Peter Gabriel — My body is a cage.

Винсент Блэквелл уехал на Восток со всеми, кто мог держать оружие. На защиту замка осталась лишь малая часть. Его последний приказ Алисе был «не соваться на Восточную Стену, чтобы ни случилось», она спокойно выслушала приказ и удалилась выполнять обязанности, возложенные на неё Советом. Это показалось очень странным и тогда, на всякий случай, Винсент оставил с ней Флэтчера, приказ которому был не выпускать Алису из замка.

Приближаясь к Восточной Стене всё ближе, Блэквелл понимал, что ситуация становится всё страшнее. Его преследовало дежавю, и он прекрасно понимал, что это кадры из видения. С востока бежали звери и улетали птицы, задолго до Стены были видны столпы чёрного дыма, заполняющего безнадёжностью воздух. Время года было то же, что и в пророчестве, погода та же, та же выжженная трава, те же обстоятельства…

Он был не готов к последствиям, не готов использовать всю стихийную магию, но больше всего его пугала неготовность увидеть мертвое тело Алисы. Уже тогда в замке, когда он вытащил её из ловушки, она знала, как мало времени у неё осталось, и всё же вела себя храбро. Её поцелуи были обжигающими, прикосновения чувственными… она знала, что это её последние моменты близости, и всё же провела это время с ним. Моменты её страха он вспоминал снова и снова, это было буквально за пару часов до того, как он узнал, что им предстоит. И уж больно спокойна она была, когда он отдал ей последний приказ. Это было странно для Блэквелла, который не привык к повиновению от этой особы. В его голове не укладывалось, что она может исчезнуть из его жизни навсегда.

— Я не могу её потерять. — каждую минуту повторял он себе.

Пока он вёл её в спальню, она задала ему вопрос о мечте, а он слукавил, сказав, что не знает. Он знал. Он мечтал, чтобы пророчество не сбылось, чтобы Алиса осталась живой, даже если при этом будет жить Элайджа. Мечтал однажды получить хоть какую-то надежду на взаимность от неё. Ночью она была совершенно беззащитна и так близка к нему, и теперь стало понятно почему: ей хотелось в последний раз почувствовать что-то настоящее. От этого было ещё больнее, ведь теперь Винсент знал, как это: ощущать её расположение, быть с ней так близко и быть ей нужным.

Сейчас он мечтал вернуться после тяжелой битвы домой и увидеть её целой и невредимой. Он не тешил себя надеждой, что она может вновь быть с ним так близка, как этой ночью, ему было достаточно слышать биение её сердца.

«Но может она позволит просыпаться рядом с ней? Когда-нибудь…» — подумал он.

С этими мыслями к нему пришла волна гнева и ненависти девушки, которую она испытывала, борясь с гнётом медальона. Блэквеллу стало страшно от тех чувств, что сейчас были в душе у девушки, потому что там не было ничего обнадёживающего. Очевидно, Алиса пыталась нарушить какой-то из запретов, но медальон ей этого сделать не давал, ломая её волю. Винсент чётко ощущал всепоглощающую ненависть. Так чувства захватывают только очень сильных магов, стирая всё хорошее, и Блэквелл вновь ужаснулся.

Прибыв на место люди Эклекеи присоединились к обороне крепости и держались сутки дня, сдерживая наступление армии Некроманта. Масштабы сил противника ввергали в ужас: в бою участвовали все твари, каких только можно представить, среди них были инферны, которых практически нельзя уничтожить, и Лимбо Роланда Вон-Райна.

К концу первого дня к Блэквеллу присоединились Валькирии, но их помощи хватало едва-едва. Некромант изматывал противника и точечно истреблял самые боеспособные отряды, уничтожая лучших. Утром второго дня блокады воздух уже был сплошь наполнен дымом и запахом тлеющей плоти.

Всё время боя Блэквелл чувствовал, как его рабыня сопротивляется и пытается нарушить запреты, её гнев увеличивался с геометрической прогрессией, и от этого на душе кошки скребли.

— Блэквелл, нам нужна помощь, — изрёк очевидную вещь, раненный заклятием разложения Николас Ноксен, — Инферны не переводятся, мы не успеваем их дожечь, они оживают. С остальными бы ещё справились, но наших воинов разрывают на части эти твари.

— Помощи не от куда ждать, это всё, что мы смогли собрать. А Некромант прячется за спинами своего полчища грёбанных зомби, я просто не смогу пробраться сквозь них, не успею.

— Если мы отступим, то дела всех этих лет насмарку.

— А если нет, то все умрём. И дела всех этих лет всё равно насмарку. Нет. Мне надо прорваться к Некроманту.

— Надо позвать на помощь девчонку.

— Даже не думай об этом. Я не оставлю Мордвин без охраны.

— Дело ведь не в этом?

Блэквелл не ответил.

— Блэквелл, надо слететь с катушек. Я серьёзно.

— Обязательно, но когда увижу Некроманта, иначе потом на него не хватит сил. Но я боюсь, что не смогу вернуться в сознание.

— Я и говорю: надо позвать Лефрой. Тебе же достаточно просто мысленно произнести пару слов.

— Не могу.

— Да чёрт тебя дери! Ты лишаешь нас единственного шанса на победу и даже не объясняешь почему! Люди же мрут сотнями, под такой вырубкой, а ты молчишь!

— Надо отступать. Люди уже без сил. Я со своими сдержу их, а вы уходите, — с упорством проговорил Блэквелл.

— Блэквелл, они тебя сожрут!

— ЭТО ПРИКАЗ! — рыкнул он злобно.

— ОТСТУПАЕМ!

Ноксен уводил людей через подземный ход. Оставшиеся Валькирии прикрывали тыл, но противник стремительно приближался. Блэквелл истреблял инфернов огнем и параллельно сражался с армией мародёров. Он понимал, что не сдержит всех, но продолжал биться уже из последних сил. Валькирии тоже уже выбились из сил и сильно сдавали позиции.

— Уходите, вы свободны от обязательства вашего народа. Скорей! — кричал им Блэквелл.

Представители последнего из союзных народов древнего Сакраля скрылись через подземный ход, оставляя Блэквелла одного против альфа и бэтта-наёмников, которые окружили кольцом Некроманта.

— Блядь, как в детстве за спиной у матери отсиживался, потом за спинами своих потешных полков, теперь целая армия. Ты в себе так не уверен, Элайджа? — брезгливо говорил Винсент, как можно громче.

И, наконец, кольцо из стражником начало постепенно расступаться на пути Некроманта, медленно идущего по направлению к Винсенту.

— Я просто осторожен, — свистяще ответил Некромант.

— «Труслив» — будет уместнее! — поправил Винсент и широко улыбнулся, — Кстати почему не угостил сигарой? Ты всё-таки скоро станешь отцом…

Гниющие истончённые губы Некроманта скривились:

— Когда ты сдохнешь, я заберу его обратно.

— И где будет жить счастливая семья? В Облионе, в замке Дум или в Мордвине?

— У меня один дом. Всегда был, просто я временно прибываю в гостях у своих родственников.

— Мордвин никогда тебя не примет.

— Не зарекайся! — зло усмехнулся Элайджа.

Элайджа снял капюшон и театрально взмахнул руками к небу:

— Ты зря потратил силы, это было глупо.

— Для тебя я их всегда найду.

— Слышал, ты теперь равен мне по уровню… на мой взгляд — байки. Проверим?

Некромант обошёл кругом Винсента и ударил ему ногой в место, где уже два дня не заживала глубокая рана. Винсент, не успев ответить, подкосился, но не упал, а, собравшись с силами обрушил целую вереницу мощных сокрушительных ударов, отчего Некромант полетел на землю, скользя несколько метров.

Свинцовые облака клубились над Фортом Аманта, уже долгое время, но лишь в этот момент начали лениво ронять крупные тёплые капли. Сердце Винсента предательски забилось, ведь в том видении о смерти Алисы лил дождь, а значит, время приближалось. Дым и смог, тлен трупов, альфа-наёмники и сам Некромант — всё сбывалось, кроме одного: «Слава Богу, она не умрёт сегодня!» — подумал Блэквелл.

И эта мысль грела его душу. Он сделал усилие и освободился от оков, сдерживающих магию в нём. Глаза почернели, поглощая человеческие слабости, магия делала его всесильным и бесстрашным, давая толчок к началу схватки.

Братья сошлись в жестокой, магической битве, от которой рикошетило заклинаниями и потоками огня. Облака сгущались над ними всё сильней и сильней, не пропуская свет, отчего день казался светлой ночью, только дождь всё никак не собирался. Капли всё так же редко лениво падали с неба, будто собираясь с силами.

Некромант начал уставать, и постепенно в бой полезли инферны. Винсент отбивался от них без труда, пока они шли бесконечным потоком, истощая его силы, но он бился отчаянно и непоколебимо, пока, наконец, не начал сдавать позиции.

— Сдавайся, нет смысла сопротивляться! — засипел Некромант, — Я бессмертен, тебе в бою столько не продержаться.

Винсент не ответил, он лишь копил в себе силы вновь вступить в бой, хотя всё тело ныло от ран и двух дней выматывающих боёв. Он переводил дыхание, исподлобья глядя на врага, который с силами уже собрался и выжидал.

— Ты посмотри, кто к нам идёт! — внезапно заговорил Эладйжа, — Винсент, так мне не придётся за ней идти, спасибо тебе, брат!

Винсент в ужасе обернулся и увидел Алису, идущую к ним со спокойным лицом, и его сердце замерло.

— Убирайся отсюда! — приказал он ей, рыча, но тщетно.

— Помнишь нашу сделку? Сегодня у меня выходной, твои приказы на меня не действуют, — мягко сказала Алиса.

И тогда всё встало на свои места. В этом был смысл её свободы от его приказов на один день, для этого была та сделка и вот к чему всё это привело.

— Почему ты так рвёшься умереть, глупая!? — кричал он, — УХОДИ, ПРОШУ!

— Тебе нужна сила, мой Герцог, это единственный шанс.

Пока Блэквелл стоял в оцепенении, сводя факты в одну картину и истекая кровью, девушка извергла из себя магическую волну, отбрасывая Винсента к подземному ходу за магический щит, где караулил Артемис и Дрейк.

— НЕТ! Алиса, нет! Риордан, сделай что-нибудь! Какой это щит?

— Думаешь, она сказала мне? Я в этом ничего не смыслю, но уж больно похож на тот купол, что вы с ней ставили у Мордвина!

— Если бы он был таким же, то ты бы не видел происходящее внутри, кретин!

— Ну а вдруг!?

— Хорошо, если так… — судорожно сказал Блэквелл и снял с шеи кольцо, которое носил по привычке.

Но купол всё равно не впускал его, как бы он не старался.

— Нет… — взвыл он, — КАК!? — он схватил Артемиса за шиворот, — Как ты это допустил!? КАК Я ЭТО ДОПУСТИЛ!?

Но ответа не было, потому Артемис был испуган и не мог проронить ни слова, смотря лишь туда, где находилась Алиса.

— Идиоты! Она же сейчас умрёт! — Блэквелл в очередной раз кинулся на щит, который с упорством отталкивал его назад.

Девушка всего секунду смотрела на Блэквелла спокойно, а потом повернулась к своему палачу со словами:

— Бог мой! — Алиса закатила глаза, — Почему вокруг меня сплошные идиоты!?

— Узнаю в тебе этого бастарда, — зло произнёс Некромант.

— Тебе бы пример с него брать…

— Пример? Этот клинический дебил дал рабу Лимбо выходной. Да я даже от него не ожидал такой глупости.

— Зато он — Герцог Мордвин. А ты кто? — улыбнулась она, и в этот миг события всё стремительней сменяли одно другое.

Картина до боли начала соответствовать пророчеству, с каждой секундой всё приближая Алису к точке невозврата. Она выглядела уверено и даже дерзко, но в глазах её была обреченность, а когда она с тревогой посмотрела через плечо в последний раз на защиту, которую выставила, ограждаясь от остальных, в этот самый миг время будто застыло, все звуки исчезли, будто мир погрузился в абсолютное молчание, предвещающее беду. Тишину нарушило тихое, но болезненное дыхание, сорвавшееся с губ Алисы, в которую полетел залп заклинаний из сапфирового кольца Некроманта. Пытки начались слишком внезапно, хотя Блэквелл и знал, что вот-вот момент наступит, но всё было будто как-то нереально, словно ночной кошмар.

— Нет… — прошептал он пораженно, когда тело девушки сотрясли пытки. Тишина уступила место хрусту костей Алисы, неприятным противоестественным звукам, которые сопровождались проклятиям, сыпавшим из огромного синего прозрачного камня на руке Некроманта. Девушка не кричала, но слышен был ужасный скрежет её зубов, которые она сжала, чтобы не радовать своего палача её болью.

— Ты сильная для девчонки, но глупая: своей выдержкой ты только раззадориваешь меня на пытки по-изощрённей! Покажи свою силу, девочка, я много о ней слышал! — словно отголосками слышатся обрывки пророчества Блэквеллу.

Риордан, Дрейк и Винсент, оставшиеся за щитом, продолжали предпринимать попытки, для уничтожения магического барьера, но тщетно.

— Мой Лорд, мы… ничего с щитом не сделаем, пока Али внутри, — неуверенно сказал Дрейк, пытаясь унять Архимага.

Но Блэквелл и так это знал, а Алиса была внутри и не собиралась ему помогать. Он не оставлял попытки: таранил и таранил щит, полностью теряя контроль над собой, пока раздался ужасный крик Алисы, и из её тела посыпались молнии. То была грань её боли, и он это знал, ведь девушка не имела привычки показывать свои слабости, но сейчас она истошно кричала, садня своим криком сердце Блэквелла. Стражники Некроманта ложились один за другим замертво, как и инферны, падающие как мешки на землю, Элайджа и сам едва укорачивался от молний, пока один сгусток, наконец, его не задел.

— НЕТ! — крикнул Винсент и со всей силы пробил щит за мгновение до того, как Алиса потеряла сознание.

Он пробрался сквозь хаотично-бьющее облако молний, которое даже не смотря на его иммунитет к Квинтэссенции, причинял ему боль, и схватил на руки Алису. Она всё ещё извергала стихию в судороге, постепенно обмякая у него на руках, словно тряпичная кукла без костей, ведь большая часть их была сломана. У неё не было ран, не было крови, но кожа была ледяная и мертвенно голубая, а из ушей текла чёрная густая жидкость.

— Нет… нет, Лис, ты не можешь! Ты обещала… — он смотрел в её пустые глаза, с красными склерами, обращённые к небу.

— Ну? Каково это, Винсент? — со зловещей улыбкой говорил Некромант, прерываясь в отдышке, — Ты отнял у меня отца, мой дом и мою жизнь, вот теперь ты знаешь, как это: потерять надежду. Но теперь ты как я: твоя душа такая же чёрная.

Винсент встал, перед этим с трепетом положив тело Алисы на землю, и пошёл к Некроманту, набираясь сил. Всё обстояло куда проще, чем казалось до этого, не было никакой загадки в покорении стихий, когда его любимая лежала на земле, когда магия её усилиями стала чистой настолько, что дышать было легко, хотя не хотелось из-за боли, сковавшей грудную клетку.

Магия струилась по его жилам, Блэквелл почувствовал, как стихия откликается одна за другой, как горе питает его. Он испытывал тоже самое, что и в те разы, когда он был на гране и преодолевал уровни магии, но выше Архимагии скакать было уже некуда, остался лишь один рубеж для Элементаля: все стихии одновременно.

— Теперь я понял. — прошептал он одними губами, пока четыре природных элемента кружились вокруг него в одном танце. Он собрал всех их в один удар и эта смертоносная масса с невероятной скоростью полетела на Некроманта, который будто застыл с широко открытыми от удивления глазами и оскаленной улыбкой.

— Ты познал их все? — прошептал на последнем выдохе Некромант, оседая на мокрую землю.

— Кроме одной: Квинтэссенции, — повторил с горечью свои слова точно так же, как и в пророчестве, а спустя секунду прибавил, — За тебя, Моя Алиса.