Rob Dougan — Born yesterday.

Слуга постучался к Герцогу в кабинет и после тихого «Входите», зашёл. Блэквелл лежал на банкетке с холодным компрессом на лбу, а окна были настежь открыты, впуская зимнюю стужу внутрь. Холодок пробежал по спине слуги, но он не подал виду, передавая конверт Герцогу, а тот трясущимися руками достал записку и прищурился, пытаясь рассмотреть написанное, только перед глазами всё плыло и рассмотреть что-то было невозможно.

— Прочитай, будь добр. — вяло велел Блэквелл слуге и тот покорно выполнил приказ.

Подготовка к Турниру шла почти без задержек, что было хорошей новостью, только и плохие были.

— Барон Окс прибыл в Южный Форт и изучает дело Сира Риордана, но пока ничего конкретного вам сказать не может.

— Разумеется… — устало закрыл глаза Винсент, — Всё при личной встрече… что там про перевод Риордана?

— Ортоптер с преступником прибыл десять минут назад, Герцог, — спокойно сказал слуга, а Винсент лежал неподвижно, лишь резко открыл глаза и внимательно посмотрел на него:

— А ты не мог с этой новости начать? Так-то это важнее всего прочего.

— Я распорядился, чтобы преступнику подготовили темницу.

Герцог медленно сел, состыковывая пальцы рук между собой, что было верным признаком его холодного гнева:

— Франческо уже дома?

— Разумеется, мой Лорд.

— Да уж. Тогда сдай ему дела, и чтобы я тебя больше не видел ближе третьего звена. В твоём деле появиться устойчивая пометка «Не способен самостоятельно расставлять приоритеты», и уж будь добр, никогда не смей разинуть рот на повышение по службе. А теперь последнее прямое поручение: Риордана со всей свитой и Франческо ко мне, после чего передашь дела.

Это было сказано спокойно, но нога Блэквелла то и дело нервно тряслась, однако нервничать открыто он не мог, ведь берёг малочисленные силы для серьёзного разговора.

Громко шествуя по коридорам, гремя оружием и латами, стража вела Риордана к самым дверям Герцогского кабинета. Франческо вошёл первым и поклонился Хозяину, а тот неожиданно проронил:

— Я рад тебе, — сказал он тихо, но Франческо невольно оцепенел, смотря на Хозяина с искренней благодарностью, застыв в немом обожании. Он смиренно кивнул, зная, что проявление сантиментов грешит нарушением протоколов и норм приличия, а потом улыбнулся своей редкой и доброй улыбкой, — Франческо, распорядись, чтобы Артемиса расковали из того многотонного железа, коим он гремит на весь замок, словно Кинтервильское привидение, и пусть пройдёт ко мне без охраны. Никого лишнего чтобы я не видел.

— Конечно, мой Лорд. Граф может пройти внутрь?

— Какой из Графов?

— Граф Уолтер, господин.

— Разумеется.

Голова снова закружилась, и Герцог ещё на секунду прилёг, но встать уже было обременительно, поэтому он позволил себе слабость при друзьях, которых расположили в его кабинете.

— Как я рад быть дома, — осипшим голосом прохрипел Риордан, который судя по всему сильно простыл и тут же закашлял в подтверждение догадки, — Боже, тут даже пахнет как-то воодушевляющее!

— Привет, дебил, — поздоровался Блэквелл с Риорданом, не открывая глаз, — И тебе привет, Уолт.

Во главе процессии рысцой бежал счастливый молодой пёс, и сложно было сказать, что это то самое бедное избитое животное, которое спас от лавы Блэквелл некоторое время назад. Молодой пёс окреп, преобразился и выглядел уже как очень солидный метис благородных пород. За ним шёл его новый хозяин Уолтер, полагаясь на собаку, как на поводыря, с чем животное горделиво справлялось.

Уолтер на звук голоса подошёл к Блэквеллу и нащупал его ладонь, пожимая:

— Что за выходки? Ты горишь.

— Тебя увидел и в жар бросило, — пошутил в ответ Герцог, — Просто жар. Пройдёт.

— Да уж надеюсь. Не время тебе хворать. Риордан вон тоже сиплая курица, но его держали в самой холодной темнице.

— Сейчас расплачусь, — буркнул Блэквелл, — Надо думать, будь он хоть каплю умнее, то сидел бы сейчас свободный с Дрейком где-нибудь в Фисарии, но он же у нас самый хитрожопый! Допрыгался, да, Арти?

— Вечно теперь будешь меня подкалывать? Я не убивал парня, ну вы же двое это понимаете?

— Конечно… — вступился Уолтер, — Крион был ещё одной белой вороной в нашей семье и выбивался из-под власти отца. Я, признаться, любил его искренне, мне очень жаль его, но я знал, что так или иначе его ждёт гаденький конец. Только думал, — он на секунду замолчал, — Что не будет таких радикальных мер. Его могли сослать куда-то, пристроить хоть бы даже в Ординарис, или кинуть в бой, но не так… не сейчас.

— Я у меня на твоего племянника были планы, — как всегда завёл свою тему Блэквелл, — Ожидал в его лице возродить уважение к твоей семье. Хотел запихнуть его в судостроение, ведь он в этом был как Бог, хоть то было просто хобби…

— Вместо второстепенных ролей, ему дали соло в деле по устранению второго лица власти, — заключил Уолтер, — Жестоко. Слишком жестоко для тех, кто дорожит одним лишь величием семьи.

— Зато это значит, что Риордана, этого кромешного кретина, они ценят выше прямого наследника своего рода. Слишком много чести, я считаю, — зло обронил Блэквелл, — И тебе, Артемис, повезло, что Уолтер за тебя вступился, вызвавшись сопроводить на казнь.

Уолтер и Винсент очень весело рассмеялись, но Артемис не спешил к ним присоединяться, смотря своим здоровым глазом с испугом на слепого Графа и уставшего Герцога.

— Вы какого лешего ржёте? — почти на истерике спросил он, — Винсент, ты же подписал мою казнь!

— Я подписал перевод предполагаемого преступника на казнь. Там тонкая формулировка, уж не помню какая, но суть в том, что я не отождествляю твой перевод и признание твоей вины.

— Да-да! — всё ещё лучезарно улыбался Уолтер и довольно смаковал ситуацию, — Как всегда ты воспользовался трактовкой и изящно всё истолковал в угоду своим интересам, — сказал он, а потом повернулся к Артемису и махнул рукой, — Ты не переживай, тут всё дело в том, чтобы твоё дело перешло в юрисдикцию Мордвина, что по сути правильно, ведь дело государственной важности, но вышло из-под контроля Дум. Для отвода глаз Винсент оставил Айвори копаться в деталях, ведь он нейтральная сторона, подкованная в этих делах, но мы-то оба знаем, что он вернётся сюда к Турниру, в котором заявлен участником. Винсент обставил всё идеально гладко… нет ни одного повода теперь вернуть тебя назад, а Мордвин имеет право выдвигать на Турнир цитирую «Любого дееспособного мужчину», что включает в себя даже государственных преступников. На то воля Герцога, — он кивнул и снова улыбнулся, — А пока ты в Турнире, никто тебя и пальцем не тронет.

Артемис обмяк на кресле и расплылся в довольной улыбке:

— А я ни на шутку труханул. Уолтер, почему ты мне сразу всё не объяснил?

— У него своя роль, — перехватил инициативу Герцог, — На людях, он будет делать из тебя врага его семьи, соблюдая траур по младшему племяннику. При посторонних он тебе и слова доброго не скажет. Что мы тебе всё объясняем? Это же просто…

— И как мы будем доказывать, что Криона убил не я?

— Всегда есть способ восстановить события, — начал Блэквелл нарочито с угрозой, — Но, чтобы ты не сильно расслаблялся, довожу до твоего сведения, что Барон Окс, который занимается твоим дебильным делом, пока не видит зацепок. Обставлено всё «шито-крыто», комар носа не подточит.

— Зачем надо было убивать именно наследника Вон Райнов? — искренне изумился Артемис, — Это же так… это охренеть!

— Чтобы я не смог закрыть глаза на это дело, ведь теперь у Алистера есть официальный повод кричать на каждом углу «Это дело чести моей семьи!». Шаг в сторону от дела с моей стороны заставит сомневаться во мне, как в представители власти, а я ведь ещё и Верховный Судья Сакраля, если ты забыл. Что я говорю? Конечно ты забыл, у тебя же память, как у камбалы. — Блэквелл говорил спокойно, будто всё было довольно просто и не совсем серьёзно, а потом зевнул, — А опережая твой вопрос… — Артемис поднял брови в удивлении и присмотрелся к Герцогу, который лежал с закрытыми глазами и не мог видеть готовность Риордана задать вопрос, хотя тот был действительно озадачен и намеревался спрашивать, — Всё это нужно потому что ни одно из покушений на меня не сработало по твоей милости. Власть Ксенопореи рухнула в одночасье, но не рухнул союз «небезразличных» людей, верных Вон Райнам. Каждый из них хотел отличиться перед Алистером, который слишком умён, чтобы пытаться убить меня жалкой заказухой, а вот эти «верные» глупцы из кожи вон лезли, организовывая моё убийство раз за разом. Каждую из попыток сводил на нет ты, чем ещё больше привлёк к своей персоне внимание. Забавно, но в твоей псиной чуйке наши «закадычные друзья» как-то по пьяни разглядели признак умственной деятельности, но мы-то понимаем, что мозга у тебя нет.

— Завязывай, Винсент! — буркнул Артемис, — Я ошибся, с кем не бывает? Пошёл на зов сердца.

— Не вводи самого себя в заблуждение, Арти, сердце не фаллической формы, не стоит на упругий зад и не плюётся спермой. Ну да ладно… надо с делом разобраться, а не смаковать твою тупость, к которой пора бы уже привыкнуть. — Блэквелл замолчал, потирая виски, — Если сам не расскажешь всё от и до, то я снасильничаю над твоей памятью. Это будет долго, нудно и очень-очень неприятно для нас обоих, но так или иначе ты мне уступишь, после чего я потеряю не только доверие к тебе, но и какой бы то ни было интерес, как живому существу, что значит, что свою казнь в том или ином виде ты получишь. Самая страшная угроза в Сакрале, Артемис…

Блэквелл не успел закончить, ведь нахмурился, преодолевая головокружение, но за него продолжил Уолтер:

— В Сакрале всегда одна единственно-неизбежная угроза: Винсент. Ни одни его враг долго не живёт, а потерять его доверие — значит подписать себе приговор, — он деликатно выдержал паузу, будучи неким связующим звеном между слабым, но злым Блэквеллом, и вжавшимся в кресло больным Артемисом, который явно чувствовал себя не в своей тарелке, — Винсент пока ещё тонко хочет донести до тебя, Артемис, простую мысль: будь с ним честен, и твои ошибки он простит, даже если ты совершил что-то страшное.

Блэквелл щёлкнул пальцами и безмолвно кивнул, соглашаясь с другом.

— Я что должен рассказать каждую минуту той ночи? Я ведь не могу так… это интимно.

— Меня интересует всё, кроме твоих псевдо-достижений в растлении моих рабов. Хотя… там, наверняка, всего две минуты событий! — бравировал Блэквелл с улыбкой, — За порчу Катрины ты ещё огребёшь, но то будет многим позже, а пока расскажи каждую минуту с тех пор, как ты напоролся на стражу Вон Райнов, где ты нашёл кристаллы и при каких обстоятельствах, и период от твоего семяизвержения до ареста. Всего три пункта, и я сменю гнев на милость.

Риордан сжал кулаки и замолчал, но когда заговорил, то не спешил давать ответы:

— Я разве давал повод во мне сомневаться?

— Даже не знаю, что ответить, — очень устало пробурчал Блэквелл, закрывший от бессилия глаза, — Я сомневаюсь в людях постоянно, ведь это неотъемлемая часть моего положения, Риордан, но ты давал поводов куда больше остальных.

— С осени… — многозначительно уточнил Артемис, — Точнее сказать с конца лета я только и делаю, что служу тебе, думая только о твоих интересах.

— Это феерическая выслуга: четыре месяца.

— У тебя высокие требования.

— Высочайшие, на то я и Герцог. Ты пришёл служить в Мордвин именно потому, что служба здесь самая сложная. — он наморщил нос, ощущая ещё большее недомогание, и заговорил чуть тише, — Ты обижен, — почти шёпотом прошептал он, — Мне это сейчас не нужно, это рознит наши цели, а больше мне надеяться не на кого. Я никогда не бросаю своих людей, Риордан, как бы сильно они меня не раздражали. Так как ты нашёл кристаллы? — он сделал паузу, обозначая тему явственно, и обогнал витиеватые хождения вокруг до около, которые Артемис пытался предпринять, сквозь зубы прорычав, — Я размозжу тебе череп, чёртов лгунишка, если ты снова промямлишь что-то невнятное! Задолбал!

Но Артемис почему-то молчал, опустив голову, не в силах произнести и слова. Тогда Блэквелл с трудом встал, пристально смотря на подчинённого и вздохнул, а Уолтер в это время держал рукой подбородок с задумчивым видом, и сказал:

— Друг, ну правда: с кем не бывает?

— А ты что за него заступаешься?

— Есть ведь способ воздействовать сильнее. Ты же понимаешь, что будет дальше. Пока ты будешь оттягивать решение о смертной казни, его попытаются вербовать.

Артемис глупо хихикнул:

— Не выйдет.

— Я бы на твоём месте не зарекался, — упрекнул Уолтер, — Ты просто не знаешь с чем имеешь дело. Подкуп, шантаж — в этом равных моему отцу нет. И сильнее кадры ломал, — он тяжело вздохнул и посмотрел на запястья с такими же, как у Алисы, полумесяцами, — Поверь, не подкупит, так заставит действовать в его интересах.

Никто не продолжал тему рабства Уолтера, потому как заговаривать о таких странных вещах было неудобно. Само по себе слово «Лимбо» произносить никто в Сакрале не решался без особого повода, ну а говорить о рабстве сына перед отцом было просто противоестественно, поэтому Артемис не стал спорить.

— Ну да… — кивнул Блэквелл. Два друга были явно на одной волне и Уолтер закончил мысль не столько для Винсента, сколько для Артемиса:

— Винс, просто возьми эти кристаллы и используй. Будь, что будет. Никто, в конце концов, не знает зачем конкретно они созданы и на что способно то, что внутри них.

— Мы знаем, что делала сила Алисы… — пробубнил Артемис в ответ.

Блэквелл презрительно улыбнулся, будто уличил в разговоре крайнюю степень глупости:

— Это очень самоуверенное заявление. Даже Лис не знала на что она способна. Ты знал, что она может давать и забирать вдохновение? Одним лишь усилием мысли стравливать людей друг с другом?

— Не могла…

— Могла. Поверь, могла. И делала это не раз, просто не делилась с тобой тем, что сама боялась осознать. — он украдкой взглянул на Уолтера, — Если верить одной старой Мордвинской байке, то эта сила настолько вдохновила сильного мага, что тот стал первым демоном, а другой… другой попал в рабство помощнее Лимбо.

— Винсент, не надо… — растерянно вертел головой Риордан, — Мы не знаем, что случится, если их использовать.

— И никогда не узнаем, если не проверим.

— Ты можешь не выжить.

— Я могу не выжить, если буду дальше волочить жалкое существование без шанса вернуть то единственное, что мне дорого, Артемис. Людям Сакраля нужна была надежда и я её давал, но теперь и мне она нужна. Неужели я не заслуживаю шанса?

— Заслуживаешь конечно, но…

— Тогда обрести надежду или умереть. Я так решил! — это было сказано не как всегда самоуверенно и непоколебимо, а скорее отчаянно и жалобно, — С помощью этих кристаллов я смогу сломать завесу миров, попасть в Ординарис и разыскать… — он запнулся на слове, которое произносить не хотел, ведь признание смерти Алисы было слишком болезненным, — …Разыскать Её. Живую или не живую, но дальше можно создать демона из кого-то, а полученным Искуплением вернуть Лис.

— Сомнительный план. Ты уверен, что это вернёт её?

— Не уверен, — честно сказал Винсент, опустив глаза в пол, — Но я должен попробовать.

В это время Уолтер Вон Райн сидел тихо, лишь слушая беседу Артемиса и Винсента, периодически тяжело вздыхая.

— Уолт, — обратился к нему Герцог, — Почему молчишь?

— Потому что, сказав, боюсь, что ты найдёшь в моих словах эту надежду, но она будет ложной.

— Говори.

— Когда я был в Форте Браска, — начал он, не торопясь, — Ну в тот день, когда Кастерви должна была войти в его воды… в тот день я говорил с твоей женой об одном небесном явлении, которое, конечно же, ни о чём тебе не скажет, ведь ты проспал те уроки Маркиза Барко, когда он рассказывал мне об этом. — Винсент навострил уши, хищно прищурившись, — Я тогда пришёл получить всего один ответ: о каком событии в жизни ты жалеешь больше всего, но Алиса терялась в догадках.

— При чём здесь событие, о котором я жалею?

— Потому что в небе я увидел тоннель, — эти слова разрезали воздух странным образом, отчего Артемис резко развернулся к Уолтеру и нахмурился, — Точнее мне казалось, что это тоннель. Барко называл такое явление Кротовой норой, которая должна была соединять спиралевидные витки времени вместе неразрывно.

— Ты понимаешь, что сейчас говоришь о путешествии во времени? Я конечно в курсе, что ты заседаешь в моей библиотеке с чтецами, но не думал, что в разделе фантастики Ординариса.

— Почему вы с Алисой так уверенны, что такого портала быть не может? К слову: телепортация — направление магии, которое появилось вместе с развитием магической науки, и, как мне кажется, уходит корнями именно в Мордвин тех времен, когда тут воздвигли первую деревянную крепость. И знаешь кто?

— …Да брось, Уолт, ты все факты теперь притягиваешь за уши к чисто гипотетическому существованию мифического Первого Хранителя. Давай опустим эту тему?

— Сам подумай: ну зачем нужна телепортация? Она дана сильнейшим, чтобы контролировать подведомственные земли.

— Не забивай мне голову своими гипотезами.

— Кротовые норы аналогичны и описаны Архимагами.

— А сотворение мира описано в библии, но достовернее от этого оно не становится.

— …Архимагами земли, которые взаимодействовали с Квинтэссенцией слишком плотно. Это то перенасыщение молниями, которое называют «проклятьем Акаши». Вам двоим известно о чём речь…

— Проклятьем Акаши называют всю чертовщину, так что давайте не расширять это понятие ещё сильнее. — отмахнулся Блэквелл, но Риордан воодушевлённо подхватил:

— …Это когда вдохновение сносит крышу, превращаясь в сумасшествие, одержимость! — со знанием дела вставил своё слово Артемис, — Когда чувствуешь себя непобедимым, самым умным…

— О, Риордан реально чокнулся, возомнив себя умнее картофеля в мундире. — огрызнулся Блэквелл и приблизился к Уолтеру, вставая прямо над ним, — Допустим, ты действительно увидел в небе тоннель, но с чего ты взял, что он во времени?

— Можешь мне верить, а можешь не верить, но я знаю, что я видел, сколько бы Алиса не пыталась меня разубедить. Это связанно с ней и с тобой, ведь маг Земли — это ты.

— Если верить в твою теорию, то кристаллы должны переместить меня куда-то.

— Народ Убуда не зря ценит их больше, чем все сокровища мира. Никто не скажет тебе где грань силы Квинтэссенции, и никто не скажет, что может этот кристалл. Алекс собирал их, чтобы обезопасить себя от Элайджи, но вряд ли он понимал какая в его руках сила.

— Думаешь, он не понимал?

— Может имел некое представление, — в миг засомневался Уолтер, припоминая что-то неведомое остальным, — Может ими он хотел избавиться от гнёта моего отца, которому был обязан всем. Система Ординариса слишком плотно переплетена с деяниями моей семьи… И всё же это сейчас не так важно, как само наличие этих кристаллов и тот факт, что сама Алиса не знала граней этой силы.

— Однако зарядила для засранца Вуарно десять бриллиантов. Она посвятила этому все свои силы и полгода жизни.

— Только чтобы спасти тебя. Как видишь, всё было не зря, ведь сейчас они у тебя.

— Не все, — задумался он, — Один из них я нашёл на Кастерви. Разряженным. У меня всего семь штук, шесть из них заряжены, а значит ещё два могут быть где угодно и у кого угодно. Если бы мой дорогой друг одноглазый дегенерат нашёл бы в себе силы и поведал бы тайну их обнаружения, то было бы проще оградить мир от расточительства этих маленьких ядерных реакторов. — тяжёлый взгляд на Риордана.

— Винсент, подумай: если тоннель действительно существует, то при взаимодействии с заряженным кристаллом, ты получишь ключ от него, попадёшь в какую-то определённую точку.

— Интересно знать куда бы в этом случае я попал, — сказал Блэквелл и решительно пошёл к окну, доставая из бархатного мешочка один кристалл, искривший от прикосновения током, — Единственный способ — проверить, и я это сделаю.

— Винс, это большой риск. — встрял Артемис, — Да и не время для экспериментов… через несколько часов открытие Турнира.

— Мне так плевать — ты бы только знал, Риордан! — хмыкнул Блэквелл.

— Но это же Турнир Белой Розы!

— Да хоть международный форум глухонемых скрипачей в поддержку больных простатитом евреев. Я хочу лишь разобраться с кристаллами, — и с этими словами он сжал кристалл в своей руке и закрыл глаза. В его ладони пульсировали искры, выдавая запах озона, а Блэквелл будто рассыпался на песчинки, задействую магию Земли, — Лис… Лис, милая, пусть это будет время, где ты жива, — шептал Блэквелл тихо под нос, а потом просто рассыпался на песчинки, поглощённый искрящимся светом.

Пёс Уолтера зарычал и принял недружелюбный вид, но тут же успокоился, подходя к ногам хозяина.

— Чёрт, — Артемис замер на месте, — А ведь вышло, да, Уолтер?

— Ну тебе виднее, Риордан, у тебя хоть один глаз есть. Ты мне лучше скажи: зачем ты обманул его?

— Что ты мелишь?

— Кристаллы Квинтэссенции на снегу не валяются, тем более не рядом с замком отца. Где ты взял их?

— Не валяются, — кивнул Риордан, — Я видел, как их обронил человек, который буквально высунулся из воздуха. Я почти уверен, хоть было и темно, что это было перемещение между мирами.

— Завеса закрыта, не говори ерунду. Винсент не смог её пробить, значит никто не смог бы.

— Это была девушка, — он сделал паузу, — И, если честно, то я даже боюсь сказать свою догадку вслух.

— Удиви. Я никому не скажу, клянусь.

— Клятва от раба Лимбо — так себе гарантия.

— Мой отец не может больше пользоваться мною, как источником информации. Это противоречит моему участию в Совете, поэтому не беспокойся. Винсент предусмотрел обстоятельство моего подчинения. Ответь: кого ты видел.

— Я видел её на портрете в каминной комнате, — начал Артемис и замолк, отчего Граф поднял брови и даже привстал:

— Артемис, не томи. Внизу весит много портретов, но 99 % изображённых мертвы. Только Ниэлин Стисли ещё не откинулась, как бы печально это не было.

— Это первая жена Винсента. Ирэн Барко, племянница вашего учителя Маркиза.

— Ты… — Уолтер потёр виски и опустил голову, — Ты уверен? Ирэн уже 12 лет как нет. Мы с Винсентом похоронили её, это было жуткое горе, как для него, так и для меня.

— Я не знаю… — он пожал плечами, — В любом случае, Винсенту лучше не знать о том, что я видел.