Звук: Garou — Gitan, Alex Vargas — More.

Была уже пятница и Алиса сильно волновалась, ведь это был назначенный день отчётов, первая после Сумеречного Балла. Последняя неделя далась тяжеловато, но этим утром она чувствовала себя… взволнованной.

— Да что ты руки свои не знаешь куда деть, дубина! — закричала Алиса, которая сдерживалась из последних сил, но всё же сорвалась на крик, — Прочь с глаз моих в первый круг!

— В первый? КАК? Я же уже почти на пятом… — возразил Артемис, — Это не честно!

— Не честно быть таким непроходимым идиотом! ПОШЁЛ!

Риордан недовольно пошёл начинать испытания снова, хотя был близок к финалу. Он встал в пару с Калибом Полански и принялся за отработку заклинаний, которые воспроизводил с лёгкостью и даже с пренебрежением. Перейдя на второй круг, он начал использовать их на противнике, когда же он прошёл в третий круг, то нужно было использовать их в бою, на четвёртом одновременно со всем прочим обороняться, и снова на этом этапе руки перестали его слушаться, он едва увернулся от заклятия немоты, успев отразить его не очень уверенным магическим щитом, и тут…

— РИОРДАН, А НУ-КАК ВСКЛЮЧИ ГОЛОВУ, ТОРМОЗ ТЫ… — послышался взбешенный голос Алиса, которая не договорила, и немного округлила глаза, прикоснувшись к горлу.

— Али?

Девушка нахмурила брови и открыла рот в попытке что-то сказать, а потом её лицо исказила гримаса, выражающая негодование и отчаяние. Она подошла к Артемису и со всей силы треснула его по плечу от обиды, тот зажмурился от боли.

— Голос сорвала?

Алиса схватилась за голову, весь вид её говорил о том, что Артемису крайне повезло лишить её голоса, иначе он услышал бы поток сквернословия.

— А… от рикошетило в тебя? Из-за меня… — растерянно начал предполагать он, держась за подбородок, — И… а! А у тебя не сегодня отчёт? Тебе в Мордвин надо… — он сделал паузу и посмотрел на Алису, которая подняла брови, словно крича «Вот именно, идиот!», — Как неудобно вышло…

Девушка тяжело вздохнула и жалобно посмотрела на друга с некоторым отчаянием, а потом ткнула его пальцем в грудь и показала этим же пальцем на тренирующихся воинов.

— Я? — в ужасе спросил Риордан, — Закончить? Нет, Али, ну правда, какой из меня командир!?

Она лишь нахмурилась и повернулась к отряду, потом засунула кончики указательного и большого палацев в рот и громко свистнула. Поединки прервались и несколько десятков глаз устремились на Алису, которая пихнула в плечо Артемиса и подняла брови, выжидая его реплику. Тот откашлялся и начал:

— Леди Лефрой на сегодня назначает меня… короче вместо себя, потому что… — она хищно улыбнулась и пихнула его ещё раз, — Потому что я — идиот, рукожоп и жопорук. Довольна?

Алиса кивнула и широко улыбнулась, а воины громко засмеялись, вызывая на лице Артемиса багрянец, но в миг, когда девушка обвела серьёзным взглядом толпу, смех прекратился, и после хлопка маленьких, но сильных женских рук, тренировка возобновилась.

Немного погодя, Леди Лефрой, хоть она и не любила, когда её так называют, стремительно пошла в свою комнату, но не нашла там покоя. Вооружившись бумагой и обычной шариковой ручкой, которую выторговала у одного из контрабандистов, шедших через Форт Браска, пошла к Бальтазару.

Мужчина дежурил на посту и, завидев Алису, широко улыбнулся. Она шла и писала что-то на бумаге, что тут же сунула ему:

«Риордан, сукин сын, оставил меня без голоса в день отчёта. Какая погода в Мордвине, подскажешь?»

— Э… ты ведь его без наказания не оставишь? — на что Алиса устало кивнула, — Отлично, это будет весело! А погода? Ну знаешь, в такие дни там очень тепло, хотя конечно же не так, как у нас. Градусов 17–19 есть.

«Цельсия?»

— Разумеется, Али, — засмеялся Бальтазар, — Знаешь, малышка, одень какое-нибудь платье, чтобы выглядела такой, какой я тебя вижу: молодой сумасбродной, увлечённой и жизнерадостной девчонкой, — он весело подмигнул, — А теперь беги в свой любимый Мордвин, давай, не робей!

Тогда она сорвалась с места и побежала обратно к себе в комнату с улыбкой на лице.

А в Мордвине этим утром была райская погода: яркое солнце, свежий довольно сильный ветер и чистое синее небо. Пахло сочной весенней зеленью и цветами, настроение жителей замка было расслабленным, мечтательным. На летней веранде собрались на полдник компания Леди и Лордов и, уже перейдя к напиткам, сидели обсуждали искусство, как это было принято в высшем обществе, когда говорить было не о чем.

— А я всё же настаиваю! — визгливо парировала Графиня Гринден.

— Ой, Леди Гринден, признайте, что все эти темы вообще сошли на нет в Сакрале. Всё, что мы черпаем, родом из Ординариса. Война остановила развитие, хотя и раньше все основные новшества последнего века были именно оттуда.

— Раньше мы диктовали этим плебеям культуру, — протестовала красивая темноволосая девушка с капризным личиком, — Они следовали за нами, а не наоборот. Лорд Блэквелл, я бы на вашем месте не боролась с Ксенопореей, а объединилась бы с ними в борьбе против этих безродных…

Лорд Блэквелл лишь оторвал глаза от своего блокнота, в который что-то усердно записывал, и убийственно посмотрел на Аннабель:

— Надеюсь, впредь вы никогда не раскроете рот, чтобы сказать подобную глупость, Графиня.

Этой реплики было достаточно, чтобы напряжённая пауза зависла воздухе, её развеяло лишь вмешательство Мэтью Айвори:

— Лорд Блэквелл, вы ведь не делами заняты? У нас ведь сегодня у всех выходной, — он дружелюбно улыбнулся.

— У меня выходных не бывает, Лорд Айвори, — Блэквелл попытался натянуть улыбку, но получилось вымученно, — Но в данный момент я не делами занят конечно, это было бы невежливо.

— А чем? — встряла Анна, — Что ты там пишешь?

— Это моё хобби, Анна. Одно из многих.

— И в чём оно?

— Писать.

— Что?

Он поджал губы и глубоко вздохнул, чтобы не нагрубить, но внезапно ответ прозвучал из уст человека, которого никто не замечал:

— Стихи, рассказы, научные заметки, рецензии… Лорд Блэквелл похоронил свой писательский талант сразу, как вступил на должность Герцога, — пробурчал Франческо, и опустил глаза, понимая, что ситуация неловкая, — Простите, мой Лорд, я должен был держать язык за зубами.

Блэквелл снова поджал губы и снова вздохнул, рассчитывая плавно перевести тему:

— Вдохновение — явление непостоянное, я лишь балуюсь. Может, послушаем музыку? Анна, сыграй что-нибудь.

Аннабель встала, высоко задрав нос и пошла элегантной походкой к белому роялю, открыла крышку и произнесла:

— Вам, Лорд Блэквелл, любителю «Ординарщины», — съязвила она, имея ввиду музыку, родом из Ординариса, и заиграла.

То была знакомая мелодия, но с фальшивыми нотками, которые чётко передавали пренебрежение исполнителя к этой музыке. Пальцы бездушно, но технично, молотили по инструменту, музыка шла урывками и не выстраивалась в то, что должна была собой представлять. Блэквелл посмотрел на Аннабель и нахмурился, но ничего говорить не стал, хотя подумал очень много всего, вместо слов он снова открыл блокнот и сел на просторный пуфик.

Порыв ветра пробежал по веранде, принеся с собой рельефную девушку в бледно розовом почти воздушном платье из крупных невесомых рюшей. Объёмная ткань обрамляла смуглые плечи Алисы и спадала, оголяя их, а тёмно-вишнёвый корсет затягивал тонкую талию, подчёркивая достоинства фигуры. На лбу была цепочка с жемчужиной, уходившая под переливающиеся на солнце и развивающиеся на ветру светлые кудри, слегка собранные на затылке, остальным волосы падали каскадом на изящные плечи, в руках папка с бумагами, а взгляд серых серьёзных глаз был устремлён на источник музыки. Она подошла к столику, где сидел её Хозяин и Мэтью Айвори, и они тут же встали, приветствуя её. Алиса присела в реверансе и протянула руку Лорду Айвори, который тут же её поцеловал:

— Леди Элис, — начал он, и Алиса слегка наморщила нос, но не сказала ни слова, — Счастлив вас снова видеть. Вы так изумительно выглядите, никак не привыкну…

И она мягко улыбнулась ему ответ, а потом повернула голову к Блэквеллу, который так ждал её внимания и даже начал кипятиться, и обезоружила его широкой блистательной улыбкой.

— Может присоединитесь к нашей трапезе, Миледи? — пригласил Блэквелл, но Алиса отрицательно замотала головой и расшнуровала папку, доставая оттуда скреплённые отчёты для Хозяина и лист бумаги. Зубами она закусила колпачок ручки и начала писать на бумаге:

«Моё почтение. Голоса нет, попала под заклинание. Вам будет очень сложно озвучить мою мысль для Лорда Айвори?»

Теперь поморщился Блэквелл:

— Думаю, я переживу такую нагрузку. Что ему сказать, Алиса?

«Не надо меня называть Элис, иначе я исковеркаю его имя так, что неповадно будет».

— Лорд Айвори, — с улыбкой позвал Блэквелл, — По несчастной случайности Леди Лефрой лишилась голоса на какое-то время, но просит вас не называть её «Элис».

Айвори растерянно посмотрел на Алису и кивнул. Блэквелл сел на дальний край пуфика и потянул девушку к себе за руку, усаживая её между своих ног, он преградил ей путь к отступлению руками так, что она не могла вылезти из его хватки. Мэтью Айвори деликатно отвернулся и стал слишком внимательно смотреть на игру Графини, в то время как Алиса в руках Блэквелла сильно напряглась. Она сидела и смотрела на Графиню Гринден, которая всё играла и играла музыку с фальшивыми нотками, но смотрелась при этом завораживающе. Блэквелл наклонился над Алисой и прошептал ей на ухо:

— Это у тебя… шариковая ручка? Где взяла?

«Контрабанда. В моей ссылке есть несколько плюсов, например, изъятие милых сердцу человеческих мелочей».

Ветер подул сильнее и поднял в воздух локоны Алисы, застилая ими лицо Винсента, который закрыл глаза и вдохнул аромат волос своей рабыни с трепетом. Он приблизился и поцеловал её волосы, отчего она дрогнула и сильно напряглась.

— Эй… не бойся ты так, — прошептал ей на ухо он.

«Не надо» — быстро написала она.

— Алиса, почему ты так боишься прикосновений?

«Ко мне прикасаются по двум причинам: либо хотят меня отыметь, либо побить. Бывает, что не получив первое, переходят ко второму».

— Так было на рынке Халифа?

«Да».

— Но теперь тебе нечего бояться, — тихо сказал он, накручивая светлую прядь волос себе на палец.

«Разве? То есть вы под эти категории не попадаете?»

Он внезапно замолчал, потому что точно знал, что хочет Алису больше всего на свете, а это значило попасть под первую категорию. Винсент не успел даже попытаться оправдаться, как Алиса застрочила ручкой слова:

«Вы поэтому делаете это при всех? Чтобы снова вынудить Аннабель ополчиться на меня? Вы рискуете моей жизнью просто ради развлечения?»

— Я бы никогда так бездумно не рисковал твоей жизнью.

«Тогда что вы делаете, Милорд?»

Блэквелл зарылся носом в её волосах и закрыл глаза:

— Я просто провожу время с единственным человеком, который мне не врёт. Даже когда ты притворяешься, ты всё равно настоящая. Ты говоришь мне те вещи, о которых другие люди не осмеливаются даже подумать в моём присутствии.

Алиса искала на бумаге место, где написать свой ответ, но всё было исписано и изрисовано, тогда Блэквелл достал свой блокнот, и начал листать в поисках чистой страницы. Наконец, он открыл нужный разворот, но Алиса не спешила писать, потеряв свою мысль.

— У тебя и ручка закончилась? — нетерпеливо спросил Блэквелл, но девушка отрицательно покачала головой.

Её глаза были устремлены на страницу блокнота, исписанную с обратной стороны, текста было не видно, но Блэквелл почувствовал, как Алиса пытается прочесть написанное при помощи телепатии:

— Нет, — возразил он, — Я жив, меня так прочитать нельзя.

Тогда Алиса робко протянула руку к блокноту, будто спрашивая разрешения перелистнуть, а Блэквелл не сопротивлялся.

Пальцы Алисы обвели контур страницы, будто проверяя реальность написанного, а потом на соседней чистой странице она написала:

«Кто автор?»

— Очередной влюблённый идиот наверно. Я не помню, — ответил он нехотя, — Неужели эти сопли нашли в твоём лице целевую аудиторию? Боже, Алиса…

«Это…» — Алиса медленно выводила многоточие, подбирая следующее слово, но мысли никак не обретали форму, а потом ручка и вовсе соскользнула по странице, оставляя след незаконченного диалога, потому что музыка, будучи и без того фальшивой до нельзя, вовсе потеряла цельность.

Аннабель нарочно увела мелодию в другую сторону, увидев Блэквелла, склонившегося над Алисой, и сжала зубы от злости. Леди Лефрой начала злобно зачёркивать рисунок, недовольно сопя, а потом музыка резко прекратилась по воле Хозяина.

— Аннабель, довольно, — строго сказал Блэквелл и выпрямился, — Мы все поняли, как сильно ты не любишь всё, что связанно с Ординарисом.

Графиня встала с табурета и высокомерно поглядела на Алису, которая старалась не обращать внимания на презрительный взор высокородной Леди, вновь пищащей своим неприятным голосом:

— С Ординарисом? Это уже ни в какие ворота не лезет! — она указала своим аккуратным изящным пальчиком на Алису, сидящую в объятиях Герцога, — Ты вечно возишься с ней, как с любимой псиной. Пропал твой конь, весь Мордвин кинулся искать его, а не меня, в такую-то метель! Пропала грёбанная Алиса, так вся Эклекея сошла с ума! Первая полоса «Гермеса» кричала о баснословном вознаграждении за неё! Что это? Одеваешь, как куклу, обнимаешь её, ещё в губы поцелуй!

— Что за истерики? — хмыкнул Блэквелл, — Упрекаешь меня за то, что я завёл себе питомца? Странно звучит… раз уж так пошло, то на каких правах?

Графиня театрально открыла рот и подняла брови, будто её оскорбили самым нелицеприятным образом:

— Нет, ну вы это слышали!? — на публику парировала Аннабель, хотя кроме неё, Блэквелла и Алисы, на веранде был только Лорд Айвори и Франческо, — Да ты подарил ей Форт Браска! Нормальный такой подарочек! И это вместо того, чтобы обезглавить её за государственную измену!

Алиса внезапно сжала кулаки добела и попыталась встать, но Хозяин прижал её к себе с силой:

— Есть разница в том, чтобы подарить город и заставить наводить в нём порядок.

Взгляд Алисы был слишком спокойным и ледяным, как всегда, когда она готовилась к действовать быстро и жестоко, и, наткнувшись на него, Аннабель поёжилась:

— Она угрожала мне! Ударила меня об стену!

— Это не самое страшное, что она может с тобой сделать, учитывая твои выпады, Аннабель.

— И ты ей позволишь!? Мой отец никогда не подпишет с тобой ни одного договора, после такого!

— Он и так не подпишет ничего. Лорд Айвори, — позвал Блэквелл, — Расскажите на досуге Леди Гринден суть наказания членов аристократических семей за публичное оскорбление главнокомандующих, назначенных Верховной Властью. Прибавьте ещё рассказ о покушении на собственность Суверена Сакраля, тут тоже забавная история, — он сахарно улыбнулся.

— Конечно, Герцог, — неуверенно произнёс Айвори и вопросительно посмотрел на Графиню, — Аннабель, за последнее можно предстать перед Судом с последующим лишением титула и привилегий, в том числе родового поместья. А за оскорбление громадный штраф в людском эквиваленте, согласно поправке трёхлетней давности, и публичные извинения, конечно же. Я, как советник твоего отца, призываю ещё раз…

— Довольно! — крикнула Аннабель Лорду Айвори, и тот замолчал, — Скажи, — снова обратилась она к Блэквеллу, — Сколько ты тратишь на неё? Рабов так не содержат.

— Будешь мне указывать, как мне распоряжаться моими деньгами и моими рабами?

— Нет… — осеклась Аннабель и начала подбирать слова, — Ты ведёшь себя неподобающе высшей знати, Винсент Блэквелл! Из целого гарема рабов ты выбрал самое… низшее существо!

Непроницаемое лицо Герцога было плохим знаком, ведь он затаился, чтобы сделать что-то, на что решался в эти доли секунд. Он больше не шутил и не собирался уходить от ответа:

— Я никогда не вёл себя «подобающе», Леди Гринден, ведь все знают, что я — бастард, «дитя дьявола», позорище всей знати. Уверен, что в твоём доме эти слова произносили вместо прочих фраз приличия, чтобы навсегда отложить в голове своих детей.

Лорд Айори сделал осторожный шаг навстречу, чтобы вмешаться в накалённую обстановку, но Блэквелл предупредил:

— Не лучшая идея, Айвори, уже поздно давать Графине совет держать язык за зубами, я уже зол, — хотя выглядел он скорее спокойно, но все прекрасно знали, что это даже хуже. Алиса быстро писала в его блокноте, но он не обращал внимания, и в этот момент она впервые действительно жалела, что не может говорить, — А, кстати… какая замечательная идея! — он посмотрел Блэквелл на Алису и чуть улыбнулся, — Держать язык за зубами… — и его кольцо блеснула изумрудным блеском, а в Графиню полетела стремительная искра, которая должна была спровоцировать новый поток истерических воплей Аннабель, но они застряли в её горле, как и все звуки. Она онемела так же, как и Алиса парой часов ранее, — Вы только послушайте! — замер Блэквелл и прикрыл глаза, — Тишина — это так здорово! Восхитительно…

Но в глазах Аннабель уже появились слёзы, она сжала кулаки и была похожа на выгнувшую спину кошку. Когда она пошла в сторону закрытой беседки, Алиса попыталась встать, но Блэквелл помешал ей, шепнув на ухо уже совершенно другим голосом:

— Я не разрешал вам встать, Миледи.

«Я хочу уйти» — появились слова на листе.

— Мне жаль, что ты была свидетелем этой сцены.

«Что вам надо от меня!?»

— Алиса…

«ЧТО!?»

Он чувствовал, как она будто ощетинилась в его руках, спина была вытянута в струну и все мышцы напряжены. Она терпела его объятия и от этого в сердце защемило:

— Мне нужно, чтобы ты расслабилась и посидела со мной, — и он прижал её крепче и прикоснулся своим подбородком к её щеке, — Мне нужен глоток чистой энергии.

«Снова болит голова?»

— Заболит, если ты будешь задавать такие навязчивые вопросы. Мы можем поговорить на другую тему?

«Жаль пачкать ваш Герцогский блокнот своими рабскими строчками».

— В моём блокноте ещё много пустых страниц.

«Почему „дитя дьявола“?»

— Потому что я сын Квинтэссенции, Лис, — улыбнулся он, — По мнению отца Анны, Говарда Гринден, дьявол окрутил моего отца своими чарами, сбил с пути и появился на свет я, чтобы расколоть Сакраль на две части. Это мнение не только Говарда, оно как чума распространилось по нашему миру. Знай они, что ещё одна Квинтэссенция сейчас в моих руках, сказали бы, что дьявол всегда приставлен ко мне, что из всех ангелов Господа, до меня снизошёл лишь изгнанный из рая, — он улыбнулся, — А потом бы тебя сожгли.

«Напрасно. Я не боюсь огня…»

Блэквелл хмыкнул:

— И это ещё один повод задуматься: а может, они правы? Это странное совпадение, что обе Квинтэссенции за последний век оказываются рядом со мной. — он задумался, — Они называют твою стихию Пятой: это аналогия сотворения мира. В магической религии, земля возникла из огня и воздуха, а потом была создана вода. Всё было радужно и замечательно, но на миром сгустились тучи, и первая молния была вестником появления новой силы, которая привнесла с собой сомнения, злость, зависть и прочее.

«Это… попахивает каким-то средневековым невежеством».

— Это религия Сакраля, Алиса.

«И давно она такая?»

— Всегда была. Только у нас тоже есть два периода, как «до» и «после» Христа. Новому периоду около 350 лет.

«И кто ваш… Миссия?»

— Эдаман Вон Райн, — сказал Блэквелл, и Алиса сотряслась от смеха.

«Серьёзно?»

— На полном серьёзе, — улыбнулся он, — До него была немного другая версия, по которой в безжизненное царство четырёх стихий Квинтэссенция вдохнула жизнь.

«Тот ещё бред! Немногим лучше проповедей Вон Райна!».

— А у тебя другая версия? Какая?

«Как, по-вашему выглядел мир до появления огня, из которого возникла земля?»

— Просто сгусток магии? — предположил он, — Ты спрашиваешь мага Огня что было до Огня? Это для меня противоестественно.

«Огонь возникает от искры» — написала она и они на секунду замерли.

— Однажды мне это говорил папа, — тихо сказал Лорд Блэквелл и взял у Алисы блокнот, потому что почувствовал на себе взгляды нескольких человек, наблюдающих за ними: Мэтью Айвори, Аннабель, вернувшуюся после истерики, Линду с бутыльком зелья, и Франческо.

— Лекарство от немоты, мой Лорд, — мягко сказала Линда и протянула флакончик.

— Спасибо, Линда, — сказал Блэквелл как ни в чём не бывало и взял протянутый бутылёк, — Ты очень оперативна, как всегда. Отдохни, пожалуйста, а Сьюзен тебя заменит на неделю. Франческо, я хочу, чтобы ты сопровождал Линду в поместье Пемберли-Беркли, будь с ней, — он мягко улыбнулся своей кормилице, и она ему благодарна кивнула, вкладывая в свой молчаливый диалог с Герцогом, всю любовь, которую к нему питала.

Только слуги двинулись с места, как перед Блэквеллом выросла Аннабель с протянутой рукой, но он лишь смерил её спокойным взглядом, протягивая флакон с лекарством Алисе:

— Выпей, голос вернётся.

Алиса покорно взяла бутылёк и встала, вырываясь из ослабших объятий Блэквелла. Она отошла чуть дальше ото всех и долго разглядывала печать, закрывающую пробку — то была печать Линды, которая кропотливо варила и разливала снадобья в строжайшей последовательности. Алиса повернула голову, чтобы посмотреть на оживившуюся беседу на веранде: её Хозяин говорил с Айвори о делах несколько абстрактно, Аннабель сидела чуть по одаль от них в неестественной позе и хлопала ресницами безучастно. Алиса подошла медленно к Графине и вложила в её руку бутылёк. Аннабель посмотрела на нежданный дар, потом на Алису и вдруг в её глазах мелькнуло недоверие, но она быстро откупорила бутылёк и тут же его осушила. Не прошло и десяти секунд, как из её уст вырвались слова:

— Это ничего не меняет, сучка.

Алиса просто безразлично кивнула и двинулась по газону в сторону леса. Блэквелл оторвался от разговора:

— Стоять, Миледи! — он преодолел расстояние между ними за несколько больших шагов и резко развернул Алису к себе лицом, — Оно не ей предназначалось!

Алиса лишь гневно посмотрела и прикоснулась указательным и средним пальцем к своему лбу, а потом к его лбу:

«Хранитель Энергии, Верховный Судья… символ правосудия!» — она ткнула ему в солнечное сплетение в Сигил Равновесия, — «Разве это справедливо с ней так поступать? Ладно я, я — раб, но она свободна! Она — человек, женщина… это унизительно!» — она кивнула на Аннабель.

«Ты тратишь энергию на ментальное общение, это расточительство!» — возмутился Блэквелл.

«Не переводите тему!»

«Заступаешься за неё?» — ментально ответил Блэквелл, — «Я ей ничего не обещал, в рабство к ней не попадал!».

«А она об этом знает?»

«Тысячу раз „да“! Просто некоторым не давно понять».

«А зачем меня в своих интрижках пачкать?»

«Мне решать. Всё равно зелье предназначалось тебе!».

«Я и без него могу выражать свои мысли! Я привыкла хранить молчание, справлюсь как-нибудь!»

Их молчаливая беседа сопровождалась активной жестикуляцией Алисы и хмурым выражением лица Герцога, который сжал кулаки и расправил плечи. Вдруг его взгляд изменился на какой-то отстранённый, и он отвёл глаза, глядя на лес:

— Ты… наверно думаешь, что я очень плохой человек, — спокойно произнёс он, нарушая тишину и не глядя в её глаза, которые от такой фразы округлились, а брови поползли вверх.

«Плохой? Вряд ли вы плохой, по крайней мере, я так не думаю», — она приблизилась к нему и заглянула в его полные разных непонятных ей эмоций глаза, — «Я обязана вам жизнью, Милорд, я живу благодаря вам и для вас. Плохой вы или хороший не мне судить, ведь я сама не знаю куда себя определить, но в любом случае… то, что вы делаете для мира — великое дело!», — она сделала паузу, — «Я не питаю высоких чувств к Графине, она глупа, и сама виновата в своём унижении, но Хранитель не должен быть в этом замешан… это грязно».

Он посмотрел на неё сверху вниз и, едва касаясь, провёл рукой по её волосам, задумчиво прищурившись.

— Мне этого не хватает, — начал он, — Честности, искренности.

«Вы просто заблудились…».

— …Путеводная звезда. Не зря на тебе Сигил Носящего Свет. Куда ты меня заведёшь, Алиса? — загадочно спросил он и сделал ещё шаг к ней, преодолевая те незначительные полметра, что их разделяли.

«Куда скажите», — ответила она и подняла на него свои большие изучающие глаза в поисках ответа, — «Я снова это вижу: ваш взгляд, так же было в Марселе».

— Тебе кажется, — безучастно ответил он, — Я тебя поцелую, — утвердительно сказал он и потянулся к её губам, но она отрицательно замотала головой и отстранилась, а Блэквелл настаивал, ища её губы с закрытыми глазами, — Пожалуйста, не сопротивляйся.

Он открыл глаза от неожиданной пощёчины тут же почувствовал запах жжённой кожи. Шею Алисы жгла цепочка медальона, а в её глазах был целый мир эмоций, но больше всего его поразила внезапно прилившая к глазам влага слёз.

«Я хочу уйти».

— Останься…

«Вы не в себе. В следующий раз, когда я вас увижу, вы не должны мешать меня со своими любовницами. У меня другое предназначение, вы сами выбрали для меня этот путь, не сходите с него» — передала ему мысленно Алиса, смотря спокойно и пронзительно. Она озвучивала то, что и сам знал Герцог, попадая каждым словом в яблочко.

Алиса выскользнула из его рук каким-то неуловимым движением, просачиваясь, словно песок сквозь пальцы, но также пристально смотря в глаза. Поднялся сильный ветер, теперь уже поднимающий в воздух ткань одежды Алисы и Блэквелла. Они смотрели друг на друга несколько секунд, а потом она исчезла.