— Это мой самый лучший прыжок, Саванна! Я научилась его выполнять в шесть лет! — объявила Меган с гордостью.

Саванна подняла на лоб темные очки, чтобы лучше видеть Меган: как она, собранная, стройная, стоит на краю трамплина.

— Да-да, вижу. У тебя все лучше получается. Стоит тренироваться!

Меган подпрыгнула раз, другой, сгруппировавшись, взлетела, сделала в воздухе переворот и, вытянув в последнее мгновение послушные руки и ноги, с едва заметным всплеском вошла в воду. Когда голова ее появилась на поверхности, Саванна захлопала в ладоши.

— Потрясающе, дорогая! Ты прямо как олимпийская чемпионка!

Со счастливой улыбкой на лице Меган вышла из бассейна и устроилась рядом с Саванной, усевшейся во внутреннем дворике.

— Ты правда так думаешь?

— Ну конечно же! А папа в курсе, что у тебя такой талант к прыжкам в воду?

— Не-а, — мрачно призналась девочка. — Он никогда не интересовался спортом.

— Что ж, а ты ему скажи: «Мне очень нравится этим заниматься». Может, он сделает тебе сюрприз и позволит побольше уделять времени прыжкам.

— Сомнева-аюсь что-то, — нахмурилась Меган, растирая полотенцем длинные ноги. — Папа думает, что на свете нужны только академики.

— Да-а, обидно, что Джо рос под гнетом отца. Джозеф, увы, не сомневался, что его сыну понадобятся в жизни только науки и специальность нефтяника.

Она потянулась за стаканом с лимонадом, рядом на столике, сделала глоток. Что сказать девочке?

— Знаешь… да ты, наверно, и сама заметила: папа уже сдал свои жесткие позиции, — она улыбнулась, — по многим вопросам.

— Да, пожалуй. — Меган задумалась. — Еще недавно он был совсем другим. До того, как ты пришла к нему работать. Я думаю, ты нравишься ему. Очень.

Смущенная, Саванна надвинула темные очки на глаза. Все вчерашнее мигом пронеслось в мозгу. Да, конечно, нравится — с точки зрения секса.

— Ну, не знаю, Меган. Для него сейчас самое важное — что он твой отец. Он учится, как стать отцом. Это ведь не просто, он отдает все свои душевные силы.

Улыбаясь, Меган опустилась в кресло рядом с Саванной, обняла ее, прижалась к ней.

— Я могу быть спокойна за папу, только когда ты рядом. — Какая-то тревожная мысль, видимо, пришла ей в голову, лицо стало серьезным. — Ты… ты ведь не оставишь его?

— Не оставлю? — удивилась Саванна. — Ты имеешь в виду — не уеду ли из города?

— Ну да, — кивнула Меган — на лице ее ясно читалось беспокойство.

Вот оно что! Кому, как не Саванне, сердцем понять девочку — ей самой так знакомо чувство неприкаянности. Сколько раз она убеждала себя: теперь уже ничего в жизни не изменится, ничего плохого не произойдет, дом ее всегда останется на том же самом месте, и друзья те же, и родители будут с ней — она для них важнее всех дел. И, ласково улыбаясь, она потрепала девочку по щеке.

— Нет, дорогая. Уезжать я не собираюсь. Оклахома-Сити теперь мой дом.

— Ты меня успокоила. — Девочка вздохнула с облегчением. — Не хочу, чтобы ты вообще когда-нибудь куда-нибудь уехала. Никогда-никогда!

Если бы еще и ее отец хотел того же, но это совсем не так.

Джо, в тяжелых ботинках, по щиколотку в грязи, промокший до нитки, стоял под дождем в ожидании бульдозера, чтобы выехать на базу. Когда машина наконец подъехала, он, злой и уставший, перешагнул через детали тяжелого оборудования и молча залез в кабину. Скоро они были на месте.

— Попался бы мне этот черт, которому пришло в голову сделать здесь резервную скважину! Уж я бы ему врезал как следует! — Джо стоял перед бездействующим мотором.

— Это не я, мистер Маккенн. Я только доставил все, куда мне сказали.

— Так дело не пойдет! Заполни скважину раствором и ничего не делай, пока я не скажу!

— Как скажете, босс! — И водитель, крупный, сильный человек, завел громко ревущий мотор.

Джо спрыгнул с бульдозера, махнув рукой, отпустил водителя и через пятидесятиярдовое пространство грязи направился к бело-голубой металлической будке. В маленьком рабочем помещении сидели на скамье вдоль стены трое. Тусклый свет газового фонаря, стоявшего на полу перед ними, едва пробивал серую мглу ненастной, дождливой погоды, глядевшей в комнатушку.

— Привет, босс! — заговорил самый младший. — У нас тут ланч, кое-что еще осталось. Хотите сандвич?

Джо взглянул на часы: ланч в шесть вечера… Он ничего не просил и не требовал, но ребята давали двести процентов выработки. В такие моменты преданность бригады заставляла его чувствовать себя виноватым: уж конечно, они заслужили лучшего босса, который сделал бы компанию «Маккенн» более прибыльной, а их зарплату удвоил, — такого, как его отец.

— Спасибо, Роберт! Я попозже.

— Видели вы когда-нибудь такой дождь, а?

Джо снял каску и вытер платком лицо.

— Вообще никогда не видел ничего подобного, — проворчал он. — Я не о дожде.

Все трое обменялись обеспокоенными взглядами; бригадир осторожно спросил:

— А в чем дело?

— И говорить не хочется, Мак. — Джо провел рукой по мокрым волосам. — Но эту вот забурочную скважину надо передвинуть к северу на добрых тридцать ярдов.

— Вышка уже оборудована. А теперь передвигать? Почему нам раньше не сказали?

Джо вполне понимал бригадира, но ничего не мог сделать.

— Я сказал бы вам раньше, но до вас мне пришлось побывать на площадке «Твин вэлли», почти весь день и ушел.

— Знаю-знаю. — Мак протянул руку и открыл дверь. — Грязища кругом непролазная. Но в чем дело-то? Геолог нам обещал: где бы мы ни пробурили скважину в этих пределах, газ получим.

— Я читал отчеты, он прав. Газ вы здесь найдете, но сомневаюсь, что удастся извлечь его из-под земли.

— Почему? — Это заговорил член бригады, который до сих пор молчал.

— Скальные породы, — пояснил Джо решительно.

— Черт возьми! — выругался Мак. — Да мы все время с ними имеем дело. Разбуриваем или проходим под углом.

— Не тот случай. Здесь породы очень крепкие, до трехсот метров мощностью. Начнем бурить здесь — вряд ли пройдем эту толщу.

Бригадир только выругался; двое других тяжело вздохнули.

— Смотрите, Джо, вы, конечно, босс, дело ваше. Но никто не может быть уверен, что эти породы залегают прямо здесь. Даже геолог точно не знает, пока бурить не начнем и не извлечем образцы.

Синие глаза Джо стали стальными.

— Я геолог, Мак. И, черт возьми, неплохой геолог. Мне не стоит рассказывать, что в этой земле, под нами!

Все трое так уставились на Джо, будто видели его впервые.

— Ладно, Джо! Я и не пытался вас уговорить. Не знал же, что вы геолог.

— Забудем это. Вообще-то вы правы, никто не знает точно, что под нами, пока не покажет бурение. Но у меня на это чутье. Итак, начинаем перевозить эту груду металла.

Все вскочили на ноги и взялись за плащи и каски. Джо вышел за ними и, едва держась на ногах, добрался до домика-прицепа. Там он снял грязные ботинки и опустился в кресло. Надо бы поесть, выпить кофе, но он так устал, что трудно руку поднять. Обычно Джо предпочитал работу в поле заточению в кабинете, но не в такое время. Все, кажется, идет кувырком. И сосредоточиться на деле не получается — мешают мысли о Саванне.

В ожидании, пока закипит кофе на маленькой газовой плитке, он поднял жалюзи и стал смотреть в окно: жуткая погода, беспрерывный дождь превратил вновь вынутый грунт в красное месиво. В Оклахоме такие дожди редки, особенно в июне. Сегодня рано утром, когда он уезжал, в Оклахома-Сити было ясно и сухо. Из-за дождя водители сбросили оборудование с машин прямо на площадке 243, или, как ее называли, «Рок-ридж».

Если быть честным с собой, его беспокоит не столько проливной дождь, время и силы, потраченные на перемещение скважины, сколько Саванна. Еще и сутки не прошли, а он уже скучает по ней, ему недостает ее. Он и не подозревал никогда, что может испытывать такие чувства к женщине. Особенно после неудачного брака с Дианой. Но Саванна вошла в его плоть и кровь, и он не знал, как извлечь ее оттуда, даже если бы и хотел.

Черт возьми, да все, что он хочет от нее, — это переспать с ней, и все. Постанывая от этих терзающих мыслей, Джо взглянул на кофейник: не кипит. Зато в голове у него бурное кипение. Неправда, не только в этом дело. Он хочет ее безумно, это так, говорил он сам себе, прохаживаясь по комнате и стягивая мокрую рубашку. Однако вчера, когда держал ее в объятиях, он испытывал не только страсть — его захватила огромная нежность к ней, горячее желание защитить ее от всех невзгод. И позже, уже дома, болтая с Меган за ужином, никак не мог избавиться от ощущения: чего-то не хватает. Ее, конечно, Саванны, она уже сидела с ними за этим столом.

Закрыв в отчаянии глаза, он вытирал мокрые от дождя плечи и грудь, сбросив промокшую рубашку на пол. Он не хочет иметь жену, а Саванна — любовника. Так что же ему делать? Остается только забыть ее. Легко это сказать, но ведь это все равно что забыть, как дышать.

Едва он успел налить себе кофе, как услышал крики:

— Джо! Мистер Маккенн! Вы здесь?

Джо оглянулся: в дверях один из рабочих; лицо у него прямо-таки белое, хоть он, видимо, и бежал.

— В чем дело?

— С Маком что-то неладное! — задыхаясь, выпалил рабочий. — Он упал. Похоже, сильно разбился.

Мгновенно переключившись, Джо влез в ботинки и вслед за молодым рабочим выбежал из домика.

— Что случилось? Где Мак?

Они пересекали разбухшую от дождя площадку.

— Там, у вышки. Он лебедку пытался ослабить или еще что-то — не понял, не знаю. Услышал крик, оглянулся и вижу: лежит на земле, вниз лицом.

Все члены бригады уже собрались вокруг Мака. Они молча расступились, пропуская Джо. Он присел на корточки и дотронулся до плеча лежащего.

— Мак, ты меня слышишь? — И нагнулся, чтобы услышать ответ, но лишь увидел на шее у Мака пульсирующую жилку.

— Дышит? — спросил кто-то.

— Пока не…

Джо не успел закончить, как лежащий застонал. Джо наклонился и приставил ухо к его рту.

— Поднимите… меня! — едва дыша, попросил Мак.

— Лежи, тебе нельзя двигаться, — тихо ответил Джо и тут же бросил через плечо: — Роберт, телефон возьми у меня в машине.

— А есть здесь служба девятьсот одиннадцать?

— Черт возьми, не знаю! Звони в офис шерифа! Сомневаюсь, что «скорая» сюда доберется. Надо нам его довезти до ближайшей шоссейной дороги. Давай действуй!

Роберт умчался, а Джо повернулся к Маку:

— Спокойно, Мак, положись на меня! Мы должны вывезти тебя отсюда.

Конечно же, Джо прав, горная дорога непроходима для «скорой помощи». Осторожно, чтобы не повредить шею и спину, рабочие уложили Мака на деревянный щит, внесли в пикап Джо и укрепили на заднем сиденье. Джо влез в машину и, сев рядом с раненым, дал знак трогаться.

Пока медленно тряслись по горной дороге, Джо делал все возможное, чтобы заставить Мака разговаривать и бодрствовать.

— Нет, Мак, тебя не трясет. А здесь, скорее, тропа, а не дорога. Скажи, Мак, что надо делать человеку, чтобы получить оплачиваемый отпуск?

Мак попытался улыбнуться, но вышла не улыбка, а гримаса.

— Не знаю… Я пытался перелезть на другую сторону.

Джо изо всех сил старался засмеяться, но звук, вырвавшийся у него из горла, походил, скорее, на кваканье лягушки. Вот если бы Саванна была рядом… Она точно знала бы, что сказать Маку, чтобы довезти его живым. Она и засмеялась бы, и улыбнулась бы, и поддержала бы… И все, что бы она ни сделала, — все было бы правильно.

— Где у тебя болит, Мак?

— Грудь… — прошептал он, — не могу дышать.

— Все будет хорошо. Возможно, у тебя сломано одно или два ребра.

— Не знаю, Джо. Эта чертова боль…

Через стекло Джо посмотрел на дорогу: таким черепашьим шагом они никогда не доберутся до шоссе.

Мак сделал слабое движение головой.

— Джо, если я…

— Ничего не хочу об этом слушать! — перебил его Джо. — Через неделю будешь на работе.

— Нет, Джо, послушай! Я хочу, чтобы ты сказал моей жене… — Он сделал слабый вдох. — Скажи ей, как я ее люблю. Она — моя жизнь. Она и дети. Они — это все, что мне надо. Скажи им об этом.

— Скажу, — кивнул Джо.

Мак закрыл глаза, и молчание получилось таким долгим, что у Джо мурашки побежали по коже.

— Мак!

Мак сделал еще один мучительный вдох.

— Человек может много чего потерять, Джо. Но если он теряет семью, для него это полное крушение. Помни это. Ты слышишь меня?

Джо взял загрубевшую руку Мака и тихонько пожал ее.

— Да-да, слышу, дружище. Слышу, но умереть я тебе не дам. Верну тебя твоей жене.

— «Маккенн дриллинг»! — бодро ответила Саванна в трубку. — Могу ли я чем-нибудь помочь?

— Да, девочка, конечно, можете. Вы доставляете газ? Я нахожусь очень далеко от ближайшей станции.

— Папа! — воскликнула она, узнав голос, как ни старался отец его изменить. — Откуда ты звонишь?

— Ох, я только что пришел с работы, Глория готовит ужин. Мы подумали: может, ты придешь с нами поужинать, когда освободишься?

— Очень мило с вашей стороны, папа, но, боюсь, не смогу. Занята сегодня.

— Ага! Уж не свидание ли?

Саванна тяжело вздохнула.

— Да нет, честно. Сейчас я нянька у дочери моего босса. Он уехал из города на два дня.

— Вот так сверхурочная работа. — Тормен посмеивался. — Прилично заработаешь в этом месяце.

— О нет, нет! Это не дополнительная нагрузка. Я сама так захотела. Меган, его дочка, она… Ну, в общем, ее мама живет в Африке, а папа…

— Твой босс, — закончил Тормен хитро.

Саванна постучала карандашом по открытой книге записей.

— Это ничего не значит.

— А я и не сказал, что это что-то значит. Я знаю об этом человеке лишь то, что ты нам о нем рассказывала. Он все еще действует тебе на нервы?

Саванна рассмеялась почти в трубку. Если б Джо всего лишь действовал на нервы. Она невольно поглядела на его пустой стол.

— Я многое узнала о нем за последние несколько дней. Он совсем не такой человек, каким показался мне на первый взгляд.

Тормен долго молчал; сейчас начнет расспрашивать о Джо… Но отец вдруг переменил тему:

— Должен тебе сказать, что моя работа здесь подходит к концу. Недели через две, видимо, уедем. Следующий пункт — Новый Орлеан.

— Ох, мне жаль!

— Ты смеешься? Я всегда хотел побывать во французском городе и попробовать суп из стручков окры.

— Да мне ведь будет грустно, когда вы с Глорией уедете. Вы моя семья, ты же знаешь.

— Дорогая, но мне сегодня звонили, понимаешь?

— Да-да, конечно. И все же… хорошо бы вы остались.

Саванна, печальная, бросила карандаш, который машинально вертела в руке, и потерла лоб. Внезапно она почувствовала себя одинокой, как никогда в жизни.

— Пять лет назад, ну и потом я мог бы осесть, обзавестись собственной крышей. Но сейчас твое время, дорогая. Хватит тебе кочевать, пора свить собственное гнездо.

— Так и сделаю, папа, если получится.

Тормен уловил, видимо, ее настроение и попытался подбодрить:

— Ты же всегда была оптимисткой, дочка. А знаешь, у меня такое чувство, что к тому времени, как я оставлю работу, ты мне подаришь внуков. Вот и будет мне чем заняться.

Подъезжая в этот вечер к дому Джо, Саванна воскрешала в памяти разговор с отцом. Не ко времени он назвал ее оптимисткой. Джо тоже ее таковой считает. Но сама она… ей кажется, жизнь ее раскалывается на части. Потеряй она контроль над собой — все, о чем она мечтала, на что надеялась, пойдет прахом. Что же касается внуков, предупредить бы отца, чтоб не очень рассчитывал. Дети? Только от Джо! Иного она и представить не может. Внезапно возникшая мысль ее ошеломила. Что ж, выходит, в глубине души она уже решила, что хочет иметь от Джо ребенка? Это безумие! Джо не желает снова сделаться мужем и — того меньше — отцом еще одного ребенка. А если б даже хотел, она не может позволить себе и мечтать о том, чтобы стать частью его жизни.