Звук: One Tree Hill — 5x17 — Kate Voegele — Hallelujah.

Алиса сидела на своём месте в зале переговоров, крутя в руке свои саи. Лорд Саммерс пришёл за минуту до Блэквелла, влетевшего в зал с шумом. Винсент был уставшим и злым, на костяшках пальцев были свежие следы крови, которые он обматывал лоскутом ткани.

— Как приготовления, Лорд Блэквелл? Аннабель приехала?

— С минуты на минуту, блядь, — ответил он сухо и украдкой взглянул на Алису, которая смотрела в одну точку.

— Сделку осуществим сразу после помолвки?

— Ник, отъебись от меня!

— Эта сделка касается Совета!

— В рот я ебал ваши сделки!

— Блэквелл, не забывайтесь! Напоминаю, хоть вы и глава Совета, но это не даёт вам права распоряжаться чужими судьбами в личных целях.

Винсент сел в гневе тряся ногой. Николас Ноксен тихо ругался со своим молодым приемником. Зевс, снимая напряженную паузу, произнёс умиротворяющим голосом:

— Перейдём к другому союзу. Саммерс, как дела с нашей сделкой обстоят?

— Я получил ровно то, чего так жаждал! — начал Саммерс с довольным видом глядя на Алису.

Под её красными глазами были синяки, лицо осунулось, на лбу была постоянная испарина.

— И всё? Делов-то? Вы уезжаете, Саммерс? — переспросил Ноксен.

— Мне предоставят убежище в Форте Браска, пока вы распоряжаетесь моим даром вам. Мне нечего делать на войне, если только леди Лефрой не позовёт. Да, детка? — подмигнул Алисе мужчина.

Она не подняла глаза, продолжая крутить клинки.

— Я не понял, дело было не в Мордвине? — спросил один из Советников.

Саммерс самодовольно откланялся, хотел подойти к Алисе, но она, опережая его, встала и молча ушла. Блэквелл спустя пару мгновений пошёл за ней, невзирая на разгар дискуссии.

— Стой.

Она остановилась, не поворачиваясь.

— Почему ты на это пошла? — он яростно рычал на неё сквозь зубы свои низким голосом.

Алиса молчала и смотрела в точку безразлично. Её взгляд был абсолютно пустой, она обнимала себя руками, слегка ссутулившись.

— Не молчи. Скажи хоть что-нибудь, — отчаявшись, взмолился Блэквелл, — Ты ни с кем не говоришь. Ни одного грёбанного слова за эти дни…

Она повернулась к нему и посмотрела сквозь своего Хозяина подавленным взглядом. Она приоткрыла губы в беззвучной попытке что-то сказать, но изо рта послышалось только тяжелое дыхание. Губы дрогнули в унисон с ресницами, глаза прищурились, в них было что-то такое, что Блэквелл бы предпочитал никогда не видеть. То была не боль, даже не отчаяние, а пустота. Винсент не хотел принимать простую вещь: женщина, которую он боготворил, которая всегда для него была несокрушима духом — сломалась.

— Что тебя так сломало, что ты пошла на это!? — продолжал попытки Блэквелл.

И тогда из её дрожащих губ с невероятным усилием вырвался хриплый голос, как будто эхо того удивительно уверенного голоса его любимой Алисы:

— У меня был выбор, я правильно понимаю?

— Я ведь ничего тебе не приказывал, Алиса.

— Мои принципы угрожали вашему положению, я не могла иначе.

Он молчал и сокрушенно на неё смотрел.

— Больше никто подобного с тобой не сделает. Никто не тронет Герцогиню Мордвин.

— Это бред, какая из меня Герцогиня? Даже если бы… даже если бы я была прямой наследницей, то Пемберли-Беркли передали всё вашей семье по своей воле, я это оспаривать даже не подумала бы…

— Я поделюсь. Ты рождена, чтобы быть королевой, а не рабом.

— Но я раб, — надрывно призывала его она, всё так же обнимая себя руками, — Это клеймо навсегда.

— Иди за мной.

Он целеустремлённо двинулся по коридору, Алиса кое-как поспевала за ним. Они вошли в часовню Мордвина, которую готовили к церемонии бракосочетания Лорда Блэквелла и Аннабель Элен Гринден.

— Встань здесь, — скомандовал он, указал он на место у алтаря. Она, отводя глаза, выполнила, — Я Архимаг, Герцог Мордвин, заключаю магический нерушимый союз двух людей и соединяю его нитями судьбы, сплетающих с этой поры и до момента, когда одного из нас постигнет Смерть… — с его словами магия сочилась по полу густым паром, обволакивая фигуры Алисы и Блэквелла и поднимаясь по ним вверх к рукам. Винсент взял девушку за руку, и магия скользнула по ним, превращаясь в золотые нити, искрящиеся как солнечный свет. Происходящее дошло до девушки, и она испуганно посмотрела, отрицательно вертя головой. Её губы были полуоткрыты, — Алиса Лисовская, ты согласна вступить в магическую сделку? — он посмотрел в её слезящиеся глаза и поднял брови.

— «Сделку»? — шепотом спросила она и крупная слеза упала на её щёку.

— Ответь «да», — приказал он.

— Да… — Алиса подчинилась и слёзы уже посыпали из глаз беспрерывно.

— Я, Винсент Александр Блэквелл, согласен, — с его словами нити побежали по их рукам быстрее, стягивая и сплетая. Через мгновение магия развеялась, оставляя метки на их руках — знаки судьбы.

Блэквелл стоял неподвижно и смотрел на свою жену, которая по-прежнему прятала взгляд.

— У тебя очень больной вид, — наконец заговорил он, нарушая тишину, но она по-прежнему молчала, — Я тебе настолько неприятен? Не бойся, я не буду нарушать твоё личное пространство, хотя ночевать тебе придётся у меня, — сказал он и отпустил её руки.

Она подняла на него слезящиеся глаза и тихо заговорила:

— Зачем ты так со мной?

— Послушай, это ничего не значит!

— Я знаю, — тихо прошептала она, — Знаю. Но ты забрал у меня мою жизнь, Винсент. Сначала моё тело, свободу, потом мою силу. В этот момент я была уверена, что большего уже отдать не могу, но ты забрал у меня и мою мечту. Теперь у меня не осталось ничего. Вообще. НИ-ЧЕ-ГО. А сейчас скажи мне, что ещё тебе от меня надо?

Его лицо исказила мука:

— Я не могу вернуть назад время, чтобы исправить ошибки, хотя сделал бы это, не задумываясь, но я могу хотя бы стереть тебе память о той ночи с Саммерсом.

— Как всё просто… стереть память! Зачем? Тело твоего раба осталось никем, кроме тебя, не тронутым! Всё, как ты любишь… — она хмыкнула, — Лучше внуши мне, что не покупал меня на рынке, что не ссылал меня снова и снова. Внуши, что между нами есть хоть капля любви, что ты ухаживал за мной, а потом сделал мне предложение, и я согласилась, потому что хотела провести с тобой всю жизнь, ведь ты мужчина, который способен ради меня на всё! — её голос перешёл на шёпот, угасая, как огонь, — Что я — человек, а не вещь… женщина, которой дорожат, с которой считаются.

Винсент протянул руку, чтобы взять Алису за плечи и успокоить, но он вывернулась. Тогда он спросил:

— Ты мечтала о белом платье, кольцах и так далее?

— Вот! Вот именно: ты не знаешь, ничего обо мне не знаешь! Я ненавижу свадьбы, меня бесит пафосные венчания, раздражают священники, свадебные платья, фата и венки из цветов. Мне некомфортно в церквях, я не умею креститься и молиться, всё это… это все не для меня!

— Тогда в чём несоответствие!?

— У алтаря должны стоять влюбленные, Винсент, а мы… мы заключили сделку. И это больше, чем навсегда, это не порвать и не расторгнуть! — он видел в её глазах маленького ребёнка, которого обидели до глубины души, в них было столько искренности, столько боли и непонимания, что сердце сжалось. Она на несколько секунд замолчала, ища в его лице что-то, но не могла этого найти, а потом спросила, — Очевидно, что между нами не может быть никакой любви, мы и друзьями стать не сможем.

Эти слова прозвучали с непонятным оттенком, она и утверждала, и спрашивала одновременно. Снова взгляд этих серых глаз сжал сердце Блэквелла, который хотел сказать, что любит её, что сделает всё, чтобы она была счастлива, но… это было невозможно. Он вспомнил слова Альтер-Алисы о том, что она умрёт из-за него, если он не перестанет притягивать её к себе. Это было решающим аргументом к его ответу:

— Ты права, любви быть не может, — сказал он ледяным голосом, зная, что такое по определению звучать приятно не может, но лицо Алисы уже к этому моменту было непроницаемым, ребёнок с наивными глазами спрятался туда, куда Винсенту больше не было дороги. Ему захотелось прижать её к себе, но было нельзя, — Ты… сейчас тебе ничто не грозит, никто не причинит тебе зла. А я не смогу жениться на дочери Лорда Гринден, потому что ты теперь Герцогиня. Ты… — он протянул руку к её горячей коже, она прикрыла глаза от прохлады его тела, — Жар так и держится. Что я могу сделать, чтобы…

— Оставь меня в покое. Я тебя ненавижу, слышишь? Ненавижу всей своей свободной душой, каждой клеточкой рабского тела! Ты — худшее, что со мной случалось! — произнесла девушка с чувством сквозь зубы и стремительно покинула часовню.