Он пытливо на неё смотрел какое-то время, а она изучала глазами огонь, будто что-то обдумывая. Потом она перевела взгляд на Майкла Уоррена, стоящего у рояля и медленно произнесла:

— Я прекрасно понимаю, что происходит.

— И что происходит?

— Прощупываете мои слабости, хотите напугать, чтобы потом мною управлять. Мужчины в этом одинаковы до разочарования.

— Не о том думаешь. Сотрудничество — твой единственный шанс избежать грядущего.

— Не там вы врага ищите, Милорд. Но вас не переубедить, поэтому делайте то, что задумали.

Он не поверил своим ушам. Лорд Блэквелл не ожидал от рабыни такого выбора, ведь было очевидно, что она скорее пойдёт на смерть, чем будет изнасилована. Герцог пошёл к роялю, где стоял без дела Уоррен и шепнул что-то на ухо своему приятелю, а потом сел на стул, открыл крышку инструмента и начал играть какую-то депрессивную мелодию совершенно самозабвенно. Он в миг отключился от того, что происходит вокруг, отчего Алиса поёжилась, потому что ей не нравился человек, который сейчас уверенно к ней шёл, разглядывая вожделеющим взглядом. Он произнёс:

— Я буду сегодня тебя учить смирению и послушанию, детка! — самодовольно сказал он, а Алиса подняла надменно бровь, — Дуру не включай, всё очевидно, я буду тебя иметь, пока ты не усвоишь урок. И я надеюсь, что тебя хватит надолго, потому что программа насыщенная и… унизительная.

— Попробуй! — спокойно произнесла девушка, стоя неподвижно.

Уоррен приблизился к ней, и хотел было развернуть Алису к себе спиной, но она ловко обратила его движения ему же во вред и опрокинула тяжёлого мужчину, который был выше её на полголовы и раза в два раза крупнее. Он быстро поднялся с пола и засмеялся:

— Винсент! Облегчи мне задачу, прошу! — крикнул он Герцогу, который, не отрываясь от игры на рояле, отдал приказ девушке.

— Алиса, не сопротивляйся моему приятелю, — бесстрастно произнёс он.

Так прозвучал приказ, который раду Лимбо проигнорировать было невозможно. Девушка напряжённо попятилась от Уоррена, который словно загонял её в угол, где играл свою драматичную мелодию Блэквелл. Уоррен настиг её у массивного музыкального инструмента и взял за голову, притягивая её губы к своим. Он не столько целовал её, сколько кусал, но девушка не могла сопротивляться из-за приказа Хозяина. Уоррен поднял Алису за бёдра, сажая на рояль, а сам начал трогать её тело, изучая своими руками. Алиса пыталась сопротивляться, но медальон на её шее начал прожигать ей кожу. Её дыхание сбилось, она судорожно глотала воздух, грудь вздымалась. Уоррен положил её на рояль, медленно задирая подол платья девушки, а потом, добравшись до её оголённых ног, начал целовать внутреннюю часть её бёдер:

— Винс, быть твоим другом — сущее удовольствие! Я таких женщин давно не видел… обычно под дорогой одеждой встречаешь дряблый зад, но это… — он положил ноги Алисы себе на плечи, а потом залез сверху на неё. Алиса попыталась скинуть его с себя, но снова медальон душил её, снова причинял муки.

Блэквелл всё играл и играл, перебирая чёрные и белые клавиши, стараясь не обращать внимания на происходящее, лишь его нервно дёргающаяся нога могла выдать напряжение, но ни Уоррен, ни рабыня, этой маленькой детали под роялем увидеть не могли. Алиса закрыла глаза, когда губы Майкла Уоррена начали ласкать её шею, спускаясь к груди, а когда открыла, и они были уже спокойными и ничего не выражающими. Она вдруг просто повернула в бок голову к своему Хозяину и начала слушать музыку, её длинные волосы локонами случайно соскользнули на ноты, стоявшие перед её господином. Блэквелл поднял на неё взгляд, и пальцы перестали его слушаться, мелодия оборвалась:

— Уоррен, остановись.

Мужчина даже не услышал Герцога, пока тот требовательно не повторил:

— Я сказал «стоп»! — во второй раз он сказал так же тихо, но звуки его голоса прокатились по комнате словно густой туман и почему-то эффект был леденящий.

И Уоррен резко остановился под властью мурашек на своей коже, которые появлялись всякий раз от одного лишь взгляда или слова зловещего Герцога. Майкл Уоррен всегда гордился своим бесстрашием и отчаянным поведением в бою, он никогда не останавливался, не брал в плен, не щадил никого и не тушевал перед врагом, каким бы страшным тот не был. Но этот человек всегда боялся Герцога, и этот страх был первобытным, сковывающим и превращал Майкла в безропотного мальчишку.

Уоррен на секунду вспомнил как он познакомился с Винсентом Блэквеллом, когда им было по тринадцать лет. Феликс Блэквелл распорядился на день рождения сына собрать лучших мальчишек для нового отряда, который в последствии превратился в лучшую боевую группу Сакраля. У них было всего восемь человек, но они были сильнейшими и самыми отчаянными, следуя за своим предводителем в огонь и в воду. И вот из этого отряда осталось всего трое: Винсент Блэквелл, Уоррен и Кастиэль Кассель, который стал инвалидом, но нашёл в себе силы создать новый молодой отряд. Блэквелл наделил Уоррена властью и сделал своим вербовщиком, ввёл в Совет Эклекеи, но навсегда остался тем единственным человеком, который вызывал у Уоррена дрожь в коленках. Бывало такое, что Майкл забывался и выпускал из себя всю жестокость, и жажду наживы которые дремала в нём вынужденным сном, никто не мог его остановить и даже тогда последнее слово было за Блэквеллом.

— Винсент, я же даже не начал ещё! — вернулся к реальности Уоррен.

— Тогда тебе будет легко отступить.

— Ни за что!

Блэквелл просто посмотрел на друга, и тот под тяжестью взгляда отстранился от девушки и слез с неё.

— В другой раз, детка! — сказал он Алисе, проводя рукой по её коже.

Алиса осторожно встала, поправила волосы и совершенно неожиданно вонзила шпильку в горло Уоррена. Кровь брызнула и потекла по шее мужчины толстой струйкой, а девушка улыбалась.

Блэквелл рассмеялся, а Уоррен хотел было ударить девушку, но Герцог опередил его порыв приказом:

— Майкл, оставь нас. Немедленно!

Уоррен гневно корчился, пытаясь не нарушить приказа главнокомандующего, он пытался остановить кровь и поспешил выйти из кабинета. Когда дверь за ним захлопнулась, Блэквелл произнёс:

— Ты могла сделать это и раньше. Я видел, ты боролась с брезгливостью, а не со страхом.

— Как вы поняли?

— Страх сильнее. Ты маг и твой страх активизировал бы непроизвольную магию.

— Я бы испугалась, если бы всё было по-настоящему. Если бы вы оказались так же ничтожны как он, то я бы начала сопротивляться.

— Это очень рисково, потому что обычно Уоррен действительно выполняет то, что обещает.

Реакция Алисы показалась ему странной, потому что она нахмурилась и присела, заглядывая под музыкальный инструмент, и щупая его ножки:

— Тогда у вас очень крепкий рояль.

— Нет, не здесь и не при мне!

Она смотрела на огонь, совершенно ничего не выражая:

— Зачем я вам? Вы дорого заплатили за непригодный товар, не верю, что из жалости, — перевела глаза на него и посмотрела с жестокостью. Он узнал в ней ту кровожадную бесчувственную машину убийств, которой она была на Арене Смерти.

Была ли она в этот миг настоящей Блэквелл не мог, но жажда найти ответ на этот вопрос пробудила небывалый азарт.

— Непригодный? Ты себя так оцениваешь? Мне интересно узнать твою версию, итак: зачем ты мне? — действительно ему было интересно куда завел её цепкий ум.

Она выдержала паузу:

— Не для грязной работы явно. Я вряд ли предназначена для удовлетворения похоти ваших гостей, иначе не дали бы столько денег на рынке за простую шлюху, но и ваша похоть — не моя забота. Вы не будете брать что-то вопреки воле: вы игрок, и для вашего склада характера это не интересно. Я бы предположила, что вы бросите меня в бой как пушечное мясо так же, как это делает Граф, скупающий Лимбо, о котором я слышала, но ведь тогда вам нужно много мне подобных. Да и эти меры вряд ли столь эффективны, чтобы так транжирить деньги. У вас другие планы, а я не обладаю должными знаниями о вашем мире.

— Тебе ничего и не надо знать, ты должна просто делать то, что я приказываю, — он въедливо смотрел на неё, — Завтра вечером ты должна быть на балу в честь Сальтерсов, приедет ещё толпа моих союзников. Ты должна очень выделяться.

— Вы… всё-таки подложите меня своим гостям? — её аккуратный носик насупился.

— Ты пытаешься возразить или что? — он не выдержал и рассмеялся, — Или думаешь, что можешь быть полезна в чём-то другом?

— Я действительно могу помочь вам найти союзников, ведь этим вы занимаетесь? Но спать я с ними не буду, это моё условие.

— Ты будешь удивлена насколько сильно моё влияние на твою волю… но, так и быть, не буду пользоваться твоим телом… Пока! — многозначительно произнес он, как-то зловеще осмотрев её с ног до головы, — Ты должна поразить их, отвлечь, мне нужна эта сделка.

Алиса лишь завороженно смотрела на огонь и потом сказала тихим голосом совершенно неожиданную вещь:

— Милорд, эта сделка вам ничего хорошего не принесёт.

— Откуда такая информация?

— Предчувствие.

— Твоё дело обеспечить мне условие для сделки, остальное меня не интересует, — он выдержал паузу и, наконец, спросил то, что так хотел, — Значит, я не ничтожен? Это ведь была проверка.

— В моём случае крайне недальновидно кидаться подобными словами, поэтому нет, не проверка. Я просто хотела узнать, что вы за человек. Ваш мир очень… — она брезгливо наморщила аккуратный носик, — …Грязный, но ведь именно вы здесь царь и бог.

— И?

— Всё не так плохо, как я думала, — резюмировала она, хотя Блэквелл хотел услышать больше.

— И всё?

Она запрокинула голову и улыбнулась:

— Хотите больше? Точно? А вдруг… вам не понравится?

— Я рискну.

Она приблизилась к нему очень осторожно, не отводя взгляда. Её нежные прохладные руки взяли большую ладонь Блэквелла, осторожно дотрагиваясь. Прикосновение было вроде и обычным, не затянутым настолько, чтобы спровоцировать череду неприемлемых действий, однако было в нём всё же что-то мистическое, таинственное и интригующее, что волей-неволей пробудило-таки нервные окончания Герцога будто тысячей маленьких искр, разгоняющих кровь по жилам. Дыхание того и гляди бы сбилось, не держи Лорд Блэквелл по привычке всё под контролем. Дать слабину при непростой и очень догадливой рабыне он не мог, особенно во время той самой встречи, предназначенной показать кто владеет ситуацией. Он чуть прищурился, ощущая какое-то магическое притяжение и наслаждение от её прикосновений, но она этого не видела, потому что смотрела на его ладонь с интересом.

— Если бы я разбиралась в хиромантии, то сказала бы, что у вас очень тяжелая судьба. Вы похоронили столько близких, что сбились со счёта, и каждое утро нового дня вы стараетесь не думать о том, чья же годовщина смерти сегодня. Но всё это написано в газетах, что хранятся в вашей библиотеке, поэтому я не буду изучать хиромантию, чтобы не тратить время, — она массировала его пальцы, гладила линии на его ладони, а он прикрыл глаза и наслаждался без слов с замиранием сердца, — Ваше материальное состояние обратно пропорционально вашему душевному счастью.

— Скажи то, чего не написано в газетах.

— Вы сильнее, чем хотите быть, — серьёзно посмотрела Алиса, — Вы сильнее тех людей, что вокруг вас, намного сильнее меня, сильнее вашего отца, в вас дремлет что-то, что-то такое, от чего у меня идут мурашки по коже.

— Пугает?

— Меня? — она хитро смотрела на него несколько секунд, будто умалчивая что-то очень очевидное. Это завело Лорда Блэквелла с пол оборота, его влекло к ней непреодолимо, — Вы очень сложный человек, Милорд, но мы сработаемся.

— Почему ты так в этом уверена?

— Какие бы планы на меня у вас ни были, вы спасли меня. Не то, чтобы я жаждала жить, но я не забуду то, что вы сделали. Вы дали мне возможность остаться чистой от той грязи, что могла сейчас случиться. Вы даёте выбор.

— Иди, — хрипло сказал он, преодолевая желание быть к ней ближе.

Она двинулась к выходу, плавно покачивая округлыми бёдрами. Бархат струился по её уходящей фигуре. Она нащупала у себя на шее свой новый медальон и хмыкнула.

— Алиса! — окликнул её хозяин, когда она приоткрыла дверь, чтобы уйти, — Когда мы приехали в Мордвин, ты увидела замок и выругалась. Почему?

— Я много раз видела его во сне. Спокойной ночи, Милорд.

Эта её реплика прозвенела в его ушах. Сколько информации, сколько не сложившихся деталей… от их количества голова гудела, требуя отдыха. Пергамент с её родословной он положил в сейф «Ещё один повод для размышлений: нехилые родственники!».

Чистейший изумруд на перстне Блэквелла засветился, и он произнес:

— Матильда! — как будто кого-то тихо позвал, а затем бухнулся на диван.

Через четверть часа к нему постучалась красивая брюнетка с карими глазами, одетая в пышное коричневое платье.

— Хозяину нужно расслабиться? — с игривой улыбкой спросила она в поклоне, а поднявшись, смело подошла к нему и села верхом.

— Сегодня молча, Матильда, я устал.