Ради дружбы

Бэйли Элизабет

Тимотия Далвертон и Лео Виттерал дружат с детства. Именно с дружеских позиций Лео предлагает Тимме пожениться, чтобы помочь друг другу. А как же любовь? Без нее Тимма не согласна выходить замуж, даже за старого друга… Через сколько недоразумений и разочарований им предстоит пройти, чтобы понять, что в основе их дружбы давно лежит… любовь!

 

Глава первая

Конечно, в какой-то степени это можно было объяснить июньской духотой. В конце концов, мисс Далвертон только что вернулась с верховой прогулки, которую совершала каждое утро, а теперь отдыхала на своей собственной конюшне и имела право сидеть как угодно. По всему было видно, что ей жарко. И все же… Пристальный взгляд, которым окинул ее бесшумно подошедший молодой человек, выражал все что угодно, но только не одобрение.

В любой другой день мистеру Виттералу и в голову бы не пришло сомневаться в праве Тимотии вести себя как угодно, но только не сегодня, учитывая, с какой целью он явился. Столь небрежный вид вовсе не приличествует женщине, которую он намерен сделать своей супругой.

Тимотия устроилась на ветхом стуле, откинувшись на спинку и положив скрещенные ноги в сапогах на перекладину изгороди, так что подол ее амазонки, являя взору часть обтянутой чулком ноги, свесился до земли, успев собрать изрядное количество пыли и соломы. И это еще не все. Ее жакет валялся на старом дощатом столе вместе с перчатками, хлыстом и касторовой шляпой. Ворот сорочки был распахнут, слегка приоткрывая мягкие округлости грудей, рукава завернуты до локтей, и, в довершение всего, пряди светлых волос, выбившись из толстой растрепавшейся косы, падали на чистую кожу.

Во всем этом было что-то неприличное и в то же время притягивающее, и мистер Виттерал почувствовал, как внутри поднимается какое-то неведомое ему до того мгновения ощущение, тут же сменившееся раздражением, тем более что Тимотия и не думала его замечать. Она застыла, уткнувшись в лежавшую у нее на коленях газету.

Но вот она не глядя протянула руку к стоявшей на столе оловянной кружке и, поднеся ее ко рту, изволила наконец поднять глаза.

Увидев кузена, Тимотия опустила кружку. (Они привыкли называть друг друга “кузен” и “кузина”, хотя родство их было весьма дальним.)

– Лео! Откуда ты взялся?

– Что все это значит, черт возьми? – сердито спросил тот.

Брови девушки взметнулись вверх.

– Что “все”?

– Вот это! – Лео обвел рукой представшую его взору картину. – Ужас какой-то!

Тимотия быстро осмотрела себя.

– Ужас?

– А как еще это назвать!

Тимотия невозмутимо отпила из кружки.

– Ну, жарко…

– Тогда пошла бы в дом. Вдруг кто-то застанет тебя в таком виде!

– Маловероятно. Кто еще, кроме тебя, может ворваться без предупреждения? И вообще, что-то я не пойму, с чего это вдруг ты решил меня поучать? Прежде тебе было все равно, как я выгляжу.

– А сейчас не все равно.

Брови Тимотии снова поползли вверх.

– Почему?

Лео замешкался с ответом. То есть ответ ему, конечно, был известен, но не мог же он выложить все вот так сразу. Он уже сожалел, что начал разговор в таком тоне. К тому же Тимма права: в том, как она выглядела сейчас, ничего необычного не было. До сих пор ее мальчишеские замашки ему даже нравились.

Тимотия вопросительно смотрела на Лео. Он отвел взгляд от ее лица и неожиданно заметил, что ее юбка покрыта короткими темными волосками.

– Ты что, сама чистила коня?

– Это ясно и без слов, ведь так?

Уголки ее губ дрогнули. Только Тимотия умела так улыбаться, и эта ее улыбка всегда выводила Лео из равновесия.

– Тимма, ты просто невозможна, – проговорил он, невольно улыбаясь в ответ.

– Я это уже слышала, правда не от тебя. С чего вдруг такая перемена?

Лео не ответил, и Тимотия с удивлением увидела легкий румянец на его щеках. Он оперся о край стола и задумчиво уставился на мыски своих сапог. Странно, Лео никогда еще не упрекал ее в недостатке женственности, хотя, конечно, не раз посмеивался над ней. Будучи на четыре года старше, он с давних пор относился к ней с некоей братской придирчивостью. А поскольку Тимотия росла упрямой и своевольной, это частенько приводило к ссорам и даже дракам. Природа не обделила ее ростом и силой, но Лео был выше, а с течением времени стал и сильнее, что, впрочем, никогда не останавливало Тимотию, старавшуюся непременно дать сдачи. Она никогда ему не уступала, не собиралась это делать и впредь, тем более если ему вдруг вздумалось ее перевоспитывать.

Тимотия взяла со стола кружку и, помедлив, протянула ее Виттералу.

– Хочешь? Поможет тебе остыть… а то очень жарко.

Лео поднес кружку к носу и с подозрением понюхал.

– Что это?

– Коктейль по моему собственному рецепту: пиво, вода и капелька лимонного сока. Попробуй.

– Нет уж, не надо. – Лео сунул кружку в руку Тимотии. – Пиво. А кружка! Где ты ее выкопала?

– Мне она нравится. И пиво тоже, особенно в такие дни, как сегодня.

– Если б ты не хваталась за тяжелую работу и не сидела на солнце, оно бы тебе не понадобилось, – проворчал он. – С чего это тебе вздумалось самой чистить коня? У меня в голове не укладывается… а уж сегодня тем более.

Ответом ему был озадаченный взгляд девушки.

– Сегодня? Сегодня пятница. И что в ней такого особенного?

Ага, вот оно! Пора переходить к делу. Лео глубоко вздохнул, выпрямился и повернулся к Тимотии.

– Ты что, забыла, что вчера был последний день твоего траура? Если б не траур, я бы приехал раньше.

Тимотия засмеялась.

– Ну и приехал бы! Или ты думал, что я сижу и заливаюсь слезами?

– Да нет, я знаю, что ты давно смирилась со смертью отца. То, о чем я хочу с тобой поговорить, касается твоей будущей жизни.

Тимотия с любопытством смотрела на Лео. Он выглядел как обычно – то же гладко выбритое лицо, смуглая, обветренная кожа которого выдавала человека, проводящего значительную часть времени на воздухе, та же подтянутость. Прежде, когда он заплетал волосы в косицу, у него был чересчур суровый вид. Эту суровость несколько сгладила новая мода – теперь подстриженные темно-каштановые волосы Лео, зачесанные, как и раньше, назад, не были ничем стянуты и вились свободно. Эта перемена Тимотии нравилась. Новая прическа придавала ему немножко легкомысленный вид, несмотря на строгость одежды. Он был в костюме для верховой езды, высокие сапоги, как всегда, блестели, меж отворотов темно-голубого чопорного сюртука виднелись более темный жилет и завязанный простым узлом галстук. В общем, необычным было только выражение, с каким глядели на девушку серо-голубые глаза Лео.

– Так что, у тебя какое-то важное дело? – спросила Тимотия.

– Очень важное. – Лео запнулся. Надо было наконец решиться, но на ум никак не приходили подходящие слова. – Я мог бы догадаться раньше, что застану тебя в таком виде, – свернул он на другое. – Кстати, ты не ответила на мой вопрос.

– Вопрос? Какой?

– Почему ты сама чистила Фейтфула?

– Потому что Бикли убирается в доме и ему некогда, – терпеливо объяснила Тимотия.

– Я так и знал, – проворчал Лео и тут же нашел еще одну зацепку: – Я уж не спрашиваю о том, каталась ли ты одна.

– Ты же знаешь, я всегда езжу одна!

– Ну-ну. Носишься как угорелая, а случись что, некому ни помочь, ни защитить. Все одно к одному!

– Лео, ты сегодня какой-то странный, – заметила Тимотия. – Что одно к одному?

– Ну, твое поведение… и жизнь, которую ты ведешь, – ответил он. – Начнем с того, что этот дом до смешного мал.

Девушка вздохнула:

– Не начинай.

После кончины отца она покинула Далвертон-Парк, куда вселился ее кузен Дадли со своим многочисленным семейством, и переехала в тихую деревушку Фентон в нескольких милях к востоку. Фенни-Хаус, старинное строение в готическом стиле, изобилующее скрипучими лестницами и узкими коридорами, было единственным жильем, не входившим в майорат. Мистер Далвертон завещал дом дочери, с тем чтобы его продали, а вырученную сумму добавили к ее приданому. Тимотия же решила поселиться здесь, а для соблюдения приличий разыскала и пригласила к себе престарелую миссис Хонби, свою бывшую гувернантку.

Это казалось Тимотии удачным решением. Ее друзья и доброжелатели, однако, так не считали. В течение почти всего года траура она только тем и занималась, что отстаивала свою правоту, а делать это становилось тем труднее, чем явственнее проступали вопиющие недостатки Фенни-Хауса.

– Для меня он вполне годится, – упрямо заявила она и на сей раз. – А что? Три гостиные, спальни для меня и Эдит, да еще две комнаты для гостей, помещения для шести слуг, каретный сарай и стойла для лошадей. Что еще нужно?

– Три гостиные! – фыркнул Лео. – Да у меня одна гостиная больше, чем все эти три каморки! А если у тебя есть место для шести слуг, то почему их так мало?

– А потому, что мне не нужны шестеро слуг, – отрезала Тимотия. – Хватает и трех.

– Понятно. – Виттерал махнул рукой в сторону конюшни. – Уж могла бы нанять лакея или вторую горничную! Не понимаю я этого Бикли: как он до сих пор не сбежал от хозяйки, которая заставляет его заниматься…

– Ты не забыл, – с жаром перебила Тимотия, – что я знаю Бикли с самого рождения? Он первый посадил меня когда-то на пони, ради меня он готов на все!

– Наверное, так же, как и Пэдстоу, который посылает эту хихикающую дурочку открывать дверь, пока сам резвится на кухне среди кастрюль?

– Полли всего четырнадцать, деревенская девочка, чего ты от нее хочешь? – с достоинством возразила она. – Ну, хихикнула разок, увидев такого представительного молодого джентльмена. Что же до Пэдстоу, то ему это очень даже нравится.

– Вот уж не поверю.

– Я не обманываю. Он учит меня готовить.

– А вот в это еще труднее поверить!

– Ну, может, я выразилась не совсем точно, – уступчиво проговорила Тимотия, – но мы с ним очень мило провели пару уроков на кухне.

– В теплой домашней обстановке, да? И это ты, Тимма? Хотелось бы взглянуть одним глазком!

– А кто тебе мешает? Вот пришел бы вчера – попробовал бы замечательный пирог.

– Все, хватит морочить мне голову! – рассердился Лео. – Неужели ты серьезно думаешь, что я поверю в эту твою дружбу с дворецким, да еще на кухне?

Тимотия вздохнула.

– Если хочешь знать правду, очень приятно, когда есть с кем поговорить. Самое ужасное в трауре то, что совершенно нечего делать.

– При чем здесь траур? – проворчал Лео. – Все из-за твоего дурацкого решения жить здесь в одиночестве!

– И вовсе не в одиночестве. Со мной Эдит, и Бикли, и Полли, и…

– … Пэдстоу. Не придуривайся. Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Хотя что могло заставить Пэдстоу уехать из Далвертона – понять невозможно.

– Спроси его самого. Он скажет, что с облегчением скинул с себя многочисленные обязанности. Дело в том, что он в юности мечтал получить место главного повара, но по каким-то причинам это не случилось, и он стал дворецким.

Лео не знал, то ли ему презрительно фыркнуть, то ли рассмеяться. Неужели она верит в эти выдумки? А Пэдстоу, если он в самом деле такое говорит, действительно необычайно к ней привязан. Ну да ладно. Виттерал заговорил снова:

– Как бы там ни было, ты же не рассчитываешь, что трое слуг могут справиться со всеми работами по дому…

– А я и не рассчитываю. К нам каждый день приходит кухарка, миссис Вай. – Тимотия подарила ему свою подкупающую улыбку. – Так что можешь не расстраиваться из-за Пэдстоу. Да еще мальчик из деревни помогает по мелочам и за садом ухаживает. – Она неожиданно прыснула. – Хотя, по правде сказать, с миссис Вай мы немножко прогадали, поэтому-то Пэдстоу и зачастил на кухню. Она готовит средненько, или даже хуже, а раз мы собираемся принимать…

– Принимать?! – перебил ее Лео. – В этой развалюхе?! Ты серьезно?

– Это не развалюха! – сердито возразила девушка. – Да, кое-что надо подремонтировать, но…

– Кое-что? Да твои гости должны будут благодарить Бога, если крыша не упадет им на головы!

– Ты что же, явился ругать мой дом? – холодно вопросила Тимотия. – Тогда можешь уходить!

Лео расстроился донельзя.

– Сидишь среди этих развалин как ни в чем не бывало, словно и не видала ничего лучше! Черт возьми, Тимма, не ты ли набрасывалась на меня и на Валентина, стоило тебе заметить малюсенькую трещинку на потолке или стене? А кто, как не ты, читал нотации местным землевладельцам при виде слегка покосившейся крыши на халупе какого-нибудь крестьянина? Кто…

– Хватит! – оборвала его Тимотия.

Она сняла ноги с изгороди, выпрямилась и с силой отшвырнула газету, что яснее ясного говорило о том, как она сердита.

С чего это Лео тычет ей в глаза ее собственными бедами? Он что, не видит, что она просто старается приспособиться к ситуации, изменить которую не в силах? Да она все бы отдала, чтобы очутиться подальше от этого ветхого дома! Впрочем, он не так уж и ужасен, она кое-что тут подремонтировала. В начале своего заточения – так Тимотия назвала свое вселение сюда – именно хлопоты по ремонту и налаживанию более или менее терпимой жизни помогли ей справиться с горем.

Все это по сравнению с тем, чем ей приходилось годами заниматься в Далвертон-Парке, было сущим пустяком. И все же, как это ни было неприятно, понадобились плотники из имения. Господи, как ужасно идти на поклон к кузену! Еще ужаснее была безмерная щедрость Дадли. Вместе с плотниками он прислал специального человека проследить за тем, чтобы мисс Далвертон было предоставлено все необходимое.

Она по старой привычке взяла на себя руководство работами, и это отвлекало ее от мыслей об умершем отце, но зато постоянно напоминало о потере Далвертон-Парка. После восьми лет единоличного управления отцовским поместьем ремонт Фенни-Хауса был для Тимотии просто пустяком.

Через считаные недели оказалось, что ей больше не к чему приложить свое умение. Именно это вкупе с нежеланием быть обязанной Дадли Далвертону и заставило ее ограничиться починкой, без которой просто нельзя обойтись.

Лео прав. Те условия, в коих ей приходилось теперь жить, она ни за что бы не потерпела в Далвер-тоне, да и, заметив что-то подобное в поместье кого-нибудь из знакомых, не преминула бы сделать замечание. Но то, что Лео с такой бесцеремонностью задевал ее самое больное место, было нестерпимо. Тимотия терпеть не могла людей, готовых перед кем попало плакаться на свою судьбу, и не собиралась им подражать. Наоборот, она всегда старалась не обременять своими заботами никого, даже тех, кто ее поддерживал, даже Лео, своего друга.

Тимотия уже сформулировала в уме, что она ответит, но Лео ее опередил:

– Тимма, так дальше продолжаться не может.

В его голосе звучали какие-то странные нотки. Тимотия подняла голову и посмотрела ему в глаза. Его пристальный взгляд что-то означал, но что – непонятно.

– Конечно, – согласилась она, стараясь говорить спокойно. – Неужели ты думаешь, что я буду тут сидеть как отшельница? Траур-то кончился! Уверяю тебя…

– Я не это имел в виду, – нетерпеливо прервал ее Лео. – Ты, наверное, хотела сказать, что намерена вернуться к прежней жизни. Так вот, хочу, чтобы ты знала: без Далвертон-Парка у тебя ничего не выйдет.

Тимотия подавила вздох. В ее глазах стоял укор, губы подрагивали.

– Я сама это знаю.

Лео внутренне поежился. Ну почему получается, что, разговаривая с Тимотией, он постоянно выглядит грубияном? Просто он привык держаться с ней на равных и забывает, что она чувствительна, как всякая женщина. Впрочем, это даже неплохо. Пусть прочувствует все как следует, тем легче ей будет увидеть хорошие стороны в том, что он собирается предложить.

– Прости, Тимма, я был излишне резок. Но у меня есть на то свои причины.

– Можно подумать, ты когда-нибудь вел себя иначе, – фыркнула Тимотия, уже успевшая взять себя в руки.

– Это нечестно. Мы знаем друг друга сто лет. Надеюсь, это дает мне право говорить откровенно.

– Допустим. – Тимотия смотрела ему в глаза, откинувшись на спинку стула. – Ну так что же это за причины?

Лео колебался. Откладывать больше было невозможно, да и бессмысленно. И все же, почему это так трудно? Это же Тимма, которую он знает почти всю свою жизнь. Они всегда были очень близки. Может быть, в этом-то и дело. Они друзья. Получится ли что-нибудь? Он все продумал, рассмотрел со всех сторон. Нет, это единственный выход – и для нее, и для него. Лео вдохнул всей грудью и выпалил:

– Я думаю, ты должна выйти за меня замуж. Тимотия смотрела на него непонимающе, чувствуя, как только что пережитое огорчение уступает место безграничному удивлению. Под ее пристальным взглядом лицо Лео словно окаменело, а глаза… Их выражение совсем не соответствовало тому, что он вроде бы только что сказал. Странно…

– Что ты сказал? – тихо спросила она. Лео оживился.

– Это наилучший выход, разве не так? Если мы поженимся, это разом решит и твои, и мои проблемы. Я специально не говорил об этом раньше – ждал, когда кончится траур. Ну а сейчас никаких препятствий не осталось. К чему тебе сидеть в этой развалине, когда ты можешь жить в Уиггин-Холле и использовать свои таланты управляющего в моем поместье. А я буду ужасно рад, если ты меня от этого освободишь. Можешь себе представить?! Я и дня не посвятил своему любимому спорту с тех пор, как получил наследство. Уже почти два года, Тимма. Я скоро с ума сойду!

Лео умолк, переводя дыхание, и тут наконец заметил, какими глазами смотрит на него Тимотия.

– У тебя такой удивленный вид, – пробормотал он с обидой.

– Я действительно удивлена, – сказала девушка. – Мало того, я поверить не могу, что это серьезно. Ты случайно не шутишь?

Лео протестующе поднял руки.

– Черт побери, Тимма, ты что, не знаешь меня?

– Я думала, что знаю хорошо, – вполголоса проговорила она, борясь со странным ощущением, что мысли ее разбегаются и она никак не может собраться. – Но начинаю думать, что, наверное, ошибалась. Как тебе вообще могло прийти в голову делать мне предложение?

– Это не предложение! – возразил Лео. И в самом деле, разве он имел в виду банальное предложение руки и сердца? Ничего подобного! Но, с другой стороны, очень похоже на то.

– То есть ты мне предложение не делаешь и при этом полагаешь, что я пойду за тебя замуж? – уточнила Тимотия.

– Ну, я хотел сказать… – растерянно заговорил Лео. – Я делаю тебе предложение, но не совсем обычное. Я… я предлагаю, чтобы мы стали мужем и женой.

Тимотия прищурилась.

– А в чем разница?

– Не будь такой занудой! Я вряд ли гожусь на роль твоего поклонника. Мы с тобой слишком хорошо знаем друг друга, чтобы между нами… – Лео замолчал, поняв, что его заносит не туда. Он наморщил лоб. Черт побери, надо наконец собраться с мыслями! – В общем, так, Тимма: я предлагаю тебе сделку.

Тимотии хотелось расхохотаться, но в то же время к глазам почему-то подступили слезы. Комок в горле мешал говорить. Значит, сделка. По разумению Лео, она прекрасно понимает, что никаких романтических чувств с его стороны ждать не приходится. Но она действительно это понимает! Какие тут чувства, какая романтика? Да даже если б они и были, разве она могла бы на них ответить? Они старые добрые друзья, и это уже само по себе исключает что-то иное. А Лео молчит, наверняка ждет ответа. Тимотия с трудом проглотила комок в горле.

– Но это же… это просто смешно, – глухо прого-ворила она. – Я ничего подобного никогда не слышала. Может, ты все это придумал, чтобы посмеяться надо мной?

Взгляды их встретились. Что-то такое Лео увидел в ее глазах, от чего порывисто схватил ее за руки и заставил встать.

– Послушай, Тимма, – заговорил он дрожащим от волнения голосом, продолжая сжимать ее руки. – Пойми раз и навсегда: у меня и в мыслях не было смеяться над тобой. Я все заранее продумал и взвесил. Ты для меня не просто родственница. Я всегда считал тебя своим самым близким и надежным другом. Разве найдется лучшая основа для более близких отношений?

Так он, оказывается, хочет более близких отношений! Тимму бросило в жар, сердце забилось как сумасшедшее, перед глазами все поплыло. Она не могла вымолвить ни слова. Господи, она, наверное, покраснела…

На ее счастье, Лео выпустил руки девушки и, отвернувшись, пошел вдоль изгороди. Тимотия оперлась о стол, стараясь унять дрожь в коленях. К тому моменту, когда он повернул обратно, она уже почти овладела собой и смогла встретить его не лишенный торжественности взгляд вполне спокойно, не выдавая ни выражением лица, ни дыханием своего беспокойства. По крайней мере она на это надеялась.

– Не слишком ли много пыла, Лео? – проговорила она, стараясь, чтобы голос ее звучал ровно. – В конце концов, речь идет о браке по расчету, ведь так?

Его лицо потемнело.

– Больше.

– Да? Тогда что же это?

– Неужели ты думаешь, я хочу жениться только потому, что мне это выгодно?

Тимотия прищурилась:

– А мне показалось, именно такова твоя цель. Или я тебя неправильно поняла?

Губы Лео сжались в ниточку.

– Ты нарочно стараешься вывести меня из себя! Нам обоим это выгодно. Я думал, ты это понимаешь. Конечно, я застал тебя врасплох, этим все и объясняется. Но если ты хорошенько подумаешь…

– Зачем? Ты, как я вижу, сам уже все обдумал и продумал за меня. – Тимотия обогнула стол, неосознанно стараясь отойти подальше от Лео. – Теперь ясно, почему ты вдруг разругал мой дом.

– Ничего я не ругал!

– И это еще не все, – продолжала она, в ее глазах горел гнев. – Теперь ясно, почему тебе вдруг разонравились мои манеры! Дескать, ах, как неприлично!

– Я этого не говорил.

– Ну, ужасно. Какая разница? – Я не думал…

– О чем вы думали, мистер Виттерал, я наконец поняла: такое поведение недостойно супруги владельца Уиггин-Холла. Я вообще удивляюсь, как это вы решились сделать мне столь высокое предложение!

Лео почувствовал, что краснеет. Она угадала! Это было неприятно, но он подавил досаду.

– Тимма, будь благоразумна, – заговорил он. – Ну подумай сама, захотел бы я на тебе жениться, если б мне что-то в тебе не нравилось?

– А я и не думаю, что тебе так уж хочется жениться на мне, – отозвалась Тимотия. – Просто в голову пришел замечательный план…

– Дай мне одну минуту, и я заставлю тебя изменить мнение! – с горячностью закричал он. – Просто помолчи и послушай!

Она замолчала, но глаза ее метали молнии, и Лео не мог не признать, что сердится она не без оснований. Он поднял руки.

– Мы что, ссоримся?

– Не я первая начала.

– Согласен.

Он улыбнулся так знакомо и дружески, что гнев Тимотии стал утихать.

– Я дурак, Тимма, – продолжал Лео. – Сам запутался и тебя запутал. Валентин предупреждал меня…

Час от часу не легче! Дурак, он дурак и есть.

– Так ты говоришь, Валентин знает об этом? – язвительно уточнила Тимотия. – Чудесно! Может, лучше было бы сразу сообщить городскому глашатаю, тогда тебе не пришлось бы утруждать себя визитом.

Лео согласился, что она в какой-то мере права. Он, конечно, не потерпит, чтобы ему указывали, кому доверять, а кому нет, но нельзя отрицать, что Валентин болтун. Просто в тот момент Лео почему-то был уверен, что ему можно открыться.

– Не бойся, Валентин дал мне слово, что никому ничего не скажет… по крайней мере нашим знакомым.

Тимотию, которая знала Валентина, это нисколько не убедило. В том, что Лео рассказал все Валентину, ничего странного не было: еще в детстве тот был своим в Уиггине, а Лео – в Блантишеме и оба приезжали в Далвертон-Парк так часто, что Валентин был знаком с Тимотией почти так же хорошо, как и с Лео. Загвоздка состояла в том, что Валентин, хотя он именовался теперь лордом Пентром Блантишемом и в местой табели о рангах занимал наивысшую строчку, не умел держать язык за зубами. Не то чтобы он желал кому-то зла, нет, просто был забывчив и не слишком умен. Нашел же Лео с кем советоваться!

– Валентин одобрил твой план?

Лео ответил не сразу. По правде говоря, участие Валентина ограничилось тем, что он соглашался со всем, что говорил Лео. С необычной для него прозорливостью он посоветовал другу поаккуратнее выбирать слова, когда тот будет делать предложение Тимме, но в общем был уверен, что она только обрадуется возможности уехать из фентонской халупы. Тогда Лео был с ним согласен, но сейчас засомневался.

– Честно говоря, – признался он, – Валентин в основном просто слушал, как я спорил сам с собой.

Тимотия подняла брови.

– Спорил?

– Размышлял вслух, – быстро поправился Лео. – Прекрати ловить меня на слове. Интересно, как бы ты вела себя на моем месте? Мужчина, прежде чем делать предложение, должен хорошо обдумать все, что за этим последует, разве не так?

– Так. А женщина не может принять предложение, не сделав того же самого, – живо подхватила Тимотия.

– А я, черт подери, чего от тебя добиваюсь? – взорвался Лео. – Чтобы ты минуту помолчала и дослушала меня!

Тимотия сжала губы, чувствуя, как в ней, непонятно почему, снова поднимается гнев… как будто Лео оскорбил ее. А ведь по идее ей следовало чувствовать себя польщенной. Не каждый день делаются такие выгодные, по общим меркам, предложения. И неважно, что они родственники, – подобные браки не редкость. Все так, но это же Лео, с которым ее связывают более крепкие нити, чем родство или соседство. Нет, на брак – такой, какой он предлагает, – она ни за что не согласится.

Тимотия снова села на стул и, не говоря ни слова, уставилась на Лео.

– Это уже лучше. – Лео с облегчением вздохнул. Тимотия молчала, и он почувствовал, что не знает, с чего начать. Когда он репетировал свою речь, она звучала прекрасно. Но дело в том, что воображаемая Тимотия встретила план с одобрением, а реальная подняла на смех его неуклюжие попытки доказать ей что-то, да и вообще разговор получился какой-то рваный и нервный. Лео помедлил, стараясь собраться с мыслями. – Что бы ты ни говорила, Тимма, – начал он, – я вижу, тут, в Фенни-Хаусе, ты несчастлива. – Лео взглянул на Тимотию. Та ничего не сказала, и он, приободрившись, продолжал: – А я предлагаю тебе хороший дом… больше, чем просто дом… Хотя я никак не возьму в толк, почему ты не осталась в Далвертоне, – добавил он, внезапно возвращаясь к тому, что уже не раз обсуждалось.

– Ты это уже говорил, – напомнила Тимотия.

– Да, говорил, и добавлял, что ничего хорошего из этого не выйдет. Надо было меня послушаться и попросить у Дадли разрешения остаться в имении.

– В этом не было нужды. Он сам предлагал мне жить там, сколько я захочу.

– Ты мне никогда этого не говорила, – удивился Лео.

– Не видела необходимости. Дадли предложил это из вежливости, ну а я отказалась.

– Отказалась! Сумасшествие!

– Лео, подумай сам, – нетерпеливо проговорила Тимотия. – Как я могла согласиться? У него самого полно ртов, которые нужно кормить, а тут я. Пять душ, да маленький Гарри, который родился в этом году. И бог знает сколько еще Элла нарожает.

– Меня не проведешь, – усмехнулся Лео. – Ты отказалась вовсе не из-за этого. Просто ты боялась, что по старой привычке начнешь командовать.

Тимотия улыбнулась.

– И это тоже. Я не могла после стольких лет оказаться на вторых ролях. А еще у меня нет ни малейшего желания возиться с их выводком.

– А со своим? – вырвалось у Лео.

Тимотия застыла, чувствуя, как сердце подпрыгивает и на нее снова накатывает жаркая волна. Ее молчание было понято неправильно.

– Прости, Тимма, я нечаянно. Хотя, скажу честно, это одна из причин, почему я должен жениться… мне нужен наследник. Но я не хотел… не собирался…

– Оставь, не мучайся, – произнесла Тимотия, с трудом приходя в себя. – Это долг каждого землевладельца.

– Да, но мне не к спеху. – Черт! Нашел о чем говорить! Как будто только из-за этого он решил жениться на ней. Лео резко сменил тему, вернувшись к тому, что они обсуждали с Валентином: – Тимма, ты меня знаешь. Я совершенно не приспособлен к тому, чем вынужден заниматься. То есть не совсем, конечно. Но отказаться от стольких вещей из-за того, что почти все время уходит на хлопоты, связанные с поместьем… Я выполняю свой долг, потому что знаю: иначе нельзя. Но для меня это такая же скука, как для тебя твоя нынешняя праздная жизнь. Для меня спорт так же важен, наверное, как для тебя дела. Если мы поженимся, каждый будет заниматься тем, что ему по душе. Ты меня понимаешь?

– Чего ж тут непонятного. – Тимотия кивнула, но на лице ее не было радости, которую ожидал увидеть Лео. – Я буду управлять поместьем, а ты – охотиться на лис да пропадать на скачках.

– Ну, в общем, да, – неуверенно согласился Лео. Конечно, картина, нарисованная Тиммой, выглядела не очень красиво. С другой стороны, так оно и есть. – Ты же сама знаешь, что меня интересует… Только времени совсем не остается. Представляешь, я в этом сезоне так мало стрелял, что вообще разучился, а в прошлом году чуть не пропустил финальные боксерские бои!

Тимотию эти жалобы не тронули. Она прекрасно знала, что Лео, вместо того чтобы вести хозяйство, большую часть времени развлекается.

– Хватит об этом, Лео. У тебя есть условия для занятий спортом. Но ты хочешь свалить на меня все дела, которые тебя до сих пор пугают. Хотя на самом деле управлять поместьем не так уж и трудно, надо только приложить мозги.

– Это для тебя нетрудно, – возразил Лео. – У тебя способности.

– Здесь и нужен-то всего лишь здравый смысл.

– Вот видишь! – торжествующе воскликнул он. – А я что говорю? Выходи за меня и используй свой здравый смысл по максимуму, а мужа избавь от головной боли!

Тимотия окинула Лео спокойным взглядом, от которого тот почему-то занервничал. Было ясно, что он ее не убедил. Ему очень хотелось узнать, о чем она думает. Ее последующие слова спокойствия не добавили.

– Давай посмотрим, правильно ли я тебя поняла, – сказала она. – Тебе нужен наследник, ты хочешь избавиться от скучной работы по управлению собственным поместьем. И рассчитываешь, что я тебе обеспечу и первое, и второе. Я жертвую своей свободой в обмен на более просторный дом и…

– Да пошла ты к черту! – взорвался Лео. – Как будто это все! А то, что ты будешь не одинокой? А то, что ты станешь полной хозяйкой в собственном доме? Она жертвует своей свободой! Какой свободой? Это ты называешь свободой? – Он махнул рукой в сторону дома. – Кем же ты меня считаешь, если думаешь, что я хоть в чем-то стесню тебя?

– Замужество – это так или иначе ограничение свободы… я уж не говорю о детях. Хотя ты, как я поняла, хочешь жениться не только ради этого.

– Здесь я с тобой согласен. – Лео в отчаянии всплеснул руками. – Что на тебя нашло, Тимма? Я предлагаю тебе то, что, как я надеялся, будет при-нято если не с жаром, то хоть с какой-то долей благодарности, а ты ведешь себя так, будто я тебя обидел!

Тимотия хотела было возразить, но закусила губу: именно так она себя и чувствовала! Она порывисто вздохнула и одарила его вялой улыбкой.

– Да, мне стоило бы тебя поблагодарить, но знаешь, я не могу отделаться от мысли, что за твоим предложением кроется что-то еще.

– Да, кроется! – выкрикнул Лео. – Кроме всего прочего, я должен подумать о Бабе.

Тимотия мгновение смотрела на него с недоумением и вдруг вспомнила:

– А-а, это твоя сестра.

– Ей уже пятнадцать, представляешь? Просто не верится!

– Это потому, что она живет не с тобой. Четыре года назад, когда умерла мать Лео, его отец отправил свою единственную дочь к младшему брату Герберту, у которого были две дочери примерно того же возраста, что и Барбара. Мистер Виттерал счел это наилучшим выходом. Лео очень переживал за сестренку.

– Ты хочешь привезти ее домой?

– Обязательно. Не могу же я допустить, чтобы ее вывели в свет дядя Герберт с женой. Он даже ради собственных дочерей в Лондон не поедет. Насколько я знаю, одну из них он собирается выдать за своего делового партнера. Если я не заберу Бабе домой, то в один прекрасный день мы узнаем, что она помолвлена с каким-нибудь выскочкой – торговцем углем.

– Но я не вижу особой срочности. Как я поняла, ты решил взять в дом жену, чтобы она сопровождала Бабе при ее выходе в свет, но ведь девочке всего лишь пятнадцать…

– Год или два мне понадобится, чтобы привыкнуть к положению семейного человека. – Сообразив, что ляпнул лишнее, Лео смутился. – Я хотел сказать, что тебе… в общем, моей жене… ей нужно будет освоиться со своим новым положением, прежде чем вывозить Бабе.

В голосе Тимотии снова почувствовался холодок:

– Уж больно ты привержен светским правилам. Не все девушки горят желанием, чтобы их выводили в свет. В конце концов, я обошлась без этого.

– Но ты сама так решила, Тимма. Все зависело от твоего желания. Насколько я знаю, несколько дам предлагали тебе свои услуги, а ты не захотела.

– Да, не захотела, – согласилась она. – Я была слишком занята хозяйством. Да и потом, что бы отец делал без меня, выйди я замуж?

– Ну, если все дело в этом, то что тебе мешает дебютировать сейчас?

– В двадцать три года?! Ты с ума сошел! Да и кто возьмет на себя труд меня представлять?

– Леди Херст, например.

– Леди Херст?! Вот уж спасибо, Лео! Да я лучше умру старой девой!

Как ему это в голову пришло? Более надменную и зловредную женщину просто трудно найти! И Лео это хорошо известно.

– Если ты можешь допустить хоть на миг, что я когда-нибудь обращусь к ней за помощью, зная, как бессердечно она обошлась с Сюзан – заметь, своей собственной племянницей, – значит, ты меня совершенно не знаешь! Я просто поражена. Как ты мог такое предложить?

Лео, который просто выпалил в сердцах первое пришедшее на ум имя, гневная отповедь Тимотии ничуть не обескуражила. Он очень хорошо относился к ее ближайшей подруге и тоже был возмущен, когда противная баба отказалась взять Сюзан под свою опеку и вывести ее в свет. Хотя, с другой стороны, от этого все равно толку не было бы. Сюзан с детских лет была влюблена в Валентина, так что, по мысли Лео, вряд ли обратила бы внимание на кого-нибудь другого.

– Если ты такой обожатель леди Херст, – ехидно добавила Тимма, – так почему бы тебе не попросить ее вывести в свет Барбару?

– С чего это вдруг? – вскинулся Лео. – Даже если оставить в стороне отвращение, которое вызывает у меня эта женщина…

– Ага, значит, отвращение!

– … мне гордость не позволит просить ее о помощи в таком деле.

– А мне, выходит, гордость не положена!

– Ничего подобного! Я сболтнул, не подумав. – Лео выставил перед собой ладонь, словно защищаясь. – Давай не будем ссориться по пустякам, Тимма. Мы же оба знаем, что ты не станешь искать себе мужа таким путем. На мой взгляд, то, что я предлагаю, – единственный выход. Мне нужна жена, так почему бы не жениться на тебе, в конце концов?

– Значит, дело обстоит так? – уточнила Тимотия. – Ну тогда мне остается только поблагодарить вас, сэр, за столь лестное для меня решение!

– О, черт! – смущенно пробормотал Лео. – Я не это хотел сказать. Ты довела меня до того, что я уже не соображаю, что говорю. Но, черт возьми, подумай сама! Твое положение не лучше моего. Тебе нужно выйти за кого-то замуж, если не хочешь остаться в полном одиночестве.

Тимотия с трудом подавила желание дать ему пощечину. Вместо этого она мягко, ласково произнесла:

– Может, не надо продолжать, Лео? А то у тебя получается все хуже и хуже. Но если ты все же намерен указать мне еще пару раз, почему я, ничтожная, не могу ни на что претендовать, так предупреди заранее, чтобы я послала за флакончиком с нюхательной солью.

Лео застыл с открытым ртом. Наконец до него дошел смысл всего того, что он наговорил, и он расхохотался.

– Господи, да я просто свихнулся, честное слово! Тимма, прости! Я не хотел тебя обидеть. Ну, не обижайся! Посмотри на это с другой стороны: разве я мог такое сказать кому-то кроме тебя, своего друга! – Лео протянул руку. – Ну давай, скажи, что мы друзья, и прости меня!

Тронутая его искренним порывом, Тимотия подала ему руку. К удивлению девушки, Лео наклонился и поцеловал ее пальцы. Когда он выпрямился, Тимотия, чувствуя, как пальцы дрожат, торопливо сжала их другой рукой.

– Извинения приняты, мистер Виттерал.

– Вы очень добры, мисс Далвертон.

С минуту они молчали. Тимотия поднялась, взяла со стола свои вещи и повернулась, чтобы идти к дому. Лео остановил ее.

– Ты мне так и не ответила.

Тимотия мгновение смотрела на него, слегка нахмурившись, потом улыбнулась:

– Мне надо хорошенько подумать над твоим предложением.

Лео разочарованно вздохнул:

– И это все?

– А что еще? Как я понимаю, ты все обдумал и взвесил. Разве я не должна сделать то же самое?

– Нет, но… хорошо, но хоть намекнуть-то ты можешь… я имею в виду, ты вообще ничего не сказала.

– А зачем? Ты же сам все сказал.

– Так это я. А ты что думаешь?

– Это что, имеет какое-то значение?

– Понятно. Я вел себя так глупо, что ты в отместку решила: пусть, мол, подождет, потомится.

Тимотия невольно хихикнула.

– Но ты же не думаешь, что я вот так сразу приму решение, от которого зависит все мое будущее!

Лицо Лео прояснилось.

– Нет, конечно, нет. Это было глупо с моей стороны. – Он улыбнулся. – В конце концов, вряд ли мне захотелось бы на тебе жениться, если б ты решалась на такое с бухты-барахты.

Тимотия, не улыбаясь, пытливо посмотрела на него.

– Так ты все еще хочешь на мне жениться, Лео? После всего, что мы тут наговорили?

Этого вопроса он не ожидал.

– Да, конечно. Ничего не изменилось. Я уверен, что это наилучший выход для нас обоих.

Тимотия еще мгновение вглядывалась в его лицо, потом с шутливой миной присела в реверансе.

– Благодарю за лестное предложение, мистер Виттерал. Можете быть уверены: вы получите ответ, как только я завершу свой спор с самой собой.

Лео, сердито сверкая глазами, открыл было рот, словно хотел что-то сказать, потом, не говоря ни слова, повернулся и быстро пошел прочь.

 

Глава вторая

Тимотия осталась в саду. Вот и хорошо, что Лео рассердился и убежал. Пусть скажет спасибо, что она так хорошо владеет собой, а то бы она ему показала.

Его предложение можно было бы назвать просто смешным, если б не все то, что он наговорил вдобавок. Кто бы мог подумать, что Лео такой дурак? Это ж надо – перечислить все минусы ее нынешнего положения, чтобы выпятить блага, которые ей сулит предлагаемый брак. Как он мог?..

Убедительны ли его доводы? Вполне, если бы исходили не от него. Будь это кто-нибудь другой, она была бы не против сделки. Почему бы и не договориться о своего рода обмене с каким-нибудь мужчиной, к которому не питаешь особых чувств? Такие браки, опирающиеся на деловое соглашение, не редкость… Но со своим ближайшим другом?.. Лео, судя по всему, решил, что такое вполне прием-лемо. Тимотии же это показалось жестоким издевательством над их дружбой.

И это еще не все. В голове ее копошилось подозрение, что Лео мог обсуждать с Валентином и такие детали, о которых в разговоре с ней не упомянул. Скромную Тимотию коробило при одной только мысли об этом. Было еще одно, что приводило ее в смятение: Лео раздумывал, делать ли ей предложение. Ну что ж, выходит, Лео Виттерал не тот, за кого она его принимала.

Погруженная в невеселые размышления, Тимотия вошла в дом через заднюю дверь и стала подниматься по узкой лестнице наверх, в свою спальню.

После пренебрежительных замечаний Лео насчет Фенни-Хауса она как будто новыми глазами посмотрела на то, что ее окружало. Что ж, он прав. Настоящая развалюха. Деревянные панели стен поедены жучком, что, впрочем, не бросается в глаза, потому что в узких, тесных коридорах всегда стоит полумрак. Комнаты тоже маленькие и тесные. Спальня кажется совсем крохотной из-за кровати с балдахином, перевезенной из Далвертон-Парка. К этому еще надо добавить сундук с одеждой, туалетный столик и совершенно ненужную широкую встроенную скамью под окном. В результате в комнате с трудом можно повернуться.

Тимотия раздраженно сняла амазонку и бросила ее на кровать, надела муслиновое платье, перекрашенное в синий цвет, и уже собиралась накинуть на плечи черную шаль, как вдруг вспомнила, что срок траура кончился.

Ругая Лео, виновника своей рассеянности, она отложила шаль и достала из шкатулки жемчужную брошь, доставшуюся ей от давным-давно скончавшейся матери, затем, расчесав и заново сколов свои светлые волосы, повертелась перед высоким зеркалом, стоявшим у самой двери.

Ну как, похожа она на миссис Виттерал? Тимо-тия вздрогнула, поймав себя на этой мысли. Глупости! Она не собирается выходить за Лео. Но все же, что бы он сказал, увидев ее сейчас? Тимотия передернула плечами. Пусть думает что хочет! Если даже она и согласится на сделку, то непременно потребует, чтобы он держал язык за зубами и не критиковал ее манеры. Впрочем, Лео наверняка на это не пойдет, да и она не примет его дурацкое предложение.

К тому времени, когда Тимотия вошла в гостиную, миссис Эдит Хонби уже сидела там. Почтенная женщина, которой перевалило за семьдесят, могла дремать весь день напролет. Это вполне устраивало Тимму. Главное – всем известно, что у нее есть компаньонка. Впрочем, Тимотия знала, что старая гувернантка не утратила ясного, острого ума, каким отличалась в те дни, когда восседала в классной комнате Далвертон-Парка.

– Ну и зачем он приходил? – спросила миссис Хонби, как только Тимотия уселась на диван, не-множно великоватый для такой комнаты.

– Сказать, что наши гостиные – это каморки, – ответила Тимма. Ей и в голову не пришло спросить, что означает “он”. Эдит знала Лео с той поры, когда тот был еще мальчишкой.

– Ты и сама это знаешь, – заметила Эдит.

– Нет. – Тимотия огляделась. Гостиная располагалась непосредственно под ее спальней и была такой же величины, но казалась просторнее. Здесь стояли только диван, на котором она сейчас сидела, два кресла да несколько помещающихся друг под другом столиков. – Я не назвала бы это каморкой, – с удовлетворением сказала Тимотия. – Немного тесновато, правда.

Глаза старой гувернантки пристально смотрели на девушку. Эдит уютно устроилась в глубоком кресле. Ходила она тяжело, переваливаясь, как утка, и предпочитала сидеть или лежать.

– Надеюсь, ты так ему и сказала, – произнесла она после некоторой паузы.

– Я не помню, что говорила, – призналась Тимотия. – Он сообщил, если я правильно запомнила, что одна его гостиная больше трех моих.

Миссис Хонби фыркнула.

– Ну, надеюсь, он приехал не только для того, чтобы обсудить это.

– Да нет. Он предложил мне выйти за него замуж. И гостиные обругал, чтобы я поняла, как это замечательно – переехать в Уиггин-Холл.

Миссис Хонби посмотрела на свою воспитанницу долгим взглядом, от которого та покраснела, но не отвела глаз. Наконец Эдит, к облегчению Ти-мотии, глубокомысленно возвела глаза к потолку.

– Бывают вещи и похуже. – (Как будто она сама не знает!) – Хорошее поместье, – продолжала гувернантка, глядя в потолок. – Опять же мальчик неплохо смотрится. Сколько ему? Двадцать семь, если я не ошибаюсь. Приличный доход. К тому же ты его давно знаешь, а это тоже кое-что значит. Нет, неплохо.

Добавить было нечего. Коротко и ясно. Сам Лео не смог бы сказать лучше, пожелай он в нескольких словах описать свои достоинства. Пожалуй, так ему и надо было сделать. Тогда она отнеслась бы к нему как к самодовольному хлыщу, но это все-таки лучше, чем понять, что он бессердечный, безмозглый тип.

Тут Тимотия заметила, что миссис Хонби больше не смотрит в потолок, а внимательно изучает ее. Она уставилась на компаньонку с вызовом. Это не осталось незамеченным.

– Ты не хочешь идти за него.

– Не хочу! – с жаром выкрикнула Тимма. – Мне не нравится сделка, которую он мне предлагает!

Эдит нахмурилась:

– Сделка? Какая сделка?

– Лео хочет, чтобы его жена управляла поместьем, поэтому-то и выбрал меня. Мое предназначение – содержать в порядке его огромные гостиные и получать удовольствие от своей любимой работы.

– Мне кажется, деточка, ты просто раздражена и все преувеличиваешь, – успокаивающим тоном произнесла Эдит.

– А что, у меня нет повода для раздражения? Поверь мне, Эдит, он даже не подумал, что можно говорить как-то поделикатнее, что ли. И это Лео?!

– С чего ему деликатничать? При ваших-то отношениях… А ты говорила, что уважаешь его.

– Люблю и уважаю, но это не означает, что я хочу быть его женой.

– Вы с ним всегда прекрасно ладили, разве нет? Бывало, и ссорились, – заметила миссис Хонби.

– Ну и что? Для нас эти ссоры были чем-то вроде умственных упражнений. Но для семейной жизни такое вряд ли годится.

– Наоборот. Брак без парочки хороших скандалов – не настоящий брак.

– А Лео настоящего и не хочет! Он думает только о выгодах. Для себя и для меня. Он, видите ли, решил меня спасти – боится, как бы я не осталась старой девой.

Миссис Хонби понимающе кивнула головой.

– Вижу, ты здорово на него разозлилась.

– Ничего я не разозлилась. Он прав. Вот ты говоришь, ему ни к чему миндальничать со мной. И в самом деле, он знает меня так хорошо, что нет нужды в уловках и умолчаниях.

– Чего не скажешь о большинстве браков такого рода.

– Какого такого рода? – вскинулась Тимотия.

– По расчету, вот какого, – невозмутимо ответила Эдит. – Ты признаешь, что он достойная пара, питаешь к нему симпатию и уважение, а он предлагает способ обеспечить твое будущее, пока весьма неопределенное. Мне кажется, ты должна хорошо подумать.

– Я и думаю, – сказала Тимотия, чувствуя, как ее снова охватывает злость. – Только я что-то не хочу выходить замуж таким вот образом!

– Значит, ты круглая дура, милая моя, – заявила миссис Хонби. – Так и будешь тут киснуть, пока совсем не прокиснешь от скуки.

– Я точно так же могу прокиснуть и в Уиггин-Холле. Лео собирается целиком посвятить себя спорту да охоте, так что я буду видеть его дай бог раз в месяц. А если учесть, что я нужна в его драгоценном доме только лишь в качестве компаньонки сестры да управляющей поместьем, то никакой радости я не испытываю. Мне очень нравилось работать в Далвертоне, потому что это был мой дом. А Лео, похоже, вовсе не жаждет, чтобы Уиггин стал моим домом… он хочет всего лишь, чтобы я жила в его доме. А это большая разница, Эдит.

Тимотия умолкла. Эдит выслушала ее тираду с самым безразличным видом, но это еще ничего не значило. Девушка вскочила и отошла к окну.

– Надеюсь, с мистером Виттералом ты не была так резка, – послышался голос за ее спиной.

Тимотия хмыкнула и повернулась.

– Была! Ты верно заметила, что я зла на него. Он меня довел просто до бешенства!

Ну вот, в этом-то все и дело. Она была в бешенстве и мало что соображала. Как ни странно, от этого признания ей стало легче.

– Так-то лучше, – ровным тоном сказала Эдит. – Успокойся, и в голове прояснится.

Нервное напряжение, в котором пребывала Тимотия, начало спадать. Таково было свойство Эдит: она никогда не сюсюкала и не выражала открыто сочувствие, но ее спокойная рассудительность всегда вызывала уважение и даже восхищение у юной воспитанницы. Порой хватало одного взгляда или меткого слова, чтобы призвать ученицу к порядку.

– Все, я успокоилась, – рассмеялась Тимотия.

– Прекрасно. А сейчас я бы на твоем месте пошла прогуляться и заодно попробовала бы взглянуть на все другими глазами. Запомни, мужчине не дано выражать свои чувства с такой тонкостью, как этого хотелось бы женщине, особенно когда дело касается предложения. Конечно, это может вызвать раздражение, но все же тебе стоило бы хорошенько подумать, прежде чем отказываться от многообещающего шанса только из-за того, что тебе что-то не понравилось.

Эдит закрыла глаза и как будто задремала. Тимотия осторожно вышла из комнаты. Не понравилось ей не “что-то”, а многое, и вряд ли прогулка поможет избавиться от сомнений.

Гулять можно было по одной-единственной дорожке, которую стараниями Тимотии расчистили в заброшенном саду, окружавшем Фенни-Хаус.

Тимотия прошлась несколько раз туда и обратно, обрывая с обрамлявших дорожку кустов увядшие цветки, портившие красоту. Как не раз замечал Лео, любовь к цветам была, пожалуй, единственной чертой, роднившей ее с женщинами.

Опять Лео! В чем дело? Все очень просто. Лео – неотъемлемая часть ее жизни, и она не может посмотреть на него по-другому – как на мужа. Ему тоже наверняка трудно представить ее в качестве своей жены. Ей, наверное, не хватает женственности. Как он сказал? “Что мне в тебе нравится, Тимма, так это отсутствие необходимости делать скидку на женскую слабость. Ты настоящая амазонка!”

Тимотия в задумчивости застыла на месте. Между прочим, Лео никогда ни словом не намекнул, что ему нравятся женщины, фигурой и повадками похожие на амазонок. Но и обратного тоже вроде бы не говорил. Тимотия вообще не помнила, чтобы он отозвался с особой симпатией о какой-нибудь особе – во всяком случае, из живущих по соседству. Хотя это еще не значит, что в Лондоне у него не было бурного романа с какой-нибудь девушкой, во всем отличной от нее, Тимотии. Как бы там ни было, он до сих не женат. Только ведь и это может просто означать, что ему кто-то отказал…

Тимотия почувствовала укол в сердце. Странно, а ведь он ей ничего не говорил, хотя должен был бы – ведь они старые друзья. Ни разу, ни словом, ни намеком, он не дал ей понять, что страдает по ком-то. Однако и по отношению к ней тоже вроде бы ничего такого не испытывал.

Разве люди, собирающиеся пожениться, не должны чувствовать влечение друг к другу? Как он выразился? Дружба, дескать, лучшая основа для более близких отношений. Более близких, может быть. А как насчет более теплых? Лео, по-видимому, вообще не думал об этом, готовясь сделать предложение, такое разумное, такое обоснованное. Но только в нем не нашлось места ни единому слову о ней самой как о женщине. Наверное, Лео счел это неважным.

Конечно, Тимотия не считала себя совершенством, но все же она женщина и хотела быть желанной для мужчины, за которого выйдет замуж. Кроме того, не помешало бы знать, хорошо ли ей будет с ним.

Внезапно вернулось непривычное ощущение, охватившее Тимму, когда он сжал ее руки. Значит ли это, что она неравнодушна к нему? Да нет, не может быть. Она просто была ошеломлена его предложением, и все.

Не успела Тимотия приступить к доскональному анализу своих ощущений, как послышался голос ее подруги Сюзан Херст:

– Ты здесь, Тимма? Ты что, не слышала, как я подъехала? Ужас: такое солнце, а ты без шляпы! Это не в твоих привычках! Может, лучше вернуться в дом?

Тимотия никак не могла взять в толк, почему Сюзан обращается с ней как с младшей сестрой. Подруга была не только на целых два года моложе, но и на полголовы ниже и выглядела маленькой и тоненькой рядом с ней. Сюзан была в розовом муслиновом платье с короткими рукавами фонариком, с глубоким вырезом, украшенным оборкой и атласным бантом под цвет лент на соломенной шляпе. На ее вполне заурядном лице светились большие карие глаза, из-под шляпы выбивались русые кудри. Она была не очень умна, но обладала врожденным вкусом и чувством меры. Тимотия очень дорожила своей доброй и верной подругой, что, впрочем, не помешало ей недовольно проворчать:

– Не начинай и ты тоже, Сюзан! С меня хватит того, чего я натерпелась сегодня от Лео.

– А-а, так, значит, он приходил?

– И не просто так приходил, – сказала Тимотия, обрадовавшись возможности поделиться своими переживаниями. – Ты не поверишь, Сюзан! Он сделал мне предложение!

Сюзан округлила глаза.

– Уже?! Я не думала, что так быстро! Тимотия взглянула на подругу с подозрением.

– Так ты знала?

Сюзан зажала рот ладонью, с испугом глядя на нее.

– Ой, Тимма, прости!

– Значит, знала. Прекрасно! Ну, погоди, Лео!

Тоненькие пальчики впились в руку Тимотии.

– Умоляю, не говори ему ничего! Господи, какая я дура! Проболталась! Валентин предупреждал меня, чтобы я держала рот на замке!

Тимотия отдернула руку.

– Поздно спохватилась, Сюзан. Я и так в курсе, что Лео обсуждал это с Валентином. Единственное, о чем я не знала, так это о твоем участии в заговоре.

– Тиммочка, ну о чем ты говоришь? Разве я могу сговариваться с кем-то за твоей спиной?

– Скажи-ка мне вот что, – сердито спросила Тимотия, – Лео приходил к тебе, рассказывал о том, что собирается сделать?

– Да нет же, нет, нет! Мне Валентин рассказал.

– Этого надо было ожидать. А ведь я предупреждала Лео, что лорд Пентр разнесет новость по всей округе.

– Но он никому не говорил, я уверена, – расстроенно возразила Сюзан. – Он сказал мне, что поклялся Лео молчать.

– И тут же нарушил клятву и рассказал все тебе. – Тимотия незаметно для себя ускорила шаг.

– Просто он знал, что ты все равно со мной поделишься. – Сюзан приходилось почти бежать, чтобы не отстать от подруги. – Валентин никак не мог решить, стоит ли тебе выходить за Лео, вот и надумал со мной посоветоваться.

Тимотия остановилась.

– И что же ты ему сказала, интересно знать? Впрочем, я догадываюсь.

– Тимма, не сходи с ума, умоляю! Я сказала Валентину, что это замечательно, хотя…

– “Замечательно”! Ну конечно! Что еще ты могла сказать? С одной стороны, я со своим полуразрушенным домишком, ждущая, чтобы меня кто-нибудь спас. А с другой – Лео, ищущий, кто бы управлял его поместьем и присматривал за Барбарой. Прекрасный выход!

Сюзан растерянно заморгала.

– Что, он так и сказал?

– Так и сказал.

Лицо Сюзан помрачнело.

– Так вот оно что! Ой, Тимма, а я-то думала, как это романтично, что Лео после стольких лет вдруг в тебя влюбился.

У Тимотии стеснило грудь, в глазах потемнело. С трудом справившись с собой, она нервно хохотнула.

– Влюбился? Ничего подобного! Об этом и речи не было… – Она умолкла, не в силах говорить дальше и чувствуя, что вот-вот заплачет. С чего бы это? Не станет она плакать, ни за что! Тем более из-за него. Тимотия глубоко вздохнула и, стараясь говорить спокойно, добавила: – Ты ошибалась, Сюзан. Лео меня не любит.

– Ты уверена? Может, он просто постеснялся открыто сказать об этом…

Тимотия нахмурилась, вспомнив, с чего он начал разговор, прежде чем ошарашить ее своим предложением.

– Если он и стеснялся, то вовсе не из-за того, что что-то испытывает ко мне. Наоборот, тут-то он не церемонился.

– А что он сказал?

Подруги сели на деревянную скамью под каш-таном, и Тимотия пересказала весь разговор с Лео, то и дело вставляя свои замечания и чувствуя, как душа ее освобождается от давившей на нее тяжести.

– Знаешь, – начала Сюзан, когда она умолкла, – вы ужасно подходите друг другу. Может, если б вы с ним сблизились, он бы в тебя влюбился.

– Оставь свои романтические бредни, это просто смешно! – сердито бросила Тимотия. – Если за столько лет нашей дружбы он ничего такого не почувствовал, то с чего вдруг это должно случиться теперь… или в будущем?

На лице Сюзан появилось выражение, которое было до боли знакомо Тимотии. Выражение это означало, что ее просто разрывает от желания что-то сказать, но она робеет.

Тимотия засмеялась.

– Ну давай, говори, Сюзан! Обещаю, я тебя не укушу! – Она сжала руку подруги. – Прости, что я была так груба с тобой. Ты не виновата. Просто я рассердилась из-за Лео…

– Тимма, а как насчет тебя? – прервала ее Сюзан.

– Насчет меня? Что?

– Ну, ты сейчас говорила, мол, Лео сказал то, Лео сказал се… Это все понятно. А ты-то сама что чувствуешь? Ты его любишь?

Тимотия оторопело посмотрела на подругу. Вопрос застал ее врасплох.

– Я об этом не думала.

– Ну так подумай!

Перед мысленным взором Тимотии встал Лео, такой, каким он был сегодняшним утром, – скован-ный, недовольный, даже как будто враждебно настроенный. Это был почти чужой человек, совсем не тот, с кем ее связывали такие тесные узы. А может, она все выдумала и никакой дружбы не было?

К сердцу вдруг подступило такое глубокое отчаяние, что из глаз чуть не брызнули слезы. Разве можно представить себе, что она пришла бы к Лео и стала бы ему говорить: давай поженимся, так как это выгодно потому-то и потому-то… Это просто смешно! Она прежде всего подумала бы о его чувствах. Будь она на месте Лео, то напомнила бы о том, что их связывает вот уже много лет, как они всегда хорошо понимали друг друга. Они близки друг другу, и эта близость только укрепится, если они поженятся. Вот как бы сказала она.

Взаимопонимание, родство душ… Что, если все это чувствует только она одна? Прежней уверенности в том, что Лео думает так же, больше не было. Человек, которого, казалось, она хорошо знает, стал вдруг чужим и незнакомым.

Ее вырвал из задумчивости встревоженный голос Сюзан:

– Тимма, что с тобой? Тебе плохо?

Только теперь Тимотия поняла, что все это время продолжала смотреть в глаза Сюзан, крепко сжав ее пальцы. Она освободила руку подруги.

– Ничего, все в порядке. Просто я только что поняла, как отношусь к Лео.

– Значит, ты любишь его?

– Не так, как ты думаешь. Если я даже его и люблю, то лишь как родственника. Поэтому, наверное, мне трудно думать о нем как-то иначе. Скорее всего, он чувствует то же самое.

Сюзан вздохнула.

– Да, Валентин тоже так считает. Он говорит, это все равно что сделать предложение родной сестре.

– Он и Лео это сказал?

– Не знаю. Мне сказал. Он сомневается, верно ли поступает Лео.

Ну вот, Валентин и то сомневается, что уж говорить о ней?

– А что ты ему ответила? Сюзан покраснела.

– То же самое, что и тебе. Я часто думала, как было бы хорошо, если бы вы с Лео поженились. Только не говорила об этом с тобой.

– Почему?

– Ну, боялась, как ты к этому отнесешься. Я же знала, что ты никогда не смотрела на Лео с такой точки зрения. Но все-таки мне иногда казалось, будто ты испытываешь то же, что и я к… – Сюзан смущенно умолкла.

– … Валентину. Не понимаю, с чего это пришло тебе в голову. Ты вздыхаешь по Валентину бог знает почему уже много лет, еще с тех пор, как мы с тобой учились под руководством миссис Хонби. Ты когда-нибудь видела, чтобы я так страдала по Лео?

– Я не страдала!

– Ах, прости. Ты просто с обожанием следила за каждым его шагом, когда он приезжал в Далвертон-Парк. Все это видели… кроме Валентина, что лишний раз доказывает, как бесчувственны мужчины. Но я-то не ждала от Лео ничего другого.

Лицо Сюзан омрачилось.

– Значит, ты ему откажешь.

– Наотрез. – Тимотия вспомнила, что ее ждет в этом случае, и вздохнула. – По крайней мере очень хочется. Только Эдит советует прежде хорошенько подумать… и, к несчастью, она права.

Валентин обрадовался ее появлению. Приехав в Блантишем, Тимотия на правах старой приятельницы презрела условности, к вящему неудовольствию дворецкого лорда Пентра, и направилась прямо в оружейную комнату, где Валентин, заядлый спортсмен, как и Лео, фехтовал со своим секретарем.

Услышав деликатное покашливание дворецкого, Валентин обернулся не сразу. Он сделал ловкий выпад, увернувшись от рапиры секретаря, отскочил подальше и лишь затем снял маску.

– Господи, Тимма, это ты? – воскликнул он и, отдав оружие секретарю, пошел ей навстречу с протянутой рукой. – Как хорошо, что ты пришла! Я как раз о тебе думал.

– Как это ты умудрился думать обо мне, сражаясь на рапирах? – веселым тоном спросила Тимотия.

– Ну, не прямо сейчас, немножко раньше. Валентин отослал секретаря и дворецкого и, указав девушке рукой на деревянную скамью в глубокой оконной нише, стал надевать сапоги.

Тимотия садиться не захотела, а принялась ходить по комнате, якобы заинтересовавшись картинами с изображениями собак, висевшими над шкафами с оружием.

– И что же ты думал? – спросила она, не оборачиваясь.

– Думал, как бы мне с тобой повидаться и поздравить тебя.

Тимотия остановилась и повернулась к лорду Пентру.

– Правда? И с чем же – с окончанием траура или с помолвкой?

Валентин оторвал взгляд от сапога, который натягивал, и весело посмотрел на Тимотию. Он был, как это принято говорить, хорош собой: четко очерченные скулы, красивый изгиб губ, густые светлые волосы, атлетическое телосложение, что особенно бросалось в глаза сейчас, когда он был в бриджах и рубашке с короткими рукавами. Тимотия подумала, что Сюзан очень хорошо сделала, отказавшись ехать с ней, а то обмерла бы, увидев Валентина в таком наряде…

– Так что, все в порядке? Чудесно!

– Ничего не в порядке и ничего не чудесно, Валентин, – ледяным тоном ответила Тимотия.

Его серые глаза удивленно распахнулись.

– Так он что, не делал тебе предложение? Когда ты сказала, я подумал…

– Сделал, сделал. Только я пока не дала ответа.

– Ну и ну, – проворчал Валентин. Он поднялся и снял с крючка жилет. – Как же вы, женщины, любите держать мужчину в подвешенном состоянии. Почему бы сразу не решить, хочешь ты выйти за него замуж или не хочешь?

– Все не так просто.

Тимотия пересекла оружейную и остановилась у окна, рассеянно глядя на неподстриженную лужайку, упиравшуюся в конюшни. Услышав за спиной шаги Валентина, она обернулась. Тот сосредоточенно застегивал жилет, потом поднял глаза и посмотрел на нее с некоторым испугом.

– Ох, знаю я этот взгляд. Не надо, Тимма, я не могу…

– Что дословно сказал тебе Лео? – бесцеремонно оборвала его Тимотия.

– Я так и знал! – простонал Валентин. – Это невозможно! Я не могу предать друга.

У Тимотии чуть не сорвалось с языка, что он уже сделал это, выложив все Сюзан, но она удержалась, вспомнив про обещание, данное подруге.

– Но ты же не сообщишь мне ничего такого, чего бы я не услышала от самого Лео, – сказала она.

– Тогда зачем повторять? – резонно усомнился Валентин.

Тимотия опустилась на скамью и с приглашающей улыбкой похлопала ладонью рядом с собой. Валентин осторожно сел. Она усмехнулась про себя и продолжила наступление:

– Валентин, мы с тобой друзья, правда?

– Я всегда был тебе другом, – не очень охотно подтвердил тот. – Не таким, правда, как Лео, но все же…

– Ну так вот. Лео твой лучший друг, мне он тоже друг да еще и родственник. Вот и подумай: если мы поженимся, а брак не удастся, это разрушит всю нашу дружбу.

Валентин сдвинул брови.

– Почему не удастся? Не хочу вмешиваться, но мне кажется, Лео – хорошая партия.

– Не отрицаю, – быстро согласилась Тимотия, – но хорошая партия – это еще не счастливый брак.

Лицо Валентина приняло задумчивое выражение. Тимотия ждала, сдерживая нетерпение. Торопить его бесполезно, он только заупрямится, а тогда из него вообще ничего не вытянуть. Ее терпение было вознаграждено.

– Хорошо, Тимма, но я все-таки не понимаю, что нового я могу тебе сообщить. Он упоминал о Бабе?

– Да, упоминал.

– И что ты будешь управлять его поместьем?

– И это тоже.

– Но это все. Лео думал, тебе понравится. Между прочим, – доверительным тоном продолжал Валентин, – я ему сказал, что он с таким же успехом мог бы нанять секретаря. Я бы на его месте поступил именно так. Но Лео ответил, что это не одно и то же. Наверное, он прав. Ведь в Далвертоне ты была не просто секретарем. Ну, еще я говорил, что ты, наверное, будешь рада выбраться из своей старой халупы и переехать в Уиггин-Холл.

Тимотии хотелось закричать.

– Если б я захотела жить в Уиггин-Холле и управлять поместьем Лео, то для этого можно было бы и не выходить за него замуж!

Валентин покачал головой.

– Но тогда тебе понадобилась бы компаньонка, иначе это будет неприлично, хотя вы и родственники. А Барбару кто вывезет в свет?

– Компаньонка и вывезет! – сердито сказала Тимотия.

– Ну, нет, тогда ему придется приглашать какую-нибудь достойную даму, а это дополнительные расходы. Как ни посмотри, самое лучшее – жениться на тебе и решить все проблемы разом. К тому же Лео нужен наследник.

Тимотия порывисто вскочила и направилась к выходу.

– Только не говори мне про наследника, я тебя умоляю! Если это все, что ему нужно, то пусть поедет в Лондон и выберет какую-нибудь молоденькую дебютантку, она будет только рада.

– Бесполезно, – вздохнул Валентин, поднявшись со скамьи и идя за ней. – Он много лет прожил там, но так никого и не нашел. И вряд ли найдет, особенно с тех пор, как ему втемяшилось в голову, что он должен жениться на тебе.

Тимотия остановилась и посмотрела на лорда Пеытра, чувствуя, как у нее заныло сердце. На языке вертелся вопрос, который она не решалась задать. Валентин как-то подозрительно уклонялся от ее взгляда, словно чего-то испугался.

– Говоришь, никого не нашел? – быстро переспросила Тимотия, не давая ему собраться с мыслями. – Ты хочешь сказать, он… ни в кого не влюблялся?

Валентин кашлянул.

– Ну, этого я не говорил. Не влюблялся в девушку из общества – это да.

– Значит, все-таки влюблялся? – с замиранием сердца спросила Тимма.

У Валентина был смущенный вид.

– Ну, не настолько, чтобы жениться. Черт возьми, Тимма, джентльмен не смотрит на женщину такого сорта как на возможную жену.

– Какого сорта?

Симпатичное лицо Валентина залила краска.

– Господи, нашла о чем спрашивать!

– Ты имеешь в виду женщину, которую можно сделать своей любовницей? Кокотку, что ли?

– Тимма!..

– Ах, оставь, Валентин, не делай вид, что я тебя очень удивила. Ты же знаешь, я не люблю ходить вокруг да около.

– Ну… могла бы быть немножко поделикатнее.

– Лучше скажи мне прямо, – приказным тоном проговорила Тимотия, – ты намекаешь на то, что Лео любил одну из таких женщин?

– Со всяким может случиться. – Валентин явно чувствовал себя неловко. – Ничего тут такого нет. Жене вовсе не нужно знать о том, что у мужа есть кто-то на стороне. А если она и знает об этом, то делает вид, будто находится в неведении.

– Так, значит…

На лице Валентина отразилось беспокойство.

– Господи, если Лео узнает, что я тебе наговорил!.. Тимма, ты же не скажешь ему, нет?

– Не скажу, – заверила его Тимотия. – Но при одном условии, – добавила она. Валентин, испустивший было вздох облегчения, при этих словах испуганно замер. – Если ты ответишь на все мои вопросы.

Он кивнул:

– Это настоящий шантаж. Что ты хочешь знать?

– Когда это произошло? Когда был роман с той женщиной?

– Господи, откуда же я знаю? Точно не помню. Где-то около года назад.

– Он закончился?

– Откуда я… Я хочу сказать, если б не закончился, разве Лео стал бы делать тебе предложение?

– Но ты же сам говорил, что джентльмены не женятся на таких женщинах.

– Не женятся, – подтвердил он неохотно. – Но и кому-то другому предложения тоже не делают, по крайней мере пока не развяжутся.

Что ж, звучит логично. Тимотия сама не понимала, почему это так важно. Хотя для нее стало настоящим потрясением известие, что какая-то другая женщина имела то, чего не имела она, – любовь Лео. Чем же она его покорила? Перед мысленным взором Тимотии возникла пышноволосая смуглая красавица с сияющими глазами и пухлыми манящими губками. Она видела таких женщин на общедоступных балах, издалека конечно. Приближаться к ним было не принято, хотя никто не возмущался, видя, как за ними увиваются мужчины.

Тимотия торопливо пересекла комнату и снова уставилась в окно. Она слышала, что Валентин подошел к ней, но не могла обернуться и посмотреть ему в глаза.

– Как она выглядела?

– Кто? – непонимающе спросил он.

– Ты прекрасно знаешь, о ком я говорю.

Валентин молчал, и Тимотия заставила себя повернуться к нему лицом. У него был насупленный вид.

– Ну?

– Вот уж не ожидал от тебя таких вопросов, – сказал он недовольно.

Тимотия слабо улыбнулась.

– Не могу себе представить, какой тип женщин нравится Лео. Какие в его вкусе – такие же, как он, или, наоборот, блондинки? – спросила она самым что ни на есть беспечным тоном.

– Каких-то особых пристрастий я не замечал, – ответил Валентин. – Что же касается малышки, которая поймала его на крючок, то она ни то и ни другое. Она рыжая, как огонь. Вся из себя такая маленькая, тоненькая…

Значит, рыжая. Маленькая, тоненькая. Куда до нее какой-то там амазонке! Тимотия сжала зубы, стараясь не расплакаться. Ей надо было выяснить еще кое-что, пока Валентин расположен откровенничать.

Тимма посмотрела на приятеля и прочла по его лицу, что он ее разгадал.

– Не смотри на меня так, Валентин. – Она попробовала улыбнуться. – Со мной все в порядке. Только ответь мне, пожалуйста, еще на один вопрос. Как я поняла, у Лео с той женщиной все кончилось.

– Уже давно, – торопливо подтвердил Валентин. Тимотия, словно не слыша его, продолжала:

– А если, допустим, мы с ним поженимся, ну, по расчету… как ты думаешь, что может помешать ему в дальнейшем увлечься еще какой-нибудь продажной женщиной?

– По правде говоря, ничего, – признался Валентин, с удивлением глядя на Тимотию. Мгновение подумав, он добавил: – Хотя, по-моему, вряд ли он сможет себе такое позволить, я имею в виду деньги. Не так-то просто содержать любовницу, когда у тебя на руках жена и дети. Правда, с другой стороны, трудно осуждать мужчину, который ищет любви на стороне, если не находит ее в супружеской постели.

 

Глава третья

Перо царапнуло по бумаге, разбрызгивая чернила, и треснуло. Лео, чертыхнувшись, бросил его на промокашку, на которой тут же расплылось пятно. Смятый испорченный лист полетел в сторону.

Как можно, скажите, пожалуйста, работать в таких условиях? Как назло, собралась куча писем, требующих ответа, а он никак не может сосредоточиться из-за неопределенного положения, в котором оказался. Почему от Тиммы до сих пор нет никакого ответа? Не хватило целых трех дней, чтобы решить? Ладно, в субботу он и не ждал известий от нее, в вокресенье тоже особо не беспокоился. Но сегодня-то уже вторник! Какого черта она тянет?

Лео торопливо встал из-за большого дубового письменного стола и пошел подбирать смятый листок, который отлетел в простенок между огромными окнами, через которые в библиотеку щедро вливался дневной свет. Если б не эти окна, помещение, заставленное массивными книжными шкафами, было бы, наверное, таким же полутемным, как гостиные в Фенни-Хаусе.

Лео собрался было снова сесть на место – и внезапно застыл, глядя на заваленный бумагами стол. Сколько раз он представлял себе, как Тимма сидит за этим столом! Странно, но она, такая небрежная, когда речь идет об одежде, аккуратна в работе до педантичности. А у него все наоборот. Он и морщинки не потерпит на костюме – не считая, конечно, спортивных занятий, – бесится из-за малейшего беспорядка в спальне или на конюшне, а на столе у него вечный разгром. У Тиммы в ее рабочем кабинете в Далвертон-Парке каждая бумажка лежала на своем месте, она могла не глядя протянуть руку и взять нужный документ. Конечно, у нее был помощник, но каждое письмо непременно проходило через ее руки, все счета тщательно проверялись.

Вздохнув, Лео бросил бумажный комок в корзину и взял перо. Может, его можно починить? Он стер с него чернила и осмотрел кончик. Черт, оно совсем расщепилось. Он сел на стол и, вооружившись ножом, принялся чинить перо, между тем как мысли его снова обратились к тому, что не давало ему покоя.

Если Тимма ему откажет, что делать? Наверное, придется нанимать секретаря, как предлагает Валентин. Но это обойдется недешево. Женитьба тоже дело дорогое, но жениться так или иначе надо, он как-нибудь эти расходы потянет, а вот секретарь – уже излишество.

Уж не собирается ли она ему отказать? За бесконечные дни, прошедшие после того, как Лео сделал предложение, эта мысль из туманного предположения превратилась в уверенность. В субботу, получив письмо от Валентина, он уже почти ждал от Тиммы именно такого приговора. Бог знает что Валентин ей понарассказал! Хотя он и заверял, что просто повторил все то, о чем, по словам Тиммы, сам Лео говорил с ней, сомнения все же оставались.

Жаль, что все так повернулось, превратившись в ссору. Но винить в этом некого, кроме самого себя. Он сам все запутал. Хотя, с другой стороны, как еще он мог себя вести? Собираясь делать предложение Тимме, он заранее решил, что будет с ней откровенен, по крайней мере ради их давней дружбы. Он не хотел ни кривить душой, ни говорить высоких слов. Тимма слишком умна, чтобы принять их всерьез, и могла оскорбиться.

Однако именно его откровенность ее почему-то и обидела, Лео не мог понять почему. Разве он не ссылался на их старую дружбу? Неужели она не видит, как хорошо ей жилось бы в Уиггин-Холле, в знакомых местах, которые ей так нравятся? Она часто и с удовольствием гостила здесь, любила, остановив коня на вершине холма, смотреть на усадьбу, уютно расположившуюся в низине. А что может быть лучше совместной жизни двух людей, которые так хорошо понимают друг друга? И по возрасту они вполне подходят – он старше ее всего на четыре года и всегда обращался с ней на равных. Так чего же, черт побери, ей не хватает?

Нельзя сказать, что он не пытался понять Тимму, когда она заявила, что не может принять его предложение так сразу, хотя, честно говоря, внутри у него все кипело. Да что там – он был просто в ярости, когда уезжал от нее, а потом целые сутки твердил себе, что будет даже лучше, если она откажет. Его дело – предложить, не хочет – не надо. Нет, значит, нет.

Возвращение к скучным каждодневным делам направило мысли Лео по иному руслу. Он прекрасно понимал, что среди доводов в пользу их с Тиммой женитьбы, которые он ей привел, был один, перевешивающий все остальные. В конце концов, если б ему нужна была только мать его наследника да компаньонка для Бабе, на эту роль подошла бы любая. А вот о такой женщине, которая бы старательно и мастерски управлялась с поместьем, он не только не знал, но и вообще не слыхал, что такие бывают. Женщины обычно не интересуются подобными вещами.

За размышлениями Лео и сам не заметил, как починил злосчастное перо. Еще раз вздохнув, он сел за стол и уткнулся в письмо, на которое пытался ответить. Арендатор жаловался, что соседские овцы постоянно забредают на его пастбище. Лео представления не имел, как заставить этого соседа следить за своими овцами. Хоть бы управляющий был здесь, так нет, он сам его отпустил на похороны какого-то родича. Господи, так что же написать?

Лео склонился над бумагой. Не успел он закончить ответ, как вошел дворецкий. Оказалось, приехал подрядчик по поводу заказа на изгородь в северном лесу. Лео всплеснул руками.

– Ну, нет, я его не приму! Я ничего не знаю про изгородь в северном лесу! Скажи ему, пусть подождет, пока вернется Бьюли.

– Да ему всего-то и нужно, сэр, уточнить, какую площадь огородить.

– Но я не знаю! Бьюли ничего мне об этом не говорил, а я без него решить не могу.

– Слушаюсь, сэр.

Дворецкий удалился, а Лео в отчаянии сжал голову руками. Изгородь в северном лесу! Если б дело касалось Далвертона, расстроенно подумал он, Тимма уж точно знала бы все об изгороди в северном лесу.

Лео резко отодвинул стул и поднялся. Черт бы все побрал! Она не имеет права держать его так долго в неизвестности. Он намерен получить ответ – сегодня же!

Под взглядом миссис Хонби, Лео внутренне съежился, как это бывало с ним всегда. Как он не подумал об еще одной положительной стороне женитьбы на Тимме? Ведь тогда не придется больше встречаться с этой старой ведьмой, глаза которой, острые как иголки, кажется, пронзают тебя насквозь.

Ругая про себя Пэдстоу за то, что привел его в переднюю гостиную – если можно так назвать эту жалкую комнатушку, – он приблизился к окну и сделал вид, будто разглядывает что-то сквозь мутное стекло.

– Она не в саду, – послышался ровный голос за его спиной.

Лео повернулся к Эдит Хонби.

– Пэдстоу сказал, она гуляет.

– Не в саду, – повторила гувернантка. – Может, пошла на Болота. В таком настроении самое место для прогулки.

От ухмылки на лице миссис Хонби Лео бросило в жар. Черт бы побрал эту бабу! Она что, смеется над ним? Ясно, она все знает. И что Тимма думает, тоже наверняка знает. Надо попробовать что-нибудь у нее выведать. Лео пересек комнату и подошел к старой даме. Той, как видно, это не понравилось.

– Какой толк стоять у меня над душой, мистер Виттерал? Впрочем, в этой каморке особо не разгуляешься.

Лео подался назад. Она насмехается! Ах, старая ведьма! Но он все-таки попробует что-нибудь разузнать, пока Тимма не вернулась.

– Мне кажется, вы хорошо информированы, мэм.

Она пристально взглянула на него.

– Как же иначе, в моем-то возрасте.

– Думаю, вы понимаете, о чем я, – произнес Лео, натянуто улыбаясь. – Может, вы знаете, что Тимма намерена делать?

– Как я полагаю, вернуться домой. Лео чуть не заскрипел зубами.

– Не играйте со мной, мэм, прошу вас! Я и так уже на грани. Столь долго ждать…

– Ну тогда вы, наверное, правильно решили больше не ждать, – безразличным тоном проговорила миссис Хонби.

– Но Тимма приняла какое-нибудь решение?

– Насчет чего?

– Насчет своего будущего! Нашего будущего!

– Ах, да. – Миссис Хонби выбралась из кресла. – Ну, это не ко мне. Боюсь что-то вам посоветовать.

С этими словами она прошествовала к двери и исчезла.

Лео остался один, растерянно глядя ей вслед. Просто непонятно, зачем Тимма взяла в компаньонки эту грубиянку, с которой невозможно говорить? Ну ничего, вот когда они поженятся…

Когда… Какое “когда”? Если поженятся – так пока стоит вопрос. Если бы он не пришел сегодня за ответом, наверняка все бы так и оставалось бог знает сколько времени. Да, а что такое сказала эта ведьма Хонби про Болота? Что они как раз под настроение Тиммы? Черт! Она же ясно намекнула, что Тимма расстроена из-за его предложения! Мало того что намекнула, так еще и на вопросы отказалась отвечать. Дескать, пусть себе тут топчется, пока Тимма не изволит явиться. Лучше бы он поговорил с Пэдстоу.

От размышлений о миссис Хонби и ее намеках Лео незаметно перешел к мучительному вопросу: что он будет делать, если Тимма ему откажет? Он с удивлением вспомнил, что всего лишь около двух недель назад впервые подумал о таком выходе из затруднительного положения, в котором оказался. Он даже не очень хорошо помнил, каким образом у него родилась эта идея. Вроде бы Дадли Далвертон что-то говорил насчет способностей Тиммы к управлению… Или он сам?.. Но мысль эта так крепко засела у него в голове, что другие варианты и не рассматривались.

Раз возникнув, решение жениться на Тимме мгновенно обросло доводами. Лео сам был поражен этим. Но все же он поехал к ней не сразу. Несколько дней он обдумывал, что скажет, и советовался с Валентином. К тому же скоро должен был кончиться траур. И вот за эти дни Лео так сжился с мыслью о женитьбе и она ему так понравилась, что у него как-то само собой сложилось убеждение, будто все уже устроилось. Дело оставалось за малым – получить согласие Тиммы, в чем, впрочем, он не сомневался.

Черт побери, это ж надо быть таким дураком! Почему он вдруг решил, что Тимма незамедлительно ухватится за его предложение, если ему самому понадобился не день и не два, чтобы все продумать? Вовсе ни к чему являться сюда и клещами вытаскивать из нее ответ. Пусть спокойно все обдумает и решит, это ее право. В конце концов, если она до сих пор не прислала ему письмо с отказом, значит, решение еще не принято.

Нет, надо уйти, не дожидаясь, пока она вернется. Чем меньше он будет надоедать, тем больше вероятность услышать от нее “да”.

Лео поспешно вышел из гостиной, прошагал по узкому коридорчику и схватил шляпу и перчатки со столика в тесной прихожей. Перекинув через руку плащ, он водрузил на голову широкополую шляпу, на мгновение задержался перед кривоватым зеркалом, после чего открыл дверь – и столкнулся лицом к лицу с Тимотией.

– Черт! – выругался он.

– О господи! – пробормотала она. Наступила короткая пауза. Надо было что-то сказать, но у Тимотии от неожиданности язык прилип к гортани и гулко забилось сердце. Зачем он приехал? Она его не звала! Она еще не готова!

– Извини, пожалуйста, – выдавил Лео, стараясь казаться спокойным. – Я не хотел тебя пугать. Я уже ухожу.

– Вижу, – отозвалась Тимотия, к которой вернулся дар речи. Она бросила взгляд на дорогу. – Ты верхом? Я не вижу фаэтона.

– Тарберт прогуливает лошадей.

– Зачем ты приехал? – Нет, не то. – Я хочу сказать, слишком рано. Я не… я еще не… О черт!

– Что за выражения! – вырвалось у Лео. Он тут же пожалел об этом, видя, как сердито блеснули глаза Тимотии.

– Ну, знаешь, ругай самого себя, у тебя я и научилась!

Отрицать это было бы смешно. Лео и не собирался. Он поморщился.

– Я не хотел, просто с языка сорвалось.

– Вот именно, с языка у него сорвалось, – ядовито проговорила Тимотия. – Ты решил, кажется, что уже можешь мною командовать.

– Ничего подобного! – Лео протестующе потряс перчатками. – Что ты выдумываешь?!

Тимотия одарила его извиняющейся улыбкой.

– Ты появился так неожиданно.

– Я уже извинился. Не надо было мне приходить. Просто я очень беспокоился. А сейчас понял, что зря. Так что ухожу.

Тимотия с минуту молчала, глядя на Лео. У него был подавленный вид. Похоже, вся эта заварушка дорого далась не только ей, но и ему тоже.

– И зачем только ты все это затеял? – воскликнула она. – Мы так много значили друг для друга. Я любила тебя больше всех, кроме папы. Хотя даже ему я не рассказывала иногда то, что говорила тебе. Ну зачем, зачем ты все испортил?

В ее голосе звучало такое отчаяние, что у Лео дрогнуло сердце.

– Я и подумать не мог, что так будет, поверь мне, Тимма! – проговорил он срывающимся голосом, бессознательно хватая ее за руку. – Иначе я ни слова бы не сказал. – Лео поднес ее руку к губам и поцеловал пальцы. – Я действительно не сомневался – да и сейчас уверен, – что мы, если поженимся, сблизимся еще больше. Ни одной другой женщине я не смог бы доверять, как тебе!

От прикосновения его губ в груди у Тимотии как будто что-то вспыхнуло. Вот уж не надо! Она отдернула руку и отвернулась. Перед ее мысленным взором стояли глаза Лео, вспыхнувшие обидой, когда она отняла руку.

– Неужели мы так быстро стали чужими? – раздался его голос.

– Хочешь правду, Лео?

Она стояла перед ним – светлые волосы, рассыпавшиеся по коричневой пелерине, упавший с головы соломенный капор, повисший на лентах, завязанных под горлом, строгое, печальное лицо.

Лео подавил вздох. Хочет ли он правду?

– А разве мы когда-нибудь лгали друг другу? Губы Тимотии изогнулись в полуулыбке.

– Думаю, да. Может, сами того не сознавая.

– Ну что ж, давай поговорим откровенно. Зеленые глаза Тимотии мрачно блеснули. Лео поежился: ему вовсе не хотелось слышать правду, которую она собиралась высказать. Но отступать было поздно.

– Мы стали чужими, Лео, в тот самый миг, когда ты решил использовать нашу дружбу к собственной выгоде.

– Но я и не предполагал…

– Помолчи. Предполагать ты мог что угодно. Другое дело, когда ты это высказал! Ты плюнул мне в душу, вот что ты сделал! Мои чувства значили для тебя так мало, что ты решил, их можно просто не принимать в расчет, коли этого требуют твои интересы.

– Но это неправда! Черт тебя побери, Тимма, что ты несешь? Именно потому, что я был уверен в твоей дружбе, я подумал…

– Беда, Лео, как раз в том, что ты не подумал!

Тимотия дернула головой, словно ленты на горле душили ее, дрожащими руками развязала бант и сдернула капор, с такой силой вцепившись в него, что побелели косточки пальцев.

Лео оторопело смотрел на нее.

– Я тебя не понимаю. Да, я вел себя непозволительно, но если вдуматься в суть того, что я тебе предложил, то повода для возмущения нет.

Тимотия посмотрела на него долгим взглядом, медленно качнула головой и проговорила, словно удивляясь:

– Да, мы на разных полюсах.

– Что? – пробормотал он. – Объясни, я ничего не понимаю.

Тимотия беспомощно пожала плечами.

Лео почувствовал, как его сердце сжимается от предчувствия утраты. Он теряет Тимму. Лео схватил ее за плечо.

– Тимма, не надо! Не хочешь за меня замуж – ради бога. Только не уходи, давай останемся друзьями! Неужели пятнадцать лет дружбы ничего для тебя не значат и ты готова вот так просто взять и все забыть?

– Пятнадцать… – тихо повторила Тимотия.

– Целых пятнадцать. – Лео легонько тряхнул ее. – То, что случилось, не должно нас разлучить, неужели ты не понимаешь? Ты для меня близкий человек, и я хочу, чтобы ты стала еще ближе! Если ты подумала что-то другое, то я этого совсем не хотел! Я ни за что не хочу терять твою дружбу!

Тимотия слушала молча. Взгляд ее блуждал по его лицу, словно пытаясь что-то разглядеть, словно она ждала от Лео чего-то, чего он еще не сказал. К его удивлению, у него самого было такое же чувство. Но странная робость сковала его. Неужели дружба с Тиммой действительно так важна? – мелькнула мысль.

Тимотия не знала, что сказать. Его речь – не столько то, что он говорил, сколько сам голос – повергла ее в смятение. Что-то было такое в этом дрожащем от возбуждения голосе, от чего у нее сильно забилось сердце. Повинуясь внезапному порыву, она быстро заговорила:

– Послушай, Лео, есть один способ, чтобы все осталось как прежде. Что, если нам пожениться, но только для виду? – Заметив, что он собирается заговорить, Тимотия закрыла ему рот рукой. – Молчи. Дай закончить. – Лео отступил на шаг, убрав руку с ее плеча, и она продолжила: – Я не отрицаю, этот брак выгоден нам обоим. Но одно условие я принять не могу. Может, нам пожениться, а на самом деле остаться просто друзьями?

Это было так неожиданно, что Лео даже не сразу понял, о чем речь. Он насупился.

– Ты что, предлагаешь платонические отношения?

Тимотия с улыбкой кивнула:

– Вот именно. Тебе и мне хорошо, и никому – плохо.

– Не сказал бы, – сухо возразил Лео. – Ты сама хоть понимаешь, что говоришь?

Тимотия прыснула.

– Считаешь меня наивной девочкой? Я предлагаю пожениться, но не спать друг с другом. А ты что подумал?

– Ты с ума сошла? Я что, говорил с глухой? – сердито закричал Лео. – Что ты видишь хорошего для меня в такой женитьбе?!

– Для тебя, значит. А я думала, хорошо должно быть нам обоим.

– Я тоже. Только какой смысл жениться, если жена не родит мне наследника?

Ее глаза вспыхнули.

– Ах так! Значит, мы вернулись туда, откуда начали.

– Вернулись, а как ты думала? Это вообще одна из главных причин, почему состоятельный мужчина женится! Или ты не знала? Если б мне требовалось что-то другое, не было бы нужды жениться вообще! Ты можешь это понять своей глупой головой?

– Теперь, выходит, я еще и дура, – угрожающим тоном проговорила Тимотия, вертя в руках помятый капор. – А ты вроде бы говорил, будто хочешь, чтобы я управляла твоим поместьем. Или мне послышалось?

– Говорил, но…

– И еще вроде бы ты говорил, что наследник – только одна из причин. Так?

– Да. Я не делал упора именно на этом. Но любой мало-мальски сообразительный человек – а я считал тебя такой – должен понимать, что без этого ничего не может быть, ни при каких условиях!

– Однако же, если ты хочешь жениться именно на мне, придется тебе уж как-нибудь без этого обойтись!

Лео попятился, глаза его горели.

– Если это ультиматум, то, скажу тебе, ничего более оскорбительного мне слышать не приходилось!

– В таком случае я рада, что сказала это. Пусть это послужит маленьким вознаграждением за то, что я вынесла по твоей милости. Это ж надо было набраться наглости и явиться ко мне со своим смехотворным предложением!

Рука Лео дернулась. Казалось, он вот-вот ее ударит.

– Значит, я наглый, говоришь? Так ты меня называешь?

– Назвала бы и почище, просто в голову ничего не приходит.

Лео онемел от возмущения. Он стоял, безмолвно шевеля губами и не отрывая от Тимотии горящего взгляда. Та смотрела на него с вызовом, грудь ее часто вздымалась и опускалась. Сквозь лихорадочную круговерть мыслей, мелькавших в мозгу у Лео, вдруг пробилась одна, поразившая его: господи, как же она хороша, когда злится! Пылающие зеленые глаза, матовое лицо в ореоле растрепавшихся белокурых волос. Ну, Тимма, вот это темперамент! И ты еще говоришь о воздержании?!

– Нет, мисс Далвертон, – сказал он спокойно. – На это я не согласен. Мое предложение остается в силе, но с условием – все или ничего.

– Значит, ничего, – в тот же миг отозвалась Ти-мотия. – Все вы от меня не получите.

Во второй раз ей довелось наблюдать, как Лео круто разворачивается и уходит. Только теперь на душе у нее было несравненно тяжелее.

* * *

Вышагивая по земляному валу под южной стеной Блантишемского замка, Лео неумолчно говорил, вынуждая тем самым шедшего следом Валентина стараться не отстать от него, дабы разобрать слова, что было непросто из-за ветра, дувшего здесь с приличной силой.

– Хорошо хоть никто больше не слышит, что ты несешь! – прокричал Валентин. – Буйная скандалистка с мозгами не больше лесного ореха, это ж надо! Надеюсь, самой Тимме ты этого не сказал?

– Попадись она мне сейчас, я бы и не то ей сказал, – ответил Лео, резко остановившись. – Да что там сказал… Я бы с радостью ее придушил!

Выговорившись, он почувствовал, что владевшее им раздражение отступило. Ругать Тимму больше не хотелось. И все же он не мог ее понять.

– Чем она только думала, предложив мне такое? – обратился он к другу. – Она же не дура и должна понимать, что я никогда на это не соглашусь. – Он сдвинул брови, ему только что пришла в голову новая мысль. – Слушай, может, она с самого начала решила мне отказать, а это просто предлог?

Валентин молчал. Вид у него был смущенный. Почему это, интересно? И тут Лео вспомнил – он же встречался с Тиммой! О чем они говорили?

– Валентин… – начал он сурово.

Под строгим взглядом Лео Валентин набрал в грудь воздуха, шумно выдохнул, потом посмотрел на друга и поморщился.

– Дело в том, Лео, что на нее, возможно, повлияло мое признание. Я не собирался ничего рассказывать, так получилось. Ну, ты сам знаешь Тимму. Она меня шантажировала!

– Давай без предисловий, – поторопил Лео. То, что Тимма выведала что-то у Валентина, его не удивило. Но что?

– Ну ладно. Я рассказал ей про Люси.

– Люси?

– Ну, про ту рыжую малышку. Тимма спросила, не влюблялся ли ты в кого. Я сказал… во всяком случае, не в девушку из общества. Ну, она полюбопытствовала, какой тип женщин тебе нравится, и, сам не знаю как, разговор перешел на Люси.

– Ну и дурак, прости господи!

– Знаю, виноват. Но я старался как-то это поправить. Сказал, ты вряд ли заведешь любовницу после женитьбы…

– Что?

– Ну, тебе средства не позволят… Или я не прав? Лео оторопел.

– Ты… сказал это Тимме?

– Так получилось, старик. Она спросила меня прямо, как я думаю – будешь ли ты посматривать на сторону после свадьбы. Что я должен был ответить?

Несколько мгновений Лео стоял, борясь с охватившей его яростью и стараясь восстановить самообладание. Вот бы кого он с удовольствием сейчас задушил – этого придурка.

– Знаешь, Валентин, – сказал он, наконец взяв себя в руки. – Если б ты не был моим лучшим другом, ты у меня полетел бы сейчас вниз головой.

Валентин поспешно отскочил от ограждения.

– Не сходи с ума, – заговорил он, отойдя подаль-ше от Лео. – Хотя, признаю, ты имеешь полное право злиться на меня. Я понимаю, на Тимму это и вправду могло подействовать…

– Он понимает… – Лео принялся ходить взад-вперед, бормоча что-то себе под нос. А он еще возмущался, с чего это вдруг Тимма такое несет. Она просто решила, что нужна ему лишь для того, чтобы рожать детей, а для удовольствия он найдет себе кого-то на стороне. Как будто он способен так пошло смотреть на женщину, и уж тем более на нее! Она решила, что для него жена – это племенная кобыла, и ничего больше. О господи, что она о нем думает! – Она, наверное, решила, что для меня это скучная обязанность, – проговорил он вслух. – Ей кажется, я не вижу в ней женщину, которую можно желать.

– А ты видишь? Лео словно очнулся.

– Кого?

– Такую женщину!

Слова эти сбили Лео с толку. Он растерянно уставился на Валентина.

– Вот то-то и оно, – проговорил тот. – Во-первых, она совсем не тот тип, который тебе нравится. А во-вторых, не представляю, как можно вдруг воспылать к женщине, с которой знаком с детства и знаешь ее как облупленную. По-моему, если этого не случилось в юности, то уже не случится никогда.

Лео задумался. Валентин прав. За все годы, что они знакомы с Тиммой, он ни разу не почувствовал даже намека на что-то большее, чем просто дружба. А ведь возможностей было сколько угодно.

Правда, в то время большое значение имела разница в возрасте. Четыре года – в детстве очень много. Ничего похожего на влюбленность никогда не проскакивало между ними.

Тимма повзрослела уже без него – он на несколько лет уехал в Лондон, вел рассеянную жизнь, подобно многим молодым людям своего положения. Тогда-то он и встретил Люси и влюбился без памяти. Однако Тимму не забыл, она всегда присутствовала в его мыслях как часть того, что входит в понятие “дом”. Но воспоминания были тоже лишены малейшего намека на…

Течение его мыслей было неожиданно прервано картиной, возникшей перед глазами: он приходит делать предложение и видит Тимму. Та сидит в вольной позе, в разрезе сорочки виднеются выпуклости грудей, пряди светлых волос упали на шею. Как она была соблазнительна! А он этого не заметил… или все-таки заметил? Потому и набросился на нее со своими язвительными замечаниями. У Лео стеснилось дыхание, он отвернулся от Валентина и вцепился в ограждение.

– Ну так как? – озабоченно спросил Валентин. Лео выпрямился и медленно повернулся к другу.

– Ты ошибаешься, очень даже можно. Поздновато, конечно, но это случилось, клянусь богом.

– Но это же замечательно! – обрадовашю закричал Валентин. – Кто бы мог подумать! Уж точно не Тимма, руку даю на отсечение!

– Что ты этим хочешь сказать? – нахмурился Лео. – Что она ничего подобного не чувствует? Или… – Он запнулся, пораженный внезапной мыслью, и схватил Валентина за лацканы сюртука. – А ну, что ты ей сказал, говори! Может, она ревнует?..

– Да нет, что ты! Сама сказала, что это ее ничуть не волнует… ну, твои дела с Люси. Да и вообще, если б ты ей нравился, она не стала бы предлагать фиктивный брак.

Лео словно окатило холодной водой. Валентин прав.

– Значит, я не в ее вкусе.

– Да что ты несешь? Ты, конечно, не бог весть какой красавец, но очень даже ничего! Заставь ее тебя полюбить! Ты хоть раз с ней целовался?

– Ты что! Конечно, нет! Мне и в голову не приходило!

– Ну, знаешь, если хочешь ее получить, надо действовать решительнее. Съезжу-ка я к ней, прощупаю почву.

– Вот уж не надо! – встревожился Лео. – Ты и так уже наговорил бог весть что!

– Именно поэтому я и хочу поехать, загладить вину. Скажу Тимме, что, мол, так и так, Лео испытывает к тебе некие чувства…

– А она мгновенно загорится и полюбит меня, так что ли? Нет уж, спасибо, Валентин. Теперь мне ясно, почему она с таким упорством отказывается за меня выйти. – Лео быстрым шагом направился к башенке, внутри которой была винтовая лестница, ведущая во двор замка. – Она просто постеснялась сказать мне открыто, что как мужчина я ей не нравлюсь, вот и все. По-моему, я тебе уже говорил, она считает, что брак разрушит нашу дружбу. Она была потрясена, и теперь понятно, почему. У нее и мысли ни разу не мелькало, что я могу быть ее мужем.

Еще бы, я же Лео, кузен, друг. Но муж? Сама мысль об этом кажется ей дикой! Теперь-то я это вижу ясно. Конечно, она не могла мне этого сказать, не хотела обижать, но…

– Да ты, я вижу, совсем спятил! – оборвал его Валентин. – Хватит дурить! Если ты не намекнешь, что хочешь ее, то как же она… Они такие, эти женщины. Спроси мою сестру Хлою. Бывает, женщина и смотреть на кого-то не желает, а как узнает, что парень хочет на ней жениться, так сразу хоп! – и вот она уже его любит!

– Уж так прямо и любит! Тимма не такая, как все. По-моему, она вообще никогда не смотрела ни на одного мужчину такими глазами.

– Значит, и не попытаешься? Лео резко остановился.

– Плохо же ты меня знаешь, – заговорил он сердито, – если думаешь, что я стану навязываться женщине, которая меня не хочет. Нет уж, спасибо. Тимма мне отказала, я ей не нравлюсь, это ясно! Тогда и я беру назад свое предложение. Все, вопрос закрыт!

– Хватит об этом, Сюзан. Все решено.

– Пусть так, все равно я скажу еще кое-что. – В голосе Сюзан звучала непривычная для нее твердость.

– Ой, ну что ты пристала!

Тимотия вскочила со скамейки под орешником, где они сидели, и побежала к кустам. Подруга припустила следом.

– Тимма, ты не подумала как следует! Тимотия остановилась.

– Я всю ночь думала, больше думать не о чем. Сюзан схватила Тимотию за руку и устремила на нее умоляющий взгляд.

– Ну ради меня, Тимма! Я не могу тебе позволить вот так, сгоряча, отбросить то, что так много для тебя значило!

Эти слова резанули Тимму по сердцу словно ножом, она судорожно вздохнула.

– Значило, Сюзан. Все это в прошлом.

– Не верю! Ты же так любила Лео, он для тебя очень много значил! И значит!

– Вовсе нет! Оказалось, он совсем не тот, за кого я его принимала! Значит… Об этом даже смешно говорить! Ты вот для меня значишь не меньше, чем он… значил.

– Я женщина, это другое дело.

– Ты права. Дружба между женщиной и мужчиной невозможна. У мужчин мозги устроены совсем по-другому, и цели у них иные. – Тимотия горько улыбнулась. – У нас с Лео нет ничего общего.

В больших глазах подруги ясно читалось недоверие.

– Прежде было иначе. Ты так думаешь сейчас из-за этого глупого недоразумения.

– Недоразумения? – Тимотия отвернулась и пошла вдоль кустов, с каким-то мстительным чувством обрывая привядшие лепестки. – Мистер Виттерал делает мне шутовское предложение, смеется надо мной и над нашей дружбой – и это, по-твоему, недоразумение?

– Но Лео вовсе не хотел над тобой смеяться! – возразила Сюзан. – Ты прекрасно знаешь, Тимма, как хорошо он к тебе относится. Сама же говорила, что он боится потерять твою дружбу.

– Если б боялся, не отталкивал бы меня, – жестко сказала она. – Ты, Сюзан, лучше его не защищай. Он бессердечный человек. Остается благодарить Бога за то, что открыл мне глаза.

– Какой ужас! Я уверена, ты так не думаешь! Ты ведь любишь Лео больше всех!

– Поправка. Я ненавижу его больше всех. Сказав это, Тимотия обнаружила, что по щекам ее текут слезы. Она быстро смахнула их рукой, что, однако, не ускользнуло от Сюзан.

– Я поняла! Ты просто ужасно расстроена! Тимма, дорогая, ну зачем ты себя изводишь?

– Ничего я не расстроена, – всхлипывая, проговорила Тимотия.

Слезы неудержимо лились из ее глаз, она лихорадочно шарила рукой в кармане пелерины, ища носовой платок. Сюзан тем временем подвела ее к скамье и усадила. Тимотия вытерла глаза и немножко успокоилась, но ненадолго – жалостливый взгляд подруги вывел ее из себя.

– Не смотри на меня так! – буркнула она сердито. – Это просто от усталости, я плохо спала. Все пройдет.

– Лучше перестань упрямиться, выходи замуж за Лео, тогда и пройдет.

Тимотия бросила гневный взгляд на подругу.

– Неужели ты меня совсем не любишь? Даже если забыть о его поведении, неужели ты считаешь меня дурой, способной пойти в услужение к такому деспоту, как Лео?

– Где ты нашла деспота, Тимма? Ты же сама всегда говорила, что он очень добрый… даже когда ссорилась с ним.

– При чем тут доброта? Не успел сделать мне предложение, как уже возомнил, что может мною командовать. Пока он всего лишь мой дальний родственник, я спокойно могу не обращать на это внимания. Стань я его женой, от моей свободы ничего не останется. Страшно подумать!

– Но, Тимма, – неуверенно заговорила Сюзан, – разве мужчина, на которого ложится ответственность и обязанность содержать и защищать свою жену, не вправе ожидать от нее послушания? В этом клянутся при венчании.

Тимотия вскочила на ноги.

– Ну уж нет, ничто меня не заставит поклясться, что я буду слушаться Лео! Лучше умереть!

Выплеснув на подругу то, что ее мучило, она почувствовала странную сонливость и бессильно опустилась на скамью. Сюзан что-то говорила, но голос ее доносился до Тимотии словно откуда-то издалека, смутно и невнятно.

Сквозь дремотную пелену прорвалось громкое восклицание Сюзан:

– Валентин! Его, наверное, Лео прислал! Сюзан вскочила и побежала навстречу Валентину, который, заметив их, быстро шагал по дорожке.

– Валентин! – окликнула его Сюзан. – Ты от Лео?

– Не совсем, – сказал он, подходя к скамейке и окидывая взглядом Тимотию.

“Ну вот, сейчас начнется все сначала”, – уныло подумала та, с вымученной улыбкой глядя на Валентина и протягивая ему руку.

– Валентин, сделай что-нибудь! – торопливо заговорила Сюзан, теребя его за рукав. – Она ничего не хочет слушать, просто ужас какой-то1 Может, ты ее уговоришь?

– Вряд ли она меня послушает. – Валентин повернулся к Тимотии: – По правде говоря, Тимма, я здесь, потому что чувствую себя виноватым. Наговорил вчера лишнего, настроил тебя против Лео.

– Ни в чем ты не виноват! – запротестовала Сю-заи.

– Виноват. Всю ночь не спал из-за этого и вот решил прийти. Может, все еще можно поправить…

Глаза Сюзан подозрительно заблестели.

– Ты молодец! – пылко проговорила она. – Я знала, что ты обязательно придешь на помощь.

– Ну что ты, Сью! – засмущался Валентин. – Я сам напортачил. Не умею держать язык на привязи, прямо беда.

– Не казнись! – Тимотия решила, что пора срочно вмешаться. – Я сама вызвала тебя на откровенность, так что если кто и виноват, то это я.

– Да, но… Знаешь, Тимма… ну, если б ты слышала, что Лео говорил про тебя…

– Ага, – перебила его Тимотия. – Значит, вы с ним снова судачили обо мне?

– Черт, а чего бы ты хотела?! – вскипел Валентин. – Бедный парень страшно расстроен, ему надо кому-то излить душу! Лучше уж мне, ближайшему другу. А у вас со Сью что, не так? И не уверяй, будто вы с ней не говорили про это, все равно не поверю! Тимма, послушай меня, ради бога. Он ужасно переживает из-за всего этого. Когда он уходил, у меня просто сердце разрывалось.

Несмотря на все старания Тимотии, слова Валентина ее глубоко тронули, она с трудом сохранила равнодушный вид. Ну нет, никто не должен ничего заметить, и она не станет ни о чем говорить ни с Сюзан, ни с Валентином. Тимотия вздохнула и поднялась со скамьи.

– Спасибо, Валентин, за новости, и тебе тоже, Сюзан. Я знаю, вы оба переживаете за меня. Вы настоящие друзья. Но, пожалуйста, оставьте меня одну. Мне… надо подумать. А ты, Валентин, позаботься, чтобы Сюзан благополучно добралась до дому.

Натянуто улыбаясь, она пожала друзьям руки и быстро пошла к дому.

И вот наконец она в спальне. Плакать почему-то расхотелось. Тимотия подошла к высокой кровати, рухнула на нее и, устремив невидящий взгляд в окно, задумалась…

 

Глава четвертая

Лео расстроен? Вот и хорошо. Он сам все затеял, пусть теперь расплачивается. А она-то вчера чуть было не согласилась, прямо не верится. Сам виноват, что такой нетерпеливый. Пусть теперь попереживает – заслужил!

В тот день она пошла на Болота. Впервые сюда ее привел когда-то отец – показать участки, которые ему удалось осушить под пашню. Безлюдие, таинственная атмосфера, царившая в этой топкой низине, над которой витал запах прели и сырости, захватили душу Тимотии, и она стала ходить сюда, когда ей хотелось побыть одной. Здесь хорошо думалось.

У нее никак не шли из головы слова миссис Хонби Если вдуматься, та права – в самом деле, что уж такого отвратительного в том, что ей предлагает Лео? Он не изображал влюбленного. Но ведь смешно ожидать этого! Зато он был честен и откровенен. С чего это она вдруг ударилась в амбицию?

И какое ей дело до того, что у Лео была связь с какой-то кокоткой? Валентин прав – это ее совершенно не касается. И даже если после свадьбы Лео снова свяжется с какой-нибудь женщиной, Тимо-тия вряд ли узнает об этом. Тогда чего беспокоиться? Брак по расчету есть брак по расчету. Какое дело жене, находит ли муж удовлетворение в супружеской постели? Добившись того, чего он хочет, – рождения наследника, – Лео оставит ее в покое. Можно будет не опасаться, что он и дальше будет настаивать на своих правах супруга. Пусть себе развлекается на стороне! Можно вообще его больше к себе не подпускать. В конце концов, она же выполнит условие – родит ему сына.

Возвращаясь домой, Тимотия была уже почти готова сообщить Лео, что она согласна. Наверное, так бы и случилось, если б Лео не сорвался. Но это и к лучшему – он показал себя во всей красе. “Пусть теперь расстраивается, так ему и надо”, – со злорадством подумала Тимотия.

Если б Лео не стал кричать про наследника, дело не кончилось бы разрывом. Она вовсе не собиралась отказывать ему в праве иметь сына. Слова о платонических отношениях вырвались случайно, а он тут же взорвался. Между тем она всего лишь хотела сказать, что перейдет в отдельную спальню после того, как будет зачат ребенок. Разве это не честно?

Так нет, Лео не преминул подтвердить еще раз, что его условия именно таковы, какими она сочла их в самом начале, – насквозь эгоистические. А она чуть было не согласилась!

При мысли об этом пришлось прибегнуть к помощи носового платка. Это хорошо, что он переживает. Ей, что ли, одной мучиться? Он оказался совсем не таким, как она думала. Их дружба осталась в прошлом после того, что случилось, возврата к ней нет.

Тянулись дни, долгие и унылые. Тимотия старательно скрывала свое настроение от Сюзан и Валентина, которые приезжали то вместе, то порознь и уговаривали ее смягчить отношение к Лео.

– Никогда не думала, что ты можешь быть такой жестокой! – сквозь слезы заявила подруга.

– Черт меня побери, вот уж не думал дожить до того дня, когда ты будешь смотреть на Лео как на врага, – сказал Валентин.

– Замолчите, и больше ни слова об этом, – отрезала Тимотия.

Говорили ли они с Лео, ей было неизвестно. Впрочем, она допускала, что Валентин с ним встречался. В понедельник доставили письмо от Сюзан. Она сообщала, что Валентин уехал на охоту в Питерсборо. Сюзан предполагала, что Лео, очевидно, уехал вместе с ним.

Тимотия сочла это вполне вероятным. Не сказать, чтобы ее настроение от этого улучшилось, наоборот, то, что Лео с такой легкостью примирился с их разрывом, подействовало на нее удручающе. Вот, значит, как низко он ценит их многолетнюю дружбу. Другой на его месте попытался бы все исправить. А он? Сделал он хоть одну попытку увидеться с нею за последние дни? Или мог бы написать… хотя бы извиниться за свое глупое предложение. Ни того, ни другого сделано не было.

Нет, она, конечно, ничего такого и не ждала, что бы там ни говорила Эдит.

Они, как обычно, завтракали в комнате, которую Тимотия приспособила под столовую, заменив стоявший здесь ранее большой стол маленьким столиком из бывшей гостиной своей матери.

Пэдстоу принес почту, и Тимотия торопливо перебрала конверты, задержав взгляд на письме от Сюзан.

– Вижу, в последнее время у тебя это вошло в привычку, – заметила Эдит, сидевшая напротив.

– Что? – спросила Тимотия, не отрывая глаз от письма и разламывая печать.

– Хватаешься за письма, словно от них зависит твоя жизнь, а потом разочарованно бросаешь.

– На что ты намекаешь?

– Ну, и от кого письмо? – поинтересовалась Эдит, не отвечая на вопрос.

– От Сюзан.

– Небось не его ждала.

Тимотия почувствовала, как ее лицо заливается краской.

– Ничего я не ждала! Это просто смешно!

– Правда? А разве не смешно все время торчать у окна и высматривать, не подъезжает ли кто?

– Ничего я не высматриваю!

Эдит еще пару мгновений молча смотрела своими всевидящими глазами на Тимотию, потом опустила взгляд на стоявшую перед ней тарелку.

– Значит, я ошибаюсь.

– Ошибаешься! – выкрикнула Тимотия, сердито глядя на Эдит. Она прекрасно понимала, На что та намекает – она ждет не дождется Лео или хотя бы письма от него. Ну что ж, так оно и есть. И чему тут удивляться? Будь у нее какая-то работа, разве осталось бы время думать о Лео? А так… вольно или невольно мысли все время возвращаются к одному и тому же.

Наконец Тимма нашла чем занять свои мысли и время. Во вторник, получив от поверенного свое месячное содержание, она попросила Пэдстоу написать, что необходимо приобрести для дома. Тот принес короткий список вещей, которые нельзя было купить у фермеров или деревенских торговцев. Тимотия, посоветовавшись с Бикли, добавила еще кое-что для конюшни и решила, что это хороший повод для поездки в ближайший городок.

Назавтра она с легким сердцем отправилась в путь. День был пасмурный, но теплый, лошадь бежала быстро, дувший в лицо ветер скоро развеял ее невеселые мысли. Тимма сделала покупки, потом задержалась в галантерейной лавке. Траур закончился, надо бы как-то подновить свой гардероб. Может, сменить ленты на зеленом шелковом платье или вообще купить ткань на новое? Тимотия застыла в нерешительности. Нет, нужно сначала посоветоваться с Сюзан, уж она-то знает, что сейчас модно. Кстати, можно ли позволить себе новое платье?

Тимотия вышла из лавки и, сверившись со списком, обнаружила, что забыла купить кое-что из конской упряжи. Надо было возвращаться к шорнику. Погруженная в свои мысли, девушка ступила на мостовую, чтобы перейти на другую сторону улицы, и чуть не столкнулась с каким-то мужчиной. Она вскинула глаза. Лео.

– Тимма! – воскликнул он.

Тимотия растерянно молчала, чувствуя, как сильно бьется ее сердце. Ей вдруг захотелось убежать. Нет, это было бы глупо. Но о чем с ним говорить? Охваченная мучительным чувством неловкости, она уставилась на странно изменившееся, осунувшееся лицо Лео. В ее зеленых глазах стояло смятение.

Лео, растерянный не меньше Тимотии, уже в который раз каясь и упрекая себя в том, что причинил ей столько страданий, выпалил первое, что пришло ему в голову:

– За покупками приехала?

Тимотия посмотрела на него с благодарностью.

– Надо было кое-что купить, – с усилием проговорила она, приподнимая корзину и снова опуская. – А ты?

– А я по делам.

Оба замолчали, не зная, что делать дальше.

“Просто смешно, – подумал Лео. – Со стороны может показаться, что мы почти незнакомы. Надо что-то сказать”.

– Я думала, ты уехал в Питерсборо, – опередила его Тимотия.

Лео хотел спросить, почему она так решила, но вместо этого произнес:

– Я не в том настроении. – “Вот черт, – подумал он, – она решит, что я ее в чем-то обвиняю, и снова разозлится. Сам даю ей повод”.

Тимотия едва заметно вздрогнула и отвела глаза в сторону.

– Я спросила просто потому, что Сюзан мне сказала: Валентин отправился туда на охоту.

– Да, я знаю. Я отказался. – “Ну вот, а теперь поосторожнее”. – Я… я занят.

Тимотия вроде бы повеселела.

– Тебе хорошо, – сказала она. – Не то что мне. Лео чуть было не выпалил, что она не мучилась бы от безделья, если бы приняла его предложение, но успел прикусить язык. Оба снова замолчали, придумывая нейтральную тему для беседы, как вдруг их окликнули:

– Моя милая Тимотия! И мистер Виттерал! Как приятно видеть вас вдвоем!

Тимотия, вздрогнув от неожиданности, повернулась. Даме, направлявшейся к ним, было далеко за сорок, хотя ее наряд кричал совсем об ином. Наимоднейшее муслиновое платье в цветочек подошло бы скорее юной девушке, накинутая на плечи шаль не закрывала низкое декольте, выставляя напоказ привядшую кожу груди. Туалет дополняли соломенный капор с бантами и зонтик, защищавший свою хозяйку от несуществующего солнца.

– Как вы поживаете, леди Херст? – учтиво спросил Лео, бросив многозначительный взгляд на Ти-мотию.

Оба понимали, какая опасность им грозит. Это была та самая леди Херст, зловреднейшая особа. Вот уж кого не хотела встретить Тимотия в своем нынешнем настроении, так это противную тетку Сюзан. У дамы нюх как у охотничьей собаки. Если только она заметит хоть что-то, об их разрыве узнают все.

– Надеюсь, у вас все хорошо? – произнесла Тимотия, протягивая руку и улыбаясь.

– Все хорошо, спасибо, милая Тимотия, – проворковала леди, беря ее руку и стреляя острым взглядом то в одного, то в другого. – Какая удача, что я вас встретила.

– Удача? – переспросил Лео, вопросительно глядя на Тимму – мол, что бы это значило?

Леди расплылась в улыбке.

– Ну как же? Я, наверное, буду первая, кто вас поз… – Она с испуганным видом закрыла рот рукой. – Ах, простите, я, наверное, тороплю события! – Леди Херст хихикнула. – Как это глупо с моей стороны! Уж вы простите меня, мои дорогие, но это такая отрада для души, когда узнаешь о чем-то высоком, романтичном!

Тимотия была ошеломлена. Какой там разрыв?! Леди Херст почему-то решила, что они с Лео обручились. Господи, что же сказать? Она бросила беспомощный взгляд на Лео. У того был изумленный, недовольный вид.

– Вы ошибаетесь, леди Херст, – холодно сказал он. – Не понимаю, откуда вы это взяли.

– Это просто абсурд, – поддакнула Тимотия. – О таком и речи не может быть, мы друзья, и ничего больше.

Леди Херст ничуть не была обескуражена. Вместо того чтобы смутиться, она округлила глаза и растянула губы в сладкой улыбке.

– О, вы поссорились?

– Ничего подобного! – рявкнул Лео.

– И не думали! – одновременно воскликнула Тимотия.

– Надо же! – все с той же улыбкой продолжала леди Херст. – Милые поссорились! Как это трогательно! Ну ладно, не буду вам мешать, давайте миритесь.

Она засмеялась и прошествовала дальше. Тимотия посмотрела ей вслед с ужасом. Что делать? Леди Херст разнесет эту сплетню по всей округе! Она повернулась к Лео.

– Нам надо поговорить, – сказал он. – Давай встретимся у старого монастыря.

– Хорошо. О, это просто ужасно! Через десять минут?

– Лучше через пятнадцать. Я оставил фаэтон у мелочной лавки, до нее минут пять ходьбы.

Тимотия, позабыв о несделанных покупках, поспешила к своей коляске. Бикли тронул коня, и они покатили к заброшенному монастырю, находившемуся в некотором отдалении от городка. Подъезжая туда, Тимотия увидела быстро нагонявший их фаэтон Лео.

– Что случилось, мисс Тимма, могу я спросить? – поинтересовался Бикли на правах старого слуги. – И куда мы едем? На тайное свидание?

– Не говори глупостей, Бикли, – осадила его Тимотия, стараясь говорить спокойно. – У меня дела с мистером Виттералом, вот и все.

– Да уж, дела. Мне-то зачем это говорить, я вас знаю с пеленок. Никто не сомневается, что вы так или иначе выйдете за мистера Лео, только вот зачем вам понадобилось встречаться с ним чертте где, ума не приложу.

Тимма хотела было прикрикнуть на Бикли, сказать, что ни за кого она замуж не собирается, но не успела – подъехал Лео. Пришлось ограничиться гневным взглядом, который был встречен насмешливым хмыканьем.

Лео был так обеспокоен встречей с леди Херст, что ему было ни до чего. Спрыгнув с фаэтона, он по-свойски схватил Тимотию за руку, забыв о том, что произошло между ними.

– Пошли!

– Отпусти! – буркнула девушка, отдергивая руку.

– Тогда давай скорее! – Лео быстро пошел по тропинке к входу в монастырь.

– Чего ты мчался как угорелый, не понимаю! – сказала она, подойдя.

– Как хочу, так и езжу, – ответил Лео, стягивая перчатки. – Нам что, больше не о чем говорить?

– Если тебя кто-то видел, наверняка подумал – что-то случилось.

– Пусть себе думает. А что, разве не случилось?

– Но мы же не хотим, чтобы о нас судачили! Иначе зачем мы сюда приехали?

– Напрасные надежды! – с коротким смешком бросил Лео. – Если эта мадам что-то знает, мы пропали.

– И все из-за Валентина, вот уж у кого длинный язык. – вскипела Тимотия.

– С чего ты взяла, что это Валентин? С таким же успехом это могла сделать и Сюзан. Проболталась кому-нибудь…

– Своей тетке? Нет, не думаю.

– Ладно, допустим, не ей. А как насчет Клода? Она вполне могла поделиться с братом. А он, между прочим, пастор в Херстинг-Стоуне.

Тимотии казалось маловероятным, что Сюзан заговорила о них с Клодом, но полностью исключать это было нельзя.

– Кстати, Валентин вполне мог рассказать о нас Хлое Девеник! Он, может, не знает, что она дружна с леди Херст.

Лео помотал головой.

– Да нет, знает. Только не думай, что я выгораживаю Валентина. Наоборот, я вполне допускаю, что он мог проговориться сестре. Во всяком случае, такое возможно.

Тимотия кивнула. В последние дни в ее отношениях с Сюзан появилась некоторая напряженность, а Валентин уехал в Питерсборо без Лео. Это странно. А что, если они поссорились и Валентин отправился поплакаться к сестре?

– Ну, теперь видишь, что ты наделал своим дурацким предложением? – сердито воскликнула Тимотия. – Мы все перессорились, а теперь еще и это!

– Ты говоришь со мной так, будто я этого хотел! – возмутился Лео. – Да мне такое и в голову не могло прийти!

Ну что она на него взъелась? Неужели не видит, что он и сам не рад своей затее? Сколько раз за последнюю неделю он уже готов был забыть обо всем, кинуться к ней и вымолить прощение. Единственное, что его останавливало, – прежней дружбы все равно больше не вернуть, он своими руками все испортил. О чем может идти речь, если всякий раз при взгляде на нее в нем просыпается желание? При том, как она относится к нему, это будет невыносимо.

Значит, выхода нет. Лео повернулся и встретился взглядом с печальными глазами Тиммы. Неужели она тоже переживает? У него екнуло сердце. Он невольно шагнул вперед и протянул к ней руку.

– Тимма, я этого не вынесу!

Тимотия словно в забытьи схватила руку Лео и почувствовала сквозь перчатку тепло его пальцев. Сердце ее подпрыгнуло и часто забилось. Мгновение они молча смотрели друг на друга, и Тимма снова поразилась тому, как он осунулся.

– Ты выглядишь просто ужасно! – сорвалось с ее губ.

– Я так себя и чувствую, – ответил он полушепотом.

Ее лицо осветилось робкой улыбкой, от которой у Лео стеснилось дыхание. Не помня себя, он поднес руку Тимотии к своим губам и стал целовать пальцы. Когда он поднял глаза, улыбки на ее лице не было, осталось одно беспокойство. Тимма мягко высвободила свою руку и спрятала за спину.

Чего он этим добивается? Хочет заставить ее забыть о том, что произошло? Дружбе конец. Того, что было, не вернуть. Но изображать дружеские отношения так или иначе придется, если они не хотят пересудов.

– Ну, так что мы будем делать? – спросила Тимотия с самым безразличным видом.

– Ты о чем – о сплетнях или о наших делах?

– Нет у нас никаких дел! – отрезала она.

Лео попятился. Он только сейчас понял, что еще немного – и он, наверное, снова заговорил бы о женитьбе. Резкая отповедь Тиммы заставила его опомниться. Как ни странно, Лео больше не тревожило, что там будет говорить леди Херст. Ему так плохо, что хуже уже быть не может.

– Мне кажется, все затухнет само собой, – сказал он.

– Какое само собой! – возмутилась Тимотия. Равнодушие Лео ее удивило. – Ну что ты такое говоришь! Леди Херст и Хлоя не успокоятся, пока все до одного не будут знать о нас! Где бы мы ни появились, за нами будут следить, смотреть, как мы разговариваем друг с другом, какие у нас отношения. И не только это. Все будут стараться выведать, долго ли им еще ждать радостного объявления.

Лео пожал плечами.

– Ну и что? То же самое было бы, если б ты согласилась.

– Вовсе не то же самое. В этом случае нам бы просто пришлось перетерпеть какое-то время, принимая поздравления, а потом все бы успокоилось.

– Ну тогда пеняй на себя, не надо было мне отказывать, – раздраженно заявил Лео.

Тимотия сощурила глаза.

– Если ты решил просто еще раз поссориться, то лучше бы меня сюда не звал, – ядовито проговорила она.

Лео с усилием взял себя в руки.

– Я вовсе не хочу ссориться, Тимма. И никогда не хотел. Во всем, что случилось, виновата ты. Если бы ты отнеслась ко мне по-человечески вместо того, чтобы ударяться в амбицию, то все прекрасно устроилось бы.

– К твоему удовольствию.

– К взаимному.

“Спокойно”, – приказала себе Тимотия, чувствуя, что вот-вот взорвется.

– Давай больше не будем об этом, все равно ни до чего не договоримся, – предложила она.

– Как хочешь. – Лео сделал движение, словно собираясь уходить.

– Постой, Лео!

Он замер, вопросительно глядя на Тимотию.

– Нам так или иначе придется встречаться, а потому давай по крайней мере будем вежливы друг с другом, хотя бы для отвода глаз.

Лео поклонился. Лицо его было серьезно.

– Я счел бы ниже своего достоинства вести себя иначе. Можете быть уверены, мэм, в обществе вы не услышите от меня ни единого неприятного вам слова.

Сказав это, Лео водрузил на голову шляпу и направился к выходу, натягивая перчатки. Он и не думал, что может быть таким вредным. Впрочем, это получилось само собой. Он просто хотел поскорее уйти – и все. Тимма довела его почти до истерики. Нет, не нарочно, она просто этого не понимает. До нее не доходит, как ему больно – чувствовать, что он физически ей неприятен. Она жестокая, вот что. Кто бы мог подумать?!

По сути дела, размышлял он, прыгая в фаэтон и хватая поводья у грума, Тимма с самого начала вела себя непонятно и оскорбительно. Прямо скажем, неприятный сюрприз.

Лео вспомнились слова Тиммы: “Мы на разных полюсах”. Он тогда не понял и обиделся. А ведь Тимма была права! Остается только поблагодарить ее, черт побери! Теперь ясно, что женитьба им противопоказана, у них практически нет ничего общего. Черт бы побрал все на свете! Он еще легко отделался.

Стоя в проеме ворот, Тимма смотрела, как лошади бешено рванули с места, грозя сбросить с фаэтона и Лео, и грума. Ну и пусть, так ему и надо. Даже если и разобьется, какое ей дело?

Бикли встретил ее ворчанием:

– Уж и не знаю, что вы такое ему сказали, мисс Тимма, но он вернулся вне себя. Никогда не видел, чтобы он так обходился со своими лошадьми. Я вижу, вы тоже в дурном настроении?

– Со мной все в порядке, – сдержанно ответила Тимма, залезая в коляску с помощью Бикли. – Но если б я и была в плохом настроении, лошади бы не пострадали.

– Ну да, я под рукой, есть на ком отвести душу. – Бикли сунул поводья в руки Тимотии и устроился на заднем сиденье. – А если б мистер Лео немножко соображал, то нашел бы лучшее применение для своего хлыста.

– Если я тебя правильно поняла, Бикли, – сердито проговорила Тимотия, – то придержи язык, а то и сам не заметишь, как снова окажешься в Далвертон-Парке у моего кузена!

Бикли хмыкнул.

– Ну и ладно! Только вы-то с кем останетесь?

– Ничего, найду другого конюха, – ответила Ти-мотия не очень уверенно. Бикли прекрасно знал, что она никогда не приведет свою угрозу в исполнение. Для нее это было бы все равно что выгнать из дома члена своей семьи. Вспомнив, что ей сказал Бикли, она добавила: – И, прошу тебя, выбрось из головы эту глупую выдумку, будто я собираюсь замуж за мистера Виттерала.

– Скажите это Пэдстоу, посмотрите, что он ответит, – ворчливо парировал Бикли. – Мы с ним обсуждали, что будем делать в вашем новом доме, когда вы выйдете замуж.

– Замуж я не собираюсь, так что нечего и обсуждать. Это решено.

– Прямо-таки решено? – недоверчиво переспросил конюх. – Вы еще молоды, мисс Тимма, если вам не нравится мистер Лео, так есть и другие.

Тимотия промолчала. Ну уж нет, если она не идет за Лео, так это не значит, что пойдет за кого-то другого. Пожертвовать своей свободой, надеть на шею хомут ради незнакомого человека, который наверняка потребует, чтобы она ему повиновалась и во всем потакала? Лео по крайней мере не стал бы требовать, чтобы она отказалась от того, что ей нравится. Он ее хорошо знает и вряд ли стал бы пытаться переделать. Если разобраться, так никто на свете ее так хорошо не знает!

Кузен, хоть и проявил себя в последнее время далеко не с лучшей стороны, все равно оставался неотъемлемой частью ее жизни. По сути дела, с ним были связаны все ее детские воспоминания.

Тимотия вздохнула. Как жалко, что все так нелепо закончилось. Сегодняшнюю встречу не хотелось и вспоминать. А ведь так или иначе им придется видеться снова. Нет, к ней он, конечно, больше не приедет. Но она не может сиднем сидеть в Фенни-Хаусе? Она провела тут целый год. Здесь же совершенно нечего делать, она больше не может выносить это.

Самые худшие опасения Тиммы подтвердились, когда она вернулась домой. Слухи о ее помолвке, возможно, еще и не распространились по окрестностям, но о том, что у нее кончился траур, знали очень многие. В последние недели местные дворяне вернулись на лето в свои поместья, и их жены, стряхнув на лоне природы естественное утомление от лондонского сезона с его бесконечными балами, принялись со свежими силами искать развлечений. Тимотию ожидали на столе пригласительные письма от нескольких матрон, причем все они были закадычными подругами леди Херст.

У девушки упало сердце. Господи, все еще только начинается!

Всю дорогу до дома Лео кипел злорадством, но, ступив на порог, почувствовал вдруг такую тоску, что застонал. Господи, что он натворил?! Верно сказала Тимма – они все перессорились. Стоит ему лишь подумать о Валентине, как он начинает злиться. Этот болван бросил его на съедение волкам. В самом деле, леди Херст разнесет слух о помолвке, потом выяснится, что свадьбы не будет, и он, Лео Виттерал, станет всеобщим посмешищем. Ну как же – отвергнутый ухажер. Может такое случиться? Вполне.

Черт бы его побрал, этого болтуна Валентина! Сколько раз им с Тиммой доставалось только из-за того, что их общий друг не умел держать язык за зубами. Впрочем, Сюзан тоже не отстает от него, такая же бестолковая. Ведь это Валентин и Сью выдали Тимму – не сразу, правда, а после того, как им пригрозили, хотя все равно можно было и промолчать, – сказав, что именно она была зачинщицей, когда они вчетвером подожгли дом лесника, из-за чего чуть не загорелся лес.

Что его заставило броситься тогда на выручку Тимме, которой грозила серьезная взбучка? Тимма предложила поиграть в пещерных людей, а Лео с Валентином ее с жаром поддержали. Ума не хватило представить, чем это может кончиться, хотя в четырнадцать лет можно было быть и несообразительнее. Ни один из них не ожидал, что, если долго тереть одну палку о другую, они могут загореться. Лео просто оторопел, когда пошел дым и занялась сухая трава.

Мистер Далвертон был в ярости, когда лесник привел их к нему. Тимме он приказал немедленно подняться в свою комнату и ждать его там. Девочка мертвенно побледнела, и Лео понял, что ее надо выручать. Он подбежал к Тимме и сжал ее руку так крепко, что она поморщилась. Он не помнит точно, что говорил, но ему удалось убедить мистер Далвертона, что наказывать надо не ее, а их с Валентином – они старше. Тимму посадили на хлеб и воду, заперев в комнате, а Лео отправился домой, где его ждало отцовское наказание, как раз здесь, в библиотеке.

Та порка давно забылась, как и многие подобные случаи. Они с Валентином росли отъявленными сорванцами, так что наказывали их нередко.

И это был не единственный случай, хотя и самый неприятный, когда им доставалось по вине Валентина или Сюзан. Сью уже тогда ходила хвостом за Валентином, а Лео с Тиммой частенько ускользали от них и отправлялись куда-нибудь вдвоем. Лео уже давно заметил, что его детские воспоминания связаны больше с Тиммой, чем с лучшим другом.

И вот теперь их дружеской близости, которая, как он думал, только укрепится, пришел конец. Остается лишь смириться с тем, что в его жизни Тиммы больше не будет. Ну и ладно, в конце концов, они уже не дети. Как-нибудь проживет. Да и вообще, Тимма наверняка давно уже вышла бы замуж, появись она в обществе в качестве невесты на выданье. Это было бы к лучшему. Зря ее отец не позаботился вывести ее в свет. Тогда бы Лео не пришла в голову бредовая идея жениться на ней.

Два дня Лео слонялся по комнатам, вспоминая и размышляя. Им овладело странное нежелание разговаривать с кем бы то ни было. Приезжали визитеры, но он ни к кому не вышел. Наконец вернулся из Питерсборо Валентин, и из разговора с ним Лео заключил, что сплетня не распространилась столь широко, как он того опасался. Валентин вообще не заговаривал о случившемся и лишь жаловался на скудную добычу. Отчитавшись, он распрощался. Может, успел про все забыть или вдруг стал тактичным? Скорее первое, подумал Лео. Ну а если так, значит, никто ему не напоминал. Из этого следует, что выдумки леди Херст не возымели рокового действия. Почему бы тогда не поехать завтра на званый обед в Самершем?

В том, как его встретила хозяйка, миссис Бейгли, Лео ничего подозрительного не заметил, а потому со спокойной душой прошел в гостиную. Здесь, среди голубой парчи и позолоты, толпилось человек тридцать, одетых с разной степенью элегантности, а то и крикливости – в зависимости от того, ездят ли они в Лондон или сидят безвылазно в своем поместье. Лео не относился ни к первым, ни ко вторым. Он любил одеваться без особых изысков, однако костюм сидел на нем так, что любому сразу становилось понятно – это дело рук лондонского портного.

В гостиной стоял шум, то и дело вспыхивал смех. Не успел Лео появиться в дверях, как его ближайший сосед Браун подхватил молодого человека под локоток и повел в угол, где оживленно разговаривали о чем-то Хаммонд и Пидли, соседи хозяйки дома. Хаммонд наседал на мистера Пидли, члена палаты общин, по поводу мелиорации и ругал бездействие правительства, а тот вяло отбивался. Лео мысленно застонал. Он не только не разбирался в мелиорации, но и вообще весьма смутно представлял, что это такое. Однако делать было нечего, пришлось стоять с умным видом, кивая головой и поддакивая. Лео вздохнул с облегчением, когда над его ухом раздался голос Дадли Далвертона:

– Зря вы прицепились к Виттералу, мой дорогой Браун. Мелиорация не по его части. Лучше поговорите об этом с его родственницей. – Он хохотнул. – Да что я? Она же и моя родственница. Я имею в виду мисс Далвертон.

Кузен Тиммы по отцовской линии, сорокалетний Дадли, был большим весельчаком, хотя, как заметил Лео, в его глазах словно навсегда застыла озабоченность. Жена Дадли висела у него на руке с недовольным и раздраженным видом, что, наверное, объяснялось трудностями воспитания многочисленных детей. “Неужели она снова беременна? ” – подумал Лео, скользнув взглядом по ее муслиновому платью с высокой талией. На животе оно как будто слегка оттопыривалось.

– Да, да, – подхватила Элла Далвертон, хлопая ресницами. – Милая Тимма знает о мелиорации все. Я уверена, она с радостью вам поможет, она просто обожает такие вещи!

– Господи боже мой, ну конечно! – радостно воскликнул мистер Браун. – Конечно, мисс Далвертон!

– О господи! – испугался мистер Пидли. – Ужель собираетесь натравить на меня Тимотию Далвертон? Предупреждаю, я тут же уйду!

– Ладно, не пугайтесь. – Хаммонд по-свойски хлопнул Пидли по спине. – У нее траур.

– Вовсе нет, – с ухмылкой возразил Браун. – Она здесь.

Тимма здесь? Этого Лео никак не ожидал. Что же ему делать? Держаться от нее подальше? Не выйдет.

– А знаете что? – продолжал Браун со смехом. – Спрячьтесь за спиной Виттерала, она к вам и не подойдет.

При этих словах мистер и миссис Далвертон смешались и покраснели. Все взоры обратились на Лео. Он выдавил из себя смешок.

– Браун пошутил, Пидли. На мою защиту вряд ли стоит рассчитывать. Мы с Тиммой старые друзья.

Лео повернулся и пошел искать в толпе Валентина. Шепоток за его спиной ясно показывал, что леди Херст не теряла времени даром. Черт, что же делать? Короткий разговор в коридоре, куда он вытащил Валентина, не улучшил настроения.

– Вчера ты ничего про это не сказал.

– Не хотел тебя расстраивать. Когда надо, я умею и промолчать, как видишь.

– Если б это было так, – с горечью вздохнул Лео. – Скажи-ка мне одну вещь: ты говорил о нас Хлое?

– Нет, конечно! Я разговаривал только со Сью. Она тоже очень расстроена. Вот что я тебе скажу, старина: мы оба считаем, что во всем виновата Тимма.

Лео неожиданно рассердился.

– С чего это вдруг вы вините Тимму? Это я начал, а не она.

Валентин посмотрел на друга с удивлением.

– Что-то ты запел по-другому.

– Ничего подобного.

– Ты вроде бы сам то же самое говорил.

– Может, и говорил, только я не хочу, чтобы все казнили ее за это. В конце концов, она имеет право на выбор. – Лео посмотрел на друга с подозрением. – Ты случайно ни с кем не заговаривал на эту тему?

– За кого ты меня принимаешь? То есть… я намекнул Хлое, но только так, в общих чертах.

От возмущения Лео не мог вымолвить ни слова. Да и какой толк что-то говорить: Валентин неисправим.

– Что ты на меня так смотришь? Злишься? За что? А, ну да, из-за Хлои. – На лице Валентина появилось виноватое выражение. – Ну ты уж прости, старина. Я не хотел, так получилось. Моя противная сестрица выболтала все половине графства.

– А леди Херст – второй половине, – буркнул Лео. Валентин выругался сквозь зубы.

– И как я об этом не подумал? Ведь знал, что Хлоя дружна с этой старой каргой.

– И Клод Херст тоже. Ладно, не один ты виноват. Валентин мгновенно повеселел.

– Но ты уж не ругай малышку Сью! Если она что-то и сболтнула, так просто от расстройства. Для нее только и света в окошке что ее ненаглядная Тимма. Она ее просто боготворит. Она на все готова, чтобы, не дай бог, с Тиммой чего плохого не случилось.

Лео пристально посмотрел на Валентина. Неужели он слеп и ничего не видит? Ну, не его это дело – открывать приятелю глаза. Сюзан вряд ли будет ему благодарна. Что же до Тиммы…

Лео решил не думать о том, что может сказать на сей счет Тимма. Возвращаясь с Валентином в гостиную, он размышлял, удастся ли избежать встречи с ней. Да и нужно ли это делать? Может, наоборот, подойти? Пусть все убедятся, что ошибаются. Но неизвестно, что им насплетничали. Нет, наверное, лучше все-таки держаться от нее подальше, а то они снова поругаются и дадут новую пищу для пересудов.

Примерно полчаса Лео с успехом удавалось не сталкиваться с Тиммой. Потом гостей пригласили в столовую, и ему пришлось вести миссис Браун. Он учтиво усадил ее за стол и пошел следом за лакеем к своему месту. И что же? Рядом сидела Тимма.

 

Глава пятая

Тимотия в ярости наблюдала, как Лео садится по правую руку от нее. Господи, неужели недостаточно того, что ей пришлось вынести за последние часы? Стол такой огромный, разместить за ним тридцать человек труда не составляет, так почему же понадобилось усадить Лео рядом с ней? Посмотрев искоса в конец стола, где восседала миссис Бейгли, она наткнулась на ее взгляд, и все стало ясно – их посадили так специально.

“Ну да, – подумала она сердито, – теперь все будут наблюдать за нами и потешаться”. Наслушавшись намеков и шуточек от знакомых дам, Тимма поняла, что леди Херст постаралась на славу. Не сказать, чтобы это стало для нее неожиданностью, но все же лучше бы она сюда не приезжала. За этим столом наверняка нет ни одного человека, который не слышал бы об их ссоре… и ее причине. И все из-за Лео! Это он виноват!

Тимотия встретилась взглядом с Лео и резко отвернулась. Слева от нее обосновался мистер Браун.

– Мисс Далвертон, как мне повезло! Как раз с вами-то я и хотел поговорить!

– Здравствуйте, мистер Браун! – Тимотия заставила себя улыбнуться.

– Значит, кончилось ваше затворничество? Долгонько мы вас не видели.

– Вы очень добры, сэр, но о чем вы хотели со мной поговорить?

– О мелиорации. Вы не поверите, но этот… Тимотия слушала его сетования и рассуждения вполуха. Вообще-то она была знакома с положением дел неплохо, несмотря на замкнутую жизнь, которую вела последний год. Ее бывший управляющий Кримдон немало рассказывал ей об этом, заходя время от времени, чтобы справиться, не нужно ли что-то подремонтировать в Фенни-Хаусе. Кроме того, изредка заезжали местные дворяне из тех, кого не прельщали лондонские развлечения.

В другое время Тимотия с жаром поддержала бы разговор о плачевном состоянии дренажных труб, но только не сегодня, когда ее мысли были заняты плачевным положением, в котором оказалась она сама. Она с трудом следила за тем, что говорил мистер Браун, время от времени кивая головой и поддакивая.

Между тем Лео вел себя безобразно. Он самым беспардонным образом ухаживал за дамой, сидевшей по другую сторону от него. Тимотия прислушалась, о чем они болтают. Ага, она лишь в этом сезоне начала выезжать. О, да это же дочь доктора Пресли! Тимотия была поражена. На какие средства доктор Пресли ухитрился отправить свою дочь в Лондон? Девушка была очень хорошенькая, среди массы золотистых кудрей поблескивала серебряная лента.

Она рыжая У Тимотии перехватило дыхание. Дженни Пресли, рыжую, веснушчатую девочку, она знала давно. Сколько ей может быть сейчас? Лет семнадцать или чуть больше. Интересно, а веснушки остались? Тимотия потянулась к бокалу с вином, исподтишка глядя на Дженни, и… встретилась глазами с Лео.

Чувствуя, как у нее горят щеки, она быстро повернулась к мистеру Брауну, изобразив на лице жи-вейший интерес. Тот все еще продолжал описывать ужасное состояние дренажной системы, и Тимотия попробовала сосредоточиться.

– А я думал, – прошептал Лео ей на ухо, – что мы будем вежливы друг с другом на публике.

Тимотия наклонилась к тарелке, делая вид, что разрезает мясо, которое никак не режется, и прошипела:

– Это больше ни к чему. Около тебя малышка Дженни, с ней и любезничай.

Она тут же пожалела о своих словах, потому что Лео, которому якобы понадобилась соль, слегка наклонился к ней и прошептал:

– Мы что, ревнуем?

Тимотия порывисто втянула воздух сквозь сжатые зубы, повернулась и окинула его гневным взглядом.

– Что ты выдумываешь?!

– Тише, – одними губами проговорил Лео. – На нас все смотрят.

Своевременное замечание. До Тимотии вдруг дошло, что в столовой стоит полная тишина. Она длилась всего лишь мгновение, после чего приглушенный разговор возобновился. Девушка осторожно осмотрелась. Несколько человек поспешно отвели глаза. Мистер Браун замолчал, а устремленный на нее взгляд Дженни Пресли выражал смесь робости и почтительности. Тимотия заставила себя улыбнуться ей и получила в ответ несмелую улыбку.

Не обращая больше внимания на Лео, Тимотия повернулась к мистеру Брауну:

– Простите, вы что-то сказали?

Тот с готовностью заговорил снова. Тимотия изо всех сил старалась вникнуть, о чем он толкует, но тщетно. В голове вертелось совсем другое. Она ревнует, значит! Нет, девочка прелестна, ничего не скажешь, она не удивится, если Лео ею увлечется. Все мужчины падки на юную чистоту и невинность. Он на десять лет старше Дженни, ну и что? Робкая, стеснительная девочка, если и не сможет управлять его поместьем, то, во всяком случае, не осмелится ему ни в чем перечить. Вот уж он развернется со своими деспотическими замашками! А она… что ж, она желает ему счастья с юной женой. Конечно, говорить им будет особо не о чем, но это и неважно, если Лео влюбится в нее.

Обед невыносимо затянулся. Как ни старалась Тимотия ничего не слышать, до ее ушей то и дело доносились обрывки разговора справа. Лео раз за разом прыскал от смеха, а девушка в ответ что-то с укором ему говорила. Судя по всему, Лео было очень весело с Дженни Пресли.

Тимотия вздохнула с облегчением, когда наконец миссис Бейгли подала знак и дамы стали подниматься, чтобы оставить джентльменов в столовой наедине с их портвейном. Войдя в гостиную, Тимотия направилась прямо к Сюзан.

– Послушай, а как здесь оказалась Дженни Пресли? – начала она с места в карьер, садясь на диван рядом с подругой.

– Ты не знаешь? Миссис Бейгли взяла ее под свою опеку. Дженни была с ней в Лондоне, они недавно вернулись.

– А-а, вот в чем дело…

Сюзан старательно смотрела в сторону. Было ясно: она что-то скрывает.

– В чем дело, Сью? А ну-ка говори! Сюзан смущенно поморщилась.

– Ну, тетя Херст говорит, что миссис Бейгли нарочно посадила Дженни рядом с Лео.

– Нетрудно было догадаться, – через силу выговорила Тимотия.

Сюзан печально покачала головой.

– Она думает, поскольку между вами все кончено, так, может, Лео влюбится в Дженни. – Подруга погладила руку Тимотии и, понизив голос, продолжала: – Ты только не сердись, ладно? Оказывается, все до одного были уверены, что вы с Лео поженитесь. Мне казалось, только я одна этого жду. Выяснилось, что нет. По словам Клода, тетя Херст сказала ему, что все считали ваш брак делом решенным.

– Правда? Значит, этим и объясняется всеобщий интерес к нам?

– Ну да. Только никто не ожидал, что вы поссоритесь.

– Но как же миссис Бейгли заботится о Лео! Взяла и посадила рядом с ним меня и Дженни: мол, выбирай, кто тебе больше нравится!

Пальцы, лежавшие на руке Тимотии, дрогнули.

– Мне так жаль, подружка. Я представляю, что ты чувствуешь: ведь до этого мне намекали, будто миссис Бейгли думает, что Дженни очень подходит Валентину.

В душе Тимотии шевельнулось сочувствие.

– Небось твоя противная тетка намекала? Сюзан молча кивнула. Тимотия, проследив за ее взглядом, увидела Дженни Пресли. Девушка, в белом муслиновом платье, стояла у открытой застекленной двери, выходившей на небольшой балкон. Еще не стемнело, но в гостиной уже зажгли свечи, и волосы девушки сияли золотистым ореолом вокруг ее головы. Дженни была тоненькой, хрупкой, веснушки на молочной коже, которые успела заметить Тимотия, ничуть ее не портили.

– Хорошенькая, – меланхолически заметила Сюзан.

– Очень хорошенькая и молоденькая, – согласилась Тимотия.

– Кажется, ей лет семнадцать.

– На десять лет моложе Валентина и Лео. Не знаю, как они, но ей, мне кажется, подошел бы кто-нибудь помоложе. Как ты думаешь?

Сюзан с сомнением посмотрела на Тимотию.

– Кто? Клод помолвлен, Адам в армии.

– А что, на свете больше и молодых людей нет, кроме твоего брата и Адама?

Сюзан покачала головой.

– В нашем кругу раз-два и обчелся. А Валентин – прекрасная партия. И она наверняка ему понравится.

Тимотия еле удержалась, чтобы не сказать: если кому Дженни и понравится в первую очередь, так это Лео. Рыжеволосая, маленькая, тоненькая. Но только она ревновать не будет, пусть он не надеется!

– Ладно, – сказала Тимотия. – Пусть он флиртует с Дженни, по крайней мере меня оставят в покое. – Она пристально посмотрела на Сюзан. – А ты-то что расстраиваешься? Наверняка ведь приложила руку к тому, что все только о нас и говорят! На глазах Сюзан блеснули слезинки.

– Я не виновата! Я сказала только Клоду, а…

– Я об этом догадывалась. Тебе, наверное, и в голову не пришло, что он все передает тетке.

Сюзан всхлипнула.

– Ой, Тимма, я как-то не подумала об этом, прости.

– Ладно, не плачь, – смягчилась Тимотия. – Если, как ты говоришь, все действительно ожидали, что мы с Лео вот-вот поженимся, так они и сами бы заметили, что мы поссорились.

В гостиную один за другим стали входить мужчины. Тимотия, презирая себя, не отрывала глаз от двери, высматривая, не появится ли Лео и не направится ли он прямо к Дженни Пресли. Подошел Валентин.

– Тимма, прости меня, пожалуйста, и не обвиняй Сью!

– Но я… – начала Сюзан.

– Нет, Сью, ты не виновата, – прервал ее Валентин. – Это все я. Я рассказал Хлое, а она – леди Херст.

– Но я точно знаю, что Клод насплетничал тете, так что я тоже виновата.

– Успокойтесь оба, ради бога! – вмешалась Тимотия. – Какая разница, кто виноват? Если вам нравится считать себя виноватыми, тогда пожалуйста, продолжайте, только без меня. – Она взглянула на обескураженно молчащего Валентина, потом на Сюзан и встала. – Простите, я немного устала, поеду домой.

Она стала пробираться между гостями, чтобы попрощаться с хозяйкой. Кто-то взял ее за локоть.

– На одно слово, Тимма.

Тимотия, вздрогнув, обернулась. Это, конечно же, был Лео.

– В чем дело?

– Не здесь.

Безвольно подчинившись, Тимотия отошла вместе с ним от чайного стола, где сидела миссис Бей-гли, и через минуту они оказались на том самом балконе, у которого несколько минут назад стояла Дженни.

– Если нас тут увидят, это только добавит масла в огонь, – сказала Тимотия, отметив про себя, что ее голос предательски дрожит.

Лео это тоже заметил. Ему ужасно захотелось взять ее за руку, но он не посмел, зная, чем это может обернуться. Весь вечер он был на нервах. За столом Тимотия вела себя с ним отвратительно, и он в отместку переключил все свое внимание на малышку Пресли. Однако, когда дамы удалились, в его мыслях снова воцарилась Тимма.

Прежде Лео не обращал внимания на ее внешность, но сегодня он как будто прозрел и впервые заметил прекрасные линии тела, облаченного в простое зеленое платье. При взгляде на несколько старомодный фасон – это сразу бросалось в глаза, стоило только посмотреть на дам, недавно вернувшихся из Лондона, – Лео стало грустно. Значит, в этом году ей не удалось подновить свой гардероб. Вот вышла бы за него замуж, могла бы одеваться по самой последней моде.

Если хорошенько подумать, то ее поведение за столом легко объяснимо. В таких условиях любая женщина не выдержала бы.

– Я должен попросить прощения, – тихо сказал Лео. – Все было просто невыносимо.

Тимотия вздохнула, на душе как будто стало полегче. Она подняла глаза.

– Как ты думаешь, теперь каждый раз так будет, где бы мы ни появились? И как долго это может продолжаться?

Лео пожал плечами.

– Думаю, пока мы с этим не покончим – так или иначе.

Преодолевая внезапно охватившую ее дрожь, Тимотия прошептала:

– Мне казалось, все уже кончено. Лео еле слышно спросил:

– Ты вправду так думаешь?

В его глазах было нечто такое, от чего по всему ее телу разлилось тепло и гулко забилось сердце. Эти глаза словно заглядывали в душу, высматривая там что-то потаенное. Тимотии стало тревожно. Она отступила и ухватилась одной рукой за железные перила, прижав другую к груди.

– Болит что-то?

Тимотия отрицательно помотала головой.

– Н-нет… Я п-поеду домой.

Он накрыл ладонью ее руку, вцепившись в перила. Тимма еще крепче сжала пальцы, чтобы унять дрожь.

– Я могу тебя проводить? – спросил Лео. Тимотию, непонятно почему, охватила паника.

Она вырвала руку и попятилась. – Нет!

Лео помрачнел.

– Ладно.

– Просто… просто это будет выглядеть странно, – торопливо сказала она, словно извиняясь. – Мы же об этом говорили.

Лео, словно забыв о ней, смотрел через распахнутую дверь в комнату, как будто кого-то искал. Затем резко повернулся к Тимотии.

– Черт! Я как-то не обратил внимания. Где твоя ведьма? Ты что же, приехала сюда одна? Что это значит?

Душевная умиротворенность, потом беспокойство… все это покинуло Тимотию в один миг, сменившись гневом.

– Какое ты имеешь право требовать от меня отчета? – закричала она.

– Я твой родственник, другого права мне не нужно! – прокричал он в ответ.

– Ну так знай, я твоего права не признаю. Зачем мне таскать Эдит по чужим домам? Она этого не любит.

– Хороша компаньонка, нечего сказать!

– Меня, во всяком случае, она вполне устраивает. И еще. – На ее лице проступило мстительное выражение. – Ты меня спросил, Лео Виттерал, так вот я тебе отвечаю: между нами все кончено раз и навсегда!

Тимотия резко развернулась и, войдя в гостиную, стала быстро пробираться к чайному столу, не обращая внимания на удивленные взгляды. Увидев ее перед собой, миссис Бейгли оторопела.

– Тимотия, что случилось?

– Ничего, мэм, спасибо, все в порядке, – ответи-ла Тимотия, стараясь говорить спокойно. – Мне надо ехать, уже поздно и начало темнеть.

– Но вы не…

– Благодарю за прекрасный вечер, – оборвала ее Тимотия. – Покойной ночи.

Она вышла из комнаты не оглядываясь и почти бегом спустилась на первый этаж. Пока лакей выкликал Бикли с коляской, Тимотия дрожащими руками взяла протянутый дворецким плащ и лихорадочно завернулась в него, словно ища убежище.

Верх коляски был поднят, Тимотия погрузилась в ее благодатное темное нутро и замерла, прикусив губу, чтобы не разрыдаться.

– Что это опять на вас нашло? – поинтересовался конюх в свойственной ему манере.

– Давай гони, Бикли! – крикнула Тимотия. – Увези меня отсюда! Быстрее!

Лошадь рванула с места и побежала по аллее.

– Через город поедем помедленнее, – предупредил Бикли.

– Делай как хочешь, только не заговаривай со мной.

– Не буду, мисс Тимма, мне моя голова еще пригодится. Все, я нем как рыба!

По лицу Тимотии скользнула слабая улыбка. Скользнула и исчезла. Она была до такой степени измучена, что не могла больше испытывать ни радости, ни печали, в душе осталось одно лишь недоумение. Что с ней происходит? Почему, стоит ей оказаться рядом с Лео, словно какая-то темная сила подхватывает ее и она моментально теряет контроль над собой?

А ведь ей всегда было так легко с ним. Да, слу-чалось, они ссорились, но никогда она не старалась ни уязвить его, ни оскорбить. Так в чем же дело, почему она набрасывается на него с такой злобой? Все из-за этого несчастного предложения? Неужели он должен расплачиваться за него снова и снова? Да и за что? Что он такого сделал, в конце концов?

И опять в душе ее поднялось что-то темное, мстительное. Как это за что? Он нарушил ее покой! Он уничтожил их дружбу и сделал обоих всеобщим посмешищем. Мало того, он лишил ее способности мыслить здраво. Ей самой стыдно за свое поведение, за свои мысли, чего прежде никогда не было. С чего она взъелась, например, на бедную Дженни Пресли?

Тимотия вздохнула. Вечер был тихий, в небе зажглись звезды – отрада для чувствительной души. Только она сегодня ничего не чувствует.

Они приближались к Фентону. Тимотия неожиданно поняла, что ей ужасно не хочется оказаться снова в мрачных, тесных комнатушках Фенни-Хауса. Нет, ей нужен воздух.

– У дома не останавливайся, – сказала она Бикли. – Поедем на Болота.

– На Болота среди ночи?

– Да, на Болота. Я хочу туда.

– Ну, мисс Тимма, вы совсем того, как я вижу, – проворчал Бикли. – И что только вас туда манит? Вонючее, отвратное место. Там ведь и дороги путной нет. Непременно застрянем.

– У нас есть фонарь, а в последнее время не было дождей, так что, я думаю, проедем.

– Ну а я скажу, нам очень повезет, если не пере-ломаем себе кости! Вы-то там были днем, а сейчас…

– Знаешь, если тебе не хочется ехать, слезай, я поеду одна.

– А вот этому не бывать, мисс Тимма! – сердито закричал Бикли. – Я знаю свои обязанности. Я поеду, коли вам так приспичило, но знайте, это мне не по душе. Это мое последнее слово!

Тимотия невольно рассмеялась.

– Ладно, посмотрим.

Они миновали Фенни-Хаус, проехали через деревню, свернули на узкий ухабистый проселок, скорее, просто колею, проложенную повозками. Коляска кренилась то в одну, то в другую сторону, Бикли направлял лошадь то вправо, то влево, объезжая выбоины, которых становилось все больше.

Наконец колея кончилась, Бикли натянул вожжи.

– Все, мисс Тимма, дальше не проехать.

– Ладно. – Тимма приготовилась вылезать. – Отсюда до Болот ярдов сто.

– Погодите-ка… – Бикли насторожился. – Вы слышите? Кого-то еще сюда несет.

Тимотия прислушалась. Это был конский топот, причем не одной лошади. Вот скрипнуло колесо.

– Господи, кто может здесь оказаться в такое время?

– Кто-кто, еще один лунатик, вот кто, – проворчал Бикли. – Вы пока не вылезайте, мисс Тимма.

Он опоздал. Тимотия спрыгнула на землю, и в тот же миг подъехавшая карета замерла на месте. Не слушая Бикли, который что-то ей говорил, она обошла коляску и остановилась в пятне света от фонарей, укрепленных на передке кареты. Две лошади фыркали, перебирая ногами, из их ноздрей шел пар.

Дверца отворилась, и из кареты выскочил Лео. От неожиданности Тимотия остолбенела. Лео секунду постоял, озираясь, потом увидел девушку и быстро направился к ней.

– Что ты тут делаешь? – спросила она.

– То же самое я собирался выяснить у тебя, – ответил он. – Я ехал следом, хотел убедиться, что ты благополучно добралась до дому, а последние десять минут размышлял, все ли в порядке у тебя с головой.

– Так это вы, мистер Лео? – послышался сзади голос Бикли. – Ну слава богу! Может, вы ее образумите? У меня не выходит.

Тимотия круто развернулась.

– А ты, Бикли, давай держи лошадь и заодно попридержи язык.

– И не подумаю. Может, хоть мистер Лео уговорит вас повернуть домой.

– И не надейся. – Тимотия решительным шагом направилась к Болотам.

– Черт! – выругался Лео и, подбежав к карете, крикнул кучеру: – Отцепи один фонарь!

“И чего ее сюда понесло, эту идиотку? ” – думал он, пока кучер выполнял приказание. Получив наконец фонарь, он без труда нагнал Тимотию, двигавшуюся в полнейшей темноте очень медленно.

Лео не стал ее останавливать, а пошел рядом, высоко подняв светильник.

– Ну что ты творишь? – не выдержал он. Тимотия остановилась.

– Знаешь, Лео, ты или уходи и не мешай…

– То есть заткнись.

– … или если все-таки намерен меня сопровождать…

– Я это и делаю. Тут вполне можно наткнуться на браконьера или еще на кого-нибудь. Сама знаешь, как опасны эти места.

– … то перестань ворчать и наслаждайся прогулкой.

– Ничего себе прогулка! Уже почти полночь. Нашла где гулять!

– А что тебе не нравится?

– Все! – напористо начал он. – Во-первых… Тимотия, что-то буркнув, отвернулась и пошла вперед. Лео ничего не оставалось, как последовать за ней, освещая путь фонарем.

– Я на днях вспомнил, – снова заговорил он минуты через две, – как меня когда-то выпороли вместо тебя. Сейчас я понимаю, что это была ошибка. Хорошая порка тебе бы не повредила. Ты, может, стала бы поумнее.

Тимотия продолжала упрямо идти вперед, пока наконец не увидела среди кромешной тьмы слабое голубоватое свечение. Она резко остановилась и схватила Лео за руку.

– Вон там, смотри! Видишь?

– Что? Блуждающие огни? Это просто болотный газ горит, вот и все.

Тимотия разочарованно вздохнула и пошла дальше. Он что, забыл? Она и без него знает про болотный газ. Но когда-то Лео говорил об этом совсем по-другому. В его душе жила романтика. Или ей просто так казалось?

Они подошли к самому краю трясины. Отсюда было хорошо видно, как пляшут языки голубого пламени. Словно прочитав ее мысли, Лео спрятал фонарь за спину, огни стали ярче.

Они немного постояли молча, любуясь этой картиной.

– У тебя короткая память, Лео, – тихо произнесла Тимотия, глядя перед собой.

Ее голос звучал печально. Лео почти машинально поднял фонарь, чтобы увидеть ее лицо. Тимма стояла неподвижно, в ее глазах отражались огоньки, кожа светилась, и Лео снова почувствовал внутри томительную тяжесть.

– О чем ты? – спросил он мягко.

Ее губы изогнулись в знакомой улыбке.

– Значит, не помнишь? Папа повел меня однажды ночью на Болота, показать блуждающие огни. Мне было тогда семь лет. Когда мы с тобой снова увиделись… на следующий день или позже, я точно не помню… я тебе рассказала про них. А ты заявил, что это танцуют феи. Наверное, просто шутил, но я поверила. Они с тех пор такими для меня и остались.

– Ах, Тимма, Тимма, – растроганно произнес Лео. – Вот уж не думал, что ты такой неисправимый романтик. Конечно, я забыл. И ты права, я наверняка сказал это в шутку.

Ее глаза снова были прикованы к трясине, где языки пламени то вырывались наружу, то исчезали, чтобы появиться в другом месте. Лео задержал взгляд на ее волосах, отливавших серебром в свете фонаря. Они были заплетены в толстую косу, перевитую лентой и закрепленную на затылке резным гребнем. Лео внезапно охватило нестерпимое желание вытащить гребень, чтобы тяжелая масса волос рассыпалась по спине, скользя меж его пальцев. Он ни разу не видел Тимму с распущенными волосами с тех пор, как ей исполнилось семнадцать лет.

Тимотия словно почувствовала, о чем он думает. Как будто против воли она повернулась и посмотрела ему в глаза. Странное ощущение охватило ее – словно они вели безмолвный разговор друг с другом, а слова, которые произносились вслух, на самом деле ничего не значили.

– Что-то из детства я сохранила.

– Любовь к волшебным сказкам? Не ожидал. Думал, ты их переросла.

– Сказки – да, а вот твою выдумку про болотные огни – нет.

Улыбка, осветившая ее лицо, словно вернула Лео в прошлое. На какой-то миг он увидел перед собой прежнюю Тимму, подругу детства, с которой его связывали чистые, ничем не замутненные отношения. Его рука невольно потянулась к ее щеке и ласково погладила.

– А феи все еще живы?

– Живы, как прежде. Если у тебя когда-нибудь будет дочь, Лео, обязательно расскажи ей про них.

Тимотия услышала свои слова как будто со стороны, и в тот же миг в глазах Лео что-то погасло. Волшебство исчезло, на сердце снова навалилась тяжесть. Она отступила назад, глядя, как мрачнеет лицо Лео.

Как будто ничего и не было. Их снова разделяла невидимая стена, и в ушах обоих снова зазвучали пушечными выстрелами жестокие слова, сказанные ими друг другу. Вдруг стало так холодно, что Тимотию охватила дрожь. Что она тут делает? Она посмотрела на свои легкие туфельки, увязшие в грязи. Что на нее накатило?

Лео качнул фонарем и повернулся спиной к трясине.

– Пора уходить. Я поеду следом за тобой. Тимотия бросила последний взгляд на огни и направилась к коляске, зябко кутаясь в плащ. Больше не было произнесено ни единого слова. Лео расстался с нею в молчании и пошел к своей карете. Тимотия залезла в коляску, которую Бикли развернул в обратную сторону. Кучер Лео, сделавший то же самое, махнул рукой: мол, езжайте, мы за вами.

Тимотия сидела, прислушиваясь к топоту копыт и скрипу колес позади. Даже когда эти звуки отстали и затихли вдали, ей все еще казалось, что она их слышит.

Фейтфул вел себя неспокойно. Он то и дело, взмахивая гривой, вскидывал голову, словно собирался встать на дыбы. Тимотия, бормоча ласковые слова, натянула поводья, потом снова отпустила. Жеребец как будто присмирел, но продолжал перебирать ногами и прядать ушами.

– Да что с тобой такое? – нетерпеливо воскликнула всадница. – Не терпится поскакать?

Тимотия готова была поклясться, что, если бы Фейтфул умел говорить, он бы закричал: “Еще как хочу! ” По его шкуре прошла рябь, а губы зашевелились.

– Ну, поехали!

Она и сама ничего не хотела так сильно, как забыться в сумасшедшей скачке.

Мили три они проехали рысью, пускаясь в галоп на более или менее ровных местах. Беспросветное уныние, поселившееся в душе Тимотии, гнало ее все вперед и вперед в надежде стряхнуть его – или умереть. Наверное, поэтому нынешним утром она направила коня не в ту сторону, куда ездила обычно, а, срезав по опушке оконечность леса Вороньего Гнезда, обогнула Вуд-Херст и поскакала к Спарву, мечтая об одном – навсегда затеряться среди холмов.

Лучше это, чем продолжать невыносимо тоскливую жизнь. Ничего подобного она не испытывала с первых дней траура, когда похоронные церемонии закончились и она осталась одна наедине со своим горем. Никогда с тех пор она не чувствовала себя столь безмерно одинокой.

Нет, в полном одиночестве она не оставалась. Приезжала Сюзан, Тимотия отобедала в доме пастора в Старом Херсте. Преподобный отец, родитель Сюзан, принял ее очень тепло, вспоминал старые времена. Она поговорила о том о сем с миссис Херст, которой почему-то казалось, будто Тимотия сможет убедить Сью забыть Валентина и обратить свои взоры на кого-нибудь другого. Когда это было, неделю назад? Потом еще кто-то приезжал, она забыла кто. Ах, да, мистер Браун хотел заручиться ее поддержкой, требуя, чтобы Пидли посодействовал в правительстве насчет дренажной системы. Тимотия обнаружила, что проблема, которая, случись это раньше, ее точно заинтересовала бы, сейчас ее совершенно не волнует. Кроме того, хотя ей очень не хотелось, она ездила на ужин в Херстинг-Стоун, а два дня назад была у Хлои Девеник, где собиралось небольшое общество. Ни тут, ни там Лео не появился, хотя обе хозяйки заверили ее – особо, – что он приглашен.

Нет, ей не очень-то и хотелось видеться – с ним. Наоборот. Но когда ты собираешь в кулак всю свою решимость, чтобы, встретив некую персону на публике, ни словом, ни взглядом не показать никому – и этой персоне в первую очередь, – что это тебя как-то трогает, досадно, когда вышеозначенная персона не появляется, а значит, все твои старания пропали втуне.

Несмотря на все визиты и встречи, мучительное чувство одиночества не проходило. Уже наступил июль, а беспросветный мрак, который царил в душе Тимотии, как будто становился все гуще. Она потеряла счет времени, не смогла бы даже сказать, какой сегодня день недели. Так дальше продолжаться не могло. Этому надо было положить конец.

Прекрасным способом избавиться от всех бед был бы прыжок вниз головой с башни Блантишемского замка, или выстрел в голову из пистолета, которым она неплохо владеет благодаря Лео… или смертельно опасная скачка. И Тимма села на коня. Только оказалось, что она слишком любит Фейтфу-ла, чтобы обречь его на смерть, которой сама так жаждала.

Пока они ехали по незнакомым местам, Тимотия крепко держала поводья, не разрешая коню пуститься вскачь, но, увидев впереди холмы Спарва, дала ему волю, и чуткий Фейтфул, взбудораженный страшным возбуждением всадницы, стрелой помчался вперед.

Земля стлалась ковром под копытами, горы становились все выше, Тимотия бессознательно направила коня к стремительно приближавшейся седловине между двумя холмами. Она не придерживала Фейтфула, пусть скачет, дорога знакома.

Знакома? Разве она здесь была? Тимотия осмотрелась. Да, она хорошо знает эти места, как и Лео. Господи, куда же ее занесло? Объезжая стороной Вуд-Херст, она сама не заметила, как оказалась неподалеку от Уиггина. Это земли Лео! А седловина впереди – кратчайший путь от его поместья до Далвертона. Он сам показал его ей, и они проезжали тут, вместе и порознь, не счесть сколько раз.

Что она наделала! Какая вспышка памяти направила ее сюда? Дура безмозглая.

Внезапно конь сбился с галопа. Тимотия, занятая своими мыслями, на мгновение растерялась, попыталась натянуть поводья. Слишком поздно! Жеребец прянул в сторону, нога девушки выскользнула из стремени, и она полетела на землю.

Удар – и темнота. Когда она открыла глаза, над ней ходило кругами высокое небо, а нога разрывалась от боли.

 

Глава шестая

Несколько секунд, кроме этой боли, ничего не было. Потом, чуть-чуть свыкнувшись с ней, Тимотия приподнялась, опираясь на локоть. Что случилось? Она упала. А Фейтфул?

Тимотия, превозмогая боль, повернула голову, осматриваясь. Конь мирно щипал траву неподалеку. Она вздохнула с облегчением. Надо встать. Если ей удастся подозвать Фейтфула, она ухватится за повод и попробует подняться. Будет нелегко, потому что нога болит ужасно, но с этим она разберется позже.

Тимотия позвала коня, но из горла вырвались лишь слабые, почти неслышные звуки. Надо сесть. Она согнула левую ногу, но невольно потревожила правую, и все тело пронзила такая острая боль, что она зажмурилась и застонала. Боль слегка стихла, и Тимотия уставилась на ногу, пытаясь угадать, что с ней такое. Больше всего болит лодыжка. Дай бог, чтобы это было простое растяжение связок.

Она подтянула повыше юбку амазонки, но разглядеть что-то все равно было невозможно – мешал сапог. Возникло ощущение беспомощности. Что же делать? Может, просто лечь и лежать? Рано или поздно кто-нибудь обязательно появится.

Тимотия сердито нахмурилась, ругая себя последними словами. Мало того что свалилась с коня, так теперь решила лежать тут и ждать, пока кто-нибудь придет? А ей-то казалось, что она посильнее. Найти бы, на что опереться. Тогда можно попробовать встать и выяснить, сильно ли повреждена нога.

Однако, когда она попыталась приподняться и посмотреть, нет ли поблизости какой палки, у нее закружилась голова и к горлу подступила дурнота, накатывающая волна за волной, Тимотия от отчаяния расплакалась и закрыла глаза. Когда она снова их открыла, то увидела, как в тумане, бегущих к ней людей.

Огромное чувство облегчения затопило ее, и она, больше не сопротивляясь охватившему ее бессилию, опустилась на землю, глядя на наклонившихся над ней спасителей сквозь слезы благодарности.

Это были крестьяне в домотканых рубахах поверх плисовых штанов, один средних лет, а второй – молодой, крепкий парень. На их потных лицах была написана озабоченность.

– Мисс, вам плохо?

– Отстань от нее, – сказал тот, что постарше. – Если б было хорошо, так чего бы она тут лежала? – Он посмотрел на Тимотию. – Мы пахали, мэм, и видели, как вы упали с коня. Болит что?

– Лодыжка, по-моему. – Тимотия снова приподнялась на локте и подняла руку. – Помогите, прошу!

Крестьянин вытер ладонь о штанину и только после этого, ухватив Тимотию за руку, помог ей сесть. И вдруг застыл в изумлении.

– Господи, это вы, мисс Тимма?

Тимотия посмотрела исподлобья на задубевшее, обветренное лицо, неуловимо знакомое.

– Вы меня знаете? Тот кивнул.

– Ну как же! Моя фамилия Клент, мэм, я арендатор у мистера Лео. – Он махнул рукой в сторону. – Там наша ферма. – Потом ткнул пальцем в парня. – А это мой сын, мэм, немного простоват, но сердце доброе.

– Помогите мне подняться, – попросила Тимотия.

– Вы поедете дальше? – спросил младший Клент. – Привести коня?

Отец слегка стукнул его по затылку.

– Ты соображаешь что-нибудь? Как мисс поедет в таком состоянии?

Парня затрещина ничуть не обескуражила.

– Ну так как, привести коня? – повторил он.

– Нет, нет, не надо, все равно вы его не поймаете, – проговорила Тимотия, с огорчением отмечая, что голос у нее слабый, как у больной. – Фейтфул вам не дастся, а если попробуете догнать, убежит. Сам он никуда не денется, а если я покину это место, думаю, пойдет следом за мной.

– Да, в этом-то все и дело, – вступил в разговор отец. – Куда вас вести, ума не приложу.

Тимотия и сама этого не знала. Мысли ее спутались, в глазах потемнело, лица спасителей скрыл туман.

– Может… мне лучше…

Она бессильно умолкла, прижав ладонь к виску.

– А не послать ли Неда за мистером Лео? – пробился в ее сознание встревоженный голос Клента.

За Лео? Только не это! Чтобы он застал ее в таком положении… на его земле?

– Нет, нет… прошу вас, не беспокойте мистера Виттерала. Я думаю… – Тимотия запнулась. – А какой сегодня день недели?

Крестьяне переглянулись и уставились на нее: сын – с удивлением, отец – с тревогой.

– Господи, мисс! – воскликнул парень. – Вы что, не знаете?

– Наверно, головой ударилась, – заключил отец. – Четверг, мисс.

Мысли Тимотии снова вернулись к Лео. Нет, она совершенно не хочет, чтобы он застал ее здесь. Что он о ней подумает?

– А мы… вы не можете довести меня как-нибудь до вашей фермы? Прошу вас!

– До фермы? Нет, это не годится, – решительно возразил крестьянин. – А вдруг у вас сотрясение? Тем более, что это вы, мисс Тимма. Боюсь, мистер Лео разгневается. – Он повернулся к сыну. – Беги на ферму, выпряги конягу из плуга и дуй в Уиггин-Холл, да побыстрее.

– Хорошо. И что, сказать мистеру Лео про мисс?

– Не мистеру Лео, дурья твоя башка, а его дворецкому, мистеру Криффу. Скажешь, что, мол, мисс Тимма упала с лошади и ударилась, а мы не знаем, как ее дотащить до дому. Понял?

– Упала с лошади и ударилась, – покорно повторил парень. – Сделаю. Одним духом оборочусь.

И он побежал так прытко, словно вознамерился доказать, что слова его не были пустым бахвальством. Тимотия проводила его благодарным взглядом. Хоть бы Лео был дома! С другой стороны, если он дома и увидит ее здесь, в таком виде…

Мысли ее оборвались. Боль в лодыжке усилилась, не позволяя думать ни о чем и оставив в душе только одно желание – лишь бы кто-нибудь ей помог, неважно кто. С тяжелым вздохом она легла и закрыла глаза.

На какое-то время Тимотия, очевидно, потеряла сознание, потому что вздрогнула от неожиданности, почувствовав, как ее лба коснулось что-то прохладное и кто-то растирает ей руки. Женский голос ворчливо произнес:

– Ну и дурни, что сын, что муж! Не могли додуматься, что первым делом надо снять сапог! А теперь что? Лодыжка-то распухла, придется разрезать!

– О нет, – простонала Тимотия и открыла глаза. Над ней склонилась круглолицая женщина в большом чепце – наверное, жена фермера.

– Вижу, вы очнулись, мэм. Лежите спокойно, сейчас мистер Лео приедет.

– А если его дома нету? – спросил ее муж.

– Тогда отнесем мисс Тимму к нам. – Пухлая рука приблизилась к лицу Тимотии и отерла его чем-то приятно влажным и прохладным. – Вот так вам будет получше, а то жарковато сегодня.

Тимотия подумала, что лучше всего ей будет на ферме. Тогда она попросит кого-нибудь привезти Эдит, и та все устроит. Но когда она заикнулась об этом, жена Клента не захотела и слушать.

– Нет, мэм, пока что мы никуда отсюда не двинемся, подождем мистера Лео, а если его нет дома, сын приедет и сообщит. Не скажу, чтобы Нед был уж очень умен, но парень не подведет. А, вот и он. – И через мгновение: – Нет, это не он! Это мистер Лео, мчится как угорелый, как бы сам не свалился.

Тимотия приподнялась на локте и устремила взгляд туда, откуда доносился топот. В седловине меж двух холмов, к которой привела ее своенравная память, показался стремительно мчавшийся всадник. Тимотия узнала вороного жеребца Лео. От прилива чувств к ее горлу подступили слезы, в глазах все расплылось. Лео, это Лео спешит сломя голову к ней на помощь!

– А ведь эдак можно себе и шею свернуть, ей-богу, – проворчал склонный к пессимизму Клеит и тут же получил чувствительный тычок от супруги: помолчи, мол.

Но вот конь на полном скаку остановился как вкопанный, вскидывая голову и храпя, и Тимотия увидела сквозь слезы, как Лео соскакивает на землю, бросает поводья Кленту и бежит к ней.

Лео опустился на колени около девушки и полуобнял ее, поддерживая рукой спину.

– Что случилось? Господи, Тимма, что с тобой? Тимотия, не отрывая заплаканных глаз от лица Лео, такого родного, судорожно теребя лацкан его сюртука, сбивчиво, задыхаясь, заговорила:

– Так глупо получилось! Отвлеклась на какой-то момент… и… Что-то с лодыжкой. Сама не понимаю, как я тут оказалась… не надо было… я все понимаю. Ты поезжай, не беспокойся, ладно? И не сердись, очень тебя прошу! Я…

– Не сердись, как же! – оборвал ее Лео. – Если собираешься говорить глупости, так лучше помолчи.

У Тимотии вырвался слабый смешок.

– Да уж, сочувствия от тебя не дождешься. Лео ухмыльнулся.

– Вот именно, никакого.

Он слегка притянул Тимотию к себе, и она, бессильно обмякнув, расплакалась.

– Ну-ну, не плачь, – сказал он ласково. – Мы отвезем тебя в Уиггин, а там…

Тимотия подняла голову.

– Не надо в Уиггин! Я не поеду туда!

– Но ты же не собираешься остаться здесь! Лучше помолчи немножко, а я сам все сделаю. – Он отстранился и посмотрел на ее ногу. – Только вот ума не приложу, как тебя туда переправить, не причиняя сильной боли.

И Лео принялся оживленно обсуждать этот крайне важный вопрос с Клентами. Повозка отпадала сразу, потому что здесь невозможно проехать, да и тряска Тимотии в ее состоянии была ни к чему. Что же до носилок, то, пока их сделают да притащат сюда, он уже сам успеет отвезти ее в Уиггин. Нет, единственный выход – это как-то усадить ее перед ним на коня.

Предложение Лео вызвало возражения. К счастью, появился молодой Клеит.

– Ну вот и замечательно! – обрадовался Лео. – Еще одна пара рук будет очень кстати. Давайте так – я сяду в седло, ты, Нед, приподнимешь мисс Далвер-тон, а ты, Клеит, стой с другой стороны, в случае чего поможешь.

Миссис Клент взяла под уздцы коня, Лео повернулся к Тимме.

– Я попробую поднять тебя. Только не пытайся мне помогать, просто обхвати за шею.

Тимотии ничего не оставалось, как повиноваться, хотя ее мучили сомнения. Как, интересно, Лео ее поднимет? И как они собираются усадить ее в седло? Но вот она почувствовала, как сильные руки Лео, подхватив под мышки, отрывают ее от земли.

– Только не беспокой больную ногу! – приказал он.

Тимотия почувствовала, что даже такая малость, как согнуть колено, свыше ее сил. При подъеме кровь отлила от головы, в глазах потемнело, и Тимотия бессильно обвисла на руках Лео.

– Мне плохо… – пробормотала она. Он прижал ее к груди.

– Держись! Только не теряй сознания, не сейчас!

Тимотия усилием воли прогнала застлавшее глаза марево и осторожно оперлась на землю здоровой ногой, крепко уцепившись за Лео.

– Прекрасно. Теперь потихоньку. Давай, Нед, держи ее!

Парень смущенно замялся.

– Я, держать мисси?

– Давай, давай! – прикрикнул на него Лео. – Бери ее за талию, приподнимешь, а я подхвачу.

– Нед Клент, – сердито проговорила мать, – делай, как говорит мистер Лео, не то смотри, получишь у меня!

Тимотия почувствовала, как большие руки хватают ее за талию. В следующий момент все тело пронзила такая боль, что перехватило дыхание. Как сквозь дымку она увидела, что Лео уже сидит на коне, наклонившись к ней.

– Давай, Тимма, подтянись и хватай меня за шею. Крепко, не отпускай!

Тимотия напряглась из последних сил, две пары рук подняли ее, поврежденная нога ткнулась в конский бок. Девушка вскрикнула, Лео чертыхнулся сквозь зубы. Когда вернулась способность что-то сознавать, Тимотия обнаружила, что сидит боком на седельной луке и Лео крепко обнимает ее.

– Ну, вот и все. Ты как, Тимма?

Лодыжка разрывалась от боли, но Тимотия, стараясь, чтобы ее голос звучал ровно, проговорила:

– Все в порядке, я справлюсь.

Лео стал прощаться с Клентами, благодаря их за помощь, Тимотия, которая была им безмерно признательна, произнесла:

– И от меня спасибо… вы так много для меня сделали!

– Попробуй расслабиться, – сказал Лео. – Мы поедем медленно. Это, конечно, будет дольше, но зато спокойнее. Главное, чтобы ты не ударялась ногой о бок Бабэриена, а при скачке это неизбежно.

Тимотия была с ним полностью согласна, потому что даже при медленной езде каждый шаг коня отдавался страшной болью в ноге, и девушка стискивала зубы, чтобы не застонать. Хорошо хоть Ба-бэриен такой крупный, Фейтфул, наверное, не вынес бы двоих. Фейтфул!

– Мой конь, – пробормотала Тимотия, оборачиваясь. – Лео, я совсем забыла про него. Ты его не видишь? Он не мог ускакать, он пасся рядом со мной.

Лео посмотрел на нее с удивлением.

– Ты не заметила? Хотя что я спрашиваю… Он подошел поближе, посмотрел, как мы сажаем тебя на Бабэриена, а теперь следует за нами на некотором расстоянии.

– Ты позаботишься о нем? Он незнакомых не подпускает, ты же знаешь.

– Ничего, Тарберт справится, не беспокойся. – Лео передвинул руку, чтобы Тимотии было поудоб-нее. – Тебе, наверное, очень больно. Ну ничего, скоро все кончится.

Тимотия качнула головой, стараясь принять бодрый вид, хотя это было очень нелегко.

– Ладно, – сказала она. – Главное, что я больше не лежу посреди поля. Я сама во всем виновата. Просто не понимаю, как можно быть такой глупой.

– Со всяким случается, – успокоительным тоном заметил Лео. – Слава богу, хоть ты свалилась на моей земле.

Это замечание напомнило Тимотии о том, что предшествовало падению. Она погрузилась в угрюмое молчание. Дурнота по-прежнему накатывала волна за волной, и нельзя было понять, что хуже – опасность потерять сознание или вспышки жуткой боли в лодыжке. Постепенно Тимотия впала в полудрему, мысли ее путались, и лишь одна продолжала стучать в мозгу – не заплакать и напрасно не тревожить Лео. Он все равно ничего не сможет поделать.

Лео между тем прекрасно понимал ее состояние. Если б они могли мгновенно оказаться дома! Но это было нереально, а потому оставалось лишь следить, чтобы конь шагал ровно, потому что при любой встряске – он это ощущал, ведь Тимма сидела, прижавшись к нему, – у нее перехватывало дыхание от боли, а она старалась, чтобы он ничего не заметил. Как будто это можно не заметить!

Оставалось благодарить провидение за то, что он был еще в конюшне, когда прискакал молодой Клент. Появись тот несколькими минутами позже, он бы уже уехал к Валентину. Лео была невыносима сама мысль о том, что Тимма осталась бы без его помощи. Он бы себе этого никогда не простил.

Правда, было потеряно несколько драгоценных минут, пока Нед, гордый сознанием того, что отец возложил на него столь ответственную миссию, рассказал наконец внятно, что случилось:

– Па сказал, чтобы я передал это мистеру Криф-фу, а не вам, мистер Лео, сэр, – начал он, однако Лео, поняв, что дело касается Тиммы, прервал его:

– Забудь про Криффа! Давай говори, что случилось. Где мисс Тимма?

– Упала с коня и зашиблась, мистер Лео, сэр. Лео как будто ударили в солнечное сплетение.

– Где? – прокричал он и, видя, что парень оторопел, напуганный его криком, повторил снова: – Где она, дружище? На ферме?

Нед потряс головой.

– Нет, не на ферме, мистер Лео, сэр.

– Так где же? Говори наконец! Парень махнул рукой в сторону холмов.

– Там, на поле, которое под паром.

Лео торопливо приказал конюху седлать Бабэ-риена и повернулся к Неду.

– Она сильно ушиблась? Ты что-нибудь знаешь? Тот кивнул.

– Сильно, мистер Лео, сэр. Не может встать, и отец ее поднять не может. Ей на коня не сесть, мистер Лео, сэр. Она даже не знала, что сегодня четверг!

– Эй, Тарберт, где этот чертов конь? – закричал в тревоге Лео и схватил Неда за плечи. – Но она в сознании? Разговаривает?

Нед снова кивнул, глаза его блеснули.

– Да, мистер Лео, сэр, мисси сказала, вроде как у нее что-то с лодыжкой.

Лео затопило чувство облегчения. Однако полностью полагаться на такого простака, как Нед, было нельзя. Оставив короткую записку для Валентина, Лео взлетел в седло и пустил коня вскачь. С каждым мгновением его тревога усиливалась, перед мысленным взором возникали ужасные картины того, что могло случиться с Тиммой. Слава богу, она оказалась жива, хоть и нездорова.

Сейчас он досадовал на себя, что сразу не послал кого-нибудь за доктором Пресли. Но что толку думать об этом сейчас? Предстояло самому разрезать сапог Тиммы. Миссис Клеит пояснила, что ее супруг в суматохе не подумал о том, чтобы его снять. И зря, потому что теперь Тимме будет очень больно… да и такие прекрасные сапоги жалко портить. Но что поделаешь? Главное – переправить Тимму домой.

Особняк показался несколько мгновений спустя. Лео ободряюще посмотрел на Тимму.

– Посмотри! Мы уже почти дома.

Тимотия с усилием подняла голову и попыталась сфокусировать взгляд. Дома? В ее голове, затуманенной болью и тошнотой, почему-то возникла мысль, что они подъезжают к Далвертоп-Парку. На мгновение здание, уединенно стоящее под защитой обрамляющих его холмов, показалось ей чужим и незнакомым. Но вдруг она узнала Уиггин-Холл. Многие годы он был вторым домом для Тимотии, таким же родным, как Далвертон-Парк – для Лео. Не странно ли, что она попала именно туда, где Лео предложил ей поселиться?

– Мы подъедем с фасада, – сказал Лео, прерывая течение ее мыслей. – Там будет легче пронести тебя через дверь.

Она почти не заметила, как они подъехали к Уиггин-Холлу, лишь резанули по глазам солнечные блики на стеклах окон в просветах между колоннами. Лео пустил Бабэриена напрямик через подстриженный газон, и Тимотия наконец услышала цокот копыт по гравийной площадке перед парадным входом, восклицания и топот подбегающих людей.

– Он здесь, сэр!

– И мисс Тимма с ним.

– А вон и Фейтфул.

– Крифф, срочно пошли кого-нибудь за доктором Пресли! – прорезался сквозь гомон выкрик Лео. – Где миссис Салкомб? А, здесь. Вы мне понадобитесь, мэм. Тарберт, присмотри за конем Тиммы.

– Он уже при мне, сэр.

Тимотия смотрела на все происходящее из-под полуопущенных век, и ей показалось, будто Бабэриен подходит к дверям в сопровождении толпы народа.

– Боже мой, Лео, ты действительно привез Тимму? – донесся до нее знакомый голос. – Что случилось?

Лео остановил коня.

– Ты, Валентин? Слава богу! Сними ее, хорошо? Только не ставь на ноги.

– Эй, приятель, придержи коня! – приказал Валентин, хватая за рукав первого попавшегося слугу.

– Тимма, мы приехали, – тихо сказал Лео. – Все позади. Давай, Валентин тебя поймает.

Тимотия разлепила веки и посмотрела на встревоженное лицо Валентина.

– Моя лодыжка, – простонала она и безвольно упала с седла ему на руки.

Она слышала, как Лео идет за ними, раздавая приказания направо и налево:

– В гостиную, Валентин. Прежде всего надо разрезать сапог. Крифф, найди нож, и поострее! Миссис Салкомб, идите вперед и все приготовьте. Пусть кто-нибудь принесит бренди. Быстро!

Шаги протопали следом за Лео по каменным ступеням крыльца и далее через распахнутые двери в холл. До ушей Тимотии доносились голоса:

– Сюда, Валентин.

– Осторожно, сэр, косяк!

– Я вижу, не беспокойся.

– Кладите ее сюда, сэр. Поворачивайте головой вот так, на подушки.

– Нет, нет, не в эту сторону, миссис Салкомб. У нее повреждена правая нога, так будет неудобно. Переложите подушки!

Домоправительница пробормотала извинения, что-то зашуршало – наверное, подушки.

– Давай, Валентин, все готово.

– Ну вот, Тимма, потихонечку ложимся. Тимотия почувствовала, как ее кладут на что-то мягкое, и с облегчением откинула голову на подушку.

– Осторожнее с ногами! Секунду! Вот так, хорошо.

Ноги тихонько приподняли и положили на диван. Как только больная нога оказалась в горизонтальном положении, последовал такой взрыв боли, что Тимма застонала.

– Тут есть бренди? Налейте стакан!

Кто-то приподнял ее голову, что-то прохладное коснулось губ, голос Лео, совсем рядом, произнес:

– Тимма, выпей!

Тимотия заставила себя приоткрыть глаза. На нее будто сквозь дымку смотрел Лео. – Что… это?

– Бренди. Открой рот и выпей. Тебе будет больно, пока я не разрежу сапог, а это поможет.

Тимотия слабо помотала головой, возражая скорее против новой боли, чем против необходимости что-то пить. Лео продолжал держать стакан у ее рта, и она, повинуясь ему, разомкнула губы и глотнула. Горло обожгло, девушка закашлялась. В груди стало тепло, и боль как будто бы отступила.

– Возьми, Валентин.

Тимотия снова сфокусировала взгляд на Лео. За его спиной стоял Валентин со стаканом в руке. На лицах обоих была написана тревога. Лео, встретившись с ней глазами, улыбнулся, поднес ее руку к губам и поцеловал.

– Ну вот, теперь тебе будет легче, малышка.

Сердце у Тимотии вздрогнуло, к глазам подступили слезы, но Лео, который как раз отвернулся и что-то говорил Валентину, этого не заметил. Потом он встал, а Тимотия закрыла глаза, стараясь успокоиться. Рядом звучали тихие голоса. Она уловила, что говорят о враче.

– Может, лучше его подождать? За ним же послали!

– Неизвестно, застанут ли его дома. И так уже много времени прошло. Я уверен, доктор Пресли был бы за.

Пресли? Это же отец Дженни, той рыжеволосой девочки. Вот уж кто, наверное, расстроится, когда узнает, что Тимотия в Уиггин-Холле, у Лео. Как он сказал? Малышка!

– Тимма, боюсь, тебе сейчас будет немножко больно, – вырвал ее из забытья голос Лео.

Немножко! Ха-ха. Это был такой взрыв немыслимой, обжигающей боли, что все предыдущие страдания показались ей сейчас просто комариными укусами. Это длилось несколько мгновений, потом бедную ногу передвинули, и Тимма, чувствуя, как из ее горла рвется беззвучный крик, погрузилась в пустоту.

Пульсирующая боль ворвалась в неспокойный сон, и Тимотия, вздрогнув, очнулась. Пульсация продолжалась, через мгновение девушка поняла, откуда она исходит. Это лодыжка! Тимотия отчетливо вспомнила, как упала с коня. Лео привез ее в Уиггин, и она лежит на диване в гостиной на первом этаже.

Тимотия открыла глаза и осмотрелась. Что это? Откуда здесь балдахин? Взгляд скользнул дальше. В большие окна вливался солнечный свет, два из них были открыты. В простенке между окнами стоял комод, в углу – большой гардероб. Это же спальня! Тимотия рывком откинула одеяло, которым была укрыта. Амазонки на ней не было, она лежала в одном белье. Девушка приподняла голову. Из-под одеяла торчала ее босая нога, покоившаяся на подушке. Лодыжка, толстая, как колода, выглядела просто ужасно.

– Как распухла! – пробормотала Тимотия.

– Боюсь, это я виноват, – послышался голос Лео.

Тимотия испуганно обернулась. Лео с улыбкой смотрел на нее, стоя около столика по другую сторону кровати.

– Не бойся, все в порядке. Здесь миссис Салкомб, смотри!

Тимотия взглянула туда, куда указывал его палец, – немного поодаль сидела на стуле, скрестив толстые руки под грудью, престарелая домоправительница.

– Как же вы нас всех перепугали, мисс Тимма, – проговорила она. – Слава богу, хоть мистер Лео привез вас сюда.

Тимотия давно знала миссис Салкомб, та всегда хорошо к ней относилась, как и большинство слуг в доме Лео, чему в немалой степени способствовали ее родственные связи с этим семейством, а также тесная дружба с его старшим отпрыском. Когда бы она здесь ни появлялась, а появлялась она в этом доме очень часто, ее всегда ждал радушный прием.

– Вы очень добры, миссис Салкомб, – с улыбкой сказала Тимотия, откидываясь на подушки. – Это вы меня уложили в постель?

– Конечно, мэм, кто же еще? Вы все еще были в беспамятстве после того, как мистер Лео снял этот сапог, будь он неладен.

– Да уж, – добавил Лео, присаживаясь на краешек постели. – Я просто замучился, пока его стащил. Пришлось его кромсать на куски. Боюсь, из-за моей возни тебе стало еще хуже.

Лео выглядел расстроенным, и Тимотия, повинуясь бессознательному порыву, протянула руку и коснулась его руки. Пальцы обхватили ее ладонь, наполняя Тимотию приятным теплом.

– Ты столько для меня сделал, Лео, я тебе очень благодарна. Спасибо.

– Глупости! – сказал он и убрал руку. Она что же, думала, что он на такое неспособен? Он тут же пожалел об этом, заметив ее потускневший взгляд. Надо с ней помягче. Бедная Тимма, она ведь еще не отошла от потрясения, хотя и выглядит получше.

То, что Тимотия в обмороке, первым заметил Валентин. Лео решил, что это даже к лучшему, иначе она бы кричала от боли, а в том, что ей должно быть ужасно больно, он не сомневался. Конечно, чего-чего, а мужества Тимотии не занимать. Как терпеливо она переносила страдания, пока они ехали сюда. И все-таки, не потеряй она сознание, ему было бы очень трудно справиться с этим проклятым сапогом.

Когда он наконец его стащил, они с Валентином убедились воочию, что это надо было сделать обязательно – лодыжка стала распухать прямо на глазах. Лео торопливо поднял Тимотию на руки и понес на второй этаж, в свою спальню, где приказал миссис Салкомб побыстрее раздеть ее и уложить в постель, пока она не пришла в себя, чтобы лишний раз не заставлять ее страдать. После этого Валентин отправился в путь – выполнять то, о чем они с Лео договорились, а сам Лео стал ждать под дверью, пока домоправительница и горничная скажут, что все в порядке.

И вот он стоит у кровати и смотрит на Тимму. Бледное, осунувшееся лицо, волосы рассыпались по подушке. К чувству жалости внезапно, своевольно добавилось нечто совсем иное, наполнившее его тревогой и беспокойством. К счастью, Тимма скоро очнулась, и незваное ощущение отступило на задний план. То, что случилось, выветрило из его памяти их ссору, но, когда Тимма вежливо, словно случайная гостья, поблагодарила его, все ожило вновь.

Она отвела глаза, воцарилось неловкое молчание. Лео обрадовался, когда девушка снова посмотрела на него и обеспокоенно спросила:

– А Фейтфул? Что с ним?

– Он на попечении Тарберта, – ответил Лео, с готовностью поддерживая разговор. – Конь в полном порядке. Мы пошлем за Бикли, он отведет его домой, так что не беспокойся. – Лео ухмыльнулся. – А пока пусть меня объедает, я не против.

Тимотия вяло улыбнулась.

– Да уж, это он может, такой обжора! Пока я там лежала в полуобморочном состоянии, он только и делал, что ел. Я звала его, думала, может, встану, ухватившись за повод, так нет, разве его дозовешься?

– Ты хочешь сказать, он не мог оторваться от свежей травы? Поразительные эгоисты – эти лошади!

Тимотия продолжала улыбаться, но ничего не сказала. Перед ее глазами промелькнуло все слу-чившееся, и ей стало совестно, что она плохо поблагодарила своих спасителей.

– Надо бы кого-нибудь послать к Кленту, отблагодарить его.

– В этом нет нужды. Приезжал Нед, привез твои перчатки, шляпу и хлыст. Я забыл их на поле, было не до того. Я с ним передал кое-какие подарки для миссис Клеит.

– Очень хорошо. Спасибо, Лео.

– Может, ты прекратишь эти твои бесконечные “спасибо”? – пробурчал он с обидой. – А то можно подумать, что мы с тобой чужие люди.

У Тимотии так заныло сердце, что она до боли прикусила губу. Лео, заметив это, не стал продолжать. Он накрыл ладонью ее руку, лежавшую поверх одеяла.

– Я не хотел, не обращай внимания! – Он смущенно хохотнул. – Я, наверное, еще не совсем пришел в себя. Видеть тебя здесь, такую неподвижную, бледную…

Его рука крепко сжала ее пальцы, Тимотия поморщилась. Лео, заметив это, опустил глаза и только тогда понял, что делает. Он выпустил ее руку и немножко отодвинулся.

– Я долго была без сознания? – спросила Тимотия.

– К счастью, довольно долго, – ответил Лео. – Я возился с сапогом минут десять, не меньше. Потом принес тебя сюда и оставил на попечение миссис Салкомб и горничной.

– С полчаса, не больше, – уточнила домоправительница. – А сейчас выпейте-ка вот это, пока доктор не приехал.

Тимотия с подозрением заглянула в чашку, которую та поднесла к ее рту.

– Это что, снова бренди?

– Бренди?! Господи помилуй, нет, конечно!

– Это травяной отвар, – поспешно вставил Лео. – Бренди я тебе дал, чтобы ты немножко пришла в себя. А это ромашка, миссис Салкомб говорит, она успокаивает.

– Тебе бы самому не помешало глотнуть бренди, – сказала Тимотия, стараясь, чтобы голос ее звучал весело. Она сделала несколько глотков и непослушной рукой отодвинула чашку. – Все, достаточно, спасибо. – Внезапно накатила усталость, Тимотия закрыла глаза.

Она выглядела измученной и несчастной.

– Очень болит? – спросил Лео.

– Немножко дергает, – ответила девушка, приоткрыв глаза. – Наверное, еще какое-то время поболит. Но ничего, вот-вот приедет доктор Пресли, я уверен, он тебе поможет.

Тимотия, напротив, не ждала ничего хорошего от визита врача, ведь он начнет вертеть ногу туда-сюда, чтобы разобраться, что случилось. Хорошо хоть она лежит на мягкой постели, без верхней одежды и, слава богу, без этого ужасного сапога. Больше не тошнит, перед глазами не плывет, в голове прояснилось. Обморок пошел ей на пользу, а что ногу дергает, так это ничего.

В дверь постучали, Лео быстро поднялся.

– Это, наверное, Пресли.

Да, это был врач. Тимотия сразу его узнала, как только он появился на пороге. Доктор Пресли, щуплый подвижный человек лет сорока – сорока пяти, с приятными чертами лица, отличался умением найти подход к больному. Тимотия и Лео были еще детьми, когда Пресли стал домашним врачом обоих семейств – и Далвертонов, и Виттералов, заняв место своего скончавшегося отца. Вот уже два поколения подряд Пресли врачевали местное дворянство. К сожалению, нынешнему Пресли не повезло – у него не было сына и некому было продолжить семейную традицию.

Тимотию внезапно поразило его сходство с подросшей дочерью, которая именно от отца получила изящное телосложение, цвет волос и черты лица. Это тем более нетрудно было заметить, потому что Дженни Пресли вошла в комнату следом, отчего Тимотия почувствовала легкий укол в сердце.

– Моя милая бедная мисс Далвертон, – проговорил доктор, приближаясь к кровати. – Огорчительно видеть вас в таком положении. Насколько я понял, что-то с лодыжкой?

Тимотия кивнула, не отрывая глаз от Дженни. Доктор Пресли наклонился и стал мягко ощупывать опухшую ногу.

– Дорогая мисс Далвертон, – пробормотала его дочь, занимая место у постели, где прежде сидел Лео, – надеюсь, вы не против того, что я приехала с папой.

– Я думала, вы у миссис Бейгли, – вырвалось у Тимотии. Неожиданное появление Дженни выбило ее из колеи, заставив забыть о вежливости. Впрочем, она тут же попыталась загладить свою грубость. – Нет, конечно, я не против.

– Я очень рада, – сказала Дженни со смущенной улыбкой. – В Лондоне я действительно жила у миссис Бейгли, а с тех пор, как мы вернулись, только сопровождаю ее на приемы и обеды.

– К тому же она вместе со мной посещает больных, – добавил со смешком отец. – Мне частенько бывает нужна помощь, а Дженни хорошая ассистентка.

– Я начала помогать папе, еще когда была маленькая, – вставила девушка.

Ну да, подумала Тимотия, припоминая хрупкую девочку с копной рыжих волос. Они немного потемнели, эти волосы, приобретя цвет бронзы, но стоило Дженни повернуть голову, как на локонах, выбивавшихся из-под соломенной шляпки, вспыхивали золотые искры. В белом муслиновом платье, как и полагалось появляться в свете юной девушке, она была очаровательна, Тимотия не могла этого не признать, по правде говоря, без особого удовольствия. Поэтому она только обрадовалась, когда доктор Пресли оторвал ее от созерцания его прелестной дочери.

– А сейчас, мисс Далвертон, – сказал он извиняющимся тоном, – боюсь, вам будет немножко больно.

Внутренне поежившись, Тимотия весело ответила:

– Ничего. Хуже, чем мистер Виттерал, вы уже не сделаете.

– Но, мисс Далвертон, он нечаянно, я уверена! – с жаром воскликнула Дженни.

Ее отец засмеялся.

– Не обращай внимания, моя дорогая, мисс Далвертон пошутила. Если б ты знала их столько лет, сколько я, ты бы не принимала всерьез все, что они говорят друг о друге.

Тимотии было интересно, что скажет на это Лео. Она огляделась и обнаружила, что он ушел. Осталась лишь миссис Салкомб, которая по-прежнему сидела на стуле у кровати, очевидно выполняя роль компаньонки. Тимотия вздохнула с облегчением. Это к лучшему. Лео не видел, как ее смутило появление Дженни.

Дальнейшие действия доктора стали для нее тяжелым испытанием и погасили последнюю искру интереса к нежданной мисс Пресли.

– Эта опухоль наводит меня на нехорошие подозрения. Я как-то не придал должного значения рассказу мистера Виттерала о болях, которые вы испытывали.

Продолжая настойчиво прощупывать ногу, врач то и дело задавал вопросы. Тимотия с трудом сдерживала протестующие восклицания, заставляя себя отвечать. Наконец, придя, очевидно, к какому-то выводу, доктор Пресли оставил ногу в покое. Тимотия, облегченно вздохнув, откинулась на подушки. От невыносимой боли ее снова мучила дурнота.

– Ну, мисс Далвертон, – заговорил он, – боюсь, вам придется провести некоторое время без движения. Понимаете, я пока не уверен, но мне кажется, у вас перелом, возможно, двойной.

Тимотию охватило отчаяние.

– Но, доктор! Это же будет срастаться несколько недель!

– Не обязательно, – мягко возразил Пресли. – Понимаете, в лодыжке несколько косточек, и я подозреваю, вы сломали одну или две. Однако если б это был серьезный перелом, я бы увидел искривление ноги. К счастью, этого нет.

– Уже лучше.

– Но не совсем, моя милая. От вас требуется спокойно лежать, а я постараюсь сделать так, чтобы нога была неподвижной. Однако пока я не стану делать перевязку или накладывать шину. Подождем до завтра, посмотрим, как поведет себя опухоль.

– Это означает, что я должна оставаться в постели? – изумилась Тимотия. – И как долго? А если мне что-то понадобится?.. – Она растерянно умолкла. Ясно и без слов, что это означает – быть прикованной к постели неизвестно как долго.

– Ничего, все наладится, – с легкой улыбкой сказал Пресли. – Я дам указания доброй миссис Салкомб, и она сделает все, чтобы вам было удобно.

Наладится? Разве ей будет здесь удобно? Даже если не принимать в расчет всякие повседневные нужды, она не может оставаться в доме у Лео без своей компаньонки. Она вообще не может находиться здесь… учитывая обстоятельства?

– Может, я как-нибудь могу перебраться домой? – спросила Тимотия, хотя не могла не почувствовать страха при одной только мысли о поездке. Ладно, одну ночь можно провести и в Уиггин-Холле.

– О поездке домой не может быть и речи, – с огорченным видом проговорил врач.

– Значит, завтра? Пресли покачал головой.

– Я думаю, мисс Далвертон, вам придется смириться с тем, что вы пробудете в этом доме несколько дольше.

 

Глава седьмая

Тимотия ошеломленно смотрела на врача, осмысливая то, что он сказал. Она не может уехать к себе. Она должна остаться в доме Лео. Должна лежать тут, на этой кровати, в этой комнате. Все против нее. Ведь можно было свалиться где-нибудь в другом месте. Так нет же, судьбе угодно позабавиться, глядя, как она, беспомощная, лежит тут и притом полностью зависит от того самого человека, с которым разругалась в пух и прах!

– А пока, – продолжал доктор Пресли, – я думаю, надо постараться облегчить ваше состояние. – Он повернулся к домоправительнице. – Миссис Салкомб, пожалуйста, холодный компресс. Можно просто намочить полотенце. А если найдется лед – даже лучше. Компресс из мелко наколотого льда ускорит процесс. Мы хотим, мисс Далвертон, убрать опухоль, тогда уменьшатся и боли.

– Вы думаете, мне станет легче? – недоверчиво спросила Тимотия.

– Надеюсь, да, – ответил врач не очень уверенно. – Боюсь, это произойдет не сразу, но боль все же несколько притупится.

Пресли потребовал, чтобы принесли диванный валик. Он вытащил из-под ноги Тимотии подушку и показал миссис Салкомб, как расположить валик, чтобы нога покойно лежала и не сдвигалась.

После этого он откланялся, пообещав приехать завтра, посмотреть, как у Тимотии дела, и оставив ей для компании свою дочь, за которой собирался позже прислать коляску.

– Миссис Салкомб будет занята компрессами, да и других дел у нее немало, а Дженни поухаживает за вами, мисс Далвертон, и одновременно заменит вашу компаньонку, пока та не приехала. Я слышал, лорд Пентр отправился за ней.

Для Тимотии это была новость. Значит, Эдит приедет. Уж как ни трудно ей сдвинуться с места, все равно, она не из тех, кто увиливает от своих обязанностей. А пока Тимма осталась наедине с Дженни Пресли, усевшейся на стул миссис Салкомб.

Тимотия вовсе не желала такой компании, но делать нечего. Судьба продолжает свои шутки, усмехнулась она про себя. Как будто недостаточно приковать ее к этому дому. Может, еще что почище придумает? Впрочем, что она может сделать вдобавок к уже сделанному, поставив Дженни между ней и Лео?

Между ней и Лео? Ерунда! Какое тут может быть “между”? Разве она не порвала с ним окончательно после их последней стычки? Хотя все это как будто произошло в другой реальности. И вообще случилось не с ними. Не ссорилась она с человеком, который сегодня не раздумывая бросился ей на помощь. Такого просто быть не могло! Это прежний Лео, ее старый добрый друг, который ни за что не бросит ее на произвол судьбы. А какой он был нежный… хотя и не изменил своей грубоватой манере. Он просто таким образом старался ее подбодрить, она его за это не винит. Окажись она на месте Лео, вела бы себя точно так же. А как умело он справился с ситуацией, думая только о том, как бы ей помочь. Она ему очень благодарна за это. Но только не хочет бесконечно торчать в его доме!

Послышался шорох. Это Дженни, поднявшись, пошла к дальнему окну. Тимотия совсем забыла о ней! Она следила, как девушка задергивает шторы и оборачивается, чтобы убедиться, что полоска света, которая подползала к подушке незаметно для Тимотии, благополучно исчезла.

– Спасибо, Дженни, – порывисто произнесла она, тронутая такой заботливостью. – Прости, я так задумалась, что забыла про тебя.

– Не обращайте на меня внимания, мисс Дал-вертон. Я просто хочу быть вам полезной.

– Что за глупости! – выпалила Тимотия и поморщилась от боли, нечаянно пошевелившись.

– Осторожно! – вскрикнула Дженни, подбегая к кровати.

Но Тимотия уже закусила удила.

– Да оставь ты! – сердито проговорила она. – Ты же не сиделка. И потом, мне не нравится, что ты называешь меня “мисс Далвертон”.

Дженни недоуменно наморщила носик, что придало ее лицу по-детски глупый и милый вид.

– Но я же не могу называть вас Тимотией. Это как-то непочтительно.

– Можешь звать Тиммой. Так меня зовут друзья. – Тимотия усмехнулась. – А что касается почтительности, так не настолько уж я старше тебя.

– Да, но вы всегда казались мне такой образованной, такой умной! – воскликнула Дженни. – Ли думать не смела, что вы захотите дружить со мной.

Эта малышка решила, что Тимотия хочет с ней дружить? Если Лео воспылает к ней нежными чувствами, то более вероятно, что они станут заклятыми врагами. А пока Тимотия старалась найти в девушке что-нибудь такое, чтобы можно было сказать: “Она мне не нравится”. И не находила.

– Ты обращаешься со мной так, что я начинаю чувствовать себя твоей тетушкой, засидевшейся в старых девах, – сказала она.

Дженни смущенно улыбнулась.

– Простите меня, пожалуйста. Я вовсе этого не хотела.

Она сняла шляпу, волосы рассыпались по плечам. Господи, какая же она молоденькая! Хорошо, что Лео не видит ее такой. И пусть никогда не увидит! – подумала Тимотия, и в ту же секунду в ноге возникла боль – следствие нервного напряжения. Это наказание за несправедливость, решила Тимма. Она сама отказалась от Лео, значит, не имеет права судить его, если он увлечется другой. Эта здравая мысль, однако, не принесла облегчения. Тимма по-прежнему смотрела на Дженни Пресли с подозрением и завистью, что мешало поддерживать разговор.

– Дело в том, – продолжала Дженни, доверительно наклонившись к Тимотии, – что вы всегда казались мне неординарным человеком. То, что я слышала о вас, заставляло меня чувствовать себя ужасно глупой и необразованной. Уже одно то, что вы управляли Далвертон-Парком, чего стоит! Я вами просто восхищаюсь!

Это было что-то новенькое. Тимотия привыкла к тому, что женщины смотрят на нее скорее с неодобрением. Даже Сюзан, хотя и не говорила открыто, что ей это не нравится, старалась заинтересовать свою подругу вещами, которые, по ее мнению, больше подходят для женщины.

– Оригинально, мягко выражаясь. – Тимотия поймала себя на том, что улыбается. – На мой взгляд, это самая обычная вещь. Никогда не могла понять, почему все считают, будто я занимаюсь чем-то неподобающим.

– Ну, это просто потому, что вы женщина, – простодушно заметила Дженни. Она залилась краской и отвела глаза в сторону, нервно теребя край одеяла. Тимотия удивилась.

– Что случилось, Дженни?

Та быстро взглянула на Тимотию и опустила глаза.

– Если… если я скажу… – Снова быстрый беспокойный взгляд. – Вы не станете надо мной смеяться?

Тимотия была заинтригована и, против своей воли, тронута мольбой, прозвучавшей в голосе девушки.

– Можешь быть в этом уверена.

– Хорошо… ладно… понимаете, я… – Было видно, что Дженни собирается с духом. Наконец она глубоко вздохнула и устремила твердый взгляд на Тимотию. – Понимаете, на самом деле мне нисколько не нравятся эти приемы в Лондоне. Я не хочу быть девицей на выданье. Я мечтаю стать врачом.

Тимотия была ошеломлена. Меньше всего она ожидала такого признания от этой малышки. Чувство неприязни исчезло. Бедная девочка! То, о чем она мечтает, прекрасно, видит бог, но как она собирается это осуществить?

Глаза Дженни смотрели на нее с надеждой и страхом, она не была уверена, правильно ли поступила, раскрыв свою тайну.

– Ты говорила отцу? Юное лицо просветлело.

– Нет. И не потому, что он станет меня ругать или посмеется. Но папа наверняка скажет, что это невозможно.

– Доктор Пресли, наверное, был бы доволен, он столько раз говорил, как жалеет, что у него нет сына, который продолжил бы семейное дело.

Дженни покачала головой.

– Вряд ли. Он же знает, что мне никогда его не заменить. Мне не суждено стать тем, кем я хочу. – Она вздохнула. – Вот я и подумала: может, выйти замуж за врача? Тогда я по крайней мере смогла бы помогать ему, уж если мне не позволено стать полноправным доктором.

Тимотия не могла не признать, что Дженни Пресли нравится ей все больше и больше. Эта девушка заслуживала симпатии.

– Я так понимаю, что в Лондоне врачи тебе не попадались.

Лицо Дженни снова осветилось смущенной улыбкой.

– Я на это и не рассчитывала. Да и здесь тоже вряд ли доведется повстречать какого-нибудь врача. Ну и вот, миссис Бейгли однажды что-то сказала… я точно не помню что… и это натолкнуло меня на мысль…

– Какую?

– Я подумала, – серьезно заговорила Дженни, – что состоятельный муж вряд ли станет возражать против того, чтобы жена помогала людям в его по-местье, даже понемножку их лечила. В конце концов, я многому научилась у папы и постоянно читаю его книги. А в затруднительном случае он вряд ли откажет мне в совете.

Тимотия похолодела. Состоятельный муж! Например, Лео Виттерал. Он-то наверняка не станет возражать, если его жена найдет себе занятие. Не совсем такое, конечно, как ему хотелось бы… Но кто скажет с уверенностью, что Дженни Пресли, у которой хватает ума лечить больных, не сможет научиться управлять поместьем?

– Как вы думаете, мисс Далвертон, это очень эгоистично с моей стороны – думать о таком замужестве?

Что за вопрос? Нет, Тимотия вовсе не считала такое эгоистичным… если только мужем Дженни не станет Лео. Но именно Лео любит вот таких рыжеволосых малышек, как эта, которой не откажешь в привлекательности, как бы тебе того ни хотелось. Джентльмены падки на невинность, стеснительность и скромность. А она не только хороша, но и неглупа. Чего еще может пожелать мужчина?

– Эгоистично? Да нет, не думаю, – сказала Тимотия с вымученной улыбкой. – Я желаю тебе всяческих успехов.

Дженни просияла, а Тимотии пришлось проглотить замечания, которые ей хотелось добавить к своему пожеланию. На ее счастье, появилась миссис Салкомб с принадлежностями для холодного компресса. За разговором Тимотия как-то отвлеклась от тупой боли в лодыжке и теперь испугалась, что ногу растревожат и все начнется сначала.

Хватило трех минут, чтобы убедиться в способностях Дженни. Тимотии не прибавило душевного спокойствия открытие, которое она сделала, – девушка не хвасталась, говоря, что многому научилась у своего отца. Чрезвычайно учтиво, то и дело повторяя “спасибо” и “пожалуйста”, она твердо взяла все в свои руки, уговорив домоправительницу вернуться к другим, без сомнения, важным делам. Миссис Салкомб немножко постояла, запоминая, как нужно ставить компресс, и удалилась, препоручив Тимотию умелым рукам докторской дочки.

А руки в самом деле были умелые – они двигались ловко, уверенно и в то же время очень осторожно, чтобы не причинить ни малейшей боли. Тимотии стало так хорошо, что она уже готова была простить Дженни предполагаемое посягательство на руку и сердце Лео. Приступ великодушия кончился с легким стуком в дверь. На пороге спальни появился Виттерал.

Он не удивился, увидев Дженни. Но, насколько можно было судить по его лицу, особо и не обрадовался. Тимотия возликовала, когда Лео направился прямо к ней.

– Ну, как дела? – спросил он, глядя на лодыжку. – Я вижу, Пресли поработал неплохо.

– В основном меня лечит Дженни, – вырвалось у нее.

– Ой, да я просто выполняю инструкции папы, – поспешно проговорила Дженни, бросив умоляющий взгляд на больную.

Она явно боится, что Тимотия выдаст ее секрет.

Не хочет, чтобы намеченная жертва раньше времени узнала о ее намерениях? Это естественно. Но если девочка допускает хоть на мгновение, что Ти-мотия способна ее выдать кому-то – даже Лео, – то она просто ее не знает. Даже если б Тимме очень хотелось это сделать, все равно она не устояла бы перед этим умоляющим взглядом.

Лео, однако, нисколько не заинтересовался тем, что сказала Тимотия, и она с удовольствием отметила про себя, что он думает только о ней.

– Это помогает? Боль хоть немножко утихла?

– Сказать по правде, так хорошо помогло, что почти не болит.

Лицо его просветлело, он протянул ей руку. Тимотия, забыв о Дженни, вложила в нее свою ладонь и обрадовалась, когда Лео присел на постель, не выпуская ее руки.

– Я так рад, ты просто представить не можешь! Я боялся, что из-за меня все будет гораздо хуже.

– Господи, Лео, ну что за глупости ты несешь? – запротестовала Тимотия. – Да если б не ты, я, наверное, валялась бы сейчас на ферме и ждала бы, когда приедет Эдит и заберет меня.

– Ну, слава богу, Клент оказался умнее! – Он нахмурился. – Но ты такая бледная, Тимма. У тебя измученный вид.

– Я немножко устала.

– Тебе надо поспать. – Он высвободил руку и встал. – Мы оставим тебя одну.

Тимотия не сразу его поняла. Но вот он подошел к Дженни, стоявшей в ногах кровати.

– Пойдемте, мисс Пресли, пусть мисс Далвертон отдохнет.

У Тимотии сжалось сердце. Лео протягивает Дженни руку, а та улыбается ему свой невинной улыбкой, за которой скрывается недетская решимость.

– Но папа велел мне посидеть с мисс Далвертон, пока не приедет ее компаньонка.

– Господи, да эта ведьма будет добираться целую вечность! Я договорился с вашим отцом, что вас отвезут домой.

– Папа сказал, что пришлет за мной коляску…

– Не раньше, чем в четыре часа. Он поехал к Браунам.

– Ах, я забыла. Да, у них лихорадка, и папа ездит к ним каждый день. Но это не заразно, мистер Виттерал, можете не бояться за мисс Далвертон.

– Я рад.

Лео бросил ободряющий взгляд на Тимотию, та встретила его молча. Ее сердце билось с такой силой, что было просто удивительно, как эти двое его не слышат.

– И еще, – продолжал Лео, – мне кажется, болтовня только мешает мисс Далвертон. Она пережила тяжелое потрясение и сильную боль. Я настаиваю на том, чтобы ее оставили в покое… хоть на некоторе время.

Если бы Тимотия была способна произнести хоть слово, она посоветовала бы Лео, куда ему употребить эту свою настойчивость. Дженни ей была не нужна, но еще меньше Тимме хотелось, чтобы она развлекала Лео.

Было очевидно – Дженни не может противиться ему. Или не хочет?

– Мне неудобно затруднять вас, мистер Виттерал. Но очень любезно с вашей стороны позаботиться о моем возвращении домой. Естественно, я поступлю так, как вы пожелаете.

Правда? А чего он, интересно, пожелает? Это стало ясно через какое-то мгновение. Лео ответил Дженни одной из своих лучезарно-покровительственных улыбок.

– Может, вы хотите прогуляться?

– Благодарю вас, – пробормотала девушка и отошла от кровати, бросив напоследок нерешительный взгляд на Тимотию. – Возможно, я подойду позже и поменяю компресс, мисс Далвертон… с позволения мистера Виттерала. Но если вы заснете, я не стану вас будить.

– Очень мило с твоей стороны, – выдавила Ти-мотия. С вымученной улыбкой она посмотрела вслед девушке и вздрогнула, когда Лео неожиданно развернулся и быстрым шагом направился к кровати.

– Спи! – сказал он мягко. – Поверь, это как раз то, что тебе нужно. И еще ты выглядишь очень расстроенной.

Мгновение спустя Тимотия смотрела на закрытую дверь, а в душе ее кипело возмущение, к которому примешивалось сильное желание зайтись в истерике. Расстроенной! А какой она еще может выглядеть, как он думает? Все хорошее, что она находила прежде в своем кузене, было забыто, остались только высокомерие и нахальство.

Какое он имел право увести Дженни? Он что, знает все лучше, чем врач? Как же, с одного взгляда поставил диагноз! Как раз такой, какой ему нужен. Прогулка! Нет, ну как это мило – увиваться за девушкой, когда его родственница лежит, можно сказать, при смерти в одной из его спален!

Тут Тимотия сообразила, что зашла слишком далеко. Вряд ли можно сказать, что она при смерти. В конце концов, какое ей дело, если Лео предпочитает гулять с Дженни, а не сидеть с ней?

Тимотия расстроилась еще больше, почувствовав, что вот-вот расплачется. Ох, только не это. У нее нет даже носового платка. Но слезы все лились и лились, она вытирала их простыней, всхлипывая и шмыгая носом.

От неосторожного движения боль в ноге вспыхнула с новой силой. Это было уже слишком. Тимотия разрыдалась в голос, прижав к лицу подушку. Она даже не задумалась, откуда у нее в руке вдруг оказался носовой платок, а просто прижала его к лицу, продолжая рыдать. Усталость, накопившаяся за день, давала о себе знать все сильнее, и она незаметно погрузилась в сон.

Проснувшись, Тимотия увидела свою любимую подругу. Та сидела на стуле у постели. – Сюзан!

– Умоляю, не двигайся, радость моя! – воскликнула та, вскакивая.

– Как ты тут оказалась? Откуда ты узнала?

– Валентин приезжал, – сказала Сюзан, хлопотливо поправляя простыню.

– А-а, понятно. – Тимотия зевнула, легонько тряхнула головой, прогоняя остатки сна, и посмотрела на окно. – Что, еще день? А мне кажется, будто я проспала несколько часов.

– Сейчас около трех. Лео говорит, что оставил тебя часа два назад.

У Тимотии что-то такое забрезжило в памяти. Ну да, конечно, Дженни… и Лео. Гуляют по саду.

– Как ты себя чувствуешь, дорогая? Лодыжка очень болит? Могу я что-нибудь сделать, чтобы тебе стало легче?

Лодыжка отдавала тупой болью, и, как она увидела, приподняв голову, на ней все еще был компресс. Однако гораздо больше Тимму беспокоило сейчас другое.

– Ничего, терпимо. – Тимотия снова зевнула и тяжело вздохнула. – Знаешь, я очень разозлилась на доктора Пресли, когда он сказал, что я должна лежать, а сейчас чувствую, что не смогу подняться.

– И не надо, – подхватила Сюзан. – По крайней мере Лео и слышать об этом не захочет. Кстати, ты не голодна?

Этот вопрос заглушил поднявшееся было в душе Тимотии раздражение оттого, что Лео командует ею, и она вдруг почувствовала, что просто умирает от голода. У нее маковой росинки во рту не было с самого раннего утра. Она лишь слегка перекусила перед тем, как сесть на коня. Завтракала же она обычно уже после прогулки. Одновременно с чувством голода Тимотия ощутила, что ее подташнивает.

– Наверное, мне и вправду надо чего-нибудь поесть, – сказала она. – Желудок совершенно пустой, а аппетита нет.

– Понимаю, – кивнула Сюзан. – Так бывает, ког-да болеешь. Но все равно, я уверена, тебе станет лучше после еды. – Ее лицо оживилось. – Кроме того, Лео строго наказал мне обязательно тебя покормить, как только проснешься. У миссис Салкомб наверняка все готово.

Тимотия смотрела, как Сюзан встает и дергает за шнур у кровати. Она разрывалась между благодарностью Лео за его заботу и злостью из-за того, что ему вздумалось ею распоряжаться. Небось и меню сам составил. Ну-ну, посмотрим. Если ей не понравится его выбор, то пусть хоть умоляет, она все равно не станет это есть. Лучше с голода умрет!

Злость, однако, мгновенно прошла, как только Сюзап сообщила, что Лео поехал вместе с Валентином в Фенни-Хаус за миссис Хонби.

– Уехал? – растерянно переспросила Тимма, почувствовав себя сиротой, что вылилось в банальнейшую жалобу: – Он что, не мог сначала поинтересоваться, не нужно ли мне чего из дома? Нет, ну как же это по-мужски!

– Тимма, ты несправедлива, – ворчливо заметила Сюзан, снова усаживаясь на стул. – После всего, что он для тебя сделал, дорогая, не пристало так говорить.

Тимотия это знала и сама, а потому попыталась смягчить свои слова.

– Да нет, я ему благодарна. То есть это очень мило с его стороны… ну, все хлопоты…

С чего это она вышла из себя? Да, Тимотия Дал-вертон, нехорошо! Какое право ты имеешь жаловаться, что он тебя бросил? Ну, оставил тебя спать, а сам решил развеяться с Дженни Пресли. Но это не причина злиться на него за то, что он препоручил тебя заботам других, а сам поехал за миссис Хонби. А кстати, как там Дженни и где она?

– Дженни уехала домой? – спросила Тимотия. Руки Сюзан нервно разглаживали оборки розового муслинового платья.

– Да. Кажется, уехала.

Тимотия с подозрением посмотрела на подругу.

– Что случилось, Сюзан? Лучше скажи сразу, ты же совсем не умеешь обманывать, сама знаешь. Что ты скрываешь?

В карих глазах застыла беспомощность.

– Ее повез домой Валентин. – Сюзан вцепилась в руку Тимотии. – Ах, Тимма, я стараюсь не думать об этом, и все-таки…

– Ну и не думай, это ничего не значит, – сказала Тимотия уверенным тоном, хотя на самом деле никакой уверенности не испытывала. Наоборот, зная о планах Дженни, она не могла не сознавать, что Валентин находится в не меньшей опасности, чем Лео. Но Тимотия не могла поделиться своими опасениями с Сюзан. Зачем зря расстраивать подругу? К тому же она не имеет права выдавать Дженни.

Глаза Сюзан наполнились слезами.

– Не обращай внимания, – сказала она и тяжело вздохнула. – Дело в том, что мы с Валентином поругались.

Тимотия была ошеломлена.

– Да ты что?! Вы же никогда не ссорились! Что случилось?

– Когда Валентин приехал к нам, он собирался просто сообщить мне о том, что с тобой случилось, и ехать дальше в Фенни-Хаус. Ну а я потребовала, чтобы он немедленно отвез меня к тебе, а он заявил, что ему надо выполнить поручение Лео.

– Не понимаю, что за спешка? В конце концов, я никуда не денусь, – заметила Тимотия.

– Вот и я сказала ему то же самое. Но он, ты не поверишь, повернул все против меня, мол, это я спешу как не знаю кто. Представляешь мое состояние? Ты же моя самая близкая подруга на всем свете! Ну вот, я его и спросила, как бы он себя чувствовал, если б с Лео случилось несчастье, а он не мог бы немедленно к нему поехать? Ответа, конечно, я не получила.

– Естественно, – подтвердила Тимотия, пораженная воинственным видом подруги.

– Я думала, Валентин сдастся, но не тут-то было. Вместо этого он предложил заехать за мной на обратном пути.

Глаза Сюзан горели гневом, Тимотия еле удержалась, чтобы не рассмеяться. Это немыслимо – видеть, как Сью сердится. И на кого? На Валентина!

– Ну и что ты ему сказала? Сюзан сникла и погрустнела.

– Боюсь, я вышла из себя. Не помню и половины из того, что наговорила. Просто не могла удержаться, до того безобразно он себя вел. – Сюзан замолчала. Тимотия увидела, что подруга вот-вот расплачется.

– Да не расстраивайся ты так, Сью. Ты вела себя правильно. Ты же настояла на своем, да?

Сюзан кивнула.

– Да. Он привез меня сюда, но был так зол, что за всю дорогу не произнес ни слова. А когда Лео сказал, что, раз я здесь, Дженни может ехать домой, Валентин моментально вызвался ее отвезти…

– Надо было его стукнуть, – решительно заявила Тимотия. – Вот уж не думала, что он такой мстительный!

К ее удивлению, Сюзан повеселела.

– Ты правда думаешь, что он просто хотел отомстить? Мне тоже показалось, что он делает это назло. Это уж я как-нибудь переживу, все лучше, чем если бы он в самом деле хотел побыть с Дженни Пресли.

Тимотия не стала ее переубеждать. Может, так оно и есть, а это означает, что Валентин неравнодушен к Сюзан, хотя и сам этого не осознает. Только подруге лучше этого не говорить, не пробуждать напрасных надежд. Тимотия решила вывести на сцену еще одно действующее лицо.

– Ты вроде бы говорила, что Лео поехал вместе с ним.

– Ну да. Он сказал, что лучше сам сообщит дурное известие миссис Хонби. – Сюзан хихикнула. – Она, дескать, такая ведьма, что у Валентина со страху язык отнимется.

Тимотия не разделяла веселья подруги. Как это ей сразу не пришло в голову? Лео решил ехать с Валентином именно в тот момент, когда тот предложил довезти до дома Дженни. Неужели он так увлечен ею, что испугался, как бы Валентин не отбил у него девушку? Тоже мне, нашел предлог!

В душе Тимотии воцарился полный мрак, который она никак не могла стряхнуть, как ни старалась. Стало немного легче, когда открылась дверь и миссис Салкомб внесла поднос, на котором стояли тарелки, накрытые крышками. Может, ей так тяжело просто от голода?

Потребовалось несколько минут оживленных переговоров, прежде чем Сюзан и миссис Салкомб решили, как усадить Тимотию, чтобы она смогла поесть.

– Как ни старайтесь, – вмешалась Тимотия, – все равно будет больно, уж лучше сделать это разом!

Она резко села – лодыжка отозвалась вспышкой боли, – стиснув зубы, сняла ногу с валика и подалась слегка назад. Тело не слушалось, и она обрадовалась, когда ей подложили под спину подушки. Тимотия со вздохом оперлась на них и улыбнулась своим помощницам.

– Ну вот, все было не так и трудно.

– Это хорошо, мисс Тимма, – недовольно проговорила домоправительница, – но вы сдвинули валик.

– Ничего. Если положить свежий компресс, мне станет лучше.

Пока Сюзан хлопотала с компрессом, миссис Салкомб занялась валиком.

Наконец перед Тиммой поставили поднос.

Первым ее побуждением было отказаться от еды. Но когда миссис Салкомб сняла крышки, пришлось признать, что кузен ухитрился учесть ее вкус до мелочей. Несколько кусочков нежнейшей куриной грудки, несколько тушеных картофелин с зеленым горошком и компот из свежих фруктов. На столик у кровати миссис Салкомб поставила кувшин с ячменным отваром.

Тимотия с жадностью накинулась на еду и съела все до крошки. Настроение у нее значительно улучшилось, да и нога под ледяным компрессом почти не болела, так что девушка стала подумывать о том, чтобы уехать уже завтра.

Впрочем, об этом пришлось забыть, когда примерно через час приехала Эдит Хонби. За ней в дом внесли столько коробок, что оставалось только удивляться, как все это поместилось в карете Валентина.

– С трудом, – коротко ответила Эдит на вопрос Тимотии. – И не ворчи. Мы с Полли постарались. Кстати, я привезла ее с собой, негоже оставлять девушку одну в доме с двумя мужчинами. Думаю, она здесь пригодится.

– Но что вы такое привезли? – спросила Тимотия.

Эдит начала перечислять. Это заняло несколько минут и навело Тимотию на мысль, что ее компаньонка сошла с ума.

– Да тут же вещей на месяц!

– Но, Тимма, – вмешалась Сюзан, – ты именно столько тут и проведешь! Подумай сама – по меньшей мере неделю ты не сможешь встать, да и потом будешь подниматься лишь с чьей-то помощью. Думаю, ты поедешь домой не раньше, чем через три недели.

Тимотия была так ошарашена этим предположением, что впала в уныние, которое чем дальше, тем больше усиливалось, так как время шло, а Лео не появлялся. Она с трудом заставила себя улыбнуться, прощаясь с подругой, когда сообщили, что Валентин ждет Сью, чтобы отвезти домой.

– Господи, что я ему скажу? – растерянно про-шептала Сюзан, наклонившись и целуя Тимотию в щечку.

– Будь с ним вежливой, и все, – посоветовала Тимма вполголоса, чтобы не слышала Эдит, которая указывала Полли, куда и что положить. – Пока он сам об этом не заговорит, помалкивай.

Сюзан ушла как будто слегка приободренная, хотя, как можно было догадываться, в душе все равно робела. Тимотия хорошо ее понимала, ведь их положение было в чем-то сходно. После всего, что она передумала, предстоящая встреча с Лео внушала ей робость.

Однако Лео все не появлялся, и это тяжело подействовало на Тимму не только душевно, но и физически. Мало того, что болел бок, которым она ударилась о землю, так еще разболелась голова. Нога из-за неподвижности затекла и снова заныла, так что уже не помогал и компресс. Малейшее движение причиняло адскую боль, и к ночи ей стало так плохо, что хуже некуда. Тимотии казалось, что она лежит неподвижно бог знает сколько дней подряд.

Ей нестерпимо захотелось поменять позу. С великим трудом она повернулась на здоровый бок. Сначала как будто стало легче, но это длилось недолго – боль вспыхнула с новой силой. Тимотия понимала, что двигаться нельзя, станет только хуже, но ей все время казалось, что если повернуться, то полегчает.

В конце концов Тимма снова оказалась на спине, как лежала вначале, но, пока она вертелась, валик сдвинулся. Все попытки дотянуться до него здоровой ногой и вернуть на место кончились тем, что он оказался в ногах кровати вне пределов досягаемости.

– О, черт! – выкрикнула Тимотия и, сжав зубы, потянулась к шнуру звонка.

Через некоторое время послышался торопливый стук в дверь и вбежала Полли. Она быстренько водрузила валик на место и сообщила, что Эдит ужинала одна, в отведенной ей комнате.

Это еще больше расстроило Тимотию, поскольку означало, что ничего нового про Лео она не узнает. Полли добавила, что будет дежурить при ней всю ночь, ей постелили в гардеробной вот за этой дверью, а Эдит сейчас придет.

Компаньонка действительно скоро появилась и, бросив взгляд на Тимотию, произнесла лишь одно слово:

– Лауданум.

– Что? – не поняла Тимотия.

– Я дам тебе лауданум. – С этими словами Эдит подошла к шкафу, где целую полку уставила привезенными из Фенни-Хауса флаконами и бутылками, выудила оттуда приземистую бутыль темного стекла и, подойдя к Тимотии, заставила ту выпить большую ложку.

Лекарство подействовало незамедлительно. Тимотия даже не успела поморщиться еще разок от боли, как погрузилась в сон. Это был сон, полный видений. Тимотия словно плыла в тумане, а вокруг появлялись и пропадали тени. Одна из них прорисовалась темным силуэтом в ногах кровати. Вот она стала расти, потянулась к ней, а потом снова уменьшилась и застыла на прежнем месте.

Пока тень нависала над Тимотией, она узнала ее. Это был Лео.

 

Глава восьмая

Но фигура, сидевшая в ногах кровати, прислонившись к столбику балдахина, не могла быть Лео. Откуда ему взяться здесь среди ночи? Странно, полог с этой стороны отдернут, а она помнит, что Полли его закрыла. Тимотия посмотрела в другую сторону. Полог был задернут, но колыхался туда-сюда, туда-сюда.

Она повернула голову обратно, туда, где в полутьме спальни двигались, то увеличиваясь, то уменьшаясь, неясные тени. Та, что была у кровати, не исчезла. Мужской силуэт. Но этого не может быть… и кто отдернул полог? Это, конечно же, ей снится.

– Видение, – сказала Тимотия вслух. – Галлюцинация, не иначе.

– Значит, ты проснулась, – произнесло видение. Тимотия замерла. Господи, теперь ей и голоса слышатся!

– Не знаю, – осторожно ответила она. – Ведь если я не сплю, то как ты мог оказаться здесь? Эдит ни за что бы этого не допустила. Правила приличия распространяются и на родственников. Кроме того, Лео на такое неспособен. По всему выходит, я сплю и вижу сон.

– А если это не сон? – послышался голос. Несо-мненно, это был голос Лео. Исходил он от неясной тени, что, конечно же, нереально.

– Тогда я была бы вынуждена попросить его удалиться. – По правде говоря, Тимотии хотелось, чтобы Лео остался… если уж так получается, что он приходит к ней только во сне. Она решила непременно сообщить ему об этом. – Скажу честно, мне совсем не хочется прогонять вас, поэтому я лучше не буду просыпаться, если вы не против.

– Нисколько, – тихо произнес голос. – Скажи-ка, эта ведьма давала тебе какое-нибудь лекарство, ну, чтобы ты поспала?

– Вы сами знаете, что давала. По крайней мере я это знаю. Как оно называется?.. – Странно, но сквозь сон ясно прорисовалось название. – Лауданум, да.

– Теперь все понятно, – сказало видение и мягко спросило – Ты мне еще что-нибудь скажешь? Почему тебе не хочется прогонять Лео?

– Но вам это должно быть известно. – В конце концов, если эта тень – порождение ее собственного разума, то она должна знать ответ. Тимотия напрягла глаза, всматриваясь в темный силуэт. – Подойдите поближе, мне плохо видно в темноте.

Видение послушно приблизилось и опустилось на край постели совсем рядом. Стало хорошо видно его лицо.

– Так лучше? Тимотия хихикнула.

– Это просто неприлично. Если мое воображение так хорошо меня слушается, то бог знает, до чего это может нас с вами довести.

Послышался смешок.

– Я попробую угадать?

– Глупости! Я же вас выдумала, значит, вы и сами прекрасно знаете. Только какой смысл представлять себе, будто Лео меня целует? Мы с вами прекрасно знаем, что он и не подумает…

Видение неожиданно наклонилось и не дало Тимотии говорить дальше, запечатав ей рот губами. Она на мгновение замерла, несколько растерянная, но нисколько не удивленная живостью ощущений. Губы словно порхали, то легко касаясь ее губ, то отступая. Тимотию бросило в жар, она, совсем забыв, что это сон, потянулась к ним, отвечая на поцелуй.

Ей почудилось, будто подрагивающие пальцы скользнули по ее щеке, прошлись по шее и плечу и замерли, мягко прижавшись к груди. Жар внутри усилился, захватив ее целиком. Губы на краткое мгновение, пронзившее ее лихорадочной дрожью, вжались в ее рот крепко… еще крепче… И все кончилось.

Тимотия открыла глаза. Тень была на месте. Значит, сон еще не кончился. Выпростав дрожащую руку из-под одеяла, она потянулась, чтобы коснуться видения. Его рука крепко обхватила руку девушки, и она почувствовала, как целуют ее пальцы, один за другим.

– Очень романтично, – прошептала Тимотия. – Сама удивляюсь, что я такое выдумала.

– Интересно, насколько далеко может зайти твое воображение, – произнесло видение с ехидцей, как частенько говаривал настоящий Лео.

– Как далеко? Ну, к примеру, затащить вас к себе в постель, – ответила Тимотия и на миг замерла, устрашенная собственной смелостью. – Что бы подумал обо мне Лео, услышь он такое? Он и понятия не имеет, как действует на меня.

– Теперь имеет, – сказало видение.

– Этого не может быть. – Тимотию покачивало, словно она куда-то плыла. – Я на облаках? Или в океане?

Она почувствовала поцелуй на своей ладони.

– Ты права. Это в самом деле неприлично. Надо было уйти сразу, нехорошо пользоваться тем, что ты в таком состоянии.

Тень шевельнулась, явно собираясь удалиться. Тимотия в отчаянии схватила ее за руку.

– Не уходи! Мне этот сон нравится.

– Мне тоже… но я не должен оставаться здесь.

– Почему? Что здесь такого? Милое видение, не бросай меня, прошу. Я так одинока!

– Не проси, не надо! – В голосе звучала мольба. – Поверь мне, я ничего так не хочу, как остаться, лечь рядом с тобой… овладеть тобою, медленно, нежно. Но ты не осознаешь, что творишь, дорогая, и я должен уйти.

Тимотия убрала руку. Действительно ли это видение, порожденное ее воображением? Ей стало жарко от мысли, какие слова она заставила его произносить.

– Ладно, я тебя отпускаю. – Тимотия мгновение помедлила. – Нет, но это странно. Если бы ты был настоящий Лео, то вряд ли вел бы себя так по-рыцарски.

Тень застыла. В голосе появились резкие ноты:

– Плохо же ты меня знаешь! Послушай, Тимма, ты в самом деле спишь или просто играешь со мной?

Волна отчаяния затопила душу Тимотии. От былой радости не осталось и следа. Этот грубый голос! Эта язвительность! Все как наяву. Тимотия, простонав, замолотила кулаком по тени.

– Уходи, слышишь? Уходи из моего сна, видеть тебя не хочу! Если ты собираешься вести себя со мной так, как тот ненавистный человек, который меня мучает, лучше исчезни! Мне не нужен настоящий Лео! Не хочу, чтобы он был рядом со мной. – Тимотия закрыла глаза руками. – Все, я тебя больше не вижу! Уходи! Прочь!

Она заплакала без слез и сквозь боль, ворвавшуюся в сон, услышала, как с шумом задергивается полог кровати, словно подхваченный бурей, постель качается и взлетает вверх… В ее ушах зазвучало ржание Фейтфула, перед глазами возникла распухшая, как колода, нога, которую тут же сменили рыжеволосые девицы, они похотливо барахтались на огромной кровати, летевшей на соседнем облаке, потом появился Лео, он смеялся и швырял бумагу за бумагой на ее окровавленную постель, требуя, чтобы она их изучила, если уж оказалась в его власти.

Кто-то крепко взял ее за запястья и отвел руки от лица.

– Проснись, Тимотия! Просыпайся!

Тимма с трудом подняла тяжелые веки. Над ней склонилась Эдит. Полог был отодвинут, в щель пробивался тусклый свет. Видения отступили. Тимотия открыла рот, но смогла лишь прошептать:

– Пить.

Лицо Эдит исчезло. Потом голову Тимотии приподняли, ее губ коснулся край стакана.

– Давай, девочка, попей.

Тимотия послушно глотнула. Это была не вода, Тимотии вспомнился ячменный отвар в кувшине у кровати. В голове постепенно прояснялось.

Стало светлее. Тимотия, сощурившись, смотрела, как Полли раздвигает занавески.

– Ты стонала во сне, – сказала Эдит. Она налила в стакан отвара и снова поднесла его к губам Тимотии. Та отодвинула стакан рукой и провела ладонью по лицу.

– Больше не надо, спасибо.

– Меня Полли разбудила. Ей показалось, тебе приснился кошмар.

– И не один, – пробормотала Тимотия, беспокойно осматриваясь. К ее облегчению, вокруг было спокойно, кровать больше не качалась. Сновидения почти улетучились из ее памяти, но она знала, что реальность больше не будет такой, как прежде.

– Это я виновата, – сказала Эдит. – Наверное, дала тебе слишком большую дозу лауданума.

– Да нет, я сначала спала как убитая. – Говорить было трудно. Тимотия обнаружила, что, хотя больше ничего не качается, боль не прошла. Болело все тело, особенно правый бок, который онемел так, что она при всем желании не смогла бы повернуться.

– Я чувствую себя ужасно, – прошептала она.

– Вижу. Но мы сейчас все поправим. Тимотия повернула голову. На дворе было серо и тускло. Наверное, еще очень рано.

– Который час?

– Скоро семь, – ответила Эдит.

– А я думала, еще только светает.

– Да нет, просто дождь идет. Противный денек. – Эдит открыла шкаф. – Умыться и переодеться – вот что тебе нужно.

Тимотия испуганно вжалась в постель. Только не это!

– Как твоя лодыжка? – спросила гувернантка, подойдя к кровати. В ее руках была свежая ночная рубашка.

– Лодыжка? – Только сейчас Тимотия поняла, что как раз лодыжка-то болит не так. сильно, как раньше. – Стало получше.

– Ну вот, не все так плохо.

После этого все стало совсем плохо. Надо было умыться, переодеться, перестелить постель. Эдит с Полли подняли Тимотию и усадили на стул. На звонок прибежала горничная, которую тут же отправили с кувшином за горячей водой. Затем занялись постелью.

Как только Тимотия опустила ногу, ее задергало так, что только благодаря Эдит она смогла умыться и надеть свежую рубашку. Но вот наконец все кончилось, и Тимотия, умытая и причесанная, с облегчением легла, чувствуя прохладное прикосновение чистой рубашки и хрустящих простыней, и погрузилась в сладкую полудрему. Ничего не хотелось, кроме покоя, но тут Полли принесла поднос с завтраком, и Эдит потребовала, чтобы она обязательно поела.

Пришлось подчиниться, и после неизбежных болезненных приготовлений Тимотия с аппетитом съела два запеченных яйца и несколько кусочков хлеба с маслом. Она пила уже вторую чашку кофе, когда боль заставила ее откинуться на подушки.

Было около девяти, как удалось выяснить у Полли, когда та убирала поднос. Эдит отправилась завтракать, убедившись, что с ее подопечной все в порядке.

Девять часов… и до сих пор никого нет! Эдит не в счет, но почему другие не идут? Под “другими” подразумевался Лео. Может, надо было пригласить его через Эдит? Тимотии не терпелось увидеть кузена, и в то же время при мысли об этом ею овладевала непонятная робость. Почему, интересно? Потому что он не проведал ее вчера вечером? Не может быть, чтобы он не зашел сегодня узнать, как у нее дела. Кроме всего прочего, она вроде бы гостит в его доме. Он уже нарушил правила гостеприимства, не удосужившись прислать ей по крайней мере записку с пожеланиями выздоровления. Ни слуху ни духу с тех пор, как отправился гулять с Дженни Пресли.

Тимотия как раз размышляла о том, что Лео, судя по всему, увлечен Дженни, когда снова появилась Полли. В ее руке белела сложенная бумажка, которая почему-то привела Тимотию в крайнее волнение. Вместо того чтобы протянуть руку и взять записку, она вцепилась пальцами в край простыни. Сердце ее часто забилось. Это наверняка от Лео! Но почему он пишет? Чего хочет?

– Не возьмете? – удивилась Полли.

– Нет! – Тимотия закрыла лицо руками. С чего она так разволновалась? – Сейчас, подожди мину-ту!

Снова послышался удивленный голос девушки:

– Что случилось, мисс Тимма? Это же просто записка.

Просто! Тимотия отняла руки от лица и посмотрела на служанку.

– От кого?

Полли пожала плечами.

– Я не знаю, мисс Тимма. Мне ее дал мистер Крифф.

Тимотия непослушными пальцами взяла листок и, увидев написанное на нем имя, уронила на одеяло. Никаких сомнений – это была рука Лео. Тимотия никак не могла заставить себя развернуть записку, хотя ужасно хотелось узнать, что в ней.

В устремленных на нее глазах горничной читалось недоумение и даже испуг, не случилось ли чего у хозяйки с головой.

– Спасибо, Полли. Можешь идти. Служанка сделала неуклюжий реверанс.

– Может, вам нужно еще что-нибудь, мисс Тимма?

– Ничего не нужно, спасибо. Хотя нет, постой. Ты можешь попросить миссис Салкомб, чтобы сделала мне ромашковый отвар? У меня ужасно болит голова, а он мне вчера помог.

Полли скрылась за дверью, а Тимотия уставилась на записку. Волнение пропало. Она не могла понять, что с ней происходит. Подумаешь, записка от Лео! И все-таки девушка никак не могла решиться развернуть листок.

Что-то неясное промелькнуло у нее в мозгу, какое-то туманное воспоминание, что ли. Тимотия откинулась на подушки и взяла записку.

Она была не запечатана, что означало – в ней нет ничего сугубо личного. Это ее ободрило. Тимотия развернула листок. От того, что прочли ее глаза, настроение, и без того не слишком хорошее, резко упало.

В записке было всего несколько строк. Извинения, непонятно по какому поводу. “Мне остается лишь попросить у тебя прощения”. За что? За то, что не приходил? Далее сообщалось, что сегодня он вынужден отлучиться из дома… по делам. По каким делам? Связанным с поместьем или каким-то другим, которые он не счел нужным назвать? Небось тут не обошлось без одной рыжеволосой девицы. А это что? “Я буду иметь честь посетить тебя завтра, если пожелаешь, и мы это обсудим”. Что обсудим? Он будет иметь честь… Что это за церемонии такие? Что он хотел этим сказать? Последняя строчка имела бы смысл, если б она поняла, о чем идет речь: “Лишь дай мне знать”.

И подпись. Ни одного теплого слова, ничего. Недоумение – вот все, что Тимотия чувствовала. В высшей степени странная записка. Она читала ее снова и снова, но смысл не прояснялся. Ужасно то, что, даже если б она захотела увидеть Лео немедленно, это бы не получилось. Он ведь написал, что уезжает по делам. Вот так-то, уехал, даже не зайдя к ней! Если хотел что-то сообщить, мог бы прийти и сказать. Почему же он этого не сделал?

Какое-то неясное подозрение ворочалось в мозгу. Записка на что-то намекала. Но на что?

Тимотия обрадовалась, когда пришла миссис Салкомб со своим снадобьем. Она вдруг сообразила, что у нее можно что-нибудь выведать.

– А мистера Виттерала нет дома? – как бы между прочим спросила Тимотия, беря стакан с подноса.

– Мне кажется, он поехал в северный лес, мисс Тимма. Там какие-то дела, и он решил сам разобраться.

Да уж! Лео занялся тем, что за него обычно делает Бьюли, – это же просто неслыханно! С чего это вдруг его понесло в северный лес? Тимотия знала, что это олений заповедник и единственным, что могло потребовать вмешательства, были поваленные бурей деревья. Она посмотрела в окно. По-прежнему моросил дождь.

– Он что, поехал верхом в такую погоду? Миссис Салкомб бросила взгляд на улицу.

– Да, мне тоже показалось, что это ни к чему. Но, по словам Криффа, мистера Лео невозможно было отговорить.

У Тимотии упало сердце. Все ясно, Лео ее избегает! Чувство, будто она что-то забыла, что-то очень важное, становилось все сильнее. Ах, эта коварная память! Ну почему она никак не может ухватиться за ниточку? Тогда стала бы понятной и таинственная записка Лео. Необходимо разобраться, в чем дело!

Тимотии пришлось отпустить миссис Салкомб, которую ждали дела. Она внутренне сжалась, когда та напомнила ей, что скоро должен прийти врач. Нет, Тимотия ничего не имела против доктора Пресли, но если он снова привезет с собой свою дочь…

Первой, однако, приехала Сюзан Херст, поразив Тимотию до глубины души.

– Ты что, пустилась в путь в такую погоду? – воскликнула Тимма, показывая рукой на окно. – Я, конечно, ужасно рада тебя видеть, но ведь можно и простудиться.

– Не ворчи! – отозвалась Сюзан. Она сняла дорожный шерстяной плащ с большим капюшоном и осталась в муслиновом платье на подкладке и синей бархатной жилетке. – Сама видишь, я тепло оделась. – Сюзан бросила плащ на стул и подошла к кровати. – Меня бы совесть замучила, если бы я не поехала узнать, как у тебя дела.

Тимотия схватила подругу за руку и, притянув к себе, поцеловала.

– Все это так, Сюзан, но ведь у твоего отца, как я знаю, нет кареты. Не хочешь же ты сказать, что приехала в двуколке?

– Да нет. У нас гостит Клод, вот он и разрешил Джеймсу отвезти меня в своем фаэтоне.

– Ну, это ничуть не лучше, – заметила Тимотия. Она видела фаэтон преподобного Херста-младшего. Это была древняя повозка с таким неустойчивым верхом, что он сладывался при малейшей тряске. – У тебя все лицо мокрое и руки ледяные!

Сюзан тут же перестала растирать озябшие пальцы.

– Я совсем не замерзла, тебе просто кажется! Ну, подумай сама, как я могла тебя бросить из-за какого-то дождя?

– Лучше б ты так и сделала, – озабоченно произнесла Тимотия. – Известно, как ты легко простужаешься. А почему Клод сам тебя не привез?

– Они с папой вместе работают… он пишет какую-то проповедь и приехал к нему за помощью… да и к тому же, если бы он меня привез, пришлось бы потом просить Лео, чтобы меня отправили домой. А Джеймс подождет, и я могу уехать, когда захочу.

Тимотии пришлось удовольствоваться этим объяснением, но разговор о поездке напомнил ей о вчерашней ссоре Сью с Валентином, и она не преминула спросить об этом.

Сюзан вспыхнула.

– Можешь считать меня трусихой, но я не выдержала!

– О чем ты? Что случилось?

Сюзан опустила голову и уставилась в пол. – Я попросила прощения… сама не знаю, как это получилось. – Да ты что!

– А вот и попросила! – Сюзан подняла глаза на подругу, в них был вызов. – И я очень рада, что попросила, потому что Валентин сразу подобрел.

– Да ну! Какое великодушие!

– Ты зря смеешься. Валентин тоже попросил меня его простить, сказал, что я правильно сделала, отругав его, потому что он часто думает только о себе, и что он сам этого не понимал, пока не увидел, как я расстроена. Только тогда до него дошло, как важно было для меня немедленно поехать к тебе.

Тимотия не могла скрыть удивления.

– Неужели Валентин так сказал?

– Вот именно. Можешь себе представить, как я была поражена! Я от него ничего подобного ни разу не слышала!

Для Тимотии это тоже было открытием, которое усилило ее подозрения, что Валентин испытывает к Сью более глубокие чувства, чем сам осознает.

Если бы она могла спокойно поговорить с Лео, обязательно расспросила бы его об этом. Воспоминание о Лео вернуло мысли к странной записке, и Тимма немедленно показала ее подруге.

– Удивительно, – проговорила Сюзан, глядя на листок. – Что бы это значило? – Вдруг ее лицо исказила тревога, глаза расширились. – Послушай, а что, если до него дошли слухи?

– Какие слухи? – встревожилась Тимотия. Сюзан испуганно закрыла рот ладонью.

– Ой, Тимма, я не собиралась тебе об этом говорить! Знала, что ты расстроишься.

Тимотия почувствовала, как в сердце заползает холодок. Что еще? Неужели ей никогда не будет покоя?

– Теперь уже поздно. Давай выкладывай. Кто и что говорит?

– Ох, дорогая, я знаю только то, что сказал Клод. А ему сказала моя тетка, когда он собирался к нам.

– Я так и знала, дело не обошлось без твой тетки, – мрачно произнесла Тимотия. – Ну так что говорит Клод?

– Это касается того, что с тобой случилось, – начала Сюзан. – Понимаешь…

– Ты хочешь сказать, что об этом уже все знают? – Тимотия была ошеломлена. – Хотя мне и кажется, что я лежу тут целую вечность, на самом-то деле упала я с Фейтфула всего лишь вчера!

– Но, Тимма, слухи распространяются очень быстро. Ты упала утром, Клеит наверняка рассказал об этом своим соседям…

– В харчевне Вуд-Херста небось.

– А доктор Пресли упомянул об этом у Браунов. – Ты сама говорила, что, по словам Дженни, он отправился к ним.

Тимотия простонала.

– Чтоб вы провалились, болтуны проклятые!

– Но в деревне так заведено: что бы где бы ни случилось, это непременно дойдет до ушей каждой хозяйки. Слуги донесут.

Если б только слуги. Тимотия была совершенно уверена, что Валентин, даже если вчера ему и не удалось поучаствовать в распространении слухов, так как он был очень занят, сегодня наверняка наверстывает упущенное. Сюзан она решила этого не говорить, а вернулась к началу беседы.

– И все-таки я не понимаю, как Лео мог об этом узнать. Может, поэтому он и умчался из дома верхом в такую погоду? Нет, вряд ли…

– Он уехал?

– Так мне сказали. Я уверена, это имеет какое-то отношение к записке. Если б я только могла вспомнить! Что-то вертится в голове, а вспомнить никак не могу, – пожаловалась Тимотия.

– Остается надеяться, что сплетни пока не дошли до Лео, – сказала Сюзан. – Хотя, с другой стороны, почему он уехал в такой спешке?

Тут Тимотия сообразила, что не поинтересовалась, что же говорят в округе, что сказала леди Херст Клоду, а тот передал Сюзан. Заставить подругу говорить было непросто, но она все же добилась своего.

– Ну, если уж ты настаиваешь, тетя Херст считает, что твое пребывание в доме Лео неизбежно приведет к скандальным последствиям, – сообщила Сюзан.

Тимотия недоуменно наморщила лоб.

– Скандальным последствиям? Неужели кто-то думает, что Эдит не способна защитить мою репутацию?

С растущим беспокойством она отметила странное поведение Сюзан. Та покраснела и смущенно потупилась. С чего бы это?

– Сью, если ты меня любишь, говори!

– Ах, Тимма, – жалобно произнесла та, – мне ужасно жаль, но тетя Херст говорит, что миссис Хопби показала себя никуда не годной компаньонкой… она отпускает тебя одну в гости, а когда к тебе приезжает мужчина, не удосуживается даже остаться в гостиной… в общем, с такой компаньонкой можно ожидать самого худшего.

Что подразумевалось под этим “худшим”, догадаться было нетрудно.

– Значит, они думают, что Лео… я с ним… Сюзан закивала, а в памяти Тимотии вдруг как будто что-то приоткрылось. Перед ее глазами встала темная комната… неясная тень садится на постель… и целует ее.

– Тимма, дорогая, что с тобой? Ты так побледнела.

У Тимотии тяжко забилось сердце. Записка! Но это же был сон. Нет, это точно был сон! Воспоминания нахлынули снова. Ночью здесь был Лео… или кто-то, кого она приняла за него, и она разговаривала с ним, думая, что он ей снится. Темнота, смутные тени шевелятся по углам… обрывки разговора. Господи, чего она только не наговорила! Что хочет его, что он ей нужен. Да она же зазывала его к себе в постель! Неужели это правда?!

Тимотия судорожно выпрямилась, впившись пальцами в руку Сюзан.

– Это был сон! Скажи, что это был сон и больше ничего!

– Тимма, дорогая, успокойся! – Сюзан вскочила и уперлась руками в ее плечи. – Ляг, прошу тебя! Тебе же будет больно!

От резкого движения боль проснулась, но какое это имело значение после того, что случилось? Она пропала! Если все, что она вспомнила, было во сне, почему Лео написал такую записку?

– Где записка? – всполошилась Тимотия. – Записка Лео! Куда ты ее девала, Сюзан? – Она схватила лежавший на одеяле листок и стала лихорадочно его разворачивать.

– Ложись, очень тебя прошу! – встревоженно воскликнула Сюзан. – Что случилось? Зачем тебе эта записка? И что ты говорила про сон?

Тимотия ничего не слышала. Она упала на подушки и стала перечитывать записку, строчку за строчкой, тут же находя объяснение каждому слову. Сама того не замечая, она размышляла вслух.

– Ага, значит, он просит у меня прощения. С чего бы? Мне это было непонятно, но сейчас все стало на свои места! Обсудим? Ну уж нет, лучше умереть! Я не буду знать, куда деваться от стыда! Неужели это произошло на самом деле? Если это так, мне конец.

– Но что же все-таки случилось? – испуганно выкрикнула подруга.

Тимотия сбивчиво, путаясь в словах, стала рас-сказывать о том, что произошло ночью… или, может, приснилось.

– Я была не в своем уме, Сюзан, – говорила она, задыхаясь. – Эдит дала мне слишком большую дозу лауданума, у меня начались кошмары. Не помню точно, что мне снилось, но что-то страшное. Господи, ну зачем я это вспомнила? А что, если это все же был только сои?

Под конец ее несвязной речи испуганное и озабоченное выражение на лице Сюзан сменилось возбужденно-радостным.

– Нет, ты только подумай! – защебетала она. – Лео приходит к тебе ночью… Это так романтично!

– Что тут такого романтичного? Это катастрофа!

– Ну почему ты так решила? Это же легко объяснить. Лео любит тебя, вот и все.

Эти слова повергли Тимотию в смятение, она несколько мгновений ловила ртом воздух, пытаясь глубоко вздохнуть и успокоить разбушевавшееся сердце. В голове царила полная сумятица. Когда же ей наконец удалось собраться с мыслями, нелепость утверждения Сюзан вырисовалась совершенно отчетливо. Если она правильно помнит смысл того, что говорил Лео, то, уж во всяком случае, это была не любовь. Надо смотреть правде в глаза. Похоть – вот что владело привидевшимся ей Лео.

– Ты ошибаешься, – выдавила Тимотия. Сюзан уже открыла рот, собираясь, наверное, возразить, но в этот миг раздался стук в дверь. Тимотия обрадовалась, увидев свою компаньонку. Та быстро окинула взглядом комнату и, убедившись, что все в порядке, впустила доктора Пресли.

Боль, которая снова возникла, как только врач дотронулся до ноги, была только кстати. Теперь никому, ну разве что Сюзан, не пришло бы в голову удивиться, почему Тимотия так бледна. Да и какая боль может сравниться с душевными страданиями?

– Опухоль спадает, – довольно заметил Пресли, – хотя воспаление пока не прошло. А вот тут появился небольшой кровоподтек. Это очень хорошо, он означает, что застоя крови нет. Должен вам сказать, – он с улыбкой посмотрел на Тимотию, – это прекрасный признак.

– Почему? – спросила Эдит, увидев, что Тимотия смотрит на врача остановившимся взглядом и никак не реагирует.

– Потому что это означает, что исключается опасность гангрены. Вот, взгляните сами на это покраснение вокруг воспаленной области.

Доктор снова посмотрел на Тимотию, та с усилием стряхнула оцепенение.

– Вы говорили вчера, что, возможно, у меня перелом.

Доктор Пресли ободряюще улыбнулся.

– Да, говорил, этого нельзя исключить полностью, но все же я склоняюсь к мысли, что перелома нет. Однако на всякий случай я наложу вам лубок. Он не помешает, да и ходить будет легче, когда вы начнете вставать.

Тимотия оживилась.

– Вы хотите сказать, что я скоро встану?

– Возможно, через несколько дней.

– Значит, я могу уехать домой!

Пресли обошел кровать и приблизился к Тимотии.

– Я думал, мы договорились, мисс Далвертон, что вы некоторое время побудете здесь.

– Нет, это вы так распорядились. – Даже если она и договаривалась, так это было вчера, а сегодня уже не имеет никакого значения. После прошедшей, ночи единственное, чего ей хочется, так это уехать отсюда как можно скорее. – Но мне… но я хотела бы уехать домой как можно скорее.

Врач сочувственно вздохнул.

– Вы напрасно так беспокоитесь из-за этого, мисс Далвертон. Мне жаль, но я вам не советую. – Он поднял ладонь, увидев, что Тимотия собирается заговорить. – Выслушайте меня до конца.

– Помолчи, девочка! – раздался голос Эдит. Тимотия сжала губы, с трудом удерживаясь, чтобы не сказать что-нибудь грубое. Она понимала, что ведет себя неразумно. Но остаться – выше ее сил.

Доктор Пресли, весь сочувствие и понимание, заговорил снова:

– Я осознаю неловкость вашего положения, моя дорогая, но не допускаю и мысли о том, что вы по собственной воле хотите отдалить свое выздоровление.

– Конечно не хочу, но…

– Моя дорогая мисс Далвертон, доверьтесь мне! Вы умная, деятельная девушка. Вы, наверное, не понимаете, но вам будет затруднительно передвигаться, даже когда вы сможете поставить ногу на пол. Разумнее будет начать ходить в просторном помещении. Ваш кузен…

– Не говорите мне о моем кузене! – возмущенно закричала Тимотия. – Если вы собираетесь держать меня здесь ради Лео, то я…

– Тимотия!

Тимотия умолкла, и вовремя. Бог знает что еще могло сорваться у нее с языка. Что же это такое? Стоит только кому-то упомянуть о Лео, как она тут же взвивается. Будто какая-то сила подхватывает ее и несет. Доктор Пресли ни в чем не виноват, он тревожится о ней.

– Прошу прощения, – сказала Тимотия. – Я веду себя неподобающе.

Пресли улыбнулся.

– Ничего, я привык выслушивать всякое от своих пациентов. – Он кашлянул, прочищая горло. – И вы извините меня, моя дорогая. Я не хочу выглядеть бесцеремонным, но, по словам мистера Виттерала, комнаты в Фенни-Хаусе такие… такие…

– Каморки, одним словом! – закончила за него Тимотия. Она была убита. Лео сделал все, чтобы не выпустить ее.

– Я не хотел произносить это слово, но, мне кажется, именно так он и выразился, – со смешком согласился Пресли. – И поскольку дело обстоит так…

Его прервали, и кто же? Эдит Хонби.

– Ни слова больше, доктор! Фенни-Хаус исключается, могу заявить это со всей ответственностью. Не беспокойтесь, мистер Пресли, я прослежу за тем, чтобы она не уехала, пока вы не позволите.

Тимотия бросила беспомощный взгляд на Сюзан, та состроила гримасу и пожала плечами. Интересно, была бы Эдит так уступчива, знай она о том, что случилось ночью? Кроме того, стоит только рассказать ей о слухах, как она тут же изменит свою позицию. Но Тимма ничего говорить не станет, потому что Эдит расстроится, узнав, что плохо выполняет свои обязанности и что именно в этом ее обвиняют. В конце концов, ненавязчивый присмотр бывшей гувернантки Тимотию вполне устраивал.

Пришлось ограничиться горькими сетованиями на судьбу, чем Тимотия и занялась, когда доктор ушел за подходящим лубком.

– Нет, это просто какой-то дьявольский заговор! Я не удивилась бы, узнав, что Лео заключил сделку с судьбой, чтобы меня погубить.

– Я частенько замечала, – каким-то уж очень будничным тоном заговорила Эдит, поправляя простыни, – что провидение ухитряется сделать все таким образом, как того втайне желает сам человек.

Слова эти попали в самое больное место.

– У меня нет ни малейшего желания, ни тайного, ни какого иного, оставаться в этом доме, так и знай! – возмущенно заявила Тимотия.

Старая гувернантка загадочно взглянула на нее.

– Правда? Ну, значит, я ошибаюсь.

Тимотия решила больше ничего не говорить. Беда в том, что Эдит видит ее насквозь. Девушка с облегчением переключила свое внимание на Сюзан, которая присела на край постели и сочувственно сжала ей руку. Но она тут же вспомнила нелепое утверждение подруги насчет чувств Лео, и с горечью заключила, что даже самые близкие люди не в состоянии понять ее отношения к Виттералу.

Пришел доктор Пресли. Его манипуляции с лубком, а затем перевязка оказались такими болезненными, что не осталось сил думать ни о чем ином, даже о Лео. Когда все кончилось, Тимотия выглядела такой слабой и больной, что все встревожились.

– Дам ка я вам немножко маковой настойки, вам надо поспать, – сказал врач.

Тимотия забеспокоилась. Не хватало только маковой настойки. Как будто недостаточно прошлой ночи. Нет уж, не надо. Она приоткрыла глаза.

– Спасибо, доктор Пресли. Опий на меня плохо действует.

Врач посмотрел на нее с недоумением.

– Простите?

На этот раз Эдит вмешалась очень кстати:

– Она хотела сказать, что я ей дала слишком много лауданума. Ее мучили кошмары. Думаю, лучше обойтись без лекарств.

Доктор Пресли был удивлен.

– Тогда давайте попробуем какой-нибудь травяной отвар.

– Ой, только не ромашку! – простонала Тимотия. – Я ее сегодня уже пила, но легче не стало.

– Вообще-то я подумал о валерьяне. Если заварить свежесобранную валерьяну, она действует мягко, но при этом хорошо успокаивает, снимает нервное напряжение.

Тимотия посмотрела на врача с подозрением. Неужели он тоже заметил, что она нервничает? А ей-то казалось, он ничего не видит. Доктор Пресли пошел к выходу, у двери остановился.

– Я сейчас же пошлю Дженни нарвать валерьяны. Знаете, у миссис Салкомб есть особый участок, где она выращивает лечебные травы. Дженни находится рядом, в оранжерее, с мистером Виттералом. Она накинет плащ и быстренько нарвет, даже вымокнуть не успеет.

Ошарашив Тимотию этим сообщением, доктор Пресли исчез за дверью. Так вот, значит, как – Лео никуда не уезжал. В своей записке он особо подчеркнул, что покидает дом, а на самом деле развлекается с Дженни. Снова с ней? После того, что было ночью? Это не может быть правдой. А может, наоборот – ночью ничего не было? И он просит прощения за что-то другое. Например, за то, что прохлаждается в оранжерее с мисс Пресли. Только Тимотия ни за что ему этого не простит! Как он мог? После всего, что наговорил ей здесь, в спальне. Но он ничего не говорил, не так ли? Она все выдумала. Черт бы побрал этот лауданум и заодно Дженни Пресли!

Тимотия хлопнула ладонью по одеялу и тут же заметила, как Эдит скользнула по ней взглядом. Опять этот взгляд сфинкса! Тимотия отвела глаза в сторону. Слава богу, ей пришла на выручку Сюзан:

– Понимаете, миссис Хонби, мы думали, Лео уехал. Утром он передал Тимме записку, где пишет, что уезжает на целый день по делам.

– Правда? – безразличным тоном отозвалась Эдит. – Он действительно собирался.

Что-то такое было в ее голосе, что заставило Тимотию быстро повернуться к ней.

– Собирался, и что? – Ее голос предательски дрожал, но Эдит как будто этого не заметила… если, конечно, можно вообще что-то понять по ее непроницаемому лицу.

– Ну, насколько мне известно, он в самом деле поехал, но по дороге встретил доктора Пресли с дочерью. Ну и решил, наверное, проводить их до дому, потому что они приехали все вместе.

Тимотия наткнулась на острый взгляд Эдит, от которого невозможно было ничего скрыть, и застыла, стараясь держать себя в руках. Но вот Эдит, напоследок кивнув, пошла к выходу, дверь закрылась. Перед глазами Тимотии появилось расплывающееся лицо подруги.

– Ой, Тимма, миленькая, не надо, – проговорила Сюзан. – Бедная ты моя, ну не надо!

– Я… эт-о-го не вы-не-су, – всхлипывая, пробормотала Тимотия, протягивая к ней руки. – Я зна-ю, он влюбился в нее!

Сюзан наклонилась и обняла Тимотию. Уткнувшись лицом в плечо подруги, та горько разрыдалась.

 

Глава девятая

Слушая вполуха болтовню малышки Пресли, Лео думал о том, как это он позволил ей заманить себя в оранжерею. Впрочем, “заманить” – слишком сильно сказано, хотя Дженни явно сделала все, чтобы он сопровождал ее сюда. А предлог нашелся – якобы нужно собрать букет, чтобы поставить в комнату Тиммы. А это уже его вина. Не он ли сам сказал Дженни, что Тимма любит цветы, когда предлагал ей вчера погулять по саду? Сам-то он пошел с ней лишь для того, чтобы увести ее из спальни.

У Тиммы был такой измученный вид, что у Лео просто сердце разрывалось при взгляде на нее. Ей нужен был покой. Погуляв немного с Дженни, он под благовидным предлогом оставил ее, а сам потихоньку вернулся проверить, как там Тимма. Она спала. Ему пришлось сделать неимоверное усилие, чтобы заставить себя уйти. Когда Валентин вместо Эдит Хонби привез Сюзан, Лео решил, что это к лучшему: Тимма больше не будет чувствовать себя одинокой, ну а ему не стоит вообще появляться в спальне, где его словно магнитом тянет к ее постели. Прав Валентин, так можно ее окончательно скомпрометировать.

Конечно, в таком случае она будет вынуждена принять его предложение. Но он очень хорошо знает Тимму. Она наверняка станет его презирать, отдалится, а после того, что он узнал ночью, о таком было даже страшно подумать.

После поездки на Болота Лео казалось, что он больше и думать не станет о том, чтобы жениться на Тимотии. Пришлось побороться с собой, потому что ее образ преследовал его всюду, где бы он ни находился, – в кабинете, в гостиной, на конюшне. Повсюду он видел ее растрепавшиеся светлые волосы, приоткрытую грудь, губы, изогнувшиеся в лукавой улыбке. Он ложился в постель – и она лежала рядом с ним, страстная, горячая. Это было мучительно.

И вот когда Лео уже почти выиграл битву с самим собой, случилось то, что случилось. Когда он увидел ее на траве, беспомощную, страдающую, все, что он вынес и передумал за последние дни, мгновенно забылось. Перед ним была подруга его детских лет, которую он любил всей душой. Но позже, ночью, он вошел в ее спальню и, не в силах повернуться и уйти, застыл, словно завороженный, у кровати. Грустное, беззащитное лицо, чудесные волосы, рассыпавшиеся по подушке… Его захватила могучая волна желания.

Он боролся с собой, ругал себя последними словами, но его несло все дальше и дальше. Еще чуть-чуть, и он схватил бы ее и…

– А я знаю, о чем вы думаете, мистер Виттерал. Лео вздрогнул, словно его поймали на месте преступления. Дженни Пресли стояла между двумя пальмами в самом конце оранжереи.

– Простите, я задумался. Девушка улыбнулась.

– Я заметила. Наверное, думали о мисс Далвер-тон?

Чувствуя, что краснеет, Лео отвернулся и стал смотреть сквозь забрызганное дождем стекло на зеленую лужайку.

– Да, в основном о ней.

– Вы, наверное, очень переживаете.

Лео, нахмурившись, обернулся. К чему это она? Неужели привела его сюда, чтобы поговорить о Тимме? Если это так, тогда он не совсем понимает, чего хочет девушка.

– Мисс Далвертон моя родственница, мы с ней очень близки.

Дженни, улыбаясь, кивнула.

– Папа говорил мне. Как брат и сестра?

– Почти что так, – ответил со смешком Лео.

– А на самом деле не так, да?

На лице ее светилась улыбка, но глаза были серьезны. Если это игра, то непонятная.

– Почему вы так решили? Дженни не ответила.

– Как вы думаете, – спросила она, – мисс Дал-вертон понравятся вот эти цветы? Кажется, они называются нильскими лилиями.

Лео неохотно вступил в разговор, продолжая между тем думать о своем. Он никак не мог решить, как ему вести себя с Тиммой. Наверное, надо дать ей время подумать, а пока не мельтешить перед глазами.

Направляясь к северному лесу, Лео встретил по дороге Пресли, отца и дочь, вспомнил, что говорил доктор насчет возможного перелома, и его решимость уехать из дома тут же сменилась нетерпеливым желанием услышать, что скажет врач, осмотрев повреждение еще раз. И только подъезжая к дому, он вдруг испугался новой встречи с Тиммой и решил дождаться отчета Пресли в гостиной, а после этого сразу же отправиться по делам.

Нет, ему нисколько не хотелось мотаться в такой дождь по мокрому лесу в поисках Бьюли и его дурацкого дуба. Но лучше это, чем встреча лицом к лицу с Тиммой. Во всяком случае, пока.

Как же так вышло, что вместо леса он оказался в оранжерее с Дженни Пресли? Вид у девушки был вполне невинный, но вот намеки миссис Бейгли насчет нее не ускользнули от его внимания. За годы, проведенные в Лондоне, Лео научился распознавать малейшие посягательства свах на свою свобо-ду и не доверять даже самым чистым и невинным созданиям женского пола. Иначе захомутают. Даже Валентин, человек не слишком сообразительный, отличался острейшим инстинктом самосохранения, коль скоро дело касалось жаждущих замужества юных дев.

Надо отдать должное Дженни Пресли, она очаровательна в своей непосредственности. Только напрасно старается… если, конечно, действительно положила па него глаз. По правде говоря, Лео сам дал ей повод надеяться. Не надо было с ней флиртовать тем вечером в Самершеме, когда они были в ссоре с Тиммой. Вот сейчас и пожинает плоды. Однако, возможно, эта малышка действительно беспокоится за Тимму.

Тут Лео обнаружил, что Дженни молча стоит по другую сторону широкого мраморного стола, уставленного горшками с орхидеями, и вопросительно смотрит на него. Он вздохнул и растянул губы в улыбке.

– Простите меня, мисс Пресли, я опять задумался.

– Ничего. – Дженни широко улыбнулась. – Может, орхидеи? Как вы думаете?

– Нет, она будет недовольна, если мы их срежем, – механически ответил Лео. – Мне надо было сказать сразу, но не хотелось вас огорчать. Дело в том, что Тимма вообще против того, чтобы цветы срывали или срезали. Она считает, что они имеют право жить столько, сколько им отпущено природой. Возможно, она не стала бы возражать против роз, только ведь на улице очень сыро, да и розы уже почти отцвели.

Дженни несколько мгновений смотрела на него в упор, словно раздумывая. Что она еще замышляет, интересно?

– Вы хорошо знаете мисс Далвертон, мистер Виттерал, – произнесла она без всякого выражения.

– Естественно, – ответил Лео. – Мы с ней старые друзья.

– Вы планируете пожениться, да?

Вопрос прозвучал так неожиданно, что Лео не нашелся что ответить. Да и правда, что отвечать? Она ведь не знает обо всех перипетиях их отношений. Хотя нет, наверняка знает, ведь о них с Тиммой судачат все кому не лень.

– Сплетни собираете, мисс Пресли, – отрезал он.

Дженни вспыхнула и отвела глаза.

– Прошу меня простить, сэр, за неуместный вопрос. – Она снова посмотрела на Лео, в ее глазах мелькало беспокойство. – Я спросила… спросила… просто я хотела это знать, чтобы потом защищать мисс Далвертон. О нет, не от вас! Но… нет, не могу.

Дженни повернулась и отошла от стола. Лео проводил ее хмурым взглядом. Что она хотела сказать? Он обогнул стол и, приблизившись к Дженни, взял ее за плечи и развернул лицом к себе.

– Мисс Пресли, если есть что-то, что вы считаете нужным мне сказать, то давайте говорите прямо, без уверток. Поверьте, я хочу уберечь мисс Далвертон не меньше вашего… даже больше.

– Да, конечно, – произнесла Дженни. – Признаюсь откровенно, я для того и предложила вам пойти в оранжерею, чтобы поговорить. Только не знаю, как начать.

Чувство облегчения, которое Лео испытал, поняв, что девушка не имеет планов на его счет, сменилось острой тревогой за Тимотию, которой грозит какая-то опасность.

– Хватит вступлений, давайте перейдем к сути. Так в чем же дело?

Дженни наконец собралась с духом.

– Сегодня утром я получила письмо от миссис Бейгли. Ей не терпится узнать, что происходит в вашем доме. – В голосе Дженни зазвучали презрительные нотки, и Лео невольно почувствовал к ней симпатию. – Она узнала, что мой отец пользует мисс Далвертон, и почему-то решила, что я буду тут все разнюхивать и докладывать ей.

– Вот черт! – возмутился Лео. – Вы хотите сказать, сплетни уже пошли?

Дженни кивнула.

– Боюсь, что так. Извините, если вам покажется, что я лезу не в свое дело…

– Говорите, мисс Пресли.

– Ну, ладно. Они утверждают, что с тех пор, как мисс Далвертон появилась в вашем доме, здесь творится нечто непристойное.

– Но должны же они учитывать, что сюда приехала миссис Хонби.

Дженни покачала головой.

– Они считают, что она не способна чему-либо помешать.

– Черт бы все побрал! – Лео круто повернулся и зашагал по оранжерее. А ведь они правы. Он сам в этом убедился. Нет, это ни в коей мере не оправды-вало его поведения, но он мог с уверенностью сказать, что лишь его собственная добропорядочность прошлой ночью не дала свершиться тому, что по логике вещей должно было последовать. И это при том, что грозная Хонби находилась через две комнаты, а горничная Тиммы спала за дверью в гардеробной.

Лео вздохнул, подавляя вспышку раздражения, и посмотрел на Дженни. Та следила за ним печальными глазами.

– Что-то еще? Она кивнула.

– Я решила сказать вам все, мистер Виттерал, хотя мне неприятно это говорить. Миссис Бейгли вообще считает, что у мисс Далвертон ничего с ногой не случилось. Это все выдумано, чтобы прикрыть любовную связь, которая длится, наверное, уже не один год.

Лео застыл на месте, растерянно глядя на Дженни. Да как они посмели говорить такое про Тимму?! О нем-то пусть болтают что хотят, ему плевать. Но Тимма, чем она заслужила такие обвинения?

– Поэтому я и спросила, – ворвался в его размышления голос Дженни, – не собираетесь ли вы пожениться. Стоит вам объявить о помолвке, как все сразу замолчат.

Объявить о помолвке. Черт, плохо же она знает Тимму. Он не задумываясь пойдет на это, чтобы заткнуть рот сплетникам, но вот Тимма… Если Дженни думает, что сплетни заставят ее уступить и согласиться на брак, то она сильно ошибается.

– Что вы намерены делать?

– Не знаю. Но если вы хотите быть полезной мисс Далвертон, то, может, стоит написать этой… миссис Бейгли, что вы бываете в комнате больной гораздо чаще меня… не говоря уж о мисс Херст, миссис Салкомб, горничных и самой миссис Хонби, которые толкутся там постоянно.

Дженни кивнула.

– Да, я это сделаю. А вы не?..

– Нет, я не стану просить мисс Далвертон делать что-то в угоду тем, кто не находит себе иного занятия, кроме как совать нос в чужие дела, – повинуясь внезапному возмущению, с жаром произнес Лео. – Вы ее не знаете, мисс Пресли, так, как я. Да она скорее умрет!.. Мое самое горячее желание – получить ее согласие, и я не стану делать ничего, что может обернуться против меня самого.

Лицо Дженни осветилось радостной улыбкой.

– О, я знала это! Я так рада, что не ошиблась! Вы любите ее, мистер Виттерал, да?

Взрыв отчаяния длился недолго. Излив душу – вместе со слезами, отчего носовой платок вымок до нитки, – и высказав свое мнение о шустрых девицах, которые за невинной внешностью прячут коварные планы, Тимотия успокоилась и позволила Сюзан расчесать себе волосы.

– Видно, что я плакала? Глаза красные? – озабоченно спросила она.

– А как ты думаешь? – проворчала подруга, критически осматривая Тимотию. – Но ничего страшного, через пару минут уже никто ничего не заметит.

Сюзан положила гребень на туалетный столик, снова подошла к кровати, опустилась на краешек и многозначительно произнесла:

– А сейчас, Тимма, я хочу поговорить с тобой серьезно.

По лицу Тимотии скользнула слабая улыбка.

– Решила прочесть мне мораль как старшая сестра младшей?

– Да. – Сюзан нахмурилась. – Нет… Не сбивай меня, пожалуйста.

– Все, не буду. – Тимма покорно сложила руки на груди и откинулась на подушки. – Говори.

– Так дальше продолжаться не может.

– Ты о чем?

Сюзан возбужденно взмахнула руками.

– Ну, я имею в виду твое состояние. Ты все время нервничаешь, расстраиваешься. – Сюзан перевела дух и напряженным голосом добавила: – Ты должна поговорить с Лео.

У Тимотии гулко застучало сердце. Нет, это невозможно.

– Зря ты об этом заговорила, Сью. Что я ему скажу, по-твоему?

– Правду, вот что.

Правду? О том, что случилось ночью? Да она сама не понимает, где истина, а где выдумка! Да и вообще, вряд ли она способна обсуждать это с Лео.

– Сюзан, подумай сама, ну как я могу об этом говорить? А если ничего не было? Представляешь, как я буду выглядеть? И вообще его интересует только Дженни Пресли.

– Откуда ты знаешь? Вспомни лучше, как Лео вчера носился с тобой, как беспокоился. Смешно после этого думать, что он к тебе ничего не испытывает.

Тимотия пренебрежительно передернула плечами.

– Ну, это еще ничего не значит. Просто ему вспомнилась наша дружба, вот и все. Поменяйся мы местами, я вела бы себя точно так же.

– Могла бы мне этого не говорить. Я и так знаю, что ты по уши влюблена в Лео, в этом-то все дело!

У Тимотии стеснило грудь, она хотела возразить – и не смогла. Это неправда. Такого не может быть. Если б это было так, она бы поняла. Она бы давно уже почувствовала. Неотступная тревога, растерянность и отчаяние… И это любовь? Да нет. Любовь – совсем другое. Это нежность, теплота. Если б она любила Лео, разве так она к нему относилась бы, разве злилась бы на него за всякое слово и поступок? Она смотрела бы на него совсем другими глазами, все бы ему прощала! Нет, как ни назови то, что разрушило их дружбу, во всяком случае, это точно не любовь.

– Ты ошибаешься, – сказала она наконец. – Я не могу смотреть сквозь розовые очки на человека, которого знаю как свои пять пальцев. Нет, Сюзан, то, что я чувствую, не имеет ничего общего с любовью.

– Ну, и что же это? – спросила Сюзан, и Тимотия отметила про себя, что такой ехидной улыбки на лице подруги она никогда раньше не замечала.

– Ты видишь вокруг одну лишь любовь, потому что сама влюблена… в Валентина. А я не могу смотреть с обожанием на Лео! Да, мне многое в нем нравится, но если даже меня к нему и влечет, так только физически. Никакой романтики.

– Тимма, что ты несешь? – потрясенно воскликнула Сюзан.

– Ну уж нет, давай называть вещи своими именами. Мы с тобой давно выросли из пеленок.

– Ладно, как хочешь, – согласилась Сью. – Но тогда объясни, почему ты ревнуешь его к Дженни Пресли?

– Это не ревность, уверяю тебя, хотя не отрицаю, мне претит мысль о том, что он может влю… – Тимо-тия быстро поправилась: – Попасться ей на крючок.

– Потому что ты даже в мыслях не допускаешь, что он может жениться на ком-то другом, – торжествующим тоном добавила Сюзан.

– Да, мне нелегко отказаться от того, что продолжалось столько лет, – от нашей дружбы. Мне казалось, я уже освободилась от прошлого, но, к стыду своему, должна признать, что нет, не могу. Это ужасно тяжело! Я знаю, что Лео тоже это чувствует. И все-таки, – Тимотия повысила голос, – никакая это не любовь, о ней и речи быть не может!

По лицу Сюзан было видно, что она намерена продолжить разговор, но в этот момент открылась дверь и вошла Эдит.

– Доктор Пресли уехал, – сообщила она, – а Дженни побежала за валерьяной. Она сама приготовит отвар и принесет сюда. Сюзан, миссис Салкомб спрашивает, не останешься ли ты на обед. Если хочешь, вы с Тимотией можете пообедать тут.

Пока Сюзан разговаривала с Эдит, Тимотия боролась с желанием спросить о Лео. Ну уж нет, она не опустится так низко! Эдит ушла, так ничего о нем и не сказав.

– Я кое-что придумала, – заявила Сюзан.

– Надеюсь, ты не собираешься поговорить вместо меня с Лео! – испуганно воскликнула Тимотия.

– И не думала! Вот что, – продолжала Сюзан. – Я после обеда скажу, что уезжаю, и приглашу Дженни поехать со мной. А когда мы обе исчезнем, Лео так или иначе почувствует себя обязанным тебя проведать.

Тимотия обрадовалась и тут же испугалась, представив себе встречу с Лео.

– Но, как ты помнишь, он пишет, что я должна его позвать.

– Так позови!

– Ты забыла, что я тебе говорила? Да и не желаю я, чтобы он пришел ко мне только по обязанности.

– Послушай, Тимма, ты же не хочешь, чтобы все оставалось как сейчас. Я знаю, что не хочешь.

– Нет, но…

– Тогда воспользуйся случаем, прошу тебя.

На этом разговор оборвался, потому что вошла Дженни Пресли, держа в руке стакан. Тимотия заставила себя приветливо ей улыбнуться. Отвар оказался довольно приятным на вкус.

– Я подсластила его медом, – объяснила Дженни. – Он поможет вам как следует выспаться.

То ли из-за валерьяны, то ли из-за пережитых волнений, но Тимотия часа через полтора крепко заснула.

Ее разбудил шум дождя и глухое постукивание раскачиваемых ветром плетей плюща об оконное стекло. Буря! Дай бог, чтобы Сюзан успела добраться до дому вовремя. На стуле около кровати дремала Эдит.

Тимотия моргнула, прогоняя сон, потянулась… и вдруг увидела Лео. Он стоял в профиль к ней у дальнего окна и смотрел на улицу.

Судя по всему, он еще не заметил, что она проснулась. Тимотия, затаив дыхание, замерла, вглядываясь в его лицо и стараясь сдержать накатившую на нее жаркую волну. Что с ней творится? Это же Лео, ее старый друг и товарищ. Почему же сейчас один только взгляд на него приводит ее в смятение?

Он был необычайно хорош собой. Непослушная прядь волос падала на лоб. Линия носа и подбородка говорила о силе и решительности. Руки были сплетены за спиной, но даже в этой вольной позе под сюртуком и кожаными брюками угадывались мощные мускулы. Тимотия не могла понять, что ее заставило отказать ему.

Лео, очевидно, почувствовал, что па него смотрят, – он повернул голову, и их взгляды встретились. На долю мгновения Тимотия застыла, не в силах отвести глаз. Наконец, делая вид, будто хочет переменить положение, она зашевелилась, уставившись на простыни.

Лео покосился на миссис Хонби – та спала. Значит, можно еще помолчать, тем более он так и не знает, что сказать. Он пришел сюда, поддавшись неожиданному порыву, вопреки данным себе обещаниям. Просто вдруг почувствовал, что ему сию же минуту нужно видеть Тимму, и все. Минут десять Лео простоял у окна, придумывая, что он ей скажет, но стоило ей только посмотреть на него – и все мгновенно переменилось. Попытаться как-то обелить себя в ее глазах? Только на это он и мог надеяться, потому что прошлой ночью окончательно убедился: Тимма никогда ему не простит того, что он разрушил их дружбу. Но вот девушка взглянула на него – и он прочел в этом взгляде нечто совсем иное. Или, может, ему просто этого хотелось?

Лео не знал, что делать, но молчать дальше было неудобно. Собравшись с духом, он, стараясь ступать неслышно, направился к кровати. На ее лице отразилась тревога, и он остановился. Не придумав ничего лучшего, Лео поднес палец к губам, показывая глазами на спящую Эдит. Как будто этим можно было объяснить его молчание.

Тимотия посмотрела на Эдит, перевела взгляд на Лео. Он подходит! Господи, что делать? Что он собирается ей сказать? Она со страхом наблюдала, как Лео берет стул и ставит его у постели, по другую сторону от Эдит. Пока он садился, стараясь не шуметь, Тимотия пыталась собраться с мыслями. Все-таки надо что-то сказать! Она прошептала:

– Значит, ты не поехал в северный лес?

Лео с готовностью поддержал этот ни к чему не обязывающий разговор:

– Я передумал, из-за погоды.

– Да, – пробормотала Тимотия. – Настоящая буря.

– С утра было еще ничего, а потом…

К несчастью, на этом тема погоды исчерпалась. Надо было срочно придумать что-то еще.

– Бикли забрал Фейтфула? – спросила Тимотия.

– Он приезжал, но я решил подержать Фейтфула здесь день-другой.

– С ним что-то не в порядке?

– Нет, нет, все хорошо. Просто я решил не отправлять его, пока погода не улучшится.

Итак, с этим тоже было все ясно. Тимотия лихорадочно соображала, о чем бы еще поговорить. О северном лесе, вот о чем.

– А что у тебя за дела?

– Дела?

– Ну, в северном лесу.

– Ах, да. – Прекрасно, об этом можно говорить не одну минуту. – Бьюли ставит там изгородь и хочет, чтобы я…

– Изгородь? – перебила его Тимотия, мгновенно превратившись в управляющего. – Какую изгородь? Ведь это олений заповедник!

– Я знаю, но…

– Лео, не позволяй ему огораживать лес! – Робость и смущение исчезли, уступив место страстному желанию убедить Лео в том, что ей самой было очевидно. – Олени должны передвигаться свободно, коли ты хочешь, чтобы они выжили. Если ты запрешь их в лесу, туда устремятся браконьеры со всей округи!

– Да нет, Тимма, все совсем не так! – пробормотал Лео, начиная сердиться. – Речь вовсе не идет о том, чтобы огородить весь лес. Но там есть один больной дуб.

– А, понимаю. – Тимотия нахмурилась. – Он что, засыхает? А почему?

Лео растерянно пожал плечами.

– А вот это неизвестно. Бьюли хочет, чтобы я сам на него взглянул, он собирается срубить дерево.

– Если болезнь, то, конечно, лучше срубить, – согласилась Тимотия. – И сжечь. – Ее глаза расширились, словно она что-то вспомнила. – Слушай, а это не тот вековой дуб, который стоит в отдалении от остальных деревьев? Твой отец рассказывал, у него такие большие корни, что рядом с ним ничего не растет.

– Да? – Лео не мог припомнить, чтобы отец говорил когда-либо об этом дубе. Хотя, может, и говорил, но наследника никогда не интересовало, что растет в их поместье. Он вздохнул. – Тимма, я понятия не имею, что это за дуб. Ты же знаешь, я полный профан в таких вещах, – с горечью закончил он.

А в памяти Тимотии снова ожило все, что явилось причиной их разрыва и заставило ее отказать Лео. Чувство страшной неловкости вернулось вновь, она растерянно забормотала:

– Я просто хотела сказать… это дерево… если это тот дуб… может, он просто сохнет от старости. – И, справившись со смущением, продолжила: – Может, достаточно огородить его.

Лео молчал. Черт бы его побрал, этот дуб. Он и прежде его не волновал, а теперь и подавно. Незачем напоминать Тимме о том, что его подвигло сделать ей свое дурацкое предложение. Тем более – теперь-то он видит ясно – это не столь важно, как казалось. Нет, конечно, он ничуть не умаляет ее талантов. Она только что доказала еще раз, что разбирается в том, что Виттералу недоступно. Только для него это больше не имеет никакого значения. Поверит ли ему Тимма?

– Тимма…

Она оборвала его:

– Записка, Лео.

Черт! Угораздило же ее вспомнить о ней! Лео опустил глаза.

– Это чепуха, забудь.

– Чепуха?

Ее надрывное восклицание резануло его по сердцу. Он подался вперед.

– Тимма, я не хотел… сам не понимаю, как это произошло… – Лео беспомощно умолк, глядя в ее застывшее лицо.

– Значит, все случилось на самом деле, – дрожащими губами прошептала она. – Это не был сон.

Лео в оцепенении смотрел, как Тимотия вскидывает руки и закрывает лицо. Что он мог сказать? Он был так же растерян, как и она.

– Господи, что я наговорила! – донеслось из-под подрагивающих пальцев, и Лео ужасно захотелось коснуться их рукой и успокоить.

– Забудь, умоляю тебя! Поверь, это не имеет никакого значения… я уже все забыл…

Лео замолчал – скрипнул стул, миссис Хонби пошевелилась, зевнула и открыла глаза. Тимотия опустила руки и повернулась к компаньонке.

– А я уже проснулась, Эдит. Смотрите, кто пришел.

Эдит бросила взгляд на Лео, хмыкнула:

– Вижу. – И, тяжело поднявшись со стула, направилась к двери. – Вы, наверное, хотите поговорить с глазу на глаз.

Уже у двери ее настигли два восклицания, прозвучавшие одновременно:

– Не надо, миссис Хонби!

– Эдит, не уходите!

Удивленная миссис Хонби остановилась. Тимотия, красная от смущения, отвела глаза в сторону. Лео поднялся на ноги.

– Миссис Хонби, – сказал он решительно, – я настоятельно прошу вас не покидать эту комнату. Пока я здесь, необходимо, чтобы с Тиммой был обязательно еще кто-то.

Все ясно, подумала Тимотия, яснее просто не скажешь. Не остается ни малейшего сомнения, что ночные события ей не приснились.

– Раньше это почему-то вас не беспокоило, – заметила Эдит, глядя в упор на Лео.

Тот покраснел и, отвернувшись, направился к окну.

– Раньше все было иначе. Находясь в моем доме, Тимма особенно беззащитна.

– Беззащитна перед кем, мистер Виттерал, позвольте вас спросить?

Тимотия поспешила опередить Лео:

– Перед сплетниками, Эдит. Лео прав. Уже пошли пересуды.

Лео быстро посмотрел на Тимотию.

– Ты тоже слышала?

– Мне сказала Сюзан.

– А мне малышка Пресли.

Тимотию словно окатило холодной водой. Действительно, от кого еще он мог узнать? Надо же, а она почти забыла про девочку. Понятно теперь, почему для Лео то, что произошло ночью, не имеет никакого значения. А Дженни, конечно, очень боится сплетен. Присутствие Тимотии в доме Лео компрометирует его, мисс Пресли он нужен чистеньким.

Ход ее мыслей был прерван компаньонкой:

– Здесь я или не здесь, особой разницы нет. Люди все равно будут судачить. Пока вы живете в одном доме, языки так или иначе будут молоть.

– Значит, нам нельзя находиться в одном доме! – воскликнул Лео.

– Но Тимотия пока не может ехать, – заметила миссис Хонби.

– Могу… завтра или послезавтра. – Лучше уж и в самом деле уехать. Ясно, что Лео вовсе и не думает о повторении ночного свидания, даже если ей, допустим, этого захочется.

– Ты не забыла, что сказал утром доктор Пресли? – вмешалась Эдит.

– Что? – спросил Лео. – Мне он сообщил только, что все идет как нужно и что он наложил лубок.

Он только сейчас спохватился, что даже не no-интересовался, как Тимма себя чувствует. Подбежав к постели, Лео быстро-быстро заговорил, не давая Тимотии вставить ни слова:

– Я тебя не спросил… как лодыжка, болит? Ты себя сегодня лучше чувствуешь? Мне кажется, ты не выспалась. И круги под глазами! Что еще сказал доктор Пресли? Есть перелом? Я хотел у тебя спросить, но, когда вошел, ты спала, и…

– Мистер Виттерал!

Он умолк, посмотрел на Эдит, потом на Тимотию. На ее губах играла знакомая лукавая улыбка. Лео вздохнул и поднял руки вверх.

– Прошу прощения!

У Тимотии вырвался смешок. Девушке было совсем не весело, но бурный порыв Лео не мог ее не тронуть.

– Все нормально. Мне лучше. Боль почти прошла, Пресли считает, что перелома нет. А лубок – это просто мера предосторожности.

– Ну, слава богу! Но не думаю, что ты сможешь уехать. Разве Пресли позволил тебе вставать?

На этот вопрос ответила Эдит:

– Конечно, нет! Он считает, что она должна оставаться тут до полного выздоровления, потому что в Фенни-Хаусе так тесно, что все время за что-нибудь задеваешь.

– Ну и что? Это же не означает…

– Забудь об этом! – прикрикнул на Тимотию Лео. – Ты пробудешь здесь столько, сколько понадобится. Если уж на то пошло, лучше я сам поживу в Фении-Хаусе!

Тимотия не удержалась от смеха.

– Хотелось бы мне посмотреть! – Лео улыбался, и она почувствовала, как ее покидает скованность. – Только ты свои аристократические замашки брось! Я могу быть не менее упрямой, чем ты. И если речь зайдет о том, что ты должен убраться из собственного дома из-за каких-то там сплетниц, так знай – я уеду отсюда в тот же самый момент, что и ты. – Заметив, что Лео смотрит на Эдит, Тимма быстро добавила: – И не рассчитывай на ее помощь! Что бы она ни говорила, если я что-то решу, то сделаю, и никто меня не остановит, не сомневайся!

Лео и не сомневался. С чего это вдруг он решил связать свою жизнь с эдакой сумасбродкой, просто непонятно. Ну и ладно, пусть будет как будет. Если она по собственной глупости себя скомпрометирует, пусть видит, что в глупости он ей не уступает. Если понадобится, Лео силком потащит ее к алтарю! А дальше… дальше будет видно. Лучше об этом пока не думать.

– Прекрасно, – твердо сказал он, глядя Тимотии в глаза. – Пусть будет, как ты хочешь. Но пока ты в этом доме, ноги моей в твоей комнате больше не будет!

Спала она неспокойно. Нет, кошмары ее больше не преследовали, но все равно сны были какие-то неприятные, и Тимотия, проснувшись, обрадовалась, что не может их вспомнить. Правда, смутно мелькала в памяти известная рыжеволосая красотка, какая-то скачка на лошади по опушке северного леса, а еще чьи-то крепкие руки, которые обнимают ее, отчего Тимму бросает в жар.

Тимотии нисколько не хотелось догадываться, кто это был. Она была даже рада, что ничего не помнит. Да и вчерашний день вспоминать тоже не хотелось. Мысли ее все время возвращались к Лео, который находится в одном с ней доме, а к ней ни разу не заглянет. Тимотия лежала и бездумно смотрела в окно. За стеклами было серо. Дождь перестал, но в воздухе висела изморось.

Эдит, преисполнившись чувства долга, сделала так, что в спальне постоянно находилась или Полли, или она сама. Тимотии это совсем не нравилось, хотя она не собиралась делать ничего такого, что нужно было бы скрывать. Однако присутствие посторонних почему-то мешало ей. Стало скучно.

Между тем сегодня она чувствовала себя гораздо лучше. Лодыжка больше не болела, и лишь лу-бок мешал двигаться. Правый бок тоже успокоился. Лежать в постели надоело, и Тимотия надеялась, что доктор Пресли разрешит ей вставать.

Пока же она попросила принести еще подушек, чтобы можно было сесть повыше, а Полли по ее указанию подложила пару думок под колено. Стало намного удобнее. Оставалось придумать, чем заняться.

– Книга? – предложила Эдит. – Хочешь, я покопаюсь в библиотеке мистера Виттерала? Там наверняка остались какие-нибудь приличные книги.

Тимотия согласилась и очень обрадовалась, когда миссис Хонби вернулась, неся стопку книг, которые, как она сказала, подобрал для нее Лео.

– Сам подобрал? – спросила Тимотия, просматривая кожаные переплеты. На душе у нее стало тепло. Как хорошо Лео знает ее вкусы! Вот стихи ее любимых поэтов и “Тристрам Шенди”, можно будет посмеяться. А вот Смоллетт, которого она еще не читала. Тимотия прыснула, увидев два толстых тома, которые Лео прислал, явно стараясь ей угодить, – один назывался “Земледелие”, а второй повествовал о разведении свиней. Последней в стопке лежала тоненькая книжка в потрепанном переплете, наверное читаная-перечитаная.

“Волшебные сказки”, – прочла Тимотия. Ох, Лео! Она открыла книгу, в нее был вложен листок бумаги. “Тут есть про блуждающие огоньки”, – было написано на нем. И подпись – “Л. ”.

Тимотия была тронута до слез. Интересно, он специально искал книгу, зная, что такой же сборник есть у нее в библиотеке, или наткнулся случайно и послал в шутку? Как бы то ни было, его заботливость ее растрогала. Это был снова Лео ее детских лет. Ах, если бы он остался таким! Тогда ей не пришлось бы бояться, что Лео переманит противная девица, которая использует его в собственных интересах.

Тимотия тяжело вздохнула и, положив остальные книги на прикроватный столик, погрузилась в чтение.

Так прошел примерно час, а затем принесли письмо от Сюзан. Та сообщала, что вчера в дороге ее застала буря, она вымокла до нитки и простудилась. “Но ничего страшного, – писала Сюзан. – Просто я немножко почихала, и мама уложила меня в постель. У меня насморк, и больше ничего”.

Сюзан беспокоилась, что не сможет проследить за тем, чтобы Дженни Пресли не оставалась наедине с Лео. В порыве самоотречения она даже предложила отправить в Уиггин-Холл Валентина, отдав его таким образом на съедение коварной девице. “Ты же не станешь отрицать, что Валентин подходит ей еще больше, чем Лео, и она наверняка на него клюнет”.

Тимотия, которую такая жертвенность тронула и рассердила одновременно, потребовала перо и бумагу и принялась писать ответ, чтобы передать его с лакеем, привезшим письмо от подруги. Она только-только закончила свое короткое послание, в котором требовала, чтобы Сюзаи перестала выдумывать глупости и поскорее поправлялась, когда на пороге появилась Дженни Пресли.

– Мисс Далвертон, меня прислал папа. Не бой-тесь, я не стану менять перевязку, только осмотрю лодыжку, и все.

Тимотия неохотно подчинилась. Дженни осторожно осмотрела ногу.

– Все идет так, как папа и ожидал, – сказала она довольно. – Синяк добрался до пальцев, а сверху виден выше бинтов.

– Это хорошо? – спросила Тимотия.

– Прекрасно. Это означает, что дело идет на поправку. – Дженни закрыла ногу одеялом и, обойдя кровать, приблизилась к Тимотии.

– Мне очень жаль, мисс Далвертон, но, к сожалению, несколько дней я не смогу к вам приходить.

Тимотия, готовая подпрыгнуть от радости, изобразила огорчение.

– Почему же, Дженни?

– Миссис Бейгли пригласила меня поехать с ней в гости в Грейт-Гиддинг, и папа считает, что я не должна отказываться. Она так добра ко мне.

– Грейт-Гиддинг… это же поместье маркиза Ро-кингемского? Ни в коем случае не отказывайтесь!

– Я надеялась, что увижусь с вами еще раз, но оказалось, надо отправляться уже сегодня.

Тимотия с радостью пожелала Дженни удачи. Ее радость, однако, померкла, когда Эдит сообщила, что Лео тоже уезжает. В душу закралось ужасное подозрение.

– Он случайно едет не к Рокингему?

– Не спрашивай меня, – ответила компаньонка. – Я знаю только, что они отправляются вдвоем с этим олухом, лордом Пентром. В гости или еще зачем-то.

 

Глава десятая

У Тимотии потемнело в глазах. Наверное, Лео забыл, что она предупреждала – стоит ему ступить за порог, как она тут же уберется из его дома! Нет, подумать только, взял и уехал! Конечно, кто мог ожидать, что Лео пригласят в гости? Но уж там рыжие лисички постараются его завлечь. Нет, одно дело – уехать, чтобы избавить родственницу от лишних сплетен, и совсем другое – развлекаться на стороне, в то время как несчастная больная не может подняться с постели! Надо немедленно написать Бикли и Пэдстоу. Пусть приезжают и забирают ее домой.

В разгар этих неспокойных размышлений принесли записку от Лео. Он как будто прочел ее мысли.

“Прошу тебя, ничего такого не выдумывай, – писал Лео. – Меня пригласили на охоту в Вэрсли. Со мной едет Валентин. Тимма, только не пытайся удрать в мое отсутствие, это ни к чему хорошему не приведет”.

Какое облегчение! Вэрсли совсем в другой стороне от Грейт-Гиддинга, так что с Дженни Пресли он не увидится. К тому же на охоте вообще не будет женщин. Пусть эта девица кусает себе локти от досады!

Радостное настроение Тимотии омрачало только одно – она не знала, когда Лео собирается вернуться. Ладно, она назначит какой-то определенный срок и волноваться начнет только после того, как он кончится.

Тимотия одернула себя. Господи, ну что за ребя-чество? Дженни Пресли исключается, и не имеет никакого значения, сколько дней его не будет. Тут ей пришло на ум, что от Вэрсли всего несколько миль до Сант-Неотса, где живет дядя Герберт. Лео непременно заедет туда повидаться с Барбарой. И наверняка задержится.

Тимотия с трудом протянула два дня, чувствуя себя покинутой и одинокой. Именно эти чувства преследовали ее после ссоры с Лео в тот вечер, когда они встретились в Самершеме. А потом произошел этот несчастный случай.

Хотя она ни на минуту не оставалась одна, даже в долгие и пустые дни траура, казавшиеся бесконечными, ей не было так плохо. Но почему? Неужели она тоскует по Лео?

Тимотия задумалась. Странно, прежде она этого как будто не испытывала. Девушка стала перебирать в памяти все, что последовало за его нелепым предложением. Однако никак не могла вспомнить, что чувствовала, когда он впервые заговорил о браке. Похоже, больше он этого делать не собирается. А если и сделает предложение, то не ей. Хотя, если вспомнить, что Лео говорил в ту полубредовую ночь, получается, он все-таки подумывает об этом. Он вполне мог предложить ей выйти за него замуж, когда узнал, что о них ходят сплетни. Это очень удобный предлог. Но согласилась бы она или нет, Тимотия не знала.

На четвертый день после отъезда Лео доктор Пресли объявил, что она может попробовать походить.

– Только немножко, – предупредил он. – И пусть вас кто-нибудь поддерживает.

– Вы, наверное, будете ругаться, мистер Пресли, – сказала улыбаясь Тимотия, – но, признаюсь, я уже пробовала.

Доктор прищурился.

– Ну и как далеко вы ушли, позвольте спросить?

– Недалеко. По правде говоря, удалось сделать два шага, а потом меня подхватила Полли.

– Ага, а миссис Хонби, как я понял, ничего о ваших фокусах не знает.

Он посмотрел на ухмыляющуюся Эдит.

– Я действительно ей не говорила, но она и сама наверняка догадалась.

Эдит фыркнула.

– Думаешь, я слепая, ничего не вижу? – Она повернулась к врачу. – Я решила так: наилучший способ понять, что она может делать, а чего не может, – это попробовать. Если б я заметила, что она слишком усердствует, то остановила б ее.

– Вот так-то, доктор Пресли, – засмеялась Тимотия. – Я под неусыпным надзором.

– Надо было вас привязать к кровати, – ворчливо произнес врач. – Остается надеяться, что это не навредило. Надо бы приказать вам остаться в постели еще денек-другой, но…

– Ой, не надо! – простонала Тимотия. – Прошу вас, умоляю! Я и так лежу почти целую неделю. Надоело до смерти, да и нога больше не болит.

– Если перетрудите ее, она снова заболит, да еще как.

– Извините меня, доктор. Я непослушная пациентка.

Доктор Пресли смягчился:

– Ладно, насколько мне помнится, вы всегда были бунтаркой. Ничего, уж я найду средство, как заставить вас слушаться.

– Вижу, вы считаете меня неисправимой, – лукаво произнесла Тимотия. – Я все сделаю, только больше не заставляйте лежать!

Пресли хохотнул.

– Ладно, можете вставать. Но ходить не больше, чем по пять минут раза два-три в день. На ногу не опирайтесь, а когда садитесь, кладите ее не на ножную скамеечку, а на стул. И никаких лестниц!

– Чудесно! – воскликнула Тимотия. – А когда можно будет ходить подольше?

– Когда сможете передвигаться, опираясь только на трость. Советую слушаться меня, если не хотите ковылять потом несколько недель с костылем.

Тимотия так обрадовалась, что готова была обещать все что угодно. Она еле дождалась ухода врача и тут же принялась одеваться. На ее здоровую ногу Полли надела туфельку без каблука. Эдит привела в порядок волосы. Наконец все было готово.

Неожиданно кто-то сильно толкнул дверь спальни, так что она распахнулась и ударилась о стену. На пороге стоял Виттерал.

– Лео! – выдохнула Тимотия.

– Он самый, – проговорил он, быстро направляясь к ней. – И, вижу, как раз вовремя.

Тимотия ошеломленно застыла, не в силах произнести ни слова. Почему никто не сказал ей, что он вернулся?

– Насколько я понимаю, – продолжал Лео сурово, – ты как была глупой упрямицей, так ею и осталась. А я, между прочим, обещал доктору Пресли, что не позволю тебе делать ничего, что может навредить. Я ясно выражаюсь?

Тимотия, успевшая прийти в себя, не замедлила с ответом:

– Да что ты говоришь?! Решил, что можешь явиться ко мне в спальню и распоряжаться тут?

– Решил, – буркнул Лео, и не успела Тимотия сообразить, что он собирается делать, как Виттерал подхватил ее на руки.

– Ты что творишь? – выкрикнула Тимотия, испуганно хватаясь рукой за его шею.

Лео улыбнулся.

– Несу тебя в гостиную.

Он зашагал к двери, и Тимотии ничего не оставалось, как покачиваться у него на руках, испытывая знакомое возбуждение. Сердце билось так сильно, что она испугалась, как бы Лео его не услышал.

– Отпусти меня, – жалобно проговорила она.

– Обязательно, – сказал он, поворачиваясь боком, чтобы пройти в дверь.

– Лео, ради бога! Я сама могу идти! Доктор Пресли мне разрешил, правда!

– Понемножку. Не дергайся! Я говорил с ним и позабочусь, чтобы ты его слушалась… без всяких выкрутасов.

– Ладно, ладно. Но меня вовсе не нужно носить.

Лео не ответил. Они прошли по галерее и оказались наконец в желтой гостиной. Ее называли так вовсе не из-за цвета обивки, которую меняли бог знает сколько раз, а просто потому, что эта просторная комната с белыми стенами была самой солнечной. Конечно, в такой пасмурный день об этом трудно было судить, но за большими окнами сквозь пелену облаков все же как будто пробивалось слабое свечение.

Лео осторожно опустил Тимотию в большое кресло у окна.

– Ну вот, – сказал он, распрямляясь. – Валентин, дай-ка вон ту банкетку.

Только сейчас Тимотия обнаружила, что в гостиной находится не только Валентин, но и Сюзан.

– Сью! Ты поправилась? – Тимотия кивнула Валентину. – Спасибо. Лео, дальше я сама…

Лео, не обращая на нее внимания, поднял без всяких церемоний ее ногу, чем вогнал девушку в краску, и опустил на подушку, спешно подложенную Сюзан.

– Почему мне не сказали, что вы здесь? – воскликнула Тимотия и вздрогнула. В комнате было трое гостей.

– Дженни! – Она помедлила мгновение и растянула губы в улыбке. – Вы уже вернулись? Как ваши дела?

– Не обращайте на меня внимания, – смущенно проговорила девушка. – Как приятно вас здесь видеть! Мистер Виттерал решил сделать вам сюрприз.

Тимотия подняла хмурый взгляд на Лео.

– Что ты стоишь как надсмотрщик? Я никуда не убегу!

Лео засмеялся и отошел к окну.

– Я бы не удивился.

– Как не стыдно, Лео! – возмутилась Сюзан. – Бедняжка еле ходит, а ты смеешься!

– Ничего, перетерпит. Я вообще намерен при-звать ее к порядку. Пусть только попробует не послушаться!

– Если б я знала, что ты начнешь командовать, – вмешалась Тимотия, – я бы не стала дожидаться твоего возвращения. Взяла бы и уехала.

Раздался громкий смех Валентина.

– Ну вот, сейчас Лео скажет, что все равно догнал бы тебя и вернул – и будет все как в детстве!

– Так и есть, – заметила Сюзан, обращаясь к Дженни. – Эти двое все время друг с другом ссорились.

– Я с Тиммой не ссорился, – возразил Лео. – Все она.

– Это что, не одно и то же? – засмеялась Дженни.

Тимотия поморщилась. Если Лео решил ребячиться, это его дело, а она не станет откровенничать с Дженни Пресли.

– А почему вы вернулись так быстро? – спросила она с вежливой улыбкой. – Я думала, увеселения продолжатся по крайней мере неделю.

– Погода ужасная, сидеть все время в доме не хочется, а пикника не получилось, в лесу очень сыро, – непринужденно ответила Дженни.

– И не говорите! – недовольно откликнулся Валентин. – Из-за этого отменили охоту!

– Как вам не повезло, – заметила Сюзан.

– Да уж. Но Лео хоть навестил сестру. Тимотия посмотрела на Лео.

– Я так и думала, что ты заедешь к дяде Герберту. Как там Барбара?

– Ждет не дождется, когда ее вывезут в свет. Лео тут же пожалел, что сказал это, потому что Тимма вспыхнула и отвернулась. Вот черт! Надо же было ляпнуть. А ведь все шло хорошо. Он старался говорить с Тиммой как в старые времена, и напряженность почти совсем не ощущалась. Так нет, взял и напомнил о своем предложении. Ну кто его тянул за язык?

Ему захотелось исчезнуть.

– Валентин, пойдем?

– Уже уходите, – вырвалось у Тимотии. – Вы же только пришли!

– Мы вернемся к обеду, – пояснил Валентин, направляясь к двери. – Съездим кое-куда, пока нет дождя.

Лео, стараясь не встречаться взглядом с Тимо-тией, отправился следом за другом. Надо было действительно посетить кое-кого из знакомых. Лео решил, что ему следует поменьше сидеть дома и почаще общаться с соседями, чтобы все видели – он не проводит время со своей родственницей. Может, тогда сплетники немножко поутихнут.

– Мы нанесем пару визитов, – бросил он с порога.

Оба исчезли за дверью.

– Это просто безобразие! – закричала Тимотия. – Врывается ко мне в комнату, хватает, притаскивает сюда, бросает, словно мешок картошки, и исчезает! Нахал, грубиян…

– Прошу вас, не надо! – прервала ее Дженни. – Не ругайте его! На самом деле вы так не считаете.

– Еще как считаю! Имею право называть его как хочу, этого эгоиста…

– Тимма, прекрати! – Сюзан выглянула в окно. – Руганью дела не поправишь.

Тимотия обмякла в кресле, продолжая кипеть от гнева. Столько думать о нем, скучать, ждать. А ему хоть бы что. Теперь она знает, как ответить, если Лео вздумает снова делать ей предложение. Ее взгляд упал на Дженни.

– Все, Дженни. Можете взять его себе, и бог с вами!

Сюзаы тихонько вскрикнула, лицо Дженни Пресли исказилось.

– Черт! – Тимотия потерла лоб. – Я не хотела. Не слушайте меня!

Глаза Дженни затуманились, губы дрожали. Было видно, что она вот-вот расплачется. Только, может, это игра? Сюзан подошла к подруге и оперлась о спинку кресла.

– Может, это к лучшему, Тимма, что ты наконец высказала все открыто, – к удивлению Тимотии, сказала она и положила руку ей на плечо.

Тимотия повернулась к Сюзан. Та пристально смотрела на Дженни. Девушка сжала губы, но не отводила глаз. Было видно, что она отчаянно борется с собой, чтобы не заплакать.

– Я… очень жаль, что вы так плохо думаете обо мне, – хрипло заговорила Дженни. – Но… когда я делилась с вами своими планами, то вовсе не имела в виду…

– Какими планами? – прервала ее Сюзан, глядя то на Тимотию, то на Дженни.

– Я ей ничего не сказала, Дженни, – пояснила Тимотия. – Она ничего не знает. Дженни шумно вздохнула.

– Но она все равно думает, что я что-то замышляю.

– Ты ищешь жениха, – заявила Сюзан.

– Да, ищу, но не кого попало. Если я вижу, что его кто-то любит… Господи, да за кого вы меня принимаете? – сердито воскликнула Дженни.

– А что прикажешь нам думать? – Голос Сюзан прозвучал необычно резко. – Тебя опекает миссис Бейгли. Моя тетка, леди Херст, дала мне ясно понять, что твоя покровительница считает всех приличных мужчин в округе законными объектами твоей охоты. А Лео ты откровенно навязываешься. Может, станешь отрицать?

– Да, стану. – В голосе Дженни звучало такое неприкрытое негодование, что Тимотия в душе не могла не восхититься. – Говорите, навязываюсь? Приведите хоть один пример!

– В первый же день, когда Тимму привезли сюда, ты отправилась гулять с ним по саду, – напомнила Сюзан.

– Неужели вы подумали, что…

Дженни запнулась. Тимотия, заметив, что Сюзан собирается возразить, взяла ее за руку.

– Не надо, Сью. Мы должны ее выслушать. Продолжай, Дженни.

Девушка посмотрела на нее с благодарностью.

– Вот, значит, что вы обо мне думаете! Но как вам в голову могло прийти, что я собираюсь отбить его у вас? И что смогу это сделать, если захочу? Можно я расскажу, что было в тот день?

– Да! – сказала Сюзан.

– Да, пожалуйста, – добавила Тимотия помягче.

– Когда мы с мистером Виттералом покинули вашу спальню, он сказал мне, что вы должны отдохнуть, потому и увел меня. Он предложил мне погулять по саду, а сам отправился в библиотеку. – Дженни опустила голову. – Признаюсь, я его не послушалась, во всяком случае, не сразу. Тимотия нахмурилась.

– Как это не послушалась?

Дженни подняла на нее печальные глаза.

– Я вернулась к вам, мисс Далвертон. Простите, но мне показалось, что вы ужасно чем-то расстроены, и… только прошу, не сердитесь, я услышала какие-то звуки…

– Продолжай.

– Хорошо. Мне показалось, что вы переживаете из-за того, что находитесь в доме мистера Виттерала, и…

– Ради всего святого, Дженни, хватит деликатничать, говори прямо! – ворчливо проговорила Тимотия.

Дженни глубоко вздохнула, очевидно собираясь с духом.

– Я подумала, что вы с ним в ссоре, поэтому вам так тяжело тут оказаться. Когда я вошла, вы плакали, мисс Далвертон.

– Святые небеса! – воскликнула Тимотия, пораженная мелькнувшим воспоминанием. – Так это ты сунула мне платок?

Дженни кивнула.

– Да. Но я решила, что мы недостаточно близко знакомы, поэтому мне лучше уйти. И я потихоньку сбежала в сад. Там меня и застал мистер Виттерал. Мне кажется, он специально вышел проверить, там ли я.

Наступило молчание. Его нарушила Сюзан:

– Допустим, так все и было, но зачем ты появлялась здесь буквально каждый день? Зачем?

– Хотела хоть чем-то помочь мисс Далвертон, вот и все. – В голосе Дженни зазвенел гнев. – И не вздумайте утверждать, будто я стараюсь завлечь вашего драгоценного лорда Пентра!

– С чего это ты взяла, что он мой драгоценный? – закричала Сью, вскакивая на ноги.

Дженни коротко засмеялась.

– Я не слепая, мисс Херст. Вы на него смотрите с таким обожанием!

– Да как ты смеешь! – взвилась Сюзан.

Дело принимало серьезный оборот. Надо было что-то срочно предпринимать, потому что Дженни отступать не собиралась.

– Хватит! – командным тоном закричала Тимотия. – Сью, успокойся! И ты тоже! Сядьте, обе!

Она с трудом удерживалась, чтобы не рассмеяться. Ну кто мог ожидать такого от смирной Сюзан?

– Я думаю, нам придется исключить Дженни из числа претенденток на Валентина, – сказала Тимотия, глядя на Сюзан, которая продолжала метать сердитые взгляды в сторону своей противницы. – Нет, нет, ничего не говори! – добавила она, заметив, что та открыла рот. – Что же касается Лео… Наверное, я должна извиниться перед тобой, Дженни.

– Как вы могли подумать, что я вас предам, мисс Далвертоп? – с обидой воскликнула Дженни. – После того, как я открылась вам!

– Теперь ясно, ты ни в чем не виновата. Просто наши отношения с Лео так запутались, что я сама ничего не понимаю… Да еще это мое падение… А после нашего разговора я вообще вообразила бог весть что…

Дженни подбежала к Тимотии, опустилась на колени и взяла ее за руку.

– Даже если б я хотела переманить у вас мистера Виттерала, у меня ничего бы не получилось. Да он только о вас и думает, мисс Далвертоп!

У Тимотии забилось сердце.

– В самом деле?

– Клянусь! Он хочет жениться на вас. Он сам мне сказал, когда я его предупредила о пересудах.

Дженни встала и подошла к Сюзан. Они о чем-то тихо заговорили. Тимотия ничего не слышала, поглощенная своими мыслями. Значит, Лео намерен еще раз сделать ей предложение! Ну, теперь она ответит ему иначе. Сомнения позади. Они поженятся, она будет жить в этом доме и помогать ему, как он и хотел, в управлении поместьем. Да и Барбару надо вывести в свет. Все стало на свои места. Препятствий больше не осталось. А ребенок… При мысли об этом Тимотию бросило в жар. Будет у Лео наследник, будет!

Очнувшись от сладкой дремы, Тимотия открыла глаза, посмотрела на ясное голубое небо, и ее душу вновь затопило радостное возбуждение, которое владело девушкой все последние дни. Она лежала в шезлонге под большим деревом. Рядом на траве валялись диванные подушки, на которых несколько минут назад сидели Сюзан и Дженни.

Все переменилось, даже погода. Дожди прекратились, потеплело, было не холодно и в муслино-вом платье. Приехал Бикли, чтобы забрать домой Фейтфула. Оба – и конюх, и жеребец, – увидев Тимотию, сначала выразили, каждый по-своему, недовольство ее поведением, но тут же смягчились и радостно ее приветствовали.

С лодыжкой дела шли отлично, чему были рады и Тимма, и доктор Пресли. Опухоль почти исчезла. Впрочем, лубок доктор оставил, но Тимотия надеялась, что завтра он его снимет. Она была уверена, что прекрасно сможет ходить и без дополнительной опоры… если Лео разрешит.

Он хлопотал над ней, словно курица-наседка, бдительно следя, чтобы она не находилась на ногах ни секундой больше, чем предписал врач. Как только время истекало, Лео брал ее на руки и нес, куда она приказывала. При ходьбе же он шел справа, придерживая ее за талию.

Как-то Тимотия, глядя на Лео с улыбкой, которая, как она знала, действует на него безотказно, сказала, что вполне может ходить с костылем.

– Я на всякий случай его приготовил. Почему бы нет, если хочешь, – откликнулся он, наклоняясь к ней. Его голос понизился до шепота, а рука, лежавшая на ее талии, пошевелилась, словно лаская. – Ты вправду этого хочешь?

У Тимотии перехватило дыхание.

– Сам знаешь, что не хочу, – ответила она и в притворном гневе добавила: – Нахал!

Лео засмеялся, и они пошли дальше.

Это был уже не первый разговор такого рода, короткий, но исполненный особого смысла, после того дня, как она покинула постель. Тогда четверо друзей, Эдит и Дженни сошлись вечером за ужином. Было очень весело.

Тимотия то и дело ловила на себе взгляд Лео. Она сделала вид, что ничего не замечает, но этот горящий взгляд преследовал ее неотступно, заставляя думать о своих снах, которые утром затуманивались, но все равно оставались где-то в глубинах памяти.

Когда, расставаясь после ужина, Лео учтивейшим образом пожелал Тимотии покойной ночи, она легла и стала его ждать. Но он не пришел, и Тимотия, томимая желанием, ворочалась с боку на бок и проклинала его.

В последующие дни они очень часто оставались наедине, и Тимотия почувствовала, что больше не может – да и не желает – скрывать от Лео, что она хочет его. Да это и невозможно было скрыть, как и то, что Лео испытывает то же самое по отношению к ней. Чувственность, пронизавшая их отношения, привела Тимотию в какое-то лихорадочное состояние. Она все время была в радостно-возбужденном настроении, каждый день ожидая, когда Лео снова сделает ей предложение, чтобы сказать “да”. А он медлил. Может, ждал, пока она окончательно поправится?..

Тимотия устремила взгляд на дом. Вон окно библиотеки, но отсюда ничего не видно, слишком далеко. К тому же Лео, наверное, сидит за столом, работает. Появилось нестерпимое желание видеть его, немедленно!

Не думая больше ни о чем, она встала, взяла лежавшую на траве трость и, хромая, побрела к дому. Идти по траве было нелегко; когда она наконец до-бралась, пришлось остановиться и перевести дыхание. Нога подгибалась. Тимотия направилась к боковому входу – так было ближе.

Вот и библиотека. Тимотия с тревожно бьющимся сердцем застыла в дверях, окидывая взглядом комнату. За столом никого не было. Лео стоял у окна, что-то высматривая.

Услышав шорох, он резко повернулся.

– Господи, Тимма, ты меня напугала!

Лео с беспокойством смотрел на ее бледное лицо. Выглянув в окно, он встревожился, увидев пустой шезлонг, – и вот, пожалуйста, она здесь, прошла одна такое расстояние!

– Ты что же это творишь! – выкрикнул он, бросаясь к Тимотии. Что-то в выражении ее лица заставило его сменить тон. – Что случилось?

Тимотия отвела глаза, потом снова посмотрела на Лео. “Дорогой, один на всю жизнь”, – звенело у нее в голове.

– Ничего, – с улыбкой сказала она. – Совершенно ничего.

– Ну, тогда я ничего не понимаю, – со смешком отозвался Лео.

– Правда? – Она растерянно посмотрела по сторонам, не зная, что делать дальше. Взгляд упал на заваленный бумагами стол. Тимма сделала шаг вперед. Лео протянул руку. – Не надо, я сама.

Тимотия подошла к столу.

– С Далвертоном не сравнишь, там у тебя был идеальный порядок, – смущенно пробормотал Лео.

Тимотия улыбнулась.

– Я могла бы тебе помочь, если хочешь. Лео помотал головой.

– Нет, не надо, я не хочу, чтобы ты гнула спину на меня.

– Раньше ты говорил совсем другое.

– С тех пор все изменилось.

Еще как изменилось! Тимотия в замешательстве потупилась, боясь посмотреть ему в глаза. Сама не зная зачем, она взяла пачку бумаг, подняла – и разжала пальцы. Листки рассыпались по столу. У нее вырвался смешок.

– Твой ход, Лео. Лео нахмурился.

– Тимма, я тебя не понимаю. Ты такая странная. С тобой все в порядке?

Тимотия стояла не поднимая глаз. Грудь распирало от радостного возбуждения. Ей казалось, еще мгновение – и она лопнет. Хотелось расхохотаться во весь голос, закружиться по комнате. Пусть думает, что она сошла с ума. Почувствовав пристальный взгляд Лео, она медленно подняла глаза.

Их взгляды встретились. Лео недоумевал. Почему она так себя ведет? Нет, ему нравится, но что это означает? Она приоткрыла рот и облизала губы. Это было сделано бессознательно, но у него пересохло в горле.

Его глаза вспыхнули, их пламя перекинулось на Тимотию. Казалось, они простояли целую вечность, разделенные столом. Тимотия не поняла, то ли она подошла к Лео, то ли он к ней, но они оказались совсем близко.

А потом он наклонился, она почувствовала прикосновение его губ к своим дрожащим губам. Ей показалось, она задыхается, хотя Лео лишь легонько поддерживал ее, словно боясь, как бы она не упала. Они почти не касались друг друга, но и этого было достаточно, чтобы по ее жилам пробежал огонь. Из уст вырвался легкий стон нетерпения.

Лео, словно его подтолкнули, прижался к ней и впился губами в ее губы. Тимотия обмякла и повисла у него на руках, чувствуя, что у нее больше нет ни сил, ни собственной воли. Есть только Лео, и она готова на все, лишь бы продлились эти мгновения, – даже умереть, если он захочет.

Она потянулась к нему всем телом. Когда Лео подался назад, ноги ее подкосились, в глазах потемнело.

Очнулась Тимотия на стуле у письменного стола. Она подняла голову – Лео стоял, наклонившись, и пристально смотрел на нее. На его лице читалось то же смятение, что царило в ее душе.

– Черт тебя побери, Тимма, – хрипло произнес он, – ты меня с ума сводишь. Я никого еще не хотел так, как тебя… но не могу, нельзя…

Тимотия, не в силах говорить, взяла его руку, лежавшую на ее плече, прижала к своей щеке. Лео, мрачнея, отдернул ее и отвернулся. Слышалось его прерывистое дыхание, и Тимотии это было приятно – ведь это из-за нее, из-за ее любви.

Возбуждение постепенно спадало, и когда Лео наконец взглянул на Тимотию, она не знала, куда девать глаза от смущения. Все было странно и непривычно. Как объяснить ему? Тимма сама не знала, что так получится, а когда он ее поцеловал, она в тот же миг поняла то, чего не понимала все эти годы – она давно любит Лео, всегда любила.

Его смех резанул по ушам, выводя Тимотию из состояния нежной расслабленности.

– Ох, Тимма! – проговорил Лео смеясь. – Ты не станешь больше говорить о каких-то там платонических отношениях?

Тимотия поежилась и принужденно улыбнулась.

– Это и так ясно.

Его лицо снова стало серьезным. Тимотия, затаив дыхание, ждала, чувствуя, как надежда с каждой секундой съеживается, сменяясь тяжелым предчувствием.

– Я не хотел заговаривать об этом, пока ты не переедешь домой. И вообще не собирался приближаться к тебе раньше времени, чтобы не давать повода для сплетен.

– Понимаю, – осторожно проговорила Тимотия. На душе у нее становилось все тяжелее, от восторженности не осталось и следа.

Лео смотрел на нее так… ну да, он словно раздумывал, взвешивал все “за” и “против”. Что тут взвешивать, все очень просто. Или она ошибается?

– Тимма, вроде бы больше нет препятствий для нашей женитьбы. Как ты считаешь?

– Препятствий? – произнесла она непослушными губами.

– Ну да! – живо отозвался Лео. – Или, может, скажешь, что тебя не тянет ко мне?

Еще один укол в сердце.

– Зачем ты об этом? – вырвалось у нее.

– Ну как же, я должен быть уверен! Твое прежнее условие больше недействительно, ведь так? О платонических отношениях.

Тимотия молчала. Она все еще ждала, но Лео не говорил того, что она хотела услышать. Молчание затягивалось, становясь все напряженнее.

– Ты не отвечаешь, – сказал Лео. – Тимма, я еще раз предлагаю тебе – давай поженимся.

И это все? Ну нет, ответ может быть только один – ведь Лео не ответил на ее любовь.

 

Глава одиннадцатая

Диван был ужасно неудобный, табуретка, на которой лежала нога, стояла криво. В темной, мрачной гостиной, где Тимотия проводила дни, было невыносимо душно и пахло затхлостью. Единственным украшением деревянных стенных панелей был портрет мамы. На улице холодно, даже окно нельзя открыть как следует. Серо, дождливо, смотреть не на что, хотя Пэдстоу поставил диван напротив окна. Господи, до чего же она ненавидит Фенни-Хаус! Уродливый, тесный. Халупа, да и только!

Приезд Сюзан нисколько не улучшил настроения Тимотии. Подруга снова заведет старую песню, от которой становится только хуже.

– Вот тут хорошо, – проговорила Сюзан, ставя вазу с привезенными ею розами на столик в углу. – С ними комната выглядит немножко веселее. И пусть тебя не расстраивает, что они срезанные. Папа подравнивал розовые кусты, вот я их и взяла.

Сюзан села на диван рядом с Тимотией.

– Ну, и о чем мы говорили? Тимотия вздохнула.

– Не начинай все сначала, очень тебя прошу.

– Но должна же я понять наконец, что случилось! Что тебе говорил Лео, слово в слово, ты можешь повторить?

– Я уже рассказывала. Он еще раз предложил мне выйти за него.

– Но что он при этом говорил?

Тимотия с безнадежным видом уставилась в потолок.

– Да я точно не помню. Какая разница, если он не сказал того, что я хотела услышать? – Заметив недоверие в глазах Сюзан, она повысила голос: – Ладно, если тебе так хочется знать, он не сомневался, что теперь я не буду против, чтобы мы стали… ну, в общем, спали друг с другом. – Она злорадно посмотрела на подругу. – Я так и знала, что ты будешь потрясена.

– Ничего подобного! Во всяком случае, не больше, чем обычно. Мало ли я от тебя наслушалась всякого?

Тимотия легонько сжала руку Сью.

– Понимаешь, это одна из причин, почему я ему отказала в первый раз. А там, в его доме, я поняла, что это меня больше не останавливает. И Лео тоже понял. Потому-то и был уверен.

– А ты взяла и снова отказала.

Тимотия смотрела в окно, на серые облака и мокрый сад, но видела не их, а лицо Лео… в тот миг, когда она ему отказала.

– Он был поражен… обижен, – произнесла она. – Да нет, оскорблен – так он выразился.

– Ну естественно, после того как ты с ним целовалась-миловалась, – резко сказала Сюзан. – Это же просто неприлично.

– Его оскорбило другое.

– Что же тогда?

– Он сказал, я подала ему надежду на положительный ответ. И он прав, Сюзан. Но я не могла согласиться, не могла, и все!

– Поэтому ты и уехала из Уиггин-Холла? Тимотия кивнула.

– Лео не возражал. Я хотела послать за Бикли, но он распорядился отвезти меня в его карете. – Она посмотрела на Сюзап. – Он даже не вышел попрощаться.

По лицу Сюзан было видно, что она приготовилась утешать подругу, если та расплачется, но глаза Тимотии оставались сухими. Она уже выплакала все слезы, и больше нечем было излить переполнявшую ее душу боль.

– Совсем не похоже на Лео. Наверное, он был очень подавлен. Мы все расстроены. Дженни вообще не хотела в это поверить.

Тимотия промолчала. Она уже виделась с Дженни. Наутро после отъезда Тимотии доктор Пресли явился в Уиггин-Холл навестить больную и, не найдя ее там, отправился в Фенни-Хаус. Он долго брюзжал и жаловался на строптивых пациентов, которые ничего не слушают и поступают себе же во вред, и Тимотия была очень благодарна Дженни, когда та бесцеремонно остановила этот словесный поток.

– Папа, может, хватит ворчать? Посмотри, ты расстроил мисс Далвертон. Веди себя нормально.

Доктор Пресли обескураженно умолк на полуслове, потом заговорил уже совсем другим тоном:

– Извините, моя дорогая, Дженни права. Сам не понимаю, с чего это я разворчался.

И он с обычным своим благодушием стал советовать ей, как себя вести, учитывая тесноту здешних помещений.

Когда они собрались уходить, Дженни, наклонившись к Тимотии, прошептала ей на ухо:

– Надеюсь, мисс Далвертон, ваша размолвка продлится недолго. Мистер Виттерал ужасно переживает.

То, что Лео страдает из-за нее, окончательно выбило Тимотию из колеи… Сюзан нахмурила брови.

– Тимма, это глупо. Я же вижу, ты несчастна.

– А чего ты ожидала? Лодыжка пока побаливает, да еще этот дом, он давит на меня!

– Но ты сама говорила, что тебе тут хорошо!

– На самом деле я его ненавижу. Сюзан насмешливо хмыкнула.

– Меня не проведешь, дорогая. Фенни-Хаус не угодил тебе лишь тем, что в нем нет Лео.

Тимотия охнула и закрыла лицо руками.

– Ради бога, Сюзан, не надо! Не мучай меня! – Она бессильно уронила руки и, глядя в упор на подругу, медленно, тусклым голосом проговорила: – Хочешь правды? Ну что ж, слушай – я его люблю. И, наверное, всегда любила, только не понимала, бог знает почему.

Сюзап почему-то обрадовалась.

– Я это поняла уже давно. Только ума не приложу, почему ты ему об этом не скажешь?

– Ты что, с ума сошла? Я признаюсь Лео в любви? Как ты себе это представляешь? Если б он любил меня, то сказал бы об этом. Но он не сказал, Сыо. Его интересует совсем другое.

Сюзан вскочила с дивана и остановилась перед подругой, возбужденно сверкая глазами.

– Тимма, просто странно тебя слушать! Где ты видела, чтобы все шло точь-в-точь так, как человеку хочется? Не знаю, на что я бы пошла, только бы Валентин испытывал ко мне хотя бы десятую долю того, что Лео испытывает к тебе!

– Почему же ты до сих пор не призналась ему в любви, а? Тебе легко говорить, когда дело касается меня, а сама? Я по крайней мере только недавно поняла, что люблю Лео, а ты всю жизнь сохнешь по Валентину. Не сомневаюсь, ты бы согласилась скорее умереть, чем открыться ему!

У Сюзан был такой ошеломленный вид, что Тимотия пожалела о том, что сказала. – Сью, я…

– Нет, ничего не говори! – оборвала ее подруга. – Ты совершенно права. Я такая же дура, как и ты, и даже больше!

– Сью, прошу тебя…

– Нет, молчи, а то я испугаюсь и передумаю. – Сюзан сделала глубокий вдох и выдох, потом кивнула, словно подтверждая принятое решение. – Давно пора набраться смелости и сделать первый шаг. – Она быстро наклонилась и чмокнула Тимотию в щеку. – До свидания. Пострадай немножко без меня, зато потом у тебя будет пример, как надо действовать.

С этими словами она исчезла за дверью, оставив Тимотию гадать, что бы это значило.

– Так ты говоришь, Сюзан призналась тебе в любви?

– Прямо и откровенно, – ответил Валентин, с улыбкой глядя на Тимотию. – Я только что от ее отца. Он дал согласие на наш брак, все прошло как по маслу.

Тимотия подумала, что иначе и быть не могло. Преподобный Херст мало того, что сплавит наконец с рук дочь, так еще и выдает ее за человека, о котором та мечтала. Не зная, что сказать, Тимотия бросила умоляющий взгляд на Эдит, сидевшую напротив. Та дернула плечом и подлила вина в бокал гостя.

– Выпьем за молодых, – сказала она. – Кажется, так принято говорить.

Валентин приехал, когда Тимотия и Эдит обедали, и с порога объявил, что его послала Сюзан. Он должен кое о чем сообщить. Оказалось, Сью поступила именно так, как предложила ей утром сама Тимотия, – поехала к Валентину и призналась ему в любви. А он немедля попросил ее руки.

– Желаю вам счастья, – произнесла Тимотия, поднимая бокал. – Но знаешь, Валентин, я что-то сомневаюсь.

– С чего это вдруг? – удивился тот. – Я что, неподходящая партия?

– Да нет, дело вовсе не в этом. Поговоримка откровенно. У тебя было целых пять лет, чтобы сделать ей предложение, только тебе почему-то это в голову не приходило. А стоило Сюзан признаться, так раз – и готово.

– А что прикажете делать, коли на тебя смотрят такими глазами?

– Знаю, знаю я этот взгляд, – согласилась Тимотия. Конечно, Валентин поступил правильно. Что остается делать джентльмену, если леди признается ему в любви? Но будет ли он счастлив в этом браке? – Ты в самом деле хочешь жениться на ней?

– Сейчас хочу, – беззаботно сказал Валентин. – То есть у меня нет выбора.

Эдит предупредила Валентина, чтобы он особо не задерживал Тимотию за столом – тут больной ноге не очень удобно, – поднялась и вышла.

Валентин пересел поближе к Тимме и поставил бутылку перед собой.

– Хорошо, что она ушла, а то я боюсь говорить при ней.

– Мне бы хотелось, чтобы ты был откровенен со мной, – сказала Тимотия. – Если б ты хотел жениться на Сюзан, ты бы уже давно сделал ей предложение.

– Все так, но откуда мне было знать, как Сюзан ко мне относится? – Валентин залпом осушил бокал и повернулся к ней. – Вот ты, например, почему мне ничего не сказала? Ты же ее лучшая подруга.

Тимотия улыбнулась.

– Почему это я должна была говорить, даже если я ее лучшая подруга? Мог бы у Лео спросить. Он тоже знал, что Сюзан вздыхает по тебе, да и все остальные. Только ты один ничего не замечал.

– Нет, правда? – Валентин был обескуражен. – Клянусь, если б я знал, давно бы уже что-нибудь сделал.

– Да ну?

– Обязательно! Я так привык к Сью! Просто мне это в голову не приходило, вот и все!

Нет, подумать только, какое легкомыслие! Будет ли Сюзан счастлива?

– Скажи, ты любишь ее? – спросила в упор Ти-мотия.

Валентин посмотрел на нее, потом на свой бокал и вздохнул.

– Сказать по правде, Тимма, сам не знаю. Она мне нравится, я к ней привык… но любовь?..

Достаточно ли этого? Лео она вроде бы тоже нравится, и он наверняка к ней привык. Но ей этого мало.

– Если б ты ее любил, знал бы, уж поверь мне! – воскликнула Тимотия с горячностью.

Валентин взглянул на нее так пристально, что она засмущалась и заговорила быстрее:

– Послушайся моего совета, Валентин. Не женись, пока не почувствуешь, что любишь Сюзан по-настоящему. Она-то тебя любит всей душой. Мне кажется, это нечестно – жениться сейчас, когда ты не можешь ответить ей тем же.

Валентин со стуком поставил бокал на стол.

– Уже ничего не изменишь! Я не могу пойти на попятный!

– Зато Сюзан может.

– А вот этого не надо! – сердито выкрикнул Валентин. – Не хочу выглядеть дураком, да и вообще, я совсем не уверен, что не хочу этого… я имею в виду нашу женитьбу.

У Валентина был такой огорченный вид, что Тимотии захотелось его приободрить.

– Как бы там ни было, – сказала она, – Сюзан очень достойная девушка, хотя и ниже тебя по по-ложению. Тебе не придется за нее краснеть, у нее прекрасный вкус, она хорошо воспитана. Валентин повеселел.

– Да, этого у нее не отнимешь. Сью прелесть! Знаешь, я ужасно к ней привязан! Ей нужен кто-то, на кого она сможет опереться, кто будет ее защищать.

– Если уж не любовь, то по крайней мере это ты можешь ей дать.

Пристальный взгляд Валентина заставил ее умолкнуть.

– Что-то ты сворачиваешь все время на одно и то же. Тебя это грызет. Я прав?

Тимотия покраснела.

– Ну… если б я любила кого-то так, как Сюзан любит тебя… я бы ни за что не пошла за него замуж, если бы не была уверена, что он тоже меня любит.

– Сью не такая, как ты, Тимма. Думаешь, я ничего не вижу? Если хочешь знать, когда я сделал ей предложение, Сюзан сказала: она понимает, что я ее не люблю.

– Так и сказала? Валентин кивнул.

– И еще добавила, что это ее не остановит. Говорит, ей без меня хуже, чем со мной. Не скажу, чтобы мне было так уж плохо в одиночестве, и все-таки мысль о том, что скоро мы с Сью поженимся, меня греет, честное слово!

Тимотия с улыбкой протянула ему руку.

– Тогда все в порядке. Я желаю вам счастья. – Валентин с несвойственной ему учтивостью поцеловал ей руку, бормоча слова благодарности. Тимотия хихикнула. – В любом случае удовольствие тебе гарантировано – представь, как взбесится леди Херст!

Валентин расхохотался.

– Уже ради одного этого нам стоит пожениться! Ну что ж, подумала Тимотия, все выглядит не так уж и плохо. Валентин быстро освоился со своим новым положением. Не пройдет и года, как он будет считать, что все решил сам.

На следующий день приехала Сюзан. Тимотия сомневалась, отговаривать ее от опрометчивого шага или нет, но счастливый вид подруги развеял ее сомнения, тем более что Сюзан сама заговорила об этом:

– Тимма, радость моя, ты зря за меня беспокоишься. Да, Валентин не любит меня так, как я его. Но он ко мне привязан, и со временем, я думаю, эта привязанность окрепнет.

– Тебе этого достаточно? – вырвалось у Тимотии.

– Лучше хоть что-нибудь, чем ничего. Я уже сыта по горло этим “ничего”!

Сюзан принялась рассказывать о приготовлениях к свадьбе, и Тимотия постепенно увлеклась и с удовольствием слушала веселое щебетание подруги. Они не заметили, как в гостиную вошел Пэдстоу. Он в нерешительности потоптался на пороге и, бросив загадочный взгляд на хозяйку, с чувством объявил:

– Мисс Тимма, к вам мистер Виттерал.

Тимотия подскочила, а Сюзан замолкла на полуслове. Пэдстоу посторонился, и в комнату вошел Лео.

Он на миг остановился, увидев, что Тимотия не одна.

– Сюзан! Я не знал… Я…

– Нет, нет, входи, Лео, – торопливо проговорила Сюзан. Тимотия оцепенело молчала.

Лео скользнул по ней взглядом и снова устремил взор на Сюзан.

– Мои поздравления! – Спасибо.

– Желаю тебе счастья, Сью. Я видел Валентина, он на седьмом небе. Я уверен, вы прекрасно поладите.

Он действительно так думает? Хотя что же? Он и сам готов был жениться без любви!.. Между тем разговор перешел на родственников Сюзан. Тимотия прислушалась.

– Я заставила Клода поклясться, что он никому не скажет. Я сама хочу сообщить обо всем тете Херст. Просто не терпится увидеть, какое у нее будет лицо! – весело сказала Сюзан.

Лео улыбнулся. Тимотии показалось – не очень радостно.

– Хотелось бы мне при этом присутствовать. Боюсь, как бы ее не хватил удар.

– Нет, нет! Я ее не люблю, но такого не желаю!

– Ты добрая девочка, Сью. – Лео притянул ее к себе и поцеловал в щеку. – Ты заслуживаешь счастья, Валентин тебя недостоин.

Этого Сюзан стерпеть не могла. Она возмущенно стала доказывать обратное. Лео терпеливо слушал, то и дело поглядывая на Тимотию. С того момента, как он вошел в комнату, она не произнесла пи слова. Это молчание убивало его. Не в силах сдержать нетерпение, Лео прервал Сюзан:

– Извини, но мне нужно поговорить с Тиммой.

Сердце у Тимотии подпрыгнуло и забилось где-то в горле. Сюзан бросила быстрый взгляд на нее, потом на Лео.

– Конечно, я и так собиралась уходить. Сюзан подбежала к подруге, чмокнула ее в щеку и прошептала:

– Сразу мне сообщи. Я буду ждать.

Не успела Тимотия что-то сказать, как Лео, учтиво предложив Сюзан руку, проводил ее из комнаты и плотно закрыл дверь. Воцарилась тишина. Лео чувствовал, что надо наконец сказать то, что он собирался, но язык не слушался. Слова, которые он заготовил, куда-то улетучились. Ладно, потом.

– Я хотел поговорить об этой помолвке, – начал он.

У Тимотии упало сердце. Так вот зачем он приехал, а она-то, дурочка, чего-то ждала.

– Сюзан такая сумасбродка.

– Да и Валентин не лучше, – отозвался Лео. – Так ты одобряешь?

– Сначала я была против.

– Почему?

Тимотия потупилась. Как ему объяснить?

– Ну так почему же, Тимма?

– Валентин ее не любит, – тихо сказала она.

– Откуда ты знаешь?

– Он мне сам сказал.

– Так прямо и сказал, что не любит?

– Сказал, что не знает.

– Так это же совсем другое дело… Посмотри на меня, Тимма.

Тимотия подняла голову и застыла словно завороженная, не в силах отвести взгляд от его горящих глаз.

– Валентин, если он даже этого еще и не осознает, быстро разберется. Он на верном пути, не то что другие, которые кидаются с головой в омут, сами не понимая, почему и зачем.

Тимотия переплела пальцы и снова уставилась в пол. Похоже, Валентин понял, что она говорила о себе, и донес Лео. Получается, она должна была поступить, как Сюзан? Пойти на такое унижение? Ну уж нет.

– Оставь свои сказки, Лео! – заговорила она возмущенно. – Рассказывай их кому-нибудь другому!

Лео сердито сдвинул брови.

– Черт побери, Тимма, я еще ничего не сказал, а ты уже объявляешь, что не веришь мне!

– Я не хочу ничего слышать, – пробормотала Тимотия. – Молчи, Лео, не надо ничего говорить. Я ведь знаю, в чем дело. Валентин тебе все рассказал.

Лео быстро подошел к дивану и, сев рядом с Ти-мотией, накрыл ладонью ее стиснутые руки.

– Тимма, ради бога, если ты меня любишь, давай со всем этим покончим. Я больше не могу.

– Если ты собираешься снова просить меня выйти за тебя замуж…

– Для этого я и пришел! И буду приходить снова и снова, пока ты не согласишься. Ну как ты не поймешь, дурочка, – я люблю тебя без памяти, жить без тебя не могу!

Тимотия крепко зажмурилась, стараясь выровнять дыхание, а когда она открыла глаза, в них было столько муки, что Лео, чертыхнувшись про себя, схватил ее в охапку, прижал к себе и прильнул к ее губам.

В голове у Тимотии стоял туман, и когда Лео неожиданно отпустил ее, она, хватая ртом воздух, покачнулась и бессильно откинулась на спинку дивана. Как сквозь сон она почувствовала – он берет ее руку, крепко сжимает и торопливо целует. Но вот он вскочил на ноги и заметался по тесной гостиной. Тимотия молча следила за ним.

Наконец он остановился у двери и замер, прислонившись к ней и скрестив руки на груди. Глаза его мрачно смотрели на Тимотию.

– Ну? – Голос Лео прозвучал почти враждебно.

– Что “ну”?

– Люблю я тебя или не люблю?

Тимотию захлестнула обида. Ну как же он не понимает? Она вскочила с дивана, Лео сделал шаг вперед, она взмахнула рукой, останавливая его.

– Не смей ко мне приближаться! Я прекрасно держусь на ногах. И если ты собираешься еще раз накинуться на меня, то я…

– Что? Давай говори быстрее, потому что именно это я и собираюсь сделать.

– … тебя ударю!

– … столько раз, сколько понадобится, чтобы вбить хоть капельку здравого смысла в эту упрямую голову!

Она, сверкая глазами, ждала, пока он умолкнет.

– Если ты думаешь, что вот так сможешь заставить меня поверить, что вдруг в меня влюбился, то, уверяю тебя, это негодный способ.

Лео зло хохотнул.

– Влюбился – не влюбился… Разве об этом речь? Да я люблю тебя бог знает сколько времени. Просто я только что это понял и…

– Ага! – закричала Тимотия. – Он, видите ли, только что понял! Как это мило, Лео, что ты сделал замечательное открытие как раз тогда, когда Валентин сообщил тебе, что я тебя люблю.

– Да я, если хочешь знать, понял это раньше тебя!

– Лео, прекрати и не морочь мне голову! Я не так наивна, чтобы тебе поверить!

Лео беспомощно всплеснул руками.

– Нет, с тобой можно с ума сойти, – пробормотал он.

– И поделом тебе, не будешь врать! Тоже мне, нашел наивную девочку…

– С тобой просто невозможно говорить, – растерянно продолжал Лео. – Чего ты хочешь? Чтобы я пустил себе пулю в лоб? Черт побери, Тимма, если б я не любил тебя так сильно, придушил бы, честное слово!

Тимотии стало совестно. А что, если она ошибается? Зачем ему врать, тем более ей? Собственная правота вдруг показалась ей не столь уж и бесспорной, в душу закралось сомнение, и сквозь царивший в ней мрак вдруг пробился луч надежды.

Лео почувствовал произошедшую в ней перемену. Он и сам пережил нечто подобное после того неожиданного поцелуя в библиотеке. Глупец, он тогда решил не признаваться, что у него на сердце. И из-за этого чуть не потерял Тимму.

– Я должен был сказать тебе уже давно, – взвол-нованно заговорил он. – То, что я чувствовал в тот день… ну, когда ты упала… это была любовь. Хотя понять это меня заставила малышка Пресли. Она так прямо и спросила, я помню слово в слово: “Вы любите ее, мистер Виттерал, да?”

Он умолк, и при взгляде на него, такого растерянного, у Тимотии дрогнуло сердце. Вот так же было и с ней, когда она вдруг поняла, что любит Лео.

– Я ответил “да”.

Эти простые слова подействовали на Тимотию сильнее, чем все, что он с такой горячностью говорил до этого. У нее подкосились ноги, она покачнулась… и в следующее мгновение оказалась в его объятиях и с облегчением прижалась к его груди.

– Тимма, любовь моя, мой милый друг, ты для меня единственная на свете.

– И ты мой единственный, – прошептала она, стараясь не расплакаться, когда он нежно коснулся ее губ.

Прошло какое-то время, прежде чем у Тимотии прояснилось в голове. Она обнаружила, что снова сидит на диване, нога ее покоится на банкетке, а Лео сидит рядом, одной рукой обняв любимую, а другой перебирая ее пальцы.

– Ты правильно сделала, что отказала мне. Меня дрожь пробирает, когда я думаю, какую жизнь тебе предлагал. Как я мог быть таким бездушным, просто не понимаю.

– Меня это тоже мучило, – призналась Тимотия.

– Ты была права, дав мне от ворот поворот.

В глазах Тимотии зажглись насмешливые огоньки.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что больше не рассчитываешь на то, что я буду управлять всем и вся, а ты займешься стрельбой и прочими забавами?

– Ни в коем случае! – шутливо запротестовал Лео. – Чтобы я отказался от любимых развлечений только потому, что люблю тебя? Да ни за что! Ты же у меня такая кроткая и послушная, что в мое отсутствие будешь старательно заниматься делами, не помышляя ни о чем ином.

– Правда? А мистер Виттерал забыл о неких воинственных женщинах, к которым он имел обыкновение причислять меня? У них с мужчинами был разговор короткий.

Лео засмеялся и уткнулся лицом ей в шею.

– Амазонка ты моя. – Он потянул ее за косу, заставив запрокинуть голову, и стал расплетать, перебирая пальцами светлые пряди. В голосе его зазвучала страстная хрипотца. – Если б можно было сегодня же увезти тебя в Уиггин-Холл!

– А почему бы и нет? – Тимотия приникла губами к его горячим губам. – Мне очень не хочется сознаваться, – заговорила она, отдышавшись, – но ты был прав, когда ругал этот дом. Я так скучала по Уиггин-Холлу. – И еле слышно добавила: – И по его хозяину.

– А мне было тоскливо там без тебя. Но ради твоего доброго имени, любимая, я увезу тебя туда не раньше, чем мы поженимся. Кстати, ты до сих пор не дала ответа на мое последнее предложение!

Тимотия подняла брови.

– Разве сегодня ты мне делал предложение? Что-то я не припомню.

– Не делал? Как это я забыл? – Лео наклонился и поцеловал ее. – Ты согласна стать моей женой? – Он не дал Тимме ответить, приложив палец к ее губам. – Подожди!

У Тимотии испуганно замерло сердце.

– Что случилось? Не пугай меня, душа моя, я этого не вынесу!

Лео тряхнул головой.

– Нет, нет, ничего… – Его голос упал почти до шепота. – Стань моей женой, Тимма. Не потому, что нам обоим это выгодно. Не потому, что мне нужен наследник, а Бабе надо вывести в свет. Не потому, что ты будешь прекрасно управлять моим поместьем. Забудь глупости, которые я имел наглость от тебя требовать. – Он притянул ее к себе. – Выходи за меня ради того, что нас соединяет… ради нашей любви.

В глазах Тимотии все расплылось.

– И ради нашей вечной дружбы, Лео.

– Но ты до сих пор не ответила. Ты согласна стать моей женой?

– Да, согласна… всей душой.

И еще несколько минут промелькнули в полном молчании. Неожиданно Лео вздрогнул.

– Черт!

– Что такое?

– А что мы будем делать, если Валентину и Сюзан вздумается устроить двойную свадьбу?

– Ой, я об этом не подумала! Может, нам бежать?

Лео фыркнул.

– Бежать? Ты же еле ходишь. И я не соглашусь на женитьбу впопыхах, бог знает где. Что за глупости? К тому же пройдет еще несколько недель, прежде чем ты окончательно поправишься.

– Что ты выдумываешь? Я уже прекрасно двигаюсь и даже подумываю о конной прогулке. В конце концов, в дамском седле правая нога не так важна, и…

– Ну смотри, если только ты осмелишься…

– Лео, ради бога, ты снова за старое! Раскомандовался тут. Берегись, не то я сейчас…

Она не договорила, потому что Лео, видя, что слова бесполезны, закрыл ей рот поцелуем, после которого в голове Тимотии осталась только одна мысль.

– Лео, – сказала она, отдышавшись.

– Да, любовь моя?

– Делай как хочешь… только давай поженимся поскорее.

Эту здравую мысль жених целиком и полностью одобрил.