На следующий день Арина попыталась заикнуться Олегу насчет Типи: этот день обещал быть очень сложным, и щенок явно был помехой. Но Олег не удостоил Арину даже ответом. Пришлось опять брать сумку, класть в нее Типи и отправляться в ООН. По дороге Арина заехала в мастерскую и сделала копию ключа от хранилища с документами. Она не успела просмотреть все личные дела, а ключ надо было вернуть Жанне сегодня. Так они договаривались. Перед въездом в ООН Арина занервничала: наверняка после вчерашнего инцидента номер ее машины взят на заметку, и ее сейчас досмотрят с пристрастием. Надо было оставить Типи сегодня дома. Но все было, как и в предыдущие дни. Стражи порядка взглянули на ее пропуск, потом на пропуск на машине, и шлагбаум поднялся.

Приехав на работу, Арина занесла ключ Жанне и попросила ее посидеть с Типи.

Ровно в девять она была уже в кабинете у Батлера. Там находился еще один мужчина, которого Арина не встречала прежде. Он сидел в стороне, за небольшим столом для переговоров, находившимся в этом же кабинете. Батлер представил их друг другу: мужчина оказался начальником службы безопасности ООН. Звали его Франсуа Бланше. На столе перед Батлером лежал вчерашний белый конверт. Батлер объяснил, что в конверте, который сегодня ему передал месье Бланше, находятся копии нескольких претензий крупных компаний, которым были выплачены солидные деньги. Подобная информация имеет большое значение: ее можно передать аналогичным структурам, которые имели бы представление о том, за что и в каких пропорциях выплачивается компенсация, и подготовили бы соответственным образом собственные претензии. Одним словом, такая информация стоит больших денег. Оформлением данных претензий занималась миссис Вуалье. Данные претензии хранились в архиве комиссии. Миссис Вуалье сняла с них копии и собиралась их кому-то передать. Вероятно, делала это не в первый раз. Побоявшись хранить их на работе, спрятала в тайнике, это кто-то увидел. Вот отсюда и анонимки. Мистер Бланше предлагает немедленно задержать миссис Вуалье. Дело, естественно, будет передано в женевскую прокуратуру. Батлер замолчал и посмотрел на Арину.

– Я очень признателен вам за помощь. Конечно, вся эта история нанесет большой урон репутации комиссии, но я не вижу другого выхода…

– Возможно, надо все-таки выслушать объяснение миссис Вуалье. Прежде, чем ее задерживать, – прервала его Арина.

Батлер посмотрел на Бланше.

– Если вы этого хотите, – пожал тот плечами.

– Миссис Родионова права. Давайте все-таки поговорим с ней.

Батлер позвонил ассистентке и попросил ее пригласить миссис Вуалье. Срочно. Арина, извинившись, вышла в коридор и набрала телефон Жанны: только бы та еще не ушла! Жанна как раз собиралась выходить. Она выслушала просьбу Арины, удивилась, но обещала сделать так, как она просила.

Когда через десять минут в дверь постучали и Батлер сказал «Войдите!», в кабинет сначала просунулась забавная черная лохматая рожица Типи, а вслед за ней неуверенно вошла Жанна.

– Собака? На работе? Что за безобразие! – Батлер с несколько преувеличенным негодованием посмотрел на Арин у.

– Мистер Батлер, вы, конечно, не в курсе, но это, как вы выразились, безобразие продолжается уже третий день подряд. – Арина повернулась к начальнику службы безопасности. – Несмотря на каждодневный контроль на въездных воротах, который осуществляют ваши подчиненные, месье Бланше, в количестве от двух до четырех человек. Четырех – это когда днище моей машины специально проверяли на предмет взрывного устройства. Проверили, а сумку с собакой на переднем сиденье не заметили!

– Что это значит?! – Батлер переводил взгляд с Арины на Бланше. – Чего вы, собственно, добиваетесь вашими заявлениями?

– Мне кажется, миссис Родионова не согласна с нашими выводами, – отчетливо выговаривая каждое слово, произнес Бланше. – Ведь именно так, я полагаю, надо расценивать всю эту демонстрацию с собакой? – Он хорошо говорил по-английски, правда, как и все французы, задирал интонацию в конце фразы.

– Миссис Вуалье, вы не могли бы подождать в приемной, – обратился Батлер к ничего не понимавшей Жанне.

Когда Жанна, волоча на поводке сопротивлявшуюся Типи, вышла из кабинета, Арина, до этого стоявшая, как ученица, в центре кабинета, села за стол напротив Бланше. Туда же перешел и Батлер.

– Я бы хотел узнать, кого вы подозреваете? – Бланше посмотрел на Арину.

– Возможно, я смогу ответить на этот вопрос уже сегодня. Но для этого надо разыграть одну сцену, и вы должны мне помочь.

– Не много ли вы себе позволяете? – Бланше несколько повысил голос. – Собираетесь устраивать еще один спектакль, а мы вам должны помогать?

– Хотелось бы. Вы же заинтересованы найти того, кто действительно спрятал этот конверт?

– И что для этого надо сделать?

– Вы должны вызвать машину с сотрудниками службы безопасности. Желательно, чтобы там было несколько человек. Потом с миссис Вуалье вы подъедете к тому памятнику, где нашли конверт, выведете ее из машины, походите вокруг, держа в руках конверт, потом посадите ее уже в специальную машину и увезете. Да, и еще надо будет, чтобы вокруг памятника натянули красную или какую у вас положено ленту. Знаете, как полиция отгораживает место преступления…

– И это все, что вы хотите? – насмешливо произнес Бланше. – А может, еще вертолет вызвать или полицейскую машину с сиреной?

– Это было бы, конечно, здорово, – Арина всерьез задумалась над предложением, – но, боюсь, это займет слишком много времени.

– Я смотрю, ко всем вашим достоинствам, вы еще и юмора не понимаете. Я не собираюсь участвовать в вашем спектакле. Что вы на это скажете?

– Я, может быть, и ничего, а вот одна сотрудница ООН может поведать вам о том, как в течение недели она ездила на машине с новым французским номером, который не имел ничего общего с ее пропуском, на котором стоял еще старый швейцарский номер. Другая сотрудница напомнит вам, как ваши доблестные стражи порядка отказались помочь ей, когда тут в снегу замерзала овца с двумя ягнятами. Если бы не… А может, это были вы? Она говорила, что только начальник откликнулся и помог…

– Да… – неохотно подтвердил Бланше, – помню эту историю. Возмутительное безразличие.

Бланше помолчал несколько минут, а потом обратился к Батлеру, молча слушавшему разговор.

– У вас тут, случаем, не было анонимного шантажиста? Если был – мы его, несомненно, разоблачили. Вот он, перед вами! – И Бланше сделал жест в сторону Арины.

– Да, миссис Родионова мастер шантажа, – закивал головой Батлер.

– А… – с пониманием потянул Бланше, – я смотрю, вы уже пали ее жертвой. Ладно, ничего не поделаешь, придется сдаваться. – Он повернулся опять к Арине и вдруг улыбнулся.

Арине даже показалось, что он смотрит на нее не с осуждением, как до этого, а уважительно.

– Предоставляю вам на сегодня свободу действия. Но если до вечера ничего не выяснится, то я буду связываться с полицией. Договорились?

Когда Арина выходила из кабинета, Батлер на прощанье бросил: «Надеюсь, вы знаете, что делаете». Арина лишь кивнула и побежала к себе.

Через полчаса она сидела в кафе «Серпан» в компании Саши Буренковой, которую она пригласила на кофе. Они устроились за столиком, стоявшим прямо у стеклянной стены, выходившей в парк. Едва они успели сесть, как на дороге, около того места, где находилась «Башня одиночества», появились две машины службы охраны. Из одной вышли два охранника, из другой – женщина и еще один мужчина. В руках у последнего был, как и просила Арина, белый конверт. Они некоторое время походили вокруг башни, бурно жестикулируя и что-то обсуждая. Народ в кафе заинтересовался, многие, в том числе и Арина с Сашей, вышли из здания на открытую террасу, откуда все было видно еще лучше.

– Слушайте, это же Жанна, – воскликнула Саша. – Жанна Вуалье!

– Да, похоже… – подтвердила Арина. – Странно, что они там делают?

В это время Жанну увезли в машине охраны, предварительно натянув яркую желтую ленту вокруг кирпичного памятника.

– Прямо как в фильмах, огородили место преступления, – прокомментировала их действия Арина. – Саша, я пойду. Нехорошо все это. Как бы с Жанной чего не приключилось.

Расставшись с Буренковой, Арина пошла не к себе, а в кабинет Сергея Волоченкова.

Сергей встретил ее довольно неприветливо.

– Вы уверены в том, что делаете? – набросился он на нее.

– А у вас есть другие предложения? – Арина старалась держаться как можно увереннее, хотя на самом деле сама очень нервничала.

Сергей принялся ходить по кабинету.

– Послушайте, перестаньте ходить. И без вас перед глазами все прыгает. Я сегодня ночью глаз не сомкнула. Сядьте лучше и расскажите о себе. Мне задачу облегчите: не надо будет ваше персональное дело изучать. Вы, наверное, забыли, что я должна вам помогать как человеку, которого увольняют.

Сергей послушно сел за стол и начал рассказывать о том, как оказался сначала в Швейцарии, а потом в комиссии.

После окончания университета, в 2000 году, он как один из лучших студентов курса получил грант на стажировку в Федеральную политехническую школу Лозанны. Естественно, он обрадовался – еще бы! Попасть в одно из самых известных учебных заведений в Швейцарии. Стажировка, продолжавшаяся шесть месяцев, уже заканчивалась, когда неожиданно подвернулась работа в комиссии, где как раз искали специалистов-океанологов. Сергей согласился, решив, что не помешает заработать немного денег. Первое время работа была достаточно увлекательной, но когда ассигнования на научные исследования сильно урезали, его перевели в отдел, который занимался чисто технической обработкой материала. Сергей пытался найти что-то более интересное в Швейцарии или в какой-то другой стране, но разразившийся кризис выбросил на рынок труда множество ученых. Все надеялись, что кризис – явление временное и вот-вот начнется подъем. Но экономическая обстановка в Европе становилась все более тревожной. Шансы Сергея все таяли и таяли.

В итоге он смирился с ситуацией и перестал даже искать какую-то другую работу. Тем более что в комиссии он зарабатывал очень неплохо. Первое время он еще стыдился признаваться московским друзьям, где и кем работает. Но его же друзья порой говорили ему: “Да брось ты, чего стесняешься. Тебе позавидовать можно! Да любой наш доктор наук за такие деньги согласился бы поменяться с тобой местами!” Сначала Сергей считал, что они говорят так, чтобы утешить его. Но постепенно и сам почти поверил в это. А почему бы и не поменяться, когда его заработок в несколько раз превышает то, что зарабатывают они.

Да и сама ситуация в комиссии способствовала тому, что он уже вскоре перестал воспринимать свое положение как унизительное. Вокруг себя он видел людей в точно такой же ситуации: по той или иной причине оставивших родину, интересную работу и занимавшихся здесь, в Женеве, отнюдь не самым творческим делом. Салема Атвана, бывшего главного редактора газеты, Людмилу Казанцеву, работавшую раньше в Министерстве образования, или Сашу Буренкову, биофизика.

Именно Буренкова и позвонила в тот самый момент. Сергей, как и просила Арина, нажал на кнопку спикерфона, позволявшую слышать то, что говорил звонивший.

– Сергей, привет, это Саша.

– Привет, как дела?

– Все хорошо, а что?

– Да нет, ничего…

На том конце провода воцарилось молчание, и Арина с испугом подумала, что на этом разговор и закончится.

– Хотела узнать, как ты?

– Это ты по поводу увольнения? Уже успокоился. Ничего не поделаешь.

– Да нет, я насчет Жанны…

У Арины перехватило дыхание. Сумеет ли Сергей не выдать себя?

– А что, собственно, Жанна… Я уезжаю, она остается. С ней все ясно.

– А… тем лучше. А то я боялась, что ты переживаешь. – Голос Саши набирал уверенность.

– Если скажу, что не переживаю, ты не поверишь. Переживаю, но переживу.

– Ну и правильно. Тем более что она вон какие номера выкидывает… – на другом конце многозначительно замолчали.

Арина не выдержала и подтолкнула Сергея, который тоже держал паузу.

– Что ты имеешь в виду?

– А ты не знаешь, что ее арестовали? – в голосе Саши зазвучали триумфальные нотки.

– Кого? Жанну? Ты что, с ума сошла?

«А он неплохой актер!» – подумала Арина.

– Представь себе. Я сама видела, как ее увозили на машине охраны.

– Не может быть! Ты что-то придумываешь!

Арина затаила дыхание: заглотнет рыбка наживку или нет?

– Ничего я не придумываю. Это она передавала информацию на сторону!

– Жанна?! Никогда не поверю!

«Не переборщил бы!» – пронеслось у Арины в голове.

– А вот и не верь. Нашли конверт, а в нем информация о претензиях, которыми занималась именно Жанна.

– Не может быть! – уже менее уверенно произнес Сергей. – Извини, я пойду, узнаю, где Жанна.

– Она… – но Сергей, не дослушав, повесил трубку.

– И что дальше? – Он повернулся к Арине.

– Все прекрасно, успокойся. Ты был просто великолепен. – Арина неожиданно даже для себя перешла на «ты». – Не уходи, вдруг понадобишься, но думаю, что все в порядке.

Через полчаса Арина и Бланше сидели в кабинете Батлера. Раздался стук в дверь, и вошла Александра Буренкова. Увидев там Арину и незнакомого мужчину, она в нерешительности остановилась на пороге.

– Здравствуйте, мистер Батлер. Вы просили меня зайти?

– Да, да, здравствуйте, проходите. Садитесь, пожалуйста. Я думаю, миссис Родионову вы знаете, а это – мистер Бланше, начальник службы безопасности.

– Что-то случилось? – Буренкова выглядела невозмутимой.

– Да, миссис Родионова только что рассказала нам о весьма интересном разговоре, состоявшемся между вами и мистером Волоченковым. Она была его свидетельницей.

– Ну и что такого? Разговаривала, а это запрещается? – Александра с вызовом посмотрела на Батлера.

– Конечно нет. Но вы сообщили ему о задержании миссис Вуалье.

– Да, я сама видела, как ее увозили.

– А то, что в конверте лежат копии конфиденциальных документов, вы, естественно, тоже сами видели. Поскольку вы их туда и положили.

– Я ничего никуда не клала. Что вы такое говорите! Я вообще не у вас работаю и не желаю выслушивать тут всякие глупости. – Александра демонстративно повернулась и пошла к двери.

– Если это не вы положили их в конверт, то каким образом вам стало известно о том, что миссис Вуалье обвиняют в передаче информации. Для того, чтобы это утверждать, надо было знать, что находится в конверте. До настоящего времени об этом знали только присутствующие здесь. Кроме того, кто их туда положил, – в разговор включился Бланше.

Буренкова несколько минут молчала.

– Я не знаю, что в конверте и никому ничего не говорила. Эта мадам врет. – Она кивнула на Арину.

– А Волоченков тоже выдумывает? – продолжал допрос Бланше. – Может быть, пригласить его сюда, чтобы он подтвердил?

– Ну и пригласите. Конечно, он подтвердит, чтобы Жанну выгородить. Он же ее любовник. Вы не знали? – Буренкова с вызовом посмотрела сначала на Батлера, а потом на Арину. – Вот он ее и выгораживает, а на меня все валит. Они же сговорились меня подставить! Это же ясно. Но не выйдет, не на ту напоролись!

Арине было очевидно: ее изначальный план дает сбой. Она не предвидела, что Буренкова будет отрицать сказанное по телефону. «Эх, надо было мне магнитофончик принести. Ведь у меня стоит в кабинете!» – подумала она.

– Я думаю, что продолжать разговор здесь бессмысленно, – обратилась она к Бланше. – Как вы и предлагали, надо вызывать полицию.

– Ты-то куда лезешь? Тебя что, спрашивают? – взвилась Буренкова. – Не верьте ей, мистер Бланше! – уже другим тоном обратилась она к начальнику службы безопасности. – Родионова – подруга Вуалье. Да и с Волоченковым у Родионовой шуры-муры. Так что она с ними заодно, – разошлась Буренкова.

Этого Арина вытерпеть уже не могла.

– Полиции придется меня допросить, когда будут разбираться что к чему, – парировала Арина. – А мне есть что рассказать.

– Как же, слышали, про выдуманный телефонный разговор, – фыркнула Александра.

– Не только. Про то, например, как вы взяли ключ от подвала и ушли на полчаса. Пока Жанна так кстати начала долгий рассказ про овец. Забыли? Вас в это время якобы начальник вызывал. У вас было достаточно времени, чтобы спуститься двумя этажами ниже, взять пару претензий – а вы раньше ими занимались, до Жанны. Так что прекрасно знаете, где что хранится. Ну а сделать с них копию и поставить на место – это вообще пара минут. Но я уверена, ваши следы на ключе обязательно найдутся. И на претензиях.

– Подумаешь, доказательство, – усмехнулась Александра. – Я раньше на месте Жанны работала. Вот и пользовалась ключом и претензиями занималась. Сами сказали…

– А конверты, в которых вы анонимки рассылали, ведь на них тоже ваши отпечатки найдут, – продолжала Арина.

– Чушь какая-то! При чем здесь я и анонимки!

– А при том, что это вы их писали! Все конверты для внутренней переписки – из вашего департамента. Вашей фамилии там нет, на это у вас ума хватило. Но все остальные – ваших коллег. Достаточно пройтись по третьему этажу и посмотреть на двери – большая часть фамилий на конверте – это сотрудники вашего департамента.

– Нет там моих отпечатков! – почти заорала Буренкова.

– Очень странно, что вы так уверены. Вы что, в перчатках работали? – вмешался в разговор Бланше. – А на тех письмах, в которых вы угрожали Селиму Атвану, тоже отпечатков нет?

– Какие перчатки? Вы все здесь рехнулись, что ли? Ну и зачем, по-вашему, мне понадобилось анонимки писать? Да еще этому паршивому Селиму! – Голос Александры сорвался на крик.

– А вот это мне как раз и не очень понятно. Ладно, с Вуалье мне все ясно. Но Селим? И анонимки, и эта попытка его убить! Чем вам Селим не угодил? – Арина в упор посмотрела на Александру.

– Послушайте, уберите эту сумасшедшую! – Буренкова подскочила к Бланше. – Она мне еще какое-то убийство пришить хочет.

– Не убийство, а попытку… – спокойно уточнила Арина. – На Атвана наехала ночью машина. Он едва сумел отскочить в сторону. Он видел, что машина въехала бампером в фонарь, покрашенный как раз накануне свежей краской. Черной. Он помнит об этом, поскольку, отскочив, испачкал рукав светлого пиджака.

– На Селима наехала машина Волоченкова, – прервала ее Александра. – Он так и заявил. Я здесь ни при чем!

– Да, Атван заподозрил Сергея Волоченкова. У того – черная «Audi 3». Ему показалось, что именно эта машина чуть не сбила его. Но я прекрасно помню, как буквально на следующий день после инцидента с Селимом мы были на стоянке в ООН. И там вы объясняли Людмиле Казанцевой, что накануне при выезде из Дивона какая-то дура врезалась в вашу маши ну. Этой дурой, как ни странно, была я. Да, засмотрелась и поехала назад. Помните? Вы меня просто не узнали, потому что едва взглянули в мою сторону. Главное – была машина. Вы ее внимательнейшим образом осмотрели. И ничего не нашли. Посему и отпустили меня с богом. Я тоже смотрела и ничего не увидела. Откуда же на следующий день взялась вмятина на бампере? Я ведь тогда в ООН не поленилась, подошла и тоже посмотрела. Вмятина и след черной краски. А то, что Селим перепутал – не удивительно. У вас темно-серая «KIA», а у Сергея черная «Audi Q3». Эти два паркетника похожи.

По мере того, как она говорила, Буренкова менялась в лице. Когда Арина закончила, то уставилась на нее с такой ненавистью, что Арине стало не по себе.

– Ты, ты, сука… – за этим последовал длинный ряд ругательств гораздо более изощренных, чем Арине пришлось выслушать несколько дней назад.

– Прекратите немедленно. – Батлер вдруг стукнул кулаком по столу.

Этот жест очень странно подействовал на Буренкову. Она вдруг рассмеялась.

– Надо же, понимает. На каком языке ни ругайся, всегда ясно, что к чему. Ну и что теперь? Судить меня будете? А за что? Где криминал? Никакого криминала нет. Глупость одна.

– Я полагаю, миссис Вуалье далека от того, чтобы рассматривать ваши действия как шутку, – вмешался Бланше. – Она имеет все основания подать на вас в суд.

– Одно дело – иметь, а другое дело – хотеть. Я вот уверена, что миссис Вуалье не захочет, чтобы в суде трясли ее грязное белье. Да и вы, мистер Батлер, не заинтересованы, чтобы я в суде поделилась кое-какими деталями из славного настоящего комиссии. – Буренкова усмехнулась и посмотрела на Батлера. – Так что, может, договоримся по-хорошему. Вы меня оставляете в покое, а я роток на замок.

– Я не вправе решать за миссис Вуалье, но что касается меня, я ни на какие сделки с вами идти не собираюсь. Мне бояться нечего, – отрезал Батлер.

– Так уж и нечего? – Буренкова снова усмехнулась.

– Извините нас, – вмешался Бланше, – мы сейчас вернемся.

Бланше жестом предложил Батлеру последовать за ним. Они вышли из кабинета. «Совещаться пошли», – догадалась Арина. Буренкова тоже, конечно, поняла, в чем дело.

Подойдя к столу, она села напротив Арины.

– Ну и что ты с этого имеешь? Сексуальное удовольствие? Влезла, сука, и всю кашу испортила. – Она уставилась на Арину с откровенной ненавистью.

– Кстати, о каше, – Арина постаралась не отвести взгляда, – последние ваши действия мне понятны. Вы влюблены в Волоченкова. Всячески его обхаживаете. Узнав о романе Сергея и Жанны, вы решили устранить Жанну. Пусть ненадолго – работа слишком грубая, – но на какое-то время. Убрать и очернить ее в глазах Сергея. Но ведь первые две анонимки не имели к Жанне отношения? Не так ли?

Буренкова ничего не ответила, и Арина продолжала.

– Судя по звонкам с угрозами и истории с машиной, вся ваша первичная ненависть была направлена против Селима Атвана. Он-то чем вам не угодил?

– Ну, утешила, гран мерси, – Буренкова, паясничая, изобразила умиление. – Хоть что-то она не поняла. А это-то ведь элементарно! Как же ты своими сыщицкими мозгами не усекла, что, устранив Селима, я бы обеспечила безбедную жизнь Сергею. Как минимум еще на год. Один из них должен был остаться в отделе. Я хотела, чтобы Атван или сам струсил и удрал отсюда подальше, или его бы – под зад коленкой! И все было бы в ажуре! Я же не знала, что ваша подружка Сережу окрутила! А тут наткнулась на разлюбезную парочку в ресторане. Эта Жанна мужику при всех чуть не в штаны залезала! Вот, бабуля Родионовна, какова она, ваша тихоня.

– Понятно, но в бабули не меня надо записывать. У вас явно со зрением не в порядке, – скоморошничанье Буренковой передалось и Арине. Она почувствовала, что говорит тоже каким-то неестественным голосом и на лице невольно появляются противные гримасы.

– Это еще почему? – заинтересовалась Александра.

– Да потому, что никаким боком кентавр на памятник из кирпича не указывает. Его рука вытянута в направлении могилы! А вы написали: «кентавр поможет…». Вот и выходит, что у вас то ли с логикой, то ли со зрением – из рук вон плохо!

– Дура! Все у меня в порядке – и с логикой, и со зрением! – взвилась Буренкова. – Это ты раньше времени влезла и все испортила. Сегодня бы пришло третье послание. И там бы говорилось, что от памятника надо пройти сто шагов в направлении восхода солнца! Вот приезжай завтра часов в семь на работу и убедишься! Прямехонько к красному складу и выйдешь!

– А… понимаю. Тонко задумано. – Арине никак не удавалось перестать гримасничать. – А вы, мадам, наверное, в детстве книг о пиратах и о поиске кладов начитались!

Буренкова хотела ответить, но в это время дверь открылась, и вошли Батлер, Бланше и еще двое стражей порядка.

Бланше сказал, что они переговорили с миссис Вуалье, и она не собирается возбуждать дело против миссис Буренковой. «Я же говорила!» – воскликнула Буренкова. Но Бланше жестом остановил ее. Он сообщил, что швейцарская полиция, напротив, очень заинтересовалась ситуацией с угрозами в адрес мистера Атвана и покушением на его жизнь. Полиция, однако, согласна не начинать расследования, если миссис Буренкова, в свою очередь, признает необходимым покинуть Швейцарию в двадцать четыре часа и больше сюда никогда не возвращаться. В любом случае она не сможет этого сделать, поскольку отныне будет занесена в списки персон нон грата. В случае, если миссис Буренкова найдет такое решение приемлемым, служба безопасности ООН не только не будет настаивать на ее задержании, но готова оказать ей всяческое содействие в организации отъезда. Для этого в ее распоряжение предоставляются два сотрудника службы. Они помогут ей с заказом билетов и со сбором вещей.

Бланше замолчал. Все смотрели на Буренкову.

– Так, охрану приставите, чтобы не сбежала.

Александра постояла несколько минут, раздумывая.

– И что же, и уеду. Думаете, напугали? Да мне здесь все осто***ло. – Она опять грубо выругалась. – И вся эта ваша Швейцария с Женевой, вместе взятые, пусть катятся… – ты им объясни, куда им катиться вместе с ними, – добавила она, глядя на Арину.

Потом повернулась к стражам порядка и добавила уже по-английски: «Ну что же, пошли, горе-охраннички!»

– Я надеюсь, вы не приняли слова миссис Буренковой всерьез? Она просто блефовала, надеялась нас припугнуть, когда упомянула какие-то проблемы в комиссии, – заявил Батлер, когда Буренкова, сопровождаемая Бланше и двумя другими сотрудниками охраны, ушла. – Думаю, теперь вам удастся наконец заняться своей главной работой – оказанием психологической помощи сотрудникам.

Арина не стала возражать, хотя на сей счет у нее имелись большие сомнения. Буренкова мягко отделалась, и ооновское начальство, по сути, пошло на компромисс, не передав дело полиции. Не исключено, что Батлер сознательно пошел на это. Что скрывалось за такими действиями? Но главное, по-прежнему было довольно много деталей, которые оставались неясными, и имелся целый ряд вопросов, на которые она сейчас еще не могла ответить. Поэтому Арина предпочла заверить Батлера, что она займется исключительно своими прямыми обязанностями.

– Вы устали, поезжайте сейчас домой, отдохните. – Услышав ее ответ, Батлер явно испытал облегчение. – А вечером приходите на коктейль. У нас как раз сегодня закончилось заседание совета управляющих. На нем были приняты важные решения о выплате компенсаций на очень значительные суммы ряду крупных компаний. Генеральный директор Женевского отделения устраивает по этому поводу у себя на вилле прием. Вы в списке приглашенных. Так что, пожалуйста, в шесть часов ждем вас на вилле Ла Фнэтр, с мужем.

Выйдя из кабинета, Арина почувствовала, насколько она устала. Три последних дня были непростыми, но особенно ее вымотал разговор с Буренковой. Ноги были какими-то ватными, а голова гулкой и пустой. Как хорошо, что она может по ехать домой! Если бы еще не этот прием! Но не пойти на него – неудобно.

Вернувшись в Дивон, она позвонила Олегу, напомнила о приеме, но муж сказал, что, к сожалению, на этот вечер у него другие обязательства. Разговаривал он очень сухо, и Арина поняла, что муж продолжал сердиться. И что это за обязательства такие? Из той же серии, что поздние возвращения последнее время? Настроение еще больше испортилось.

Описание любой достойной упоминания виллы в окрестностях Женевского озера должно начинаться так: оттуда открывается замечательный вид на озеро, горы за ним и на главную достопримечательность – Монблан. Вилла Ла Фнэтр не была исключением из этого правила. Собственно, и само ее название – «окно» – подразумевало роскошный вид из распахнутого окна.

Арина была здесь впервые. Ла Фнэтр была самой большой из вилл, переданных во владение ООН, и, тем не менее, ее размеры, как и размеры большинства швейцарских вилл, вряд ли соблазнили бы кого-то из русских олигархов или даже просто богатых «новых» русских. Это было невысокое двухэтажное здание, весьма скромно отделанное как снаружи, так и внутри. Но особенно рассматривать внутреннее убранство виллы и любоваться на вид, открывающийся с террасы, Арине не удалось.

Весть о том, что произошло сегодня утром, конечно, уже распространилась по организации, и на приеме, на который, естественно, была приглашена вся верхушка комиссии, Арина была чрезвычайно популярной фигурой. Всем было интересно в деталях узнать, как Арина разоблачила анонимщицу. Начальство – Чоудхури, Кирани, Кондратович, Кун Сяолинь и Гилмор – непременно желало выразить ей свою благодарность, хотя чаще всего ими руководило любопытство.

Первым к ней подошел Чоудхури.

– А вы наблюдательная женщина.

Арина почувствовала, что это было сказано искренне, и поэтому комплимент доставил ей удовольствие, а не вызвал отторжения.

– Не знаю… Мне кажется, я просто вижу, когда смотрю. А многие смотрят, но не видят.

– Не очень понятно, что вы хотите сказать.

– Давайте попробую объяснить, – предложила Арина. – Вот, например, саркофаг в парке, вы его, конечно, видели?

– Конечно, не один раз.

– Вы знаете, что на нем написано?

– Нет, не помню.

– А там очень интересные надписи по-латыни. – Арина процитировала их.

– Знаете, миссис Родионова, я все про вас понял. Дело не в том, что вы видите, а в том, что вам это интересно увидеть. Вы человек любознательный. Но, как мне кажется, вы забыли одну деталь.

– Какую?

– На саркофаге должна быть фамилия.

– А вот фамилии и нет. Вы, кстати, ее знаете?

– Вынужден еще раз ответить «нет». Неужели там нет фамилии?

– Представьте себе. Меня это тоже поразило. По-моему, отсутствие имени на саркофаге говорит о его владельце больше, чем все надписи, которые он велел выбить на мраморе.

– Да, тот, кто достоин, чтобы ему воздвигли грандиозный памятник, ограничивается камнем на могиле с двумя выбитыми на нем буквами «J.C.». – Чоудхури выжидательно посмотрел на Арину. – Подсказываю, он, как и те, о ком идет речь в анонимках, был беженцем.

– Кальвин, конечно, сделал для этой страны много, как никто другой. – Арина была на могиле Кальвина и поэтому сразу поняла, о ком говорит Чоудхури.

– Да, Кальвин никогда не стремился к славе, к известности. Он был из тех людей, которые приносят себя в жертву делу.

– Избави нас, господь, от таких людей.

– Вы не верите в то, что есть люди, искренне преданные делу?

Арина прочла во взгляде Чоудхури осуждение.

– По-моему, это всегда или поза, или выгода, или фанатизм. Что еще хуже.

– Вы ошибаетесь, – решительно возразил Чоудхури.

– А вы их встречали?

Чоудхури задумался. Он молчал довольно долго, потом покачал головой.

– Вот видите, вы тоже не встречали таких! – воскликнула Арина.

– Ну а люди, борющиеся за освобождение своей страны? Например, те, кто сражаются за свободу Тибета? Или те же курды?

– Я, возможно, неправа, но мне кажется, что большинство лидеров таких движений преследуют свои цели.

– Какие такие цели?

– Стать потом во главе нового государства. Играть, на худой конец, в этом государстве значительную политическую роль. И деньги, конечно, так можно заработать неплохие. Это мы уже проходили…

Чоудхури ничего не ответил, задумавшись о чем-то.

– Вы еще и циничны. Опасный набор качеств.

– Я не цинична, а прагматична.

Арину немного задели слова Чоудхури. Этот человек вызывал у нее уважение. Они встречались всего несколько раз, но их беседы были интересны. Ей было неприятно, что он счел ее циничной, и она хотела продолжить разговор, но Чоудхури, увидев, что к ним приближается Кондратович, отошел.

Общение с Кондратовичем в очередной раз вызвало в Арине лишь волну раздражения. Она была счастлива, когда он ушел, но тут к ней подскочила Лейла Кирани, и Арина в очередной раз пересказала уже набившую ей оскомину историю разоблачения. Вдруг Лейла увидела Батлера. Она тут же, прервав на полуслове разговор с Ариной, кинулась ему наперерез. Арина с удивлением отметила, что ей знакома эта подпрыгивающая манера ходить. Ну конечно! Она напоминала походку женщины, которая вышла из швейцарского шале. Это было в тот вечер, когда Арина направлялась к шале Монбовон, думая, что именно туда может указывать рука кентавра.

Арина все еще стояла в задумчивости, глядя на Кирани, возбужденно что-то объяснявшей Батлеру, когда к ней подошел Кун Сяолинь. Тот, от кого она этого меньше всего ожидала, преподнес ей сюрприз. Арине даже не пришлось ему ничего рассказывать. Он сразу начал с места в карьер.

– Признаю, я ошибался. Но это еще раз подтверждает, как прав философ. «Кто делает вид, что много знает и ко всему способен, тот ничего не знает и ни к чему не способен».

– Это вы Сократа цитируете? – Арина не ожидала, что Кун Сяолинь вот так, спокойно, признает свое поражение. Ведь он был первым, кто клюнул на удочку анонимок и подхватил идею об утечке информации.

– Нет, это тоже Лао-цзы.

– Получается, как у Сократа.

– У Сократа? – В свою очередь Кун Сяолинь был вынужден признать, что он чего-то не знает. Улыбка исчезла с его губ.

– Да, это греческий философ. Его все почитали за величайшего мудреца. А он, когда умирал, взял и заявил: «Я знаю, что ничего не знаю». Или что-то в этом роде. Но смысл таков.

– Видите, мудрые люди везде мыслят одинаково. – Кун Сяолинь по-прежнему не улыбался.

– Вы знаете, мой муж очень уважает вашего Конфуция, постоянно его цитирует. Я уверена, он будет очень рад получить книгу высказываний Лао-цзы. Муж будет в восторге. – Арина решила, что с Сократом она уже достаточно оплошала и надо наводить мосты. Незачем портить отношения.

Кун Сяолинь наконец расслабился, полез в портфель и вынул оттуда небольшую красную книжку, которую торжественно вручил Арине.

– Вот, возьмите, я всегда ношу книгу Лао-цзы с собой. Обязательно передайте вашему мужу.

– Огромное спасибо, обязательно передам, а потом верну вам, – поблагодарила Арина.

Когда она уже собиралась уходить, к Арине вдруг подошел Питер Гилмор. Ей пришлось чуть ли не в десятый раз вновь излагать всю историю. Выслушав Арину, Питер задал еще несколько вопросов.

– Честно говоря, я не очень верил тому, что слышал о ваших дедуктивных способностях. Но вы меня убедили, и я рад, что вы пришли в комиссию, – сказал он, выслушав ее объяснения. – Через месяц я снова поеду в Бангладеш в командировку. Там наметились кое-какие проблемы.

– Какого плана проблемы?

– Я не хочу ничего вам говорить, пока не буду убежден в том, что это не досужие домыслы. Давайте подождем моего возвращения.

Когда они прощались, он внимательно посмотрел на нее.

– Я думаю, нам придется еще поработать вместе.

Фраза Гилмора ее озадачила: неужели за словами Буренковой о проблемах в комиссии стояло что-то реальное? И еще ей не давало покоя покушение на Сергея Волоченкова. Буренкова не могла иметь к нему никакого отношения. Это было ясно. Но что же тогда стояло за этой историей? Или Арина все-таки ошибалась и никто не покушался на Сергея? Просто какой-то сумасшедший разогнался на катере и не заметил его? Вполне возможно. Не только на дорогах бывают лихачи. Решив, что так скорее всего и было, Арина постаралась перестать думать на эту тему. Но надолго выкинуть эту историю из головы ей не удалось. И виной тому были дальнейшие события.