Imagine Dragons — Warriors.

Блэквелл целыми днями сидел в кабинете, строя планы, читая книги и почти не выходил наружу. Все стены были увешаны схемами и планами, вырезками из газет и выдержками из документов, которые, казалось бы, были не связанны, но Винсент связь нашёл. Ещё примечательным предметом на стене была маленькая ветряная вертушка, которая с виду была абсолютно обычной, но Блэквелл часто смотрел на неё искоса и бесконечно погружался в тяжёлые раздумья.

— Бэт? — монотонно спросил он, глядя на серебряный поднос, — Зачем мне бритва?

— Мой Лорд… через час вылетает ортоптер на свадьбу Лорда Айвори и Леди Гринден, вам нужно быть там.

— Риордан с этим справится без меня.

И тогда девушка со звоном бросила поднос на стол:

— Знаете, что, Мой Лорд? Мне надоело каждый раз это слушать!

— А мне надоело каждый раз тебе объяснять, чтобы вы все ко мне не лезли!

— Мой Лорд…

— Элизабет, оставь меня.

Но девушка лишь взяла бритву и подошла Блэквеллу, который молниеносно развернулся и завёл её руки назад, с усилиям нажимая на запястья, из которых от давления вылетело лезвие. Они стояли очень близко друг к другу, и Блэквелл агрессивно смотрел на неё, сдерживая гнев долгое время, а Бэт смотрела снизу-вверх и часто дышала толи от испуга, толи от…

Он не отдавал себе отчёта в том, что делает. Вдруг стало так жарко, что мозги, казалось расплавились, дыхание сбилось, а внизу живота стремительно нарастало напряжение, лишая воли человека, который давно себя сдерживал. Он притянул Бэт к своим губам в требовательном поцелуе, которого она ждала, руками от гладил её шею и плечи, спускаясь ниже, пока вдруг не почувствовал ответную реакцию. Бэт начала целовать его немного робко, и это было приятно, но совсем не то, что было ему нужно. Он открыл глаза в поцелуе и посмотрел на сложенное лезвие, что лежало на полу, отражая Блэквелла:

— Пора бы подстричься, Милорд… — вспоминал он слова Алисы, когда они сидели в каминной зале.

Она сидела поперёк кресла, а он на ковре, закинув голову на её колени, пока она гладила его лицо и голову.

— Стрижка, бритьё… ещё один гвоздь в гроб моей свободы, — ответил тогда он ей, — Тебе ли не плевать как я выгляжу?

— Однажды вы спрячетесь за своей бурной растительностью совсем, и я больше не увижу ваших изумрудных глаз.

А потом она его поцеловала нежно и неторопливо, а он тогда почувствовал такое яркое чувство, что нашёл в себе силы преодолеть поглощающую магию. Это было незабываемо и дарило бурю незабываемых эмоций, открывалось второе дыхание и…

…Вкус её губ, её нежное прикосновение, любопытный язычок и то томление, что он испытал в тот миг ни в коем роде нельзя было сравнить с тем, что Винсент испытывал в миг поцелуя с Бэт. С няней он вспомнил почему до Алисы не любил целоваться.

Он отстранился и сделал шаг назад:

— Уйди, Элизабет. Я побреюсь, подстригусь, поеду в Окс, только уйди.

Она непонимающе смотрела несколько секунд, а потом присела в неловком реверансе, и попятилась:

— Я… вам… подготовить одежду?

— Сам. Я сам, — он сделал глубокий вдох, — Я не должен был тебя целовать, это было неправильно и больше не повторится.

— Конечно… — она снова присела и, опустив глаза вышла, закрывая за собой дверь кабинета.

Блэквелл сделал так, как сказал, и через час уже сидел в ортоптере, который отрывался от земли слишком медленно:

— Чёртова ртуть… — выругался он и пожалел, потому что Артемис пальцем указал на Эндрю, который захлопал глазами и улыбнулся от звуков ругательств, — Не смей повторять, маленький негодник!

— И всё же медленное путешествие на ртути куда комфортнее и безопаснее. Уолтер — гений.

— Верно… — задумчиво заговорил он и приоткрыл шторку, пристально наблюдая за дорогой, — Безопаснее… — повторил он и кивнул в сторону красивой корзины, которую качала смущённая Бэт, — Зачем взял их?

— В замке небезопасно.

— Но Кэт ты оставил!

— Она не хочет появляться на официальных мероприятиях, мы ведь не официально с ней… — он замялся, — Рид будет с ней…

Блэквелл больше не слушал Артемиса, который что-то с воодушевлением рассказывал, ведь это наверняка касалось Катрины, от которой он был без ума, вместо этого он пристально наблюдал за пейзажем за окном. Кайл сидел рядом очень тихо, Блэквелл даже на время забыл, что мальчик рядом, если бы не учащённое дыхание во время тряски ортоптера, к которому маленький Граф не привык. Он вёл себя хорошо и во всём слушался беспрекословно, чему Винсент был несказанно рад. Через час пути, послышалось дружное сопение детей, которые уснули вместе, обнимая носочного кролика, Бэт тоже уснула, а Артемис разлёгся на своём сидении, читая газеты:

— Слышал? Споры вокруг нейтралитета Гринден переросли в новую тему: отсоединение Окса и слияние.

Винсент улыбнулся и украдкой посмотрел на спящего рядом Кайла:

— Бред. Айвори не отсоединится от меня.

— Думаешь Аннабель его не подомнёт под себя? Он так-то явный подкаблучник.

— Он чистоплюй и патриот, и это сильнее детской любви к Графине… да и, — он улыбнулся, — На любое действие есть противодействие. Я не позволю Гринден влиять на Мэтью.

— Что за козырь у тебя против Гринден?

— Тебе всё скажи…

— Но я твой зам!

— Артемис, — снисходительно улыбнулся Винсент, — Я был вовлечён в интриги Гринденов ещё до того, как Аннабель лишилась девственности, а она лишилась её очень рано. Анна ещё на горшок не начала ходить, когда я начал дружбу с её братом.

— Слышал, Эндрю? Даже Анна Гринден освоила горшок, а она уже сейчас намного глупее тебя! — с укором сказал Артемис спящему Энди.

Блэквелл ощетинился:

— Заткнись, Риордан! — зашипел он Артемису.

— Слушай, это просто шутка…

— Заткнись говорю! — повторил он властно и ортоптер сотрясло огневым ударом, — «Безопаснее» как же… надо было ехать верхом!

Артемис тихо разбудил Бэт:

— Ничего не бойся, всё под контролем. — спокойно сказал он сиделке, которая начала испуганно проверять детей, — Бэт! — требовательно обратил на себя внимание Артемис, — Всё хорошо, будь с детьми.

— Кайл… — Блэквелл потряс мальчика за плечо, чтобы вывести из ступора и силой вложил в его руку кинжал, — Сиди здесь и охраняй моих детей. Не лезь на рожон, никому не говори кто ты. Понял? — но мальчик испуганно смотрел, не отвечая, — Кайл, сиди здесь, ясно?

Снова толчок, но Блэквелл уже вылез наружу, прихрамывая на левую ногу, перекинул через плечо арбалет и захлопнул за собой дверь. Он забрался на крышу небольшого стилизованного под дракона летательного аппарата и оценил обстановку. Их зажимало два вооружённых до зубов ортоптера без единого отличительного знака, но Блэквеллу не нужно было гербов, чтобы опознать врага, вместо этого он начал прицеливаться в слабые места грузных летательных аппаратов.

— Подпусти их… — крикнул ему Артемис, появившийся сзади, преодолевая встречный ветер, — Их всего два, и нас двое.

— Ты готов? — спросил Блэквелл, отражая огневой удар телекинезом с большим усилием, — Второго шанса не будет!

Риордан кивнул и приготовился к прыжку как раз вовремя, потому что один из ортоптеров шёл на таран и приблизился максимально близко к ним. Второй был на подходе и Блэквелл тоже прыгнул, цепляясь за динамичное крыло. Он подтянулся, чтобы осмотреться, но в этот же момент пригнулся, потому что в него полетела вереница стрел, но ни одна в цель не попала, потому что крыло постоянно двигалось вверх-вниз, что с одной стороны делало Блэквелла сложно досягаемым, как цель, но и стряхивало его вниз, не позволяя даже объективно оценить обстановку.

Он сделал рывок и перекувыркнулся на поверхность крыла, вставая на ноги и еле держа равновесие. Риордану повезло больше, ведь тот попал не на крыло, зацепился за дверь, стоя ногами на лестнице, что прикрывало его от обстрела и позволяло быстрее проникнуть внутрь ортоптера.

Винсент всё же пробрался внутрь, быстро обезвреживая противников без особых усилий, но их было слишком много. Несмотря на всё своё превосходство в военном отношении, он имел слабое место — свою больную ногу, отмеченной смертью, и это сыграло не в его пользу, когда один из наёмников совершенно случайно нанёс по ней удар.

Герцог упал на колени и сжал зубы от боли, потеряв концентрацию. Его били ногами, пытались ранить мечом, но он выставлял блок из последних сил. Но крики снаружи будто отрезвили его больной разум, открывая второе дыхание. Кое-как справляясь с натиском наёмников, он метнул нож в бак с топливом и тут же высек искру из пальца, поджигающую струйки горючего, растекающегося прямо к ногам врагов. Огонь поглощал ортоптер вместе со всеми пассажирами, но Блэквелл не намеревался ждать и смотреть на кару предателей, поэтому вытащил меч, повредил управление ортоптера, который тут же начал терять высоту, и быстро побежал на крик сына.

Блэквелл прыгнул на свой ортоптер, который держали на абордаже наёмники того летательного аппарата, на котором дрался Артемис в одиночку. Бэт истекала кровью, но была жива и прижимала к себе испуганного Эндрю:

— Па! — плакал малыш, выкрикивая единственное слово, которое знал, — Па-па!

— Бэт? — осмотрел он быстро девушку, рана которой была не глубокой, но у неё был шок, — Бэт, всё хорошо будет, не волнуйся… где малышка?

— Забрали… они забрали её! — заплакала девушка.

И он сорвался с места, кидаясь на ортоптер врага, преодолевая натиск наёмников, которые падали замертво от всепоглощающего гнева Герцога. Он не понимал, что происходит, ему было жутко страшно, сердце сжалось, а в горле стоял комок, но тело двигалось на автомате, разя врага одного за другим. Артемис был окружён и обездвижен, лишь харкал кровью, но Винсент выручил друга, переключая внимание на себя. Бой был ожесточённым и не равным, только это не останавливало лучших бойцов Сакраля, отчаянно бившихся вопреки всему.

Добивая противника, Блэквелл почувствовал толчок, означавший лишь одно:

— ДЬЯВОЛ! — выругался Блэквелл, — Они уводят мой ортоптер! Мы идиоты…

Они кинулись к открытой двери, но расстояние до «Птички», как ласково называл Артемис ортоптер Блэквеллов, было слишком велико.

— Летать ты не умеешь? — спросил Артемис.

— Нет. Максимум парить, но на это с такой грязной магией нереально. Телепортация меня обесточит… но ведь есть якорь!

— Но… — Артемис начал было протестовать, но Винсент не спрашивал. Он быстро взял верёвочный якорь с деревянного пола, — Винсент, твоя Птичка мизерная, а якорь… ты собьёшь их!

— Не ссы!

Он забрался быстро забрался на крышу, не теряя ни единой секунды, и с нескольких размахов забросил тяжёлый якорь, точно цепляя «Птичку» за запасное багажное крепление, которое он раньше хотел убрать, но счастливой случайности забыл об этом.

— Бле-е-еск! — восхитился Артемис, — И что дальше? Будем ходить по канату? Они сейчас перережут верёвку…

— Она, — поправил Винсент, — Там лишь ещё одна тварь, сующая свой нос в мою жизнь.

И Блэквелл прыгнул навстречу ветру, цепляясь за канат и перебирая руками. Он быстро двигался к своему летательному аппарату, который тормозило сцепление с другим ортоптером, но качка была головокружительной, отчего Блэквелл болтался на толстой колючей верёвке. Он начал раскачиваться для прыжка, как в миг из открытых дверей показалась Ниэлин Стисли, держащая его дочь вверх-тормашками за маленькие розовые ножки.

— Не советую, Винсент! — предостерегающе крикнула ему она и высунула ребёнка над пропастью, — Я скину её, только дай мне повод.

Только он не тратил время на разговоры, смотря в личико своей дочери, которая была явно испуганна, но совсем не плакала. Его сердце, испуганно до этого сжатое и будто окаменевшее, вдруг разогналось до невероятного ритма, садня той сладкой болью, что застряла где-то очень глубоко. Девочка была действительно очень похожа на Винсента, но, когда испуг застыл на её крохотном личике, она стала невероятно напоминать свою мать.

И он улыбнулся, хотя было очень больно, а зелёные глаза-бусинки смотрели на него с надеждой и безмолвной безграничной верой, как это делала Алиса.

Не нужно было больше сил или стимулов, каких-то внешних факторов, чтобы приступить к действию, ведь Винсенту всего-то и надо было как вырвать свою дочь из лап обидчика. Он рывком перенёс вес на багажную полку, цепляясь ногами, перекувыркнулся и залетел по инерции внутрь своего ортоптера. Быстрым, но трепетным движением он взялся за маленькую ножку дочери, а второй ударил по локтю Ниэлин, ломая руку, держащую ребёнка, но она та хватку тем не менее не ослабила, хоть и выла от боли. Винсент боялся сделать неловкое движение, ведь мог причинить вред своей дочери, и, пока он думал, из ортоптера появился Кайл с огромной шишкой на голове, сочащейся кровью, кинжалом, который до этого дал ему Блэквелл, неловким, но достаточно сильным движением ударил по сломанной руке, при этом мальчик издал громкий боевой клич, придавая себе уверенности.

Когда Ниэлин почувствовала режущее движение вечной стали, отсекающую её руку, то завизжала и не удержала равновесия, но Кайл не намеревался на это смотреть бездеятельно, поэтому пнул ревущую женщину под дых наружу так, что она не успела и сообразить и тут же полетела вниз с ортоптера.

Блэквелл посмотрел вниз на падающую женщину и искренне удивился, когда она с непоколебимой жаждой жизни показала ему в полёте неприличный жест, отчего он лишь гадал умрёт Ниэлин наконец или нет, ведь она отличалась невероятной живучестью. Но больше он был поражён смелостью Кайла, который теперь стоял с остекленевшими глазами.

— Далеко пойдёшь, — ободряюще сказал он мальчику, — И не переживай, Кайл. Собаке собачья смерть, да и не факт, что эта стерва сдохнет.

— У неё парашют?

— Не удивлюсь, если честно.

Артемис в это время перебирался по верёвке к нему на помощь, но это было уже не так важно, потому что Винсент взял большими ладонями маленькое тельце своей дочери и прижал к сердцу, согревая и пытаясь оградить её от беды. Маленькое личико начало жалобно кукситься, а в зелёных глазах стояли слёзы, девочка беззвучно шевелила губками, будто жалуясь и одновременно приживалась к отцу, который за полтора месяца её жизни лишь второй раз держал её на руках.

— Селена, ну… — нежно шептал он дочери и грел её замёрзшие на ветру ручки, — Ну поплачь, доченька, я никому не скажу. И прости меня, родная. Прости-прости-прости!

И с этими словами она жалобно заплакала, а слёзы градом посыпались по уже пухлым щёчкам, которые наела за свою недолгую жизнь.

— Винс… — удивлённо сказал Артемис, поднявшийся внутрь ортоптера, — Винсент, она впервые плачет.

— В каком смысле?

— В прямом. Она впервые плачет с тех пор, как я у тебя её забрал. Не смеялась, ни плакала, чтобы мы с Кэт не делали.

— Вся в маму, — улыбнулся Винсент, — Алиса тоже редко плакала. И только со мной или из-за меня.

— Ну тут ты себе немного льстишь, потому что, когда я чуть не умер, Али разревелась.

— Думаю Селена тоже будет плакать, если я тебя убью, но мы можем это проверить, — зло улыбнулся Блэквелл, — Что ты так долго возился с этими щенятами на ортоптере?

— Я-то долго? Это ты выбрал себе пустую посудину и покуривал там сигару, пока я сражался.

— Да-да, успокаивай себя!

Пока Артемис помогал Элизабет, Блэквелл успокаивал своих детей, прижимая их к себе и шепча им что-то успокаивающим голосом, который Алиса называла чарующим из-за особой хрипотцы и ласкающих слух низких частот.

Он не подавал виду как на самом деле магия отравляла его, ведь обещал Алисе быть сильным, во что бы то ни стало, поэтому прикрывал свою больную ногу. После ранения Ниэлин рана зажила, но нога была поражена Некромантией так же, как когда-то рука Алисы. И если у девушки был иммунитет и возможность заряжаться Квинтэссенцией, то Блэквелл этого сделать не мог. Он мог лишь покориться судьбе, вытирать холодный пот со лба и скрывать хромоту, которая сводила его с ума в периодах между сердечной болью.