок, Острый вонзили клинок Два преступных узбека.

Прошло пять месяцев. Ферганская больница. Зайнет — в повязках вся, лицо — кровавый струп.                 Нет, не кошмарный сон ей снится,                 Она — калека, полутруп. Блуждает взор, и речь Зайнет звучит невнятно, Слух острый притуплен, трясется голова. Врачи дивятся: "Непонятно,                 Как ты осталася жива!" Зайнет свезли в Москву. Москва сильна наукой. Зайнет возвращены и речь, и взор, и слух.                 И в комсомолке однорукой                 Зажегся вновь бунтарский дух. "Комуниверситет трудящихся Востока" Зайнет мерещится во сне и наяву.                 У гроба нового пророка                 Она сказала: "Я живу! И ты — живешь во мне заветами твоими. На родине моей — в кишлак из кишлака — Дехканкам темным я их понесу, пока Сумеет начертить твое родное имя                 Моя последняя рука!"