Ólafur Arnalds feat. Arnor Dan — A Stutter.

2 февраля 2014 г./25 августа 2013 г.

Двое суток прошли как в коматозе. Герцог не жил, а существовал. Заливая горе алкоголем, он взял за привычку обходить свои владения от одних ворот до других, всё время высматривая на горизонте жену, которая обещала быть рядом, а в Мордвин приезжал кто угодно, но не она. Возвращаясь к себе в кабинет уже пьяным, он постоянно смотрел на остановившиеся часы с маниакальным ожиданием, будто они вот-вот пойдут, но этого так и не произошло.

— Эй… — он почувствовал прикосновение грубой руки, — Не время пропадать! — Артемис хмурился и чесал затылок, — Ты слышал меня?

Блэквелл отрицательно махнул головой и снова уставился в точку, показывая свою безучастность. Через мгновение он дополнил странную схему на доске новыми записями и стрелками, при чём рисовал обеими руками одновременно, будучи амбидекстером.

— Это что?

— Схема, как видишь.

— Вижу, но ничего не понимаю.

Блэквелл показал пальцем на точку на прямой и задумчиво заговорил:

— Это событие — смерть Некроманта и наша. 6 сентября. С этого момента всё вышло из-под моего контроля, я перестал владеть ситуацией. Я отдал Алису Алексу, он её доставил в Ординарис, но оттуда она при помощи кристалла переместилась в прошлое, в котором уже была Алиса, проживающая всё впервые. — он перевел палец назад по отрезку, где точка шкалы была подписана «апрель». — С этого момента в одном времени две Алисы.

— И они не пересекались?

— Вряд ли. Но некоторые события, которые до этого вызывали вопросы, становятся яснее, например, разряд молнии в Тагри, помнишь?

— Конечно!

— Это была попытка Алисы-будущего попасть в Сакраль. Как ты уже понял, этого она сделать не может. — он нахмурился и снова вел пальцем по отрезку, но медленно, пока не остановился на отметке «август», — Весь этот промежуток времени, она выживала в Ординарисе, пока Алиса «Лефрой» постигала магию в Сакрале, создавала «Омегу», спасала меня, выходила замуж, беременела.

— Аж мурашки по коже… а если б она кому-то попалась?

— Кроме надзирателей Ординариса её никто не преследовал, насколько я знаю. Она пыталась предпринять попытки изменить какие-то события, я и сам пробовал, но это невозможно. То, что случилось уже не исправить.

— Алиса говорила, что прожила в будущем пять лет, а потом вернулась. Нельзя такое повторить?

— Она не возвращалась и на деле это будущее лишь видела. Она заглянула вперёд, что стоило ей огромных сил, а сейчас мы имеем дело с временным тоннелем, что буквально означает путешествие во времени. Не думаю, что она этот процесс хоть как-то контролирует.

— Ладно… ну допустим, до августа дожили обе Алисы. А дальше что?

— А дальше… я не знаю. Одна из них точно дошла до смерти Некроманта, но куда пропала вторая?

— Вторая? Это которая уже пузатая?

— Да.

— Винс, ну объясни мне: как многомесячная погоня за беременным Архимагом Квинтэссенции мог пройти мимо Надзирателя надзирателей? Алекс ведь был у нас 12 сентября и забрал Алису. Думаешь, он скрыл от нас что-то?

— Не знаю. Проверил бы, но сам заставил его закрыть границы мира.

— Скорее всего мы об Алисе ничего не знаем, потому что она до сих пор в Ординарисе, Винс. И это хорошая новость.

— Ты не понимаешь, — прошептал Блэквелл и закрыл глаза, — Будь она жива хоть в одном из миров, магия не была бы грязной. Постепенно бы энергии прибавлялось, Алекс открыл границы, она бы заставила его.

После этих слов они погрузились в траурное молчание, Артемис боялся нарушить тишину, да и не знал, что сказать.

— Но ведь тоннель ещё вас связывает, Винсент, — заметил Артемис, чем всё же ободрил друга, — Значит немного времени ещё есть.

— Да, тоннель ещё существует.

— И ты можешь его отслеживать?

— Думаю да… я же занимался астрономией у Барко.

— Тогда ты хотя бы сможешь узнать точно, когда он закроется… — ляпнул Риордан и побледнел, понимая, что закрытие тоннеля означает смерть на том конце.

Зелёные глаза смотрели опустошенно, а потом моргнули и показали растекающуюся черноту, гасившую боль.

— Винсент! — позвал Артемис и шлёпнул друга по щеке с силой, приводя того в чувство, — Прости. Я сказал, не подумав. Вообще я пришёл с делом.

— Риордан, — нахмурился Герцог, — А ты можешь это всё без меня решить?

— Разумеется нет! Речь же о моей казни! Как я её отменю или подтвержу?

— Ах ты об этом… — он будто вспомнил какую-то деталь и тут же полез в ящик стола, доставая деревянный футляр с бумагами, — Забери и отстань от меня.

Артемис спокойно принял футляр и сел в кресло напротив, чтобы изучить содержимое. Он долго хмурился, но постепенно его брови ползли вверх, а челюсть отвисала. Он что-то даже восклицал, но Блэквелл не слышал, потому что смотрел лишь на хрустальную статую в углу кабинета.

— Этого-просто-не-может-быть! — едва ли понятно мямлил Артемис, дёргая от волнения ногой, — Ты же не шутишь? Винс!

— Не до шуток.

— Ты серьёзно!?

И тут Блэквелл вспылил, резко вставая и с грохотом отодвигая кресло от стола:

— Что тебе от меня надо!? — рявкнул он, — Ты свободен, наделён полномочиями и властью, и Катрину свою забирай, только больше не вляпайся никуда!

Воздух вокруг будто накалился и это магическое воздействие отдалось жуткой слабостью в теле Герцога. Со лба капнул пот, а голова закружилась, отчего он почти бухнулся в кресло, запрокидывая голову.

— Спасибо. — просто сказал Артемис и встал налить воды из кувшина. Он протянул Блэквеллу стакан и ужаснулся, потому что руки его била сильная дрожь, — Винсент, ты — прекрасный человек, уникальный. Я безгранично тебе благодарен. И мне больно видеть, что с тобой происходит.

— Каждый раз возвращаясь, — хрипло и очень медленно начал Блэквелл, закрыв глаза, — Я снова ощущаю это: потерю. Безграничное счастье с Ней, а потом резко абсолютное горе. Это безысходность… каждый кристалл — шанс увидеться с ней в последний раз, но здесь, в настоящем всё без изменений: её нет. — он замолчал и уже шёпотом прибавил, — Силы заканчиваются. Я выжат.

Артемис подошёл к другу и наклонился, кладя руку на его плечо:

— Я обязательно найду зацепку, Винс. В поиске мне равных нет, и я ищу.

— Ты не найдёшь. — махнул головой Блэквелл, — Не в этот раз, Арти.

— Найду обязательно!

— Что? Что найдёшь, м? Скажи мне!?

Больше не было слов. Артемис взял футляр и вышел из кабинета с видом, полным решимости. А Блэквелл лишь выдвинул еще один ящик стола, открыл в нём потайное отделение и посмотрел на один кристалл, который так и не отдал в Фисарию, оправдывая себя тем, что этот кристалл самый крошечный и заряжен слабо. Потом взгляд на хрустальную статую и снова на кристалл.

Вдруг тысячи мыслей и сомнений этих дней слились в одно конкретное желание, которое сорвалось с его губ:

— Гори оно всё синем пламенем… я должен с ней увидеться.

Решительная рука с брачным сигилом взяла кристалл и крепко сжала, а потом сердце ушло в пятки, но пятки всё же чувствовали, что было уже само по себе приятной новостью, будто и не было заражённой ноги.

Он упал на ноги в боевую стойку, потому что всеми клеточками тела и фибрами души почувствовал опасность. Сущность Архимага среагировала моментально, заполняя изумрудные глаза безжалостной чернотой, и так Винсент замер в одном положении, изучая обстановку.

Он находился в тёмном коридоре старого, здания с измученным временем скрипучим полом. Довольно ветхий хостел пропал плесенью и сыростью, было очень душно и ни малейшего намёка на движение воздуха. Блэквелл даже слышал, как где-то летит мужа, громогласно жужжа, словно предвестник чего-то нехорошего. Муха подлетела ближе и совершенно нагло попыталась залезть в лицо Герцога, но он отмахнулся, потом ещё раз и ещё, но муха была просто…

— Безбашенная тварь. — бесстрастно буркнул он себе под нос и дыхнул на насекомое пламенем едва заметно, но «безбашенная тварь» испепелилась в миг и упала пеплом ему под ноги.

Вдруг, словно услышав крах соплеменника, прилетели ещё мухи одна за другой, потом ещё и ещё. Блэквелл настороженно втянул воздух ноздрями и пошёл туда, откуда сквозило гнилью, а там…

…Там было действительно много мух и запах тлена, который отягощался духотой. Тела двух мужчин было полностью обсижено жужжащими насекомыми, поэтому было непонятно сколько трупы пролежали, да и какие-либо детали были скрыты мухами. Одно зацепило сознание Блэквелла очень ощутимо: запах, а точнее целый букет ароматов не самых приятных. Один из них он узнал сразу: что-то до боли едкой и нетерпимое, настолько ужасное, что если бы у слова «отвратительно» градация, то самый край шкалы занимала бы именно этот запах.

— Некромантия. — резюмировал один из источников смерда он, и снова принюхался, пытаясь определить второй источник, менее навязчивый, но довольно едкий.

Зеленые глаза настороженно сощурились, а ноги тихой поступью приближали Блэквелла туда, где пахло этим странным запахом. Что-то в голове подсказывало ему правильный ответ, но формулировка всё ускользала, буквально водя за нос мужчину. Мозг, казалось, вот-вот взорвется в поисках ответа, но тщетно, поэтому он всё шёл на запах. Глаза зацепились за мокрый след большой собачьей лапы на скрипучих половицах, которые словно забыли о своих скрежещих звуках, когда по ним крался высокий внушительных размеров мужчина, но он был словно невесомым. Собаки, вопреки наличию свежих следов, было нигде не видно, да и отчетливо нельзя было словить запах псины, отчего Блэквелл отметил, что, должно быть, собака действительно здесь была, но убежала. Зато неопознанный навязчивый запах стал чётче, и Винсент сконцентрировался ещё сильнее, напрягая все органы чувств.

Сквозь маленькую щель двери он увидел паладинов, облегченно одетых из-за Парижской духоты. Было нелепо видеть, как в такую жару они вились в клубах дыма, который сами же и рождали, поджигая какие-то футляры с пахучей травой, но в этом неуклюжем ритуале Герцог узнал обряд островитян, о котором с ненавистью упоминала Алиса когда-то, а это значило, что она где-то рядом, ведь травы могли действовать только на неё.

Не теряя ни секунды, Блэквелл с ноги выбил дверь, вскочил на порог тесного номера хостела и начал разить врага без раздумий, орудуя оголённым лезвием и хлыстом. Ни тени сомнений, ни секунды раздумий и с точностью вымеренные движения. Не было ничего лишнего, всё будто плясало в кровавом танце в ритм сердца Герцога. Ему не нужно было продумывать как защитить свою жену, он просто делал без вопросов, хотя даже не знал точно где она, ведь это отвлекло бы его, дало бы противнику преимущество.

Где-то сзади в темноте послышался шорох тяжёлых шагов некрупного островитянина, который подбирался к своей цели, находящейся где-то в глубине коридора, но Блэквелл метнул кинжал, попав чётко в цель, судя по сдавленному стону.

— Отступаем. — приказал очень тихо убудец, медленно отступая к выходу, — Закончим позже.

Но Блэквелл не мог позволить кому-то уйти, поэтому усилием телекинеза завалил проход массивным плательным шкафом, подобрался ближе и кинулся на толпу с рыком. Нельзя сказать, что противники были сильнее, наоборот — в схватке с Герцогом у них не было ни единого шанса на победу, но их было слишком много, поэтому Винсент, уже с отдышкой, преодолевал головокружение от тягучей магии и на автомате резал человеческие тела.

Он стоял воинственно и никак не успокаивался, дожидаясь, когда опасность уйдёт, дышал как зверь и озлобленно хмурился, зажимая в руках плеть и меч. Холодные трясущиеся тонкие руки проскользнули со спины мужчины к груди, обвивая его в поисках защиты. Маленькая по сравнению с Блэквеллом фигурка женщины с выпирающим наперевес пузом прильнула к спине мужа и уткнулась носом в его кожу, дотягиваясь лишь до лопаток, и в этот миг Винсент перестал ждать опасности, встречая руки жены своими руками, согревая своим теплом:

— Привет, искорка, — тихо позвал он, — Я был нужен, и я здесь.

А она не отвечала. Её тонкий палец указал в то место, откуда шли зловония убудских трав, и Винсент без слов и лишних разъяснений метнул в то место шар огня. Он повернулся к Алисе осторожно и ужаснулся её измученному виду: синяки залегли под её чёрными глазами, расчёсанными ногтями до кровавых ссадин, губы приобрели голубоватый оттенок, а волосы торчали клочками, но были уже значительно длиннее и светлее, чем в их последнюю встречу. Только хуже всего было то, что она мучилась от удушья из-за остатка зловоний в воздухе, которые постепенно испепелял огонь, быстро распространяющийся по коридору.

Алиса подняла глаза на мужа, который держал её лицо в своих ладонях, и прошептала в ужасе:

— Мне страшно, — призналась она сквозь жалобный взгляд уже человеческих глаз. Пытаясь поймать фокус, она жмурилась и щурилась, но зрение отказывалось подчиняться из-за едких зловоний островитян.

Её губы дрожали, как и руки.

— Не бойся, я с тобой. Алиса, я больше не оставлю тебя ни на секунду, слышишь? Если ты застряла здесь, то я останусь с тобой, не смей меня отправлять обратно. — он просто прижал её к своей груди крепко и гладил её волосы, а она уже плакала не сдерживаясь. Тело начало отдавать адреналин, который накопило в стрессовой ситуации, поэтому её била мелкая дрожь и непрерывные обильные слёзы.

— Винсент… я не могу, не могу так б-больше… — шептала она.

— Давай сбежим отсюда. Куда ты хочешь?

— Туда, где людно. — тихо ответила она и зарылась в объятиях мужа.

Он взял её на руки и телепортировался прочь из западни, где все ещё витал запах, чуждый Квинтэссенции. Они очутились на задворках ярмарки бродячего цирка в самый разгар праздника. Людей было действительно много, они были увлечены различными увеселениями, аттракционами и лотереями, покупали яблоки в карамели, молочные коктейли и лимонады, шумели и смеялись.

Алиса медленно поворачивалась вокруг своей оси снова и снова, а Винсент ловил её хищный расфокусированный взгляд, понимая, что в этот раз она охотится не за голубями, а за людьми. Она слушала, нюхала и была вся напряжена.

— Лис, — позвал он осторожно и положил руку на её плечо, — Что ты делаешь?

— Пытаюсь насытиться, — хрипло ответила она, не отводя глаз от молодой семьи с двумя детьми, смеющихся над клоуном, — Не мешай.

Это было жутко, ведь Алиса выглядела обезумевшей, грязной и изголодавшейся, но страшнее всего были её невидящие глаза и холодное хищное спокойствие, с которым она делала новые размеренные и бесшумные шаги.

— Стой! — приказал Блэквелл, по коже его пробежал холодок, — Ты…

— Так я выживаю, — тихо сказала она.

— Те люди в хостеле. Ты не просто убила их, они умерли от Некромантии.

Алиса повернула голову и посмотрела без стеснений.

— Я — паразит. Рано или поздно ты бы узнал это.

— Лис… это неправильно!

— Знаю. Мне жаль, что ты видишь меня такой.

А потом она подошла к мужу и повела его за собой сквозь толпу. Люди расступались, но не перед ней, а перед ним.

— Они по-прежнему меня не видят, — объяснила она, — Чувствуют, но не видят.

— Тут чистая энергия. Квинтэссенция всё ещё тобой движет.

— Верно, но она работает только благодаря контролю, а он без тебя невозможен. Ты ничего не исправишь, Винсент, поэтому смирись, пожалуйста, ведь недолго осталось.

Она говорила тихо, но каждое слово доходило до Блэквелла в полной мере. Он шёл за женой на автомате, ведомый лишь её волей, и тогда она завела его в фото-кабинку, смело закрывая за собой дверь на щеколду. Алиса действовала очень уверенно, прижимая мужа к стене, она дотянулась до его губ и прильнула к ним с его помощи, ведь он был слишком высоким, чтобы так просто осуществить задуманное. У Винсента словно щёлкнул переключатель, направляя энергию не в охрану жены, а в страсть, они целовались страстно и с некоторым остервенением.

Руки Алисы расстёгивали ремень брюк немного растерянного, но возбуждённого Винсента.

— Эй… — улыбнулся он, — В общественном месте? Шлюшка… — ласково проурчал он, когда Алиса уже бесцеремонно садилась перед ним на колени, беря его достоинство в руку, — Дьявол!!!

Винсент запрокинул голову и громко выдохнул. Он сжал кулак добела и ударил стенку кабинки до треска, но Алиса продолжала настойчиво ласкать его. Её губы спускались от пупка всё ниже, и вот она уже начала сосать его достоинство, погружая его себе в рот всё глубже, доводя мужа до хриплых стонов.

Девушка скинула с себя куртку и скользнула руками под майку Винсенту, изучая его тело. Он положил ладонь ей на голову, которая плавно качалась над его пахом, и начал перебирать её волосы, наблюдая за действиями девушки с упоением. Он громко дышал и периодически постанывал, пока Алиса неотрывно качала головой где-то внизу, всё это продолжалось не слишком долго, пока Блэквелл громко не рыкнул сквозь сбитое дыхание:

— Остановись, я сейчас кончу! — и попытался перехватить свой пенис рукой, но Алиса хлопнула его по руке и снова погрузила возбуждённую плоть себе в рот, очень резко и напористо заглатывая.

Рыча, Винсент кончил ей в рот, она сделала ещё несколько движений головой, а потом проглотила его сперму. Алиса подняла на мужчину смущённые глаза, а он поправил её взъерошенные волосы, убирая их с её раскрасневшегося лица.

В движениях Алисы читалось смущение и скованность. Она отстранилась, подняла с пола куртку и встала, облокотившись на стенку кабинки. Её волосы самопроизвольно начали ложиться в более опрятную причёску, заплетаясь набок.

— Что не так? — спросил спустя минуту Винсент, застёгивая ширинку, — Ты ведь знаешь, что я отработаю!

— Всё хорошо, родной, — ласково ответила она и положила голову ему на плечо, — Просто не хочу тебя отпускать.

— Не отпускай! — улыбнулся он в ответ и погладил её голову с нежностью, — Я хочу остаться здесь с тобой.

— Тебе нельзя. По многим причинам… скоро умрёт Некромант и мне будет проще держаться от твоего убийства, — она улыбнулась, — Сегодня уже 24 августа, — её глаза искоса взглянули на мужа многозначительно и осторожностью наблюдая за реакцией мужа.

А он замер. Ведь это значило, что через два дня затонет Кастерви, с которой связанно столько вопросов, и с самой Алисой уже совсем скоро произойдёт что-то не ладное, при чём и с той, что ещё жива, и с той, что сидела рядом с ним.

— Лис, что-то не сходится вся схема. В моём времени, — начал он осторожно, — Магия грязная.

— Называй вещи своими именами: меня нет, так?

— Так. Это значит, что с тобой что-то случится, поэтому я не могу оставить тебя одну. И я не оставлю.

Алиса лишь смиренно кивнула, но это вовсе не значило согласие, что прекрасно понимал Винсент, просто она не хотела спорить. Он помог ей встать, ведь живот был таким большим, что ей тяжело было резко подскочить, как раньше, и они вышли из кабинки.

Винсент улыбнулся и поцеловал Алису в щёку, замирая вблизи от её кожи:

— Как назовём малыша?

Алиса искренне улыбнулась и инстинктивно положила руку на живот, а муж тут же накрыл её ладонь своею, с нежностью смотря в её глаза.

— Если мальчик, то может Александр?

— Надеюсь не в честь меня? — наморщил нос Винсент Александр Блэквелл.

— А тебя в честь кого так назвали?

— Папа обожал Александра Македонского, но больше он обожал легенду Мордвина, где фигурировал Первый Хранитель по имени Ксандр.

— Тогда нашего сына можно назвать в честь кумира его деда, пойдёт? — хитро улыбнулась Алиса.

— Нет, не пойдёт. Ну а если девочка?

Алиса остановилась и обняла мужа за талию, задумчиво смотря на небо, где постепенно день уступал место вечеру. Луна вышла на небосклон ненавязчиво занимая свою позицию и ласково даря свой задумчивый, прохладный, но нежный свет. Этот свет отражался в глазах Алисы, преобразовываясь во что-то необъятное:

— Может Селена?

— Селена… — тихо повторил Винсент, — Мне очень нравится. Только остаётся вопрос: где в моём времени ты и ребёнок?

А она лишь пожала плечами, улыбаясь:

— Мне надоело думать о том, что будет. Здесь и сейчас я жива, и ты рядом, — она взяла его ладонь в свою, — Пожалуйста, давай отложим будущее на будущее, и будем жить настоящим.

— Я бы с радостью, но я вернусь туда, где от тебя нет и следа.

— Рано или поздно след появиться. Всему своё время.