Звук: Rob Dougan — There's Only Me.
— Привет, — улыбнулся я, когда увидел Алису у себя в кабинете снова.
Что-то забыла или, может, уже соскучилась? Улыбаюсь мысли о том, что она снова голодна в том самом смысле, который кипятит мою кровь. Я готов… я всегда готов! Прошло всего пара часов, как она телепортировалась отсюда к нам домой, и мне приятно снова её видеть.
Моя. Не хочу с ней расставаться…
Стояла у окна ко мне спиной и смотрела куда-то вдаль, а в стекле отражались чёрные глаза.
Никогда не привыкну к этому чёрному взгляду. Мне в эти минуты тревожно, что однажды она не вернётся, ведь у неё по-прежнему нет мостика, а проходить каждый раз через боль… сможет ли она?
— Класс! — монотонно произнесла она, — Честно… я не ожидала. — она повернулась ко мне и вид её был устрашающим, — Я ведь много Блэквеллов знала, и все они держали обещания.
— Квин?
— Бинго! Не перебивай. — она скрестила руки на груди и продолжила, но я уже и сам понимал о чём пойдёт разговор, — По факту обещания конечно не было, ведь мне не хватило доли секунды, но я, признаться, думала, что угроза смерти твоего «Ангела неземного» тебя хоть как-то напугает. И знаешь, что я вижу?
— Знаю.
— А я всё же не поленюсь тебе это сказать, Винсент Блэквелл: вижу я не мою Алису, а твою Алису. Алису Блэквелл! Это что за экспромт?
— Я хотел её защитить. Тебя защитить.
— Да что ты? Ты запретил ей… запретил меня!
— Это обычный манёвр восстановления психики, Квин. Вы раздвоились…
Сейчас, собственно, я вижу тоже самое, поэтому:
— Ты ведь вернёшь мне её?
— Я ещё очень подумаю, прежде чем тебе ответить! Знаешь, я ведь хочу обзывать тебя и ругать, но Лимбо даже эту приятную мелочь не даёт мне сделать.
— Ты можешь ругаться…
— МУДАК! ТЫ МУДАК! Я говорила тебе, чтобы ты держался от неё подальше, вместо этого тебе, идиоту, пришла в голову мысль жениться! А что за рандеву у вас сегодня было?
— Бог свидетель, я пытался держать член в штанах! Ты довела меня… Алиса в смысле.
— Пошёл бы и трахнул кого-нибудь — тебе не привыкать!
— Но она так хотела…
— А если она яду выпить захочет, ты нальёшь ей?
— Нет конечно.
— Тогда уясни одно простое тождество: ты для Алисы — яд! Всё это наше замужество… магический брак, будь он не ладен…
— Я не могу ей сопротивляться.
— Послушай меня… — она пыталась говорить спокойно, — Я помню всё то, что видели мои воплощения, и я помню тебя. Ты видел Эву впервые в более или менее сознательном возрасте, но уже тогда её любил. Где Эва? Нет Эвы. Где твоя белобрысая овечка Ирэн? В земле гниёт. Кого ты там ещё любил? Были такие? Где они сейчас?
Сука.
Пытаюсь не слушать, но я не могу не слушать голос моей Лис. Как же больно…
— Эй… не сходи с ума, — снова спокойно заговорила она и положила мне на плечо свою тонкую изящную ручку, к которой я так хотел прильнуть щекой и целовать пальцы, — Я к чему веду. Мне будет больно, но я перерожусь рано или поздно. Да, такой как Алиса не будет ещё пару тысяч лет, но я всё равно буду жить, ведь я — энергия. Иногда она хочет умереть, но и жить она хочет — поверь мне! — ведь она каждый раз отчаянно возвращается через боль, но даже это не самое страшное. — она закрыла чёрные глаза и вздохнула с тяжестью. Голос стал тревожным, хриплым, и сдерживал неведомый мне океан чувств, — Больнее всего будет тебе. Такой боли ты ещё никогда не испытывал, это не сравнить ни с чем. Ты самый сильный маг, который когда-либо ходил по земле, соизмерима с твоей силой будет и боль, а значит… это хуже описаний ада, хуже бокала Некромантии.
Я почувствовал, как съезжаю по стене, а перед глазами всё плывёт. Горло сдавило, дышать… я не могу дышать. Я не хочу знать о мире без моей девочки.
— Винсент… — тихо прошептала она и села рядом, — Сердце?
— Да…
— Это лишь отголосок.
— Её смерти?
Ушла от ответа. Она взяла мою руку и начала делать тоже, что парой часов ранее моя Алиса, и это меня успокаивает. Сердце начало восстанавливать ритмы, в глазах начало проясняться.
— Мама умерла из-за меня? — тихо спросил я, — Она была первой жертвой, принесённой ради моей жизни. И первой женщиной, которая причинила мне боль.
Квин почему-то улыбнулась, будто бы в этом есть хоть капля смешного.
— Нет… первой женщиной была не она.
— В каком смысле? Ты про мою мачеху? Папа тогда не позволял нам пересекаться.
— И не о ней, — снова улыбка, — В момент, когда ты увидел свет, я уже знала, что ты самый сильный человек, ходивший под солнцем. Знала, что иначе быть не может, но твоё появление… — она погладила меня по голове, и я прищурился от удовольствия, — Ты с первой секунды был другим, ведь даже не заплакал, настолько ты был спокоен и невозмутим. Повитуха шлёпнула тебя, и тогда ты куксился от обиды, заплакал, но нехотя.
Забавно даже! Не думал, что Линда — первая женщина, которая заставила меня чувствовать боль.
— Я не знал этого.
— Вряд ли она бы стала упоминать, как ударила будущего Суверена Сакраля по его розовой попе, — она улыбнулась, но тут же нахмурилась, — Сила во всех проявлениях пришла к тебе вместе с жизнью, Винсент Блэквелл, и ты должен быть сильным.
— Но Алиса… я становлюсь слабым, когда она рядом.
— Держать дистанцию — это то, что ты всегда умел.
— Квин, пожалуйста! Должен быть другой способ.
— Ты можешь рискнуть её жизнью и проверить, но тогда спрячу её. Я спрячу её от тебя так, что ты никогда не найдёшь.
Моя душа истерзана потерями, повсюду уродливые рубцы и ни единого живого места. Но ко всему этому я уже привык, лишь одно невыносимо — представить, что Алисы не будет. Только допускаю эту мысль и внутри всё саднит и ноет так, что дыхание приносит непередаваемые муки. Хочется вопить и звать на помощь, но голос куда-то пропадает.
— Ну почему? — вырывается предательский сиплый звук из горла, — Почему я не могу быть счастлив?
Моё счастье сидело рядом недвижно и потупив дьявольский взгляд в пол. В её прекрасном лице я видел лишь неизбежность наших вынужденно-дистанционных отношений. Непоколебимая…
И вдруг она поджала губы, а брови поползли к переносице.
— Может в следующей жизни, мой Герцог.
С этими словами она встала и медленно пошла по кабинету, разглядывая предметы на письменном столе.
— Завязывай с выпивкой… — скомандовала она и послала разряд тока в мой Финилонский виски, — Твоё сердце не справляется с нагрузкой, тебе нельзя это пить.
В эти минуты я её ненавижу. Она отнимает у меня Алису, секс, алкоголь… что ещё? Курить я бросаю и сам…
Смотрю на виски и у меня пропадают все слова. Из горлышка валит необычного цвета дым, что значит…
— Заебись! — вслух роняю я, — Меня травят? МЕНЯ?
— Очевидно да. Раньше бы такого не допустил. Из-за Алисы ты хреново соображаешь, Винсент. Видишь? Эта твоя «любовь» никому не на пользу. Твоя задача убить Некроманта, я помогу, но Алису не трогай.
— Брачные сигилы не разорвать.
— Знаю, — она закатила глаза, — Придумай что-нибудь. А я… то есть Алиса будет высылать тебе выпивку.
Она была готова раствориться в воздухе, но я остановил:
— Квин! Квинни, пожалуйста, дай мне побыть с ней в последний раз. Без рамок, без ограничений…
— Нет.
— Квин! Она нужна мне… она — моя жизнь.
Обернулась через плечо и закрыла глаза:
— У вас будет много дней в одной спальне, а близости больше не будет, но ты можешь поцеловать её на прощание.
Исчезает, а я беру в руки бутылку и залпом выпиваю содержимое, ведь яд испарился, но лучше бы он был там, потому что я снова хочу сдохнуть, только… нельзя. Каждый человек, обретая жизнь, имеет право на смерть, но не я. Я держу ответ за всю грёбанную магию и весь Сакраль, в добавок приобрёл существо, которое упорно не даёт мне умереть. Я влюбился в неё, но не могу быть с ней, и всё это так запутанно, что из ушей валит пар… Что мне делать? Как мне быть дальше от своей жены? Мне выселить её из нашей спальни? Можно ли целовать её на ночь? Вряд ли… можно смотреть на неё? Можно хотеть её, когда занимаюсь сексом с другими женщинами? Можно подать руку, когда она упадёт? Взять на руки, если она устанет?
Так и не показал ей северное сияние, и уже, видимо не покажу. Покажет кто-то другой, кто будет целовать её на крыше в северной башне… он будет трогать её, вдыхать её запах, доставлять ей удовольствие, слушать её стоны…
Пустая бутылка полетела в стену и рассыпалась на осколки с шумом.
Снова теряю контроль.
В двух часах деревня Нацуса, а там форменная мисс Тибэн, которая с удовольствием раздвинет свои мясистые ножки.
Я всегда знаю, что делать, но сейчас сомневаюсь. Передо мной два пути: один короткий бок о бок с Алисой, а другой… в одиночестве.
И я делаю шаг.