— Вот видишь, Алан, все обошлось, — заметил Эрик, когда они вернулись в кабинет. Рон хмыкнул.

— Ничего, у большого босса впереди еще пара недель на больничной койке. Что-нибудь измыслит, тем более, что все равно ему нечем заняться, кроме интеллектуального труда.

Алан печально вздохнул. За потерю кос Спирс обычно уничтожал на месте; немногие из провинившихся могли похвастаться тем, что сохранили внятную речь после беседы по душам с главой отдела.

— Ты мне его не пугай, — строго одернул Нокса жнец. — Сидите тут, я метнусь за косами.

— А это не опасно? — вскинулся Хамфриз.

— Не думаю, что гончие сидят около наших кос и ждут, когда мы вернемся, — пожал плечами Эрик и исчез, предусмотрительно заперев перед этим дверь кабинета, чтобы стажеры опять не отправились искать приключения себе на пятую точку. Рональд опустился на диван и поник, как цветок без поливки. Даже его жизнелюбие не вынесло испытания тесным общением с адской гончей. Алан включил чайник и зашарил в шкафчике в поисках еды.

— Хочешь сэндвич? С ветчиной?

Нокса передернуло.

— Благодарю, — прошипел он. — Меня тошнит от мяса.

— А чаю?

— Мне бы лучше бренди. Хочу нализаться до потери пульса.

— У меня валерьянка есть…

— Боюсь, что мне она не поможет, даже вводить ее внутривенно, — Рон поежился. Алан, проявив редкую душевную черствость, развернул сэндвич и жадно в него впился. Нервные потрясения всегда вызывали у юноши приступы зверского голода.

«Ни стыда, ни совести», — думал Рональд, подавляя рвотный позыв. Он уже стал оценивать преимущества вегетарианской диеты.

— Как ты догадался про турбину?

— Никак, — Алан насыпал каркаде в чашку и залил кипятком. — Под окнами нашего номера в мотеле стоял ветряк, а ты что-то там говорил про гильотину. Это был единственный способ спустить Цебби с цепи и не оказаться первым же обеденным блюдом.

— А про прутья из решетки?

— Они достаточно длинные, чтобы открыть ими клетки с безопасного расстояния. Слушай, мне кажется, Эрика долго нет.

— Уймись. Он не первый день на свете живет. Наверняка эти гнусные твари растащили косы по кустам. Надеюсь, — с беспокойством добавил Нокс, — они не погрызли мою газонокосилку?

— Это что, единственное, что тебя волнует? — сухо спросил Алан. Мысль о том, что Эрик в одиночку шарит по куширям в поисках их кос, когда где-то поблизости бегают голодные псы, не вызывала у стажера радости. Зато вызывала чувство вины.

Следующие десять минут протекли в молчании. Алан сгрыз сэндвичи до последней, зачерствевшей, корочки и заметался по кабинету. Рон некоторое время терпел молча.

— Слушай, ты перестанешь бегать или нет?! В глазах уже рябит!

— Так отвернись! Что там можно делать столько времени?!

— Господи, у тебя не нервы, а камертон какой-то. Как ты дальше собираешься работать, если…

— Надеюсь, собаки разобрали твою газонокосилку на составные части, — мстительно отозвался Алан.

— Не шути так!

По воздуху прошла легкая рябь, как всегда при прыжках через пространство, и в кабинете появился Эрик. На ковер упали пила и секира. Рон радостно потянулся к своей газонокосилке и вдруг осознал, что старший жнец тяжело опирается на ее ручку, а по кабинету ползет запах крови. Нокс медленно поднял взгляд выше, от вожделенной косы, к, собственно…

— Эрик! — пронзительно завопил Алан. Слингби повело в сторону, и он ухватился за шкаф. На вытертом до синеватой бледности ковре распустились первые темные пятна. Стажер бросился к наставнику. Плавающий взор шинигами на миг сосредоточился на лице юноши.

— Они там ждали, — хрипло, с тяжелым клокотанием выдохнул Эрик. — Караулили около кос. Обе твари.

— О Боже…

Рон вскочил, оттолкнул матово-белого Алана и успел поднырнуть под руку Эрика, когда тот уже заскользил вниз по шкафу.

— Алан! Обзванивай все кабинеты, живо! Мы не утащим его в лазарет без старших!

Перед глазами Алана, как огненные письмена, вспыхнул ряд цифр — короткие номера сотрудников отдела. Он схватил телефонную трубку.

…Грелль появился в кабинете тогда, когда Рон уже сам сгибался под весом Эрика и с тихим ужасом чувствовал, как его собственная одежда, от пиджака до рубашки, насквозь пропитывается кровью…

* * *

Рональд и Алан сидели в кабинете Грелля и оформляли квитанции и ведомости на уловленные души. В комнате царило гнетущее молчание. Во-первых, Сатклифф запер дверь снаружи; во-вторых, каждый час звонил кто-то из старших и спрашивал все ли в ними в порядке, отчего Рон чувствовал себя младенцем с соской, и его это раздражало; а в-третьих… Нокс сердито покосился на Хамфриза. Тот сидел за столом Грелля, низко опустив голову, заполнял квитанции и явно мучился. Рональд фыркнул. У него самого совесть отсутствовала в принципе, как факт, и он не понимал, почему попытка дружеской беседы была прервана со стороны Алана короткой фразой «Извини, я не хочу сейчас разговаривать». Можно, конечно, подумать, что новенький страшился Спирса, но чутье сплетника подсказывало Рону, что про начальника Алан сейчас думал в последнюю очередь.

— Слушай, Алан, ну ведь не съели же его в конце-то концов!

Хамфриз в ответ так промолчал, что Рональду захотелось хлопнуть дверью. Сколько можно?! Будь Алан очередной страдающей девушкой, Нокс еще сообразил бы, как утешить несчастную; но делать с ним сейчас — Рон не представлял. Он вообще не сталкивался еще с искренним, не напоказ, раскаянием, и не знал, что можно тихо, без эффектов на публику, сгрызть себя до костей. Чем Алан увлеченно занимался. Стопка заполненных квитанций росла перед прямо-таки угрожающими темпами. Когда молчание стало совсем уже не выносимым, Рональд встал, вытащил из шкафа пачку печенья и поставил перед Хамфризом.

— На, поешь. Отвлекись.

— Это все из-за меня, — не переставая строчить в квитанции со скоростью швейной машинки, ответил Алан. — Из-за меня всегда у всех неприятности. Мне вообще не следовало здесь появляться.

— О Господи, Алан, ты же понимаешь, что такое посмертие никто не выбирает. Раз ты здесь…

— Если бы не мой идиотизм, ничего бы с ним не случилось. Таких кретинов, как я, надо душить еще в колыбели.

— Ну, это уж слишком… — беспомощно пробормотал Рон. Ему подумалось, что если бы Алан бился в истерических рыданиях, им обоим было бы попроще. Но юноша всего лишь положил ручку на стол и сжал пальцами виски.

— Боже мой, — вдруг прошептал он, — ну как, как можно быть таким беспросветным придурком и еще жить на этом свете?! Зачем я потащил тебя к турбинам?! Зачем я вообще вас там держал! Если бы мы сразу ушли… если бы я вообще не совался куда не надо… если бы… Господи, да некоторые даже после смерти не меняются! Какой же я идиот!

— А с разбегу головой об стену не пробовал? — в раздражении фыркнул Нокс. — Говорят, некоторым помогает. Да и вообще, у нас в кабинете давно пора ремонт сделать.

Хамфриз поднял на него пронзительный взгляд. Выражение глаз было… странным.

— Алан, ты чего? — почти испуганно спросил Рон.

— Я скажу Спирсу, чтобы меня развоплотили.

— Ты что, с ума сошел?!

— А что еще со мной можно сделать? Похоже, что я неизлечим. Еще до… до моей смерти там… это все повторяется. Некоторые существуют только для того, чтобы втравливать других в неприятности. Никогда себе этого не прощу, — прошептал стажер и закрыл лицо руками.

«Ну, может, он сейчас поревет, пошмыгает и успокоится», — с надеждой подумал Рон. Однако никаких признаков приближающихся рыданий не наблюдалось. Алан сидел неподвижно, забившись в свою раковину, и Нокс испытал просто умопомрачительное облегчение, когда в кабинете наконец нарисовался Грелль. По крайней мере, не придется находиться наедине с этой статуей отчаяния.

— Ооо, — тут же заметил наставник, включая чайник, — у кого это глаза на мокром месте?

Рон стиснул зубы. Нет, Сатклифф безнадежен.

— Шеф, вот только не заводи его снова!

— А почему нет? В чем дело? Я тоже хочу послушать. Что там у нас? Муки совести? Моральные терзания? Монолог в стиле Офелии? Ммм?

— Он хочет, чтобы его развоплотили, — ябеднически прошипел Рон. Грелль с силой отвел руки Алана от его же лица и скептически изучил бледный лик стажера, влажные ресницы и прикушенную губу.

— Ну ладно. Перед тем, как он напишет прощальную записку, хочу ему сообщить, что Эрика заштопали и сейчас он мирно спит в соседней с Уилли палате. Ему передать что-нибудь от тебя, когда он проснется? Или ты так, сам скажешь?

— Я к нему не пойду! — в ужасе дернулся Алан.

— Почему это?

— Я… мне… он из-за меня… разве он захочет меня видеть?

Грелль выпустил руки Хамфриза и чуть склонил голову набок. Потом хмыкнул и нырнул в шкаф, где хранил бесконечное количество мешочков и коробочек с всяческими травяными сборами. Рон искренне не понимал, как можно пить отвар из залитого кипятком веника, когда есть отличный кофе, но, говорят, некоторых это успокаивает. При греллевском характере, в принципе, самое то. Взяв чашку, Сатклифф принялся бросать в нее какие-то сушеные корешки и травки.

— В общем-то, Аланчик, если тебе так уж хочется посамобичеваться, я могу сводить тебя к Уилли. Он всегда с удовольствием удовлетворяет такие пожелания, — от тона, которым это было сказано, бросило в краску даже Рональда. — А потом, если ты еще будешь в состоянии держаться на ногах, я отведу тебя к Эрику. Он хотел тебя видеть и, кстати, велел накормить тебя, даже если ты будешь сопротивляться.

Хамфриз вздрогнул, и в глазах его наконец проступило что-то осмысленное. Грелль залил травяную смесь горячей водой и сунул чашку стажеру.

— Что это? — спросил Алан, подозрительно покосившись в кружку.

— Корень валерианы, хмель, мята и цветы кенафа. Успокаивает.

Алан осторожно глотнул. Вроде бы ничего… На вкус, как выпаренное сено, но зато пахнет приятно. Грелль, заварив себе смесь из листьев тмина и боярышника, уселся на стол и уставился на Алана таким взглядом, что Рону стало как-то не по себе. Все же Хамфриз не в том состоянии, чтобы… еще расколотит кружку о голову наставника, а голова у Грелля и так не самое сильное место…

— Ах, Аланчик, — в умилении промурлыкал этот больной на голову шизофреник, — какие у тебя маленькие ручки!

Стажер чуть не захлебнулся отваром.

— И вообще ты такой трогательный, как куколка, так и хочется тебя затискать! Когда ты уже наконец скажешь Эрику…

— Ты сказал Спирсу, что на Слингби напали гончие? — торопливо вклинился Рон, заметив, что на лице Алана появился не только здоровый румянец, но и выражение тихой злости. Зато Грелль привел его в сознание прямо-таки в рекордный срок.

— Сказал, — недовольно отвечал Грелль. — Ммм, Алан, лучше в самом деле не попадайся ему на глаза. Может укусить.

— Они будут с ними что-нибудь делать? — спросил Алан. — Ну, с собаками, я имею в виду. Кстати, зачем их вообще тут держат?

— Экономят на охране, — пожал плечами Рон. — Я этого не застал, но, говорят, раньше свора была из пятидесяти голов. Охраняла Департамент.

— Раньше, Аланчик, сюда частенько наведывались создания из нижнего мира, — Грелль растянулся на диване. — Тогда это было оправдано, а у Старка было два помощника. Но потом эти войны как-то сошли на нет, а свора осталась…

Алан тяжело вздохнул.

— Только со мной такое могло случиться, — пробормотал он. — Я здесь двадцать третий день и уже…

Сатклифф поставил кружку на пол и сощурился на юного жнеца, принявшись полировать ногти бархатной тряпочкой.

— Прости, Аланчик, ты все же не центр Вселенной, как бы тебе того не хотелось. Адские гончие — это просто тупые хищные твари. И сейчас они дьявольски голодны. Уж поверь, ни один хищник не станет сидеть около совершенно невкусных кос и ждать милостей от природы, когда у него в желудке бурчит. Кроме того, Эрик отправился за косами отнюдь не сразу, а после визита к Уилли. За столько времени они бы давно уже ушли на поиски более калорийной пищи, чем роннина газонокосилка.

Алан воззрился на красного жнеца широко раскрытыми глазами, хотя куда уж больше…

— И что же это значит? — спросил Нокс.

— Это значит, что милых песиков кто-то натравливает. Ах, как бы нам узнать, кто же это, — томно промурлыкал Грелль. — И кого же из вас они там ждали…

* * *

— Ну вот, — сказал Грелль, — здесь палата Эрика. Иди.

— Может, не надо? — робко спросил Алан.

— Он хочет тебя видеть. И, Аланчик, ты же не хочешь, чтобы он переломал мне пальцы, если на его вопрос, где ты, я опять отвечу, что забыл тебя привести?

— А разве он не…

— Ох, сладенький, проверять его дееспособность я все равно не хочу. Иди уже, — и Алан получил от Грелля такой тычок в спину, что едва не открыл дверь в палату головой.

— Ну вот, — разочарованно прошипел Рональд, когда оная дверь закрылась, — теперь мы ничего не узнаем! — юноша наклонился было к замочной скважине, но Сатклифф ловко ухватил его за воротник.

— Фи, Рон, есть куда более достойные способы находиться в курсе дел, чем вульгарное подглядывание у двери.

— Это какие же?

Грелль осмотрелся.

— О! Иди-ка сюда! — и исчез. Рональд вздохнул. Он иногда задавался вопросом, различает ли его шеф пол, стены и потолок, или ему все равно, где и как ходить. Грелль забился в нишу для вентиляционной решетки, уперся каблуками в край рамы и теперь нетерпеливо махал рукой стажеру. Собравшись с духом, Нокс полез на стену.

— Здравствуйте, — тихо сказал Алан, неуверенно переминаясь у порога. — Как вы себя чувствуете?

Эрик опустил газету.

— Ну, день добрый. Терпимо, ничего важного не отгрызли. Присаживайся. Как дела?

Алан опустился на краешек кровати.

— Ничего. Нормально.

— Мда? Грелль сказал, что ты хотел, чтобы тебя развоплотили.

Стажера бросило в краску. Он хотел извиниться перед наставником, но, когда увидел его, непривычно бледного и в повязках, то все нужные слова вылетели из головы. Собственное поведение теперь казалось Алану верхом эгоистичного идиотизма.

— Простите меня, — наконец выдавил он. — если бы я не потянул Рона к турбинам…

— Так что там насчет безвременной кончины? Уже передумал?

Алан не отводил глаз от своих ботинок.

— В общем-то, — заметил Эрик, — мне кажется, что тебя и так уже пытаются убить. Но, если ты хочешь облегчить этому парню задачу…

Хамфриз подскочил на месте:

— Почему вы так думаете?!

— А зачем бы, по-твоему, псы караулили меня около кос? Да еще и целый час. Они и так-то не слишком дружелюбны, а тогда просто свихнулись от недокорма.

— Н-но… тогда получается, что нас с Роном кто-то видел у турбин, — прерывисто дыша, пробормотал Алан. — Но кто? Мы же никого не заметили!

Эрик внимательно посмотрел на юношу.

— Тебе лучше напрячь память и все припомнить. Я не могу сейчас тебя защитить. Но у меня есть приятель, Джок Тейлор, я попрошу его за тобой присмотреть.

— Не надо! — дернулся Алан. — Не надо, пожалуйста! Я не хочу, чтобы из-за меня опять кто-то…

— А я не хочу, чтобы тобой пообедала парочка адских гончих. Тем более, что тебя и на одну-то не хватит.

«Господи, как такая бесполезная тварь, как я, могла стать жнецом?!» — в отчаянии подумал Алан. Если бы он был поумнее… если бы дождался Эрика… если бы не тянул время, осматривая прутья в решетках… если бы… если бы… цепь ошибок, одна за другой, нанизанных на его глупость и безответственность… Слингби коснулся его руки.

— Алан, нельзя так себя поедать. От тебя же через полгода ничего не останется.

Юноша наконец рискнул взглянуть в лицо наставнику и с удивлением обнаружил, что тот… не сердится. И даже улыбается несколько насмешливо.

— Спирс, — заметил Эрик, — еще задаст тебе жару. А пока выброси ерунду из головы и постарайся припомнить, кого или что ты видел. А, и еще. Ты обедал?

Алан задумался.

— Не помню, — неуверенно отозвался юноша.

«Ну, Сатклифф, я тебе это припомню!» — фыркнул Эрик. За минувшие два дня Хамриз дошел практически до полупрозрачного состояния.

— На столике пирог с говядиной. Еще теплый. Бери и ешь.

— Но это же ваше!

— Я сказал, бери и ешь! А ну живо!

Вот так Уильям, появившись в палате своего подчиненного, и застал Алана, который уничтожал пирог под тяжелым взором своего наставника. Увидев Спирса, стажер попытался подавиться насмерть.

— Добрый день, Хамфриз, приятного аппетита. Вы наконец-то решили поесть?

— Уилл, оставь его в покое.

— Между прочим, Слингби…

— Это мой стажер. Сам захочу — сам и двину. А ты уймись. И вообще, какого черта?! Тебе что, твоя нога надоела, решил избавиться?

Уильям смерил диспетчера пронзительным взглядом. Алан тихо давился пирогом, спрятавшись за шкафом. Шеф опустился на койку Эрика и метнул еще один взор, чуть полегче того, первого, в сторону вентиляционной решетки.

— Сатклифф, Нокс, слезайте оттуда. Я жду вас здесь.

«Вот гады!» — возмутился Алан, когда Грелль и его стажер возникли из пустоты. Что это они рассчитывали увидеть?!

— В чем дело, Уилли? Почему ты встал? Разве тебе…

— Я не собираюсь лежать в лазарете, когда моих сотрудников едят твари из преисподней, — отрезал Спирс. — И на этом, Сатклифф, тема исчерпана, ясно? Вчера вечером прошло еще одно совещание евробюро, — взгляд Уильяма чуть смягчился. — В связи с чрезвычайной ситуацией и прочим было решено допросить ваших стажеров. Мы просмотрим пленки их воспоминаний о том, что случилось около турбин. Прошу отнестись с пониманием.

Грелль задохнулся и даже не смог выдавить из себя протестующего писка.

— Да пошел ты в задницу, Уилл! — рявкнул Эрик. — Он не подопытный кролик, и я тебе не позволю на нем эксперименты ставить!

— А ты определись, Эрик, — вкрадчиво ответил Спирс, — тебе что дороже — твой стажер или фарш из него? — тяжело опираясь на секатор, шеф поднялся. — Пойдемте. Нас ждут.

— Я с вами, — Эрик сел. — Не надейся, что я оставлю его на растерзание этим стервятникам.

* * *

Рональд нервничал. Он ерзал на стуле, косился на наставника, который застыл рядом с ним, и почему-то все время приглаживал волосы. Алан, наоборот, сидел тихо около Эрика и размышлял о том, чем аукнется наставнику досрочный подъем с больничной койки.

— Интересно, — пробормотал Грелль, — когда наша невинная овечка наконец заметит, что Слингби смотрит на нее, как бульдог — на сахарную косточку?

— Боже, шеф, ты еще в состоянии об этом думать?! Да когда же они наконец начнут, я сейчас чокнусь!

— Рон, не шипи. Меня пару раз так допрашивали. Это неприятно, но, если пленку берет умелый жнец, довольно терпимо.

— А что с нами будут делать? — негромко спросил Алан.

— Возьмут кусочек твоих воспоминаний, — хмуро отвечал Эрик. — На пленке записывается все — от твоих эмоций до того, что ты видел, но не зафиксировал в своем сознании. На это они, видимо, и рассчитывают.

Нокс нервно рассмеялся.

— Надеюсь, они будут осторожны. Если пленка размотается слишком сильно, то от этого и умереть можно. Или на всю жизнь остаться овощем, пускающим слюну.

Хамфриз вздрогнул.

— Я не думал, что это так трудно.

— Будь это легко, — буркнул Эрик, — они бы давно взяли по куску пленки у каждого из нас и нашли бы этого ублюдка. Алан, только не нервничай и не напрягайся. Хуже будет.

Алан немедленно вцепился руками в стул. Нервы мелко завибрировали.

— Ну что, юные дарования, — осведомился шеф евробюро, — вы готовы? Начнем с вас, стажер Хамфриз.

Алан, еле передвигая ноги, подошел к столу с проектором. Коса главного начальника выглядела… как, собственно, коса. И от этого гран босс очень напоминал Смерть со средневековых гравюр.

— Тарлах, оставь, — вдруг сказал Спирс. — Я сам возьму пленку.

Тарлах чуть улыбнулся и сел. Он-то знал, что Уилл относится к своим сотрудникам, с одной стороны, как к неотъемлемой собственности, а с другой — как кошка к котятам. Сам шпыняет их без всякой жалости, но тот, кто тронет любого из спирсовского отдела, пожалеет, что родился на свет.

— Ладно, Уильям. Только осторожней.

Спирс сидел на стуле, вытянув пострадавшую ногу.

— Подойдите ближе, Алан, — сказал он. — Снимите перчатку, расслабьтесь и ни о чем не думайте.

Алан стащил перчатку и протянул руку. Плотоядно щелкнул секатор, и юноша зажмурился. Расслабишься тут, как же… Ладонь вспыхнула от боли, и сразу же зашуршала пленка.

— Все, — сказал Уильям через несколько минут. — Спасибо, Алан.

Стажер открыл глаза. К нему подошла Малена с целебной мазью и бинтом.

— Просмотрим сразу? — спросила Флер.

— Пожалуй, — кивнул Тарлах. На лица жнецов упали цветные блики от раскручивающейся ленты.

…Алан не знал, что это будет так. Он собирал пленку, но никогда не думал о том, что может чувствовать живой человек, когда при нем прокручивают запись его мыслей, воспоминаний, чувств, ощущений, самых сокровенных, самых тайных, самых… И это невыносимо, когда все смотрят на то, что ты прячешь в глубине своей души только для себя! Взгляд наставника прожигал дыру в теле. Алан вскинул руку и, словно защищаясь, закрыл лицо локтем. Скрипнул стул, и тяжелая рука легла на плечи Хамфриза.

— Тише, Алан. Сейчас все кончится.

«Ничего не кончится», — с тоской подумал стажер. У жнецов теперь будет тема для разговоров месяца на три. Благодаря Ноксу, которого хлебом не корми — дай сунуть нос в чью-то личную жизнь. И как он сам теперь будет смотреть в лицо наставнику — тоже неизвестно…

Эрик развернул своего стажера и почти силой усадил на стул. Чувствовалось, что дай Алану волю — и он вырвется и сбежит на край света. Вот же нервы у существа… Как он с такими живет?

— Отлично, — суховато заметил Спирс, когда пленка кончилась. — Теперь ваша очередь, Нокс.

— Ах, как трогательно, — прошептал Грелль; Рон покосился на наставника и возмущенно отметил, что тот, начисто позабыв о своем стажере, умиленно взирает на совершенно разобранного Алана. Да уж, дождешься от такого шефа сочувствия и сострадания. Рональд уныло побрел к месту «казни»; Эрик показал Греллю кулак. Красноволосое чудо в ответ сложило губки бантиком, бровки — домиком и захлопало ресницами. Зашелестела вторая пленка.

Когда Алан покосился на возвращающегося на место Рона, то несколько утешился. Может, нервы у греллевского стажера и отсутствовали, но изъятие и просмотр его пленки тоже несколько пришибли неутомимого оптимиста. А, как известно, когда кому-то плохо так же, как и вам, это отлично восстанавливает душевное равновесие.

— Пока ничего не видно, — раздумчиво заметил Тарлах. — Давайте просмотрим еще раз…

Алан сжался, Рон вздрогнул.

— Подождите, — Флер встала, подошла поближе к проектору и прикусила губу. — Давайте посмотрим вторую пленку. Там что-то такое мелькнуло ближе к середине.

— А можно я выйду? — чуть дрогнувшим голосом спросил Рон.

— Нет, — отрезал Спирс. — Вы сами в это в путались, сидите и терпите.

— Я не впутался, — пробормотал Рональд, — меня впутали некоторые догадливые…

— Смотрите! — вскричала Флер. — Смотрите, остановите пленку здесь!

Кадр замер. Видимо, в этот миг Нокс оглядывался по сторонам и на самой грани видимости его взгляд выцепил какой-то силуэт. Видение было настолько мимолетным, что в сознании самого Рона даже не отпечаталось.

— Похоже, это какой-то человек, — произнес Тарлах, придирчиво изучив картинку. — Но…

Начальники отделов пристально всматривалось в полуразмытое пятно, страшась опознать кого-то из подчиненных.

— Это женщина, — вдруг ясно и четко прозвучал в тишине голос Грелля. Шинигами вздрогнули и покосились на красное недоразумение. — Это женщина, — повторил жнец. — Посмотрите на ноги. Никто из мужчин в Департаменте не ходит с открытыми ногами. Никто из женщин в Департаменте не носит брюки. И еще у нее длинные пышные волосы.

* * *

Следственный эксперимент проводили после полудня. Спирс сидел на стуле, наотрез отказавшись ездить в коляске; Малена сверлила его мрачным взором — настолько невоспитуемые пациенты ей еще не попадались; Алан и Ронльд тоже были тут, вместе с наставниками. Уильям счел, что в толпе старших даже с такими стажерами, как эти, ничего не случится. Нед Старк отирался здесь же. Вентиляционные турбины вращались так, как будто ничего и не случилось.

— Ну что ж, приступим, — деловито начал Тарлах. — Для чистоты эксперимента возьмем одну даму, раз уж диспетчер Сатклифф так настаивает, и одного джентльмена, — взор большого босса скользнул по толпе сотрудников и остановился на главе шведского отдела, Густаве Линдгрене. Швед был похож на бронированный трехстворчатый шкаф и выделялся в толпе, словно слон среди пони. — Густав, попробуйте открутить прут у первой решетки. Что касается дамы…

— Я попробую, — заявила Флер.

— Мадемуазель, а вы уверены…

— Уверена!

— Принесите стремянку, Нед, — вздохнул Тарлах.

— Ах, какой цирк, — пробормотал Грелль, с интересом переводя взгляд с могучего шведа на хрупкую француженку. — Поспорим, кто быстрее?

— Не думаю, что у нас получится, — ответил Рон. — Все поставят на этот морозильник. А жаль…

— Нашел, о чем думать, — пробормотал Алан. Пока «испытуемые» корпели над болтами и зажимами, юноша нашел в толпе Старка и направился к псарю.

— Извините, пожалуйста…

— Мгхм?

— Вы присматриваете за собаками?

— Ну, я.

— А они не выберутся из клеток снова? — обеспокоенно спросил Алан. Старк качнул головой.

— Нет уж, одного раза хватит. Я там слежу теперь. Инструменты в железный шкаф запер. Снотворное им все время сыплю.

— Разве вы их не боитесь? — юноша кивнул на решетку у четвертой турбины. — Они же даже стальной прут погрызли!

— Боюсь, а то как же. Адские твари, мозгов мало, норову много. Ну а что поделаешь?

— А правда, что раньше их было пятьдесят?

— Правда.

— И как же вы с ними справлялись?

— А у меня два помощника имелось, — Нед хмыкнул. — Другие были времена. И я тут весьма уважаемым человеком считался.

— Они, наверное, часто ломают ваши эти… ну, чем вы их кормите и все такое.

— Бывает. У каждой адской гончей пасть — как медвежий капкан, а про аппетит и говорить нечего. Я их с ночи голодными выпускаю, а на утро мясом приманиваю в клетки.

— А если какая-нибудь собака не вернется?

Нед пожал плечами.

— На то есть арбалет с ампулами, сеть и крюки, чтоб волочь куда надо. До восьми часов надо всех в вольер загнать.

— А Цебби?

— Ну, Цебби все время на цепи. Его-то так просто в клетку не втащишь, но вот на целого поросенка он хорошо идет. Анис любит, не без этого.

— Понятно… Спасибо…

Задумчиво покусывая губу, стажер вернулся к наставнику.

— О чем ты с ним говорил? — поинтересовался Эрик.

— Спрашивал, не выбегут ли гончие снова.

— Нет уж. Босс, — Слингби кивнул на Тарлаха, — поставил охрану около вольеров.

— Эрик, а можно мне сходить в библиотеку? Хочу почитать кое-что.

— Аланчик, тяга к знаниям в критических ситуациях не слишком похвальна, — отозвался Грелль. — И, кроме того, архив, библиотека и вообще все помещения ниже уровня земли заблокированы. Там нельзя появляться.

— Почему?

— Потому что гончие любят темноту, — хмыкнул Рон. — Согласись, мало радости, когда эта тварюга сиганет тебе на голову с какого-нибудь стеллажа. Вон, Спирса они именно так и подловили. Кстати, вчера из отставшихся шести гончих удалось поймать двух. Так что еще немного, и этот бардак наконец кончится.

— Чего-то я не понимаю… — пробормотал Алан; между бровей юноши легла глубокая морщинка. Нокс вздохнул.

— Алан, а ты можешь не думать? Ну, хотя бы пару дней? Попробуй, вдруг тебе понравится.

— Извини, Рон, когда мозг есть, он все время работает. Так что радуйся, что у тебя его нет.

— Ну, если учесть, что от твоего мозга неприятности почему-то у всех остальных…

— Рон, помолчи. Мешаешь.

Нокс обиженно смолк.

…- Уф, ну вроде верхний открутил, — сообщил скучающей общественности Густав спустя час с небольшим и утер лоб. — Сейчас передохну, и нижний конец попробую. А вы, мадемуазель?

Флер, обмахиваясь платочком, сползла со стремянки.

— Нет, мне это не по силам. Может, какая-нибудь более корпулентная особа и смогла бы это сделать…

— Малена, — тут же сказал Сатклифф, кивая на высокую пышноволосую гречанку, являющую собой тип зрелой женской красоты. Малена покраснела от негодования.

— На себя посмотрите, диспетчер! Позор мужского рода! Да кто вас знает, может, это вы тут и шныряли в короткой юбке! В конце концов, это достаточно идиотская шутка, в вашем стиле!

— В любом случае ясно, что женщина не могла этого сделать, — подытожил Спирс. — Простите, моего сотрудника подвело его… бурное воображение.

— Но Уилли! Может, она приходила сюда и потихоньку откручивала!

— Ага, полгода царапала маникюром болты, — ядовито отозвалась Флер. — Все, мадам и месье, с меня хватит этого цирка. Мы и так уже опустились до того, что, словно жандармерия, устраиваем криминалистические опыты, допросы и очные ставки. Может, еще и отпечатки пальцев с сотрудников соберем?! Следы замерим? С лупой вокруг клеток поползаем?!

— Это все равно была женщина! — упрямо мотнул головой Грелль. — Вы что, не понимаете? Не чувствуете во всем этом такой чисто женской, глупой, но хитрой стервозности?!

— Сатклифф, замолчите.

Грелль обиженно надулся. Алан дернул Рональда за полу пиджака и прошептал:

— Рон, послушай, у меня есть мысль…

— О Господи, нет! Опять?! — простонал Нокс. Хамфриз потупился. Рональд печально вздохнул. Наверное, это кара за грехи прошлой жизни. — Ну что там у тебя?

— Я хочу посмотреть кое-какие счета в бухгалтерии.

— Зачем?! — вытаращились на юношу стажер и двое наставников.

— Я хочу посмотреть, сколько раз Старку выписывали счета за поломку его инструментов.

— Аланчик, — чуть удивленно заметил Сатклифф, — я, конечно, не понимаю твою любовь ко всяким бумажкам, но ты вообще уверен в том, что говоришь? Я не поручусь, что тебя не разорвут на куски, если ты сейчас придешь в бухгалтерию с таким вопросом. Учти, там даже Спирс только с коробкой конфет появляется. Эти фурии застали еще подвиги Геракла и… да Эрик мне голову оторвет!

— Оторву, — тут же согласился Слингби. — Забудь про эти глупости.

Хамфриз непонимающе переводил взгляд с Грелля на Нокса и с Нокса — на Эрика.

— Не возьму в толк, о чем вы. Ничего страшного там нет. Обычные дамы. Я туда уже заходил пару раз и ничего со мной не случилось.

— И после этого ты еще боишься адских гончих? — спросил Рон. — Мазохист-экстремал!

— Алан, зачем тебе нужны бумажки Старка? — осведомился Эрик. — Если тебе нечем заняться, то учти, что сдачу ежемесячных отчетов нам никто не отменял.

— Он псарь, — ответил Алан. — Псарь не может бояться своих же собак, иначе он просто не сможет с ними работать.

* * *

Главным бухгалтером была высокая блондинка ослепительной красоты по имени Хлоя. При желании она могла бы далеко обойти Елену Прекрасную, останавливая корабли сотнями. Никто не знал, сколько лет она живет на свете, зато всем было известно, что она может за считанные минуты свернуть в бараний рог даже тех руководителей, от которых прочие шарахаются, как от чумы. Вот почему четверо жнецов, дождавшись после стука в дверь свирепого «Ну, войдите!», решительно вытолкнули Алана вперед.

— Тебе надо, ты и иди!

Хамфриз пожал плечами и вошел.

— Добрый день, — сказал он.

— Ох, милый, это ты, — улыбнулась Хлоя, поднимая голову от зарплатной ведомости. — Что тебе нужно?

Трое шинигами синхронно поперхнулись и в немом изумлении уставились на стажера. Всех их Хлоя встречала коротким рычащим «Ну?!», если была в хорошем настроении.

— Мне бы хотелось посмотреть, сколько счетов на поломку инструментов было выписано Старку.

Хлоя нахмурилась.

— Это из-за истории с псами? Совершенно невыносимый кошмар! Невозможно работать! Елена, милочка, дай Алану ключи от архива.

Грелль вылупился на Хамфриза практически в благоговейном ужасе. Любые поползновения заглянуть в архив бухгалтерии Хлоя обычно пресекала в корне и с человеческими жертвами.

— Копир стоит там же. Если не знаешь, как им пользоваться — спроси у Елены, хорошо?

— Конечно.

Дверь в архив была в этой же комнате — железная, тяжелая, и Алан с трудом смог ее оттянуть на себя, чтобы проскользнуть в щелку. Елена тут же прижала дверь тумбочкой.

— Она открывается только снаружи, милый, — пояснила девушка, характером, в принципе, схожая с Цербером. — Алан, может, принести тебе бутербродов? Это долгое дело.

Рональд от шока ухватился за ближайший шкаф. Он всего один раз зашел в бухгалтерию с завернутым в бумагу пирогом, и местным фуриям хватило тридцати секунд, чтобы стереть Нокса в порошок. Сатклиффу пришлось отпаивать стажера настойкой пустырника.

— Нет, спасибо, я…

— Что значит — нет? Твой наставник вообще следит за тем, чтобы ты ел? — Хлоя испепелила Эрика взглядом, перед которым бледнело извержение Везувия. — Ариадна, принеси Алану бутербродов. Елена, поставь чайник. Нина, помоги ему тут с папками, иначе он себе суставы вывернет.

— Но я… — попытался вмешаться юноша. Хлоя погладила его по плечу:

— Не волнуйся, ты нам совсем не мешаешь. Работай, сколько нужно. А вы что тут делаете?!

— Эммм… мы пойдем, — пробормотал Эрик. — Рон, покарауль его здесь, хорошо?

— Что?! Почему я?! — взвыл стажер и в ужасе замолк под взглядами бухгалтерских дам.

— Ах, Ронни, ты же всегда находил общий язык с женщинами, — скороговоркой выпалил Грелль и испарился, словно его и не было.

«Где они видят тут женщин?!» — в отчаянии подумал Рон. Дамы глядели на него, как на первопричину мирового зла, и явно замышляли что-то кровавое. Эрик тоже исчез. Нокс забился в угол и попытался прикинуться узором на обоях. Из архива доносился запах каркаде и бутербродов с ветчиной — Алан наверняка наслаждался жизнью.

Хамфриз провел в архиве около двух часов. Рон за это время многократно успел проклясть свою горькую участь, посмертную жизнь и самый факт своего появления на свет. Иногда, как кукушка в часах, в дверном проеме мелькал Эрик. Наконец Алан вернулся к людям. Юноша хмурился и посматривал на две копии счетов, которые держал в руках.

— Спасибо, мисс Хлоя. Я все нашел. Копир выключил, дверь закрыл.

— Обращайся, если еще что-то нужно, — промурлыкала Хлоя. — И не забывай есть хоть что-нибудь. Когда я тебя вижу, мне хочется приковать тебя к стулу и кормить котлетами, пока ты не станешь весить чуть побольше бутылочной пробки.

— Спасибо, — застенчиво улыбнулся Алан. — Но лучше в другой раз.

Когда они покинули притон самых страшных в Департаменте мегер, Рон наконец осведомился:

— Как ты это делаешь?

— Что?

— Вот это. Ты что, в прошлой жизни дрессировал тигров?

— Рон, я не понимаю, о чем ты, — Алан хмуро уставился на копии счетов.

— Ну что там? — спросил Эрик. — Нашел что-нибудь?

— Нет. Почти ничего. За последний год Старк всего два раза просил счета на починку инструментов, — юноша поглядел на наставника. — Ведь не могут же собаки, способные изгрызть за пару минут стальной прут, совсем не ломать его палки с крюками. А, и еще. Он почти не списывал пустые ампулы со снотворным. Странно, да?

* * *

Уильям, прикрыв глаза, полусидел на больничной койке, вытянув исцарапанную гончими ногу на покрывале. Спирсу казалось, что в его конечность безжалостно вгрызаются клешнями сотни тысяч маленьких крабов. Боль не прекращалась ни на секунду, и Малена мстительно пообещала ему, что, попрыгай он по лестнице, эффект был бы еще более сногсшибательным. Однако маковую настоку на столике оставила, и Уильям боролся с постыдным желанием опрокинуть ее всю махом. Увы, шеф английского отдела проиграл в неравной битве и потянулся к настойке.

— Уилли!

Пронзительный вопль выбил кружку из рук Спирса быстрее болевого приема.

— Сатклифф, — почти кротко осведомился Уильям, — какого черта вам надо в моей палате?

— Уилли, мы все неправильно делаем!

— Что именно, диспетчер?

— Да все! — встряхнула волосами красная ошибка природы и опустилась перед шефом на колени. — Дай-ка руку.

— Зачем это? — спросил Спирс, тут же отодвигаясь.

— Я вколю тебе морфин. Не могу смотреть, как ты делаешься все белее и белее. Скоро совсем с простыней сольешься.

— Сатклифф, даже не надейтесь, что я позволю…

— Да, да, да! — нетерпеливо оборвал шефа Грелль. — Ты, как всегда, прав, Уилли, давай руку. Не то вколю в ногу. Будет больнее.

Тяжело вздохнув, Уильям решил пожертвовать рукой. В конце концов, ног у него всего две, и она уже недееспособна.

— О чем вы там говорили, Сатклифф? Что мы делаем неправильно?

Грелль прижал ватку к бутылочке со спиртом и аккуратно протер кожу начальника.

— Мы все время пытаемся решить эту проблему с собаками не с того конца. Поэтому у нас ничего не получается.

— И где же, по-вашему, тот конец?

Грелль вколол шефу морфин, прижал место укола новой ваткой и оперся подбородком на здоровое колено Уильяма.

— А ты сам подумай, Уилли — зачем она это делает?

— Мы же уже установили, что она, — Спирс подчеркнул это слово, — этого сделать не могла.

— Уилли, ты такой нудный, что иногда даже глупый. Неважно сейчас, он, она или оно. Пока мы не поймем, зачем оно устроило нам пожар в борделе под собачьий вальс — мы никогда его-ее не найдем!

Спирс задумался.

— Ну, я бы предположил, что это глупый розыгрыш, если бы не…

Грелль вскочил и нетерпеливо топнул ногой.

— Ну Уилли! При чем тут розыгрыш! Алана и Рональда пытались убить только за то, что они подошли к турбинам, и это уже совсем серьезная игра! Уилли, сам подумай, какова должна быть ставка, чтобы кто-то рискнул устроить такую бучу в Департаменте?!

Сатклифф метнулся по палате туда-сюда, как большая красная бабочка.

— Зачем? — прошептал он. — Ну зачем она это делает? Да я спать не смогу, пока не узнаю!

Спирс, водя кончиком секатора по полу, напряженно хмурился.

…Алан в это время сидел на матрасе, уткнувшись подбородком в согнутое колено, и тоже хмурился. В связи с чрезвычайной ситуацией все шинигами ночевали в Департаменте, разбившись на смены. Рональда и Алана оставили среди старших, поскольку теперь уже никто не знал, чего ожидать от неведомого злыдня. В комнатах отдыха разложили диваны, поставили раскладушки и расстелили матрасы. Эрик, отбрыкавшись от заботливых сестер из лазарета, остался с подопечным. Опять же, Грелль, сверло в попе, куда-то смылся, и за его стажером тоже надо присмотреть.

— Алан, — недовольно заметил Рон, присаживаясь на соседний матрас, — мне кажется, ты опять о чем-то думаешь. Просвети меня, чем нам это грозит?

— Надо рассказать Спирсу, — честные изумрудные очи невинно воззрились на Нокса. — Просто я боюсь.

— Рассказать Спирсу что? — скептически уточнил Рон. — Что ты нашел в бухгалтерии две пыльные бумажонки?

— Нет. Что я НЕ нашел в бухгалтерии ни счетов за ремонт, ни актов на списание ампул со снотворным.

— Ну и что? Если ты в начале двенадцатого полезешь к боссу с этими глупостями, он тебя своим секатором просто исполосует.

— Это не глупости, — сказал Эрик. — Это значит, что Старк не пользуется ни своими инструментами, ни ампулами. А нам ловко дурит мозги на тему того, как боится своих собачек.

— Ты сам-то в это веришь? Алан у нас бумажная крыса…

— Рон!

— … и не задумывается, что Старк может сам же и чинить свои палки-копалки. Это же не сверхсложный механизм, много ума не надо.

— А снотворное он тоже сам гонит, как самогон, — фыркнул Слингби.

— Так, может, он им не пользуется! Столько лет с этими псами, он уже, поди, по-собачьи понимает лучше, чем по-нашему.

— Вот именно, — вздохнул Алан. — Вот именно, Рон. Ты бы слышал, как он о них говорил! Да он же гордиться каждым клыком у них в пастях! И вообще — как псарь может следить за сворой, если трясется от одного лая? Эрик, я больше не могу! Отведи меня к Спирсу!

— Тогда этого, — Слингби кивнул на Рональда, — придется с собой тащить.

— Тебе тяжело? — тут же озаботился юноша.

— Да нет… — Эрик поднялся, опираясь на пилу. — В конце концов, в споре вроде как рождается истина. Пошли.

Они появились в палате Спирса, когда Грелль нарезал уже с две дюжины кругов по комнате. Уильям все так же сидел на койке и чертил на полу неведомые знаки секатором. За стенкой позвякивала пузырьками и поддонами медсестра.

— В чем дело? — Уильям удивленно поднял взгляд на новоприбывших.

— У Алана есть мысль.

— Не может быть. Еще одна?

— Не язви, — холодно ответил Эрик. — Я тебе сейчас объясню, что в чем дело. Алан, дай эти бумажки.

Официальные бумаги были для Спирса весомым аргументом. Он внимательно выслушал жнеца, жестом велел Греллю заткнуться и вчитался в копии счетов.

— Алан, вы их читали? — спросил Уильям, ознакомившись с документами.

— Да.

— А что там? — тут же влез Нокс.

— Старк просил заменить лезвия на одной из своих… рогатин? — неуверенно повторил Хамфриз. — Ну, такая штука с двумя лезвиями, чтобы держать собак на расстоянии. Так вот, заменить лезвия, потому что они заржавели.

— Никто бы не додумался проверить, в чем дело, — негромко сказал Уильям, раскладывая счета на коленях. — Просмотреть счета и акты списания ампул. Но он же говорил мне, что боится своих собак…

— О Господи, Уилли, да он тебе просто врал!

— Я в состоянии это осмыслить, диспетчер. Не орите, вы мешаете медсестре. Хамфриз, — ледяной взор начальника уперся в несчастного, слишком догадливого стажера, — надеюсь, вы понимаете, что если ваши подозрения не оправдаются, я спущу с вас шкуру?

— Да, сэр, — тихо ответил Алан. — Но я уверен, что прав.

— Отлично, — Спирс сложил бумаги и убрал во внутренний карман пиджака. — Тогда вы отправитесь со мной к главе евробюро. Надеюсь, вы будете убедительны, — с угрозой добавил Уильям. Юноша, трепеща, обреченно кивнул.