Слушаем: IAMX — S.H.E., Garbage — Control, Shiny Toy Guns — Stripped, Damien Rice — 9 crime.

Он видел её каждый день. Вчитывался в отчёты, стараясь найти хоть какую-то зацепку в словах, что она выводила стремительном красивым почерком, но это было невозможно, ведь всё было идеально. Винсент даже побывал в Оксе, чтобы проверить задание Алисы лично, но увидел лишь аккуратное пепелище на месте домика лесника.

— Я бы и сам так сделал, — задумчиво сказал он, обращаясь к Нацусу.

— Значит, надо шить ещё одну пару носок! — только и ответил Лорд Айвори.

Винсент спас когда-то этого безумного старика от кары Совета, спрятав от чужих глаз в его же собственных владениях. Было невероятно сложно стирать следы, но всё же это удалось и теперь, мало кто мог вспомнить как на самом деле выглядел Уиллиам Айвори, который ныне и на веки стал Нацусом.

— Знаете, пепел ведь — лишь пепел, — как всегда странно заговорил Нацус, — Пепел невинен, ведь огонь сжёг вину.

— И что бы это могло значить?

— Спасать её надо…

— Это и делаю. Спасаю от себя.

Спасал от себя, поэтому избегал, но Алиса была настойчива и настаивала на встрече, каждый раз будучи соблазнительной и такой притягательной, что почти лишала мужа контроля. Он сдерживал себя, хотя хотел к ней прикоснуться, хотел почувствовать её губы на своей коже, вторгнуться в её плоть и сводить её с ума так, как она сводит его, заполучить её полностью.

Но на четвёртый день она не пришла. Винсент нервничал в ожидании, ни о чём не мог думать, искал причину, хотя сам избегал жену. Он боялся, что что-то случилось, боялся, что Алиса в опасности или не может телепортироваться, или что она с кем-то другим. К ночи он не выдержал и сам телепортировался прямо к ним в спальню в Мордвине. В комнате её не было, но в ванной шумела вода, и он сломя голову побежал на звук. Он открыл дверь и увидел сидящую на полу девушку, обмотанную в полотенце, которая просто сидела в ступоре и смотрела на свои руки. На шее были царапины, под ногтями кожа, и он ужаснулся, ведь видел это однажды, когда Саммерс пытался её изнасиловать.

— Алиса… — тихо позвал он, — Что с тобой? — он положил в свой голос всю нежность и заботу, которую только мог.

— Оставь меня, — неэмоционально сказала она, даже не подняв глаз.

Винсент не отступал, он лишь приблизился к ней и сел на корточки рядом, пытаясь взять её за руку, но она не далась.

— Это из-за него? — спросил он, имея ввиду Саммерса, которого так хотел убить самым жестоким из способов, существующих во всех мирах, — Алиса, скажи только слово, и я…

— Не из-за него, — холодно отозвалась она и прикрыла глаза, — Из-за меня. А теперь уйди.

— Чёрта с два я тебя в таком состоянии одну оставлю.

— Не надо. Не надо внезапно проявлять заботу, вводить меня в заблуждение фразой «мы вдвоём против целого мира». Ты один и я одна.

Она решительно встала, придерживая полотенце, и слишком стремительно вышла из ванной, в её движении Блэквелл уловил неловкость, что никак не вязалось с уверенной в себе Алисой. Он посмотрел ей в след, и его внимание привлекла кровь на ноге. Он резко встал и пошёл за женой, присматриваясь к её ноге, на которой уже теперь отчётливо видел струйку крови от внутренней части бедра.

— Лис, у тебя кровь.

— Да кровь, — огрызнулась она.

— То есть…

— Да, чёрт побери! Да! — вскрикнула она, — Просто оставь меня!

— Это же хорошо! — не отступал он.

— Ой, ну а тебе какое дело?

— Лис, это не просто хорошо, это ведь потрясающе! Ты самое удивительное создание, которое создал бог!

Она театрально фыркнула и закатила глаза:

— Создал, чтобы что? Чтобы плодиться и размножаться? Не обманывай себя ложными надеждами, Винсент! С теми процессами, что творит мой организм Архимага, я могу гвозди переваривать! Даже если я искупаюсь в сперме, то нет шанса, что я рожу тебе бастарда! И давай всё же закроем тему?

Она отчаянно жестикулировала и постоянно чесала шею, расчёсывала неумолимо, а потом внезапно повернулась к напольному зеркалу, посмотрела на себя в отражение и её лицо отразило тысячи мук. Алиса судорожно замотала головой, сжала губы в одну линию, взяла с комода каменную статуэтку и кинула в напольное зеркало, разбивая отражение на сотни кусочков.

Винсент в миг очутился рядом с ней, взял её за плечи покровительственной и зашептал на ухо:

— Она к тебе приходит?

— Она молчит, прикидываясь мной.

— Она больше не пленит тебя, вы одно целое! Прими себя такой, какая есть…

— А какая я есть? — опустошённо спросила она, — Я грязная.

Её руки снова начали терзать шею, но Винсент схватил её за запястья и снова зашептал:

— Нет. Ты удивительная. Очень чистая, чувственная, смелая, яркая. Алиса — это ты, — он произнёс её имя с чувством, — Алиса. Удивительная, моя маленькая Алиса.

— Лисовская, — слетело с её губ почти беззвучно, — Ты сказал тогда «Алиса Лисовская».

— Да. Алиса Лисовская, — повторил Винсент и прижал её к себе, погружая в свои объятия, гладя её влажные волосы, — Это ты. Лисовская-Блэквелл, моя жена, и я буду рядом.

Он поцеловал её в макушку, выпустил из объятий, достал платок из кармана и сел перед ней на корточки. Винсент осторожно провёл платком по её ноге от ступни, поднимаясь выше, вытирая кровь. Алиса посмотрела на него сверху вниз, а он осторожно поцеловал её в коленку.

— Не сегодня, — со сталью в голосе сказала она.

— Что не сегодня?

— Ты сведёшь меня с ума, но не сегодня. А теперь оставь меня.

Эти слова прозвучали многократным оглушающим эхом в голове у Винсента. Он медленно встал и прикоснулся лбом ко лбу Алисы со словами:

— Доброй ночи, Герцогиня. До встречи.

Следующий день он провёл в ожидании, но её снова не было. Телепортироваться было уже нельзя, и он с трудом пережил этот день, а на следующий он сидел в кабинете и пытался сосредоточиться на делах, хотя мысли витали совсем не там, где нужно. Сердце замерло, когда в воздухе возник аромат ванили и… грозы.

— Антимагический купол? Ты серьёзно? — разочарованно заговорил любимый голос, разряжающий и заряжающий атмосферу одновременно, — Думала, гениальности Винсента Блэквелла хватит на что-то более интригующее!

— Снова будешь мне мешать? Чего добиваешься? Приказа? Я ведь из вежливости этого не делаю.

Он соврал, потому что на самом деле хотел её видеть, поэтому не запрещал появляться.

— Посмотри на меня, — тихо попросила она, но Винсент не смел, — Винсент, посмотри на меня! — громче и требовательней произнесла она.

Он поднял глаза и увидел отчаявшуюся Алису, ей нужна была помощь, и она пришла за ней к нему. Рука машинально потянулась к её руке, которой она упёрлась в стол, за которым сидел Блэквелл.

— Как твои месячные?

— Как обычный фонтан крови, всё нормально, прошли.

— Я рад.

— Ещё бы ты не рад был…

— Объясни мне: что с тобой случилось, Лис? — произнёс он и её ресницы дрогнули. Алиса поджала губы и отвела взгляд, — Эй! Чем я могу тебе помочь?

Он не ожидал того, что она скажет:

— Мне нужно, чтобы ты занялся со мной сексом.

Винсент одёрнул руку, будто обжёгся о раскалённую плиту:

— Я говорил тебе, что между нами этого больше не будет.

— Потому что я стала твоей женой? — сказала она ледяным тоном.

— Нет, не поэтому!

— Тогда из-за того, что я пришла в Форт Аманта?

— И даже не поэтому, хотя я тебе этого не забуду никогда! — он зловеще сверкнул глазами.

— Тогда что?

— Просто нет и всё! — он стукнул по столу с силой.

— Винсент, хватит ломать столы! — рыкнула она и чуть успокоилась, — Послушай, мне это правда очень нужно!

— Я тебе руки не связываю…

Алиса резко отстранилась и приняла невозмутимый вид, как всякий раз, когда пряталась за маской безразличия. Её голос вдруг стал совершенно иным, спокойным и леденящим:

— Тогда по делу: у меня донесение.

— Надо же. Не помню, чтобы ты доносила на кого-то! Кто познал ваше недовольство, моя Герцогиня?

— Тут всё написано, — она кинула ему смятый листок бумаги на стол, а сама отошла к подоконнику, где на подносе стояла тарелка с яблочным пюре. Алиса перестала дышать и резко спросила, — Его натёрли на тёрке или пропустили через мясорубку?

Винсент посмотрел на эту картину: Алиса и яблоко, и пождал губы:

— Эй, перестань. Тебя не пугают больше яблоки, ведь так? Я просто кормил Люцифера, он ранен, и я попросил приготовить пюре для него, он его любит.

— Не попросил, а приказал, — поправила она его всё ещё с опаской глядя на яблоко, — Кожицу наверняка сняли, — шепотом добавила она и прикоснулась к своему лбу с какой-то тяжестью, — Винсент, читай, только не вслух.

И он начал читать. С каждым словом самообладание давалось всё трудней, потому что подробности жестокости Алисы были уже за гранью нормального. Он дочитал и скомкал листок в руках, а потом усилием мысли поджёг его в ладонях, превращая донос в пепел:

— С этим надо что-то делать, — заключил он и холодно посмотрел на жену.

— И я тебе прямо говорю что: мне нужен секс.

— Без меня! — пасовал он.

— Да чёрт подери, Винсент, просто трахни меня! — крикнула она, — Без соплей и нежностей, без прелюдий, просто сделай это!

Будто тормоза отказали, он сорвался с места и стремительно подошёл к Алисе, которая опиралась на стену и нервно мяла ладони. В глазах Герцога был огонь, зрачок расширился максимально, делая взгляд таким порочным, что у Алисы перехватило дыхание. Он резко расстегнул её ремень, стянул штаны вместе с трусиками, она сделала шаг из своих вещей, и вот он уже подсадил её на себя, держа за бёдра, а она обвила его ногами. Винсент быстрыми резкими движениями освободил свою вожделеющую плоть от плена брюк и резкими движением бесцеремонно вторгся в Алису, вцепившись в её бедра. Он безжалостно врывался в неё, вбивался снова и снова, подбрасывая её на своих руках. Она шумно дышала, приоткрыв губы, судорожно втягивала воздух, сдерживала стоны, а он усиливал и без того жёсткие толчки, стараясь выбить из жены крики.

— Так? Так ты хотела? Достаточно жёстко для тебя? — агрессивно рычал он сквозь сжатую челюсть, срываясь на стоны.

Но Алиса лишь смотрела в его глаза мутным от желания взглядом, а лицо было непроницаемым. Одной рукой она держала за его шею, второй гладила его волосы. Винсент подкидывал её на себе из раза в раз всё отчаянней и греховней, а потом посмотрел ей в глаза в ужасе и прошептал:

— Что я делаю!? ЧТО Я ДЕЛАЮ? — но он был уже на гране оргазма.

Он вышел из неё, опустил на ноги, и кончил ей на живот с глазами полными вины. Его кожа горела, руки тряслись, а губы замерли в беззвучной попытке что-то сказать. Он сделал несколько шагов назад, в ужасе хватаясь за голову и тяжело дыша. В его глазах застыли гнев и страх одновременно, он выглядел как загнанный зверь, Винсент потянул себя за волосы и отвернулся от жены:

— Что я наделал!? — его голос сорвался на крик, — Дьявол!

Алиса сидела на полу, запрокинув голову на стену, и смотрела из-под полуопущенных век на него совершенно спокойно. Винсент повернулся и подошёл к ней:

— Ты этого хотела!? Чтобы тебя жестко оттрахали? Я… Боже! — взмолился он.

— Успокойся, — тихо сказала она, — Всё хорошо.

— Ничего не хорошо… — он сел на корточки рядом и заглянул в её глаза в поисках ответа, — Зачем ты так сделала!? Алиса, ты достойна большего! Тебя не должны трахать, насиловать… ты создана для другого. Ответь зачем! Просто ответь…

Она мягко улыбнулась, будто всё действительно было хорошо:

— Не хочу, чтобы меня трогал кто-то, кому я не верю, — она побледнела, её брови сошлись на переносице, а рукой она дотронулась до щетины Винсента с нежностью, — Тебе я верю. А Саммерсу нет. Но он трогал меня.

Слова врезались в его голову остро заточенными клинками, сердце ныло от боли, Винсент непреодолимо захотел прижать к себе это беззащитное создание, что смотрело на него такими замученными серыми глазами из-под длинных пушистых ресниц. Руки потянулись к её лицу, которые она встретила с готовностью, уткнувшись щекой в ладонь мужа.

— Алиса… то, что я с тобой только что сделал, — он на секунду замялся и прикусил губу, — Не заменит тебе чувства, не заменит любовь, которую тебе должны дарить вместе со всем миром. Я бесцеремонно взял тебя, даже не заботясь о твоём удовольствии, я понимаю свою вину… — он опустил глаза не в силах выдержать её взгляд, но она искала с ним визуальный контакт отчаянно.

— Я знаю, но не надо чувствовать вину.

— Ты хотела новых ощущений, да? — и он снова посмотрел на неё, а она согласно кинула.

— Что-то, хоть маленькую близость.

— Лис, но это не близость, а унижение!

Он снова увидел в пасмурном небе её ясных глаз смесь наивности и непонимания:

— Унижение? Нет. У меня была первая брачная ночь… утро… с мужем, — она сбивалась, подбирая слова, — Не знаю, как это должно быть.

Винсент оцепенел, и комок застрял в горле, когда Алиса дала такое название и без того ужасному его поступку. Слова бессвязно атаковали мозг, путаясь, мешая искупить вину хоть как-то. Алиса начала смотреть в точку, пальцами она прикоснулась к своим губам и тогда они едва заметно дернулись в улыбке. Блэквелл смотрел на эти губы завороженно, хотел к ним прикоснуться, но что-то останавливало, и тогда он тихо произнёс:

— Я ведь уже перешёл черту…

— Нет никакой черты, Винсент, — ответила она, не меняя ничего в своём прекрасном лице.

— Тогда я хочу показать тебе что бы сделал, если бы всё было немного иначе, — он взял её за подбородок и повернул к себе, ловя её взгляд, — То, чего ты достойна.

Алиса приоткрыла рот в беззвучной реплике, но удержала её при себе, а глаза всматривались в лицо мужа в ожидании и надежде. Винсент приблизился и поцеловал её медленно в открытые губы, сразу проникая языком в её рот, ища её язык. Он знал, как её целовать, он любил это с ней делать и знал, что и ей это нравится. И как бы в подтверждение его мыслей, дыхание Алисы сбилось, и она выпустила хриплый жалобный стон. Винсент немного отстранился, а она пыталась последовать за ним, не прерывая поцелуя, но он всё же прекратил связь, соприкасаясь лбом с ней:

— Я бы поцеловал твои мягкие губы, вдохнул аромат твоих удивительных волос, — он прикоснулся носом к её затылку, держа лицо жены в ладони, и втянул ноздрями любимый запах, смакуя момент, — Я бы любовался твоей красотой часами, слушал твой голос, трогал твою бархатную кожу, которая… просто в голове не укладывается, как приятно тебя касаться. Будь ты по-настоящему моей, а я твоим, я бы ласкал тебя вот так, — и он начал осторожно прикасаться к чувствительным точкам на теле Алисы, а она наблюдала за его рукой и тяжело дышала. Винсент видел, как её тело отвечает на каждое его прикосновение, как в её глазах снова появилось желание, и это снова отдавалось в паху возбуждением, и он снова был готов овладеть ею, — Я бы взял тебя на руки и понёс на кровать… — он обернулся и нахмурился, ведь в этой комнате не было кровати, — …Если бы она была.

— Эй! — она повернула его голову к себе и подняла томный взгляд, а её голос был чуть хриплым и таким эротичным, что Блэквелл едва сдерживал страсть, — Неважно где. Важно с кем.

— Верно… — согласился он, — А для тебя важно как? Хочешь медленно и долго?

Она посмотрела на его губы с жадностью, и Винсент словил себя на мысли, что ему ужасно нравится изводить её желанием. Она медленно провела пальцем по его щетинистому подбородку, по шее, обводя кадык, спускаясь ещё ниже по груди к животу:

— «Как» — тоже не принципиально. Я просто хочу тебя. Верю, что мне будет хорошо на любой поверхности и в любой позе.

Его руки скользнули к топу Алисы слишком резко, она чуть дернулась, но не отстранилась, а лишь инстинктивно прогнулась, давая доступ к своему телу. Винсент расстёгивал упрямые застёжки её одежды довольно нервно, преодолевая то, что разделяет два разгорячённых от желания тела, руки Алисы тоже устремились на борьбу с тканью его рубашки. Она рванула пуговицы и распахнула её, словно освобождая затворника. Её ловкие маленькие ручки с длинными пальцами с нетерпением начали изучать накаченный торс мужа, она трогала его шею, мощные плечи, грудь, мышцы живота и спускалась по соблазнительной дорожке из волос от пупка к паху. Блэквелл шумно вдохнул:

— О Боже, Лис… о! — он целовал её шею и ключицы, спускался к упругим грудям, играя с торчащими сосками, а она обвивала его ногами, прижималась к нему отчаянно ища его тепла. Алиса издала протяжный стон удовольствия, когда в её лоно спустились пальцы мужа. Он нежно, едва касаясь, провел пальцами по её клитору, словно дразня, провоцируя девушку. Она сделала движение бёдрами навстречу руке Винсента, и он начал ритмично и с равномерным нажимом ласкать её чувствительную плоть. Она прогнула спину и двигалась навстречу его руке, а он смотрел в её покорные глаза в ожидании скорого обладания.

— Это лучшее… что когда-либо видел, Лис: ты в моих руках, такая покорная. Тебе хорошо?

Она открыла губы и оттуда с невероятным напряжением вырвалось хриплое:

— Да… — вместе с тяжёлым дыханием произнесла она, — Да, чёрт подери! — она вскрикнула, когда Винсент ввёл в неё сначала один, а потом второй палец и начал двигать ими по кругу. Он улыбнулся её желанию, которое чувствовал всем телом, и накрыл своими губами её стонущий рот в глубоком требовательном поцелуе.

Он оттягивал зубами её губы, дышал её стонами, лаская подушечкой большого пальца её клитор, а указательным и среднем двигая в ней в очень последовательном ритме. Он почувствовал на своем члене такое уверенное прикосновение Алисы, что шумно выдохнул и сжал челюсть, а потом она томительно задвигала рукой вверх-вниз, опускаясь до самого основания, а потом снова вверх к головке, с которой самозабвенно игралась.

— Ах эти твои шаловливые ручки! — всё так же сжав челюсти пробормотал Винсент, резко разворачивая Алису к себе спиной и прислоняя её к стене лицом.

Он скрестил её руки за спиной, держа их крепко и не давая пошевелиться, взял в руку свой член и ввел в её влагалище, шумно выдыхая. Она шумно вскрикнула что-то на другом языке, чем вызвала довольную улыбку мужа, который начал медленно двигаться в ней, проникая глубже и глубже. На её бёдрах были отметины от его прикосновений во время предыдущего секса, он прикоснулся к отметинам и шлёпнул по ягодице девушку с довольной улыбкой. Он придавливал Алису к стене, снова беря её, проникая вглубь с шумным дыханием.

— Не жестковато? — спросил он виновато прямо ей на ухо, лаская параллельно её шею губами, — Природа берет своё, хочу брать тебя так, чтобы ни о ком больше не думала…

— Не останавливайся…

— Чего ты хочешь?

— Тебя…

— А ещё?

— Кончить… хочу кончить!

— Хорошо, — довольно застонал он, — А ты случайно писать не хочешь?

Она чуть повернула голову к нему, чтобы поймать его огненный взгляд и увидела наглую улыбку на его губах и лучики у глаз.

— Ты что задумал? — поинтересовалась она, а Винсент на это лишь сделал очень интригующий толчок бёдрами, вторгаясь в неё победоносно и срывая с губ Алисы крик.

— Так хочешь или нет?

— Да. Очень.

— Очень хорошо, тогда ощущения будут более чем отличными! — ускоряя ритм до экстремально быстрого ответил Блэквелл, — Ты кончишь, только откроешь мне себя? Хочу это контролировать.

— С одним условием.

Винсент непроизвольно остановил половой акт, не выходя из Алисы:

— Меня пугают сделки, которые ты мне предлагаешь, Лис. Что ты хочешь?

Она улыбнулась и прикоснулась лбом к стене:

— Просто кончи в меня.

— Чёрт. Как это звучит! — прорычал он и начал двигаться с новыми силами, более упругими толчками. Он опрокинул Алису на пол и лёг сверху, снова вошёл и снова начал двигаться напористо, томительно. Ресницы девушки дрогнули, она вытянулась в струну и посмотрела в его глаза так, что в паху возбуждение начало перерастать в нетерпение, — Давай, Лис, впусти меня…

И она открыла ему доступ в своё сознание, где он почувствовал нарастающий пик удовольствия. Её тело дёрнулось, она вцепилась руками в руки Винсента, мышцы вокруг вонзающегося в неё члена начали судорожно сокращаться, и протяжный крик, полный страсти сорвался с её открытых губ. Ток прошёл по её коже волной, переходя на кожу Винсента. Её оргазм был яркой, очень яркой и критической вспышкой в её сознании, которую Винсент почувствовал, будучи в её мыслях, это было так захватывающе, что он поспешно и обильно излился в неё горячей семенной жидкостью, делая последние толчки.

Он лёг сверху на неё и обмяк, прижимаясь к любимой женщине с молчаливым трепетом. Он обнимал её своими руками как что-то эфемерное, такое сказочное и желанное, такое порочное и невинное, а она обнимала его и руками и ногами, перебирала его тёмные волосы в своих нежных руках, водила по щетине, потирала мочку уха.

— Спасибо… — шептала она с горечью и восхищением одновременно, — Спасибо, Винсент.

Винсент поднял голову посмотрел в её глаза, смотрящие на него загадочно и спокойно, этот взгляд он видел часто и не понимал его, хотя так хотел найти ответ в её голове, которую она снова для него закрыла.

— О чём ты думаешь? — спросил он как-то виновато.

— Что я вернулась.

— Я рад, — робко улыбнулся он, совладав наконец с дыханием, — Тебе тяжело? Я раздавлю тебя…

— Нет, пожалуйста, лежи. Мне нравится это ощущение.

— Согрелась? — уже шутливо спросил он, имея ввиду своей спермы внутри её.

Она игриво улыбнулась в ответ:

— Согрелась и, кажется, немного насытилась. Вряд ли надолго, но сегодня я чувствую себя… нормальной женщиной.

— Оттраханной женщиной?

— Очередной оттраханной тобою женщиной, — холодно прибавила она.

— Лис, не говори так, ладно? Не ровняй себя с моими случайными связями.

— Меня угостили потрясающим пирогом от Вики Тибэн.

Винсент немного побледнел и закусил губу:

— Это в прошлом, не… — в миг он нахмурился, а губы начали расползаться в улыбке, — О, это то, что я думаю? Ты ревнуешь?

— Винсент, не будь таким непроходимым идиотом: конечно я ревную. Для меня… секс — это интимно, это больше, чем для тебя. Это то понятие, которое для меня нераздельно от доверия. Я верю тебе, и мне обидно, когда ты пренебрегаешь моим доверием. Понятно объясняю?

— Кажется да. Не беспокойся об этом, — он нагнулся над её губами и осторожно подул на них, отчего Алиса непроизвольно приоткрыла рот, но он лишь улыбнулся, — Я волнуюсь за тебя. То, что я видел в последние дни… на самом деле в нашу последнюю ночь, перед Амантой, с тех пор мне страшно за тебя.

Он взглянул в её немного опустошённые глаза, в которых проскользнуло что-то скорбное, тень боли. Голос её дрогнул, и шепот был уже не страстным, а болезненным:

— Я хочу быть просто человеком. Только я забыла, как это. А ты помнишь?

— Я? — он задумался, — Немного. Я никогда не был просто человеком, Лис, сначала был бастардом, потом Герцогом, а дальше груз становился всё больше и больше. Наверно поэтому мне легче… — он задумался.

Он мягко улыбнулся ей, говоря тихим успокаивающим голосом. Алиса немного смягчилась и расслабилась. Винсент привстал с неё, сел на деревянный пол, облокотившись на стену, притянул Алису, садя её между своих ног, и сгребая в охапку. Девушка вжалась в него и положила свой затылок к нему на грудь, слегка запрокинув голову так, что он мог с высоты своего роста заглянуть в её глаза, что, собственно и сделал. Алиса сделала уже привычное ей крутящее движение руками и на них медленно опустилась шёлковая вишнёвая простынь, лаская своей тканью голые тела супругов.

— Алиса, откуда появляются эти вещи, м? Невозможно создать что-то, не изменив баланс.

— Баланс я не нарушаю, не бойся. — она повернула голову набок и нежно прикусила кожу на его мускулистом плече зубами.

— Лис, тебе надо набрать немного веса, хорошо?

— Сколько?

— Килограмм пять.

— Много.

— Три.

— Полтора.

— Нет, этого мало. Давай хотя бы пару килограмм. Мне нравилось, когда тебя ударяешь по заду и от этого была такая интригующая вибрация… — он возбуждённо зарычал, и Алиса почувствовала где-то в районе поясницы пульсирующую плоть, — Квин была куда ответственной к тому, что я так удачно купил! — он скользнул руками по её груди и животу настойчивыми движениями.

— Ещё час назад ты не хотел меня, а теперь идёшь на третий круг?

Возбужденный порыв перерос во что-то такое, отчего у Алисы защемило сердце, потому что теперь руки мужа обвивали совсем иначе, он будто закрывал её от всего мира.

— От кого ты меня защищаешь, Винсент?

— Тебе показалось.

Но Алиса не отступалась:

— Это опять твой комплекс Синей Бороды? — деликатно спросила она, — Я не они, меня сложнее убить, это вообще-то мало кому под силу. Поэтому вряд ли стоит из-за этого беспокоиться, тем более что я очень быстро тебе надоем, если ещё не…

— Хватит, — холодно обрезал он, — Почему ты так к себе относишься?

— Как?

— Ты себя не ценишь.

— Винсент, я бесценна, — улыбнулась она, — Это как бриллиант чистой воды размером с кулак. Клёвая вещь, реально не имеющая цены, свойства бриллианта восхищают, как и его сияние. Но на деле кому он нужен? Что с ним делать? Его не продашь, его не съешь, не напоишь им жаждущего, он просто пылится на полке. Можно засунуть его в скипетр и пафосно им размахивать, тогда да…

— Ты не права! Описывая алмазы, десятки раз можно употребить слово «самый» — самый твёрдый, самый блестящий, самый износостойкий, самый дорогой, самый редкий, самый теплопроводный…

— И толку?

— Например, все эти свойства характеризуют лучший в мире кристалл силы сильнейшего из магов.

— Проводник. Но мы оба знаем, что маг может обойтись без проводника…

— Ты сама сказала, что любой маг — сам проводник. То есть ты — лучший в мире проводник.

— С этим я спорить не стану, — грустно улыбнулась она, — Лучшая, среди посредников — это должно успокаивать меня всю оставшуюся жизнь, — она зарылась в его объятиях сильнее, почти спрятав голову, и уткнулась носом в бицепс мужа, — Раз так, то не надо меня защищать от твоего выдуманного проклятия, ладно? Я — твой проводник, самый износостойкий, я выдержу.

Он инстинктивно протянул свою руку к её безымянному пальцу левой руки, на котором был его перстень с изумрудом.

— Скучаешь по нему? — спросила Алиса хрипло, — Это твой камень, ты привык к нему…

— Он в надежных руках! — он схватил губами её мочку уха и оттянул, слегка покусывая, Алиса шумно вздохнула и чуть изогнулась, повернув своё лицо к мужу. Она закрыла глаза, наслаждаясь моментом, а Винсент медленно обводил губами её тонкие черты лица, слегка дул, будоража все нервные окончания Алиса, пока не нашёл её губы. Они неспешно целовались, сквозь сбитое дыхание и томные вздохи.

— Как Люцифер? — спросила Алиса, переплетая свои пальцы с пальцами мужа.

— Лучше, чем мог бы быть. Этот отморозок собрал все стрелы на свою шкуру, — с плохо скрываемой грустью пробормотал Винсент, — Не в первый раз он вытащил меня.

— Он хороший друг. У тебя есть ещё друзья?

— Плохая тема. У меня вообще с людьми не ладится, если ты не заметила.

Алиса замолчала, массируя руки Винсента самозабвенно, она изучала каждую подушечку на его больших ладонях, каждый сустав, пока он не издал мурчащий звук:

— Это очень приятно. Мне никто никогда так не делал.

— Ну, значит, у меня появилась какая-то значимость, это то, что может быть только между нами, договорились? — тихо предложила она, — А мне нравится, когда ты меня греешь. Только ты так можешь.

Он улыбнулся и снова зарылся в её волосах лицом, вдыхая аромат. Счастье растекалось по его жилам, он хотел кричать об этом, хотел вот так сидеть вечно, но знал, что всё это так зыбко.

— Мне всё же надо пописать, — смущенно и недовольно прошептала она, — Отпусти.

— Нет, — захихикал он, — Ты вернёшься букой.

— Винсент, да я сейчас лопну! А ну-как пусти немедленно! — вырывалась она, но он не ослаблял хватку, а наоборот прижимал сильней и покусывал её шею, отчего она громко засмеялась, — Прекрати!

— Ты плохо просишь, — интригующе произнёс он, — Давай поторгуемся?

— Чего ты хочешь? Я ведь и так это сделаю, ты же знаешь.

Винсент глубоко вздохнул и пробрался губами к её уху, он тихо и вкрадчиво зашептал:

— Я хочу… вернуться домой к жене без ссор и скандалов, хочу видеть в ней то, что вижу сейчас, что видел тогда, когда мы были в башне после приёма в честь нашей свадьбы. Алису, которая мне рада, — Алиса оцепенела и напряглась, — Нет, Лис, не статую-Алису.

— Тебе нужно, чтобы я всегда была… довольной?

Он фыркнул и закатил глаза:

— Да нет же, не перевирай! Ладно, иди писай. Но подумай о том, что я тебе сказал, ладно?

Алиса завернулась в простыню и встала, стремительно уходя в туалет. Винсент сидел не больше минуты, смотря туда, куда только что ушла его жена, а потом медленно встал, ощущая себя не в своей тарелке. Он натянул брюки, поднял её вещи, аккуратно провел по ним рукой и прижал к себе с трепетом. Ожидание её появления было мучительным, воздуха, казалось, стало в три раза меньше, поэтому он открыл окно, впуская прохладу утра в кабинет. Ещё через пару минут появилась Алиса, и с её лица снова исчезла беззаботность, которую он так любил.

— Я постараюсь, — произнесла она как-то отстранённо, помогая себе жестами, — Ладно? Я очень постараюсь найти эту грань между силой и человечностью.

— Хочешь поговорить об этом? — не слишком уверенно предложил Винсент.

— О человечности? С тобой? — она вопросительно подняла бровь и слегка улыбнулась, — Плохая шутка, прости. Хорошо, я действительно хочу тебя спросить, как ты это делаешь.

— Это ведь ты меня научила, — он скрестил руки на груди и сел на край письменного стола, — Помнишь?

— Научила и показа — разные вещи. Плюс… наша сила разная, ты же знаешь. Дело ведь не столько в Квинтэссенции, сколько в Некромантии…

— М? — он нахмурился, ожидая объяснений, — Давай-ка подробней.

— Квин меня защищала, а не поглощала, — сухо ответила Алиса, пристально глядя на мужа, — От Некромантии.

— Ммм… да, я заметил, что она тебя защищала, как она берегла твоё тело. Странно, что ты дала имя своему Альтер-эго, ведь вы нераздельны. Ты — и есть она, — он испытывал взглядом Алису, ну ничего на её лице не дрогнул ни один мускул. Она долго стояла и внимательно слушала, а потом повернулась к окну, стоя спиной к Винсенту, который продолжал говорить, — Лис, у тебя раздвоение личности, это нормально, учитывая те экстремальные нагрузки, которые ты испытываешь. Я запретил тебе использовать силу, чтобы твой мозг успокоился, чтобы ты стала… цельной! Но это… не обезопасило тебя от реальности, в которой нагрузок меньше не стало. Квин — это ты, это та часть тебя, которая справляется со всем, это простая самозащита, — он осторожно взял чистый листок бумаги со стола, скомкал его и бросил в Алису. Она резко развернулась, выставила перед собой руку, направляя силу из ладони к летящему в неё комку и разряд тока воспламенил бумагу. До Алисы не долетел даже пепел, она снова стала воинственной, несмотря на обнаженное тело, прикрытое шёлковой простынёй, — Справляешься ты, Алиса, никто другой.

Блэквелл с хитрым взглядом подошёл своей львиной походкой к девушке, замершей в одном положении, взял её ладонь в свою, переплёл свои пальцы с её пальцами, но Алиса по-прежнему стояла как статуя. Винсент проскользнул второй рукой по прохладному шелку к талии девушки, ловким и быстрым движением запрокинул её назад, почти ставя на мостик, но не теряя контакт с её холодными глазами и страстно зашептал:

— Ты не обманешь меня, ведь я знаю, что за холодной стеной, в той тусклой комнате всего одна женщина, горячая и страстная.

— Откуда ты знаешь? — тихо спросила она, глядя отстранённо. Её волосы касались пола, простыня прикрывала тело по-прежнему, но теперь держалась только от соприкосновения тел мужчины и женщины.

— Я был с вами обеими, и авторитетно заявляю: Квин — это твой механизм самозащиты.

— Знаешь…

— Эй! — предостерегающе перебил он её и поцеловал в соблазнительную ключицу, — Я не говорю, что Квинтэссенции нет, не преуменьшаю её значимость. Я знаю, что сила никуда не исчезает, что она вечна, что умирают лишь люди, но ты — часть этой силы, а она — часть тебя. Ты принимаешь всё вокруг в истинном свете, даже меня, но на себя у тебя не хватает места? Не отвергай себя.

В глазах Алисы была целая загадочная Вселенная с миллионами оттенков тайн, которые Блэквелл хотел понять, но не мог зацепиться. Её лицо было спокойным и умиротворённым, таким же красивым как всегда, а неразгаданное в её виде притягивало с невероятной силой. Винсент улыбнулся, понимая, что в своих руках в эту минуту он держит величайшее из сокровищ человечества, сильнейшее оружие и самое удивительное из созданий на свете одновременно.