Ничего особенного, равно как и необычного, в этой истории нет.

Эллен услышала ее из уст человека, с которым повстречалась лишь несколькими днями раньше (то есть от мужчины практически незнакомого); начинал тот незнакомец обычно издалека и ходил вокруг да около, как будто тут же, на ходу, все и выдумывал; более того, рассказал он свою байку под деревом, в ветвях которого гомонили вороны. А еще он то и дело подбрасывал факт-другой, к основному повествованию отношения, в сущности, не имеющие, причем проверить их Эллен, конечно же, не могла. Но, несмотря на все эти отвлекающие моменты, история произвела на Эллен сильнейшее впечатление своим предполагаемым символизмом; иными словами, благодаря тому, о чем в ней напрямую не говорилось.

Некий молодой человек (рассказывал незнакомец) приехал из Великобритании в Бомбей, где снял номер в знаменитом индийском отеле «Тадж-Махал», проектировал который не кто иной, как его собственный прадед в конце прошлого века. Молодому человеку хотелось убедиться, в самом ли деле здание расположено по отношению к морю так катастрофически бездарно. Отель смотрит (или кажется, что смотрит) на Врата Индии, а море там всякий божий день такое же бронзовое, как и люди, глядящие на него с берега. В семье молодого человека рассказывали, как прадед спроектировал отель вплоть до дверных ручек и длины гладильных досок, причем отстаивал каждую мельчайшую деталь, каждую подробность проекта так, словно от этого зависела его жизнь. Каким-то образом ему удалось отстоять и баснословно роскошную лестницу, и громадный нависающий купол, вроде бы не преследующий никакой иной цели, кроме как уподобить отель оперному театру либо фондовой бирже. Гений архитектора вообще в значительной степени сводится к тому, чтобы выигрывать в спорах. Очень собою довольный, архитектор отбыл на корабле в заслуженный отпуск.

Что приключилось с ним в Лондоне, никто не знает. Но что-то приключилось, факт. Разумеется, поговаривали о женщине.

Вместо четырех месяцев архитектор провел в отъезде все восемнадцать. Когда же он наконец возвратился в Бомбей, его великое творение было почти закончено. Одного-единственного взгляда хватило, чтобы понять: местные строители возвели гигантское здание задом наперед, и на море оно не смотрит! Далее история, в том виде, в каком она дошла до нас в пересказе, гласит следующее: архитектор в прямом смысле слова вырвал на себе все волосы и в знак протеста и неизбывного разочарования бросился вниз с верхней ступени витой лестницы и разбился насмерть.

Правнук архитектора представился администрации отеля. И хотя те отказались подтвердить либо опровергнуть слухи касательно смерти пресловутого архитектора, гостю предоставили номер с видом на море, причем с немалой скидкой.

Молодой человек прошелся по улицам города. Насчет собственной своей карьеры он пока что ничего не решил. Несколько дней проболел. Во всех прочих отношениях визит его был… неубедительным в своей незавершенности.

А теперь след уводит к нашему собственному порогу. Вместо того чтобы вернуться в Великобританию, молодой человек улетел в Сидней и, позагорав несколько дней на пляже, направился в Батерст.

В Батерст? В самый промозглый из захолустных городишек Нового Южного Уэльса? Однако молодой человек обладал историческим складом ума; прямо-таки воплощал в себе «английскую ментальность». А Батерст был той самой крайней западной точкой, до которой добрался Чарльз Дарвин в тысяча восемьсот каком-то там году. В городских садах даже мемориальная табличка есть; на ней все сказано.

Итак, он в Батерсте, наш путешественник из Великобритании.

Именно в Батерсте, или, точнее, на окраинах Батерста, сюжет обретает неожиданный поворот. На второй день молодой человек неспешно шел себе вдоль речки и вдруг увидел двух бурых змей: одна из них как раз сбрасывала кожу. Он убил не ту, что надо, — и превратился в женщину. Якобы так оно все и вышло.

Последнее, что о молодом человеке слышали, так это то, что живет он в Сиэтле — или, может, в Сан-Франциско? — только это уже не он, а она.

Здание суда в Батерсте выглядит настолько экстравагантно, что кажется неуместным. На заре истории проекты муниципальных зданий для колоний находились в ведении Уайтхолла. Поговаривают, будто в Батерст по ошибке прислали план здания суда для одного из индийских городов, в то время как город в Индии получил здание куда более скромное, что отлично бы подошло Батерсту.

Но это уже совсем другая история.