Звук: Би-2&Чичерина — Мой Рок-Н-Ролл.

Сегодня начался новый отрезок в моей истории в Мордвине, который приближал меня к итоговой битве так близко, что я очень остро это почувствовала. День начался рано с того момента, как я в полудрёме увидела озадаченное лицо своего Хозяина, сидевшего на краю моей постели. Он был сильно взволнован, морщина залегла на его лбу. Я запомнила те события вспышками, поэтому следующей вспышкой были лица Наместников крови, что смотрели на меня, словно на мясо.

Ещё вспышка: в этот раз буквальная, та, что сотрясла воздух и изверга из пустоты мертвоходящее существо с чёрными демоническими глазами. Некромант играл на публику блистательно, сцеплялся с Хозяином в словестной перепалке, но я точно знала, что ни на одну секунду он не терял меня из поля зрения. Это знакомство было роковым для меня в буквальном смысле, я знала, что он убьёт меня не в этот день, но через какое-то время. Я столкнулась лицом к лицу со своей грядущей смертью, и Бог свидетель как тяжело было держать себя в руках.

Дальше вспышки были частыми, но не яркими: Наместники оживлённо спорили, делили меня как что-то неодушевлённое, а изумрудные и чёрные глаза двух совершенно разных братьев наблюдали за мной неотрывно. Я давно сделала свой выбор, оставалось только придумать, как его воплотить в жизнь, ведь всё висело на волоске. Я встретилась взглядом с Хозяином и вспомнила ради кого я живу, я вдруг так чётко вспомнила его прикосновения, его властные руки и хриплый шёпот, его огонь, и поняла, что если не испытаю это снова, то жить мне не за чем. Я могла выиграть время, чтобы побыть с ним, и карта к этому сокровенному дару была на его теле: та метка, что я не могла забыть. Этот Сигил был самым вопиюще сексуальным рисунком на его теле, потому что шёл вдоль его рельефной груди, по накаченному животу к паху, переплетая все метки.

Я чётко помню каждый момент, когда наша связь становилась ещё прочнее. Он покорил моё тело Лимбо без спросу, но по умолчанию я сама согласилась, душу я отдала ему сама в одностороннем порядке, а потом призвала, чтобы отдать силу, и он взял ответственность за неё с готовностью.

…Следующая вспышка была уже на акведуке, когда мы выбрались с туманного острова. Спор Алекса и Винсента был не ко времени, потому что меня трясло изнутри, но Винсент меня удивил, когда разрешил Вуарно пожить два дня в своём поместье, чтобы сходить на могилу к старшей сестре Пенелопе. То был поступок с большой буквы, потому что именно этот момент стал началом чего-то нового. В те секунды всё мои мышцы сгруппировались от какой-то положительной волны энергии, я не знала к чему это ощущение, но оно ещё даст о себе знать.

…Вспышка.

Помню, как увидела в Винсенте огонь, что был в его глазах и растекался по его коже. Я поняла две вещи: я ещё могу кое-что сделать, а именно показать ему то спокойствие, что дарит вода, и ещё я невероятно хотела вновь принадлежать ему.

Он без труда понял суть новой стихии, первый шаг к управлению водой был положен, он даже заговорил так, будто хорошо понимает и Квинтэссенцию, но скорее всего я себя очень жестоко обманываю.

А потом он взял меня. Звериный секс прямо на берегу реки: короткий, но очень чувственный. Я снова чувствовала его в себе, мне ужасно хотелось плакать от отчаяния: ведь для меня это было очень важно, а для него лишь ещё одна интимная связь. Но какая!

Слёзы рвались наружу, но плакать при нём я не могла. Зная, что он всё равно уйдёт, я попыталась сделать это менее болезненно, но не вышло. Была грубее, чем нужно, он вряд ли это заслужил. Я стала неадекватной в последнее время, сухой и слишком чёрствой. Я гоню от себя поганой метлой мой источник чувств — его, потому что боюсь проявить рядом с ним слабость или повторить ситуацию с Артемисом.

Винсент и так видел слишком много моих слёз, видел моменты моего сомнения, мою тревогу и страх. Я с такими усилиями зарабатывала себе репутацию в его глазах, и сейчас всё на гране провала, а может, уже рассыпалось вдребезги, ведь теперь я стала завсегдатаем скамьи запасных.

Да это ёбанный пиздец!

На этой не счастливой ноте, которая возникла исключительно по моей вине, я встала из речной воды и пошла к замку.

Шли дни, солнце вставало и садилось так, как должно, я делала то, что должна, но понимала: в один момент меня не станет, а солнце так и будет вставать, а потом садиться. День за днём всё будет идти своим чередом и надо бы радоваться каждому моменту, каждому рассвету, каждому биению сердца, пока я свидетель жизни. Упущенная возможность страшнее неудачи: ведь попытки не было. Трусость перед грядущим уступила гармонии, которую дарит энергия, струящаяся из Колыбели Стихий, замок открыл мне свои секреты и слился с моей душой.

Мы с Артемисом и моим отрядом в один из дней тренировались до бессилия. Они показывали невероятный результат, сейчас многие из них уже поднялись магическим уровнем выше, а что касается боевых навыков, так это предмет моей гордости. Мне интересно с ними, бои стали действительно серьёзными и энергоёмкими, на полной отдаче.

Атмосфера боя… Она захватывающая, будоражащая, азартная… как хороший качественный рок, с бешеными ритмами и басами. Люди!!! Авторитетно заявляю: Оторвите жопу от офисных стульев и бегом ЖИТЬ!

Интерес появился не только у меня, мои ребята привлекают и другие военные подразделения. Они смотрят за нашими поединками и иногда даже участвуют. Правда одно плохо: из меня сейчас выходит только командир и наблюдатель, потому что рана от Вечной стали затягивалась очень медленно, а без ног мне грош цена.

Приняла душ, спустилась поужинать, долго ковыряла в тарелке, гоняя по ней еду.

— Али, привет! — внезапно прозвучало над ухом.

А не успела повернуться, как меня прижали к себе руки моего Дрейка, который всё это время ездил вместе с Хозяином.

— Дрейк… — улыбнулась я, — Когда ты вернулся? Как? Я тебя через купол не пропускала.

— Телепортация! — гордо сказал он, — Мы с Герцогом прибыли десять минут назад.

Ёкнуло сердце. И так каждый раз, когда Винсент осуществляет передвижения ближе или дальше от меня.

Дрейк сел рядом и положил себе в тарелку еду, хотя будет уместнее «навалил». Через минуту зашёл Винсент, присоединившись в трапезе абсолютно молча, лишь кивнув мне холодно в знак приветствия.

Аппетит вообще пропал, но и уходить я не хотела.

— Как новенький? — с набитым ртом спросил мой друг, имея ввиду Дэна Рида.

— Хорошо, — без особого энтузиазма ответила я, — Ладит со всеми, кроме Артемиса.

— Ну конечно! — со смехом комментировал он, — Риордан ведь наша ревнивая звезда! Ещё и истерики устраивает, когда ты уделяешь новенькому много внимания, да?

— Не без этого. Новенького зовут Дэн. Дэниэл Рид Риджерс. Привыкай.

— «Риджерс против Риордана»! — мечтательно посмотрел в потолок Дрейк, запихивая в рот кусок помидора, — Эпическая битва за благосклонность Леди Алисы!

Внезапно Дрейк обжёгся чаем, а я невзначай взглянула на Хозяина, который тем не менее выглядел спокойно. Он без спешки резал мясо на кусочки и спокойно пережёвывал, глядя исключительно по сторонам и к себе в тарелку.

— Да ладно ты… — продолжала я эту странную беседу, — Риджерсу никогда не стать Артемисом.

— Почему? — вдруг вмешался Хозяин, очень внимательно на меня глядя, — У него бешенный потенциал.

— Не больше, чем у Артемиса.

— Это субъективная оценка неравнодушной женщины.

— Это объективно.

— Ой ли? А ну-ка охарактеризуй тогда мне Рида. Объективно! — Блэквелл перестал есть и замер, словно перед прыжком, сверля меня взглядом, от которого слова перестали складывать в предложения, но я сё же сделала усилие:

— Воин категории гамма, с перспективой до альфы, — начала я под пристальным наблюдением, — Усидчив, крайне наблюдателен, в ближнем бою идеален и по оборонительной части, и по наступательной. Способен к самостоятельным действиям, правда заносчив и слишком самоуверен. Не бросает начатого, целеустремлённый и гибкий в плане мышления. Способности к переговорам, но только если справится с амбициями, которых непомерно много, так же очевидная перспектива управленческой деятельности из-за дара держать в голове мелочи и систематизировать их, но это управленец не слишком высокого ранга. Пригоден для разведки, но лишь в качестве временной меры. — я подняла глаза на Хозяина и увидела сдержанный кивок, что было знаком согласия, и перешла на более скользкую тему, — Маг пятого уровня с перспективой до третьего.

— Ну, допустим, — медленно проговорил Хозяин, — Теперь характеристика Риордана.

И тут речь меня всё-таки подвела, как и мысли. Потому что…

… Потому что я не могу быть объективна к Артемису. Я попринимаю его на уровне шестого чувства, я чувствую его не простыми бабьими сантиментами, а как-то… иначе.

— Алиса! — подогнал меня Хозяин требовательно, — Я жду.

— Воин бэтта с перспективой до категории альфа, — начала я по шаблону, судорожно подбирая слова, — Оборона, наступление — почти идеальны, наблюдателен, изворотлив, гибок, подстраивается под обстоятельства. Обладает стратегическим мышлением… прирождённая ищейка, перспективный агент особой службы с широким спектром назначения, не пригоден для управления, хотя может справится с этой задачей на энтузиазме, но только на непродолжительных сроках. Заносчив и подвергает приказы вторичному осмыслению… — тут я запнулась, потому что не могу говорить честно. Артемис ведь очень своенравен и катастрофически непредсказуем в последнее время. Он самостоятелен, автономен даже от меня, что уж говорить о Герцоге, — Маг третьего уровня, с перспективой…

Я не успела продолжить, потому что меня оборвал Винсент:

— Без перспективы. Третий — его потолок.

Не знаю почему я заговорила про перспективу, ведь отчетливо вижу, что Артемису не светит магия в больших объемах: он создан не для этого.

— Я жду фразу «Я была не объективна». — продолжал свой напор Хозяин, — Твой Риордан — ходячая проблема, но ты возишься с ним как зачарованная. А теперь вернёмся к вопросу: почему Риду никогда не стать «Арти, моим милым Арти, которого я люблю до рыгания радугой»?

Дрейк засмеялся, но мне было не до шуток:

— Мы говорим о рабочих отношениях или о личном? Потому что никому никогда не стать «моим милым Арти», потому что Арти для меня есть и будет одним единственным и лучшим. Всегда. — я сделала паузу, — Вообще-то совершенно не важно о какой сфере отношений мы говорим, потому что у меня есть очень краткие характеристики для обоих, где Рид талантлив, перспективен, эффективен, но тем не менее заменим, а Риордан ещё короче: незаменим.

— Ты говоришь, как женщина.

— Судя по первичным половым признакам, вы попали в точку своим блестящим предположением, Милорд. Очевидно, что Рид не случайно оказался в моём отряде, и это не «я просто хочу, чтобы он был при Мордвине», потому что у вас зуб на Риордана, и таким мягким способом вы решили незаметно заменить одного другим, но я повторяю: Артемис незаменим.

Хозяин хищно прищурившись смотрел на меня и почти не двигался, а на Дрейка я вообще не смотрела, потому что была занята спором.

— Незаменимых не бывает! — рыкнул Блэквелл и этим самым утвердил моё предположение.

— Неужели? И кем заменить Винсента Блэквелла? — вырвалось у меня, и я об этом пожалела, потому что мощной рукой он со всей силы ударил по столу, отчего трещина расползлась по толстой деревянной столешнице.

— Дрейк, — сквозь зубы позвал Блэквелл, — Выйди и дверь закрой.

Мой друг поспешил выполнить приказ, тревожно на меня глядя. Мы остались одни и тогда Хозяин привстал, опираясь на сломанный стол и перенёс свой вес ко мне ближе, отчего я видела в его глазах борьбу с поглощающей его разум магией:

— Я смотрю твои суицидальные наклонности никуда не исчезли! — зло произнёс он, — Не смогла убить себя своими руками, поэтому решила систематически раздражать меня, чтобы я сам тебе шею свернул?

— И кстати, это гениальная мысль… — не унималась я.

— Ничего не выйдет! Мы давно выяснили, Алиса, что вместо непосредственного воздействия на тебя, я просто щёлкну по носу твоего «Арти» до кровоизлияния в мозг — и убью двух зайцев одновременно!

Он прав, это работает. По-прежнему!

Холодная волна захлестнула меня, когда я вспомнила как больно, как Артемис подвергается опасности. Я закрыла ладонями лицо и начала медленно дышать, пока горячей ладонь не коснулась моей руки:

— Спусти ток, — прозвучало уже другой интонацией, — Алиса, быстрее спусти ток…

Он уже сидел напротив меня всецело сосредоточенный на моей руке, кисть которой посинела.

Дело не в токе. Ток лишь разгоняет кровообращение, но недуг заключается в Некромантии.

— Позже, — я почему-то мягко улыбнулась, а Хозяин… стал растерянным.

— Не говори, что это уже не помогает! — его голос захрипел.

Нет, конечно не скажу. Я не хочу говорить на эту тему, поэтому смотрю на трещину на столе, который, наверно, простоял в Мордвине лет двести не меньше:

— Хороший стол, — начала я, — Надо починить.

— Вряд ли ему что-то поможет… даже если укрепить его внизу, то выглядеть это будет ужасно.

— А мне почему-то кажется, что вам по силам сделать это.

— Будь он из железа, я бы расплавил его и перековал… — смущённо улыбнулся он, — Но это дерево.

— Деревьями управляют маги Земли, всё верно. Вам, как Саламандре, противоположна стихия воды, освоение которой для вас противоестественно, но вы сделали это без труда, поэтому Земля для вас — раз плюнуть.

Уголок его рта дёрнулся в полуулыбке, и он задумчиво положил руку на старую столешницу, с трепетом проводя рукой по трещине. Я видела его попытки воздействовать на дерево, но это всё было неправильно, потому что он в корне не понимал того, что должен сделать.

— Не выходит… — снова улыбнулся он и… румянец на его щеках вызвал во мне странную бурю эмоций.

— Может быть не нужно сдерживаться?

Он перестал улыбаться, потому что так сильно себя боялся.

— Плохая идея, искорка. Я зол на тебя, а ты и так не здорова. Да и может зайти Линда, а ты же знаешь, какое…

— … Какое слабое у неё сердце? Знаю, но не нужно себя бояться, ведь я вас не боюсь, а Линду… я в обиду не дам.

Он по-прежнему смотрел на меня, будто ожидая чего-то, а я снова увидела, как зрачок лопается и выпускает черноту. Винсент сжал зубы и часто задышал, смотря на меня взглядом Архимага. Он сидел спокойно, даже слишком, отчего у меня пробежал холодок по спине:

— Милорд?

Он отреагировал на мой голос лёгким кивком и перевёл взгляд на трещину в столе:

— Я всё ещё не знаю, как это сделать.

— Главное, чтобы была мотивация…

— Она есть, — задумчиво произнёс он, — Но я никогда не понимал эту стихию… я никогда с ней даже не сталкивался. Элайджа играл с водой на моей памяти, папа с воздухом, к огню у меня лежала душа с пелёнок, но… земля?

— Земля самая невозмутимая, — начала я и почему-то улыбнулась, — И самая осязаемая, — я положила руку ему на щетинистую щёку, — Упрямая и жестокая, но очень понимающая. Земля не отвергает, воспринимает вещи реально и даёт шанс, даже когда, казалось бы, момент упущен. Растение может ожить, даже когда выглядит мёртвым, только если одна единственная клетка в нём осталась живой.

Винсент улыбался и тёрся щекой о мою ладонь словно кот. Зловещий кот с чёрными глазами с жёсткой щетиной, вместо мягкой шерсти.

— Ты так говоришь о стихиях… — сказал он урчащим голосом, — Можно заслушаться.

— Можно, но стол от этого сам не срастётся.

Он не отрывая от меня глаз положил свою руку на стол очень мягко, и я послышала скрип дерева. Я пропустила всё чудо магии земли, потому что не могла отвести своих глаз от уверенных глаз мужчины, который когда-то вторгся в мою жизнь и всецело ею завладел.

Стол был цел, а в воздухе была энергия, которую я никогда раньше не ощущала, вдыхая его вместе с запахом дерева, я очень хотела поймать и запах Хозяина.

— А теперь… — начала я, — Возвращаясь к нашему спору, отвечаю на свой же вопрос: кем заменить Винсента Блэквелла? — я выждала паузу и увидела, как у моего Чеширского кота с дьявольским взглядом появилась морщинка между бровей, — Ответ: никем. Ни одному человеку во всех мирах не по силам то, что можете вы. Вы незаменимы, вы уникальны.

Он не улыбался, но и не хмурился больше, а просто смотрел на меня.

— Мой Лорд! — послышался голос Франческо в дверях. Слуга говорил нерешительно, потому что видел чёрный взгляд Архимага.

— Да Франческо? — отозвался Блэквелл.

— Дело срочное.

— Говори.

— Личное…

— Я слушаю!

Снова складка между бровей и снова раздражение в голосе, но уже обращённое не ко мне.

— Матильда Эванс беременна.

И тогда мой Герцог побледнел, как это делают мужчины, которым в окно стучит клювом аист со свёртком, где лежит нежданный ребёнок.