Ещё целый день я провела в Варэй, но уже на правах гостя, а не студента. Почему? Страшно возвращаться в Мордвин без приказа. Даже не страшно, а «ссыкотно», не знаю, есть ли в языке сакрит альтернативный перевод, но вот именно так я себя чувствую. Дронго Флэтчер писал письма, скрипя красивым пиром по бумаге. Честно говоря, мне показалось, что он немного пьян. То и дело этот сварливый старик хихикал себе под нос и что-то увлечённо нашёптывал, видимо не понимая, что говорит вслух.

— Лефрой, я ещё ни разу не видел, чтобы по окончанию учёбы, выпускник не рвался восвояси, — заворчал он со мной, — Давай выезжай домой!

— Меня сюда отправили надолго, поэтому в Мордвине не ждут, вряд ли они будут рады моему нежданному появлению.

— Дурёха, хорошему боевому кадру всегда рады, сейчас же война! Сегодня же выезжай. — сказал уже своей излюбленной сварливой интонацией Флэтчер.

— Герцог должен это позволить, иначе я туда ни ногой. Может вы ему письмо напишите?

— Если ты боишься не найти Мордвин, то выкинь это из головы. Я дам тебе ориентиры, а, когда ты подступишься к защите, то Блэквелл сам тебя пропустит.

— Да нет же, я боюсь не заблудиться, я знаю где Мордвин и как туда попасть. Только я в любом случае буду там непрошенным гостем.

— Ты боишься Герцога или так ненавидишь?

Он развернулся ко мне вместе со скрипучим креслом. Ага, точно немного под хмелем! И, видимо, ему скучно, потому что жажда поговорить на лицо. Что ж… мне ведь тоже интересно!

— А разница? Одно другому не мешает.

— Он Великий человек, девочка, цени то, что живёшь в его время. Он гений, если б его не было, мы бы уже все были или мертвы, или в рабах ходили…

В рабах? Не убедил, ведь я и есть раб, и какой! Лимбо!

— Он создал себе такой нерушимый авторитет, как такое возможно в его годы? — спросила я.

— Он с пеленок был особенным, в такой семье иначе сложно, — Дронго посмотрел на меня оценивающе. А потом продолжил, — Его отец в своё время многим пожертвовал ради мира, его брак был по расчёту. Своеобразным последним шансом сохранить мир между заговорщиками и действующей властью. — его сотряс хриплый кашель, — Кларина Вон Райн — та ещё стерва была, но Феликс умел её осадить, только вот не любил никогда. Всё стало проще, когда родился их сын, Феликс обрёл в нём надежду. Но потом… как это бывает единожды в жизни и навсегда, полюбил женщину и всё пошло не по плану. Кларина рвала и метала, настраивала сына на ненависть к отцу, её здоровье начало сдавать. А Эванжелина ещё и забеременела… Когда родился Винсент, мой дорогой друг принял его как законного, сама понимаешь, что его жена начала устраивать.

Какое тяжёлое детство…

Я читала про эту Кларину. Она из дома Вон Райн — это очень древняя и необычная семья, славящаяся своими межродовыми браками для выведения совершенного мага. Вон Райны так или иначе всегда стояли рядом с властью, их богатства и влияние были сравнимы всего с двумя другими семьями магического мира, одна из них Блэквеллы, а до них Пемберли-Беркли. Феликс Блэквелл видимо заключил мир политическим браком… Значит ли это, что Вон Райны были как-то связанны с зреющей нестабильностью власти? Несомненно! Тут к гадалке не ходи, семья явно непростая и замешана в перевороте.

— А что мать Винсента?

— Эва была редким магом, очень редким. Она что-то вроде одинокого мудреца или Оракула была, её сторонились…

— Сильный маг?

— Дело не в силе, а в значимости скорее… В общем особенная, такие бывают в истории, но редко. Они договорились, что Винсент будет воспитываться в Мордвине, а саму её отослали далеко, чтобы Кларина до неё не добралась.

— Репутация Феликса тоже свою роль сыграла?

— Безусловно! Кларина его этим сильно шантажировала. В общем, Винсенту пришлось не легко с мачехой, да и сводный брат относился к нему как прислуге. Незадолго до его четырёхлетия Эва пришла повидаться с ним, там был старший сын Феликса, Элайджа, который вполне сознательно напал на неё. Винсент попытался защитить её, но был слишком мал и тогда… его мать умерла у него на глазах.

Бог мой, какой кошмар!

— Элайджа убил её? Сильного мага убить сложно, маленькому мальчику это ведь не под силу!

— Не сравнивай женщину-мага и наследного Блэквелла. Дети этой семьи в разы сильнее многих взрослых магов, а Элайдже уже было двенадцать. И он не хотел её убивать, он конечно сын Кларины, но не чудовище же. Винсент… С ним произошло страшное, сама понимаешь. Он перестал говорить, Феликс что только не делал. А магия в нём перешла на другой уровень, хотя он этого и не понимал ещё. Бедный мальчик болел долго.

То есть он такой социопат с детства! Ирэн Барко умерла всего через год, не говоря уже об отце, о соратниках. Я была права в день, когда он выкачал у меня половину крови: его жизнь — сплошные поминки. Это ужасно.

— А Кларина? Она не скрывала своего счастья видимо? Конкуренцию уничтожили, бастард обезврежен, сын в шоколаде, — рассуждала я.

— Примерно так, эта стерва сделала многое, чтобы добить Винсента, а ему и так было не сладко. Но у него был любящий отец, который понимал его. Им повезло друг с другом.

— Элайджа умер? Как?

— Три года спустя он и его мать попали в заварушку, Некромант к тому моменту уже набирал сторонников.

Поделом. Маленький ублюдок заслужил свою смерть.

— И Кларина тоже умерла?

— Я ощущаю себя на допросе, девочка!

Очевидно, и она откинулась. И снова: поделом. Таких сук надо травить ещё во младенчестве. Чёрт знает, что из себя представляет её семья на деле, но и им бы я поотрывала лапки, как комарам, жужжащим всю ночь у уха.

— Простите, — в это время говорю я, понимая, как невежливо было налегать с расспросами на чудного старичка-куратора.

— Алиса, ты ведь будешь хранить в тайне наш разговор?

— Обещаю вам.

— Ты необычная девочка, уж я-то много в жизни повидал. Я говорю тебе всё это, чтобы ты не будешь так… категорична к Блэквеллу, он…

— «Великий человек и гений». Я поняла.

— Ты поймёшь, но позже. Только мой тебе совет, не поддавайся на его… мужское обаяние, а то…

Тьфу, что б вас всех! Почему все темы сводятся к одному?

— Мистер Флэтчер, я здесь не для этого.

— А для чего?

— Не для того, чтобы сломя голову бежать на открытую местность за сумеречным призом.

— Конечно, ты умнее этих лоботрясов в разы. Не смей проболтаться о нашем разговоре, это наша тайна. Я же не ошибусь в тебе?

— Чтоб мне провалиться, но не разочарую! — подмигиваю я ему.

Он вышел проводить меня сегодня. Будь я сентиментальной, то сказала бы, что испытываю трепет к этом старику, что он для меня как ворчливый, но очень мудрый дедушка, периодически страдающий маразмом.

Но я — всё ещё я, поэтому я кланяюсь ему и просто смотрю в его выцветшие глаза, обрамлёнными тысячью морщинок. Когда-то давно Дронго Флэтчер был очень улыбчивым и невероятно обаятельным мужчиной, но нескончаемая война принесла слишком много бед и его лицо изменилось и застыло в ворчливом и суровом выражении лица, которое не пощадило время.

— Ещё увидимся, моя дорогая — говорит он, и я пришпорила лошадь, из-под копыт которой полетела пыль. Я пересекла реку, потом была мокрая земля, а потом нескончаемые снежные степи, потом снова снег, но уже в лесу, а за лесом…

…За лесом город, который в древности называли обетованным краем северного сияния и грозовых облаков, на Севере омывающийся Крайним Морем, на Западе смотрящий с отвесной скалы на безграничные просторы гор, на Юге охранялась плюющимися без конца гейзерами (свидетельствующим о не прекратившейся вулканической деятельности), а на Востоке был древний лес с многовековыми деревьями и плодородными землями. Благословенный всеми четырьмя стихиями Мордвин, оплот магии, столица и сердце всего Сакраля, и владение Великого и Ужасного, но такого несчастного Винсента Александра Блэквелла.

Я дома.