Первые два дня дома Карли провела, загорая на пляже.
На следующий день она бродила по магазинам, намереваясь купить кое-какие мелочи. Вместо них она купила картину, на которой был изображен орел, парящий над заснеженной вершиной.
Вечером ее взгляд не отрывался от фотографии Зейна. Что он сейчас делает? Неужели он не вспоминает ее?
В ней бушевали противоречивые чувства. Она безумно скучала по нему и говорила себе, что его брак и ложь не имеют значения. Только бы снова увидеть и обнять его, услышать низкий волнующий голос, упиться его поцелуями. Но потом в ней вспыхивала ненависть и желание дать ему пощечину за то, что он лгал ей и заставил влюбиться в него, не имея на это никакого права.
Она ждала телефонного звонка. Почему он не звонит и не дает ей выплеснуть на него весь гнев и разочарование, которое переполняют ее?
Карли ударила рукой по подлокотнику. Как он может позвонить, если она не дала ему даже номер своего телефона? Но это не оправдание. Если бы он хотел позвонить, ему ничего не стоило бы обратиться к Бренде. И для чего ему звонить? Он женат на роскошной длинноногой особе, у которой рыжие волосы, безупречная кожа и фигура модели. — Черт бы тебя подрал, Зейн Роун Игл! — пробормотала она и разразилась рыданиями.
Карли обрадовалась, когда наступило утро понедельника, и она приступила к работе. Приятно вновь сесть за компьютер в окружении привычных вещей, которые ничем не напоминают о Зейне.
Она поприветствовала друзей, узнала последние сплетни, налила себе чашку кофе, направилась к своему столу, включила компьютер и на восемь часов погрузилась в работу.
В пять часов она выключила компьютер и пошла домой.
Проходили дни. У Карли появились пять новых клиентов. Она получила прибавку и собственный офис. На работе все шло хорошо. Пока она была занята, ей удавалось не думать о Зейне. Но каждую ночь он проникал в ее сны. Во сне она пыталась спастись от него, но он являлся ей в сновидениях, которые начинались с поцелуя и заканчивались страстным сплетением их тел.
Это были сны, которым не суждено стать явью.
***
Зейн посмотрел на часы. Он ждет уже пять минут. Где она, черт возьми? Уже восьмой час, и она не может быть на работе.
Он прохаживался по тротуару перед домом Карли, удивляясь, как можно быть счастливым, живя в городе. Дома стоят так близко друг к другу, что их обитателям, вероятно, приходится говорить шепотом, чтобы их не услышали соседи. Небо серое от смога, который вызывает у него резь в глазах и жжение в носу. Дороги забиты машинами.
Зейн снова бросил взгляд на часы — семь семнадцать.
Он тихо выругался. Может быть, она вообще не придет домой после работы?
Расхаживая по тротуару, он думал, не следовало ли ему сначала позвонить ей. Это избавило бы их от неловкости. С каждой минутой в нем крепло убеждение, что он прав. Карли был нужен только летний роман. У нее, вероятно, есть постоянный молодой человек, и сейчас она с ним. Черт! Черт! Черт! Он должен был позвонить ей перед отъездом. Возможно, тогда ему не пришлось бы тратиться на билет до Лос-Анджелеса, не говоря о расходах на прокат машины и комнату в мотеле.
Внезапно он обрадовался, что Карли нет дома. Сейчас он сядет в эту уродливую маленькую машину и уберется отсюда, пока еще не поздно.
Зейн шел к машине, когда увидел Карли. В одной руке она несла пакет с продуктами, другой искала что-то в сумке.
— Карли! — ее имя, как вздох, сорвалось с его губ.
Она остановилась, с удивлением глядя на него.
— Что ты здесь делаешь? — резко спросила она. «Таким голосом можно резать дубовую балку», — мелькнула у него мысль.
— Я приехал, чтобы увидеть тебя.
Карли вздернула подбородок и прищурилась.
— Неужели? Для чего тебе видеть меня?
Проклятье! Все хуже, чем он ожидал. Чем же он так рассердил ее? Как Зейн ни ломал голову, он не находил ни одной причины для такой враждебности. Когда они расстались накануне ее отъезда, Карли посмотрела на него так, будто он сотворил Луну и звезды. Сейчас она смотрит на него, как на змею, выползшую из-под камня.
— Карли…
Она бросила на него сердитый взгляд, круто повернулась и направилась к ступенькам, ведущим к дому.
Зейн инстинктивно схватил ее за руку.
— Черт возьми, Карли, подожди!
— Убери руки!
— Не уберу, пока ты не скажешь, какая колючка попала тебе под седло!
— Если ты немного подумаешь, я уверена, что до тебя дойдет.
Зейн покачал головой.
— Я не знаю, о чем ты говоришь. Проклятье, женщина! Опомнись!
Карли посмотрела в сторону, сделала глубокий вдох и с шумом выдохнула.
— Мы не можем разговаривать здесь, — пробормотала она и, выдернув руку, поднялась по ступенькам и открыла дверь в квартиру.
Зейн вошел за ней и быстро оглядел комнату. Его взгляд задержался на фотографии, стоявшей рядом с компьютером. Он нахмурился, затем тихо хмыкнул, узнав реку на заднем фоне. Должно быть, она незаметно сфотографировала его.
— Мне можно присесть?
Карли положила пакет с покупками на кухонный стол.
— Нельзя. Ты здесь не задержишься.
Зейн повернулся к ней и скрестил руки на груди, чтобы удержаться от искушения схватить ее, поцеловать, а заодно встряхнуть.
— Я скучал по тебе.
Зейн не собирался признаваться в этом, роковые слова вырвались у него сами по себе.
— Неужели? — Карли пожала плечами. — А я о тебе почти не думала.
— Неужели? — Он выразительно посмотрел на фотографию.
Карли подошла к столу и опрокинула фотографию лицом вниз.
— Это ничего не значит.
— Ну, ладно! — Зейн почувствовал, что его охватывает гнев. — Выкладывай! Что случилось?
— Ничего особенного, — холодно ответила она, надеясь, что он не услышит боль в ее голосе, — за исключением того факта, что ты женат.
У Зейна опустились руки. Он в изумлении смотрел на нее.
— Женат? Кто тебе сказал, что я женат?
— Никто. Я видела тебя с ней.
Зейн нахмурился.
— Ты меня видела? С кем? Когда?
— Какое это имеет значение? Я видела вас вместе. Я видела тебя с… с твоей женой. И дочерью.
Зейн покачал головой.
— Мы разведены.
Карли удивленно посмотрела на него.
— Разведены?
— Да.
— Почему ты не сказал мне?
— Я собирался, но… — Зейн пожал плечами. — Я никогда не думал, что у нас есть шанс, чтобы ты и я… Я никогда не думал, что наши отношения зайдут так далеко.
Карли тяжело опустилась на диван. Он разведен. Почему нельзя было сказать об этом раньше? Если Зейн действительно любит ее, как он мог скрыть от нее свое прошлое?
— Вы давно в разводе?
— Шесть лет.
Карли нахмурилась.
— Сколько же длился ваш брак?
Его дочери не больше шести или семи лет. Он, наверное, развелся прежде, чем высохли чернила на свидетельстве о браке.
— Я развелся с Элейн, когда Кейти было три месяца. Мы были женаты менее года.
— Почему вы расстались?
Зейн сел на стул, мрачно глядя на нее.
— Я познакомился с Элейн, когда выступал на родео. Она была юной и хорошенькой, а я был молод и глуп. — Он печально покачал головой. — Она ездила за мной из города в город и… В конце концов, я взял то, что она предлагала.
Карли молча смотрела на него.
— Она пришла ко мне несколько недель спустя и сказала, что беременна. Ей нужны были деньги на аборт. Я сказал, чтобы она забыла об этом, ей не удастся избавиться от моего ребенка таким образом. Она сказала, что я не смогу помешать ей и что она найдет деньги где-нибудь еще. Наконец, мне удалось уговорить ее выйти за меня замуж и отдать мне ребенка. Она согласилась. — Зейн вздохнул. — Когда родилась Кейти, она полюбила ее и передумала. Но она не хотела быть замужем, поэтому мы развелись. Я отнесся к этому безразлично. К тому времени единственное, что мне было нужно, — это моя дочь. Элейн нашла хорошего адвоката. Вышло так, что я плачу ей за содержание ребенка и мне разрешено встречаться с Кейти по воскресеньям, в День благодарения и на Рождество.
— Она прелестный ребенок.
— Я тоже так думаю.
— Бренда знает все это?
— Никто на ранчо не знает, кроме босса.
— Понятно.
Карли не знала, что сказать. Она любит Зейна, но он солгал ей так же, как Ричард. Вернее, он не сказал ей правду. Ее снова предал мужчина, которого она любит. Он должен был честно рассказать ей обо всем до того, как она влюбилась в него, до того, как он впервые поцеловал ее.
— Я не могу поверить, что ты умолчал о своей дочери.
— Мне кажется, я не был готов к этому разговору. Итак, — тихо спросил Зейн, — что мы будем делать?
— Я не знаю.
— Я думал о тебе каждый день, — сказал он. — И каждую ночь.
— Ты мог позвонить мне и сказать это.
— Ты могла оставить мне номер телефона, — возразил он. — Ты могла остаться и рассказать мне о том, что беспокоит тебя. Это избавило бы нас от многих хлопот.
— Извини, — с раскаянием сказала Карли.
— Ты хочешь, чтобы я ушел?
Она покачала головой. Ей меньше всего хотелось этого.
— Нет. Останешься поужинать?
Зейн кивнул.
— Спасибо.
— Чувствуй себя как дома. Будешь есть спагетти?
— Конечно.
— Подожди немного. Соус уже готов, — встав. Карли направилась в кухню. — Если хочешь посмотреть телевизор, пульт на кофейном столике.
Зейн с радостным удивлением посмотрел ей вслед. Она не выгнала его!
Взяв пульт, он включил телевизор и сел, откинувшись на спинку стула и вытянув ноги. Ему показалось, что это его дом, а Карли — его жена. Ему было по-домашнему спокойно сидеть перед телевизором и смотреть какую-то глупую комедию, пока Карли готовит ужин в кухне. Зейн закрыл глаза. С тех пор, как он покинул резервацию, у него не было настоящего дома. Когда он ездил с выступлениями, ему приходилось останавливаться в дешевых мотелях. На ранчо он спал в общежитии с остальными ковбоями. В доме, который он купил, живет Элейн…
— Зейн? Зейн, проснись! Ужин готов.
Он открыл глаза и увидел, что Карли смотрит на него.
— Извини, — пробормотал он.
— Не надо извиняться. Что бы ты хотел выпить?
Зейн пожал плечами.
— То же, что и ты.
Он пошел за ней в кухню и сел, куда она указала.
Когда они поели, Карли сложила посуду в посудомоечную машину и налила две чашки кофе.
— Пойдем в гостиную?
— Конечно.
Зейн сел на тот же стул, на котором сидел раньше. Карли протянула ему чашку кофе и опустилась на диван.
— Карли, я уже спрашивал тебя, и сейчас опять задаю тебе этот вопрос. Что мы будем делать?
— Я же сказала тебе, что не знаю. Ты мне солгал.
— Я не лгал тебе.
— Ты должен был рассказать мне все то, что рассказал сегодня.
— Ты права. Я искренне сожалею об этом. Что еще тебе нужно?
Карли посмотрела на него поверх края чашки. Действительно, что еще ей нужно? Она ведет себя неразумно и знает это, но что же ей делать, если у нее нет уверенности в их чувствах? Они едва знакомы, а она так быстро и сильно полюбила его.
— Как долго ты можешь оставаться здесь?
— Я попросил отпуск на неделю.
— Где ты остановился?
— В небольшом мотеле недалеко отсюда. Я думал, что мы сможем проводить время вместе, когда ты придешь с работы, — сказал Зейн, пожав плечами. — Если ты хочешь.
— С удовольствием.
— Когда ты уходишь с работы?
— В пять.
— Прекрасно. Я заеду за тобой завтра вечером, и мы где-нибудь поужинаем и, может быть, сходим в кино. Идет?
— Идет!
***
Вечером, готовясь к встрече с Зейном, Карли нервничала, как девочка-подросток, собирающаяся на первое свидание. Она три раза переодевалась, затем раздраженно тряхнула головой. Бога ради, ведь это Зейн, а не какой-нибудь незнакомец. Но в их отношениях произошел какой-то сдвиг. Он не сказал, что любит ее, но его приезд о чем-то говорит.
Карли подкрасила губы и поправила прическу. Когда она надевала туфли, раздался звонок в дверь. Ей пришлось открыть дверь, держа одну туфлю в руке.
— Привет, — сказала она. Зейн охватил ее взглядом. На ней был голубой сарафан с узкими бретельками и на одной ноге — белая туфля.
— Здравствуй, Золушка!
Карли нахмурилась и посмотрела на туфлю, которую держала в руке.
— Очень смешно. Входи. Я почти готова.
Когда они вышли на улицу, Зейн открыл для нее дверцу машины и держал до тех пор, пока Карли не заняла свое место.
— Где бы ты хотела поужинать?
— Мне все равно. А ты что предпочитаешь? Итальянскую кухню? Мексиканскую? Суши?
— Суши? — Зейн поморщился. — Лучше мексиканскую.
— Чудесно. Я знаю одно место всего в нескольких кварталах отсюда.
Спустя десять минут они вошли в небольшой семейный ресторан. Карли заказала кесадилью (пирог с сыром) и кока-колу, Зейн — такое, две энчиладас (пироги, сдобренные перцем) и пиво.
Зейн огляделся.
— Приятное место.
— Да. Я прихожу сюда довольно часто.
Он тихо хмыкнул, гадая, всех ли своих кавалеров она приводит в этот ресторан. От этой мысли у него во рту появился неприятный привкус.
После ужина они поехали на пляж и пошли вдоль берега.
— Прости меня, Карли, — пробормотал Зейн, беря ее за руку. — Я не хотел причинить тебе боль.
— Я знаю, — она приникла к нему, гладя его руками по спине, — я знаю.
Карли не удивилась, когда Зейн поцеловал ее. Она ждала и мечтала о нем весь вечер. В поцелуе был привкус Сальск, кофе, теплого, влажного желания, и она прижалась к нему всем телом, стремясь завладеть его сердцем, разумом, душой…
Руки Зейна, скользнув по ее спине и ягодицам, начали ласкать ее грудь.
У Карли вырвался тихий стон.
Она отодвинулась от него, понимая, что они не одни на пляже. Какая-то парочка, держась за руки, шла в их направлении, несколько подростков пробежали мимо них с громким смехом.
Зейн посмотрел на Карли, думая, что он никогда не видел ничего прекраснее, чем эта девушка, чья глаза пылают страстью в лунном свете, а губы горят от его поцелуев.
Они нашли уединенное место за кучей камней, скрывшей их от посторонних взглядов. Зейн притянул Карли к себе и снова поцеловал. Карли плотнее прижалась к нему, и Зейн забыл обо всем на свете. Одно прикосновение к ней возбуждало желание и воспламеняло кровь. Он нежно коснулся ее спины и стал осторожно поглаживать круглые упругие ягодицы. Карли почувствовала, как он ладонью ласкает ее бедро. Она затрепетала. Зейн знал, что не будь это общественный пляж, они бы мгновенно освободились от одежды и сбросили тяжкое бремя ожидания.
Зейн быстро и крепко поцеловал Карли, поднялся и протянул ей руку.
— Пойдем, Золушка, — пробормотал он. — Мне лучше отвезти тебя домой, чтобы ты немного поспала.
Карли согласно кивнула, но меньше всего ей хотелось спать.