Тимотия в ярости наблюдала, как Лео садится по правую руку от нее. Господи, неужели недостаточно того, что ей пришлось вынести за последние часы? Стол такой огромный, разместить за ним тридцать человек труда не составляет, так почему же понадобилось усадить Лео рядом с ней? Посмотрев искоса в конец стола, где восседала миссис Бейгли, она наткнулась на ее взгляд, и все стало ясно – их посадили так специально.

“Ну да, – подумала она сердито, – теперь все будут наблюдать за нами и потешаться”. Наслушавшись намеков и шуточек от знакомых дам, Тимма поняла, что леди Херст постаралась на славу. Не сказать, чтобы это стало для нее неожиданностью, но все же лучше бы она сюда не приезжала. За этим столом наверняка нет ни одного человека, который не слышал бы об их ссоре… и ее причине. И все из-за Лео! Это он виноват!

Тимотия встретилась взглядом с Лео и резко отвернулась. Слева от нее обосновался мистер Браун.

– Мисс Далвертон, как мне повезло! Как раз с вами-то я и хотел поговорить!

– Здравствуйте, мистер Браун! – Тимотия заставила себя улыбнуться.

– Значит, кончилось ваше затворничество? Долгонько мы вас не видели.

– Вы очень добры, сэр, но о чем вы хотели со мной поговорить?

– О мелиорации. Вы не поверите, но этот… Тимотия слушала его сетования и рассуждения вполуха. Вообще-то она была знакома с положением дел неплохо, несмотря на замкнутую жизнь, которую вела последний год. Ее бывший управляющий Кримдон немало рассказывал ей об этом, заходя время от времени, чтобы справиться, не нужно ли что-то подремонтировать в Фенни-Хаусе. Кроме того, изредка заезжали местные дворяне из тех, кого не прельщали лондонские развлечения.

В другое время Тимотия с жаром поддержала бы разговор о плачевном состоянии дренажных труб, но только не сегодня, когда ее мысли были заняты плачевным положением, в котором оказалась она сама. Она с трудом следила за тем, что говорил мистер Браун, время от времени кивая головой и поддакивая.

Между тем Лео вел себя безобразно. Он самым беспардонным образом ухаживал за дамой, сидевшей по другую сторону от него. Тимотия прислушалась, о чем они болтают. Ага, она лишь в этом сезоне начала выезжать. О, да это же дочь доктора Пресли! Тимотия была поражена. На какие средства доктор Пресли ухитрился отправить свою дочь в Лондон? Девушка была очень хорошенькая, среди массы золотистых кудрей поблескивала серебряная лента.

Она рыжая У Тимотии перехватило дыхание. Дженни Пресли, рыжую, веснушчатую девочку, она знала давно. Сколько ей может быть сейчас? Лет семнадцать или чуть больше. Интересно, а веснушки остались? Тимотия потянулась к бокалу с вином, исподтишка глядя на Дженни, и… встретилась глазами с Лео.

Чувствуя, как у нее горят щеки, она быстро повернулась к мистеру Брауну, изобразив на лице жи-вейший интерес. Тот все еще продолжал описывать ужасное состояние дренажной системы, и Тимотия попробовала сосредоточиться.

– А я думал, – прошептал Лео ей на ухо, – что мы будем вежливы друг с другом на публике.

Тимотия наклонилась к тарелке, делая вид, что разрезает мясо, которое никак не режется, и прошипела:

– Это больше ни к чему. Около тебя малышка Дженни, с ней и любезничай.

Она тут же пожалела о своих словах, потому что Лео, которому якобы понадобилась соль, слегка наклонился к ней и прошептал:

– Мы что, ревнуем?

Тимотия порывисто втянула воздух сквозь сжатые зубы, повернулась и окинула его гневным взглядом.

– Что ты выдумываешь?!

– Тише, – одними губами проговорил Лео. – На нас все смотрят.

Своевременное замечание. До Тимотии вдруг дошло, что в столовой стоит полная тишина. Она длилась всего лишь мгновение, после чего приглушенный разговор возобновился. Девушка осторожно осмотрелась. Несколько человек поспешно отвели глаза. Мистер Браун замолчал, а устремленный на нее взгляд Дженни Пресли выражал смесь робости и почтительности. Тимотия заставила себя улыбнуться ей и получила в ответ несмелую улыбку.

Не обращая больше внимания на Лео, Тимотия повернулась к мистеру Брауну:

– Простите, вы что-то сказали?

Тот с готовностью заговорил снова. Тимотия изо всех сил старалась вникнуть, о чем он толкует, но тщетно. В голове вертелось совсем другое. Она ревнует, значит! Нет, девочка прелестна, ничего не скажешь, она не удивится, если Лео ею увлечется. Все мужчины падки на юную чистоту и невинность. Он на десять лет старше Дженни, ну и что? Робкая, стеснительная девочка, если и не сможет управлять его поместьем, то, во всяком случае, не осмелится ему ни в чем перечить. Вот уж он развернется со своими деспотическими замашками! А она… что ж, она желает ему счастья с юной женой. Конечно, говорить им будет особо не о чем, но это и неважно, если Лео влюбится в нее.

Обед невыносимо затянулся. Как ни старалась Тимотия ничего не слышать, до ее ушей то и дело доносились обрывки разговора справа. Лео раз за разом прыскал от смеха, а девушка в ответ что-то с укором ему говорила. Судя по всему, Лео было очень весело с Дженни Пресли.

Тимотия вздохнула с облегчением, когда наконец миссис Бейгли подала знак и дамы стали подниматься, чтобы оставить джентльменов в столовой наедине с их портвейном. Войдя в гостиную, Тимотия направилась прямо к Сюзан.

– Послушай, а как здесь оказалась Дженни Пресли? – начала она с места в карьер, садясь на диван рядом с подругой.

– Ты не знаешь? Миссис Бейгли взяла ее под свою опеку. Дженни была с ней в Лондоне, они недавно вернулись.

– А-а, вот в чем дело…

Сюзан старательно смотрела в сторону. Было ясно: она что-то скрывает.

– В чем дело, Сью? А ну-ка говори! Сюзан смущенно поморщилась.

– Ну, тетя Херст говорит, что миссис Бейгли нарочно посадила Дженни рядом с Лео.

– Нетрудно было догадаться, – через силу выговорила Тимотия.

Сюзан печально покачала головой.

– Она думает, поскольку между вами все кончено, так, может, Лео влюбится в Дженни. – Подруга погладила руку Тимотии и, понизив голос, продолжала: – Ты только не сердись, ладно? Оказывается, все до одного были уверены, что вы с Лео поженитесь. Мне казалось, только я одна этого жду. Выяснилось, что нет. По словам Клода, тетя Херст сказала ему, что все считали ваш брак делом решенным.

– Правда? Значит, этим и объясняется всеобщий интерес к нам?

– Ну да. Только никто не ожидал, что вы поссоритесь.

– Но как же миссис Бейгли заботится о Лео! Взяла и посадила рядом с ним меня и Дженни: мол, выбирай, кто тебе больше нравится!

Пальцы, лежавшие на руке Тимотии, дрогнули.

– Мне так жаль, подружка. Я представляю, что ты чувствуешь: ведь до этого мне намекали, будто миссис Бейгли думает, что Дженни очень подходит Валентину.

В душе Тимотии шевельнулось сочувствие.

– Небось твоя противная тетка намекала? Сюзан молча кивнула. Тимотия, проследив за ее взглядом, увидела Дженни Пресли. Девушка, в белом муслиновом платье, стояла у открытой застекленной двери, выходившей на небольшой балкон. Еще не стемнело, но в гостиной уже зажгли свечи, и волосы девушки сияли золотистым ореолом вокруг ее головы. Дженни была тоненькой, хрупкой, веснушки на молочной коже, которые успела заметить Тимотия, ничуть ее не портили.

– Хорошенькая, – меланхолически заметила Сюзан.

– Очень хорошенькая и молоденькая, – согласилась Тимотия.

– Кажется, ей лет семнадцать.

– На десять лет моложе Валентина и Лео. Не знаю, как они, но ей, мне кажется, подошел бы кто-нибудь помоложе. Как ты думаешь?

Сюзан с сомнением посмотрела на Тимотию.

– Кто? Клод помолвлен, Адам в армии.

– А что, на свете больше и молодых людей нет, кроме твоего брата и Адама?

Сюзан покачала головой.

– В нашем кругу раз-два и обчелся. А Валентин – прекрасная партия. И она наверняка ему понравится.

Тимотия еле удержалась, чтобы не сказать: если кому Дженни и понравится в первую очередь, так это Лео. Рыжеволосая, маленькая, тоненькая. Но только она ревновать не будет, пусть он не надеется!

– Ладно, – сказала Тимотия. – Пусть он флиртует с Дженни, по крайней мере меня оставят в покое. – Она пристально посмотрела на Сюзан. – А ты-то что расстраиваешься? Наверняка ведь приложила руку к тому, что все только о нас и говорят! На глазах Сюзан блеснули слезинки.

– Я не виновата! Я сказала только Клоду, а…

– Я об этом догадывалась. Тебе, наверное, и в голову не пришло, что он все передает тетке.

Сюзан всхлипнула.

– Ой, Тимма, я как-то не подумала об этом, прости.

– Ладно, не плачь, – смягчилась Тимотия. – Если, как ты говоришь, все действительно ожидали, что мы с Лео вот-вот поженимся, так они и сами бы заметили, что мы поссорились.

В гостиную один за другим стали входить мужчины. Тимотия, презирая себя, не отрывала глаз от двери, высматривая, не появится ли Лео и не направится ли он прямо к Дженни Пресли. Подошел Валентин.

– Тимма, прости меня, пожалуйста, и не обвиняй Сью!

– Но я… – начала Сюзан.

– Нет, Сью, ты не виновата, – прервал ее Валентин. – Это все я. Я рассказал Хлое, а она – леди Херст.

– Но я точно знаю, что Клод насплетничал тете, так что я тоже виновата.

– Успокойтесь оба, ради бога! – вмешалась Тимотия. – Какая разница, кто виноват? Если вам нравится считать себя виноватыми, тогда пожалуйста, продолжайте, только без меня. – Она взглянула на обескураженно молчащего Валентина, потом на Сюзан и встала. – Простите, я немного устала, поеду домой.

Она стала пробираться между гостями, чтобы попрощаться с хозяйкой. Кто-то взял ее за локоть.

– На одно слово, Тимма.

Тимотия, вздрогнув, обернулась. Это, конечно же, был Лео.

– В чем дело?

– Не здесь.

Безвольно подчинившись, Тимотия отошла вместе с ним от чайного стола, где сидела миссис Бей-гли, и через минуту они оказались на том самом балконе, у которого несколько минут назад стояла Дженни.

– Если нас тут увидят, это только добавит масла в огонь, – сказала Тимотия, отметив про себя, что ее голос предательски дрожит.

Лео это тоже заметил. Ему ужасно захотелось взять ее за руку, но он не посмел, зная, чем это может обернуться. Весь вечер он был на нервах. За столом Тимотия вела себя с ним отвратительно, и он в отместку переключил все свое внимание на малышку Пресли. Однако, когда дамы удалились, в его мыслях снова воцарилась Тимма.

Прежде Лео не обращал внимания на ее внешность, но сегодня он как будто прозрел и впервые заметил прекрасные линии тела, облаченного в простое зеленое платье. При взгляде на несколько старомодный фасон – это сразу бросалось в глаза, стоило только посмотреть на дам, недавно вернувшихся из Лондона, – Лео стало грустно. Значит, в этом году ей не удалось подновить свой гардероб. Вот вышла бы за него замуж, могла бы одеваться по самой последней моде.

Если хорошенько подумать, то ее поведение за столом легко объяснимо. В таких условиях любая женщина не выдержала бы.

– Я должен попросить прощения, – тихо сказал Лео. – Все было просто невыносимо.

Тимотия вздохнула, на душе как будто стало полегче. Она подняла глаза.

– Как ты думаешь, теперь каждый раз так будет, где бы мы ни появились? И как долго это может продолжаться?

Лео пожал плечами.

– Думаю, пока мы с этим не покончим – так или иначе.

Преодолевая внезапно охватившую ее дрожь, Тимотия прошептала:

– Мне казалось, все уже кончено. Лео еле слышно спросил:

– Ты вправду так думаешь?

В его глазах было нечто такое, от чего по всему ее телу разлилось тепло и гулко забилось сердце. Эти глаза словно заглядывали в душу, высматривая там что-то потаенное. Тимотии стало тревожно. Она отступила и ухватилась одной рукой за железные перила, прижав другую к груди.

– Болит что-то?

Тимотия отрицательно помотала головой.

– Н-нет… Я п-поеду домой.

Он накрыл ладонью ее руку, вцепившись в перила. Тимма еще крепче сжала пальцы, чтобы унять дрожь.

– Я могу тебя проводить? – спросил Лео. Тимотию, непонятно почему, охватила паника.

Она вырвала руку и попятилась. – Нет!

Лео помрачнел.

– Ладно.

– Просто… просто это будет выглядеть странно, – торопливо сказала она, словно извиняясь. – Мы же об этом говорили.

Лео, словно забыв о ней, смотрел через распахнутую дверь в комнату, как будто кого-то искал. Затем резко повернулся к Тимотии.

– Черт! Я как-то не обратил внимания. Где твоя ведьма? Ты что же, приехала сюда одна? Что это значит?

Душевная умиротворенность, потом беспокойство… все это покинуло Тимотию в один миг, сменившись гневом.

– Какое ты имеешь право требовать от меня отчета? – закричала она.

– Я твой родственник, другого права мне не нужно! – прокричал он в ответ.

– Ну так знай, я твоего права не признаю. Зачем мне таскать Эдит по чужим домам? Она этого не любит.

– Хороша компаньонка, нечего сказать!

– Меня, во всяком случае, она вполне устраивает. И еще. – На ее лице проступило мстительное выражение. – Ты меня спросил, Лео Виттерал, так вот я тебе отвечаю: между нами все кончено раз и навсегда!

Тимотия резко развернулась и, войдя в гостиную, стала быстро пробираться к чайному столу, не обращая внимания на удивленные взгляды. Увидев ее перед собой, миссис Бейгли оторопела.

– Тимотия, что случилось?

– Ничего, мэм, спасибо, все в порядке, – ответи-ла Тимотия, стараясь говорить спокойно. – Мне надо ехать, уже поздно и начало темнеть.

– Но вы не…

– Благодарю за прекрасный вечер, – оборвала ее Тимотия. – Покойной ночи.

Она вышла из комнаты не оглядываясь и почти бегом спустилась на первый этаж. Пока лакей выкликал Бикли с коляской, Тимотия дрожащими руками взяла протянутый дворецким плащ и лихорадочно завернулась в него, словно ища убежище.

Верх коляски был поднят, Тимотия погрузилась в ее благодатное темное нутро и замерла, прикусив губу, чтобы не разрыдаться.

– Что это опять на вас нашло? – поинтересовался конюх в свойственной ему манере.

– Давай гони, Бикли! – крикнула Тимотия. – Увези меня отсюда! Быстрее!

Лошадь рванула с места и побежала по аллее.

– Через город поедем помедленнее, – предупредил Бикли.

– Делай как хочешь, только не заговаривай со мной.

– Не буду, мисс Тимма, мне моя голова еще пригодится. Все, я нем как рыба!

По лицу Тимотии скользнула слабая улыбка. Скользнула и исчезла. Она была до такой степени измучена, что не могла больше испытывать ни радости, ни печали, в душе осталось одно лишь недоумение. Что с ней происходит? Почему, стоит ей оказаться рядом с Лео, словно какая-то темная сила подхватывает ее и она моментально теряет контроль над собой?

А ведь ей всегда было так легко с ним. Да, слу-чалось, они ссорились, но никогда она не старалась ни уязвить его, ни оскорбить. Так в чем же дело, почему она набрасывается на него с такой злобой? Все из-за этого несчастного предложения? Неужели он должен расплачиваться за него снова и снова? Да и за что? Что он такого сделал, в конце концов?

И опять в душе ее поднялось что-то темное, мстительное. Как это за что? Он нарушил ее покой! Он уничтожил их дружбу и сделал обоих всеобщим посмешищем. Мало того, он лишил ее способности мыслить здраво. Ей самой стыдно за свое поведение, за свои мысли, чего прежде никогда не было. С чего она взъелась, например, на бедную Дженни Пресли?

Тимотия вздохнула. Вечер был тихий, в небе зажглись звезды – отрада для чувствительной души. Только она сегодня ничего не чувствует.

Они приближались к Фентону. Тимотия неожиданно поняла, что ей ужасно не хочется оказаться снова в мрачных, тесных комнатушках Фенни-Хауса. Нет, ей нужен воздух.

– У дома не останавливайся, – сказала она Бикли. – Поедем на Болота.

– На Болота среди ночи?

– Да, на Болота. Я хочу туда.

– Ну, мисс Тимма, вы совсем того, как я вижу, – проворчал Бикли. – И что только вас туда манит? Вонючее, отвратное место. Там ведь и дороги путной нет. Непременно застрянем.

– У нас есть фонарь, а в последнее время не было дождей, так что, я думаю, проедем.

– Ну а я скажу, нам очень повезет, если не пере-ломаем себе кости! Вы-то там были днем, а сейчас…

– Знаешь, если тебе не хочется ехать, слезай, я поеду одна.

– А вот этому не бывать, мисс Тимма! – сердито закричал Бикли. – Я знаю свои обязанности. Я поеду, коли вам так приспичило, но знайте, это мне не по душе. Это мое последнее слово!

Тимотия невольно рассмеялась.

– Ладно, посмотрим.

Они миновали Фенни-Хаус, проехали через деревню, свернули на узкий ухабистый проселок, скорее, просто колею, проложенную повозками. Коляска кренилась то в одну, то в другую сторону, Бикли направлял лошадь то вправо, то влево, объезжая выбоины, которых становилось все больше.

Наконец колея кончилась, Бикли натянул вожжи.

– Все, мисс Тимма, дальше не проехать.

– Ладно. – Тимма приготовилась вылезать. – Отсюда до Болот ярдов сто.

– Погодите-ка… – Бикли насторожился. – Вы слышите? Кого-то еще сюда несет.

Тимотия прислушалась. Это был конский топот, причем не одной лошади. Вот скрипнуло колесо.

– Господи, кто может здесь оказаться в такое время?

– Кто-кто, еще один лунатик, вот кто, – проворчал Бикли. – Вы пока не вылезайте, мисс Тимма.

Он опоздал. Тимотия спрыгнула на землю, и в тот же миг подъехавшая карета замерла на месте. Не слушая Бикли, который что-то ей говорил, она обошла коляску и остановилась в пятне света от фонарей, укрепленных на передке кареты. Две лошади фыркали, перебирая ногами, из их ноздрей шел пар.

Дверца отворилась, и из кареты выскочил Лео. От неожиданности Тимотия остолбенела. Лео секунду постоял, озираясь, потом увидел девушку и быстро направился к ней.

– Что ты тут делаешь? – спросила она.

– То же самое я собирался выяснить у тебя, – ответил он. – Я ехал следом, хотел убедиться, что ты благополучно добралась до дому, а последние десять минут размышлял, все ли в порядке у тебя с головой.

– Так это вы, мистер Лео? – послышался сзади голос Бикли. – Ну слава богу! Может, вы ее образумите? У меня не выходит.

Тимотия круто развернулась.

– А ты, Бикли, давай держи лошадь и заодно попридержи язык.

– И не подумаю. Может, хоть мистер Лео уговорит вас повернуть домой.

– И не надейся. – Тимотия решительным шагом направилась к Болотам.

– Черт! – выругался Лео и, подбежав к карете, крикнул кучеру: – Отцепи один фонарь!

“И чего ее сюда понесло, эту идиотку? ” – думал он, пока кучер выполнял приказание. Получив наконец фонарь, он без труда нагнал Тимотию, двигавшуюся в полнейшей темноте очень медленно.

Лео не стал ее останавливать, а пошел рядом, высоко подняв светильник.

– Ну что ты творишь? – не выдержал он. Тимотия остановилась.

– Знаешь, Лео, ты или уходи и не мешай…

– То есть заткнись.

– … или если все-таки намерен меня сопровождать…

– Я это и делаю. Тут вполне можно наткнуться на браконьера или еще на кого-нибудь. Сама знаешь, как опасны эти места.

– … то перестань ворчать и наслаждайся прогулкой.

– Ничего себе прогулка! Уже почти полночь. Нашла где гулять!

– А что тебе не нравится?

– Все! – напористо начал он. – Во-первых… Тимотия, что-то буркнув, отвернулась и пошла вперед. Лео ничего не оставалось, как последовать за ней, освещая путь фонарем.

– Я на днях вспомнил, – снова заговорил он минуты через две, – как меня когда-то выпороли вместо тебя. Сейчас я понимаю, что это была ошибка. Хорошая порка тебе бы не повредила. Ты, может, стала бы поумнее.

Тимотия продолжала упрямо идти вперед, пока наконец не увидела среди кромешной тьмы слабое голубоватое свечение. Она резко остановилась и схватила Лео за руку.

– Вон там, смотри! Видишь?

– Что? Блуждающие огни? Это просто болотный газ горит, вот и все.

Тимотия разочарованно вздохнула и пошла дальше. Он что, забыл? Она и без него знает про болотный газ. Но когда-то Лео говорил об этом совсем по-другому. В его душе жила романтика. Или ей просто так казалось?

Они подошли к самому краю трясины. Отсюда было хорошо видно, как пляшут языки голубого пламени. Словно прочитав ее мысли, Лео спрятал фонарь за спину, огни стали ярче.

Они немного постояли молча, любуясь этой картиной.

– У тебя короткая память, Лео, – тихо произнесла Тимотия, глядя перед собой.

Ее голос звучал печально. Лео почти машинально поднял фонарь, чтобы увидеть ее лицо. Тимма стояла неподвижно, в ее глазах отражались огоньки, кожа светилась, и Лео снова почувствовал внутри томительную тяжесть.

– О чем ты? – спросил он мягко.

Ее губы изогнулись в знакомой улыбке.

– Значит, не помнишь? Папа повел меня однажды ночью на Болота, показать блуждающие огни. Мне было тогда семь лет. Когда мы с тобой снова увиделись… на следующий день или позже, я точно не помню… я тебе рассказала про них. А ты заявил, что это танцуют феи. Наверное, просто шутил, но я поверила. Они с тех пор такими для меня и остались.

– Ах, Тимма, Тимма, – растроганно произнес Лео. – Вот уж не думал, что ты такой неисправимый романтик. Конечно, я забыл. И ты права, я наверняка сказал это в шутку.

Ее глаза снова были прикованы к трясине, где языки пламени то вырывались наружу, то исчезали, чтобы появиться в другом месте. Лео задержал взгляд на ее волосах, отливавших серебром в свете фонаря. Они были заплетены в толстую косу, перевитую лентой и закрепленную на затылке резным гребнем. Лео внезапно охватило нестерпимое желание вытащить гребень, чтобы тяжелая масса волос рассыпалась по спине, скользя меж его пальцев. Он ни разу не видел Тимму с распущенными волосами с тех пор, как ей исполнилось семнадцать лет.

Тимотия словно почувствовала, о чем он думает. Как будто против воли она повернулась и посмотрела ему в глаза. Странное ощущение охватило ее – словно они вели безмолвный разговор друг с другом, а слова, которые произносились вслух, на самом деле ничего не значили.

– Что-то из детства я сохранила.

– Любовь к волшебным сказкам? Не ожидал. Думал, ты их переросла.

– Сказки – да, а вот твою выдумку про болотные огни – нет.

Улыбка, осветившая ее лицо, словно вернула Лео в прошлое. На какой-то миг он увидел перед собой прежнюю Тимму, подругу детства, с которой его связывали чистые, ничем не замутненные отношения. Его рука невольно потянулась к ее щеке и ласково погладила.

– А феи все еще живы?

– Живы, как прежде. Если у тебя когда-нибудь будет дочь, Лео, обязательно расскажи ей про них.

Тимотия услышала свои слова как будто со стороны, и в тот же миг в глазах Лео что-то погасло. Волшебство исчезло, на сердце снова навалилась тяжесть. Она отступила назад, глядя, как мрачнеет лицо Лео.

Как будто ничего и не было. Их снова разделяла невидимая стена, и в ушах обоих снова зазвучали пушечными выстрелами жестокие слова, сказанные ими друг другу. Вдруг стало так холодно, что Тимотию охватила дрожь. Что она тут делает? Она посмотрела на свои легкие туфельки, увязшие в грязи. Что на нее накатило?

Лео качнул фонарем и повернулся спиной к трясине.

– Пора уходить. Я поеду следом за тобой. Тимотия бросила последний взгляд на огни и направилась к коляске, зябко кутаясь в плащ. Больше не было произнесено ни единого слова. Лео расстался с нею в молчании и пошел к своей карете. Тимотия залезла в коляску, которую Бикли развернул в обратную сторону. Кучер Лео, сделавший то же самое, махнул рукой: мол, езжайте, мы за вами.

Тимотия сидела, прислушиваясь к топоту копыт и скрипу колес позади. Даже когда эти звуки отстали и затихли вдали, ей все еще казалось, что она их слышит.

Фейтфул вел себя неспокойно. Он то и дело, взмахивая гривой, вскидывал голову, словно собирался встать на дыбы. Тимотия, бормоча ласковые слова, натянула поводья, потом снова отпустила. Жеребец как будто присмирел, но продолжал перебирать ногами и прядать ушами.

– Да что с тобой такое? – нетерпеливо воскликнула всадница. – Не терпится поскакать?

Тимотия готова была поклясться, что, если бы Фейтфул умел говорить, он бы закричал: “Еще как хочу! ” По его шкуре прошла рябь, а губы зашевелились.

– Ну, поехали!

Она и сама ничего не хотела так сильно, как забыться в сумасшедшей скачке.

Мили три они проехали рысью, пускаясь в галоп на более или менее ровных местах. Беспросветное уныние, поселившееся в душе Тимотии, гнало ее все вперед и вперед в надежде стряхнуть его – или умереть. Наверное, поэтому нынешним утром она направила коня не в ту сторону, куда ездила обычно, а, срезав по опушке оконечность леса Вороньего Гнезда, обогнула Вуд-Херст и поскакала к Спарву, мечтая об одном – навсегда затеряться среди холмов.

Лучше это, чем продолжать невыносимо тоскливую жизнь. Ничего подобного она не испытывала с первых дней траура, когда похоронные церемонии закончились и она осталась одна наедине со своим горем. Никогда с тех пор она не чувствовала себя столь безмерно одинокой.

Нет, в полном одиночестве она не оставалась. Приезжала Сюзан, Тимотия отобедала в доме пастора в Старом Херсте. Преподобный отец, родитель Сюзан, принял ее очень тепло, вспоминал старые времена. Она поговорила о том о сем с миссис Херст, которой почему-то казалось, будто Тимотия сможет убедить Сью забыть Валентина и обратить свои взоры на кого-нибудь другого. Когда это было, неделю назад? Потом еще кто-то приезжал, она забыла кто. Ах, да, мистер Браун хотел заручиться ее поддержкой, требуя, чтобы Пидли посодействовал в правительстве насчет дренажной системы. Тимотия обнаружила, что проблема, которая, случись это раньше, ее точно заинтересовала бы, сейчас ее совершенно не волнует. Кроме того, хотя ей очень не хотелось, она ездила на ужин в Херстинг-Стоун, а два дня назад была у Хлои Девеник, где собиралось небольшое общество. Ни тут, ни там Лео не появился, хотя обе хозяйки заверили ее – особо, – что он приглашен.

Нет, ей не очень-то и хотелось видеться – с ним. Наоборот. Но когда ты собираешь в кулак всю свою решимость, чтобы, встретив некую персону на публике, ни словом, ни взглядом не показать никому – и этой персоне в первую очередь, – что это тебя как-то трогает, досадно, когда вышеозначенная персона не появляется, а значит, все твои старания пропали втуне.

Несмотря на все визиты и встречи, мучительное чувство одиночества не проходило. Уже наступил июль, а беспросветный мрак, который царил в душе Тимотии, как будто становился все гуще. Она потеряла счет времени, не смогла бы даже сказать, какой сегодня день недели. Так дальше продолжаться не могло. Этому надо было положить конец.

Прекрасным способом избавиться от всех бед был бы прыжок вниз головой с башни Блантишемского замка, или выстрел в голову из пистолета, которым она неплохо владеет благодаря Лео… или смертельно опасная скачка. И Тимма села на коня. Только оказалось, что она слишком любит Фейтфу-ла, чтобы обречь его на смерть, которой сама так жаждала.

Пока они ехали по незнакомым местам, Тимотия крепко держала поводья, не разрешая коню пуститься вскачь, но, увидев впереди холмы Спарва, дала ему волю, и чуткий Фейтфул, взбудораженный страшным возбуждением всадницы, стрелой помчался вперед.

Земля стлалась ковром под копытами, горы становились все выше, Тимотия бессознательно направила коня к стремительно приближавшейся седловине между двумя холмами. Она не придерживала Фейтфула, пусть скачет, дорога знакома.

Знакома? Разве она здесь была? Тимотия осмотрелась. Да, она хорошо знает эти места, как и Лео. Господи, куда же ее занесло? Объезжая стороной Вуд-Херст, она сама не заметила, как оказалась неподалеку от Уиггина. Это земли Лео! А седловина впереди – кратчайший путь от его поместья до Далвертона. Он сам показал его ей, и они проезжали тут, вместе и порознь, не счесть сколько раз.

Что она наделала! Какая вспышка памяти направила ее сюда? Дура безмозглая.

Внезапно конь сбился с галопа. Тимотия, занятая своими мыслями, на мгновение растерялась, попыталась натянуть поводья. Слишком поздно! Жеребец прянул в сторону, нога девушки выскользнула из стремени, и она полетела на землю.

Удар – и темнота. Когда она открыла глаза, над ней ходило кругами высокое небо, а нога разрывалась от боли.