Звук: Sia Furler — Broken biscuit, Elliott Smith — Between the bars.

К 7 утра Блэквелл проснулся, аккуратно вытащил свою руку из-под головы Алисы, боясь её разбудить. Он долго смотрел на неё в тишине, было прохладно с утра, и он укрыл спящую девушку плащом. Она тихо прошептала что-то во сне на родном языке, и Блэквелл улыбнулся этому милому зрелищу.

Винсент боялся того, что произошло между ними ночью, боялся того чувства, что сейчас заставляло его неотрывно смотреть на Алису, ловить каждый стук её сердца, вдыхать с трепетом её чарующий запах. На её коже отпечатался рисунок стола, и Винсент снова улыбнулся этой умилительной картине. На своём торсе он обнаружил следы крови от ссадин на её позвоночнике. Он аккуратно осмотрел, как они заживают и вновь почувствовал нарастающее возбуждение, когда вспомнил причину возникновения этих кровяных следов. Он снова хотел её, снова его голова кружилась от её близости, снова перехватывало дыхание и вновь это острое чувство, заставляющее его думать только о ней, будто всё стало с ног на голову, и теперь он раб её желаний. Она снова заворочалась, и Винсент вдруг испугался, что она проснётся и ему придётся посмотреть ей в глаза, тогда он положил руку ей на голову и прошептал:

— Спи, Алиса.

Алиса дышала тихо и ровно, но лоб её нахмурился, как будто мыслительный процесс стал каким-то напряжённым. Блэквелл с трудом проник в её мысли, удивившись, как хорошо девушка держит оборону даже во сне, и увидел тёмное помещение какой-то старой комнаты без мебели. Свет падал только на саму Алису, которая стояла и смотрела на своё отражение в старом зеркале с витиеватой золочёной рамой. Она что-то обдумывала, и Блэквелл услышал, как она говорит, но при этом губы у отражения не двигались, оно, хитро прищурившись, слушало:

— Не сейчас, только не сейчас! Я не готова… я устала и не хочу тебя видеть.

Отражение хищно улыбнулось и вдруг заговорило голосом Алисы:

— Не я выбираю и не ты. Так нужно, поэтому ты здесь. У нас теперь есть выходной?

— У меня, а не у нас. Его дали мне, и это не твоё дело.

— Если бы с ним переспала я, то у нас была бы как минимум неделя!

— Раз уж ты сама подняла эту тему, то скажи мне: на маскараде ты взяла контроль?

— Совсем чуть-чуть!

— Это ты называешь чуть-чуть? Да если бы не сила воли Винсента, он бы меня изнасиловал! Хуйли ты ржёшь? — кричала Алиса на смеющееся отражение.

— Я тебя умоляю… да ты ведь не против была! И мы сделали это вместе! Тем более из него приятно вить верёвки.

— Самоутверждаешься, подчиняя силу?

— А то ты не знаешь. И вообще, если бы не я, у нас бы вообще секса не было, а наше тело в нём нуждается.

— Квин, ты раздражаешь меня.

— А ты меня! — оскалилась Квинтэссенция, — Вот зачем было так упрямиться? Во Франции была возможность с кем-нибудь… — она сделала неприличный жест, — И что? Пошла в церковь и прочла «Не введи нас в искушение, да избавь нас от лукавого»? Да это пиздец надо мозгов иметь, ведь был же повар, бы в конце концов чёртов Надзиратель Ординариса!

— Не утрируй…

— Всё так и есть, кроме молитв.

— Вообще не твоё дело. Шарль меня раздражал…

— Как и Блэквелл.

— Нет, — нахмурилась, — Блэквелл меня бесит куда сильнее. Дело в другом!

— Если бы переспала с Алексом, то не пришлось бы заряжать для него кристаллы, от которых меня воротит!

— Слушай, да он ведь сразу спланировал выторговать кристаллы, даром я ему сдалась!

Квин покрутил у виска:

— Ты ебанутая.

— Не новость.

Они долго сверлили друг друга глазами, пока Квинтэссенция не улыбнулась:

— А Блэквелл… великолепен! Жаль, что тебе не с кем сравнить, ведь своего первого и единственного мужчину ты малодушно стёрла из памяти! Если б он узнал, то…

— Стоп, Квинни, ты что знаешь сколько у меня было мужчин?

— Алиса, цифру «1» уж я запомнить могу.

— Оу! — брови Алисы поползли вверх, — Надо же… всего один. А Хозяин, стало быть… второй!

— Смотри не взорвись от сложных подсчётов. Кстати, можешь в следующий раз дать мне немного свободы, ему бы понравилось больше.

— Следующего раза не будет, тем более я не дам тебе выползти наружу!

— Да ладно ты, не злись! И вообще глупо держать секреты от самой себя, это перейдёт-таки в раздвоение личности…

— Не перейдёт.

— Я на самом деле даже приятно удивлена, что ты сообразила выторговать именно время! Умница! На что потратим?

— Я потрачу, а не мы.

— Глупая, — хмыкает отражение и грустно улыбается, — Тебе нравится быть мной, мы одно целое. Я нужна тебе.

— Да, всё так.

Отражение хищно улыбнулось и надменно подняло голову:

— Ты мне нравишься, как никто из людей, поэтому мы так сильны. Ты любишь силу, ты её жаждешь, поэтому ты меня не боишься. Жалко, что до осени ты не доживёшь.

Алиса помрачнела и завела руки за спину, нервно хрустя пальцами:

— Не вздумай смаковать!

— Тысячи невидимых кинжалов пронзят твоё тело в то время, как десяток инфернов будут дышать на тебя чёрной смертью, от одного упоминания которой тебя мутит, — эмоционально рисовала картину Квин, — Каждая твоя косточка искрошится в порошок, внутренние органы один за другим начнут лопаться, но при всём при этом ты будешь жива, потому что упряма и сильна. Сработает самозащита, то есть я, — она вежливо кивнула, — Но я не смогу одолеть Некроманта, даже без его тетра-паков с Некромантией в виде людей. Кстати! Ты ведь даже не задумывалась что будет после? Твой хладный трупик упадёт на землю и Артемис сойдёт с ума от горя, ведь ты — единственное, что у него есть.

Алиса медленно осела за пыльный пол и взялась за голову в ужасе от ярко представленной картины, которая дополнялась полупрозрачными образами в зеркале, которые запускала Квин шутки ради.

— Прекрати, пожалуйста. — очень тихо прошептала Алиса.

— Есть ещё кое-что! — не унималось отражение, — Блэквелл с твоей помощью закончит жизненный цикл Некроманта, сожжёт тебя и рассеет прах по Аманте. Ведь зачем рабу Лимбо надгробная плита? У тебя ведь даже родственников в Сакрале нет, а Артемису ещё можно успеть связать свитер на память! — она заливисто рассмеялась, — «Омега» сядет в день твоей гибели, парни нальют себе выпить и нажрутся до кровавых соплей. Они будут вспоминать, какая ты была замечательная, но как жаль, что после тебя остались лишь ножички, которые, по сути, всё-таки даже не тебе принадлежат, а твоему любовнику.

— Я не хочу… этого слышать.

— Ты чётко должна осознавать, какой вклад в завершение войны ты внесёшь! Скажу тебе сразу, Алиса, тот вариант, где тебя пытают в Аманте — единственно возможный способ убить Некроманта, альтернатив нет и не будет, уж поверь, я искала пути. А раз так, то умри! — в зеркале появились залпы из фейерверков.

— Почему ты мне всё это говоришь? — хрипло прошептала Алиса, — Зачем?

— Ну хотя бы, чтобы услышать правду: хочешь ли ты жить? Только не говори, что тебе без разницы, потому что это ложь.

— Хочу. Но что это изменит? Иного пути всё равно нет!

Глаза Квинтэссенции блеснули, и она резко приблизилась к разделяющей её и Алису преграде, зловеще произнося:

— Есть.

— Ты сказала, что это единственно возможный способ!

— Да, если у тебя есть цель убить Некроманта, но ведь это не твоя цель!

— Хозяин…

— Алиса! — перебила Квин, — Ты хочешь жить или убить Некроманта? Честно!

Ответа не последовало, но Алиса уткнулась в свои колени лицом и сидела неподвижно. Лишь пар от её дыхания придавал картине какую-то динамику, потому что Квин тоже замерла, ожидая реакции Алисы:

— Если тебя все заинтересует вариант, где ты остаёшься в живых, то… — она хитро прищурилась, увидев, что Алиса подняла глаза и внимательно слушает, — Есть предложение.

Алиса встала и расправила плечи, двигаясь из стороны в сторону. Она явно что-то тщательно обдумывала:

— Это плохая идея.

— Знаешь в чём моё предложение?

— Да. Я думала об этом, — честно сказала она, — Ты хочешь, чтобы я убила Винсента.

Блэквелл, подсматривающий события сна, замер. Его сердце пропускало удары, кровь в жилах будто застыла.

— Поправка: я предлагаю это не потому что хочу его убить, — прозвучало из уст Квин, — А потому что не хочу умирать, ну вот ты… ты обдумывала это вне контекста пророчества.

— Да, — согласилась Алиса, — Эта мысль со мной с момента, как меня сковали знаки Лимбо, — она закрыла глаза и потёрла виски, — Но я не сделаю этого, Квин.

Но отражение уговаривало её:

— Мы станем свободны, Алиса, абсолютно ничем не связанны и не придётся умирать в Форте Аманта. Что плохого в том, что я стремлюсь к свободе?

— Что плохого? То, что ты при этом окажешься одна. Если Блэквелла не будет, то между тобой и Некромантом останусь только я. Ты — сила, это правда, но без мозга ты не выживешь.

— Но ты жива, мы дополняем друг друга, вместе мы сверхсущество!

Алиса схватила раму двумя руками:

— Не смей! — рявкнула она, — Эту войну надо закончить!

— Тогда умрёшь ты. Некромант убьёт нас, и это случится скоро. Но! Если ты дашь мне выйти, мы не умрём.

— Ценой жизни Хранителя Стихий? Дура! Вся грязь двух миров свалится на тебя, вся чёрная смерть, здорово, да?

Отражение смотрело со злостью:

— В тебе говорит раб.

— Во мне говорит разум!

— Тогда слушай и внимай: я — сила, я не должна подтирать сопли твоему господину, я рождена созидать и разрушать, и пока я к тебе благосклонна, потому что ты мне нравишься. Но не дай тебе Боже, затеять со мной войну, потому что не существовало ещё такой силы, способной удержать Квинтэссенцию. Видишь эти трещины? — она показала на маленькую сетку из дефектов в нижнем углу зеркала, — Это преграда между нами липовая. Она не настоящая, она придумана тобой! Скажи это вслух и легче не станет. Ты можешь сорвать голос, крича об этом, но зеркало разобьётся рано или поздно, оно уже дало трещину.

Блэквелл не понимал, о чём говорит альтер-эго Алисы, он пытался запомнить, чтобы потом обдумать, но слова казались несвязными.

— Когда? — тихо спрашивает Алиса, в её голосе страх.

— Когда? — смеётся отражение, — Может тогда, когда ты начала шинковать людей в фарш, упиваясь силой, может, когда твой господин пошиковал нас, и заставлял убить твоего Артемиса, а может, сегодня ночью, когда ты продалась ему за выходной день. Но что я вижу? Тебе больно… — отражение коварно смотрело, наслаждаясь.

— Боль держит меня.

— Пока да. Но я ведь пока не вырываюсь, — зловеще произнесло отражение, — Бедное-бедное неприкаянное дитя… Я лечу твои раны, пока ты спишь, я помогаю держать оружие и шепчу предупреждение, когда кто-то пытается вонзить в твою спину нож, я — тот ток, что проходит по твоей мёртвой руке. Я вытащила ту смерть из Блэквелла, помнишь? Только я защищу нас, ты должна мне верить, а не сопротивляться. Защищу или убью тебя и твоего Господина, будь он не ладен.

— Зачем даёшь мне тогда эти предчувствия? Без них Хозяин бы умер уже дважды.

— Есть вещи сильнее, чем моё желание убить твоего ёбаря.

— Например?

— Твой выбор.

— Это значит, что пророчество может не сбыться из-за моего выбора?

— Конечно! Я ведь для этого его и дала, Алиса, а сейчас показываю тебе то развитие событий, при котором всё разрешится в лучшую сторону.

— Квин, это плохая идея.

— Я тебе уже говорила, как убить Саламандру, помнишь? Во сне! И он ведь лежит рядом… в его брюках сто процентов есть кинжал из вечной стали. Ты бы не смогла это сделать под его гнётом, но теперь у тебя есть выходной!

— ПРЕКРАТИ!!! — закричала Алиса и зеркало завибрировало, отчего отражение тут же утихомирилось, — Я не для того прошла через весь этот ужас, принеся в жертву людей Форта Браска и моего друга, чтобы прийти на помощь Хозяину, а потом передумать и убить во сне. Ты дала мне предчувствие до того, как я сделала выбор, Квин, либо объясни мне свою дерьмовую логику, либо замолкни навсегда.

Блэквелл в этот миг сглотнул комок в горле, ощущая себя странно, ведь реальность Алисы оказалось куда более холодная, чем он надеялся.

— Я не потрачу выходной на убийство.

— Но тогда ты умрёшь…

— Да ладно ты, — усмехнулась Алиса, — Я переспала с Синей Бородой, я теперь просто обязана умереть!

Вместо ответа отражение оценивающе посмотрело на Алису, и произнесло загадочно:

— Ты спишь с Саламандрой, но мёрзнешь. Ты хоть понимаешь, как это нелепо? И не станет помогать, да ты и не примешь помощь. Он должен сделать всё, чтобы ты пришла в тот день в Форт Аманта, и он это сделает, потому что его отец и мать умерли за это, как и миллионы других людей, — криво улыбнулось альтер-эго, глядя исподлобья и сделало шаг назад в темноту.

Алиса стояла одна, опустив голову, и растирала себя руками. Из её рта шёл пар, когда она вновь заговорила:

— Квин? Квин… пожалуйста, не оставляй меня! — жалобно звала она, — Мне так страшно… не хочу быть в холоде. Может в аду хоть немного теплей?

Блэквелл вышел из сна девушки, и в ступоре смотрел на её спящее лицо теперь уже не с умилением, а с опаской.

— Алиса, ты — моя погибель. — прошептал он и пропустил через её тело тепло, — Я люблю именно ту, кого должен отдать на смерть, либо умереть сам… но какой ценой?

А ценой были жизни его родителей и жизни тех, кто умирал на этой войне долгие годы.

С этой мыслью Винсент Блэквелл обречённо посмотрел на спящую Алису и встал, оставляя её одну. Он долго бродил по Мордвину, погруженный в тяжёлые мысли. Блэквелл пообещал себе больше не приближаться к Алисе, не притрагиваться, и сделать всё так, как в предсказании, потому что это был единственный шанс закончить войну, дал себе обещание дать ей умереть. Умереть единственной причине, по которой он преодолел границу смерти и вернулся к жизни Архимагом.