Mary Shaw — Demosys-indecisions (original mix).

Прошло три дня с собрания Совета, которые Винсент пережил как в бреду. Снотворное Алисе больше не давали, но она, тем не менее, спала глубоким сном, пока её кости постепенно сращивались. Он только смотрел перед собой и пытался придумать хоть какой-то способ как вернуть Алису, поэтому даже не заметил, как Флэтчер очутился рядом.

— Винсент, но что мы будем делать? Пока ты будешь с ней нянчится, наши территории растащат по камням.

— Мы будем набирать силы. Некромант тоже много потерял, поэтому у нас есть немного времени. — он задумался, — Флэтч… не было новостей от Дэна Рида?

— Нет, по-прежнему ничего, — Флэтчер пожал плечами, — Ты мне скажешь, что у него за задние?

— Он занимается… — его речь прервал треск стёкол. Молнии начали ударять в замок, — …Извини, я тебя покину!

Он стремительно пошёл к спальне Алисы, преодолевая бесконечные коридоры и секретные пути. На пути он увидел лежащего на каменном полу стража, в бессознательном состоянии. Блэквелл проверил пульс: жив, но очень слаб.

Алисы в комнате не было. Винсент пошёл по еле уловимому следу девушки вниз к тюрьмам, где содержали заключенных. Она сидела в круглой комнате посреди десятка мужских тел вся в чужой крови и тихо пела. Она перебирала каштановые волосы на голове одного заключённого, который был ещё в сознании и судорожно дышал. Она тихо прошептала ему:

— Ну и зря ты так боишься, я ведь не буду тебе ничего делать, просто немного посмотрю, чем ты занимался на службе у Ксенопореи. Надеюсь, мне понравится то, что я увижу, потому что предыдущие твои товарищи показали мне какую-то мерзость.

Она наложила руки на виски заключённого и закрыла глаза. В её лице не произошло никаких изменений, а вот мародёр в её руках начал биться от истерики и страха так, что глаза, казалось бы, вылезут из орбит.

— Остановись, — тихо приказал Винсент, но Алиса его услышала и открыла чёрные глаза, полные нетерпения и гнева, — Алиса, не нужно никого убивать.

Он осторожно подошёл к ней, переступая через трупы, смотря прямо в глаза взбешённой девушке. Блэквелл не делал резких движений и говорил спокойно, как если бы подбирался к опасному хищнику. Даже в тусклом свете факелов, даже посреди трупов, будучи испачканной в крови заключённых и с чёрными глазами демона, Алиса была удивительно притягательной. Винсент про себя ужаснулся этой зловещей красоте, которая была так противоположна образу девушки, когда они находились вдвоём в прошлый раз. Тогда она была мягкой, чуткой, нежной и такой уязвимой.

— Этот заключённый ответит за свои грехи позже, — настаивал он.

Она широко открыла глаза и прижала голову, заключённого к своей груди, как любящая мать ребёнка, но больше это напоминало Винсенту игру хищника с добычей, а он знал, что добычу у голодного зверя отнимать глупо.

— Алиса, почему бы тебе не прогуляться со мной? — она наблюдала за ним очень внимательно, а он подбирался всё ближе, — Оставь этого человека, мы вернёмся к нему, когда мы кое-что обсудим на свежем воздухе. Там чудесная гроза, воздух такой чистый!

Последние слова произвели на девушку поразительный эффект, и она бросила заключённого на землю с шумом и улыбнулась, забывая про своё занятие. Блэквелл осторожно улыбнулся ей в ответ, хотя на душе было не весело, потому что он видел то, как далеко за грань Алиса зашла.

— Восемь трупов… — случайно вслух озвучил он и сам испугался, ведь Алиса судорожно начала считать мертвецов вокруг. Он привлёк её внимание на то, отчего хотел отвлечь, — Это ерунда, на поле боя мы убиваем куда больше. А теперь пойдём на воздух?

Но она уже не хотела на воздух, она считала по третьему кругу, а потом сделала шаг в сторону темниц, откуда послышались далёкие голоса ещё живых заключённых. Он хотел остановить её, но она сама резко обернулась и совершенно беззаботно сказала:

— Так я их и не убивала! Зачем? Они ведь сами могут, если заслужили! Я только показываю им их действия, а они уже сами… — она широко улыбнулась и подвела итог, — Они сами себя убили.

Это было сказано так, как будто она ждала похвалы, но Блэквелл не мог этому потворствовать:

— Не тебе их судить! Они ответят перед Богом за свои грехи!

Она двигалась тяжело, ведь с момента пыток прошло слишком мало времени, но она всё же приблизилась к Блэквеллу и взяла кровавыми руками его лицо. Её голос внезапно стал таким родным и знакомым, но Винсент заглянул в её лицо и не нашёл ничего схожего с прежней Алисой, в ней были лишь жестокость и безумие:

— Присмотрись, Огненный Маг, мы и так Боги. Разве есть сила больше?

Он не успел ответить, как она резко отстранилась и побежала к лестнице, цепляясь за стену. Блэквелл кинулся её догонять и нашёл уже на улице, когда она кружилась во дворе, радуясь грозе. Небо бушевало раскатами молний, попадающих в шпили башен и каменную кладку замка. Ветер рвал и метал всё на своём пути, но не девушку, проливной дождь смывал с неё кровь. Она была словно частью этой бури, а точнее центром. Она замерла неподвижно, словно ничего вокруг не существовало: только она и стихия.

— Алиса… — окликнул её Блэквелл.

Она не повернулась.

Он подошёл к ней, преодолевая бешенные потоки ветра. Молния ударила совсем рядом с ним. Винсент взял девушку за руку и потянул на себя, она не поддавалась, но равновесие на этом месте сохранить не смогла. Алиса сквозь боль в костях, но всё же с кошачьей ловкостью приземлилась в боевую позу, а потом плавно выпрямилась и лениво подняла свои чёрные глаза на Хозяина. Он совсем не чувствовал её рядом, даже щита не было. Ему пришёл в голову только один способ:

— Я приказываю тебе подчиняться.

Выражение лица Алисы сменилось на гневное, она боролась с рабским гнётом. Цепочка с медальоном оставлял на её шее обожжённый след, золото причиняло ей боль, она задыхалась, но боролась с оковами неволи. Её руки были не естественного цвета, тело постепенно умирало.

— Что тебе от меня надо!? — не своим голосом прорычала девушка.

— Чтобы ты пришла в себя, — сказал он с тяжестью и с силой прижал к себе, — Ты жутко меня напугала, я думал, что потерял тебя…

Она терпела не больше пяти секунд, а потом вырвалась из его объятий со словами:

— Человека, которого ты знал, больше нет. Ты потерял её и самое время смириться с этим.

— Ты та, кого Алиса видела в зеркале? — она криво улыбнулась, и Винсент понял, что угадал, — Вы же одно целое…

— Были одним целым. Только она выпустила меня.

— В каком смысле выпустила?

— Сознательно! Она — гений. Она просчитала всё до мелочи и поняла, что умрёт зря. И тогда мы с ней заключили сделку, что я выйду наружу.

— И как она тебя выпустила?

— Честно говоря, не до конца поняла, как именно она пробила трещину, но она сделала это, за что спасибо!

— И куда она делась? Теперь в том зеркале она?

— Бедный Хозяин! — улыбнулась она, — Там её нет. Её нигде больше нет!

— Врёшь?

Вместо ответа, девушка покрутила в руке медальон и зло улыбнулась. Блэквеллу стало дурно, на лбу выступил холодный пот.

— Это не правда. Я же вернулся как-то, хотя тоже будто сгинул.

— Это всё равно разные вещи. Я — Квинтэссенция, смирись.

Блэквелл смотрит в чёрные глаза в поисках надежды. Тишина.

— Но ты всё равно моя и будешь подчинятся мне в этой войне.

— Мне безразличны ваши местечковые склоки.

— Люди умирают.

— … и рождаются. Это жизненный цикл.

— Как его можно убить. Ты знаешь?

— Ты и сам знаешь.

— Догадываюсь. Дело в Квинтэссенции?

— Мне надоел этот разговор, отпусти меня.

— Отвечай.

— Демоном можно стать, обладая силой не меньше третьего уровня. Его не уничтожить обычным способом. И убить его может только более сильный маг, но демон оживёт, если не забрать из него Некромантию, которая даёт ему силы. — она явно выходила из себя.

— И забрать её может только Квинтэссенция, — рассуждал Винсент, — Ты и есть ключ к его смерти, и ты стала Архимагом. Вот почему всё должно было быть как в предсказании. Ты знала, что не умрёшь?

— Ничего не знала. Алиса вообще ничего не знает наверняка, только догадки!

— Всегда верные! И она тебе нравится, признайся!

— Нравится! Она жестока, эгоистична и бесконтрольна. Если бы не ты…

— А что я?

— Ты ломаешь. Ей так многим приходилось жертвовать ради твоих интересов, у неё ничего не было. Ничего, кроме оружия.

— Я готов дать всё, кроме свободы. Но ты видимо плохо её знаешь, она ничего у меня не возьмёт. Ей не нужны подарки, она живёт другим.

— Изо дня в день она пропускает через себя всю черноту твоего мира. Этим она живёт. Но мне это не нужно. Когда я умру, мне не придётся поглощать Некромантию, это свалится на окружающих. И поверь, в этом мире её очень много, воздух ею пропитан. Странно, что кроме меня это никто не чувствует! — она брезгливо выдохнула.

— Ты научилась выживать в этом.

Она надменно взглянула на Блэквелла.

— Ты называешь это жизнью? Квинтэссенция — это концентрат свободы, а ты давишь меня, принуждаешь! — она схватилась за горло, говоря с ненавистью, — Ты хуже, чем заражённая магия, ты… хуже чем твой брат и его эксперименты с чужой плотью, ты — причина смерти этой души и тела! Этот маг делал для тебя всё, несмотря на твой гнёт и на то, что ты с ней делал, она делала это даже через свою неприязнь к тебе. Что делал ты? — Квин смотрела на Хозяина с вызовом.

Блэквелл боялся. Не сил его подопечной, не того, что его ждало продолжение этой нескончаемой войны, не недовольств Совета, поджидающего его в соседней башне. Он боялся, что слова девушки правда, и что он действительно вызывает у неё такое море ненависти.

— Я буду убивать людей одного за другим, пока ты не дашь мне свободу, — она играла на его чувстве вины с коварным прищуром, наслаждаясь.

— И что будет дальше?

— Буду демоном, проживу свою жизнь впервые. Сама.

— Твой мостик не крепкий? — неожиданно спросил Винсент. Девушка напряглась, — Дело не в рабстве и не в силе. Магия даётся только в тех пропорциях, с которыми человек может справиться. Я никогда не понимал, что тобой движет, но человека сильнее духом я не знаю. Ты должна найти мостик. И я готов помочь, если нужно. Будь то твой любимый Риордан или ребёнок Матильды, я дам тебе их.

Квин зло улыбнулась:

— Ребёнка Матильды, как и её саму, ещё найти надо.

— Знаешь где они?

— Не знаю и знать не хочу. Мне это не нужно, оставь их себе… если найдёшь.

Воцарилась тишина, нарушаемая лишь раскатами грома.

— Что конкретно тебя пока держит? — спросил Блэквелл.

— Ты. Тебе вряд ли понравится то, что получится, но ты должен это позволить. Ты должен отпустить меня.

— Так я или моя Хозяйская воля?

Квин дернула головой, выставила руку и в неё ударила молния. Она сжимала и разжимала кулак, чтобы разогнать отравляющую её энергию, и произнесла ледяным голосом:

— И то и другое. Чёрт побери, как же я это ненавижу!

— Значит, твоя ненависть сильна настолько, чтобы сдержать тебя.

— Значит так, — она грациозно кивнула головой слегка в бок, наблюдая за реакцией Хозяина, — В момент твоей слабости, я сделаю всё, чтобы тебе было максимально больно.

— Лис сказала мне, что ты не сможешь убить меня.

— Чёртова Алиса! Хорошо, я не смогу убить тебя, но сделать больно могу! — она пристально смотрела на него, а потом улыбнулась, — Кайл. Бедный мальчик. Жаль, что не доживёт до десяти лет, как и вся ваша любимая футбольная команда, может даже весь стадион с болельщиками. Совет, Флэтчер, Люцифер, городок Финилон-Каас, Линда…

— Я не отпущу тебя.

Девушка щурилась и улыбалась:

— Алиса выбрала путь силы, а не свободы, тебе не кажется это… странным? Единственный выходной потратила на смерть во имя силы.

Этот факт не казался Блэквеллу странным, а скорее болезненным и ужасающим, ведь в этом случае Алиса им манипулировала. Он глубоко дышал и внимательно слушал, понимая, что Квин нарочно пытается вывести его из себя.

Он спокойно заговорил:

— А теперь слушай внимательно: ты никому не причинишь вред и будешь выполнять мои приказы, потому что ты моя. Тело скованно контрактом Лимбо, а сила принадлежит мне, как Хранителю, поэтому у тебя нет выбора.

— Тебе ведь Она и не нужна, правда? Ведь удобно иметь дрессированного демона под рукой, так? — она соблазнительно и хищно подошла к своему Хозяину вплотную.

Блэквелл схватил её за подбородок и колко посмотрел в эти чужие глаза, налитые чернотой.

— Я помню, что было со мной, я пережил подобное состояние.

— Вряд ли, я тоньше и дальше остальных стихий. Твоего внутреннего демона я очень хорошо знаю, — она хмыкнула и коснулась холодной рукой живота Хозяина, — Огненный дракон по кличке Саламандра. Вспыльчивая зверушка, которая дремала у моих ног! Его легко приручить, ведь ему всего-то и надо, чтобы его не боялись, такого большого страшного и огнедышащего! — она провела рукой по торсу к шее, — Элементали всегда были для меня ручными, они делали, что я прошу, мне даже приказывать не нужно было.

— Поэтому Алиса так понимала стихии?

Квин наклонила голову в бок, как это делала Алиса и улыбнулась:

— Для неё это как дышать.

Блэквелл задержал дыхание, потому что в горле образовался комок, а потом заговорил хрипло:

— «Всего-то и надо, чтобы его не боялись»… Она сразу знала, как мной управлять, ведь не боялась с первой минуты.

— Ты расстроен?

— Она мной манипулировала.

— Разумеется! — это Квин искренне рассмешило, — Ты считал её своей игрушкой, но на деле всё было наоборот, и ты бы понял это сразу, если бы включил свой мозг, ведь она его не отключала ни на минуту.

Они молча смотрели друг на друга продолжительное время, а потому Винсент прикрыл глаза и глубоко вздохнул:

— И я верну её, чего бы это не стоило.

— Ооо! — она улыбнулась очень хитро, — Так всё-таки тебе нужна именно она, а не демон? Ты ведь не такой идиот, что влюбился в неё?

Блэквелл просто молчал и смотрел в чужие глаза любимого человека, которые высмеивали его со всей изощрённостью.

— Стоило пережить пытки Некроманта и все беды мира, чтобы узнать такую несуразную новость! Подожди, так ты не играл тогда в постели? Ты действительно такой наивный олух! И справился с магией… для неё?

— Ты — всё, чем я живу.

Она издевалась снова и снова, запрокинув голову к небу, как будто нет вещи более нелепой и смешной:

— Эй, Алиса, ты слышишь? — обратилась она к небу, — Кое-кто ради тебя вернулся с того света и взял весь груз магии Огня, потом преодолел границы стихии и взвалил на себя вообще все четыре, вообрази! Хочешь сделать тоже самое? — она демонстративно подставила руку к уху, а потом улыбнулась, — Смотри-ка! Не слышит видимо… а почему? Не хочет или не может?

Блэквеллу было так больно, что он просто развернулся и пошёл к замку, пряча руки в карманы брюк. Ветер всё так же сносил с ног, Винсент промок до нитки, но это тревожило его куда меньше, чем реакция Алисы, а точнее её магической сущности, на его чувства. Ничто так не ударяло по его самолюбию, как её издёвки, её смех.

Позже Блэквелл сидел на балконе своей комнаты и слушал раскаты грома, стараясь освободиться от гложущих мыслей. Его не волновало сейчас ничего, кроме той мысли, что Алиса никогда больше не вернется, что он никогда не увидит пасмурное небо в её хитрых глазах… И он поднял голову к грозовым облакам на замком, будто смотря в этот момент ей глаза, и произнес:

— Я не буду обременять тебя своими чувствами, только вернись ко мне, Лис, вернись.