Через полуоткрытое окно в комнату доносился шум июньского дождя. Сумерки сгущались, и предметы в комнате теряли прежние очертания. Тот, о ком Александра иногда думала, пребывая в госпитале, теперь лежал рядом с ней на постели. Она могла видеть его светлые волнистые волосы, идеальный профиль с высоким лбом, прямым носом и крутым подбородком, широкие плечи и всю атлетическую фигуру человека, немало времени проводящего в спортивном зале.

Любовь у них была. Она пылала ярко, как костер на снегу. Тем более, что события происходили зимой прошлого года, в Санкт-Петербурге, точнее — в его заснеженных и холодных пригородах, где снимали очередной сериал про «ментов». Булатова, одетая в мундир капитана МВД, изображала эксперта-криминалиста, Максим — молодого отважного «опера», ищущего преступников, которые не оставляют следов.

Они понравились друг другу с первого взгляда. Сценарий это предусматривал. Потому их первый поцелуй на фоне засыпанного снегом соснового леса фиксировали сразу две кинокамеры, и он получился совершенно естественным.

Красивый и обаятельный житель северной столицы, выпускник Санкт-Петербургской государственной академии театрального искусства, служивший в одном из театров на Невском проспекте, он был моложе ее на два года и только начинал свою карьеру на съемочной площадке. Александра многое могла ему подсказать. Но в дальнейшем проводить время вместе оказалось не так уж просто.

Максим родился в Санкт-Петербурге, жил там в центре, на улице Садовой, в благоустроенной квартире с мамой. Он обожал этот город, обожал свою родительницу, довольно известную в научных кругах даму, кандидата технических наук, которая удачно конвертировала свои знания в бизнес и теперь владела крупной фирмой. Мама считала, что время для женитьбы ее единственного сына пока не пришло. Также она категорически выступала против его переезда в Москву.

Булатова тоже любила Санкт-Петербург и часто туда приезжала. Но большим городом, который лично она покорила, являлась Москва. Здесь она чувствовала себя лучше всего, ритм жизни столицы государства Российского, бешеная ее энергия вполне соответствовали самоощущению молодой актрисы. Она неплохо устроилась: арендовала просторную однокомнатную квартиру, в хорошем районе, недалеко от станции метро. Кто бы что ни говорил, однако центр кинематографического производства находился в Москве, и Александра получала приглашения в основном от столичных кино- и телестудий.

Он позвонил ей вчера вечером, сразу после утомительной двенадцатичасовой смены у Сотникова, сказал, что утвержден на роль в одном проекте на «Мосфильме», приедет на три дня, и они наконец-то увидятся. Александра ждала этой встречи. Свидания с Максимом по-прежнему доставляли ей много радости, несмотря на то, что вопрос о свадьбе пока отошел на второй план.

Максим появился на пороге ее дома ранним утром, как всегда, с букетом роз, с подарком (на сей раз — дорогие французские духи), красивый, сияющий, модно одетый. Как всегда, он обнял ее, наградил долгим поцелуем и заявил, что эта история с гранатой нисколько не повлияла на ее обворожительную внешность. Наскоро они выпили по чашке кофе и отправились по своим делам: Максим — на «Мосфильм», Булатова — на студию «Ред-сити», где съемочная группа Сотникова завершала свои труды.

В последний день работа долго не ладилась. Все началось с того, что из-за перепадов напряжения в электросети лопнула большая галогенная лампа. Потом отказала звукозаписывающая аппаратура, и с ней возились больше часа, пока устранили неисправность. За это время со съемочной площадки ушли оба гримера. Их начали искать, и оказалось, что они застряли в лифте.

К вечеру все же отсняли по четыре дубля для двух финальных эпизодов. Для Александры наступило время расставания со «снайперкой». Военный консультант пришел за оружием. Молодая актриса, сняв винтовку с плеча, медленно провела ладонью по холодному стволу: «Прощай, боевая подруга!» Сергей Щербина улыбнулся, упаковал оружие в брезентовый чехол и сказал с грустью:

— Не знаю, увидимся ли мы снова… Но я всегда буду вспоминать нашу совместную работу на этом проекте с теплым чувством. Иногда вы действовали просто самоотверженно.

— Да? Я старалась. Я полюбила свою героиню.

— Давайте обменяемся телефонами, — предложил он. — Конечно, Москва — велика и дел у москвичей много, но все-таки…

Щербина повез Булатову на своей машине к ближайшей станции метро. Уже наступал вечер, дороги были забиты автомобилями. Они довольно долго стояли на перекрестках, ожидая зеленый сигнал светофора, и под тихое урчание мотора как-то умиротворенно говорили о том, что кинокартина у Сотникова должна получиться, слишком много людей отдали ей все свои силы, знания и умения…

Саша, изрядно уставшая, приехала домой к девяти часам.

Максим поджидал возлюбленную с нетерпением. Поскольку на кухне у Александры продуктов обычно не водилось, он заказал столик в итальянском ресторане и предвкушал веселый ужин, за которым последует ночь любви.

Средиземноморская кухня с ее обилием мучных блюд и жирными, острыми соусами не очень-то нравилась Булатовой, строго следившей за фигурой. Теперь и вовсе без аппетита она пробовала лазанью, кстати говоря, отлично приготовленную. Максим ел и пил с удовольствием, рассказывал о первом своем дне работы в Москве, режиссере, операторе, коллегах-актерах и считал будущий фильм гениальным. Его монолог Александра слушала рассеянно и ждала, когда он спросит ее о том, что произошло в Севастополе. Но он не спросил.

В постели все произошло слишком быстро.

Раньше его ласки вызывали у Саши бурный прилив страсти, от которого кружилась голова и земля уходила из-под ног, но сейчас она испытала лишь тревогу и неловкость, как будто впервые очутилась в объятиях мужчины.

Наверное, и Максим наконец заметил что-то необычное. Почувствовав ее взгляд, он повернулся к возлюбленной, стал целовать шею и плечи, положил руку ей на грудь, коснулся пальцами сосков. Он умел быть нежными и вместе с тем настойчивым. До сего времени она легко поддавалась ему. Но тут вдруг встала, накинула на плечи шелковый халат и ушла на кухню.

— Эй, что случилось? — спросил он.

— Ничего, — ответила Булатова. — Я хочу поставить чайник.

Дождь продолжался, хотя и не с прежней силой. Сложив руки на груди, она стояла у окна, которое выходило на шумную московскую улицу. Впрочем, вечером она становилась гораздо тише, и за полотном асфальта просматривалась ограда небольшого парка, а в нем среди деревьев — старинная церквушка. На голубом ее куполе недавно установили новый крест, но в пелене дождя он казался не позолоченным, а серым.

Пусть медики из военно-морского госпиталя свидетельствовали, что после травмы кора головного мозга и центральная нервная система у нее не пострадали. Но все же какие-то изменения произошли, теперь она знала точно. Саша надеялась найти успокоение при встрече с человеком, обещавшим ей любовь, защиту, помощь при всех обстоятельствах и опору в будущей жизни. Но никакого успокоения не было. Просто стало ясно, что Максим — абсолютно не тот мужчина, который ей нужен.

Не имея желания сейчас объясняться с ним, молодая актриса долго оставалась на кухне, где приготовила себе теплое питье. Кроме того, она нашла в шкафу спрятанный за стопкой тарелок металлической портсигар старшего сержанта Павличенко, вытащила из него папиросу — пятнадцатую по общему счету — и закурила. Она знала, что от терпкого вкуса фронтового табака мысли сразу приходят в порядок.

И правда вдруг стало ясно: во-первых, красавец Максим — типичный «маменькин сынок»; во-вторых, даже разрешив ему жениться, мамочка из цепких рук его не выпустит и будет вмешиваться в их семейную жизнь; в-третьих, ничего объяснять ему не надо, это бесполезно; в-четвертых, надо прекратить контакты, но — тихо и спокойно, без паники.

Она вернулась в комнату. Дождь кончился, и теплая, тихая мгла воцарилась вокруг. Максим, утомленный путешествием на поезде из Санкт-Петербурга в Москву, работой на съемочной площадке и сильными впечатлениями, крепко спал. Осторожно пристроившись на краю постели, Булатова тоже попыталась заснуть…

Добрый ангел в лице Татьяны Николаевны Темниковой, директора актерского агентства «Синяя птица», донес до нее хорошую весть в десятом часу утра и посоветовал, срочно приведя себя в порядок, выехать к Центральному Дому культуры железнодорожников, что находится на Каланчевской площади. Там начинаются натурные съемки полнометражной молодежной кинокомедии. Одна из актрис внезапно отказалась от роли. Потому режиссер-постановщик по представленным агентством фотографиям выбрал ее, Александру Константиновну Булатову.

Раздумывать в подобных случаях некогда.

Она поцеловала спящего Максима (в щеку), положила записку для него на тумбочку возле кровати и умчалась. Переговоры прошли с успехом. Кинорежиссер, довольно молодой и общительный, сказал, что именно такая секретарша в офисе босса строительной фирмы ему и нужна. Одежда, приготовленная для другой актрисы, подошла Александре, точно была сшита на нее. В тот же день Булатова отработала полную смену вместе с новой съемочной группой и домой вернулась поздно. Максим тоже оставил ей записку: уходит на день рождения к другу. Там же был адрес и предложение присоединиться. Но Саша очень устала, да и на следующий день ей назначили еще одну смену с семи утра…

Затем предложения посыпались словно из рога изобилия.

Никогда прежде не случалось у Александры столь удачного (и денежного) летне-осеннего сезона, как этот, в 2013 году. Постепенно она пришла к выводу, будто какой-то небесный покровитель неизвестно за какие заслуги вдруг направил ее на дорогу с зеленым огоньком светофора. И вот она, как Золушка на волшебной карете, запряженной двумя белоснежными скакунами, несется вперед, на бал в королевском дворце, где можно встретить не только принца, но… и человека с интересным, нестандартным проектом, в котором есть главная роль для нее.

Из столицы она уезжала то в Санкт-Петербург, то в Минск, то в Киев, то в Нижний Новгород, то в Кострому. Как в калейдоскопе, менялись костюмы, эпохи, имена героинь. Но особо напряженной работы от нее не требовалось: у современного российского кинематографа обычно мало денег, мало времени, мало самобытных идей и сюжетов. Стереотипы уже сложились и благополучно существуют во всех жанрах, будь то детектив, мелодрама, комедия, сериал-фэнтези, или какая-нибудь «аморальная история» для третьеразрядного телеканала.

Лишь в начале ноября Булатова снова очутилась в своей тихой московской квартире.

Следовало отдохнуть от этого бесконечного, порой безумного карнавала. В одиночестве она провела целую неделю, тоскуя о чем-то, как будто навсегда утраченном. Больше всего ей вспоминались события крымской весны. Бесспорно, Евгений Андреевич Сотников — совершеннейший деспот, одержимый идеей достоверности в кино. Но он сумел выстроить особое пространство на бывших боевых позициях 54-го стрелкового полка. Он заставил актеров не просто играть роли перед камерой, а проживать их. Герои его фильма превратились в настоящих людей из плоти и крови, и это не прошло бесследно. Она, например, сроднилась со своим персонажем настолько, что теперь сильно скучает по девушке со снайперской винтовкой. А может быть, и по самой винтовке?..

Это в Севастополе тир СБУ походил на коровник, спрятанный за двухметровой бетонной стеной с железными воротами. Ведь украинская охранка панически боялась местного населения (и надо сказать, не зря).

Стрелковый же клуб в Москве — место фешенебельное, открытое, модное. В его здании, облицованном гранитной плиткой, с красиво выложенным над парадным входом названием расположены не только стрелковая зона, но и магазин оружия и снаряжения, где необходимые для стрельбы предметы можно взять напрокат, лекционный зал, ресторан, игровая комната для детей и даже… восточная баня хаммам. Клуб посещает множество любителей. Для них устраивают тренировки и соревнования по пулевой стрельбе, а также встречи с интересными людьми, научно-популярные лекции, веселые праздники.

Московские стрелковые клубы имели в Интернете свои сайты, где выкладывали информацию. Александра посмотрела все, но пока ничего не выбрала. Картинки и тексты к ним были практически одинаковыми. Что стоит за картинками, она не понимала. Тут молодой актрисе вспомнился разговор с Сотниковым, когда он упоминал про какого-то своего сослуживца по спецназу, работающего в подобном месте.

Саша набрала на мобильном телефоне знакомый номер и задала Евгению Андреевичу вопрос. Он ничуть не удивился, сказал, что в наше время возможно абсолютно все. Но чтобы получить доступ к ручному огнестрельному оружию, надо вступить в клуб, то есть там зарегистрироваться, платить членские взносы, платить тренеру за каждое занятие, платить за боеприпасы.

— Да ради Бога! — эмоционально ответила она.

— Тогда ладно. Я с ним поговорю.

— Скоро?

— Прямо сейчас! — рассмеялся Сотников. — Охотно дам тебе рекомендацию. Если он согласиться, ты не пожалеешь. Это — прекрасный специалист. Подготовку проходил еще в советское время…

Молодая актриса не без волнения поехала на первое занятие.

В просторном вестибюле стрелкового клуба к ней шагнул человек с седыми висками и седыми усами, среднего роста, худощавый. Шрам на лице (красноватый рубец над левой бровью) придавал ему вид суровый и непреклонный. Протягивая руку Булатовой, он улыбнулся, и оказалось, что глаза у него добрые.

— Потапов Анатолий Васильевич, майор в отставке, — представился он. — Ныне — тренер в стрелковом клубе.

— Александра Константиновна Булатова, — она ответила на его крепкое рукопожатие. — Работаю на телевидении.

— Что привело вас, Александра, в наши заповедные края?

— С детства люблю оружие.

— В коллекции клуба есть десять типов винтовок и автоматов и пятнадцать типов пистолетов и револьверов с нарезным стволом. Женщины обычно предпочитают пистолеты.

— Нет, это не мой выбор, — ответила она.

— Хорошо. Покажите вашу любимую, — он подвел ее к столу, где стоял работающий компьютер, нажал на клавишу, и на экране одна за другой поплыли картинки с разными винтовками.

— Вот, — она остановила его, когда увидела на экране родную и горячо любимую «снайперку» Мосина.

— Женя сказал мне, что вы много работали с ней на киносъемках. Стреляли?

— По-настоящему не стреляла. Только холостыми патронами мы там пользовались. Но прикладывание и прицеливание старались показать достоверно, как в жизни…

Потапов предложил не тратить время попусту, а получить в оружейной комнате «трехлинейку» и две обоймы патронов к ней, после чего отправиться на огневой рубеж. Там он проверил, как действует затвор, хорошо ли прочищен ствол, затем вложил в магазин один за другим пять патронов и передал винтовку Булатовой. Она сказала, что сейчас хотела бы стрелять стоя с упора, держа приклад «по-пулеметному».

— Пожалуйста, — тренер подвел ее к ячейке, оборудованной для стрельбы с упора, занял позицию справа от Александры и принялся наблюдать за ее действиями. Снисходительная улыбка на его лице вскоре сменилась удивлением, а потом и любопытством. Красивая девушка, которую он пока не принимал всерьез, держалась как опытный стрелок.

«Прикладывание» она провела правильно, плотно разместив приклад винтовки в правой плечевой впадине, затем положила ладонь правой руки на шейку приклада так, словно облепила ее своими длинными пальцами. Спусковой крючок оказался точно на сгибе первой и второй фаланги ее указательного пальца. Левой рукой она взялась за затылок приклада и прочно зафиксировала положение ружья, уже лежавшего на мягкой подкладке упора. Склонив голову вправо, к гребню приклада, она для проверки заглянула в окуляр оптического прицела, но им не воспользовалась. Стрелковая галерея в клубе насчитывала всего пятьдесят метров. Стало быть, открытый секторный прицел «мосинки» вполне годился для производства меткого выстрела, потому она спокойно направила мушку ствола на зеленый круг мишени.

Перед выстрелом лицо ее стало сосредоточенным, замкнутым, каким-то суровым. Она задержала дыхание, на спусковой крючок нажала плавно и медленно, на выдохе. Первая пуля попала в «девятку», вторая и третья — в «десятку», четвертая и пятая — в «восьмерку».

— Вы где-то учились нашему делу, Александра Константиновна, — произнес Потапов с некоторым удивлением. — Но явно не на киносъемках. И глазомер у вас есть.

— Да, глазомер, — улыбнулась Саша. — Дедушкино слово.

— Дедушкино? — переспросил майор в отставке.

— Ну, он мне часто так говорил.

— А почему?

— Он знал, что это такое. Он был снайпером на войне, — с гордостью произнесла Булатова. — Правда, воевал недолго, с ноября сорок четвертого года. Поступил в армию добровольцем в восемнадцать лет, но сначала прошел «Всевобуч», потом попал в Школу стрелков-снайперов в нашем военном округе, потом — уже в дивизионной школе два месяца обучался. У него на счету — шестьдесят восемь уничтоженных фашистов.

— Хороший результат за полгода службы! — одобрил Потапов. — Что он делал после войны?

— Работал егерем в охотхозяйстве.

— То есть стрелял, стрелял и стрелял.

— Конечно, — кивнула головой Саша.

— И вы ему помогали?

— Ой, что вы! Я подростком была. Так что в егерскую засаду при большой охоте дедушка меня не брал. Но оружие чистить научил и стрелять в цель — тоже.

— Люди по-разному относятся к пулевой стрельбе, — сказал майор в отставке. — Но мало кто понимает, что для большого успеха в этом ремесле нужны врожденные способности, как и в любом другом занятии.

— Я догадываюсь, — ответила Александра.

— Снайперская винтовка Мосина образца 1891/1930 годов — очень хороша, но это — не венец творения русских инженеров, — сообщил ей Потапов. — Есть у нас изобретения гораздо лучше и новее. Слышали о них?

— Нет. Я далека от работы оборонных предприятий.

— Тогда рекомендую. Снайперская винтовка Драгунова образца 1963 года…

Анатолию Васильевичу не хотелось терять такую перспективную ученицу. Он не состоял в штате стрелкового клуба, а трудился там по договору. Если возникал спрос на его услуги, то ему звонили и приглашали. Гонорар становился неплохой прибавкой к офицерской пенсии. Да и скучно было участнику боевых действий на Северном Кавказе сидеть дома, вести размеренный образ жизни пенсионера-инвалида. Бывая регулярно в клубе, он мог заниматься стрельбой сам, мог встречаться там со старыми сослуживцами по подразделению «Альфа» спецназа КГБ СССР, затем — ФСБ России, которые иногда приходили вспомнить молодость, взять в руки оружие, и спортивное, и армейское.

Потапов предложил вернуть «снайперку» Мосина в оружейную комнату, поменяв ее на снайперскую винтовку Драгунова, и первое занятие посвятить знакомству с этим современным и прекрасным оружием. Он уверял Александру, что разочарована она не будет.

Молодая актриса, подумав, согласилась.

Изделие инженера из Ижевска удивило ее своим видом: пистолетная рукоятка, пустота в теле деревянного приклада, магазин на десять патронов, как в СВТ-40, длинная трубка оптического прицела, расположенного почти над открытым секторным прицелом. Внешне все это сильно отличало СВД от хорошо знакомых ей образцов Великой Отечественной войны. Но автоматика здесь работала за счет отвода пороховых газов, образующихся при выстреле, как и в самозарядной винтовке Токарева. Майор в отставке, заметив, что ученица с недоумением рассматривает винтовку, стал ее нахваливать: надежная, безотказная, точно бьет на 1300 метров при использовании оптики и на 1200 метров с открытым прицелом, дальность прямого выстрела по ростовой фигуре — 640 метров, вес со снаряженным магазином и оптическим прицелом ПСО-1 всего четыре с половиной килограмма.

Показывая СВД, Потапов легко и бережно, как любимого ребенка, поворачивал винтовку в руках, чтобы познакомить Александру с устройством разных деталей. Минут через пятнадцать он закончил лекцию и предложил ей сделать стоя с упора первый выстрел по мишени. Булатова колебалась. Все-таки она пришла сюда пострелять из «мосинки», а не осваивать новое оружие российских пехотинцев. Зачем ей СВД, ведь она не собирается поступать в военный отряд специального назначения.

Но свою любовь к винтовке Драгунова тренер намеревался передать Александре, раз уж она работала под руководством Сотникова и выбрала для занятий этот клуб. Подготовка, которую она имела, внушала Потапову надежду на успех. Такой стрелок сможет по достоинству оценить все преимущества изделия завода «Ижмаш», если произведет выстрел из него. Потому он вложил в патронник патрон, вскинул «снайперку» к плечу и через несколько секунд нажал на спусковой крючок. Грянул выстрел, пуля полетела к мишени и попала в «девятку».

— Видите? — с торжеством спросил Потапов. — А я толком и не целился. Вот как работает наша «эсведуха»!

Не устояв перед столь мощным аргументом, Саша взяла у него винтовку. Майор в отставке заботливо помогал молодой актрисе провести «прикладывание» к новому для нее оружию: кисть правой руки плотно обхватывает удобную пистолетную рукоятку, приклад упирается в правое плечо поближе к шее, левой рукой можно поддерживать цевье, а можно и держать затылок приклада, если так ей больше нравится.

Вроде бы длина и вес СВД совпадали с «трехлинейкой», но, конечно, все было по-другому. Булатова быстро почувствовала различие: более сложный и пока чуждый, непонятный ей механизм пришел в соприкосновение с ее телом. При выстреле винтовка неожиданно сильно толкнула в плечо. Она даже поморщилась от боли. Потапов честно признал: да, отдача есть, но снайперы к ней приспосабливаются.

Первая тренировка закончилась тем, что Александра с некоторым перерывом сделала еще пять выстрелов по мишени. После каждого из них тренер рассказывал, что получается у нее, а что — нет. Его короткие и дельные комментарии помогали Булатовой. Она подумала, что, пожалуй, дальнейшее знакомство с «эсведухой» пойдет ей на пользу. Возможно, майор в отставке подумал то же самое. Он похвалил ее за прилежание и пригласил на чашку кофе в клубном ресторане. Он так и сказал: «Просто поговорим о нашем снайперском деле…»

В небольшом и уютном зале ресторана они заняли столик у окна. К ним тотчас подошла официантка. Она приветливо поздоровалась с Потаповым, назвав его по имени-отчеству. Вероятно, он бывал тут часто. Галантно предложив Александре меню, себе тренер заказал только чашку чая с лимоном. С улыбкой она ответила, что сладкого и мучного не ест вообще, а если говорить о напитках, то лучше — кофе-латте.

— Вот это зря, — сказал Анатолий Васильевич. — Набрать немного веса вам не мешало бы.

— Зачем? — удивилась она.

— Проще справиться с отдачей при выстреле. Чем масса тела больше, тем сильнее сопротивление удару.

— Давайте сопротивляться как-то по-другому.

— Давайте! — он рассмеялся. — Но тогда придется поработать.

— Я согласна.

При дальнейшем разговоре речь, естественно, зашла об СВД, но совсем в другом аспекте. Винтовка в тире — все-таки игрушка, винтовка в поле — грозное оружие против врагов. Таких примеров за годы службы Потапова в спецназе набиралось много. Но начать он решил с событий пятилетней давности: сентябрь 2008 года, Дагестан, банда мусульман-ваххабитов. Они готовили захват детей-заложников в пригороде Дербента, наподобие той ужасной и кровавой по своим итогам акции, которую удалось осуществить чеченским боевикам в школе № 1 города Беслана в первых числах сентября в 2004 году. Но ничего у дагестанцев не вышло, снайперы спецназа ФСБ остановили убийц. Замечательная винтовка Драгунова его не подвела. Он стрелял с шестисот метров и бородатого «моджахеда», руководителя группы, уложил с первого выстрела.

Майор в отставке оказался превосходным рассказчиком.

Он так живо описывал разные детали этого события, что картина боевого столкновения вставала перед Булатовой как будто наяву. Затем, добрым словом помянув фронтового снайпера-дедушку молодой актрисы, Анатолий Васильевич объяснил ей, что теперь сверхметкие стрелки выполняют разные задачи: снайперы армейские обычно действуют на открытой местности, стреляя с больших расстояний, снайперы полицейские в городах стреляют, как правило, с малых расстояний. Но есть еще и снайперы антитеррора. Это вообще ювелирная работа. Например, сначала надо попасть в кисть правой руки террористу, угрожающему пистолетом заложникам, потом — ему в ногу, чтобы не сбежал. Но главное — сохранить его жизнь для дальнейших следственных мероприятий.

В задумчивости Александра возвращалась домой.

На сугубо мирной московской улице, в автобусе, в вагоне метро у нее в ушах продолжал звучать голос учителя снайперского дела. Это был человек из другого мира, ей неизвестного, но очень привлекательного.

В 2008 году она жила в Москве, училась в институте и совершенно не интересовалась тем, что происходит за тысячи километров от столицы. А там шли бои, погибали граждане России. Кто-то, обученный военному ремеслу, мог защитить их и защищал, рискуя собственной жизнью. Кто-то, преследуя свои подлые цели, коварно убивал безоружных, запугивал женщин, детей и стариков…

Открывая дверь квартиры, Булатова услышала звонок мобильного телефона, лежавшего на дне большой кожаной сумки.

— Саша, почему ты опять пропала? — строго спросила ее добрая фея Татьяна Николаевна Темникова. — Ты отключила телефон на три часа.

— Да, — подтвердила молодая актриса.

— Ты понимаешь, что в тот момент, когда люди из «Респект-продакш» подписывают договоры с исполнителями главных ролей на двадцать серий своего телепроекта, ты постоянно должна быть на связи?

— Конечно, понимаю.

— А что с тобой? — встревожилась Темникова, услышав ее усталый и печальный голос. — Где ты была?

— В стрелковом клубе.

— Глупости какие! Немедленно поезжай к ним в офис. Тебя там ждут с нетерпением. Бумаги надо оформить сегодня…

Через три дня Булатова уже находилась в Санкт-Петербурге 1917 года. Столицу Российской империи, переживающую революционный кризис, там устроили в одном из дворов-колодцев среди домов в историческом центре Северной Пальмиры и сделали это совсем просто: пустили гулять по нему солдат и офицеров в форме тех лет, дам в нарядах в стиле «модерн», поставили тумбу, оклеенную газетами с крупным старомодным шрифтом. В пальто старинного покроя и с саквояжем в руках Александра изображала девушку, приехавшую в гости к родственникам из провинции.

Однако уже ничто не могло отвлечь молодую актрису от занятий с Анатолием Васильевичем Потаповым. Вернувшись в Москву на неделю, она позвонила в клуб, сказала, что хочет провести урок снайперской стрельбы в среду во второй половине дня, и приехала туда без опоздания. Майор в отставке ждал ее. По его улыбке она поняла, что эта встреча ему приятна. Они взяли в оружейной комнате «мосинку» и СВД: первую — для воспоминаний о прошлом, вторую — для размышлений о будущем.

Потом они опять пили кофе и разговаривали на разные темы. Александра откровенно ответила на вопросы учителя о своей профессии. Потапов же сказал ей, что дал согласие на такие уроки не сразу. Работников искусства среди его учеников никогда не было. Он полагал, будто их неустойчивый характер не располагает к увлечению снайперской стрельбой — это занятие для спокойных, даже флегматичных людей, склонных к длительным наблюдениям, но после определения цели — к мгновенным действиям. Однако Сотников, давний сослуживец и человек, отлично знающий особенности воинских частей специального назначения, убедил его провести этот смелый и неожиданный эксперимент.

Так Булатова стала постоянным посетителем стрелкового клуба, где находила отдохновение от нервных перегрузок, часто возникающих на съемочной площадке.

Три-четыре раза в месяц она бывала там. Постепенно она привыкла к винтовке Драгунова и, можно сказать, полюбила ее, оценив блестящие технические решения оружейника. Ей нравилась просторная и светлая стрелковая галерея со стенами, обитыми деревянными планками для шумовой изоляции, со щитами для мишеней, автоматически передвигающимися по металлическим балкам на потолке. Занятия с тренером проходили в удобное для нее время, и никто, кроме них, не занимал это помещение.

Также ей нравились военные рассказы Потапова.

Вместе с ним она как будто побывала в Буденновске в июне 1995 года и всем сердцем пережила горечь тех далеких дней. Банда Шамиля Басаева внезапно захватила небольшой город в Ставропольской области. Точно стая стервятников, чеченцы ворвались в тихий городок, убили там 129 жителей, забросали гранатами несколько зданий в центре, согнали в городскую больницу более тысячи заложников и стали требовать переговоров с президентом России Борисом Ельциным. Центральная власть два дня пребывала в необъяснимой прострации. Затем спецназ ФСБ получил приказ штурмом взять трехэтажное здание больницы, заполненной людьми.

Тогда Потапов входил в команду лучшего снайпера спецподразделения «Альфа» майора Василия Денисова. Стрелять приходилось снизу вверх, прячась за стволами деревьев в парке, окружавшем больницу. Террористы же заставляли женщин стоять в окнах, прикрываясь их телами. В коротком и ожесточенном бою погибли офицеры «Альфы»: майор Владимир Соколов, лейтенанты Дмитрий Рябинкин и Дмитрий Бурдяев. Спецназовцы уже готовились к новому штурму. Однако вдруг премьер-министр Черномырдин распорядился отпустить бандитов обратно в Чечню. Им предоставили три автобуса и рефрижератор, в который они сложили тела убитых соплеменников. Потому о конкретных результатах работы наших снайперов и сегодня судить трудно. Но они были, эти результаты.

Тут учитель сделался печален.

— Сверхметкие стрелки, профессионалы высокого класса выполняют свой долг до конца, — сказал Анатолий Васильевич. Только они — военнослужащие, люди подневольные. Приказ вышестоящего командования для них имеет силу закона. Но бывает, что человек, который отдает приказы, потом не несет ответственности за них. Никто не ответил за трагедию Буденновска, хотя то был день позора для вооруженных сил огромной страны.

Правда, в последующие годы возмездие настигло почти всех членов банды Басаева (они опознаны, их насчитывалось примерно 160 человек), а также — его самого. Подавляющая часть террористов убита, кое-кто пойман и осужден на длительный срок. Все эти так называемые «полевые командиры», их многочисленные родственники, поднявшие оружие против государства и убивавшие беззащитных его граждан, оказались на заметке у спецназа ФСБ.

Между тем работа над проектом в двадцать серий, который снимали в Санкт-Петербурге и его окрестностях, шла своим чередом. Александра там играла роль старшего лейтенанта будто бы спецназа МВД Дарьи Парамоновой. Форменная полицейская одежда была ей очень к лицу. Вместе с тремя коллегами-мужчинами, которым она ни в чем не уступала, Булатова участвовала в разных операциях (одна серия — одна операция).

Работа требовала отменной спортивной подготовки.

В одной серии Саша по колено в снегу пробиралась через лес, чтобы выйти к охотничьей заимке, где прятались преступники. В другой — на вороном коне по кличке Мрак скакала на встречу с осведомителем полиции. В третьей — дралась, используя приемы рукопашного боя. В четвертой — спасала из психиатрической клиники ученого-математика, поднимаясь по отвесной стене. В пятой — стреляла из пистолета, освобождая заложников. В шестой — ездила ночью по городу на Неве с бешеной скоростью на двухместном спорткаре (к счастью, машину в основном водил дублер).

В конце декабря Александра, совершенно измученная двенадцатичасовыми рабочими сменами, киносъемками, которые шли в спешке и почти без репетиций (денег катастрофически не хватало), а также — скверной балтийской погодой, сырой, холодной и ветреной, — вернулась в Москву.

Зима 2013 года выдалась в столице малоснежной, с длинными оттепелями. Деревья в парке через дорогу от ее дома по утрам тонули в тумане, днем грустно мокли под дождем, вечером их засыпала мелкая снежная крупа. Ночью ударял мороз, но небольшой, градусов на пять ниже нуля. На родине Булатовой в Удмуртии погода радовала жителей суровым постоянством. Если мороз, то минус двадцать градусов, если снег, то сразу выпадает в полметра толщиной и не тает до самой весны.

От московской атмосферной переменчивости у нее портилось настроение. Однажды она достала в буфете из-за стопки тарелок металлический портсигар, открыла его, пересчитала папиросы и взяла четырнадцатую из них. От хранения в сухой и теплой квартире фронтовой табак как будто стал крепче. Александра даже закашлялась после первой затяжки, но потом все пришло в норму. С чувством восхитительной легкости она завернулась в шотландский шерстяной плед, улеглась на диван и заснула.

Первый звонок раздался через три часа.

Кинорежиссер Сотников напоминал молодой актрисе о том, что монтажно-тонировочный период в работе над их фильмом близится к концу и премьера, вероятно, состоится в середине марта 2014 года. Своим обычным глуховатым голосом он также сказал, что сейчас недоволен эпизодом любовного объяснения между сержантом Беловой и лейтенантом Кузьменко, хочет его переделать и потому приглашает ее на съемку в павильоне во вторник. Вот целеустремленный человек, который никуда не торопится, много размышляет над своим произведением и стремится довести его до высшей степени совершенства.

Второй звонок раздался вечером.

Ей позвонил учитель и сказал, что в клубе на Рождество устраивают праздник с соревнованиями по стрельбе, военной игрой и товарищеским ужином в ресторане. Он приглашал ее на это мероприятие. Булатова тотчас посмотрела свой график, в нем выпадали свободные дни 5, 6 и 7 января, и она приняла приглашение. Кроме того, они давно не виделись. Не то, чтобы она скучала по майору спецназа в отставке. Но этот человек, проживший жизнь, полную опасностей, в совершенстве владеющий уникальной профессией, вдруг стал ей нужен.

Он совсем не напоминал людей из артистического мира, обычно окружающих ее, однако именно это Саше и нравилось. Потапов держался просто и естественно. Он всегда был самим собой и не стремился производить впечатление на окружающих, быть в центре внимания. Наоборот, он хотел остаться незамеченным и наблюдать за происходящими событиями со стороны, чтобы в случае трагического поворота вмешаться в них самым кардинальным образом. Много лет у него в руках находилось превосходное сверхточное оружие, и он знал, что один прицельный выстрел может изменить все.

Неколебимым спокойствием и безграничной преданностью своему делу майор спецназа в отставке покорил Булатову. Ей было с ним легко, и учеба ее шла успешно. Потапов иногда беседовал об этом с Сотниковым. Секрет успеха он видел в том самом «глазомере», то есть в особом строении глазного яблока, которое встречается у людей совсем не часто. Вероятно, этот Божий дар Булатова унаследовала от деда, считал майор в отставке. Кинорежиссер соглашался с ним: да, талант может передаваться через поколение…

Праздник в клубе удался на славу.

Во-первых, на соревнованиях по стрельбе из длинноствольного оружия среди женщин Булатова заняла второе место (первое место досталось супруге директора клуба). Саше торжественно вручили приз: пятьдесят патронов.

Во-вторых, военная игра на полигоне проходила в условиях, максимально приближенных к боевым. Потапов и Александра, как и другие ее участники, оделись в зимнюю униформу Красной Армии (ватники и ушанки). Они представляли снайперскую пару, вооруженную винтовками Мосина. Свою цель — макет пулемета — «снайперы» обнаружили быстро и нейтрализовали ее.

В-третьих, ужин нисколько не напоминал официальный банкет с речами и тостами. Скорее, он походил на встречу однополчан. Конечно, преобладали мужчины в возрасте от 35 до 55 лет, их жены и взрослые дети. Армейская выправка указывала на их прежние занятия, но называли они себя бизнесменами, каковыми, возможно, и являлись.

Среди гостей клуба на ужине оказался… Евгений Андреевич Сотников.

Она не сразу узнала его в темном костюме-тройке с галстуком, с разноцветными орденскими планками на груди. Почти так же выглядел и учитель: костюм, галстук, орденские планки. Они были одного роста, одного телосложения (худощавого), и выражение лица у них имело некое неуловимое сходство. Так выглядят люди долгое время служившие вместе в закрытом гарнизоне.

В Севастополе режиссер не одевался подобным образом. Он в бейсбольной кепке, куртке-ветровке и джинсах был похож на обычных «киношников». Костюм-тройка с орденскими планками превращал его в какого-то другого Сотникова. Конечно, все это происходило с ним давно, в прежней, военной жизни. Булатова подумала, что, видимо, правила той службы, усвоенные в молодости, и вдохновляли Евгения Андреевича на беспрестанные поиски правды там, на Мекензиевых горах…

Они обнимались, похлопывали друг друга по плечу, спрашивали о делах, о здоровье, интересовались тем, где сейчас пребывают Михайлов, Демин, Зайцев и другие, чьи фамилии Александра не запомнила. Вскоре бывшие офицеры спецназа обратили внимание на нее и поговорили о достижениях молодой актрисы. Потапов лестно отозвался о ее стрелковых способностях. Кинорежиссер сказал, что фильм будет готов к весне и у Саши там — главная роль.

Затем все сели за стол.

Булатова под звон ножей и вилок услышала историю о том, как много лет назад Сотников был майором, а Потапов — старшим лейтенантом. Вместе они находились в длительной заграничной командировке, где было жарко в прямом и в переносном смысле этого слова, где сильно загорелые местные жители никак не могли решить, что им подходит больше: капитализм или социализм. Политические разногласия между ними вскоре приняли форму военного конфликта с применением артиллерийских систем, танков и бронетранспортеров. Как водится в современном мире, пушками и танками противоборствующие стороны стали снабжать разные поставщики: Соединенные Штаты Америки и Советский Союз. Они же посылали на тот континент своих военных советников.

В зале клубного ресторана, украшенного по-новогоднему, негромко играла музыка, между столиками ловко сновали официанты, иногда раздавались голоса любителей пулевой стрельбы, слишком увлекшихся алкоголем. Но Потапов и Сотников выпили только по три рюмки водки «Русский стандарт»: за Россию, за спецназ, за погибших друзей. Они сидели друг против друга за столом вместе с Булатовой и обменивались короткими фразами, смысл которых часто оставался непонятным молодой актрисе. Скорее всего, это были зашифрованные воспоминания об удачных для них операциях в той далекой стране. Лишь под конец вечера они вернулись к нашему времени и, как бывалые бойцы, оценили ситуацию в государствах ближайшего к России зарубежья.

— Америкосы, — мрачно сказал Потапов, — хотят править миром.

— Ничего у них не получится, — Сотников налил себе в стакан апельсинового сока.

— Не скажи. А Украина? Опять какой-то майдан затеяли…

— Толя, моя тетушка, старшая сестра матери, про хохлов мне так говорила: люди они, конечно, работящие, но голова у них дурная. Уж она-то их знала, как облупленных. Потому, что с весны 1943 года служила в особом отделе 97-й гвардейской стрелковой Полтавской дивизии и воочию видела все украинские «вытребеньки»…