Звук: Ewan McGregor and Nicole Kidman — Come what may.

Мордвин сам вёл её туда, куда ей было нужно. Алиса нашла мужа в Северной башне, в которой всегда было пусто. Девушка открыла дверь верхней комнаты башни, и ей стало не по себе: она узнала в этой комнате то место, где была убита Эванжелина Вэйнс. Винсент сидел на полу, закрыв лицо ладонями, а кожа его дымилась. Алиса подошла к нему и села так же рядом на пол. Он произнёс:

— Не сейчас, Лис! Не сейчас! — его голос прозвучал так, что у Алисы защемило сердце.

Весь вечер она наблюдала за ним и хотела как-то ободрить, он был таким растерянным, грустным. Алиса корила себя за нерешительность, но боялась сделать ещё хуже.

Она села ближе притянула его к себе и положила его голову себе на грудь, обнимая. Он громко вздохнул и обнял её, как будто найдя покой в её объятиях. Он просто молчал и лежал у неё на груди, и тогда Алиса тихо и ласково прошептала:

— Кто обидел моего Герцога? — она гладила его по голове, — Кто посмел стереть мою любимую улыбку?

Она просто обнимала его и перебирала тёмные волосы мужа, пока он не унял приступ магии, а потом Герцогиня отстранилась и посмотрела на него с улыбкой:

— У меня есть шампанское!

— А у меня есть ты… — он грустно улыбнулся, — Ты же не хотела, чтобы я напивался.

— Чёрт побери! Двух Архимагов не напугать парой бокалов, верно?

— Лис…

— Заткнись, — предостерегающе сказала Алиса и выставила перед ним указательный палец.

— Ты… моё сокровище.

— Я знаю! — ответила она с улыбкой, но щёки налились румянцем.

Она взяла бутылку и начала её открывать, но Винсент выхватил её из рук жены:

— Издеваешься? Начинаешь совместную жизнь с демонстрации того, что ты — глава семьи?

— Но у тебя рука кровоточит, ты мне платье зальёшь!

Блэквелл поставил бутылку между коленей Алиса, а здоровой рукой откупоривал пробку со словами:

— Держи крепче, а за платье не бойся.

Он бесшумно открыл бутылку одной рукой, не пролив и капли напитка, а потом разлил шампанское по фужерам, которые Алиса держала в руках. Она протянула ему один бокал, а вторым чокнулась с ним, ничего не произнося. Они лишь посмотрели друг на друга и отпили по глотку. В тишине они сидели и смаковали напиток, смотря в окно, за которым была тёплая летняя ночь. Блэквелл взял девушку за руку и поднёс её к губам, нежно поцеловал:

— Ты сказала, что не любишь свадебные платья и прочие свадебные обряды.

— Так и есть.

— Выглядела, как в своей тарелке, кроме момента с червями…

— Я…

— Знаю: тебя от них мутит.

Алиса покраснела, а её муж продолжил:

— Не смущайся слабостей… у меня их тоже не мало. Тоже терпеть не могу…

— Знаю: приёмы и балы. А ещё тупость!

— Это уже что-то… — усмехнулся он, — Ты уже знаешь меня лучше, чем половина моих приближенных. Может, не всё так плохо: два Архимага, ненавидящих балы и лишние разговоры идиотов.

— Да у нас очень много общего! — Алиса криво улыбнулась и осушила бокал.

— Прости. За всё, за каждый раз. Мне жаль…

— А ты за то, что накричала на тебя.

— Я понимаю твой гнев, но так будет лучше. Верь мне, ладно?

Она просто кивнула, смотря так внимательно, будто видела его насквозь.

— Ты — гений, логично, что не все решения пройдут через мои женские нервы. Только умоляю, больше не поднимай вопрос про то, что я должна зачать ребёнка от Дрейка!

— Почему мне кажется, что ты всё-таки хочешь ребёнка?

— Хочу, — тяжело сказала она, — Но родила бы только от человека, которого любила бы, поэтому прошу, не грузи меня этой темой, ладно?

Блэквеллу было некомфортно такое слышать, немного грустно и в тоже время он проникся ещё более глубоким уважением к Алисе.

— Лис, если ты когда-нибудь почувствуешь это к кому-то, — начал он, преодолевая тянущее ощущение в солнечном сплетении, — …Скажи мне. Я не стану препятствовать, я буду относиться к этому ребёнку, как к своему, он не будет ни в чём нуждаться. Обещаю.

В её взгляде что-то еле ощутимо изменилось, губы поджались, и она робко заговорила:

— Это ты из-за Элементалей? Просто… чисто теоретически! — она замялась, потому что не знала, как сказать, — Твой мёртвый сводный брат Архимаг зачал ребёнка благодаря твоей энергии. Ты уверен, что ты сам не можешь продолжить свой род?

— Ой, Лис… — с тяжестью сказал он и потёр виски, — Я пробовал. У меня с этим делом было туго ещё до серьёзных магических уровней. Когда маг быстро постигает энергию, его начинают чуть ли не с полового созревания размножать. Папа был не против моего раннего брака только потому, что взял с меня обещание быстро наплодить детей, хотя, поверь, в 22 года мне эта тема была абсолютно не интересна. Я был магом третьего уровня и уже тогда ничего не выходило.

— А Ирэн была какого уровня?

— Пятого. Она была девчонкой… но когда случился первый выкидыш, то резко повзрослела.

Эта невесёлая тема будто нагнетала атмосферу:

— Знаешь, когда она умерла, я пустился во все тяжкие, отцу со мной было жутко сложно. Я был невыносим, — он сделал паузу и криво улыбнулся, — Да, ты не поверишь, но я был намного хуже, чем сейчас. Единственное, что меня увлекало, это политика и магия, прямо как тебя сейчас, только прибавь вспыльчивость, свободу и абсолютную власть над всеми. Я был катастрофой.

— Феликсу пришлось не сладко…

— Куда хуже, чем ты думаешь, ведь у него был не один трудный ребёнок, а целых два, и один ни жив ни мёртв и к тому времени развязал войну. А я хотел развивать магию, но отец… не мог позволить этого, пока я бездетный. Я был таким эгоистом… — он спрятал лицо в ладонях, — Отец расширил наш дворцовый «штат» любовниц на все дни недели, это напоминало инкубатор, только никто не рождался…

— Это очень странное родительское решение. Вроде и понятно почему, но…

— Он был в отчаянии, Лис. Он видел, как его время заканчивается, а я всё никак не мог зачать ребёнка. А потом… одна из моих пассий всё же забеременела, и это казалось чудом, хотя папу воротило от моей новой жены, но альтернативы не было. Беременность была такой тяжёлой, что выкидыша ждали буквально каждый день, — Винсент сделал паузу, — Но он всё же родился. Недоношенный, но… мой. Папа так его и не увидел. Они оба умерли.

— Как ты… пережил это? — поражённо смотрела Алиса. Она вкратце знала, как было дело, но слышать из первых уст было… больно.

Винсент отвернулся и попытался сделать беззаботный вид, но никак не выходило:

— Было тяжело. Я вдруг остался один. И не знал, что делать ни с магией, ни с Сакралем…

— Ты сказал, что до смерти отца был на третьем уровне… ты преодолел сразу два уровня?

Он кивнул так, будто эта деталь была несущественной, до крайности обычной, но у Алисы не укладывалось в голове как это возможно с такой скоростью, ведь она помнила, как тяжело ей далось преодоление двух уровней за полтора месяца, хотя её держало Лимбо, и всё же она… почти разваливалась на кусочки.

— Не жалей меня, — оказывается он уже смотрел на неё внимательно, — Я верю, что всё существует в балансе и в следующей жизни всё будет иначе.

— На эту надежд нет? — наивно улыбнулась Алиса.

— В этой тоже могут быть свои радости, — Винсент положил руку на её плечо, — Я не могу иметь детей, но… Алиса… — начал он и улыбнулся.

— Винсент, у меня больше нет месячных, так что я — стопроцентный генетический тупик, — она посмотрела на него очень серьёзно и как-то трагически, а потом хмыкнула, — А теперь давай оставим эту тему, тем более, у тебя теперь есть наследник-Элементаль.

Они замолчали, но на этот раз пауза была неловкой. Винсент не понимал, что чувствует, эта новость словно опустошила его, лишила надежды.

— О чём молчишь? — спросил Блэквелл.

— О том, что ты выбрал странное место для уединений.

Блэквелл грустно обвёл роковую комнату глазами. Алиса внимательно посмотрела на него и погладила пальцем его подбородок.

— С этой комнаты всё началось, — тихо сказал он, — Это был первый раз, когда мне было очень больно.

— Но ты всё равно приходишь сюда, — задумчиво сказала Алиса.

— Здесь я с ней познакомился.

Герцогиня сидела тихо и смаковала вновь налитый напиток, задумчиво глядя за окно. Подул сквозняк, и она закрыла глаза, наслаждаясь свежестью летней ночи, а когда открыла, то увидела, как Винсент смотрел на неё крайне внимательно.

— Что? — спросила она.

— Мне кажется, или ты опьянела?

— Есть немного…

— Три бокала за вечер и моя Герцогиня пьяна? — улыбнулся он.

— Похоже на то! — сказала она и поставила пустой бокал на пол, поправила платье и начала медленно вставать, — Тебе надо выспаться, завтра у тебя эта нелепая командировка.

Блэквелл взял её за плечо и властно надавил, чтобы она села. Она подчинилась, вопросительно на него глядя.

— Не уходи, меня раздражает, когда ты куда-то уходишь.

— Почему?

— Потому что я не знаю куда ты идёшь, о чём молчишь, с кем и о чём говоришь.

— Думаешь, я сейчас пойду интриги плести?

— Интриги и интрижки…

— Чёрт, видимо мой новый статус ещё больше усугубил твоё чувство собственности.

— Ты… — он вцепился в свою голову, словно от сильной боли, — Ты — самое непонятное, что со мной случалось!

— Если ты не понимаешь меня, это не значит, что я воплощение зла, разве нет? — осторожно спросила она.

— Ты ведь хотела убить меня.

Алиса побледнела и задержала дыхание, несколько мгновений ничего не говоря.

— Мы опять начинаем спорить, — она тяжело вздохнула и отвернулась, — А у нас ведь сегодня праздник.

— Эй… — позвал он робко, но Алиса не поворачивалась, тогда он развернул её лицо к себе и невольно улыбнулся, — Ты вот-вот заплачешь потому что я насильно на тебе женился? — в ответ она отрицательно замотала головой, а он нежно поцеловал её в щёку, по которой текла слеза и почувствовал на губах привкус соли.

Блэквелл нашёл своими губами её губы и накрыл своими. Это был долгожданный поцелуй, Винсент так долго об этом мечтал, он так скучал по губам своей возлюбленной, думал о них постоянно. Он осмелел, проникая языком в её рот, прижимая её к себе, лаская руками её тело. Алиса отвечала на его ласки, гладя его грудь, плечи, шею… он вновь почувствовал, как невероятно её хочет, голова кружилась, в ушах звенело, дыхание сбилось. Он властно взял её за талию, чуть приподнимая, чтобы положить её на пол, и лёг сверху. Блэквелл придавил её своим весом, и спустился с поцелуями к её ключицам. Он улыбнулся, когда посмотрел на красиво освещённый мягким светом луны бюст, подчёркнутый глубоким вырезом кружевного платья. Винсент начал целовать ложбинку между её грудей, а рукой вёл по внутренней части её бедра от колена вверх. Алиса испуганно вздрогнула, и сжала ноги, препятствуя движению руки. Её мышцы напряглись, и Блэквелл отстранился, смотря в серые испуганные глаза.

— Ты боишься… — произнёс он, читая её реакцию, — Да?

Она затаила дыхание и робко кивнула:

— Прости…

Её испуг словно отрезвил Блэквелла, в его памяти вдруг всплыли слова Квин о том, что он не должен быть с ней, потому что она умрёт по его вине. Это воспоминание оживило те чувства, которые он испытывал, думая, что Алиса мертва. Он хотел видеть её живой и счастливой, а с ним она такой быть не могла. Винсент упёрся руками в пол, приводя мысли в порядок.

Он освободился от её объятий и сел на своё место, пристально вглядываясь в её действия и не понимая, что сделал не так. Алиса вела себя очень странно, она села на расстоянии от мужа, поправила платье, ссутулилась, поджала колени к подбородку и обняла себя за ноги. Она по-прежнему не смотрела на мужа, взгляд казался загнанным. Она спрятала лицо, уткнувшись в колени. Винсент недоумевал, а сердце разрывалось от того, что он видел, но вдруг понял, что её так тревожит:

— Лис, я не буду настаивать, не бойся. Я просто хочу побыть рядом, никакого секса, ладно? — он осторожно придвинулся к ней и обнял, — Я убью этого подонка Саммерса… — гневно сказал он, — Это ведь из-за него?

— Кажется… — она тяжело вздохнула, — Меня так много раз пытались изнасиловать, я со счёту сбилась, но почему-то именно в этот раз мне было страшно.

Мышцы девушки расслаблялись, пока они сидели рядом и молчали. Она вела какой-то внутренний монолог, потому что в один момент отрицательно показала головой, а потом сказала:

— Не надо убивать.

— Что?

— Саммерса убивать не надо.

— Не поверю, что ты решила пожалеть этого ублюдка!

— Конечно, нет. Я бы сама убила его, но ведь тогда мы не дождёмся его прокола.

— Да, он темнит, — он задумался, — Его держит за яйца Алистер Вон Райн, я уверен, но доказать не могу…

— Он слишком самоуверен, это его погубит, не волнуйся.

— Очная ставка?

— И в этот момент…

— Да, — улыбнулся он, — На горячем! Суд, позор, лишение титула и замка.

— …Которые?

— Которые что?

— Ты же наверняка готовил Марка к чему-то более масштабному, чем возня в деревушке.

— А… — задумался Винсент, — Пропихиваешь своих любимчиков по карьерной лестнице?

— Корф уникален, тебе ли не знать, да и Древняя Кровь не последний аргумент. Он «мой любимчик» не безосновательно!

— Талантлив, не спорю.

— Эй… — она снисходительно посмотрела на мужа, — Будь объективен.

— Хорошо! — недовольно сказал Блэквелл, — Ты права, Марк достоин большего, да и Кэмптон его по праву наследия. Верёвки из меня вьёшь…

Алиса хмыкнула и повертела кольцо с изумрудом на своём пальце, А Винсент с тяжестью сказал:

— Вообще-то у меня для тебя есть небольшой свадебный подарок, — он тяжело вздохнул и достал из кармана заранее приготовленные два билета, — Знаю, что кажусь тебе озабоченным кобелём и бездушным стратегом. Знаю… но очень важно твоё уважение и… мы можем быть партнёрами, напарниками… даже друзьями? Такое часто бывает в браках без любви, со временем, конечно…

Алиса внимательно слушала и смотрела на пригласительные. Она разглядывала название места и не верила своим глазам, потому что это было в Ординарисе. Блэквелл продолжал:

— Тут два билета, как видишь. Ты можешь взять кого угодно, не беспокоясь ни о чём.

— Нет, не могу, — ответила она тихо и показала на окольцованный безымянный палец, — Мне полагается появляться везде с мужем.

— Ерунда. Я же понимаю, что сам себя тебе навязал. Я даю тебе выходной, абсолютную свободу во всём на 24 часа. Ты можешь быть где угодно и с кем угодно, говорить обо мне что угодно и даже попытаться меня убить, — он грустно улыбнулся, — Я не буду против. Только одно условие: ты вернёшься домой, — его улыбка стала неуверенной, — Только ничего не говори, подумай, есть время.

За окном послышался салют, море мерцало от света. Алиса немного расслабилась и вытянула ноги. Она сидела уже спокойно, Винсент обнимал её одной рукой. Она положила голову ему на плечо, а он прошептал:

— Мы с тобой одни против целого мира. Спасибо, что ты рядом, искорка.

Они дальше сидели молча и смотрели за окно, а допив бутылку, Винсент встал, подал руку Алисе и помог ей подняться. Они забрали с собой фужеры и бутылку и пошли в спальню, по-прежнему ложась раздельно.