Florence and The Machine — Seven devils.

— Алиса, я не могу нарушить приказ, — говорил Дронго Флэтчер девушке.

— Не ожидала. В восточном Форте бьются все силы, кроме меня, моего отряда, десятка других идиотов и тебя, Дронго. Где логика?

— Приказ главнокомандующего не рушим и критике не подвергается! — сварливо настаивал старик.

— Что за бред!? Скажи мне, Флэтчер, сколько на твоей памяти было битв, где бы лично участвовал Некромант?

— Парочка была.

— И как? Эти битвы мы выиграли?

— Нет… — немного подумав, сказал Флэтчер.

— И почему?

— Инферны…

— Именно! Численный показатель в таких битвах только на руку врагу, а вот качество воинов… мой отряд бы был полезней… И ты.

— Алиса, Герцог знает, что делает. У меня ни разу не было повода усомниться в его действиях.

— Он идио… — гневно начала Алиса, но её медальон начал протестовать тем словам, что хотели сорваться с её уст. Девушка боролась с гнётом гневно, — Ещё немного осталось.

— Ты о чём?

— Через несколько часов он сдохнет, и не будет больше гнёта. Ебучее рабство, даже сказать не могу то, что думаю! БЛЯДЬ! — она корчилась от жгущей плоть цепи. Дронго побледнел, на что Алиса тут же безразлично сказала, — Хотя несколько часов — это я перегнула. У него не больше часа.

Дронго сидел и колебался. Через какое-то время он всё же сказал:

— За что ты его так ненавидишь? Я понимаю, что он чуть не убил тебя, но эти ссылки были скорее для твоего блага.

Алиса подошла к Дронго, словно хищник, наклонилась и пристально посмотрела ледяным взглядом.

— А ты знаешь, что, убив Блэквелла, Некромант придёт сюда за мной? Ему нужна моя смерть.

— Наместникам крови ты нужна живая.

— Знаешь, я в вашем мире не так долго, но этого времени мне хватило, чтобы понять одну простую вещь: Некромант не цепной пёс Ксенопореи, это бешенное разъярённое животное, на которое нет управы. Если он хочет меня мёртвую, значит получит это. А Наместники… как бы они не хотели запереть меня в замке Дум, одна мысль о том, что я живая буду в распоряжении Герцога, перечеркнёт их амбиции. Они пожертвуют мной, лишь бы я не досталась Блэквеллу.

— Алиса, Винсенту виднее как с кем поступать. Он не случайно запер тебя здесь. В Мордвине два купола, даже если… с Герцогом что-то случится, то твой купол тебя защитит.

Но она смотрела хищно, скрестив руки на груди:

— Ты мне нравишься, Флэтч, правда нравишься. Но не на столько!

— Нападёшь на меня? Кишка тонка.

Он сказал это невозмутимо, но то было напускное, потому что в глазах девушки он не видел человека, не видел улыбчивой девушки, которой был очарован. На него смотрел хищник, что-то бесчеловечное и жуткое:

— Я сделала тебя раз, сейчас всё ещё проще.

— Зачем? Ты не сможешь выйти из замка, даже если бы я отпустил тебя.

— О, Дронго! Как много ты не знаешь. У меня есть сутки свободы, которые я берегла для этого дня.

— И что сделаешь?

— Всё очевидно.

— Неужели тебя так рабский гнёт сломал? Алиса, борись!

— Если бы это был гнёт, Флэтч… но это я, знакомься! А теперь, раз ты такой упрямый… — она подошла и точным движением ударила Флэтчера по затылку, отчего он обмяк.

Алиса хладнокровно посмотрела на результат своих действий и кровожадно улыбнулась.

— Вокруг сплошные идиоты. Жаль.

Алиса села на стул и откинула голову, с каждым глубоким вдохом комната с зеркалом была всё чётче, и, наконец, Алиса стояла там:

— Я готова, — спокойно сказала она.

— Вижу. Скажи мне вот что, — отражение глядело агрессивно, — Как ты узнала, что я не могу убить Его?

— Я бы и раньше догадалась, но просто никогда не задумывалась.

Отражение отвернулось, тогда Алиса спросила:

— Мы так с тобой похожи, Квинни! — улыбнулась она.

— И что с того? Ты всё равно слаба, ты без меня и шнурки завязать не сможешь!

— Ну тут ты перегнула, хотя сейчас я хочу, чтобы ты не трогала Флэтчера, а помогла мне.

— Кишка тонка бросится в логово Некроманта, кишащее Лимбо? Отвратительные существа…

— Почти так.

— То есть я почти права? И что же ты так искусно от самой себя скрываешь? Есть план?

— Нет, плана нет, есть сделка!

— О… тоже полюбила сделки? Как твой ненаглядный самец?

— Можно и так сказать.

— Условия?

— Сейчас я воспользуюсь своим выходным, а ты не будешь мне мешать. Совсем. Вообще не будешь встревать, а дальше ты знаешь.

— Ты ебанутая?

— Да. Доверься мне.

Отражение зловеще улыбнулось, смотря исподлобья:

— А если не выйдет?

— Думаю, что не часто тебе даётся такая возможность, да? Раз в тысячу лет или реже?

Квинтэссенция не была настроена на шутки, она лишь одарила свою человеческую персонификацию холодным взглядом:

— Реже.

— Ну раз так, то ты наверняка постараешься?

— Тебе знакомо словосочетание «это в принципе невозможно»?

— Это возможно, Квин, просто нужно захотеть.

— О! Тут ты права, но желание должно быть таким сильным, какого просто ещё не сотворили…

— Сотворили. Ты сотворила. Я не знаю насколько ты всё просчитываешь, Квин, а может, делаешь всё спонтанно, как и я, но… в прошлой жизни ты сделала для меня две вещи: дала мне предсказание о моей смерти и сотворила для меня того, ради которого стоит оспаривать словосочетание «это в принципе невозможно», — Алиса прикоснулась к зеркалу, — Если не выйдет у меня, то ты хотя бы поможешь Ему.

— Уповаю на твою гениальность, Алиса. Я согласна!

С этими словами Алиса мощным и точным движением ноги ударила в зеркало. Трещина пошла по всему стеклу, тогда Алиса спросила:

— Достаточно?

— Вполне, — задумчиво сказала Квинтэссенция.