Вскоре приехала Синтия. Своим появлением она не вызвала такого переполоха, как ранее посыльный, потому что миссис Фадж хорошо ее знала.

— Чаю хочешь? — спросила Тереза, пока Синтия снимала в холле куртку.

— Нет, спасибо.

— Может, кофе сварить?

Но Синтия отказалась и от кофе. Пристально взглянув на Терезу, она заметила:

— Чудесно выглядишь. Но все равно к интервью нужно подготовиться.

— Для того я тебя и звала, — кивнула Тереза. — И благодарю за комплимент.

Синтия усмехнулась, вновь окидывая Терезу внимательным взглядом.

— Да я не в смысле, чтобы тебе польстить. У тебя и впрямь цветущий вид. Будто ты провела ночку с горячим парнем.

Тереза замерла.

Разве так заметно? — пронеслось в ее голове. Тем временем Синтия еще внимательнее присмотрелась к ней и недоверчиво протянула:

— Неужели угадала?

Расплывшись в глуповато-счастливой улыбке, Тереза молча развела руками.

— Правда, что ли? — по-прежнему сомневаясь, произнесла Синтия.

Тереза пожала плечами.

— Не понимаю, чему ты так удивляешься?

— Как же! — вскинула Синтия бровь. — За все время, что мы знакомы, я никогда не замечала, чтобы ты приняла чьи-то ухаживания. И песни у тебя… как бы это сказать… не игривые. Я думала, после всех своих переживаний ты на парней и смотреть не хочешь.

Загадочно улыбнувшись, Тереза сказала:

— Между нами говоря, я сама еще ни в чем не разобралась. — Потом посмотрела на Синтию и добавила: — А сама ты как поступаешь? О мужчинах отзываешься, мягко говоря, нелестно, но интрижки с ними заводишь.

Казалось, Синтия задумалась, но через минуту усмехнулась.

— Так то я! А ты совсем другое дело.

— Почему? — немного даже обиженно спросила Тереза. — Разве я не женщина?

Синтия покачала головой.

— Я не то имела в виду. Просто все считают тебя недотрогой.

— Вот оно что! — рассмеялась Тереза. — В каком-то смысле это правда. Но я тоже живой человек.

— Вижу, — хохотнула Синтия. — Ну что, приступим к делу?

— Да. Идем в гостиную, там удобнее.

Синтия наклонилась за объемистой сумкой, в которой носила разнообразную косметику, а также инструменты и приспособления, отдаленно напоминающие хирургические, назначение которых было известно ей одной.

— Идем. Только потом я еще схожу на кухню, мне понадобится кипяток для салфеток.

— Это сколько угодно, — на ходу обронила Тереза.

— Да, удивила ты меня, — продолжила Синтия, по-видимому сгорая от любопытства. — А кто он… не знаю, как сказать… ну, парень, с которым ты… ну в общем, сама понимаешь? Если не секрет, конечно. Кто-то из знакомых?

— Для тебя не секрет, — усмехнулась Тереза, первой перешагивая порог гостиной. — Но только для тебя одной, понятно? Не хочу, чтобы в прессу просочились слухи. А «парень», как ты его называешь, тебе прекрасно… — Договорить ей не удалось.

— Боже милостивый! Какая красота! — раздалось за ее спиной.

Сразу сообразив, что вызвало столь бурный восторг, Тереза с лукавой улыбкой обернулась.

— Нравится?

— Ох! — только и сказала Синтия, прижав ладонь к обтянутой тонким шерстяным свитером могучей груди. Несколько мгновений она стояла, не сводя глаз со стоящих у стены в корзинах огромных букетов роз и хризантем, затем медленно выговорила: — Не то слово!

— Подойди поближе, не стесняйся, — предложила Тереза.

— Да? Можно? — зачарованно произнесла Синтия.

— Почему же нет? — рассмеялась Тереза. — Какая ты странная!

Синтия поставила сумку на ковер и приблизилась к букетам.

— Обожаю цветы! А таких шикарных, наверное, никогда не видала. Пахнут-то как… Откуда они? Не сама же ты их купила, верно?

— Нет, конечно, — фыркнула Тереза. Затем добавила, с деланной скромностью опустив ресницы. — У меня есть поклонники.

Синтия закивала, все так же не в силах оторвать взгляд от цветов, но спустя некоторое время возразила:

— На моей памяти таких красивых букетов поклонники тебе не дарили. Здесь чувствуется не только вкус, но и душа. Постой, кажется, я догадываюсь, кто преподнес тебе эту прелесть. Он? Тот, с кем ты… э-э…

— Да, — ответила Тереза. Очень тихо, потому что в этот миг перед ее внутренним взором вспыхнул образ идущего к постели, залитого падающим с улицы светом обнаженного Брюса.

— Блеск! — восхищенно произнесла Синтия. — Вот это я понимаю мужчина…

Тереза задумчиво посмотрела на нее.

— Такие тебе нравятся?

В свою очередь Синтия взглянула на нее удивленно.

— Еще бы! Настоящий мужик. Не то что некоторые. — Она нахмурилась и сердито засопела, очевидно тоже вспомнив что-то. Затем вздохнула. — Жаль, мне такие не попадаются. Все больше какая-то мелюзга, в прямом и переносном смысле. Ни душевной широты, ни романтики… — После небольшой паузы Синтия мечтательно улыбнулась. — Эх, если бы мне подвернулся настоящий парень, я бы… я бы… — Она запнулась, не находя слов, потом выпалила: — На руках его носила!

Не ожидавшая подобного окончания фразы, Тереза вскинула ресницы, потом вдруг представила себе Синтию с мужчиной на руках и хихикнула. С другой стороны, комплекция той вполне позволяла осуществить подобное намерение.

Усмешка сползла с губ Терезы.

— Ты обязательно встретишь такого человека, какой тебе нужен, — уверенно произнесла она. — Вот увидишь!

— Хорошо бы, — вздохнула Синтия. — А тебе, похоже, повезло. Такие букеты просто так не дарят.

— Ты еще не все видела, — не удержалась Тереза.

— Да-а? — протянула Синтия. — И что же это за диковина такая?

Тереза плавным жестом указала вправо, на резной кофейный столик.

— Вот.

Синтия посмотрела в указанном направлении, и рот ее приоткрылся сам собой.

— Это… орхидеи? — Она двинулась к экзотическому букету. — Просто очаровательно! Боже правый, сколько же их здесь! — Спустя некоторое время, детально рассмотрев едва ли не каждый цветок, Синтия повернулась к Терезе и уверенно произнесла: — Парень в тебя влюблен. Таково, если хочешь знать, мое мнение. Тереза рассмеялась, но как-то неуверенно.

— Так уж сразу и влюблен!

— Помяни мое слово, — кивнула Синтия. Затем в ее синих глазах мелькнула какая-то мысль. — Кажется, ты начала рассказывать про него?

Она взглянула на Терезу, ожидая ответа, но та молчала, глядя в одну точку. Ее мысли витали где-то вдалеке.

— Тереза?

Та словно очнулась от сна.

— Что?

— Говорю, ты начала рассказывать про того, кто тебе это подарил, — кивнула Синтия на орхидеи.

— А… да.

— Ну и? — Глаза Синтии блестели.

— Хорошо, скажу, только обещай не распространять эту информацию.

Синтия ничего не ответила, но всем своим видом показала, что она — могила.

— Перед тем как ты начала восхищаться цветами, я собиралась сказать, что мой «парень» тебе прекрасно известен, — улыбнулась Тереза.

У Синтии вырвался звук, похожий на недовольное кошачье урчание.

— Не томи! Умираю, так хочу знать, кто это. Говори скорей!

Однако Тереза выдержала небольшую паузу, прежде чем ответить:

— Брюс.

Брови Синтии изумленно взлетели.

— Кто-о? Брюс Харрингтон?

Тереза кивнула, и при этом на ее лице сами собой возникла счастливая улыбка.

— Удивительно, — протянула Синтия.

— Почему?

— Ну… вы ведь столько времени знакомы, но между вами ничего такого не было… Или я ошибаюсь?

— Нет, — сказала Тереза. Потом, подумав, добавила: — Во всяком случае, с моей стороны. — Затем она бросила взгляд на часы. — Мы не опоздаем?

— Да-да, — спохватилась Синтия. — Начнем!

Открыв свою объемистую сумку, она вынула оттуда клеенку, которой застелила край большого овального стола. Затем принялась выкладывать все, что было необходимо для предстоящей процедуры.

— Сначала я сделаю тебе горячий компресс, потом пластический массаж и наложу маску. Ну а затем макияж и все такое. Ложись сюда, на диван, вот я тебе подушку подложу… Расслабься и полежи пять минут, пока я за кипятком схожу.

Синтия ушла на кухню и включила там электрический чайник. А Тереза, оставшись в одиночестве, принялась размышлять над тем, была ли затеянная Брюсом в минувшую субботу эротическая игра спонтанной или он давно уже задумал нечто подобное. «Помяни мое слово, парень в тебя влюблен», вертелась в ее мозгу фраза Синтии.

А вдруг это правда? — думала она. Вдруг я действительно небезразлична Брюсу, однако до сих пор он ловко скрывал это? Но почему?

Потому что все считают тебя недотрогой, — подсказало подсознание. Вспомни, что говорила на этот счет Синтия.

Но Брюс знает меня лучше остальных, мысленно возразила Тереза.

Вот именно, тут же парировал насмешливый голос. Ему прекрасно известно, как ты нянчишься со своей прежней неразделенной любовью, лелеешь воспоминания о драгоценном Патрике и шарахаешься от всех, кто так или иначе дает понять, что хотел бы вступить с тобой в более близкие отношения! На этом фоне заигрывать с тобой — себе дороже. И не только себе. Сама прекрасно знаешь, сколько людей зависит от тебя с Брюсом. Если вы разругаетесь, что с ними будет?

Это правда, подумала Тереза.

Разумеется! Вот Брюс и таил свои чувства, боясь, что тебе попадет вожжа под хвост и ты пойдешь вразнос, не думая ни о ком, кроме себя.

Почему же тогда в прошлую субботу он сделал столь решительный шаг? — спросила себя Тереза.

Ответ не заставил себя долго ждать.

Как минимум по двум причинам: во-первых, Брюс мужчина, в жилах которого течет горячая кровь, а во-вторых, шила в мешке не утаишь. Рано или поздно он все равно бы открылся.

Но о любви не было сказано ни слова, мелькнуло в голове Терезы.

Наберись терпения. И потом, зачем тебе любовь? Ты ведь ее боишься.

Я? — удивилась она.

Кто ж еще? Подумай как следует, и сама поймешь…

— Приступаем, — услышала Тереза голос Синтии. Та вошла, неся фарфоровую миску, над которой вился парок.

Далее начались привычные действия. Сначала Тереза несколько минут лежала под смоченной в горячей воде и отжатой салфеткой — для смягчения кожи. Потом последовал так называемый пластический массаж, который потребовал немалых усилий от Синтии, потому что ей пришлось сотни раз нажать кончиками пальцев на разные участки лица Терезы. Зато результат, как всегда, был ошеломительным: после своеобразной принудительной физкультуры кожа стала свежей, как у младенца. Затем еще минут семь Тереза провела под специальной питательной маской.

— Ну наконец-то! — вырвалось у нее, когда с косметическими процедурами было покончено. — Не люблю я все эти ухищрения.

— А хорошо выглядеть тебе нравится? — ворчливо спросила Синтия. — Можешь подняться.

Тереза рассмеялась.

— Большое спасибо.

Прищурившись, Синтия критически оглядела ее, затем кивнула каким-то своим мыслям.

— Да, пожалуй достаточно. Ступай оденься, как сочтешь нужным, а потом я сделаю тебе соответствующий макияж.

— Слушаюсь! — сказала Тереза.

Спустя несколько минут она вернулась в гостиную в черных расклешенных джинсах и шелковой, шоколадного цвета блузке, которая очень гармонировала с ее карими глазами. Синтия усадила ее на стул и принялась подкрашивать, весьма ловко и профессионально используя тени для век, тушь для ресниц и губную помаду.

Губами она занималась дольше всего. Сначала обозначила контуры лиловым карандашом, потом нанесла на среднюю часть светлую помаду и обвела более темной, чтобы губы зрительно выглядели полнее.

Закончив работу, Синтия отступила на шаг и оглядела лицо Терезы с видом художника, оценивающего только что завершенную картину.

— Ну как? — спросила Тереза.

— По-моему, неплохо получилось. — В устах Синтии это означало высшую удовлетворенность итогами своих трудов. — Вот, взгляни сама, — сказала она, подавая Терезе зеркало.

Посмотрев на свое отражение, она заулыбалась.

— Ты не находишь, что после твоих усилий я делаюсь гораздо красивее, чем есть на самом деле. Спасибо.

Синтия пробормотала в ответ нечто невнятное, но по ее порозовевшему лицу было заметно, что похвала ей польстила.

— А с волосами что будем делать? — спросила она.

Тереза пожала плечами.

— Ничего. Расчешусь и все.

— Давай я сама тебя причешу.

— Ну, если тебе нетрудно, — улыбнулась Тереза, вспомнив, как лихорадочно расчесывалась сегодня утром, бросив трубку домофона и заставив миссис Фадж ждать ответа, и как потом оказалось, что она напрасно спешила.

Отыскав в сумке расческу, Синтия вновь взялась за дело. Не прошло и пяти минут, как длинные локоны послушно улеглись за спиной Терезы сплошной шелковистой массой.

— Кажется, все, — сказала Синтия.

И в этот момент из кухни донеслась трель домофона.

— Это Брюс! — ахнула Тереза, взглянув на часы.

Синтия внимательно посмотрела на нее, потом взяла миску с остывшей водой.

— Пойду впущу его. А заодно отнесу это на кухню.

Вновь оставшись в одиночестве, Тереза поднялась со стула и медленно стянула простынку, которую Синтия накинула ей на плечи, перед тем как начать делать макияж. Ее голова словно опустела, мысли разлетелись, оставив вместо себя лишь тихий звон. Вскоре Тереза услышала, как Синтия, взяв трубку домофона, что-то сказала миссис Фадж. Потом потянулись долгие минуты неопределенности. Наконец из холла донесся короткий звонок — Тереза вздрогнула, несмотря на то что ожидала его, — и щелкнул открываемый Синтией замок.

Сама того не замечая, Тереза нервно одернула блузку, затем впилась пальцами в спинку стула, на котором только что сидела.

В коридоре зазвучали шаги, очень знакомые. Мгновение, другое… и на пороге возник Брюс.

При виде его Тереза как будто забыла о том, что нужно дышать. В это безумно напряженное мгновение ей почудилось, что свет в гостиной померк по сравнению с сиянием, окружающим Брюса.

Разумеется, в действительности ничего подобного не было, просто обострившееся восприятие нарисовало в воображении Терезы столь ослепительную картину. Она молча смотрела в улыбающиеся зеленовато-серые глаза Брюса, и ей казалось, что они излучают свет.

Брюс что-то негромко произнес, но из-за волнения и шума крови в ушах Тереза ничего не разобрала. Впрочем, в следующее мгновение она догадалась, что он сказал нечто наподобие «я приехал за тобой», и, кажется, что-то ответила. Ее взгляд по-прежнему был прикован к его лицу — разорвать зрительный контакт она была не в силах. Ею владело безумное ощущение, будто она видит Брюса впервые.

А может, я просто наконец как следует разглядела его? — вспыхнуло в ее мозгу.

Но хорошенько обдумать это предположение Терезе не удалось, потому что в следующую минуту Брюс шагнул вперед, взял ее лицо в ладони и прильнул к губам. Она словно только того и ждала — сразу раскрыла губы, обвила плечи Брюса руками, после чего оба окончательно погрузились в волшебные ощущения поцелуя.

Ей казалось, что блаженству не будет конца, но оно прервалось самым неожиданным образом.

— Что вы делаете?! — вдруг раздался в гостиной возмущенный голос. — Эй! Прекратите немедленно! Просто безобразие, я так старалась, а вы…

Перервав свое занятие, но не размыкая объятий, Тереза и Брюс удивленно повернули головы. На пороге, кипя негодованием, стояла Синтия.

— Что случилось? — удивленно спросила Тереза.

— Как это что? Я столько времени потратила на твой макияж, одними губами занималась полчаса, а вы целуетесь! Ну не свинство ли?

Переглянувшись, Тереза и Брюс рассмеялись. И этот маленький эпизод будто сплотил их, на несколько мгновений превратив в единое целое — точь-в-точь как в памятный субботний вечер.

— Еще и смеются! — обиженно буркнула Синтия, направляясь к столу.

Побросав в сумку косметические принадлежности, а также салфетки, простынки и клеенку, она молча двинулась в коридор.

— Синти! — окликнула ее Тереза.

Но та лишь выше вздернула подбородок.

— Ну не обижайся!

— До свидания, — сказала Синтия. — Я еду домой. А тебе желаю удачной пресс-конференции. — С этими словами она скрылась в коридоре. Вскоре в гостиную долетел звук захлопнувшейся входной двери.

— Как-то нехорошо получилось, — заметила Тереза.

Брюс провел пальцами по ее щеке.

— Брось, все нормально.

— Но Синтия действительно так старалась сделать меня красивой… — вздохнула Тереза, потершись щекой о его пальцы.

— Ей еще не раз представится подобная возможность. — Брюс усмехнулся. — Кроме того, красивее, чем ты есть, сделать тебя невозможно.

Тереза подняла на него сияющий взгляд.

— Не преувеличивай.

Наклонившись, Брюс легонько коснулся ее губ своими.

— Я действительно так думаю.

— Значит, ты необъективен. Как говорил один мой психотерапевт, это сексуальная переоценка.

Брюс вскинул бровь.

— И как сие следует понимать?

— Ну, сексуальные желания как бы затмевают человеку глаза, мешая видеть реальность. В результате женщины представляются мужчинам более красивыми, чем есть на самом деле. Женщины тоже видят мужчин, так сказать, в комплиментарном виде. Понятно?

— Вполне.

Тереза вздохнула.

— Вот поэтому я и говорю, что ты необъективен.

Уголки губ Брюса приподнялись в лукавой усмешке.

— О, еще как! Ты даже не представляешь, как далеко простирается моя необъективность.

Тереза подняла на него взгляд, но тут же опустила ресницы и произнесла с запинкой:

— Я… не хочу, чтобы ты обманулся во мне.

— На этот счет не беспокойся, — совершенно серьезно произнес Брюс.

Тереза вновь прерывисто вздохнула.

А еще мне самой очень не хочется обмануться в том, что между нами возникло, промчалось в ее мозгу.

Брюс нежно взял Терезу за подбородок и заставил поднять лицо. Когда она повиновалась, ее встретил внимательный взгляд.

— Солнышко, что мне сделать, чтобы ты перестала тревожиться? — тихо спросил Брюс.

Вопрос поставил Терезу в тупик. Вообще-то ей очень хотелось бы наконец избавиться от ставших в последние годы привычными треволнений, но она не понимала, почему Брюс считает, что способен как-то помочь в подобном деле.

Неужели непонятно? — раздался в голове Терезы хорошо знакомый насмешливый голос. Потому что ты небезразлична ему!

Мысль о том, что кто-то совершенно искренне желает принять участие в ее судьбе, согрела Терезе сердце, но все же это было так необычно…

Глупышка, это совершенно естественно, подумала она. Просто ты не привыкла к проявлениям нормального человеческого внимания со стороны мужчины. Ведь Патрик не был в этом смысле эталоном, несмотря на всю твою любовь к нему. Впрочем, забудь про Патрика. Теперь с тобой Брюс — и он ждет твоего ответа.

Однако Тереза по-прежнему ничего не могла сказать. Брюс затронул слишком сложную тему. Даже психотерапевты не сумели помочь Терезе окончательно избавиться от тревожной мнительности, а Брюс хочет, чтобы она с ходу дала ответ на столь сложный для нее вопрос. Минутку подумав, Тереза решила отшутиться.

— Просто поцелуй меня, — улыбнулась она.

Как видно, Брюс проник в ход ее мыслей, потому что ответил в тон:

— С превеликим удовольствием!