Звук: Rudimental — Not giving in (ft. John Newman & Alex Clare) (phaeleh remix).

Путь до Мордвина Блэквелл не помнил. Он отключил эмоции и дал волю своей тёмной стороне, чтобы убрать боль, спрятать выеденную душу. Но даже тогда его мучали воспоминания:

— Пожар начинается с искры, — вспоминал он слова отца. Тогда Феликс вывел сына в сильную грозу на улицу. Молнии блистали по небу, земля сотрясалась от раскатов грома, а в воздухе стоял запах озона, такой свежий и чистый, — Чувствуешь?

— Запах?

— Да. Воздух чиститься. Это всё Квинтэссенция.

— Ты постоянно о ней говоришь. Что она значит?

— Говоря образно, это смысл. Смысл, цель, причина и следствие в одном флаконе.

— Па-ап?

— Да?

— Ты опять начал нести бред.

Винсент тогда был подростком не больше пятнадцати лет, но вряд ли был посредственным представителем той молодёжи, что окружала его как в Сакрале, так и в обычном мире. У него был цепкий ум, много стремлений и ещё больше талантов, всё давалось ему легко, не было ни одного направления, где успех бы не шёл к нему в руки. Он быстро и с головой погружался в стратегию и военное дело, и был блестящем учеником лучших учителей.

Он привык отгораживаться от людей, которых при этом довольно успешно читал, но детская травма из-за потери матери преследовала его и делала несколько замкнутым. В ту грозу он впервые спросил про свою мать у отца, но не потому что ему было не интересно, а пот ому что он видел боль отца. Тогда Феликс задумчиво посмотрел на небо и ответил:

— Мне жаль, что твои воспоминания о ней такие, какие есть. Мне сложно сказать какой она была, ведь родители должны рассказывать хорошее друг о друге. Эванжелина была выше границ добра и зла, потому что маги этой стихии… именно они, мне кажется, определяют эту границу. Любить её было и легко, и сложно одновременно, она будила во мне какую-то неведомую энергию, второе дыхание… Она — катастрофа! — и тогда он смеялся, вспоминая свою любимую, а потом продолжал, — Но чего не отнять, так это самоотверженность. Она любую эмоцию переживала остро, а это для Пятой стихии… невообразимо. Если встретишь мага Квинтэссенции, то совладать с его необузданностью будет нереально. Они подчиняются законам своего внутреннего света, а он… он из другой материи, и эта материя слишком тонкая, чтобы её до конца понять. Но то чувство, что я испытал, пытаясь — концентрат жизни. Сверкающее счастье, как и имя твоей матери! — тогда он достал небольшой портрет Эванжелины Вэйнс и отдал его сыну, — Я, бывает, говорю с ней, и… будто бы она слышит меня и молча смеётся одними своими синими глазами. Тогда… как молния прошибает.

Этот портрет был действительно необыкновенным. Эванжелина была красивой и живой на нём, несмотря на тяжёлую и недолгую судьбу. Её мягкая улыбка снилась Винсенту по ночам, а потом он вспоминал момент её смерти.

Вот такие воспоминания о матери.

— Ты же злишься на неё, да? — спросил младший Блэквелл.

— Да. Ужасно злюсь.

— Но почему?

— Потому что… она допустила всё это. Потому что позволила тебе увидеть то, что ты видел. Но головой я понимаю, что избежать этого было бы… невозможно. Понимаешь, всему есть причина, и у всего есть последствия. Будущее менять нельзя.

— Я думал, ты её любил.

— И сейчас люблю, и буду любить всю оставшуюся жизни и даже после смерти. Чувства не так монотонны, как тебе кажется. Настоящее чувство ведёт к целой цепной реакции других ярких ощущений. Например, я люблю тебя, ты мой сын и всегда им будешь. Но я злюсь на тебя за то, что ты бросил изучение Стихийной магии. И буду злиться до тех пор, пока ты не постигнешь всю эту науку.

— Ну это здесь при чём? С моим уровнем это бесполезное занятие, какой смысл?

— Ты слишком зациклился на женском внимании, Винс. Хотя… кажется, я сам виноват.

Винсент зловеще улыбнулся тогда, а сейчас он улыбнулся тому факту, что, наконец, освоил все стихии, и отец должен был его простить.

Блэквелл почему-то вспомнил восторг Алисы, когда она поняла, что Винсент покорил стихии. Она знала, что это на шаг приближает её к смерти, но всё равно искренне радовалась силе. Сила её притягивала, как магнит, даже тогда, когда Блэквелл пытался найти свой путь к человечности. Он смутно помнил время, когда он был в трансе Архимага, но его разум прояснился, когда она целовала его в Каминном зале. Тогда он открыл глаза и увидел целующую его Алису, которая совершенно его не боялась. Она была так близко, когда все остальные избегали его, и была абсолютно погружена в их медленный чувственный поцелуй, который вернул его в сознание.

Блэквелл вспомнил свои слова во время их последнего секса: «ты отдаёшься, как в последний раз!». И это было правдой, эти ласки были её последними. А первую свою ночь она отдала ему в обмен на свободу, которую потратила на свою смерть.

И умерла.

Блэквелл громко закричал от боли и злости, чем испугал Люцифера, который встал на дыбы. Алиса была настолько непостижима для него, что это сводило его с ума даже тогда, когда, казалось бы, транс Архимага должен был притупить все чувства.

Боль была невыносимой.

«Только пока вы сильнее» — это последние слова, что она решила ему сказать. Суть записки была… и не рапортом и не прощанием, это было что-то в очередной раз про силу, на которой, как казалось Блэквеллу, Алиса была зациклена.

Ни слова о том, что действительно важно для него. А важна лишь она, то, что было между ними.

— Ты обещала, что не оставишь меня одного, пока я сам не прогоню! — сказал он, обращаясь к небу.

Люцифер вёл себя тихо, лишь испуганно фыркал, когда гроза гремела, закладывая уши. Этот конь мало чего боялся, но погода в этот день была ужасающая, под стать событиям.

Они заехали в ворота замка и увидели Флэтчера, идущего на встречу.

— Винсент, ты выбрал не то время для своего безумия. Мне не интересно, что там у тебя в голове сейчас, но два Архимага в плохом настроении мы не потянем.

Блэквелл посмотрел своими дьявольскими глазами на Флэтчера и спрыгнул с коня.

— Я в душе ебу, что ты мне сейчас говоришь, и не горю желанием разбираться. Оставь меня. ВСЕ ВОН ИЗ МОЕГО ДОМА!

— Блэквелл, приди в себя и живо иди приводи её в чувства!

Герцог не хотел слышать имя Алисы, даже упоминания о ней приносили невероятный хаос и боль. Замок затрясло, от чего Люцифер начал беспокоиться.

— Думай, что говоришь! Я не хочу о ней ничего слышать и знать. Сожгите и заройте её где-нибудь, чтобы я не знал!

— Винсент, ей нужна твоя помощь, она тебе помогала, несмотря ни на что, когда остальные тебя уже со счетов списали. Пора возвращать долги.

— Как ты, блядь себе это представляешь?! С того света не возвращают!

— Ты о чём? Алиса жива!

Винсент поражённо смотрел, едва сдерживая чувства.

— Повтори.

— Да что с тобой!? Ты думал, она умерла? Тьфу на тебя! Алиса совсем плоха, но пока жива, слава богу! — он не успел договорить, как Винсент срывался с места и побежал в замок, — Подожди, я же не такой резвый уже… Да что б вас, молодых!

Блэквелл мчался, сбивая всё и всех с ног, надежда сводила его с ума. Когда он ворвался в больничное крыло западной башни, то увидел полные палаты раненных воинов. Медсестры сбивались с ног, на всех раненных не хватало ни рук, ни лекарств. Винсент искал сквозь толпы стонущих бойцов хотя бы след Алисы, но тщетно.

— Лорд Блэквелл, а я за вами. Флэтчер сказал, что вы вернулись. Пойдёмте срочно к ней, она почти не дышит.

Лицо Дэна Рида было зеленоватого оттенка, его раны были уже обработаны и забинтованы. Он, похрамывая, повёл за собой Хозяина замка за собой.

— Где Найджел? — спросил Риджерс.

— Он мёртв, мне очень жаль.

Рид молчал и шёл дальше, Винсент чувствовал его боль, это было в воздухе.

— А Некромант? Это правда? Неужели конец?

— Нет, он жив, — пришлось ответить Блэквеллу.

— Но как? — Рид сокрушенно остановился. В глазах этого человека была боль и паника.

Лорд Блэквелл знал, что такое паника не понаслышке: когда воцарилась Ксенопорея, людей охватила анархия. Привычная жизнь и все планы в момент разрушились, не было ничего обычного, люди не знали, что будет завтра, цеплялись за воспоминания и ходили кучками, как овцы, лишившиеся пастуха. И это стадо стало лёгкой добычей для врага, который направлял их массами на подчинение Ксенопорее, или на смерть. Такие глаза Блэквелл видел часто, это плохой симптом, означающий скорое предательство или смерть.

— Ты наверно сейчас не видишь в этой жизни никаких возможностей на то, ради чего мы боремся, Дэн, как и я десять минут тому назад. Но поверь мне, надежда есть и сейчас она в плохом состоянии, но главное жива! — сказал он молодому человеку, подойдя в упор и положа ему руку на плечо.

— Вы про Алису? — говорил воин «Омеги» неуверенно, на что Блэквелл кивнул, — Вы же знаете, как ей помочь?

— Буду знать, когда разберусь что с ней. Так плоха?

Дэн не ответил, лишь остановился у двери, комнаты Алисы, где дежурили оставшиеся члены «Омеги». Он смотрел пустым взглядом на дверь, будто не верил в то, что происходит. Блэквелл внезапно сказал:

— Ты сильно изменился, Дэн.

— Да. Сколько прошло? Неделя? Две? Я стал другим, совсем другим, — Риджерс перевёл пустой взгляд на Блэквелла, — Я теперь понимаю о чём меня предупреждали… говорили, что нельзя связываться с Алисой, потому что…

— …Потому что ничто уже не станет прежним. — закончил фразу Винсент, — Она словно глаза открывает, смотришь на всё иначе, будто до этого был слеп или глубоко спал.

— Нет, мне говорили, что с командиром с клеймом Лимбо я очерню своё имя, но то что сказали вы — вот это на самом деле произошло. Я не стал грязнее, а наоборот… теперь я вижу, как всё вокруг грязно. Всё, кроме неё. — Рид затаил дыхание.

— Дэн, ты вообще почему здесь? Ты должен быть на ортоптере.

— Прибыл, как узнал, что Алиса с остальными подалась в Аманту.

— Кто тебя сменил?

— Никто, — робко ответил он, — Я готов сейчас же возвратиться.

Блэквелл сокрушительно посмотрел на молодого человека:

— Немедленно. Я тебя на кол посажу, если что-то произойдёт с Матильдой и ребёнком. УБЬЮ! ЖИВО!

Громка дыша от негодования и скопившегося гнева, Блэквелл схватился за голову и заметался по коридору. Он снова терял контроль, но этого допустить было нельзя.

С трепетом приоткрыв дверь спальни, Блэквелл увидел небольшую скромно обставленную, но уютную комнату с небольшой кроватью, на которой лежала хрупкая девушка, а рядом с ней на стуле сидел потерянный Артемис Риордан. Винсент подошёл к кровати и заметил несколько странных деталей: руки девушки были обездвижены заклятием, на прикроватной тумбочке пустой бутылёк с сонным зельем, по всей кровати осколки оконного стекла в крови.

— Риордан, докладывай! — не сводя глаз с мирно спящей девушки, приказал он.

Артемис встал и вытянулся в струну. Он медлил с докладом, явно пребывая в шоке.

— Её глаза… совсем чёрные, — потерянно произнёс он, — Ты сказал увезти её, и я положил её на Крема. Мы и двадцати вёрст не проехали, как конь начал фыркать и брыкаться, он будто сбрендил и тогда я понял, что дело в ней, но она всё равно была как… мёртвая, сердце не билось, — его голос сломался из-за подступивших слёз, он глубоко вздохнул и продолжил, — Когда уже подъезжали к Мордвину, я держал её на руках и тут увидел, что из её ушей пошла какая-то чёрная дрянь. А потом она открыла глаза, я чуть со страху не умер! — сказал Артемис сам не свой от ужаса.

Он смотрел на бездвижное тело девушки с опаской.

— Она что-нибудь говорила? — спросил Блэквелл.

— Да, но не знаю этого языка.

— Отдохни, я побуду с ней. И послезавтра с утра надо собрать совет, всех, кто остался жив.

— Некромант жив? Я ведь правильно понял?

— Не знаю откуда ты это знаешь, но да.

Артемис ушёл, как и оставшаяся стража. Блэквелл убрал осколки с кровати и лёг рядом с девушкой. Дыхание было слабым, но сердце билось ровно, хотя очень тихо. Винсент обнял Алису и уткнулся в её спутанные волосы, пропахшие озоном. Его рука гладила волосы девушки едва касаясь, чтобы не развеять это наваждение: она была жива. Он улыбнулся сквозь слёзы и прошептал:

— Ты знала… знала, что выживешь, да? Откуда ты всё знаешь? «Я смогу сделать это» … хоть бы объяснила о чём речь! — он поцеловал её в лоб и вдохнул аромат её волос, — Надо было сказать, Лис, хотя я бы всё равно тебя не пустил!

Лорд Блэквелл пытался попасть в её мысли, но не выходило: он их не чувствовал, как и блок, который их обычно предохраняет. Ощущение было, что она находится где-то на вершине очень высокой башни, скрывающейся далеко в облаках, где до неё не добраться и даже не докричаться. Ощущение, недосягаемости, как будто её вообще здесь нет, только её тёплое переломанное тело.

Блэквелл перестал бороться с усталостью и впал в сон впервые за эти два дня. Ему снились отрывки какой-то головоломки, сводящей с ума и не дающей разуму отдохнуть, его мозг давил и пульсировал, решая какой-то ребус во сне. И наконец, он отключился, провалившись в глубокий сон без сновидений. Шли часы, организм отдыхал и даже не почувствовал, как в комнату зашли стражники во главе с Дронго Флэтчером, который влил в рот девушки очередную дозу снотворного.

Так прошли сутки.

— Винсент, просыпайся. Совет собран.

Блэквелл открыл глаза. Алиса по-прежнему лежала рядом в таком же положении. За окном была та же неутихающая гроза и совершенно не понятно сколько времени.

— Сколько я проспал?

— Больше суток, — ответил Флэтчер.

— Она тоже?

— Я даю ей снотворное, пока ты не решишь, как вернуть её.

— Почему вы меня не усыпляли?

— Она не давала. Да, если честно, то с ней дела хуже… ты не хотел возвращаться, я так думаю, а она… я уверен, что она сошла с ума от силы. Если об этом узнают Наместники Крови, то ты будешь обязан её убить.

— До этого не дойдёт, я вышлю из замка всех лишних.

— Лучше отослать её.

— Нет, она должна быть дома, — задумчиво говорил Блэквелл, — Что она такого сделала?

— Пытала Артемиса и серьёзно покалечила семерых воинов, двое ещё на пороге смерти. И не просто пытала, насколько я понял, она пыталась воспроизвести пытки, которым подвергали её, но она слишком слаба, половина костей переломана.

Лорд Блэквелл не верил своим ушам. Вот почему Риордан смотрел на неё как на чужую и боялся подойти близко.

— Флэтч, как ты её отпустил? Как!? Я же предупреждал, что она будет выворачиваться!

— Честно говоря, тебе лучше не знать, учитывая то, что я сейчас вижу.

— Выражайся яснее, у меня мозг пухнет!

— Ты влюблён.

Винсент посмотрел на спящую Алису и убрал прядь волос с её лица:

— Ты знаешь, что бывает с людьми, которых я люблю.

— Она сильнее их всех вместе взятых, ведь даже сейчас она выжила.

— Если она выживет, ей будет лучше, если я буду как можно дальше от неё.

Произносить это вслух было тяжело, но всё лучше, чем подвергать Алису опасности. Винсент не мог отвести глаз от этого зрелища: она лежала рядом и была жива.

— Может призвать её? — предложил Флэтчер, — Ты — Хозяин.

— Она не услышит, я пытался добраться до её мыслей. Её как будто нет.

— Послушай, меня всё это начинает сильно напрягать.

— Тогда не еби мне мозг и скажи, что произошло между вами? Ты же её обожал!

Флэтчер посмотрел на неё брезгливо:

— Ты был прав на счёт неё, мой мальчик, она — монстр и манипулятор. И, похоже, что сейчас под её чары попал ты.

Блэквелл поцеловал её волосы и закрыл глаза:

— Я готов ко всему, лишь бы она вернулась. Я всё сделаю, даже если придётся отдать Мордвин моему брату. Я сделаю это, не задумываясь, Флэтч.

— Не говори глупости, мальчик мой!

— Я на полном серьёзе.

— Тогда… я всё же скажу: она уже после твоего уезда была странной. Сейчас я могу тебе сказать одно: это не наивное дитя, как я считал, не сильная девочка с добрым сердцем. Она чётко всё спланировала.

— Я знаю это, — рыкнул Винсент, — Мне не нужно проговаривать очевидное. Я прекрасно знал с первой секунды, увидев её в камере смертников, что передо мной не беззащитный котёнок. Я тогда… — он снова закрыл глаза и улыбнулся, — Я тогда так удивился! Меня колотило от бешенства, когда не нашёл ни одного нормального раба, и даже отчаялся. Я сидел в темницах и просто думал обо всём, такая тоска была! Но потом я почувствовал что-то… это была она: чистая, светлая, прямо за стеной. Я подошёл к решётке и увидел за ней её, и уже не смог ни на секунду забыть, она ослепила меня своей красотой и той энергетикой, что всегда от неё исходит! — Винсент погладил щёку спящей девушки, — Она совершенно не боялась меня, а изучала. Уже тогда я понял, что её просто так не запугать, не сломать. Она была так спокойна, когда на неё летели адские гончие! Эти гадские монстры в три раза больше неё самой!

— Сколько их было?

— Две псины. Алиса за секунду до их приближения сорвалась с места и прикончила стражу, а псов загнал в угол, как жалких щенков. В анти магическом куполе! Моя маленькая девочка… Когда я приехал с ней в Мордвин, по пути к замку я смотрел на неё и не мог оторваться. И тогда я струсил, потому что… я испугался того, что начал чувствовать. Неделю я избегал её, пытаясь совладать с собой, ничего лучше не придумал, чем вот этот медальон, который потом люто возненавидел, — он взял в руку свой первый дар Алисе, — Она ещё не успевает подумать о нарушении приказа или запрета, а я уже чувствую её ненависть или похоть не ко мне. Я сам создал свой ад! Она так часто противится, и каждый раз мне словно клинок в сердце вонзается!

Флэтчер грустно смотрел на Винсента, не сводящего любящих глаз с Алисы.

— Боже, Флэтч! Я так люблю её… я не выживу, если потеряю её, — его скупая слеза капнула на одеяло.

Дронго подошёл к Блэквеллу и положил ему руку на плечо:

— Она выживет, сынок, ты её вытащишь! А теперь пошли на Совет. Ты думаешь, гроза её рук дело?

— Без сомнений. Поэтому я не хочу оставлять её одну.

— Но ты же не можешь провести в этой комнате всю оставшуюся жизнь, сынок!

Винсент вновь посмотрел на свою спящую рабыню и поцеловал её в губы. Мужчины ушли в зал Переговоров, где Совет собрался почти полным составом, не хватало лишь Майкла Уорена и Алисы.

— Рад видеть вас живыми. Давайте сразу переходить к делу. Дронго, начинай.

Флэтчер встал и начал убирать фигуры на столе таким образом, что больше двух третьих оказалось сметено.

— …Вот так обстоят дела. Мы потеряли большую часть людей. Хорошая новость: мы удержали Восток и отогнали вражеские войска назад, истребив их большую половину. И ещё с запада к нам движутся новобранцы, как и говорила… Леди Лефрой. Они все молодые, но, как говорит Броусон, материал крайне патриотичный. Они все жаждут ходить под знаменем Лорда Блэквелла. Плохая новость: наши потери значительней и самое главное: Некромант всё ещё жив. Блэквелл, я ничего не забыл?

— Вообще-то мне есть что добавить. Да, Некромант ещё жив, но теперь я знаю, как его уничтожить и для этого есть почти все ресурсы. Только они ещё не готовы.

— Ещё ты забыл сказать, что Алиса Лефрой теперь тоже Архимаг, так? Архимаг, сошедший с ума, — добавил Ноксен с враждебной интонацией.

Блэквелл задержал дыхание. Это срабатывало, когда внезапно чувства выходили из-под контроля, а сейчас был как раз такой момент: злость и гнев с геометрической прогрессий росли изнутри, пробуждая сущность Архимага, но выйти из себя на Совете во время обсуждения дальнейшей судьбы Алисы было непозволительно, Блэквелл прекрасно понимал, что сейчас от доверия этих людей слишком многое зависит.

— Ещё один Архимаг на нашей стороне, Николас, — вступился Дронго.

— Я повторю: сумасшедший маг! Вам ли не знать правила, господа! Маг любого уровня, который сходит с ума, должен умереть. Это закон. А здесь угроза глобального масштаба. Вы не знаете, что случится с ней через пять минут, где гарантии?

— Вы и меня хотели каким-то образом сжить со свету, если не помните. Но я пришёл в себя — это раз; оказался всё так же полезен — это два, — он выдержал паузу и обвёл присутствующих внимательным взглядом, — Понимаю ваши опасения, и знаю, что вы обязаны уведомить Наместников Крови об опасности. Но! Я призываю вас дать мне время! Вам ли не знать способности Алисы, нет задания, с которым она не справится!

— Если она справится, то на нашей стороне будет ещё один Архимаг… — задумчиво и осторожно проговорил Зевс, — Это Джек Пот.

— А если не справится? — так же задумчиво прозвучало предположение Николаса Ноксена, — Это подорвёт оборону изнутри… риск несоизмерим!

— Я — единственный узаконенный представитель Наместников Крови внутреннего круга, и я призываю дать мне время. Если вы сдадите её, то Вон Райны приберут её как источник силы, это будет нашим концом!

— Сколько тебе нужно времени?

— Месяц.

— Ну нет! Три дня! — протестовал Ноксен.

— 10 дней! — не отступал Блэквелл, — 10!

Сердце Блэквелла замерло в ожидании ответа, сейчас всё зависело от этих невообразимо длинных секунд. Члены Совета шептались и переглядывались, Блэквелл видел разные эмоции на их сдержанных лицах: сомнение, страх, недоверие и… надежду. По опыту Герцог знал, что сомнение подобно чуме, но надежда была всё же сильнее. И вот Картер заговорил официальным тоном:

— Мы не сдадим Алису Лефрой, — он сделал паузу и с тяжестью продолжил, — Но ты должен пообещать, что по истечении десяти дней, в случае, если она не совладает с силой, то… ты лично убьёшь её.

Винсент почувствовал себя загнанным в угол. Вариантов смягчить мнение этих людей не оставалось, ведь они и так сильно подставляли свой авторитет, покрывая эти события.

Убить Алису. После того, что они пережили, Блэквелл должен был её убить. Он опустил голову и закрыл глаза. Он не любил затягивать эмоциональные моменты, ведь это было проявлением слабости, а власть и так в последнее время была слишком зыбкой.

— Обещаю. Но! Эти 10 дней, никто не выдаст весть о том, что она жива, для всего мира она должна быть падшей в бою.

Ноксен заговорил бегло:

— Само собой, ведь когда ты убьёшь её, весть о сумасшествии такого популярного народного героя очень ударит по всему Сакралю! Официальная версия в том, что Лефрой пала при битве за Форт Аманта от руки Некроманта. Стихами говорю…