Гости расходились с разными чувствами, но одно Антония знала точно — в целом вечер удался. И перепивший отец Вика, как и начавшая капризничать десятилетняя дочка одного из гостей, не смогли испортить прием. Его будут обсуждать, осуждать, ругать и… копировать, а это значит, что так или иначе, но высшее общество Антонию приняло. Когда за последним гостем закрылась дверь, хозяйка устроилась с бокалом легкого вина в малой гостиной, где какое-то время спустя ее безошибочно нашел Олаф.

— Вы довольны, миледи? — с порога поинтересовался мужчина.

— Все прошло просто замечательно, Олаф. Только на будущее учти, что я не люблю животных, как и они меня. Но в этот раз даже они оказались к месту. Как слуги?

— Я всех рассчитал и отпустил, миледи.

— Отлично. У меня есть еще примерно полчаса, прежде чем вернется мой кавалер. Расскажешь?

Про кавалера Олаф благоразумно уточнять не стал. Даже если Антония решит выйти замуж, клятву он приносил лично ей и, зная ее характер, для него ничего не поменяется. А что до поздних визитов — кто он такой, чтобы мешать личной жизни хозяйки? Быть может, наоборот, кавалер ее вразумит и миледи немного успокоится и остепенится? Олаф давно перестал верить слухам по поводу чистоты знатных дам и не питал иллюзий об отношениях Антонии с мужчинами.

— Рассказывать нечего, миледи. Я обзвонил три винных магазина и уточнил стоимость тех бутылок, которые вы сулили гостям в качестве извинений за сорванный вечер. В наличии вина нигде не было, но сотрудники любезно проверили цену по каталогам. Я прикинул, что за шесть бутылок можно купить вам второй автомобиль, позвонил в агентство, уточнил расценки у них. Все слуги обошлись в одну бутылку с учетом чаевых, срочная доставка самых дорогих блюд из ресторанов — еще в одну. Сигары и собачки, пирожные с эмблемами фамилий тоже стоили бутылку. В итоге я сэкономил вам три бутылки, миледи. Единственное, повариха сегодня попросила расчет и ушла прямо за полчаса до приема. Простите.

Антония откинулась в кресле, запрокинула голову и громко, от души расхохоталась. Ну и ну. Она, конечно, подозревала, что ее клятвенник ушлый тип, но не думала, что настолько. Если все то же самое организовать обычным путем, не спеша и по предварительной договоренности, вышло бы дороже этих несчастных шести бутылок. Невероятно.

— Олаф, — отсмеявшись и вытирая слезы, произнесла Антония. — Одну бутылку выпиши себе на премию, ты заслужил. Потрать, как душе угодно. Сходи в бани, посети публичный дом, купи что-нибудь, о чем давно мечтал. Только не вздумай посылать сестре, я тебе официально запрещаю. Ты ей и так достаточно помогал по жизни, пускай теперь сама крутится.

Олаф задумчиво кивнул. А что ему самому хочется? Как оказалось, сложный вопрос. Он последние годы просто выживал, и других желаний у него просто не было — поесть, одеться и выспаться в тепле. Хм. Быть может, вспомнить, о чем он мечтал до того, как угодил в круговорот судебной системы?

— Если сходу не можешь придумать, открой счет в банке на свое имя. И проценты будут капать, и за сохранность денег переживать не надо будет. Так, остаются еще две бутылки, — Антония явно развлекалась, повторяя совершенно дурацкую систему денежного измерения. В литрах вина, ржавчина его побери, — Одну потрать на свое обучение. И не спорь, эти средства окупятся, я уверена. Должны же где-то готовить управляющих и дворецких? Пройди стажировку в каком-нибудь агентстве, поговори с их штатными управляющими, если нужно, на неделю езжай в столицу в профессиональное училище. До следующего обязательного приема полгода, думаю, в следующий раз все пройдет намного спокойнее для нас обоих. Ну а третья бутылка… Олаф, а закажи-ка, действительно, настоящую бутылку этого вина. Никогда его не пробовала, пусть будет на особый случай.

Разговор пришлось прервать, так как раздался звонок от ворот. Вернулся один из молодых гостей, и Олаф без лишних вопросов впустил его в дом. Далее молодой человек, комкая в руках шляпу, жаловался на сломанный кэб и просил разрешения позвонить и вызвать другого извозчика, Антония уверяла его, что уже слишком поздно и предлагала остаться ночевать у нее в доме. А то мало ли, бандиты, приличного лорда им ограбить ничего не стоит, да еще по темноте, и ехать далеко.

Олаф их расшаркивания слушать не стал, только поинтересовался, требуется ли еще что-то от него, хозяйка жестом его отпустила. Дворецкий пощелкал амулетом, проверяя, что все двери и окна в доме заперты, а после заперся у себя и тут же прямо в одежде рухнул в кровать. Безумный день. Как же он устал, и насколько переволновался. Да он перед последним судом, даже зная единственный вариант приговора, нервничал меньше. Быть может, действительно было проще на плаху? Хмыкнув собственной шутке, Олаф заставил себя подняться и какое-то время провел в соседней комнате над бумагами и учетными книгами. Он замучился бегать по поместью, следя за толпой пригнанных агентством слуг, на присутствие которых амулет реагировал нервной дрожью. Слишком много всего одновременно происходило в доме. Но он успел. Справился. И, похоже, хозяйка даже не сердилась за его промах. Хм, интересно, а в какой лавке предложат лучшую цену за бутыль этого вина?

Утро началось у Антонии с яркого света в лицо, запахов сада и прохладного ветра. Одеяло таинственным образом с нее исчезло, и пришлось отрыть один глаз, чтобы выяснить, кто такой наглый посмел ее разбудить. Оказалось, это Олаф, который помимо похищения одеяла успел раздвинул шторы и распахнуть окно.

— Доброе утро, миледи, — с невозмутимым видом произнес дворецкий. На тумбе у кровати стоял поднос, и Олаф наливал в маленькую чашечку крепкий сладкий чай, как любила хозяйка. — У вас в час бани, потом маникюр и парикмахер, вы просили разбудить заранее.

— А который час? — зевнула Антония, садясь на край кровати. Потянулась, снова зевнула и приняла из рук дворецкого чашку ароматного напитка, игнорируя возмущенное сопение за спиной.

— Скоро двенадцать, миледи, — вежливо кивнул Олаф. Он уже давно уяснил, что лично для него безопаснее и предпочтительнее разбудить хозяйку во сколько она того пожелала, чем следовать каким-то дурацким никому не нужным правилам приличий. Что он лично по утрам стягивает с нее одеяло, никто, кроме них двоих, не узнает, а заспанная мордашка леди и помятая пижама — не самое страшное и странное, что он видел в жизни. У миледи хотя бы не было дурацкой привычки спать обнаженной, которая, похоже, водилась у ее гостя.

— Что здесь происходит? Да как вы посмели… — краснея лицом, рявкнул гость на Олафа.

— Милейший, — перебила его Антония, не поворачивая головы и с удовольствием отпивая чай. — Пока что я хозяйка в этом доме, так что не смейте орать на моих слуг, я как-нибудь сама решу, что им дозволено.

— Но, милая, — тут же сменив тон на приторно-сладкий, проворковал кавалер, — я думал…

— Нет, милейший, романа у нас с вами не получится. И чтобы развеять ваши иллюзии, сразу предупреждаю, что кроме этого поместья у меня за душой ничего нет, и приданое мне не полагается. Я Читающая, Жан, — наконец, изволила посмотреть на гостя Антония, отчего тот заметно побледнел. — Такие, как я, не выходят замуж.

— Вы… Ты меня использовала, — взвизгнул кавалер.

— Напомню, что это ты хотел на мне жениться и получить рудники моего отца. Должна тебя расстроить, все они уже давно отошли моим старшим братьям, и, как я уже говорила, кроме этого поместья лично у меня ничего больше нет.

Антония немного лукавила — ей еще принадлежала одна или две деревни где-то на юге, средства с которых и должны были пойти на содержание дома и штата слуг. Работать девушке было вовсе не обязательно, отец об этом позаботился, но и шикарной ее жизнь было бы нельзя назвать.

— Да я… — лицо Жана начало наливаться краской.

— Олаф, покажи гостю дверь на выход, — устав от претензий, требований и намерений кавалера, попросила Антония. Она уже жалела, что поддалась вчерашнему порыву и пригласила этого типа на ночь.

— Что? Да кто ты такой. Не смей меня трогать. Да я… — взгляд гостя зацепился за татуировку-лозу, обвивавшую запястье дворецкого, и молодой человек заткнулся на полуслове, вновь побледнев. А Олаф усмехнулся. Нехорошо так, совершено по-бандитски.

— Олаф, нам сегодня нужно будет еще зайти к тому пожилому магу, что брал у тебя клятву, — закрывая за собой дверь ванной, подтвердила догадки гостя Антония.

— Как прикажете, миледи, — сухо отозвался Олаф, подыгрывая. — А с гостем как, вежливо его проводить или?..

Жан проследил за взглядом дворецкого, уставился на нож, лежавший на столике рядом с закрытыми блюдами с завтраком, и внезапно сорвался с места, на ходу собирая свои вещи.

Виттор, удобрявший пересаженные деревья, совершенно растерялся, а Йорка, которому к его неудовольствию поручили подметать дорожки, посчитал это лучшим развлечением недели и потом еще долго веселился, вспоминая полуодетого мужчину, который выскочил из дома и со всех ног, путаясь в неправильно надетых брюках, припустил в сторону города.

Антония посмеивалась, стоя под душем. Пожалуй, так шустро поклонники от нее еще не сбегали. В институте все знали, что Читающие не заводят семей и длительные романы, но от кавалеров у нее отбоя не было. Все же она из знатной фамилии, и связь с ней не опорочит имя сына какого-нибудь лорда, а еще она следит за собой и совершенно не рвется замуж. Идеальная подруга. Кавалеры приходили, а стоило только намекнуть, безболезненно и совершенно без обид уходили, оставляя после себя воспоминания о совместных ночах и милых знаках внимания. Но в маленьком городе, похоже, все иначе. Антония вздохнула. Видимо, к кавалерам теперь придется ездить самой, куда-нибудь к морю или даже в столицу. Нет, ну что за нравы.

Следующая неделя добавила забот. Дело о пропавших девушках не двигалось с мертвой точки, а еще в городе на Антонию стали странно коситься.

— Шаттон, что происходит? — прямо спросила девушка, поймав такой же взгляд от коллеги.

— Все в порядке, леди, — сухо обронил мужчина.

— Шаттон, я не понимаю, — Антония никак не могла сообразить, что значат эти всполохи в ауре коллеги, когда он бросал на нее взгляд. И с каких это пор они на «вы» и обращаются по титулу?

— Просто он хочет сказать, что не желает иметь ничего общего с дамой, которая использует клятвенника-уголовника для постельных утех, — вмешался в разговор Вик. Он сидел, закинув ноги на стол, и с задумчивым видом разглядывал свой маникюр.

— Что?

— Ну, с легкой руки некоего Жана об этом сейчас говорят все в городе, — просветил девушку Вик.

— Ах вот оно как.

Антония тем же вечером приложила немало усилий, чтобы до Жана дошли слухи, будто его спрашивают в городе подозрительные типы. И поговорила с магом, понадеясь на его чувство юмора. Поэтому когда следующим утром Жан зашел к магу, якобы по каким-то мелким семейным делам, а потом словно невзначай поинтересовался, за какие провинности был пойман клятвенник леди де Вельвиче, маг с совершенно честным видом сообщил, что его приговорили к пожизненному заключению за убийство с отягчающими. Тем же вечером слухи об Антонии прекратились, чему девушка была очень рада, но косились на нее еще долго, да и осадок остался. До простых горожан ей дела нет, а вот то, что поверили коллеги, ей было неприятно.

У Антонии и кроме сердечных дел проблем набралось немало. До родителей какой-то доброжелатель донес слухи, которые распускал этот наглец Жан. Отец отреагировал ровно, мягко укорил и попросил быть аккуратнее, расспрашивал о прошедшем приеме и обещал прислать «на особый случай» несколько бутылок разного сорта вина, явно пытаясь подбодрить дочь. Мать же написала гневное письмо на семи страницах о недопустимости подобного поведения. Не дочитав и половины, Антония раздраженно бросила бумагу в огонь. Можно подумать, мать в молодости не совершала ошибок. И нет, она не собирается возвращать Олафа на плаху. Он ей и самой нравится. Как управляющий, конечно.

На работе тоже все скрипело, как несмазанные шестеренки. Шаттон на Антонию смотрел волком из-за ее первого дела — оказалось, семья, в которой жена проиграла фамильные украшения мужа, была ему знакома. И слухи про клятвенника ему претили, а может, и то, что Антония не скрывала, что с Жаном у них были некие отношения. Да и вообще новая коллега из столицы вела себя непозволительно вольно и свободно для девушки ее возраста и положения.

Вик поссорился с рыженькой Калли из-за того, что не взял ее на прием к Антонии. Сама Читающая пыталась ей сказать, что с радостью выслала бы для нее отдельное приглашение, но посчитала, что Вик сам догадается ее пригласить. Калли никого не слушала и дулась на всех, даже на Лендера.

Артефактор, как всегда на работе, был молчалив и сосредоточен. И даже наработки, которые должны были заставить ворота в поместье Антонии открываться самостоятельно, его не радовали. Он умудрился поругаться с коллегами по этажу — с тем самым отделом, который когда-то рассматривал волчок в другом конце коридора. Оказалось, это патентное бюро, и они отказались выдать сертификат на разработку Лендера. Артефактор настаивал, что-то им доказывал, тряс расчетами, и в итоге едва не дошло до драки. Босс тогда строго всех отчитал — не хватало еще опозорить отдел.

А еще обнаружилась вторая из пропавших девушек. Ее нашел сам муж, которого какого-то хромого робота понесло в дальний конец огорода. То ли ягоды он решил там собрать, то ли расчистить место для сарая. Он сам признался, что та часть двора была давно запущена и никто туда не ходил, и только по какой-то случайности он оказался возле тех кустов.

На тело Антония не стала смотреть и сразу направилась в дом, допрашивать свидетеля и по совместительству главного подозреваемого. Средней комплекции мужчина с редкими волосами и погасшим взглядом сидел на краю табурета на кухне и отвечал Вику невпопад.

— Всем хорошего дня, — поздоровалась Антония, и только потом сообразила, что ее слова прозвучали усмешкой. Подозреваемый поднял на нее взгляд — будто ведро с мутной водой ей на голову опрокинул — и снова уставился в пол, напоровшись на ответный колючий взгляд.

— И тебе того же, — буркнул Вик, явно пропустив слова девушки мимо ушей. Он выглядел уставшим, но Антония видела, что следователь доволен какой-то недавно проделанной работой.

— А ты почему здесь? — поинтересовалась Антония у коллеги. — Я думала, ты на дежурстве ночью был и уехал отсыпаться.

— Ну вот с дежурства сюда и приехал. Как только закончим, сразу домой. Кстати, может, ты допрос завершишь? Хочу еще на место преступления посмотреть, пока Шаттон и городские стражи там все не затоптали, — взглянув на карманные часы, попросил Вик.

— Как знаешь, — пожала плечами Антония. Вик передал ей наполовину заполненную анкету и вышел, а девушка приступила к опросу свидетеля. У мужчины за душой не было черноты и убийств, поэтому Антония старалась держать рвущиеся способности в узде и вести себя деликатно. Как-никак, человек потерял жену, которую хоть и не любил, но привык к ней и теперь просто не понимал, что делать дальше.

В дверях показался Шаттон, некоторое время прислушивался к разговору, все больше смурнея.

— Леди Антония, можно вас на минутку? — ледяным тоном поинтересовался он.

— Конечно, виконт, — в тон ему ответила девушка и вышла в коридор, прикрыв за собой дверь кухни.

— Ты в своем уме? — тут же зашипел на нее мужчина.

— Не понимаю, о чем ты, — честно ответила Антония, и не думая прятаться за шляпкой. Она на работе, имеет право.

— Ты думаешь, кого и о чем спрашивать? Этот мужчина потерял любимую жену и только что нашел ее обезображенное тело у себя на заднем дворе, а ты интересуешься, как у них обстояли дела в постели, и не было ли у него любовниц, и не знает ли он случайно о любовниках своей супруги?

— Жену он не любил, но и не ненавидел. Любовниц в последние полгода у него не было, просто не тянуло. И вообще, это стандартный опросник номер три, сам знаешь, что так или иначе нам придется его заполнить и подшить к делу. Не я составляла эти бланки и не я придумывала правила.

— Но хоть немного такта у тебя есть?

— Я лишь выполняю свою работу. Хочешь, иди на кухню и закончи опрос сам. Там еще остались статьи про совместное и личное имущество. Или у тебя есть какие-то другие предложения?

— Я бы предложил оставить несчастного в покое.

— И вернуться к нему через неделю, ворошить воспоминания, которые он уже успел залить алкоголем? — скептически изогнула бровь Антония. Шаттон как-то сдулся.

— Просто будь поделикатнее, — раздраженно бросил Шаттон.

Антония со вздохом проводила его гордо выпрямленную спину. Самое грустное, что они оба были правы. По-хорошему, эти опросники никому не нужны, и так понятно, что несчастный не имеет никакого отношения к произошедшему. Но без заполненных бумаг папку не примут в архив и не позволят закрыть дело, а значит, так или иначе придется помучить вдовца вопросами. Маги, ставящие печать при сдаче дела в архив, каким-то образом узнают, если информация была записана не со слов потерпевшего. И лучше уж отмучиться сразу, чем растягивать эту пытку на неделю или даже месяц. Снова вздохнув, Антония вернулась на кухню.

Следующие несколько дней весь департамент сбивался с ног, но дело так и не сдвинулось с мертвой точки. А потом нашли еще одно тело, девушки легкого поведения без родственников в городе, и снова все застопорилось.

Объявился бывший управляющий. Антонии четыре раза звонил, трижды пытался поймать после работы и дважды не застал ее дома тот тип, что когда-то должен был присматривать за поместьем и приготовить его к приезду новой хозяйки. Антония была на него зла, но скандал закатывать не стала, так нервов на всех не хватит. Управляющего нанимал отец, вот пусть он с ним и разбирается, когда тот запросит окончательный расчет. О состоянии дома Антония подробно написала, так что ушлому типу спуску не будет, уж она-то своего отца знала. Вероятно, о характере графа де Вельвиче бывший управляющий тоже был наслышан и надеялся получить деньги за последние пару месяцев работы с новой хозяйки. Но Антония успешно его избегала, а у мужчины, похоже, кончилось терпение. Он просто подкараулил момент, когда посыльный привез заказанный ужин и просочился в дом вместе с ним.

— Леди Антония, как я рад вас видеть, — не дав никому опомниться, пошел в наступление бывший управляющий.

— Не могу сказать того же, — поджала губы девушка.

— Как поживаете? Как здоровье вашего батюшки? Что-то давно не было от вас вестей, дай, думаю, заеду, проверю, как дела в доме. Говорят, вы так и не взяли нового управляющего? — мужчина прошел на середину холла, явно намекая, что было бы неплохо пригласить его пройти в дом.

— У вас неверные сведения, — холодно бросила Антония, не собираясь терпеть наглого типа. — Олаф, рассчитайся, пожалуйста, с курьером, — уже более миролюбиво кивнула хозяйка замершему у порога дворецкому.

— Да, миледи, — поклонился Олаф, злясь на себя, что пропустил наглого типа, который теперь топтался по чистому полу. Между прочим, наемные служанки всего полчаса, как все тут надраили и ушли. А еще у дворецкого на поясе прожужжал артефакт о том, что что-то не в порядке в подвале. И вместо того, чтобы заниматься делами, он вынужден изображать образцово-вежливого истукана на входе.

Бывший управляющий совершенно по-хозяйски оглядывался и бродил по холлу, делая вид, что его жутко интересуют отполированные перила лестницы и обновленные светильники.

— Чем обязана вашему визиту, уважаемый? Насколько мне известно, вашим нанимателем выступал мой отец, и уже месяц как вы получили письмо о расторжении договора.

Сообразив, что на намеки никто реагировать не собирается, незваный гость сменил тактику и оказался возле Антонии. Ловко взял девушку под локоток и потянул в малую гостиную.

— Ну что вы, дорогая, зачем же волновать вашего отца по пустякам. Он человек занятой, я все понимаю и не хочу надоедать ему, но, понимаете, он забыл рассчитаться со мной за последние два месяца, и я подумал…

Девушка опешила от такой наглости и напора. Бывший управляющий даже не смотрел в ее сторону, старательно отводил взгляд, и никак не получалось применить на нем дар.

Договорить мужчина не успел. У него перед глазами мелькнуло запястье с татуировкой клятвенника, и шею неприятно сдавил чужой локоть, что было фирменным бандитским захватом. Над ухом раздалось проникновенным хриплым голосом:

— Что ты подумал? Что можешь вот так нагло сюда явиться и обобрать молодую хозяйку? А ты знаешь, что у нее дом полон уголовников? Можешь уточнить в администрации, за леди числятся уже целых два клятвенника. И знаешь, что думаю я? Что мы бы с тобой неплохо порезвились. Такой сладкий чистенький мальчик. Знаешь, как поступают на каменоломнях с такими, как ты? О, я с радостью расскажу и даже покажу…

Олаф «случайно» ослабил хватку, и бывший управляющий вывернулся. Визитер отбежал, как ему показалось, на безопасное расстояние и обернулся.

— Ну, знаете ли.

Наткнувшись на совершенно бандитскую ухмылку и тяжелый взгляд уголовника, бывший управляющий поперхнулся словами. За его спиной появился Виттор, весь измазанный землей и с лопатой в руках.

— Олаф, Йорка кричит из подвала и требует его выпустить. Что делать?

— Заставь замолчать, — оскалился Олаф.

— Ага, — потянул Виттор и задумчиво взвесил в руке лопату.

Управляющий бросил безумный взгляд сначала на Олафа, потом на Виттора и, не попрощавшись, вылетел за дверь. Антония рассмеялась.

— Ну и ну. Молодцы, горжусь, — повеселевшая хозяйка ушла к себе.

— Что там с Йоркой, Виттор? — став серьезным, повернулся к садовнику Олаф.

— Так я его в подвал за цветочными клубнями послал, они так лучше хранятся, там прохладно и…

— И что Йорка? — напомнил Олаф.

— Так дверь захлопнулась, а отпереть обратно я теперь не могу.

В итоге Йорку спасли, оказалось, Виттор просто перепутал связки и пытался открыть подвал ключом от задней двери дома.

Обзвонив все объявления из газет за неделю, Олаф нашел повариху. Тихая пугливая дама запиналась и тянула до последнего, если возникал какой-то вопрос, но после предыдущей крикливой стряпухи Олафа это более, чем устраивало. Он просто каждый вечер перед уходом работницы сам приходил на кухню, спрашивал, какие продукты нужно заказать, хорошо ли работает техника и хватает ли посуды. А потом и вовсе придумал повесить на дверь блокнот, куда дама заносила список продуктов и возникающие вопросы. Готовила она отменно, даже столь ненавистная Олафом, но жутко полезная каша выходила у нее вполне съедобно. А за пару ее булочек Йорка был готов выполнить любое поручение.