День был таким сухим и воздух таким горячим, что если лечь на откос и смотреть поверх вереска, то в глазах начнёт рябить. Но как раз сегодня Тиму было абсолютно некогда валяться на откосе и глазеть по сторонам. То, что здесь тёплый воздух начинает дрожать, он знал уже с давних пор.

Сегодня ему необходимо было сказать Железному Роберту нечто очень важное.

Залежи старого железа значительно уменьшились. Там и сям виднелись широкие прогалины, коричневые от ржавой пыли и изрытые железом. Оттуда было увезено всё, только несколько оставшихся после погрузки мелких железяк валялось в песке.

Тим двинулся дальше по склону Вагонетной насыпи. Железный Роберт обещал задержаться здесь на пару денёчков. Где-то совсем рядом кряхтел и поскрипывал кран, но высокие груды лома скрывали его от глаз Тима.

Первый, кого, наконец, увидел Тим, был Маукам. Пёс сидел возле знакомого кузова с номером 27–64 и вид у него был почему-то весьма торжественный.

— Здравствуй, Маукам! — радостно воскликнул Тим и поспешил к нему.

Маукам, хоть и взглянул на него, однако не поднялся и не подошёл, как обычно. Он продолжал чинно сидеть.

— Привет железный! — тут же раздался бодрый возглас Роберта, и человечек с легким стуком спрыгнул откуда-то сверху. Тим поспешил к Железному Роберту.

— Здравствуй, Роберт! — прокричал он. — Знаешь, что я хотел тебе сказать?..

Но Железный Роберт сам подошёл вплотную к Тиму и толкнул его в бок.

— Гляди! — прошептал он и кивнул в сторону Маукама.

Тим бросил взгляд на пса, но ничего особенного не заметил.

— Ну и что? — спросил он нетерпеливо. — Сидит себе.

— Гляди! — повелительно прошептал Роберт и снова толкнул его.

— Ты что толкаешься? — обиделся Тим. — Будто я раньше не видел, как Маукам сидит!

Из горла Маукама донеслось обиженное рычание.

Железный Роберт с укоризной покачал головой, однако больше ничего не сказал.

Тогда Тим внимательно посмотрел на собаку. В это время Маукам как раз отряхнулся. В густой шерсти на его груди что-то блеснуло.

Тим подошёл к нему поближе.

— Покажи, Маукам, что это у тебя там, — сказал он.

Пёс степенно повернулся к мальчику широкой грудью. Железный Роберт довольно рассмеялся.

— Я же говорил тебе, гляди, что — не говорил? — произнёс он.

На груди у Маукама висела золотая блестящая медаль на широкой шёлковой ленте. Тим просто не сразу её заметил в густой шерсти. На медали была голова собаки, дубовый лист и надпись: «ПОЧЁТНАЯ МЕДАЛЬ. ОБЩЕСТВО ОХРАНЫ ЖИВОТНЫХ И ПРИРОДЫ». На оборотной стороне медали стояло: «За особые заслуги в деле охраны живой природы».

— Вот здорово! — похвалил Тим, внимательно изучив медаль.

Маукам довольно засопел.

— За что он получил эту медаль? — спросил Тим, обращаясь к Железному Роберту. — И почему он сегодня надел её, ты не знаешь?

— Думаешь, не знаю? — в свою очередь спросил Роберт.

— Скажи!

Железный Роберт с лукавым видом наклонил голову и спросил у Маукама:

— Ну как, Маукам, — сказать?

Маукам ещё больше выпятил вперёд грудь с медалью и отвёл взгляд.

— Ну так что — сказать? — требовательно спросил Железный Роберт.

— Гав! — ответил Маукам и кивнул головой.

— Ах ты, задавака! — погрозил ему пальцем Роберт. — Мне ещё приходится хвалить тебя! Ладно, другим бы я не сказал, но Тиму можно, Тим — железный.

— А ты откуда про медаль знаешь? — спросил Тим Железного Роберта. — Тебе Маукам рассказал?

— Это длинная история, — неопределенно ответил Железный Роберт. — Я её слышал, когда был у Маукама в гостях.

— Ты бываешь там? — удивился Тим.

— Я иногда хожу проведать друзей, думаешь, не хожу? Это ты по полгода своих друзей не навещаешь.

— Я целых три недели провёл у своего дяди в деревне, — смущённо произнёс Тим.

— Да? — насмешливо спросил Роберт. — По-твоему, это были три этих самых, — как ты сказал — недели, что ли? А я говорю — полгода, и это крепко сказано. Неделя — это какое-то противное мягкое слово!

Роберт надулся и замолчал.

— В этом году я туда больше не поеду, — пообещал Тим.

— Ну конечно, ты только скажешь — с новым годом, и снова помчишься, — заметил Железный Роберт.

— До нового года ещё та-ак много времени. Да расскажи, наконец, как Маукам получил свою медаль!

При этих словах Маукам ещё сильнее напыжился. Медаль, поблёскивая, раскачивалась на ленте.

Железный Роберт немного подумал и начал рассказывать.

— Давным-давно, ещё задолго до того, как хозяин Маукама уехал туда, в Нигерию, строить швейную фабрику, Маукам каждое утро отправлялся с корзинкой в хлебный магазин за булками. Хозяин клал деньги на дно корзинки, Маукам шёл в магазин, продавец брал у него деньги и опускал в корзинку столько булок, сколько было нужно. Странный человек этот хозяин Маукама, ему всегда нужны ужасно мягкие булки. Он мог бы раньше догадаться, что это добром не кончится и что он оставит Маукама и укатит в эту Нигерию.

Маукам тяжело вздохнул.

— Он не стоит того, чтобы по нему вздыхать! — сердито воскликнул Железный Роберт. — Ты что пыхтишь? Ну так вот, ходил Маукам за этими булками, долго ходил, вдруг хозяин принялся считать, смотрит — на одну булку меньше, чем дано денег. В одно утро — меньше, в другое — меньше. Пошёл в магазин выяснять, решил, что наверное Маукама там обжуливают. Продавец разозлился, обещал в газету написать, что хозяин Маукама глупый человек, не может сам за булкой сходить, посылает собаку, да ещё приходит жаловаться, когда собака по дороге половину булок слопает или потеряет.

— Хм! — хмыкнул Маукам.

— Конечно, «хм» — очень они были тебе нужны, эти мягкие булочки, — сказал Роберт. — Ты правильная собака, тебе крепкая кость нужна. Потом хозяин вернулся домой, помахал плетью и пригрозил поколотить Маукама, если тот не оставит своих проделок и будет и впредь уплетать булки. Как будто Маукам хоть крошку от булки съел!

Маукам обиженно заскулил.

— Так куда же девались эти булки? — спросил Тим.

— Сейчас узнаешь, — пообещал Железный Роберт. — На следующий день Маукам пришёл домой, и снова одной булки не хватает. Тут хозяин так разозлился, прямо ужас. Взял с вешалки плеть и раза два как огреет Маукама по спине. А что Маукаму было делать, он же ничего не мог объяснить хозяину, а у того мозги такие мягкие, что ему самому и не догадаться. Только хозяин размахнулся, чтобы как следует отхлестать Маукама, как раздался звонок, и за дверью появилась целая комиссия. Сказали, что из Общества защиты природы и животных, и спросили, не здесь ли живёт такая большая и умная собака, которая каждое утро ходит с корзинкой за булками. Хозяин заорал в ответ, что здесь живёт лишь большой мерзавец и что, вероятно, они имеют в виду совсем другую собаку, раз ищут умное животное. Его пес преглупый, никакое учение ему не впрок, он только и делает, что потихоньку лопает булки, хоть сто раз запрещай ему — едва ли представители общества считают это признаком ума. Но тут председатель комиссии достал почётную медаль на голубой шёлковой ленте, подозвал к себе Маукама, повесил ему на шею медаль, обнял его как родного брата и сказал, что весь город может гордиться такой собакой…

Со стороны Маукама послышался звук, похожий на всхлипывание, но когда Тим взглянул на пса, тот глядел куда-то в сторону и, казалось, не слышал, что говорил Железный Роберт.

— И что же выяснилось? — продолжал Железный Роберт, размахивая руками. Выяснилась такая крепкая история, что хоть стой, хоть падай. По дороге в булочную был дом, и там во дворе жила цепная собака. Этакое всклокоченное, тощее существо с облезлой шерстью, похожее на старую проволочную щетку. Маукам, проходя мимо, как-то увидел эту собаку, и ему стало жаль её. Однажды утром он поставил у ворот корзинку, взял в зубы булку и отнёс псу. Пёс, конечно, поджал хвост и помчался к будке, наверное, думал, что Маукам разорвёт его. А Маукам положил булку рядом с собачьей миской, повернулся и ушёл. Так он стал делать каждое утро — вот куда девались эти булки. Сам-то Маукам голодным не был!

— И за это ему дали медаль? — удивился Тим.

— Думаешь, нет? А ты другого такого пса встречал? Люди наконец заметили, что Маукам носит цепной собаке булки, кто-то пошёл в Общество и сказал, дескать, что вы тут понапрасну сидите и рассуждаете о содержании домашних животных, лучше пойдите и посмотрите на это чудо из чудес. И вот как-то утром они пошли и сами всё увидели. После уверяли, что никогда не поверили бы, если б своими глазами не увидели. И вот тогда велели изготовить для Маукама специальную медаль. Это очень крепкая медаль, другой такой нет. Я у Маукама что-то раньше этой медали не видел, — задумчиво произнёс Тим.

— Ты и не мог видеть, — ответил Железный Роберт. — Думаешь, он её каждый день носит?

— А почему он сегодня её надел?

— Не задавай глупых вопросов, — сказал Железный Роберт. — У Маукама сегодня день рождения.

— Откуда же я мог знать, — пробормотал Тим, подошёл к Маукаму и поздравил его.

Маукам медленно повернул голову и протянул Тиму лапу. Тим крепко встряхнул её.

Потом он повернулся к Железному Роберту.

— Знаешь, я, собственно говоря, хотел показать тебе одно место, где полно железа. Только это далеко, и я не знаю, захочет ли Маукам везти тебя в жестянке.

— Гав, гав, — тихо пролаял Маукам.

— Хочет, — перевёл Роберт. — А что это за место?

— Ямы, оставшиеся от старой каменоломни. Мы с отцом там вчера были. Туда навезли всякого хлама, старые железные кровати да бочки. И никто их не трогает, так что ты мог бы там спокойно жить.

Железный Роберт задумался.

— А простор там есть? — спросил он наконец.

— Сколько хочешь, — с жаром ответил Тим. — Там такой простор, что дух захватывает, когда посмотришь по сторонам. Совершенно пустынное место! Тут железо, там железо. Я думаю, что, может быть, даже Ржавоед не знает этого места.

— Уж от-то не знает! — Роберт безнадёжно махнул рукой, но тут же повернулся к Маукаму: — Старт! Собака-носитель на месте, а где мой космический корабль?

Тим быстро нашёл коробку от противогаза. Маукам безропотно наклонил голову и дал повесить коробку себе на шею; Роберт со стуком прыгнул в неё.

Тим шёл впереди.

Дорога через перелески и полянки была длинной. Маукам тяжело дышал, а у Тима вспотел лоб. Когда Маукам разок нагнулся, чтобы попить воды из придорожной канавы, Роберт сердито воскликнул:

— Осторожно! Не наклоняйся, я свалюсь в воду. Я нахожусь в состоянии легкой невесомости.

Маукам едва успел разок лакнуть. Он неохотно поплёлся дальше, крупные капли воды скатывались с его горячего языка.

Единственный, кто не чувствовал тяжести пути, был Железный Роберт. Он с интересом выглядывал из своей коробки и пел только что сочинённый им марш, размахивая в такт рукой:

Эту песенку Роберт успел повторить ровно тридцать четыре раза.

Они шли уже больше часа и вот наконец-то показались ямы каменоломни. Ямы были давным-давно заброшены. Некоторые поросли мхом, другие были полны мусора и всякого хлама. Всюду валялось ржавое железо.

— Ну что ты об этом думаешь? — спросил Тим у Железного Роберта.

Ничего не ответив, Роберт быстро вылез из своей коробки и помчался смотреть. Уже издалека он крикнул:

— Подождите меня здесь!

Тим присел отдохнуть, Маукам отыскал тенистое местечко под ближайшим кустом и, как мешок, шлёпнулся на землю. Роберт исчез из поля их зрения.

Светило солнце, и тишину нарушало только негромкое жужжание шмелей, летавших над вереском.

Маукам положил голову на лапы, он отдыхал. Тим опрокинулся на спину и стал смотреть на белые мягкие кучевые облака.

По всей вероятности, он немного вздремнул, так как внезапно очнулся от того, что Железный Роберт дёргал его за волосы.

— Ты сюда не спать пришёл, — решительно заявил Железный Роберт. — Просыпайся, а то солнце начнёт тебя так припекать, что расплавишься. Тогда вместо тебя появится какой-нибудь паренёк и его уже больше не будут звать Тимом. Я, конечно, не знаю, при какой температуре плавятся эти мальчишки, что помягче, но у тебя уже всё к тому идёт.

С этими словами он дотронулся своей железной рукой до щеки Тима, и Тим почувствовал, что рука Роберта холодна как лёд.

Тим сел. Маукам по-прежнему валялся в тени под кустом и одним глазом следил за ними, другой всё ещё был закрыт.

— Ну как, видел? — спросил Тим.

задумчиво пропел Железный Роберт. Сразу же вслед за этим он подрыгал ногами.

— Гляди туда, там крошечный масляный пруд. Такой приятный, думаешь, нет?

Ноги у Роберта были по колено в масле, маленькие капли стекали по ним вниз. Роберт склонил голову набок и взглянул на ноги.

— Да что, там теперь трава семь лет не будет расти, но принять ножную ванну — это было здорово! — сказал он наконец. — Знаешь, это отлично помогает при боли в суставах.

Слегка отряхнув ноги, Роберт кинулся к Маукаму, со стуком прыгнул в коробку от противогаза и крикнул:

— Старт! Вперёд — назад, Маукам!

Маукам приоткрыл второй глаз, посмотрел на Роберта и поднялся, так что кости хрустнули. Тим тоже вытянул ноги, под кожей покалывало, будто там бегали муравьи. Все двинулись в обратный путь.

Дорога вела мимо большой круглой ямы. Совершенно отвесная стенка её была из бетона. Отец объяснил Тиму, что такие ямы были выкопаны здесь давным-давно, когда ещё даже отца не было на свете, во время какой-то из давнишних войн, и пользовались ими батареи береговой обороны, которые должны были отгонять вражеские корабли назад в море, а если удастся, то и топить их. Тим, правда, недоумевал, дескать, где же здесь море, но отец сказал, что до моря здесь не больше трех-четырёх километров и что даже в то давнее-предавнее время пушки уже умели стрелять так далеко. Этот рассказ очень удивил Тима, так как, по его мнению, то время, когда даже отец ещё не родился, было так давно, что стреляли тогда разве что из лука, а чтобы срубить дерево, пользовались каменными топорами. Но когда он сказал об этом отцу, тот рассмеялся и заявил, что уж не так страшно давно это было, и пусть он спросит у бабушки, она отлично всё помнит.

Углубление для пушки было совсем круглым, на дне его лежали какие-то рельсы, а в стене некогда были железные скобы, расположенные одна над другой, как лестничные перекладины. По ним в старое время влезали и вылезали из укрытия. То ли прошло так много лет, что большая часть скоб обломалась, то ли Ржавоед их так начисто обглодал, но в бетонной стене оставались только следы от них. Теперь в яму было ни залезть, ни вылезти.

— Если б здесь ещё стояла эта старая пушка, вот было бы железа! — заметил Тим.

Железному Роберту тоже захотелось увидеть траншею для пушки, где раньше было столько железа. Маукам подошёл к углублению и нагнул голову. Роберт так далеко высунулся из коробки противогаза, что внезапно потерял равновесие; над краем коробки мелькнули его скользкие от масла ноги, и Роберт вниз головой полетел в яму.

— Ой! — испуганно вскрикнул Тим.

Внизу раздался стук.

— Роберт! — испуганно позвал Тим. Ему стало страшно — вдруг Роберт разбился насмерть.

Ответа не последовало. Маукам лёг на живот и осторожно наклонил голову над ямой, чтобы заглянуть вниз.

— Роберт! Ты жив? — отчаянным голосом прокричал Тим.

Многолетняя трава и старые ветки на дне траншеи зашевелились, из-под них, отфыркиваясь и потряхивая головой, вылез Роберт.

— Жив, — беззаботно ответил он. — Иной раз и мягкий хлам бывает крепким, не то вполне мог набить себе шишку на голове.

Он разглядывал высоченную стенку укрытия. Можешь прислать за мной самолёт? — спросил он Тима. — Я не муха и по стенкам не ползаю.

Тим оказался в затруднительном положении. Он с надеждой смотрел на Маукама, но тот с грустным видом глядел на дно ямы, где ждал помощи Железный Роберт.

— Да вытащите же меня, наконец! — нетерпеливо воскликнул Роберт.

Маукам жалобно залаял и ещё дальше вытянул голову. И тут шёлковая синяя лента соскользнула у него с шеи и в следующее мгновение медаль Маукама полетела вслед за Робертом в яму. Маукам отчаянно взвизгнул.

— Ай! — сердито закричал Роберт снизу. — Я вам что — мишень, что вы в меня швыряетесь? Мне это не нравится!

Тим начал поспешно искать какой-нибудь шест или верёвку. Ничего такого поблизости от ямы не было. Ветки, которые попадались ему под руку, не доставали и до половины ямы.

— Вы что, собираетесь оставить меня здесь ночевать? — воскликнул Железный Роберт. — Не забывайте, что Ржавоед особенно любит такие углубления в земле! Где я тут, по-вашему, спрячусь!

Внезапно Маукам вскочил и пустился бежать во весь дух. Тим встревожился. Куда это пёс помчался? Вдруг с ним случился солнечный удар и он больше не вернётся.

— Маукам! Маукам! — позвал он, но пёс все бежал.

Тим снова подошёл к краю ямы и с грустью сообщил:

— Маукам убежал, и здесь нет ничего такого, чем можно было бы достать до дна ямы.

Железный Роберт сел и подпёр руками подбородок.

— Что будем делать? — спросил его Тим.

Железный Роберт подумал и сказал:

— Подождём Маукама. Вдруг ему в голову пришла хорошая идея. Знаешь, он ведь жутко умный пёс.

— Мог бы всё-таки и сказать, — обронил Тим.

— А что с этого толку? Ты бы всё равно ничего не понял, — заметил Роберт. Некоторое время они молча сидели — один наверху, другой внизу, и ждали. Тим охотно бы послушал, какое впечатление произвела на Роберта каменоломня, но сейчас было не время задавать такие вопросы. А вдруг им не удастся вытащить Роберта из орудийной ямы!

Внезапно раздался страшный жестяной грохот. Из-за кустов появился Маукам, за ним тянулась длинная блестящая полоса. Когда он был уже близко, Тим увидел, что пес волочит за собой невероятной длины лужёную жестяную ленту, всю в круглых дырках. Лента была похожа на блестящее кружево и, несомненно, могла достать до дна.

Не теряя времени, Тим начал прикручивать ленту к самой верхней, сохранившейся скобе. Для этого ему пришлось нагнуться над ямой. Это было опасно, но по-другому не получалось. К тому же на дне нетерпеливо ёрзал Железный Роберт.

— Давай быстрее! — подгонял он Тима. — Я чувствую, что воздух становится прохладным, солнце, должно быть, давно уже село, близится час Ржавоеда.

И хотя солнце было ещё довольно высоко, оно уже не достигало дна ямы. Волнение Роберта передалось и Тиму.

В конце концов жестяную ленту удалось прочно закрепить. Тим крикнул Железному Роберту, чтобы тот отошёл подальше, а сам швырнул ленту в яму с такой силой, что она задребезжала. Правда, острые края её в двух местах сильно порезали ему руку, так что выступили капельки крови, но Тим даже не поморщился.

Дребезжанье не успело ещё затихнуть, как голова Железного Роберта уже показалась над краем ямы.

— Вполне крепкая лестница, — довольно объявил он.

После этого Роберт уселся на краю ямы, снял привязанную к ноге тоненькую проволочку и стал тянуть её из ямы, напевая:

— Что ты делаешь? — спросил Тим.

продолжал напевать Роберт. Внезапно показалась голубая шёлковая лента. На конце проволоки раскачивалась медаль Маукама. Увидев это, пёс дважды пролаял и, глубоко растроганный, кинулся лизать Железного Роберта.

— Да брось ты свои мокрые шутки! — предостерегающе вытянул вперёд руку Роберт. — Мне следовало бы с головой окунуться в масляную лужу, чтобы ты мог меня лизать.

И он надел медаль на шею Маукама.

— Ну что, поехали? — воскликнул он затем.

— Погоди, — попросил Тим. Скажи всё-таки, нравится тебе каменоломня? Здесь так много железа!

Железный Роберт наклонил голову набок и поверх плитняка посмотрел на ямы.

— Знаешь, — сказал он наконец, и в голосе его прозвучало смущение, он словно извинялся за свои слова. — Что касается железа, то тут, пожалуй, и вовсе неплохо. Есть, что потрогать, и есть, куда спрятаться.

— Ну, а что тебе в таком случае не нравится? — спросил Тим и, затаив дыхание, стал ждать ответа.

— Здесь железо ни на один дюйм не двигается, — сказал Железный Роберт. — Я не могу здесь жить. Я должен видеть, что железо двигается. А здесь будешь жить, как в мешке. Ни один брат не пришлёт мне сюда ни грамма железа, да и сам я никому даже весточки не смогу послать отсюда. Что это за жизнь!