Перед самым уходом Дори снял пленку с головы клиентки и тщательно смыл все, что наносил на волосы. После чего придирчиво осмотрел и попросил Антонию посмотреться в зеркало.

Антония ахнула. Пакля превратилась в еще более смелую и эпатажную, чем раньше, но аккуратную ассиметричную стрижку. Обгоревшие пряди исчезли, волосы обрели мягкость и какой-то внутренний блеск, а еще появились светлые и темные блики.

— Я позволил себе добавить немного краски. В том виде, в котором вы мне достались, однотонная стрижка выглядела бы блекло, и состричь пришлось бы намного больше. Я сделал все, что мог.

— Это великолепно, — произнесла Антония, сияя улыбкой. Надо оставить мастеру побольше чаевых. И передать благодарность мадам Клозетте.

Вопрос с чаевыми отпал сам собой, так как расценки мастер устанавливал сам и себя не обидел. Решив, что дело того стоило, Антония выписала чек и оставила задаток на пару париков. Все же волосы отрастать будут долго, а на выход нужно иметь что-нибудь приличное. Тот парик, что она привезла с собой, весь свет уже видел, а сменить на нем прическу не получится.

Прежде, чем Антония вернулась в отдел, к ней дважды приезжал лекарь, три раза заглядывал Шаттон, пару раз наведался инспектор, и курьер доставил с пометкой «лично в руки» еще семь букетов. Антония порывалась было связаться с салоном, выяснить, кто этот ее таинственный даритель, а потом передумала. Так и приятнее, и интереснее. И потом, вдруг ответ ей не понравится? Или же у дарителя есть причина не раскрывать себя?

В день, когда Антония вернулась в отдел, девушка была настроена решительно. Она мило улыбалась, встряхивала кудряшками нового парика, выслушивала комплименты о том, что отлично выглядит. Угу, только Вика воротило от красных пятен, все еще оставшихся кое-где на коже Читающей, Лендер смотрел с жалостью и сочувствием и норовил усадить отдыхать. Калли хоть и улыбалась, но то и дело отводила глаза, а Шаттон путал ее и смущал своим желанием защищать и пригласить на свидание. Насчет последнего Антония была вовсе не уверена, ей не нравилось, что Шаттон явно ее недооценивает. Она сильнее, чем он думает. Чем все они думают.

Антония поблагодарила коллег за поздравления с выздоровлением, подробно и досконально узнала все последние новости по делу Чучела, пересмотрела новые бумаги по нему. А потом отправилась к инспектору и с трудом, но все же уговорила его дать ей разрешение лично допрашивать подозреваемого. Да, он будет присутствовать и лично утвердит сценарий допроса. Да, он оставляет за собой право в любой момент вмешаться. Нет, она не станет идти на поводу эмоций и подойдет к делу беспристрастно. Инспектор недоверчиво хмыкнул, но все же согласился. При этом Антонии показалось, что мужчина стал вести себя как-то иначе, мягче, что ли? Но когда она уже выходила, Питтерсон рявкнул на какого-то заглянувшего к нему с сообщением сотрудника. Антония только головой покачала. Нет, такие не меняются.

В кабинете Ирвина добавилось неразобранных бумаг, на диване у стены появился второй помятый пиджак — видимо, шеф просто забыл его в кабинете и так и не забрал домой. Зато на дверце шкафа висел на вешалке идеально отутюженный форменный костюм с рубашкой. Хм, это для встреч с инспектором и высоким начальством? Сам босс сосредоточенно вчитывался в какое-то письмо и не заметил застывшую у дверей Антонию. Девушка, не дождавшись разрешения, прошла и села в кресло для посетителей. Несколько минут она наблюдала, как Ирвин изучает письмо, потом он энергично написал короткий ответ, быстро запечатал письмо и вызвал по амулету дежурного секретаря. Только после этого хозяин кабинета заметил тихо сидящую Читающую.

— Антония, я не слышал, как вы вошли. Как самочувствие? Давно тут сидите?

— Вы были очень сосредоточены и не отозвались на стук, а дверь была открыта. Спасибо, я вполне оправилась. Простите, вышло некрасиво, что я уже несколько минут тут нахожусь. Надеюсь, не отвлекла вас от письма. Я по поводу дела Чучела.

— Кто бы сомневался, — вздохнул Ирвин. Услышав, что Антония застала только последние несколько минут, шеф успокоился и откинулся в кресле. — Этим делом заведует инспектор, меня отстранили от прямого руководства. Так что все вопросы решайте с ним.

— Отстранили? Но… — Антония прислушалась к своему дару и кивнула. — Я поняла. Разрешение на допрос подозреваемого я уже получила непосредственно от Питтерсона, теперь нужно ваше согласование на перенос даты допроса.

— М-да? И когда же вы желаете приступить к делу?

— Как можно скорее.

— Вы уверены, что уже достаточно оправились?

— Да, босс, мои способности не пострадали. На этого ублюдка моих сил хватит.

— Ну, как знаете. По плану он стоял только через неделю… — Ирвин достал из стопки на краю стола график допросов. — Какой кабинет нужен?

— С прозрачной стеной, — быстро ответила Антония. Пусть во второй комнате, за стеной, в качестве наблюдателя сидит инспектор, в одном помещении он будет ее раздражать. А она с подозреваемым прекрасно проведет время вдвоем.

— Завтра устроит? Попрошу магов перенести их бронь кабинета на другой день. Проверка стражей на добросовестность может подождать.

— Вполне. Спасибо, шеф.

— Не за что. Только предупреди инспектора. И постарайся аккуратно.

Ирвин собирался сказать «не перетрудись», потом решил заменить на «не навреди свидетелю». А в итоге вышло непонятное «постарайся аккуратно».

Антония улыбнулась и кивнула, показывая, что поняла его, дождалась ответного кивка и второй раз за день отправилась к инспектору. Перед дверью замерла, поправила выглядывающие из-под шляпки пряди парика, одернула форменный пиджак, глубоко вздохнула.

— Можно?

Питтерсон кивнул, а сам продолжил ругаться с кем-то по переговорному амулету. Хм, а в коридоре было не слышно. Интересно, магические заглушки на кабинет специально поставили по просьбе инспектора или он изначально так хитро строился?

— А я говорю, что это не обсуждается. Я и так больше месяца жду это разрешение, сколько можно затягивать?

Выслушав ответ, Питтерсон отключил амулет и зло швырнул его в угол, в кресло.

— По какому вопросу? — хмуро поинтересовался у замершей у входа Читающей. Это не Ирвин, и своевольно проходить дальше девушка не решилась.

— Допрос назначен завтра на десять утра, — отчиталась Антония, испытывая странные чувства. Ее сила рвалась прослушать этого непробиваемого, закрытого для нее типа; резкость Питтерсона как руководителя раздражала, но при этом Антонию необъяснимо тянуло к нему.

— Ясно. Не опаздывать. Можете идти.

За спиной девушки уже закрывалась дверь, когда до нее донеслось спокойное:

— Милая прическа.

Антония не стала ничего отвечать, а спускаясь на этаж департамента, прижала ладони к горящим от смущения щекам.

Время до допроса тянулось для Антонии, как резина. Очень плотная и совершенно неэластичная резина покрышек ее любимого автомобиля. Она пересмотрела список вопросов, тщательно проработала тактику, сделала несколько упражнений для контроля дара. Антония понимала, что, в общем-то, оба руководителя имели полное право отстранить ее от дела — и как пострадавшую сторону, и как заведомо заинтересованное лицо. Так что оба мужчины пошли ей навстречу, и Читающая собиралась оправдать их доверие. Никаких истерик, эмоций, излишнего давления на допрашиваемого. Только абсолютный профессионализм и сухие факты.

Утром девушка озадачила и даже напугала Олафа тем, что встала очень рано и к тому времени, когда дворецкий обычно приходил ее будить, уже сидела внизу и завтракала. Больше, чем содержимое тарелки, ее занимали конспекты, которые девушка разложила перед собой. Когда ложка царапнула о пустое дно блюда, Антония очень удивилась, а Олаф, воспользовавшись моментом, заменил пустую тарелку из-под каши блюдом с пирожками и долил чаю.

— Спасибо, Олаф. Заверни мне с собой, я уже уезжаю, — махнув на пирожки, Антония собрала бумаги.

Минут десять ушло на то, чтобы перепроверить содержимое папки, куда девушка сложила все подготовленные материалы, включая по пунктам расписанный план допроса. Антония подавила желание еще раз сравнить его с методичкой. Она и так подготовилась, насколько могла, и ни адвокат подозреваемого, ни шеф, ни инспектор не смогут придраться к ее работе. Почему-то мнение последнего было особенно важно, не хотелось ударить перед Питтерсоном в мазут лицом.

Утро встретило тучами и моросью, что не помешало Антонии насладиться быстрой ездой. Она открыла все окна в машине и с удовольствием ловила холодный сырой воздух. Волнение улеглось, остались лишь она, машина и дорога, стелющаяся под колеса.

В департамент Антония пришла первой и успела пересечься с дежурившей ночью Калли. Шаттон перед рассветом уехал на вызов о драке в баре и в департамент до вечера возвращаться не планировал.

— Хорошего дня, — зевнула Калли.

— Крепких снов, — кивнула ей Антония и придержала дверь, выпуская коллегу на волю.

Без десяти десять Антония уже спускалась на этаж с комнатами для допросов. Показала приказ дежурному стражу, тот отпер для нее кабинет и оставил готовиться. Антония взяла со стола один из амулетов связи и оставила помещение с удобными креслами перед прозрачной стеной для инспектора и других наблюдателей. По регламенту для особо опасных преступников на допросе должен будет присутствовать как минимум один маг, секретарь и кто-то из смежного департамента для независимой оценки.

Читающая прошла в неприметную, защищенную магическими артефактами дверь на ту сторону, где должен будет находиться ее допрашиваемый. Огляделась. Для подозреваемых все стены выглядели мощным каменным монолитом с прожилками оголенных медных проводов. По этим каналам маг сможет воздействовать в случае, если что-то пойдет не так, и они же блокировали любые нерегламентированные всплески магии внутри помещения.

Цельнометаллический стол и удобный стул для следователя перед ним. Чуть подальше неудобный даже с виду стул для подозреваемого, с креплениями для рук и ног. Антония передернула плечами, вставила в ухо переговорный артефакт и достала свои конспекты. Почти зажившие ожоги зудели, но это не отвлекало от работы, напротив, создавало некий фон, чтобы проще было сосредоточиться.

— Антония, все наблюдатели прибыли. Вы готовы? — раздался в ухе голос Питтерсона.

— Да, — в горле у девушки стоял ком, но пара глубоких вдохов, и по ту сторону стены, кажется, ничего не заметили. Лишь бы сам преступник не почувствовал слабину.

— Хорошо, сейчас приведут подозреваемого. Напоминаю, что вы имеете право в любой момент прервать допрос без указания причины, тогда подозреваемого переведут в столицу к другому Читающему. В качестве независимого наблюдателя сегодня лекарь, он с помощью мага будет контролировать ваше состояние и подозреваемого.

Антония кивнула, что приняла информацию к сведению.

— Маг передает вам и вашим клятвенникам привет, — инспектор вдруг перешел с делового тона на вполне обычный, человеческий. А Антонии стало легче. Если что, ее подстрахуют и лекарь, и маг. В конце концов, на этом допросе мир не сошелся клином. Решив потом поблагодарить мага за поддержку и инспектора за то, что передал его слова, Антония еще раз глубоко вздохнула и подобралась.

— Вводите, — скомандовала ожидающему стражу. Вторая дверь медленно отворилась, и допрос начался.

Антония не могла сказать, сколько времени провела в одной комнате с подозреваемым. Медленно переставляя ноги, чтобы не так сильно было видно, что ее шатает, она вернулась в департамент. Гус, увидев ее, ойкнул, и выскочил за дверь. Остальные коллеги молчали, но Антония знала, в каком направлении текут их мысли. Взбудораженный после допроса дар чутко отслеживал настроения и намерения окружающих, а еще давил на них, хотя Антония и старалась сдерживаться.

— Ну? — не тратя время на пустые разговоры, поинтересовался Ирвин, заходя в отдел. За его спиной маячил Гус, который и позвал шефа.

— Мы не того поймали, — сообщила Антония, не рискуя садиться. Слабость была такая, что потом ее с тем креслом и уносить пришлось бы.

— Как это? — подскочил Вик. — Он же убийца, и занимался подпольной торговлей.

Антония поморщилась и потерла виски.

— Да, он наговорил признаний на два пожизненных в каменоломнях и казнь третьей степени. Но это ложный след. Он не Чучело. Обвиняемый врет, что с ним никогда не сталкивался, вероятно, боится этого человека больше, чем всех своих внутренних демонов, вместе взятых. Больше мы ничего от него не добьемся. И главный преступник еще на свободе.

— Вот же… — неприлично выругался блондин, но никто из присутствующих даже не поморщился.

— Есть что-нибудь, что нам нужно знать прямо сейчас, до официального протокола? — сухо поинтересовался Ирвин.

— Да. Подозреваемый был нанимателем убийц, которые едва меня не устранили. Некто его знакомый, судя по всему, наш Чучело, просветил подозреваемого о специфике Читающих. Когда он узнал, что я буду его опрашивать как свидетеля, то испугался, что я увижу все его темные дела. На каменоломни или на плаху ему не хотелось, и он оценил свою спокойную жизнь в сумму, которую потратил на убийц.

Теперь уже Ирвин выругался, Лендер покачал головой.

— Раз он знает Чучело, может, надавить посильнее, и он расскажет, кто это? — Вик побарабанил пальцами по столу.

— Он никому уже ничего не расскажет, Вик, — устало покачнулась Антония. Босс тут же взял ее за локоть, но Антония покачала головой и мягко высвободила руку. И так слишком много душ вокруг, а телесный контакт провоцирует перевозбужденный дар сканировать тех, кто рядом.

— Не понял. Он что?.. — не договорил блондин, ошарашенно глядя на Читающую.

— Жив. Но до конца жизни будет пускать слюни и невнятно бормотать, если, конечно, лекарь его не вытянет. В любом случае, приговор никто не отменял, так что мучиться ему недолго осталось.

На Антонию смотрели с ужасом, и только шеф излучал сочувствие.

— Тони, можешь быть на сегодня свободна, завтра жду после обеда, как только сможешь приехать. Сама понимаешь, раньше передадим это дело в отдел суда и исполнения приговоров, раньше сможешь вздохнуть свободно. Сама домой доедешь? — окинув внимательным взглядом девушку, поинтересовался Ирвин.

— Спасибо, босс, за мной заедут. Разрешите воспользоваться телефоном?

Ирвин кивнул и сам проводил Антонию к себе в кабинет, к телефону.

* * *

— Дом де Вельвиче, слушаю вас, — заученно ответил на звонок Олаф.

— Забери меня отсюда, — уставший, какой-то безжизненный голос хозяйки раздался в трубке, и связь отключилась.

— Леди? Леди, — бесполезно, только гудки в ответ.

Ну и откуда Олафу нужно ее забрать? И на чем? Машину-то она утром забрала. Подумав, Олаф набрал диспетчерскую.

— Алло, будьте добры, подскажите, с какого номера мне только что звонили?

— Мы не предоставляем…

— Девушка, это был ОЧЕНЬ важный звонок. Это буквально вопрос жизни и смерти. Я же спрашиваю не про посторонний номер, а прошу информацию про мой собственный, тот, с которого я звоню. Так что?

— Звонили из департамента следствия, — после паузы недовольно буркнула диспетчер. — Соединить?

Но ответом ей стали гудки.

Не мешкая, Олаф накинул куртку и вышел во двор. Можно, конечно, пешком и ждать попутку, но кто знает, когда повезет. Или поехать на хозяйственном авто, оставить его в городе, а завтра уже своим ходом вернуться и забрать, или даже с хозяйкой с утра доехать. Да, так будет лучше всего.

Крикнув садовнику, что уехал в город, Олаф вырулил из сарая и направился по дороге на север, в сторону шпилей городской ратуши. Старик запер за ним ворота и крикнул в спину пожелание мягкой дороги.

Подходить к зданию администрации не хотелось. Внутри что-то протестовало, перед глазами вставали картины суда. Олаф поморщился и потер запястья, словно бы их снова связывали кандалы.

Хозяйка сидела на верхних ступенях, прислонившись к колонне, вся какая-то бледная и осунувшаяся. Олаф подошел ближе, уже не думая про назначение этого места.

— Леди, — тихонько окликнул, когда протянутую руку проигнорировали, или, что более вероятно, просто не заметили.

— А, Олаф, — вздохнула Антония и, тяжело облокотившись на предложенную руку, поднялась. Хватка у нее была крепкая, почти мужская, что Олафа порадовало. Значит, не все так плохо.

— Вас отвезти домой или куда-то в городе?

— Домой, Олаф, только домой. Машина за углом, подгонишь? — в руку мужчине легла связка ключей.

Через десять минут авто, мягко покачиваясь на ухабах, выкатило на дорогу к поместью.

— Все хорошо, леди? — рискнул поинтересоваться у хозяйки Олаф. Девушка сидела на пассажирском сиденье, отвернувшись к дверям, и молчала.

— Я сделала ужасную вещь, Олаф, — безжизненно отозвалась она.

— Какую? — тут же спросил мужчина, выкручивая руль, чтобы вписаться в очередной поворот.

— Сегодня я допрашивала человека. Все думали, что он Чучело.

— Тот самый? — с интересом отозвался Олаф.

— Да. Вернее, я так считала, и допрашивала его по всей программе, очень жестко. А оказалось, что это не он. Да, уголовник до мозга костей, да, натворил на два пожизненных и казнь, но он не Чучело.

— Но он жив?

— Да.

— И в своем уме?

— Относительно. Когда я уходила, лекарь уже немного привел его в чувство.

— Значит, вы все сделали правильно, леди, — твердо заявил Олаф.

Хозяйка продолжала молчать, и он всерьез начал за нее переживать. На обычный приступ после допроса не похоже, быть может, ей просто нужно отвлечься от неприятных мыслей?

— Быть может, вызвать вам эскорт? — после продолжительной паузы поинтересовался мужчина.

— Нет настроения, — покачала она головой. Слабость давила на Антонию, не было сил даже думать. Скоро начнется жесточайший приступ, но, как всегда после столь напряженного использования дара, у нее было немного времени, чтобы подготовиться к нему.

— Тогда, быть может, отвезти вас в бани? Салон красоты? Приготовить дома ванну? Успокаивающий чай? Бутылку вина? — перечислял Олаф, не понимая, что происходит с хозяйкой.

— А ты прав, Олаф, — вдруг Антония прервала его на полуслове. — Давай эскорт.

В доме хозяйка сразу поднялась наверх, а Олаф направился к телефону. Открыл лежащую тут же тетрадь, полистал до нужной страницы.

Когда через полчаса на пороге возник статный мужчина в костюме с папкой в руках и трое «мальчиков» за его спиной, хозяйка изволила показаться на верху лестницы.

— А где Лео? — поинтересовалась она равнодушно.

— Увы, леди, к моему сожалению, Лео на задании, — поклонился сутенер. — Но мы привели вам троих мальчиков на выбор, все…

— Средний, — оборвала его хозяйка и, не прощаясь, развернулась и пошла обратно. Стоящий посередине «мальчик» тут же понятливо направился следом.