Эрик медленно пробудился от долгого беспокойного сна. Детали не смазались, ускользнули из памяти, словно легкие струйки дыма, но запомнилось лицо. Светлые волосы. Сияющие голубые глаза. Он уже когда-то видел во сне лицо этого человека, так похожего на его брата — и в то же время непохожего. Боль. Ему снилась боль. Этого парня? Или его собственная? Он не мог припомнить.

Он медленно приподнялся на локте и ощупал шрам над левой бровью. Настоящий. Все — настоящее. Он обвел комнату все еще сонными глазами. Лучи солнца проникали сквозь щели в ставнях, закрывающих единственное окно. Свеча уже давно догорела, и на столике у кровати осталось пятно воска.

Это было мрачное помещение с каменными стенами и потухшим очагом. Вероятно, зимой, когда огонь горел, здесь было веселее. Два стула с обивкой стояли у одной стены, шкаф и письменный стол — у другой. Рядом со шкафом на стене висело полированное зеркало, под ним — еще один маленький столик с тазиком и кувшином воды. В сущности, комнату немного оживляли лишь теплых тонов ручной работы ковры на полу, украшенные сложными волнообразными узорами.

Он сбросил легкое одеяло и встал. Голышом прошел к зеркалу. Так, так, срочно надо побриться. Растительность у него на лице нельзя было назвать густой, щетина скорее выглядела как грязь. Он налил воды в тазик и умылся.

В комнате было просто-таки на редкость мрачно и неуютно. Он распахнул ставни и невольно заморгал от яркого солнечного света. «Должно быть, уже перевалило за полдень», — подумал он, глядя на безоблачное небо. Дул легкий теплый ветер.

Далеко в вышине парил дракон. При дневном свете эти существа выглядели совершенно иначе. Эрик смотрел, как зверь медленно поднимается, описывая дугу, изгибая стройное серое тело. Крылья его были непрозрачны. И где только это фантастическое свечение? Впрочем, дракон и так выглядел весьма внушительно.

Внизу на улице был явно какой-то праздник. Люди танцевали, смеялись, толпились там и сям. Ветер доносил звуки музыки. Шум на мгновение перекрыло резкое хихиканье, напомнившее ему о старой Фроне.

Ее он тоже видел во сне, с этими неизбежными листьями, в застиранном голубом переднике.

Эрик отошел от окна и направился к шкафу. На одной полке, как оказалось, были аккуратно сложены несколько пар брюк. Он порылся в стопке, чуть усмехаясь. Все кожаные — черные, коричневые, какие-то светлые. Выбор рубашек был несколько более разнообразен: наряду с кожаными были и полотняные с длинными широкими рукавами и шнуровкой на груди. Он выбрал серые штаны и белую полотняную рубашку.

На нижней полке обнаружились его ботинки. Кто-то принес их сюда, пока он спал. Нагнувшись, он увидел и свои шорты. Все ясно. Тюки Аланны. Значит, они с Даниэлем прихватили его вещи из Калосы. Он решил их больше не надевать, разумно полагая, что шорты и грубые, тяжелые ботинки будут выглядеть в Пейлноке несколько неуместно.

Он поднял шорты: в карманах было кое-что, что могло еще пригодиться. И тут он сообразил, что шорты — не его, а брата. У Эрика в кармане был швейцарский армейский нож, а в этих штанах оказался старый бойскаутский перочинный ножик Роберта. И еще — бумажник.

В левом переднем кармане было несколько скомканных долларов и пригоршня мелочи. Но главное — какая-то аккуратно сложенная газетная вырезка, которая тут же привлекла его внимание. Откуда бы ей здесь взяться? Он бросил остальные вещи на кровать и принялся читать.

УБИЙСТВО В БАРЕ

Вчера вечером, около 22.20, на выходе из модного бара «Вест-Вилидж», на углу Седьмой авеню и Гроув Стрит, был застрелен молодой человек двадцати пяти лет.

Мужчина, который на данный момент еще не опознан, подвергся, согласно рассказам свидетелей, нападению пятерых подростков, причем без видимой причины. Свидетели сообщают, что, когда молодой человек оказал сопротивление, один из нападающих вынул пистолет и выстрелил в него три раза. Затем подростки скрылись.

Пострадавшего доставили на машине «Скорой помощи» в больницу Св. Викентия, где и была засвидетельствована его смерть от огнестрельных ранений в грудь.

Эрик перечитал заметку, думая, что бы все это могло значить. Статья была не вырвана, но аккуратно вырезана из центра страницы, так что дату было не определить. Ничуть не легче оказалось определить газету, хотя Эрику стиль напомнил легкомысленную болтовню некоторых корреспондентов «Нью-Йорк Таймс». Нахмурившись, он сложил вырезку и сунул обратно в карман.

Он поднял бумажник брата, внимательно рассмотрел и взвесил на ладони. Желанию открыть его было почти невозможно противостоять, но Эрик все же решил этого не делать и просто аккуратно разложил вещи Роберта по карманам шорт.

И тут в дверь постучали. Он как-то виновато подскочил.

— Да-да, войдите.

Это был Родриго Диез.

— А, ты уже на ногах.

Эрик аккуратно сложил шорты Роберта, положил их на кровать и направился к шкафу за сапогами.

— Я вообще привык вставать довольно рано.

— Я приказал не будить тебя. Ты устал и должен многое обдумать. Если считаешь, что готов, пойдем — я хочу, чтобы ты кое с кем познакомился.

Эрик зашнуровал сапоги и выпрямился.

— А что происходит там, снаружи?

Он сам удивлялся, с какой легкостью с его языка слетали слова на наречии Пейлнока.

Диез прошелся к окну и выглянул.

— Они узнали, что чиморг убит, — это серьезный удар по силам Тьмы, и нанесли его двое молодых людей, известные как Братья Дракона. — Старый испанец обернулся и скрестил руки на груди, чуть улыбаясь. — Весь Расул празднует. Ты и су хермано — герои.

— Перестань употреблять испанские слова, — добродушно проговорил Эрик. — Я тебе не Роберт, это он знает кучу языков.

— Извини, Эрик. — Родриго всего второй раз называл его по имени и произносил второй слог так, словно только что увидел мышь.

— Да ладно. Впрочем, я полон любопытства. При первой встрече мне показалось, что мы тебе совсем не нравимся.

Диез вышел на середину комнаты. Он потер рукой подбородок и явно помрачнел.

— У меня была дочь. Младше, чем твой брат. Мы жили в Роте — это в Испании, — и она работала официанткой в кабаре. Туда часто приходили солдаты и матросы с американской военно-морской базы. Однажды, когда она после работы отправилась домой…

Диез остановился и сжал переносицу большим и указательным пальцами.

— Она всегда… — Старик помотал головой. — Несколько ваших матросов, американо…

— Понятно. Можешь не объяснять.

Диез сжал кулаки. Глаза его были открыты, но видели они явно не собеседника.

— Моя Палома… Она пыталась отбиваться, а потом вытащила из косметички пилку для ногтей.

Эрика ошеломило выражение лица врача и внезапно проступившая в его голосе ненависть. Впрочем, он и сам разделял этот гнев и чувствовал стыд за своих соотечественников.

— Они вырвали эту пилку из ее рук… она вонзилась вот сюда, — помолчав, сказал Родриго, показывая на горло. — Палома истекла кровью в грязном вонючем переулке, прежде чем кто-либо успел прийти на помощь.

— А матросы?

Родриго устало пожал плечами.

— Сидят где-то в тюрьме. Даже не знаю. Я попал в Пейлнок вскоре после суда. — Он поднял глаза на Эрика, гнев на его лице сменился усталостью. — Когда я увидел вас с Роберто, двух американцев, все это снова вспомнилось и… В общем, я был груб с вами и прошу прощения.

— Не стоит. Во всяком случае, я рад, что мы все прояснили.

— Я видел, как вы бились за жителей Калосы, и понял, что вы с братом хорошие люди.

Эрик перевел взгляд на штаны Роберта, лежащие на кровати, и закусил нижнюю губу. История Диеза до странности отчетливо перекликалась с газетной статьей. Внезапное нападение у кабаре или бара, оканчивающееся смертью. Его любопытство лишь возросло. Роберт был такой скрытный; Эрику хотелось расспросить брата, но он был не уверен, стоит ли.

— А как, собственно, ты попал в Пейлнок?

Родриго хлопнул себя по лбу.

— Долгая история. Не сейчас. Нас ждет Блор. Она невероятно толстая, но может многому тебя научить.

— Нечего сказать, повезло. Роберт дает уроки рукопашного боя прекрасной наезднице, а меня будет просвещать какая-то местная толстуха.

— Она тебе понравится, обещаю. Это помощница Флогиса. Вы поговорите, а потом мы поищем, чем бы тебя накормить.

Эрик вздрогнул.

— Что, опять привидение?

— Да нет, смертная. Ну, в том смысле, в каком ты это понимаешь.

Эрик задумался на секунду и вышел из комнаты вслед за Диезом. Они спустились на несколько этажей. В коридорах дул прохладный ветер. Башня Шерен-Чад более всего напоминала нагромождение больших комнат, поставленных друг на друга, дополненное несколькими помещениями поменьше и винтовыми лестницами. Архитектура была вполне функциональна, без каких-либо изысков. Стены были сложены из отлично подогнанных блоков, не скрепленных раствором. Тут и там виднелись деревянные перекрытия.

Эрик хлопнул по одной балке.

— Они тут не слишком озабочены дизайном, а?

Родриго не сбавил шаг и не оглянулся.

— Пейлнок охвачен войной, Эрик. Шерен-Чад — это нечто вроде генерального штаба.

— Война?

— Уже тысячу лет.

Они прошли под каменной аркой к очередному лестничному пролету.

— И кто враг? — Эрику вспомнились солдаты из Калосы.

— Тьма.

Он резко остановился перед простой деревянной дверью. Родриго распахнул ее и ввел своего спутника внутрь.

Вдоль стен круглой комнаты стояли стеллажи с книгами, с полдюжины больших столов в центре были завалены картами и открытыми томами. Еще несколько карт в деревянных рамах висели на гвоздях, вбитых в стены, а то и прямо в полки. Общий беспорядок дополняли свечные огарки. С потолка свисали на цепях несколько масляных ламп. В три распахнутых окна струились солнечный свет и чистый воздух, но в комнате все равно пахло чернилами и старой бумагой.

Невероятно толстая женщина в цветастой юбке неловко склонилась над самым большим столом посреди комнаты. Одно ее запястье украшала дюжина узких браслетов, в ухе была золотая серьга. Темные с сильной проседью волосы были собраны в пучок на затылке.

Она, похоже, не заметила, что к ней пришли.

— Блор, — тихо позвал Родриго.

Она оторвалась от работы и замерла с пером в руке, подслеповато глядя на Диеза, потом ее взгляд наконец сосредоточился, и полные губы разделила приятная улыбка. Она аккуратно отложила перо и подошла к гостям.

— А, Родриго. — Она тут же повернулась к Эрику и подняла обе ладони. — Добро пожаловать, Эрик Погловски, — холодновато-вежливо сказала она и вдруг, приглядевшись повнимательнее, воскликнула: — Клянусь Таэдрой, Матерью-драконицей, у него и правда зеленые глаза!

Эрик соприкоснулся с ней ладонями (он уже видел такое приветствие в Калосе) и улыбнулся, слегка смутившись от ее взгляда.

— Рад познакомиться, Блор.

— Подожди-ка, ты еще не видела его брата, — усмехнулся Родриго.

Блор просто не могла оторвать глаз от лица Эрика.

— Говоришь, у него светлые волосы? Каэша, разве это возможно? Неужели он тот самый?

Эрик слегка зарделся и отвел взгляд. Он озадаченно посмотрел на Диеза. О ком идет речь? Роберт — «тот самый» кто?

— Нет, каэша, — терпеливо объяснил старый врач. — Они с Парадейна. Довольно и того, что они герои.

Блор прикрыла ладонью рот и задумчиво покачала головой, продолжая смотреть на Эрика. Наконец она тихонько вздохнула и проводила мужчин к столу.

— Я писала историю утраты Терреборна. Печально потерять такое великое королевство.

— Куда хуже то, что враг — у наших северных границ, — мрачно добавил Родриго.

Блор энергично отодвинула стопку книг, чтобы показать Эрику и Родриго карту. Чернильница пошатнулась, но Блор с поражающей воображение быстротой протянула руку и удержала ее, со вздохом запечатала пробкой и поставила в безопасное место. Многочисленные браслеты тихонько зазвенели.

Эрик склонился над столом. Бумаги пахли свежими чернилами. Посреди всего этого хаоса лежала выполненная на холсте карта, вставленная в рамку; влажно блестело чернильное пятно.

Изображения на карте показались Эрику знакомыми. Настолько знакомыми, что челюсть отвисла. Выпрямившись, он ошарашенно поглядел на Родриго и Блор:

— Что это, черт побери?

Блор придвинулась ближе к столу.

— Континент Синнагар, — просто ответила она. Эрик почувствовал на себе взгляд Родриго и сердито покосился на испанца:

— Черта лысого, это же Северная Америка!

— Интересное сходство, не правда ли? — отозвался Диез. Он провел пальцем вдоль северо-восточного побережья, Великих озер и того, что могло бы быть северной границей Соединенных Штатов.

— Вот это, желтое, — Владения Света. А черное, — он показал на южные и западные территории, — Темные Земли и Царство Ночи.

— Между Владениями Света и Темными Землями идет жестокая вражда, — сообщила Блор.

— С этим разобрались. А что такое Царство Ночи? — Задав этот вопрос, Эрик недовольно смотрел на Диеза. Старик уже давно мог бы объяснить им с Робертом, что тут, в сущности, происходит.

— Тоже земли злого народа, но враждебные по отношению к Темным Землям. Там правит Керис Чатерит, имеющий виды на Ониксовый Трон Шримурны.

Эрик снова склонился над картой.

— А это что? — В Америке на этом месте находился Техас. — Вроде желтое, но почему-то изолировано от основных территорий.

— Королевство Ваниэль, большая и стратегически важная часть Владений Света, — терпеливо объяснила Блор. — Но эти земли осаждают оба наших врага.

— А это что? — Эрик провел пальцем по желтой дуге, заканчивающейся на полуострове Флорида. Здесь располагалось более дюжины никак не окрашенных племенных владений.

— Серые Королевства. На редкость непредсказуемые в своих склонностях, — ответила Блор.

— А это — Гуран, — сказал Родриго, показывая на большую северо-восточную страну, — и Терреборн. — Последний примерно соответствовал Квебеку, и как раз туда Блор недавно пролила чернила. — Калосу атаковали солдаты из Терреборна. Они прибыли на судах вот по этой реке.

Блор покачала головой.

— Терреборн долгое время был частью Владений Света. Мы толком не знаем, когда и как он отступился от нас.

— Как это «не знаем»? — возмутился Родриго. — Сама Шандал Карг из Темных Земель билась с их солдатами и напускала на них чиморг.

Блор прикрыла ладонью рот. На лице ее был написан неподдельный ужас.

— Не произноси это имя!

Диез осторожно взял ее руку в свою и поцеловал.

— Так или иначе, я сказал тебе правду. Солдаты были в масках, какие носят в Царстве Ночи, — они полагают, что если убьют кого-нибудь, то потом дух убитого их не узнает, — пояснил он Эрику. — Глупости, конечно, но и Керис Чатерит совершает глупость, бросая вызов Сердцу Тьмы.

— А ей-то что за дело? — удивилась Блор.

— Она не хотела, чтобы мы с Робертом попали к ним в руки, — отозвался Эрик. — У нее на нас свои виды. Мы убили ее любимого зверька. — Он нахмурился и повернулся к испанцу. — А откуда известно, что они пришли по реке?

Диез вздохнул.

— Ну, мы посоветовались с… вы это называете миром духов.

— Что? — Эрик отшатнулся от стола и потер шрам на лбу. — И вы хотите, чтобы я поверил в этот ваш бред? Духи какие-то, да еще и на вашей стороне! — Он ударил ладонью по столу. — Это безумие!

— Ты же сам видел Флогиса, Сумеека и Пиетку, — рассудительно сказал Родриго. — И благодаря Сумееку, который вошел в тебя на какой-то миг, ты можешь говорить на нашем языке. Роберто подтвердил бы тебе, что я прав, — он видел лейккио. Да ты и сам знаешь. Это не наш мир, Эрик Погловски, это Пейлнок, и здесь духи вполне реальны.

Эрик внезапно вспомнил, как выглянул из окна своей комнаты в Калосе и увидел на улице какого-то человека. Тот поднял взгляд, словно ожидал его увидеть, и исчез.

— А, так на вашей стороне еще и духи? Помнится, они приглядывали за нами в Калосе.

— Ну не все духи, конечно, — признала Блор. Она прошла к столу, порылась в кипе бумаг и вытащила тонкую книжку. — Это сложный вопрос. Родриго-каэша…

— Родриго — что? — переспросил Эрик. Он вполне освоил местное наречие, но еще не понимал смысла некоторых слов.

Диез слегка зарделся:

— Не то чтобы возлюбленный, но явно больше, чем просто друг. Задушевный друг, как говорят у вас в Америке.

Блор улыбнулась и протянула Эрику книгу, пахнущую пылью.

— Родриго-каэша объяснит тебе все, и эта книжка поможет. Но помни, Эрик Погловски, — ее лицо внезапно посерьезнело, — в Пейлноке ты должен быть чрезвычайно осторожным. Никогда не отнимай жизнь у другого человека!

Эрик вспомнил, как Родриго кричал на Роберта во время боя и каким оружием пользовались солдаты: у них были только сети, посохи, бичи и дубинки — ничего напоминающего клинок.

— Почему?

Он в жизни никого не убивал, да и не думал ни о чем подобном — во всяком случае, пока не попал в Пейлнок.

Блор дотронулась до руки Родриго. Их пальцы сплелись.

— Когда кто-то из нас умирает, — тихо сказала она, — наши духи ищут райского покоя. В раю дух отдыхает, пока не будет готов слиться с Ор-дхаму.

— Это ваш бог?

— Не в том смысле, какой ты вкладываешь в это слово, — сказал Диез. — Ор-дхаму — это ответственность. Это великая уравновешивающая сила, которая поддерживает порядок во вселенной. Некоторое время мы отдыхаем в раю, но потом все становимся частью Ор-дхаму.

Блор продолжила объяснения испанца:

— Кроме тех, кто пережил насильственную смерть или умер от несчастного случая. У тех — иной путь.

— Иной?

Родриго кивнул.

— Дух убитого становится дандо, ужасным призраком, который не может найти покоя, пока не отомстит своему убийце. Вот почему тебе нельзя убивать, Эрик. Вы с братом — великие воины, и все же вам надо быть осторожными.

Эрик нахмурился и снова принялся разглядывать карту.

— Так, а если убивать нельзя, то что у вас тут за война?

Блор пробежала рукой по волосам. Ее браслеты зазвенели, складки на полной руке задрожали.

— Вполне возможно уничтожить нацию чисто экономическими мерами. А можно и с помощью тайных служб заменить правительство.

— И все же вы сражаетесь, — настаивал Эрик. — Я был там! Я был в Калосе!

— Но ты не видел кровопролития, — напомнил Родриго.

— Пиетку убили! — воскликнул Эрик, но тут же умолк, вспомнив призрак маленького трактирщика. Флогис сказал, что Пиетка уже отомстил за себя. И потом, Сумеек и эти вилы, которые сами собой взмыли в воздух и пригвоздили убийцу к земле.

Он попытался выбросить эти образы из памяти, но тут ему на ум пришли Фрона и кузнец Брин.

— А что стало с другими жителями Калосы?

— Флогис сейчас пытается узнать их судьбу, — сказала Блор.

— Он не спит? Но ведь сейчас день.

Блор слабо улыбнулась:

— Флогис на самом деле никогда не спит, сын Парадейна. Ты пока что не можешь до конца осознать его силу. У него одна цель — одолеть Тьму. Днем это труднее, и он не теряет энергию на поддержание видимой оболочки. — Она замялась и прикусила губу, глядя на Диеза. — Боюсь, он так близко.

— Близко к чему? — спросил Эрик. Диез нахмурился и обнял Блор за плечи.

— Ты должен понять, — медленно сказал он, — что Флогис — дандо. Он служит Владениям Света лишь потому, что это единственный способ отомстить своему убийце. Ты же тогда почувствовал его гнев, а?

Эрик кивнул.

«Не просто гнев, — подумал он про себя, — а настоящее безумие».

— Дандо, который не может отомстить, с течением времени сходит с ума, — продолжал Диез. — Тогда он превращается в анку, духа, полного бессмысленной ярости. — Он взглянул на Блор и обнял ее еще крепче. — Некоторые из нас боятся, что Флогис приближается к этому состоянию. Все эти золотые круги и волшебные камни помогают ему удерживать власть над собой, и все же с каждым днем его борьба становится все более безнадежной.

— Но Сумеек и Пиетка отомстили за себя так быстро! А Флогис — он что, не знает своего убийцу?

Блор и Родриго обменялись взглядами.

— Дух всегда знает своего убийцу, — сказал Диез. — Но убийца Флогиса могущественнее всех волшебников мира. Это Сердце Тьмы, королева всех Темных Земель и, хотя Керис Чатерит станет это отрицать, Царства Ночи.

Блор отошла от Диеза, встала на солнце и обхватила себя руками, словно замерзла.

— Шандал Карг, — сказала она еле слышным шепотом.

Эрик повторил имя и принялся расхаживать по комнате. Повсюду на стенах висели карты. Он узнал Африку. Она тоже была разрисована черным и желтым, а незакрашенные куски показывали нейтральные государства.

Азия была вся черная, впрочем, как и Европа, за исключением Скандинавии и Греции.

«Как этот мир может быть так похож на наш?» — недоумевал он.

Южная Америка, кроме узкой полоски вдоль западного побережья, была черной.

— Ты совершенно прав, — сказал Родриго, подходя к нему. — Мы проигрываем войну.

Эрик вернулся к столу, на котором лежала карта Северной Америки, и молча склонился над ней.

Он изучал желтые территории и читал про себя названия: Гуран, Килас, Эгрен, Вормиста, Вирашай, Вистобим, Пилантим, Имансирит. Еще несколько. Окруженный врагами Ваниэль. Это были Владения Света.

Темные Земли и Царство Ночи занимали куда более обширную территорию: Даргра, Маркмор, Дуразадор, Ша-Дарк, Шримурна, Патмос, Чуле, Чол-Герод, Грив. И это было еще не все.

К Шримурне он пригляделся несколько внимательнее. Блор упоминала Ониксовый Трон. В его мире это могла быть Аризона. Где-то в районе Большого Каньона виднелся красный чернильный кружок.

— А это что такое? — спросил он, ткнув пальцем.

— Борага, — сказала Блор.

— Трон Тьмы, — перевел Диез. Впрочем, в этом не было особой надобности.

Эрик снова прикрыл глаза. Мир, охваченный войной — и какой странной войной. А он сам мог думать лишь о Пиетке, Сумееке, Фроне и Брине. Дух Сумеека словно все еще витал у него в мозгу. Перед глазами стояла та самая дубина, раскроившая голову старика, и он почти физически ощущал удар.

Сумеек отомстил.

А Эрик — нет.

— Не буду притворяться, что я все понял, — неуверенно сказал Эрик. — Это не мой мир и не моя война. — Он обеспокоенно посмотрел на Диеза и отошел от карты. — Но калосанцы были добры ко мне. Если на них напали потому, что кому-то понадобились братья Погловски, то я перед ними в долгу. — Он перевел взгляд на Блор. — Когда Флогис выяснит, куда забрали калосанцев — каковы бы ни были его личные цели, — я хочу знать об этом.

Он подошел к окну, чувствуя спиной взгляды Блор и Диеза, слыша, как они переговариваются. На залитых солнцем улицах Расула люди все еще пели и танцевали.

А он видел лишь тьму и слышал лишь крики и противный свист веревочных сетей в воздухе. И он думал о своем бегстве. Тогда он говорил Роберту, что так будет правильно, — но все изменилось.

Он повторил имя вполголоса:

— Шандал Карг.