Вся деревня всполошилась: Жалко дедушку Макара. Вот, поди ж, как гром, свалилась На беднягу божья кара. Сколько дней у ветхой хатки Дед торчал, хоть ныли кости, – Ждал, все ждал к себе на святки Из столицы сына в гости. Втайне батя для Емели Хлопотал уж о невесте. Вдруг о сыне прилетели В час недобрый злые вести: Что не первую неделю Парень мается в неволе, – Упекли под суд Емелю За участие в «крамоле»; А у судей в чёрном деле Совесть – ой! – наматорела… Не уйти никак Емеле      От расстрела.

Вся деревня всполошилась: «Жалко парня!» – «Жаль Макара!» «Знаем, чай, за что свалилась На Емелю злая кара!» «Кто иной о нашем брате Так скорбел, стоял повсюду?.. Чай, мы плачем не о тате!.. Чай, жалеем не Иуду!..» «Братцы, что ж? Душе-то милой Как-нибудь мы порадеем!..» Шлют крестьяне за Вавилой, Деревенским грамотеем. Есть бумага, есть чернила, Раздобыты где-то марки. Настрочил за час Вавила Просьбу в Питер от Макарки; В тот же день без проволочки Сам на почту свез прошенье.

…Дни бегут, за днями – ночки, Нет из Питера решенья. Сочиняя небылицы, Долго ждали все ответа. Ровно в праздник из столицы Получилась эстафета. Заглянул в нее Вавила Да как бы с ума рехнулся. «С нами, – крикнул, – божья сила!» Побледнел и пошатнулся. Дед Макар стоит – крепится, Держит слезы через силу. Православный люд толпится, Наседает на Вавилу: «Что ты вычитал, верзила? Говори скорей, не мешкай!» И очнувшийся Вавила Отвечал с кривой усмешкой:    «Милость, стало быть, господня! Значит, с праздничком, Макарка!.. Вон какого ты сегодня Удостоился подарка. Без вина, брат, станешь хмелен, Вестью доброю утешен: Емельян-от… не расстрелян…    А… повешен!..»