Глава 1

Вдохновило: Peter Gabriel — The Book Of Love.

Сакраль далёкого прошлого.

— А вот и я! — внезапно прозвучал хриплый голос за спиной Квин, которая чёрным взглядом смотрела на новых жителей долины Небесного Трона.

— ЧЁРТ БЫ ТЕБЯ ПОДРАЛ! — выругалась девушка, резко разворачиваясь к Ксандру, словно кошка, подпрыгивая на месте, — Как!? — сменила она испуг на любопытство, — Как ты тут оказался? Ты же должен быть сейчас у вулкана!

— Я был там только что, а потом — БАМС! — уже тут! — он самодовольно улыбался и беспардонно тянулся к губам своей любимой, но она отворачивалась, не закончив расспрос, — Эй… я преодолел тысячи вёрст за секунду, ведомый одним лишь желанием увидеть тебя, а ты не хочешь меня видеть?

Его пальцы нагло отодвинули ткань её туники, оголяя плечо, но Квин сделала шаг назад:

— Ты не врёшь?

— Зачем мне врать тебе?

— Знаешь, ты ведь часто так делаешь, если у тебя… — она деликатно показала на оттопыренные штаны Ксандра в зоне паха, — Когда у тебя…

— Стоит?

— Да.

— Повтори, — сладко улыбнулся Ксандр, — Ты всё ещё стесняешься… после стольких бессонных ночей, моя королева, и рождённого наследника ты стесняешься называть вещи своими именами.

— Ты часто мне врёшь, когда у тебя стоит, — повторила она с вызовом.

— В этот раз я честен, хоть и очень тебя хочу. Я был в Моро. Развлекал себя ваянием статуй из хрустальной друзы, и, знаешь, получилось здорово!

— И как ты оказался здесь?

— Просто думал о тебе… нет, я грезил о тебе, мечтал оказаться рядом, думал «Ну на кой чёрт нужна вся магия мира, если я не могу быть там, где моё сердце?». Я не ожидал, что магия так среагирует. Ты же во времени прыгала, почему мне нельзя в пространстве? Тяга была очень сильной.

— Это ещё нужно проверить! — хитро улыбнулась Квин и проскользнула шаловливой ручкой прямо на напряжённое достоинство Ксандра, — Да, тяга была действительно сильной, мой повелитель!

Мужчина резко перестал улыбаться и уже серьёзно смотрел на любимую, которая всё ещё держала ладонь на его достоинстве:

— Если совсем честно, то я просто невыносимо по тебе скучал. Эти две недели разлуки были… настолько ужасны, что не описать. Я то ревновал, то волновался за тебя, то просто хотел кричать как капризный младенец без своего единственного лекарства от грусти.

— Мне тоже было жутко, — наивно улыбнулась Квин, — Я творю ужасные вещи, долго тебя не вижу. Это ведь опасно: здесь теперь так много людей, они приходят ко мне, соблюдая законы магии, а я едва сдерживаюсь, чтобы не убить их!

— Согласен, ты абсолютно права, — быстро закивал Ксандр, говоря с придыханием, — Только продолжай двигать рукой, и я буду абсолютно со всем согласен.

Она громко засмеялась, толкая мужчину на стул и забираясь сверху:

— Сама магия велит нам погрязнуть в пороке… кто я, чтобы препятствовать её воле и твоему величию?

2018 год, Мордвин.

Леди Блэквелл стояла в саду и смотрела на садовника, тщательно состригающего излишки с живой изгороди. Это был не просто какой-то рядовой день, не рядовой ужин, в этот момент всё было иначе, начиная от бежевого пиона в волосах Алисы, цветочных гирлянд и фонариков со свечками, украшающими уютно обставленный сад.

Девушка глубоко вздохнула, задумчиво смотря вдаль, отпила жимолостный сок, который очень любила, и подожгла записку от мужа о пламя свечи:

«Задержусь ещё на пару дней, не могу оставить дело. Про нашу годовщину помню, поэтому прими от меня подарок — свободу, которую я когда-то у тебя забрал. Ты больше не Лимбо, больше не будет приказов — только подтверди мой указ своей кровью.

P.S: И поцелуй от меня детей!»

Рид откашлялся, привлекая внимание Герцогини:

— Али? — позвал он, — Тут ещё какой-то документ, который Герцог велел передать тебе после прочтения.

Он протянул деревянный футляр, перевязанный алой лентой, но Алиса даже не посмотрела, брезгливо бросив в ответ:

— Эта моя вольная.

— Серьёзно? — опешил Рид и с уже большим трепетом посмотрел на коробку в своих руках, — Господи, это же такое событие!

— Какое? — монотонно уточнила Алиса, — Какое «такое»?

— Ну… ведь тогда ты больше не Лимбо?

— И разница?

— Люди не будут говорить…

— Люди всегда будут говорить. Поверь, про моё рабство они уже начали забывать, но вот факт, что мне подарили свободу, точно прикрепит к моему имени приставку «Герцогиня-Архимаг-Квинтэссенция-бывшая-Лимбо». Мне без разницы что говорят люди.

— Но ты станешь чуть свободней.

— И кому оно нужно? — хмыкнула девушка, — Дэн… я отдала свою свободу умышленно, покорившись человеку во всех смыслах. И этот человек возвращает мне через тебя мой самый интимный дар в коробке с красной лентой. Не хватает только придворного шута, орущего о моей бесполезности.

— Ты, по-моему, преувеличиваешь.

— Так и есть. Я прекрасно понимаю, что, помимо моего тонкого женского восприятия, имеет место быть политическая подоплёка: мои дети больше не имеют надо мной власти, — она тяжело вздохнула, — А я не смогу быть игрушкой в чьих-то руках, как это было пять лет назад с Некромантом.

— Вот! Именно в этом и суть! Винсент лишь хочет обезопасить тебя, обезопасить свою семью. И ещё… — он сделал к ней шаг и положил руки на её плечи, — Герцогине нельзя быть пленённой, ты как птица в золотой клетке! Ты отошла от дел, почти не выезжаешь из дома, что с тобой? — она слушала обречённо и не знала, что ответить, — Это ведь рутина. Рутина для Квинтэссенции? Посадить стихию в волшебную лампу — да это ведь бред!

— У меня семья, Дэнни, — как-то виновато хмыкнула она, — Дети.

— Всех детей аристократии в Сакрале всегда воспитывают няни, Алиса, поэтому у вас так много слуг!

— Но я не из Сакраля, — она подняла на него глаза, — Я хочу сама их воспитывать, они ведь мои. За порогом дома пока ещё опасно, все эти народные мстители, бунтовщики, и эта традиция повсюду совокупляться… я не хочу, чтобы дети это видели.

— Хорошо-хорошо! — он весело улыбнулся, понимая, что спорить дальше нет смысла, если Герцогиня что-то решила, — В любом случае, Алиса, свобода — великий дар.

— У нас видимо разные представления о подарках на годовщину свадьбы… — она грустно потупила взгляд в пол и распорядилась чуть бодрее, — Дэнни, мне не нужна эта коробка. Пусть лежит у Винсента в кабинете до его приезда, там она будет в безопасности.

— Ты уверена? — Дэн он взял девушку за руку с трепетом, — Али, ну не вешай ты нос, пожалуйста! Он ведь не забыл про вашу годовщину, просто не смог приехать.

— Я даже не буду тебя посвящать в то, ради чего была создана телепортация, — монотонно ответила она и посмотрела в небо, — Раньше он всегда приходил. Даже когда между нами стояли не дурацкие расстояния, а смерть и время. Дэн, иди в замок. Пусть Маура не уходит гулять дальше южного двора, а то попадёт с Селеной под дождь.

— Но небо чистое.

— Ненадолго, — загадочно сказала Алиса, — Иди. Гроза будет сильной.

С этими словами Дэн развернулся и медленно подбрёл к замку, оставляя Алису наедине со своими мыслями и облаками, появляющимися вопреки утренним прогнозам. Гроза действительно была, и, как и сказала Герцогиня, была сильной, разнося свой небесный гнев по Сакралю эхом тысячи молний. Дождь был тёплым и обильным, а девушка всё сидела и смотрела, как под большими каплями гаснут свечи, намокают цветочные венки и скатерти с салфетками. На еду садились чайки, которые обычно не отчаивались раздражать гостей сада своим назойливым голодом, но в этот раз Алиса сидела недвижно и лишь наблюдала за наглостью глупых птиц.

Уже многим позже она мокрая шла по коридорам замка, игнорируя всех, кто пытался с ней заговорить: Франческо, Мауру, даже собственную дочь, которая посмотрела на мать тем мудрым понимающим женским взглядом, что никак не сочетался с её нежным возрастом. Алиса была бы благодарна Селене за чуткость, но понимающие глаза были ярко-изумрудного цвета в плену длинных чёрных ресниц, а шоколадные прямые волосы заплетены в два милых хвостика, что было явным напоминанием об отце, который посмел расстроить в этот вечер терпеливую, но злопамятную Герцогиню:

— Селли, я очень устала, — осторожно проговорила Алиса, боясь обидеть дочь, — Ты не обидишься, если я сегодня не буду читать тебе сказку?

— А папа?

— Папа работает и не сможет сегодня вернуться, но как только у него появится возможность, он обязательно вернётся домой, не беспокойся за него. Просто ляг в кроватку и жди, когда загорится свечка, а потом пожелай огню «спокойно ночи», и папа услышит. Ты сделаешь это?

Девочка кивнула и потянулась к матери, протянув свои ручки, на что Алиса откликнулась, но была напряжена:

— Спокойной ночи, мамочка. Я люблю тебя так сильно, как цветочки, — тихо прошептала девочка, а Алиса наконец улыбнулась, понимая, что «как цветочки» это очень сильно, ведь маг Земли боготворил всё, что его стихия рождает, — И ты такая же красивая. Как цветочки.

— Я тоже тебя очень люблю.

Прошло два не самых лучших дня, прежде, чем Герцог вернулся домой очень уставшим и злым. Он часто был напряжён, часто срывался на окружающих, но в этот раз просто рвал и метал.

— Что ты тут встал!? — рыкнул он часовому, который стоял на своём месте, как то и было необходимо, но дальше на его глаза попалась жена с детьми, гуляющая по лугу вместе с щенком бесовского волка, — Ты рехнулась! — обратился Винсент к жене, — Эта псина к чертям заиграется и прикусит моих детей.

— Угу, — промычала в ответ жена и потупила взгляд в пол, боясь посмотреть на мужа, но он вдруг смягчился:

— Алиса, волки опасны. Это безответственно!

Вместо ответа и даже взгляда, Алиса развернулась и стремительно пошла в замок, оставляя детей на попечение мужа. Они были рады отцу и побежали к нему, только завидев вдалеке, а Винсент в свою очередь уже не мог их оставить одних и остановить жену.

Ещё позже было собрание Совета, долгое обсуждение дел, где Алиса с Винсентом всегда вели себя вне семейных склок, держась достойно. Алисе хватало терпения выслушать Герцога, деликатно высказать свою точку зрения и предложить альтернативу в той манере, что нельзя было и придраться. Так или иначе в делах они всегда могли прийти к компромиссу, но, если вдруг они были в ссоре, то за пределами зала переговоров они уже не были такими сговорчивыми.

Тогда Винсент всякий раз брал ситуацию в свои руки и мирился с любимой женой, но в этот раз всё было иначе.

В этот раз Лорд Блэквелл сидел со серьёзным лицом, упёршись подбородком в сцепленные между собой руки. На лбу залегли морщинки, которых не было давно, ведь в последние несколько лет он хмурился совсем редко и совершенно по другим поводам.

— И кто теперь параноик? — с некоторым высокомерием и небрежностью спросила Алиса, но тут же села ближе уже с заботой в глазах и осторожно положила ладонь на плечо мужа, — Нам надо решить, что делать дальше.

— А тебя не смущает, что эту новость изначально принесла ты?

— Как раз всё логично: я Квинтэссенция, которая вновь почуяла Некромантию — естественней этого процесса быть не может.

— И ты клянёшься, что не ты снова слетела с катушек и начала баловаться Некромантией?

То было сказано строго и даже немного грубо, из-за чего Алиса немного отстранилась и втянула голову в резко ссутулившиеся плечи, ведь муж подозревал её к преодолённой за прошедшие годы зависимости.

— Ты думаешь, что я бы так могла поступить? — сорвалось с её губ неуверенно, чего хватило мужу, чтобы сбавить напор.

— … Ты говорила, а я игнорировал, считая тебя сумасшедшей до силы и грязи, пока мой слепой друг не вдолбил мне в голову новость, что кто-то снова балуется Некромантией, — Винсент поднял ясные решительные глаза на жену, что означало недоброе.

Алиса, зная такие изменения мужа, ещё сильнее вжала голову в плечи и начала глазами искать проблеск надежды на переубеждение, но Суверен уже всё решил.

— Милый, не надо… — начала она робко и жалостливо, — Пожалуйста, посмотри на это с другой стороны.

— Другой стороны быть не может: ты — датчик Некромантии, от тебя поступил неоднократный тревожный сигнал Суверену, который должен был сразу принять меры, но он этого не сделал. Выход: заменить негодную позицию либо исправить первопричину поломки. Целесообразнее начать со второго, — холодно говорил он.

— Винсент, — хотела перебить его жена, но он был неумолим.

— Алиса, из нас двоих лишь я сдал позиции, и ты знаешь из-за чего.

— Ты хочешь развестись? — шёпотом спросила она и непроизвольно коснулась ладонью своего знака брачных уз, — Ты поэтому… отдал мой контракт, чтобы порвать со мной все связи? — она шептала надрывным голосом, а в глазах была пустота, — Магия этого не позволит! А дети? А… я?

— Мы никогда не сможем развестись, — как бы между делом и слегка небрежно поправил Блэквелл, — Это невозможно, но я буду жить один.

Откинув голову на высокое изголовье резного стула, Алиса закрыла глаза и заговорила спокойно, хотя это было напускное безразличие:

— К ночи меня в замке не будет. Я уеду в Беркли с детьми. Когда они тебе понадобятся напиши записку.

— Нет, не годится. У нас система, а систему ломать нельзя, — он потёр щетинистый подбородок и рассуждал абсолютно спокойно, — Помнишь, как мы менялись, когда ты стала моим заместителем?

— Когда я пыталась покончить с собой из-за того, что ты меня бросил после нашего первого секса? — едко, не открывая глаз вспомнила Алиса, — Помню, Милорд.

— В этот раз ты будешь вести себя ответственно и адекватно. У нас есть дети, не забывай.

— Допустим, я не забуду, — ледяным голосом ответила она, — Мы меняемся, не встречаясь, ты снова становишься бессердечным тираном без тени сомнений, со сверхъестественным чутьём и вечным тузом в рукаве на любой случай. Дальше что?

— Дальше я выслежу гада, что решил пойти по стопам моего брата, осторожно его устраняю, выслеживаю его связи, полностью стираю с лица Земли все зацепки и распространяющуюся чуму загрязнённой магии.

Герцогиня перенесла вес на локти, облокачиваясь на стол тем самым оказываясь ближе к мужу, и посмотрела на него убийственно:

— Это не Некромант, Винсент. Это идиот, который решил бросить вызов «Великому и Ужасному», нарушить общественный покой, который ты своими руками более или менее наладил. Таких идиотов будет много, но с каждым годом меньше, ведь Некроманта забудут, он оставит след в истории как чокнутый недо-герцог, результат близкородственных браков с комплексом неполноценности.

— Вот именно: идиотов будет много!

— Так не будь одним из них! — повысила голос жена и хлопнула ладонью по столу.

За её словами последовал гром по коридорам замка, что означало грань контроля над эмоциями.

— Тогда не держи меня за такого! — тоже громче сказал Винсент, но сдержал крик, потому что уважал жену безмерно, — Алиса, — мягче сказал он и коснулся её подбородка, — Я ведь знаю, что ты скрываешь от меня многие вещи. Не обманывай меня, только не ты! — он грустно улыбнулся, — Лис, ты бы никогда не выставила охрану вокруг себя, но ты это сделала. Почему?

— Я не знаю, — честно ответила она, не находя разумного объяснения своим действиям.

— Я знаю: ты чувствуешь себя в опасности. Этому может быть две причины: ты охраняешь себя от меня, либо я больше не могу тебя защитить.

— Это глупо!

— Самое время раскрыть мне глаза на третью причину!

Но она лишь медленно царственно встала, смотря неотрывно в его глаза и прошептала:

— Ты не прав и находишься на пороге чудовищной ошибки, о которой будешь жалеть.

— Разубеди.

— Это невозможно: ты всё решил, мы оба это знаем. Только вот загадка: как ты собираешься дальше со мной общаться? Мы связанны слишком крепко, вся система двух миров висит на нас двоих, каждая шестерёнка, Винсент.

— Мы можем поделить миры.

— Ах вот в чём твой план, — нервно дёрнула уголком рта Алиса, — Меняться, не пересекаясь, нарезая круги по мирам — гениально. Смотри, как бы тебе это боком не вышло.

Она двинулась к выходу медленно, но Винсент остановил её и повернулся через плечо:

— Ты ведь пришла, чтобы что-то сказать, но я тебя перебивал. Эта та вещь, о которой ты хочешь поговорить уже неделю с момента годовщины, Лис, я не вправе игнорировать твои проблемы. Что-то случилось?

А вот Алиса и не думала поворачиваться, лишь отвечая холодно:

— Ничего. Ничего не случилось. Верно подмечено: мои проблемы.

 

Глава 2

Они больше не виделись, не пересекались и даже не вели переписку. Их ментальная связь говорила лишь об одном: они оба живы, ведь они даже на расстоянии друг друга чувствовали.

Так прошло шесть дней.

— А можно мне завтра к папе? — чётко спросил Эндрю, выговаривая каждую букву с пристрастием, — Только без Селены.

— Молодой человек, у тебя есть руки, чернила и бумага. Хочешь к папе — напиши письмо, — холодно ответила Герцогиня, не поворачиваясь.

— Мам? — позвал, недоумевая её сын и потянул её за подол платья. Чёрные глаза Герцогини обратились к сыну, отчего его личико озарила гримаса немого ужаса, — Квин… Квинни, не надо! Не надо грустить, хочешь я возьму тебя с собой?

Алиса шлёпнула себя по щеке, возвращая контроль над эмоциями:

— Энди, не пугайся. Всё хорошо, просто я задумалась. У меня предложение, — она присела на корточки, говоря заговорщицки, — Я прямо сейчас перенесу тебя к папе, а Селена не будет вам мешать, только у меня одно условие…

— Какое? — с энтузиазмом подхватил сын, моментально озаряя улыбкой своё милое личико.

— С папой обо мне не говори. Про Квин тоже не говори, ладно? — она протянула левую руку для рукопожатия, и он протянул свою навстречу.

Они ничего не перепутали, протягивая левые руки, ведь такая была у них традиция, ведь оба были левшами.

А потом он вдруг виновато опустил глаза, что не ускользнуло от Алисы.

— Дракончик, ты что-то от меня скрываешь. — очень тихо и ласково произнесла она, скрывая тревогу.

— Мне снится сон, — шёпотом ответил он, не решаясь поднять глаза на мать.

— Ты можешь рассказать мне. Никому никогда не расскажу об этом.

— Островок, — начал он, и Алиса уже поняла, что это плохой знак, — Тот, что папа подарил мне. Там человек… он страшный, очень страшный! — мальчик зажмурился, представляя человека очень отчётливо, — И он смотрит на меня и улыбается, а я не могу от него убежать, потому что вокруг вода и такая злющая!

Алиса слушала внимательно, держа руку сына и ощущая, что маленькая ладошка потеет от страха:

— Ты знаешь кто это? — спросила она, а Эндрю кивнул, не открывая глаз:

— Это папин брат.

— Ты знаешь кем он был, — утвердительно сказала она, — Он был Блэквеллом, Элементалем. Знаешь какая стихия его выбрала?

— Вода?

— Верно, милый, — она улыбнулась, — А вода больше всего боится огня.

Эндрю резко открыл свои огромные глаза и в них уже было намного меньше страха. Шальные искорки загорелись в его взгляде, и Герцогиня улыбнулась ему с теплотой:

— Ты же маг. И при том Огненный. Прогони засранца! Этот островок твой, а не дяди Элайджи. Ему вообще нечего делать в Мордвине.

— Но, мам! — он нахмурился, — Я ещё не умею создавать огонь без тебя!

— Всё верно, пока что для этого тебе нужна моя искра, но когда-нибудь ты будешь такой же сильной Саламандрой, как твой папа, а пока что… — он завела правую руку за спину, и через секунду достала будто из воздуха металлическую зажигалку, — Тут достаточно искр, чтобы сжечь любопытного дядю Элайджу, согласен?

— Уооооооо!!! — закричал от восторга Эндрю, перехватывая зажигалку, — Мамочка, спасибо!

— Не теряйте дар Квинтэссенции, мой маленький Герцог, хорошо?

Алиса, не вставая, сделала энергетическое усилие и перенеслась вместе с сыном в Форт Аманта. Они появились в преддверье гостиной, где раздавались голоса мужчин и женщин, но Алиса не спешила входить. Убедившись, что сыну можно присутствовать при происходящем внутри комнаты, она наклонилась и поцеловала его в лоб:

— Помни: Блэквеллы обещаний не нарушают. У нас уговор и магия обидится, если ты его нарушишь.

— А ты не останешься?

— У меня дела. Но я очень тебя люблю, сынок, и буду скучать. — мягко улыбнулась она и исчезла.

Буквально спустя пару секунд дверь открылась, и озадаченный Винсент появился перед сыном с ласковой улыбкой, но во взгляде читалась настороженность, а крылья носа напряглись, вдыхая запах:

— А где мама? — спросил он сына вместо слов приветствия, врываясь в облако вибраций магии, которое осталось на месте, где за секунды до этого стояла Алиса. Он напряженно дышал её запахом, будто до этого продержался без воздуха много времени.

Белобрысый мальчик лишь прижал к себе кролика крепче и пожал маленькими плечиками. Он хмурился и поджимал губы в порыве сказать где мама, но уговор был о ней не говорить, поэтому он держался изо всех сил, а Винсент без труда читал реакции сына. С уже более беззаботной улыбкой, он выдохнул и взял сына на руки:

— Если хочешь войти внутрь — спрячь кролика. Герцоги могут позволить себе игрушки, но это должно быть что-то мужское: мечи, клинки, часы… что-то в этом духе. Если хочешь, я достану мамин кристалл из носа Корки и вставлю его в клинок.

— Мне нравится кролик.

— Эндрю, тебе нравится кристалл, а кролик нравится Селене. Ты не отдаёшь его потому что она его хочет себе.

— Но он мой!

— Эндрю Блэквелл! — сурово сказал отец, — Ты должен честен сам с собой. Признай свою слабость и станешь сильнее.

— А выше? — глазки Эндрю округлились в ожидании чуда, — А выше я от этого стану?

— Ну конечно! — улыбнулся Винсент, — На целую голову в моих глазах. Если поделишься с сестрой, то и мама будет тобой гордится.

С этими словами очень медленно и преодолевая большие внутренние сомнения, Эндрю Блэквелл протянул отцу кролика с суровым видом произнося:

— Он мне больше не нужен. У меня есть зажигалка. — он показал свою обновку отцу с гордостью, а тот одобрительно кивнул:

— Крутая! Можем вставить кристалл туда.

— Ага!

— А ты мужик! — похвалил отец сына и гордо ухмыльнулся, — Весь в отца.

 

Глава 3

Вдохновило: Phats and Small-Baby I can't sleep tonight.

Отдав Селену на несколько дней родителям, Алиса с тяжестью села за стол. Слуги выставили перед ней приборы и посуду, наполнили кружку горячим свежим чаем и пожелали приятного ужина, но Герцогиня вместо привычной ответной вежливости спросила:

— Чёрный чай с васильком?

— Да, Леди, — улыбнулся новый член «Омеги», который состоял в личной охране Герцогини.

— Святые угодники… Дэн! — Алиса позвала Рида, который временно её охранял, возглавляя «Омегу» на период отсутствия Дрейка и Риордана, — Дэнни, уволь меня от лишних слов.

И он всё понял без объяснений. Мужчина тридцати лет повернулся к кухарке, блеснул глазами сурово и отвёл новичка чуть в сторону, беря под локоть:

— Зелёный чай. С лимоном, без сахара и молока. Можно с жасмином. Не запомнишь — поручи слугам, но всякую дрянь ей не приноси, понял?

Через пару минут чай заменили, но Алиса без энтузиазма ковыряла вилкой в тарелке. Дэн наблюдал за этим внимательно и с холодом, но потом не выдержал и сел рядом:

— Тебе надо есть.

— Я не хочу.

— Надо.

— Кому надо? — она подняла безразличные глаза на стражника, не требуя ответ, — Дэн, где мой Арти?

Он задумчиво прищурился и спокойно ответил:

— На рудниках.

— Ты его видел?

— Да.

— Что он говорит? Когда приедет ко мне?

— Он не может точно сказать, ведь его жена сильно болеет.

— Я вылечу её, только пусть приедет. Привезите Кэт в Мордвин, дайте ей лучшее, я буду нянчится с Изабель, но пусть Артемис будет здесь!

— Ты даже не даёшь мне шанса, Али. — начал он спокойно, — Артемис не может быть с тобой, как раньше, он — Граф Риндоу-Дер, страж юга, у него семья, в конце-то концов!

— Я всё понимаю, но почему он не может встречаться со мной хоть раз в две недели? Я сама перемещусь, отниму у него всего час, разве я многого прошу?

— Может я чем-то могу тебе помочь?

Она виновато качнула головой:

— Прости, Дэн. Коней на переправе не меняют — так говорят. Арти — больше, чем мой генерал, ты же понимаешь.

— Понимаю, — кивнул он, — Никто никогда тебе его не заменит, но это невозможно, Алиса. — коротко ответил он, но тут же споткнулся о тяжёлый взгляд серых ясных глаз, — Некоторые обстоятельства не позволяют контакт…

— Ага, — ледяным голосом перебила Алиса, — А вот и «обстоятельства», которых я так долго ждала. — она на секунду замолчала и приняла свою знаменитую царственную позу, означающую недоброе, — Напомни мне условия твоей службы, мой бесценный Дэн Рид. Да-да, те самые, которые мы проговаривали почти шесть лет назад, когда я не хотела тебя к себе принимать, но ты с упорством маньяка меня преследовал.

Он чуть опустил голову и сразу же стал покорнее:

— Я на вечном испытательном сроке в «Омеге».

— Потому что?

— Потому что чуть не просрал беременную Матильду с Франческо, и потому что сливал тебя мужу. Али, но я ведь исправился!

Но она игнорировала его виноватый взгляд, холодно смотря на него, как делала часто.

— Твоё задание, Дэн?

— Моим заданием является координация отряда за отсутствием Риордана и Дрейка…

— …В тестовом режиме! — прибавила она, а она продолжил цитатой её же производства:

— …В режиме «только-попробуй-ошибиться-и-получишь-пинка-под-зад»? — он робко улыбнулся и взглянул на неё очень мило, отчего она чуть смягчилась, — Почему я не могу заняться твоей охраной, Али? Герцог доверяет мне больше, чем этим сопливым новичкам, что ты набрала.

— Видимо до тебя не доходит суть твоего задания. Я — твой закон и твой единственный командир, поэтому потрудись слушать только мои приказы, игнорируя моего мужа. Да, это не самая простая задача, но на кону твоя служба в одном из двух самых престижных спец-отрядов Сакраля. Достаточная мотивация?

— Безусловно.

— Дэнни, ты сам сделал этот выбор. Напоминаю: ты сам попросился назад в Мордвин из Моро, хоть и обжился там.

— Не сиделось мне… — улыбнулся он, — Там скучно.

Алиса прикусила губу, чтобы не заводить тему о трагической гибели Элизабет во время родов. Герцогиня хотела помочь беременности, но что-то пошло не так, а что — она так и не поняла. Хотела извиниться, но не знала, что сказать. Чувство вины давило, только что-то необъяснимое мешало.

— Тогда с моей стороны обещаю тебе защиту от Герцога. — продолжила она формальным тоном, — Бояться его надо — это здоровый инстинкт самосохранения, но в приоритете всегда буду я. Ясно?

Он замолчал буквально на секунду, и с чувством прошептал:

— Я буду беречь тебя и блюсти твои интересы, несмотря ни на что. И именно поэтому, я настаиваю, чтобы ты поела…

Она перебила его звонкую речь суровым голосом, а носик её чуть сморщился от патоки формулировок:

— Давай иначе: если не можешь привести Артемиса ты, то смогу я, потому что у меня мотивации выше крыши. Я сегодня же отправлюсь к Риордану, а ты останешься в замке.

— Ты хотела сегодня зарядить кристаллы, — напомнил Генри с мягкой улыбкой, отчего Алиса поникла, — Я ведь не желаю тебе зла, просто забочусь.

Она безмолвно отстранилась, глядя в пустоту с обречённостью, ведь не могла пойти наперекор задачам, которые стояли во главе. А самое важное было в том, чтобы зарядить как можно больше кристаллов, которые она оставит после себя, ведь никто кроме неё это сделать не мог, а вариант перерождения пятой стихии вновь был очень призрачным и мог свершиться через сто, двести, а может и тысячу лет.

— Нельзя оставлять Мордвин без защиты, — проговорила мысль вслух Алиса и обречённо отпила горячий чай, — Кто-то выпускает Некромантию, мы вновь под угрозой.

— Поэтому тебе нужно позаботиться о замке, пока Герцога здесь нет.

Алиса зло прищурилась и посмотрела на своего подчинённого:

— Мне нужен его график.

— А ему нужен твой.

— Нет, я составлю его после того, как получу от него бумаги.

— Али, ну к чему это?

— К чему? К тому, что он исправит мои планы, забрав себе всё, что хочу посетить я.

— Он вычеркнет лишь горячие точки.

Убийственно глядя на Дэна, Алиса дождалась его смирения и послушания, объясняя свой гнев:

— Я не сахарная. Я была в горячих точках. В таких горячих, что в аду на сковороде прохладней! Уж поверь, я справлюсь, да и Архимагу нужно выпускать энергию периодически на неугодных, иначе есть риск сорваться на близких. Хочешь ты этого или нет, я поеду в Облион, и мне нужно побывать на руинах Арчера.

— Но зачем это?

— Там я найду след.

— Герцог выставил в обоих местах охрану.

— Ой боюсь-боюсь! — звонко рассмеялась она, — Брось! Я прорвусь даже через врата рая с чёртом за руку без всяких препятствий.

— Не сомневаюсь! — Рид коварно захихикал и начал резать острым ножом фрукты, которые клал на тарелку Герцогини, — Только сначала поешь. Пока тарелка не опустеет, я тебя не выпущу.

— Так велел Герцог? — ехидно спросила она, явно не желая выполнять приказы мужа.

— Нет, — спокойно ответил Дэн, — Просто я буду спать чуть спокойней, если буду знать, что ты не грохнешься в голодный обморок, когда будешь блуждать ночью по замку как зомби. Твоя охрана тебя сливает, Али… — он снова коварно улыбнулся и подмигнул ей.

Внезапно щёки Алисы налились багрянцем, и она опустила смущённые глаза, вызывая новую улыбку Дэна.

— Не следи за мной ночью. Это приказ. — приказ прозвучал не в обычном тоне, а в робости и неловкости, а потом Алиса неуверенно взяла дольку яблока и надкусила без аппетита, будто сама выполняла чью-то навязчивую волю.

А он наблюдал, как Алиса ест внимательно и, удостоверившись, что она немного перекусила, проводил до спальни.

По пути к себе в комнату, Алиса периодически оборачивалась, глядя в своё отражение в стёклах окон с тревогой, что не укрылось он внимательных глаз телохранителя:

— Завтра я сменю Генри Войта, — предупредил её он, — С вашего позволения, моя Герцогиня, — деликатно начал он, — Генри слишком невнимателен к твоему здоровью.

— Форменный кошмар! — выругалась Алиса, — У меня шикарное здоровье Архимага, Дэн! Не говори глупостей.

— Ну-ну. В любом случае, моя Леди, завтра я снова буду вас раздражать! — сказал он, не поднимая взгляд и поклонился очень низко, — И смиренно заботиться о вашей безопасности. И даже не пререкайся, Алиса, ты от меня не отвяжешься. Ты опять слетаешь с катушек, я ведь знаю тебя, но подстраховать первую Леди Сакраля — моя святая обязанность.

— Посмотрим, — сухо ответила Алиса, — Сегодня ведь бал, посмотрим, как ты заговоришь с похмелья!

— Спиртных напитков не употребляю.

— С каких пор? — хихикнула она, вспоминая, как растаскивала свою пьяную «Омегу» по кроватям тайком, чтобы избавить их от гнева мужа.

— С той самой пьянки. Дрейк вечно занят с Корфом, Риордан теперь титулованный засранец, ты… — он хмыкнул, — Пить с Архимагами дело неблагодарное, поэтому компании нет, как нет и искушения.

— Семью заведи, чтоб не скучно было. — грустно сказала она, снова укусив губу.

— Я — волк-одиночка.

Не в словах, а в интонации, Алиса вдруг словила странную нотку — он будто и не тосковал по семье.

— Тогда найди себе занятие, Дэн. Я не собираюсь подвязывать на тебя свою охрану, на это даже не надейся. Ты выше чином, талантлив, и заниматься моей безопасностью тебе не по статусу.

— Я подумаю, чем себя занять, — снисходительно улыбнулся он в ответ и подал ей руку, чтобы помочь ей встать, но она этот жест проигнорировала и пошла готовиться к приёму.

На балу в честь дня рождения Эндрю, она вежливо улыбалась гостям и принимала поздравление, поглядывая на часы, ведь Винсент опаздывал, что было для него несвойственным. Эндрю прибыл на ортоптере вместе с «Альфой», охраняемый Микой Тагри, но мужа не было.

— Будут указания? — прошептал Дэн совсем рядом и подал Алисе бокал с соком, буквально читая её жажду.

— Спасибо, Дэнни. — улыбнулась она благодарно, — Где семья Риордан?

— Их не будет.

— Никого?

— Никого. Кэт больна, а Артемис занят.

— Настолько, что игнорирует наш семейный праздник?

— Блэквелл тоже…

— Заткнись! — жёстко перебила она, — Он приедет. Он не пропустит день рождения сына. Он обязательно будет!

Мать Алисы отвела сонного Эндрю в спальню, Герцогиня тоже порядком устала, но Герцога по-прежнему не было. И, наконец, он появился, стремительно проследовав к жене, протягивая ей руку без лишних церемоний и слов. Он не извинился за опоздание, не объяснил почему задержался и вёл себя так, будто ничего не произошло. Его сорочка оказалась расстёгнута на две пуговицы, а жилетка выглядела безупречна, но не была парадной, а ведь Винсент к традициям и приёмам относился строго. Немного взъерошенные волосы топорщились в разные стороны с особым шармом, что Алиса безумно любила, но во всём виде мужа она видела пренебрежение и что-то ещё…

— Пахнет выпечкой. — жёстко отметила она, встав в позицию для танца. Он держал её на дистанции, но одной рукой держал за спину, второй сжимал холодную ладонь супруги. Всё это было до предела официально, но фраза Алисы выбила его из колеи буквально на долю секунды, ведь она явно подразумевала необычную выпечку, а ту, что пекла в домене Окс Викариэн Тибэн.

— Забежал купить детям пирожных.

— Удачно? — ледяным тоном поинтересовалась Алиса, а по её телу пробежал лёгкий ток, разя мужа не сильно, но, безусловно, намеренно.

— Хочешь поговорить?

— Ни малейшего желания.

Они танцевали так, будто были чужими людьми, но безукоризненно следовали правилам столицы, в самом конце бездушного танца Блэквелл подтянул Алису резко на себя и с чувством схватил её, прижав ближе, чем следовало по этикету. Он замер в дюйме от её лица и посмотрел с хитринкой в её безразличные глаза, выжидая реакцию, но Алиса лишь оттолкнула его и пошла прочь. Винсент задумчиво потёр щетину и не последовал за женой.

А Алиса, кипя злостью, шла к себе в спальню.

Раздевшись, она приняла душ, почитала книгу, заплела волосы в косу и начала заряжать новый чистейший кристалл, который присылали ей с рудников всего Сакраля. Уже многим позже она легла в постель:

— Спокойной ночи, Винсент. — прошептала она как всегда, хотя рядом никого не было, — Я люблю тебя.

Не прошло и трёх часов, как она в тревоге вскочила с постели и начала метаться по комнате. Она не могла быть одна, не хотела снова столкнуться с чернотой магии в одиночку, но больше она боялась поддаться искушению воспользоваться этой чернотой. Все эти аргументы помогли ей перебороть гордыню и написать всего четыре слова человеку, с которым чувствовала себя в безопасности:

«Я чувствую Её. Сейчас!»

Но ответа не было. Накинув халат, Алиса побрела по замку вновь, пытаясь чётче почувствовать движение магии, но что-то мешало. Понимая, что в замке слишком много её энергии, которую она спрятала в кристаллах, она выругалась, спуская тумблер контроля, наполняя глаза чернотой.

Алиса ходила бесцельно больше получаса, но не понимала откуда идёт тонкий аромат грязи. Наконец, она забралась на южную башню, вышла на балкон и посмотрела по сторонам вдаль. Промокнув до нитки от затяжного дождя, поливавшего земли столицы с тех пор, как Герцог оставил свои земли, в её чёрных глазах отразился разряд молнии, сотрясающий небо, и внезапно чернота начала сменяться белизной. В абсолютно белых глазах бушевали какие-то энергетические процессы, вызывая улыбку Герцогини, но спустя несколько секунд её вдруг скрутило рвотный позыв.

Она резко прервала занятие, взявшись за голову, и кривой походкой побрела обратно в спальню, роняя капли воды с одежды и мокрых волос. Едва дойдя до коридора, она с тревогой посмотрела на двери их с мужем спальни, которая была в самом конце коридора, до неё оставалось меньше минуты, но то было слишком далеко.

«Просто я буду спать чуть спокойней, если буду знать, что вы не упадёте в голодный обморок, когда будете блуждать ночью по замку как зомби» вспоминал она недавние слова Дэна и улыбнулась трагичности предположения мужчины, и с этой мыслью упала на пол без сознания.

 

Глава 4

Вдохновило: Beyonce — Crazy In Love.

Дэн услышал шум и побежал быстрее. Алиса лежала ровно на полпути к своей комнате на полу, была вся мокрая, но худшее в её виде было то, что из её уха текла капля густой черноты.

Мужчина взволнованно подбежал к Герцогине, но в тот же миг откуда ни возьмись появился Генри Войт, который должен был охранять её этой ночью.

— Ты где был? Почему она здесь одна? — рыкнул Рид, — ГДЕ-ТЫ-МАТЬ-ТВОЮ-БЫЛ!?

— Я на секунду, буквально на секунду вышел!

Рид с суровым выражением лица с лёгкостью взял Алису на руки. Ногой он открыл дверь и занёс девушку в спальню, положив её на расправленную кровать. Он убрал волосы с её лица и буквально на секунду замер, всматриваясь в её лицо задумчиво. Он втянул ноздрями запах грозы и нахмурился, а Генри стоял за спиной и ждал команды.

— Я за асклепами. — пробурчал Рид, едва отрывая взгляд от Алисы, а потом потряс головой, словно стряхивая наваждение, — Так она не очнётся.

— Не очнётся?

— Так просто, я имел ввиду, — пояснил он и попятился к выходу.

Дверь закрылась и Генри, стоявший до этого истуканом, бессознательно сделал несколько шагов к Герцогине. Потом ещё шаг, и ещё, и вот он уже сидел на краю постели, хотя это было пренебрежением всех правил.

Халат Алисы держался на одном лишь тонком пояске, скрывая точёное подтянутое тело. На ней вряд ли было бельё, что стало очевидно, судя по соблазнительной картине бюста, которую покрывал изысканный шёлк. Проведя осторожно по её плечу, Генри, объясняя свои действия заботой, поправил тонкую ткань, сползшую ниже положенного, и спустя буквально секунду обратил свой взгляд туда, где ткань упала с округлой груди ниже дозволенного. Телохранитель неотрывно смотрел на голую правую грудь Алисы Блэквелл, которая заворожила его своим призывным видом.

Уже совсем не стесняясь своей похоти, Генри жадно осмотрел тело Герцогини сверху вниз, останавливаясь на чуть раздвинутых ногах.

Тёплые гольфы цвета белой шерсти были приспущены и все в одной картине будто кричало о непристойном телохранителю, который сидел не отводя глаз от своего соблазна. Его неуверенная рука скользнула к краю ткани, покрывающей бедро, но из наваждения Генри вывел ледяной тон:

— Даже не вздумай!

Он резко встал и обернулся на звук хриплого голоса, источником которого был Герцог собственной персоной, сканирующий тяжёлым взглядом телохранителя.

— Лорд Блэквелл… — начал невнятицу Генри Войт, но не договорил, потому что в руке Герцога загорелся шар полыхающего огня.

— У тебя стоит, — совсем неделикатно заметил Блэквелл, — На мою жену. И ты едва её не полапал на моей кровати в моей спальне в моём доме в моём городе моей страны моего мира.

— Я не хотел.

— Да ну?

— Хотел… — исправился Генри, — Но не сознательно!

— Если это должно было как-то повлиять на меня, то вот тебе новость: не повлияло. Какого чёрта ты вообще здесь забыл!?

— Она лежала в коридоре без сознания.

— А почему она вообще в коридор вышла без чьего-то ведома? Твоя смена?

— Я… — замямлил он, но Блэквелл его гневно оборвал:

— Иди к дьяволу, пока жив. ПРОЧЬ! — крикнул он, отчего Генри поспешил удалиться.

Винсент унял гнев, налил выпивки и вышел на балкон покурить. Через несколько минут он вернулся уже спокойный и решился подойти к жене, которая всё ещё была без сознания. Он вытер черноту с её уха и, как завороженный, скользил взглядом по её телу. Ощущая волну крови, сменившую место дислокации в его организме, он с коварной улыбкой отогнул край халата Алисы, чтобы убедится, что на её теле больше ничего нет.

— У него не было шансов, — проурчал он себе под нос и облизнулся, не позволяя притронуться к оголённой плоти, — Алиса, очнись.

Приказ сработал как всегда моментально и грудь Герцогини поднялась, набирая воздух, а ресницы дрогнули, но она будто дремала.

— Это ты зря… — улыбнулся муж и взял со своей подушки перо, которым провёл по лицу жены, томительно перемещаясь к её шее и груди.

Он замер на оголённом соске и начал водить по нему с пристрастием, наблюдая, как он начал зазывно торчать, возбуждаясь. Губы Алисы приоткрылись в шумном дыхании, девушка прогнула спину, демонстрируя сексуальные изгибы стройного тела, реакции которого Блэквелл читал без труда, и сейчас он точно знал: Алиса возбуждена.

Спустя несколько секунд она приоткрыла мутные глаза сквозь трепет кукольных ресниц и долго смотрела на мужа со спокойным взглядом, разглядывая его словно впервые.

— Ты вся мокрая, — он осторожно провёл по волосам жены и пропустил через неё тепло, высушивая влагу, — Гуляешь под дождём без белья?

— Ты проверил? — спокойно спросила она и уткнулась щекой в его ладонь, — Это попахивает изнасилованием.

— Проверил и не я один, — став резко суровым, завёл деликатную тему Винсент, — Первым пытался твой истукан Генри Войт. Смени охрану, Алиса, я не потерплю этого беспредела.

— ОН ЧТО!? — в ужасе округлила глаза она и привстала на локтях, но Герцог властно надавил на её грудную клетку, опрокидывая жену на подушку:

— Лежи, — сказал он со сталью в голосе, а ладонь переместилась с ключиц к лобку, — Ты всё ещё мокрая… — сказал он и коснулся пальцами промежности девушки, а она не совсем целомудренно, инстинктивно чуть раздвинула ноги, отчего ощутила укол совести и тут же залилась румянцем, отводя глаза в сторону, — Генри чуть тебя не трахнул, — спокойно заметил Блэквелл, лаская чувствительный бугорок между ног жены, отчего она прогибалась в удовольствии, но на лице отражался стыд и сомнения, — Надо же, как это, оказывается, просто!

Он уверенно двигал рукой, но тем не менее был нежен, касаясь самой чувствительной зоны на теле Алисы. Он знал, как доставить ей удовольствие, прекрасно понимал, что она любит, не ускорял движений по уже совсем мокрой от желания плоти, а она громко простонала, сквозь сжатые зубы:

— Перестань…

— Хочешь, чтобы это делал Войт?

— Винсент, прекрати! — громче сказала она, смыкая ноги, блокируя движения властной руки, но тело хотело большего. Алиса умела себя контролировать, но единственность брешью в её доспехах всегда был лишь её муж и повелитель, который в эти секунды не хотел останавливаться и не терпел протестов.

— Ноги раздвинь, — рыкнул он, глядя со злостью, — Я сказал: раздвинь ноги, Алиса! Раз уж ты пренебрегла свободой, изволь принять это как мой приказ: раздвинь свои чёртовы ноги!

И она раздвинула, пристально глядя на мужа глазами, полными скорби. Он без церемоний расстегнул штаны, сел на колени, чуть склонившись над женой, оголил свой рельефный член и вставил в её лоно, прикрывая от удовольствия глаза, полные агрессивного блеска. Он качал бёдрами, двигаясь не быстро, но нежен вовсе не был. Это было грубо, властно и без вопросов.

Алиса молчала, отведя взгляд в сторону. Винсент искал её глаза, пытаясь прочитать её, но она закрыла лицо ладонями, шумно вздыхая — это было единственная её активность в этом странном половом акте, который закончился быстро.

Когда Винсент отдышался, то тут же ослабил хватку и освободил жену из своего плена, взял на руки и положил под одеяло.

— Ты… — начала Алиса обречённо, — Уходишь…?

— Да.

— Но…

— Просто секс. Мне надо было тебя трахнуть, что я и сделал.

— Винсент, не надо! Пожалуйста…

— Не унижайся, — он сел на край кровати и посмотрел на жену серьезно, — Мне неловко, что так тебя отымел. Прости за то, что… нельзя с тобой так.

— Делай со мной всё, что хочешь, но делай это со мной, — прошептала она, — Не надо с кем-то другим… хочешь быть нежным, хочешь жёстким — просто будь.

— Ты достойна большего.

— Куда ты уходишь? — спросила она осторожно, но в ответ получила лишь какое-то нагнетающее молчание. Она зло прищурилась и сказала, — Винсент, ты знаешь, что будет, если ты мне изменишь?

— Догадываюсь.

— Ты больше никогда ко мне не прикоснёшься. Я уйду, не так, что ты сможешь меня вернуть, а навсегда, плотину сорвёт безвозвратно. Ты понимаешь о чём я?

— Не шантажируй меня.

— Я не шантажирую, а констатирую факт. Ты ведь не хочешь этого?

— Конечно нет, — бесстрастно произнёс он, сидя недвижно некоторое время, — Я кончил в тебя… — виновато сказал он, поцеловав её в лоб, — Но наверно ничего страшного не будет, у тебя же на днях должны быть месячные.

— Считаешь мой график?

— Немного сбился, но, судя по груди, у тебя со дня на день.

— Жаль тебя расстраивать, — замерла она и снова отвела взгляд, смотря в окно с тяжестью.

Он тоже замер, лишь медленно обращая на жену осторожный взгляд, который менялся, становясь непроницаемым.

— Что? — переспросил он сипло.

— Не будет у меня месячных.

— Ты…

Она кивнула и закрыла глаза:

— Не знаю, как так вышло, я не специально…

— Ты об этом хотела поговорить на годовщину?

— Думала, что это будет подарком для нас обоих, но выходит… что я ошибалась. Всё снова так не вовремя, но я… не могу от него избавиться, если ты вдруг хочешь это предложить.

— С чего ты взяла, что я попрошу тебя об этом? — спокойно заговорил Винсент, потирая щетину задумчиво, — Это ведь наш ребёнок: твой и мой.

И тогда Алиса повернулась к нему, смотря бирюзово-серыми глазами, которые окружал покрасневший белок, по щекам бежали крупные слёзы, а вид был сдержанный, но жалостливый:

— Моя метка исчезла, — всхлипнув, сказала она, — Ты забрал у меня тепло. Без твоего тепла я умираю, ты же знаешь. Зачем ты так? Что во мне не так? Надоела?

— Лис…

— Винсент, да что, чёрт-подери происходит!? — громче сказала она, — Я с того света вернулась, потому что ты просил. Ради нас, только ради того, что существует между нами! Тебе больше это не нужно, ты отказался от меня. Твоей любви хватило на пять лет!

— Это не правда! — возразил он, но не стал продолжать, лишь приблизился к её лицу и поцеловал, а потом убрал слёзы с её лица, — Всё не так, как тебе кажется.

— Я тебе больше не нужна? Ты влюбился в другую? — её лицо исказила жалобная гримаса, а слёзы встали в больших глазах, — Ты же знаешь, что нужно сделать, чтобы от меня избавиться, знаешь! Только сделай это быстро, не заставляй меня сходить с ума, не обрекай на муки!

— Алиса, прекрати! Даже думать не смей!

— А ЧТО МНЕ ДУМАТЬ!? — крикнула она и гром вторил её словам раскатами. Заметив это, Алиса убавила тон, говоря очень тихо, — Моя метка исчезла, Винсент. Что мне ещё думать? Ты живёшь не со мной… я ведь не знаю где ты ночуешь. И от тебя пахнет этими чёртовыми пирогами!

— Ты всегда мне верила, поверь и сейчас: я не изменяю тебе. Но тебе придётся привыкнуть…

— Не хочу это слышать, — оборвала его она и отвернулась, ложась на бок, — Будь добр, забери Эндрю к себе на несколько дней.

— Я не хочу, чтобы ты оставалась одна.

— Как раз этого ты и хочешь. Определись что со мной делать и не затягивай, если не хочешь, чтобы всё вышло из-под твоего контроля. Мой тебе совет: впредь не бери себе в жёны Архимагов.

— Лис, прекрати, я не собираюсь искать себе жену, у меня есть ты!

Но она не слушала:

— С вашего позволения, Милорд, я посплю.

— Доброй ночи, Лис, — он поцеловал её в макушку и пробрался ладонью к её животу, — Береги его.

Вопреки ожиданиям Алисы он вышел через дверь, плотно закрыл её за собой и устремился к постовому, стерегущему покои Герцогини:

— У меня хороший слух, — буркнул Блэквелл, — Я знаю, что ты подслушивал.

— Ничего подобного, — отнекивался Рид, — Я старался заснуть.

— Очевидно, что не вышло. Ты слышал нашу маленькую брачную прелюдию, верно?

— Слышал.

— Не рассчитывай повторить.

— С чего… — глаза Дэна будто полезли из орбит от удивления, — Повторить? Нет… я и Али — это глупо!

— Да ну? — зло хмыкнул Блэквелл и проницательно посмотрел на подчинённого, — Хоть она и поставила на твоих мыслях блок, что было чрезвычайной тупостью, я вижу тебя насквозь. Подотри слюни и моли всех святых о том, чтобы не попасться мне под ноги, — он приблизился к Риду совсем близко с гневным оскалом произнося напоследок, — Я убью тебя и Войта. Как только она отвернётся… убью.

С этими словами он удалился, обходя свой родной дом.

 

Глава 5

Вдохновило: Alanis Morissette — Uninvited, Florence And The Machine — Breath Of Life.

С той ночи Блэквеллы менялись, следуя наконец-то утверждённым графикам и совсем не пересекаясь. Алиса в составе своей обновлённой «Омеги» следовала, согласно маршруту, и после боя уединилась в покоях, которые предоставил ей городок бывшей территории Ксенопореи.

— Можно? — послышался голос из-за двери и тихий стук, — Я с новостями.

— Дэн, — холодно приветствовала Алиса, разрешая войти, — Я кажется тебе сказала, что не нуждаюсь больше в твоих услугах.

— Я так и не понял в чём я провинился.

— Это не имеет значения.

— После шести лет службы, я рассчитывал получить хотя бы объяснение. Ты не думаешь, что меня ложно обвинили?

— Ну вообще-то подозревать Герцога во лжи — это так себе основание для примирения, — скептически прищурилась она и скрестила руки на груди, — Я дам тебе хорошую рекомендацию, но лично работать с тобой не стану.

Но он не спешил продолжать разговор, зная, что одно неверное слово и его тут же выставят, а Алиса подошла ближе и посмотрела снизу-вверх на него, но Дэну показалось, что Алиса будто бы смотрит на него с вершины очень высокой горы, ведь в её взгляде всегда было что-то непостижимое, отчего он робел. Алиса осторожно, не отвод глаз от него, дотронулась до его предплечья, где чуть ниже локтя стояла маленькая метка. Очертания лисы были едва различимыми, но сигил был очень изящным и совсем крохотным. Алиса скользнула пальцем к этой метке осторожным движением, а у Дэна пошли мурашки по коже. Он отвёл смущённый взгляд и посмотрел на её ладонь на своей руке, а она тихо заговорила:

— Знаешь почему я её поставила?

— Чтобы защитить мои мысли от твоего мужа?

— Нет. — покачала она головой, — Потому что я не хочу знать, что ты думаешь. А ещё я хочу доверять своим людям, не прибегая к чтению мыслей. Знаешь ли, этот дар отвратительный… перестаёшь верить людям, ведь у них есть свойство думать об ужасных вещах. — она говорила спокойно и вкрадчиво, ловя реакции Дэна, — Но мне не нужна телепатия, чтобы видеть твоё увлечение мной. — они оба замолчали: она сверлила его взглядом, а он не смел оправдываться, — Это пройдёт, просто потерпи и переживи это достойно. А пока… твоих мыслей я знать не хочу, и не хочу видеть тебя.

Она резко отошла, подходя к трельяжу и смотря в зеркало со скепсисом.

— А если… не пройдёт? — робко спросил он.

— Пройдёт. — холодно бросила она, — Есть увлечения, а есть чувство. Увлечений, как ты понял по множественному числу, может быть очень много, но чувство, а я про самое настоящее, оно всего одно. — она чуть повернула голову к собеседнику и бесстрастно произнесла, — Что во фразе «не хочу тебя видеть» показалось тебе неясным?

— Это нечестно, Алиса. Я служил тебе столько лет, как проклятый впрягался во все твои бредовые затеи, днями на пролёт выслеживал любых бедолаг, которых ты сочла «странными» без всяких аргументов. Два года копался в Моро, выуживая информацию, которую ты и так знала, лишь бы отвлечь Вон Райна от тебя. Следовал за тобой беспрекословно, ни разу не возразил, а ты гонишь меня вот таким образом.

— Ты помнишь, как попал ко мне? — спокойно спросила она, — Тебя Винсент впихнул. Очень настойчиво.

— И что?

— А то, что в своём письме он однозначно снял свою протекцию, Дэнни. У меня больше нет причин удерживать тебя рядом, но это не значит, что я не найду тебе применение. Не волнуйся, я подберу тебя интересную работу с достойной оплатой. Тем более, как я вижу, ты и сам был не рад работать на меня «как проклятый», — она кивнула с бесстрастным видом, смотря на него в отражение зеркала.

— Алиса, ну почему? Я старался… как же, дьявол меня за ногу, я старался!

— Ради моей похвалы, — резюмировала она с грустью, — Потому что влюбился. Мне это и мешает, Дэнни. Испытание Квинтэссенцией ты не прошёл, поэтому тебе в Мордвине не место.

— Ты гонишь меня за сдержанную влюблённость после стольких лет, а Генри Войту списываешь всё, просто отправляя в Мерлокс, хотя он чуть тебя не залапал! — вспылил он, — И это справедливость?

— Я не претендую на справедливость, это не моя прерогатива. Дэн, — она тяжело вздохнула и повернулась к нему, — Ты думаешь, что это прихоть, но это не так. Ты умён и талантлив, но нам с тобой не по пути.

— Дай догадаюсь, дело в твоей магии? Якобы не все способны жить в облаке пятой стихии?

— Именно.

— И я как раз тот, кто на это не способен!

— В точку.

— А Риордан, Дрейк, Блэквелл, Войт и прочие способны!

— Войт не способен, поэтому будет разливать виски в таверне Мерлокса, — сурово ответила Алиса, — Что за ревность, Дэн? Ты без карьерного роста не останешься, не переживай.

— Риордан был в тебя влюблён, но ты его не гнала! Каждый второй мужик, который тебя видел, дрочил на тебя в туалете, да на тебя половина нашего отряда слюни пускала, чем я не угодил!?

Она опустила глаза и на миг заробела, а потом щёлкнула пальцами. Дэн отчётливо видел, что Алиса старается подобрать слова, но никак не могла, и это было странно.

— Я не знаю. Просто так я решила.

Это было жирной точкой в разговоре, но кровь Дэна кипела. Он не думал уходить и, нахмурившись, протянул Алисе бумаги в папке:

— Просто посмотри. И «так себе основание для перемирия» покажется уже нормальным основанием.

Это было не лучшим вступлением и означало лишь то, что новости не самые лучшие. Алиса развязала папку и села на стул у трельяжа, приступая к ознакомлению с бумагами. С каждой секундой её лицо приобретало каменный вид, но кожа выдавала бледный оттенок:

— Этого мало для того, чтобы делать выводы.

— Разве? Свидетельство трёх человек, следы пребывания и множество других фактов, сходящимися в одно целое.

— Он бы никогда так со мной не поступил, — безжизненно ответила Алиса, — Я всё понимаю: мужчине надоедает постоянство, но он бы сказал мне или бы сделал всё так, чтобы никто не узнал. Он в этом мастер.

— «Надоедает постоянство»!? — возмутился мужчина, — Ты понимаешь о чём говоришь? Речь ведь не о какой-то глупой пустышке с отвислой задницей, а о тебе! О тебе, Алиса! — повторил он с чувством, вкладывая всё восхищение и возмущение, — Разве Герцог, при всём моём к нему уважении, не должен дорожить тобой, как лучшей из женщин, что когда-либо… — его речь прервалась, ведь он видел, что Алиса сидит спокойно и слушает в пол уха, а потом сделал шаг к ней и заговорил уже тише, — Ты касаешься засохшего дерева, и оно оживает, заставляешь безнадёжно-больных цепляться за жизнь, воодушевляешь своих подданных, об этом все знают. Ты подарила Сакралю наследников, на которых никто не рассчитывал, я не говорю уже о вкладе в окончание войну и преодолении магического кризиса, в то, сколько ты сделала бескорыстно для каждого.

— Дэнни, уймись. — монотонно оборвала его Герцогиня, глядя в одну точку, — Ты очень преувеличиваешь, говоря обо мне, ведь на пути я совершила много ошибок и мои методы… это не важно, — она устало потёрла виски, прикрыв глаза, — Я хочу, чтобы ты ушёл, забрав все свои «доказательства». Я не верю всему этому.

— И почему?

— Потому что легко очернить чьё-то имя, особенно если это человек публичный, как Герцог, но для близких людей недостаточно чьей-то клеветы, пусть даже мы обзовём это «свидетельством».

— Из замка вчера он снова отправился туда…

Внезапно многочисленные предметы полетели с трельяжа от гнева Алиса, которая схватилась за голову и снова закрыла глаза, пытаясь совладать с собой:

— Оставь меня. — холодно приказала она, — ПРОЧЬ! В последний раз повторяю!

Он вышел, как и было велено, а Алиса скинула одежду и пошла в набранную ванную. Она встала у зеркала и посмотрела на место, где когда-то была метка Вечности, но её уже несколько дней не было. В доносе было написано, что её муж поселился в поместье близ Варэй вместе с молодой любовницей, а несколько свидетелей утверждали, что каждую ночь оттуда доносятся не самые пристойные звуки.

Алиса не хотела верить, но не могла сопротивляться плохим мыслям. Её раздирали изнутри боль и обида, а для Архимага это было не лучшим сочетанием. Магия вырывалась изнутри, пока не очернила её глаза. Боль раздирала изнутри вместе с отравляющей магией, она громко дышала, пытаясь наладить контроль, но это давалось крайне сложно.

— Нельзя… — шептала она себе под нос, сквозь сбитое дыхание, — Соберись! Немедленно соберись, размазня!

И снова ничего не вышло. Упёршись руками в стену, Алиса смотрела перед собой на ракушки, украшающие эту самую стену, невидящим агрессивным взглядом чёрных глаз. Дышать стало нечем, а она всё хватала воздух, срываясь на хрип, а потом ударила ладонью по месту, где обычно красовался сигил в форме крыла. Обычно это помогло бы наладить контроль, но знака на месте не было, как не было и тепла, напоминающего ей о том, ради чего она каждый день борется с магией.

— Надоела, — сорвалось с её губ, — Приелась! Раньше надо было думать, когда клеймил всеми возможными знаками, раздавал титулы и брюхатил. Пеняй на себя, Винсент Блэквелл. — сказала она сквозь зубы, зловеще прищурившись.

Герцогиня подошла к полной ванне воды, наклонилась над водой очень низко и коснулась пальцем, проверяя температуру. С уст девушки слетело несколько беглых неразборчивых слов, заклинающих воду, от которой тут же пошёл пар. Медленно забираясь в ванную, Алиса обречённо держалась за живот, прекрасно понимая, что провоцирует выкидыш. Погружаясь в горячую воду, её кожа краснела, дыхание сбивалось. В глазах была холодная решимость, а в душе боль, но вдруг она остановилась.

— Не сходится. — решительно сказала она, наморщив свой маленький носик — так она делала всякий раз, почуяв фальшь.

Резко встав из воды, она стопой потянула за цепочку, открывая слив, и вода начала уходить, образуя водоворот посреди ванной. Приняв прохладный душ, Алиса решительно одела боевую форму и заплела волосы.

Через пару минут она была уже в поместье на самом юге, где в постели хозяйской спальни лежала Катрина Риордан, на лбу которой лежал холодный компресс. Алиса тихо зашла в комнату и села рядом с Катриной, заботливо поправляя её одеяло:

— Привет, — улыбнулась она больной Катрине и взяла в руку прохладное полотенце со лба, — Какая эффективная и современная в Сакрале медицина, с ума сойти. Ну как, помогает?

— Едва ли, — очень тяжело ответила девушка, — Чувствую себя… не комильфо.

— Выглядишь так же! — хитро улыбнулась Алиса, — Кто за тобой следит? Где Маура, я же её выслала сюда?

— Я дала ей отдохнуть, — слабо ответила Кэт и попыталась улыбнуться, но ничего не выходило, — Не знала, что ты приедешь! Арти ничего не говорил.

— Он не знает, я спонтанно здесь оказалась, — Алиса осторожно убрала волосы девушки с плеч и вдруг нахмурилась, завидев сетку потемневших вен, — Что за хрень!?

— Где?

— На плече. Выпирающие тёмные вены, — Алиса отогнула пижаму Кэт и бесцеремонно начала ощупывать и рассматривать бледное тело больной, а потом спросила, — Где Изабель?

— С няней, — испуганно ответила Кэтрин, услышав имя дочери, — Алиса, что происходит?

— Они здесь, в поместье?

— Да, внизу.

— Где Артемис?

— В Облионе.

— В Облионе!? Давно?

— Недели две…

Серые глаза расширились и обычно сдержанное хитрое лицо властной Алисы стало вдруг по-детски наивным. Длинные ресницы моргнули спустя полминуты после безмолвного ступора, губы хотели было что-то прошептать, но слова застряли в горле, а брови сошлись на переносице в жалобной гримасе, выражающей полное опустошение и обиду, и она резко завертела головой, будто отрицая всё на свете. Забывая дышать, она закрыла глаза и сидела так всего несколько мгновений, но открыв их, ребёнок испарился бесследно, его заменила демонесса, настроенная решительно.

— Будет больно, — довольно тихо, но леденяще прозвучал её голос, — Терпи, выхода нет.

Из слегка подрагивающих рук Герцогини пошёл ток на плечи Катрины, отчего она задёргалась и закричала, но старалась терпеть, как и велела Алиса. Минута мучений от тока стоила больших сил, но обмякнув на своей постели, Катрина открыла глаза, увидев зависнувшую над своим лицом Герцогиню, которая чего-то ждала. А потом внутри Леди Риордан в самой груди, где-то в районе солнечного сплетения, будто забурлило что-то густое, отдающее в гортань немотой. Всё внутри сковало льдом, но ощущение было неоднозначное. Такой сигнал поступает из мозга, когда обжёгся о что-то неимоверно горячее, настолько, что организм не способен оценить это «горячо» по обычной шкале, ведь у человека ограниченный спектр восприятия. В любом случае внутренности будто онемели, а из самых глубин груди это ощущение катилось к горлу, будто от рвотного позыва, Катрина ничего не могла с этим поделать, подчиняясь лишь инстинкту, кричащему ей «избавься от этого», и она будто выдохнуло недуг прочь.

А Алиса ждала этого и с готовность вдохнула чёрное облачко загадочного неоднородного дыма, который клубился густыми завитками, но её лицо не исказилось так, как у Катрины — ей будто это даже понравилось.

Вытерев рот рукой, она коварно улыбнулась, вызывая у Катрины жуткий мороз по коже, а зачем Герцогиня задала монотонный вопрос:

— Полагаю, чувствуешь себя значительно лучше?

Быстро и уверенно Алиса обходила комнаты одну за другой, пробуждая слуг и стражу. Через десять минут все жители округи стояли в шеренгу перед Герцогиней, выслушивая приказы, а через час, Алиса вновь зашла в спальню Кэт, которую выхаживала Маура, и снова села рядом, выставляя перед собой ладонь, в которой лежало нечто:

— Откуда у вас эта ерунда? — очень спокойно спросила Алиса.

— Не видела этого, — прищурилась Кэт, — Кристалл? Какой-то отстойный, судя по осадку внутри.

— Рада, что ты не падка на дешевую ювелиру, но это больше, чем «отстойный кристалл» — это причина твоей несостоявшейся смерти.

— ЧТО!?

— Нашла её знаешь где? Была спрятана в шариковой ручке, которая лежала в твоём домашнем платье. Дотронулась бы до самого кристалла и тут же умерла бы, но в таком виде он может долго тебя убивать.

— Я носила его почти неделю на прогулке с Изабель… Господь Всемогущий!

— Ты мне вот что скажи: откуда ручка?

— Арти подарили…

— Зашибись. Тогда целью была не ты, но знай, что эта адова отрыжка всё поместье отравляет. Тебе попало больше всех, потому что у тебя был прямой контакт.

— Я поправлюсь?

— Ясен пень, — утвердительно кивнула Герцогиня и положила кристалл в медальон, — Выздоравливай, Кэтти. Я навещу тебя через пару дней, а пока пиши мне, ладно?

— У тебя всё хорошо? — почему-то виновато спросила Кэт.

— Не волнуйся обо мне, сейчас главное ты и Изабель.

И она исчезла, появившись в другом месте уже за полночь. Полная жёлтая луна освящала город на сваях, который расположился в устье реки. Влажность и сырость сквозила ото всюду, что было логично, учитывая особенность расположения города. Это место восхищало бы своей красотой, ведь пейзажи вокруг были потрясающими, не будь на самом городе отпечатка чёрной смерти, который остался тенью былого величия Некроманта.

Алиса появилась в воде прямо под сваями, на которых лежали доски дорожек, ведущих от здания к зданию. Двигаясь в воде очень тихо, она смотрела сквозь щели деревянных досок и отслеживала стражу со всех сторон. На её лице даже в темноте отражались мысли, в которых бушевало негодование от нелепости ситуации, в которую она попала.

Выйдя из воды в более или менее пустом месте, Алиса невольно улыбнулась, потому что именно этот закоулок и был её целью. Будучи самым безлюдным, он отпугивал людей и делал из адекватной охраны людей неуправляемых и нервных, стража не могла довести дежурство до конца и вела себя непредсказуемо, поэтому с некоторых пор это место не охраняли должным образом.

— А следовало бы…! — тихо проурчала Алиса себе под нос и сделала шаг к источнику воды, бьющему из каменной змеи, обвитой вокруг каменного дерева. Вся скульптура была не больше полуметра, но сильно привлекало внимание Герцогини, которая не спешила прильнуть губам к соблазнительной воде, вместо этого поморщила нос.

Ещё несколько минут внимательного созерцания, происходящего сменились уверенной походкой, ведущей вглубь городка, с целью контрольной проверки. Теперь она шла, пренебрегая вниманием охраны, которая не решалась её остановить, но остановить решился кое-кто другой:

— Али… — окликнул её Риордан, но Алиса проигнорировала его, даже не повернувшись в его сторону, — Алиса! Тебе нельзя здесь быть!

Она выставила ладонь в его сторону, обозначая нежелание слушать, но Артемис был настойчив и перехватил её за локоть.

— Алиса, давай поговорим?

— Поговорить решил, да? — надменно переспросила она, — Я пришлю тебе моё расписание, может нам найдётся окошко.

— Окошко для друга?

Она резко развернулась и толкнула его в грудь с силой. Алиса менялась на глаза, становясь не просто зловещей, а уже источала энергию, которая рвалась наружу в порыве наказать обидчика:

— Для какого друга, Риордан? О ком речь? Ты ведь не о себе? Потому что ты не отвечал на мои письма, игнорировал меня целых два месяца! Я даже не знала, что ты здесь, думала, что на рудниках! Кто посылает мне кристаллы, интересно знать? М? Дрейк?

— Дрейк, да…

— То есть и он «так себе» дружок, да? Я знала, что в Облионе выставили обалденную охрану, но не знала, что эта охрана — ты, и никак уж подумать не могла, что охраняете вы этот плесневелый остов от меня!

— Алиса, я не хотел тебя беспокоить.

— Ой заткнись, а? Я не хочу больше ни слова слышать от тебя и Дрейка. Я и раньше ненавидела людей, но были исключения, а теперь, как оказалось, всё исключение — это мои дети и родители, но кто знает, что будет завтра? Может и они меня предадут.

— Всё не так, Али… не так, как тебе кажется!

— Дежавю… — перебила она и сконфузилась, глядя на луну, — Уже слышала на днях эту фразу.

— Если мы поговорим спокойно, то ты всё поймёшь.

— Ты знал, что меня бросил Винсент? — вместо всего прочего спросила она, глядя прямо в его глаза.

— Знал, — честно ответил её друг.

— А ты не думал, что мне захочется поговорить с моим единственным настоящим другом?

— У тебя ведь есть Николь и Ирэн…

— Не путай гречку с сечкой, придурок!

— Я хотел отлучиться, но не мог бросить пост…

— Артемис, — она позвала уже спокойным голосом и сделала странное выражение лица, которое её друг знал и боялся. На её лице было нарисована та грань, за которой лежит разочарование, и он прекрасно понимал, что бывает, если Алиса Лисовская Пемберли-Беркли Блэквелл разочаровывается: она вычёркивает человека, который не оправдал её надежд, из жизни на всегда и безвозвратно, — Достаточно одной записки, и я появилась бы через десять секунд. Тебе мешала не служба, не расстояние и даже не больная жена, — медленно говорила она.

— Али, — хныкнул Артемис и свёл брови в жалобной гримасе. Он активно жестикулировал, пытаясь передать мысль, но слова, в отличии от жестов, никак не давались, — Малышка, я правда хотел тебя поддержать, но…

— … Но Винсент. — за друга закончила она, — Он дал тебе поручение, сказал держать это от меня в секрете, сказал защищать Облион от всех и вся в том числе от меня, а может и главным образом от меня. Так?

— Прости…

— Артемис…

— Алиса, он — мой друг. Он попросил, и я не смог отказать!

— Я разве хоть раз говорила делать тебе выбор между им и мной? — серьёзно спросила она.

— Нет.

— Артемис, я ведь ревновала к Катрине. Жутко! Но я ни разу не встала между тобой и ею.

— Я знаю.

— Я приняла её. Видит Бог, это не всегда давалось мне легко, ведь я чокнутая. Когда ты начал дружить с моим мужем, я и это приняла. Когда ты, мой заместитель, начал тихим сапом подчиняться Ему, я молчала, хотя было обидно. А знаешь почему? — она сделала шаг ближе и с болью посмотрела в его глаза, — Потому что раньше мы были с тобой одни: ты и я, никого больше. Мы сидели в башне и обещали быть друг другу партнёрами, чуть позже это зашло дальше, и мы стали семьёй. Арти, ты и я: были семьёй. Больше у нас никого не было, ни-ко-го. Что бы ни происходило, — она взяла его ладонь в свою, — Ведь мы были вместе, помнишь? И обещали не бросать друг друга, — она скользнула рукой от ладони выше к его локтю, где был её сигил дружбы, — Только у тебя такой есть… ни у кого больше в целом свете! Ни у Николь, ни у Ирэн, ни у Дрейка с Марком… только у тебя. Я думала, это вечно, думала, что магия никогда не ошибается, но Винсент забрал у меня знак, и ты забрал у меня дружбу. Не знаю на что ты это променял, но… — она запнулась и закусила губу. Её грудь вздымалась от частого дыхания, воздуха не хватало, а глаза заплывали чернотой. Она отвернулась и зарычала, сдерживая магию, — ЧЁРТ ВАС ДЕРИ!!!

Артемис знал, что в такие моменты опасно трогать Герцогиню, и вовремя среагировал, приседая на четвереньки, потому что Алиса метала молнии в прямом смысле, ударяя в то место, где только что был Артемис.

Она явно не ожидала, что выстрелит в друга, отчего внезапно заскулила, словно пытаясь как-то этим исправить спонтанное извержение магии. Она попятилась в сторону, уходя от Артемиса, а потом резко обернулась к источнику воды, что бил где-то в десяти метрах от неё, и выстрелила со злостью сгустком магии.

Одновременно с брызгами воды воздух сжался и ночь озарило пламя огня, из которого вышел Герцог, взгляд которого был сдержанным, а лицо напряжённым. Его появление окончательно сорвало тумблер, переключающий контроль Алисы, и она вдруг стала собранной, будто готовясь к смертоносной битве. Она замерла в боевой позе, глядя исподлобья, и была обычно напряжённой, только в этот раз из чёрных глаз потекла чёрная густая слеза, что сразу бросилось в глаза Блэквеллу, который нахмурился и отрицательно покачал головой.

— Алиса, перестань. Нельзя использовать Некромантию, подумай о ребёнке, — спокойно заговорил Винсент.

— Я не… — попыталась оправдаться она, но не было аргументов, — Я не использовала.

— Не нужно врать, Алиса, я же вижу, что использовала.

— Я не специально…

— Я верю!

— Нет, — она махнула головой в отчаянии, — Ты не веришь мне. Что вы от меня прятали? — спросила вместо всего прочего она леденящим и требовательным тоном.

— Места Некромантии, — честно ответил Блэквелл.

— Почему?

— У тебя тяга силы, — заговорил Артемис, — Жажда. Тебе нужно больше и больше, как сейчас.

— Я могу бороться с этим! Вы знаете ведь, что могу, и делала это с успехом эти годы!

— Ты энергетически зависимая.

— И вы боялись, что меня потянет на черноту?

— Ты вкусила её, будучи демоном, а теперь сорвалась!

— НО ЗДЕСЬ ЕЁ МАЛО! — она снова заискрила, — ЗДЕСЬ ЕЁ ПОЧТИ НЕТ!

— Она здесь есть!

И тогда Герцогиня вытащила из медальона кристалл, завернула его в платок и бросила платок Блэквеллу, а тот осторожно его развернул.

— Вот где она есть, — ледяным и гневным тоном ответила Алиса, — В этом кристалле, и его отравила не я, не Элайджа, не чёртова Фея Моргана, а тот, о ком я твержу уже много недель.

— Где ты это взяла?

— У Катрины Риордан, — зло рыкнула она, — Отравлял её, пока вы тусили в пустой резиденции Опарыша. И я повторяю: здесь нет явной угрозы, это место опасно лишь своей плесенью и способностью вытягивать радость тех, кто долго здесь находится. Это никак не убрать, это никак не переложить в кристалл, это — след, тень былого, как чёртова радиация! Это будет всегда, пока Сакраль подчиняется законам магии.

Винсент задумался, потирая подбородок, а Артемис смотрел жалобно и отстранённо то на Герцога, то на Герцогиню:

— Она… её травили, пока я был здесь… Травили Некромантией!

— Этот кристалл предназначался не ей, — проложила Алиса гневно, — Тебе. А теперь скажи мне, кто мог подарить тебе шариковую ручку с гравировкой?

— Дэн! — в ужасе ответил Артемис, — Да вы шутите!!! Дэнни вообще никак к Некромантии не причастен.

— Алиса, — позвал Винсент, — Ответь честно: использовала ли ты Некромантию в последнее время?

— Ты знаешь, что каждый божий день… — начала она, но он оборвал.

— Я имею ввиду не просто очистку магии при помощи твоей силы, а Некромантию внутри тебя. Ты избавилась от неё или использовала, как источник силы, как это делают демоны?

Алиса замолкла и поджала губы:

— Я забрала её у Катрины, — тихо ответила она.

— Ты уничтожила её?

— Ещё нет… — это было сказано так тихо, что было еле слышно, но Блэквелл резко отвёл взгляд и посмотрел в сторону хмуро, что было очень нехорошим знаком. Он сжимал кулаки до бела поочерёдно, но на лице не отражался излишний гнев. Алиса знала, что он не станет кричать на неё, а лучше б кричал, он просто что-то решил и решение было не в её пользу. Ей казалось, что вдруг она стала даже не лёгкой фигурой в его шахматной игре, в что в какой-то момент, он счёл её настолько ненужной и бесполезной, что убрал из игры, бросив в дальний угол. Перед глазами воображение рисовало разные картины, соединяя их с моментами прошлого, добавляя красок пёстрыми убранствами любовниц, которых Блэквеллу всегда было мало, но самое больное было в безразличии.

Магия кипела внутри. Не спасало от мыслей ни навязчивое «подумай о детях», ни что-либо другое. Искушение забыться в демоническом безразличии и Некромантии было велико как никогда прежде, и Алису буквально трясло от желания высосать из Облиона черноту, которая здесь была невероятно вязкой и закоренелой.

— Приди в себя… — звучал родной голос мужа будто издалека, а его глаза внимательно разглядывали её.

— ХВАТИТ-МНОЙ-КОМАНДОВАТЬ! — перебила она его криком, — Я знать тебя не хочу, видеть не хочу, я хочу лишь вернуться в тот день, когда меня низвергла буря в Сакраль и закрыть границы, чтобы никогда с тобой не встречаться!

— Лис!

Она выставил ладонь, не разрешая ему продолжить.

— Я понимаю теперь, почему я не рождалась человеком, а выбирала оболочку, смотря чужие жизни, — начала она спокойно, — У людей множество заблуждений, начиная со слов «семья», «любовь» и «вечность», но теперь я понимаю — всё это бред. Магию можно обмануть, магией можно пренебречь, и люди делают это систематично так же, как и друг с другом. Я выполнила своё предназначение: теперь есть Элементали, которые тоже будут обманывать и предавать, нарушать слово Блэквеллов, убивать и пачкать магию, а раз так, то… что толку сопротивляться? Ради чего? — она сделала небольшую паузу и дальше проговаривала каждое слово очень чётко, — …Оставьте-меня-в-покое. Я больше не с вами: не подруга, не дочь, не жена и не мать. Я — демон.

И она исчезла.

 

Глава 6

Вдохновило: Imagine Dragons — Drive, OffBeatKid — She Drives Me Crazy.

Винсент Блэквелл, за две недели до годовщины свадьбы.

Что с нами стало?

Я знал, что эта нерешённая проблема рано или поздно не просто всплывёт, а взорвётся оглушающей бомбой, подрывая всю видимость благополучия, ведь нет ничего опасней для меня, чем Алиса. Одна единственная женщина, которая с виду такая наивная и хрупкая, утопающая в моих объятиях, так трепетно на меня смотрящая — самое большое сокровище, коим мне повезло владеть. Только это не сундук с бриллиантами, а Женщина, наделённая завидным интеллектом, абсолютно стихийная, непредсказуемая. Не вещь, не вексель, не акция, а моё главное слабое место, мощная сила в теле человека, айсберг — верхушка которого такая милая и любящая, а под водой…

Мы не поднимаем эту тему. Ведь ей стыдно за свою позорную страницу жизни. Молчание вряд ли идёт на пользу, ведь проблема оставалась, а мы… малодушно молчали, но слова буквально застревали в моём горле, когда я пытался затеять разговор.

Чистка магии всегда была для Алисы самой интимной процедурой, которою только можно представить, она всегда запирала дверь, чтобы я не видел этот ужас. И вроде бы всё логично, всё правильно, если бы не мой тревожный звоночек. И ведь не безосновательно: она полгода питалась смертью, подчиняла себе самую ужасную в мире энергетическую грязь, в чём преуспела наверняка. Мы оба боимся признаться в этом, но она — демон, или была им. Тот самый единственный демон, который стал человеком лишь благодаря своей воле… и любви ко мне. Только сразу было понятно, что Некромантия будет манить Алису изо дня в день, ведь обязанность чистить магию от этой грязи переложить ни на кого нельзя.

Три года она держалась идеально. Не было ни единого повода сомневаться в ней, я было даже малодушно забыл о проблеме, окинул это в дальний ящик, будто эта какая-то ерунда, но мозг начал отмечать изменения в моей жене… детали.

«Дьявол в деталях» — так говорят и не зря.

Стала какой-то замкнутой, настороженной. Стала чаще оставаться одна, смотреть в точку с какой-то пустотой, свойственной лишь ледяным статуям. Я ведь знаю, что это значит… она замыкалась на моих глазах, всё крепче закрывая передо мной все двери. Боялась поделиться, для неё это было постыдно. Само слово «Некромантия» для неё было болезненным, я видел, как её носик морщится всякий раз, если кто-то упоминал этот вид магии, но то было не просто отвращение, ей будто было неловко, будто это касалось её лично.

— Алиса, — я взял её за руку как-то. Это был тот момент, когда она набрала новобранцев, загоняя их до смерти на тренировках. Нет, всё она правильно делала, ведь мы отбирали людей в «Альфу» и «Омегу», а для этого необходимо было отсеять слабаков. К тому моменту из полусотни «первоклассных» новичков, собранных со всего Сакраля, уже выделялась двадцатка более или менее толковых, — Ты ничего мне сказать не хочешь?

Она не сразу ответила, взвешивая мою готовность принять какую-то новость, но всё же обронила странную фразу:

— Это снова начинается.

Я тогда замер. Нельзя сказать, что не ожидал этого, но услышать, что это свершилось, было ужасно.

— Расскажи мне…

— Я… не могу. — очень робко зазвучал её голос. Она закрыла руками лицо совершенно растеряно. Говорить больше не стала, а я, если честно не очень хотел что-то слышать, — Не понимаю.

И теперь я стою и смотрю на неё уже при других обстоятельствах. «Альфа» и «Омега» уже набраны, мы наедине, а Алиса… сидит передо мной на коленях на холодном полу и её бьёт дрожь. Я бы успокоил её, прижал к себе, но её глаза чёрные, а вокруг всё очень тускло.

Тускло. Нет, это никак не связано с дивной серостью её бездонных глаз, это именно «тускло», блёкло, уныло, лишено жизни. В этот момент она не чистит магию, а её засоряет.

— Услышь меня! — призывает она дрожащими губами. Говорит мне что-то уже несколько секунд, но я не слышу. В ушах звенит от того, что вижу, — Услышь меня, умоляю! Винсент, это началось, началось не с меня! Я лишь хотела проверить источник…

Источник. Прямо передо мной — вот он, а точнее она. Смотрю на неё сверху-вниз и не могу ничего сказать.

— Винсент, — шепчет моё имя как-то колко. Сейчас передо мной демон без намёка на мою любимую, и в глазах, и в позе тоже демон, — Кто-то будит её, достаёт из закромов, экспериментирует. Я не знаю источника, он ещё совсем слабый, но прогрессирует. Я могу понаблюдать…

— Хватит.

Давно я не прибегал к Лимбо… года четыре. И именно в этот момент я как раз был очень близок к тому, чтобы подарить Алисе свободу на нашу годовщину, но как-то всё не вовремя.

Наверно долго думал, скорее всего на лице было не самое приятное выражение, потому что она резко встала, расправила плечи и пошла прочь из кабинета по коридору, где её встретили её новые люди. Только тогда я опомнился и побежал за ней.

— Лис, подожди… давай поговорим!

Она шла быстро, но остановилась, не поворачиваясь, сказала:

— Ты ведь не веришь мне.

Я стараюсь не врать в принципе и уж тем более ей.

— Не верю… — ответил я себе во вред.

И тогда…

…Она щёлкнула пальцами. И передо мной сомкнулись два плеча её верзил совсем не миниатюрных. Генри Войт смотрел на меня парой раскосых глаз взглядом бульдога, которому дали команду порвать соперника. Такие, несмотря на своё заведомое поражение, стоят насмерть, хотя вряд ли для меня это препятствие. Но она скомандовала своей охране защищать её. От меня.

Щелчком пальцев.

27 июля 2019 года.

Это было до боли нелепо и практически невозможно, но Винсент не мог найти Алису, хотя он понимал, что если она захочет спрятаться, то сделает это.

— Так больше нельзя, — с каменным лицом сказал он и затянулся, держа в зубах сигару, — Я хотел удалиться, чтобы видеть всё как раньше, но ясности так и нет.

— Всё вышло из-под контроля.

— Потому что это было идиотским планом. Кому вообще в голову взбрело контролировать Алису?

— Вообще-то тебе, — расширил глаза Артемис, — Это же ты кричал, что не можешь больше видеть дальше собственной руки из-за неё.

— Я не так говорил, — поправил Винсент, выпуская дым изо рта, — Я говорил, что не могу смотреть объективно на свою жену, потому что всё время думаю, как бы её трахнуть.

— Тьфу, блядь! — плюнул в воду Риордан и наморщил нос, — Ты о моей Али говоришь!

— О моей в первую очередь.

— Так нехуй было её кидать! — крикнул Артемис, — Смотри к чему привёл твой план! Я должен был быть рядом, чтобы она не чокнулась, но мы опять наступаем на одни и те же грабли, Винс!

— Риордан, не мороси! — буркнул Блэквелл и снова затянулся, — Алису мы не найдём, пока она не позволит, но что-то мне подсказывает, что нужно искать не её.

— А кого? Я только что получил отчёт, что с вашими детьми всё чики-пуки: спят как ангелы.

— Надо искать гада, который хотел тебя отравить.

— Меня хотели отравить?

— Думаю да, но твой яд ушёл Катрине.

Артемис побледнел как мел и сжал кулаки не в силах сразу собрать мысли воедино, но чуть позже сказал:

— Али бы так со мной не поступила.

— Конечно нет.

— Хотя Кэтти она не очень-то любит…

— Не тупи. Алиса с гусями, но травить твою любовь не стала бы. Тем более они с Кэт вроде начали ладить…

— Ты думаешь, что сейчас нужно именно этим заниматься? Али ведь…

— Как-то очень уж складно всё выходит, — вместо ответа рассуждал Винсент, — Ну прямо «шито-крыто».

— Я всё равно уверен, что не Алиса всё это затеяла.

— Я тоже в этом уверен, Арти, но ведь ты помнишь, с чего началось? Мы с тобой получаем мелкие систематические сигналы с разных источников об активности некромантических зон, Алиса выставляет охрану и жалуется на мигрени.

— С чего бы ей жаловаться, если б она затеяла это?

— Потому что это не она. Мне странно говорить это слово в её отношении, но в этой истории она — жертва и цель. Ею манипу….

— Чего? — улыбнулся Артемис, — Манипулируют Алисой? Ты в своём уме? Да она в два счёта все схемы просчитывает!

— И, как видишь, она сопротивлялась до сегодняшнего дня, но её вынудили жаждать срыва. Кто-то знает, как тяжело ей держаться в сознании, как тяжело не переходить границу, — он перешёл на шёпот, — Ведь все наводки, которыми нас с тобой пичкали, как безмозглых ягнят, говорили о причастности Алисы. Я переоценил её веру в меня, — запнулся Герцог, — Ей очень целенаправленно расшатали нервы, я не знаю как, но это ведь ещё одно доказательство искусного плана. Алиса никогда не сомневалась во мне. И я в ней… ни на секунду, а тут… — он тряхнул головой, понимая, что углубился не в ту тему, — И так, вернёмся: тебе подкидывают отравленный кристалл…

— Меня кристалл не отравил, — сглотнул Артемис, понимая, что его жена могла умереть, забрав его учесть на себя, — Кэтти…

— Ты бы просто заболел и выпал бы из игры, а потом бы откинулся, — спокойно рассуждал Герцог, невзирая на гримасы друга, — Как и Лесли, который как раз так и слёг.

— Лесли? ЛЕСЛИ!?

— Что ты заладил? Да, ваш чертов книжный червь сейчас лежит с той же хворью, что и Кэт. И заметь: Некромантия в этот раз не разит, а медленно травит, а это уже — изобретение. За пять лет распространения ловушек для магии, какой-то головастик осуществил прогресс, заставляя Некромантию долго играть с жертвой, ты хоть представляешь, что это определённый уровень мастерства?

— Ну да, не с дилетантом дело имеем явно.

— И после этого ты спрашиваешь стоит ли заниматься этим ублюдком сейчас?

— Ну теперь вопрос отпал сам собой.

— Тогда продолжу: ты, Лесли, затем, думаю, был бы Дрейк или Марк, затем Николь.

— И?

— И это круг приближённых.

— Опять какая-то твоя бывшая гадит твоей семье?

— В этот раз, думаю, всё немного наоборот.

— Ты гадишь своей бывшей, убивая своих близких? Винс, — откашлялся Артемис, — Не думаю, что кто-то из твоих давалок сильно расстроится от моей смерти. С другой стороны, — лицо Риордана озарило, — У нас ведь могут быть общие любовницы? Бэт… но она мертва.

Винсент смотрел на Артемиса очень серьёзно и даже не моргал, а потом прямо в лицо друга выпустил дым, и пока тот пытался проморгаться, по щеке Артемиса шлёпнула тяжёлая ладонь:

— Кретин, — Блэквелл хмуро повернулся к воде и снова начал говорить, — Вообще-то есть ещё один нюанс: Алиса беременна, если ты ещё не понял, а, судя по последней реплике, ты вообще не скоро поймёшь, если не повторять тебе это каждые пару часов.

— Вообще-то я понял, — слегка обиделся Артемис, — И я бы вас поздравил, не будь вы двумя ушлёпками с комплексом Бога.

— Поздравишь позже.

— Договорились. — Артемис вдруг замер, — Слушай, ты ведь не ведёшь всё к тому, что ваш ребёнок в утробе Алисы убивает всех Некромантией, потому что его зачали в полнолуние во время БДСМ-сношений?

— Нет. Хотя учитывая, что делала Селена, будучи эмбрионом, я бы не сильно удивился.

— И ты не хочешь сказать, что Алиса залетела не от тебя, а от Дьявола?

— Артемис, не будь идиотом. Хотя ты ведёшь к той теме, с которой всё началось.

— Помню-помню, — хмыкнул Аретмис, — Злющий Блэквелл рвёт и мечет, допрашивая каждого члена отряда «Омега», который разговаривал с Алисой больше двух минут, на предмет спонтанных сношений с Герцогиней.

— Она была в ярости.

— При чём здесь её ярость? Нормальная реакция на твою ревность.

— «Ревность» здесь — ключевое слово, — улыбнулся Блэквелл не очень доброй улыбкой, — Я ведь тогда хотел отдать «Омегу» тебе, лишая Алису права тренировать мужчин.

— Тебе бы голову подлечить с такими припадками.

— Тогда-то и начались её мигрени.

— То есть… — пытался подвести черту Артемис, — Из-за вашего недопонимания вы сами устроили этот кошмар?

— Думай ещё.

— Ммм…

— Артемис, я ведь ревновал её чисто гипотетически, но едва не сорвался, пытаясь выбить зубы Генри Войту.

— И?

— А то, что я хоть и ревнив, но во мне говорило чутьё. Я видел угрозу и сорвался, но повёл себя неразумно. Я думал, что потерял контроль из-за своих чувств, но всё было как раз правильно: именно тогда я увидел то, чего не видел после, отдаляясь от моей Лис. Просто Войт попался под руку, а угроза был буквально на шаг дальше…

— …Кто-то из своих, думаешь? — поражённо спросил Артемис.

— Именно, — кивнул Блэквелл и сжёг в ладони окурок, — Тот, кто всегда был рядом, кто знал Алису близко. Моя девочка почуяла опасность… и выставила охрану, а я, дурак, пропустил это мимо глаз.

 

Глава 7

Вдохновило: Sarah Fimm — Virus.

Алиса очень тихо и осторожно подошла к выходу из склепа на звуки шагов. Всматриваясь в темноту, она увидела приближение человека, которого знала:

— Дэнни, тебе здесь не место.

— Я принёс еду.

— Спасибо, но я не голодна, — учтиво кивнула она и прищурилась чёрными глазами, — Как ты узнал где я?

— Ты часто здесь уединяешься, — он мягко улыбнулся и подошёл к самому входу, облокачиваясь на каменную арку, — Уж не знаю почему вас так тянет к смерти, но ты здесь очень часто.

— Здесь не врут, — сказала она честно, — Был бы такой храм или церковь, где бы мне были рады, я бы ходила туда, но все религии считают меня злом, олицетворяя не с той энергией, а Сакраль в этом продвинулся ещё дальше: они чётко определили меня как неугодное существо.

— Люди любят тебя.

— Это заблуждение, Дэнни, — снисходительно улыбнулась Алиса и тоже облокотилась на арку. Стоя по разные стороны входа, они разговаривали сквозь невидимый барьер склепа Блэквеллов, который пускал лишь тех, кто принадлежал к этой семье, — Просто они меня терпят, пока я им нужна. Я дарю вдохновение и чищу магию, я освещаю путь тех, кто добр со мной. Так уж вышло, что несмотря на все жизни, в которых я была тенью людей, смотря на их пороки, я осталась наивной, — она тяжело вздохнула, — И я попалась на громкие слова и обещания, а они лишь делали вид…

— Что понимают, как это: быть Акашей? — она подняла чёрные глаза на Дэна, который мягко улыбался, — Твои глаза совсем чёрные. Я помню, как это случилось с тобой в первый раз… Ты тогда обманула смерть, обманула Некроманта.

— Боишься?

— С чего мне бояться? — он пожал плечами невозмутимо, — Это просто необходимая часть Некромантии, стабилизирующая живое существо.

Алиса наклонила голову в бок и прищурилась:

— Ты так думаешь?

— Конечно. Эта капля есть во всех живых существах, просто сидит глубоко. Без неё человек пуст. Это как прекрасный цветок в ясную погоду: он всегда отбрасывает тень, и это нормально. Это не плохо и не хорошо, ведь это и есть баланс. У людей и животных эта капля есть всегда, просто у Архимагов черноты больше. Когда вы чувствуете боль, чернота вырывается, защищая вас от этой боли, и вы… становитесь сильнее.

Дэн рассказывал манящим голосом увлечённо и интересно. Алиса заслушалась и начала улыбаться:

— А ты не думаешь, что, отождествляя зрачок с Некромантией, ты упускаешь из виду, что зрачок — это отверстие в радужной оболочке глаза, через которое в глаз проникают световые лучи, и что за регулирование его размера отвечает автономная нервная система?

Дэниэл «Рид» Риджерс в голос рассмеялся и тут же похлопал себя по губам театрально, но в глазах его сияли искорки:

— Алиса, мы ведь о магии говорим.

— Хорошо. Тогда я скажу тебе, что согласна целиком и полностью, только Некромантия настолько вышла за границы баланса, что даже если в мир запустить цветных пони и каждый день зажигать радугу, посыпая блёстками травку, то баланса всё равно не будет ещё лет сто.

— Им не понять, да? — он прищурился и посмотрел в её глаза пытливо, — Как это: нести на себе груз чёрного и белого, при этом держаться на грани.

— Думала, что понимают, — робко прозвучал голос Алисы, — А оказалось, что я придумала свой мир.

— Мне кажется я понимаю.

— Звучит очень самоуверенно. Ты вряд ли понимаешь о чём говоришь.

— Я был рядом с тобой всё это время. Видел сомнения, а потом боль, и позже муки. Видел, как ты сопротивляешься, пытаясь доказать самым близким, что права, но они не слышали. Ты словно привидение, которое пытается сказать что-то живым.

Она резко дёрнула головой, как будто стряхивая гнёт тяжёлых воспоминаний:

— Я была привидением. Винсент нашёл меня, он заставил меня жить.

— Но он изменил вам, предал любовь, — очень спокойно говорил Рид, — Пренебрёг уникальным феноменом, лучшей женщиной, которую мог заполучить.

— Я не верю, что он сделал это, — она закрыла глаза и почти не открывала губы, — Я знаю его! Точнее… думаю, что знаю.

— Вся его «любовь» была лишь похотью, помешательством! Прошло так же, как возникло, ведь так? Даже сейчас, видя твою боль, он лишь доказывает, что может тобой повелевать, пользоваться.

— Не хочу это слышать!

— Но это так.

— Нет!

Дэн хотел сделать шаг к Алисе, но не выходило из-за невидимого барьера:

— Алиса, — позвал он её с серьёзным видом, — Нельзя обмануть магию без последствий, так же как и предать Стихию.

— Нельзя, — повторила она послушно.

— Они должны поплатиться.

— Вина недоказуема.

— Я знаю о сигилах. Знаки — это печать сделки с магией, а они сделки нарушили.

— Это бездоказательно! — протестовала Алиса уже на эмоциях, чего и добивался Рид.

Ещё маленький шажок и она бы вышла из склепа, но она всё никак не решалась.

— Разве?

— Дэн, уходи! — громче сказала она, — Ты делаешь вид, что ты лучше, что понимаешь меня, но это не так!

— Я лучше.

— Чем?

— Я тоже то кричащее приведение, которое никто не слышит.

— И о чём кричишь ты?

— О том, что люблю тебя. — сказал он на одном дыхании и заглянул в её глаза с искренностью, — Я люблю тебя, Алиса. И это не пройдёт, как ты думаешь, это разрывает меня изнутри уже несколько лет.

Алиса замерла и задержала дыхание, делая маленький шажок назад. Она была не в себе, на гране гнева и боли, но её воля и разум были сильны даже в такой момент. Она быстро начала соображать:

— Ты думаешь, что любишь меня, скорее всего веришь в это, как и в то, что понимаешь меня. Только всё это невозможно.

— Это заблуждение.

— Тогда ответь: может ли существовать человек без той капли черноты?

Пауза была недолгой, ведь у Дэна было чёткое представление о магии:

— Нет, такого быть не может.

— Тогда как ты объяснишь это? — чернота глаз Алиса сжалась до обычного зрачка, но на этом не остановилась, потому исчезла вовсе, окрашивая глаз полностью в белый туманный цвет.

Рид дёрнулся назад и скривился в брезгливой гримасе, выдавая свою маленькую тайну.

— Ты не приведение, которое не слышат! — поражённо прошептал он.

— Всё верно. Я ведьма, которая кричит, что Земля круглая, но хворост уже хрустит под её ногами, потому все что убеждены, что есть край света, — Алиса выглядела воинственной и собранной, — Что тебе от меня надо?

— Я…

— «Любишь»? — криво улыбнулась она, — Вряд ли. Думаю, ты одержим.

— Я не одержим. — он смотрел на неё так, что она хотела отвести глаза, — Рядом с тобой я мыслю иначе. Чётче, ярче! Не даром тебя называют Несущей Свет — с тобой будто солнце в зените, но без тебя кромешная тьма. В делах, в сердцах людей, в мыслях… однажды ощутив тебя рядом, невозможно уже прожить хоть день без тебя, будто задыхаешься. Когда мы все думали, что ты умерла, было невыносимо, я чувствовал себя пустым, всё в мире покрылось налётом, так было несколько месяцев, и то было чистилище. Но ты появилась вновь, была уже другой… — его губы искривила недобрая улыбка, — В тебе была Некромантия, я понял это не сразу. Я был с тобой, когда ты голодала по ней.

— Помню, — кивнула Алиса насторожено, — Ты помог мне.

— Но тебе всегда было меня мало. Дрейк будил тебя по утрам и заставлял есть, Риордан был твоим любимчиком, с ним ты бегала, как с собачонкой, но у него был талант искать пропажи — в этом его сильная сторона, Блэквелл всегда был идеальным во всём, а я… я — дилетант, всегда лишь «талантлив», но никакой конкретики. Я понял, что нужно быть особенным, чтобы добиться твоего внимания. Ты даже не осознавала, что, борясь с зависимостью от Некромантии, ты давала мне ниточки к её управлению, никто в целом мире не мог узнать её лучше тебя, и никто не мог объяснить её суть проще. А я был хорошим учеником, ты вдохновляла меня, как можешь только ты. — он перевёл дыхание и снова посмотрел на неё уже мутным взглядом, — Ты нужна мне.

— Стесняюсь спросить: зачем? Некромантия уже тебе подвластна, раз ты научился заключать её в кристаллы.

— У меня… — он запнулся, — Я изобретаю только когда ты рядом. Ты — моя муза, моё вдохновение.

— Дэнни, — позвала Алиса со скорбью в лице, — Ты ведь чуть не убил Катрину и её дочь. Ты ведь не такой…

— Я убил бы тысячи людей ради тебя, — бесстрастно ответил он, лишая Алису всяческой надежды, — Одного за другим, каждого, кто посягнёт на тебя, Алиса. Катрина не была моей целью, я метил в Риордана. Я бы разослал такие подарки всем твоим близким рано или поздно, пока мы не остались бы вдвоём.

— Губу закатай, ублюдок! — прозвучал хриплый голос где-то издалека, — Я должен был прислушаться к своей интуиции, которая кричала мне, что ты — гондон, Рид. Надо было ещё тогда сделать тебе трепанацию черепа и всё было бы великолепно.

Дэн, вопреки ситуации, вёл себя уверенней, чем многие другие на его месте, ведь с готовностью принял оборонительную позу. Его кристалл на перстне немного накалился, но это было не самым примечательным в его обороне, ведь дальше Дэн голыми пальцами достал из-за пазухи чёрные кристаллы, собранные на чётках:

— Двадцать пять «бусин смерти», — восхищённо посмотрел Рид на свои чётки, а потом перевёл безумный взгляд на Блэквелла, а Винсент украдкой посмотрел на Алису, которая стояла неподвижно.

— И ты хранил их в Мордвине?

— Не совсем, — улыбнулся Рид, — Они всегда были здесь, на кладбище. Оно ведь особенное — тут необыкновенная энергия скорби и покоя одновременно, какой нет во всём Сакрале. Тут похоронено много праха инфернов, и даже двое демонов! Один конечно относительно свежий в склепе Блэквеллов, а второй очень и очень старый — всё это показала мне ты, Алиса.

— Тарк, — жутким голосом уточнила Алиса, — Его звали Тарк.

— Верно! Благодаря этим двум ярким персонам, которые непростительно забыты, на этом кладбище легко прятаться и прятать вещи. Алиса оценила силу этих возможностей, ведь часто проводит тут время…

Она лишь опустила голову и исподлобья взглянула на мужа, который всё это время не отводил от неё глаз.

— Алиса, ты в порядке? — заботливо спросил он, но она молчала, — Скоро всё закончится, моя девочка, всё будет хорошо.

Но в этот момент Рид дёрнулся, а Винсент инстинктивно бросился наперехват. Доли секунды длились вечность, а Алиса увидела лишь, как её телохранитель выставляет вперёд руку, сжимающую чётки, устремлённую прямо в грудь её мужа.

— Нет! — крикнула она и молниеносно прыгнула между мужчинами.

Она не была быстрее или сильнее Герцога, по скорости они могли соревноваться, но в силе она явно уступала, зато брала своей миниатюрностью и ловкостью, легко переворачиваясь в прыжке, словно кошка. Алиса оттолкнула Блэквелла ногами, но сама упала прямо на Дэна, который ударился о каменный склеп, но удар был не разящий. Его свободная рука без лишних церемоний перехватило горло Алисы, сильно сдавливая, отчего Герцогиня пыталась было заискрить молниями, но вторая рука Дэна, державшая чётки, тут же устремилась к животу девушки.

— Я бы не с стал больше на вашем месте делать резких движений, — остервенело чеканил каждое слово Рид, — Может моя Герцогиня неуязвима к Некромантии, но не ваш выродок, верно?

Блэквелл к этому времени уже стоял на ногах крепко и измерял взглядом возможности, но под угрозой был его ребёнок, а Алиса плохо себя контролировала, пытаясь выпустить магию:

— Алиса, пожалуйста, успокойся, — как можно спокойней заговорил Винсент, но его голос дрожал, — Контроль, не забывай о контроле, умоляю!

— Зачем ей контроль? — лилейно возразил Дэниэл, — К чему это? Она может пользоваться любой энергией, покорять всё, что видит на своём пути, но ведь мы с ней знаем, как соблазнительно то, что делает бездушного сильным, забирает боль! Эта чернота, что уводит за руку от мук, как заботливая мать. Самая благосклонная и терпеливая из всех вариаций магии, самая могущественная: способная возвращать к жизни и делать эту жизнь уже безболезненной, даря лишь удовольствие. Моя Герцогиня знает эту магию: именно ею она жила несколько лет назад, когда отвернулись стихии, так?

Дэн провоцировал в девушке жажду, которая ещё не знала в каком виде вырваться. Рука с чётками водила по телу Алисы по-хамски, а губу мужчины касались её изящной шеи. Блэквелл отчётливо видел, как Дэн прижимает Герцогиню к себе и оставляет влажные следы от губ на её коже. Ему стало тошно и противно о того, как бёдра этого ничтожества делают медленные ритмичные движения, толкая зад Алисы, а она от этого нервничала ещё больше и вот уже искры начали сверкать, слетая с её волос.

— Ты помнишь, как это? Я хочу видеть, как ты питаешься чернотой, — томно прошептал Дэн Алисе на ухо, — Хочу смотреть на это и трахать тебя, как трахал он, — он кивнул в сторону Герцога, — Я слышал множество раз, как вы развлекаетесь ночи на пролёт. Уснуть было невозможно, ведь он драл тебя, как шлюху, а ты делала всё, что он пожелает… — он прижался своим членом к заду Алисы и закрыл глаза от удовольствия, — И я вызывался на ночные дежурства, чтобы слушать, как тебе хорошо. Но хорошо было не со мной, ведь я был по ту сторону двери. Со мной будет лучше, ведь ты будешь истекать чернотой и моим семенем.

— Мразь-не-лапай-её! — сквозь зубы рычал Блэквелл, позеленев, — Не трогай своими грязными руками мою жену! Я УБЬЮ ТЕБЯ! — не сдержал крика он, а Алисе добавил тихо, — Алиса, пожалуйста, уйми гнев, он ведь того и хочет, чтобы ты перешла грань и сама убила малыша!

— А ты? — хрипло спросила девушка сдавленный голосом, — Чего хочешь ты?

— Я хочу, чтобы ты родила мне ещё ребёнка. Мне нужен этот малыш, ты нужна, нужно много детей от тебя… — его руки тряслись, а в глазах был страх, — Ты! Всегда только ты и всё, что с тобой связано, Лис! Ну как ты могла повестись на эти провокации, глупышка?

— Но ведь ей так больно! — не унимался Дэн, — Тебе же больно, Алиса? Хочешь избавиться от боли?

Она закрыла глаза и начала размеренно дышать, вызывая улыбку на лице своего пленителя, который наблюдал за её действиями с безумным упоением. Но из глаз Алисы струилась чернота множеством густых капель, и в это время чётки в руке Дэна становились бледнее и бледнее, пока почти не выцвели. Алиса побледнела, её ноги подогнулись, но она была в сознании, когда Рид машинально схватил её на руки, растерявшись буквально на секунду, но Блэквелл уже был рядом и держал его за челюсть могущей ладонью. Он мог бы очень быстро обезвредить мучителя своей жены, только он хотел видеть муки этого человека, поэтому множеством размеренных ударов он разбивал голову Дэна о стену склепа в мясо, брызгая кровью жертвы в разные стороны. Рид не успел закричать и был почти парализован в стальной хватке Блэквелла, пока не умер от жутких ударов, но даже тогда Герцог продолжал бить разбитой в щепки головой Дэниэла о стену, наблюдая отрешённым взглядом за карой. В сознание его вернул спазм, с которым Алису вырвало на траву густой черной вязкой жидкостью, от которой пахло серой. Трава задымилась, прожигаясь, словно от кислоты, а Винсент тут же кинулся на землю к жене:

— К-как тебе помочь? — сказал он еле-еле. В глазах был первобытный страх, а руки немного тряслись, как и всё его тело, периодической мелкой дрожью.

Но Алиса молчала, смотря в землю с болью. Винсент прижал девушку к себе и начал гладить её волосы, качаясь вперёд-назад, целуя её макушку:

— Прости меня. Не знал, как себя вести, но никогда тебя не предавал, клянусь. Всё, что я делаю — ради тебя, ради нашей семьи.

— Ты забрал тепло, — безжизненно прошептала она, — Забрал у меня мой смысл, мой маяк. Я заблудилась… мне было страшно.

— Не забирал, он здесь, — он коснулся ключицы и от его прикосновения символ снова появился, чуть светясь еле заметным огнём, — Просто скрыл, как это делала ты когда-то. Мне нужно было понять кто строит заговор, интуитивно чувствовал, что всё завязано на тебе, но словами не мог объяснить… идиотский был план, искорка, прости меня, но всё было против меня. — вдруг он судорожно зашептал ломающимся голосом, — Как же я испугался, Господь Милостивый… очень-очень страшно, Лис. Чтобы я делал, если бы тебя не стало? Не хочу даже думать об этом, вспоминать это ужасное чувство!

Он качался взад-вперёд словно сумасшедший, шепча трясущимися губами извинения до бесконечности, мешая их с признаниями. Винсент не позволял себе поддаваться панике или страху, никогда не показывал свои слабости даже самым близким, но в эти моменты не мог себя сдержать.

— Ты жил с другой. — проскулила Алиса, чуть осмелев, — Ну зачем ты так?

— Неправда, я жил в Гринден! Кайл не мог отказать мне в жилье, я выбрал место на границе с Дискордией, куда ни один пост не доезжает для проверки. Никогда бы тебе не изменил, Лис. Ну как тебе это в голову пришло? Из-за того, что я пропустил годовщину?

— Но ты ведь пропустил! И пытался втюхать мне свободу!

— Прости… не хотел, чтобы ты видела меня таким агрессивным, каким я был в те дни. И зря ты так воспринимаешь мой подарок — я ведь действительно хочу, чтобы ты была свободной, просто моей женой, а не рабыней. Лис, я чувствую себя ущербным мудаком, который обложил контрактом Лимбо твою бесценную свободу, а хочу, чтобы ты сама выбирала как поступать. Чтобы выбирала меня. Всегда.

Она молчала и шмыгала носом, а он всё держал её на своих руках и качал, успокаивая.

Грозы не было, но снова был дождь. Тёплый летний ливень, насыщающий влагой жаждущую зелень. Это случилось внезапно, совсем непредсказуемо, и только это заставило Алису поднять на мужа серые пасмурные глаза:

— Откуда дождь?

— Прости… не выдержал.

— Ты так хочешь писать?

— Нет, — впервые улыбнулся он широкой искренней улыбкой, — Просто забыть не могу, как это ничтожество тебя лапало. Просвечу наш коридор и двери спальни на наличие спермы, сделаем ремонт, чтобы убрать его пакость из нашего дома! Фу, меня мутит, как представлю этого сталкера, дрочащего на тебя… он ведь охранял тебя и детей столько лет!

— Винсент, — позвала она жалобно, — Никогда больше не оставляй меня без тепла. Никогда.

— Не оставлю.

— Я… — она запнулась, — Это всё, что мне нужно: тепло, твоё тепло.

Она умолчала то, что, будь оно произнесено вслух, причинило бы боль обоим. Винсент знал, что значит для Алисы холод, ведь холодно ей было всякий раз, когда он делал ей больно, когда синела её рука, когда она смотрела в будущее, где его нет, когда утонула по воле Элайджи и провела подо льдом несколько месяцев. В эти моменты она терялась, сходила с ума, забывала себя и очень хотела забвения.

— Я всегда с тобой. Весь только твой.

 

Глава 8

Вдохновило: Aqualung ft Kina Grannis — To The Wonder.

— Партию? — спросил Винсент, расставляя шахматы по клеткам.

— Почему нет?

Они сидели в своём любимом шатре на веранде Мордвина в тени старой Ивы на мягких цветных диванах сливового цвета, обложенного сиреневыми и бирюзовыми бархатными подушками с кисточками и бахромой.

— Ты задумался… — заговорила Алиса неуверенно, видя сосредоточенность мужа, — Какой-то плохой для меня знак.

— Да, дело в тебе, — подтвердил Винсент, — Дело всегда только в тебе, Алиса. — он замолчал, делая ход, а Алиса боялась таких затяжных пауз. Фигурка белого ферзя замерла в руке Герцога и он произнёс хрипло, — Обладание. Тобой, милая — это никогда не будет в пределах махания кулаками сопливых мальчишек. Борьба за тебя была есть и будет самой ожесточённой гонкой самых изощрённых умов Сакраля во все времена, периодически подключая Ординарис. Ты родилась 29 лет назад, но за тебя борются уже несколько тысяч лет, ты хоть понимаешь, как это серьёзно?

— Понимаю… твоя мать умерла, потому что я призраком жила в ней.

— Дело даже не в этом. Мы с тобой каждый день должны помнить о том, что завтра можем столкнуться с катастрофой.

— И всё из-за меня…

— Не из-за тебя, Алиса, а во имя тебя. Именно из-за соблазна обладать тобой, Квинтэссенцию клеймили дьявольщиной, гнали прочь, оскверняли и убивали, в страхе того, что ты можешь принадлежать врагу. Благодаря тебе обнажается суть человека, а люди очень боятся увидеть себя со стороны, и именно благодаря этому «вдохновению», или как это называют «проклятию Акаши», рождаются демоны, ведь мы знаем, что для рождения демона, нужно не просто умереть, а обнажить свою душу, поражённую молнией.

Алиса с болью слушала каждое слово мужа, опуская глаза в пол:

— Мне жаль… жаль, что я такая. Прости меня за всё, что ты пережил из-за меня.

— Нет. Ты совершенна, Алиса, я люблю тебя именно такой. Но мы должны быть осторожны.

Они играли молча несколько минут, погружённые в тяжёлые мысли, хотя думали об одном и том же, но поодиночке.

— Что делать с Кремом? — спросила Алиса.

— Может Риордану временно переправить? Пусть катается, пока ты не родишь.

Алиса наморщила нос и отпила жимолостный сок:

— Есть ещё варианты?

— Да, — улыбнулся Винсент, — Прости его.

— Это вряд ли.

— Алиса, — снисходительно заговорил муж, — Он ни в чём не виноват.

— Винсент, — вторила его манере она, — Не будь я такой одарённой и сообразительной, накинуть мне чуть побольше склонности к панике и истерии, то я сделала аборт.

И Герцог этого не знал, поэтому замер в гримасе ужаса и только через несколько секунд вернулся к разговору с криком:

— ДА ТЫ К ЧЕРТЯМ ЧОКНУЛАСЬ ЧТОЛИ!?

— Смени звуковую плату, — буркнула Алиса в ответ и убийственно посмотрела на мужа, — Давай-ка мы не будет искать виноватых, а то ведь я знаю кому в конце будет в очередной раз стыдно за своё поведение.

— Алиса, — перешёл на яростный шёпот муж, — Ты говоришь о моём ребёнке!

— А ты говоришь с Архимагом с диссоциативным расстройством идентичности, которому привезли свидетельства измены мужа. Будь хоть кто-то из вас двоих рядом, я бы сразу пришла в себя, но вы… не вижу смысла поднимать тему.

Вместо продолжения беседы, ведущей в никуда, они молчали, понимая бессмысленность спора. Игра началась, стремительно иссякающие фигурки двигались по клеткам в полной тишине, пока Винсент не сел ближе, подливая Алисе сок:

— Мир? — спросил он и улыбнулся.

— Так и быть, — улыбнулась она и стрельнула в его сторону глазками из полуопущенных ресниц.

— Но ты ведь… — начал он деликатно, — Никогда мне этого не забудешь?

Алиса поставила бокал и медленно, хищно поползла на мужа, опрокидывая его на диван и ложась сверху. Она нависла над его лицом с хитрым прищуром:

— Никогда! — прошептала она с улыбкой, — Ты уж смирись.

— Выхода у меня нет, поэтому так и сделаю, — он тоже улыбался и урчал себе под нос, вторя игривой манере жены, — Ты что-то затеяла?

— Да. Я хочу позвать на ринг Суверена Сакраля и моего мужа, чтобы доказать, что мой муж не потерял боевую хватку.

— Ммм… урок от Алисы Блэквелл?

— Мастер-класс, — поправила она, — И я докажу тебе, что у тебя тоже раздвоение личности, ведь Суверена не может существовать без моего мужа, и наоборот.

— То есть на пенсию мне по определению идти не положено? Это будет означать развод?

— Не рановато ли ты о пенсии заговорил?

— Лис, мне 40 лет.

— И?

— И… вот ты же переживаешь, что тебе вот-вот бахнет 30?

— Это разные вещи.

— Я перевалил за 40, Алиса.

— А чувствуешь что? — улыбнулась она.

— Что стоит у меня, как у пацана! — он скользнул руками к её бёдрам, — И всё это из-за тебя.

— Тогда извольте, Милорд, продолжить партию? — она слезла с Винсент и села на своё место, — Играй.

— Может позже? — с надеждой спросил он.

— Винсент, я хочу, чтобы ты играл, несмотря ни на что, — серьёзно сказала она и неожиданная залезла руками под юбку, снимая миниатюрное атласное бельё и передавая его в руки опешившего мужа, — Ну же!

Дальше игра была напряжённой и ничуть не легкомысленной, ведь между собой бились два человека, привыкших подчинять себе судьбу. Ход за ходом, партия становилась всё жестче и томительней, ведь, помимо шахматного был бой эмоциональный. Блэквелл сделал движение к жене, целуя её шею, но игру не обрывал, продолжая ходить, телекинетически двигая фигуры, а руки скользили по телу жены, которая прогибалась под ним в жажде ласк.

— Ты поэтому держишь меня на сексуальной диете всё это время? — спросил он её томным полушёпотом.

— Ночуй дома и этот вопрос решится сам собой.

— Я перееду обратно обязательно, но чуть позже.

— Тогда я буду по ночам рукоблудить в нашей постели, — на шумном выдохе сказала она, потому что пальцы мужа проскользнули в её плоть уверенно и томящее, — Вот так…

— Теперь есть соблазн появиться ночью внезапно! — он уверенно задирал платье Алисы и на каждый ход шахматной фигуры целовал жену в шею.

— Винсент, ты мне поддаёшься? — спросила она, взглянув мельком на шахматную доску, — Невнятный ход.

Он рыкнул с нетерпением и залез на Алису, раздвигая её ноги властно:

— Невнятный ход!? — сурово переспросил он и резко вошёл в неё.

— Ходи… — стонала она и царапала его кожу, — ХОДИ!

И он делал ход в шахматах, не переставая двигать бёрдами. Алиса опрокинула его с себя, садясь на него сверху, но он не желал лежать пассивно, сев, выправив могучую спину атлета и подбрасывая на себе жену. Ритмы ускорялись, Алиса кричала, но всё равно не тушевала в поединке. Муж потянулся к её губам ней и закрыл ей рот рукой, чтобы заглушить крик, но тем не менее наслаждался её нетерпением. Он нарочито двигался жёстче, провоцируя Алису, а сам улыбался и приговаривал:

— Лис, слуги услышат!

Пот выступил на его лбу, он был на гране и не мог найти силы думать о шахматах, но Алиса уже и не играла: она стонала и смотрела предобморочным взглядом на шатёр, губы были приоткрыты:

— Сдаюсь… я сдаюсь! — очень тихо прошептала она и её тело сотрясла судорога сладкого оргазма.

Чуть позже Винсент обмяк, осторожно ложась рядом с Алисой, обнимая её как можно крепче:

— Люблю тебя, — сказал он тихо.

Она повернулась к нему и не ожидала увидеть в его глазах влагу:

— Эй… — позвала она, — Ты что?

— Я тоже не верю в реальность, Лис, — он говорил это со странным оттенком, напоминая Алисе того ребёнка, на глазах которого умерла мать, — Когда я потерял тебя, пытался держаться, но день за днём я переставал понимать, что происходит. Я так боюсь тебя потерять, упустить из рук, но заставляю себя быть более сдержанным. Каждый раз смотрю на тебя, как ты спишь и ровно дышишь, и жду следующий твой вдох с замиранием сердца, понимая, что ничто не вечно. Страшно… страшно, что завтра уже этого не будет.

— Ты не говорил мне этого… — нахмурилась она и погладила его лицо.

— Мы оба не любим признавать свои слабости.

— Не перед друг другом. Ты должен был сказать мне!

— Только не тебе, — он закрыл глаза и на секунду замолчал, — Это значит стать слабее для тебя, но ты ведь любишь силу.

— Эй! Я люблю не силу, а тебя, глупый!

— Лис… — снова открыл слезящиеся глаза он, — С тобой я словно в бреду, я перестаю понимать где сон.

— Послушай, — спокойно заговорила она, гладя волосы мужа одновременно массажируя голову, отчего от прикрыл глаза в удовольствии, — Я тоже пропадаю, тоже с трудом понимаю, что правда, а что — плод моего больного воображения. Но я знаю только одно: единственное, что действительно реально — это ты и я.

— Я на это надеюсь, — он прижал жену ближе и уткнулся носом в её волосы, — Только с тобой я знаю кто я.

— И кто?

— Ты будешь смеяться, — хихикнул он, — Это слишком самоуверенно.

— Не буду, говори…

— Я — Бог, — сказал он шёпотом, но тишина вокруг замерла неестественно, вибрируя энергетическим эхом от его слов, — А ты — мой Ангел, моя Квинтэссенция.

Алиса отстранилась и удивлённо захлопала глазами не в силах ответить.

— Что? — улыбнулся Винсент, — Через чур, да?

— Не думаю… — запнулась она, — Ты слышал?

— Слышал что?

— Магия… — Алиса обвела глазами их ложе с хмурым выражением лица, — Магия откликнулась.

— Тебе показалось.

— Нет, мне не показалось, Винсент. — Алиса привстала на локтях, — Ты заявил о себе новым образом, а магия откликнулась.

— И?

— Когда я сказала вслух, что я — Квинтэссенция, было тоже самое. Про Лимбо — тоже, когда призналась тебе в любви — опять, — хмурилась она, — Ты — Бог.

— Лис, я же пошутил. Ну то есть… имел ввиду, что чувствую себя всесильным, когда ты рядом, — отшучивался он, — Не пори горячку.

— Я не брошу эту тему, — не отступала Алиса, — Винсент, я ведь говорила, что ты — моя единственная религия. Я верю в магию, верю в тебя, верю в нас. А ещё я просила в мыслях о той церкви, что не выгонит меня, как проклятую или прокажённую.

— И?

— Пора писать новую библию!