Роль «старых» и «новых» монополий в выдвижении Б. Голдуотера. Расстановка сил внутри американской буржуазии при выдвижении кандидатов на пост президента в 1964 г. обозначилась более четко, чем в предыдущих избирательных кампаниях. Более определенно были очерчены и позиции, занятые различными группами американского монополистического капитала в отношении основных вопросов внутренней и внешней политики. В некоторых статьях, опубликованных в советской печати в связи с избирательной кампанией 1964 г., проскальзывали поспешные выводы и оценки, касающиеся характера конфликта внутри класса американских капиталистов. В обращение были пущены стереотипные фразы о борьбе «новых» монополий против «старых» монополий.

Согласно одной из таких концепций выдвижение кандидатуры сенатора Б. Голдуотера означало ни больше ни меньше, как бунт сравнительно новых группировок монополистического капитала, нажившихся за последние годы на военных заказах, против «старых» монополий. Конечно, эта формула может подкупить своей простотой, но беда в том, что она априорна и поэтому не раскрывает существа явления, а в данном случае просто противоречит фактам. Следовательно, подобное поспешное «открытие» может лишь серьезно затруднить подлинное понимание действительной расстановки политических сил внутри монополистического капитала США, а в конечном счете и тех процессов, которые происходят в нем и находят свое концентрированное выражение по внутренней и внешней политике американского империализма.

На наш взгляд, схематизм и погрешность приведенной формулы о борьбе между «новыми» и «старыми» монополиями заключается в том, что сторонников Гол-дуотера из числа американской буржуазии она преподносит как представителей «новой», «восходящей экономической силы» американского буржуазного общества, тогда как в действительности большинство их представляют «вчерашний день» финансово-промышленной системы американского капитализма. Формула о борьбе «старых» и «новых» монополий игнорирует существование тех самых капиталистов-аутсайдеров, о которых уже говорилось.

Вопрос о социальной опоре голдуотеризма невозможно втиснуть в узкую социологическую схему хотя бы уже потому, что во время избирательной кампании 1964 г. Голдуотер возглавлял не монолитную фракцию республиканской партии, а политический блок довольно разношерстных как в классовом, так и в идеологическом отношениях групп.

Политический лагерь Голдуотера возник не на чистом месте. В него вошли остатки «армий», участвовавших в предыдущих политических битвах, добавились некоторые новые социальные группы. Основную силу в лагере Голдуотера в 1964 г. составляли остатки «армии» сенатора Тафта. В связи с обострением негритянского вопроса на сторону Голдуотера стали довольно широкие круги мелкой и средней буржуазии южных штатов.

В этом нестройном лагере странным образом сочетались антиуоллстритовские настроения с антипрофсоюзными и антинегритянскими устремлениями.

Хотя Голдуотер дал на некоторое время свое имя этому разношерстному блоку, роль сенатора в его создании была не столь велика. И даже тот факт, что возглавил этот блок именно он, а не кто-нибудь другой, содержал элемент случайности. Нельсон Рокфеллер и Джон Кеннеди, пожелав стать президентами США, создавали собственные политические машины, опираясь на огромные состояния своих семей. Политическая машина, послужившая делу выдвижения кандидатуры Голдуотера, создавалась иначе.

Начало ее формированию положила группа сравнительно молодых деятелей республиканской партии, действовавших независимо от Голдуотера. Участники «инициативной группы» (как они стали называть себя позднее) поставили перед собой задачу сплотить в единую организацию все реакционные элементы республиканской партии с целью выдвинуть на выборах 1964 г. «консервативного» кандидата в президенты, «независимого от восточной клики». В группу инициаторов входили: Ф. Уайт — совладелец нью-йоркской фирмы политической рекламы, Уильям Миддендорф — партнер второразрядной уоллстритовской брокерской фирмы «Миддендорф, Колгэйт», бостонский адвокат Роджер Мур — выходец из «патрицианской» семьи, Джон Эшбрук из штата Огайо — владелец небольшой провинциальной газеты (член палаты представителей с 1963 г.), Льюс Уильямс из штата Вашингтон — сын владельца фирмы по производству световых вывесок, Питер О’Доннелл — техасский миллионер, председатель республиканской организации штата Техас. «Идеологом» этой группы был Уильям Бакли — владелец журнала «Нэшнл ревю», отпрыск очень богатой коннектикутской семьи, контролирующей нефтяную компанию «Кансо петролеум».

Группа начала сколачивать свою политическую машину тотчас после окончания президентских выборов 1960 г. Участники инициативной группы, как они сами признавали позднее, копировали методы и технику, применявшиеся при создании политической машины Джона Кеннеди в 1952—1960 гг. Упор делался на вербовку местных профессиональных политиков не только в штатах, но и в графствах. Соблюдался элемент фракционной секретности. В октябре 1961 г. группа созвала секретное совещание завербованных единомышленников. В это время она еще не остановилась окончательно на какой-нибудь кандидатуре. Имя Голдуотера фигурировало лишь как одного из возможных претендентов. Среди других вероятных кандидатов называли также реакционного сенатора Джона Тауэра из Техаса.

В декабре 1962 г. в Чикаго состоялось второе тайное совещание, в котором участвовали 60 «активистов», представляющих местные организации республиканцев. Было решено, что наиболее подходящим кандидатом фракции «консерваторов» может стать Барри Голдуотер, получивший в результате 12-летнего пребывания в сенате известность как «подлинный консерватор» и сохранивший в то же время некоторую долю «респектабельности». Весной 1963 г. лидеры фракции начали открытую кампанию в пользу выдвижения Голдуотера кандидатом в президенты США. По всей стране создавались «комитеты по выдвижению Голдуотера». К осени 1963 г. они действовали в 40 штатах.

Национальный «комитет по выдвижению Голдуотера» возглавлял техасец Питер О’Доннелл. В пользу выдвижения кандидатуры Голдуотера выступали сенаторы Э. Дирксен (Иллинойс), К. Кэртис (Небраска), К. Мундт (Северная Дакота), Б. Хикенлупер (Айова) и конгрессмен И. Лэрд (Висконсин). В конце 1963 г. подавляющее большинство лидеров местных республиканских организаций в штатах и графствах склонялись в пользу Голдуотера, хотя бы уже потому, что они не видели на республиканском политическом горизонте другой «сильной» кандидатуры. Опрос, проведенный в октябре 1963 г,, показал, что из 1404 лидеров организаций штатов и графств, приславших ответ, Голдуотера поддержали 1194 человека.

Для него самого такое развитие событий было в какой-то мере неожиданным. Ранее Голдуотер никогда не лелеял мысли о президентстве. Его честолюбивые устремления простирались не дальше сената. Он долго не решался принять приглашение, «бросить свою шляпу в круг» президентских претендентов. Его обуревали сомнения, и он говорил друзьям: «Я даже не уверен в том, хватит ли у меня ума быть президентом. Кроме того, я ношу еврейское имя, и я не знаю, готова ли страна принять мою кандидатуру». Но какой американский буржуа устоит перед соблазном сделаться обитателем Белого дома? Тем более что к услугам сенатора предоставлялась вполне готовая политическая машина для борьбы за выдвижение его кандидатуры на съезд партии. В январе 1964 г. Голдуотер официально объявил себя претендентом в президенты США — кандидатом от республиканской партии.

Разумеется, вербовка профессиональных политиков на сторону Голдуотера не увенчалась бы столь значительным успехом, если бы усилия инициативной группы не встретили с самого начала поддержки со стороны некоторых групп крупного капитала. Среди них заметно выделялись текстильные магнаты Юга: Р. Милликен, П. Хэйнс и Г. Каллауэй.

Роджер Милликен был одним из самых богатых и самых активных «творцов» президентской кандидатуры Голдуотера. Вполне вероятно, что именно он из-за кулис вдохновлял, направлял и финансировал операции инициативной группы. Еще в 1959 г. четко обозначилась его линия на превращение республиканской организации штата Южная Каролина в оплот американской реакции. Как председатель финансовой комиссии этой организации, он играл главную роль на съезде республиканцев 1964 г. по вербовке и сплочению делегатов на стороне Голдуотера. Семья Милликенов владеет всеми акциями текстильной корпорации «Диринг, Милликен» и контрольным пакетом акций торговой фирмы «Меркен-тайл сторз». Общий капитал семьи превышает 400 млн. долл.

К числу капиталистов-аутсайдеров эту семью отнести нельзя хотя бы уже потому, что их семейная корпорация «Диринг, Мелликен» занимает ведущее место в текстильной промышленности США (второе место по размерам производства). По своему происхождению и положению в финансово-промышленной системе США семья Милликенов относится к восточной финансовой аристократии. Р. Милликен занимает пост директора одного из крупнейших уоллстритовских банков, «Фэрст нэшнл сити бэнк», а его брат, М. Милликен — пост директора банка «Ирвинг траст».

Особая позиция Р. Милликена в отношении кандидатов в президенты 1964 г., отличавшаяся от позиции большинства финансовых магнатов Востока, была обусловлена его откровенно реакционными убеждениями и его непримиримой, извечной войной против американских профсоюзов. Большая часть текстильных фабрик семьи Милликенов находится в штатах Южная Каролина, Северная Каролина и Джорджия, где эксплуатируется дешевый труд не организованных в профсоюзы рабочих. Все попытки профсоюзов организовать рабочих Юга наталкиваются на сопротивление текстильных магнатов, опирающихся на поддержку местных властей и законов. Р. Милликен снискал скандальную известность главного врага американских профсоюзов. Его корпорация оказалась замешанной в одно из самых громких и длительных судебных разбирательств конфликта с профсоюзами.

Вполне естественно, что Р. Милликен искал такого человека в качестве «президентского материала», который был бы готов отстаивать принцип «невмешательства федерального правительства в права штатов» и дать им возможность самим решать вопросы отношений между трудом и капиталом.

Этими же мотивами, надо полагать, определялось и поведение членов семей Хэйнсов (штат Северная Каролина) и Каллауэев (штат Джорджия). Хэйнсы владеют крупнейшим в США трикотажным предприятием «Хэйнс корпорейшн» и несколькими текстильными фабриками. Общее состояние семьи — примерно 200 млн. долл. В течение последних десятилетий ее члены доминируют п совете директоров крупнейшего банка Юга — «Ваковия бэнк». Один из отпрысков этого клана, Джон Хэйнс, занимает пост директора нью-йоркского банка «Бэнкерс траст» и видное положение в финансовых кругах Уолл-стрит. Активную роль в выдвижении кандидатуры Голдуотера играл Питер Хэйнс, хотя в 1960 г. он поддерживал кандидатуру Джона Кеннеди.

Текстильный магнат Говард Каллауэй постарался поставить на сторону Голдуотера организацию республиканской партии штата Джорджия.

В штате Огайо Голдуотер получил поддержку от кливлендского банкира-миллионера Джорджа Хэмфри. Пожалуй, ни один другой американский буржуа не оказал столь большой услуги аризонскому сенатору, как Хэмфри. Свои обширные связи среди промышленного, банковского и торгового капитала он использовал для привлечения крупного капитала на сторону Голдуотера и сбора денег в его избирательный фонд. Благодаря близкой дружбе Хэмфри с бывшим президентом Эйзенхауэром ему удалось отговорить последнего от выступления на стороне Скрэнтона. По-видимому, Барри Голдуотер привлек на свою сторону кливлендского банкира Хэмфри обещаниями в случае прихода в Белый дом придерживаться старомодной фискальной политики с ее принципом «сбалансированного» бюджета.

Будучи министром финансов в правительстве Эйзенхауэра, Хэмфри прославился почти маниакальной приверженностью политике «сбалансированного» бюджета. Известно, что военные расходы правительства США в период правления Эйзенхауэра (1953—1960 гг.) оставались более или менее стабильными. В вопросах внешней политики Хэмфри всегда занимал трезвую и умеренную позицию.

Джордж Хэмфри, его сын Джилберт и родственная им семья Айэрленд в 1964 г. были главными акционерами холдинговой компании «М. А. Ханна», контролировавшей группу металлургических, сталелитейных и угледобывающих корпораций с общей суммой активов в 3 млрд. долл. Компания «М. А. Ханна» возникла в конце XIX в., и едва ли кто-нибудь всерьез решится причислить ее к разряду «новых» монополий.

Для тех, кто знаком с политической историей штата Пенсильвания, не было никакой неожиданности в том, что в лагере голдуотерцев видную роль играл один из представителей филадельфийской семьи Пью, контролирующей крупную нефтяную компанию «Сан ойл». Семья Пью отличалась реакционностью взглядов, экстремизмом и всегда выступала на крайне правом фланге республиканской партии. Джон Пью, возглавлявший организацию голдуотеровцев в Пенсильвании, хвастался тем, что ему удалось завербовать на сторону Голдуотера 13 делегатов, избранных представлять этот штат на Национальном съезде республиканцев. Из крупных фигур, олицетворяющих собой финансовый капитал Уолл-стрит, лишь один Джеремия Миллбэнк, представитель старой и очень богатой «патрицианской» семьи Нью-Йорка, открыто поддерживал лагерь Голдуотера. Он взял на себя роль казначея в комитете по сбору денег в избирательный фонд претендента. В лагере голдуотерцев значился и один из молодых членов многочисленного клана Дюпонов — Ламонт Дюпон Коуплэнд-младший, сын президента «Е. И. Дюпон компани». Позиция владельца двух газет Южной Калифорнии Л. Коуплэнда-младшего по всем признакам отнюдь не отражала отношения всего клана. Другие Дюпоны в 1964 г. избегали ассоциировать свое имя с тем или другим кандидатом в президенты.

В Чикаго энергично сколачивал силы в пользу Голдуотера промышленник Роберт Галвин, получивший в наследство от отца крупный пакет акций и президентский пост в военно-промышленной корпорации «Моторола». В силу давней традиции семья вдовы миллионера Роберта Маккормика — покойного издателя газеты «Чикаго трибюн» — также оказывала помощь кандидату правого крыла республиканской партии.

В Калифорнии главную роль в создании местной политической машины голдуотерцев играли Уильям Ноулэнд и Генри Сальватори. Газетный издатель У. Ноулэнд в 1952 г. возглавлял политическую машину сенатора Тафта. После смерти Тафта Ноулэнд стал общепризнанным лидером правого крыла республиканской партии. Располагая обширными связями в низовых звеньях партии, он больше, чем кто-либо другой, способствовал переходу в лагерь Голдуотера бывших тафтистов ла Дальнем и Среднем Западе. Промышленник Г. Сальватори отличился тем, что собрал среди капиталистов Калифорнии около 1 млн. долл, для покрытия расходов Голдуотера на первичные выборы кандидатов в этом штате.

Что касается семьи Чэндлеров, в течение десятилетий доминировавшей в республиканской организации штата Калифорния, то ее активность в 1964 г. в значительной мере была парализована внутренними семейными разногласиями. До этого времени семья Чэндлеров примыкала к правому крылу республиканской партии. Но новое поколение клана в лице издателя газеты «Лос-Анджелес тайме» Отиса Чэндлера придерживалось более умеренных политических взглядов. В 1961 г. его газета напечатала серию статей, резко осуждавших деятельность реакционного «Общества Джона Берча», что не-замедлило вызвать протесты других членов клана. Филип Чэндлер, жена которого — активный член «Общества Джона Берча», в знак семейного осуждения покинул административный пост в издательстве. Более того, в 1964 г., во время первичных выборов республиканских кандидатов в Калифорнии, газета «Лос-Анджелес тайме» поддерживала кандидатуру Нельсона Рокфеллера, а не Голдуотера.

Таковы были те основные силы, которые взяли на себя главную роль использовать Барри Голдуотера в качестве «президентского материала» и выдвинуть его кандидатуру от республиканской партии на президентских выборах 1964 г.

Раскол среди капиталистов Техаса. Позиция монополистического капитала Техаса в 1964 г. вместе с тем заслуживает более подробного анализа. В свое время за рубежом и в советской печати выдвигались предположения, что сторонники Голдуотера черпали силу прежде всего среди нефтепромышленников Техаса и владельцев военно-промышленных корпораций Калифорнии. Вопреки этому широко распространенному мнению, роль техасских капиталистов в выдвижении кандидатуры Голдуотера в действительности была отнюдь не столь велика. Некоторые семьи крупных техасских капиталистов (Клейберги, Ханты и Кеки) уже давно финансировали политическую карьеру Голдуотера. Но техасский монополистический капитал в целом всегда сохранял свободу маневрирования на политической арене. Магнатов промышленности, банков и торговли Техаса иногда изображают как азартных игроков, готовых поставить на одну карту все свое состояние ради победы какого-нибудь реакционного кандидата. Однако позиции техасского капитала в сфере политики не укладываются в эту упрощенную схему. Как в экономике, так и в политике, техасские капиталисты не менее практичны и прагматичны, чем их соперники с Восточного побережья Америки.

Во время избирательной кампании 1964 г. раскол среди техасских монополистов был неизбежен, С одной стороны, их глубоко реакционным устремлениям и взглядам ультраправого толка импонировала кандидатура Голдуотера. С другой — впервые в американской истории кандидатом в президенты США выступал техасец, Линдон Джонсон, политической карьере которого многие из них содействовали начиная с 30-х годов. Кроме того, при анализе политической расстановки сил в стране техасская буржуазия не могла не видеть, что победа Джонсона на выборах была весьма вероятной. В этих условиях делать ставку на «проигрывающую лошадь» (т. е. на Голдуотера) и портить отношения с будущим президентом США, Л. Джонсоном, могли позволить себе далеко не все магнаты Техаса.

В организации сил с целью поддержки Голдуотера в Техасе ведущую роль играл миллионер Роберт Клейберг — представитель семьи, владеющей самой крупной в США скотоводческой латифундией «Кинг рэнч». Известно, что Голдуотер делал неоднократно воинственные выпады в адрес Кубы, а у Клейбергов особые «счеты» с этой страной социализма: в результате социалистических реформ, проведенных там, семья потеряла на Кубе 50 тыс. акров земли.

За кулисами в пользу Голдуотера работал в Техасе Гарольдсон Хант, а его зять А. Хилл сколачивал силы сторонников Голдуотера в штате Колорадо. В то же время Хант избегал афишировать свое участие на стороне враждебных Л. Джонсону сил. Даже в середине августа 1964 г. Хант не решался публично сказать, какого же кандидата он будет поддерживать на выборах, хотя ц не скрывал, что «эмоционально он на стороне Голдуотера». Лишь за два дня до выборов Хант сделал публичное заявление о том, что он будет голосовать за Голдуотера.

В американской печати назывались имена еще примерно 20 техасских капиталистов средней величины, добивавшихся избрания Голдуотера президентом. Вполне вероятно, что десятки других техасских богачей сочувствовали ему, но не решались заявлять об этом публично. В начале октября 1964 г. был опубликован список 519 промышленников, банкиров и торговцев, поддерживавших Голдуотера. В списке фигурировало всего лишь семь техасских капиталистов. Большинство техасских капиталистов в избирательной кампании 1964 г. оказали поддержку своему земляку Л. Джонсону.

Аутсайдеры — за Голдуотера. Главный опорой Голдуотера были капиталисты-аутсайдеры Среднего и Дальнего Запада. Следует сказать, что список 519 американских капиталистов, одобривших кандидатуру Голдуотера, не может еще служить достаточно надежным источником для окончательного суждения о том, кто из них был преданным сторонником сенатора из Аризоны. В списке можно встретить имена тех, кто до съезда в Сан-Франциско поддерживали кандидатуру Скрантона. Совершенно очевидно, что многие капиталисты из числа «потомственных» республиканцев дали согласие включить их имена в список не столько из преданности Голдуотеру, сколько из чувства лояльности по отношению к своей партии. Бесспорными политическими сторонниками Голдуотера можно считать только тех представителей американского монополистического капитала, которые поддерживали его до съезда в Сан-Франциско. И все же список «519» представляет собой значительный интерес.

Прежде всего бросается в глаза отсутствие в нем имен, обычно ассоциируемых с основными, самыми могущественными группами финансового капитала, если не считать Д. Хэмфри, Р. Милликена и П. Хэйнса, о которых уже говорилось. На 9/10 список заполняют имена капиталистов, относящихся к разряду аутсайдеров. Это — владельцы или главные акционеры корпораций и компаний с активами от 10 до 50 млн. долл. Примерно 1/3 из них — собственники «семейных» компаний. Больше всего в этом списке владельцев строительных фирм, спекулянтов недвижимым имуществом, плантаторов, латифундистов-скотоводов, мукомолов, крупных торговцев автомобилями, независимых нефтепромышленников, фармацевтов, кондитеров, владельцев сравнительно небольших машиностроительных и приборостроительных фирм. По числу промышленников, одобривших кандидатуру Голдуотера, на первом месте в списке стояли штаты Иллинойс (83), Калифорния (82) и Огайо (51). Штат Нью-Йорк дал всего 2 имени, а Техас, как уже отмечалось, 7.

Дэниель Гэйни, возглавлявший комитет по сбору денег в избирательный фонд Голдуотера в 1963—1964 гг., может служить типичным примером капиталиста-аут-сайдера. Его семья владеет контрольным пакетом акций компании «Джостен’с» (активы — 20 млн. долл.), занятой производством ювелирных изделий в штате Миннесота. Д. Гэйни занимал пост председателя компании и управлял некоторыми другими предприятиями семьи. Помимо всего прочего он владел скотоводческим ранчо в Аризоне. Д. Гэйни уже давно занимался политикой в рамках республиканской партии. Начиная с 1948 г. он был делегатом национальных съездов партии и в течение четырех лет занимал пост казначея Национального комитета республиканской партии. По словам Гэйни, деньги в избирательный фонд Голдуотера поступали преимущественно от таких же, как он сам, независимых бизнесменов, владеющих собственными фирмами средних размеров. «А число таких предпринимателей, — говорил он, — куда больше числа промышленных и банковских гигантов». Такова была та главная социально-экономическая опора, на которой строился голдуотеризм, а вместе с ним и попытка посадить «своего» человека в Белый дом.

Уолл-стрит не приемлет Голдуотера. Обычно представители основных финансовых групп Нью-Йорка, Бостона, Филадельфии, Питтсбурга, Детройта и Чикаго по традиции примыкают к партии республиканцев и поддерживают республиканских кандидатов крупными взносами денег в их избирательные фонды. Но в 1964 г. эти традиционные источники пополнения республиканских избирательных фондов оказались закрытыми для Голдуотера.

Возникает естественный вопрос: почему в 1964 г. магнаты финансового капитала, «душа» американского империализма, отвергли претендента на президентский ноет, обещавшего проводить, казалось бы, особенно воинственную и агрессивную внешнюю политику? Ответ на этот вопрос следует искать прежде всего в существенном различии между природой и характером агрессивной внешней политики, сформулированной сторонниками Голдуотера, и характером и природой той агрессивной империалистической политики, которую правительство США, и прежде всего обитатели Белого дома, на протяжении последних десятилетий осуществляют в интересах основных американских групп финансовой олигархии.

Внешнеполитическая доктрина голдуотеровцев была смесью оголтелого антикоммунизма, шовинизма и остатков традиционного для западных штатов «изоляционизма». Но это еще не все. Как справедливо отмечает американский либеральный публицист Кэри Маквильямс, основное содержание программы голдуотеризма отражало его враждебную позицию по отношению к восточной группе финансистов, или, проще говоря, к Уолл-стрит. Сторонники Голдуотера обвиняли восточных финансистов в том, что они используют свое преобладающее влияние в Вашингтоне для того, чтобы якобы лишить американский народ быстрой и решительной победы в «холодной войне». Восточные финансисты, говорили голдуотеровцы, поглощены заботой об охране своих заграничных капиталовложений, особенно в Западной Европе; они умышленно затягивают «холодную войну», потому что извлекают из нее финансовые выгоды. Голдуотеровцы считали, что США располагают достаточной мощью для того, чтобы одержать быструю победу над «силами международного коммунизма» и вернуться после этого к «старому доброму времени», когда подоходные налоги были низкими и когда правительство не вмешивалось в сферу «свободного предпринимательства».

Такого рода доктрины, представляющие смесь ультрареакционных взглядов мелкой и средней буржуазии вкупе с неофашистской идеологией и традиционным американским изоляционизмом, всегда находят отклик среди владельцев некоторой части мелких и средних предприятий в США, капиталистов-аутсайдеров, которые не связаны с зарубежными капиталовложениями и предприятия которых работают преимущественно на внутренний рынок. Это особенно относится к капиталистам Среднего Запада, где антиуоллстритовские настроения и остатки традиционного изоляционизма всегда проявляются с большей остротой, -чем в других районах страны. Не случайно в списке 519 капиталистов, одобривших кандидатуру Голдуотера, почти половину составляли предприниматели Среднего Запада (Огайо, Иллинойса, Индианы, Миннесоты, Висконсина, Айовы, Миссури). Но для магнатов американского финансового капитала, контролировавших в 1964 г. более 40 млрд. долл, прямых частных инвестиций за границей (в том числе более 10 млрд, в Западной Европе), внешнеполитическая доктрина голдуотеровцев оказалась неприемлемой. Она пугала их не только присущими ей элементами опасного авантюризма, но и заложенным в ней «дезорганизующим» подходом к судьбе огромных капиталов, вывезенных за границу.

Программа голдуотеровцев также отпугивала магнатов финансового капитала США крайне упрощенным подходом к коренным международным проблемам, а сами голдуотеровцы выглядели как «люди опасного невежества», находившиеся «в плену иллюзии о всемогуществе Америки».

Владельцы крупнейших американских банков, имеющие более широкий кругозор благодаря своим деловым связям во всех столицах капиталистического мира, лучше, чем провинциальные кондитеры и скотоводы, понимают непреложные факты мировой политики, а следовательно, и то, что именно для США посильно, а что непосильно. Они понимают, что в современных международных условиях абсолютно невозможно охранять миллиардные заграничные инвестиции с помощью одной только политики «канонерских лодок». На протяжении двух последних десятилетий правительство США создало сложную финансово-экономическую систему учреждений и агентов, призванных обеспечивать «благоприятный климат» для американских капиталов за границей путем подкупа и обработки общественного мнения. К этой системе относится и «программа экономической помощи за границей», и система правительственного страхования инвестиций за границей.

Голдуотеровцы встречали в штыки все, что требует огромных расходов за рубежом за счет государственного бюджета.

Поэтому, с точки зрения восточных финансовых групп, приход Голдуотера в Белый дом означал бы опасный поворот во внешней политике США, чреватый далеко идущими последствиями для интересов финансовой олигархии США.

Газета «Нью-Йорк тайме», опрашивавшая предпринимателей накануне выборов во многих районах страны, пришла к заключению, что чем крупнее корпорация и чем больше ее интересы за границей, тем вероятнее ее неодобрительное отношение к Голдуотеру. «Настроенные в пользу Джонсона руководители крупных корпораций, — писала газета, — имеют склонность упоминать чаще всего внешнюю политику как главную причину их неодобрительного отношения к сенатору. «Мы торгуем и оперируем во многих странах мира, — сказал один чикагский промышленник.— Мы понимаем, что приходится ладить там с людьми такими, какие они есть. Если избранным окажется Голдуотер, то я сомневаюсь, сохраним ли мы шесть месяцев спустя хотя бы одного союзника». «В Новом Орлеане, портовом городе, — писала «Нью-Йорк тайме» через неделю, — взоры которого обращены к внешнему миру, промышленники выражают опасения, что Голдуотер будет придерживаться безрассудной внешней политики. Их рассуждения совпадают с теми, которые пришлось слышать в Бостоне и в других городах Севера. То же самое различие между образом мышления мелких и крупных бизнесменов, которое было обнаружено на Севере, существует и на Юге. Крупный бизнесмен более, чем мелкий, «склонен голосовать в этом году за кандидата партии демократов, даже если в прошлом он голосовал за республиканцев».

Газета «Уолл-стрит джорнэл», опросившая сотни предпринимателей, также пришла к выводу, что Голдуотера отвергают чаще всего те предприниматели, которые управляют компаниями, имеющими капиталы за границей. Президент одной крупной корпорации на Западном побережье заявил: «Наша фирма является международной, и с этой точки зрения мы считаем, что Голдуотер как президент внес бы хаос».

Для большинства магнатов американского финансового капитала было неприемлемым и основное содержание внутриполитической программы голдуотеровцев, поскольку ее осуществление повело бы к крайнему обострению классовой борьбы в стране, к радикальной перегруппировке социально-политических сил и к ликвидации нынешней идеальной, с точки зрения финансовой олигархии, двухпартийной системы.

Кроме того, демагогические выпады голдуотеровцев против «бюрократизма государственной машины и раздутого правительственного аппарата», их требования прекратить вмешательство правительства в экономическую жизнь по сути дела были направлены против самого существа системы государственно-монополистического регулирования, являющегося ныне одним из обязательных условий поддержания и сохранения всей системы современного американского монополистического капитала.

Конечно, любой американский промышленник, капиталист или банкир любит «отвести душу» в разговорах о «добром старом времени», когда «свободное предпринимательство» не ограничивалось регулирующими органами правительства. Но в отличие от мелких и средних капиталистов современный американский финансовый капитал убежден, что возврат к ничем не ограниченному свободному предпринимательству возможен не больше, чем возврат ко временам водяной мельницы и парусного флота. Критикуя негативный характер программы голдуотеровцев, орган Уолл-стрит журнал «Бизнес уик» писал, что «можно питать основанные на воспоминаниях сентиментальные чувства к старой сельской кузнице, но нельзя руководствоваться этими чувствами при решении проблем XX в.» Представитель восточной аристократии Генри Кэббот Лодж заявЛоджа и его политических друзей, голдуотеровцы выглядели как «новые луддиты, приведенные в ярость сложностью современной жизни и настроенные вдребезги разбить аппарат, с большим трудом сконструированный в течение последних 50 лет для решения новых сложных проблем».

Военные монополии и выборы. Во время избирательной кампании 1964 г. некоторые советские публицисты и ученые в своих обобщениях поддались соблазну ассоциировать лагерь сторонников Голдуотера с военными монополиями. Если некая группа монополистического капитала нажилась на военных заказах, говорили они, то ее надо искать в лагере Голдуотера. При этом никто не стремился всерьез подтвердить этот тезис соответствующими фактами. Полагали, что он не требует доказательства: разве нужно, мол, доказывать, что нажившаяся на военных заказах монополистическая группировка должна поддерживать того кандидата в президенты, который делает наиболее воинственные заявления?

Но при этом игнорировался тот факт, что на военных заказах больше всего нажились как раз те «старые» и «новые» группировки монополистического капитала, представители которых в 1964 г. весьма дружно пере--шли в лагерь Линдона Джонсона. Свыше 70% всех военных заказов в 1964 г. приходилось на долю гигантских корпораций, контролируемых основными финансовыми группами Уолл-стрит («Дженерал дайнэмикс», «Дженерал электрик», «Америкэн телефон энд телеграф компани», «Юнайтед эйркрафт», «Мартин-Марриетта» и др.). В 1964 г. 50 крупнейших военных подрядчиков получили военные заказы на общую сумму 16,5 млрд. долл. Из этой суммы на долю корпораций, полностью контролируемых восточными финансовыми группами, пришлось 11,3 млрд. долл.

В США существуют десятки тысяч мелких военных субподрядчиков Пентагона, поставляющих детали крупным военным предприятиям. Судьба этих мелких капиталистов (на предприятиях которых занято от 10 до 500 рабочих) связана с конъюнктурой военного производства неизмеримо больше, чем судьба нью-йоркского банкира, инвестировавшего в акции военных корпораций небольшую часть своего капитала. Однако есть основания сомневаться в том, что даже мелкие военные субподрядчики все как один поддерживали Голдуотера. Для многих из них это означало бы кусать руку, которая их кормит. Ведь партия демократов, при всех ее широковещательных заявлениях о необходимости прекращения гонки вооружений, приобрела заслуженную репутацию партии больших военных бюджетов.

Президент Джонсон в ноябре 1964 г. не без самодовольства отмечал, что за четыре года пребывания демократической партии у власти (1961 —1964 гг.) военный бюджет увеличился с 40 млрд, до 50 млрд. долл. Крупные монополии США хорошо помнили, что когда пост министра финансов занимал Джордж Хэмфри, военный бюджет был стабильным, а в некоторые годы военные расходы даже сокращались. Хэмфри был самым влиятельным сторонником Голдуотера, и предполагалось, что в случае победы последнего на выборах министром финансов в его правительстве будет этот кливлендский банкир. Вот почему капиталисты-аутсайдеры из числа сторонников Голдуотера утверждали, что «руководители крупных корпораций решили поддерживать мистера Джонсона потому, что они опасались потерять правительственные заказы в том случае, если в президенты выберут Голдуотера и он приступит к резкому сокращению правительственных расходов».

Редактор либерального журнала «Нэйшн» Кэри Маквильямс летом 1964 г. объехал все районы США, где главным образом размещены предприятия военной промышленности. Он упорно искал следы какой-либо связи между Голдуотером и военными концернами. Маквильямс пришел к заключению, что, вопреки его первоначальным предположениям, даже в районах, где сконцентрирована военная промышленность, «подлинно крупные капиталисты так же, как и крупные военные подрядчики, настроены в пользу кандидатуры Л. Джонсона».

Президент корпорации «Литтон индастриз» Чарльз Торнтон, наживший 100 млн. долл, в значительной мере на военных заказах, организовал силы калифорнийских капиталистов на поддержку кандидатуры Л. Джонсона. Пожалуй, еще более крупную роль в лагере Джонсона играл Дан Кимболл — председатель крупнейшей в Калифорнии военной корпорации «Аэроджет-Дженерал». Президент авиастроительной компании «Кэртис-Райт» Т. Р. Бернел входил в число членов «Национального комитета бизнесменов за Линдона Джонсона». В число членов этого комитета входили также: Гарри Хеншелл — президент «Бюлова уоч компани», Джейм Керр — президент «Авко корпорейшн», Эрл Джонсон — бывший президент «Дженерал Дайнэмикс». В число членов «Комитета ученых и инженеров за Л. Джонсона» входили: Р. Хорнер — вице-президент «Норсроп корпорейшн», Ч. Старр — вице-президент «Норс америкэн авиэйшн», Джордж Тримбл — вице-президент «Мартин-Марритта». Военно-промышленная корпорация — конгломерат «Линг-Темко-Воут» в 1964 г. под видом оплаченной рекламы внесла в избирательный фонд демократической партии 15 тыс. долл., а в избирательный фонд республиканцев — всего 2 тыс. долл.

Во время избирательной кампании 1964 г. был единственный случай, когда капиталист-аутсайдер, связанный с правительственными заказами, попытался занять «особую» позицию. Это был Питер Кайуит из Омахи, владелец строительно-инженерной фирмы «Питер Кайуит энд сан», за 30 лет наживший состояние в 200 млн. долл, в основном на крупных правительственных подрядах на строительство дамб, дорог, мостов, военно-воздушных и ракетных баз. Как и многие другие капиталисты Среднего Запада, Кайуит сочувствовал Голдуотеру. Его газета «Уорлд геральд» с восторгом приветствовала его выдвижение.

В Вашингтоне, конечно, заметили этот акт «черной неблагодарности». «По мере того, как избирательная кампания достигала все большего накала, — писал журнал «Форчун», — Питер Кайуит... превратился в объект усиленного обхаживания со стороны Белого дома». К нему приезжали эмиссары президента и, наконец, с ним разговаривал сам Линдон Джонсон. Разумеется, они постарались довести до его сведения о тех последствиях для его фирмы, с которыми сопряжена политическая ориентация газеты. Чтобы сохранить лицо и не показать виду, что она капитулировала перед этим грубым нажимом, газета «Уорлд геральд» за две недели до выборов заявила, что она не может поддерживать ни Голдуотера, ни Джонсона, потому что ни тот, ни другой «не обнаруживают выдающегося таланта для руководства страной».

Разумеется, сводить противоречия внутри современной американской буржуазии к борьбе во время избирательных кампаний между финансовым капиталом (истэблишментом) и аутсайдерами было бы нарочитым упрощением и схематизацией. Между основными группами финансовой олигархии существуют не менее серьезные противоречия, но их нельзя уложить в примитивную схему, согласно которой в кампании 1964 г. «новые» монополии выступали на стороне Голдуотера, а «старые» — против. В действительности расстановка сил была неизмеримо более сложной. Например, борьба между «старыми» финансовыми группировками по вопросу о том, быть ли Н. Рокфеллеру кандидатом от республиканской партии, расколола ряды «умеренных» республиканцев и тем самым помогла Голдуотеру куда больше, чем поддержка неких мифических «новых» Монополий. Что же касается реально существующих сравнительно новых монополистических концернов, то они предпочли выступить на стороне кандидата партии демократов. И наоборот, представители некоторых весьма «старых» крупных корпораций и финансовых групп оказали поддержку Голдуотеру.

Конечно, борьба «новых» монополий против «старых» вплетается в политическую борьбу партий и, в частности, в борьбу вокруг выдвижения кандидатов в президенты. Но почему «новые» американские монополии должны сводить счеты со своими соперниками, обязательно связывая свои интересы с тем или другим кандидатом именно республиканской партии? Ведь существует еще и партия демократов, представители которой за последние 32 года (1933—1968 гг.) находились у власти дольше, чем республиканцы.

Всякий, кто даст себе труд подробно изучить историю «новых» и «старых» монополистических объединений, может увидеть, что основатели новых концернов, как правило, предпочитают держаться за партию демократов. В частности, именно так поступал покойный Джанини, основатель калифорнийской «Бэнк оф Америка», в борьбе против нью-йоркских банкиров. Так всегда поступает и промышленник и финансист Сайрус Итон. Его молодой финансовой группировке приходится вести конкурентную борьбу против старой группы, сложившейся вокруг компании «М. А. Ханна». Ее представитель — банкир Джордж Хэмфри, будучи министром финансов в правительстве Эйзенхауэра, пытался использовать (правда, безуспешно) правительственный аппарат для нанесения чувствительного удара по финансовой «империи» Сайруса Итона.

Основатели и главные акционеры почти всех известных нам новых монополистических концернов и финансовых групп поддерживали во время избирательной кампании 1964 г. Л. Джонсона.

Ниже приведен перечень этих концернов и финансовых групп с указанием имен основателей и главных акционеров:

«Кайзер индастриз», Калифорния (семья Кайзеров); «Литтон индастриз», Калифорния (Чарльз Торнтон); «Хант фудс энд индастриз», Калифорния (Нортон Саймон); «Гарвей алюминиум», Калифорния (семья Гарвеев); «Фэрст чартер файнэншл корпорейшн», Калифорния (С. Марк Тэйпер); финансовая группа Мошер — Дэвис, Калифорния (С. Мошер и Р. Дэвис); финансовая группа Сайруса Итона, Кливлэнд (С. Итон и У. Дэйли); «Рейнольдс металс», Виргиния (семья Рейнольдсов); «Энгельхард индастриз», Нью-Джерси (Чарльз Энгельхард); «Грэйт америка корпорейшн», Техас (Трой Пост); «Патриот ньюс», новый газетный трест, Нью-Йорк (С. Ньюхауз).

Мы включили в перечень лишь те новые концерны, которые отвечают научному марксистско-ленинскому определению «капиталистическая монополия». Они достаточно велики по объему выпускаемой продукции или размерам активов, чтобы занимать видное место в соответствующих отраслях промышленности (в смысле приходящейся на них доли производства). Все перечисленные лица (или семьи) владеют личным капиталом, превышающим 50 млн. долл., а семь из них — состоянием свыше 100 млн. долл. Шесть из названных концернов получают значительную часть своих доходов от выполнения военных заказов, а три из них вообще обязаны-своим возникновением чрезвычайным условиям прошлой войны, военным заказам, а также нынешней милитаризации экономики США.

Вместе с тем следует напомнить, что большинство названных выше крупных капиталистов, игравших главную роль в «сотворении» президентской кандидатуры Голдуотера (Милликен, Хэйнс, Каллауэй, Милбэнк, Клейберг, Хэмфри-Айэрленд и Маккормик), принадлежит к третьему, четвертому и даже пятому поколению богатых семей. Другими словами, их капиталы так же «стары», как и капиталы Фордов, Рейнольдсов, Лимэнов и прочих капиталистов, выступавших на стороне Л. Джонсона.

Теперь мы вплотную подошли к вопросу о том, почему же могущественная финансовая аристократии восточных штатов, в течение многих десятилетий диктовавшая свою волю при выборе кандидатов в президенты от республиканской партии, потерпела жестокое поражение на съезде в Сан-Франциско в июле 1964 г. Главная причина была связана с той необычной апатией, которую обнаруживали в предшествующий съезду период общепризнанные «творцы президентов». Воля финансовой олигархии в сфере политики претворяется в жизнь не автоматически, а в результате энергичной организационной деятельности гигантской политической машины, формирующей общественное мнение.

Даже выдвижение в 1952 г. такого «сильного» кандидата, как Эйзенхауэр, потребовало нескольких лет подготовительной работы. Только сплочение всех сил финансовой аристократии обеспечило Эйзенхауэру победу над Тафтом на съезде в Чикаго. Такого единства в рядах восточной аристократии в 1964 г. не было.Своим успехом на съезде в Сан-Франциско Голдуотер был обязан не столько политической силе его сторонников, сколько расколу и разброду в рядах противников.

Главным виновником «апатии» и разброда в рядах восточной аристократии был Нельсон Рокфеллер. Он снова выдвинул свою кандидатуру в президенты, не считаясь с мнением представителей других финансовых групп и опираясь исключительно на собственную политическую машину. Для представителей финансовой олигархии США кандидатура Рокфеллера была неприемлема по тем же самым причинам, о которых уже говорилось выше. Но для них была в такой же мере неприемлема и кандидатура Голдуоуера. Организовать открытую широкую кампанию в пользу выдвижения третьего кандидата никто из них не решался потому, что это могло бы обидеть могущественный клан Рокфеллеров. Поэтому «творцы президентов» в республиканской партии заняли выжидательную позицию.

Они надеялись, что в политическом поединке Рокфеллера с Голдуотером претенденты «съедят» друг друга еще до съезда партии и «творцам президентов» удастся «протащить» кандидатуру какого-нибудь «запасного игрока» вроде Скрэнтона, Лоджа или, наконец, Никсона. Вплоть до первичных выборов кандидатов в Калифорнии, повествует «летописец» президентской кампании Т. Уайт, в «восточных кругах» была уверенность в том, что в ходе избирательной кампании Рокфеллер явно опережает своего противника, и поэтому они не считали полезным для себя увеличивать силу Рокфеллера путем вмешательства в борьбу на его стороне. Их стратегия была проста: пусть Рокфеллер разделается с Голдуотером на первичных выборах в Калифорнии, а затем мы покончим с Рокфеллером на съезде партии.

Другой причиной «апатии» и кажущегося безразличия главных финансовых групп к выдвижению кандидата от республиканской партии была «привлекательность» кандидата демократической партии. Линдон Джонсон уже успел серьезно приглянуться многим могущественным восточным финансовым группировкам. Генри Форд не находил слов для того, чтобы выразить свое восхищение личностью Джонсона, и раньше, чем кто-либо другой из республиканских лидеров, объявил о своем намерении поддерживать кандидата демократической партии. Среди крупных монополистов мало кто сомневался в том, что Джонсон наверняка победит на выборах, какого бы кандидата ни выставила против него республиканская партия. А если это так, то к чему тратить время, силы и «президентский материал» на безнадежное дело?

В мае 1964 г. журнал «Тайм» следующим образом охарактеризовал настроения в верхах монополистической буржуазии США: «Многие творцы президентов считают, что ... президент Джонсон зарекомендовал себя с хорошей стороны. В 30-х и 40-х годах лидеры республиканской партии были глубоко убеждены в том, что они должны «спасти страну» от Рузвельта, но никто не говорит о спасении страны от Линдона Джонсона ... На досуге творцы президентов, конечно, окидывают взглядом поле политической битвы в поисках хорошего кандидата в качестве альтернативы Голдуотеру. Но ничего подходящего они не находят, и это обескураживает их». Как бы перекликаясь с ним в оценке политической ситуации в республиканской партии, журнал «Лайф» писал: «Творцам президентов нечего делать, — заявил Льюшес Клей, — если у них нет подходящего материала для этого».

Льюшес Клей преувеличивал. Как и всегда, в кругах американского монополистического капитала недостатка в «президентском материале» не было, желающих выставить свою кандидатуру в президенты было более чем достаточно. Среди них находились «вечные президентские аспиранты» — Гарольд Стассен и Генри Кэббот Лодж. Назывались имена Джорджа Ромни, Томаса Дьюи и самого Льюшеса Клея. Но не хватало стимула объединить силы вокруг какой-нибудь одной кандидатуры до тех пор, пока политическая авансцена была занята поединком между Рокфеллером и Голдуотером.

Чаще всего «творцы президентов» обращали взоры на фигуру Уильяма Скрэнтона, занимавшего тогда пост губернатора Пенсильвании. Даже Л. Клей признавал, что из Скрэнтона «вышел бы великолепный кандидат». Наиболее активно в пользу выдвижения его кандидатуры действовали пенсильванские банкиры Томас Маккаби и Уильям Батчер. Еще в ноябре 1963 г. Т. Маккаби устроил в своей квартире встречу крупных банкиров и деятелей республиканской партии с У. Скрантоном. На обеде присутствовали президент моргановского банка Томас Гэйтс, Пьер Дюпон III, Уильям Пейл, издатель Вальтер Анненберг и доверенное лицо,финансового магната Джона Уитни — Вальтер Тэйер. Скрэнтон произвел хорошее впечатление на гостей. По словам Маккаби, его друзья сходились во мнении, что Скрэнтон — фигура «президентского калибра».

В апреле 1964 г. группа богатых покровителей Скрэнтона снова собралась (на этот раз на нью-йоркской квартире Томаса Гэйтса), чтобы обсудить вопрос о том, каким образом «превратить пенсильванского губернатора в полноправного кандидата республиканской партии». В пользу выдвижения Скрэнтона весной 1964 г. высказывались также издатели газет Маршалл Филд (Чикаго) и Джон Коулс (Миннеаполис). Но один из покровителей пенсильванского губернатора, Кроуфорд Гринуволт (председатель «Е. И. Дюпон компани»), советовал «приберечь Скрэнтона для какой-нибудь будущей избирательной кампании». Он считал, что на выборах 1964 г. любой кандидат республиканской партии будет обречен на поражение в борьбе с таким сильным противником, как Линдон Джонсон. Это понимал и сам Скрэнтон, поэтому он не спешил давать согласие на выдвижение его кандидатуры.

Кандидатура Нельсона Рокфеллера была неприемлема для финансовой аристократии восточных штатов. Но еще менее она была приемлема для капиталистов-аутсайдеров Среднего и Дальнего Запада. В их глазах Рокфеллер олицетворял ют самый Уолл-стрит, к которому они всегда питали враждебные чувства. Эти настроения капиталистов-аутсайдеров неизбежно передавались и зависимым от них профессиональным политикам в штатах и графствах. В период между 7 ноября 1963 г., когда Н. Рокфеллер официально объявил себя кандидатом в президенты, и 2 июня 1964 г., днем первичных выборов кандидатов в президенты в Калифорнии, он сам и его эмиссары неустанно обхаживали местных политиков. Но так же, как и в 1959 г., Рокфеллер почти всюду встречал холодный прием. Правда, на первичных выборах в Орегоне он одержал победу над Голдуотером, заполучив голоса делегации этого штата.

Но решающее значение должны были иметь первичные выборы в Калифорнии. Дело было не только в том, что к победителю отходили голоса 86 делегатов Калифорнии на предстоящем съезде. Исход выборов, в которых принимали участие свыше 2 млн. избирателей-республиканцев, должен был иметь большое моральное значение для победителя. Оба кандидата израсходовали на подготовку к выборам в Калифорнии большие суммы денег. Победителем, хотя и ничтожным большинством голосов, вышел Голдуотер. Он собрал 51% голосов республиканских избирателей.

Ставка на Скрэнтона. Тотчас же после поражения на выборах в Калифорнии Рокфеллер объявил, что он отказывается от дальнейшей борьбы за выдвижение своей кандидатуры в президенты. Он израсходовал на эту бесплодную кампанию свыше 5 млн. долл, собственных средств. Для восточных «творцов президентов» победа Голдуотера в Калифорнии была неприятным сюрпризом. Она расстроила их политические планы, основанные на предположении, что Рокфеллер и Голдуотер придут на съезд с равными силами и завязнут в безнадежном тупике. Нужно было спешно «творить» кандидата, способного остановить Голдуотера.

Выбор пал на Уильяма Скрэнтона. Сознавая всю безнадежность этой запоздалой попытки преградить дорогу Голдуотеру, Скрэнтон дал согласие крайне неохотно. До съезда оставалось всего пять недель. В начале июня 1964 г. Голдуотер уже располагал голосами 532 делегатов (из 655), необходимыми для выдвижения кандидата на съезде. Скрэнтону же предстояло сколачивать блок делегатов чуть ли не на «пустом» месте. «Творцы президентов» возлагали большую надежду на Дуайта Эйзенхауэра. Бывший президент все еще занимал положение лидера партии. Если бы удалось склонить его к выступлению на стороне Скрэнтона и к недвусмысленному осуждению кандидатуры Голдуотера, то шансы кандидата умеренного крыла партии значительно увеличились бы.

6 июня 1964 г. Скрэнтон встретился с Эйзенхауэром в Гетисбергском поместье последнего. Во время беседы Эйзенхауэр посоветовал губернатору не отказываться от выдвижения своей кандидатуры. У Скрэнтона осталось впечатление, что Эйзенхауэр публично одобрит его кандидатуру. Может быть, так оно и случилось бы, если бы не вмешался Джордж Хэмфри. Он был закадычным другом Эйзенхауэра и в то же время ревностным сторонником Голдуотера. Узнав о визите Скрэнтона в Гетнсберг, Хэмфри тотчас же вызвал генерала по телефону и уговорил его сохранять нейтралитет в деле выдвижения кандидатов. Несколько часов спустя в беседе по телефону Эйзенхауэр сказал Скрэнтону, что не желает быть вовлеченным в «заговор» против Голдуотера и что было бы лучше, если бы и Скрэнтон воздержался от этого. «Я вот думаю, — тут же добавил бывший президент, — уж не начинает ли появляться у меня своего рода старческое слабоумие, если я отказываюсь поддержать Вас или кого-нибудь другого». Получив совет Эйзенхауэра, Скрэнтон снова заколебался. Официальное заявление о выдвижении своей кандидатуры «пенсильванский Гамлет», как стала называть Скрэнтона американская пресса, сделал лишь 12 июня 1964 г.

В этой последней фазе большой политической игры впервые за многие послевоенные годы объединили усилия Рокфеллеры и Морганы. Нельсон Рокфеллер поставил на службу Скрэнтона всю свою политическую машину и голоса завербованных им делегатов. Томас Гэйтс возглавил организацию по сбору денег в избирательный фонд Скрэнтона. То самое здание в Нью-Йорке, в котором с января 1964 г. размещалась штаб-квартира организации «Рокфеллер — в президенты», теперь в одно мгновение превратилось в штаб-квартиру организации «Скрэнтон — в президенты» с сохранением всего штата специалистов, нанятых Нельсоном. Были предприняты отчаянные усилия отвоевать у Голдуотера голоса завербованных им делегатов. Н. Рокфеллер лично уговаривал этих делегатов перейти на сторону Скрэнтона.

Лидеры многих местных организаций республиканской партии, когда к ним обращались с просьбой повлиять на делегатов в пользу Скрэнтона, отвечали, что если бы такие же концентрированные усилия по вербовке делегатов на сторону пенсильванского губернатора были предприняты хотя бы на шесть месяцев раньше, то они, вполне вероятно, увенчались бы успехом; теперь же, говорили эти лидеры, слишком поздно.

На съезде в Сан-Франциско 15 июля 1964 г. Гол-дуотер при первом же голосовании получил большинство голосов и стал официальным кандидатом республиканской партии.

Л. Джонсон — кандидат двухпартийного блока капиталистов. После съезда большое число крупных капиталистов США, примыкавших к умеренному крылу республиканской партии, решили перейти на сторону кандидата партии демократов. Они создали «Национальный независимый комитет сторонников Джонсона». В его состав вошли 138 видных банкиров, промышленников и торговцев. В качестве председателя комитет возглавил нью-йоркский банкир Джон Лоб. В списке членов комитета значились Генри Форд, Томас Ламонт, Роберт Лимэн, Томас Кэббот, Эдгар Кайзер, Джон Меком, Чарльз Торнтон, Мэринер Экклес, Джеймс Кокс, Эдгар Бронфман и другие. Комитет призвал деловые круги поддерживать Л. Джонсона, потому что он-де показал способность к «выдающемуся ... двухпартийному руководству» страной и «даст системе свободного предпринимательства выполнить свою роль».

Газета «Уолл-стрит джорнэл», опросившая многие десятки предпринимателей по всей стране, пришла к следующему выводу: «Наиболее ревностный сторонник системы свободного предпринимательства, какой только выдвигался за последние 30—40 лет двумя главными партиями (имеется в виду Б. Голдуотер.— И. Б.), тем не менее встречает холодный прием у удивительно большого числа предпринимателей. Некоторые предприниматели, обычно голосующие за республиканцев, собираются этой осенью выступить за президента Джонсона. Другие предприниматели-республиканцы вообще не намерены участвовать в выборах».

Американская печать отмечала, что представители 118 семей, входящих в состав 500 правящих семей или семейных кланов Америки с личным состоянием свыше 50 млн. долл., так или иначе определили свое отношение к кандидатам в президенты: 101 из них одобрил кандидатуру Л. Джонсона и только 17 (до съезда в Сан-Франциско) —кандидатуру Голдуотера.

При сопоставлении состава сторонников Джонсона с составом сторонников Голдуотера бросается в глаза прежде всего тот факт, что на стороне первого оказались представители самых могущественных и самых крупных «старых» и «новых» монополистических объединений и корпораций. Впервые в истории моргановской финансовой группы один из ее главных партнеров, Томас Ламонт, принял активное участие в вербовке капиталистов в поддержку кандидата партии демократов. Среди сторонников Джонсона находились представители семи крупнейших инвестиционно-банковских фирм Уолл-стрита: «Лимэн бразерс», «Кун, Лоб», «Карл М. Лоб, Роудс», «Диллон, Рид», «Лазар фрер», «Браун бразерс Гарриман» и «Голдмен, Сакс».

Переход финансовой олигархии на сторону Л. Джонсона отразился и в позиции, занятой главными издательствами газет и журналов. За редким исключением, крупные и наиболее влиятельные газеты и журналы одобрили кандидатуру Линдона Джонсона. На его стороне оказались газеты и журналы издательств, контролируемых семьями Херстов, Скриппсов, Ньюхаузов, Уитни, Филдов, Люсов, Найтов, Коксов, Коулсов, Мэйер — Грэхэмов, Сульцбергеров, Гугенхэймов и Пулитцеров. Газета «Сан-Франциско кроникл» (принадлежащая семье Янг-Тирнот) впервые за 100 лет своего существования поддержала кандидата партии демократов.

Из крупных газет только «Чикаго трибюн» одобрила кандидатуру Голдуотера без оговорок. Газета «Лос-Анджелес тайме» объявила, что она «одобряет» кандидатуру Голдуотера только потому, что перед съездом в Сан-Франциско дала обязательство поддерживать любого официального кандидата республиканской партии. «Уолл-стрит джорнэл» поддерживала кандидатуру Голдуотера с оговоркой, что она не разделяет его «подхода к вопросам внешней политики». В основном кандидата республиканской партии поддерживали мелкие провинциальные газеты, владельцы которых в силу своего положения в системе монополистического капитала США разделяли взгляды и антиуоллстритовские настроения капиталистов-аутсайдеров.

Итак, в лагере Линдона Джонсона объединились как банкиры-демократы, так и банкиры-республиканцы. Политическая история США не знала примеров такой концентрации мощи финансового капитала на стороне кандидата демократической или республиканской партий. Парадокс избирательной кампании 1964 г. заключался в том, что, несмотря на эту концентрацию сил Уолл-стрит на стороне Джонсона, Коммунистическая партия США сочла необходимым призвать своих сторонников голосовать за него по принципу «наименьшего зла».

Совершенно очевидно, что финансовая олигархия видела в лице Джонсона наиболее приемлемую кандидатуру защитника американского империализма. И как показали события последующих лет (развязывание необъявленной войны против Демократической Республики Вьетнам, операция в Доминиканской Республике в стиле Теодора Рузвельта и т. д.), она не ошиблась.

Голдуотеризм и республиканская партия. До съезда в Сан-Франциско в июле 1964 г. в США отмечалась почти всеобщая недооценка силы политической машины голдуотеровцев, вероятно, потому, что значительная часть ее операций по вербовке делегатов на съезд осуществлялась за кулисами. И наоборот, после съезда в Сан-Франциско появилась тенденция преувеличивать политическую силу возглавлявшегося Голдуотером ультраправого блока. Стали говорить о том, что голдуотеровцы захватили контроль над республиканской партией. Кэри Маквильямс в ноябре 1964 г. писал, что «умеренным республиканцам при самых благоприятных обстоятельствах потребуется четыре года, а скорее всего — восемь лет для того, чтобы вернуть себе контроль над партией. Позиции умеренного крыла ослабли, а позиции голдуотеровцев усилились. Поэтому маловероятно, — заключал Маквильямс, — что голдуотеровцы согласятся принять статут меньшинства или фракции внутри республиканской партии. Скорее всего они будут склонны расколоть партию». Развитие событий в последующие шесть месяцев показало, насколько поверхностными были такого рода оценки положения внутри республиканской партии.

Те, кто представлял себе голдуотеровский лагерь как некую идеологически монолитную и дисциплинированную фашистскую фалангу, глубоко ошибались. Политический лагерь Голдуотера был разношерстным блоком, развал которого был неизбежен даже в случае победы, а тем более — в случае поражения. Блок голдуотеров-цев формировался для достижения одной непосредственной цели — получить большинство голосов на съезде партии. Поэтому процесс формирования этой коалиции сводился к множеству индивидуальных сделок и соглашений с профессиональными политиками. В большинстве случаев последние решили стать на сторону Голдуотера не потому, что разделяли идеологическую мешанину его программы, а потому, что не видели другого «сильного» кандидата. Следовательно, их лояльность к Голдуотеру не шла дальше обещания поддержать его в избирательной кампании 1964 г. Его поражение возвращало им свободу действий.

Уже в ходе избирательной кампании многие сторонники Голдуотера убедились в том, насколько плохо он подходит для роли лидера. Его путаные и сбивчивые заявления приводили в отчаяние мастеров рекламного дела, нанятых для придания ему «образа великого государственного деятеля». Гарольдсон Хант позднее заявил, что Голдуотер «терял голоса избирателей всякий раз, как только начинал говорить».

Разгром республиканской партии на выборах 1964 г. подорвал положение Голдуотера. Его противники из лагеря умеренных республиканцев поспешили заявить, что главной причиной поражения было то, что республиканская партия ассоциировалась в глазах избирателей с различными реакционными, экстремистскими элементами. Чтобы смыть с партии пятно экстремизма, говорили они, нужно прежде всего произвести замену председателя Национального комитета. На съезде в Сан-Франциско Голдуотер поставил на этот пост своего молодого подручного Дина Берга. Именно Дину Бергу пришлось принять на себя удары, в действительности предназначавшиеся Голдуотеру.

Губернатор штата Канзас республиканец Джон Андерсон сердито и грубо сказал: «Голдуотеровцев поколотили на выборах, и они должны собирать свои монатки». Отстранения Дина Берга требовали Нельсон Рокфеллер, Уильям Скрантон, Джордж Ромни и Джон Уитни. «Нью-Йорк геральд трибюн», газета Уитни, писала: «Берг должен уйти, потому что он был одним из главных виновников катастрофического поражения партии в 1964 г.» При этом газета подчеркивала, что «он олицетворяет все, что республиканская партия должна преодолеть, если она хочет когда-нибудь оправиться от поражения».

Кратковременный политический блок Голдуотера начал быстро разваливаться. Лидеры местных партийных организаций, примкнувшие к лагерю Голдуотера в момент его кажущейся силы, теперь, в час поражения, поспешили отмежеваться от него. Если весной 1964 г. выдвижение кандидатуры Голдуотера поддерживали 85 членов Национального комитета республиканской партии, то опрос, проведенный вскоре после выборов, показал, что незадачливый кандидат в президенты может рассчитывать на поддержку менее 40 членов Национального комитета. Довольно интересно и то, что роль главного организатора сил противников Дина Берга внутри Национального комитета взял на себя Дональд Росс. Этот политик из штата Небраска был включен в состав членов Национального комитета тем же Дипом Бергом в качестве вознаграждения за поддержку, которую Росс в свое время оказал Голдуотеру. Вскоре после выборов Росс начал негласно вербовать членов На ционального комитета для свержения Дина Берга. К январю 1965 г. ему удалось завербовать свыше половины состава Национального комитета.

После злополучных выборов Джордж Хэмфри и висконсинский промышленник Уэйк Худ не выражали особого желания больше ставить свой вес и влияние на сторону Голдуотера и его подручных в Национальном комитете. Хэмфри и Худ посоветовали Голдуотеру не доводить дело до открытой схватки в Национальном комитете и урегулировать конфликт путем «добровольной отставки» Дина Берга. Голдуотер все еще не сдавался. «Я считаю, — говорил он в письме, адресованном всем членам Национального комитета, — что отстранение в данный момент Дина Берга означало бы осуждение значительной части партии и осуждение меня лично». Но все его попытки склонить на свою сторону большинство членов Национального комитета оказались тщетными.

Проведенный опрос показал, что в открытой схватке за пост председателя Дин Берг может рассчитывать на поддержку незначительного меньшинства членов Национального комитета. Голдуотер капитулировал. 22 января 1965 г. Национальный комитет «удовлетворил» просьбу Дина Берга об отставке и избрал на пост председателя Рэя Блисса — профессионального политика из штата Огайо.

Вопреки предсказаниям некоторых американских политических обозревателей, сторонники Голдуотера меньше всего думали о том, чтобы раскалывать республиканскую партию. Даже Гарольдсон Хант отдавал себе отчет в том, что «создание «консерваторами» третьей партии имело бы фатальные последствия для них самих». Основное ядро голдуотеровского лагеря ограничилось тем, что создало внутри республиканской партии Ассоциацию свободного общества с участием капиталистов Р. Гэлвина, Д. Милбэнка, Л. Мэйтача и Д. Свима. Ее почетным председателем был избран Барри Голдуотер. В мае 1966 г. Ассоциация насчитывала 40 тыс. членов. Официальной целью ее было объявлено «политическое воспитание избирателей». Но в действительности это был центр координации политических действий ультраправых элементов республиканской партии.

Никсон готовит предвыборную кампанию 1968 г. Ричард Никсон, проигравший президентскую избирательную кампанию 1960 г, и губернаторскую кампанию в Калифорнии 1962 г., на долгое время остался не у дел. Под свежим впечатлением от этих поражений калифорнийские магнаты промышленности и банков утратили к нему прежний интерес. Тогда Никсон решил сменить базу своих политических операций. В мае 1963 г. он переселился из Калифорнии в Нью-Йорк, заняв положение партнера крупной уоллстритовской адвокатской фирмы, и начал налаживать деловые и политические связи в кругах восточной финансовой аристократии. Некоторые представители моргановской финансовой группы отнеслись к нему благосклонно. Но Рокфеллеры продолжали оставаться непримиримыми врагами Никсона, В избирательной кампании 1964 г, Никсон поддерживал Голдуотера, но лишь после того, как последний был официально провозглашен кандидатом республиканской партии. Как опытный политик, всегда оставляющий за собой приоткрытую дверь, Никсон поддерживал Голдуотера ровно в той мере, в какой это было необходимо для сохранения хороших отношений с «консерваторами», но без ущерба его политическим связям в умеренных кругах партии.

Неделю спустя после выборов 1964 г, Никсон дал понять, что он претендует на роль главного лидера республиканской партии и ее кандидата на выборах 1968 г. «Руководить республиканской партией, — сказал он, — могут только те, кто занимает положение в самом центре между ее консервативным крылом и либеральным крылом». Он сделал резкий выпад против своего старого противника Нельсона Рокфеллера, назвав его главным раскольником партии и главным виновником ее поражения на выборах. Отметив, что Рокфеллер не оказывал кандидату Голдуотеру такой поддержки, какую мог бы как губернатор крупнейшего штата страны, Никсон заявил, что участие Рокфеллера в усилиях примирить два крыла партии было бы равносильно «поцелую смерти».

С 1964 г. Никсон начал собирать вокруг своего знамени остатки разбитой армии республиканцев. Он объезжал штаты Среднего Запада и устанавливал личные контакты с лидерами местных организаций республиканской партии. Особенно большие усилия Никсон затратил на привлечение на свою сторону «диксикратов» Юга. В начале 1966 г. он объехал И южных штатов и всюду имел значительный успех. «Никсон потерял базу в Калифорнии, — писала по этому поводу газета «Нью-Йорк тайме», — не нашел ее в Нью-Йорке, но, кажется, приобрел в южных штатах». Председатели организаций республиканской партии в штатах Луизиана, Южная Каролина и Виргиния, поддержавшие в 1964 г. Голдуотера, заявили, что «на следующих президентских выборах их кандидатом будет Никсон».

Уроки избирательной кампании 1964 г. не прошли бесследно и для представителей восточной финансовой группы. По словам журнала «Ньюсуик», лидеры умеренного крыла партии «поклялись сделать 1968 г. непохожим на год 1964 г... Они настроены не допускать больше ту нерешительную возню, которая обошлась им столь дорого в 1964 г.»

Снова Рокфеллер. Одна из главных причин «нерешительной возни» в 1964 г. заключалась в том, что Нельсон Рокфеллер «самозванным» образом выдвинул себя на роль претендента и связал действия крупнейших восточных финансовых группировок, поддерживающих республиканскую партию. После окончания кампании 1964 г. создавалось впечатление «самоустранения» Нельсона Рокфеллера. Выступая 23 мая 1966 г. на собрании 2400 бизнесменов-республиканцев, он заявил, что полностью и «навсегда отказывается от попытки стать президентом». Эти слова были встречены громкими аплодисментами. Такая реакция аудитории сначала удивила оратора. Затем, поняв в чем дело, он горько улыбнулся и сказал: «Ну что же, теперь вы можете и похлопать». Вслед за этим Рокфеллер со всей определенностью дал понять, что его кандидатом в президенты на выборах 1968 г. будет мичиганский губернатор Джордж Ромни.

Усилению сил позиций Ромни способствовало также то, что Скрэнтон в июне 1966 г. объявил о своем намерении никогда не выдвигать себя кандидатом в президенты США.

Однако кандидатура Ромни не встретила сколько-нибудь заметной поддержки ни со стороны американского монополистического капитала, ни со стороны местных организаций республиканской партии. Из числа магнатов капитала помимо Рокфеллера в пользу Ромни открыто выступили только детройтский банкир Макс Фишер и богатый вашингтонский торговец Джон Марриотт. По всем признакам, восточная аристократическая группа и ее «истэблишмент» не принимали всерьез кандидатуру Дж. Ромни. Да и сам Н. Рокфеллер вел работу в пользу мичиганского губернатора явно не от всего сердца и создавал впечатление, что он все еще питает надежды оказаться в Белом доме и что Ромни для Н. Рокфеллера лишь «подставная лошадь» на этом пути.

Осенью 1967 г. в политической жизни США наблюдалось странное явление. Официально Рокфеллер все еще делал политические авансы в пользу кандидатуры Ромни и предоставил к его услугам часть своей огромной политической машины. В то же самое время в кругах финансовой олигархии началось легкое движение в пользу кандидатуры самого Нельсона Рокфеллера. В октябре 1967 г. издатель Джон Найт обсуждал вопрос о кандидатах от республиканской партии с группой видных капиталистов, и эта группа единодушно согласилась, что Нельсон Рокфеллер и Рональд Рейган — лучшие кандидаты. Такого же мнения придерживались многие члены Совета предпринимателей, сессия которого состоялась в октябре 1967 г.

Но это движение в пользу кандидатуры Рокфеллера не приобрело организованной формы. Джеймс Рестон в декабре 1967 г. утверждал, что предпринятая им разведка на Уолл-стрит не обнаружила никаких признаков того, что «истэблишмент» предпринимает какие-либо усилия в пользу выдвижения кандидатуры Н. Рокфеллера.

Самоустранение Линдона Джонсона. Сохранение лояльности по отношению к Линдону Джонсону было одной из причин кажущегося безразличия восточных банков США к вопросу о том, кто именно будет кандидатом в президенты от республиканской партии. «Одно интересное объяснение этой пассивности, которое приводят здесь, сводится к тому, — писал в газете «Нью-Йорк тайме» Джеймс Рестон, — что президент Джонсон не утратил полностью своего влияния на так называемый республиканский «истэблишмент». Многие из его членов явно проявляют сейчас в отношении Джонсона меньший энтузиазм, чем четыре года назад, и с сожалением говорят о ловушке, в которую он попал во вьетнамской войне. Однако между словом и делом существует большая разница».

Восточная аристократическая группа, с ее огромными финансовыми капиталовложениями за границей, особенно чувствительна ко всему тому, что затрагивает положение доллара как мировой валюты. Острый валютный кризис, разразившийся в начале 1968 г., вызвал дальнейшее охлаждение между Линдоном Джонсоном и Уолл-стрит. Одним из признаков этого была редакционная статья журнала «Форчун», наиболее четко выражавшая точку зрения американской финансовой олигархии. В беспрецедентно резкой форме журнал в феврале 1968 г. обрушился на министра финансов Фаулера, обвиняя его в том, что «он превратился в жалкого подголоска президента Джонсона и не отстаивает, как ему положено по должности, здоровую налоговую политику». Журнал в самой грубой форме потребовал от Фаулера покинуть свой пост. В числе возможных преемников Фаулера на посту министра финансов «Форчун» прямо назвал банкиров Дэвида Рокфеллера и Клэренса Дугласа Диллона.

Тем не менее до конца марта 1968 г. большинство финансистов восточной группы по всем признакам продолжали считать как нечто само собой разумеющееся, что Л. Джонсон выставит свою кандидатуру в президенты на второй срок и что на выборах он одержит победу над любым противником. Поэтому, так же как и в 1964 г., вопрос о кандидате от республиканской партии в их глазах не имел большого практического значения. Неожиданное решение Джонсона не выставлять своей кандидатуры, объявленное 31 марта 1968 г., радикально изменило политическую ситуацию. Для финансовой олигархии США актуальное значение приобрел вопрос о кандидате не только от республиканской партии, но и от демократической.

Демократы предлагают Хэмфри. В деле подыскания нового кандидата от партии демократов представители финансовой олигархии действовали быстро и оперативно. 2 апреля (т. е. два дня спустя после заявления Л. Джонсона) банкир Гарднер Коулс представил Губерта Хэмфри собранию 250 видных нью-йоркских капиталистов как наиболее подходящего политического деятеля в стране, способного стать президентом США. Возможность этой молниеносной политической операции объясняется тем, что Губерт Хэмфри в последние годы уже был на примете у многих членов «истэблишмента» как вполне пригодный «президентский материал» для будущих избирательных кампаний.

Добиться благосклонности крупнейших американских монополий Губерту Хэмфри было не так-то легко. Ему самому и его богатым друзьям из штата Миннесота пришлось немало потрудиться, чтобы развеять сложившиеся в 40-х и 50-х годах представления о нем как радикально-либеральном деятеле. Репутацию радикала Хэмфри приобрел потому, что в начале своей политической карьеры в штате Миннесота он подвизался на самом левом фланге демократической партии и был одним из основателей либеральной организации «Американцы за демократические действия».

Хэмфри привлек к себе повышенный интерес финансового капитала летом 1964 г., когда возможность выдвижения его кандидатом в вице-президенты стала вполне вероятной, «В последние недели, — писал журнал «Бизнес уик» в августе 1964 г,, — поклонники сенатора Хэмфри в деловых кругах настойчиво рекомендуют его своим друзьям,,. Они считают, что чем больше бизнесмены получат возможность лично убедиться в уме, кипучей энергии и здравом смысле сенатора, тем больше поддержки с их стороны он добьется». Уже в то время Хэмфри находился в хороших отношениях с Генри Фордом и даже только один этот факт, писала газета «Нью-Йорк таймс», «помогал преодолевать какие-либо сомнения относительно его преданности капиталистической системе», В Нью-Йорке в пользу Хэмфри работал банкир Джон Лоб. Председатель военно-промышленного концерна «Литтон индастриз» Чарльз Торнтон помогал Хэмфри заручиться поддержкой капиталистов Калифорнии. В штате Миннесота эту же работу вел Форд Белл — член богатой и влиятельной семьи. Будучи вице-президентом США, Хэмфри получил возможность расширить круг своих друзей из числа финансово-промышленной аристократии всех районов страны.

Почему штат Миннесота стал важной операционной базой для становления политической карьеры Хэмфри (так же как и для его былого друга, а впоследствии соперника Юджина Маккарти)? Даже многие американцы, вероятно, не знают о том, что этот скромный по размерам территории и населения штат занимает одно из первых мест как резиденция богатых капиталистов-предпринимателей. По числу миллионеров на каждые 100 тыс. населения Миннесота, пожалуй, может потягаться с Техасом и Калифорнией. В этом штате оперируют сотни богатых капиталистов-аутсайдеров. Большинство из них по семейным традициям примыкают к республиканской партии и придерживаются весьма консервативных взглядов. Но значительное число капиталистов поддерживает партии демократов.

Особенно большое значение для политической карьеры Хэмфри имела его давняя дружба с миннесотским банкиром-миллионером Дуэйном Эндрейсом. Эндрейса пока еще нельзя отнести к магнатам финансового капитала в полном смысле слова. Состояние его семьи, по всей видимости, не превышает 50 млн. долл. Но он располагает широкими связями в деловых кругах и был весьма полезен Хэмфри как посредник в его отношениях с этими кругами. «В результате его заграничных торговых операций с зерном, — писал журнал «Бизнес уик», — мистер Эндрейс так тесно связан с важными фигурами деловых кругов, как, возможно, ни один другой человек в США ... Хотя Эндрейс не является политиком, он имеет обширные и важные связи в политических кругах. Его интимная дружба с вице-президентом Хэмфри и с другими лидерами миннесотской организации партии демократов приобрела поистине легендарный характер». «Подобно другим богачам, финансирующим избирательные кампании демократической партии, — отмечала газета «Нью-Йорк тайме», — мистер Эндрейс не состоит членом этой партии. Он числится в списках независимых и в разное время поддерживал кандидатов обеих партий. Но он всегда свято сохранял лояльность по отношению к Хэмфри».

К числу давних друзей и финансовых покровителей Хэмфри относится также очень богатый издатель Уильям Бентон. Один из немногих восточных магнатов, он финансировал неудачную избирательную кампанию Хэмфри в 1960 г.

Но ни провинциальный финансист Эндрейс, ни восточный магнат Бентон не смогли бы так ловко поднять на щит Губерта Хэмфри, если бы им на помощь не пришли члены семьи Коулсов — подлинных представителей аристократической группы финансистов. Обширная финансовая «империя» семьи Коулсов включает не только издательства газет и журналов в штатах Айова, Миннесота, Нью-Йорк, Флорида и Калифорния, но и крупные инвестиции в банки, страховые компании и недвижимое имущество. Во главе «империи» Коулсов стоят два брата — Гарднер и Джон. Гарднер имеет постоянную резиденцию в Нью-Йорке, а Джон — в Миннеаполисе (финансово-промышленный центр Миннесоты), где он издает газеты «Стар» и «Трибюн», Семья Коулсов по традиции всегда поддерживала кандидатов в президенты от республиканской партии. Но в 1964 г, контролируемые Коулсами газеты поддерживали демократа Линдона Джонсона.

Братья Коулсы, особенно Джон, уже давно были хорошо знакомы с Хэмфри и в некоторой мере покровительствовали его карьере как сенатора от штата Миннесота, После ужина 250 нью-йоркских бизнесменов, состоявшегося 2 апреля 1968 г, в отеле «Уолдорф Астория», некоторые именитые гости удалились вместе с Хэмфри в один из номеров отеля, чтобы в более узком кругу обсудить дальнейшие политические планы вице-президента, В этой беседе приняли участие Генри Форд, Джон Коулс, банкир Сидней Вайнберг и Дуэйн Эндрейс. Имена остальных участников в печати не назывались, В тот же вечер и в том же составе беседа продолжалась до поздней ночи на квартире Эндрейса, По словам самого Хэмфри, во время беседы на квартире Эндрейса никто не говорил о том, какую сумму денег они готовы собрать, но все они считали, что он должен выдвинуть свою кандидатуру. Однако близкий к Хэмфри человек признал, что «эта группа финансистов взяла на себя обязательство собрать в избирательный фонд Хэмфри 3,5 млн. долл.»

Хэмфри выставил свою кандидатуру в президенты США 27 апреля, а несколько дней спустя страницы газет запестрели платными объявлениями о создании «комитетов граждан за Хэмфри», В списках этих «граждан» фигурировали 9 представителей семей, владеющих состоянием свыше 100 млн, долл. Один из комитетов возглавил банкир Джон Л, Лоб, номинально числящийся республиканцем. Есть все основания полагать, что в лагерь Хэмфри «автоматически» перешли многие другие семьи промышленной и финансовой аристократии из числа «регулярных» покровителей партии демократов (семьи Рейнольдсов, Гарвеев, Бушей, Керров, Гринфильдов, Коксов и А, Гарриман), В конце апреля 1968 г., собравшись на «политический завтрак», 80 «знатных» нью-йоркцев в один прием собрали 750 тыс. долл., в том числе 100 тыс. долл, дал банкир Роберт Даулинг.

Республиканцы выбирают между Рокфеллером и Никсоном. После отказа Линдона Джонсона баллотироваться на второй президентский срок возможность победы кандидата республиканской партии на выборах 1968 г. стала более реальной, чем прежде. В связи с этим политические сторонники Нельсона Рокфеллера решили сделать еще одну попытку доказать «истэблишменту», что губернатор Нью-Йорка будет более сильным кандидатом, чем Ричард Никсон. Самую активную роль при этом играли финансовые магнаты Уолл-стрит Джон Хэй Уитни, Клэренс Д. Диллон, Томас Гейтс, Джозеф Ирвин Миллер и Генри Гейнц. Джон Уитни, который прославился в свое время необычайным успехом в организации сбора денег в избирательный фонд Эйзенхауэра, взял на себя обязанность главного организатора сбора денег в избирательный фонд Н. Рокфеллера. В списках различных комитетов, созданных сторонниками Рокфеллера, значились имена представителей примерно 50 богатейших семей американской монополистической буржуазии.

Значительная часть их уже давно связана с Рокфеллерами финансовой и родственной унией. Новым и здесь было то, что в число активных сторонников Н. Рокфеллера вошли председатель банка «Морган гаранта траст» Томас Гейтс и вице-президент банка Дэниель П. Дэвисон — внуки первого поколения Морганов. В 1960, а затем в 1964 г., когда Нельсон Рокфеллер делал первые попытки добиться выдвижения кандидатом в президенты, не было никаких признаков того, чтобы партнеры моргановской группы относились сочувственно к честолюбивым домогательствам представителя финансовой группы соперников. Теперь представителей двух финансовых «империй», возможно, объединил общий интерес к спасению доллара как мировой валюты.

Совокупная финансовая мощь объединившихся вокруг Нельсона Рокфеллера банкиров, промышленников и торговцев была очень велика. Но, как уже говорилось, при выдвижении кандидатов воля американской финансовой олигархии не претворяется в жизнь автоматически. Требуется длительная кропотливая работа по вербовке местных организаций партии. В определенном смысле 1968 г. стал похожим на год 1964. После длительных колебаний Нельсон Рокфеллер 30 апреля наконец-то объявил себя «активным кандидатом» в президенты США, да и то с оговоркой, что он лично не будет участвовать в первичных выборах.

Одновременно к 1968 г., в результате непрерывной четырехлетней «обработки» боссов местных партийных организаций, Р. Никсон заручился обязательствами значительного числа последних поставить на его сторону делегатов на предстоявшем в августе съезде. Но друзья Рокфеллера все еще надеялись, что вес и влияние финансово-промышленного и торгового капитала, вступившего в рокфеллеровский лагерь, помогут им перед съездом или на самом съезде отвоевать у Никсона часть его политических активов в лице местных боссов и обеспечить таким образом успех своему богатому «знаменосцу».

Однако правило американской политики о том, что делегаты предвыборного съезда вербуются на сторону того или иного президента не в последнюю минуту, а в течение всех предыдущих четырех лет, полностью подтвердилось на практике и на этот раз, как и в случае противостояния Рокфеллера Голдуотеру в 1964 г. Кандидатом республиканской партии на президентских выборах 1968 г. стал Ричард Никсон.

Сведения о персональном составе сторонников Никсона из числа крупных капиталистов, банкиров и торговцев в предсъездовский период были крайне скудными. В печати упоминались только имена банкира У. Климента Стоуна, текстильного магната Говарда Каллауэя, инвестиционного банкира Джона Фолджера, газетного издателя Фредерика Ситона и богатой вдовы магната прессы Клэр Люс. Роль главного организатора сбора денег в избирательный фонд Никсона взял на себя его давний друг Морис Станс, который незадолго до этого стал партнером «респектабельной» инвестиционно-банковской фирмы «Глор, Форгэн».

Надо полагать, что многие сторонники Никсона не желали публично ассоциировать свое имя с этой кандидатурой до исхода борьбы на съезде. Во всяком случае Никсону была также гарантирована поддержка нескольких тысяч капиталистов-аутсайдеров. Капиталист-аутсайдер, взятый в отдельности, являет собой ничтожную величину по сравнению, например, с Джоном Уитни или Кларенсом Диллоном. Но совокупные финансовые ресурсы и влияние аутсайдеров в местных организациях обеих буржуазных партий могут представлять серьезную политическую силу в избирательных кампаниях. Судя по сообщениям американской прессы и другим признакам, Р. Никсон не испытывал нужды в деньгах для финансирования избирательной кампании. В результате неизменных побед на первичных выборах он приобрел значительную популярность, что и сыграло немалую роль в конечном исходе выборов.

Юджин Маккарти и Роберт Кеннеди. Сенатор Юджин Маккарти, объявив себя кандидатом в президенты, не спрашивал согласия на этот шаг ни у магнатов финансового капитала, ни у руководства партии демократов. На первых порах его самостоятельную избирательную кампанию даже в либеральных кругах были склонны расценивать как политическое донкихотство. Но блестящие успехи в штатах Нью-Хэмпшир и Висконсин заставили относиться к нему более серьезно. Благодаря своему личному обаянию и постановке актуальных вопросов войны и мира он необычайно быстро стал кумиром значительной части интеллигенции США. Более 10 тыс. видных американских ученых объявили себя сторонниками Маккарти. Опрос 1 млн. студентов показал, что 290 тыс. из них проголосовали бы за Маккарти, а за Роберта Кеннеди — 210 тыс. На сторону Маккарти перешла организация «Американцы за демократические действия». Маккарти привлекал интеллигенцию тем, что он в своей избирательной кампании избегал приемов дешевой демагогии и поэтому его либерализм выглядел более искренним и подлинным. Это выгодно отличало сенатора Маккарти от некоторых его соперников на выборах, старавшихся «подать» избирателю свой «синтетический либерализм» с помощью необузданной социальной демагогии.

В лагере Юджина Маккарти находилось значительное число капиталистов. Одни из них (как, например, висконсинский промышленник Гарольд Востром) оказывали сенатору из Миннесоты финансовую поддержку с самого начала кампании. Другие примкнули к нему позднее, когда был создан «Комитет граждан — за Маккарти», в который вошли три представителя американской финансовой олигархии: мультимиллионер — банкир Джеймс Уорбург, родственник Уорбургов, доминирующих в инвестиционной фирме «Кун, Лоб», г-жа Маршалл Филд и Бенджамин Баттенвизер — партнер фирмы «Кун, Лоб» и родственник банкиров Лимэнов. Президент крупной инвестиционной компании «Дрейфус фанд», входящей в сферу влияния «Кун, Лоб», Говард Стейн взял на себя роль организатора сбора средств в избирательный фонд Маккарти. Богатый нью-йоркский оптовый торговец Роберт Гимбелл внес в избирательный фонд Маккарти 50 тыс. долл. И все же источники финансирования избирательной кампании сенатора Маккарти, по сравнению с другими кандидатами, были весьма ограниченными. Он испытывал постоянную нужду в деньгах. Во время первичных выборов в штате Индиана бывали дни, когда у него, как писала американская печать, не было денег даже для найма автобусов, необходимых для перевозок большой армии студентов-добровольцев, помогавших ему вести избирательную кампанию.

Не испытывал нужды в деньгах другой претендент от демократической партии на первом этапе кампании— сенатор Роберт Кеннеди. На каждый доллар, израсходованный Юджином Маккарти, политическая машина Роберта Кеннеди как бы шутя выкладывала 4 долл.

Когда деликатный вопрос о роли денег на выборах был поднят в присутствии матери Роберта Кеннеди, она в запальчивости сказала: «Это наши собственные деньги. И мы имеем право расходовать их так, как нам нравится. Это — составная часть избирательной кампании. Если у вас есть деньги, то вы тратите их, чтобы выиграть на выборах. И чем больше вы имеете денег, тем больше вы их тратите. Рокфеллеры похожи на нас: мы и Рокфеллеры имеем в изобилии деньги, чтобы тратить их на избирательные кампании» («Newsweek», 20.V 1968, р. 19). Г-жа Роза Кеннеди была по-своему права: она искренне не может понять тех, кто оспаривает прерогативу богатства «творить президентов».

Роберт Кеннеди подобно Нельсону Рокфеллеру, вступая в избирательную кампанию, прежде всего опирался на политическую машину семьи. Политическая машина клана Кеннеди показала свою эффективность и силу уже во время избирательной кампании 1960 г., когда она с необычайной легкостью растоптала соперников Джона Кеннеди в лице Губерта Хэмфри и Эдлая Стивенсона. Как мы уже говорили выше, многочисленные члены клана Кеннеди и связанные родственными узами с семьями миллионеров (Очинклоссов, Смитов, Скэйкелей) и на этот раз составили ядро штаба избирательной кампании Кеннеди. К ним примыкали сторонники Кеннеди из числа инвестиционных банкиров, независимых нефтепромышленников (Чарльз Райтсмэн, Кэптон Пол) и торговцы недвижимым имуществом. В мае 1968 г. в «Комитет граждан — за Кеннеди» вошел Андре Мэйер, глава одной из крупнейших инвестиционно-банковских фирм Уолл-стрит «Лазар Фрер».

Выстрел наемного убийцы С. Сирхана оборвал 5 июня 1968 г. жизнь второго члена семьи Кеннеди, претендовавшего на пост президента США, во время выступления Роберта Кеннеди перед избирателями в Лос-Анджелесе. Одним из последствий трагической смерти Роберта Кеннеди, как и можно было ожидать, явилась вспышка мифотворческой тенденции, обозначившаяся в политической литературе США 60-х годов. Десятки публицистов, социологов и историков уже немало потрудились над созданием образа «благородного богача», якобы отдавшего свою жизнь за счастье бедняков. Галерея таких образов обогатилась еще одним любовно нарисованным портретом Роберта Кеннеди, когда Нельсон Рокфеллер объявил о своем намерении принять на себя основные положения его избирательной программы и выставил себя в роли главного защитника интересов «неорганизованной бедности» Америки. Неприкрытая социальная демагогия становится, сегодня преимущественным политическим оружием американских мультимиллионеров — претендентов на президентский трон.

Военно-промышленный комплекс и выборы 1968 г. К 1 июня 1968 г. о поддержке того или иного кандидата объявили 127 крупных капиталистов, располагавших личным состоянием свыше 10 млн. долл. В это число входило 52 человека, располагавшие (вместе с членами их семей) личным капиталом свыше 50 млн. долл. Из числа этих 52 семей финансово-промышленной аристократии поддерживали: Нельсона Рокфеллера — 16, Губерта Хэмфри — 16, Роберта Кеннеди —11, Ричарда Никсона — 5, Юджина Маккарти — 4. В числе сторонников Н. Рокфеллера были представители 7 семей, владевших личным состоянием свыше 100 млн. долл.

А как же проявили себя во время последней кампании капиталисты-«нувориши», или, применяя терминологию авторов некоторых модных концепций, представители «новых» денег, «новых» монополий? Ведь в соответствии с этими концепциями они должны были бы поддерживать наиболее реакционных кандидатов республиканской партии.

Однако эта априорная концепция не выдерживает сопоставления с реальностью. В частности, из 127 названных выше мультимиллионеров, определивших свое отношение к кандидатам до 1 июня 1968 г., к числу «нуворишей» можно отнести 32. Из них 27 оказывали поддержку кандидатам демократической партии и только 5 — кандидатам республиканской партии. Что же касается крупнейших акционеров военно-промышленных монополий, то они, как бы иронизируя над авторами рассматриваемых концепций, также оказывали предпочтение кандидатам демократической партии.

Калифорнийская компания «Аэроджет-Дженерал» могла бы служить символом военно-промышленного комплекса. В течение 1948—1969 гг. этой компанией управлял (по доверенности от семьи О’Нейл) видный деятель демократической партии Дан Кимболл. В апреле 1968 г. он взял на себя роль главного организатора сбора денег среди монополистов Калифорнии в избирательный фонд Юджина Маккарти. Бывший министр военно-воздушных сил Томас Финлеттер возглавил «Комитет граждан за Маккарти» в штате Нью-Йорк. Бывший заместитель министра обороны Росвелл Гилпатрик возглавил «Комитет граждан за Роберта Кеннеди». Среди сторонников Р. Кеннеди находился и бывший министр обороны Роберт Макнамара. В числе финансовых покровителей Губерта Хэмфри был основатель и главный акционер компании «Линг-Темко-Воут» техасец Джеймс Линг, занимающий видное место среди поставщиков вооружения Пентагону. Среди первоначальных членов «Национального комитета граждан за Хэмфри» фигурировал вице-президент калифорнийской военной корпорации «Норсроп» — Джеймс Аллен; Г. Хэмфри пользовался поддержкой министра обороны в правительстве Джонсона — Кларка Клиффорда.

Избирательная кампания 1968 г. дает обильный материал для подтверждения той истины, что американская двухпартийная система в руководящих верхах представляет собой единую, слившуюся «республиканско-демократическую партию». Номинальный республиканец Джон Лобвел кампанию в пользу демократа Хэмфри, а номинальный демократ Стэнли Маркус из Техаса помогал республиканцу Рокфеллеру. Семьи крупнейших монополистов больше, чем когда-либо раньше, делали ставку одновременно на кандидатов обеих партий. В то самое время, когда Гарднер Коулс содействовал сплочению бизнесменов вокруг кандидатуры Губерта Хэмфри, его жена вошла в состав «Комитета граждан за Рокфеллера». Торговец Ральф Лазарус занял место в лагере Рокфеллера, а его отец, Фредерик Лазарус, внес деньги в избирательный фонд Хэмфри.

Калифорнийский алюминиевый магнат Лео Гарвей и его дочь Луи Уоршо были в лагере Хэмфри, но зять Луи Уоршо склонялся на сторону Юджина Маккарти. Элионор Гимбелл значилась в списке «Комитета граждан за Кеннеди», а Роберт Гимбелл дал 50 тыс. долл. Юджину Маккарти. Джон Рокфеллер III поддерживал своего брата Нельсона, но его сын, Джон Рокфеллер IV, вел энергичную кампанию в пользу Роберта Кеннеди. Госпожа Маршалл Филд значилась в списках сторонников Роберта Кеннеди и Юджина Маккарти. Старший партнер инвестиционно-банковской фирмы «Голдман, Сакс» собирал деньги в фонд Губерта Хэмфри, а его партнер Густав Леви ради перестраховки фирмы занял место среди сторонников Рокфеллера,

Эту игру в двойственную лояльность довел до гротеска Стюарт Мотт — отпрыск баснословно богатой мичиганской семьи, по традиции примыкавшей к республиканской партии: он выдвинул свою кандидатуру в члены палаты представителей от партии демократов; вместе с тем с марта 1968 г. вел единоличную кампанию, давая большие платные объявления в газетах в пользу республиканца Рокфеллера, обещая внести в его фонд 50 тыс. долл. Но 19 мая Стюарт Мотт выступил на большом митинге сторонников Юджина Маккарти в Нью-Йорке и объявил, что внесет в избирательный фонд сенатора из Миннесоты такую же сумму, какую он внес в фонд Нельсона Рокфеллера.

Если ко всему этому добавить, что «знамя новой политики», выпавшее из рук демократа Роберта Кеннеди, было подхвачено республиканцем Нельсоном Рокфеллером, то смысл большого спектакля, поставленного на общеамериканской сцене в 1968 г., становится ясным. В рамках двухпартийной системы финансовая олигархия всегда ведет игру без проигрыша.