ГЛАВА ПЕРВАЯ

— Хотите перекинуть меня на преступность?! — Виктор Дэмиен вскочил со стула и, упершись руками в письменный стол Эдуарда Кенсингтона, главного редактора газеты «Хьюстон стар», уставился шефу прямо в глаза. — Я не ослышался?

Седовласый газетчик с невозмутимой улыбкой взглянул на оскорбленного до глубины души Виктора.

— Ты все прекрасно расслышал, Дэмиен. Да, я хочу, чтобы ты перешел в отдел криминальной хроники.

Виктор рассмеялся и недоверчиво покачал головой.

— Ну у вас и юмор!

— Слушай, парень, мне шутить недосуг. Здесь не комедию играют, а газету выпускают.

Осознав наконец, что Кенсингтон говорит вполне серьезно, Виктор в ярости сжал кулаки. Он всегда отличался непритязательностью. Просто приходил на работу и делал свое дело. Не просил незаслуженных надбавок к жалованью. Не требовал к себе особого отношения. И, как ему казалось, надежно замаскировался. За что же шеф придумал ему такое наказание?

— Почему именно в этот отдел? И почему я? — не унимался Виктор. — Мой конек — бизнес. С тех пор как пришел в «Стар», я ничем другим не занимался. И вдруг на тебе!..

Кенсингтон жестом остановил его.

— Погоди-погоди, сейчас все объясню. Джеф Ньюби ушел от нас в «Кроникл».

Это была неожиданная новость. Никаких слухов о том, что заведующий отделом криминальной хроники собирается сложить свои полномочия, до Виктора не доходило.

— Значит, Джеф перешел в «Кроникл»… А ято думал, он в отпуске.

— Мне хотелось, чтобы все именно так и думали, пока я не решу, кто займет его должность. Так что тебе заступать.

Виктор открыл было рот, чтобы выразить свое несогласие, но Кенсингтон, не дав ему вымолвить и слова, продолжил:

— Ты, конечно, заметил, что у Сабрины Мартин все время идут материалы в разделе криминальной хроники и она довольно неплохо пишет. Но она молода и недостаточно опытна, чтобы возглавить отдел. А ты справишься.

К, черту опыт! Виктор не хотел руководить этим отделом. Он вообще не желал иметь ничего общего с криминальной хроникой. И чем скорее старик это поймет, тем лучше.

— Но, мистер Кенсингтон, вы же знаете, что отдел деловых новостей — мое детище, — возразил Виктор. — Ребята отлично работают, и я не предполагал, что мне придется это вам доказывать. Что будет с ними, если я займусь преступностью?

— Вопрос уже решен. Твое место достанется Биллу Уолтерзу. Конечно, у него не такой острый нюх, как у тебя, но он давно работает в отделе.

Виктор подошел к окну с зеркальным стеклом, выходившему на деловой центр Хьюстона, но не увидел привычной панорамы города — перед глазами стояла черная пелена. Так бы и задушил этого Кенсингтона собственными руками!

— Вы затеяли все эти перестановки, даже не поинтересовавшись моим мнением, — резко произнес он, сжимая в кармане кулак.

— Спрашивать было бесполезно, — отозвался Кенсингтон. — Я заранее знал, что ты отреагируешь именно так.

Виктор удивленно взглянул на седого старика, восседавшего за громоздким столом из красного дерева.

— А как именно? Откуда вам знать, что я сейчас чувствую? — осведомился он, не скрывая издевки.

— Еще как знаю! Ты же псих ненормальный. Тебе хочется послать меня куда подальше и отвалить отсюда.

Прищурившись, Виктор с невольным восхищением пристально посмотрел на шефа. Ничего не скажешь, Кенсингтон всегда отличался проницательностью и прямотой!

— А почему вы думаете, что я решусь уйти из газеты?

Старик достал сигару и потянулся за позолоченной зажигалкой.

— Ты явился в редакцию три года назад с изрядным сумбуром в голове и с желанием изменить свою жизнь, вот я и дал тебе такую возможность. В благодарность ты честно пахал в отделе деловых новостей. Нужно быть идиотом, чтобы не признать этого. И еще большим идиотом, чтобы теперь тебя потерять. Ты один из лучших репортеров газеты. Ты…

Виктор покачал головой.

— Только не надо приукрашивать, мистер Кенсингтон. Я не нуждаюсь в ваших похвалах. Мне просто хочется знать, чем вы руководствуетесь, предлагая мне перейти в другой отдел.

Кенсингтон раскурил сигару и после нескольких затяжек произнес, словно пропустив мимо ушей последние слова Виктора:

— Я пытаюсь объяснить, Дэмиен, как высоко ценю тебя. И, черт побери, не вижу ничего плохого в том, чтобы сказать человеку, что он хороший работник.

Виктор быстро вернулся к столу.

— Если я такой замечательный, — разгорячился он, — то не надо меня никуда переводить. Говорят, Сабрина Мартин классная журналистка, вот и продвиньте ее. Она наверняка этого хочет.

Кенсингтон небрежно пыхнул сигарой.

— Конечно, хочет. Я уверен. Но ей всего лишь двадцать пять. Придется подождать пару лет, пока она не приобретет необходимые волевые качества.

Виктор выругался про себя.

— А я, по-вашему, ими обладаю?

Главный редактор хмыкнул.

— Вне всякого сомнения. Думаешь, я забыл те статьи, что ты писал в Далласе для «Геральд»? Ты не просто «причесывал» факты, а смело докапывался до правды. Именно этого и ждут наши читатели, открывая утренний выпуск. И у меня есть предчувствие, что ты отлично справишься с задачей.

Однако у Виктора такого предчувствия не было. Да, он десять лет работал репортером в отделе криминальной хроники, но однажды бросил это дело и поклялся никогда к нему не возвращаться.

— Мне нравится писать о бизнесе, — пробормотал он, почти сдаваясь, потому что не мог отказать человеку, который столько раз его выручал.

Кенсингтон фыркнул.

— Мы оба знаем, что ты способен на большее. Тебе сейчас слишком легко работается. — Он хитро улыбнулся. — Ты прячешься от своей настоящей любви, но пришло время пойти ей навстречу.

Виктор помрачнел.

— Я вообще не верю в любовь, — резко сказал он.

Шеф рассмеялся.

— Ну вот и докажи, а мы посмотрим.

В дверь постучали, и Сабрина Мартин мысленно чертыхнулась. Ну кого еще там принесло? В четвертый раз за последние пятнадцать минут!

— Да-да! Что такое? — крикнула она, не отрываясь от кипы торопливо исписанных листков.

— Вы Сабрина Мартин?

Незнакомый низкий голос заставил ее обернуться.

— Да, — ответила она и, встретившись взглядом с вошедшим к ней в кабинет мужчиной, неожиданно для себя начисто забыла о работе.

— А я Виктор Дэмиен, — отрывисто сказал тот.

Можно подумать, он открыл ей что-то новое! Да кто же в редакции «Хьюстон стар» не знает Виктора Дэмиеиа — мага и волшебника из отдела деловых новостей! Единственное, что пока оставалось для Сабрины загадкой, — зачем он сюда пожаловал. Она пишет о преступности, а он-о фондовой бирже, и вряд ли их журналистские интересы могут пересечься.

— Привет.

Девушка понимала, что ее приветствие прозвучало довольно глупо, но ничего другого ей просто не пришло в голову. Этот человек своим хладнокровием может смутить любого, недаром сотрудники редакции за глаза прозвали его «Айсбергом».

Под недоуменным взглядом Сабрины Виктор почувствовал себя пришельцем с другой планеты. Может, ей невдомек, что он работает в «Стар»? Или она никогда не читает рубрику деловых новостей? Скорее всего, ее совершенно не волнуют статьи о закупках товаров или о жилищном строительстве, решил Виктор. Однако представить себе, как эта женщина выслеживает убийц, он также не мог.

— Чем могу быть полезной, мистер Дэмиен?

Сабрина повернулась на вертящемся кресле лицом к Виктору. Она не раз сталкивалась с ним в коридорах редакции, но впервые видела его так близко. И Сабрина, которая всегда предполагала, что Дэмиену лет сорок, лишь сейчас разглядела, что он явно моложе. Скорее всего, ему тридцать пять. А еще он намного выше, чем ей казалось. За метр восемьдесят. У него волнистые каштановые в рыжину волосы, зачесанные назад, широкий лоб и серо-голубые глаза. В них сквозит настоящий мужской характер и недюжинный темперамент. Хотя уже через мгновение Сабрина решила, что последнее ей померещилось.

Так вот она какая, эта Сабрина Мартин, подумал Виктор, окидывая взглядом ее длинные ноги в шелковых чулках. Пожалуй, она напоминает хорошенького беленького котенка. Но уж никак не газетного репортера. Проклиная в душе главного редактора, а заодно и самого себя, Виктор понял, что он не просто вернулся в криминальную хронику, а, похоже, влип в нечто гораздо худшее и ступил на дорогу, ведущую прямиком в ад.

— Должен сообщить вам, что я ваш новый начальник.

Раскрыв от удивления рот, Сабрина медленно поднялась с кресла.

— О чем вы? Ведь Джеф Ньюби…

— Ушел. Туда, где трава зеленее. По крайней мере он так думает, — перебил ее Виктор. — Я уже сказал об этом остальным сотрудникам отдела, а они направили меня к вам.

Сабрина Мартин шагнула навстречу Виктору, и, хотя возмущение от нового назначения не улеглось, а дурные предчувствия от предстоящей работы все еще мучили журналиста, его мысли неожиданно устремились совсем в ином направлении. Еле удержавшись от искушения полюбоваться пленительными изгибами тела стоящей перед ним высокой и стройной красавицы, он буквально заставил себя посмотреть Сабрине в лицо.

— Просто не верится! — произнесла она, не успев оправиться от удивления.

— Ничего, скоро поверите, — отрезал Виктор. — Так уж получилось.

Девушка не сводила с Виктора изумрудно-зеленых глаз. Она уже не думала ни о Джефе Ньюби, ни о том, как отразится на ее карьере уход бывшего начальника, гораздо больше ее занимал тот факт, что прямо перед ней, на расстоянии вытянутой руки, стоял некоронованный король отдела деловых новостей — сам Виктор Дэмиен.

Она убрала со лба прядь длинных вьющихся волос, мешавшую хорошенько рассмотреть Виктора. Что и говорить, у него действительно незаурядное лицо: немного резковатые черты, крупный нос и волевой подбородок. В общем, лицо настоящего мужчины: встретишь — не забудешь. Отметила Сабрина и строгий костюм, безукоризненно подобранный галстук, тщательно выглаженные брюки, хотя, по ее мнению, Виктор мог бы одеться и попроще.

Впрочем, довольно его разглядывать! Дэмиен здесь вовсе не для того, чтобы она оценивала его внешний вид.

— Боюсь, я не совсем вас поняла, — призналась девушка. — Джеф Ньюби и вправду уволился? И вы теперь вместо него?

Заметив, как дрогнули ноздри Виктора и слегка искривился рот, Сабрина смутилась: вопросы и впрямь прозвучали довольно нелепо. Она предпочла притвориться, что не заметила язвительный взгляд Виктора, и приготовилась внимательно слушать.

— Вы на редкость сообразительны, мисс Мартин.

В его голосе было столько сарказма, что Сабрина не могла не ответить на подобный выпад.

— Я всегда этим отличалась, мистер Дэмиен. Но уж куда мне до… — Она выразительно посмотрела на Виктора. — Позвольте узнать, когда об этом сообщили? Я была в полной уверенности, что Джеф в отпуске.

— Мистер Кенсингтон поставил меня в известность час назад. Ньюби перешел в «Кроникл», и с завтрашнего дня я заступаю на его место.

Кенсингтон! Значит, идея принадлежала самому владельцу газеты! Сабрина не верила своим ушам. И все-таки, скорее всего, так оно и есть, с огорчением подумала она. Иначе зачем бы Дэмиену к ней приходить?

В полном смятении она взглянула на Виктора широко распахнутыми зелеными глазами.

— Но почему именно вы? Вы же писали о бизнесе, и вдруг — преступность. Я бы… — У Сабрины внезапно покраснели щеки, и она осеклась, хотя не в ее правилах было ходить вокруг да около.

Виктор горько усмехнулся.

— Вам бы хотелось, чтобы на эту должность назначили вас? Я угадал?

Раздосадованная собственной растерянностью, девушка схватилась за голову.

— Но ведь это более логично… — Она снова запнулась и окинула Виктора вызывающим взглядом. Да что этот Дэмиен смыслит в криминальной хронике? Пусть бы и дальше занимался своими корпорациями, налогами и биржами! А Кенсингтон тоже хорош! Он-то о чем думал? Но, почти тут же потупившись, она продолжила: — Среди штатных сотрудников отдела я дольше всех занимаюсь преступностью. К тому же я была правой рукой Джефа.

Виктор очень надеялся, что при нем она не будет претендовать на подобную роль. Только этого еще не хватало! Или преступность, или хорошенькая блондинка. А если и то и другое свалится на него одновременно, то так ведь и рехнуться можно.

— Чтобы вас утешить, скажу: я не напрашивался на место Джефа.

Виктор не скрывал своего раздражения.

Под его колючим взглядом Сабрина пересекла крошечный кабинет и вернулась к письменному столу, где среди грязных чашек, старых газет, баллончика с лаком для волос и надкушенного сэндвича возвышался блестящий кофейник из нержавейки.

— Хотите кофе? — предложила она и попыталась найти в этом хаосе чистую чашку. Мать Сабрины была родом с юга и всегда учила не забывать о гостеприимстве, даже если ты не в духе. А девушке сейчас действительно было не по себе, потому что Виктор Дэмиен влез не в свое дело.

— Да нет, спасибо, — покачал головой Виктор.

Сабрина не стала его уговаривать и налила кофе только себе. Пусть знает, что она вовсе не кроткая овечка, которая безропотно позволит командовать собой.

— Я неплохо пишу, но хозяйка из меня никудышная, — сказала она, — так что простите за этот кавардак. Такой уж у меня стиль работы. Джеф, человек семейный, отец трех сорванцов и поэтому вполне терпимо относился к моему беспорядку.

— Но… вы тут неплохо устроились. В других отделах все сидят друг у друга на голове. Интересно, как вам удалось заполучить этот кабинет? — спросил Виктор, обводя взглядом маленькую захламленную комнатку.

Вопрос немало позабавил Сабрину, и она рассмеялась.

— Вы так говорите, — она сделала рукой широкий жест, — словно у меня тут царские хоромы. Между прочим, здесь была обычная подсобка. Сначала я договорилась с уборщицей, потом с электриками, и мне установили розетку для компьютера.

Девушка обогнула стол и уселась в свое вертящееся кресло. Виктор, не отрываясь, смотрел, как она медленно кладет ногу на ногу, затем поднял глаза — Сабрина поправляла упавшие на лицо светлые вьющиеся волосы. Он отметил, что у нее на каждой руке по кольцу: одно с крупным бриллиантом, другое с ониксом, обрамленным мелкими бриллиантиками. А еще у нее длинные, ярко-розовые, в тон губной помаде, ногти. Ее тело источало женственность и очарование, и Виктор почувствовал, как его охватывает смятение.

— Все-таки тут поспокойнее, чем, например, в перегороженной клетушке, где сидит служба информации, — резко сказал он и поймал себя на том, что в присутствии Сабрины его голос звучит не в меру раздраженно.

— Пожалуй, — промурлыкала девушка. — Пока мы с Джефом работали бок о бок, нас все устраивало.

Однако Виктору подобное соседство казалось не совсем подходящим. Но еще более неприятной была мысль о том, что ему придется уступить свой стол преемнику и ютиться в общей комнате с остальными подчиненными.

Похоже, у него нет иного выхода, кроме как обосноваться здесь, вместе с этой женщиной. Но что он, собственно говоря, о ней знает? Время от времени видел в редакции, сталкивался в коридоре или в лифте, но ни разу по-настоящему не пообщался.

Что бы ни говорил Кенсинггон, но Сабрина выглядела моложе своих двадцати пяти лет. Уже одно это сбивало Виктора с толку, не говоря про ее манеру одеваться. Она пришла на работу в мини-юбке из черной кожи в обтяжку и белой шелковой блузке с мягкими складками; черные туфли на высоких шпильках превращали ее и без того длинные ноги просто в смертоносное оружие. У Виктора даже перехватило дыхание, но он сумел тут же взять себя в руки.

— Не представляю, как мы с вами уживемся, но какое-то время придется посидеть в одной комнате, — сказал он и увидел, как тонкие брови Сабрины вопросительно изогнулись.

— Вы собираетесь перебраться сюда?

Он встретил ее взгляд с ехидной улыбкой.

— А у вас есть предложение получше? Если я останусь двумя этажами выше, то не буду знать, что творится в моем отделе. Так что заранее прошу извинить меня за вынужденное вторжение.

Сабрина сердито поджала губы. Интересно, подумала она, он со всеми держится так самонадеянно и высокомерно?

— Поскольку всю эту историю от меня держали в тайне, откуда мне было знать, что вы намерены стать моим соседом? Так что я тоже прошу извинить меня за вынужденные расспросы, — парировала она елейным голосом.

Виктор еще не отошел от бурного разговора с Кенсингтоном, и потому вызывающая улыбка журналистки просто взбесила его. С каким наслаждением он поцеловал бы Сабрину прямо в ярко-розовые губы, чтобы убрать с ее лица выражение ядовитой иронии! Неужели поцеловал бы?

— Послушайте, мисс Мартин, — медленно заговорил Виктор, стараясь не давать волю ярости, — я не напрашивался на должность заведующего. Да, по мне, любой отдел во сто крат лучше вашего, но…

— Но что?

— Кенсингтон — главный редактор. Он убежден, что я нужен газете, и я собираюсь оправдать его доверие. Хотя все сейчас работает против меня.

На лице Виктора была написана такая неподдельная безысходность, что Сабрина не могла усомниться в его искренности. Она видела, что ему неприятно здесь находиться, но не хотела, чтобы он сейчас ушел. Сабрине стало легче от мысли, что неожиданный поворот событий поверг Дэмиена в такое же смятение, как и ее саму.

— Может, мне поговорить с главным? Я постараюсь убедить его в том, что смогу заменить Джефа, — предложила девушка, цепляясь за призрачную возможность переиграть назначение Виктора.

Ее взгляд упал на часы. Они показывали три. Сабрина уже выбилась из делового графика, и, пока Дэмиен находился здесь, ее планы неуклонно продолжали рушиться. Но самое ужасное, что в его присутствии она совершенно не могла сосредоточиться. Ей стало ясно как день, что им с Виктором никогда не сработаться.

Между тем он глядел на девушку с недоумением.

— Вы в своем уме? Не смешите меня, а заодно и всю редакцию. Еще не было случая, чтобы Кенсингтон изменил свое решение.

Виктор знал это лучше других. А кроме того, если он и противился новой должности, то это вовсе не означало, что он мог бы представить во главе отдела криминальной хроники кого-либо другого, в том числе и Сабрину Мартин.

— Когда ты писал о преступности, — говорил ему Кенсингтон, — твои очерки были не просто хороши, а чертовски хороши. И ты можешь делать то же самое для «Стар». Я первый скажу тебе «спасибо», и газета будет тебе благодарна. Да что газета — весь Хьюстон!

Вот так шеф и уломал его, и Виктор не смог отказать главному. Ну что ж, он снова будет писать о преступности, но, видит Бог, уже без всякого удовольствия.

Раздраженная неприязнью и заносчивостью коллеги, а также собственным долготерпением, Сабрина развернулась к столу.

— А я все-таки хочу переговорить с шефом и думаю, что это вовсе не повредит. Вы не боитесь, что он сочтет женщину, которая последние три года писала о преступности, более подходящей кандидатурой, чем мужчину, который всю жизнь занимался деловыми новостями?

Виктор не сдержал короткого язвительного смешка, вообразив, как Сабрина будет говорить с Кенсингтоном. Старик ведь не просто главный редактор «Хьюстон стар», но и владелец газеты. Неужели она надеется повлиять на него? Впрочем, с такими ножками у нее есть шанс добиться гораздо большего — можно покорить сердце шефа.

— Мисс Мартин, а откуда вам известно, что я работал только в деловых новостях? Я этого не говорил.

Сабрина резко обернулась и пристально посмотрела на Виктора. Ее розовые губы удивленно раскрылись.

— Уж не хотите ли вы сказать, что раньше писали о преступности?

Виктор скрестил руки на груди. Он был сыт по горло вопросами Сабрины Мартин. Хорошенького же она мнения о его профессиональных способностях, если подвергает их сомнению!

— Честно говоря, мое прошлое вас не касается. Мистер Кенсингтон возложил на меня ответственность за отдел. Вот и все, что вам следует знать.

Сабрина с трудом подавила в себе желание снять туфлю и запустить ею Виктору в голову. Назначение начальником еще не повод для демонстрации своего превосходства.

— Значит, у вас все-таки есть опыт работы в криминальной хронике, — заключила она, терзаясь сомнениями.

— Разве я это утверждал?

Ее глаза недоуменно расширились.

— Вы дали понять…

— Как все журналисты, вы слишком любопытны, — сказал Виктор с подбадривающей улыбкой. — Раз уж вам кажется, что вы действительно сильный репортер, то не надо меня расспрашивать, докапывайтесь до всего сами.

Кипя от негодования, Сабрина решила во что бы то ни стало вывести его на чистую воду.

— Возможно, я так и поступлю, — холодно произнесла она, растягивая слова, чтобы не дать воли гневу.

Виктор оставил ее реплику без ответа. Однако Сабрину удивило, что Дэмиен несколько раз нервно провел рукой по волосам. А ведь он — Айсберг, совершенно невозмутимый человек, чье настроение невозможно угадать. Очевидно, те, кто сравнивают Виктора с глыбой льда, на самом деле не слишком-то хорошо его знают. Или же она увидела его с непривычной для других стороны?

Не о том думаешь, Сабрина, строго одернула она себя. Не время углубляться в размышления о Викторе Дэмиене. Начальство не считает ее достойной повышения по службе, и это очень обидно. Она ведь хорошо работает. И ни одна душа не высказывала ей каких-либо замечаний. Так почему же руководство отделом поручили не ей, а этому несносному гордецу, застрявшему у нее в кабинете?

Преодолевая неуверенность, Сабрина постаралась, чтобы ее слова прозвучали как можно небрежнее:

— Ну что ж, если, как вы утверждаете, вам ненавистна ваша новая должность, то я не вижу ничего плохого в том, чтобы обсудить это с главным редактором. — Она повернулась к компьютеру и решительно прибавила: — Я сообщу вам о результатах моего разговора.

Она сообщит?.. Неслыханная наглость! Не скрывая раздражения, Виктор тут же возразил:

— Ну уж нет! Если вы считаете своим долгом поговорить с шефом, то я пойду вместе с вами.

Виктор не желал, чтобы эта девица обсуждала его самого или его работу у него за спиной.

Дэмиен с удивлением услышал мягкий смех Сабрины. Такой же хрипловатый, как и ее голос. Да, невероятно чувственная особа. Он заставил себя спуститься с небес на землю — жизнь приучила его осторожно относиться к скупым подаркам судьбы.

— Вы только что были у главного, — заметила Сабрина. — Так позвольте же теперь и мне разобраться с ним. — Она бросила на Виктора взгляд через плечо и смущенно улыбнулась. — Вам не о чем беспокоиться, Дэмиен. Поболейте за меня, и, возможно, вы вернетесь в свой любимый отдел и избавитесь от необходимости видеть меня снова.

На Виктора накатил приступ тихого бешенства. Эта Мартин может сколько угодно воображать себя звездой криминальной хроники, но чем скорее она привыкнет к мысли о том, что он теперь ее начальник, тем для нее будет лучше.

— Ну что ж, действуйте, — напутствовал он, решив больше не отговаривать упрямицу. Раз девочка не понимает, что еще слишком молода и неопытна, пусть услышит это из уст старого зубра; правда, тот не станет особенно церемониться. — Надеюсь, ваша тонкая кожа выдержит это испытание.

Виктор направился к выходу и у двери обернулся. Сабрина Мартин смотрела ему вслед так, словно хотела испепелить его взглядом.

— Кстати, я еще около часа пробуду у себя в кабинете. Хотелось бы узнать, предстоит ли нам встречаться в дальнейшем.

Дверь захлопнулась. Сабрина в ярости схватила засохший сэндвич и запустила им вслед непрошеному гостю.

В коридоре Виктор перевел дух и зашагал к лифту, чтобы вернуться на родной третий этаж. Наконец-то он доберется до своего кабинета, у которого есть лишь один, хотя и очень серьезный, недостаток — соседство миссис Виксен.

Проходя через общую комнату отдела деловых новостей, он увидел на рабочих местах двух сотрудников. Журналисты обменялись с ним беглыми взглядами. Их безразличие вполне устраивало Виктора. Он ни к кому не лез в друзья, и окружающие платили ему той же монетой. Лишние сложности были Виктору ни к чему.

Плюхнувшись за письменный стол, Виктор вывел на монитор компьютера текст неоконченной статьи. До того как Кенсингтон огорошил его своим решением, он начал работать над материалом о налоге на наследство. Однако после разговора со стариком и неожиданной стычки с Сабриной Мартин Виктор совершенно забыл, о чем он, собственно, собирался писать.

За свою тридцатишестилетнюю жизнь и долгие годы работы в журналистике Виктор перевидал множество женщин в самых немыслимых ситуациях, но не мог припомнить, чтобы хоть одна из этих встреч ошеломила его так же, как знакомство с Сабриной.

Тяжело вздохнув, он потер ладонью уставшую шею. Проклятье! Да не сможет он сработаться с этой штучкой, и все тут! И не пцтому, что она хороша собой, или сексуально привлекательна, или слегка самодовольна. Это еще полбеды. В конце концов, думал Виктор, они узнали бы друг друга получше. Но одна мысль о том, что эта девушка пишет о преступности, заставляла его ежиться. Виктор знал преступный мир. Пожалуй, даже слишком хорошо знал. И с него было довольно этих незабываемых впечатлений на всю оставшуюся жизнь.

Громко стуча каблучками, Сабрина неслась к себе в кабинет. Она провозилась с очередной статьей гораздо дольше, чем предполагала. Спасибо Виктору Дэмиену!

— Сабрина, погоди! — послышалось сзади.

Она узнала голос подруги и замедлила шаг, чтобы изящная рыженькая девушка смогла ее догнать.

— Пола, я спешу.

— Вечно ты куда-то бежишь. — Подруга торопливо засеменила, подстраиваясь под широкий шаг Сабрины. — Скажи мне, это правда?

— Ты о чем? — спросила Сабрина.

Они с Полой познакомились три года назад, когда та пришла работать в газету, и почти сразу же подружились.

— Ходят слухи, что Айсбергу поручили возглавить отдел криминальной хроники. Прямо не верится!

Сабрина не удержалась от смеха, ведь и ей идея главного редактора казалась довольно нелепой.

— Самой не верится. Но это правда.

— Значит, вам теперь работать в одной упряжке. Ну, я тебе не завидую!

Сабрина тяжело вздохнула — перспектива и впрямь вырисовывалась нерадостная. Действительно, ей не сработаться с этим заносчивым и суровым типом. Она любила пошутить, подурачиться и считала себя веселым человеком. Нет, с этим мужланом она ни за что не уживется!

Сабрина вовсе не была мужененавистницей, но появление Виктора Дэмиена, его холодность и насмешки оставили у нее странное ощущение, будто она попалась в лапы хищнику. Кроме того, она чувствовала себя уязвленной и беззащитной — подобного состояния у нее не было со времени злополучного разрыва с Эриком. Но едва ли это можно объяснить Поле, если ты сама толком ничего не понимаешь.

— Я тоже себе не завидую, — пробормотала Сабрина и, остановившись у входа в свою комнату, помахала подруге рукой. — Ну пока. Увидимся.

 

ГЛАВА ВТОРАЯ

Сабрина вошла в кабинет Джи Пи Гонзалеса и швырнула статью ему на стол.

— Сабрина, ты просто прелесть! Всегда в нужный момент и в нужном месте.

Она наблюдала, как пожилой мужчина пережевывает губами незажженную сигарету. Джи Пи был девушке как родной отец, а может, даже больше, чем отец. Во всяком случае, она любила его не менее сильно. Возможно, так произошло потому, что Джи Пи уважал и одобрял ее работу, в то время как настоящий отец не считал журналистику подходящим занятием. Как бы там ни было, Сабрина не оказалась бы сейчас здесь, не рассчитывай она на его доверие и поддержку.

— Если я прелесть, то почему вы ничего не рассказали мне о Викторе Дэмиене? — выпалила она.

Джи Пи слушал ее, перелистывая отпечатанные страницы.

— Я так и знал, что ты расстроишься. Я как раз собирался поговорить с тобой, но ты всю неделю была неуловима, да и я закрутился.

От злости Сабрина чуть не топнула ногой.

— Закрутился! Ведь это для меня так важно!

Он поднял глаза и широко улыбнулся.

— Лапуля, тут я был бессилен.

Сабрина скрестила руки на груди.

— Я не желаю ходить под началом Виктора Дэмиена!

Джи Пи устроился в кожаном кресле поудобнее, положив ноги на стол.

— У тебя нет выбора, Сабрина. Потом ты оценишь этого человека.

«Оценишь»! Девушка едва не расхохоталась ему в лицо. Было бы что оценивать! Разве что широкие плечи и голубые глаза. Но для нее это ровным счетом ничего не значит!

— Вы не представляете, до чего он противный, и еще… — Сабрина едва не задохнулась от гнева, припомнив, как Виктор с важным видом заявился к ней в комнату. Прямо как к себе домой! — В бизнесе он, конечно, дока, вот пусть и дальше пишет о высоких кабинетах и не лезет в трущобы!

Джи Пи покачал головой, но по выражению его лица было не ясно, какое впечатление на него произвела горячность Сабрины: то ли сильно позабавила, то ли огорчила.

— Что-то ты раскипятилась. На тебя это не дохоже. И к тому же ты ведь совсем не знаешь диктора.

Девушка склонилась над столом, выхватила изо рта Джи Пи сигарету и яростно ткнула ею у пепельницу.

— А что, собственно, мне нужно о нем знать?

Джи Пи со вздохом достал карандаш и взял в руки статью Сабрины.

— Он классный журналист. А об остальном можешь спросить его самого.

Нет уж, спасибо! Она успела задать Дэмиену несколько вопросов, и его ответы не отличались любезностью. Словно она спрашивала о чем-то неприличном!

Джи Пи постучал карандашом по крышке стола.

— Сабрина, у нас с тобой особые отношения: ты всегда была для меня больше чем просто сотрудница. Давай-ка выкладывай, что именно тебя разозлило.

Сабрина закрыла глаза и потерла переносицу.

Если ей не удастся переубедить Джи Пи, значит, связываться с Кенсингтоном совершенно бесполезно — она только зря потратит время.

Обреченно вздохнув, Сабрина провела ладонью по лбу. Иногда, подумалось ей, очень хочется забыть о том, что ты сильная, независимая и честолюбивая женщина. Иногда, вот как сейчас, хочется где-нибудь примоститься и вволю поплакать, никому не объясняя причину своих слез. Особенно мужчинам.

— Хорошо, я скажу. У меня сложилось впечатление, что вы с Кенсингтоном недовольны моей работой! Иначе вы бы не предложили эту должность Дэмиену.

Джи Пи сердито покачал головой.

— Сабрина, ты прекрасно пишешь, и я обещаю, что, как только ты наберешься опыта, тебя ждет блестящее будущее. — Он показал глазами на дверь. — А теперь забирай статью и дуй отсюда. Наборщики будут рыдать от восторга.

Девушка поняла, что бой проигран, и медленно вышла из кабинета. Она никогда не была нытиком, но в данную минуту пребывала в довольно мрачном настроении. Одному Богу известно, как следует обращаться с этими несносными мужчинами. Но если уж ты у них в подчинении, то надо улыбаться. И тогда есть надежда, что тебе улыбнутся в ответ.

Вернувшись к себе, Сабрина не сразу вспомнила, что обещала позвонить Виктору Дэмиену. Но раз дала слово, нужно его держать, и она взялась за телефон. Удобно усевшись, она принялась ждать, когда же на другом конце снимут трубку.

— Дэмиен слушает, — рявкнул грубый голос прямо ей в ухо.

Девушка вздрогнула от неожиданности.

— Это Сабрина Мартин, — коротко бросила она.

В трубке воцарилось молчание, и Сабрина подумала, что Виктор не надеялся на ее звонок. Пожалуй, это даже к лучшему, главное — не Принимать его холодность на свой счет. В конце концов, она не виновата в том, что его перевели в другой отдел.

— Я решила не ходить к Кенсингтону. Джи Пи считает, что вы самая подходящая кандидатура на должность заведующего. — У Сабрины перехватило дыхание, и она с трудом выдавала последнюю фразу.

Виктор откинулся на стуле и почесал переносицу.

— Очень рад, что вы не стали вмешиваться в эту историю. Со своей стороны я постараюсь вас не разочаровать.

Между тем Сабрина была явно раздосадована. Повышение по службе уплыло прямо из-под носа, и она упустила его без всякой борьбы. Но главная причина ее недовольства собой крылась в другом. Впервые за три года она встретила мужчину, к которому почувствовала непреодолимое влечение. Это произошло неожиданно и было совершенно нежелательно. Девушке не хотелось повторения старых ошибок.

— Я уверена, что вы всегда добиваетесь своей цели, — резко сказала она.

Трубка зловеще молчала, и Сабрина живо представила, как темнеют голубые глаза ее нового начальника. Наверняка он мечет сейчас громы и молнии.

— Джи Пи дал какие-нибудь указания по нашей работе? — спросил Виктор.

— Нет.

Больше она никому не позволит докучать ей своими советами, подумала Сабрина. Она была не столько рассержена, сколько уязвлена тем, что при решении вопроса, затрагивающего ее интересы, с ней не посчитались. Уезжая в Хьюстон, она убегала от людей, которые не прислушивались к ее мнению и не уважали ее чувства. Но всюду одно и то же.

От нахлынувшей обиды у Сабрины запершило в горле, но она усилием воли заставила себя продолжить беседу:

— А что, ожидаются перемены?

— Да. Скорее всего, на следующей неделе мы с вами все обсудим.

Голос в трубке звучал бесстрастно, даже слишком, и у Сабрины сложилось впечатление, что Виктору ненавистна сама мысль об их сотрудничестве.

Как ни странно, это обстоятельство беспокоило девушку гораздо сильнее, чем безразличие руководства газеты к ее судьбе. Сабрина привыкла доброжелательно относиться к людям и всегда ожидала от них того же. Даже от таких снобов, как Виктор Дэмиен.

— Хорошо, — произнесла она как можно более непринужденно.

Сабрина положила трубку и закрыла глаза. Но резкий звонок телефона не дал ей расслабиться. Шел седьмой час вечера, и она отложила недописанную статью. Сейчас у девушки было одно-единственное желание — побыстрее добраться до дома, скинуть туфли, уткнуться в телевизор и посмотреть бейсбольный матч, чтобы поскорее забыть обо всем, что сегодня случилось.

— Сабрина Мартин слушает, — произнесла она, растирая ноющий от боли висок.

— Почему вы бросили трубку? Это был Виктор Дэмиен! Девушка даже вскочила со стула.

— Произошло какое-то недоразумение, — сбивчиво ответила она. — Я вовсе не бросала трубку.

— Однако гудки раздались прежде, чем я закончил разговор, — проговорил он ледяным торгом.

Оказывается, это был разговор! Сабрина состроила гримасу, ведь ей всего лишь удалось выудить из Виктора несколько бессвязных фраз.

— Извините, я не придала большого значения нашей болтовне.

— У меня болтовни не бывает, — резко перебил Виктор. — И если я с кем-то разговариваю, то не обрываю собеседника на полуслове.

Закипающая злость заставила Сабрину забыть об усталости. Пусть все вокруг считают этого типа королем журналистики, но это еще не дает ему права вытирать об нее ноги.

— Простите, я не знала, что вы любитель долгих прощаний. В следующий раз я непременно скажу: «До свидания, дорогой. Целую».

Виктор едва удержался, чтобы не запустить

Телефонным аппаратом в стену. Да она просто сумасшедшая! Но и он хорош: разве можно всерьез разговаривать с психами?!

— Я хотел узнать, не найдется ли у вас на этаже лишнего стола, или мне принести его сверху?

— Стола? — Неожиданный поворот беседы застал девушку врасплох.

— Да-да, это такая штука, на которую ставят компьютер, — процедил он, собрав последние остатки терпения.

Пожав плечами, Сабрина оглядела стол Джефа Ньюби. Им с Виктором придется сидеть слишком близко. Ближе некуда. Но с этим ничего не поделаешь. Кабинетик настолько тесный, что переставить мебель по-другому просто нереально.

— Вы можете воспользоваться столом Джефа, — сказала она после паузы.

— Я так и поступлю. Спускаюсь к вам с вещами прямо сейчас. А то мало ли что будет завтра.

Голос Дэмиена звучал так, словно ему угрожало не соседство Сабрины, а по меньшей мере газовая камера.

— Вы правы, — согласилась девушка, мысленно напомнив себе, что отныне она принимает все выходки своего нового начальника с улыбкой. Она займется его перевоспитанием и сделает из него человека, даже если задачка окажется не из простых. — Посмотрим, может быть, я смогу расчистить для вас стол Джефа.

Такого Виктор от нее не ожидал. Но помощь была ему ни к чему, ведь он всегда все делал сам. Когда живешь по такому принципу, гораздо легче держать других на нужном расстоянии.

— В этом нет необходимости, — сказал Виктор, решив, что вполне справится один.

— Ну что ж, не буду настаивать, — весело отреагировала Сабрина и положила трубку.

Виктор в сердитом недоумении уставился на телефон. Она всегда вешает трубку без предупреждения? Ну и женщина! Оставив аппарат в докое, он принялся собирать свои пожитки в картонную коробку.

Рано или поздно он вышколит эту Сабрину. Она узнает, как надо вести себя с начальником, поклялся он.

Виктор с коробкой в руках подошел к своему новому пристанищу и через закрытую дверь услышал хрипловатое мурлыканье Сабрины Мартины, напевающей рок-н-ролл. И голос, и песня немало удивили его. Виктор привык считать, что женщины любят протяжные романтические мелодии, вроде баллад или колыбельных. Но уж никак не чувственную, будоражащую кровь музыку, выбранную Сабриной.

— А, это вы. — Девушка бросила на него взгляд через плечо. — Я почти все убрала. — и она показала глазами на небольшой письменный столик, зажатый двумя другими: за одним работала она сама, второй служил подставкой под кофеварку. Позже надо будет избавиться от кучи ненужных вещей, мрачно подумал Виктор, но пока решил не высказываться на эту тему. Раз уж приходится устраиваться в столь тесном помещении, да еще с такой соседкой, то было бы весьма нежелательно испортить вконец и без того негладкие отношения.

— Отлично. Потом я ее унесу.

Он поставил коробку на старенький стол, расчищенный девушкой. Сабрина, стараясь казаться уверенной, подбоченилась. Ей хотелось, чтобы этот человек увидел в ней сильную деловую женщину, а не ту, что едва не расплакалась в кабинете Гонзалеса.

— Послушайте, Дэмиен, я знаю, что вы действительно не рвались на свою новую должность. В прошлый раз я была не очень-то с вами приветлива, но давайте смотреть правде в глаза: так или иначе нам придется жить вместе.

Виктор недоуменно поднял брови.

Девушка слегка покраснела.

— Конечно, образно выражаясь, — торопливо добавила она.

Повернувшись к Сабрине, Виктор облокотился на край стола, и, поймав его взгляд, она почувствовала легкую дрожь в спине — перед ней стоял настоящий мужчина, сильный и преисполненный упрямства. Взгляд его голубых глаз был холодным и твердым.

Виктор же боролся с соблазном внимательно рассмотреть девушку. И не только ее надутые губы и загадочные глаза. Ему хотелось задержать взгляд на очертаниях груди под шелком блузки, на ее бедрах, плотно обтянутых кожаной юбкой, и на стройных длинных ногах. Виктор не понимал, почему так происходит, ведь Сабрину нельзя назвать красавицей. Но нельзя не признать, что она все же очень хороша.

Ты просто хочешь ее, проворчал внутренний голос. Ее привлекательности с лихвой хватило бы на трех представительниц прекрасного пола. Такая женщина способна любого вывести из равновесия.

— Если мы будем враждовать, это непременно скажется на нашем общем деле, — сказал Виктор, пытаясь сосредоточить взгляд на ее лицо… — Вы ведь это имели в виду?

Несмотря на резкость тона, Сабрина встретила его слова с улыбкой. Он-то — бука, но уж о ней этого никак не скажешь. И пусть зарубит он себе на носу раз и навсегда, подумала она. Что они не собираюсь с вами враждовать. Вждебность я берегу для работы с преступниками. Сабрина явно дразнила его. Ее глаза излучали смешливость и озорство. На заре журналистки карьеры Виктор и сам был таким же: жизнерадостным, способным подтрунивать над собой. Он уже успел позавидовать свежести Сабрины, ее неиспорченному взгляду на жизнь, а сейчас вдруг с собой остротой ощутил, что давно утратил эти чувства и былого уже не вернешь.

— Буду с вами откровенен, мисс Мартин. Вряд ли я окажусь удобным начальником.

Сабрина догадывалась об этом и без его признаний.

— Я не ищу в жизни легких путей.

Про себя же она подумала, что от таких типов бесполезно ожидать чего-то хорошего. Виктор еле заметно ухмыльнулся.

— Я тоже.

Несмотря на твердую решимость не поддаваться очарованию этой женщины, он продолжал безотрывно смотреть на нее, отмечая все новые достоинства: молочно-белую кожу безукоризненной чистоты, глаза цвета темных изумрудов. Один долгий взгляд, подумал Виктор, и любой потеряет голову и забудет обо всем на свете.

Интересно, есть ли у нее сейчас кто-нибудь? Впрочем, Виктор сразу же отогнал эту мысль. Какая разница? Он вовсе не собирается вступать с Сабриной Мартин в отношения, выходящие за рамки деловых.

Девушка, чувствуя себя объектом пристального изучения, испытывала сильную неловкость.

— Вы воспользуетесь компьютером Джефа? — спросила она, подходя к столу.

— Да, — обернувшись, ответил Виктор и увидел, что она стоит совсем рядом. — Он точно такой же, как у меня.

Выдвинув верхний ящик стола, Виктор принялся запихивать туда записные книжки, карандаши и старые журналы.

Сабрина не двигалась и мысленно уговаривала себя не реагировать на слишком близкое присутствие нового начальника.

— Могу я чем-то помочь?

— Да нет. Я привык путешествовать налегке.

Это Сабрина уже заметила.

— Это все ваши вещи?

Убрав в стол последние пожитки, Виктор обнаружил, что девушка по-прежнему стоит рядом, и с удивлением спросил себя, почему она не уходит, а кружит возле него, не давая сосредоточиться.

— А чего вы ожидали? Памятных фотокарточек или наград за журналистское мастерство?

— А у вас есть награды?

На лице Сабрины появился неподдельный интерес, и Виктор почувствовал себя законченным подлецом.

— Не будем об этом. Я всего лишь…

— Неудачно выразились? — предположила она.

Виктор тяжело вздохнул. Очевидно, он выглядит в глазах Сабрины большой свиньей. Ну, так оно и есть. Никогда не стоит казаться лучше, чем ты есть.

— Возможно. — Он поставил на край стола стаканчик с дешевыми ручками, но потом решил засунуть его в ящик. — Я весь искололся об эту чертову штуку.

Сабрина скрестила руки на груди.

— Думаете, это из-за меня?

Виктор задвинул ящик и поднял глаза.

— Нет, не из-за вас, — машинально ответил он. Проклятье! Ну при чем тут вы?!

Сабрина не сомневалась в том, что он не собирается извиняться за свою несдержанность, к тому же вид у него был виноватый. У нее даже поднялось настроение, а желание поддеть Виктора куда-то улетучилось.

Девушка пожала плечами, и пряди ее белокурых волос заструились по шелку блузки. Наблюдая за ней, Виктор поймал себя на мысли, что ни разу в жизни не видел таких длинных волос столь красивого бледно-золотого цвета.

— Ладно, не расстраивайтесь, — произнесла она, и ее лицо неожиданно озарилось широкой улыбкой. — Я тоже сегодня немного не в своей тарелке из-за всей этой перетряски.

Она и раньше улыбалась ему, подумал Виктор. Но совсем не так. Сейчас в ее улыбке было что-то особенное, от чего ему стало не по себе. Не нужно, чтобы она ему нравилась. И он ей тоже не должен нравиться. Вполне достаточно взаимной вежливости.

— Мне кажется, мы с вами сработаемся, — сказал Виктор, немало изумив девушку своим заявлением. — А вы как считаете?

Что тут скажешь? Да если бы он сбросил маску и хоть чуть-чуть показал природное чувство юмора или способность к сопереживанию, то ее сердце не осталось бы равнодушным.

Ободренная его словами, Сабрина протянула руку:

— Конечно, сработаемся.

Виктор неохотно взял ее ладонь в свою и вдруг ощутил, какая она удивительно теплая и мягкая.

— Ну вот, — заключила девушка, стараясь не выдать внутренней дрожи, — на сегодня все дела закончены. Может, пойдем и выпьем что-нибудь?

Прищурившись, Виктор выпустил ее руку. Что бы ни стояло за этим неожиданным приглашением, он не был настроен сопровождать барышню и тратить на нее свое свободное время.

— Я не любитель алкоголя

Сабрина нахмурилась

— Кажется, я не предлагала распить со мной бутылку водки На свете есть много других напитков, например: кофе, чай, минеральная вода…

Ты снова выставил себя полным идиотом, подумал Виктор. Некомпанейский ты человек. В общем, довольно мрачная личность

— Я вовсе не имел в виду, что вы ищете собутыльника. Просто сегодня вечером я занят.

По тому, как он отвел взгляд, Сабрина догадалась, что ему неловко за свой отказ уделить ей несколько минут после работы. Может, у него очень ревнивая жена, которая только и ждет, когда муж придет с работы, предположила девушка. Но эта версия показалась ей неубедительной, поскольку, поискав глазами обручальное кольцо, она его не обнаружила

— Я полагала, что у вас есть потребность поделиться своими идеями о работе отдела и обсудить, какие материалы вы приветствуете, а какие, наоборот, вам не нравятся.

Ее хрипловатый голос волной окатывал Виктора, и вдруг его пронзила мысль, что от Сабрины Мартин исходит какая-то серьезная опасность. И дело тут вовсе не в ее вызывающей сексуальности. Здесь скрывается нечто иное, не выразимое словами, то, что он сразу почувствовал, когда впервые вошел к ней в кабинет Что вы там ни было, но беспричинное беспокойство лишний раз подтверждало, что интуиция его не подводит.

— Ну что ж, давайте поразмышляем вслух, — откликнулся Виктор, устремляя взгляд на девушку.

— Но… — Сабрина запнулась, и на ее лице появилось нетерпеливое выражение Она так старалась быть доброжелательной и покладистой! Неужели он этого не замечает, или ему все равно? — Вы долгое время писали о бизнесе. Разве легко вот так сразу переключиться на преступность?

Этот вопрос Виктор и сам постоянно задавал себе. Три года он не прикасался к любимой теме. И Кенсингтон прекрасно обо всем знал Знал он и то, почему Дэмиен покинул ведущую газету Далласа и пришел в «Хьюстон стар». И тем не менее старик был убежден, что никто лучше Виктора не сможет руководить отделом криминальной хроники.

В отличие от главного редактора Виктор не был настроен столь же оптимистично. Нет, он не сомневался, что справится с работой и не ударит в грязь лицом. Вот только он не был уверен, что снова захочет заплатить за возможность заниматься любимым делом должную цену, и притом весьма высокую.

— Обещаю, мисс Мартин, что не отниму ваш хлеб и не буду задвигать ваши статьи, чтобы пропихнуть свои. Можете не волноваться.

Так он считает ее законченной эгоисткой!

Очевидно, он решил, что она настроена против него потому, что не хочет лишиться лакомых кусков и вместе с двумя другими сотрудниками оказаться не у дел. Большее заблуждение невозможно себе представить.

— Вы вольны, Дэмиен, думать все, что вам заблагорассудится, но я работаю здесь вовсе не ради славы. Конечно, приятно, когда тебя хвалят, но «Хьюстон стар» для меня не просто газета. Я пришла сюда сразу после университета, четыре года назад. И эта редакция мне как дом родной.

Виктор понимал, о чем она говорит. Примерно такое же чувство он испытывал когда-то к газете «Даллас геральд», в которой проработал десять лет. Но привязываться душой и телом к

«Хьюстон стар» он не собирался. Просто не позволял себе этого, и все.

— Даю слово, что не обижу ваших «домочадцев», — заверил Виктор.

Девушка улыбнулась, и он снова задержал взгляд на ее ярко-розовых губах. Интересно, как она целуется? — подумал он. А что, если обнять и крепко прижать к себе это цветущее тело?

Обеспокоенная его странным взглядом, Сабрина решила, что пора уходить, и взяла со стола сумочку.

— Ну что ж, если вы не передумали и категорически отказываетесь составить мне компанию, то я пойду.

— Спасибо, мисс Мартин, не передумал.

Направляясь к двери, Сабрина постаралась, чтобы Виктор не заметил ее излишней поспешности. Девушке хотелось бежать со всех ног от его мужественного, грубоватого голоса и обжигающего взгляда.

— Тогда до завтра, мистер Дэмиен.

Виктор смотрел, как она покидает комнату, и странное щемящее чувство теснило ему грудь. Без сомнения, от этой женщины исходит некая неясная опасность. А он давным-давно дал себе зарок не играть в опасные игры. И вдруг он понял, что на этот раз ему не удастся уберечься и неизбежное произойдет совсем скоро.

 

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Сабрина жила в пятнадцати милях к югу от города. На шоссе, соединяющем Хьюстон с Галвестоном, поток машин был очень оживленным, но в час пик движение превращалось в настоящую битву за место на дороге.

Попав наконец в свой район, возвышающий — ся над заливом Галвестон, Сабрина, как и всегда, почувствовала облегчение и успокоение. Нынешним июльским вечером гавань была запружена танкерами с нефтью и грузовыми судами, вдали гудели буксиры. Сабрина припарковала старенький «линкольн» и поднялась к себе на третий этаж.

Многие морщатся при мысли, что надо идти по лестнице пешком, но Сабрина была не из их числа. Она любила открывающийся сверху вид и свежий ветер с залива, обдувающий ее маленький балкончик.

Сабрина жила одна и считала, что так лучше всего. Переехав в Хьюстон, она поначалу пыталась найти компаньонов, чтобы меньше платить за квартиру, но ее соседи оказывались то грязнулями, то совершенно ненадежными людьми. В конце концов девушка решила, что снимать жилье в одиночку гораздо спокойнее.

Большинство старых друзей Сабрины остались в Босье-Сити, в штате Луизиана, и обзавелись семьями. Вероятно, если бы она прислушалась к отцовским советам, то и с ней сейчас было бы то же самое. Но, едва научившись держать ручку, она стала мечтать о работе в газете отца.

Войдя в квартиру, девушка плюхнулась на диван и сбросила туфли. Растирая усталые ноги, она задумалась: а не похож ли новый начальник на ее отца, Горди Мартина? Тот считал, что женщина должна выйти замуж и ограничиться ролью жены, матери и хозяйки дома. Она бы не удивилась, узнав, что Виктор рассуждает точно так же. Похоже, он тоже исповедует типичный мужской шовинизм и полагает, что все в этом мире зависит только от сильного пола. Видимо, он убежден, что и криминальной хроникой могут заниматься только мужчины.

Ну что ж, к такому подходу ей не привыкать. Но Сабрина не раз доказывала, что в жизни все может быть иначе. Вы увидите, мистер Дэмиен, что я умею вкалывать, и делаю это лучше многих. Отец уже имел возможность в этом убедиться. Однако опытный газетчик Горди Мартин до сих пор не оценил по достоинству успехи своей дочери. В противном случае он не был бы собой, мрачно подумала Сабрина. Он и с матерью развелся только потому, что она отказалась бросить работу в картинной галерее. Тогда Сабрина была слишком мала и не понимала, что произошло между родителями. Теперь же, настрадавшись от отцовского деспотизма, она на своей шкуре прочувствовала, каково было матери.

Воспоминание о том, как отец отправил ее в колледж, до сих пор вызывало у девушки зубовный скрежет. Он-то надеялся, что там она найдет себе мужа. И навсегда забудет о журналистике.

Но этого не случилось. Наоборот, к моменту получения диплома все помыслы Сабрины были сосредоточены на том, как стать газетным репортером. Отец, конечно, сделал все от него зависящее, чтобы отбить у нее охоту к журналистике, а потому из воспитательных соображений отказался предоставить Сабрине достойное место в возглавляемой им «Босье-Сити газетт» и лишь разрешил раз в неделю выходить на полосу с маленькой колонкой светской хроники.

Сабрина была так обижена и оскорблена его поступком, что не видела для себя иного выхода, кроме как уехать из Босье-Сити. Она отправилась в Хьюстон и в поисках работы обратилась в редакцию «Хьюстон стар». Небольшой коллектив газеты уже тогда мог похвастать широким кругом читателей. И хотя репортажи из разных уголков Америки и материалы о событиях за рубежом редакция получала от информационных агентств, зато на каждой полосе публиковались городские новости и статьи о происшествиях в штате Техас. «Стар» не была похожа ни на одно из хьюстонских изданий, она заинтересовала Сабрину и вдохновила молодую журналистку попробовать свои силы и внести лепту в успех газеты.

К счастью, Джи Пи оценил неуемную энергию

Сабрины и ее тягу к работе и дал девушке возможность показать себя. Начав с коротеньких заметок, она постепенно освоила тему преступности и наконец смогла работать в жанре очерка.

Сабрииа со вздохом поднялась с дивана и направилась на кухню. Весть о назначении Виктора Дэмиена заведующим отделом ошарашила ее. Но все же не выбила почву из-под ног. Пусть ее обошли, но она тем не менее была полна решимости доказать Дэмиену, что ничуть не уступает ему в журналистском мастерстве.

Кухня у Сабрины была маленькая, но удобно спланированная и оснащенная всем необходимым. Девушка взяла сэндвич с острым сыром и налила стакан содовой. Не успела она приняться за еду, как зазвонил телефон. Недовольная, Сабрина поплелась в гостиную и сняла трубку.

— Это всего лишь я, — раздался голос Полы.

— Привет, что случилось?

— Еле дождалась, пока ты появишься. Вечером я проходила мимо твоего кабинета и видела, как туда вошел Дэмиен с охапкой вещей. По-моему, это всерьез и надолго.

Сабрина вздохнула.

— Боюсь, что так оно и есть. Он теперь мой начальник.

В трубке воцарилось тяжелое молчание, затем Пола произнесла:

— Ну что ж, по крайней мере согласись, что он интересный мужчина. Уж этого у Дэмиена не отнимешь. Насколько я могу судить, все дамы в редакции строят ему глазки.

Сабрина засмеялась.

— Да нет, есть одна, которая с ним не кокетничает. Это я.

— Если бы ты пошире открыла глаза, — добродушно возразила Пола, — то не стала бы исключением из общего правила. Но, как мне кажется, мужчины тебя совершенно не волнуют.

Пусть Пола и дальше остается в неведении, решила Сабрина. Пусть думает, что суровая и мужественная красота Виктора не произвела на нее никакого впечатления. Один неосторожный намек, и завтра вся редакция будет обсуждать новый служебный роман.

— Ты считаешь, что я становлюсь синим чулком, — сказала Сабрина. — Но мне не дано влюбляться по нескольку раз в год. Твой способ находить утешение от несчастной любви мне не подходит.

Пола фыркнула.

— Но что же это за жизнь, если в ней одна радость — писать о грабежах?

— А зачем мне другие радости? — возразила

Сабрина. — Я стала намного счастливее, когда перестала их искать.

— Если бы тебе встретился настоящий мужчина, ты рассуждала бы совсем иначе, — возразила Пола.

Сабрина горько усмехнулась. После ссор с отцом, после лжи, разрушившей ее отношения с Эриком, она была уверена, что во всем штате Техас не найдется человека, способного вернуть ей веру в любовь и в прелесть замужества.

— Настоящих мужчин нет…

— Ну, успокойся. Я вовсе не собираюсь высмеивать твои взгляды. Считай, что я смирилась с твоим ожиданием неземной любви.

— Давно пора, — с облегчением заметила

Сабрина. — А то с тех пор, как я пришла в

«Стар», ты все время пытаешься меня сосватать каждому встречному холостяку.

— Ну, не преувеличивай, — смутилась Пола, — это ведь неправда. Например, я никогда не пробовала свести тебя с Дэмиеном. Впрочем, у нас все впереди.

— Не смешно, — вздохнула Сабрина. — Ни капельки не остроумно.

На следующее утро шел дождь. Обычно, выходя из дома, Сабрина не обращала внимания на плохую погоду и всегда с удовольствием представляла себе, как приедет на работу и будет вгрызаться в очередную статью. Но этот день был особенным. Девушка не могла думать ни о чем, кроме встречи с Виктором Дэмиеном.

Спустя полчаса она припарковала машину на подземной стоянке возле здания редакции и направилась к лифту, чтобы подняться на третий этаж. За спиной Сабрина услышала шаги, но не обернулась — ведь в это время на стоянке всегда людно.

А следом за девушкой, посматривая на красные туфли на высоких каблуках и плавно покачивающиеся бедра, шел Виктор Дэмиен. Как грациозно и в то же время уверенно двигалась Сабрина! Так может идти лишь человек, убежденный в том, что жизненный путь избран им правильно.

Виктор вдруг вспомнил, как Сабрина призналась ему, что она непредсказуема. Как будто бывают предсказуемые женщины, мрачно подумал он. Признавая ее сексуальное обаяние, Виктор, как бы ему того ни хотелось, не мог отрицать и ее журналистского таланта. Ему, как и тысячам читателей «Хьюстон стар», нравились материалы Сабрины. Она работала серьезно, вдумчиво подбирала слова, оттачивала фразы. И к тому же никогда не сгущала краски. Ему всегда казалось, что так могут писать только мужчины.

Скользнув взглядом по длинным и стройным ножкам, Виктор криво усмехнулся: все же перед ним шагает настоящая женщина.

— Доброе утро, мисс Мартин, — услышала Сабрина низкий мужской голос.

Ей показалось, что это Виктор. Остановившись у лифта и не успев поправить упавшие на лицо пряди волос, она обернулась и пробормотала:

— Доброе утро. — Кажется, сегодня взгляд у него не такой уж сердитый, подумала она с облегчением. — Ну что, принимаетесь за преступность?

Лукавая улыбка девушки и ее соблазнительная фигура внушали Виктору большие сомнения в том, что он сможет написать хоть строчку, сидя в одной комнате с их обладательницей.

— Да, мисс Мартин, приступаю. Отныне фондовая биржа меня больше не интересует.

Взяв Сабрину за плечо, он легонько втолкнул ее в переполненный лифт.

Виктор стоял так близко, что у Сабрины закружилась голова — совсем как вчера, когда новый начальник переступил порог ее кабинета. Сабрина никак не могла понять, почему рядом с этим человеком она испытывает волнение. Ведь она общается с кучей приятелей, и никогда их случайные прикосновения не вызывали в ней беспокойства. Почему же с ним все иначе?

Чтобы утихомирить бешено бьющееся сердце, она вздохнула и натянуто улыбнулась.

— По-моему, не стоит совсем уж забывать про биржу. Куда-то же надо вкладывать деньги.

— Только не в ценные бумаги, — возразил Виктор. — Мне нравится вкладывать во что-то конкретное. Что можно, если очень захочется, потрогать руками.

От его слов Сабрина чуть не вздрогнула. Ей вдруг зримо представилось, как Дэмиен дотрагивается до нее.

К счастью, лифт пошел наверх, и опасные мысли тут же улетучились.

— А я всегда считала игру на бирже довольно рискованной, — заявила девушка.

Находиться рядом с тобой тоже рискованно, подумал Виктор и спросил:

— Значит, вы не любите неожиданных сюрпризов?

Один такой подарок уже стоит рядом, пронеслось у нее в голове, и ничего хорошего в этом нет. Сабрина улыбнулась.

— Если они угрожают моим скромным сбережениям, то не люблю.

Виктор не стал продолжать разговор. Толпа в лифте прижала к нему Сабрину, и говорить он уже не мог. От ее волос и кожи пахло гарденией, и он чувствовал нежный аромат молодого тела. Виктор не хотел думать о девушке, но был бессилен что-либо сделать.

Сабрина едва не задохнулась в лифте и, когда он остановился на третьем этаже, не оглядываясь, выскочила на площадку. Виктор вышел следом.

Они зашагали бок о бок по узкому коридору, и Сабрина искоса взглянула на Виктора. Вряд ли он занимается спортом, подумала она, но никакой накрахмаленной рубашке не скрыть его силу и гибкость. Интересно, как ему удается быть в форме, и вообще, какой он дома, без официального пиджака и галстука?

Сабрину давно не посещали подобные мысли. После разрыва с Эриком — ни разу, а ведь прошло почти три года. Эрик стал самой большой ошибкой ее жизни. Когда они были вместе, ей казалось, что все сложится прекрасно — и карьера, и брак. Потом она узнала, что с первого же дня Эрик лгал ей. Слишком поздно выяснилось, что он женат и его жена и ребенок живут здесь же, в Хьюстоне. По правде говоря, она была тогда совершенно раздавлена и едва не сошла с ума от такого вероломства. Она мечтала надавать ему по физиономии за все мучения, которые выпали ей и ни в чем не повинной семье.

Вся эта история давно канула в прошлое, и

Сабрина крайне редко вспоминала Эрика. Но боль от его наглой измены глубоко засела в ее сердце. С тех пор девушка смотрела на мужчин только как на будущих друзей и совсем не воспринимала их в качестве возможных любовников.

Сабрина отогнала неприятные воспоминания. Она не могла понять, почему в присутствии Дэмиена ее мысли все время путаются и устремляются в нежелательное русло. Единственное объяснение, которое приходило в голову, — это интригующая загадочность Виктора, ведь ни сама девушка, да и никто другой в редакции «Стар» ничего о нем не знали.

Пусть так, но разве это веский повод для проявления бурного любопытства? Виктор вполне может оказаться точно таким же, как Эрик, сомнительным субъектом, с которым лучше не иметь дела. И все же для начала Сабрина решила во что бы то ни стало выяснить, где ее новый шеф работал раньше. Если принять во внимание его вчерашние намеки, то он когда-то писал о преступности. Но почему нельзя было прямо сказать об этом? К чему такая таинственность?

А Виктор не сводил с девушки глаз. Его взгляд скользил по светлым волосам Сабрины и, опускаясь все ниже и ниже, уткнулся в красные туфли на высоченных каблуках. Ее сегодняшний наряд опять показался ему совершенно неподходящим для работы. По мнению Виктора, она выглядела просто вызывающе. И хотя платье было закрытым, все же подол находился слишком высоко, а пояс, перетягивающий тонкую талию, чересчур откровенно подчеркивал аппетитные формы.

Сабрина — это заветная мечта любого мужчины, ставшая явью, подумал Виктор. Он был уверен, что она меняет поклонников с той же легкостью, как другие меняют прическу. Почему у него сложилось подобное впечатление, он и сам не знал. Во всяком случае, он не замечал рядом с ней постоянного кавалера. Но разве может женщина с такой внешностью не иметь вереницы обожателей?

Размышляя, Виктор погружался взглядом в копну длинных золотистых кудрей, потом спросил:

— И давно у вас такие волосы?

Сабрина насмешливо посмотрела на него.

— Что вы сказали?

Никогда раньше Виктор не произносил своих мыслей вслух. Пунцовый румянец залил его лицо и шею, и немудрено: Дэмиен был явно раздосадован тем, что потерял над собой контроль.

— Волосы, — повторил он. — Они всегда были такими?

Девушка кивнула, недоумевая, чем вызван вопрос.

— Да. Хотя в колледже я просто ненавидела свои кудри и всегда их выпрямляла. Но довольно скоро я поняла, что прямые волосы мне не идут, и оставила их в покое.

Черт возьми, старина, подумал Виктор, с каких это пор ты стал проявлять внимание к дамским прическам? И вообще, когда в последний раз женщина вызывала у тебя неподдельный интерес? Давно, отметил он про себя. Очень и очень давно.

— А почему вы спросили об этом? — полюбопытствовала Сабрина. — Мои волосы вам мешают?

— Вовсе нет, я просто изумлен, как их много.

Сабрина засмеялась.

— Рада слышать. А то было время, когда они страшно лезли и я всерьез боялась облысеть. Видимо, от нервов. — Она невольно потянулась рукой к рыжеватым прядям Виктора и, не скрывая озорства, поддела: — А как обстоят дела у вас? Надеюсь, это не парик?

Неожиданно для себя Дэмиен захохотал, и собственный смех удивил его сильнее, чем вольность, допущенная Сабриной. Он давно забыл, что умеет смеяться. Но теперь снова вспомнил, как это бывает.

Не теряй бдительности, предостерег его внутренний голос, не поддавайся ее обаянию. В компании Сабрины Мартин ты за считанные минуты становишься другим человеком.

— Волосы у меня настоящие, и зубы тоже, — сухо сказал Виктор, мысленно гадая, какой еще каверзный вопрос его ожидает.

— Везет же некоторым. А у меня уже две коронки. Ужасно люблю сладкое, — пояснила девушка.

Они прошли через приемную и направились по коридору мимо комнаты, в которой размещался отдел новостей и где несколько штатных сотрудников обрабатывали самую свежую информацию. Дальше располагался производственный отдел, где верстались тексты, фотографии и рекламные объявления, а также макетировались газетные полосы. У Виктора возникло желание свернуть в одну из комнат — лишь бы не идти в тесный кабинетик, обрекавший его на соседство с Сабриной. Разве он сможет сосредоточиться, сидя рядом с ней? Да и хочется ли ему снова погрузиться в мир грабежей, изнасилований и убийств?

 

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Они вошли в крошечный кабинет, и Сабрина, бросив сумочку в ящик стола, потянулась за кофеваркой.

— Пойду наберу воды, — сказала она и обвела пространство комнаты рукой. — Чувствуйте себя как дома.

Виктор взглядом проводил ее до двери и оглядел захламленное помещение. Слова Сабрины вызвали в нем целую гамму противоречивых чувств. Они вселяли надежду на то, что маленькая комнатка может действительно стать для него вторым домом, и эта мысль отчасти его согревала, но одновременно и усиливала тревогу. Какой бы милой и заботливой ни была Сабрина, он не вправе давать волю своим симпатиям. В противном случае он начнет опекать ее, а значит, и беспокоиться о том, что с ней происходит. Он будет переживать за нее, ведь при такой работе легко попасть в передрягу, из которой нет выхода. А вдруг случится так, что комуто станет выгодно, чтобы журналистка замолчала навсегда? — подумал Виктор и вспомнил Пита. Дружище Пит больше никому ничего не расскажет…

Когда Сабрина впорхнула в кабинет, Виктор уже включил компьютер и редакционные телефоны.

— Все в порядке? — спросила девушка, засыпая кофе.

Он не мог ответить ей честно. Иначе последовали бы расспросы. Сабрина Мартин пока не догадывается, что он много лет отдал криминальной хронике, и Виктор не собирался объяснять ей, почему он однажды оставил это занятие. Во всяком случае, в ближайшее время. И уж конечно, ей ни к чему знать, какие чувства она у него вызывает. Опустившись на вертящийся стул, Виктор положил ногу на ногу и произнес:

— Все отлично. Не волнуйтесь!

Хорошенькое дело! Рядом с ней теперь будет работать человек, которому не важно, о чем писать: ему что преступность, что сельское хозяйство — все едино. И он еще пытается ее успокаивать!

— А я и не волнуюсь, — соврала Сабрина. — Просто забочусь, чтобы у вас было все необходимое.

Виктор скрестил на груди руки и скептически оглядел девушку.

— По-моему, вас гораздо больше заботят мои профессиональные способности.

Сабрина накрыла крышкой кофейник и отвернулась.

Виктор заметил, что она слегка покраснела — то ли от смущения, то ли раздраженная его проницательностью. В любом случае румянец был ей очень к лицу.

— Вы правы. — Она старалась говорить непринужденным тоном. — Меня в равной мере волнует и то, и другое. Хорошо ли вы представляете себе, во что ввязались? В нашей работе часто приходится сталкиваться с насилием.

— Любое преступление — насилие, — согласился Виктор.

Уж он-то знал это лучше других.

Девушка кивнула и заговорила уже серьезно:

— К сожалению. И оно всегда… — Она запнулась, подбирая нужное слово.

Причиной ее замешательства был пристальный взгляд Виктора. Ну разве можно нормально соображать, когда на тебя все время, прищурившись, смотрят эти проклятые голубые глаза? Они словно видят в тебе нечто такое, о чем остальные люди не догадываются.

— …всегда потрясает, — закончил он.

Его голос прозвучал саркастически, но девушка не уловила скрытой издевки. Она была поражена и тронута тем, как точно Виктор понял ее мысль. А ведь он работал лишь с цифрами и голой статистикой — вещами, по ее мнению, сухими и абсолютно бесстрастными.

— Именно потрясает. И мне, конечно, хочется знать… — Сабрина осеклась, увидев, как брови Виктора задумчиво поползли вверх.

— Смогу ли я выразить эти чувства в нескольких энергичных предложениях? — Голубые глаза пристально смотрели на Сабрину. — А мне, мисс Мартин, в свою очередь тоже кое-что интересно. Вы всегда подвергаете сомнению профессиональную пригодность других журналистов или делаете это только по отношению ко мне?

— Я… не сомневаюсь в том, что вы умеете писать, — возразила она и потянулась к стопке бумаг в отчаянной попытке избежать его пронзительного взгляда. Притворившись, что увлечена поиском гранок, Сабрина небрежно бросила: — Между прочим, я считаю вашу работу в отделе деловых новостей просто великолепной. И если вчера я не сказала об этом, то говорю вам сейчас.

Виктору и раньше приходилось слышать восторженные отзывы коллег, так что высокая оценка Сабрины должна была оставить его равнодушным. Но ведь не оставила! Ее похвалу он не мог пропустить мимо ушей.

— Вы делаете мне комплимент?

Она залилась смехом, и глубокий хрипловатый звук словно перевернул его сердце. Даже смех у нее сексуальный, подумал Виктор.

— А вас это удивляет?

Прищур голубых глаз стал еще уже, и Сабрина поняла, что ее рабочему настрою пришел конец. Она не могла думать ни о чем, кроме тайны, заключенной в этом суровом взгляде, и гадала, что за человек скрывается под холодной, непроницаемой маской. И уж если быть откровенной до конца, то ее мучила мысль: а каков он в постели?

— В общем, да, — пробормотал Виктор и, развернувшись на стуле, уткнулся в экран компьютера.

Сабрина перестала теребить бумаги и села за стол.

— Скорей бы закипал кофе. Я умру, если не выпью хотя бы чашечку.

Нервно барабаня пальцами по подлокотнику кресла, Сабрина внушала себе, что нельзя начинать рабочий день таким образом. Надо запретить себе думать о Викторе как о мужчине. Она обязана воспринимать его только как своего начальника, и никак иначе.

— А почему вы не берете кофе в буфете, как все остальные? — спросил Виктор.

— Потому что я из Луизианы, а там знают толк в кофе. А в нашем буфете подают подкрашенный кипяток.

— Да, в Луизиане любят смешивать разные сорта кофе, — заметил Виктор. — Или вы предпочитаете добавлять цикорий?

Девушка засмеялась, и Дэмиен снова был заворожен ее необыкновенным смехом. В нем слышалась такая радость жизни, что, как бы Виктор ни противился своим чувствам, у него сразу поднималось настроение.

— Я вижу, вам кое-что известно о южных привычках. А вы сами случайно не из наших краев?

— Нет, — ответил Виктор, отводя взгляд. — Я коренной техасец. Просто я кое-где бывал и кое-что видел.

Сабрине было бы интересно узнать, что скрывается за его намеком, но она удержалась от лишних расспросов. Девушка уже успела усвоить, что этот человек ничего о себе не рассказывает. Впрочем, не исключено, что через некоторое время, когда они сработаются, он станет более словоохотливым.

Кофеварка забулькала, и Сабрина молниеносно наполнила две чашки.

— Вам со сливками или с сахаром?

Виктор через плечо посмотрел, как она разливает коричневый напиток.

— Утром я уже пил кофе, — ответил он, припоминая, как по дороге в Хьюстон пытался выпить в машине остывшую бурду.

Девушка словно не придала значения его отговорке:

— Маленькая порция вам совсем не повредит. Клянусь, что чашка чистая, правда, она может быть треснутой.

Решив про себя, что Виктор предпочитает настоящий черный кофе, девушка протянула ему чашку. Дэмиен принял ее, хотя и без энтузиазма. Обычная чашка кофе, подумал он. С нее начинается утро у миллионов людей: они угощают друг друга дома за завтраком, в поезде и на работе, в машине или на скамеечке в парке. Обыкновенный прозаический жест — это вам не поцелуй. Но для Виктора утренний кофе был в чем-то сродни поцелую. Для Сабрины же, судя по всему, это ежедневный ритуал, в который теперь вовлекут и его.

— Трещины меня не смущают, — сказал Виктор, поднося чашку к губам. Кофе был крепким, вкусным, просто восхитительным. Совсем как южный тембр ее голоса, подумал он. — Вот теперь самое время приступить к делу. Над чем вы сейчас работаете?

Прежде чем ответить, Сабрина сделала несколько торопливых глотков.

— Я хочу сдать на этой неделе два материала, они почти готовы. Если, конечно, вы не собираетесь поручить мне что-то другое.

Виктор поднял глаза.

— Я не знаю, как было заведено у Джефа Ньюби, но мое первое и наиглавнейшее требование — чтобы каждая история, попавшая на страницы газеты, была отслежена до конца. Даже если это затянется на годы.

На годы? Значит, Виктор планирует задержаться в отделе надолго? Но что же тогда делать ей? Сабрина поняла, что при таком ходе вещей она в редакции не выживет. Ей простонапросто придется ему подчиниться и не вылезать со своим мнением. Сабрина не представляла, сможет ли она справиться с такой задачей. Надо будет подумать об этом на досуге. Пока же она кивнула в знак согласия.

— А также, — продолжал Виктор, — я хочу знать ваш замысел до того, как вы начнете писать материал или добывать информацию. И наконец, я бы хотел первым читать все, что выходит из-под вашего пера. А не после Джи Пи, — добавил он.

Сабрина едва не заскрежетала зубами. Джеф

Ньюби лишь изредка читал ее материалы и никогда не лез в творческий процесс. Он целиком доверял ее журналистскому инстинкту и высоко его ценил. Очевидно, Виктор сомневается в ее профессиональных качествах, впрочем, она тоже не осталась перед ним в долгу. Ну и пусть. Если она должна доказать свою состоятельность, чтобы заслужить его уважение, она это сделает. Просто такая ситуация ей очень не нравилась.

— Хорошо, — сдалась Сабрина. — Что еще я должна запомнить?

Виктор отхлебнул кофе и посмотрел на нее.

— Только одно: иногда, но, возможно, чаще, чем вам того захочется, мы будем писать материалы вместе. Думаю, это добавит им объективности и они только выиграют.

Услышав такое заявление, Сабрина почувствовала непреодолимую тошноту.

— Если я правильно поняла, вы предлагаете мне соавторство? Статьи будут подписаны двумя фамилиями? Мы что, оба будем распутывать одну и ту же историю? Это как же: вместе или по отдельности?

— Идея такова: Виктор Дэмиен и Сабрина

Мартин либо Сабрина Мартин и Виктор Дэмиен. По-моему, не так уж важно, чье имя будет стоять первым. Надеюсь, вы согласны?

Лицо Сабрины внезапно побелело. Как будто она услышала свой смертный приговор. А Виктор все недоумевал, что же такого ужасного в его предложении.

— Вы действительно считаете, что это удачная мысль? — спросила девушка. — Мне ведь никогда и ни с кем не приходилось работать в соавторстве.

И попробовать с ним она тоже не хочет. Этот нерадостный вывод почему-то задел Виктора гораздо сильнее, чем он ожидал. По непонятной причине он испытывал потребность в том, чтобы эта женщина уважала его профессионализм и восхищалась его мастерством. Черт возьми, что за безумное желание! А ведь еще вчера ему было абсолютно до лампочки, как она к нему относится. Надо немедленно освободиться от ее чар!

Виктор призвал на помощь всю свою самоуверенность и улыбнулся.

— Не волнуйтесь, мисс Мартин. Перед вами старый опытный зубр. У меня в этом деле большая практика.

Сабрина была готова на все, лишь бы не видеть горделивое выражение его лица. Она с удовольствием залепила бы Виктору пощечину, а может быть, даже… поцеловала его. Однако девушке пришлось сдержать себя. Она опасалась вступать в открытый конфликт со своим новым начальником.

— Вы не представляете, как вы меня успокоили, — произнесла она медоточивым голосом.

Его улыбка стала насмешливой.

— Вот и славно. Я рад, что помог вам побороть смущение. Но раз мы достигли взаимопонимания, то будем действовать так: вы приносите мне первоначальный вариант, а я беру на себя шлифовку текста.

Такую наглость Сабрина уже не смогла вынести. Забыв, что перед ней заведующий отделом, она выпалила:

— Ну уж нет, голубчик, этого не будет! Я не собираюсь пахать ради того, чтобы вы потом меняли мои слова местами. — Она нервно ткнула себя пальцем в грудь: — Окончательный вариант буду делать я, а не вы!

Потирая ладонью шею, Виктор задумчиво посмотрел на девушку. Если бы в отделе деловых новостей кто-либо из сотрудников позволил себе такую выходку, он бы тут же оторвал смельчаку голову. Но сейчас он оказался безоружным и мог только любоваться красотой и энергичностью этой молодой особы, чьи зеленые глаза метали в него молнии.

— Если мне не изменяет память, вы только что утверждали, что никогда не пробовали писать что-либо вдвоем.

Сабрина фыркнула.

— Но из этого вовсе не следует, что я страдаю слабоумием. И когда на меня наезжают, я защищаюсь.

Виктор натужно ухмыльнулся.

— Вы считаете, что я наезжаю?

— А как иначе это назвать?

— Я просто руковожу вами.

Она едва не затопала на него.

— Тут я, конечно, ничего не могу поделать. Но раз уж вы завели эту песню, то дайте себе труд понять одну простую вещь: в моей голове находятся мозги, а не опилки.

Виктор отодвинул чашку, и на его раздраженном лице появилось снисходительное выражение.

— Ну что ж, мисс Мартин. Многое из того, что я сегодня услышал от вас, звучит обнадеживающе. Итак, у вас есть мозги, у вас настоящие волосы, и зубы тоже, не считая двух коронок, и вы любите сладкое. Ах да, еще вы пьете настоящий кофе. Я ничего не забыл?

Сабрина вся кипела от возмущения.

— Боюсь, что вы упустили самое главное. Я имею в виду взаимоотношения с такими людьми, как вы. Но знайте: у них ничего не вышло!

Темные брови Виктора поползли вверх.

— С такими, как я? Это с кем же?

На лице Сабрины появилась мрачная улыбка.

— С теми, кто уверен, что умеет все делать лучше, только на том основании, что он носит штаны и бреется. С теми, кто вечно запугивает других и диктует свои правила, кто…

Виктор вскочил со стула.

— Ну-ну, мисс Мартин. По-моему, вы немного увлеклись. Я вовсе не пытаюсь вас запугать.

— Но ваши действия выглядят именно так.

Он стоял совсем рядом, и его лицо было так близко, что Сабрина непроизвольно запрокинула голову, чтобы увеличить разделявшее их расстояние. И она почувствовала слабый аромат свеженакрахмаленной рубашки и теплый, едва уловимый запах его кожи, который нес какуюто тайную угрозу.

— Вам не о чем беспокоиться, — пробормотал Виктор, продолжая изучать ее черты.

Он никогда еще не встречал столь нежной кожи и таких губ, созданных, казалось, только для того, чтобы их целовали.

— Наше сотрудничество не будет слишком тесным. И слишком частым. Но время от времени мы будем писать статьи вместе.

Сабрина перехватила взгляд, устремленный на ее губы, и сердце ее забилось так сильно, что девушка перепугалась, как бы Виктор не услышал этот бешеный стук. Он вовсе не собирается ее поцеловать, убеждала она себя. Нет-нет. Она ведь ему совсем не нравится. Что за дурацкая мысль!

Она тихонько вздохнула, но Виктор все же услышал и, стараясь не выдавать своих чувств, посмотрел ей в глаза долгим и пристальным взглядом.

Сабрина затаила дыхание, боясь пошевелиться: не дай Бог, он прочтет по ее лицу, что ему все-таки удалось очаровать ее.

Виктор первым отпрянул и поспешно отвернулся. Девушка медленно присела прямо на стол со странным ощущением: будто минуту назад она чудом не свалилась в кратер вулкана. Что со мной? Что происходит с нами обоими? — со страхом подумала она.

И тут Виктор негромко сказал:

— Чтобы ваше самолюбие не слишком страдало, мы будем вместе согласовывать окончательный вариант и лишь потом показывать его Джи Пи.

Сабрина была в таком смятении, что с трудом поняла, о чем он говорит.

— Вы это серьезно? — спросила она оттаявшим голосом.

Виктор обернулся, и сдержанная улыбка тронула уголки его рта.

— Я ваш начальник, Сабрина, а не бандит с большой дороги.

Девушка была ошарашена. Она никак не ожидала, что он пойдет на уступки. Пожалуй, этот Айсберг не такой уж и страшный.

— Вы только не подумайте, что я склочная. Просто работа очень много для меня значит.

Глядя на нее, Виктор со всей остротой ощутил, как прекрасен мир, а это чувство не посещало его очень давно. Наверно, с тех пор, как он приехал в Хьюстон. В то время душа его болела, а на сердце лежала тяжесть вины. Сабрина Мартин возвращала ему вкус к жизни, а он уже не предполагал, что такое когда-нибудь произойдет, да уже и не желал подобных сюрпризов. Но против жизни не пойдешь!

— Ну что ж, может быть, покажете мне наброски тех двух историй, о которых вы говорили? — предложил он.

Сабрина перегнулась через стол и потянулась к стопке бумаг. Виктор наблюдал, как волосы пышной волной упали ей на лицо, а ткань красного платья туго натянулась на высокой груди. Господи, ну почему в этой комнате нет окна? И рад бы отвести взгляд, да некуда!

Девушка выпрямилась и протянула ему несколько листочков.

— Боюсь, что для второго материала мне пока не хватает информации, — предупредила она.

Виктор надел очки и быстро пробежал глазами беспорядочные записи.

— По-моему, обе задумки очень интересные, — сказал он. — Давайте я продолжу работу над кражей, а вы подумайте, как закончить сюжет с незаконным сбросом мусора.

На столе у Сабрииы зазвонил телефон. До полудня было еще далеко, а звонков поступило около сотни. Девушка не предполагала, что утро окажется таким напряженным. Зато телефон помог ей отвлечься от мыслей о Викторе.

— Сабрина Мартин слушает, — машинально произнесла она.

Виктор обратил внимание, что она довольно долго молчала, прежде чем заговорить снова. Он обернулся и увидел, что девушка поднимается из-за стола.

— Да-да. Я выезжаю прямо сейчас.

Она бросила трубку и схватила сумочку.

— Происшествие в банке «Лоун стар», — сообщила она Виктору. — Я еду.

— Происшествие? А кто звонил? — допытывался Виктор.

— Один из моих людей.

Он вопросительно поднял бровь, и Сабрина, вздохнув, пояснила:

— Полицейский. Кажется, он ко мне неравнодушен.

Этого она могла бы и не добавлять! Виктор с легкостью представил себе влюбленного парня.

— Ну и что там случилось?

Сабрина всплеснула руками.

— Свежая новость! Но если я тут застряну, она уйдет в историю.

Девушка бросилась к выходу, но, заметив краем глаза мрачное лицо Виктора, задержалась в дверях.

— Вы всегда так упрямы и нахальны?

Не так уж она и нахальна. Сабрина недоумевала, почему Виктор подмечает в ней только самое худшее. Она обернулась и возразила:

— Я просто делаю свое дело.

— Я тоже.

Сабрина поджала губы, и Виктор нетерпеливо щелкнул пальцами:

— Говорите же! Иначе вам придется уйти из журналистов не то что в историки — в археологи!

— Кто-то взят в заложники. Видимо, его держат на мушке. Сейчас туда направился специальный отряд полиции. — Она тараторила так быстро, как могут только южане. — Вот и все. Ну, я пошла.

Вскочив со стула, Виктор остановил руку Сабрины в тот самый миг, когда она собиралась открыть дверь.

— Не торопитесь, мисс Мартин. Я не могу отпустить вас одну.

Девушка уставилась на него, не зная, плакать ей или смеяться.

— Вы шутите?

— Никогда не был шутником, мисс Мартин. — Виктор отпустил руку Сабрины и, подойдя к столу, нажал на клавиатуре компьютера несколько кнопок. — Я еду с вами.

Виктор отправляется с ней? Но чем она заслужила такую усиленную заботу?

— Дэмиен, я прошу доверять мне. Вам не надо ехать со мной, в этом нет необходимости. Я всегда работаю одна.

Удостоверившись, что вся информация надежно осела в памяти компьютера, Виктор повернулся к Сабрине.

— Когда вам угрожает опасность, работа в одиночку недопустима. И пока я ваш начальник, этого не будет.

Сабрина собралась возразить, но не успела она открыть рот, как Виктор взял ее под локоть и вывел из кабинета. Они торопливо шли по коридору, но Сабрина не унималась:

— Я сама могу позаботиться о себе. Я же не под пули еду, не в горячую точку.

Пожалуй, только с пулевым ранением Виктор мог сравнить ощущение, испытанное им в эту минуту. Но отчего? Оттого что она опять спорит с ним? Или от вызывающего покачивания ее грудей при быстрой ходьбе?

— Много лет назад, мисс Мартин, меня, как и вас, тоже кое-чему учили. Например, журналистике. Или вам показать мой диплом?

Сабрина еле удержалась, чтобы не ответить ему в таком же ехидном тоне.

— Не уверена, что захочу его видеть. А впрочем, может быть.

Его пальцы непроизвольно сжали ей руку.

— Ума не приложу, как Джеф Ньюби выносил ваш язычок.

Девушка дерзко взглянула на Виктора, словно провоцируя его развить эту щекотливую тему.

— А чем мой язык вам, собственно, не нравится?

Как раз очень даже нравится, подумал Виктор. И все остальное, черт возьми, тоже нравится. Эта женщина создана для того, чтобы ее целовали, и более того: она создана именно для него.

— Тем, что он слишком много болтает.

Сабрина грозно посмотрела на него.

— К вашему сведению, у нас с Джефом Ньюби никогда не было разногласий. Для них просто не находилось повода. Он доверял мне и не считал меня безмозглой курицей.

— Ну, если Джеф преспокойно отправлял вас в лапы к бандитам, то он правильно сделал, что ушел в «Кроникл».

Как же ей захотелось вонзить ему в ногу свой острый каблучок!

— Заявляю вам, что в мои планы вовсе не входит попадание в чьи-либо лапы.

Особенно в твои, мысленно добавила она.

— Мне бы хотелось в этом удостовериться, поэтому я и еду с вами.

Сабрина смутилась и, высвободив руку, почти бегом бросилась к лифту. Поразившись тому, как ловко она балансирует на высоченных каблуках, Виктор поспешил следом.

Когда они оказались на автостоянке, Сабрина указала пальцем на красный «линкольн»:

— Раз уж автором этой статьи буду я, то мы поедем на моей машине.

Увидев автомобиль, Виктор с трудом скрыл свое удивление. Машина была не первой свежести, но большая и роскошная. Он ожидал, что девушка водит маленький спортивный автомобильчик. Такой подошел бы ей больше, чем этот — с новеньким откидным верхом. Но, как он и подозревал, Сабрина Мартин оказалась женщиной непредсказуемой.

— Откуда у вас такая машина? — спросил

Виктор, когда они уже сидели в салоне. Внутри все тоже выглядело довольно шикарно: белые кожаные сиденья и красное ковровое покрытие находились в отличном состоянии.

Она бегло взглянула на него и завела мотор.

— Как — откуда? Купила. Тогда она была совсем новая.

— И вы столько лет на ней ездите?

Сабрина начала разворот, чтобы выбраться со стоянки.

— Мне обижаться на ваш вопрос?

Виктор засмотрелся, как она жмет на газ, и в тот же миг огромный автомобиль рванул с места с такой скоростью, что Дэмиен чуть не получил сотрясение мозга. Похоже, Сабрина не только опасная женщина, но и лихой водитель.

— Не стоит. Просто меня поразило, что вы так давно купили свой «линкольн» и до сих пор не расстались с ним. Как правило, люди регулярно меняют машины.

Девушка хитро посмотрела на него.

— Послушайте, Дэмиен, я не вписываюсь в общие правила. И уж если я нашла что-то по вкусу, то привязываюсь надолго.

Интересно, подумал Виктор, нашла ли она свою любовную привязанность?

— Понимаю.

Внимательно следя за плотным потоком машин, Сабрина направилась в западную часть Хьюстона.

— Я купила машину как раз в тот год, когда поступила в колледж.

— Должно быть, образование стоило вам очень недешево.

Сабрина покачала головой:

— Вовсе нет. Деньги на учебу мне выделила мама, и она также хотела, чтобы у меня был надежный автомобиль. — Девушка сморщила нос и рассмеялась. — Я купила «линкольн» назло папе. Мы жили в Босье-Сити, и каждый раз, попадая из Луизианы в Техас, отец ворчал, что узнает ваш штат по «линкольнам» и «кадиллакам» на дорогах.

— А в Техас вы тоже приехали, чтобы досадить отцу? — поинтересовался Виктор.

Сабрина сразу же посерьезнела.

— Можно так сказать. В некотором смысле.

Они остановились на красный свет. В ожидании зеленого сигнала светофора девушка повернулась лицом к Виктору. Она все еще была раздосадована его опекой, абсолютно ненужной, по ее мнению. Но раз уж он сидит рядом, да еще слегка разговорился, Сабрина решила использовать подвернувшуюся возможность и провести осторожную разведку.

— А вы всегда жили под Хьюстоном? — спросила она.

— Нет, я родился недалеко от Уичито-Фолс.

— Там жаркие места, — заметила Сабрина, надеясь, что он еще что-нибудь расскажет. И хотя она понимала, что было бы гораздо мудрее держаться с Дэмиеном официально, этот человек все же вызывал у нее любопытство. И уж если честно, даже больше, чем любопытство. — Вы занимались там журналистикой?

— Нет, — отрезал он.

Ей показалось, что больше из него ничего не вытянуть.

Они проехали еще немного, и справа показалось здание банка «Лоун стар». Миновав два квартала, они приблизились к перекрестку, где кордон полицейских направлял поток машин в объезд.

Сабрине пришлось подчиниться и припарковать «линкольн» на довольно значительном расстоянии от банка. Здесь только что прошел дождь, и потоки влажных, удушливых испарений уносило ветром в глубокий каньон, образованный рядами высотных зданий. Но Сабрина этого не замечала: она думала лишь о том, как скорее добраться до места происшествия и собрать информацию для статьи. А Виктор внимательно следил за девушкой.

Ступив на тротуар, они начали продираться сквозь толпу вниз по улице.

— Вы тоже будете делать записи? — спросила Сабрина.

Виктор потрогал нагрудный карман, в котором обычно носил маленький блокнотик и ручку.

— А разве это потребуется?

Сабрина удивленно округлила глаза.

— Что же вы собираетесь тут делать?

— Наблюдать за вами, — усмехнулся он.

Его ответ больно задел девушку, но она сразу взяла себя в руки.

— Кенсингтон вылетит в трубу, если будет платить вам только за то, что вы пасете своих сотрудниц.

— Делайте свое дело, мисс Мартин, а я займусь своим.

Сабрина снова забеспокоилась и отрывисто бросила ему:

— Простите, Дэмиен. Я не предполагала, что у журналистов, пишущих о бизнесе, совсем другой подход.

— Подход такой же. Только скорость иная, еще медленнее, чем у вас, — добавил он.

Но, подгоняя девушку таким ехидным замечанием, Виктор видел, что сам не поспевает за ней. Почему-то все время так происходит, что он предстает перед ней в самом дурном свете.

— Вы, кажется, запыхались? — спросила она сладким голосом. — Может быть, пора отказаться от лифта и ходить по лестницам пешком?

— Я не жалуюсь на свои легкие, мисс Мартин. А вы?

Она вызывающе посмотрела на него.

— Знаете, Дэмиен, меня не так-то легко загнать.

 

ГЛАВА ПЯТАЯ

Перед зданием банка уже собрались зеваки. У входа в небоскреб установили заграждения, и полиция никого не пускала внутрь.

Сабрина не придумала ничего лучше, чем попытаться протиснуться сквозь толпу, но Виктор остановил ее, взяв за локоть.

— Куда это вы направились?

Ей хотелось сделать вид, что она не чувствует прикосновения, но сильнейший электрический разряд пробежал по телу. Встряска была точно такой же, как в коридоре редакции, когда он дотронулся до ее руки.

Сабрина отчаянно пыталась не выдавать своего смятения.

— А как вы думаете? Я собираюсь пробраться как можно ближе и поговорить с кем-нибудь из полицейских.

— Ни в коем случае!

— Почему?

Этот безумец, подумала она, намерен руководить не только ее поступками, но и ее мыслями.

— Скажите, Дэмиен, я и впрямь выгляжу совсем зеленой и лопоухой? Поверьте, я знаю, что делать.

Поверить! Да разве можно верить женщине, у которой такие яркие розовые губы, а голос тягучий и сладкий, будто патока?

— Я вообще не уверен, есть ли у вас уши.

Под волосами их не видно, и, похоже, вы мало что слышите: лишь то, что вам хочется.

Сабрина скользнула взглядом по его суровому лицу, и ее зеленые глаза потемнели.

— А ваши уши хоть и торчат, но я сильно сомневаюсь, все ли у вас в порядке со слухом; в любом случае я не обязана повторять свои слова по нескольку раз.

Виктор строго посмотрел на нее.

— Отлично. Итак, вы знаете, что делать. Вы собираетесь пробраться вперед и завлечь какого-нибудь полицейского для беседы. А что вы будете делать, если преступник вдруг решит взорвать дверь или откроет огонь по толпе?

— Вряд ли такое случится. Полиция опередит его и уложит на месте, — рассудила Сабрина.

Но по выражению его лица девушка поняла все, что он думает по этому поводу.

— И вы абсолютно уверены, что при перестрелке ни одна шальная пуля вас не заденет?

Она раздраженно покачала головой.

— Дэмиен, не драматизируйте. Господи, да я просто хочу написать статью, а не устраивать здесь спор о жизни и смерти!

Новая группа зевак вливалась в толпу на тротуаре, все теснее прижимая Виктора к Сабрине. Он машинально взял ее за плечи, чтобы их не сбили с ног.

— Не вырывайтесь, — предупредил он.

Их едва не опрокинули, но, когда все было позади, суровое лицо Виктора оказалось так близко, что девушка почувствовала щекой его дыхание. Сердце Сабрины бешено заколотилось: вот она, настоящая опасность, в сравнении с которой и подступившая злость, и рискованность ситуации казались сущими пустяками.

Она не могла, как ни старалась, отвести взгляд от его губ.

— Я всего лишь пытаюсь приступить к работе, — вымолвила она, оправдываясь.

Виктор посмотрел на ее лицо, окруженное ореолом светлых непослушных кудрей, и отвел глаза. Она-то считает себя дотошным газетным репортером. Возможно, так оно и есть. Но ведь, кроме всего прочего, она еще и прелестная женщина и нуждается в защите. Он ни за что не позволит ей подвергать себя опасности.

— Успокойтесь, мисс Мартин. Я пройду вперед и проверю, можно ли что-нибудь узнать. Оставайтесь тут! И не вздумайте двигаться с места!

Еще секунду назад Сабрина мечтала о том, как сладостно было бы его поцеловать. Но сейчас она с удовольствием съездила бы ему по лбу.

— Это мой сюжет, Виктор! Мой, а не ваш!

— Он и будет ваш, — ответил Дэмиен и, отпустив ее плечи, скрылся в толпе.

— Но так же нельзя! Я не согласна! — крикнула Сабрина ему вслед.

Он все слышал, но не обернулся. Она сказала «Виктор». Просто назвала его по имени, но почему-то в ее устах оно прозвучало как слово нежности. Да что же это с ним происходит?

Сорок минут Сабрина, кипя от злости, простояла там, где они расстались. Чувство протеста и желание попасть в гущу событий распирали ее. И все же она не ослушалась Виктора.

Она убеждала себя, что он ее начальник и потому не стоит испытывать судьбу. А то можно вылететь с работы и потом мыть по ночам чужие столы, вместо того чтобы трудиться за своим. Она слишком долго, преодолевая на своем пути немало препятствий, добивалась нынешней должности, а поэтому не имела права вот так запросто ее потерять.

Место, где Виктор оставил ее, нельзя было назвать удачным: материал для репортажа тут не соберешь. За сорок минут мало что изменилось, только, пожалуй, ротозеев в толпе прибавилось и стало больше полицейских. Еще появилась съемочная группа, но, как и Дэмиену, телевизионщикам удалось пробраться вперед.

Люди, стоявшие рядом с Сабриной, делали различные предположения о том, что же произошло в здании. Кое-кто утверждал, что слышал из первых рук, будто управляющего банком взял в заложники один из сотрудников, душевнобольной. Но поскольку никто не ссылался на достоверные источники информации, девушка не стала расспрашивать окружающих.

Еще через час Сабрина по поведению толпы почувствовала, что ситуация в банке приближается к развязке. Высокий мужчина закрыл ей всю картину, и она вытянула шею, чтобы получше разглядеть происходящее, как вдруг ктото обнял ее за талию.

Девушка обернулась, чтобы отшить наглеца, и обнаружила, что это Виктор.

— А, это вы, — произнесла она с облегчением. Но затем дала волю своему раздражению: — Где вы пропадали? Вы же бросили меня…

Не успела она договорить, как Дэмиен схватил ее за руку и быстро повел к машине.

— Слушайте, Виктор, — набросилась на него Сабрина, когда он вытащил ее из толпы на мостовую, — где вы бродите? Почему мы уходим?

— Не волнуйтесь, мисс Мартин. Я кое-что узнал, и теперь у нас есть основные факты для вашей статьи.

— Но преступник…

— …обезврежен и доставлен в полицию.

Это было настоящее оскорбление.

— Вы оставили меня почти на два часа рядом с высоким потным парнем, который закрыл мне весь обзор, и толстой дамой, благоухающей сиренью, а затем уволокли, даже не дав возможности взять интервью! Мне это не нравится, слышите, ни капельки не нравится!

Виктор открыл переднюю дверцу «линкольна» и втолкнул девушку в машину.

— Ну что вы ноете? Я добыл все необходимые сведения. Самое главное: вы целы и невредимы.

Сабрина в полном недоумении смотрела, как он усаживается рядом.

— Я не желаю, чтобы меня опекали! — почти выкрикнула она. — Я журналист, и это моя работа!

Виктору захотелось грязно выругаться. Он не собирался подсиживать ее. Неужели не ясно? Неужели не очевидно, что он просто заботился об ее безопасности?

Виктор взглянул на ее пылающее лицо и понял все. Сабрина ничего не боялась. Она такой же, как и он, тертый калач и готова рисковать ради дела, даже если придется сгибаться под пулями или шагать по минному полю. И когда происходит такая петрушка, страху уже нет места. До тех пор, пока что-нибудь не произойдет, с болью подумал он, вспомнив погибшего товарища.

Не дождавшись ответа, Сабрина завела мотор и пристегнула ремень. Когда они выехали из пробки, Виктор достал из нагрудного кармана записную книжку и бросил ее на сиденье.

— Считайте, что это подарок. Только прошу вас: сделайте из этой проклятой истории конфетку.

Сабрина взглянула на блокнотик, не зная, как ей реагировать: то ли здесь какая-то подлянка, то ли и вправду подарок судьбы. Но перечить такому человеку, как Виктор, ей еще не случалось. Не будь девушка столь рассерженной, она бы, конечно, смутилась.

Почему он поступает с ней подобным образом? — спрашивала она себя. Разве он из тех, кто везде и во всем видит опасность? Может, в его жизни что-то произошло, вот он и стал таким бдительным? Она должна найти ответ. Иначе можно сойти с ума!

Но суровый профиль Виктора не давал ключа к разгадке, а лишь вызывал еще большее раздражение. Почему он не такой, как Джеф? Ее прежний шеф шутил, балагурил, и вообще у него все было просто и легко. Но она очень сомневалась, что в жизни Виктора все просто.

— Я, видимо, должна сказать «спасибо» за вашу щедрость. Или вы предпочитаете, чтобы вам кланялись и целовали руки?

Повернувшись к Сабрине, Виктор задержал взор на ярко-розовых губах, потом оглядел ее ноги.

— Отправляйтесь-ка в редакцию, мисс Мартин. Что касается целования рук, то я ведь не король. Пока еще, — добавил он, чтобы поддразнить девушку.

Но он переборщил. В ней проснулся бесенок, с которым она не могла совладать. Прежде чем Виктор раскусил ее намерения, она, дурачась, схватила его руку и громко чмокнула ее даже не один, а целых семь раз.

— О, ваше величество, благодарю, благодарю вас, — затараторила Сабрина, подбирая записную книжку и засовывая ее в сумочку.

Виктор обескураженно посмотрел на девушку.

— Вы что, с ума сошли?

Сабрина расхохоталась. Залепив пощечину, она вряд ли бы ошарашила его сильнее.

— Смотря что считать сумасшествием, — ответила она, снова заливаясь смехом.

— Значит, я вас забавляю?

Его вопрос заставил Сабрину оторвать взгляд от дороги. Она посмотрела на Виктора, и ее охватило сильнейшее беспокойство. Да что на меня нашло? — недоумевала девушка. Конечно, это Виктор ее завел, а она не сдержалась. Но ведь он ей не друг, чтобы так с ним шутить. Он же ее начальник!

— Ох, вы уж меня простите. Подобная… непочтительность вовсе не в моих правилах.

Виктор едва не рассмеялся в голос. Кого она дурачит? Непочтительность у нее в крови.

Он промолчал, и Сабрине показалось, что необходимо объясниться. Он не должен пребывать в уверенности, что она хотела его поцеловать. Подумаешь, рука! Ей просто приспичило его разозлить.

— Мне следовало предупредить вас, что иногда я бываю… немного задиристой.

Виктор мельком взглянул на нее.

— Я сам никогда бы не догадался об этом, мисс Мартин.

Его ирония задела девушку за живое.

— У вас что, совсем нет чувства юмора? Неужели у ваших товарищей по работе не принято шутить?

У Виктора не было таких товарищей. После смерти Пита он ни с кем уже близко не сходился. Но откуда ей знать об этом! А он не собирался никому ничего растолковывать.

— Боюсь, что никто из них не обладает столь блестящим чувством юмора, как вы, — сказал он, желая переменить тему.

Ему не хотелось вспоминать, как они с Питом смешили и подкалывали друг друга. И еще меньше хотелось думать о том, что опасная репортерская профессия погубила его лучшего друга и что она может не пощадить и Сабрину Мартин.

Она, конечно, женщина очень своенравная и смелая. У Виктора не было никаких сомнений в том, что если бы Сабрина отправилась в банк, то наверняка оказалась бы в самой гуще событий. Хуже того: воспользовавшись усталостью полицейских, возможно, пробралась бы даже в здание, где в любой момент могла начаться стрельба.

— Ох, — тяжело вздохнула Сабрина, — не обижайтесь на меня.

Он вовсе и не обиделся. Но она его чертовски напугала. И слишком многое всколыхнула в нем. По ее милости к нему возвратились давно забытые мысли и ощущения. Ей даже удалось рассмешить его.

Более того, она разбудила в нем желание снова быть мужчиной. А не только матерым газетчиком. Ему захотелось снять маску и показать ей, кто он и каков на самом деле.

По пути в редакцию Сабрина свернула на стоянку перед универмагом.

— Догадываюсь, что остановка не входила в ваши планы, — сказала она, — но мне нужно поесть.

Виктор взглянул на часы. Он стремился поскорее окунуться в работу и выбросить из головы Сабрину Мартин.

— Для обеда что-то рановато.

— А кто говорит об обеде? Лично я сегодня еще не завтракала.

Она вылезла из «линкольна» и вошла в магазин. Виктор остался в машине, но потом, преодолевая недовольство, последовал за девушкой. Он нашел ее в буфете.

— Виктор, я взяла вам кофе. Держите.

Она протянула ему чашку, закрытую пластиковой крышкой. Он испытал противоречивое чувство: чрезмерная предупредительность Сабрины его покоробила и в то же время показалась лестной.

— Хотите что-нибудь съесть? — спросила она, закрепляя крышку и на своей чашке.

— Я перекушу в редакции.

— Давайте поделим орешки, — предложила

Сабрина.

— Боюсь испортить аппетит перед обедом, — сказал он.

А сам подумал, что сегодня они и так слишком многое делили друг с другом.

Для Сабрины же было испорчено целое утро, и, разумеется, не без помощи Виктора, но она не собиралась лишний раз заострять на этом внимание.

— Знаете, в нашем деле надо есть при любом удобном случае. Иначе будешь вечно ходить голодным.

Виктор решил не поддаваться очередному соблазну. Притворившись равнодушным, он попытался перевести разговор в другое русло:

— А правда, что Джи Пи так строг с подчиненными, что не разрешает им обедать?

Засмеявшись, девушка покачала головой.

— Ему абсолютно все равно, когда журналисты обедают и как долго. Главное — чтобы работа была сделана. Он просто лапочка. Я его обожаю.

Она обожает Джи Пи. Интересно, невольно подумал Виктор, каково быть обожаемым Сабриной Мартин? Видимо, это опьяняющее ощущение.

Вернувшись за руль, Сабрина открыла окна. Хотя с утра прошел дождь, в машине было душновато, не мешало бы включить кондиционер.

— О, какое блаженство! — воскликнула девушка, дожевывая орехи. — Не могу без завтрака, а сегодня утром не успела поесть.

— Наверно, нужно было встать пораньше, — сухо заметил Виктор.

— Вы правы, — согласилась Сабрина. — А я проспала.

Видимо, она бурно проводит ночи, что немудрено при такой внешности и недюжинной энергии.

— Я не ложилась, пока не досмотрела «Красную реку».

Опять осечка. Как только Виктор придумывал себе некий образ, Сабрина тут же его разрушала.

— Старый вестерн?

Кивнув, она поставила чашку на панель перед лобовым стеклом и достала из пакетика очередную порцию орешков.

— Да. С Джоном Уэйном и Монтгомери Клифтом. Люблю этот фильм.

Такая модная девушка — и вдруг старые вестерны.

— Я считал, что у вас более современный вкус.

— Вот и ошибаетесь. Мне подавай остроумный диалог и забористый сюжет, как у Джона Форда. Это уже классика.

Сабрина протянула Виктору орешки. Он взял их, потому что понял: она будет предлагать до тех пор, пока он не сдастся. Странно, они только вчера познакомились, а он уже чувствовал себя связанным с нею. Такого давно не было, и сама мысль о подобной привязанности его смущала. С одной стороны, приятно, что эта девушка ему нравится и он хотел бы узнать ее поближе, но, с другой стороны, осторожность подсказывала, что ему грозит большая нервотрепка.

— С вами такое уже случалось? — спросила Сабрина, немного помолчав.

Их взгляды встретились.

— Что именно? — произнес он небрежно. — Что я сижу в машине с женщиной, пью кофе и ем орешки? Сотни раз.

— Вы знаете, о чем я говорю, — нетерпеливо сказала она. — Вы и раньше писали о преступности?

Отправляя в рот последний орех, Виктор отвел взгляд и стал рассматривать стоявшие рядом машины.

— Если я скажу «да», вы обрадуетесь? — спросил он почти сердито.

Она задумчиво посмотрела на него.

— Я успокоюсь.

Виктор отрешенно уставился в ветровое стекло. Если бы она узнала о нем всю правду, то ей пришлось бы забыть о спокойствии. А уж если бы открылось, что по вине Виктора убили его напарника, то, возможно, она и вовсе бы испугалась.

— Виктор, что с вами? — спросила Сабрина, заметив странное выражение его лица.

Он посмотрел на нее и понял, что никогда себе не простит, если это прекрасное жизнелюбивое создание пострадает из-за него.

— Ничего, — пробормотал он, ощущая, как с каждой минутой пространство машины словно сжимается и в салоне становится все теснее для них обоих. Он не собирался влюбляться в эту женщину и был зол на свое бессилие устоять перед ее чарами.

Сабрина махнула рукой, разрезая тяжелый воздух.

— Я просто считала…

— Вы считали, что мне напрасно доверили отдел криминальной хроники, — рявкнул он. — Уважаемая королева репортажа, разрешите вам сообщить, что я знаю эту работу. И могу делать ее настолько хорошо, что читатели «Хьюстон стар» будут выстраиваться в очередь у киосков за номером с моими статьями о преступности! Так что оставьте расспросы и поезжайте в редакцию.

От гнева у Сабрины кровь прилила к вискам и, хотя она сидела неподвижно, дыхание сбилось так, будто она пробежала целую милю.

— Еду, мистер Айсберг. Но сначала напомню вам, что независимо от вашего мнения обо мне я вовсе не дура. И вижу, когда люди пытаются чтото скрыть. А вы скрываете. — Она пронзила его взглядом своих зеленых глаз. — Но можете не волноваться: я никому об этом не разболтаю.

Не дожидаясь ответа, Сабрина завела машину и поехала в редакцию.

Виктор промолчал. Он хмуро смотрел в окно на оживленные улицы Хьюстона и ругал себя за то, что сорвался и накричал на девушку. Но в этом не было ничего нового: он уже давно ненавидел себя.

Вернувшись в кабинет, Виктор уставился на экран компьютера. Ему хотелось кричать во все горло, и он сам не знал отчего.

Сабрина принялась звонить по телефону.

— Джи Пи сказал, что сегодня было не так уж много происшествий, — сообщила она, повесив трубку. — Ограбление винного магазина, три угона и драка во время вечеринки. Наши корреспонденты уже работают с этой информацией, так что я могу заняться статьей о банке.

Ее голос звучал холодно и по-деловому, и Виктор во всей полноте ощутил вопиющую разницу между ее нынешним поведением и утренним радушием, когда она приготовила ему кофе и настояла, чтобы он составил ей компанию. Ну что ж, мрачно подумал он, ты сам этого хотел.

— Отлично, — тихо произнес он, с притворным вниманием всматриваясь в текст на экране.

Сабрина снова подошла к телефону и позвонила кому-то из технических редакторов. Виктор пытался не вслушиваться в разговор и сосредоточиться на работе. Но вместо того, чтобы приняться за свой материал, он сделал девушке очередной выговор и долго наблюдал за выражением ее лица.

Она выглядела уязвленной. Но почему? Они едва знакомы, и еще вчера ей было абсолютно ясно, что нет в жизни худшего несчастья, чем работать с ним.

Проклятье, недовольно подумал он. Какая разница, кем она тебя считает? Ну, допустим, полным ослом. Дай Бог, чтобы она и дальше так считала!

Он повернулся на стуле с таким расчетом, чтобы видеть Сабрину. Она все еще держала в руке телефонную трубку, и на пальце у нее сверкнул большой бриллиант, из чего Виктор сделал вывод, что либо эта девушка из богатой семьи, либо у нее есть щедрый ухажер.

Догадка была ему неприятна. Сабрина резко положила трубку, и он, отвернувшись, откашлялся.

— Сабрина… то есть мисс Мартин…

Он вздрогнул оттого, что неожиданно назвал ее по имени.

— Называйте меня «Сабрина», — быстро отреагировала девушка.

И хотя ему удалось сохранить невозмутимость, но, черт побери, он едва не улыбнулся ей.

— Хорошо, Сабрина, я… — Он в раздумье постучал зажатым в руке карандашом. Он ведь вовсе не хотел обидеть ее, а просто старался держать дистанцию. Но с таким же успехом можно было ходить по колючей проволоке. — Там, в городе, когда мы сидели в машине… В общем, я не собирался сердиться на вас.

Виктор увидел, каким беззащитным стало на мгновение ее лицо. И что-то как будто перевернулось в нем. А эта леди не такая железная, какой пытается казаться.

— Забудьте об этом, — тихо сказала она, отводя глаза. — Я тоже наговорила лишнего.

Она снова взглянула на него, и, сам не понимая почему, Виктор продолжил:

— У меня немного испортилось настроение, потому что… потому что было непросто переключиться на эту работу.

Неужели он просит прощения? Его слова звучали именно так. Но Сабрина решила не принимать их особенно близко к сердцу. Ей все равно, как Виктор Дэмиен к ней относится. Надо заняться делом, вот что сейчас главное.

— Я понимаю вас и должна извиниться. Я знаю, что бываю резка.

Виктор не смог удержать улыбку.

— Думаете, меня это раздражает?

Без сомнения. Но сейчас он явно хотел помириться. И Сабрина улыбнулась в ответ.

— Не знаю. А разве нет?

Он рассеянно вертел карандаш. Конечно, она его раздражает, но совсем в другом смысле.

— Предлагаю забыть это утро и начать все сначала.

Сабрина облегченно вздохнула и протянула ему руку.

— Ну ладно. Давайте начнем сначала. Привет! Меня зовут Сабрина, — весело сказала она. — Я буду писать вам статьи о преступности.

Он взял ее руку в свои ладони.

— Приятно познакомиться. И продолжайте называть меня просто «Виктор».

Девушка засмеялась в ответ. И потом, когда он выпустил ее руку и оба они погрузились в работу, этот чувственный смех еще долго стоял в его ушах, вызывая непонятное, тревожное чувство.

 

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Виктор жил в двадцати милях от Хьюстона в старом сельском доме. Он купил его вместе с прилегающим участком три года назад, когда пришел в «Хьюстон стар». Главными достоинствами этого места были его уединенность и тишина, позволявшие по-настоящему отдыхать после утомительных ежедневных поездок на работу и обратно.

Когда-то он любил большие города, напряженный ритм улиц, их запах и шум. Они будоражили его. Но теперь все это в прошлом. Он уехал из Далласа в поисках более спокойной жизни. И в какой-то мере обрел желаемое в редакции «Хьюстон стар» и в своем неказистом домишке. Но почему-то Виктор опасался, что однажды наступят большие перемены, и не знал, сможет ли он им воспрепятствовать.

Подъезжая к дому, Виктор увидел своего ротвейлера, растянувшегося на низеньком крыльце. Заметив на дороге машину, Боу вскочил и бросился встречать хозяина. Поскольку у Виктора не было ни гаража, ни навеса для автомобиля, он парковался под старым кривым тополем. К утру птицы, как всегда, оставят на капоте свои метки. Но Бог с ними, с птицами, если пока есть только один выбор — между тенью старого тополя и солнцепеком.

Все эти годы Виктор давал себе слово выстроить гараж. Но вечно находились более важные заботы, вроде починки покосившегося забора, косьбы заросших травой пастбищ или ухода за скотом. Так что с гаражом придется подождать. Во всяком случае, пока он не закончит ремонт сарая. Сначала надо обеспечить надежное укрытие животным, а потом уж автомобилю.

— Привет, Боу, привет, старина, — сказал Виктор, вылезая из машины. — Похоже, ты честно нес на жаре свою вахту. Будешь ужинать?

Пес радостно залаял в ответ и, обогнав хозяина, замер у дощатой двери, преданно виляя обрубком хвоста.

Виктор открыл дверь, впустил в дом собаку и вошел сам. Благодаря кондиционеру и толстым оштукатуренным стенам, защищающим от страшной техасской жары, в комнатах было прохладно.

Виктор бросил портфель на стол в гостиной и сразу отправился на кухню. Он подошел к вентиляционному отверстию, Боу бросился следом. Пес не мог противиться искушению и подставил голову потоку прохладного воздуха.

— Что, парень, хорошо тебе? — спросил Виктор, заглядывая в холодильник. Он вытащил себе бутылку пива, а собаке воды и поставил миску на пол. Оставив в покое кондиционер, пес принялся жадно лакать. Виктор прислонился к шкафу и открыл пиво.

После двух глотков он ослабил узел галстука и отнес бутылку на маленький столик, стоявший рядом с раздвижной дверью. Эта стеклянная дверь выходила во внутренний дворик, который существовал пока лишь в воображении хозяина дома.

Но раз уж Виктор снова занялся криминальной хроникой, то дворику с садом суждено остаться несбыточной мечтой. Он понимал, что времени на это дело уже никогда не найдется, но, черт возьми, даже создай он здесь неописуемую красоту, все равно, кроме него, любоваться на нее будет некому.

Виктор никогда не заводил приятелей только для того, чтобы было с кем проводить время, и в Хьюстоне ни с кем не дружил. Все друзья остались в Далласе, но и с ними он не поддерживал никаких связей. Ему было больно даже вспоминать о них, и потому он никому не звонил.

Сабрина оказалась права, предположив, что он скрывает нечто важное. Он все еще старался заглушить в себе чувство вины и душевные муки, вызванные смертью Пита. Но любые объяснения на эту тему были бы равносильны публичному раздеванию, а на такое он неспособен.

Ну уж нет, мрачно подумал Виктор. Как бы эта женщина ни старалась утолить свое любопытство, он не подпустит ее слишком близко.

Переодевшись в джинсы, майку и кроссовки, он поджарил бифштекс и съел его на пару с ротвейлером. После ужина Виктор отправился в сарай и оседлал здоровенного белого мерина. Хотя жеребец и был кастрирован, он сохранил бурный темперамент — под стать страстной натуре хозяина. Звали коня Хиза Смокин Док, и когда Виктор его покупал, ему рассказали, что мерина вырастили на Королевском Ранчо. Но взяли за коня не очень дорого. Впрочем, Виктора не особенно волновало, вправду ли ему досталась лошадь с самой крупной и старейшей фермы в Техасе. Они с Доком были родственные души.

Боу отыскал маленькое стадо раньше хозяина. Коровы паслись у ручья, протекавшего по территории фермы.

Пересчитав коров по головам и убедившись, что все целы и невредимы, Виктор спешился и повел Дока на водопой.

В листве высоких тополей стрекотали цикады, а над зарослями кустарника проносились стрекозы и порхали бабочки. Этим летом часто шли дожди, и трава на участке поднялась почти до колен.

Вдохнув горячего влажного воздуха, Виктор неторопливо оглядел поросший буйной зеленью берег. Он гордился своим ранчо, хотя оно было маленьким и неухоженным. И еще Виктор почему-то был уверен, что, будь отец жив, он тоже оценил бы это приобретение.

Отец Виктора, Дэн Дэмиен, и сам был фермером, пока не пошел работать окружным шерифом. Виктор потерял отца в ранней юности, но успел многому у него научиться. И не только как вести хозяйство, но и просто как жить. Дэн Дэмиен никогда не был трусом, и, возможно, поэтому Виктор не спасовал в кабинете у Кенсингтона и не ушел из редакции, хлопнув дверью. Ему тоже не хотелось прослыть трусом. Он мечтал быть похожим на отца, по которому тосковал до сих пор.

Когда стемнело, Виктор вернулся домой. Накормив и напоив коня, он решил дописать статью, начатую несколько дней назад. Сидя в углу гостиной за старым круглым столом, он несколько раз перечитал свой материал и остался им недоволен.

Мысли о Сабрине Мартин не давали ему сосредоточиться. Что-то в нем изменилось за время их совместной поездки. Были минуты, когда ему хотелось обнять и защитить девушку, но временами он проклинал ее за неосторожность и упрямство.

Но прав ли он, упрекая Сабрину в безрассудстве?

Какого дьявола! Он мысленно выругался и, сняв очки, потер веки. Сколько можно думать об этой женщине? Почему он не остался в редакции и не отпустил ее в банк одну? Она вполне взрослая и могла бы сама постоять за себя или обратиться к нему за помощью.

А если при очередном расследовании она попадет в какую-нибудь непредвиденную передрягу? Что тогда? Пит был здоровым, сильным мужиком, но не смог справиться со своими противниками. Возможно, будь Виктор рядом, они бы вдвоем их одолели. Но жизнь не повернешь назад, и прошлого не изменишь. Единственное, что можно сделать, — это не допустить, чтобы то же самое произошло с Сабриной. Но чтобы ей помочь, он не должен терять голову.

Виктор нацепил на нос очки и опять уткнулся в работу. И все же, подумал он, самым большим идиотом в этой истории оказался Кенсингтон. Какого черта старик перебросил его на криминальную хронику!

Виктор снова перечитал статью, начатую им еще до ухода из отдела деловых новостей. Она была довольно скучной — просто набор сухих цифр.

Виктор швырнул листки на стол, а прежде чем снова в них погрузиться, вдруг вспомнил, как впервые переступил порог «Хьюстон стар». В списке возможных вариантов будущей работы эта газета стояла последней. Но после того, как в нескольких редакциях Виктору отказали, у него сложилось впечатление, что криминальный репортер, пожелавший уйти от своей темы, никому не нужен. Его стремление сменить профиль работы казалось всем довольно странным, а он находился в таком подавленном состоянии, что не мог никому раскрыть причину своего решения.

А вот Кенсингтон тогда его понял. И Виктор терялся в догадках, как и почему это произошло. Возможно, старик прочитал в его глазах немую муку, или же он был знаком с Питом, коллегой Дэмиена по газете «Геральд», и уже слышал о его гибели в Далласе. Но даже если Кенсингтон и был в курсе событий, он ни словом о них не упомянул. И не задал Виктору ни одного вопроса об этой трагедии. Старик лишь поинтересовался, почему Виктор считает, что способен писать для отдела деловых новостей.

Виктор, безусловно, был благодарен Кенсингтону за то, что старик в него поверил и дал ему шанс попробовать свои силы. И главный редактор, конечно же, очень на это рассчитывал, когда убеждал Дэмиена возглавить отдел криминальной хроники.

Пришло время пойти навстречу своей настоящей любви.

Вспомнив слова шефа, Виктор фыркнул и снова попытался взяться за статью. А что, собственно, Кенсингтон знает о любви? — мрачно подумал он. Для Виктора возвращение в криминальную хронику не имело с любовью ничего общего. Ведь если каждую ночь спишь с женщиной, то это еще не означает, что ты ее любишь. Даже если она похожа на Сабрину Мартин.

Сабрина бесцельно кружила по комнате. Дома накопилось множество дел, но сегодня вечером ей ничем не хотелось заниматься.

Схватив в руки журнал, она быстро пролистала его и бросила на диван. Можно было пойти в бассейн рядом с домом, открытый для жильцов в любое время. Но если она спустится вниз, то наверняка столкнется с соседями, а у девушки не было большого желания с кем-либо болтать.

Разве может быть хорошее настроение после такого дня? — рассуждала она. Этот Виктор, конечно, очень странный, но и она вела себя весьма необычно. Он был высокомерен, разговаривал с ней начальственным тоном, а ей все равно было приятно. А когда он прикоснулся к ней, она чуть не растаяла.

Только этого еще не хватало! Никаких влюбленностей! Ей предстоит работать с Виктором. И если она будет смотреть на него как на мужчину, то погубит все дело.

Девушка зашагала по комнате, потом бросилась к телефону. Номер долго не отвечал, затем в трубке раздался голос Полы.

— Ты занята? — спросила Сабрина.

— Нет, — заверила закадычная подруга и невесело рассмеялась. — Свидание накрылось, и я утешаюсь поеданием булочки с творогом. А что у тебя?

Сабрине хотелось крикнуть, что ей не дает покоя Виктор Дэмиен, но вместо этого она сказала:

— Ничего особенного. Успела написать про нашумевшую историю в банке.

— Молодчина! Я слышала о ней. Здорово, что ты там побывала. Говорят, преступником был один из сотрудников. Ты хорошо его разглядела?

Разглядела? Сабрина чуть не расхохоталась. По милости Виктора она ничегошеныси не видела!

— Не так чтобы очень. Но это долго рассказывать. Пола, я хочу поговорить о другом… — Она помолчала, потом, глубоко вздохнув, все же решилась. — О Викторе Дэмиене.

В трубке воцарилась тишина, затем Пола задумчиво произнесла:

— А что я могу сказать? Это же ты с ним работаешь, а не я.

— Поэтому я и хочу тебя попросить.

— О чем? — осторожно поинтересовалась Пола.

— Так, об одной мелочи. Мне нужно кое-что о нем разузнать.

После долгой паузы Пола сухо сказала:

— Может, это и пустяк, но из-за него меня могут уволить.

— Не преувеличивай. Я знаю, у тебя есть поклонник, который может раскопать все, что нужно.

— Ричард? Мы с ним разбежались почти четыре месяца назад. Слушай, а зачем это тебе?

После некоторого замешательства Сабрина ответила:

— Он такой скрытный, что даже страшно.

— Мда. Ты интересуешься им, как девочка.

— Вовсе нет! — выпалила Сабрина. — Речь идет только о работе. Мне надо знать, чем он раньше занимался.

— Так-так, — усмехнулась Пола, — насколько я понимаю, ты хочешь знать, почему он стал твоим начальником.

— Я вижу, ты мне не помощник, — недовольно сказала Сабрина.

— Попробуй залезть в его личное дело, — предложила Пола.

— Ты что! Это сразу станет известно.

— Если ты действительно хочешь что-либо узнать о Викторе, — проворчала Пола, — возьми да и спроси его самого. Ну не убьет же он тебя.

Уже спрашивала, угрюмо подумала Сабрина. Он, конечно, не убил, но был не так уж далек от этой мысли.

— Из всех моих знакомых, — продолжала Пола, — ты самый большой мастер по выуживанию информации. Особенно из мужчин. И Виктор тут не исключение.

В том-то и дело, что исключение. Он ни на кого не похож.

— Не будем создавать проблему на пустом месте. Мне всего лишь хотелось чуточку больше знать о своем начальнике.

— О начальнике или о мужчине? — уточнила Пола.

На счастье Сабрины, подруга не могла видеть, как ее лицо залилось краской.

— Спокойной ночи, Пола. До завтра.

Виктор резко поднял голову. От сильного сердцебиения он весь покрылся потом. В комнате было темно, и он блуждал взглядом по стенам, пока дыхание не выровнялось, а сознание не стало ясным.

Боже милостивый, опять все тот же сон! Навязчивое видение снова посетило его. Вот уже много месяцев подряд он просыпался по ночам с ощущением, что лежит в глухом переулке Далласа рядом с бездыханным телом Пита, убитого роковым ударом ножа.

Застонав, Виктор усилием воли прогнал преследующее его видение, опустил ноги на пол и направился в ванную. Под ярким светом лампы он сполоснул лицо холодной водой и уставился на свое отражение в зеркальной дверце шкафчика.

На него глядел усталый мужчина, и Виктору он не нравился. Это был не тот человек, каким он привык себя считать, и совсем не тот, каким он надеялся стать когда-то. Виктор дал себе слово, что непременно станет другим.

Он крепко сжал зубы и с мрачной решимостью вышел из ванной. Уже завтра Сабрина Мартин, да и все остальные увидят, каков Виктор Дэмиен на самом деле.

На следующее утро Виктор припарковал свою машину рядом с красным «линкольном». Девушки поблизости не было — значит, она уже в здании редакции, разочарованно подумал он. По пути на работу Виктор всю дорогу представлял себе ее волнующую походку. Увы, он упустил Сабрину.

Когда Виктор вошел в кабинет, она разговаривала по телефону и, улыбнувшись, жестом поприветствовала его.

Ожидая, когда девушка закончит разговор, он поставил портфель и налил себе чашечку кофе, сваренного по фирменному рецепту Сабрины.

Сегодня, впервые после переезда в Хьюстон, он чувствовал радостное возбуждение: ему безумно хотелось работать. Была ли в том заслуга Сабрины, или же сыграло роль обещание, которое он дал себе ночью, Виктор не знал. Но он испытывал настоящий подъем, а по какой причине — не столь уж и важно.

Сабрина положила трубку и поймала на себе вопросительный взгляд.

— Снова ваш друг полицейский?

— Нет, — ответила она, поднимаясь из-за стола и сжимая в руках сумочку. — Я должна уйти.

Девушка быстро вышла из комнаты, и Виктор бросился следом. Нагнав ее в коридоре, он схватил Сабрину за плечо.

— Вам не трудно поставить меня в известность о том, куда это вы собрались?

Прикосновение Виктора так взволновало девушку, что на мгновенье она забыла и о телефонном звонке, и о новом, замаячившем впереди сюжете. Приятная тяжесть и тепло его руки пробудили у Сабрины мысли о том, какими могли быть его прикосновения в иной, совсем не рабочей ситуации.

Отчаянно пытаясь сосредоточиться, она тряхнула головой и ответила:

— Я еду за город. Фермеры сообщили, что сегодня ночью странный грохот повторился снова. Я хочу расспросить их поподробнее и осмотреть участок.

— Грохот? — повторил он.

— Да. От грузовиков, которые, как мне кажется, перевозят цистерны с отходами.

Виктор наконец-то отпустил ее плечо. Переведя дух, девушка окинула Виктора взглядом, и ее брови изумленно поползли вверх. Он был одет в джинсы и грубую хлопчатобумажную рубашку, на ногах красовались настоящие ковбойские сапоги, а на шее — традиционный шнурок с металлической бляхой.

— Ну и ну! Какой вы сегодня нарядный!

Почувствовав, как лицо заливается краской, Виктор чуть не проклял все на свете. Почему в присутствии этой женщины он теряется, словно глупый школяр? Ему тридцать шесть лет. Он видел в этой жизни такое, что и врагу не пожелаешь. Так почему же Сабрине всегда удается уколоть его в уязвимое место?

— Вас тоже не назовешь замарашкой, — не остался в долгу Виктор.

На девушке было платье с крупным бирюзово-зеленым узором. Хотя и не слишком короткое, оно показалось Виктору не менее соблазнительным, чем позавчерашняя кожаная миниюбка, потому что открывало молочно-белые плечи Сабрины.

— Если это комплимент, то вы слишком добры. У меня мешки под глазами и грязная голова.

— Опять Джон Уэйн не дал вовремя уснуть?

Девушка кивнула и, заметив недоверчивый взгляд Виктора, рассмеялась.

— Похоже, фильмы для вас как наркотик, — заключил он.

Сабрина и вправду провела весь вечер перед телевизором в надежде хоть ненадолго забыть Виктора. Но это не помогло. Несмотря на все усилия, ей так и не удалось отвлечься от мучительных мыслей.

— Они меня развлекают, — сказала она.

— Мне кажется, мужчина гораздо лучше справился бы с этой задачей.

Его предположение застало девушку врасплох. Она не ожидала, что Виктор станет касаться ее личной жизни.

— Я решаю свои проблемы без мужчин.

Ее взгляд скользнул по волнистым волосам

Виктора, затем по его гладко выбритому лицу.

Она все-таки задаст ему один вопрос, хотя он их и ненавидит.

— А вас кто развлекает? Жена?

Он криво улыбнулся.

— Разве я похож на женатого человека?

Сабрина смело встретила пронзительный голубой взгляд, и ее сердце учащенно забилось. Такие глаза называют опасными. А еще грешными. Сабрина не сомневалась в том, что до нее эти глаза лишали сна многих женщин.

— Нет, не похожи, — покраснев, ответила девушка.

Виктор широко улыбнулся и пошел в кабинет.

— Ведите себя хорошо, — бросил он через плечо.

Она махнула рукой на прощанье, но он уже скрылся за дверью. Надо спешить, пока Виктор не передумал, а то еще соберется к фермерам вместе с ней, со вздохом подумала Сабрина и бросилась к лифту.

Прошло три часа, а девушка все еще не возвращалась. Когда она убегала, Виктор как раз взглянул на часы — они показывали четверть девятого. А сейчас было уже половина двенадцатого. Черт возьми, где же она запропастилась?

Отложив в сторону стопку полицейских сводок, он подошел к двери и выглянул в коридор. Там не было никого, кроме уборщиц.

Проклиная все на свете, он снова сел за стол и взялся за бумаги. Работы было по горло. Преступность не снижалась, а наоборот — росла. Минувшей ночью произошло убийство. Видимо, из-за наркотиков. Но этот сюжет он ни за что не отдаст Сабрине. Пусть девушка обижается сколько угодно, но убийством он займется сам.

С Виктором творилось что-то неладное. Когда Сабрина уезжала на задание, ему казалось, что он тут же с облегчением выбросит ее из головы. Наконец-то, мечтал он, эта женщина перестанет маячить перед глазами; можно будет не только сосредоточиться на текущей работе, но и набросать кое-какие задумки на перспективу. Но ничего не получалось. Маленькая комната без девушки становилась мертвой и пустой. Виктору не хватало Сабрины. Он скучал по ее болтовне. И даже по ее насмешкам. Неужели такое бывает?

Он сходил в буфет, принес чашку кофе с холодным сэндвичем и уселся за рабочий стол. В эту минуту в кабинет влетела Сабрина с плоской коробкой в руках. На ее лице сияла счастливая улыбка.

Виктор чуть не устроил девушке хорошую взбучку.

— Где вас черти носят?

— Я опять провинилась? — спросила она, удивленно округлив глаза.

Виктор развернулся на стуле, чтобы видеть ее.

— Вас не было больше трех часов! Что я, повашему, должен думать?

Сабрина нахмурилась и швырнула коробку на маленький столик.

— Что я работаю. Чем я действительно и занималась до того, как зашла купить пиццу. Будете отчитывать за эти десять минут?

Взъерошив волосы, Виктор закричал:

— Да нет же! Какое это имеет значение!

Ответ показался девушке настолько нелогичным, что она рассмеялась.

— Вот как? Тогда в чем дело? Почему вы следите за моим временем, словно я обязана отчитываться за каждую секунду?

Она снова выставляет тебя идиотом. Но возможно, так оно и есть, раздраженно подумал Виктор.

— С трудом представляю себе интервью, которое длится более трех часов. Да за это время можно было прокатиться в Батон-Руж!

Сабрина покачала головой.

— Вы явно преувеличиваете.

— Я лишь высказываю свою точку зрения.

— Ну и чем вы недовольны? — подбоченившись, спросила она.

— Вам следовало позвонить, — пробормотал Виктор и отвернулся. Он чуть было не добавил, что волновался за нее. Но если человек не понимает, ему бесполезно что-либо объяснять.

— Позвонить? — переспросила она с нескрываемым возмущением.

За три года работы с Джефом Ньюби она ни разу ему не звонила. Да это и не требовалось. Он прекрасно понимал, что девушка уезжает из редакции только по делу. Ну и фрукт этот Дэмиен! Так бы и разорвала его на мелкие кусочки!

— Почему я должна вам звонить? Вы мне не муж, в конце концов!

У Виктора перекосилось лицо.

— И слава Богу! Только безумец может не то что жениться на вас, а даже подумать об этом!

— Ах вот как! — вскричала Сабрина. — А вам, чтобы повести невесту к алтарю, придется надеть на нее ошейник! Ни одна нормальная женщина не вынесет вашего деспотизма, этих дурацких придирок…

Она осеклась, услышав стук в дверь. Красная как рак, девушка обернулась и увидела, что в комнату входит Джи Пи.

— Что тут творится? Вас слышно на другом конце коридора.

Сабрина тяжело вздохнула. Интересно, что ответит Дэмиен? Неужели скажет, что она в рабочее время бездельничает?

— Мы… просто спорили по поводу статьи, — произнес Виктор. — Но думаю, что мы договоримся. Правда, Сабрина?

Онемев от неожиданности, девушка перевела взгляд с одного сослуживца на другого.

— Да… то есть нет. Я хотела сказать, что все в порядке. — Она изобразила на лице улыбку, достойную рекламы зубной пасты. — Мы с Виктором вполне ладим.

Я еще с тобой разберусь, но чуть позже, решила Сабрина.

— Вот и хорошо, — бодро сказал Джи

Пи, — ведь на вас держится весь отдел. Мне будет очень горько, если у вас возникнут разногласия.

С улыбочкой, за которую Сабрине так и захотелось его пристукнуть, Виктор заверил:

— Вам не о чем беспокоиться. У нас с Сабриной полное взаимопонимание.

— Рад это слышать, — отметил Джи Пи. — Тем более что сегодня вечером я рассчитываю увидеть вас обоих у Пикардов.

Сабрина насторожилась. Леон Пикард был ответственным секретарем газеты, она лишь мимоходом общалась с ним и никогда не бывала у него дома.

— А что там будет?

— У Леона день рождения. По такому случаю его жена и руководство редакции устраивают прием. Ждут всех, я подчеркиваю, всех приглашенных. Так что мне очень хочется, чтобы вы пришли. Причем вместе. Кенсингтон желает убедиться, что новый заведующий отделом криминальной хроники и его ведущий журналист вполне уживаются друг с другом и уже успели сработаться.

— Не волнуйтесь, — спокойно сказал Виктор. — Мы обязательно придем.

— Вот и отлично. До встречи. В семь часов, — уточнил Джи Пи и вышел из кабинета.

— О Боже! — простонала Сабрина. — Вы можете представить эту картину? Нас на приеме… вместе?

Она рухнула в кресло и потянулась к коробке с пиццей.

— У нас нет выхода. В противном случае мы нанесем Леону страшную обиду.

Сабрина отвела за спину струящиеся по плечам кудри.

— Конечно, вы правы. Ну что ж, посетим поместье Пикардов. Это даже приятно.

Гораздо приятнее приехать домой и оседлать Дока, подумал Виктор. Он не был любителем ходить в гости, и его бросало в жар при мысли о предстоящем столпотворении и о том, что весь вечер Сабрина будет рядом.

— Где вы живете? — спросил он. — Я заеду за вами.

Девушка протянула ему кусок пиццы.

— Держите. Я решила, что вы тоже захотите есть. Даже не знаю, почему я вдруг вспомнила о вас.

Виктор взял пиццу.

— А уж я — тем более.

Сабрина была слишком голодна, чтобы реагировать на его колкость. Съев аппетитный кусок пиццы, она сказала:

— По-моему, нам нет смысла ехать на одной машине. Встретимся в редакции, я тоже буду за рулем.

— Вы поедете со мной, — отрезал Виктор.

Сабрина сочла, что лучше подчиниться, хотя ей вовсе этого и не хотелось. Она стала понимать, почему ее все время тянет спорить с Виктором. Просто она любит острые ощущения и ей доставляет удовольствие доводить его до белого каления.

Девушка написала свой адрес на клочке бумаги и протянула его Виктору.

— Во сколько вы заедете?

На его лице появилась самодовольная улыбка, и Сабрина подумала, не слишком ли быстро она сдалась. Еще возомнит, что ей хочется ехать с ним!

— В половине седьмого.

— Хорошо. Я буду готова, — сказала она.

Как будто можно подготовиться к пытке длиною в целый вечер!

 

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

В четверть седьмого раздался стук в дверь.

Сабрина заканчивала сборы и, отложив расческу, пошла открывать.

— Что-то вы рановато, — сказала она, увидев на пороге Виктора.

— Если я правильно понял, это значит, что можно войти?

Девушка с улыбкой распахнула дверь.

— Проходите. А то запаритесь в машине.

Виктор проследовал за ней в маленькую, со вкусом обставленную гостиную.

— Я думал, что буду искать вас гораздо дольше, — сказал Виктор. — Поэтому прибыл не совсем вовремя.

— Ничего страшного.

Сабрина закрыла Дверь и вернулась в комнату.

— Через пять минут я буду готова. Вам содовой или кофе?

— Спасибо, — отказался Виктор, — мне и так хорошо.

На самом деле ему было не по себе, но даже стаканчик виски не смягчил бы потрясения, которое он испытал при виде Сабрины.

Она была в белом кружевном платье из мягкой полупрозрачной ткани с глубоким вырезом. Лиф держался на двух кожаных бретельках, отделанных жемчугом. Виктор обвел взглядом ее длинные ноги — от бедер до выглядывающих из босоножек голых пяток — и почувствовал, как все его тело отзывается на их малейший изгиб.

— Будьте как дома, я сейчас приду, — пообещала Сабрина и выбежала из комнаты.

Виктор был в таком смятении, что даже не присел. Он страшился предстоящего вечера и не представлял, как переживет эти несколько часов, если рядом все время будет Сабрина, похожая на воздушное пирожное с кремом, которое так и хочется съесть!

— Вам нравится у меня?

Голос доносился из соседней комнаты. Видимо, там у нее спальня, подумал Виктор. Чтобы хоть как-то отвлечься, он огляделся. Мебель в гостиной Сабрины была вполне современной, и хотя кое-где валялись обрывки бумажек и разные мелочи, все же, по сравнению с рабочим кабинетом, в квартире царил порядок. Видимо, девушка слишком много времени проводит в редакции, решил он про себя, а вслух произнес:

— Да, симпатично. Вы давно здесь живете?

— Второй год, — ответила она. — Я привыкла к Хьюстону, но это место мне нравится гораздо больше.

Напротив стены, разделяющей гостиную и столовую, Виктор увидел проигрыватель для компакт-дисков. Из колонок доносилась песня группы «Иглз» о колдовской женщине. Без сомнения, ребятам когда-то повстречалась особа вроде Сабрины Мартин, мрачно подумал он.

— Выйдите на балкон, — голос девушки легко пробился сквозь поток музыки, — и вы увидите залив Галвестон.

Виктор пересек столовую и, раздвинув стеклянные двери, ступил на обшитый досками маленький балкончик, огражденный железной решеткой. С залива шли волны теплого влажного воздуха с неповторимым запахом порта. Виктор с удовольствием подставил лицо ветру и подумал: интересно, а ездит ли Сабрина к океану загорать на песчаных пляжах?

Между тем девушка уже захватила расшитую бисером вечернюю сумочку и вышла из спальни. Ее пьянило присутствие Виктора, но она изо всех сил старалась вести себя естественно. Они знакомы только три дня, и он всего лишь несколько раз случайно к ней прикоснулся. Так почему же она все время представляет себя в его объятиях?

Сабрина увидела, что Виктор стоит на балконе лицом к заливу и ветер ерошит его темные волосы. Он не замечал ее присутствия, и девушка, воспользовавшись представившейся возможностью, стала тихонько наблюдать за человеком в белой рубашке, безраздельно владевшим в последние три дня ее воображением.

Она никак не могла понять, что же в нем такого необыкновенного и почему при виде его у нее каждый раз голова идет кругом. Конечно, Сабрину восхищали его широкие плечи, и ей нравились непослушные каштановые волосы. И упрямство резких черт лица ей тоже казалось привлекательным. Даже грубоватая кожа не портила общего впечатления, а лишь добавляла мужественности его облику. Но было в Викторе еще что-то, совсем не связанное с его внешностью, что влекло к нему с неудержимой силой. Возможно, это очарование тайны, ведь она почти ничего о нем не знает. Не исключено, что, когда они познакомятся поближе, ее завороженность быстро пройдет.

— Я вижу, вы неплохо ориентируетесь в моей квартире. Правда, живописный вид? — спросила Сабрина.

Виктор не предполагал, что она стоит рядом, и, резко обернувшись, увидел перед собой ее лицо. Впервые за три с лишним года он с таким волнением ждал женщину. И это состояние было столь ужасным, сколь и замечательным.

— Люблю смотреть на воду и на корабли. А вы?

Великолепный пейзаж, ставший предметом их беседы, простирался у Виктора за спиной, но Сабрина видела перед собой только его лицо — изгиб рта и темные загадочные глаза.

— Очень. Но от вас я этого не ожидала.

Виктор усмехнулся:

— Почему же? Вы решили, что я вообще ничего не люблю?

Он дотронулся до ее плеча и легонько втолкнул в комнату. От прикосновения грубых горячих пальцев у Сабрины перехватило дыхание.

— Я… представляла вас человеком, равнодушным к природе.

Сабрина слегка задвинула стеклянную дверь, и Виктор, глядя на девушку через прозрачную преграду, спросил себя, неужели она эти дни тоже думала о нем.

— Вы еще многого обо мне не знаете.

Сабрина искоса посмотрела на него и снова чуть не задохнулась от волнения. Господи, как же сделать так, чтобы он опять коснулся ее!

— Конечно, — кротко согласилась она. — Но я исправлюсь.

Добравшись до поместья Пикардов на своем старомодном «камаро», Виктор припарковал автомобиль рядом с другими машинами. Прежде чем присоединиться к гостям, он отряхнул легкий летний пиджак, а Сабрина прикрыла плечи кружевной накидкой.

Когда они направились к солидному старинному особняку, Виктор заметил:

— Похоже, вся редакция уже в сборе.

Сабрина увидела множество гостей, толпившихся на огромной веранде и на лужайке перед домом. Если бы на женщинах были кринолины, а на мужчинах жилеты, то это зрелище вполне могло бы сойти за званый вечер у Скарлетт!

— Разве можно было не прийти?.. Я не смогла бы обидеть Леона.

— Я тоже. Семьдесят лет бывает раз в жизни. К тому же он ответственный секретарь процветающей газеты.

Девушка посмотрела на Виктора.

— Через тридцать лет вы тоже сможете стать ответственным секретарем.

— Через тридцать четыре, — поправил он. — Но не уверен, что это так уж здорово.

Сабрина тихонько засмеялась.

— Дожить до семидесяти? Или стать ответственным секретарем?

— Руководить газетой, — сухо ответил Виктор.

— А что бы вы хотели делать в семьдесят лет? — полюбопытствовала она.

Они очутились у самой веранды, и, взяв девушку за талию, Виктор поднялся по широким ступеням и ввел свою даму в круг гостей.

— Вам это действительно интересно, мисс Сабрина?

У него не хватает фантазии представить себя стариком, подумала девушка.

— А почему вы меня так странно называете?

Впервые за весь вечер Виктор улыбнулся.

— Раз мы попали во дворец, такое обращение кажется мне наиболее подходящим к этому случаю.

Его улыбка показалась Сабрине сдержанной, но безумно обаятельной. Ее сердце забилось так сильно, словно она только что бегом поднялась по лестнице, поэтому девушка решила, что поступит очень благоразумно, если затеряется в толпе и подойдет к Виктору лишь в конце вечеринки.

— По-моему, надо сейчас же разыскать хозяина и поприветствовать его, — сказала она со строгой важностью, от души позабавившей Виктора.

Они нашли Леона Пикарда и поздравили его, а затем проследовали в гостиную к накрытому столу.

Выбор блюд был огромный, и Сабрина принялась не спеша наполнять тарелку, как вдруг кто-то подошел сзади, схватил девушку за руку и потащил в сторонку.

— Сабрина, я везде тебя ищу, — сказала Пола и умолкла, провожая Виктора задумчивым взглядом. — Пыталась дозвониться к тебе домой, но потом догадалась, что ты уже выехала сюда.

— Виктор заехал за мной раньше, чем мы договаривались, — объяснила Сабрина.

— Так вы приехали вместе? — удивленно пропищала Пола.

— А что тут странного? — Сабрина с досадой посмотрела на подругу. — Ведь он мой начальник.

— Ну и ну! Моему шефу не пришло в голову подбросить меня. Кстати, как тебе мое платье?

Пола медленно закружилась, и Сабрина критически осмотрела ее наряд из розово-лиловой тафты. Будь на месте подруги другая рыженькая девушка, такое платье смотрелось бы на ней слишком кричаще, но Пола выглядела очаровательно.

— Мне нравится. Сколько ты за него выложила? Ползарплаты?

Пола захихикала.

— Ни за что не поверишь. Я нашла его в комиссионке. Только никому не говори. Пусть наши девчонки думают, что я одеваюсь в дорогом магазине.

Сабрина рассмеялась.

— Смотри сама не проболтайся.

— Ну что ты! — Пола выглянула из-за плеча подруги. — О-о-о! Виктор сегодня твой кавалер, а на нем повисла дамочка из отдела рекламы, ну, та, что по прозвищу «Вроде-в-Разводе».

Девушка обернулась и увидела, как Виктор выходит из комнаты в сопровождении дамы. И хорошо, пусть забудет о ней, Сабрине, до конца вечеринки. Ей не придется постоянно раздражаться, контролировать каждое слово и опасаться очередной ссоры.

— Желаю успеха, — колко заметила Сабрина, мысленно убеждая себя, что неожиданный спазм в животе вовсе не от ревности, а от голода. — Может, с ней наш Айсберг немного оттает.

— Что я слышу? — лукаво сказала Пола. —

А разве ты не в силах заставить его мурлыкать?

Сабрина неестественно рассмеялась.

— Пока мне достается только лай. И притом довольно злобный.

Пола задумчиво посмотрела в напряженное лицо подруги.

— Слушай, тебе интересно, что я сегодня узнала о Дэмиене?

Сабрина не смогла сдержать нетерпение:

— Неужели! И что же?

— Достоверный источник сообщает, что Дэмиен приехал из Далласа. Он там работал в газете «Геральд»! Представляешь?

Это было вполне похоже на правду. Виктор был опытным журналистом.

— Только непонятно: почему он ушел оттуда и оказался в Хьюстоне? — рассуждала вслух

Пола.

— А вот это мне бы хотелось выяснить без посторонней помощи, — пробормотала Сабрина и, бросив взгляд на дверь, увидела, что Виктор возвращается в гостиную.

Виктор присоединился к кружку мужчин, рассказывающих бесконечные журналистские байки. Он вежливо слушал чужие истории, но о своих похождениях предпочел умолчать.

Ему было скучно и тоскливо. По дороге к Пикардам он спрашивал себя, хватит ли у него терпения на целый вечер в компании Сабрины. Теперь же Виктор не знал, сможет ли он находиться здесь вдали от девушки.

В это время группа музыкантов заиграла очередную песню. Сабрина согласилась потанцевать с приятелем Полы. Вообще-то она любила танцевать, но сегодня делала это без всякого удовольствия. Ей не нравилась музыка, раздражали знакомые лица — и все из-за того, что она непрестанно думала о Викторе. Будь он неладен! Ей вовсе не хотелось, чтобы он находился рядом. Но когда его не было поблизости, ее охватывало бешенство.

Танец закончился, и Сабрина, извинившись, пошла к выходу, но кто-то поймал ее за руку. Она испуганно обернулась и увидела, что это

Виктор.

— Не кажется ли вам, что настало время потанцевать с начальником?

Девушка не успела придумать причину для отказа, да и, в общем, ничего не имела против.

— Давайте. К тому же я давно мечтаю наступить вам на ногу.

Виктор хмыкнул и обнял ее.

— Я знал, что могу рассчитывать на вас. Хочется немного встряхнуться, а то старые служаки чуть не усыпили меня.

Прижавшись к его груди, девушка почувствовала, что задыхается, а ее ноги подкашиваются. Ощущение было довольно гнусное, и она старалась крепко держаться за своего партнера.

— Между прочим, эти служаки платят вам жалованье, — заметила она.

Виктор вспомнил, что в первый же день их встречи он представил, как прижимает девушку к себе. Но теперь это случилось наяву, и то, что он испытал при этом, превзошло его воображение.

— Да. Но с ними не потанцуешь. И никто из них не способен так выглядеть и так разговаривать, как вы.

— Знаете, Виктор, я ведь могу подумать, что вы делаете мне комплимент.

— Ну, допустим.

Сабрине было гораздо легче предположить, что перед ней знаменитый журналист из «Даллас геральд», чем поверить в то, что Виктор действительно хотел сделать ей комплимент.

— Этого просто не может быть.

А про себя девушка отметила, что ей слишком хорошо рядом с ним и нечего забивать себе голову разными мыслями.

Пальцы Виктора скользили по ее обнаженной спине, запутывались в распущенных волосах. Он был настолько опьянен мягкой женственностью Сабрины, что ему не хотелось ни разговаривать, ни думать. Его снедало одноединственное желание: увести ее из этой людной комнаты. В какое-нибудь темное, укромное место, где можно предаться нежным ласкам вдали от чужих глаз.

— Виктор! Вы что, оглохли? Скажите, а куда пропала наша Вроде-в-Разводе?

Он не сразу сообразил, о ком идет речь, потом улыбнулся.

— Вот уж не ожидал, что вы устроите за мной слежку.

Сабрина возмутилась:

— Да вы что! Просто вы — человек холостой, и мне следует предупредить вас, что эта дама активно стремится выйти замуж.

Виктор криво усмехнулся.

— Боитесь, что вашего начальника уведут?

— Боюсь, но не за вас, а за себя. Если вы окажетесь в отделе рекламы, то к нам назначат какого-нибудь всезнайку из деловых новостей.

Виктор рассмеялся и прижал девушку к себе еще крепче.

— Никто не знает больше, чем я, — сказал он, наклоняясь к Сабрине. — И я ручаюсь, что никому не удастся переиграть меня.

В чем переиграть? — испуганно подумала Сабрина, ощущая близость его губ.

— П-простите меня, Виктор, я устала, и здесь очень душно.

Прежде чем он опомнился, девушка высвободилась из его объятий и направилась к выходу сквозь танцующую толпу.

Оказавшись на веранде, она вдохнула теплого воздуха и убрала с лица растрепанные пряди. Надо взять себя в руки! Виктор ни за что не должен догадаться, что она не может спокойно находиться рядом с ним!

— Сабрина, что с вами?

О Боже! Он здесь! Ну почему он преследует ее?

Она обернулась и неуверенно улыбнулась ему. Несмотря на густые сумерки, она увидела, что Виктор явно обеспокоен. От удивления Сабрииа даже растрогалась.

— Ничего особенного. Просто в комнате жарко и накурено.

Тем не менее у Виктора были большие сомнения в том, что она говорит правду. Наклонясь к девушке во время танца, он увидел, как ее лицо исказилось от испуга. Словно она боялась, что он вот-вот поцелует ее. Однако, довольно странное поведение для многоопытной особы, подумал он.

— Вы меня не обманываете? Принести вам холодной воды или пунша?

Девушка покачала головой.

— Все хорошо, правда-правда. Но мне хочется немного побыть на свежем воздухе.

Она не могла вернуться в комнату и снова танцевать с Виктором.

— Ну ладно, — сказал он и взял Сабрину под руку. — Давайте прогуляемся по саду и посмотрим, как живут акулы газетного бизнеса.

И прежде чем девушка попыталась вырваться, он увлек ее по широким кирпичным ступеням на лужайку.

— Я слышал, что прадед Леона построил этот особняк в середине прошлого века. Поразительно, как дом уцелел во время Гражданской войны.

Виктор на секунду отпустил девушку, чтобы взять ее за руку. Почувствовав, как их пальцы переплетаются, Сабрина судорожно сглотнула. Для человека по кличке Айсберг его ладонь была чересчур горяча.

— Да, удивительно. Но ведь далеко не все журналисты живут в роскоши.

Они шли под сенью старых дубов, и Виктор украдкой наблюдал за выражением ее лица.

— Вы так уверенно об этом судите.

Сабрина пожала плечами и все же решила не скрывать от него свое прошлое.

— Да, потому что имею право. Видите ли, у моего отца в Луизиане есть своя газета. «БосьеСити газетт».

Ее признание удивило и озадачило Виктора.

— Никогда бы не подумал, что вы из журналистской семьи.

— Просто я это не афиширую.

Вечерний воздух был теплым и влажным. Виктор и Сабрина гуляли по саду, вдыхая аромат мальв и роз, а звуки шумного веселья, казалось, доносились откуда-то издалека.

Сабрина почувствовала, что спокойствие снова вернулось к ней, и застенчиво взглянула на своего спутника.

— Наверно, вам трудно меня понять, — сказала она.

— Да нет. Но возникает вопрос, почему вы в Хьюстоне и пишете для «Стар», а не работаете в газете отца.

Девушка горько усмехнулась.

— Папа не хотел, чтобы я стала журналисткой, и не дал бы мне работать у себя, даже если бы я на коленях умоляла его.

— Тогда я действительно не понимаю.

Сабрина безнадежно махнула рукой.

— Вы просто не знаете Горди Мартина. Он считает, что назначение женщины — быть красивой, выйти замуж и воспитывать детей.

— Не вижу в этом ничего плохого, — заметил Виктор.

— Я тоже. И я всегда восхищаюсь теми, кто нашел свое счастье у домашнего очага. Но это не для меня. А папа расценивает мой выбор как позор для всего семейства.

— А как относится к этому ваша мать? — спросил Виктор, пытаясь представить себе, как Сабрина решилась пойти наперекор отцу.

— Мама меня понимает. Ведь ее он тоже пытался приструнить.

— И что? Не получилось?

Они остановились под раскидистой мимозой.

Свет из окон едва доходил до этого уголка сада, но, вглядевшись в лицо девушки, Виктор нашел его довольно печальным.

— Нет. И слава Богу! Мама добилась своего.

Но прежде ей пришлось долго страдать оттого, что отец был вечно занят, но успевал контролировать каждый ее шаг. Последней каплей в чаше терпения стал его запрет на временную работу в картинной галерее. Однажды она уже пожертвовала ради папы своим образованием и бросила колледж, так и не получив диплома искусствоведа. Но когда он попытался лишить ее единственного удовольствия и ополчился на галерею, то явно перегнул палку.

Виктор взял хрупкую ладонь Сабрины в свои руки.

— И что же было потом?

Девушка тяжело вздохнула.

— Тогда я была совсем маленькой; отец внушал мне, что мама меня больше не любит, и я ему верила. Потом выросла и узнала правду. Я была совершенно убита, когда выяснилось, что мама долго и упорно боролась за свое право жить вместе со мной.

Ее голос задрожал, и Виктор почувствовал, что не в силах успокоить Сабрину.

— Я думаю, что решающее значение для суда имело высокое положение вашего отца.

— Еще бы! — фыркнула она. — Во время выборов судьям была обеспечена поддержка газеты!

Сабрина легонько ткнула пальцем в его грудь:

— Вот так устроен наш мир. И вы это прекрасно знаете.

— Видимо, вы правы, — тихо произнес Виктор. — Но… вы меня извините… я не такой подонок, как ваш отец.

Сабрина посмотрела на него странным испытующим взглядом. Может быть, он — и не подлец. Но уж очень похож на Горди Мартина. Такой же сильный мужчина, из тех, кто способен причинить боль.

— Мне очень не хотелось бы думать, что вы можете поступить с женщиной так же, как мой отец. — Сабрина натужно улыбнулась. — Впрочем, пока вы не женаты, мне не в чем вас упрекнуть.

Не стоит уделять слишком большое внимание этому обстоятельству, с досадой подумал Виктор.

— Так, значит, это отец внушил вам ненависть к мужчинам?

Девушка взглянула на него с легким недоумением.

— Я ничего не имею против мужчин. Даже против вас, когда вы любезны и вежливы.

Виктор улыбнулся и увлек ее на тропинку, ведущую к дому.

— Тогда почему вы не замужем?

— Мой опыт подсказывает, что все мужчины — ужасные эгоисты.

— Ну и ну! Уж если бить, так наотмашь!

Как это чудесно — идти рядом с ним! — подумала Сабрина, Чувствовать тепло его тела, держаться за сильную руку. И знать, что если ты споткнешься в темноте, то он тут же тебя подхватит. Но каково идти с ним рядом всегда, всю жизнь?

— Обычный инстинкт самосохранения. Приходится быть жестокой, — сказала она.

Никакая она не жестокая, подумал Виктор.

Просто хочет убедить в этом его, да и всех на свете.

— А кто ваши родители? — спросила Сабрина. — Даю голову на отсечение, что они заждались внуков.

Виктор так долго молчал, что девушка решила, будто допустила ужасную бестактность.

— Они умерли, когда мне было тринадцать.

Сабрина замерла на месте.

— Боже мой, Виктор, что вам пришлось пережить!

— Мне их очень не хватает, — тихо произнес он.

— Как… это случилось?

Она почувствовала, как его пальцы обмякли, но затем опять крепко сжали ее руку. Виктор давно ни с кем не говорил о родителях, но почему-то ему захотелось рассказать о них Сабрине.

— Наш дом загорелся. Они не смогли выбраться из огня.

— А вы?..

Он покачал головой.

— Я ночевал у друзей.

— И это вас спасло, — продолжила она, ужаснувшись при мысли, что он мог погибнуть. — Но почему возник пожар?

Виктор презрительно фыркнул.

— До сих пор не установлено. Но я точно знаю, что это поджог. Отец работал окружным шерифом и имел предостаточно врагов. Я был тогда еще мал, но вовсе не глуп. Расследование проводилось халтурно, если не сказать хуже. Подозреваю, что дело хотели замять. Кажется, тогда я и решил стать журналистом, — добавил он. — Я хотел получить возможность расследовать все самому. И рассказать людям правду.

— Я восхищаюсь вами, Виктор. Вы не случайно и абсолютно верно выбрали профессию.

— А вы?

Она грустно улыбнулась.

— Я и сама иногда задаю себе этот вопрос.

Виктор хотел выяснить, почему она так сказала, но в эту минуту девушка вырвала руку и устремилась по тропинке прямо через заросли сирени к увитой плющом беседке.

— Виктор, идите сюда. Да ей, наверно, лет сто!

Он перешагнул через низенькую оградку и увидел светившееся от восторга лицо Сабрины.

— Правда, прелесть? — спросила она и, войдя в восьмиугольное строение с деревянными решетчатыми стенами, села на скамейку.

— Клянусь, вы похожи сейчас на тех женщин, которые когда-то сидели здесь с книжкой в руках и бокалом джулепа!

Она вздохнула, и ее глаза заблестели.

— А может быть, с возлюбленным? Представьте: красивый повеса с дурной репутацией, но ни одна женщина не в силах перед ним устоять.

— Вам надо сочинять романы, а не репортажи, — сказал он, явно забавляясь.

— Но Виктор! Хоть вы и долго писали о бизнесе, я все же уверена, что вы можете вообразить здесь влюбленную парочку. Они целуются, а вокруг пахнет сиренью, и плющ заслоняет им лунный свет.

Вместо ответа он взял ее за руку.

— Я могу представить себе все, что тут когда-то происходило, — сказал он и привлек девушку к себе.

Сердце Сабрины забилось с такой силой, что она испугалась, как бы Виктор не заметил ее смятения. Но руки уже не слушались ее и сами легли ему на плечи. Да и как она могла совладать с собой, если этот мужчина касался ее так, словно страстно желал ее и остро нуждался в ней, если он смотрел на нее восхищенным и раздевающим взглядом?

— Виктор! — выдохнула она.

Но он тут же нашел губами ее губы. Все вокруг померкло, и Сабрина почувствовала, что слабеет в его объятиях и отвечает на жадные поцелуи.

Виктор хотел поцеловать девушку только один раз и вернуться в дом к шумной компании. Черта с два! Мог бы догадаться, что она слишком хороша, чтобы тут же отпустить ее.

Сабрина вспыхнула как спичка и запылала так, будто ее с головы до ног охватило пламенем. Не отдавая себе отчета в том, что она делает, девушка приподнялась на цыпочки и, не прерывая поцелуя, прильнула к Виктору, чтобы продлить волшебный миг счастья.

— Я вижу влюбленную пару, — прошептал Виктор ей на ухо. — Это вы и я. И они не только целуются, а жарко и нежно любят друг друга.

Сказав это, он начал ласково покусывать ее шею. Сабрина вся задрожала и вдруг почувствовала, как с плеча спадает бретелька. Когда Виктор опустил и вторую и осыпал девушку градом поцелуев, она едва не потеряла сознание.

— Боже, какое-то… безумие! — хрипло простонала она.

Виктор и сам это понимал. Но ему никогда еще не было так хорошо. И никогда еще он не хотел женщину так страстно, как хотел сейчас Сабрину.

— Не уходи, Сабрина… не покидай меня…

Он шептал умоляюще и в то же время властно, а его пальцы уже раздвигали кружево и складки шелкового лифа.

Сабрина была совершенно беспомощна перед гипнотическим звуком его голоса и его прикосновениями. Никогда прежде она не испытывала ничего подобного. С ее стороны было бы полным безрассудством отдаться его ласкам, но именно этого ей и хотелось больше всего на свете.

— Не надо, Виктор…

Но его губы нашли ее грудь, и слова Сабрины утонули в море пронзительно-сладких ощущений. С покорным вздохом она обмякла в его руках.

Осыпая друг друга ласками, Виктор и Сабрина совсем забылись, и неизбежное вот-вот должно было произойти, как вдруг в нескольких шагах от беседки послышался мужской голос и раздался женский смех.

Неожиданное появление посторонних тут же отрезвило Сабрину. Выскользнув из объятий Виктора, она отвернулась и принялась поспешно расправлять платье.

Злой и раздраженный, Виктор взъерошил рукой волосы. Подумать только, ведь он был почти у цели! И хотя все тело ныло от неудовлетворенного желания, он не мог с уверенностью сказать, что дело обернулось к худшему. Может быть, совсем наоборот.

Пристыженная своим недостойным поведением, Сабрина прижала ладони к пылающим щекам. Что теперь подумает Виктор? Что она поддалась вожделению или что она влюбилась в него? Господи, только не это! Нет-нет, пусть лучше считает, что она не устояла перед физическим влечением, чем догадается о ее чувствах. Он не должен о них узнать. Никогда больше она не позволит себе влюбиться. Ни в кого. Даже в Виктора!

— Мне кажется, пора ехать домой, — тихо сказала девушка.

Он обнял ее за плечи.

— Сабрина, может быть, нам пора серьезно поговорить?

Удивленная тем, что простой жест тотчас вызвал в ней новый всплеск желания, она закрыла глаза и сжала губы.

— Я не хочу, — произнесла она самым ледяным тоном, на какой только была способна. — Тут не о чем говорить.

Сабрина почувствовала, как напряглась его рука. Что он собирался ей сказать? Неужели то, что она услышала?

— Ну зачем же так? Неужели вы со всеми так поступаете: сначала пряник, а потом кнут?

Девушка неподвижно стояла спиной к Виктору, и не успел он опомниться, как она влепила ему звонкую пощечину.

— Вы довольны ответом? — спросила она сквозь зубы и чуть не задохнулась от бешенства, увидев, как он с невозмутимой улыбкой потирает покрасневшее лицо.

— Мисс Сабрина, должен вам сказать, что из всех возможных ответов вы выбрали наилучший.

 

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

На следующее утро Виктор пришел на работу раньше Сабрины. Когда девушка вошла в кабинет, он разговаривал по телефону. Едва удостоив его взглядом, она взяла кофеварку и пошла за водой.

Вернувшись, Сабрина обнаружила, что разговор еще не закончен, а по отдельным репликам догадалась, что Виктор беседует с дамой из отдела рекламы. Вот и славно, подумала она. Девушке вовсе не хотелось встречаться с ним взглядом, потому что под прицелом его синих глаз она чувствовала себя полной идиоткой. После того как прошлой ночью Виктор отвез ее домой, она приняла решение демонстрировать ему полное безразличие. Она будет равнодушной во что бы то ни стало!

Сабрина включила кофеварку и услышала, как на ее столе звонит телефон. Она сняла трубку, и мысли о Викторе тут же отошли на второй план, потому что она услышала плачущий женский голос.

— Все это дурно пахнет, — мрачно сказала

Сабрина, повесив трубку. — Но я разберусь, кто тут виноват!

Заметив в ее глазах хищный блеск, Виктор удивленно поднял брови.

— Только не смотрите на меня так. Честное слово, я утром принял душ!

Итак, сначала он держался с ней сугубо официально, а теперь корчит из себя шута. То он Джекил, то он Хайд. С ума можно сойти!

— Сомнительная шутка, — сурово произнесла она.

Виктор прищурил глаза. Она все еще сердится, подумал он. Ну что ж, пусть выпустит пар. Не будет же она все время кипеть.

— Кто звонил?

Девушка пристально посмотрела ему в лицо. Ну почему он так хорош собой? И отчего, вопреки голосу рассудка, ей хочется отдаться ему прямо сейчас и целоваться с ним до полного изнеможения?

— Фермерша, миссис Гилберт. Та самая, с которой я вчера встречалась. Она вся в слезах и собирает вещи, чтобы уехать отсюда в Лонгвью.

— Почему?

Сабрина встала из-за стола, чтобы выключить кофеварку.

— Потому что этой ночью брикеты с отходами были сброшены прямо к ней в дом. У них выбиты стекла, и ее муж сильно порезался. Не знаю, пострадала ли она сама, но в любом случае она потрясена случившимся. Она сказала, что на некоторых брикетах были записки с угрозами. Супруги решили все бросить и уехать к брату мистера Гилберта, чтобы там переждать, пока ситуация не разрешится.

— Они обращались в полицию?

Сабрина покачала головой.

— Послушайте, Виктор, Гилберты обратились ко мне, потому что полиция относится к их сигналам как к бреду сумасшедших. Стражи порядка не удосужились проверить ни одно их заявление. Словно падеж скота — самая обычная история, а в постоянном шуме ночных грузовиков нет ничего странного.

— Но теперь у фермеров есть доказательства, — заметил Виктор. — Надо вызывать полицию.

— После нынешней ночи Гилберты боятся куда-либо обращаться. К тому же им сказали, что их участок не относится к территории города и полиции Хьюстона о них ничего не известно. Но даже если бы ферма находилась в ведении городских властей, они вряд ли смогли бы выделить людей и разобраться в ситуации. Гилбертам предложили обратиться в Управление по охране окружающей среды. Но они уже никуда не пойдут.

Виктор нахмурился.

— Видимо, они в полном отчаянии, раз решили обратиться за помощью к вам.

— Большое спасибо. Вы умеете сказать даме приятное, — сухо откликнулась Сабрина. — Но вы будете потрясены, когда узнаете, насколько читатели доверяют мне и как они восхищаются моей работой.

Популярность Сабрины вовсе не казалась Виктору чем-то удивительным. А вот что его действительно обескураживало, так это неудержимое влечение, которое она в нем вызывала. И хотя девушка с блеском утерла ему нос, он еле удержался, чтобы не запереть дверь и не повалить ее прямо на захламленный бумагами стол.

— Сабрина, вы меня не так поняли, — сказал он, откашлявшись. — Я знаю, что вы работаете прекрасно.

Хотя девушка и решила не обращать на слова Виктора никакого внимания, от неожиданной похвалы ее бросило в жар.

— Спасибо и на этом, — ответила она и принялась разливать кофе по чашкам. — Что же касается Гилбертов, то после шестидесяти лет честного труда они вовсе не заслужили, чтобы какая-то всесильная нефтяная компания вторглась к ним на ферму и все там испоганила.

Забыв, что она дала себе слово держаться от Виктора подальше, девушка протянула ему чашку.

— Больше ждать нельзя, — продолжила она. — Надо узнать правду. И я это сделаю. Сегодня же ночью.

Виктор настороженно взглянул на нее.

— Что вы задумали?

Она отхлебнула кофе.

— Я установлю наблюдение за этим местом. А что же еще? Если в течение месяца я буду по ночам проводить слежку, то найду мерзавца, который сбрасывает к Гилбертам ядовитые отходы.

— Если я правильно понял, вы собираетесь дежурить там в одиночестве?

— Почему бы и нет? А кто еще согласится часами сидеть в душной, темной машине?

— Я, — сказал Виктор, не отрывая взгляда от ее груди.

Сегодня на Сабрине была розовая прозрачная накидка, сквозь которую просвечивала открытая кружевная маечка, сильно смахивавшая на белье. Такой наряд будил в Викторе самые неприличные желания.

Не подозревавшая о его нескромных помыслах, Сабрина посмотрела на Виктора с нескрываемым ужасом.

— Ни за что! Вас никто не звал!

Он улыбнулся, давая девушке понять, что спорить бесполезно.

— Я сам себя приглашаю.

— Но Виктор! Это мой сюжет! Уж не собираетесь ли вы повторить тот же приемчик, что и в истории с банком?

— Я ваш начальник, — не задумываясь, напомнил он. — И буду делать все, что считаю нужным, дабы убедиться, что вы соблюдаете необходимые меры безопасности.

Сабрина буквально пробуравила его своими зелеными глазами, а ее щеки зарделись от волнения. Она не сможет остаться с ним наедине, в отчаянии подумала девушка. После вчерашнего вечера — ни за что! Если Виктор будет рядом, она за себя не ручается.

— Я буду осторожна, — со вздохом произнесла она, вспомнив, как они целовались в беседке.

Виктор отвернулся к компьютеру.

— Не сомневаюсь. Потому что я буду рядом.

У Сабрины чуть не начался нервный смех. Ведь сейчас на свете не было никого опаснее его. И все же признаться в этом было бы гораздо труднее, чем дать согласие на совместную ночную поездку.

— Как вам будет угодно, — сказала девушка, возвращаясь за рабочий стол. — Только мне это не по душе.

Виктор и сам не испытывал восторга от своего предложения. Ему было неуютно от неотвязной потребности охранять и защищать Сабрину. И от ненасытного желания видеть ее, слышать ее голос и просто быть поблизости. Он не находил себе места, потому что не знал, что с этим делать.

— Мало ли что кому не по душе, — сказал Виктор. — Возьмите-ка с собой карты. Будем играть, а то умрем от скуки.

Вечером Виктор встретился с Сабриной у бензоколонки, и они отправились к Гилбертам на его машине.

За двадцать минут они проехали десять миль и прибыли, на ферму. Остановившись неподалеку от жилища Гилбертов, Виктор и Сабрина увидели, что в доме разбиты окна.

— Если смотреть от двери, то ясно, что брикеты были сброшены именно с той стороны, — мрачно сказал Виктор.

— Какое безобразие! Но если закон молчит, то мы просто обязаны рассказать об этом!

Виктор взглянул на девушку: она внимательно рассматривала дом Гилбертов через ветровое стекло. Сабрина успела сменить свой прозрачный розовый наряд на обтягивающие джинсы «Левис» и белую рубашку с короткими рукавами, а волосы затянула в хвост, и лишь на ее висках и шее выбивались светлые кудрявые завитки. Будь в таком виде любая другая женщина, она выглядела бы небрежно и легкомысленно. Но Сабрина все равно смотрелась весьма аппетитно.

— Сидя здесь, мы мало что сможем сделать. Надо найти конкретные факты.

— Днем я говорила с ветеринаром, и он засвидетельствовал, что скот пострадал от ядовитых веществ, попавших в корм или в воду. Держу пари, что виновата вода.

Виктор кивнул и завел машину.

— Давайте проедем по участку, пока не зашло солнце.

Примерно в четверти мили от дома они нашли пруд, окруженный пастбищем. Именно сюда скот ходил на водопой. В сотне ярдов от пруда пролегала грунтовая дорога.

Виктор и Сабрина перелезли через ограду из колючей проволоки и решили обследовать место предполагаемого происшествия.

— Не могу представить себе нефтяную компанию, неважно, крупную или мелкую, обнаглевшую настолько, чтобы сбрасывать сюда свои отходы.

— Я тоже, — согласилась Сабрина. — Здесь не спрячешься. Остановись тут большая цистерна, ее бы заметили. Кроме того, довольно непросто оттащить сливной шланг на такое расстояние.

Виктор подошел к пруду и зачерпнул в ладонь воды.

— Чистая. И нет никакого подозрительного запаха. Хотя это еще ни о чем не говорит, — обратился он к девушке.

Сабрина прошла дальше, к лесистому холму.

— Может быть, там мы что-то отыщем.

Виктор согласился, и, побродив среди зарослей шиповника, Сабрина через полчаса нашла то, что искала: старый заброшенный родник, накрытый куском ржавого рифленого железа. Даже непрофессиональный следователь заметил бы свежие следы ног и другие приметы человеческого присутствия.

— Виктор, вот они! — От возбуждения девушка схватила его за руку. — Что нам теперь делать?

Что нам делать? Виктору понравилось, как она спросила. Даже очень понравилось.

— Если мы найдем чем зачерпнуть воды и возьмем пробу, то сможем провести экспертизу на наличие химикатов.

Сабрина рукавом вытерла пот со лба.

— Вы правы. Но только она не подскажет, кто этим занимается.

Он покачал головой.

— Давайте вернемся в машину и спрячемся в укромном месте. Если повезет, мы сегодня же их застукаем.

Через полчаса начало смеркаться, а когда Виктор и Сабрина отъехали от родника и остановились в дубовой рощице, уже совсем стемнело. Девушку нещадно кусали комары, и в борьбе с ними она расцарапала себе все ноги. А Виктору смертельно хотелось покурить, хотя он не прикасался к сигаретам уже лет десять. Ему нужно было хоть как-то снять напряжение, возникшее от близкого присутствия Сабрины в тесном салоне машины.

Ночной воздух был таким жарким и тяжелым, что девушка чувствовала, как рубашка прилипает к спине, а по груди и животу струятся капельки пота. Ее щиколотки буквально горели от комариных укусов, поэтому Сабрина сбросила летние белые туфли и положила босые ноги на кожаное сиденье.

Но тяготы изнуряющей жары и страдания по вине назойливых насекомых не шли ни в какое сравнение с ее душевными муками. Даже когда девушка рассказывала Виктору о Гилбертах или принималась обдумывать будущую статью, ее мысли постоянно путались оттого, что он сидел совсем рядом. Она то и дело вспоминала мгновения вчерашней ночи, проведенные в беседке, и ей было страшно от острой незатихающей потребности любить и быть любимой.

— Вот бы включить музыку, — с тоской сказала она. — Рок-н-ролл немножко взбодрил бы нас.

Виктор устало поднял голову со спинки сиденья.

— Ну да, особенно если его услышит еще кто-нибудь, — сухо заметил он.

Сабрина не стала спорить — только вздохнула.

— Я знаю, что нельзя. Просто высказала вслух свое желание.

Немного помолчав, Виктор сжалился над ней:

— По-моему, у меня где-то завалялась старая кассета «Битлз». Мы можем поставить ее и убавить звук.

Едва не задев девушку, он протянул руку и открыл бардачок.

Сабрина затаила дыхание, испугавшись, что он вот-вот обнимет ее, и в то же время гадала, как ей вести себя дальше, если этого не произойдет.

— Да нет… все нормально, — сказала она сдавленным голосом. — Как-нибудь проживу и без рок-н-ролла.

Но как долго она сможет продержаться рядом с ним в темноте, если каждый звук его низкого бархатного голоса и его земной запах будят в ней бурю самых противоречивых переживаний?

Не слушая девушку, Виктор вставил кассету, и через минуту из магнитофона чуть слышно полилась песня «Эй, Джуд». Виктор откинулся на сиденье.

— Ну как?

Сабрина улыбнулась.

— А вы, оказывается, сентиментальный.

В ответ раздался короткий смешок.

— Это еще почему?

— Потому что ездите на машине, выпущенной лет двадцать назад, и возите с собой кассету «Битлз».

Виктор вгляделся в темноту и с трудом различил ее профиль.

— А я думал, что я Айсберг.

— Вы… — Девушка заерзала на месте, силясь разглядеть его лицо. — Так вы знаете, как вас прозвали?

— Еще бы! Но мне наплевать, как меня называют в редакции, — сказал он.

На самом деле он слегка лукавил. Если честно, то ему было не все равно, как его назвала бы Сабрина. Он даже на секунду представил себе, что она говорит ему «милый». Чушь, конечно.

— А вы, мисс Сабрина, тоже считаете меня бездушной ледяной глыбой?

Виктор задал вопрос, медленно растягивая слова, и низкий тембр его голоса так странно подействовал на девушку, что ее сердце бешено заколотилось. Облизнув губы, она ответила:

— Мы не в поместье Пикардов. Поэтому не надо больше называть меня «мисс Сабрина».

— А мне так хочется. Потому что очень нравится, — мягко возразил он.

В устах Виктора ее имя звучало как заклинание, и сквозившая в его голосе нежная доброта взяла девушку за душу.

— Ну… — она набрала побольше воздуха, — мне кажется, коллеги придумали вам такую кличку потому, что никто из них вас по-настоящему не знает.

В темноте Сабрине не было видно, как Виктор улыбается.

— А вы?.. Как вам кажется, вы знаете чтонибудь обо мне?

Она могла бы ответить, что знает о его работе в «Даллас геральд», но не стала этого делать. Девушка вдруг поняла, что у нее пропало всякое желание копаться в его прошлом. Захотелось, чтобы он сам все рассказал. И еще захотелось стать для него самым близким человеком, чтобы он доверил ей свою тайну.

Сабрина долго не отвечала, и Виктор, нащупав в потемках руку девушки, взял ее и приложил ладонью к своей груди.

— Разве ледяное сердце бывает таким горячим? — спросил он.

Этот неожиданный жест и тихий, вкрадчивый голос предвещали ей погибель. Закрыв глаза, Сабрина скользнула пальцами по пуговицам его рубашки и дотронулась до жаркой, влажной кожи.

— По-моему, оно уже тает, — прошептала она.

С приглушенным стоном Виктор придвинулся к девушке и обнял ее за шею. Сабрина почувствовала, как он привлек ее к себе, и спустя мгновенье их губы встретились и слились в поцелуе.

Словно мягкое, теплое облако окутало Сабрину, и она потянулась ему навстречу. Виктор гладил ее спину, прижимая к себе девушку все крепче. Их тела сплелись так тесно, что Виктор ощущал мягкость ее груди, а пуговица ее джинсов холодила ему живот.

Прошлой ночью в беседке Виктор страстно хотел Сабрину, буквально до боли, и сейчас, когда она была в его объятиях, боль вернулась с удвоенной силой.

Прежде чем осознать, что же он делает, Виктор расстегнул ее рубашку и стащил с плеч.

Едва он сильными пальцами, а потом и губами коснулся ее груди, как у Сабрины вырвался дрожащий вздох. Она была не в силах остановить его бурные ласки и справиться с ответным желанием, поднимающимся откуда-то из глубин ее тела.

— Я хочу любить тебя, Сабрина, — тихо прошептал он ей на ухо.

— Виктор…

В подтверждение своих слов он принялся гладить ее бедра, и девушку охватило пьянящее возбуждение. Она уже не могла ни здраво рассуждать, ни сопротивляться мягким движениям его рук, расстегивающих ремень ее джинсов.

— Сабрина, — прошептал он, — драгоценная моя мисс Сабрина.

Девушка застонала, и Виктор прижался щекой к ее щеке.

— Славная моя, я снова стал живым, — сказал он и, взяв в ладони ее лицо, стал всматриваться сквозь темноту в невидимые черты.

Впервые за много лет он почувствовал, как прекрасен мир и как приятно заботиться о другом человеке. Он любил эту девушку за то, что она вернула ему вкус к жизни. С каждой минутой он любил ее все сильнее, и это было поразительно, словно гром среди ясного неба.

Но когда Виктор перестал целовать Сабрину, она будто начала приходить в сознание. И чем сильнее ее сжигало желание отдаться ему, тем невозможней казалась сама мысль об этом. Вчера он уверял девушку, что неспособен на подлость. А она в свою очередь неспособна на близость с мужчиной, который просто хочет ее. Сабрина могла принять его только всем своим существом: и телом, и душой.

Опомнись, уговаривала она себя. Виктору нет дела до того, что творится у тебя на сердце. Он хочет утолить только жажду плоти.

— Я… не могу быть с тобой… — произнесла она, отталкивая Виктора.

— Почему?

Сабрина покачала головой и снова почувствовала слабость во всем теле оттого, что Виктор привлек ее к себе и медленно, с особо продуманной тщательностью поцеловал.

— Давай выйдем из машины, — тихо сказал он.

— Зачем? Чтобы улечься на капоте?

Она даже не подозревала, с каким удовольствием он бы это проделал.

— Отличная мысль, — пробормотал Виктор. — Но оставим ее на потом.

Он вручил Сабрине рубашку и, открыв дверцу, легонько вытолкнул девушку наружу. Пока она натягивала одежду, Виктор покинул автомобиль и приблизился к ней.

— Так дальше продолжаться не может, — хрипло сказал он.

Сабрина глубоко вздохнула.

— Ты прав. Не надо было ехать со мной.

Ей следовало гораздо раньше самой подумать о том, что она не в силах устоять перед ним!

— Не будем больше говорить об этом. — Он взял девушку за плечо и привлек к себе. — Я хочу знать, почему ты все время воюешь со мной.

Сабрина взглянула ему в лицо, и ее охватила дрожь. Как все сразу станет просто — стоит только прислушаться к своим желаниям! Но ее душа этого не перенесет и будет страдать от ужасной дисгармонии.

— Ты и вправду считаешь, что если женщина тебя поцеловала, значит, она хочет, чтобы ее немедленно затащили в постель или же… в машину?

Тихо выругавшись в сторону, Виктор сказал:

— Не знаю, что тебе ответить. Я тыщу лет ни с кем не целовался.

Его признание на мгновенье ошарашило девушку, а затем она высказала Виктору то, что думала:

— Я тебе не верю.

— Это твои сложности. Смотри сколько у тебя сегодня проблем.

Сабрина в ярости стиснула зубы.

— Проблема только одна: это — ты…

Виктор схватил ее за руки и крепко сжал их.

— Я могу долго жить без женщины, Сабрина, но я не настолько слеп, чтобы не видеть, когда она меня хочет. Так что не морочь мне голову. Просто тебя что-то сдерживает.

Дрожащими руками девушка запахнула рубашку и попыталась застегнуться.

— Я скажу вам, мистер Дэмиен, что меня сдерживает. То, что вы — мужчина!

— Я польщен, что ты это заметила.

Оставив в покое пуговицы, она ткнула пальцем ему в грудь.

— Я больше никогда и никому не позволю мучить меня. Ни отцу, ни любовнику и, уж конечно, ни тебе!

Он вовсе не собирался мучить Сабрину. А услышав в ее голосе слезы, тут же захотел успокоить девушку. Странно, что она превратно понимает его.

— Кто он?

— Ты о ком? — спросила она и судорожно сглотнула, когда Виктор нежно коснулся пальцами ее щеки.

— О том, кто тебя мучил. За чьи грехи я сейчас расплачиваюсь.

Сабрина отвернулась к лесу и уставилась в темноту.

— Это не имеет значения. Но он преподал мне хороший урок.

Виктор не смог удержаться и, схватив Сабрину за плечи, резко развернул ее к себе.

— Чему он научил тебя? Тому, что все мужчины — подонки и хотят с тобой просто переспать?

Стиснутая кольцом его рук, девушка оказалась с Виктором лицом к лицу.

— Но ведь и ты хочешь того же?

Ее вопрос поразил Виктора как удар молнии. Конечно, он хотел ее. И все его тело до сих пор изнывало от неутоленного желания. Такая же ноющая боль сжимала и его сердце. Но как сказать Сабрине об этом, если он только сейчас осознал, что же с ним происходит?

— При чем тут я? Мы говорили о нем.

Сабрина отвела взгляд.

— Тебе же это неприятно слышать. Его звали Эрик, мы познакомились вскоре после того, как я приехала в Хьюстон. Он обещал любить меня всю жизнь. А потом я узнала, что у него есть жена и ребенок.

Сначала отец, потом Эрик, с горечью подумал Виктор. Неудивительно, что она всех мужчин считает свиньями.

— Он убил в тебе любовь.

Сабрина снова посмотрела Виктору в глаза и тяжело вздохнула. Она не обнажила перед ним свое тело, но раскрывает ему тайники своей души. Почему? И зачем?

— Нет, не любовь. Он убил во мне доверие.

— Я не такой.

Сабрина равнодушно пожала плечами, но ее сердце сжалось от странной жалящей боли.

— Конечно. Ты совсем не похож на Эрика. Не раздаешь обещаний, не разглагольствуешь о прелестях брака, не клянешься в вечной любви. Ты сразу идешь напролом. Господи, да ты даже не утруждал себя признаниями, не сказал, что я тебе нравлюсь. Ты увидел цель и попытался ее добиться. Такая прямота просто восхитительна.

Виктору хотелось схватить девушку и хорошенько ее потрясти. Ему хотелось убедить ее в том, что она ошибается. Но он понимал: что сейчас ни скажи — все прозвучит фальшиво.

— Сабрина, это не так…

Она оттолкнула его прежде, чем он успел закончить фразу.

— Уже поздно, и я сомневаюсь, что кто-то здесь сегодня появится. Давай уедем отсюда.

Не дожидаясь ответа, девушка вернулась в машину. Решив, что спорить с ней сейчас бесполезно, Виктор сел за руль и завел мотор.

Выехав из леса на грязную, пыльную дорогу, он подумал, что это еще не конец. У них с Сабриной все только начинается.

 

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Сабрина не спала всю ночь и утром на работе выглядела довольно усталой. Отправившись за водой для кофеварки, она налетела на Полу, и та критически осмотрела подругу.

— Сабрина, ты ужасно выглядишь! Тебе что, ночью было плохо?

— Смотря что под этим подразумевать.

— Как — что? Рвота, головная боль, температура, — сказала Пола с преувеличенным сочувствием в голосе.

— Нет, я здорова. Мы с Виктором ездили на дело.

И без того круглые глаза Полы стали величиной с блюдца.

— Значит, с Виктором. Ну-ну. С каких это пор начальник стал участвовать в твоих расследованиях?

Сабрина подставила кофеварку под струю воды.

— Пола, поверь, я тут ни при чем.

Подруга лукаво улыбнулась.

— Зато у тебя было время все выяснить. Он рассказывал о своей работе в «Геральд»?

Избегая любопытного взгляда Полы, Сабрина надела крышку на кофеварку.

— Мы не говорили об этом.

— Так-то ты хочешь о нем узнать, — озадаченно заметила Пола.

Сабрина закрыла кран и пошла к себе в кабинет, но Пола не отставала.

— Я знаю достаточно, — сказала Сабрина.

— Да? Что значит — достаточно?

— Достаточно, чтобы представлять, насколько он опасен, — отрезала Сабрина и намеренно ускорила шаг.

Пола осталась стоять посреди коридора и удивленно смотрела ей вслед.

За утро Сабрине трижды звонили по телефону с угрозами. Голос был мужской, и каждый раз он предупреждал, что ей надо бросить дело Гилбертов.

Нельзя сказать, что девушка испугалась. За годы работы в «Стар» на ее долю выпало не так уж мало хамских и угрожающих звонков. Обычно ими дело и ограничивалось. Но Виктор не разделял ее спокойствия.

— Сабрина, в следующий раз, когда этот тип снова позвонит, передай трубку мне. Договорились?

Его властный тон заставил девушку обернуться. К ее ужасу, едва она встретилась с ним взглядом, как на глаза тут же навернулись слезы. Как это ему удается? — в отчаянии спрашивала она себя. Почему в его присутствии ее охватывает чувство полной безысходности и беззащитности?

— Не стоит делать из мухи слона. Ну что особенного ты можешь ему сказать?

Виктор мрачно ухмыльнулся.

— Не люблю дважды повторять одно и то же. Вот когда он позвонит, тогда и узнаешь.

Не сводя с него глаз, Сабрина убрала упавшие на лицо волосы.

— Виктор, ты совершенно невыносим.

Он скрестил руки на груди и откинулся на стуле.

— Это почему же? Уж не потому ли, что я не забываю о том, что ты женщина, и стараюсь помочь тебе?

— Мой пол меня не смущает, — холодно сказала она.

Он поднял бровь.

— Догадываюсь, что тебя смущает только противоположный пол.

Сабрина окинула взглядом его суровое лицо, сильную загорелую шею, широкие плечи, и ее ноздри задрожали. Мало того что Виктор обладал всеми достоинствами, так он еще надел рубашку ее любимого оливкового цвета. И в то же время он являлся воплощением всего, что она ненавидела в мужчинах.

— «Смущает» не совсем точное слово. — Она глубоко вздохнула. — Я не выношу мужланства и грубых насмешек. Пойми, мне не нужен телохранитель, защитник или кто-нибудь в этом роде.

Виктор дорого бы дал за то, чтобы не волноваться за безопасность Сабрины. Его жизнь была бы намного проще, воспринимай он девушку только как коллегу, одну из многих сотрудниц редакции. Но это уже невозможно. Ее обаяние проникло ему в самое сердце.

— Я знаю, ты уверена, что можешь постоять за себя. Но мне кажется, что за тринадцать лет работы в… газете я набрался чуточку большего опыта, чем ты. Все может случиться. И не надо обманывать себя.

Его сердитый тон озадачил Сабрину.

— Что может случиться? Ну, например?

Виктор выпрямил спину и перевел взгляд на экран компьютера.

— Я не собираюсь разжевывать тебе элементарные вещи.

Сабрина протянула руку к телефону и нетерпеливо спросила:

— Ну что такого он может сделать, как ты думаешь? Начнет преследовать? А если я не отступлюсь, он что — поймает меня и убьет?

Виктор мгновенно представил нарисованную ею картину. Вместо монитора он увидел перед собой Пита, лежащего на грязном асфальте без признаков жизни. А через секунду на этом месте уже была Сабрина, неподвижная и прекрасная, с застывшей улыбкой на лице.

Внутри у Виктора все похолодело.

— Такое уже случалось, — сказал он.

Отмахнувшись от его слов, Сабрина недоверчиво засмеялась.

— Вношу в список твоих качеств еще одно: излишне эмоциональный. Тебе бы не репортажи писать, а киносценарии. Ручаюсь, тебе удались бы фильмы ужасов.

— Шути-шути, а я не буду терять бдительность за нас обоих.

Неужели он и впрямь беспокоится о ней? — спрашивала себя девушка. Что-то сомнительно. Конечно, любому свойственно волноваться за своих близких. Но Виктор вовсе не переживает за нее. Он просто хочет с ней переспать, вот и все.

Почувствовав на себе взгляд, Виктор поднял глаза.

— Кстати, я хочу, чтобы ты вечером заехала ко мне перед тем, как мы отправимся к Гилбертам.

От неожиданности Сабрина так и села.

— К тебе? Зачем? Думаешь, дома тебе повезет со мной больше, чем в машине?

Издевка, прозвучавшая в ее голосе, буквально подбросила Виктора, и, вскочив со стула, он рывком привлек девушку к себе. Не успела Сабрина опомниться, как он впился в нее губами.

Ее ошеломило не столько то, что он накинулся на нее с поцелуями прямо в рабочем кабинете, сколько вспыхнувшее как пожар ответное желание. Она была не в силах оторваться от Виктора и, обвив руками его шею, упивалась нежными ласками его губ и языка.

— Спорим, что повезет, — прошептал Виктор, когда они перестали целоваться.

Ну что она могла ответить этому самодовольному хвастуну? В конце концов, он ведет себя оскорбительно!

Отпихнув Виктора, девушка схватила сумочку и направилась к двери.

— Ты куда? — властно спросил он.

— Тебе что за дело! — рявкнула Сабрина.

Виктор удивленно уставился на нее.

— И надолго?

— Узнаешь, когда я вернусь!

Девушка вышла в коридор, Виктор выскочил за ней с криком «Сабрина!».

Несколько человек обернулись на его голос, а он их сразу и не заметил. Девушка тоже оглянулась, и он увидел, каким бледным было ее лицо.

— Будь осторожна, — сказал Виктор.

Она ожидала услышать все что угодно, но только не эти два слова. Уязвленная, она резко развернулась и заспешила по коридору, еле сдерживая слезы.

Минут через сорок Сабрина вернулась в редакцию. Она сохраняла внешнее спокойствие, хотя и была совершенно издергана. Она не понимала, почему ей никак не удается освободиться от гипноза, исходящего от Виктора. Особенно если этот человек был средоточием всех зол, которых она с таким трудом пыталась избежать. Она ненавидела, когда ею руководят, указывают, что и когда ей следует делать, — в общем, все то, чем отличался ее отец. Еще она ненавидела, когда ее заверяют в любви и тут же обманывают, как это было с Эриком. Тогда почему рядом с Виктором она забывает суровые уроки жизни?

Вечером они спустились вместе с Виктором на подземную стоянку, и он рассказал девушке, как найти его дом.

— Только не вздумай где-нибудь перекусить. Я буду готовить на двоих.

Сабрина пристально посмотрела на него, и ее брови удивленно поползли вверх.

— Ты собираешься угостить меня ужином?

Он быстро сел за руль своего «камаро» и через окно насмешливо ответил ей:

— Это входит в мой план совращения, мисс Сабрина.

Перед глазами у девушки пронеслась картина, как он целовал ее сегодня в кабинете, и, собрав всю свою решимость, она парировала:

— Забудь о нем. Ты можешь надзирать за мной, но обольстить меня тебе не удастся.

Виктор завел мотор, и Сабрина увидела, как дрогнула его ухмылка и перекосилось лицо. Он уже понял, что девушка напускает на себя суровость всякий раз, когда он сам делает вид, что сердится. Посмотрим, кто кого, но у нее-то с выдержкой похуже. И на то есть одна замечательная причина, благодаря которой он чувствует себя безумно счастливым.

— Если честно, я ничего такого не планировал.

И Виктор укатил. Сабрина забралась в свой «линкольн» и, сразу сникнув, прислонилась затылком к подголовнику. Господи, ну как ей вынести еще одну ночь с Виктором? И как ей работать с ним изо дня в день?

Не думай сейчас об этом, сказала она себе, покидая стоянку и выезжая на оживленную улицу. Сосредоточься на деле Гилбертов.

Дома она переоделась в белые джинсы и черную майку, заплела волосы в косу и слегка припудрила лицо. Перед самым выходом она схватила баночку с мазью от комаров и запихнула ее в сумку. Сегодня ночью ни комарам, ни Виктору не удастся поживиться.

Подъехав к жилищу Виктора, Сабрина ужасно удивилась. Она и предположить не могла, что он обитает на ранчо, да еще в таком старом доме. Она поставила «линкольн» рядом с машиной Виктора и увидела, что сам хозяин и его ротвейлер идут из хлева ей навстречу. Пес держался рядом с Виктором, а когда заметил девушку, то кинулся к ней с громким лаем. Сабрина добежала до машины и захлопнула за собой дверцу.

— Не бойся, Боу тебя не обидит, — заверил Виктор, приблизившись к «линкольну». — Он просто не привык к гостям.

Сабрина с опаской вылезла из машины и села на корточки, чтобы поприветствовать собаку. Боу поскуливал и все время пытался лизнуть ее в лицо. Девушка со смехом заметила:

— Я-то решила, что ты вправду не опасен, а теперь боюсь, что залижешь меня до смерти.

Глядя, как Сабрина и Боу знакомятся, Виктор испытал необычайно теплое чувство, и эта нежность тут же отразилась на его лице, едва он взял Сабрину за руку.

— Пойдем. Ужин уже греется.

— Никогда бы не подумала, что ты живешь на ферме, — сказала Сабрина, когда они все втроем направились к дому. — Я ехала по дорожке и видела, как пасутся коровы. Они тоже твои?

— Пестрые? Мои. Конечно, не симментальские рекордсменки, но тоже неплохие. И они принадлежат мне целиком и полностью.

Девушка услышала гордость в его голосе и поняла, что видит известного журналиста с совершенно новой, неожиданной стороны.

— Неужели тебе интересно быть еще и фермером? Никогда бы не приняла тебя за ковбоя.

Ее неподдельное удивление развеселило Виктора.

— Мой отец какое-то время был фермером. Я помогал ему и постепенно приучился ухаживать за коровами и лошадьми. Переехав сюда, я решил попробовать свои силы и посмотреть, смогу ли самостоятельно применить отцовскую науку.

Прежде чем ступить на крыльцо, Сабрина окинула взглядом участок.

— Похоже, ты вполне преуспел.

Ее похвала окрылила и одновременно смутила Виктора.

— Спасибо. Но боюсь, что пройдет еще много времени, пока здесь все наконец не станет так, как я задумал. Ранчо два года пустовало и пришло в упадок. Ограда, сарай, да и сам дом требуют ремонта.

Он распахнул дверь и впустил Сабрину и собаку в прихожую.

— Надеюсь, ты ничего не имеешь против Боу. Я разбаловал пса: по вечерам разрешаю ему находиться в доме, чтобы он немного остыл. Если я велю ему сейчас остаться снаружи, он страшно расстроится.

Сабрина засмеялась, увидев, как огромный ротвейлер опрометью понесся на кухню.

— Конечно, я не против. Я вообще люблю животных. К сожалению, наш домовладелец не разрешает держать в квартире живность.

После уличной жары в комнатах, занавешенных плотными шторами, было сумрачно и прохладно.

Виктор прошел в гостиную, включил торшер и жестом пригласил туда Сабрину. Она последовала за ним и, оглядевшись, увидела выкрашенные в кремовый цвет стены, дверные проемы в форме арок, крепкий деревянный пол, застеленный коврами без всякой системы. Она не нашла ничего из кружева или ситца, и, в отличие от ее жилища, здесь не валялись пузырьки с лаком для ногтей и журналы мод. Повсюду царили чистота и спартанский порядок.

— Скоро совсем стемнеет, — заговорил Виктор. — Если ты проголодалась, то давай поужинаем и поедем к Гилбертам.

Она кивнула.

— Тебе помочь?

Виктор усмехнулся, и девушка почувствовала, как ее сердце забилось сильнее. Этот фермер в ковбойских сапогах, старых потертых джинсах и застиранной белой футболке излучал гораздо большую опасность, чем лощеный журналист.

— Не представляю тебя на кухне. Но от помощи не откажусь.

Сабрина попыталась изобразить обиду, но улыбка и ямочки на щеках выдавали, что она вовсе не сердится.

— Если честно, я тоже не могу представить тебя на кухне. Ты уверен, что твоя стряпня съедобна? Может быть, нам запастись на ночь лекарствами?

Посмеиваясь, Виктор пригласил девушку последовать за ним через арку в столовую, соединенную с кухней. Боу уже лежал там на прохладном линолеуме, опустив морду на передние лапы. Пес с большим интересом наблюдал, как Сабрина помогает его хозяину накрывать к ужину круглый стол.

— А какой прием вы с Боу устраиваете ворам? — спросила Сабрина, когда они с Виктором расселись по местам и принялись за буррито и жареную фасоль. — У него довольно грозный вид, даже когда он улыбается.

Виктор засмеялся.

— Раз ты у нас уже освоилась, я кое в чем признаюсь. Он и в самом деле свирепый пес.

Сабрина так и застыла с открытым ртом.

— Так, значит, он все-таки кусается? Почему ты мне сразу не сказал?

В глазах у Виктора появились озорные искорки.

— Потому что он не кусает тех, кто мне нравится.

— Вот оно что! И как же Боу узнает, как ты ко мне относишься?

Сабрина вовсе не была уверена в том, что нравится Виктору. И в том, что он испытывает к ней нечто большее, чем банальное половое влечение.

— Он уже знает, потому что я ему рассказал.

Боясь встретиться с Виктором взглядом, Сабрина стала сосредоточенно поливать буррито острым соусом.

— И часто ты обманываешь свою собаку?

— Сабрина, ты единственный человек в редакции, которого я к себе пригласил. Кое-кто из коллег заезжал сюда, но они были незваными гостями.

Выслушав его признание, Сабрина откусила кусочек буррито и, как это ни было глупо, неожиданно почувствовала себя польщенной.

— Не сомневаюсь, что среди них оказалась и Вроде-в-Разводе.

Виктор улыбнулся нахально и чуть насмешливо.

— Почему ты так решила?

Нахмурившись, девушка воткнула вилку в буррито. Молодец, умница! — мысленно ругала она себя. Выступила как ревнивая любовница!

— Я видела, как она смотрела на тебя на приеме у Пикардов, вот и догадалась.

Виктор хохотнул, и Сабрина заерзала на стуле.

— Ну и как же? — спросил он.

Из всей вечеринки он помнил только Сабрину и страстное желание, охватившее его в беседке, будь она неладна.

— Влюбленными глазами.

Виктор снова засмеялся, и девушке захотелось ударить его.

— Вроде-в-Разводе, как ты ее называешь, влюбилась всего лишь в одну мою идею.

Сабрина вопросительно посмотрела на него.

— Это имеет отношение к нашей теме, и я думал, что мы засядем вместе с тобой, — сказал Виктор.

— Засядем? Куда же? За стол или за статью?

Виктор захохотал, и Сабрина завороженно наблюдала за ним: таким она его еще никогда не видела. До этой минуты ей казалось, что он никогда не смеется. И не испытывает в этом ни малейшей потребности.

Виктор взял ее руку и приложил ладонью к своей щеке.

— Если бы ты знала, как я старался не поддаваться твоему очарованию!

Неужто он боролся с собой так же, как и она сама?

— У меня создалось впечатление, что ты из принципа никому не хочешь симпатизировать, — сказала она, стараясь сдержать дрожь в голосе.

— Вот именно. Но ты покорила меня вопреки моим принципам. Ты мне нравишься, Сабрина. Даже слишком.

Он произнес эти слова, не глядя на девушку, и только крепче сжал ее руку.

Сабрина испытала небывалый прилив чувств и вдруг ясно осознала, что влюблена в Виктора. Ужаснувшись своему открытию, девушка поняла, что с этим уже ничего не поделать. Но она никогда не сможет признаться Виктору. Он не похож на человека, постоянного в любви, и если узнает, как она к нему относится, то их и без того хрупкие деловые отношения вовсе пойдут насмарку.

— Ты… тоже мне нравишься.

Виктор с улыбкой взглянул на нее. Впервые, отметила Сабрина, в его улыбке не было ни тени коварства.

— Знаешь, когда я смотрю на тебя, мне хочется, чтобы родители снова были живы и могли увидеть тебя. По-моему, ты бы им приглянулась.

Он и вправду так думает? Или это всего лишь игра? Верный способ вскружить голову, чтобы потом завлечь ее в свои объятия? Ей не хотелось верить в то, что Виктором движет простой расчет, но ведь и Эрика она никогда не подозревала во лжи, а его семья жила тут же, в Хьюстоне.

— Я уверена, что они бы мне тоже понравились, — сказала она и, высвободив руку, отчаянно попыталась перевести разговор на более безопасную тему: — Так что это за идея? Почему ты мне раньше ничего не говорил?

Виктор потянулся к кружке с пивом.

— Не хотел тебя отвлекать.

Не хотел отвлекать! Хороша забота, нечего сказать! Да он ежеминутно, ежечасно отвлекает ее от самых необходимых дел. Всем своим видом, тембром голоса, запахом одеколона, в конце концов. Каждый его поступок и каждое слово становятся для нее чрезвычайно важными. Слава Богу, что Виктор об этом не подозревает.

— Я дал в нашей газете объявление и предложил всем, кто живет в Хьюстоне и его окрестностях и был когда-либо жертвой преступления, написать нам и рассказать о том, что с ними произошло и как это событие повлияло на их дальнейшую судьбу. — Он замолчал, чтобы немного поесть, потом продолжил: — Мы с тобой прочтем эти письма и, подготовив их к печати, дадим пострадавшим слово на страницах газеты. Все ждут от нас репортажей с места событий, но я хочу, чтобы читатели увидели: последствия совершенных преступлений, боль и страдания нам тоже не безразличны. — Он посмотрел на Сабрину. — Что ты об этом думаешь?

Неожиданно для Виктора девушка улыбнулась.

— По-моему, это здорово!

Она была в восторге от такой замечательной идеи. Она восхищалась Виктором, и даже больше: она любила его. Но как же это случилось? И как ей быть дальше?

Виктор помрачнел и покачал головой.

— Я тебе не верю. Впервые ты соглашаешься со мной, когда надо поспорить.

Сабрина чувствовала, как у нее пылают щеки, как горит и дрожит все тело.

— Мне кажется, что ты прав.

Он засмеялся словно через силу.

— Мисс Сабрина в первый раз признала мою правоту. Этот вечер я не забуду никогда.

Ну что ж, пусть не верит, это его дело. Девушка взглянула на Виктора и подумала, что она тоже сохранит в памяти этот вечер. А впереди у них еще целая ночь!

Уже совсем стемнело, когда Виктор и Сабрина прибыли на ферму Гилбертов и поставили машину в лесу, на прежнем укромном месте.

Сегодня Виктор решил воспользоваться стареньким грузовым пикапом, на котором обычно возил сено и фураж. Девушку не смущали треснутое ветровое стекло и неудобный салон, но вот кассеты с песнями «Битлз», которую Виктор ставил вчера, ей явно не хватало. Без музыки в кабине было неестественно тихо.

— Я думаю о том, что будет завтра утром после выхода газеты.

Они почти полтора часа просидели неподалеку от заброшенного родника, прислушиваясь к каждому шороху. Вокруг ничего не происходило, и девушка начала нервничать. Она положила ноги на сиденье, затем снова опустила их на пол. Потом, подперев голову рукой, принялась смотреть в окно. Это занятие было более безопасным, чем все время созерцать Виктора. Потом она стала убеждать себя, что их разделяет целых полметра, хотя ей все время казалось, что он находится совсем рядом.

— Ты имеешь в виду объявление или свою заметку о деле Гилбертов?

Она вздохнула.

— И то, и другое.

— После публикации объявления нам придется немного подождать. Людям не так-то легко рассказывать о том, что их травмировало.

Сабрина прекрасно это знала. Она сама очень долго никому не могла рассказать о предательстве Эрика. Интересно, а была ли у Виктора личная драма?

— Скажи, ты кого-нибудь любил?

В темноте девушка не увидела, но почувствовала, как он повернул голову в ее сторону.

— А почему ты спрашиваешь?

Сабрина и сама не знала почему. Но ей необходимо было это знать.

— Как все женщины, я любопытна, — ответила она.

Могла бы и не напоминать о том, что она женщина. Ведь он только об этом и думал, сидя рядом с ней в душной кабине.

— Однажды мне показалось, что я люблю.

— И вы собирались пожениться?

— Угу, — недовольно фыркнул он. — Невероятно, правда?

Сабрина не могла представить себе ту, что всерьез завладела его чувствами. И с трудом верила, что он был способен поддаться женским чарам. И все-таки это было, и девушка испытала укол ревности.

— Ну и что же вам помешало?

Виктор пожал плечами.

— Ее перестали устраивать моя профессия и мое поведение.

Сабрина чуть не засмеялась.

— О каком поведении ты говоришь?

Если бы она только знала, мрачно подумал он, каким вдохновенным, неотразимым и все на свете знающим парнем он был тогда, когда жил в Далласе!

— Сейчас я, конечно, многое пересмотрел.

— Ну да! Бедная она, несчастная.

— Нет, это я бедный.

— Почему? Потому что потерял ее?

Не поэтому, подумал он. А потому, что он потерял все. Лучшего друга, любовь Элейн, вкус к жизни, радость и гордость за свою работу. Все, что было главным в его жизни, перестало для него существовать в ту ночь, когда убили Пита.

— Я не хочу больше обсуждать эту тему. Давай поговорим о чем-нибудь другом.

В его голосе Сабрине послышалось легкое раздражение, но не только. Быть может, грусть? Чем бы это ни было, девушка поняла, что не стоит давить на больное место и ворошить дела давно минувших дней.

— Я… ох… — Она снова переменила позу, чтобы сесть к Виктору лицом. — Я знаю, что ты работал в «Даллас геральд». Ты ведь занимался там криминальной хроникой?

Как смешно, подумал он. Долгое время он тщательно скрывал свое прошлое. А теперь ему совершенно неважно, почему Сабрина знает, где и что он раньше делал. Сейчас только одна мысль занимает его: заключить девушку в свои объятия и дать ей почувствовать, как сильно его влечет к ней. И когда она будет принадлежать ему, невыносимый жар тела утихнет. Его плоть успокоится, и он забудет обо всем, что она в нем всколыхнула.

Он так долго молчал, что Сабрина начала гадать: то ли ей дали неверную информацию, то ли она разозлила Виктора настолько, что он не находит слов от ярости.

— Виктор…

— Кто тебе сказал?

— Один приятель обмолвился, что ты работал в «Геральд». Остальное я вычислила сама. Ты не очень-то умело скрываешь свою профессиональную осведомленность.

— С чего ты взяла, будто я что-то скрываю?

Сабрина не смогла справиться со своим порывом и, протянув руку, коснулась кончиками пальцев щеки Виктора, потом подбородка и его губ.

— Я думаю… — девушка на мгновенье умолкла, чтобы сдержать дрожь в голосе от внезапно нахлынувшего желания, — ты пытаешься скрыть очень многое.

Виктор взял Сабрину за руку и переплел ее пальцы со своими.

— Я действительно работал в «Геральд» и писал о преступности. Но никогда специально это от тебя не скрывал. Я просто не говорил тебе.

Он придвинулся ближе, и у Сабрины перехватило дыхание, когда он дотронулся ладонью до ее лица.

— И ты не обвинишь меня в попытке скрыть, как я хочу тебя. Так ведь?

Тихий шепот прошелестел у самых ее губ, и Сабрина закрыла глаза и обвила руками плечи Виктора.

Он сразу забыл, где они находятся и зачем. Вкус ее губ перенес Виктора в другой мир, где не было ничего, кроме нежной женской кожи, живого кончика языка и волос со сладким запахом гардении.

Скользя вниз по спинке сиденья, Сабрина застонала. Она знала, что должна сопротивляться, но тело уже не слушало доводов рассудка. Прикосновения Виктора словно околдовали ее. Да так сильно, что ей хотелось, чтобы он раздел ее и ласкал не переставая.

— Виктор… мы так не договаривались…

Он почувствовал ее грудь на своей груди и поцеловал девушку прямо в вырез майки.

— А мы и не делаем ничего неприличного… пока… — пробормотал Виктор, плавно скользя губами вверх по нежному изгибу ее шеи. — Но непременно будем, — пообещал он сдавленным шепотом.

— Я не хочу заниматься с тобой любовью, — простонала она, хотя каждая клеточка ее тела молила Виктора об обратном.

Он убрал волосы с ее лица и сказал:

— Закрой глаза и поцелуй меня.

Затем, взяв Сабрину за запястья, положил ее ладони себе на грудь.

— Давай, мисс Сабрина. Избавь меня от этой муки.

Глухой стук его сердца и хриплый голос окончательно сломили ее сопротивление. Она привлекла Виктора к себе и пылко его поцеловала.

Виктор ничего не хотел замечать вокруг. Но шум мотора становился все громче и громче. Сознавая, что нельзя не реагировать на этот звук, Виктор поднял голову и внимательно прислушался.

— Что там? — удивленно спросила Сабрина, постепенно приходя в себя после страстных поцелуев.

Шум раздавался уже примерно в ста метрах от них, и сквозь густую листву, скрывавшую пикап, можно было различить тусклый свет фар.

— По-моему, грузовик. Тот, которого мы ждали, — ответил Виктор.

Не дав Сабрине вымолвить и слова, он отпрянул от нее и схватился за ручку дверцы.

— Что ты делаешь? — прошептала она.

Виктор оглянулся и увидел, как девушка расправляет помятую одежду.

— Собираюсь узнать, кто к нам пожаловал. Ты останешься здесь. Сиди и не двигайся, — приказал он, вылезая из машины.

— Виктор! Ты же не знаешь, кто это может быть! А вдруг тебе понадобится моя помощь? Я иду с тобой.

Он захлопнул дверцу, и девушка не успела выскочить вслед за ним.

— Сабрина, не вздумай сейчас со мной спорить. Я вернусь через пару минут.

Девушка еле сдерживалась, чтобы не накричать на него, но она знала, что тем самым может выдать их обоих. Она ничего не могла сделать и только смотрела, как он крадучись удаляется от пикапа и исчезает среди деревьев в густой тьме.

 

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Я больше здесь не останусь, сказала себе Сабрина, когда прошло пять невыносимых минут. Ей было наплевать на строгий приказ Виктора.

Затихающий шум мотора заглушил осторожные шаги Сабрины. Пробравшись сквозь мрачные заросли к дороге, девушка перебежала на другую сторону и припала к стволу огромного дуба, чтобы из укрытия наблюдать за обстановкой. С выбранной ею точки Сабрина видела часть кабины грузовика. Она была красного цвета, но различить в темноте надпись на дверце девушке не удалось. Виктора она тоже нигде не заметила.

Куда же он делся? — в отчаянии подумала она. Задыхаясь от быстрого бега, девушка включила подсветку на часах. Шла седьмая минута. Он уже сто раз мог записать номер грузовика и название компании. Он что, черт возьми, берет интервью у шофера?

Эта абсурдная мысль заставила ее покинуть укрытие и крадучись двинуться через подлесок поближе к грузовику. Она должна найти Виктора! Эти люди очень опасны, с такими особенно не поболтаешь.

«У меня болтовни не бывает, мисс Мартин». Ища Виктора глазами в ночной тьме, Сабрина вдруг вспомнила его резкие слова. В тот день он не на шутку разозлился и говорил с ней очень холодно и надменно.

Он снова будет в ярости, заключила Сабрина. Но это уже совсем не тот человек, которого она впервые увидела в своем кабинете несколько дней назад. Тогда он был для нее Айсбергом, журналистом, вызывающим восхищение у коллег, но, по сути дела, остающимся для них загадкой.

А теперь для нее он самый нежный и самый страстный мужчина на свете. И она его любит. Любит безумно. Если с ним сейчас что-то случится, она этого просто не переживет.

Странный звук, донесшийся откуда-то слева, заставил Сабрину насторожиться. Около грузовика явно что-то происходило. Пригнувшись, она приблизилась к машине и сквозь гул мотора услышала незнакомый голос:

— Будь ты неладен, журналюга проклятый! Ну и что ты завтра нацарапаешь для своей вонючей газетенки? Все равно ничего не докажешь!

Сабрина раздвинула заросли шиповника. От увиденного ею зрелища кровь застыла в жилах. В трех шагах от Виктора, нацелив на него совсем не игрушечный пистолет, стоял рослый детина.

— У меня есть доказательства, — сказал Виктор, и его голос показался Сабрине на удивление спокойным. — Так и доложи своему шефу, что его песня спета. Он не успеет расплатиться с тобой за то, что ты слил в землю эту дрянь, потому что очень скоро у него будет одно-единственное желание — никогда не слышать слово «нефть».

Сабрина смотрела то на Виктора, то на вооруженного водителя. Виктор сказал, что у него есть доказательства. Перед выходом из дома он засунул в карман джинсов маленький фотоаппарат. Неужели ему удалось что-то заснять? Коли так, то надо ненадолго отвлечь внимание злоумышленника, чтобы Виктор мог скрыться.

Детина снова разразился проклятиями:

— На кой тебе нужна эта шумиха? Подумаешь, слили немножко отходов.

— Это отрава.

На лице бандита появилась гнусная улыбочка. Сабрине так и захотелось ударить его промеж ног.

— В мире полно всякого дерьма. И от нашего никто еще не загнулся.

— Оно губит скот Гилбертов, — сказал Виктор, — отравляет воду и землю.

Детина фыркнул.

— Этим божьим одуванчикам место в доме престарелых. Если мы не сможем сливать отходы, то куча народу останется без работы, а семьи будут голодать.

— Побереги сопли для другого случая, — отбрил его Виктор. — Твой шеф заварил эту кашу, чтобы не платить за легальный сброс отходов. У тебя только один выход, если хочешь избежать встречи с полицией, — убрать отсюда свой грузовик.

Водитель зловеще засмеялся.

— Ну уж нет. Пора ткнуть тебя мордой в это дерьмо. «Журналист в луже». Как тебе, Дэмиен, такой заголовочек?

И он загоготал.

У Сабрины сердце чуть не выскочило из груди. Она не позволит, чтобы Виктора убили! Она любит его! Всем своим существом. Она должна вмешаться, и как можно быстрее.

— Я вижу, ты плохо учился в школе, — сказал Виктор.

Детина пришел в ярость и ткнул дулом пистолета Виктору в грудь.

— Шагай к пруду, — приказал водитель. — И ты у меня наконец-то заткнешься, навсегда.

— Нет! — в ужасе вскрикнула Сабрина.

Выскочив из кустов, она набросилась на водителя и принялась пинать его ногами, норовя попасть ему в пах.

От неожиданности детина попятился и, ударившись о грузовик, упал на землю. Пистолет выпал у него из рук, и не успел он опомниться, как Виктор схватил оружие.

— Беги! — крикнул Виктор Сабрине. — Скорее в машину!

Не дожидаясь, когда он последует за ней, девушка стремительно понеслась через заросли кустарника назад к пикапу. Темень стояла такая, что хоть глаза выколи. Господи, куда же ей бежать?

Ветки и шипы царапали ей лицо и руки. Вся грудь горела от боли, а тело сотрясалось от рыданий.

— Сюда! Быстрее! — кричал Виктор.

Наконец-то он был рядом и, схватив девушку за руку, подтолкнул ее вперед. Сабрина изо всех сил старалась не упасть, хотя ноги подгибались. Вскоре Виктор запихнул ее в кабину пикапа.

— Ложись на пол и не двигайся! — приказал Виктор, завел мотор и дал газу.

Сабрина беспрекословно подчинилась и легла под сиденье, а пикап, подпрыгивая, выкатился на дорогу.

Поскольку грузовик с цистерной находился недалеко, девушка испугалась, что бандит мог вернуться к своей машине и, выехав на дорогу, преградить им путь.

— Где он? Ты его видишь? — крикнула она Виктору.

— Нет. Но все равно пока не вставай.

Сабрина послушалась, потому что и впрямь спорить было некогда, к тому же ее всю трясло и она не могла пошевелить ни рукой, ни ногой.

После того как участок Гилбертов остался позади, Сабрина, собрав последние силы, поднялась на сиденье. Окна в машине были открыты, и девушка подставила лицо ветру в надежде поскорее избавиться от страшного воспоминания. Виктора чуть не убили у нее на глазах!

— Я хочу знать, черт возьми, что ты там делала, — заявил Виктор, когда они отъехали на безопасное расстояние.

Сабрина обернулась к нему.

— Когда?

— Проклятье! Тебя же могли убить! — заорал он. — Нашла время для шуток!

Вся дрожа, она закричала в ответ:

— Какие шутки? Это тебя могли убить! Что ты там делал?

— Работал, — процедил Виктор сквозь зубы. — Я просил тебя оставаться в машине! Разве нельзя было сделать так, как я сказал?!

От пережитого потрясения и бессильной ярости Сабрина заплакала.

— Радуйся, что я тебя не послушала, иначе ты бы уже лежал на дне пруда!

Виктор не чувствовал страха, пока не увидел, как девушка набросилась на водителя. Если бы тот ранил или убил ее, то Виктору было бы сейчас все равно, жив он или мертв. Жизнь без Сабрины потеряла бы всякий смысл. Но если ей сказать об этом, она вряд ли поверит.

— Я бы справился с этим типом, — прорычал Виктор.

— Хвастун! — Девушка всхлипнула и вытерла слезы. — Ненавижу, когда меня так пугают.

— А мне не нравится, когда тебя тянет на подвиги. Где ты, черт возьми, научилась так драться?

— Я всегда увлекалась спортом, — ответила она и, взглянув на Виктора, рассмеялась.

— Иди ко мне, — сказал он.

Сабрина не шелохнулась, и он, обняв, привлек ее к себе. Она зарыдала, потом засмеялась сквозь слезы.

— Все хорошо, — утешал ее Виктор, положив голову девушки к себе на плечо. — Похоже, нас никто не преследует, и через пару минут мы будем у меня.

Как только Сабрина почувствовала прикосновение его руки, она сразу же успокоилась. Дрожь в ногах прошла, а истерический смех сменился икотой.

— Слава Богу, что ты успел забрать пистолет. А номер машины записал?

Виктор еще крепче прижал к себе девушку, словно беспокоясь за ее безопасность.

— Да. Но название фирмы на дверце было замазано.

— А что с фотоаппаратом?

— Если он цел, то у нас будет несколько снимков, которые что-то прояснят.

Девушка приподняла голову и убрала с лица спутанные пряди.

— Слушай, этот тип просто ненормальный! Я знала, что мы имеем дело с жуликами, но он собирался застрелить тебя!

— Я делал все возможное, чтобы ему это не удалось.

Сабрина закрыла глаза, чтобы справиться с новым приступом рыданий. Страшная картина снова предстала перед ней. Виктора едва не убили, и ему не понять, что творилось с ней в ту минуту. Она не только испытала чувство ужаса, но и осознала, как сильно любит Виктора. Ну и что же теперь ей делать? И разве с этим можно справиться?

Как только они добрались домой, Виктор тут же пошел к телефону и позвонил в полицию. Сабрина поплелась в ванную. Взглянув на себя в зеркало, девушка ужаснулась. Коса растрепалась, и длинные пряди беспорядочно рассыпались по плечам. На майке она обнаружила большую дырку, а лицо и все руки были в царапинах. Она выглядела просто чудовищно.

— Сабрина, ты в порядке?

Она выронила мочалку и открыла Виктору дверь в ванную.

— Все нормально, — устало сказала она. — Дозвонился до шерифа?

После возвращения домой Виктор еще не видел девушку при ярком свете и лишь теперь смог рассмотреть ее.

Чертыхнувшись, он обнял Сабрину за плечи и подвел к зеркалу.

— Ты выглядишь страшнее атомной войны. Погляди на себя.

— Всю жизнь мечтала услышать эти слова.

Она ожидала ответной колкости, но Виктор наклонил голову и уткнулся лицом в ее растрепанные волосы. Сабрина закрыла глаза.

— Знаешь, что я чувствую, когда вижу тебя такой?

Ей показалось, что он взволнован. Девушка уговаривала себя не принимать его беспокойство близко к сердцу: Виктор точно так же переживал бы за любую другую из своих сотрудниц.

Она судорожно сглотнула и ответила.

— Ничего страшного. Просто небольшие порезы и царапины.

Виктор тяжело вздохнул и взял мочалку.

— Иди сюда. Дай я взгляну, что можно сделать с твоими плечами.

Он подвел девушку к ванне, усадил на краешек и принялся осматривать ее.

— Я бежала через заросли шиповника, — начала объяснять ему Сабрина, и от прикосновений горячих пальцев Виктора ее голос становился все более слабым и сонным. — По-моему, там дело не в царапинах, меня совсем заела мошкара.

— Вряд ли. Ты так густо намазалась, что отпугнула бы даже слона.

— Но я хотела… защититься от них.

— «Защититься», — ворчливо передразнил Виктор. — Я очень сомневаюсь, что ты вообще когданибудь думаешь о собственной безопасности.

Он подошел к раковине и сполоснул мочалку. Сабрина убрала с лица волосы и посмотрела на Виктора.

— Ты сообщил полиции марку и серийный номер пистолета?

Виктор кивнул.

— Сейчас они ищут его по компьютеру. Но держу пари, обнаружится, что пистолет краденый. Утром я заеду в участок и сдам его. Сержант сказал мне, что они займутся этим делом.

— Если оружие краденое, то полиция нам никак не поможет.

— Гммм Но в любом случае этот кретин из него уже никого не пристрели г, — заметил Виктор.

— Пока не достанет другое, — задумчиво сказала Сабрина.

— Так оно и будет. На то он и преступник, — мрачно поддержал ее Виктор. — Поэтому я и не хочу, чтобы ты вмешивалась в эту историю.

Сабрина сначала решила, что ослышалась, потом остолбенела.

— Надеюсь, ты имел в виду совсем не то, о чем я подумала.

Виктор взял Сабрину за подбородок и, продолжая мягкими движениями вытирать девушке щеку, взглянул ей в глаза.

— Ты не ослышалась. Теперь ты будешь работать только в редакции, и я не хочу, чтобы твое имя где-то фигурировало. Это слишком рискованно.

Сабрина вскочила и чуть не стукнула Виктора прямо по спине.

— Так нечестно и несправедливо, — разъяри — лась она. — Я не позволю так поступать со мной!

Стальной взгляд Виктора потемнел.

— Ты не позволишь? Тогда мы вообще все прекращаем! — Он буквально уничтожил девушку взглядом. — Ты что, думаешь, это игрушки? Ты считаешь, что если сегодня тебе повезло, то так будет всегда?

— Но, Виктор, ты подвергаешься опасности, и я…

— Я беспокоюсь за тебя, а не за себя.

Сабрина не верила своим ушам. Как можно так рассуждать после всего, что они вместе пережили?

— Ну вот что, — холодно сказала девушка, — мы оба прекрасно понимаем, что ты думаешь только о себе.

И она с каменным лицом вышла из ванной. Виктор молча последовал за ней на кухню, дождался, когда она выпьет холодной воды, и сказал:

— Я не заслужил такого упрека. Я забочусь только о тебе.

— Хватит! — фыркнула Сабрина. — Ты знаешь, что эта история сразу же попадет «а первую полосу, и хочешь, чтобы под статьей стояла твоя фамилия. — Она резким движением поставила стакан на стойку шкафа, и Виктор заметил, что у нее трясутся руки. — Ты всегда был несправедлив ко мне. И считаешь, что раз ты начальник, то можешь обращаться со мной, как тебе вздумается. Но такого я от тебя не ожидала, — презрительно добавила она. — Я еще не встречала мужчины, который бы в первую очередь не думал о себе!

Если бы Виктор услышал подобное три дня назад, он бы ужасно рассердился. Но сейчас усталость и заботы навалились на него. Он любил эту женщину. Хотел защитить и спасти ее. И уберечь от всякого риска!

Он обхватил голову руками и тяжело вздохнул.

— Тебе кажется, что ты все знаешь лучше всех?

— Я смотрю со своей позиции и считаю ситуацию предельно ясной.

Но эта позиция была для нее унизительной, и Сабрина мысленно поклялась себе, что больше не будет ее терпеть. И все из-за него. Из-за мужчины, которого она любит.

— Я пойду к Джи Пи и расскажу ему…

— Можешь не продолжать! Пропади он пропадом, твой Джи Пи! — Виктор шагнул к девушке, потом отступил. — Я сам тебе скажу, что будет дальше. И даю тебе слово, что мои действия вполне оправданны. — Виктор сорвался на крик.

Сабрина собиралась ответить ему в том же тоне, но от нанесенного ей оскорбления совсем растерялась.

Поняв, что так и не убедил ее, Виктор взял девушку за руку.

— Иди сюда, Сабрина. Я хочу, чтобы ты взглянула на вещи с другой стороны.

Она нехотя позволила увести себя с кухни и пошла вместе с ним в полутемную гостиную. Виктор подвел девушку к маленькому столику, где в световом пятне под латунной лампой лежал отобранный у водителя пистолет.

— Это А — 38, особая модель. Он полностью заряжен. Знаешь, что этот тип мог сделать с тобой? Особенно с такого близкого расстояния?

Сабрина взглянула на стальной ствол и похолодела. Но там, в лесу, она совсем не боялась за себя. Она, не задумываясь, выскочила из укрытия навстречу преступнику, потому что была готова погибнуть, лишь бы с Виктором ничего не случилось. А теперь он хочет, чтобы она отошла в сторону.

— Но ведь ничего страшного не произошло. Стычки с оголтелыми шоферами бывают не каждый день, — попыталась возразить Сабрина. — Я пишу о преступности больше трех лет. И до сегодняшнего дня ни разу не попадала в серьезные переделки, так что я сомневаюсь, чтобы…

— Ты хочешь сказать, что журналистам все нипочем? Что их никогда не убивают?

Увидев, как лицо Виктора перекосилось словно от боли, девушка осеклась, но потом вновь заговорила:

— У тебя очень странный взгляд на вещи. Почему? Из-за того, что твои родители погибли при пожаре?

— Скорее всего, их убили. Но я сейчас не об этом. — Он подвел Сабрину к дивану и усадил рядом с собой. — Больше десяти лет я занимался проблемой преступности в «Даллас геральд» и, когда наконец ушел из газеты, дал себе слово никогда больше не связываться с этой темой.

Целых десять лет, поразилась Сабрина. А она всегда считала его специалистом по бизнесу. Господи, как же он в душе потешался над ней!

— Я же этого не знала, — сказала она, удивленно вглядываясь в его лицо.

— Ты многого еще не знаешь, — веско произнес Виктор. — Почему, например, я ушел из «Геральд», переехал в Хьюстон и стал писать о бизнесе для «Стар».

— Не вижу связи между этими событиями и моим отстранением от работы над статьей. Если же…

— Связь очень простая! — Он отпустил ее руку и обнял девушку. — Десять лет назад я был таким же, как ты. Ничто меня не останавливало, я шел искать правду, чтобы, разобравшись, где черное, а где белое, рассказать о ней людям. Я был одержимым, и для меня не было ни препятствий, ни ограничений, я не испытывал страха за себя или… за тех, с кем вместе работал.

Внезапно плечи Виктора обмякли, и девушка поняла, что его гнев понемногу проходит.

Виктор взъерошил свои волосы.

— Жутко вспоминать, но писал я отлично Когда я переезжал в твой кабинет, ты спросила про награды. Так вот, у меня их полно. В ту пору я удостоился всех мыслимых и немыслимых значков и дипломов.

— А почему ты мне их не показал и не держишь их в редакции? Неужели ты совсем не гордишься ими?

Его лицо посуровело.

— Я нисколько не горжусь, кем или чем я был тогда. — Он глубоко вздохнул и поймал на себе внимательный взгляд Сабрины. — Мне нечем гордиться, потому что из-за меня убили моего коллегу. Моего лучшего друга… я работал с ним много лет… и его убили, потому что я требовал с него так же, как с себя.

Сабрина была ошеломлена и даже смутилась.

— А ч-что случилось?

Виктор закрыл глаза и разжал объятия.

— Мы распутывали одну историю с наркотиками. Полиция провела плановый рейд, но ей удалось арестовать лишь несколько мелких перекупщиков. Мы же с Питом напали на след крупной рыбы. И если бы мы раздобыли улики раньше полиции, то, ты только представь себе, нас бы считали настоящими героями.

Виктор встал с дивана и подошел к книжной полке. Потом снова вернулся к Сабрине с фотографией в руках.

— Это Пит, — тихо сказал он. — Он был потрясающим юмористом. Просто настоящий талант. И одному Богу известно, как бы дальше сложилась его жизнь, будь он чуточку поосторожнее.

Сабрина взяла у Виктора фотографию и увидела на карточке рыжеволосого мужчину с веснушчатым лицом. Дурачась, он обхватил Виктора за плечи. Оба они смеялись — судя по всему, снимок был сделан на какой-то вечеринке. Таким девушка никогда Виктора не видела, это был совсем другой человек.

— Вы смотритесь как ровесники, — задумчиво произнесла Сабрина.

— Так оно и было, — сказал он, садясь рядом с девушкой, и губы его дрогнули. — Но по моей милости Питу всегда будет тридцать.

Сабрина покачала головой. Как же он жил все эти годы с такой тяжелой и горькой ношей?

— Расскажи, что произошло.

Виктор откинулся на спинку дивана и закрыл глаза. Сабрина вгляделась в его лицо и впервые за эту ночь осознала, как сильно он устал. И хотя девушка была все еще сердита на него, она любила его всем сердцем и ей стоило больших усилий сдержаться, чтобы не погладить его лоб, не поцеловать и не признаться Виктору в своих чувствах.

Как же так получается? Почему она испытывает к Виктору такую нежность, спрашивала она себя, если он всего лишь хочет подавлять ее и обладать ею?

Открыв глаза, Виктор сказал:

— Однажды ночью я засиделся за бумагами. Такое частенько бывало. Тут позвонил Пит и сказал, что добыл новую информацию и что нам надо встретиться в баре с двумя ребятами. Предполагалось, что эти парни выведут нас на крупную дичь. Я сказал Питу, что мне нужно полчаса, чтобы закончить статью, и попросил его пойти в бар и дождаться меня. Когда я подъехал туда, весь район уже кишел полицейскими, а Пит лежал в переулке… они его зарезали.

Сабрина начала задыхаться, и печальное лицо Виктора стало виноватым.

— Мой друг умер, пока я заканчивал какуюто идиотскую статью о подпольных петушиных боях!

Сабрина придвинулась к нему поближе и тронула его за колено.

— Виктор, бессмысленно винить себя в смерти друга. Кто может поручиться, что, окажись ты рядом, Пит остался бы в живых? Вполне возможно, что они убили бы и тебя.

Он пожал плечами и вытер рукой лицо.

— Кто знает, — отозвался он упавшим голосом.

От искреннего сопереживания у Сабрины заныло сердце, и все же ей казалось, что Виктор видит ситуацию несколько однобоко. Со своей колокольни.

— Значит, после смерти Пита ты бросил преступность и свернул на более безопасную дорожку — недвижимость, цены на нефть, фондовая биржа. Я представить себе не могу, как после десяти лет работы в криминальной хронике ты смог заниматься этой скучищей.

Виктор посмотрел на девушку так, будто она сошла с ума.

— Ты и вправду считаешь, что я напрасно так поступил?

Она покачала головой.

— Я занимаюсь этим делом, потому что люблю его. И ты его тоже любил.

Он забрал у девушки фотографию и встал с дивана. Глядя на нее сверху вниз, он сказал:

— Ты права. Я очень люблю эту чертову работу. И я… да, я пробовал продолжать, словно ничего не случилось. Но не смог. Без Пита это было уже не то.

— Видимо, вы были с ним очень близки, — мягко заметила Сабрина.

Виктор кивнул и взглянул на фото.

— Он был мне почти как брат.

Сабрина не могла вообразить, что чувствовал Виктор, потеряв столь родного ему человека. У нее было много друзей, но такого близкого — ни одного. Наверно, она слишком много внимания уделяла работе, и, так же как и Виктору, ей не хватало времени на личную жизнь. И чем больше приходилось трудиться, тем легче было не вспоминать об ошибках, допущенных в отношениях с отцом и с Эриком.

Виктор поставил фотографию на книжную полку. Сабрина встала с дивана и подошла к нему.

— Ты ушел из криминальной хроники из-за Пита. А теперь снова возвращаешься к ней. Вместе со мной. Почему?

Он пожал плечами.

— Сам не знаю. Я спрашивал себя, почему я все-таки не ушел из газеты в тот самый день, когда Кенсингтон сообщил мне о переводе в ваш отдел. Так вот, я согласился, потому что считал себя в долгу перед ним за то, что три года назад он взял меня в «Стар». Но… — со вздохом продолжил он, — видимо, во мне всетаки сохранилось желание писать о преступности. И в глубине души мне хотелось встретиться с призраками прошлого и доказать себе, что я живой солдатик, а не бумажный.

— Но, Виктор, как ты мог сомневаться в себе?

Он строго посмотрел на девушку.

— Ты тоже скептически отнеслась к моему назначению.

Сабрина покачала головой.

— Я никогда не подвергала сомнению твои профессиональные способности. А вот твои рассуждения меня настораживают. Я…

— Сабрина, — произнес он со сдавленным стоном, — да пойми ты…

Девушка крепко сжала его руку.

— Я понимаю, что ты потерял лучшего друга. Из-за несчастного случая ты перекроил всю свою жизнь. Но ты не обязан расплачиваться за это…

— Только не надо говорить мне о расплате! За те десять лет я уже расквитался: наступило прозрение и я знаю, с каким риском сопряжена наша работа. Но я не желаю расплачиваться еще десять или двадцать лет, если ты ввяжешься в бой и получишь пулю!

Девушка в отчаянии повернулась к Виктору и, сжав руки в кулачки, закрыла ими лицо.

Он увидел ее низко опущенную голову, и что-то у него внутри как будто оборвалось. Виктор вдруг понял, что должен обнять Сабрину и поговорить с ней предельно откровенно.

— Сабрина?

Она подняла глаза и, ужаснувшись, обнаружила, что его лицо искажено болью. Виктор обнял девушку и прижал ее к своей груди.

— Неужели ты не понимаешь? Я люблю тебя, мисс Сабрина. И если с тобой что-то случится, я этого не перенесу.

Он ее любит? Она посмотрела на него, не веря своим ушам.

— Ты не путаешь желание и любовь?

Виктор мрачно улыбнулся и погладил ее по голове.

— По-моему, я уже не в том возрасте, чтобы не видеть между ними разницы.

Сабрине стало и радостно, и страшно.

— Ты думаешь? — спросила она дрожащим голосом.

Он взял девушку за подбородок, приблизил ее губы к своим и пробормотал:

— Я тебе сейчас покажу.

Едва Виктор притронулся к ней, как сердце Сабрины неистово забилось, а ноги чуть не подкосились. Она и не знала, что поцелуи могут быть такими нежными и в то же время жаркими и чувственными. Девушка лишь беспомощно цеплялась за Виктора, и ее распирало от желания закричать во весь голос о том, что она любит его безраздельно и самозабвенно.

— О чем ты сейчас думаешь? Что я играю словами? Что осуществляю свой план совращения?

Его лицо было так близко, что Сабрина видела на нем каждую морщинку и каждую серую крапинку в синих глазах, и еще она чувствовала щекой его ласковое дыхание. Она любила это волевое грубоватое лицо, она обожала этого мужчину. Но если она скажет Виктору об этом, то в ту же минуту ее жизнь станет неимоверно сложной.

— Я боюсь, — прошептала она, — что если ты еще раз меня поцелуешь, то мы окажемся в постели. А я не хочу.

Виктор держал девушку за талию, потом его руки медленно поползли вверх.

— Почему? — спросил он, наклонившись к Сабрине.

Она высвободилась из его объятий прежде, чем ему удалось победить те химеры, что их разделяли.

Девушка отошла в сторону, и Виктор нахмурился.

— Что же неестественного в том, если женщина окажется в постели с тем, кто ее любит?

Сабрина в отчаянии убрала с лица упавшие на него волосы.

— Возможно, про страсть ты знаешь все, но, Виктор, я сомневаюсь, что тебе известно, что значит любить.

Его ноздри дрогнули от возмущения, и он так грозно надвинулся на девушку, что она испуганно отступила.

— А ты сама-то знаешь? — резко спросил Виктор.

Сабрина глубоко вздохнула и почувствовала, как ноет сердце.

— Любить не значит кем-то безраздельно завладеть или подмять под себя. Любимого человека не будешь душить или помыкать им.

Он почесал в затылке.

— Если речь идет о работе…

— Но Виктор! Сначала ты орешь на меня и отстраняешь от дела, потом говоришь, что любишь меня. Это звучит неправдоподобно.

— Проклятье! Я не хотел тебя обидеть. Но ты можешь понять, что я отстраняю тебя только потому, что люблю тебя?

Сабрина печально покачала головой.

— Вот оно что. То же самое мне сказал отец, когда запретил заниматься криминальной хроникой в своей газете. Он был уверен, что поступает так ради меня. Потому что любит меня. Должно быть, у вас одна и та же болезнь. ТМП.

— Это еще что такое? — занервничал Виктор.

— Неужели ты не помнишь свой диагноз: Типично Мужское Поведение?

— Ну, хватит! — зарычал он и бросился к девушке, но она, увернувшись, направилась к двери.

— До свидания, Виктор. Увидимся завтра на работе. Если ты меня не уволишь.

Еще минута, и Сабрина вышла бы из дома, но Виктор преградил ей путь и захлопнул уже открытую дверь прямо перед ее носом.

— Куда ты собралась?

Она взглянула на него с плохо скрываемой яростью.

— Как ты думаешь? Я еду домой. Тебя это устраивает, начальник?

Виктор нежно взял девушку за подбородок и повернул ее лицо к себе.

— Ты никуда не пойдешь, Сабрина. Ты останешься спать здесь и со мной.

 

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

На следующее утро Сабрина проснулась в десять часов. Открыв глаза, она сначала не поняла, где находится и почему лежит на чужой кровати и в незнакомой комнате.

Потом девушка все постепенно вспомнила. Виктор не пустил ее домой из страха, что ктото начнет преследовать ее, если уже не поджидает у дверей. Сабрине нечего было ему возразить, поскольку весь город знал, что она писала про незаконный сброс отходов. А так как ее имя и адрес значились в телефонном справочнике, то любой мог запросто выследить Сабрину.

Виктор милостиво выделил ей свою кровать и чистую рубашку. Он точно ненормальный, подумала девушка, переворачиваясь на спину и оглядывая скудно обставленную спальню. Впрочем, мрачно подумала она, у него есть на то свои причины. Но ей-то как жить под тяжестью этого груза? Как ей дальше жить рядом с Виктором? И сможет ли она прожить без него?

Сбросив одеяло, Сабрина вышла в гостиную, где этой ночью спал Виктор. Но он уже ушел. Белье было аккуратно сложено на краю дивана. Девушка косо взглянула на подушки: она-то никогда не успевала утром убрать постель.

Прямо в рубашке Виктора, надетой на голое тело, она прошла на кухню. К холодильнику куском черной изоленты была прилеплена записка. Сабрина решила, что он не подозревает о существовании маленьких симпатичных магнитиков.

Сабрина, ты выглядела такой измученной, что я решил дать тебе поспать. Проведи этот день по своему усмотрению. Я хочу узнать, что покажут фотопленка и пистолет. Отдыхай, потом поговорим.

Люблю тебя.

Виктор

«Люблю тебя. Виктор». «Люблю тебя. Виктор». Последние слова все время звучали у нее в мозгу, а на глаза наворачивались слезы. Сабрина еле сдержалась, чтобы не заплакать. Ну что за дурацкая у нас работа? — спрашивала она себя. Уж лучше бы Виктор был механиком или еще кем-нибудь в этом роде. Почему он обязательно должен быть газетчиком? И при этом еще ее — начальником?

Сорвав записку, Сабрина скомкала ее и бросила в мусорное ведро. Она не представляла, что же ей теперь делать. Но одно девушка знала наверняка: ее сердце лишилось покоя.

— Сабрина? В кои-то веки вижу тебя в нашем буфете.

Оторвавшись от холодного сэндвича, девушка подняла глаза и увидела Полу.

— А что тут странного?

Пола обошла маленький круглый столик и села напротив.

— Насколько я помню, раньше, если уж оказывалась в редакции, ты всегда предпочитала обедать у себя.

Сабрина уткнулась взглядом в недоеденный сэндвич.

— Сегодня я не хочу есть в кабинете.

— Почему?

— Потому что там Виктор, — угрюмо ответила она.

Пола удивленно вскинула брови.

— А что так? Он же тебя не укусит? А хоть бы и укусил: я бы на твоем месте была не против.

Сабрина холодно посмотрела на подругу.

— Дорогуша, — поспешила успокоить ее та, — я просто хотела тебя немножко подразнить. Да что с тобой, в конце-то концов? На этой неделе мы почти не виделись и ты мне совсем не звонила.

Сабрина почувствовала, что находится в совершенно идиотском положении.

— Я была занята… работала над одной статьей.

Но теперь все уже кончено, с тоской подумала она.

— А я вот знаю, что вы с Виктором вместе проводили расследование, — сказала Пола, подозрительно прищурившись. — Господи, ну у тебя и видок! Как будто тебя отхлестали по щекам.

Прежде чем появиться на работе, Сабрина заехала домой и переоделась в юбку и шелковую блузку. Шею и руки удалось прикрыть, но царапины на лице никак не спрячешь.

— Это долгая история.

— Ну и что? Сейчас перерыв, успеем. Так что же случилось?

Сабрина нервно вертела в руках пластмассовую соломинку.

— Много всего. Прошлой ночью Виктора чуть не убили, и он не разрешил мне закончить материал и отстранил меня от расследования. — Она гневно бросила соломинку в бокал с соком. — Оказывается, не надо было помогать ему! Нужно было уехать и бросить его на произвол судьбы!

Пола покачала головой.

— Я ничего не поняла. Но скажу тебе одну вещь. Впервые я слышу, что ты говоришь о мужчине прямо-таки со страстью.

Сабрина замерла и закрыла лицо руками.

— Ты что, влюбилась?

— Безумно, — призналась Сабрина.

— Ну а Виктор? Он смотрит на тебя только как на свою подчиненную?

Сабрина застонала.

— Как на подчиненную, как на собственность, как на женщину — все вместе!

Пола бегло окинула взглядом буфет и, обнаружив, что стало довольно людно, перегнулась через стол и прошептала:

— Ты переспала с ним?

На лице у Сабрины появилось страдальческое выражение.

— Я еще не сошла с ума. Пока.

Пола взяла руку Сабрины и легонько похлопала ее.

— Милая моя подружка, похоже, ты только об этом и думаешь.

Чертыхаясь, Виктор бросил трубку телефона.

Куда же она подевалась? — думал он. Сначала он позвонил к себе, потом набрал домашний номер Сабрины. Ни в том, ни в другом месте никто не отвечал.

Часы показывали половину второго. Неужели она все еще спит? Вряд ли. Сабрина не тот человек, который будет долго нежиться в постели, какой бы усталой она ни была. Скорее всего, уехала куда-то по делу. Может быть, даже отправилась на участок Гилбертов к старому роднику. Не дай Бог, если так. Тогда он придушит ее собственными руками.

Виктор решил снова позвонить Сабрине домой, но тут она появилась в дверях кабинета. Виктор облегченно вздохнул и положил трубку.

— Привет, — сказал он.

Девушка взглянула на Виктора и бросила на стол сумочку.

— Привет, — ответила она и уселась в кресло.

Ее голос был холоден, как январское утро. Виктор не удивился бы, узнав, что она все еще на него сердится. Но даже если и так, то его это мало волнует. Он хочет, чтобы у них все было хорошо. Он убедит ее, что у него нет ничего общего с ее отцом. И еще он хочет, чтобы Сабрина поняла, как горячо он ее любит и как сильна в нем потребность соединить с ней свою жизнь.

— Прости, что я так задержалась, — продолжала она, не глядя в его сторону. — Ты получил сводки происшествий? Я бы хотела ими заняться. Или ты уже поручил их нашим редакторам?

После ночных приключений, которые, как казалось Виктору, очень их сблизили, чрезмерная деловитость девушки озадачила его. Выглядела Сабрина, как всегда, прекрасно: на ней была зеленая шелковая блузка, волосы заплетены в косу, в ушах жемчужные серьги. Но вместо веселой улыбки и блеска в глазах Виктор обнаружил холодную маску вежливости, и ему отчаянно захотелось снова увидеть прежнюю Сабрину, свою любимую.

— А почему ты не спросишь про пистолет? И про фотографии, которые мне удалось сделать этой ночью? — поинтересовался он.

Сабрина со вздохом включила компьютер.

— Я и так все узнаю из твоего материала в завтрашнем номере.

— Сабрина…

— Ты сварил кофе? — спросила она с притворным оживлением в голосе и, не дожидаясь ответа, вышла из-за стола.

Виктор нахмурился.

— Да. Но он получился не такой вкусный, как у тебя.

— Ничего. Не каждому суждено быть хорошей прислугой. — Она налила себе кофе и оглянулась на Виктора. — Я думаю, папа был убежден, что раболепие заложено у меня в генах. Налить тебе чашечку?

— Нет! И прекрати это! Сейчас же!

Сабрина через силу улыбнулась.

— Что именно? — невинно спросила она.

Виктор вскочил со стула и выхватил чашку у нее из рук.

— Отдай! — потребовала Сабрина, но он поставил чашку так, чтобы девушка ее не достала.

— Сейчас ты у меня получишь, — строго сказал он и обхватил Сабрину обеими руками. — Ах, какие мы холодные и неприступные. А я вот возьму да и проверю.

Она попыталась вырваться, но Виктор крепко держал ее.

— Виктор…

Договорить ей так и не удалось. Сначала она противилась его поцелуям, боролась с его объятиями, и они с Виктором едва не подрались. Но жаркая и сладкая музыка уже струилась по ее жилам, и, постепенно слабея, девушка обвила руками его плечи.

— Почему ты все время стремишься унизить меня? — прошептала она, когда они перестали целоваться.

Он покачал головой и нежно погладил ее по щеке.

— А почему ты пытаешься вести себя так, словно тебе наплевать на нашу статью, да и на меня тоже?

— С чего ты взял, что меня это должно волновать? — устало спросила она. — И вообще, какая разница, как я к чему отношусь?

— Сабрина, вчера я сказал, что люблю тебя. Неужели это ничего для тебя не значит?

Она закрыла глаза.

— Значит, — произнесла она, еле сдерживая слезы.

— Тогда ответь… — вырвалось у Виктора, — ответь мне, что ты чувствуешь.

Девушка взглянула на него, и все переживания отразились на ее лице.

— Я люблю тебя.

Виктор так и просиял от радости.

— Итак, мы любим друг друга. Это самое главное. А все остальное мы как-нибудь преодолеем.

— Ты имеешь в виду мою работу?

Он кивнул.

Сабрина ощутила, как ее сердце наполняет свинцовая тяжесть. Она тихонько высвободилась из его объятий.

— Ну и как ты себе это мыслишь? Определишь меня на детскую площадку, позволишь резвиться как щенку, хвататься за разные мелочи и, может быть, иногда позволишь заняться чем-то рискованным, вроде кражи козырька от кепки?

Только что она призналась ему в любви, и вот теперь в ее голосе звучит такая горечь… У Виктора все внутри похолодело.

— Ты несправедлива ко мне.

Сабрина отвернулась, ее глаза метали молнии.

— Это ты несправедлив. Ты ставишь условия, диктуешь, как нам любить друг друга. Для меня это неприемлемо.

— Сабрина, я хочу на тебе жениться. Я хочу быть твоим мужем, а не начальником.

Она печально покачала головой.

— Для тебя это одно и то же. Моя мать пыталась ужиться с таким человеком, как ты, и всегда ужасно страдала. Постепенно он отнял у нее все, подавил в ней личность и превратил ее в куклу, которая не могла и шага ступить без него.

— Не сравнивай меня со своим отцом! Я совсем не похож на него, — простонал Виктор.

— Тогда позволь мне идти рядом, а не прятаться за твоей спиной.

Он обнял ее, и девушка не стала противиться.

— Я люблю тебя по-настоящему, и если, как тебе кажется, я пытаюсь заслонить тебя, то только потому, что люблю тебя и хочу защитить от разных мерзостей.

У Сабрины перехватило дыхание, и она опустила голову.

— Ты знаешь, что однажды я это уже слышала.

Виктор взглянул ей в лицо.

— Прошлой ночью ты думала, что в меня будут стрелять и, может быть, даже убьют. Я знаю, что ты испугалась. И я полагал, что после этого ты поймешь, почему я не хочу, чтобы ты участвовала в расследованиях, которые сопряжены с риском.

— Я не просто испугалась. Я была в ужасе. И собиралась просить тебя не ввязываться в эту историю, да и в любую другую тоже, если это будет опасно для жизни. Но промолчала. Потому что я знаю, как ты дорожишь своей работой. И я бы ни за что не стала пытаться оторвать тебя от нее. Любящий поступает именно так, Виктор. Но, кажется, ты до сих пор этого не знаешь.

Чувствуя, что она вот-вот разрыдается, Сабрина отвернулась и нащупала рукой сумочку.

Ничего не видя вокруг, она пошла к двери, но Виктор поймал ее за локоть. Девушка остановилась и подняла на него глаза, полные слез.

— Ты куда?

— Домой. Мне нечего тут делать, — холодно сказала Сабрина.

Виктор разжал пальцы, и она быстро выбежала из кабинета. Он остался один в пустой комнате и долго не мог прийти в себя. А он-то думал, что давно научился справляться с подобными переживаниями. Но увы. Такой всепоглощающей боли он не испытывал никогда в жизни.

Сабрина сказала, что он ничего не понимает в любви. Быть может, она права. Но им ни за что нельзя расставаться. И он этого не допустит.

Джи Пи был явно раздосадован.

— Сабрина, мне кажется, ты совершаешь большую ошибку. Но я вижу, тебя не переубедить.

Девушка крепко стиснула трубку телефона и обвела гостиную невидящим взглядом. Она ушла из редакции несколько часов назад и все это время слонялась по квартире, обдумывая, как ей быть дальше. Но одно ей было ясно как день: работать с Виктором она не сможет. Она любила его и потому чувствовала себя абсолютно беспомощной.

— Да, Джи Пи, я не изменю своего решения. Работать с Виктором для меня невозможно.

— Переходи в отдел спорта, если хочешь. Там надо навести порядок. Я не сомневаюсь, что ты справишься.

Старый добрый Джи Пи, подумала девушка с чувством благодарности. Единственный, кто верит в нее. Но даже если бы она и любила спорт, все равно это уже совсем другое. А приходить каждый день на работу и знать, что Виктор сидит в их маленьком кабинете, — нет, это невыносимо. Возможно, надо было принять его условия и на все согласиться. Но она не могла. В конце концов она все равно бы потом пожалела об этом.

— Спасибо вам. Но я думаю, что мне лучше всего покинуть Хьюстон.

— Лапуля, куда ты поедешь? Здесь же твой дом.

— Дом может быть в любом другом месте, и я ни за что не останусь в Хьюстоне.

— Ты можешь вернуться в Босье-Сити. Не исключено, что отец передумает и возьмет тебя в свою газету.

Сабрина чуть не расхохоталась.

— Вы что, не знаете, что настоящий южанин, я говорю о Горди Мартине, всегда прав и потому никогда не меняет своих решений? Нет, — уже серьезно продолжила она, — в Босье-Сити я не вернусь. Я думаю поехать в Новый Орлеан. Мама будет счастлива, если я буду жить рядом с ней.

— Ну ладно, поступай как знаешь. В любом случае я желаю тебе удачи. Когда соберешься устраиваться на работу, я дам тебе блестящие рекомендации.

— Еще раз спасибо. Заявление об увольнении я пришлю вам по почте в ближайшие дни. Я… люблю вас, и вы это знаете, — сказала Сабрина и повесила трубку, чтобы не разрыдаться.

За три года редакция «Хьюстон стар» стала ей родным домом. И лучшего дома у нее в жизни не было. С горестным чувством покидала она газету. Но еще горше расставаться с Виктором.

Тяжело вздохнув, девушка встала с дивана и пошла в кладовку, чтобы вытащить чемоданы.

На следующее утро Виктор пришел на работу и сразу почувствовал, что происходит что-то неладное. Он несколько раз звонил Сабрине домой, но та не подходила к телефону. Было уже десять часов, а она все еще не появилась в редакции.

Куда же она запропастилась? Вчера Сабрина покинула кабинет явно разгневанная. Но работа есть работа. От нее не убежишь, даже если девушка не хочет с ним видеться. Или же?..

Она умная, но очень упрямая и убеждена, что может делать все, что ей вздумается. С его стороны было бы наивно попытаться предугадать ее мысли или действия.

Надо признаться, что именно это ему и нравилось. Ее непредсказуемость и сильный характер. С ней не заскучаешь. Если Бог даст и он сумеет уговорить ее выйти за него замуж, то их жизнь, Виктор точно это знал, будет похожа на долгое и увлекательное путешествие.

Виктора снова охватило беспокойство, и он решил в последний раз позвонить Сабрине. Если она не ответит, то он поедет ее искать.

Виктор собрался уже поднять трубку, как вдруг раздался звонок. Может, это она?

— Дэмиен слушает.

— Виктор, это Джи Ни. Нам надо кое о чем поговорить. У вас найдется минутка?

Его ранний звонок несколько удивил Виктора. Обычно они обсуждали рабочие вопросы по вечерам, после сдачи всех материалов в набор.

— Конечно. Но если вас интересует дело Гилбертов, то сегодня я еще не смогу показать ничего нового.

— Гилберты тут ни при чем. Я хочу поговорить о Сабрине. Вы можете зайти ко мне?

— Иду прямо сейчас, — сказал Виктор.

Дурное предчувствие закралось ему в душу. Он положил трубку и спешно покинул кабинет.

Войдя в комнату, где сидел Джи Пи, Виктор увидел, что редактор стоит у окна и смотрит на шумную городскую улицу.

— Что с Сабриной? — спросил Виктор без всяких предисловий.

Джи Пи жестом предложил ему сесть.

— Я полагал, что услышу это от вас.

— От меня? Да я даже не знаю, где она сейчас.

Виктор сел и, дождавшись, когда Джи Пи последовал его примеру, произнес:

— Я не знаю, где Сабрина, но могу сказать наверняка, что она не собирается возвращаться в редакцию.

Виктор сполз на краешек стула. Он был потрясен.

— Что? Как прикажете это понимать?

Вздохнув, Джи Пи хотел было закурить, но, не найдя сигарет, положил в рот мятный леденец.

— Так она ничего вам не сказала? Она уволилась. Ушла.

— Ушла?! — У Виктора потемнело в глазах. Вчера она была сильно разгневана, но он и предположить не мог, что она выкинет такой фортель. — Но ведь она обязана предупредить руководство за две недели!

— Я дал ей две недели на размышление. Даже если она согласится выдержать срок, то уже вряд ли напишет что-нибудь стоящее. Уж я-то знаю ее настроение.

— Настроение? Что она вам сказала?

— Она не может работать с вами.

Виктор машинально потер ладонью лицо.

— Она объяснила вам причину?

Джи Пи сложил руки на животе и задумчиво поглядел на Виктора.

— Она говорит, что вы хотите задвинуть ее в угол ради ее же безопасности и не пускать в большую игру. Это правда?

— Я не хочу подвергать ее излишнему риску. Вот и все, — со вздохом ответил он. — Дело Гилбертов продвигается довольно тяжело и…

— Она говорит, что дело Гилбертов — это частный случай. По ее мнению, вы начали проводить эту линию с первого же дня.

Виктор стукнул ладонью по столу.

— Раз она считает, что соблюдать осторожность — это преступление, то пусть уходит! Я думаю, что вы меня понимаете.

Джи Пи мрачно кивнул.

— Да уж. Я знаю, что у вас погиб напарник. И прекрасно понимаю, что, как и почему. Но вы должны понять и ее. Для Сабрины… — он указал на исписанные листки бумаги, — вся жизнь в этом.

— Так не бывает, — отчеканил Виктор.

— Откуда вы знаете, что ей нужно?

Виктор склонился над столом.

— Я хочу на ней жениться. Об этом она вам рассказала?

— Нет. Но, признаться, я задавал себе вопрос, а не случилось ли у нее что-нибудь еще. Я рассудил так: если бы все дело было только в работе, она осталась бы в редакции и повоевала бы с вами.

Виктор подошел к окну и взглянул на небо, затянутое тучами.

— Но она же не осталась у отца и не стала с ним бороться, — возразил он.

— Она любила его. Ей было бы очень больно конфликтовать с ним, поэтому она просто уехала. Похоже, история повторяется. Ей больно оставаться здесь.

Виктор взъерошил волосы.

— Господи, я вовсе не хотел обидеть Сабрину. Я люблю ее.

Джи Пи постучал по столу карандашом.

— Могу себе представить. Но вы слушали голос своего сердца, а не разума.

Виктор хмуро поглядел на редактора.

— Что вы имеете в виду?

— Будь у вас голова на плечах, вы бы поняли, что Сабрине просто необходима настоящая работа. Это часть ее, и без нее жизнь теряет смысл. А вы хотели лишить ее самого главного.

— Черт возьми! Я не собирался отнимать у нее работу. Я всего лишь хотел, чтобы она занималась такими историями, где ее не убьют! Разве я не прав? Неужели надо объяснять, что я не хочу потерять ее?

Джи Пи недоверчиво покачал головой.

— Оглянитесь вокруг, Виктор, и вы увидите, что потерять любимых можно самыми разными путями.

«Потерять любимых можно самыми разными путями». Эти слова неотвязно вертелись у Виктора в мозгу, пока он гнал машину по загородному шоссе к дому Сабрины.

Джи Пи прав, в отчаянии думал он. Он так волновался за ее безопасность, что и не заметил, как оттолкнул от себя девушку. Неужели он опоздал? — спрашивал себя Виктор. А вдруг она уже уехала из города и он потерял ее навсегда?

Сабрина оглядела голые стены своей квартиры. Вещи полностью собраны и погружены в машину. Все готово к отъезду, не готова только она сама.

Ну что за глупости! — ругала она себя. Ее ничто здесь не держит. Из-за Виктора работа потеряла всякий смысл, а сердце превратилось в сгусток ноющей боли. Он может сколько угодно твердить о своей любви. Но он не любит. Или любит по-своему — как отец когда-то любил маму.

Нет, подумала Сабрина, печально вздохнув, надо расстаться сразу и по-хорошему, а потом на новом месте начать жизнь с чистого листа.

Девушка вышла на балкончик и бросила прощальный взгляд на залив, но лучше бы она этого не делала: воспоминания о Викторе тут же нахлынули на нее. Ведь совсем недавно он тоже стоял здесь. Он показался ей тогда очень красивым, сильным и немножко беззащитным. Его волосы развевались на ветру, а лицо было таким задумчивым… В тот вечер она узнала о гибели его родителей и о том, как он еще в детстве решил стать журналистом.

Наверно, тогда Сабрина и влюбилась в него, хотя и не признавалась себе в этом. А теперь? Ей была ненавистна сама мысль о том, что она позволила заморочить себе голову. Это какой-то рок, решила она. Ее все время тянет к властным мужчинам.

Неожиданный стук в дверь испугал девушку. Она заглянула в комнату. Кто же это мог быть? Неужели Виктор?

Нет. Вряд ли. Они вчера уже все сказали друг другу. Скорее всего, хозяйка квартиры пришла попрощаться.

Сабрина торопливо ушла с балкона и нерешительно приблизилась к двери.

— Кто там? — осторожно спросила она и взялась за ручку.

— Это я, Виктор. Открой мне.

Ее первая мысль была прогнать его. Но девушка почувствовала, что он не успокоится и будет беспрерывно колотить в дверь.

Трясущимися руками Сабрина с трудом справилась с замком. Когда дверь наконец открылась, Виктор стремительно влетел в квартиру.

— Что ты здесь делаешь? В Хьюстоне так много преступлений, что ты должен быть занят по горло.

Не обращая внимания на ее иронию, он стоял посреди комнаты и молча дожидался, когда девушка закроет дверь.

— Это я хочу спросить, что ты здесь делаешь.

Сабрина оглянулась и почувствовала, что ее сердечная рана заныла еще сильнее.

— Ты мне больше не начальник. И не твоя забота, где и чем я занимаюсь.

Тяжело дыша, он начал наступать на девушку, и ноздри его дрожали от негодования.

— Ты в этом уверена?

— Абсолютно!

Внезапно Виктор остановился.

— Я пришел сюда не затем, чтобы ругаться с тобой, — серьезно сказал он.

Сабрина вскинула брови, и ее неестественная улыбка выдала тайное желание дать ему оплеуху.

— Очень мило. Но верится с трудом, особенно если учесть, что мы с тобой спорим с первого дня нашей встречи.

По пути к Сабрине Виктор долго придумывал, что он скажет девушке. Все слова, которые он мысленно перебрал, сводились к одному: как много она для него значит. Но сейчас, когда он стоял рядом с ней, ничего путного не приходило ему в голову. Он думал только о том, что он ее любит.

— Мы не всегда спорили, — возразил он, засовывая руки в карманы джинсов.

Сабрина вздохнула и отвела взгляд. Надо расстаться сразу и по-хорошему, мысленно повторила она. Пора садиться в машину и уноситься без оглядки.

— Тебе удалось задурить мне голову. Но я не припомню, чтобы мы хоть в чем-то пришли к согласию, — пробормотала она.

Виктор сделал шаг навстречу Сабрине.

— Мы договорились, что будем сидеть в одном кабинете.

— Это было вынужденное решение, — возразила она.

Виктор подошел еще ближе.

— Мы сошлись на том, что напишем о жертвах преступлений.

Девушка пожала плечами и снова взглянула ему в глаза.

— Да, это правда.

В ту ночь она поняла, что любит Виктора. Но теперь ей надо уезжать.

— И еще нам обоим нравится мое ранчо, — продолжал он.

— Да, действительно, — согласилась Сабрина.

Она даже представляла, как они будут жить там вместе, а может быть, и растить ребенка. Но это была только мечта. На самом деле она не собиралась связывать себя с кем-то навсегда. Потому что никогда не умела выбирать подходящего спутника.

— Только тебе не нравится его хозяин, — закончил он за девушку упавшим голосом.

Боль в груди стала совершенно невыносимой, и Сабрина мысленно спросила себя, может ли человек и впрямь умереть от несчастной любви.

— Виктор, зачем ты пришел?

— Убедиться, что ты собираешься уехать, не предупредив меня.

Впрочем, она умерла задолго до встречи с Виктором. Но быть мертвой не так больно, как оживать заново.

— Это Джи Пи тебе все рассказал?

Виктор кивнул. Он сделал последний шаг, преодолевая разделявшее их расстояние, и обнял девушку за плечи.

— И куда же… куда ты собралась, даже не попрощавшись со мной?

Сабрина опустила голову, потому что ее душили слезы.

— Это совсем не важно. У тебя своя жизнь, а у меня… у меня своя.

Виктору было невероятно больно слушать ее. Он крепче прижал девушку к себе и хриплым голосом проговорил:

— Без тебя мне нет жизни, Сабрина.

Она выскользнула из его объятий и выбежала на балкон. Только не поддавайся, не позволяй ему увлечь тебя на опасную стезю, думала она, глядя на потемневшее грозовое небо над заливом.

Виктор вышел за ней и встал рядом.

— Если я останусь, то очень скоро мне тоже не захочется жить, — произнесла Сабрина.

— Откуда ты знаешь? — спросил Виктор, склоняясь над ней.

Девушка чуть было не поддалась слабости. Но потом мрачные мысли взяли верх, и она обернулась к Виктору.

— Не стоит возвращаться к сказанному. Вчера мы объяснились и…

Виктор взял ее лицо в свои большие ладони, и, взглянув на него, Сабрина была поражена, каким покорным он выглядел.

— Я невнимательно слушал тебя.

— Это еще один признак ТМП — пропускать мимо ушей все, что тебе неприятно, — сухо заметила девушка.

Виктор устало усмехнулся.

— Я выслушал тебя, Сабрина. Но я не сразу вник в суть того, о чем ты со мной говорила.

В душе у девушки проснулась надежда, но она всеми силами старалась успокоить радостный стук сердца.

— И теперь я должна поверить, что ты все понял?

Он кивнул и погладил ее по щеке.

— Когда я узнал от Джи Пи, что ты уезжаешь, меня словно ударили по голове. Я как будто проснулся и прозрел. Я понял, что все попытки защитить тебя только отдаляют нас и я могу потерять тебя. — Виктор наклонился к девушке и притронулся губами к ее лбу. — Джи Пи сказал мне, что лишиться любви можно разными путями, и он тысячу раз прав. Я не хочу разлучаться с тобой. Ни на секунду.

Сабрина верила и не верила ему.

— Ты же ужасно страдал, потеряв Пита…

— Еще как. Но ты доказала мне, что жить будущим важнее, чем убиваться по прошлому. Ты невиновна в смерти Пита и не должна расплачиваться за нее.

— Виктор… — нерешительно произнесла она.

— Я люблю тебя, Сабрина. Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж и чтобы у нас были дети. И еще я хочу, чтобы мы работали вместе.

Она положила руку ему на грудь и переспросила:

— Вместе работали?

Виктор кивнул, и его губы тронула улыбка.

— Да. И только в «Стар». Дело Гилбертов еще не закончено. И пока неизвестно, кто же дал шоферу приказ сливать отходы. У меня есть предположение, куда ведут следы. Но чтобы его проверить, придется еще раз провести трудную ночную слежку. Ты поедешь со мной?

— Ты вправду хочешь, чтобы я была рядом? — с сомнением спросила она.

Виктор улыбнулся во весь рот.

— Мне нужна женщина, которая умеет так здорово драться. Я буду предельно осторожен, но кто-то должен мне все время напоминать, чтобы я не перегибал палку. И рано или поздно я научусь.

Сабрина вдруг всем сердцем поверила, что все у них сложится, и ее охватила такая радость, как будто яркие солнечные лучи пробили завесу черных туч.

Она станет его женой, подарит ему детей и будет спутницей Виктора на всю жизнь!

— А если ночь будет слишком жаркой, то где прикажешь мне находиться? — лукаво спросила девушка и погладила его шею. — На заднем сиденье или на капоте?

Виктор засмеялся и коснулся губами ее губ.

— Мне кажется, ты питаешь слабость к капотам.

— А еще я питаю слабость к тебе, Виктор Дэмиен. Причем самую постыдную. И мне не преодолеть ее до конца жизни. Так как же ты поступишь?

Виктор заключил девушку в объятия.

— Ночью ты все узнаешь, мисс Сабрина, — пообещал он. — Но, — добавил он игриво, — если боишься, что будет скучно, возьми с собой колоду карт.

— Не тот случай, голубчик, — прошептала она и, засмеявшись, встала на цыпочки и поцеловала Виктора со всей пылкостью окрыленной души.

В темном небе за их спинами вспыхнула молния, но Виктор и Сабрина не заметили ее, ибо жар их любви и страсти был ярче всех молний на свете.