Прежде всего: что такое «серая работа»? Работа, как известно, бывает трудная и легкая, радостная и невеселая, интересная и нудная, а также приятная, деликатная, тонкая и, ясное дело, грязная, черная, неблагодарная и напрасная. Например, пересчитывать и пихать деньги в чулок — кое для кого работа радостная, подглядывать за смазливой соседкой — интересная, чесать там, где чешется, — приятная, переливать из пустого в порожнее — напрасная.

А какова серая? Вот так просто на этот заковыристый вопрос и не ответишь. Поэтому я снова берусь за конкретный жизненный пример.

Раньше, значит, белорусские националисты, нашедшие пристанище в США и Канаде, собирались освобождать Белоруссию от коммунизма силой оружия. Полагали: вот ударим по Советам из-за океана — и, пожалуйста, въезжай в покоренный Минск на белом коне. Мечты, конечно, были розовые — ничего не скажешь. А практически такая работа оказалась страшно опасной и совершенно нереальной.

Но ведь надо как-то жить, что-то делать, о чем-то думать — хозяева деньги даром не платят. А думать особо нечем… И вот нашли выход из тупика ухватились за теорию «серой работы». Слушайте!

В газете «Белорусский голос» как-то появилось сообщение под броским заголовком: «Пятифунтовые яйца». Где такие? Чьи? Оказывается, не на Мадагаскаре и не на островах Галапагос в синем море-окияне выявлено такое чудо-юдо. А у нас, слава богу, в Советском Союзе. Издатель газеты Сергей Хмара пишет, что на Украине «потихоньку от народа проводятся опыты, как заменить курицу страусом». «Яйца страуса, — раскрывает далее он советские секреты, весят почти полтора кило (одним можно накормить целую колхозную бригаду), а мяса страус дает почти 100 килограммов!»

Действительно, на Украине в Аскании-Нова содержат страусов. Их даже показывали на экране телевизора. Я лично не без оснований считаю, что они несут яйца размером с чугунок. Причем вполне возможно, что страусиха при этом не кудахчет, как глупая курица, а «тихонько от народа» высиживает страусят. Что же касается засекреченных опытов, этого, признаюсь, слыхом не слыхивал, ибо с производством стратегических яиц меня даже в общих чертах никто не ознакомил.

Однако разведка Сергея Хмары каким-то образом пронюхала, что опыты с гроссяйцами ведутся давно. И безуспешно — «дело разбивается о плохую зимостойкость страусов». Разбиваются, вполне понятно, и яйца, не достигнув гигантских чугунных сковород, изготавливаемых Магнитогорским металлургическим комбинатом по одной на каждый колхоз и совхоз. И поэтому газета с приятным удовлетворением сообщает, что грандиозный коммунистический план рушится, коллективная яичница не получается, а колхозники стремительно худеют, тоскливо поглядывая на свои тощие животы.

Вот это и есть ярчайший пример «серой работы»: не грозиться слабенькими кулачонками в сторону Москвы, а изводить коммунистов жгучей, как молодая крапива, критикой.

Теория серой антисоветской работы, как и «защита прав человека» по-американски — последний шик-модерн белорусской националистической мысли. Ее автором является Ольга Треска — помощница Сергея Хмары по вопросам национальной безопасности.

Тут я должен уклониться немного в сторону и пояснить читателю, что в США и Канаде существует несколько жиденьких, ужасно враждующих между собой группировок белорусских националистов. При каждой схватке они не только последними словами поносят друг друга, но и выбалтывают неприглядную правду.

Так вот, с яиц, даже если они пудовые, политический навар невелик. А мысли Ольги относительно переоценки «освободительной» работы, скажу вам, не такие уж и глупые.

Ольга обосновывает свою новейшую доктрину так. Дескать, не только в лагере Хмары, но и у его антагонистов — «белорусских коллаборантов и квислингов» в Нью-Йорке «начали шевелиться некоторые мысли, созвучные с моими давними высказываниями». Ньюйоркская группировка также взялась за пересмотр «своего словесного арсенала, своей политической фразеологии — не мешает ли эта фразеология в серой работе для родного края?» И Ольга обрадовалась: «Вот то-то же! А ведь за такие мысли лет десять назад меня обзывали и коммунисткой, и предательницей, и лучшими эпитетами наши разные полуграмотные „полковники“, которые боролись и борются за „освобождение“ Белоруссии за бутылкой где-нибудь в Кливленде, Чикаго или Саут-Ривере».

Правильно, умница! С тех малограмотных «полковников» толку, что с козла молока. Они только «маскируются в освободительную фразеологию для прикрытия своих партикулярных целей, прежде всего связанных с личной наживой». Шайке в Нью-Йорке, как авторитетно свидетельствует Хмара, присущи «доносы, нетерпимость, ренегатство, профессиональный коллаборационизм, который создал удушливую атмосферу» в среде националистов. Именно, Олечка, так оно было и есть.

Эту отвратительную атмосферу учуял некто Александр Кент, причем не в США, а в Торонто — там, где обосновался Хмара. Он спросил у кого-то из экс-полицаев: «Слушай, а у вас есть газета?» Тот возьми да и брякни ему в ответ: «Да нет у нас в Торонто никакой газеты». Это сразило Сергея Хмару наповал. Он, понимаете, издает «Белорусский голос» тиражом аж в 100 (сто) экземпляров, он старается, а тут смеют говорить, будто нет газеты. Заподозрив в столь гнусном поступке ньюйоркских противников, он огрызнулся сердитой фразой: «Мошенники! Шайка! Мы вон сенсацию про яйца напечатали, а они замалчивают мою боевую газету».

И Александр Кент в отчаянии воскликнул: «То, что я наблюдал в Торонто, это апатия во всех ее формах. АПАТИЯ с больших букв. Безобразие и срам! Как же Москва должна по поводу всего этого радоваться…»

Ах ты, господи, — нет у Москвы больше забот…

И вот в условиях столь невыносимой атмосферы ясным солнышком просияла теория Ольги Трески. Чтобы как-то оправдать апатию и припудрить маразм, чтобы создать видимость, будто «и мы чего-то стоим», Ольга вполне разумно сказала: «Да бросьте вы дурака валять с освобождением Беларуси! Не вы ее пойдете освобождать, как и Акинчицы, Тумаши, Щорсы, Островские, прибывшие когда-то вместе с гитлеровцами». Но тут у нее ум зашел за разум, и на газетную страницу покатились «пятифунтовые яйца»: критикуйте, мол, Советы, угождайте своим американо-канадским хозяевам, считайте себя представителями «порабощенного» края, подписывайтесь на «Беларускi голас» — «это и будет „серая работа“ и борьба за независимость Белоруссии в нынешних обстоятельствах».

Теперь мне легче ответить на трудный вопрос о сущности «серой работы». Отвечаю: как и переливание из пустого в порожнее, она есть никчемная и напрасная работа.