Звук: Rob Dougan-Born Yesterday [instrumental].

Алиса очень незаметно подкралась к комнате сына и заглянула внутрь. Её лицо выражало лишь воинственность и готовность к бою, в ней сидел зверь, готовый бросится на растерзание обидчика её любимого чада, но обидчика не было, была лишь Линда, стоявшая над кроваткой малыша, который хмурился во сне.

Лицо Линды в свете ночника отражалось в стекле окна, за которым глубокая ночь постепенно отступала, передавая эстафету ленивому рассветному солнцу, но до рассвета было ещё не меньше часа. Линда славилась своей чуткостью и милосердием, мягкостью и глубокой заботой о всех и вся. Она всегда старалась улыбаться, даже когда всё было довольно грустно, но и улыбка тогда была печальная, только Алиса знала совершенно другую сторону Линды, которая в тот момент отражалась в стекле окна.

У Алисы была своя философия об истинной сущности людей, основанная на своих собственных страхах и наблюдениях. Она не верила людям, это было следствием её недоверия к себе самой, но именно эта черта позволяла не делать поспешных выводов.

Отражение. Люди не придавали значения этому явлению, хотя Алиса знала по себе, что в зеркале отражается истинная скрытая сущность человека, и в этом, по сути, была вся философия.

То, что отражало стекло, было очень похоже на Линду, но добросердечной улыбкой там и не пахло. Пожилая женщина была сосредоточена и даже слегка брезглива, пока рассматривала спящего малыша, отчего глаза Алисы заплыли чернотой. Руки Линды потянулись к кролику, который лежал в кроватке, но не успели взять игрушку, потому внезапно за спиной женщины появилась Герцогиня с воинственным видом, которая прошептала лишь одно:

— Не вздумай лапать зверушку.

Линда испуганно отшатнулась к кроватке, но тут же успокоилась, мило улыбаясь:

— Как скажите, Леди Блэквелл. Вам лучше? Лорд Блэквелл сообщил мне приятную новость о том, что вас больше не мучают ваши ложные воспоминания.

— Не мучают, — спокойно ответила девушка, наклонив голову вбок, и прищурившись, — Но они не ложные, Линда.

Женщина добродушно улыбнулась и отвела глаза, будто высмеивая эту реплику:

— Да ведь всё просто, Леди Алиса. Сознание не выдержало магической нагрузки и придумало личность, которой нет.

— Хорошо в психиатрии шарим, да?

— Профессия такая! — пожала плечами женщина.

— Ну-ну. Я тоже немного разбираюсь в психических расстройствах, Линда. А ещё я вижу, что мои воспоминания тебя очень заботят.

Алиса стальной хваткой взяла женщину за пухлый локоть и вытолкала из комнаты, а потом придавила к стене и гневно зашептала:

— Я распорядилась, чтобы Бэт отвечала за маленького Герцога.

— Но Бэт не опытна! — в обычной растерянно-жалобной манере заговорила Линда, а в её глазах было отчаяние.

— Однако она справилась с выбором комнаты для Эндрю! — монотонно сказала Алиса, — Думаешь я не знаю? Не знаю какую комнату ты выбрала для внука Феликса Блэквелла?

При упоминании последнего губы Линды дрогнули, а брови жалобно сошлись к переносице:

— Но оттуда замечательный вид…

— Ну конечно! — повысила тон Герцогиня, — Но ведь есть ещё один аргумент: эта комната была спальней его биологического отца! Ты увидела, что мальчик родился без единого намёка на черты Феликса, и решила запихнуть его туда?

— Леди, что вы такое говорите?

— Это начало большого разговора, Линда. Я больше обладаю воспоминаниями Квин, но она сделала мне большой подарок: показала будущее, где есть отголоски прошлого. Я пережила период, когда Энди не спал, он был очень долгим, ведь я тогда была на гране безумия и не хотела ни в чём разбираться, но разгадка тайны всё же пришла: кролик. Я увезла Энди в Пемберли-Беркли и в первый же день дала ему маленького защитника от кошмаров, которого сшила Эванжелина Вейнс в далёкой ссылке для своего маленького сына, которого ей пришлось отдать. Как бы странно это ни звучало, но кролик открыл мне прошлое, в котором ты появилась неслучайно, — она сделала многозначительную паузу, в надежде, что Линда сделает чистосердечное признание, но та лишь отрицательно замотала головой, — Хорошо, тогда я продолжу сама! — она глубоко вздохнула, — 1968 год. Линда Трэй окончила медицинское училище Облионской академии, проходила практику в замке Дум, где произошло роковое знакомство…

— Это всё кролик сказал? — Линда покрутила у виска.

— Конкретно это мои наводки, чтобы заполнить дыры в прошлом, — вежливая улыбка Алисы отвечала всем требованиям поведения аристократических особ, но от неё сквозило угрозой, — …Где произошло роковое знакомство с потрясающим Феликсом Блэквеллом, которому было 24 года. Это был тот самый момент, когда он приехал со своим отцом с предложением руки и сердца Кларине Вон Райн, которая естественно согласилась. Линда Трей влюбилась раз и навсегда в того, кто никогда не отвечал ей тем чувством, которое имеет хоть что-то общее с симпатией к женщине, хотя Феликс ценил и уважал Линду Трей. После свадьбы, Феликс увёз с собой в Мордвин молодую жену и баснословное предание, в числе коего был асклеп в лице Линды, но в столице служба не заладилась, потому что она допустила всего одну ошибку перед Герцогиней: плохо вела её беременность, отчего пошли осложнения. Тогда Линду обвинили в покушении на ещё не родившегося Герцога, и, естественно, хотели сурово наказать, но Феликс заслонил её своей широкой рыцарской спиной и отправил работать на кухню.

— Я была не виновата! Сложная беременность! Я ничего плохого не делала!

— Тут уж Бог судья, мне плевать, — осекла оправдания Алиса и продолжила, — На кухне ты исправно прослужила ещё шесть лет, и каждый божий день старалась прожить во имя Феликса, который не любил жену, но на тебя внимания не обращал. У Феликса… — деликатно заговорила Алиса, — За те шесть лет были случайные связи, которые ты покрывала, но он ни разу даже за зад тебя не схватил, да?

— Откуда вы всё это знаете!?

— Ты мне не поверишь! — улыбнулась Герцогиня, — Перейдём ко дню, когда ты потеряла надежду, и это уже история, которую поведал кролик! — глаза Алисы заискрили злорадством, — Знакомство с Эвой Вэйнс. Ты никогда не видела Феликса таким… одухотворённым! Он буквально ловил каждое её дыханием и сходил по ней с ума, но их целомудренная влюблённость длилась долго, и всё это время ты притворялась доброй подругой для бедной Эвы, которая действительно тебе доверяла. Кстати говоря, если б не ты, то Эва с Феликсом не соблюдали бы дистанцию, но ты убедила их, что любовниками им не быть.

— Но они…

— Не выдержали, верно. Интересно что в этот момент было с тобой, ведь их страсть наверняка причиняла дикую боль, но не суть… Через несколько месяцев Эванжелина обнаружила беременность и решила скрыться подальше от гнева Кларины. Ты ничего плохого в этот момент не сделала, кроме пары попыток уговорить Эву сделать аборт. В общем-то ты была согласна с её решением разорвать отношения с Герцогом, остальное было уже вторичным. Долго скитались по всяким деревням, захолустьям, и в это время ты привязалась к её пузу, в котором надеялась увидеть маленькую копию человека, который никогда не отвечал тебе взаимностью.

— Нет! — закричала Линда истошно, но Алиса в миг дала ей сильную пощёчину, глуша истерику на корню, — Я действительно люблю Винсента! — только и сказала пожилая женщина.

— Иначе: ты до безумия любишь Винсента, и именно это искреннее чувство благоговения ко всему, что с ним связанно, и завело меня в ранние заблуждения на твой счёт. Но давай на чистоту: ты полюбила его лишь за то, что он очень похож на Феликса. А вот что забавно: ты убедила Эву отдать ребёнка Феликсу и ей это… это было очень-очень-очень больно сделать. Её это чуть не свело с ума, но ты ведь даже не удосужилась помогать ей в то время, как она ушла, ведь ты навсегда стала «второй мамой» Винсента, даже просила себя так называть, но он при всей любви всё же называл тебя «няней». Ты очень любила его, заботилась так, будто это твой ребёнок, и даже снискала особое за это отношение горячо любимого тобой Феликса. Элайджу ты сразу не любила, ведь на Феликса он был вообще не похож, но нашла ему применение.

— Я не понимаю…

— Щ-щ-щас объясню! — эмоционально сказала Алиса и театрально хлопнула в ладоши, — 4 февраля 1982 год. Ночь, Мордвин. Феликс предусмотрительно выслал Кларину прочь из замка, чтобы организовать встречу Эвы с сыном, но как-то упустил из виду, что ты разбудила Элайджу своим громким разговором прямо под дверью его спальни, в котором будто бы нечаянно сказала, что сегодня в замок ворвётся любовница его отца и мать брата-бастарда, чтобы вытравить законного наследника из Мордвина. Знаешь, я почему-то уверенна, что ты прекрасно знала о страсти Элайджи к пыткам и Некромантии. Фигня в том, что Элайджа не нашёл бы место встречи, ведь он не Хранитель Мордвина, замок не подсказывал ему тайные пути, но для этого была ты. А знаешь, что потом случилось? — Алиса спокойно смотрела на Линду несколько секунд, а потом резко приблизилась к ней с яростным видом, — Эву убили. По твоей вине, но Винсент с того дня был уверен, что его мама умерла только из-за него.

Слёзы уже давно застелили глаза Линды, и она беззвучно плакала на протяжении всего рассказала Алисы, но ничего не говорила, не опровергала и не оправдывалась, потому что так всё и было.

— Не хотела… — всхлипнула она.

— Хотела, — поправила Герцогиня, — Ты хотела её смерти.

— Не хотела, чтобы мальчик это видел. Не хотела, чтобы вышло всё так!

— Вот тут ты права, ведь Винсент стал другим, и ты наверняка переживала искренне. Кстати, повесть кролика на этом заканчивается, ведь с той минутой Квинтэссенция была неоформленным облаком ещё 7 лет, а дальше я и сама всё помню. Помню, как ты снисходительно относилась ко мне, когда я появилась в замке, как присматривалась ко мне и даже защищала перед гаремом, осекая тупых девиц, когда роняли ругательства в мой адрес. Ты хорошо ко мне относилась до момента, как стало понятно какого рода энергия мне покровительствует.

— Это дьявольская энергия!!!

— Ой да ладно ты! А я хорошо помню тот осмотр и как ты на меня посмотрела, когда я спросила было ли у Эвы то, что происходит со мной. Ну это все ме-ло-чи! — Алиса снова улыбалась, — Давай перейдём к главному: к Эндрю. За Винсента мне беспокоиться нечего, ведь пока он похож на Феликса, его царственный зад в безопасности. А вот мой сын… знаешь, я ведь очень восхитилась твоей предусмотрительной заботе о Матильде в день рождения Энди, однако она странным образом заразилась и чуть не умерла вместе с плодом. Благо, что Сьюзен куда профессиональнее в вопросах спасения жизни, и её не интересует кто чей сын и, кто на кого похож. А вот ты заранее ненавидела ребёнка того человека, который убил в итоге Феликса. Там, где я пять лет жила без Винсента, роды тоже принимала Сью, уж не знаю, как так совпало, но меня рядом не было, и её убило Некромантией, которая постоянно кружится над мальчиком.

— Это след его ужасного отца!

— Согласна! Но это пройдёт, уж поверь мне. Это пройдёт, потому что я буду рядом и потому что у него есть малютка-носочный-кролик, Артемис, а теперь ещё и Винсент. Это четыре ключевых фактора, которые обеспечат ему жизнь без Некромантии. — она потёрла виски устало, — А теперь воспоминание о том, чего не будет: 4 февраля 2018 года… — начала она и запнулась, — День рождения того, кого с нами не было. Энди 4,5 года, мы смотрели альбом, где я вклеила фотографии Винсента и статьи о нём. Энди обнимал кролика и говорил, как сильно любит папу, которого ни разу не видел, а я говорила, как сильно он на него похож. Он действительно невероятно будет похож на Винсента… но не внешне, хотя эти торчащие волосы… — её чёрные глаза стали влажными, — Ты сидела в кресле и всё это время фыркала, поэтому Энди спросил, что не так. И тогда ты сказала ему, что он совсем не похож на Винсента, ведь его настоящий отец — дьявол, который гниёт и изрыгает смерть, и… что Эндрю будет таким же, а как Винсент… он никогда не будет.

— Нет! Я такого не сделала бы…

— Теперь не сделаешь, уж поверь и не перебивай! — Алиса хищно посмотрела и продолжила, — Эндрю сбежал, но я нашла его. Ты не представляешь, как больно ему было, а ведь он такой маленький… он просто не заслужил такого! Я едва убаюкала его, а во сне стёрла это воспоминание, но он всё равно сильно изменился. Он начал спрашивать о Винсенте ещё больше, требовал, чтобы я больше уделяла времени обучению, а не играм, но ведь ему даже 5 лет не было тогда! Он стал похож на Винсента настолько, что… — она покрутила пальцем у виска, — Я стала всё чаще сходить с ума. В мой последний день Элайджа пришёл в замок, а Энди зашёл в кабинет и… вышел прямо лицом к лицу отважно, хотя не помнил, тот разговор об отцовстве. Он пытался меня защитить и для этого начал самостоятельно покорять огонь, он отчаянно хотел быть похожим на Винсента, а не на Элайджу.

Линда ничего не говорила, её просто колотило от эмоций и чувств, в глазах было безумие и боль, а Алиса наблюдала за ней властно и безжалостно.

— Знаешь, это всё на половину моя ошибка. Когда я приняла Энди как своего сына, ему была неделя. Я не стала тогда разбираться кто так вредит моему малышу, я оградила его ото всех, кроме Арти, а потом очень медленно начала подпускать к нему одного человека за другим, пока не поняла, что ты — не тот человек, которому бы я доверила ребёнка. Но и тогда я не могла вырезать тебя из жизни Мордвина, ведь ты воспитала человека, которого я люблю. Энди рос, а я говорила ему, что ты его приёмная бабушка, но он игнорировал тебя с упорством… с упорством Блэквеллов! День рождения Винсента был семейным праздником, поэтому в этот день ты всегда была частью нашей семьи, но после тех слов… — Алиса наклонила голову в бок и стала напоминать играющего с добычей хищника, — У тебя ведь такое слабое сердце! Знаешь я ведь точно это знаю, потому что я держала его в своей руке, а оно так слабо билось! — она сдержано хихикнула и посмотрела в сторону комнаты сына, из которой донеслось жалобное кряхтение, — Я готова подержать твоё гнилое сердечко и сейчас, Линда Трей, но не хочу портить настроение Винсенту ещё одной историей предательства близких ему людей.

— Он тебе не поверит! Ни за что мой мальчик тебе не поверит!

— Мне и говорить ничего не надо, Линда. Я доподлинно знаю откуда взять скрытые тобою доказательства того, что я рассказала, ведь я прожила уже то, о чём ты ещё только думаешь. А теперь… теперь я тебя отпущу, но не дай бог мне тебя ещё раз увидеть. Я бы на твоём месте, немедленно собрала вещи и рванула бы в Ординарис, потому что если ты появишься в Сакрале, то я узнаю об этом и снова тебя убью.

Последнее было сказано сквозь зубы и с такой яростью, что Линда вырвалась из угла, который блокировала Герцогиня, и быстро помчалась прочь, а Алиса…

… Алиса стояла на месте и смотрела на канделябры вдоль стен коридора. Свеча, что находилась ближе к Алисе таяла медленней всего, но с каждой последующей свечой воск капал всё интенсивней, стекая по основанию, словно слёзы. Девушка грустно хмыкнула и её глаза в миг приобрели серую радужку, а лицо было преисполнено боли. Она тихо пошла по коридору за угол и увидела сгорбившегося мужа, который сидел на пуфе и прятал лицо в ладонях, а плечи его дрожали в беззвучном плаче. Алиса встала между его ног и обняла его с трепетом, прижимая к груди, а он отчаянно прижимался к ней.

— Прости… прости, я не хотела, чтобы ты услышал, — тихо прошептала она и поцеловала его в лоб, поглаживая пальцами волосы, — Винсент, прости меня, умоляю!

— Тебе не за что извиняться… — сдавленно заговорил он, — Ты прости. Я как ребёнок…

— Ты и есть ребёнок.

Она долго его успокаивала, долго гладила его больную голову, пока он не заговорил:

— Линда всегда говорила, что я похож на папу, но… — его голос сорвался, и он продолжил шёпотом, — Я ведь даже не думал, что она имеет ввиду нездоровую любовь к моему отцу.

— Милый, мне очень жаль.

— Всё было ложью. Вся моя жизнь… от первого дня и до сегодняшнего!

— Эй… Эва и Феликс были настоящими. Они любили тебя так, как я люблю Энди, а то, что я к нему чувствую… это чистое.

Винсент прижал Алису к себе крепче:

— Лис… почему со мной всегда это происходит? — спросил он и поднял на неё мокрые глаза, которые от слёз и порозовевших склер казались ещё ярче, — Все. Все… Линда, мама, папа, Грег, Кэсси, Уолтер, Ирэн, мой погибший сын, бывшая жена… блядь! Ещё и брат сводный! Я про остальных даже говорить не буду… и в каждый раз больно, словно впервые…

— Я рядом, помнишь? — она нежно ему улыбнулась и начала целовать в мокрые глаза снова и снова, — Я буду рядом, пока ты не прогонишь.

— Обещаешь?

— Уже пообещала!

— То была Алиса Лисовская Пемберли-Беркли в моём сне, а теперь всё наяву, и ты уже Блэквелл, а Блэквеллы…

— Держат слово, — закончила она и улыбнулась, — Я буду рядом, покаты не прогонишь, Винсент, и это моё слово, слово Блэквеллов.

— Никогда не предавай меня.

— Я всегда буду делать лишь то, что в твоих интересах, обещаю.

— Вольная трактовка.

— Правильная! — поправила она.

Он снова зарылся в её объятиях, потому что лицо мужа исказила новая волна боли, когда он в очередной раз вернулся к осознанию предательства Линды:

— Ты убила её в том будущем?

— Я много кого убила, милый. Тебе будет неприятно узнать каким ужасным человеком без тебя я могу быть. То, что от меня осталось в том будущем, ты бы никогда не узнал. Меня съедало чувство вины, но я не могла жить. Уолтер пытался сдерживать мою магию, но я срывалась всякий раз. Ты прекрасно знаешь, что я за человек, мы оба знаем. Только рядом с тобой я становлюсь лучше, это мой единственный стимул, но там… в том будущем тебя не было. Я строила планы, двигала фигурки по карте, я покупала людей, чтобы размножать их, как стадо баранов. Я сделала это даже с Марком.

— Ты стала как я, — сделал вывод он.

— Нет. Ты борешься за идею, а я жила по твоему сценарию, даже не пытаясь бороться.

— Алиса, — позвал он хрипло, — Ты ведь не знаешь, каким я был до нашей встречи. Я был тлеющим углем, действовал по тому же самому плану, что написал себе давно. Появилась ты и всё изменилось. Появилось вдохновение, и я начал переписывать сценарии, начал бороться за идею с новой волной энтузиазма, я обрёл новую цель. Ты вдохнула в меня жизнь в буквальном и переносном смысле, мне лишь жаль, что папа не увидит меня таким, и тебя… тебя тоже не увидит.

Он снова углубился в тяжёлые воспоминания, а Алиса села на его колено и заглянула в глаза:

— Я разрешаю тебе напиться, Винсент.

Он хмыкнул и потянулся к её губам:

— Мне правда это очень нужно.

— Я подменю тебя с утра, — и она поцеловала в его жаждущие губы, которые искали защиту и ласку, — Но завтра вечером ты только мой.

— А что будет завтра вечером?

— Увидишь.