Должно быть, они сами задавались вопросом, о чем думают все эти люди. В отеле в Барселоне участников Radiohead буквально окружили журналисты. Журналисты торчали в каждом коридоре, сидели в холле, ждали в баре с диктофонами в руках и делали заметки в блокнотах. Для продвижения альбома «ОК Computer» музыканты решили организовать все интервью одним залпом, но не отдавали себе отчета в том, как много их будет. Участники группы оказались в положении ребенка, который пытается побыстрее доесть противные овощи, залив их кетчупом и напихав полный рот, чтобы проглотить за один присест.

«В Барселоне они устроили совершенно безумный всеобщий пресс-марафон, — вспоминает Грант Джи. — Так чтобы во время гастрольного турне, если начнутся вопросы, можно было отвечать: „Отвалите, мы уже все сказали". Они дали около сотни интервью за три-четыре дня да еще успели провести два шоу. И все в одном отеле. Вот это было зрелище — полные коридоры журналистов!»

Грант находился в странном положении. Он был частью медиашумихи, но как бы с изнанки. Его роль заключалась в том, чтобы снимать на пленку весь этот хаос для некоего неопределенного будущего DVD. В то время Грант Джи был относительно неизвестным человеком. Он выступал как режиссер видеороликов для группы Spooky, которая очень нравилась Тому, но еще не приобрел такое громкое имя, как Джонатан Глейзер. Тем не менее, когда музыканты искали режиссера, чтобы отснять материал для прессы, Дилли Джент, которая готовила видео для EMI, предложила им Гранта.

«Они знали, что ожидается совершенное безумие — сотни направленных на них камер. И тогда их специальный агент, Дилли, которая была исключительно умной женщиной и крайне важным персонажем для всего предприятия, говорит: „Может, имеет смысл найти человека, который стоял бы со своей камерой с этой стороны?" Вот так я и получил эту работу», — вспоминает режиссер.

Съемки планировались как однократная акция, но, просмотрев исключительный материал, который удалось отснять в Барселоне, Грант понял, что в нем содержится перспектива чего-то большего. «Меня просто наняли на четыре дня, и я отснял пленку и показал ее Дилли, а ей материал понравился, — рассказывает Грант. — И я сказал: „Слушай, если ты оставишь меня на этой работе, я смогу сделать нечто по-настоящему интересное". И потом ушло еще четыре или пять месяцев, прежде чем кто-то что-то сказал. Я написал сценарную заявку и объяснил: вот что я хочу сделать, и наконец мне ответили: „Хорошо, поезжай и снимай их во время тура"» .

Решение было смелым и даже диким, особенно для группы, которая до крайности привержена к уединению. Помимо Тома и, возможно, Джонни, остальных участников группы редко узнавали в лицо даже в их родном Оксфорде.

Тем не менее, когда музыканты встретились с Грантом, он им понравился и вызвал доверие. Как и всем, кто с ними работал, ему предоставили полную свободу делать то, что он хочет. Помогло и то, что Грант в некотором смысле походил на ребят по характеру — вежливый, застенчивый представитель среднего класса.

«Дело в мелочах: они были из Оксфорда, и я учился в колледже в Оксфорде, — говорит Грант. — Эд вспомнил, что видел меня в том инди-клубе, куда мы обычно ходили. Он был года на четыре младше меня, но вспомнил: „Да, думаю, я тебя видел"» .

Когда музыканты отправились в тур, Грант поехал с ними, но путешествие оказалось совсем не таким, какого он ожидал. «Это было своего рода безумие, — поделился режиссер. — Там постоянно возникали ситуации, которые сводят с ума, бесконечные репетиции, длинные приступы скуки.. . сплошь одно и то же. Ты встречаешь новых людей, а они говорят давно тебе знакомые вещи. Приезжаешь в новый город, а он выглядит точно так же, как предыдущий, и люди там говорят то же самое. Знаю, так скажут все, кто участвовал в подобных турах, но я никогда прежде такого не видел. Они ведь были трепетными ребятами чуть за двадцать, и это читалось в их глазах, а вокруг завертелась такая кутерьма, что они за год превратились в культовую группу, поэтому ситуация чувствовалась еще острее».

Результатом съемок стал документальный фильм «Meeting People Is Easy», который показывает музыкантов в отчаянных попытках справиться с бесконечными требованиями рекламной машины. Даже мелочи казались слишком значимыми. В какой-то момент, во время записи церемонии вручения наград «NME» , Том выглядит несчастным малышом, которого родители заставляют благодарить троюродную тетушку за связанный ею пуловер. Трудно сказать, из-за чего больше переживают другие участники группы, сидящие за его спиной, — из-за своего лидера или общего идиотизма ситуации.

Подобные моменты выглядели как модель ада, но Грант не отрицает, что в поездке у них случалось немало приятных вещей. «Шоу проходили отлично, — говорит он. — Я прекрасно проводил время. Мы слушали музыку, ходили в бары и прочие места, но постепенно я понял, что невозможно без конца зажигать. Если вы чувствительный и умный человек, вы сообразите, что им это только во вред. Но ничего ужасного тут нет. Отели тоже были отличные, и еда по-настоящему хорошая».

Позднее Джонни отметил, что фильм особенно точно описывает особенности гастрольной жизни, которые могут удивить несведущих людей. «Понятное дело, наша жизнь не всегда такова, — сказал он в интервью «JAM» . — Порой проводишь выходной день на пляже в Австралии и думаешь: вот это круто, круче не бывает. Полагаю, Грант был удивлен тем, как оно все происходит на самом деле, и он снял фильм именно об этом. Поэтому история вышла куда интереснее, чем просто съемки парней, которые пьют пиво за кулисами и смеются». В телеинтервью Том заметил: «Мы могли бы отредактировать фильм так, чтобы казалось, что мы исключительно приятно проводили время, на это вполне хватило бы отснятого материала».

Главная проблема, для Тома в особенности, заключалась в том, что он не из тех, кто без вопросов будет исполнять Распоряжения, если ему не предоставят для этого основательную причину. Тем более мучительным для него был процесс продвижения альбома, значительная часть которого состоит из нелепых и не всегда приятных действий, повторяющихся снова и снова. Как и многие другие, кто был знаком с Radiohead, Грант вспоминает, что остальные участники группы казались очень милыми и приветливыми, но Том, при всей своей вежливости и благовоспитанности, никогда не был легким в общении.

«Он мог показаться весьма пугающим, потому что был предельно погружен в себя и полон внутренней энергии, — говорит Грант. — Не знаю, каков он сейчас, но прежде я не встречал никого, чьи нервы были настолько обнаженными. Как будто у него вообще нет кожи. Что бы ни чувствовали другие, он чувствует в несколько раз интенсивнее. В этом он весь. Именно поэтому он стал такой фантастической рок-звездой».

Но по той же самой причине Том всегда умудрялся создавать проблемы. Временами точно так же поступала вся группа. Найджел Пауэлл не уверен, что «Meeting People Is Easy» достаточно точно отражает реальную жизнь Radiohead в путешествии, но признает, что в фильме есть моменты, которые действительно могут показаться весьма странными.

«Я уверен, что при том огромном объеме материала, который был отснят, фильм можно было сделать гораздо веселее того, что у Гранта в итоге получилось, — утверждает он. — Но существовала редакторская установка: подчеркнуть, какой горой дерьма могут обернуться гастроли. Единственный раз, когда мне показалось, что Джонни действительно устал, так это когда они отправились в Америку в двухнедельный рекламный тур, без концертов — только разговоры с людьми. В середине этого периода я разговаривал с Джонни, и он сказал: „Это просто кошмар". Я могу их понять, потому что сам занимался такими вещами [в "Unbelievable Truth"]: в какой-то момент ты просто забываешь, что ты музыкант. Даешь по восемь или десять интервью в день, и все задают одни и те же вопросы. Просто крыша едет» .

В конечном счете Radiohead придумали некую игру — чтобы добавить интереса, да и просто чтобы не спятить. «Они передавали друг другу по телефону мелкие правила для предстоящего интервью. Например, сказать „нет" пятнадцать раз подряд. И вот в какой-то момент они начинали : „Нет, нет, нет.. . нет, нет, нет, нет, нет.. . нет, нет, нет, нет, нет, нет, нееееет". Ну и всякие прочие фокусы, — рассказывает Найджел. — Один из классических образцов продемонстрировал Эд в интервью журналу „Good Times": кто-то из ребят, вроде бы Джонни, предложил ему вести себя так, будто он разговаривает с представителем журнала "High Times" (издание субкультуры марихуаны), и на протяжении всего интервью Эд ссылался на их тематику, пытаясь приспособить беседу к уровню целевой аудитории того журнала!»

Конечно, всем остальным участникам было куда проще дурачиться, чем Тому. Он был лидером группы, лицом Radiohead, именно с ним все хотели поговорить в первую очередь. Даже игра на концертах вживую, самая любимая для него часть работы, отнимала слишком много сил.

«Ты будто погружаешься в совершенно другой мир, с другими правилами, — объяснял он в интервью «Pitch-fork». — Все это здорово, но все эти суперштучки, с которыми я в обычной жизни не имею дела, ужасно подавляют. Теперь я вроде уже начинаю привыкать, но все равно иногда выпадаю. Это по-настоящему дико и совершенно неестественно. Может показаться, что я жалуюсь, но я отдаю себе отчет в том, что сам к этому стремился, и я совсем не жалуюсь».

«Можете говорить что угодно о хрупкости личности Тома, — сказал Колин в интервью Yahoo, — но тот, кто столько трудится, а затем выступает перед десятитысячной аудиторией едва ли не каждый вечер, выворачиваясь наизнанку до глубины души, — это физически сильный человек. Но в то же время эмоционально он очень чувствительный. Люди думают, что Том хрупкий и слабый, но я вовсе так не считаю. Проведите мировой тур длительностью в восемнадцать месяцев, и посмотрим, как вы будете себя чувствовать».

Через восемнадцать месяцев Том был совершенно разбит. После торжества в Гластонбери он хотел лишь одного: домой. Он даже не предполагал, что они все-таки справятся. Каждый день он твердил остальным участникам группы: «Я больше не могу!» И менеджеры, и музыканты вынуждены были умолять его. Ему говорили, что вот еще один разочек — и все. Такое положение вещей сильно отличалось от обычной ситуации внутри группы. Как правило, именно Том задавал темп остальным, это он твердил, что нужно сделать еще одну попытку, работать усерднее, когда все готовы были махнуть рукой и остановиться. «Думаю, ребята были правы, — признался он впоследствии в интервью «О» . — Иди и загоняй себя до смерти, сделай как можно больше. Но мне кажется, в той ситуации мы поступили не очень мудро. Потому что играли мы плохо и уже не заботились о результате. Если уж начистоту, к концу тура мы вообще друг друга не слушали».

Одна из проблем заключалась в том, что, пережив необыкновенный душевный подъем во время записи альбома и выступлений с масштабными шоу, музыканты возвращались к обычной жизни, которая теперь казалась слишком приземленной. «После Гластонбери любое событие выглядит мелким, — рассказал Том Нилу Калкарни в интервью «Melody Макеr» в 1998-м. — Когда я прокричал инженеру по свету, чтобы он перенаправил прожекторы на толпу, потому что мы вообще ничего не видели, а потом я увидел.. . там было сорок тысяч человек, и все они стояли на склонах холма с горящими зажигалками в руках, пытаясь укрыться под навесами, — вряд ли я когда-либо чувствовал что-то подобное в своей жизни. Это не обычные человеческие чувства, а нечто особенное».

После такого потрясения относительно заурядные концерты в ходе тура, вечер за вечером, никак не дотягивали до подобного уровня. К тому же Том всегда испытывал ужас перед съемками. Это видно в одном из эпизодов фильма «Meeting People Is Easy», где Том рассказывает остальным участникам группы, что ему трудно справляться с обстоятельствами. Грант не уверен, что присутствие камеры влияло на музыкантов. Он вспоминает: «В фильме есть эпизод, где Том говорит: „Давайте просто откажемся от этой затеи. Не знаю, сколько я еще выдержу". Сейчас я не могу сказать точно, насколько их состояние зависело от моего постоянного присутствия. Возможно, я ошибаюсь, но не исключено, что Том хотел сказать это вслух и оставить на пленке. Но в то время у меня не было ни малейших сомнений, что он говорит искренне».

Режиссер твердо убежден, что в фильме «Meeting People Is Easy» не было установки на отбор материала, однако его статус «инсайдера» в команде Radiohead предполагал осторожность в выборе объектов и сцен для съемки. «Любопытный момент — момент выбора того, что подходит для камеры, а что нет, — рассуждает он. — Насколько вы доверяете другому человеку, чтобы позволить ему делать подобный выбор? Было множество ситуаций, когда что-то происходило, а я не мог включить камеру. Я знаю, это ужасно, нужно ведь быть эдаким военным корреспондентом, который мгновенно реагирует: „Вот оно, снимай!" Было много забавных ситуаций. И ситуаций, которые я снимал буквально вот так [держа камеру на вытянутых руках, когда невозможно посмотреть в видоискатель]» .

Что Грант оставил в фильме, так это эпизод с появлением за кулисами Мэрилина Мэнсона. Выходя со сцены после выступления, музыканты получили известие от «людей» американской звезды, что он хотел бы встретиться с ними. Когда чуть позже появился сам Мэнсон, они вздохнули с облегчением: он оказался совершенно нормальным и приятным в общении человеком. Пока не вручил Тому весьма эксцентричный подарок — ювелирное изделие.

«Этакая готичная безумная вещица, — рассказывает Грант. — Создалась неловкая ситуация: Том озадачен, а Мэрилин пытается быть милым. Никто из них по-настоящему не понимал друг друга. Было очень забавно. Может сложиться впечатление, будто мы подшучиваем над американской рок-звездой, но это не так. Хотя вышло действительно забавно».

На тот момент Том все еще не мог привыкнуть к тому, что звезды мировой величины хотят с ним познакомиться. Radiohead уже вышли на принципиально иной уровень по сравнению со своим прежним статусом. Даже когда «Creep» была на пике популярности — тогда еще ребят не начали приветствовать знаменитости. Теперь они выступали на самых крупных площадках и были всего-навсего в шаге от того, чтобы играть на стадионах, как U2. Том одновременно ждал и боялся этого. Больше всего его пугало, что у него разовьется страх сцены. Иногда ему казалось, что это может произойти довольно легко. По сути, на одном концерте в Ирландии это почти случилось.

Тогда собралось около 33000 человек, почти столько же, сколько было на их самом большом концерте. Позже Том поделился с «Hot Press», что «буквально обделался от страха». Накануне ему приснился невероятно яркий сон, который позднее он описал как самое отчетливое воспоминание года: он бежал вдоль реки Лиффи в Дублине «совершенно голый, а его преследовала огромная приливная волна».

Грант не знал, в каком состоянии находился Том, но видео для песни «No Surprises» можно рассматривать как метафору человека, который собирается нырнуть в пучину. Кадры, которые вошли в «Meeting People Is Easy», где Том погружается в воду и ловит ртом воздух, стали, возможно, самым ярким отражением состояния певца в тот период. Грант не мог даже представить, как трудно будет ему удерживать камеру под водой, одновременно сдерживая дыхание.

«Он совсем не педант, — говорит Грант. — Он всегда заботится лишь о хорошем качестве работы. Но когда пришло время погружения, мне стало немного не по себе. Его Же в этот момент заботила только одна вещь: „На сколько я должен задержать дыхание?" — „Примерно на пятьдесят секунд". — „Без проблем". Он не беспокоился. Пока не наступил момент погружения».

На деле все оказалось гораздо сложнее. Раз за разом Том старался удержать дыхание, но после каждой попытки выныривал с громким плеском, выдерживая под водой не больше 30 секунд. В конце концов он начал ужасно ругаться. Он не мог понять, почему ничего не получается.

«Было бы гораздо легче, не напрягайся он так, — размышляет Грант. — Ведь напряжение провоцирует выброс адреналина в кровь, и дыхание тут же учащается и становится более поверхностным. Так что мы начали думать о том, чтобы использовать статистов. Мы знали, что Том мог бы удержать дыхание достаточно долго. Но как только на человека направляют софиты и говорят „мотор".. . в фильме видно, что получается в результате. Это было просто ужасно. Он сделал четыре или пять попыток, и стало ясно, что ничего из этого не выйдет. Он удерживал дыхание секунд десять, не больше».

Атмосфера в студии постепенно сгущалась, съемочная группа не знала, что делать; никто уже не был уверен в том, что подобное вообще стоило затевать. «Дл я меня все это было ужасно еще и потому, что я ничего не мог поделать, — вспоминает Грант. — Единственное, что мне оставалось, — не режиссировать. Из меня вообще не очень хороший режиссер в таких ситуациях. Я умею фиксировать происходящее, записывать на пленку. Главное — придумать идею, а потом просто берешь камеру и снимаешь. Так что после включения софитов мне вообще нечего было делать. Я только сказал Тому: „Если ты чувствуешь радость, когда выныриваешь, не бойся показать это". И еще: „Не надо выпевать всю душу наружу, нужно всего лишь говорить ею". Все же было крайне неуютно наблюдать за тем, как он страдает. Чем яснее становилось, что все попытки тщетны, хотя изначально задача была Тому вполне по плечу, тем сильнее он нервничал. Его буквально трясло от ярости. Находиться рядом с ним в тот момент было не так-то приятно». Если уж человек перфекционист, то себе он ставит самые сложные задачи.

Но Том доверял Гранту и не хотел подвести его. Причина неудач отчасти была в том, что раньше, работая вместе над созданием видеороликов, они никогда не привлекали к процессу съемок незнакомых людей.

«В производстве клипов меня совершенно убивают две вещи — это безумная цена роликов и то, что с режиссером встречаешься лишь однажды, чтобы больше никогда его не увидеть, — сказал Том в интервью журналу «Spin» . — Все равно что переспать с человеком, которого больше никогда не встретишь. Видео должна создавать группа людей, которые знают друг друга, общаются между собой. Меня очень нервирует ситуация, когда постоянно приходится

работать с разными людьми».

«Там была одна американка-клипмейкер, — вспоминает Джонни Гринвуд. — Она постоянно таскалась с нами на съемки и вечно говорила что-то вроде: „Нельзя ли попросить вон того приятеля немного попрыгать?"».

По крайней мере. Гранта Том уже знал. Он понимал, что, если справится с задачей, получится нечто уникальное, хоть и пугающее. Только это и имело значение. И наконец он смог добиться желаемого.

«Помощником режиссера на съемках был этакий добродушный американский великан по имени Барри Вассерман, отличный специалист в области поп-видео, — рассказывает Грант. — Он весь день провел с Томом и заявил: „Хорошо, Том, давай поступим так: по десять секунд за прием, и будем прибавлять по пять секунд в каждый следующий заход. Так и наберем материал". А потом командовал: „Хорошо, Том, пора нырять! Отлично, пять секунд!" Когда они отсняли сорок пять секунд, Барри сказал: „Отлично, у нас уже есть сорок пять секунд. Сейчас снимем выход из воды. В следующий раз вы снимаете, как Том выныривает. Ты сделаешь это, парень!" Так мы и поступили. Том все сделал и — бац! Отлично получилось. Затем они сняли все это еще раз, и я сказал: „Ладно, первый вариант лучше", и в клипе мы использовали первый дубль» . В итоге все выглядит легко, но на самом деле съемки заняли целых два дня. Позже Том сказал, что это было «самой ужасной вещью, которую приходилось делать в жизни».

Знаменитый видеоролик производит впечатление отчасти благодаря совершенно искреннему облегчению на лице Тома, когда наконец ему удалось продержаться под водой в течение 50 секунд. При кажущейся простоте результат получился завораживающим.

Вероятно, Том испытал похожее чувство два или три года спустя, когда сумел справиться с раскруткой «OК Computer» и завершить бесконечный тур в поддержку этого альбома, но тогда, в 1998 году, худшее было еще впереди. Он рассказывал Эндрю Мюллеру: «С турне „ОК Computer" мы очутились в ситуации, когда нас пытались убедить продолжать гастроли еще шесть месяцев; мы должны были сказать „нет", но не сделали этого, и к концу поездки я чуть не сошел с ума».

Это лишь поверхностный взгляд на то, как Том тогда себя чувствовал, но даже после окончания тура ему не стало легче. Он вспоминал, что все было как в тумане. Ему не верилось, что столько времени всей группы и его личного времени было потрачено на дела, которые не имели никакого отношения к музыке или к чему-то, что его по-настоящему интересовало. Ситуацию усугублял еще и тот факт, что тогда Йорку казалось: «ОК Computer» — это тупик. Дальше некуда двигаться. В 1998 году музыканты сыграли только один большой концерт в пользу «Международной амнистии». Это был самый долгий период бездеятельности с момента возникновения группы. Даже когда они учились в университетах, им удавалось играть чаще. В начале 1999 года впервые в жизни Том ощутил, что он не может выразить себя обычным для него способом — через музыку.

«Конец девяносто восьмого, канун Нового года, был худшим временем в моей жизни, — рассказал он Дэнни Экклстону в интервью журналу «Q» . — Мне казалось, что я схожу с ума. Каждый раз, беря в руки гитару, я испытывал ужас. Я начинал сочинять песню, останавливался на шестнадцатой строке, прятал недописанное в ящик стола, потом смотрел на запись еще раз, рвал лист, все уничтожал.. . Я шел ко дну» .

Тому не в первый раз приходилось бороться с сомнениями в правильности своего пути, но в этот раз все складывалось гораздо хуже. «Я был разбит, совершенно разбит, — признался он позднее в голландском документальном фильме. — Я оказался там, где не хотел находиться, я сам себя не узнавал, я понятия не имел, что мы должны Делать дальше. Внутри было пусто. Два года я писал и выбрасывал написанное. Это было похоже на потерю любимого человека». В конце концов он стал проводить многовремени, гуляя в окрестностях Оксфорда, наблюдая за людьми, пытаясь снова обрести внутренний стержень. Позже он скажет: «Это было ужасно. Полная переоценка реальности».

Однако, в отличие от периода, когда создавался «The Bends», у Radiohead не было и мыслей о роспуске группы. Они уже заявили о себе на сцене и понимали, что следует держаться друг друга. «Они производили впечатление людей, которые знают друг друга всю жизнь, — отметил Грант. — Они провели вместе одиннадцать или двенадцать лет. Тогда они уже были очень зрелой группой. Сегодня от участников некоторых групп, достигших сорока- или пятидесятилетнего возраста, можно услышать: „Раньше я его не выносил, но теперь это уже в прошлом". В противном случае группы распадаются. А эти ребята еще до тридцати лет сумели преодолеть внутренние разногласия».

Но что же делать, если, с одной стороны, они не собирались распускать группу, а с другой — Том больше не хотел быть рок-звездой и писать рок-песни? Ему нужно было принять решение. Остальные участники группы оказались в ситуации, когда никто не знал, что будет дальше. Громкий успех альбома «ОК Computer» должен был помочь им, но.. . не помог.

«Меня переполняло чувство одиночества, которое сидело во мне с рождения, — сказал Том в интервью журналу «Rolling Stone» . — Возможно, многие сталкивались с подобными переживаниями, но я не собирался бегать туда-сюда по улице, спрашивая каждого встречного, одинок ли он, как и я. Такие вещи я предпочитаю держать в себе».

К тому же Том так и не привык к статусу рок-звезды, Ему не нравилось ощущение, что он стал своего рода общественным достоянием. «Как-то я пошел в супермаркет, — рассказывал он в интервью «Launch» , — а день выдался просто дерьмовый, я все время выпивал, чего обычно не делаю. И вот я пошел за покупками, иду себе со всеми сумками, ворчу под нос, и какая-то дама средних лет подходит ко мне и говорит: „Он и правда отличный. Не беспокойтесь. Это действительно хорошая запись. Не нужно так переживать". И с этими словами она уходит. Это было очень странно».

В другой раз фанат раздобыл адрес его электронной почты, хотя Том пользовался псевдонимом и думал, что его никто не знает. А однажды к его дому пришла какая-то безумная поклонница и стала настаивать на встрече. Марк Коуп вспоминает: «Том тогда спросил: „Ну и что мне делать?", а я ответил: „Пошли ее к черту, иначе ты больше не сможешь заниматься музыкой". Он сказал: „Почему я сам об этом не подумал?!"».

Но не от всех можно было так легко отделаться. На вечеринках и приемах, организованных музыкальной индустрией, знаменитости внезапно стали вести себя как лучшие друзья Йорка — исключительно из-за того, что все они были на виду у публики. На каком-то приеме один известный артист даже прочитал ему лекцию о том, как надо себя вести, когда Том в грубой форме отказался выслушивать его сентиментальные комплименты.

«Я так не могу, понимаете? — рассказывал Том. — Я просто не способен общаться ни с кем, кроме людей, которых я по-настоящему знаю. Мимолетные знакомства быстро наскучивают, и я становлюсь похожим на угрюмого ребенка, на день рождения которого устроили большой праздник, но не принесли подарок, о котором он мечтал. Ребенок дуется, и кто-то обязательно должен его отшлепать. Тот парень именно это и пытался сделать».

Том подозревал, что поучавший его человек на самом деле никогда не испытал бы особого желания поговорить с ним, если бы Том не был звездой. Он чувствовал себя как миллионер, который постоянно прикидывает, не заинтересованы ли окружающие исключительно в его деньгах. В одном телеинтервью Том сказал: «От чего меня реально тошнит и с чем я не могу примириться, так это с тем, что тусовка является смыслом существования. Когда достигаешь определенного уровня, вдруг оказывается, что ты должен общаться с другими знаменитостями и мельтешить туда-сюда с вечным „Привееееет!" Мне кажется, что это довольно странно».

Ситуацию усугублял еще и привычный метод работы Radiohead. Однажды ребята прочитали, что у Брайана Ино на стене в звукозаписывающей студии висит карточка с текстом: «Никогда не повторяй того, что уже делал! » Этот девиз стал их основным принципом творчества, но он означал, что каждый альбом был своего рода вещью в себе. Каждый раз им приходилось начинать с чистого листа. После завершения работы над «ОК Computer» Тома волновало одно: в следующий раз все должно быть совершенно иначе.