К концу 1999 года группа Radiohead закончила шесть песен; складывалось впечатление, что все участники работают на одной волне. Том был приятно удивлен, когда Джонни подхватил его идею для композиции «How То Disappear Completely», дописав партию струнных, дирижируя приглашенными музыкантами и играя на «Martenot», так что Том мог просто сидеть и слушать. В этот альбом — который получит название «Kid А» — Том вложил больше всех, но он вздохнул с облегчением, когда понял, что остальные участники группы действительно разделяют его взгляды.

«Именно Том определил структуру и тему альбома, — впоследствии сказал Эд в интервью «Q» . — Он открыл мне глаза. У него было сильно развито чувство художественной этики. Он занимался искусством в университете и обладал особой внутренней энергией: добившись чего-нибудь, он тут же готов двигаться дальше. Я полагаю, что могу претендовать на объективность, и мне кажется, что Том — музыкант одного порядка с Джоном Ленноном, Дэвидом Боуи; он часть культурного наследия. Он невероятно одарен».

На тот момент все музыканты Radiohead увлеченно экспериментировали с электронными сэмплами и рваным ритмом, они наконец-то нашли для себя новые роли. У них был лишь один крупный скандал 1 февраля, но уже весной 2000 года неожиданно выяснилось, что готово уже тридцать песен. Что показательно, в большинстве своем это были песни, забракованные во время сессий в Копенгагене и Париже, когда уверенность музыкантов в себе была практически на нуле. Они заново прослушали композиции вроде «Morning Bell» и «Spinning Plates» и внезапно поняли, насколько они хороши. По словам Тома, все недоумевали: «Просто удивительно, какого черта мы бросили над ними работать?» Причиной ускорения работы отчасти стало еще и то, что многие песни нуждались в минимальных изменениях, ведь зачастую, когда они были в шаге от финиша, Том резко менял направление и брался за что-то другое. «Я занимался этим проектом около шести месяцев, — сказал он в интервью «Hot Press», — потому что на самом деле не хотел доводить до ума эти песни и перекладывал их на чужие плечи, а сам сосредоточился на том барахле, про которое мы давно забыли».

Многие недели и даже месяцы они практически ничего не делали, но в конце концов Том понял, что бездействие тоже часть творческого процесса. Когда у них появилась своя студия, работать стало значительно легче, ведь теперь не надо было думать о том, какой счет им предъявят по окончании сессии. Но, как и в случае с «ОК Computer», самая трудная часть работы была впереди. Нужно было выбрать, какие песни войдут в альбом и в каком порядке их расположить. Для Тома это каждый раз превращалось в мучение.

«Составление трек-листа всегда тяжело давалось мне, — сказал он «NY Rock». — Это ужасно трудно, почти болезненно. Песни для меня как дети, как бы избито это ни звучало. Мои песни — мои дети; некоторые из них остаются со мной, других я должен выпустить в большой мир, на войну».

Как ни странно, остальные участники группы были согласны с тем, насколько важно правильно составить трек-лист, хотя они и не были так помешаны на этой мысли, как Том. «Могу заверить вас: это просто ад, — говорит Колин. — Мы проводили чуть ли не круглые сутки, занимаясь только одним: составлением порядка песен».

«Думаю, никто и не подозревает, насколько важно правильно выстроить треки, — продолжает Эд, — пока сам не споткнется об это, как мы во время создания первого альбома». Вероятно, он имеет в виду ту злополучную историю с «Creep» и «How Do You?», но тогда вторая песня вообще никуда не влезала.

Избыток материала рождал противоречия в группе еще и потому, что они никак не могли решить, стоит ли выпускать двойной альбом. Поскольку смена направления была довольно радикальной, некоторые участники группы думали, что не стоит включать в альбом слишком много треков. Но затем они поняли, что вложили в эти песни так много сил, что было бы странно просто сложить их в стол. Только над «Knives Out » они работали в течение 373 дней, хотя, как написал Эд в дневнике студии, это была одна из самых простых и стройных композиций за все время их творческой карьеры. Казалось, они вообще не были уверены, можно ли выпускать такую простую песню. Несколько месяцев они ходили вокруг да около, что-то меняли, пока наконец не решили, что песня хороша и без доработки.

Тем временем за стенами студии всем не терпелось узнать, чем же ребята были так долго заняты. Журнал «Меlody Макег» даже направил репортера в Оксфорд, чтобы он расспросил об этом их друзей и соседей. Такое внимание слегка озадачило Radiohead. Они никак не могли понять энтузиазм, с которым аудитория отнеслась к «ОК Computer», и не были готовы к тому, что от «Kid А» все ждут чего-то выдающегося. Особенно их обеспокоило, что статья в «МеЫу Макег» обещала, что Radiohead собирается «вернуть нам рок». На тот момент музыканты вообще не знали, как будет звучать их новый альбом, но были твердо уверены в том, что никакого «возвращения» уж точно не будет.

Когда работа над альбомом была завершена, все наконец вздохнули с облегчением. Сразу после окончания сессий Том получил предложение записать с Бьорк дуэт для фильма с ее участием «Танцующая в темноте», и это стало для него совершенно новым опытом работы в студии. Словно груз свалился с его плеч. Бьорк разделяла взгляды Тома на музыку. Оба они были перфекционистами, их подход к работе сильно отличался от манеры многих других музыкантов. Однако, как оказалось, соединить богатый голос Бьорк с мягкими обертонами Тома совсем не просто. Песня «I've Seen It Аll» получилась довольно странной, но несомненно запоминающейся. Бьорк поет гораздо ниже обычного, она почти шепчет, в то время как голос Тома кажется потусторонним. Работа с Бьорк напомнила Йорку, что создание музыки не обязано быть пыткой, какой часто оборачивались сессии Radiohead.

Возможность отправиться в турне также должна была принести облегчение, но Том не был уверен, что готов снова стать «странствующим продавцом искусства». Еще задолго До чтения «No Logo» он испытывал серьезные трудности, когда нужно было принять участие в громком рекламном туре, спонсируемом звукозаписывающими компаниями. Но Крис и Брюс заверили его, что на этот раз все будет организовано совершенно иначе. Им не придется играть в обычных пивных отстойниках. Они смогут сделать все по-своему, арендовать огромный шатер и играть в удобном пространстве, с самым лучшим звуком, смогут сами контролировать ситуацию. Но Том все еще сомневался.

«Если бы я мог, я бы наверняка отказался, — сказал он в телеинтервью. — Но остальные говорили: „Да ладно, это будет здорово, тебе понравится!" Я же был в ужасе, когда пытался представить себе этот шатер и все остальное, мне казалось, что мы сошли с ума».

Это была совершенно безумная идея. Тур обещал стать дороже, чем обычные гастрольные шоу. И в разы дороже, чем те концерты, что они играли в поддержку предыдущих альбомов, поскольку предполагал выступления на крупных площадках Европы. Первые два концерта было решено провести в римских амфитеатрах Франции. Один из них — в Арле — чуть не сорвался из-за чудовищного ливня, но ребятам удалось справиться. Второй оказался менее удачным. Они приехали в Вэзон-ля-Ромен, где находится большой амфитеатр, расположенный на склоне холма; вид оттуда открывался потрясающий. Сначала сияло солнце, но вскоре стал накрапывать дождь. Постепенно он усиливался, вода струилась по проходам и заполняла сцену, подбираясь все ближе к оборудованию. В предыдущем году наводнения стали причиной гибели одиннадцати человек, так что музыканты решили не рисковать. Почти всю ночь гастрольная команда потратила на то, чтобы высушить фенами технику и декорации перед их отправкой в Барселону.

Однако дальнейшее путешествие по Европе складывалось успешно, и музыканты поверили в свои силы. Семь новых песен вызвали восторженную реакцию фанатов, а первые рецензии были исключительно положительными. На больших концертах они звучали как никогда хорошо. Возможность самим полностью контролировать звук привела к тому, что выступления в «Victoria Park» в Лондоне, в Уоррингтоне и в Глазго стали одними из самых блестящих в их карьере. А новое музыкальное направление, избранное группой, было принято с таким энтузиазмом, на который вряд ли может рассчитывать коллектив, добившийся успеха в традиционном стиле.

Хорошо было и то, что поклонники уже знали некоторые песни или их версии. Это была принципиально иная ситуация по сравнению с 1997 годом, когда группа презентовала альбом «ОК Computer». Napster совершил глобальный переворот в мире музыки: как минимум 14 песен с альбома «Kid А» нелегально попали в сеть примерно за два года до официального выхода альбома. Представители музыкальной индустрии были в шоке, Крис и Брюс также были крайне обеспокоены.

«Это было даже забавно, — заявил Том в интервью «New Yorker», — потому что когда мы работали над „Kid А"... наши менеджеры — ну, вы понимаете, они часто ездят в Штаты, всегда в курсе всех дел, — приходили в студию И болтались там, сетуя: „Все меняется"».

Однако, как выяснилось, такие перемены были им только на руку. Новые песни оказались в правильное время и в правильном месте. У фанатов появилась возможность привыкнуть к необычному звучанию «Kid А» еще до концертов, так что они были готовы к восприятию новых Radiohead. По иронии судьбы по-настоящему шокированы новизной альбома были только профессиональные критики ведущих музыкальных изданий. Они писали хвалебные отзывы, но многое их все же смущало. Даже песни вроде «The National Anthem», которая благодаря захватывающей басовой теме стала фаворитом живых концертов, в прессе характеризовались как странные аберрации звука. Отчасти проблема была в том, что из-за утечки информации руководство EMI решило не рассылать ознакомительные материалы журналистам. Вместо этого они пригласили прессу на прослушивание, в конце которого участникам раздали по экземпляру нового альбома, чтобы стимулировать написание отзывов. К 2008 году такая практика, к сожалению, стала нормой, но в то время так еще никто не делал, и это вызвало недоумение. «Все обозреватели говорили: „0, это уже совсем не тот Radiohead, который мы знали, может, это и хорошо, но сейчас я не могу понять, как к этому относиться"», — утверждает Том.

Сегодня, слушая «Kid А» , трудно представить, какое недоумение вызвал выход этого альбома. Отчасти даже его успех зависел от того, что он заставил поклонников изменить представление о звучании Radiohead. На YouTube можно найти озадаченный комментарий юного фаната к песне «High And Dry»: «Это, конечно, круто, но я бы никогда не подумал, что это Radiohead». Целое поколение выросло с мыслью, что группа занимается смелыми экспериментами в области звука и ничем больше. Но «Kid А» не был для Radiohead аналогом «Metal Machine Music» Лу Рида, сознательным плевком в лицо музыкальной индустрии, композициями, которые невозможно слушать. Заглавная песня, без сомнения, поражает необычностью. Но «Everything In Its Right Place», «The National Anthem», «Idioteque» и «0ptimistic» — это вполне нормальные поп-песни с запоминающимися мелодиями, хотя и они заметно отличаются от прежних приемов группы.

После шумихи, вызванной альбомом «ОК Computer», многие журналисты требовали от Radiohead возврата к привычному формату. Но это уже не имело значения. Альбом занял первое место в рейтингах Великобритании и во многих странах по всему миру, имел невероятный успех в Америке — британская группа впервые за три года одержала столь грандиозную победу в Штатах. Музыканты немедленно отправились туда и начали с концерта в Нью-Йорке, в знаменитом зале «Roseland Ballroom». Реакция была ошеломляющей. «Накануне мы давали концерт в „Roseland", вокруг здания стояла очередь в три кольца, все хотели приобрести билеты, — рассказывает Энди Буш. — Прямо как у The Beatles. Это было колоссально».

Америка приветствовала «Kid А» так же горячо, как ранее Великобритания принимала «ОК Computer». В США «ОК Computer» не вызвал столь масштабного отклика. Альбом был принят на ура другими группами, но в прессе он не вызвал сильного резонанса. Многие радиоведущие и журналы, боясь вновь недооценить ребят, торопились опубликовать похвалы группе. Так что Radiohead со своей новинкой «Kid А» мгновенно стали в Штатах героями дня, их Даже пригласили на популярнейшее шоу «Saturday Night Live».

Это шоу — типично американская передача. Она постоянно выходит в эфир с 1970-х годов, благодаря ей путевку в жизнь получили многие мировые знаменитости. На первый взгляд, это развлекательное и гламурное шоу, но в его основе лежит серьезный профессиональный подход и точный расчет. Майкл Стайп предупредил Тома, что выступать там будет довольно трудно. Но музыканты решили усложнить себе задачу и выбрали для исполнения «The National Anthem» с партией из восьми медных инструментов.

«Вышло очень по-американски, — вспоминает саксофонист Стив Хэмильтон. — По мнению группы, очень интенсивно. Десять минут выступления, потом минута отдыха, и затем еще десять минут на площадке, в общем, трудновато, но не думаю, что это было не по силам намили группе. [Актриса] Кейт Хадсон, которая вела шоу, была практически обнаженной, так что наверняка все получили массу удовольствия!»

«Я был поражен тем, насколько скромно вели себя участники Radiohead перед лицом истерического энтузиазма, исходившего буквально отовсюду: от аудитории, от ведущих, от менеджеров, — продолжает Энди Буш. — В них было что-то такое суровое, истинно британское. Об их невозмутимость, как о скалу, разбивалась американская восторженность. Выглядело довольно забавно. Аудитория бушевала, а Том и другие ребята сидели совершенно спокойно, как будто ничего особенного и не происходило».

Хотя Том и не разделял всеобщего энтузиазма, он понимал, что наступил великий момент. Приехать в страну, столь далекую от родных мест, и покорить ее, — это было просто невероятно. Именно о таких мгновениях Том мечтал в детстве, когда полушутя-полусерьезно воображал себя «особенным». «Высшей точкой всей кампании „Kid А" было наше выступление в шоу "Saturday Night Live", — позднее рассказывал Том. — Я так гордился этим, что всю следующую неделю летал как на крыльях — я был просто на седьмом небе!» Стив Хэмильтон добавляет: «Мы скользили вслед за ребятами на гребне волны их успеха. Сначала мы дали концерт в „Roseland Ballroom", потом им присвоили первое место в рейтинге музыкальных групп. Это был настоящий кайф. Все были счастливы и рады. Это было луч шее время, которое мы провели вместе. Я чувствовал, что они на самом деле довольны собой».

Теперь казалось, что никогда и не было всего того кошмара, через который музыкантам пришлось пройти в процессе работы над «Kid А» . Они снова наслаждались тем, что делали, радовались обществу друг друга. Сейчас они воспринимали прошлые трудности как длинную войну, из которой они вышли безусловными победителями. «„РаЫо Honey" был записан за три недели, — сказал Эд в телеинтервью. — На „The Bends" у нас ушло шестнадцать недель, „ОК Computer" записывали шесть месяцев, a „Kid А" занял.. . целую вечность».

«Мне кажется, в группе тогда царил полный мир, — говорит Стив. — Я ни разу не видел, чтобы они повышали голос или спорили. Они вели себя как лучшие друзья. И в голову не приходило, что между ними могут быть какие-то распри, — кроме разве что Тома, все были расслаблены и спокойны. И они охотно хвалили нашу работу. Это такая редкость! Есть неписаное правило: не стоит перехваливать музыкантов, иначе они начнут требовать больше

денег».

Единственное разочарование — в отличие от «ОК Computer» или «The Bends», «Kid А» невероятно быстро исчез из чартов. Лишь некоторые треки все еще транслировали по радио, а большинство фанатов раскупило альбом за первую неделю. Не помогло и то, что группа отказалась от выпуска синглов и видеоклипов. К последнему виду искусства они всегда с сомнением относились. Хотя на счету у группы было несколько сильных, запоминающихся видео, Том продолжал считать их «коммерческим продуктом». Он полагал, что по клипам невозможно составить адекватное мнение об альбоме.

«Музыкальные видеоклипы заставляют меня вспомнить „Sledgehammer" [Питера Гэбриела], — сказал он в интервью «Jam» , — который действительно был новым словом. Это как чечетка — у нее тоже был свой звездный час.. . Думаю, подражать этому — бессмысленное занятие».

Его возмущал сам факт, что приходится тратить сотни тысяч долларов на съемки клипов, а ведь этого хватило бы еще на один альбом и его раскрутку пo MTV и другим каналам. «У меня крутилась в голове одна мысль: приходишь домой, включаешь телевизор — и понимаешь, что эти сраные рекламные ролики про банки и автомобили похожи на клипы гораздо больше, чем видео на MTV, — заявил он в интервью журналу «Juice» . — Мне казалось, что это тупик. Любая твоя идея через неделю превратится в чертову рекламу очередной машины». Он и сам не догадывался, насколько был близок к истине.

«Я записал довольно много музыки для рекламы, — рассказывает Стив Хэмильтон. — И часто люди называли какой-нибудь рекламный ролик и просили, чтобы я сделал для них нечто подобное. Когда я говорил, что зацепивший их трек — моя работа, они удивлялись: „Ух ты! Да это круто!"»

Вместо клипов Том и Стэнли Донвуд сделали для «Kid А» несколько коротких, одноминутных видеороликов, представляющих содержание альбома. «Четыре минуты — слишком много для рекламы автомобиля, а значит, слишком много и для клипа», — заявил Том.

Том все еще расстраивался, что «Kid А» продается хуже, чем «ОК Computer», игнорируя тот факт, что на его раскрутку группа потратила гораздо меньше сил. Казалось, он забыл, как помогла продвижению предыдущего альбома двухлетняя рекламная кампания, обернувшаяся для него психологическим срывом. «Подпишите меня на девятимесячный тур, и я вернусь домой через неделю, как Лайам [Галлахер]», — сказал Том в телеинтервью. Но подсознательно он понимал, что люди должны каким-то образом узнавать о его музыке. «Я был разочарован тем, что в Великобритании „Kid А" не сумел продержаться в чартах столько же, как Робби Уильямс и прочая ерунда», — признал он.

Но у него оставался в запасе «Kid A: Part II — Amnesiac».