1871–1874
Для шайена стать настоящим воином было делом нелегким. Ему многому приходилось учиться. Как распознавать следы человека и зверя, как правильно предсказывать погоду, как снимать скальп с головы врага, как экономить воду и еду в дальнем походе, как делать и чинить оружие. К тому же ему постоянно приходилось доказывать, что он бесстрашен и умен, отлично знает ритуальные песни и танцы и понимает в них каждое слово и движение.
Он должен был в одиночестве подняться на высокую гору и попросить Майиуна послать ему видение, потому что без этого ни один мужчина не мог рассчитывать стать великим воином. Он должен был познать радость и отчаяние солнечного танца, святая святых индейцев.
В шестнадцать лет Тень был готов идти за своим видением. Обычно мальчики делали это в четырнадцать лет, но, так как Тень слишком много времени проводил с Кинкайдами, шаман посоветовал ему немного подождать. Боги не посылают помощь тому, чье сердце не открыто полностью для Великого Духа. А как оно может быть открыто, если Тень стал учеником белого человека? Так говорил великий шаман Лось Мечтатель.
Наконец Тень был готов к восхождению. В полном согласии с традициями племени он пошел к шаману Лосю Мечтателю испросить у него совета. Получив от него указания, Тень отправился в сопровождении отца и шамана очищать свое тело. Лось Мечтатель пел священные песни, пока отец Тени лил холодную воду на раскаленные камни, поставленные посреди вигвама. Пар заполнил все крошечное пространство, и на теле Тени выступил пот. Он очистил свой разум от всех мыслей, от всех чувств и честолюбивых желаний и молча просил Великого Духа даровать ему видение.
Время тянулось медленно. Слова священных песнопений проносились у него в голове. Наконец он ощутил небывалую легкость и закрыл глаза, довольный всем на свете, как дитя в материнской утробе.
Казалось, прошло несколько часов, когда Лось Мечтатель наконец сказал, что хватит потеть. Трое мужчин вышли наружу, как были, нагишом и нырнули в ледяной поток рядом с вигвамами.
На мгновение, когда вода сомкнулась у него над головой, Тени показалось, что он никогда больше не пошевелит и пальцем. Его грудь словно сковало льдом, и он равнодушно подумал: «Тону». Но в эту секунду тело его наполнилось небывалой еще силой, одаряя его таким восторгом и такой радостью жизни, каких он еще не знал.
На другой день рано утром, надев лишь набедренную повязку и мокасины, Тень вскарабкался на высокую гору, устремившуюся к небу рядом с индейской деревней. Лезть наверх оказалось делом нелегким, и Тени потребовалось несколько часов, чтобы добраться до вершины, откуда он с удовольствием посмотрел вниз на родные вигвамы. Справившись с волнением, он достал из-за пояса крошечный кожаный кисет и бросил по щепотке табаку на все четыре стороны, а еще вверх на небо и вниз на землю, сопровождая это свое действие негромким песнопением. Потом он улегся на камни, воздел вверх руки и попросил Майиуна подать ему знак.
Время тянулось медленно. Тень мучила жажда. Потом к ней присоединился голод. Наступила ночь. Дрожа от холода, он все-таки заснул и проснулся с восходом солнца.
Второй день прошел, как первый.
Третий день тоже.
Язык у него распух. Ноющая боль в животе беспокоила уже совсем не так сильно, как поначалу. Голос у него был совсем слабым, когда он бросал последние крошки табака, как полагается, сначала на четыре стороны, потом вверх в небо и вниз на землю. Он лежал на спине, раскинув руки, и молил богов о помощи, но ответом ему были тишина и нестерпимо жгучие лучи солнца.
Пошел четвертый день.
Он проснулся, но не встал с камней, а, лежа, смотрел, как солнце переползает через горы, расписывая небо всеми цветами радуги.
«Наверное, это и есть знак, – безразлично подумал он. – Наверное, сегодня, в мой последний день, мне будет видение». Он не представлял, как посмотрит в лицо отцу, если видения не будет. Собрав остатки сил, Тень протянул руки вверх и, как мог громко, крикнул: «Услышь меня, отец всего сущего! Услышь меня и дай мне видение, иначе не будет мне жизни!»
В мгновение ока на вершину горы опустилась тяжелая тишина, как будто камни затаили дыхание. Потом его уши наполнил невообразимый шум, а он все смотрел, не отрываясь, на солнце, которое как будто падало на него. В ужасе Тень прижался спиной к сырым камням, испугавшись близкой смерти, но тут солнце распалось на две половинки и из середины вылетели два краснохвостых ястреба. Что бы они ни вытворяли в воздухе, они двигались как одно существо. И, наконец, замерли прямо над головой Тени.
– Будь храбрым, – громко крикнул ястреб. – Будь храбрым, и я никогда не покину тебя. Ты станешь быстрым, как ястреб, и мудрым, как филин.
– Будь сильным, – громко крикнула его подруга. – Будь сильным, и я никогда не покину тебя. Ты станешь красивым, как ястреб, и могучим, как орел.
Оба ястреба взмахнули крыльями и, взлетев высоко в небо, скрылись в лучах солнца.
Небо было словно в огне, когда Тень нашел в себя силы подняться на ноги. Медленно, по-стариковски, он проковылял к краю горы и увидел два перышка и красный камешек на следе, оставленном его мокасином. Со всей почтительностью он коснулся их и осторожно спрятал в свой кисет. Потом шаман положит их в специальный мешок и повесит ему на шею.
На Лося Мечтателя видение Тени произвело большое впечатление, и в тот же вечер индейцы устроили большой пир, приветствуя нового воина племени. Мальчик Тень умер, зато родился воин Два Летящих Ястреба.
Прошло еще несколько лет, богатых всякими событиями. Два Летящих Ястреба убил своего первого врага, воина другого племени, выслеживавшего белых охотников на бизонов. Он снял скальп с белого старателя, нарушившего договор, согласно которому Черные горы должны были принадлежать сиу и шайенам, «пока растет на земле трава и бежит вода». Всего на его счету было двенадцать побед над краснокожими и бледнолицыми врагами.
Война была забавой для индейцев. Они вступали в бой не для того, чтобы истребить противника, а чтобы завоевать почтительное отношение соплеменников. Любой человек мог убить себе подобного, не подходя к нему близко. В этом не было ничего особенного. Настоящую храбрость можно было проявить, лишь сойдясь с вооруженным врагом лицом к лицу. Вот если тогда удастся его убить и снять скальп, да еще взять его коня и оружие… Это подвиг. И о нем долго будут вспоминать, сидя по вечерам у костра. Если же подвиг совершит вождь, тем дольше будет память о нем.
В семнадцать лет Два Летящих Ястреба был признан могучим, храбрым и мудрым не по летам воином. К восемнадцати годам у него уже было достаточно перьев, чтобы он мог позволить себе весьма воинственный головной убор. Лишь у его отца Черного Филина головной убор был более внушительным. Когда он отправлялся в бой, на боку его коня Красного Ветра красовался отпечаток его ладони, и это означало, что всадник убил по меньшей мере одного врага в рукопашной схватке.
Заслужив воинскую славу, Два Летящих Ястреба решил, что пора жениться. В деревне не было семьи, которая не была бы польщена его вниманием, и он не без гордости думал, что может выбрать любую девушку, какую только захочет. В конце концов его взгляд остановился на младшей дочери Лося Мечтателя, которую звали Сияющая Звезда. Она была высокой и стройной, ласково улыбалась и весело смеялась, а при ходьбе так покачивала бедрами, что у него заходилось все внутри. Шайены высоко ценили чистоту и целомудрие, и хотя ему очень хотелось сжать ее в объятиях и взять, как мужчина берет женщину, он обожал ее на расстоянии.
Он мог бы поговорить с Черным Филином, чтобы он ему посодействовал, мог бы попросить Сияющую Звезду бежать с ним, если бы ее родители по какой-то причине отказали ему. Он мог бы наделать еще массу глупостей, если бы в один прекрасный день, оказавшись возле реки, не увидел Анну в обществе двух молодых людей.
Два Летящих Ястреба едва не задохнулся от одного взгляда на нее. Простенькое полотняное платье подчеркивало ее тонкую талию и крепкие юные груди. Огненные волосы обрамляли лицо, прекраснее которого еще не создавал Тот, Кто Наверху. А как она смеялась! Как ходила! Она была грациознее олененка.
Прячась за деревьями на другом берегу реки, Два Летящих Ястреба не сводил глаз с Анны и бледнолицых юношей, резвившихся, как щенки, и понимал, что никогда не будет счастлив с Сияющей Звездой, ни с какой-нибудь другой девушкой, будь она краснокожей или белокожей.
Потом он еще не раз приходил к реке в надежде увидеть Анну одну, без постоянно сопровождавших ее юношей, которые готовы были на все, лишь бы ей угодить. Проделав в голове несложные расчеты, Два Летящих Ястреба вычислил, что Анне исполнилось уже пятнадцать лет. Однако она была еще слишком юна для замужества по представлениям белых людей, и он со спокойной душой переселился вместе с остальными шайенами в их зимнее обиталище, ибо не сомневался, что, когда вернется весной, в ее жизни еще ничего не переменится. Он твердо решил, что она будет принадлежать ему.
Сияющая Звезда, понятно, не обрадовалась неожиданному охлаждению Тени, как, впрочем, и его отец Черный Филин, однако они оба ничего ему не сказали.
Зима, благословение Богу, была в том году недолгой, и когда шайены возвратились в Медвежью долину, Два Летящих Ястреба решил, во что бы ни стало, повидаться с Анной наедине, даже если ради этого ему придется убить обоих ее обожателей. Однако сначала ему надо было исполнить свое обещание и принять участие в Пляске Солнца.
Каждое лето шайены сходились на равнине, чтобы поблагодарить Великого Духа за прошедший год и попросить его о помощи в следующем году. Празднества продолжались двенадцать дней.
Первые четыре дня все пели и плясали, радуясь встрече друг с другом, потому что шайены жили в разных местах, зато теперь сошлись, чтобы принять участие в своем самом священном действе. Каких только состязаний тут не устраивали! Матери возобновляли старые и заводили новые знакомства. Девушки надевали самые лучшие наряды и будто не замечали юношей, не сводивших с них глаз. Юноши же, все в великолепно расшитых оленьих шкурах и в головных уборах из перьев, не сводили глаз с девушек и в то же время делали вид, будто им нет до них дела. Больше всех веселились дети, которым в это время позволялось бегать и играть сколько душе угодно, пока старики посиживали на солнышке и вспоминали золотые времена до прихода бледнолицых.
Они говорили о Красном Облаке и о том, как он не давал пощады пришельцам, заставляя их отступать под натиском его воинов, и даже сжигал их форты, предварительно изгнав из них солдат. Еще они говорили о Черном Котле и Песчаном Ручье… И с горечью повторяли, что бледнолицым доверять нельзя.
Еще четыре дня воины, которые хотели принять участие в Пляске Солнца, жили отдельно, посвящая все время учению. Участием в пляске, даже физической болью, которой оно сопровождалось, танцоры искали благословения Великого Духа не только для самих себя, но и для всего племени.
Последние четыре дня были священными. В первый день Бегущий Гром был послан на поиски тополя, который должен был стоять посреди того места, где должна была состояться Пляска Солнца.
Для этого годилось не любое дерево. Оно должно было быть высоким, стройным, сильным и с двумя верхушками. Когда Бегущий Гром нашел такое дерево, он пометил его красной краской и вернулся в деревню.
Во второй священный день самые целомудренные индианки пошли на поиски помеченного дерева. Трижды они уходили и трижды возвращались ни с чем. Только на четвертый раз они отыскали его и с радостной вестью поспешили обратно в деревню. Все, кто был в силах, бросились сопровождать их обратно к тополю. Потом четыре воина стали его рубить. Когда они проделали основную работу, за дело взялись женщины. Самой целомудренной из них была доверена честь нанести последний удар, и, Два Летящих Ястреба был горд, что выбор пал на Сияющую Звезду.
В третий священный день дерево было выкрашено в четыре разных цвета, символизирующие четыре края света. Изображения бизона и индейца с большими половыми органами были помещены на вершину, и только тогда столб поставили вертикально. Воины принялись плясать вокруг дерева, пронзая его стрелами.
На рассвете последнего священного дня шаманы первыми приветствовали песнями восходящее солнце. Танцоры уже ждали своей очереди. Два Летящих Ястреба стоял, сжав кулаки и устремив взгляд ввысь, когда Лось Мечтатель протыкал ему грудь повыше сосков. С вершины священного тополя спустили длинные кожаные ленты и привязали за ветки у него в груди. После этого его подняли в воздух, и он должен был провисеть так, пока ветки не выйдут наружу, и он не упадет на землю. Боль была ужасная, хуже, чем он мог себе представить, а когда она стала совсем невыносимой, он дунул в свисток из косточки орла, который дал ему Лось Мечтатель, и позвал на помощь Того, Кто Наверху.
Пока он висел, воины внизу плясали свой танец. В спины им тоже были воткнуты ветки, привязанные кожаными лентами к тяжелым бизоньим черепам, и когда они делали шаг вперед или назад, то тащили черепа следом за собой. Другие участники действа таким же образом привязали себя к священному дереву и причиняли себе боль, уходя от него как можно дальше, не забывая при этом дуть в свистки. Одна-единственная женщина стояла среди всех этих мужчин, и ее жертва заключалась в том, что она срезала кусочки кожи с обеих рук. Других женщин не допустили к участию в этом ритуальном танце.
В стороне четверо стариков били в барабаны и пели старинные песни, посвященные богам шайенов, в сопровождении пронзительного свиста, то и дело доносившегося из-под Дерева Солнца.
Некоторое время Два Летящих Ястреба наблюдал за тем, что происходило внизу. Но по мере того как шло время и его страдания усиливались, он забыл о других добровольных мучениках, забыл вообще обо всем, кроме боли в груди, которая отзывалась теперь во всем его теле. Плавая в красном море боли, он смотрел на солнце и дул в свисток.
«Услышь меня, Тот, Кто Наверху. Прими от меня то, что я могу тебе дать».
Барабан стучал; словно сердце его народа. А боль все нарастала и нарастала, и он уже почти не отрывался от свистка.
«Услышь меня, Тот, Кто Наверху, Дай мне силы».
Солнце жгло ему лицо и грудь. Пот смешивался с кровью из ран. Во рту пересохло, и по телу пробегали судороги, когда мучения становились особенно нестерпимыми. Забыв обо всем на свете, кроме боли, он собрал последние силы и дунул в свисток.
«Услышь меня, Тот, Кто Наверху, пока я еще жив».
В этих словах была мольба его сердца, отчаянный крик о помощи, и тогда от солнца слетели к нему два краснохвостых ястреба. Они летели рядом, касаясь друг друга крылами, и застыли в воздухе рядом с ним.
– Будь храбрым, – сказал один ястреб. – Будь храбрым, и ты станешь могущественным вождем своего народа.
– Будь сильным, – крикнула его подруга. – Будь сильным, и ты получишь все, чего желаешь.
Всего, чего желаешь… Он вспомнил Анну. А ястребы, взмахнув крыльями, улетели прочь. Едва они исчезли, как на воина по имени Два Летящих Ястреба сошла благословенная темнота.
В себя он пришел уже в вигваме отца. Через несколько мгновений появилась одна из жен отца по имени Молодой Листок и стала лечить его раны. Потом она накормила его густой похлебкой из оленины с шалфеем и диким луком. И он крепко уснул.