На кухне трудилась повариха и асклеп по совместительству, женщина совершенно универсальная во всём и незаменимая на протяжении многих лет. Линда работала в замке почти всю жизнь, и научилась не удивляться происходящему. Но светловолосая рабыня по имени Алиса уже не в первый раз привлекала внимание нелюбопытной Линды, потому что была действительно странной. Девушка никогда не ела то, что готовят другие повара. Стол мог быть заставлен разными изысками, а она, не зная кто что готовил, тянулась только к той пище, что вышла из рук Линды. Это было необычно и приятно.

А вчера девушка вообще пришла впопыхах в дорожной одежде, мокрая от снега и начала готовить себе мясо. Линде нравилась молчаливость рабыни, ненавязчивость — это то, чему учили служанок с детства, и Линда знала своё место, хоть и была близка к хозяевам замка. Алиса дружелюбно и скромно улыбнулась Линде, когда домыла посуду, а потом покинула кухню, направляясь на задание. В этот день она пришла специально пропустив общий завтрак, чтобы не сталкиваться с Матильдой и остальными рабами, но это не значило, что девушку не обсуждали за завтраком. Линда не задавала вопросов, но всё же было необычно, что хозяин запретил кому-либо выдавать рабское происхождение этой интересной рабыни. Хозяин есть хозяин, значит, имел веские причины давать такой приказ.

Линда искренне любила этого зловещего Винсента Блэквелла, он вырос у неё на руках, а когда мачеха особо изощрялась в попытках сжить мальчика со свету, то он приходил к Линде на кухню или проводил с ней всё время в госпитале, готовя снадобья. В последнее время он редко к ней наведывался, но сейчас он напряжённый стоял в дверном проёме и внимательно наблюдал за движением сонной Алисы, которая порезалась ножом, а потом пролила мимо чашки горячий чай, облив стол и свой халат в придачу с репликой:

— Да чтоб тебя! Ну сколько можно!?

Девушка бурчала что-то себе под нос, пока несла тарелку с едой и чашку чая к столу, спотыкаясь по дороге. В итоге расплескала половину содержимого кружки и уронила часть овощей:

— Линда, простите за беспорядок, я всё уберу!

— Не беспокойтесь, садитесь и ешьте спокойно, я сама.

— Спасибо… мне надо с вами посоветоваться, вы не против?

— Конечно!

— Я хотела спросить про… — Алиса будто проглотила слова и нахмурилась, а потом повторила попытку, — Мне тут… я… — она снова и снова пыталась сказать что-то, но слова будто застревали в горле.

— Мисс, с вами всё хорошо?

Алиса смущенно завертела головой в знак отрицания и села за пустой стол. Она начала медленно и задумчиво есть, в то время как хозяин всё так же стоял в проходе, наблюдая за ней. Он окончательно оправился от своей слепоты уже несколько дней, раны затянулись хорошо, в общем, он был здоров. Линда безмолвно поздоровалась с ним и мягко улыбнулась, в ожидании того редкого выражения лица Блэквелла, что принадлежало только ей, и дождалась. Лицо сурового и расчётливого мужчины озарила почти детская улыбка во все зубы, а глаза засветились и прищурились так, будто он его чесали за ухом, как кота. Он немного пожал плечами и наморщил нос, а морщинки на его лице исчезли совсем, отчего Винсент Блэквелл сразу помолодел лет на 10, но Линда всё равно видела в нём не взрослого Герцога Мордвин, скорее мальчишку с разодранными коленками и вечно испачканным в грязи лицом, который воровал печенье для мальчишек из деревни прямо из-под носа своей няни. Через пару секунд наваждение развеялось, и Герцог вернулся в своё неприступное обличие, а Линда почувствовала себя лишней. Уходя, она пожелала Алисе, не сводящей глаз с точки, в которую смотрела на протяжении последних пары минут, приятного аппетита и скрылась.

— А мясо не сыровато? — подошел Блэквелл к рабыне сзади и наклонился, упершись одной рукой о стол, а второй о спинку её стула. Она дёрнулась от неожиданности и чуть не поперхнулась, параллельно послышался звон упавшего на пол ножа. Алиса перестала жевать и замерла, взгляд её был стеклянным, да и в целом выглядела она странно, больше походя на статую, — Продолжай свой завтрак, — отстранённо велел Блэквелл, подмечая новые детали её необычного поведения.

Девушка снова начала есть, но уже не так расслабленно. Нож подлетел к ней прямо по воздуху и сам резал мясо на мелкие кусочки, а Алиса лишь натыкала их на вилку.

— Ты жутко рассеяна и неуклюжа. Обычно всё иначе, — снова заговорил Блэквелл.

— Не выспалась.

— А, по-моему, есть другая причина.

— И какая?

— Тебе сегодня почему-то не даётся концентрация.

— Говорю же: не выспалась, — буркнула она, явно не желая ни с кем разговаривать, и тем более с ним.

— Ты двое суток со Вторым уровнем магии, — он задумался, — Магия должна влиять на твой организм совсем иначе, убирать несовершенства человеческой природы. Как-то странно…

— Я ни слова не понимаю.

Его рассуждения будто пролетали мимо её ушей, и он уловил её невнимательность:

— И выражаешься ты… не так витиевато, как обычно. Раздражительна, невнимательна, ленива, — он закусил губу и его брови поползли вверх в удивлённой гримасе, — Неужели пмс?

Алиса бросила вилку со звоном и возмущенно посмотрела на Хозяина:

— Мой менструальный цикл тоже ваше дело?

Блэквелл не смог подавить улыбку:

— Так я угадал?

— Чёрт! — психовала она, — А вы не думаете, что это уже перебор? Это унизительно, когда мужчина суется в такие вещи… вы мне не бойфренд, чтобы вас это касалось…

— То есть угадал!

Она удостоила его взглядом разъяренного зверя исподлобья со сдержанной репликой:

— Бинго, Милорд! Да, у меня менструация.

Лицо Герцога Мордвин озарила озорная мальчишеская улыбка, в которой было столько эмоций, сколько он обычно не проявлял с чужими людьми. Блэквелл редко показывал свои красивые белые зубы людям в дружелюбной атмосфере, поэтому Алиса ценила момент, рассматривая каждую деталь его редких ужимок. Секунды его победного выражения лица сменились обычной показной сдержанностью, и улыбка исчезла, оставляя в глазах шальные искорки, но голос был уже вполне серьёзным:

— Я бы хотел, чтобы ты обследовалась. И я так говорю не потому что у тебя есть выбор, а потому что ты и так раздражительна, и портить тебе аппетит нет смысла. Тебе надо хорошо питаться, я бы прибавил тебе пару-тройку кило… лишним не будет!

— Зачем? Я здорова.

— То-то и настораживает. Через чур для Второго уровня, — он опустил глаза на деревянные стол, рассматривая царапины.

Алиса лишь наморщила нос, не желая вникать в суть его слов:

— Слишком много слов, босс.

— Ладно. Тогда проще: обследуйся.

Алиса закатила глаза, но ничего не ответила.

— И ещё кое-что, — он сделал паузу, привлекая внимание рассеянной девушки, — Никто не должен знать об «особенностях» твоей магии. Для всех любопытных твой кристалл в медальоне, ясно? И ни слова про второй уровень магии.

— Думаете, не бросится в глаза то, что на мне всё заживает, как на собаке? Да и диапазон магии стал шире.

— Бросится, но не сразу. Просто делай, как я говорю, — рыкнул он и слегка хлопнул по столешнице тяжёлой ладонью, но Алиса не дёрнулась, а лишь подняла безразличные глаза.

Она явно не была настроена на конструктивный диалог, и Блэквелл, видя это, снизил напор. Он посмотрел на стремительно пустеющую тарелку девушки и сказал:

— Мясо… Кровь на нём у тебя вопросов не вызывает?

— Нет.

— Ты ешь почти сырое мясо.

— Что дальше? В туалет со мной будете ходить или проверять кислотно-щелочной баланс во рту? Неужели мой рацион питания тоже ваше дело?

— Обычно нет.

— Почему тогда вас это интересует? — она спросила это резко переменившись, потому что в этот миг стала вдруг обеспокоенной и более мягкой.

— Да уж есть повод, — он отстранился и холодно на неё посмотрел, — Акаша. Допустим, я и так прекрасно знал, что ты не безобидная овечка, однако отчёт Бальтазара и мои собственные наблюдения вызывают беспокойство. Тут ещё и мясо сырое ешь, даже не скрывая.

— И вы решили… — она сделала паузу и нахмурилась, — …Что вы решили? Что я восстала из ада, чтобы поглотить бедный остров Убуд, а на обратном пути прогуляться до Мордвина, чтобы полакомиться стейком слабой прожарки?

— Почему ты? Почему они выбрали тебя?

— А вы? — ответила вопросом на вопрос Алиса с вызовом, — Им нужна сила, вам нужна. Тут не надо быть семи пядей во лбу.

— Не просто сила, ведь тогда бы они впустили меня, а я уже пятнадцать лет пытаюсь проникнуть на этот чёртов остров и без толку.

— Милорд, что вы хотите услышать? Я действительно не невинная овечка, а Убуд выбрал меня — отрицать это бессмысленно, — она отрезала кусок мяса, наткнула его на вилку и подняла его на уровень своих глаз, — Но это не сырое мясо, это — стейк слабой прожарки, он такой и должен быть, а я вовсе не Антихрист. И не мешайте мне есть, ведь вы велели мне набрать пару кило! — прикрикнула на него, нервно подула на прядь волос, падающую на глаза, и добавила уже смущенно, — Пожалуйста.

Блэквелл внимательно наблюдал за её реакцией.

— Ты сама готовишь себе еду?

— Нет, это полчища моих рабов и слуг, кто ж ещё? — бурчала девушка.

Она была раздражительна, как никогда, и это было крайне необычно, ведь Блэквелл привык, что Алиса всегда думает на шаг вперёд.

— Но зачем? Тебя ведь кормят, — поинтересовался он.

— У вас тут нечем больше заняться.

— А на самом деле?

Она подняла на него уже спокойные глаза, но полные недоверия:

— На рынке меня кормили помоями и овощными очистками, на острове тем, что должно было меня одурманить и убить. Не хочу разочароваться в единственном месте, где мне спокойно, ведь тогда это меня разозлит.

— Последнее место, познавшее твою злость, проглотил океан. Но вот рынок…

— Цел, но это вряд ли надолго. Убуд пал жертвой своих пороков, тоже будет с Омаром Халифой, — она улыбнулась, — Он жутко алчный!

С этим Блэквелл не мог не согласится, ведь Омар действительно ходил по грани и маневрировал между двух противоборствующих властей, хоть и крайне искусно. Рано или поздно он должен был бы оступиться, и все это прекрасно понимали, вот только когда? Алиса явно была в первых рядах тех, кто ждал провала Омара, и Блэквелл знал, какое выражение он увидит на её лице, когда это случится, ведь видел это во время «гибели Атлантиды».

— А ты не молишься перед едой? — спросил Блэквелл.

— Зачем? Я вроде неплохо готовлю, чтобы ждать после еды смерти…

Он подавил улыбку и спросил:

— Чаще всего люди молятся не для этого. Не веришь в Бога?

— Зачем отвлекать Создателя каждый раз, когда я захочу есть? Он ведь и так занят, слушая бред миллиарда других людей, которые набивают брюхо. И как тогда просить у него терпения и понимания, если всё, что он слышит это «Дай нам хлеба, молочного поросёнка каждую вторую среду сентября и мартини с лимоном и маленькой оливкой»?

— Сначала в молитвах люди благодарят его за то, что он уже им дал, — улыбаясь, сказал Блэквелл, которому нравилось спорить с девушкой.

— Будь я на его месте, то предпочла бы словам действие. Благодарностью они лишь сотрясут воздух.

— И, тем не менее, ты поблагодарила меня за саи.

— Не встречала вас, Милорд, на иконах! — усмехнулась она, а потом продолжила, — Ваш подарок — разовое явление, вы же не будете закидывать меня оружием снова и снова? Но если вы хотите, я каждый раз после еды буду стучаться к вам, перечислять всё, что съела, как это вкусно, благодарить и просить, чтобы впредь вы были бы на столько же щедры подкидывая мне провиант. Готова поспорить, что, помножив сумму таких душе излияний в день на количество ваших слуг и рабов, вы сойдёте с ума…

— И сожгу праведным огнём всех без разбора! — Блэквелл рассмеялся, нарисовав эту картину у себя в воображении, — Богатая у тебя фантазия…

— Этого не отнять, — задумчиво сказала Алиса, делая из бумажной салфетки фигурку кота, — Я знаю, что вы приплыли на Убуд собрать жатву и получить результаты от выполненного мною задания, но всё же… это было как нельзя вовремя, и я благодарна вам. И за месть. Вы позволили этому случится, хотя можно было обойтись какими-нибудь штрафными санкциями, или как у вас тут принято? — она мягко улыбнулась, — Спасибо.

— Спасибо за то, что поучаствовал в убийстве целого народа? — переспросил он.

— Жалеете?

— Сложно сказать, — задумчиво ответил Блэквелл, — Я сторонник радикальных мер, а эти нелюди были энергетическими каннибалами, водивших власть в моём лице за нос. Однако они были людьми, а это в наше время самый ценный ресурс.

— Что-то теряешь, а что-то находишь, — сделала вывод Алиса и посмотрела в его глаза игриво, — Вы потеряли потенциально неверных воинов, которые могли быть пушечным мясом, они могли вас предать или понести вам убытки.

— Аргумент. Но что я нашёл? Злопамятного и безжалостного мага второго уровня, который, по мнению целого народа, есть воплощение греха?

— Говоря на вашем языке, вы приобрели ресурс. Интеллектуальную батарейку, самостоятельную в рамках своих компетенций. Я вам пригожусь, не сомневайтесь и не жалейте, — она ещё раз одарила его очень странным взглядом исподлобья и подула на своё бумажное творение.

Фигурка, будто живая, двинулась на четырёх лапках к Блэквеллу, внимательно наблюдавшему за происходящим. Девушка подпёрла рукой подбородок и лениво взглянула на бумажного кота, идущего к Хозяину.

— Как? Всё ещё не пойму, как магия течёт в тебе, — произнёс мужчина.

— Не только во мне. С вами та же ерунда, мы выяснили это, когда топили остров.

— Вряд ли.

— Вы зациклились на своих побрякушках. А ведь не они дают вам силу, иначе в моём мире ювелирные лавки бы были колыбелью магии. Я покажу ещё раз…

Алиса подняла брови и улыбнулась. Она протянула руку Хозяину, он с тревогой посмотрел, но спустя мгновение колебаний дал ей свою ладонь.

— Я снова буду вашей призмой.

Он на секунду задумался, но поддался спокойному тихому голосу красивой девушки, держащему его ладонь. Блэквелл сконцентрировался на незажжённой свече, стоявшей на столе, и направил магию, как и сказала Алиса. В первый раз это было в спешке и неосознанно, он даже не понимал, как всё произошло, словно то было сном, но теперь…

Огонь вспыхнул с бешенной силой, но не только на той свече, на которой сконцентрировался мужчина, а и на остальных на кухне, а также заполыхали дрова в печи невероятно сильным пламенем. Хозяин и его рабыня не ожидали этого и дернулись, а девушка даже звонко засмеялась. Она ничего не сказала, но посмотрела в изумрудные глаза своего Хозяина с победным видом.

— Ты — бунтарь, — заключил Блэквелл, — Ломаешь все рамки, которые строили тысячелетиями.

— А иначе скучно, да и…

— …У меня тут больше нечем заняться? — опережая её произнёс мужчина. Она изящно кивнула, хитро глядя, — Совет даёт тебе новое задание.

— Я не подчиняюсь Совету, я подчиняюсь вам.

— Верно, поэтому я лично проконтролирую исполнение.

— Что за задание?

— Нужно достать один важный ключ.

— Напоминает испытание в Форт Боярде, — хмыкнула Алиса.

— Всё сложнее, чем ты думаешь. Этот ключ хранит один неприятный человек, и в обычное время его окружает целая сотня надрессированных охранников.

— А в необычное время?

— В необычное время он залипает в одном месте, где я назначил с ним встречу. Это… бар. Дольно обычный бар для необычных людей с развратом, алкоголем… говорю же обычный бар! Это нейтральная территория двух властей, где нельзя пользоваться магией, такое правило.

— И какой план?

— В том и суть, что плана нет. Видишь ли, тебе понадобятся всё твоё богатое воображение и ловкость, чтобы достать ключ.

Алиса пристально на него смотрела, о чём-то рассуждая:

— Для вас это очень важно, — проговорила она на одном дыхании, — Ключ ведь не для Совета? Совет вообще об этом не знает… вы наконец-то нашли мне применение, — она замолчала, Блэквелл ожидал, что её лицо озарит победная улыбка, но этого не произошло, — У вас ушла целая прорва времени, чтобы понять, что меня можно использовать вне койки.

— Разочарована во мне?

— Нет, не в вас, — она снова сделала паузу, а потом сказала уже недовольно и задумчиво, — В себе.

— Даже так? И почему?

— Вам вряд ли суждено постичь мои причуды, Милорд! Так… почему бы вам не взять ключ самому?

— Именно ты должна сделать это. Я не могу — я лицо официальное, если я поведу себя некорректно, то будут очень серьёзные последствия.

— А вас ни капли не смущает, что вы, как официальное и титулованное лицо, сидите на кухне для проституток и едите за одним столом с рабами? — она покрутила бокал с морсом, будто взбалтывая содержимое.

— Для рабыни ты слишком остра на язык, — осёк её он, а потом прибавил, — Я провёл на этой кухне всё детство, пока мачеха была в Мордвине хозяйкой, питаясь со слугами, шлюхами и рабами, — Он встал из-за стола и посмотрел на неё сверху вниз, — Сегодня в ночь будь готова, встретимся у конюшни. Одежда обычная. Этот бар в Ординарисе.

Алиса опустила глаза и закусила губу. Блэквелл не мог не заметить смятение девушки, которая будто скрывала что-то:

— Ну? В чём загвоздка? — спросил он.

Она сделала долгую паузу, прежде чем подобрать слова:

— Если бы… перед вами оказалось что-то, что не вяжется ни под одну известную вам категорию определений, что бы вы сделали с этим «даром»?

Этот вопрос застал Герцога врасплох и, прежде чем ответить, он внимательно изучил лицо девушки, чтобы понять причину, по которой она задаёт такой странный вопрос. Но как бы он не старался её понять, ничего не выходило, и тогда он ответил:

— Избавился бы… — соврал он, а потом прибавил, — …Если хватило бы ума!

— А если бы не хватило?

Он смотрел на неё и понимал, что вот она эта ситуация: Блэквелл увидел Алису тогда на рынке и не смог понять, что перед ним такое. У него было в общей сложности около сорока минут, прежде чем заключить тот договор Лимбо, и эти минуты в его голове творился по истине хаос, ведь он не знал правильно ли поступает. Каждый день с момента покупки Алисы он убеждался всё больше в её уникальности, но так и не определить хорошо это или плохо.

— Я бы изучил этот дар, — осторожно заговорил он, — Если это вообще возможно. Бояться неизведанного глупо, раз уж это тебя уже коснулось, так?

Она кивнула, как будто этот ответ очень много для неё значит:

— И насколько можно разгадать суть чего-то неизвестного в короткие сроки?

— Думаю, это возможно… у каждого замка есть в наборе ключ, а если ключ утерян, можно подобрать отмычку. Дело ведь в мотивации!

Её лицо выражало лишь сосредоточенность, и это отвлекало Блэквелла от сути их разговора. Он пытался понять, почему девушка завела эту беседу и почему у него такое чувство тревоги от этого. Он вдруг понял, что хочет убрать озабоченность с её красивого лица, и начал говорить спокойным, умиротворяющим голосом:

— Знаешь… есть одна легенда, — он сделал паузу, чтобы убедиться, что она слушает. Она подняла на него любопытные глаза, — Эта легенда о демоне, а точнее о демонессе. До превращения она была очень умной и красивой женщиной, одарённой очень большой магической силой. Она была совершенна во всём, кроме души, которая была такой же чёрной, как и её чёрный взгляд после обращения. Случилось так, что она умерла… на деле её убили очень жестоко, но суть сейчас не в этом. Её любил один сильный маг, он не хотел терять свою возлюбленную и превратил её в демона, чтобы жить с ней вечность.

— А она его любила? — серьёзно спросила Алиса.

— Нет, — сухо ответил Блэквелл, — Не любила, и проводить вечность с ним не хотела. Став демоном, она потеряла остатки человечности и, как это и делают типичные стервы, вырвала сердце своего спасителя, только в буквальном смысле.

— Ну… перегнула палку. Можно было как-то иначе отвергнуть.

— Он всё равно остался бы без сердца, не суть! Её звали Игнис, она прожила ещё целый век во тьме разрушая чужие жизни.

— Во тьме?

— Как гласит легенда, она не выносила солнца, поскольку солнечный свет был ключевым в заклинании воскрешения. Спустя сто лет она не постарела ни на день, сохранила красоту, но не душу. И тогда на закате она вышла на солнце и получила Искупление, освободившись от оков жизни демона. По легенде, золотые слёзы, которые лились перед смертью из глаз демонессы, были её раскаянием за все грехи, что она совершила. Они были цвета солнца, и обладали чудодейственной силой, — Герцог замолчал, потому что Алиса нетерпеливо вздохнула, — «Золотые слёзы Игнис», так их называли люди тех времён.

— «Тех времён»? То есть в наше время есть другое название?

— Есть. Это «Велес», реальное зелье, которому придумали красивую легенду, чтобы оправдать потерю его главного компонента. Видишь ли, это зелье настолько старое, что никто не знает ни его рецепта, ни катализатора, который активирует его якобы полезное действие.

— И какое у него действие?

— По легенде Велес — как благословение леприкона, — он улыбнулся, — Как четырёхлистный клевер. То есть… как это объяснить? Если тебе суждено опоздать на поезд, удача Велеса должна задержать поезд, но если тебе суждено упасть под это поезд, то упадёшь, но может смерть будет не такой мучительной. Зелье, по легенде, отводит неудачу всего на шаг, но катализатор утерян и на деле — это просто на просто сироп для суицида. Не путай с ядами!

— …То есть утраченный катализатор? — переспросила она.

— Ты только это уяснила из всей истории? — вопросом на вопрос ответил он, — Мораль в том, что…

Он не договорил, потому что Алиса улыбалась счастливой улыбкой и не слушала его больше. Потом она внезапно соскочила с места, забыв про грязную посуду, которую обычно убирала, перегнулась через весь стол прямо к Блэквеллу и поцеловала его в щетинистую щёку совершенно не принуждённо со словами:

— Гений! Вы — небритый гений!

И убежала прочь из кухни, оставляя зловещего Лорда Блэквелла в ступоре сидеть за столом, прикасаясь к щеке рукой в том месте, куда дотрагивались губы девушки.