1

Они въехали в Ирак без особых хлопот. Они заблаговременно запаслись визами во все страны Ближнего Востока, на случай, если их туда забросит погоня. Хеллиер позаботился об этом и снабдил их и другими документами и рекомендательными письмами, которые, судя по всему, имели весьма значительный вес. Правда, офицер на иракской границе очень удивился, что они направляются в Ирак через Курдистан, да еще с севера, и проявил к ним чрезмерное любопытство.

Тоузьер произнес проникновенную речь на душераздирающем арабском, что весьма облегчило пересечение границы, наряду с документами, хотя в какой-то момент Уоррен уже представлял себя в иракско-курдской тюрьме — а уж это не то местечко, откуда можно было бы легко дозвониться до своего адвоката.

На пограничном посту они пополнили запасы бензина и воды и быстро, пока офицер размышлял, отъехали. Тоузьер ехал впереди, за ним следовали Фоллет с Уорреном. В полдень Тоузьер остановился и подождал, пока подъедут его спутники. Потом он вынул из машины примус и сказал:

— Самое время немного перекусить.

Фоллет, открывая консервы, заметил:

— Не вижу никакой разницы с Ираном. Я, кстати, не очень голоден — наглотался пыли.

Тоузьер ухмыльнулся и оглядел безжизненный пейзаж. Действительно, такие же пыльные дороги, такие же тусклые горы, как по другую сторону границы.

— Мы недалеко от Сулеймании, но что мы там будем делать, понятия не имею. Там будет видно.

Уоррен заправил примус и поставил на него воду.

— Мы так и не успели поговорить толком. Что там случилось? — обратился он к Тоузьеру.

— В канале?

— Да.

— Он обрушился, Ник. Я не смог пройти по нему.

— Так что, Бен так и не выбрался?

Тоузьер покачал головой.

— Похоже, он погиб, прежде чем успел что-то сообразить.

Уоррен помрачнел. Он был прав, когда предупреждал Хеллиера о том, что может пролиться кровь. Но все равно, для него это был удар. Тоузьер сказал:

— Не переживайте так, Ник. Он знал, чем рискует. Конечно, это было глупо. Да и нас там всех чуть не прихлопнули.

— Да, это было глупо, — тупо повторил Уоррен. Он наклонил голову, как бы пряча лицо. Он чувствовал себя так, словно кто-то всадил ему в живот холодный нож. Они с Беном были медиками, они сами спасали чьи-то жизни. Кто из них был лучше? Бен Брайен с его неосмотрительностью и идеализмом или Николас Уоррен, который затащил его в эту пустыню и обрек на смерть? Этот страшный вопрос не давал Уоррену покоя.

Они еще обедали, когда Тоузьер как бы между прочим заметил:

— К нам пожаловали гости. Советую не делать резких движений.

Уоррен поспешно огляделся. Фоллет продолжал спокойно разливать кофе.

— Где они? — спросил он.

— Двое на холме над нами, — сказал Тоузьер. — Трое или четверо двигаются в обход холма. Нас окружают.

— Есть ли шанс вырваться?

— Не думаю, Джонни. Пока мы вытащим наше оружие, они нас опередят. А если эти ребята — кто бы они ни были — настроены серьезно, они заблокируют дорогу. А пешком далеко не уйдешь. Так что сделаем вид, что нас это не касается. — Он взял у Фоллета чашку. — Передайте сахар, Ник.

— Что?

— Передайте сахар, — терпеливо повторил Тоузьер. — Сейчас нет смысла поднимать бучу. Может, это просто любопытные курды.

— Или слишком любопытные, — заметил Фоллет. — Не забывайте, Ахмед тоже курд. — Он встал и потянулся. — А вот к нам уже направляется делегация.

— А мы знаем кого-нибудь из них?

— Трудно сказать. Они все в каких-то халатах.

Уоррен услышал, как сзади зашуршали камни.

— Не волнуйтесь, — сказал Тоузьер. — Постарайтесь быть полюбезнее. — Он встал, обернулся и увидел Ахмеда, сына Шейха Фарваза. — Ах, это вы! — вырвалось у него.

Ахмед подошел к ним:

— Ну, мистер Уоррен, мистер Тоузьер, рад опять вас видеть. Не представите ли мне вашего компаньона? — Он улыбался, но лицо его, заметил Уоррен, ничего хорошего не предвещало. Подыгрывая, он сказал:

— Мистер Фоллет из нашей группы.

— Очень рад познакомиться с вами, — сказал Ахмед весело. — А где еще один ваш товарищ? Только не говорите мне, что он потерялся. — Он пристально посмотрел на них. — Нечего сказать? Надеюсь, вы понимаете, что наша встреча не случайна. Мы вас искали.

— А в чем дело? — спросил Тоузьер с удивлением.

— И вы еще спрашиваете! Мой отец беспокоится о вашей безопасности. Вы не представляете себе, какие головорезы населяют эти горы. Он поручил мне проводить вас в безопасное место. У вас будут телохранители, они будут вас… э-э-э… — защищать.

— Защищать нас от самих себя? — спросил Уоррен иронически. — Вы что-то напутали, Ахмед. А иракские власти в курсе, что вы находитесь на территории Ирака?

— Это слишком долго объяснять, — сказал Ахмед. — Поехали. Мои люди погрузят ваши вещи в машины и отвезут вас. Мы обязаны это сделать.

Уоррен теперь не сомневался, что они окружены со всех сторон и что на них направлены дула винтовок Ахмедовых молодцов. Он бросил взгляд на Тоузьера. Тот пожал плечами и сказал:

— Что ж? Почему бы и нет?

— Ну вот и хорошо, — одобрительно сказал Ахмед. — Мистер Тоузьер говорит мало, но по делу. — Он щелкнул пальцами, и его молодцы сделали шаг вперед. — Давайте не будем зря терять времени. Отец просто жаждет… спросить вас кое о чем.

Все это очень не нравилось Уоррену, но пришлось покориться.

 

2

Их троих затолкали в заднюю часть одного из «лендроверов». Спереди разместились шофер и человек, который все время сидел вполоборота к ним и держал в руке пистолет. Время от времени, когда машину сильно подбрасывало, Уоррен ожидал выстрела, так как этот человек держал палец на спусковом крючке и мог выстрелить в любую минуту. В этом случае пуля непременно попала бы в одного из них троих, они сидели, плотно зажатые между фотооборудованием.

Насколько он мог судить, они ехали обратно на восток, почти до иранской границы, затем повернули на север, все глубже забираясь в горы. Это означало, что они обогнули Сулейманию, которая теперь осталась позади. Они следовали за грузовиком, большим и неуклюжим, такие обычно используют в армии. Сзади в клубах пыли время от времени можно было увидеть второй «лендровер».

Человек с пистолетом вроде бы не запрещал им разговаривать, но Уоррен предпочитал вести себя поосторожнее. После знакомства с Ахмедом он убедился, что внешность обманчива — каким бы ни выглядел неотесанным человек, это вовсе не исключает того, что он понимает по-английски. Он только спросил:

— Все в порядке?

— Со мной все в порядке, лишь бы убрали локоть с моего живота, — сказал Фоллет. — Значит, это и есть Ахмед? Какой приятный человек!

— Я думаю, нам не следует много говорить о деле, — сказал Уоррен осторожно. — У этих стен могут быть длинные уши.

Фоллет взглянул на человека с пистолетом:

— Длинные и волосатые, — сказал он с брезгливостью. — А также грязные. Ты когда-нибудь слышал о воде, приятель?

Человек посмотрел на Фоллета без всякого выражения на лице, и Тоузьер сказал:

— Оставьте, Джонни. Ник прав.

— Я просто хотел что-нибудь разузнать, — сказал Фоллет.

— Вы, может, и узнаете что-нибудь, но дорого заплатите. Никогда не шутите с вооруженными людьми. Их чувство юмора может оказаться для вас смертельным.

Ехали они долго.

Ночью включили фары, сбавили скорость. А их увозили все выше в горы, туда, где, как смутно, помнил Уоррен, никаких дорог не было. Да и какие дороги — машину трясло и качало на ухабах.

Судя по всему, в полночь они заехали в узкое ущелье в скалах, и Уоррен приподнялся на локте, чтобы посмотреть вперед. В свете фар видна была каменная стена, шофер сделал крутой поворот, потом еще один. Ущелье петляло и постепенно все больше сужалось. Неожиданно они вырвались на открытое место, где можно было различить точки огней на склоне горы, и машина остановилась.

Открылась задняя дверь, и, повинуясь команде человека с пистолетом, они выползли наружу. Вокруг них тут же собрались какие-то темные фигуры, загудели голоса. Уоррен с удовольствием потянулся, разминая затекшие члены, и осмотрелся. При ярком свете луны Уоррен разглядел маленькую горную долину, со всех сторон окруженную скалами.

Тоузьер потер свое бедро, взглянул на огни по склону и с мрачным юмором заметил:

— Добро пожаловать в горное гнездо!

— Метко сказано, — раздался голос Ахмеда из темноты. — Здесь почти непроходимые места, уверяю вас. Сюда, будьте любезны.

«А если я не буду любезен?» — с горечью подумал Уоррен, но не стал сопротивляться. Их повели через долину к подножию скалы, через крутую обрывистую тропинку, столь узкую, что ночью по ней было опасно ходить, хотя днем на ней могли бы разойтись два идущих навстречу человека. На полпути до вершины она переходила в более широкий карниз, и Уоррен кинув взгляд вперед, увидел, что свет шел из пещер, выбитых в скале вдоль карниза.

Когда они шли по карнизу, он заглядывал в пещеры и увидел, что там полно людей — около двухсот человек. Женщин он не увидел.

Их остановили перед одной из пещер, просторной, хорошо освещенной. Когда Ахмед вошел в нее, навстречу ему поднялась с кушетки какая-то высокая фигура. Уоррен узнал Шейха Фарваза.

Вдруг Тоузьер ткнул Уоррена локтем в бок и прошептал ему:

— А это кто?

Тоузьер пристально смотрел в пещеру, и Уоррен понял, кто так привлек его внимание. Рядом с Фарвазом стоял невысокий, жилистый и мускулистый человек в европейской одежде. Он поднял руку, приветствуя Ахмеда, и пока Ахмед разговаривал с Фарвазом, он в разговор не вмешивался, хотя стоял рядом.

— Я знаю его, — прошептал Тоузьер.

— Кто это?

— Потом скажу. Ахмед возвращается.

Ахмед вышел из пещеры, сделал знак рукой, и их повели от Фарваза дальше по карнизу. Ярдов через двадцать они остановились перед дверью, врезанной прямо в скалу. Кто-то уже отпирал ее, бренча ключами. Ахмед сказал:

— Я надеюсь, вы не сочтете ваше местопребывание слишком неудобным. Еду вам принесут. Мы постараемся не морить наших гостей голодом… понапрасну.

Чьи-то руки втолкнули Уоррена внутрь. Он споткнулся обо что-то и упал, тут же на него упал еще кто-то. Пока они вставали в темноте, дверь захлопнулась, и ее заперли на ключ.

— Банда негодяев! — сказал Фоллет, переводя дыхание.

Уоррен задрал штанину и руками ощупал голень. На ней была кровь. Тут щелкнула, вспыхнув искрами, зажигалка, и в руке Тоузьера возник язычок огня, от которого на стенах пещеры задвигались громадные тени, и темнота немного отодвинулась вглубь. При свете зажигалки Уоррен увидел какие-то ящики и мешки, но больше ничего разглядеть не смог, потому что и свет, и тени заплясали, когда Тоузьер стал что-то искать.

— Ага, — сказал он удовлетворенно. — Вот то, что нам нужно, — и зажег найденный им огарок свечи. Свету стало больше, и он стал ровнее.

Фоллет осмотрелся кругом.

— Должно быть, это их тюрьма. Судя по виду, также и склад, но, главным образом, тюрьма. В каждой воинской части должна быть кутузка — это закон природы.

— Воинской? — воскликнул Уоррен.

— Да, — сказал Тоузьер. — Это явно военная организация. Скорее всего, партизанская часть, но военизированная. Вы что, не видели винтовок?

— Вот это да, — сказал Уоррен. — А при чем тут наркотики?

— Я и сам ничего не понимаю. Человека, которого я видел рядом с Фарвазом, зовут Меткалф. Меткалф и винтовки — это понятно, это как яичница и ветчина, но Меткалф и наркотики — абсолютно исключено.

— Почему? Что это за человек?

— Меткалф — это… это Меткалф, и все. Он способен на все что угодно, но с наркотиками он связываться не станет. Это про него все знают. Ему не раз предлагали, парень он толковый и хваткий, но он всегда отвергал подобные предложения. Тут он непреклонен.

Уоррен сел на какой-то ящик:

— Расскажите о нем еще что-нибудь.

Тоузьер ткнул пальцем в бумажный мешок и посмотрел на надпись, — минеральные удобрения. Он поставил его на попа и сел на него.

— Мы с ним воевали.

— Он был наемником?

Тоузьер кивнул.

— В Конго. Он хватается за все сразу. И чем безумнее затея, тем лучше для него. По-моему, его вышвырнули из Южной Африки за какую-то аферу с алмазами. Я знаю, что он занимался контрабандой из Танжера, когда тот был открытым портом.

— А что он провозил?

— Сигареты в Испанию, какие-то антибиотики — тогда они были в дефиците. Я слышал также, что он поставлял оружие алжирским повстанцам.

— Да? — спросил Уоррен с интересом. — Тем же занималась и Жанетт Делорм.

— Я слышал краем уха, что он был замешан в контрабанде колоссального количества золота в Италию, но это не подтвердилось. Во всяком случае, богаче он, по-моему, от этого не стал. Вот и все, что я о нем знаю. Он, в общем, не гнушается ничем, кроме наркотиков. А почему, меня не спрашивайте, я не знаю.

— А что он здесь потерял?

— Он — вояка. В партизанской войне он знает толк. В настоящей воинской части он особых успехов бы не достиг — никаких военных училищ не кончал, вся эта муштра и прочее дерьмо ему не по нутру, но среди партизан он силен, как никто. Так мне кажется, по крайней мере. Мы знаем, что курды воюют с иракцами, Ахмед нам об этом рассказывал. Ну вот они и заполучили к себе Меткалфа, чтобы он им помогал.

— А как же наркотики, с которыми он не любит иметь дела?

Тоузьер помолчал.

— Наверное, он о них ничего не знает.

Уоррен размышлял, что полезного можно извлечь из этой ситуации. Только он открыл рот, чтобы что-то сказать, как в замке повернулся ключ, и дверь распахнулась. Вошел курд с пистолетом в руке и стал спиной к стене. За ним появился Ахмед.

— Я сказал, что мы не морим наших гостей голодом. Вам принесли еду. Может, она и непривычна для ваших европейских желудков, но еда хорошая.

Внесли два больших подноса, покрытых полотенцами.

— Да, мистер Тоузьер, — сказал Ахмед, — у нас, кажется, обнаружился общий друг. Не вижу препятствий к тому, чтобы вы повидались, — позже, когда поедите.

— С удовольствием повидаюсь с Томом Меткалфом, — сказал Тоузьер.

— Я так и думал, — заметил Ахмед и повернулся, чтобы уйти. Но неожиданно остановился.

— Да, джентльмены, совсем забыл. Моему отцу нужна кое-какая информация. Кто может ему помочь? — Он испытующе посмотрел на Уоррена и улыбнулся. — Сомневаюсь, что мистера Уоррена легко будет убедить; тем более мистера Тоузьера. Я изучал вас внимательно во время нашей встречи. — Его взгляд соскользнул на Фоллета. — Вы ведь американец, не так ли, мистер Фоллет?

— Да, — сказал тот. — Как только увидите американского консула, передайте ему, что я хочу его видеть.

— Понятно, — вздохнул Ахмед. — Я вижу, вы так же упрямы, как и ваши друзья. Отец хочет поговорить с вами, но он человек старый, сейчас заснул, у вас есть еще несколько часов. Так что отдыхайте.

И он ушел со своим телохранителем, хлопнув дверью. Тоузьер показал на керосиновую лампу, стоявшую на одном из подносов.

— Он был столь любезен, что оставил нам это.

Фоллет приподнял полотенце.

— Что-то горячее.

Тоузьер снял полотенце с другого подноса.

— Что ж, делать нечего, давайте есть. М-м, это даже неплохо: африканский суп, цыпленок, кофе.

Фоллет набросился на цыплячью ножку, но тут же с негодованием отшвырнул ее.

— Это, по-моему, не цыпленок, а престарелый петух.

Уоррен взял тарелку.

— Где же мы сейчас находимся, как вы думаете?

— Наверное, недалеко от турецкой границы, — сказал Фоллет. — Совсем рядом, я думаю. И от иранской недалеко.

— В сердце Курдистана, — заметил Тоузьер. — Это что-то значит. А, может, ничего не значит. — Он нахмурился. — Ник, помните историю, которую рассказывал Ахмед? О политической ситуации в Курдистане? Он упоминал чье-то имя. Ну, того, кто наводит ужас на иракскую армию.

— Барзани, — сказал Уоррен. — Мулла Мустафа Барзани.

— Вот-вот. Ахмед говорил, что у него своя армия. Мне кажется, здешние ребята — оттуда.

— Может быть. Но нам-то от этого не легче?

— Бог помогает тому, кто помогает себе сам, — резонно заметил Фоллет и, продолжая держать в руке куриную ножку, встал, взял свечу и принялся рассматривать внутренность пещеры. Его голос донесся из глубины:

— Ничего особенного.

— Ну да, тюрьма как тюрьма, — сказал Тоузьер. — Тем не менее, надо знать, чем мы все-таки располагаем. Что это за ящик, на котором вы сидите, Ник?

— Он пуст.

— А я сижу на удобрении, — сказал Тоузьер с отвращением. — Что еще Джонни?

— Еще — пустые ящики, автомобильные запчасти — все ржавые, полканистры солярки, пара мешков с соломой, — вот почти и все.

Тоузьер вздохнул. Фоллет вернулся, поставил свечу и, взяв керосиновую лампу, взболтал ее, поднеся к уху.

— Немного керосина еще есть. А там — солома. Может, из этого что-нибудь выйдет?

— Пещеру же не спалишь дотла, Джонни. Мы же сами и задохнемся. — Тоузьер встал и подошел к двери. — Она не меньше четырех дюймов в ширину. — Он наклонил голову, прислушиваясь. — Кто-то идет. — Он быстро вернулся на место.

Дверь открылась, и вошел Меткалф. Он нашел глазами Тоузьера и сказал без улыбки:

— Привет, Энди. Давно не виделись.

— Привет, Том.

Меткалф подошел ближе и протянул Тоузьеру руку. Тот пожал ее.

— Какого черта ты здесь делаешь, Энди?

— Это долгая история, — ответил Тоузьер. — Это — Ник Уоррен и Джон Фоллет.

— Если я скажу: «Рад тебя видеть», то погрешу против истины, — сказал Меткалф сухо. Он оглядел с ног до головы Уоррена и вновь повернулся к Тоузьеру. — Как вы сюда попали?

— Не по собственной воле.

— Я видел, как вас заталкивали сюда, и не поверил своим глазам. По-моему, ты не тот человек, которого так легко можно скрутить?

— Садись, Том, в ногах правды нет. Что предпочитаешь? Ящик или мешок с удобрениями?

— Да, побудьте с нами немного, — сказал Фоллет.

— Я посижу на ящике, — сказал Меткалф. — А вы — янки, да?

Фоллет заговорил, утрируя южный акцент:

— Я из мест, где любят драться. Я родился в Аризоне но папаша мой из Джорджии.

Меткалф довольно долго рассматривал Фоллета.

— Хорошо, что вы не теряете силы духа. Оно вам пригодится. Вы, похоже, служили?

— Давно, — ответил Фоллет. — Корея.

— Ага, — сказал Меткалф и улыбнулся — белые зубы ярко выделялись на его загорелом лице. — Борец за идею. А вы, Уоррен?

— Я — врач.

— Вот как? И что же делает врач в Курдистане вместе с таким подозрительным типом, как Энди Тоузьер?

— Ты тут в наемниках, Том? — спросил Тоузьер.

— Так, зарабатываю понемногу.

— Командуешь?

Меткалф задумался, потом расхохотался.

— Ты имеешь в виду, тренирую этих парней? Энди, они сами могут нас научить кое-чему. Они воюют уже тридцать пять лет. Я просто привез им кое-какой груз, и все. Через пару дней уезжаю.

— А какой груз?

— Какой, какой! Оружие, конечно. Что еще нужно этой публике. — Он улыбнулся. — Вообще-то задавать вопросы должен я, а не ты. Для этого старый Фарваз и послал меня сюда. Ахмеду это, кстати, не понравилось. Он хотел выпотрошить вас немедленно, но старик решил, что я смогу расспросить вас, не прибегая к крайностям. — Его лицо посерьезнело. — Боюсь, на этот раз ты крепко влип, Энди.

— А что он хочет знать? — спросил Уоррен.

— Все. Вы чем-то ему крепко досадили, но он об этом со мной не говорил. Он решил, что поскольку я знаю Энди, вы мне доверитесь. — Он покачал головой. — Вы и впрямь из кинокомпании, Энди? Думаю, что это просто крыша. Так же думает и Фарваз, кстати.

— А что думает Барзани? — спросил Тоузьер.

— Барзани! — воскликнул Меткалф удивленно. — Откуда мне знать, что думает Барзани, черт возьми! — Внезапно он хлопнул себя по колену. — Вы действительно думаете, что Фарваз один из людей Барзани? Это же смешно.

— Да уж, смешно до коликов, — язвительно заметил Фоллет.

— Придется преподать вам небольшой урок по истории курдской политики, — наставительно сказал Меткалф. — Фарваз и Барзани были вместе, когда русские хотели создать Мехабадскую курдскую республику в Иране в 1946 году. Они даже вместе оказались в изгнании, когда эта затея провалилась. Они были большими друзьями. Затем Барзани отправился в Ирак, собрал своих единомышленников и с тех пор наводит на иракцев ужас.

— А Фарваз?

— Он один из «Педжмерга», — сказал Меткалф, словно это объясняло им что-то.

— Жертвующие собой, — перевел Тоузьер. — Ну и что?

— Эта «Педжмерга» составляла ядро сторонников Барзани, на которое он мог всегда положиться. Но не сейчас. Сейчас он стал вести переговоры с президентом Ирака Бакром по поводу создания автономной курдской провинции в Иране. Фарваз же ястреб, и он думает, что эта сделка будет выгодна иракцам, и, может быть, он прав. Гораздо важнее то, что он и большинство из «Педжмерга» выступают против отдельных курдских провинций где бы то ни было. Они не хотят, чтобы Курдистан был расчленен между Ираком, Ираном и Турцией. Они стремятся к объединению всех курдов и отвергают полумеры.

— Точь-в-точь как ирландская проблема, — прокомментировал Тоузьер.

— В общем, вам картина ясна. Фарваз считает Барзани предателем курдского народа за то, что тот вообще разговаривает с Бакром. Но Барзани пользуется большим авторитетом. Он многие годы воевал в Ираке, в то время как Фарваз просиживал свои штаны в Иране. Если Барзани вступает в какую-то сделку с иракцами, Фарваз оказывается в очень опасном положении. Поэтому он так спешно запасается оружием.

— И вы его поставляете, — сказал Уоррен. — С какой стати?

Меткалф пожал плечами:

— Курдов сильно прижимали в течение веков. Если Барзани заключит соглашение с Ираком и оно обернется против курдов, то им нужны какие-то гарантии свободы. Вот я их им и представляю. Кстати, Бакр пришел к власти путем военного переворота, и у него много врагов. Так что я разделяю точку зрения Фарваза. — Он потер подбородок. — Впрочем, не скажу, что он мне слишком нравится. На мой вкус, он слишком фанатичен.

— А кто оказывает ему финансовую поддержку?

— Не знаю, — он ухмыльнулся. — Пока мне платят, я не интересуюсь, откуда берутся деньги.

— А стоило бы, — заметил как бы между прочим Тоузьер. — Как ты провез это оружие?

— Так я тебе и сказал. Сам ведь знаешь, старина, что это профессиональный секрет.

— А что ты вывозишь отсюда?

— Ничего, — ответил с удивлением Меткалф. — Деньги я получаю в банке в Бейруте. Ты же не думаешь, что я буду бродить по Ближнему Востоку с полными золотом карманами. Не такой уж я дурак!

— Я думаю, надо ему все сказать, Ник, — обратился Тоузьер к Уоррену. — Тут явно все сходится.

— Я хочу для начала кое-что выяснить, — сказал Уоррен. — Кто поставляет оружие?

Меткалф улыбнулся и взглянул на Тоузьера.

— Твой приятель слишком любопытен. Это не доведет его до добра. Об этом не принято говорить.

— По-видимому, Делорм? — решился поставить все точки над «и» Уоррен.

Брови Меткалфа взметнулись:

— Вы и впрямь знаете слишком много. Не удивительно, что Фарваз так обеспокоен.

— Это ты должен быть обеспокоен, — сказал Тоузьер. — Когда я спрашивал, не вывозишь ли ты что-нибудь, я имел в виду наркотики.

Меткалф насторожился:

— С чего ты это взял? — спросил он упавшим голосом.

— С того, что здесь находится тонна чистого морфия, — сказал Уоррен. — Фарваз гонит наркотики, чтобы оплачивать свою революцию. Делорм поставляет ему оружие в обмен на наркотики, и сейчас она сидит в Бейруте и ждет, когда она сможет переправить этот груз в Штаты.

Меткалф напрягся.

— Мне что-то не верится, — сказал он.

— Ой, оставь, Том, не будь мальчишкой, — сказал Тоузьер. — Мы недавно щипали Фарваза в Иране. Я лично взорвал десять тонн опиума — отправил их ко всем чертям. Он увяз в этом деле по свою худую старческую шею.

Меткалф медленно приподнялся:

— А ты не врешь, Энди?

— Все, как есть, — сказал Тоузьер. — Ты ведь знаешь меня, Том.

— Я не люблю, когда меня вот так используют, — произнес Меткалф сдавленным голосом. — Жанетт знает, что я не люблю наркотики. Если она, сучка, втянула меня в это дело, я убью ее, клянусь. — Он резко повернулся к Уоррену:

— Сколько морфия, вы сказали?

— Около тонны. Я думаю, она перед отправкой превратит его в героин. Если такое количество героина выплеснется на рынок, то о последствиях лучше даже и не думать, настолько они страшны.

— Тонна, — прошептал Меткалф, не веря своим ушам.

— Могло бы быть и вдвое больше, — сказал Тоузьер. — Но мы ликвидировали лабораторию. Твоя подружка очень энергично плела свои сети. По-моему, такой крупной партии контрабандных наркотиков еще не было.

Меткалф немного подумал.

— Думаю, что товара здесь нет, — сказал он. — Сразу после того, как я сюда прибыл, пришел караван верблюдов. Поднялась суматоха, они о чем-то шушукались — я так и не понял. Людей разогнали по углам, а мешки переложили в грузовики. Сегодня утром они уехали.

— Ну и что ты собираешься делать, Том? — спросил Тоузьер как бы невзначай.

— Сам не знаю, — Меткалф глубоко вздохнул. — Первым делом надо вас вызволить отсюда — а как? — Он криво ухмыльнулся. — Теперь я понимаю, почему Фарваз весь кипит.

— А ты можешь передать нам оружие? Я чувствую себя намного лучше с пистолетом в руках.

Меткалф покачал головой.

— Вряд ли, они мне не очень-то доверяют. Когда я сюда входил, меня обыскали. У входа постоянно дежурят двое часовых.

Тоузьер показал на дверь:

— Мы должны вырваться отсюда — невзирая ни на каких часовых. — Он резко встал, и мешок, на котором он сидел, повалился набок. Он пнул его ногой, потом наклонился над ним и стал его разглядывать. — Не мог бы ты принести сюда несколько кусков угля, Том? — неожиданно спросил он.

— Уголь в Курдистане? — воскликнул Меткалф со смешком. Но тут же, посмотрев туда, куда и Тоузьер, посерьезнел. Он наклонился, чтобы прочесть надпись на мешке, и сказал: — Понятно. Фокус Мванза. — Он выпрямился. — Древесный уголь пойдет?

— Почему бы и нет. Мне много не надо. Сколько топлива в канистре, которую вы нашли, Джонни?

— Около литра, а что?

— Мы подорвем эту дверь, — сказал Тоузьер. — Нужен детонатор. Том, в одном из наших «лендроверов», на приборной доске есть часы, выверни их, пожалуйста, и принеси нам вместе с углем.

— Как же мне удастся протащить сюда часы?

— Как-нибудь. Придумай. Давай, действуй, Том.

Меткалф постучал по двери, и его выпустили. Когда дверь закрылась, Уоррен сказал:

— Как вы думаете, он надежен?

— Для нас да, для Фарваза — нет, — сказал Тоузьер. — Я знаю Тома Меткалфа. Когда речь заходит о наркотиках, он просто звереет. Если наш план удастся, мне будет жаль эту Делорм. Том доберется до нее и повесит ее. — Он наклонился и стал распаковывать мешок с удобрениями.

Фоллет скептически спросил:

— Вы сказали, что собираетесь взорвать дверь, используя удобрения? Я не ослышался?

— Да, собираюсь. Мы с Томом как-то вместе были в Конго. Около местечка Мванза противник взорвал скалу и блокировал дорогу, так что наши грузовики не могли по ней пройти. У нас было очень мало боеприпасов и совсем не было взрывчатки. Но в запасе у нас имелось секретное оружие. Его изобрел один горняк, южноафриканец по имени Ван Нискерк. — Он запустил руку в мешок и вытащил из него горсть белого порошка. — Это минеральное удобрение. Кальциево-аммонийная селитра. Она обогащает землю нитратами. Но Ван Нискерк знал и другое. Если взять сто фунтов этого вещества, шесть пинт горючего и два фунта угольного порошка, смешать все это вместе, получается неплохая взрывчатка. Никогда не забуду, Ван Нискерк напугал меня до смерти, — он смешивал все это в бетономешалке.

— А нам хватит этого вещества, чтобы выбить дверь? — спросил Фоллет.

— Вообще-то для этого много не требуется, — ответил Тоузьер. — Бабахнуть может. — Он усмехнулся. — Ван Нискерк говорил, что большинство взрывов в южноафриканских золотых копях проводится именно так. Это и дешевле и безопаснее, чем хранить взрывчатку на складах.

— Но нам же нужен уголь.

— Да, и детонатор. Придется подождать, когда вернется Том.

«Если вернется», — подумал Уоррен и стал мрачно рассматривать мешок с удобрениями. В Лондоне он предупреждал Хеллиера, что им буквально придется вступить в войну, но, конечно, не предполагал, что все так обернется.

 

3

Меткалф вернулся через час. Он курил сигару и слегка прихрамывал. Как только за ним закрылась дверь, он вынул сигару изо рта и вручил ее Тоузьеру.

— Кусок угля, — сказал он. — Пришлось провести кое-какие манипуляции с сигарой, когда меня обыскивали. Я еще и в ботинки засыпал уголь.

— А детонатор? — нетерпеливо спросил Тоузьер.

Меткалф расслабил ремень и, пошарив в своих штанах, извлек из их таинственных недр часы, от которых под прямым углом отходил штырь детонатора.

— Как же вам удалось его пронести? — спросил Фоллет подозрительно.

Меткалф состроил гримасу:

— Пришлось засунуть этот штырь в задний проход. Идти, конечно, оказалось трудновато. Небось, от этой штуки у меня будет геморрой.

— Ничего, — с улыбкой успокоил его Тоузьер. — Это ради правого дела. Какие еще были сложности, Том?

— Никаких. Я кое-что наплел Фарвазу, просто опустил некоторые подробности. Впрочем, он меня за этими подробностями и послал. Давайте-ка обсудим наши планы. Вас еще не скоро потревожат. Старик устал и будет спать. — Он взглянул на часы. — Рассвет наступит через три часа.

— Лучше бы бежать ночью, — заметил Тоузьер.

Меткалф покачал головой.

— Ночью у вас нет никаких шансов. Пока вы будете искать выход, вас поймают. Самое благоприятное время — начало рассвета, когда уже светло. Да и мне нужно кое-что заготовить. Насколько точно работает твой часовой механизм?

— С точностью до минуты.

— Прекрасно. Поставь его на пять тридцать. В это время вы уже услышите снаружи суматоху. — Меткалф сел на корточки и начал чертить на песчаном полу пещеры. — Ваши «лендроверы» здесь, ключи зажигания в замках, я проверил. Выход здесь. Когда вы взорвете дверь, часовые будут либо убиты, либо до смерти напуганы — черт с ними. Главное — действовать быстро и решительно. Когда выйдете из пещеры, поворачивайте налево, — не в ту сторону, откуда вас привели. Там увидите крутую тропу вниз, ярдах в десяти от карниза.

— Тропа очень крутая? — спросил Тоузьер.

— Пройдете, — заверил его Меткалф. — Из этой долины есть только один вход и выход — ущелье. Вы должны прорваться к вашим машинам и через это ущелье выехать из долины. Там на первом же крутом повороте остановитесь. Я буду следить за вами в машине Фарваза, которую я захвачу, и поставлю ее так, чтобы блокировать выход из ущелья. Если это удастся, у нас есть шанс спастись. Только, ради Бога, подождите меня.

— Понятно, Том.

Меткалф снял ботинки и высыпал из них горстку кусочков угля.

— Будем надеяться, все это сработает, — сказал он. — Если нет, нам каюк.

— У нас все равно нет другого выхода, — заметил Тоузьер. — Так что не будем сокрушаться. — Он посмотрел на Меткалфа и сказал: — Спасибо тебе за все, Том.

— Ради старой дружбы, — сказал Меткалф. — Я должен идти. Запомни — пять тридцать.

Часовой выпустил его из пещеры, и Уоррен задумчиво спросил:

— Энди, а если б в этом деле не были замешаны наркотики, помог бы он тебе ради старой дружбы?

— Не уверен, — ответил Тоузьер сухо. — Наемник — как политик. Если его купили, то он обязан отработать. Я воевал и вместе с Томом, и против него. Может, даже нам доводилось одновременно стрелять друг в друга. Думаю, что, если б не наркотики, нам надо было бы рассчитывать только на себя. Нам повезло, ведь он считает, что его обвели вокруг пальца.

— И потому он поверил нам, — добавил Фоллет.

— Вот именно, — согласился Тоузьер. — Но мы с Томом съели вместе пуд соли и никогда друг друга не надували, так что не вижу причины, почему бы ему не поверить мне. Ладно, давайте-ка приступим к делу.

Он велел Фоллету и Уоррену растирать удобрения в мелкий порошок, используя тарелки и ручки ложек.

— Смотрите, чтобы не было крошек, — добавил он.

— А это не опасно? — занервничал Фоллет.

— Это же всего-навсего удобрения, — успокоил его Тоузьер. — Даже смеси, чтобы ее взорвать, требуется детонатор. — А про себя он прикидывал количество, проценты, вес и затем начал растирать уголь. Через некоторое время он отправился в глубь пещеры, что-то поискал там и вернулся с трубой, заткнутой с одного конца. — То, что нужно. Набор для террориста: «Сделай сам». Вы когда-нибудь делали бомбы, Ник?

— Вот уж чем никогда не занимался!

— Да нет, это, конечно, не по вашей части. Ну а мне приходилось заниматься подобной работой. Однажды мне удалось собрать вполне дееспособный танк из шести развалин. — Он улыбнулся. — Это похоже на случай с Моисеем, когда фараон велел ему и его народу делать кирпичи без соломы.

Он насухо вытер кофейник и стал слоями насыпать в него порошки удобрений и угля, хорошенько их перемешивая. Когда он решил, что пропорция получилась правильная, он дал кофейник Фоллету и сказал:

— Продолжайте перемешивать, время пройдет незаметно.

Он взял канистру с соляркой и посмотрел на нее с сомнением.

— Вообще-то по рецепту нужен бензин. Не знаю, подойдет ли это? Все равно, придется пробовать, другого выхода нет. Добавим недостающий компонент. — Он вылил немного солярки в кофейник. — Мешайте, мешайте, Фоллет. Эта смесь не должна быть как жидкая паста. Желательно, чтобы она на ощупь была, как пластилин.

— Сами щупайте, — сказал Фоллет. — Я предпочитаю щупать женщин.

Тоузьер захохотал:

— Они столь же взрывоопасны, если не уметь с ними обращаться. Давайте, я попробую.

Он попробовал и добавил еще солярки. Но слегка переборщил, и пришлось добавить еще порошков. Он провозился еще довольно долго. Наконец, он сказал:

— Ну вот. Теперь сделаем бомбу.

Он проверил, насколько надежна заглушка, и стал начинять трубу взрывчатым веществом, утрамбовывая его длинным толстым болтом. Фоллет внимательно наблюдал, затем обеспокоенно сказал:

— Энди, немедленно остановитесь.

Тоузьер застыл:

— В чем дело?

— Это ведь стальная труба? — спросил Фоллет.

— Ну и что?

— А вы используете как уплотнитель стальной болт. Ради Бога, не выбейте искры!

Тоузьер перевел дыхание.

— Я постараюсь, — сказал он и стал работать болтом аккуратнее. Он плотно набил трубу взрывчаткой, взял часы, поставил механизм на нужное время и засунул штырь детонатора в трубу. — Тут есть несколько металлических листов и коробка, на которой сидит Уоррен. Их мы используем, чтобы прикрепить бомбу к двери.

Это заняло у них много времени, поскольку они старались работать бесшумно, чтобы не привлекать к себе внимания часовых. Когда они закончили, у маленького перочинного ножика Тоузьера, который они использовали как отвертку, были обломаны все лезвия. Он критически посмотрел на заряд, потом перевел взор на часы.

— О, уже почти пять. Осталось полчаса. Долго же мы возились.

— Не хочу быть назойливым, — сказал Фоллет, — но обратите внимание, что мы заперты в заминированной изнутри пещере. Вы подумали о такой детали?

— В глубине, за теми коробками мы будем в безопасности. Там и заляжем.

— Как хорошо, что среди нас есть врач, — продолжал Фоллет. — Ник, вы можете нам пригодиться, если этот фейерверк сработает. Что касается меня, то я отправляюсь искать себе местечко прямо сейчас.

Уоррен и Тоузьер последовали за ним и соорудили из ящиков примитивную баррикаду. Затем они легли на мешки с соломой и стали ждать. Минуты ползли медленно, и Уоррен, к немалому своему удивлению, обнаружил, что его клонит ко сну. Если бы ему кто-то сказал, что такое может случиться с ним в подобных обстоятельствах, он рассмеялся бы. Но он не спал уже вторую ночь, и в этом ничего удивительного не было. Тоузьер ткнул в него локтем.

— Пять минут, готовьтесь.

Уоррен не был уверен, сработает ли бомба Тоузьера. Если да, то будет ли она достаточно мощной? А если чрезмерно мощной? Фоллет тоже этого боялся.

— Четыре минуты, — сказал Тоузьер, не отрывая глаз от часов. — Джонни, вы идете первым, затем — Ник. Я буду замыкать.

Счет уже пошел на секунды, и Уоррен почувствовал, как у него внутри все сжалось. Во рту стало сухо, а в желудке неприятно посасывало, как от голода. И все-таки он был в состоянии оценивать происходящее как бы со стороны, он подумал: «Так вот что это такое — быть во власти страха».

Тоузьер сказал:

— Три минуты. — И в этот момент щелкнул замок. — Дьявол! — воскликнул он. — Кто-то идет.

Фоллет проворчал:

— Ничего себе выбрал времечко.

Когда дверь отворилась, Тоузьер приподнял голову и увидел на фоне серого рассветного неба силуэт Ахмеда. Его насмешливый голос эхом отразился от стен:

— Что, все спят? И никаких угрызений совести?

Тоузьер приподнялся на локте, словно сию минуту проснулся.

— Какого черта вам нужно? — проворчал он.

— Я хочу с кем-нибудь поговорить, — сказал Ахмед. — Ну, кого выберем? Кого, мистер Тоузьер, посоветуйте.

Тоузьер тянул время. Он взглянул на часы и сказал:

— Что-то вы рано пришли. Давайте через часок. А еще лучше вообще не приходите. — «Полторы минуты!».

Ахмед развел руки.

— Боюсь, что не смогу удовлетворить ваше желание, мистер Тоузьер. Мой отец спит мало, он старый человек, и сейчас он уже на ногах и жаждет поговорить с вами.

— Ладно, — сказал Тоузьер. — Вставайте, ребята. Я даю вам минуту на то, чтобы встать. Одну минуту — слышите?

Уоррен понял намек и продолжал лежать.

— Ну что там такое, Энди? Я устал.

— А, мистер Уоррен, я вижу, вы хорошо спали. — Ахмед повысил голос. — А ну-ка вставайте! Или мне приказать вытащить вас отсюда? Мой отец ждет вас, он хочет вам показать, что такое истинно курдское гостеприимство. — Он захохотал.

Тоузьер взглянул на Ахмеда и бросился на пол. Когда взорвалась бомба, Ахмед еще хохотал. Взрыв сорвал дверь с петель и швырнул ее прямо на него. Его тело с колоссальной силой было отброшено к каменной стене и превратилось в кровавое месиво. Поднялся вихрь пыли и вдали кто-то закричал.

— Вперед! — прорычал Тоузьер.

Фоллет, как и договаривались, первым выбежал из пещеры. Он резко свернул налево и, споткнувшись о лежащее тут же чье-то тело, чуть было не полетел в пропасть. Уоррен, который следовал за ним, успел схватить его за руку. Фоллет устоял и рванул вдоль карниза. На идущей вниз тропе стоял часовой с открытым от удивления ртом и уже снимавший с плеча винтовку. Фоллет оказался рядом с ним прежде, чем тот взял ее в руки, и двинул ему в лицо кулаком. В кулаке был зажат стальной болт, и Уоррен отчетливо слышал хруст челюсти. Из горла часового вырвался крик, и он рухнул. Выход на тропу был свободен.

Фоллет спускался на большой скорости, из-под его ног лавиной летели струи песка и камни. Уоррен, шедший следом, наступил на камень, потерял равновесие и чуть не сорвался с тропы. Но могучая рука Тоузьера ухватила его за пояс. Так или иначе, они миновали опасную тропу.

Между тем в долине подняли тревогу. Послышались автоматные очереди, винтовочные выстрелы, уханье гранат. Одна из пещер вдалеке, сотрясая землю, взорвалась, и прилегающая к ней часть карниза обрушилась вниз. «Некоторые мероприятия» Меткалфа приобретали все признаки небольшой войны.

В сером свете наступающего утра они бежали к своим «лендроверам». Какой-то человек, видимо, со сломанным позвоночником лежал прямо под пещерой. Он был сброшен с карниза взрывом тоузьеровской бомбы. Уоррен перепрыгнул через него и догнал Фоллета. Сзади семенил Тоузьер.

Они увидели небольшое стадо верблюдов, перепуганных шумом. Некоторые из них сорвались с привязи и начали метаться по долине, где и так царила суматоха, пуля просвистела мимо Уоррена, и срикошетила о скалу. Кое-кто, видимо, оправился от шока и начал стрелять по ним. Времени на размышления не оставалось — надо было добраться до «лендроверов», и как можно скорее.

До них было еще ярдов сто, они уже задыхались от бега, но ноги продолжали энергично работать. Около машин неизвестно откуда возникли три курда, один из них опустился на одно колено и прицелился. Промахнуться он не мог, но между ним и бежавшими вдруг оказался верблюд, который и принял на себя пулю. Фоллет резко свернул вправо, используя падающее животное как прикрытие, и в это время один из курдов был сбит с ног другим обезумевшим от страха верблюдом.

Фоллет прыгнул на курда и с силой всадил каблук своего кованого ботинка ему в горло. Схватив его винтовку, он начал стрелять на бегу. Неожиданно обстрелянные двое курдов бросились бежать. Путь к машинам был свободен.

В долине царил полный переполох — верблюды срывались с привязи и метались, как бешеные. Это их и спасло, как решил потом Уоррен. Верблюды все время мешали курдам прицеливаться, и пули пролетали мимо.

Уоррен, наконец, подбежал к ближнему «лендроверу», рванул дверцу и бухнулся на сиденье. Включая зажигание, он видел, как у другой машины уже завертелись колеса и сделал рывок вперед. Тоузьер, однако, еще бежал рядом. Фоллет распахнул дверцу, и Тоузьер прыгнул внутрь. В этот момент несколько пуль взметнули фонтанчики пыли там, где только что находился Тоузьер. Но он уже сидел рядом с Фоллетом, и Уоррен, работая рычагом передач, пустил свой «лендровер», следом за ним, моля Бога о том, чтобы Фоллет не ошибся в направлении на ущелье.

Он бросил взгляд в зеркало и увидел, как к ним пристроился большой грузовик. Это был Меткалф, который должен был закупорить ущелье. Ветровое стекло грузовика было поднято, и Уоррен разглядел в кабине загорелое лицо Меткалфа с выделявшейся на нем белой полоской зубов — в такой миг Меткалф мог смеяться. Он также увидел, что с грузовиком было что-то неладно, — за ним волочился шлейф густого черного дыма, и темные облака начинали опутывать всю долину. Несколько пуль настигли «лендровер» сзади, вдребезги разбилось боковое зеркало.

Уоррен нажал на педаль газа и приблизился к Фоллету. До ущелья было уже недалеко. Он вдруг вспомнил, что ярдах в ста перед ним должен быть крутой поворот. Но он оказался ближе, и ему пришлось резко нажать на тормоза, чтобы не налететь на «лендровер» Фоллета.

Когда он был уже в ущелье, сзади послышался какой-то грохот. Он повернул голову и увидел, что Меткалф, крутанув руль, уткнулся грузовиком в стену ущелья, полностью перекрыв его горловину и уже вылезал из смотрового окна. Жирный дым продолжал валить из грузовика, и Уоррен понял, что это была дымовая завеса, сооруженная Меткалфом, чтобы прикрыть их побег.

Меткалф бежал, сжимая в руке автомат. Он махнул Фоллету рукой и крикнул:

— Двигайтесь!..

Затем он вскочил в машину Уоррена и сказал задыхаясь:

— Быстрее, грузовик полон минометных снарядов, и я его поджег.

Фоллет рванул вперед, за ним, — Уоррен. После того как они миновали поворот, позади горящего грузовика раздался мощный взрыв. Все, что последовало потом, сильно напоминало огневые маневры мотострелкового полка.

— Я набросал в кузов еще и автоматных патронов, — объяснил Меткалф. Приблизиться к этому грузовику будет невозможно еще, по крайней мере, в течение получаса.

Руки Уоррена сильно дрожали, и он отчаянно пытался унять дрожь, крепко вцепившись в рулевое колесо. Он спросил Меткалфа:

— Может нам кто-нибудь из них попасться по дороге?

— Это вероятно, вы правы, — сказал Меткалф, беря свой автомат наизготовку. Увидев микрофон, он взял его. — Эта штука работает? Связь есть?

— Работает, если ее включить. Не знаю, готов ли сейчас Энди вести переговоры.

— Готов, готов, — убежденно сказал Меткалф. — Он старый волк и понимает толк в связи. — Он нажал на рычаг и поднес микрофон к губам. — Алло, Энди, слышишь меня? Прием!

— Слышу тебя, Том, — откликнулся металлический голос Тоузьера. — Ты все очень здорово рассчитал. Прием.

— Все в порядке, старина, — сказал Меткалф. — Но учти, впереди могут быть преграды. Там, по другую сторону ущелья, застава. Человек десять, не больше, но у них есть пулемет. Что будем делать? Прием.

Тоузьер ахнул. Потом спросил:

— А сколько еще до выхода из ущелья?

— Минут двадцать. Полчаса максимум. Прием.

— Останови нас вблизи заставы, но вне ее видимости. Я думаю, справимся. Конец связи.

Меткалф повесил микрофон.

— Толковый парень Энди, — сказал он без всякого выражения на лице. — Но сейчас нам всем надо быть начеку, а ему особенно. — Он расстегнул и снял ранец с плеч. — Я отправлюсь назад, — сказал он и полез в багажную часть «лендровера». В зеркальце Уоррен видел, как Меткалф что-то выбрасывает из машины. Когда он вернулся, Уоррен спросил его:

— Что это вы там делали?

— Я им бросил колючки, протыкатели шин, — сказал Меткалф с ухмылкой. — Они не увидят металлические шипы. Курды всегда их используют, когда спасаются от иракских патрулей в бетеэрах. Пусть для разнообразия испытают на себе их действие.

Руки Уоррена теперь стали тверже. Рядом с этим уверенным в себе человеком он и сам успокоился. Он притормозил перед очередным поворотом и спросил:

— Как вам удалось заварить всю эту кашу в долине?

— Я устроил им пожар на складе с боеприпасами, — беспечно сказал Меткалф. — И еще я заложил взрыватель с часовым механизмом на минном складе. Кроме того, я привязал к чекам несколько гранат со шнурами, другой конец которых прицепил к грузовику. Так что, когда я поехал, они стали взрываться одна за другой. У старого Фарваза, конечно, имеется оружие, которое я привез, но боеприпасов немного.

Вдалеке раздались новые взрывы, приглушенные каменными стенами ущелья, и Меткалф, довольный, улыбнулся. Уоррен спросил:

— Сколько еще ехать?

— Мы прошли примерно половину пути. — Он снял микрофон и положил его себе на колени. Через некоторое время он поднес его к губам и сказал:

— Энди, мы приближаемся. За следующим углом остановись. Прием.

— Хорошо, Том.

Они остановились. Меткалф выпрыгнул из машины и подошел к Тоузьеру.

Тоузьер спросил:

— Какая обстановка?

Меткалф кивнул головой.

— Ущелье кончается за этим поворотом. Там возвышается скала. Эти ребята на скале и сидят.

— Отсюда далеко?

Меткалф склонил голову на бок, прикидывая:

— Ярдов четыреста. Если ты вскарабкаешься вон туда, будет видно.

Тоузьер взглянул наверх, коротко кивнул и обратился к Уоррену:

— Ник, помогите Джонни. Первым делом достаньте запасное колесо. Только осторожно, старайтесь не стучать по металлу.

Уоррен нахмурился:

— Запасное колесо… — начал он, но Тоузьер уже отошел и что-то говорил Фоллету. Уоррен пожал плечами и, взяв гаечный ключ, отправился отвинчивать гайки.

Меткалф и Тоузьер полезли наверх по стене ущелья, а Фоллет присоединился к Уоррену и стал ему помогать. Они отделили колесо, и Фоллет, откатив его в сторону, осторожно положил на землю. Вернувшись к машине, он сказал:

— Достаньте домкрат, — и, к удивлению Уоррена, полез с гаечным ключом под машину.

Уоррен достал домкрат, Фоллет глухим голосом произнес из-под машины:

— Помогите мне.

Уоррен опустился на колени и, сунув голову под машину, увидел, как Фоллет энергично отвинчивает глушитель. Закончив, он передал его Уоррену, и тот удивился, какой он тяжелый. Вместе они вытащили его из-под машины. Фоллет отвинтил пару гаек и отделил от него выхлопную трубу.

— Поднесите все туда, — сказал он, кивая на колесо.

— Зачем это все? — удивленно спросил Уоррен.

— Сейчас мы будем собирать миномет, — сказал Фоллет. — Ему нужен опорный диск — для этого и колесо. Вот этот выступ будет обеспечивать хороший контакт с землей. Дальше. Выхлопная труба — это ствол. Вы, наверное, не подозревали, что выхлопная труба «лендровера» может быть использована таким образом? — Он стал быстро соединять отдельные части. — Вот эти выступы входят сюда, в колесо. Помогите мне.

Выступы точно вошли в отверстия, и Фоллет закрепил трубу с помощью специальных болтов.

— Домкрат будет поднимать и опускать ствол. Он становится вот сюда. Завинтите, пожалуйста, гайки.

Он побежал к автомобилям, а Уоррен пребывал в легком потрясении, впрочем, недолго, он понимал, что медлить сейчас нельзя. Фоллет вернулся и принес с собой обыкновенный пластмассовый транспортир.

— Он привинчивается к домкрату, тут уже есть специальное отверстие. Это и будет шкала дальности огня.

В это время над ними Меткалф и Тоузьер разглядывали скалу, на которой расположилась застава. Как и сказал Меткалф, она была примерно в четырехстах ярдах, и отсюда все хорошо просматривалось — на вершине стояли шестеро.

— Как общается с ними Фарваз? По телефону?

Меткалф, наклонив голову, прислушался — вдали раздался грохот.

— В данном случае никакой связи и не нужно, — сказал он. — Они прекрасно слышат, что там происходит. Посмотри, как они обеспокоены.

Люди на вершине скалы смотрели на выход из ущелья и отчаянно жестикулировали. Тоузьер достал из кармана небольшой компас и аккуратно определил направление на скалу.

— У нас есть миномет, — сказал он. — Джонни Фоллет сейчас собирает его. Кроме того, у нас есть небольшой пулемет. Мы затащим его сюда, и ты спровоцируешь их на огонь. Как только станет ясно расположение их пулемета, мы его устраним с помощью миномета.

— Энди, сукин сын, ты просто кудесник, — сказал Меткалф восхищенно. — Я всегда это знал, и, видит Бог, это чистая правда.

— У нашего пулемета нет ни ленты, ни диска. Есть просто такой приемник, куда ссыпаются одиночные патроны. Ты разберешься.

— А, это типа японского Намбу. Знаю.

— Кроме того, ты будешь корректировать нашу стрельбу. Помнишь сигналы, которыми мы пользовались в Конго?

— Помню, — ответил Меткалф. — Давай затащим пулемет. Я, кстати, не удивлюсь, если эти ребята захотят войти в ущелье и посмотреть, что здесь происходит.

Они спустились вниз, когда Фоллет заворачивал последнюю гайку на миномете. Меткалф смотрел на него, не веря своим глазам.

— Вот это штучка, с ума сойти! Неужели она будет стрелять?

— Будет, — лаконично сказал Тоузьер. — Посмотри, как Джонни будет собирать пулемет. Времени осталось мало.

Он опустился на одно колено, проверил сборку миномета и стал устанавливать его в соответствии с определенным по компасу направлением.

— Мы настроим его на четыреста ярдов. И да поможет нам Бог.

— Вы знаете, я сперва не поверил вам, когда вы заговорили о миномете, — сказал Уоррен. — А как же снаряды?

— У нас их мало, — ответил Тоузьер. — Видели наши огнетушители? Вот это они и есть. Всего шесть штук. Помогите мне снять их.

Меткалф вновь забрался по стене ущелья наверх. На этот раз он тянул за собой шнур, на котором затем поднял пулемет. Он хорошенько укрепил его, засыпал патроны в приемник, устроился сам, тщательно нацелил пулемет на группу людей на скале и махнул рукой.

Тоузьер поднял руку и обратился к Фоллету.

— Берите автомат и идите назад по ущелью до первого поворота. Заметите какое-нибудь движение, сразу стреляйте. Я чувствую себя спокойнее, когда моя спина прикрыта.

— А как с этим? — спросил Фоллет, указывая на миномет.

— Мы с Ником справимся. Быстрый огонь мы вести не будем — с шестью снарядами не разгуляешься. Давайте, идите.

Фоллет кивнул, схватил автомат и трусцой побежал по ущелью. Тоузьер подождал две минуты и махнул рукой.

Меткалф приладился и плавно нажал на спусковой крючок. На скале были ясно видны фигуры пяти человек, и смерть понеслась к ним со скоростью 2.500 футов в секунду. Пули скосили всех с вершины скалы.

Он прекратил огонь и решил подзарядить пулемет — первая очередь сработала. Вытянув руку, он насыпал в приемник еще горсть пуль. Затем посмотрел на скалу, — тишина.

Раздался винтовочный выстрел, затем еще один, но пули прошли где-то далеко. Стреляли явно наугад. Пулемет на заставе был расположен таким образом, чтобы держать под прицелом вход в ущелье, и, по-видимому, никто не рассчитывал на атаку сзади. Чтобы переставить его, требовалось некоторое время. Меткалф усмехнулся, представив себе, какая суматоха поднялась сейчас за скалой и каким ужасом охвачены эти люди.

Два винтовочных выстрела раздались почти одновременно. «Двое», — подумал Меткалф. Его задачей было вызвать огонь на себя, и он решил вновь пощекотать их. Он снова нажал на гашетку и выпустил небольшую экономную очередь из пяти пуль. На этот раз ему ответили тем же, и град пуль прошелся по камням слева и ниже, ярдах в тридцати. Но расположение их пулемета он не заметил. Поэтому он повторил очередь и вновь получил ответ. На этот раз ему повезло больше, он засек их пулемет. Они вытащили его на небольшую площадку сбоку от скалы и поместили за грудой камней. Он просигналил Тоузьеру.

Тоузьер дернул шнур, и миномет рявкнул. Уоррен видел, как из его жерла вылетел снаряд и направился по крутой траектории вверх. Тоузьер уже смотрел на Меткалфа, ожидая коррекции.

Меткалф сделал знак, и Тоузьер проворчал:

— Тридцать ярдов недолет, двадцать — влево. Ладно, сейчас поправимся.

Он слегка подкрутил домкрат, чуть повернул в сторону миномет и снова дернул за шнур. Теперь снаряд прошел точно по линии, на которой находился пулемет, но разорвался сзади. Кто-то выбежал из-за укрытия, и Меткалф хладнокровно скосил его короткой очередью. Затем просигналил Тоузьеру. «Теперь они полностью деморализованы», — подумал он, но радость была преждевременна. Пулемет на скале застрочил вновь, и чуть ниже позиции Меткалфа взметнулись фонтанчики земли и каменной крошки. Каменные осколки просвистели над его головой, и он моментально сполз вниз в укрытие. Свинцовый вихрь тут же прошелся по тому месту, где он только что был, и смел его пулемет.

Но третий минометный снаряд был уже в воздухе. Он услышал взрыв, и пулемет замолк. Он рискнул приподняться и посмотреть на скалу. Легкий дымок вился в тихом утреннем воздухе над бывшим пулеметным гнездом. Миномет сзади него выстрелил еще раз, и новый снаряд угодил почти в то же место. Он обернулся и прокричал:

— Хватит! Они уже готовы.

Он стал быстро спускаться вниз, посредине сорвался, но приземлился на ноги, словно кот. Подбежав к миномету, он сказал, задыхаясь:

— Давай двигаться, пока они не очухались. Да, твой симпатичный пулемет, Энди, накрылся.

— Ничего, он сослужил нам добрую службу, — сказал Тоузьер и, вложив в рот два пальца, оглушительно, как уличный мальчишка, свистнул. — Вызываю Джонни.

Уоррен побежал к своему «лендроверу», сел в него и завел мотор. Меткалф уселся рядом с ним.

— Энди — просто чудо, черт возьми, — сказал он как нечто само собой разумеющееся. — Отменная была перестрелка. — Его голова дернулась назад, когда Уоррен рывком сдвинул «лендровер» с места. — Потише, вы так покалечите меня.

«Лендроверы» с ревом выкатились из ущелья и пронеслись мимо скалы, которая все еще была слегка окутана дымом. Фоллет сидел, высунувшись из машины сзади, держа наготове автомат, но стрелять, как выяснилось, было не в кого. Никто не стрелял в них, никто вообще не шевелился на заставе. Все, что заметил Уоррен, — три тени на склоне скалы.

Меткалф взял микрофон:

— Энди, пусти меня вперед, я знаю дорогу. И давай двигаться скорее, а не то молодой Ахмед выпустит джинна из бутылки. Прием.

— Он этого не сделает, — ответил Тоузьер. — Он мертв. Его пристукнуло дверью. Прием.

— Боже мой! — воскликнул Меткалф. — Он — любимый сын Фарваза. Тем более надо торопиться, Фарваз устроит погоню. Чем быстрее мы уберемся из страны, тем лучше. Надо добраться до международного аэропорта в Мосуле. Мы вас обгоняем. Конец.

Он повесил микрофон и сказал:

— Ну, доктор, если вы хотите вновь лечить людей, а не убивать их, смотрите, чтобы этот драндулет не развалился по эту сторону Сулеймании. Вперед, доктор, полный вперед!