Я пристаю ко всем встречным с одним и тем же вопросом:

– Have you been to «Windows on the World»?

И все глядят на меня недоверчиво и растерянно.

– Зачем опять вспоминать этот ужас?

Из уст француза вопрос казался неприличным, вуайеристским. Я хотел разбудить ресторан-призрак. The Ghost diner. Тогда я вновь начинал изображать испанца:

– Ma que esta muy interessante and I lova youra countrya. Penelopa Cruz she's hot, no? ole, ole!

Многие ньюйоркцы в один голос говорили, что перестали любить голубое небо над городом. Хорошая погода здесь – больше не синоним безмятежности. Моя книга могла бы называться (подмигиваю Хантеру Томпсону) «Страх и ненависть в Нью-Йорке». Департамент внутренней безопасности советует всем запастись пластиковой пленкой и клейкой лентой, чтобы перекрыть приток воздуха в случае химической или бактериологической атаки.

Сегодня я снова иду в город, поднимаюсь вдоль реки Гудзон; у 86-го пирса стоит на приколе гигантский авианосец «Неустрашимый». 25 ноября 1944 года он подвергся атаке двух японских самолетов с пилотами-камикадзе. С тех пор его превратили в Музей военно-воздушных, военно-морских и космических сил. На самом деле это настоящее святилище американской национал-милитаристской пропаганды. На стене у входа я читаю девиз US Air Force: «Aim high» (целься точнее). Немногочисленным посетителям – мальчишкам с мороженым в руках да нескольким неуверенным японцам – крутят фильмы во славу US Army. Сам я пришел сюда из-за куска фюзеляжа от рейса № 11 «Америкен эрлайнз», он выставлен под стеклом в трюме авианосца. Я несмело приближаюсь к реликвии. Подано очень торжественно. В плексигласовом кубе, на слое серого пепла, собранного на Граунд Зеро, бережно выложены несколько сломанных предметов: развороченный ноутбук, отпечатанные на ротаторе листы с пятнами засохшей крови. А в центре – обугленная стальная пластина величиной примерно в квадратный метр: передо мной лежит все, что осталось от «боинга», врезавшегося под «Windows on the World». Искореженный, исполосованный, горелый кусок металла. Посередине можно опознать овальную дыру в расплавленном алюминии: иллюминатор. Все посетители подходят к этому окну в пепел. Window on the dust. Я наклоняюсь, я в нескольких сантиметрах от рейса № 11, не будь стекла, я бы мог потрогать первый самолет Одиннадцатого сентября.

Никогда я не стоял так близко к морю крови.