1 глава. Достойный противник

— Мисс Томпсон? — высокая женщина лет двадцати пяти приветливо улыбнулась, — добрый день, как поживаете?

— Мисс Крейн? — пухленькая подвижная директриса порывисто вскочила, на ее лице появилась широкая улыбка, — это вы? В самом деле, приятный сюрприз! Как я рада вас видеть! Как поживает леди Фэнтон? Присаживайтесь.

— Благодарю вас, мисс Томпсон, — женщина села, — у леди Фэнтон все в полном порядке. Собственно, я насчет Элинор.

— Вы приехали забрать мисс Беррингер на каникулы? — оживилась директриса, — какое похвальное намерение, мисс Крейн. Мы ожидали вас с нетерпением.

Мисс Крейн вздохнула.

— Простите, мисс Томпсон, но леди Фэнтон попросила меня поговорить с вами насчет Элинор. Дело в том, что в данный момент она не может… В общем, не могли бы вы оставить девочку в школе на время каникул?

На лице мисс Томпсон появилось выражение ужаса, которое она согнала усилием воли.

— О-о, — протянула она, — к сожалению, мисс Крейн, я не могу взять на себя это. Нет, в любое другое время я всегда с удовольствием, но сейчас… Видите ли, этим летом мы затеяли в школе ремонт, поэтому отправили всех девочек по домам.

Она развела руками. Мисс Крейн изобразила на лице понимание.

— Что ж, мисс Томпсон, я вас прекрасно понимаю. И леди Фэнтон не очень рассчитывала на это. Хорошо, когда я могу забрать Элинор?

— Прямо сейчас, — отреагировала директриса, — ее вещи уже собраны.

Мисс Крейн постаралась сохранить доброжелательную мину, но у нее это плохо получилось. Ею все сильнее овладевало уныние. Зато мисс Томпсон сияла, как начищенный шиллинг. Она вызвала одну из учительниц, мисс Даррелл и отправила ее на поиски девочки. От природы угрюмое и малосимпатичное лицо той оживилось настолько, что она могла бы сойти за хорошенькую.

Мисс Даррелл с готовностью отправилась на поиски Элинор, хотя в любое время это было нелегким делом. Девочка не имела обыкновения сидеть в своей комнате.

На сей раз учительница обнаружила ее в саду. Элинор не прогуливалась по дорожкам, посыпанным песком с чинным видом и не сидела на скамейке под раскидистым деревом, читая книгу, как это можно было подумать. Для ее деятельной натуры это было слишком пресным. Мисс Беррингер примостилась на неустойчивой ветке огромного дуба, причем эта гибкая ветка находилась довольно высоко над землей.

Мисс Даррелл вертела головой из стороны в сторону до тех пор, пока ей на макушку не упал желудь.

— Прошу прощения, — невозмутимо проговорила Элинор, наблюдая, как лицо учительницы медленно наливается краской гнева.

— Немедленно слезайте оттуда, мисс Беррингер! — рявкнула разозленная мисс Даррелл, — за вами приехали из дому.

Последние слова вновь вернули ей хорошее настроение.

Элинор ловко, словно обезьяна, спустилась вниз, изредка застывая на дереве в самых немыслимых позах. Спрыгнув на землю, она оправила платье и смело подошла к учительнице.

Мисс Даррелл широко улыбалась, а так как это случалось чрезвычайно редко, Элинор, поняла, что случилось нечто из ряда вон выходящее. Что именно могло так обрадовать учительницу? Уж не ее же присутствие, в самом деле!

— Что вы сказали, мисс Даррелл, я не расслышала?

Та окинула ее неприязненным взглядом и отозвалась:

— Вы порвали платье, мисс Беррингер. Немедленно отправляйтесь в свою комнату и переоденьтесь. В таком виде вы не можете ехать домой.

— Ах, вот в чем дело, — кивнула головой Элинор понимающе.

Повод для радости в самом деле был нешуточным. Она спрятала язвительную улыбку и сказала:

— Знаете, мисс Даррелл, мне так не хочется уезжать отсюда, что, пожалуй, я попрошу тетю оставить меня здесь на каникулах.

Заметив нарастающую панику в глазах мисс Даррелл, Элинор расхохоталась и, ускорив шаг, направилась к дому.

— Боже мой! — вздохнула учительница, возведя глаза к небу и отправилась за ней.

Она на мгновение представила, что будет с их школой, если мисс Беррингер в самом деле решит остаться.

Мисс Крейн ждала девочку в ее комнате.

— Здравствуйте, Нэнси! — с порога провозгласила Элинор.

— Здравствуй, Элинор, — улыбнулась женщина, — в каком ты виде? Что с твоим платьем?

— Зацепилась за ветку, — пояснила девочка, — и порвалось-то оно чуть-чуть. Почти незаметно.

— Лично мне это видно превосходно. Мы едем домой, и ты должна прилично выглядеть. Нужно переодеться. Это тебе не помешает.

— Помешает. Это долго, — возразила Элинор, — а что, если я вот так подверну, ничего?

Мисс Крейн столь укоризненно покачала головой, что Элинор поняла, что именно ничего, ничего хорошего. И она кивнула головой.

Гувернантка помогла своей воспитаннице поменять платье, после чего, подумав, уложила ее волосы. Карабкаясь по деревьям вверх и вниз, Элинор меньше всего думала о сохранности своей прически.

Когда они вышли во двор, где их ждал удобный экипаж леди Фэнтон, Элинор как бы ненароком оглядела школьный фасад и заметила в окнах счастливые лица учителей. Мисс Томпсон была видна особенно отчетливо, она широко улыбалась. Хмыкнув, девочка помахала им рукой и влезла в экипаж.

— Как тебе не стыдно? — одернула ее мисс Крейн.

— А что я такого сделала? Это самый счастливый день в жизни школьных учителей. Такой радости они не испытывают ни от одного отъезда учениц. Уверена, сегодня они устроят в мою честь праздничное чаепитие.

— Это неудивительно. Ты ведешь себя ужасно, Элинор. Думаю, они еще не забыли паука, который спускался на нитке прямо в стакан с чаем мисс Лоуэлл. Или сухих мух в страницах книги мисс Харт.

— Зато было очень смешно, — не согласилась с гувернанткой девочка, — все девочки просто умирали со смеху.

— Ты находишься в школе для того, чтобы учиться, а не для того, чтобы смешить девочек, Элинор. Думаешь, твоей тете приятно каждую неделю получать письма от директрисы с описанием твоих шалостей? А что ты творишь дома? Кто натер мастикой пол в холле? Бедный старый Беккет упал и сильно ударил ногу.

— Прямо так с подносом и растянулся, — захихикала Элинор, — а Линда, чтобы сохранить равновесие, сплясала жигу.

— Очень смешно, — мисс Крейн сжала губы, — Элинор, ведь ты уже взрослая, тебе почти четырнадцать.

— Ну и что. Это все равно смешно, — девочка тряхнула волосами в знак протеста.

В свои почти четырнадцать девочка успела надоесть собственной тетке, учительницам и многим другим, с кем судьба имела несчастье столкнуть ее, до оскомины. Из-за своей чересчур активной натуры она не могла сидеть спокойно и была отчаянной сорвиголовой. Хотя с первого взгляда Элинор производила прекрасное впечатление: симпатичная девочка с большими серыми глазами в обрамлении черных ресниц и светлыми пушистыми волосами, чистое лицо с белой кожей и нежным румянцем. Но после того, как этот чертенок в ангельском обличье улыбался и начинал творить пакости, все иллюзии разрушались. Гости леди Фэнтон в первую очередь робко интересовались, дома ли ее очаровательная племянница. И если она была дома, тут же придумывали благовидные предлоги своего ухода. Иначе на них дождем начинали сыпаться крупные неприятности.

— Неудивительно, что леди Фэнтон с ужасом ожидает твоих каникул, — продолжала возмущаться мисс Крейн, — неужели, тебе не хочется, чтоб тебя ждали с радостью?

— Тетя не хочет, чтоб я приезжала? — приподняла брови Элинор, — почему?

— У нее гость, — пояснила гувернантка и тут же прикусила язык.

Но было поздно. Глаза Элинор уже оживились и засверкали.

— Гость, — протянула она, — кто это? Мужчина или женщина?

— Зачем тебе? — кисло поинтересовалась мисс Крейн, коря себя за болтливость.

— Женщины лучше. Они такие пугливые, всего боятся: крыс, пауков, тараканов и лягушек.

— Да, особенно тогда, когда лягушка сидит в сумочке, вместе с пуховкой, — съязвила та, — как у миссис Даннинг.

Элинор захихикала.

— Она такой визг подняла.

— Постыдилась бы! — вспыхнула мисс Крейн.

— Глупо бояться лягушек. Они ведь не кусаются, только квакают.

— Зато крысы кусаются, — отрезала гувернантка, имевшая уже кое-какой опыт по части проказ подопечной.

— И совсем не больно. Они меня тоже кусали, и я до сих пор жива. А дохлые крысы вообще безобидные создания.

Мисс Крейн передернуло.

Между тем, леди Фэнтон с нетерпением ожидала возвращения гувернантки. Ею владела безумная и ничем не обоснованная надежда, что мисс Томпсон согласится оставить Элинор в школе на время каникул, хотя умом понимала несбыточность этой надежды. Она беспрестанно выглядывала в окно и обозревала окрестности.

Леди Фэнтон была очаровательной блондинкой, миниатюрной, хрупкой и женственной. В свои двадцать шесть она выглядела на двадцать и притом была красива. До встречи с племянницей, что произошло пять лет назад, она считала, что может держать себя в руках и обладает большим терпением. Но все эти запасы она израсходовала на Элинор в течении полугода, а новому взяться было неоткуда. Леди Фэнтон долго и с чувством поминала покойного братца за то, что тот умер и посадил ей на шею это чудовище.

— Что ты нервничаешь? — спросил у нее высокий мужчина, сидевший в кресле.

Леди Фэнтон обернулась к нему:

— Я надеюсь, я очень надеюсь, что мисс Крейн сумеет уговорить директрису.

— У твоей племянницы каникулы, ведь так?

Женщина тяжело вздохнула:

— О да, Каникулы. Целых два месяца.

Он расхохотался:

— Как это сказано!

— Дорогой Джефф, когда ты ее узнаешь, тебе будет не до смеха. Я знаю, что говорю. Не ты первый, не ты последний, кто восклицал при виде Элинор: «Ах, какой милый ребенок!», а потом жалел, что родился на свет Божий. Да и я сама!

— Ты пытаешься напугать меня ребенком, Кэрол? Вероятно, твоя племянница большая проказница, не более.

— О, если б это было так!

Леди Фэнтон села на стул, сцепив пальцы.

Ее гость навестил ее без предупреждения, неожиданно, как всегда и бывало. Но раньше он выбирал другое время и никогда не сталкивался с мисс Беррингер. Эти встречи для леди Фэнтон были непродолжительны, а оттого вдвойне притягательны. А романтический ореол, окружающий ее близкого знакомого делал эти встречи еще более желанными. Мистер Блэкстоун, как его звали, был человек без определенного рода занятий. Единственной его страстью были путешествия. За несколько лет он объездил почти весь свет и побывал в таких удаленных уголках планеты, где почти не ступала нога цивилизованного человека. Для этой цели у Блэкстоуна был корабль, которым он управлял с редкостным умением. И разумеется, при такой насыщенной жизни ему частенько приходилось попадать в различные переделки, из которых он чудом выбирался живым. Но именно это и придавало его путешествиям такую притягательность. Как это уже можно было понять, он обожал риск и все, что связано с этим словом. Для женщин это являлось решающим аргументом в его пользу. Вот и леди Фэнтон была покорена с первого взгляда. Впрочем, помимо этого, в нем было все, чтобы вызвать это чувство.

За окном послышался шум подъезжающего экипажа, и женщина вскочила.

— Это она! Боже, я умоляю тебя…, - леди Фэнтон не договорила и кинулась к окну.

Джефф Блэкстоун подошел к ней, чтобы тоже бросить взгляд. Ничего особенного он не заметил. Из экипажа вышла женщина в темной шляпке, судя по всему, гувернантка, вслед за ней выскочила невысокая подвижная девочка, остановившаяся и оглядевшаяся кругом. Потом она подняла голову, улыбнулась и помахала рукой тете, которая едва не свалилась с подоконника.

Леди Фэнтон застонала:

— О-о, нет! Элинор!

— Очень милая девочка, судя по всему, — прокомментировал Джефф.

— Да? Ты так думаешь? «Милая девочка»! Это чудовище, помяни мое слово. О Боже, почему ты не услышал мои молитвы!

— Жаль, — фыркнул Джефф, — он бы узнал много нового.

Кэролайн поправила волосы и села на стул, приготовившись к встрече.

— Ох, Мэттью, любимый мой братец! Почему же ты умер и оставил мне это божеское наказание! В чем я провинилась, Господи?

Джефф на протяжение этой речи фыркал.

Вскоре открылась дверь и в гостиную вошла уже упомянутая пара. Гувернантка сделала реверанс. Девочка подошла к леди Фэнтон и задумчиво поцеловала ее в щеку:

— Здравствуй, тетя.

— Здравствуй, дорогая, — отозвалась женщина, взяв себя в руки и смиряясь с неизбежным, — как ты закончила год?

— Хорошо, тетя. У меня все пятерки и одна двойка, — сообщила та, садясь рядом.

— Двойка?

— Да, по поведению, — добавила Элинор, — мисс Томпсон хотела поставить единицу, но потом решила, что это будет уже слишком. Я же все-таки как-то себя веду.

— Как, в этом все дело, — покачала головой женщина, — ужасно и отвратительно, вот как. За это и единицы много. А если судить по гневным письмам, которыми меня просто забрасывали из твоей школы, то я не представляю той оценки, которую они могли бы тебе поставить.

— Я так и подумала, что они будут жаловаться, — хмыкнула Элинор, — можно подумать, я разнесла эту школу по кирпичикам.

Джефф фыркнул. Леди Фэнтон спохватилась:

— Элинор, это мой… мой дальний родственник, мистер Блэкстоун. Джефф, это моя племянница, Элинор Беррингер.

— Очень приятно, — отозвался тот, оглядывая Элинор с интересом.

Судя по первому впечатлению, девочка была самой обычной, правда, единица по поведению кое о чем говорила. Однако, он не представлял, что же такого ужасного может совершить мисс Беррингер. Должно быть, она просто очень подвижная девочка и не может сидеть спокойно на уроках, много вертится и болтает, вот и все. Учителя в школах, как он помнил из своего опыта, чересчур занудны.

— Дальний родственник? — переспросила девочка, в упор уставившись на гостя, — никогда о таком не слышала. Это родственник со стороны папы или покойного дяди?

— Неважно. Не могу же я рассказывать обо всех своих родственниках, — немного нервно отозвалась Кэролайн, — ты, вероятно, устала с дороги, Элинор?

— Нет, — помотала та головой, — школа в двух шагах от дома, тетя. Я даже не успела привыкнуть к тому, что еду.

— В любом случае, тебе нужно умыться и переодеться, — настаивала тетя, — мисс Крейн…, - она взглянула на гувернантку и в ее глазах был немой укор.

Мисс Крейн тяжело вздохнула. Она прекрасно понимала леди Фэнтон, но поделать ничего не могла. Конечно, хозяйка расстроена и недовольна тем, что Нэнси не сумела уговорить мисс Томпсон оставить Элинор в школе. К сожалению, директриса не повторяла былых ошибок. Печально, что мисс Крейн придется еще сильнее расстроить леди Фэнтон. Она ведь еще не сказала ей, что мама заболела и непременно нужно ее навестить. Вчера она получила письмо, написанное дрожащей рукой. Мать ни о чем не просила, но Нэнси и без слов поняла необходимость своего приезда. Мисс Крейн представила себе лицо леди Фэнтон после того, как она сообщит ей эту «приятную» новость и стиснула зубы.

— Пойдем, Элинор, — она взяла девочку за руку.

Элинор кивнула и встала.

— Не сердись, тетя, мисс Томпсон тоже нужно от меня отдохнуть. Ты не представляешь, как она обрадовалась!

Мисс Крейн поспешно выводила ее за дверь, леди Фэнтон вздохнула, отлично представляя, как обрадовалась мисс Томпсон и по какой причине, а Джефф втихомолку смеялся, немало позабавленный этой сценой. Что ж, у девочки ко всему прочему, острый язычок и в обиду она себя не дает. Может быть, поэтому ее так не любят учителя. Наверняка, Элинор постоянно возражает, даже на предложение пойти умыться и почистить зубы.

Когда новоприбывшие ушли, он сказал:

— Пока ничего ужасного в твоей племяннице я не вижу.

— Ох — ох — ох, — отозвалась Кэролайн.

— Все дети шалят.

— Не называй столь милым словом все то, что она натворила. Хороши шалости! У тебя возникло неверное представление о Элинор. Пять лет назад, когда я только забрала ее к себе, она с невинным видом уронила мне кофейник на платье, а потом любезно осведомилась, отчего это я так кричу.

Борясь с подступившим хохотом, Джефф поинтересовался:

— А отчего ты так кричала, Кэрол?

— Как это, отчего? Кофейник-то был горячий! И потом, мое новое платье было погублено безвозвратно. Прекрати смеяться, Джефф! Я сильно обожглась. А этот чертенок заявил мне, что это даже полезно, более нежная кожа, видите ли, слезет, а новая будет не столь чувствительна к ожогам.

Не в силах дольше ее слушать, Джефф откинулся на спинку стула и уже не таясь, помирал со смеху.

— Ко мне никто не ходит в гости! — трагически воскликнула леди Фэнтон, — мои лучшие подруги обходят мой дом десятой дорогой. Особенно, Молли Даннинг. Как-то она достала из своей сумочки вместо пуховки жабу и визжала так, что я едва не оглохла. А Элинор, эта отвратительная девчонка, хохотала так, что едва не свалилась со стула… вот, как ты сейчас. Прекрати, Джефф, это ужасно и совсем не смешно.

— Все ясно, — отсмеявшись, заключил он, — девочке не хватает крепкой мужской руки. Кругом одни женщины, вы не можете как следует сказать ей «нет».

— Я пробовала все, — вздохнула леди Фэнтон, — все, кроме розог.

— Зря. Очень действенное средство. Помогает так, что потом сама не узнаешь свою племянницу, такой она станет послушной и кроткой.

— Нет, я не могу пороть сиротку.

— Предоставь это мне, Кэрол.

— И думать забудь. Заведи себе своих племянниц и пори их сколько душе угодно.

— Вот они — женщины, — хмыкнул Джефф, — сперва со стонами жалуются и просят что-нибудь предпринять, а когда им предлагают простое, кардинальное средство, тут же кричат: «Нет, это варварство!» Ну, хорошо, хорошо, пороть я ее не буду, но займусь девочкой, если ты не против.

— Смотри, как бы она не занялась тобой. Ты и не подозреваешь, что это за чудовище.

За обедом он получил прекрасное представление о том, что же это за чудовище. Началось все с того, что, сев на стул, Джефф тут же подскочил и вид у него при этом был такой, что Кэролайн испуганно спросила:

— Что случилось?

Элинор с безмятежным видом взглянула на гостя. У нее было лицо невинного ангелочка.

Джефф поднял с сиденья вилку и уставился на нее в полнейшем недоумении.

— Боже! — ахнула Кэролайн, — откуда она там?

— Мне тоже интересно это знать, — не смолчал Джефф, — как мне кажется, вилки должны лежать на столе, а не на стульях. Твоим слугам стоит быть внимательнее.

Кэролайн бросила на племянницу подозрительный взгляд, но та даже не поперхнулась. Если Элинор и было смешно, она этого никак не обнаружила.

Джефф положил вилку на стол и сел снова, на сей раз с некоторой опаской. Но запасных вилок на сиденье никто подложить не догадался. Притихшая Кэролайн водила пальцем по салфетке, позабыв про еду и с напряжением ожидая продолжения, нисколько не сомневаясь, что оно будет и кто тому виной.

Громкий плеск заставил Джеффа вздрогнуть. Он резко обернулся и успел заметить, как закачался его бокал, расплескивая вино по скатерти. Это поразило Джеффа, так как он и не думал его задевать. Тем более, его руки находились слишком далеко от него. Взяв бокал, он бросил взгляд на дно и вытаращил глаза. Там лежал небольшой камешек. Непроизвольно Джефф поднял голову и посмотрел на потолок.

— Что это такое? — пробормотал он.

Другие идеи, кроме того, что камень свалился откуда-то сверху, ему в голову не приходили. Ибо для того, чтобы попасть в бокал камнем, нужна сверхъестественная меткость.

Элинор сдавленно фыркнула и низко склонилась над тарелкой. Кэролайн со страхом ожидала, что же будет дальше. Она знала свою племянницу так хорошо, как никто другой. Женщина бросила на нее сердитый взгляд, но тот пропал втуне. Элинор снова выглядела ангелочком, не понимающим, что происходит. А взгляды тети ее нимало не трогали.

Когда Джефф немного успокоился, его ожидал еще один сюрприз, куда более эффектный. Им оказался лакей, который споткнулся на абсолютно ровном месте и уронил поднос со всем его содержимым прямо на гостя.

— Черт возьми! — вскричал мужчина, вскакивая.

Элинор тряслась от беззвучного хохота, склонив красное лицо над столом. Свою ногу она предусмотрительно убрала, уничтожив тем самым следы преступления.

— О Господи! — ахнула Кэролайн, тоже вскочив и подбегая к Джеффу, — Боже мой, какая нелепица! Джефф, дорогой, тебе нужно переодеться, — она попыталась стряхнуть с его плеча остатки обеда.

— Ты это верно заметила, — и он в сильнейшем раздражении покинул столовую.

Леди Фэнтон обернулась к племяннице:

— Весело, да?

— Очень, — прохихикала девочка.

— Я знаю, это твоих рук дело. Чьих же еще! Зачем ты это сделала?

— Я?

— Ну не я же. Кто еще мог такое устроить? Боже мой, я так и знала! — женщина схватилась руками за голову, — рано тебя усадили за общий стол. Твое место в детской и только там. Ох, мне нет никакого покоя в собственном доме! Ну, что же это такое!

— Это лакей споткнулся, — внесла ясность Элинор.

— Да, об твою ногу, — отрезала тетя.

— Откуда ты знаешь? — удивилась племянница, — ты видела?

— Господи, за что мне все это, — простонала Кэролайн, — можно подумать, я не знаю твоих штучек. Прекрати так отвратительно себя вести, Элинор. Ты уже взрослая девица, а ведешь себя, как пятилетний ребенок. Стыдно. Зря тебе двойку поставили по поведению в школе, ох, зря! Единица в самый раз бы была.

— Ты совершенно права, тетя, — согласилась Элинор, — именно об этом я и сказала мисс Томпсон, а она заставила меня писать какие-то строчки в наказание. Не ожидала от нее такой несправедливости.

Поблагодарив остолбеневшую женщину за прекрасный обед, Элинор как ни в чем не бывало вышла в холл. Спускавшаяся вниз горничная укоризненно покачала головой.

— Ох, мисс Элинор, мисс Элинор, когда же вы повзрослеете.

— Все всё знают, — развеселилась та, — а ведь еще и пяти минут не прошло.

Джефф был в плохом настроении, что неудивительно после всего, что ему пришлось вынести. Вошедшая Кэролайн лишь подлила масла в огонь, осведомившись, как он себя чувствует.

— Как еще я могу себя чувствовать? — рявкнул он, — твоя отвратительная племянница… ох, у меня так много слов в ее адрес, но все непечатные.

— Ты ведь не собираешься ругаться здесь, — робко заметила Кэролайн, пытаясь его успокоить, — Элинор просто очень живая и бойкая девочка.

— «Живая и бойкая»? Ну, знаешь ли, Кэрол! Не ты ли час назад стонала и грозила мне своим чудовищем как геенной огненной? Ты абсолютно не умеешь воспитывать детей. Они садятся тебе на голову.

— Но что же мне делать? — плаксиво осведомилась Кэролайн.

— Пороть! — припечатал Джефф, — и чем чаще, тем лучше.

— Но я не могу…

— Зато я могу. И еще как могу. Только скажи: «Да, Джефф, я согласна».

— Нет, ни за что. Ты не имеешь никакого права, — на сей раз леди Фэнтон была тверда, — и потом, Элинор уже слишком взрослая, ее поздно пороть.

— Ничего, пороть никогда не поздно.

— Это отвратительно!

— Ерунда, — отрезал Джефф, — зато какая польза!

Они разошлись, очень недовольные друг другом.

Последние иллюзии гостя относительно Элинор, если они еще были, развеялись вечером, когда он собирался лечь спать. Откинув одеяло, Джефф остолбенел. Вся простыня под ним была вымазана чем-то красным. От неожиданности он отступил на шаг назад и едва не свалился, споткнувшись о ножку столика.

— Элинор, — произнес Джефф с тем непередаваемым выражением лица и голоса, которыми до сих пор пользовались лишь Кэролайн, мисс Крейн и мисс Даррелл.

Серьезный разговор с девчонкой он решил отложить до утра. Велев горничной заменить белье, он, сильно раздосадованный, упал в кресло, обдумывая создавшуюся ситуацию. И тут же взвился вверх, проклиная все на свете.

На этот раз в кресле была не вилка, а мягкая подушечка из рукоделия Кэролайн, вся утыканная иголками и булавками.

— Так, — прошипел Джефф и взглянул на горничную.

У женщины был вид умудренного опытом человека. Она с пониманием косилась в его сторону. На своем веку женщина повидала немало шипящих, грозящихся и визжащих людей, которых Элинор выбрала объектами своих оригинальных шуток.

— Где комната девчонки? — спросил у нее Джефф.

Горничная посмотрела на него с удивлением.

— Сэр?

— Я спрашиваю, где находится комната мисс Беррингер, — раздельно повторил Джефф, выговаривая слова предельно четко.

— Зачем это вам, сэр? — никак не могла взять в толк горничная.

Он сумрачно взглянул в ее сторону. На этот вопрос он мог бы дать пространный и притом правдивый ответ, но очень сомневался, что его намерения придутся ей по душе.

— Мисс Элинор должно быть уже спит, — предположила горничная.

— Ну и что? — раздраженно хмыкнул он.

— Уже поздно, сэр.

— Воспитывать никогда не поздно.

— Полагаю, сэр, что леди Фэнтон это отлично известно.

— Где комната девчонки? — прорычал Джефф.

Горничная в ответ весьма красноречиво промолчала.

— Сам найду, — буркнул он себе под нос и вышел за дверь.

В этом доме все против него. И Кэрол, так громко и пространно жаловавшаяся на проказы племянницы, но пришедшая в ужас при мысли, что ее следует за это наказать; и слуги, втихомолку сочувствующие любому гостю, попадавшему мисс Беррингер под руку, но стеной встающие на ее защиту. Кто бы объяснил Джеффу, почему же они так возмущаются проказами дрянной девчонки, если даже не пытаются воздать ей должное по заслугам. Элинор следовало пороть по меньшей мере пять раз на дню. Только в этом случае Джефф мог бы ручаться за результат. Только тогда мисс Беррингер с большой натяжкой можно было назвать послушной девочкой. Во всяком случае, она стала бы более осторожна в выборе очередной жертвы. Но увы, ему не дают даже прикоснуться к розгам. Конечно, в чем-то Кэрол права. Он не имеет никакого права наказывать девчонку, пусть она это сто раз заслужила. Ну, так занялась бы этим сама. Как же! Она только и может, что плакаться, не предпринимая никаких шагов для ликвидации дурных поступков племянницы.

Оказавшись в коридоре и очнувшись от невеселых мыслей, Джефф огляделся по сторонам, пытаясь угадать местоположение комнаты Элинор. Наверняка она находится в другом крыле. А вполне возможно, и на другом этаже. Нахмурившись, он вдруг припомнил шаги девочки, поднимающейся по лестнице. Они миновали второй этаж, точно, миновали. Поднималась она именно по этой лестнице. Стало быть, Джефф оказался прав в своем предположении. Эта догадка прибавила ему решимости. На радостях память оказалась щедра и подбросила мужчине еще одно воспоминание. Шаги Элинор, прозвучавшие почти над его головой, а потом стук захлопнувшейся двери. Очень хорошо. Просто замечательно. Значит, ее комната либо прямо над ним, либо где-нибудь поблизости.

Не теряя времени даром, Джефф решительно поднялся по лестнице на третий этаж. Остановился посреди коридора, изучая расположение комнат. Оно было точь-в-точь такое же, что и на втором. Он быстро отыскал комнату, расположенную над его апартаментами. Шагнул к двери и нажал на ручку. Как ни странно, дверь поддалась без усилий.

Спустя секунду это не удивило Джеффа. Комната оказалась пуста и судя по всему, а ней никто не жил. Это совершенно не обескуражило его и не охладило пыла. Он был полон решимости поговорить с Элинор по душам. Под этим процессом мужчина подразумевал то, что он как следует отшлепает негодницу, так, чтоб впредь неповадно было. Он был переполнен праведным гневом.

Его упорство было вознаграждено очень скоро. Комната Элинор оказалась следующей. Джефф скоро убедился в этом, так как она была заперта на ключ. Толкнув дверь пару раз, он присел и заглянул в замочную скважину и тут же поднялся на ноги, представив, как выглядят со стороны его действия. Нет уж, он пойдет честным и прямым путем.

Джефф громко постучал в дверь костяшками пальцев, сведенных в кулак. Сперва ответом ему была тишина, потом послышались легкие шаги, стремительно приближающиеся и детский голосок спросил:

— Линда, ты? Я уже почти легла.

В замке повернулся ключ. Джефф настолько не ожидал этого, что немного растерялся. Точнее, упустил возможность, которая так счастливо ему представилась.

Элинор приоткрыла дверь. Ей хватило одной секунды, чтобы узнать стоящего перед ней и тут же захлопнуть ее. Джефф опоздал на какой-то миг. Ключ в замке повернулся прежде, чем он успел толкнуть дверь.

Скрипнув зубами от злости на собственную нерасторопность, он снова постучал.

— Ну уж нет, — донеслось из-за двери.

— Лучше открой, — тихо, но необычайно убедительно сказал Джефф.

— Ни за что.

— Открой, я сказал! — он несколько раз нажал на ручку, энергично подергав ее, но этим ничего не добился.

— Послушай, ты, гадкая девчонка, — прошипел Джефф, скорчив необыкновенно злобную и грозную гримасу, жаль только, что Элинор ее не увидела, — открой дверь и впусти меня. Ты слышишь?

— Зачем? — спросила Элинор, не спеша выполнять это требование.

— Зачем?! — взревел он, стукнув в дверь кулаками, — Зачем?! Мне надоели твои отвратительные выходки, вот зачем! Гадкая, дрянная, отвратительная девчонка! Ты у меня получишь по заслугам. Я тебя все-таки выпорю. Богом клянусь, выпорю! Открой дверь!

— Не открою, — любезным тоном сообщила ему Элинор, — и вам не стоит так громко стучать, мистер Блэкстоун. Это плохо способствует убеждению.

— Я знаю, что способствует убеждению! — разъярился Джефф, — хорошая розга. Скоро ты сама убедишься в этом, поверь мне на слово.

— Я верю, и мне очень жаль, что вас пороли в детстве, сэр, — мгновенно отреагировала девочка.

Джефф в ярости пнул дверь, мечтая только об одном: попасть вовнутрь, поймать дрянную девчонку, перегнуть ее через колено и отлупить так по мягкому месту, чтоб она сидеть не смогла.

— Хорошо, процедил он сквозь зубы, — отлично. Но учти, негодная, утро все равно наступит, хочешь ты этого или нет. И ты все равно спустишься к завтраку. А уж там…, - он сделал значительную паузу.

Они оба понимали, что именно за этим последует, Норе не требовалось пояснений.

— Спокойной ночи, мистер Блэкстоун, — отозвалась она.

Он услышал удаляющиеся шаги и прошипел себе под нос:

— Ну ничего. Завтра я пожелаю тебе доброго утра. Так, что ты надолго это запомнишь.

Пылая гневом, он развернулся и почти бегом направился вниз.

Все-таки, поразительное хладнокровие и присутствие духа у этой тринадцатилетней негодницы! Этим не каждый взрослый может похвастаться. Во всяком случае, Джефф точно не мог. Он чувствовал, что в этой ситуации оказался не на высоте и оттого злился еще больше. Подумать только, какая-то малолетняя пигалица смогла выставить его в невыгодном свете! В другое время, в другом месте, а главное, наблюдая за этим со стороны, Джефф мог бы даже проникнуться к ней уважением. Сейчас же у него просто чесались руки от желания отлупить ее. Весь путь до своей спальни он бормотал самые ужасные ругательства в адрес Элинор, которые только приходили ему на ум, выдумывая самые изощренные кары и способы мести. И лишь когда закрыл за собой дверь, устыдился своему возбуждению. Бой мой, неужели он так завелся из-за этой гадкой девчонки? Каким образом она сумела так быстро вывести его из равновесия? Это ведь просто глупо. Следует взять себя в руки. И все же, нельзя не признать, что Элинор — достойный противник. Этого у нее не отнять.

 

2 глава. Обоюдная месть

Наутро Элинор как ни в чем не бывало сидела за столом и завтракала. Войдя в столовую, Джефф сразу вспомнил все, что произошло накануне и равновесие, с таким трудом приобретенное, покинуло его в миг. Он опять разозлился.

— Доброе утро, — проговорила Кэролайн приветливым тоном.

— М-м-м, — промычал он, считая, что это вполне сойдет за ответ.

Джефф не посчитал нужным сделать более подходящее выражение лица. Слова леди Фэнтон еще больше разозлили его. Доброе утро, видите ли! Да разве это утро можно назвать добрым? Это самое отвратительное утро из всех, которые выпадали на его долю. Просто издевательство какое-то! Уж Кэрол могла бы быть куда более чуткой и догадливой.

— Что случилось? — спросила леди Фэнтон, наблюдая, как Джефф отодвигает стул.

— Ничего, — выдавил он из себя, не глядя в ее сторону.

Женщина посмотрела на него с недоумением. Уж не злится ли он все еще на то, что произошло вчера? Это же глупо. Через секунду это выражение лица сменила паника: мужчина состроил такую гримасу, что кровь в жилах стыла. Он вытащил из-под себя шпору, старую и наполовину ржавую.

— Вот черт, — довольно внятно выразился Джефф.

— Ради Бога, Джефф, — встревожилась леди Фэнтон, — что это такое? Почему ты так… так нервничаешь?

— Я не нервничаю, — прошипел он и отшвырнул шпору себе за спину.

А потом посмотрел на Элинор и в его глазах плескалась ярость, не предвещающая ничего хорошего. Нужно было обладать изрядным запасом нахальства и стальными нервами, чтобы выдержать этот взгляд и не испугаться. У Элинор и того, и другого было в избытке. Мистера Блэкстоуна она не боялась ни капельки. Кто только не метал здесь громы и молнии, какие только кары и проклятия не навлекались на ее голову! Элинор привыкла к ним, как привыкают к постоянному шуму: так он сперва раздражает, а потом просто перестаешь его замечать. Тем более что девочка была уверена в бесплодности этих угроз. Никто еще не приводил их в исполнение. А если Джефф и попытается это сделать, то рядом всегда находится леди Фэнтон.

После завтрака Элинор решила, что с мистера Блэкстоуна на сегодня хватит. Пусть отдохнет, тем более, что ей уже надоело придумывать разные пакости и потешаться над ними. Выйдя в сад, она обосновалась на раскидистой яблоне, на самой крепкой нижней ветке. Яблоки были еще зеленые и неспелые, но Нору это обстоятельство никогда не останавливало. Она сорвала с ветки самое большое яблоко, которое ей приглянулось, откусила кусок и принялась с хрустом жевать. Она обожала яблоки, а чем кислее и зеленее они были, тем лучше.

Так Элинор прекрасно проводила время с пользой для себя и остальных. Родные были безумно рады, когда она прекращала свои выходки и оставляла всех в покое хоть ненадолго. Это давало им возможность перевести дух.

И тут чья-то крепкая рука сдернула ее с ветки и встряхнула так, что Элинор от неожиданности выронила из рук огрызок яблока. Она повернула голову, чтобы взглянуть, кто посмел нарушить ее покой таким варварским способом и узнала Джеффа. Впрочем, у нее и до того не было сомнений на этот счет.

— Отпустите меня, — заявила она.

— Ну уж нет, моя радость, — отозвался Джефф почти миролюбиво, довольный своей ловкостью и, сунув ее подмышку, зашагал в противоположную от дома сторону.

— Ах, так! — разозлилась Элинор и пнула его ногой, насколько смогла дотянуться.

— Не смей, — предупредил ее он.

В ответ Элинор пнула его еще раз, что получилось у нее гораздо лучше, так как она уже приноровилась.

— Еще раз так сделаешь, очень пожалеешь, — Джефф встряхнул ее и погрозил кулаком.

— Вы не имеете права, — фыркнула она.

— Очень может быть, — хмыкнул он, — но кто сможет мне помешать, скажи мне на милость?

— Вы пожалеете об этом, — прошипела Элинор, снова лягнувшись и дернулась, пытаясь освободиться.

Это оказалось бесполезно, так как Джефф держал ее крепко и выпускать не собирался.

— Прекрати, я сказал. Не испытывай моего терпения.

— У вас нет терпения, — не смолчала девочка.

— Тебе же хуже.

— Нет, это вам будет хуже. Вам будет очень плохо, вот увидите.

— Сперва будет плохо тебе. Придержи язык.

— И не подумаю. Пустите меня!

— Та-ак, — протянул Джефф, останавливаясь и оглядываясь кругом, — что же мне с тобой сделать? У тебя есть предложения?

— Есть, — Элинор пришла в ярость, — немедленно поставьте меня на ноги и извинитесь.

— Потрясающая наглость, — хмыкнул он, — извиниться придется как раз тебе, дорогая моя. И прямо сейчас. Иначе, я выполню свою угрозу.

— Пожа-алуйста, — протянула она злобно, — делайте, что хотите. Но извиняться я не буду. Еще чего!

— Отлично.

Невдалеке от того места, где он стоял, находился достаточно широкий пруд, через который был перекинут невысокий мостик. Особой необходимости в этом не было, но смотрелось очень мило. Шагнув ближе, Джефф задумался. Перекинуть девчонку через перила и хорошенько отшлепать? Неплохая мысль. Но он уже придумал лучше.

— Чудесно, — сказал Джефф вслух и даже улыбнулся при этом, — значит, не будешь извиняться?

— Ни за что, — отрезала Элинор, — пустите меня немедленно!

— Именно это я и собираюсь сделать, детка.

Взойдя на мост, он перехватил ее поудобнее и слегка раскачав, разжал руки. Элинор с шумом и плеском рухнула в пруд. Отфыркиваясь и отплевываясь, девочка нащупала ногами дно, встала и отыскав взглядом Джеффа на мосту, посмотрела на него так, что он приподнял брови от удивления.

— Негодяй, — процедила она сквозь зубы.

Это слово она частенько слыхала от тети и теперь оно удачно всплыло в ее памяти.

— Радуйся, что этого не слышит твоя тетя.

— Ваше счастье, что она этого не видит.

— Ну, как водичка? — осведомился Джефф издевательски, — не слишком холодная? Впрочем, тебе это пойдет на пользу. Остынь и подумай над своим поведением.

— О да, я подумаю, — с угрозой ответила девочка, — обязательно подумаю.

— Умница, — он развернулся и удалился.

Элинор вылезла из пруда, поскальзываясь на склоне, отряхиваясь от тины и ряски, облепившей ее с ног до головы. С нее ручьями стекала вода, платье было безнадежно испорчено. Но такие пустяки Элинор никогда не волновали. Она не обращала на это внимания тогда, когда купание в одежде происходило по ее собственной инициативе, либо являлось следствием другой шалости. Но теперь она даже головастиков, запутавшихся в волосах, была готова записать на счет Джеффа.

Она уселась на мостик, отжав подол платья и с мрачным видом оглянулась кругом. С ней еще никто так не обращался. На нее кричали, грозили ей, ее стыдили, ее наказывали, но ни один человек до сих пор не осмеливался применить к ней силу. Никто еще не поднимал на нее руку и не издевался над ней. Неудивительно, что Элинор была взбешена. Она скрипела зубами от ярости, вспоминая мельчайшие детали происшествия. В данный момент девочка была готова задушить Джеффа собственными руками, невзирая на то, что это ей вряд ли удастся.

Ему нельзя это спускать. Такое не сойдет ему с рук. Нет, он должен получить по заслугам. Он еще пожалеет о содеянном, и очень сильно. На всю жизнь запомнит. Точно. Но сперва следовало досконально продумать план мести.

Сначала Элинор почти решила пожаловаться тете и минуты две упивалась воображаемым скандалом, который без сомнения закатит Джеффу леди Фэнтон. Тетя не одобряла ее шалостей, но никогда никому не позволяла наказывать племянницу либо грозить ей расправой. О да, тетя очень рассердится. Но с другой стороны, это все же будет что-то не то. Леди Фэнтон устроит ему скандал, они поругаются, Джефф психанет и уедет, избежав заслуженного возмездия. Нет, этого слишком мало. К тому же. Никто еще не говорил, что она струсила. В ее силах было сделать так, что Джефф пожалеет о своем рождении на свет Божий. Итак, жаловаться она не будет. Тем более что он того и ждет. Будет кое-что похуже.

Элинор злорадно улыбнулась. Несколько замечательных идей возникло у нее в мозгу. Ну, держитесь, мистер Блэкстоун!

Встав на ноги, она подтянула юбку, чтобы та не путалась у нее под ногами и спустилась вниз, к пруду.

Спустя несколько минут девочка шагала к дому, сжимая что-то в руке. За ней тянулась цепочка мокрых и грязных следов. А также она заляпала грязью ручку входной двери и косяк.

— Боже мой, мисс Элинор! — вскричала пожилая горничная, заметив девочку, поднимающуюся по лестнице, — что с вами случилось?

— Ничего, — Элинор пожала плечами, — просто мне стало жарко.

— Жарко? — служанка вытаращила глаза.

На ее взгляд, погоду за окном трудно было назвать жаркой или хотя бы солнечной. Сложно поверить, что кому-то может стать жарко. Но потом женщина кое-что вспомнила. Лет пять назад Элинор едва не подожгла дом, разведя такой огонь в камине, что он перебрался на паркет и его едва удалось потушить. Тогда Элинор заявила, что ей вдруг стало очень холодно. Если опустить угрозу пожара, девочку хоть как-то можно было понять. Но вот только, за окном стояло необычайно жаркое лето. А в поленнице не было ни одного полена. Зато скамеечка для ног бесследно исчезла, не оставив даже обгорелых обломков. После такого заявления, купание в одежде — милая шалость.

— Вам нужно переодеться, мисс Элинор, вы можете простыть, — сказала женщина вслух, — пойдете, я помогу вам.

Элинор безропотно позволила себя увести.

К обеду ее настроение существенно улучшилось, и она спустилась в столовую, что-то напевая себе под нос. Она в совершенстве продумала план мести и даже предприняла кое-какие шаги для этого. На сей раз Джефф не почувствует себя счастливым.

Кэролайн встретила ее подозрительным взглядом.

— Что случилось, Элинор? — спросила она требовательно.

— Все в порядке, тетя, — Элинор аккуратно отодвинула стул и села, расправив складки платья, — это просто песня.

— Я не об этом. Ты была вся мокрая, когда я видела тебя из окна. Как получилось, что ты промокла?

— Это всегда происходит, тетя, когда вокруг слишком много воды, — отозвалась девочка весело.

Кэролайн сперва недоуменно захлопала ресницами, а после перевела взгляд на Джеффа, который прятал усмешку.

— А ну, немедленно объясните мне, что это значит! — повысила она голос.

— В чем дело, Кэрол? — приподнял брови Джефф.

— Что тебя так веселит?

— Пустяк. Всего лишь, остроумие твоей племянницы.

— Это будет продолжаться недолго, — мило улыбнулась Элинор.

— Что ты имела в виду? — не сдавалась леди Фэнтон, поворачиваясь к племяннице.

— Всего лишь, забавная шутка, тетя, которые так нравятся нашему гостю.

Леди Фэнтон перевела глаза на Джеффа, но тот сидел как ни в чем не бывало.

— Ну хорошо, — пробормотала она про себя.

Обед прошел чинно и спокойно. Никаких вилок и шпор, расплескивающегося вина и опрокинутого обеда. Племянница аккуратно резала мясо ножом с загадочной полуулыбкой сфинкса. У Джеффа был вид человека, полностью довольного жизнью.

Когда день начал клониться к вечеру, леди Фэнтон облегченно перевела дух. Слава Богу, Элинор нашла себе другое занятие. Так уже бывало, правда, не слишком часто. Чаще всего, бывало так, что гости покидали этот дом, не в силах ждать, когда Элинор успокоится сама.

Джефф внимательно наблюдал за девочкой. Почему-то он был совершенно уверен, что она не успокоится. Вряд ли, ей понравилось купание в пруду. Да и взгляды, которые девочка бросала на него, были тяжелыми и мрачными, как бы в противовес спокойному, жизнерадостному лицу. Такие натуры, как Элинор, так просто не сдаются. Она была упряма, а главное, ей еще никто не осмеливался дать отпор.

Не отдавая себе в этом отчета, Джефф был готов к военным действиям. Он провел отвратительный, неприятный и напряженный день, ожидая гадостей от девчонки. Но он их не дождался. Девчонка была тише воды, ниже травы. За ужином она лишь пару раз бросила в его сторону такой взгляд, что, если б Джефф был из чувствительных, он тут же побежал бы топиться.

— Что с тобой? — спросила Кэролайн, когда они остались наедине, — ты так напряжен. Все еще дуешься на Элинор?

Он покачал головой. Злиться на девочку он давно перестал, так как был полностью удовлетворен результатами купания. Дело было в другом. Он подозревал, что Элинор подготовила ему какой-то сюрприз. В этом Джефф не сомневался. И судя по ее взглядам, сюрприз был выше всяческих похвал. Интересно, почему она медлит? Ждет благоприятного момента?

Обняв Джеффа за шею, Кэролайн проворковала:

— Пожалуйста, не сердись на Элинор, дорогой. Она глупая, маленькая девочка и не понимает, что творит.

— Не такая уж она маленькая и глупая, — отозвался тот, — и прекрасно понимает, что делает и зачем. Меня гораздо сильнее настораживает то, что она ничего не делает.

— Ей надоело. Это же ребенок, — Кэролайн беспечно махнула рукой, — я уверена, что все благополучно закончилось. И потом, полагаю, не стоит говорить о Элинор постоянно. У нас ведь есть и другие темы для разговора, правда, милый?

Темы, разумеется, были и на время они сумели отвлечь гостя от неприятных раздумий. Так что, комнату Кэролайн Джефф покинул в весьма приподнятом настроении.

Войдя к себе, он внимательно огляделся, спускаясь с небес на землю. Но его цепкий взгляд не заметил ничего необычного. На мгновение в голове мелькнула мысль, что Элинор в самом деле отказалась от своих проказ.

Джефф шагнул к постели, и нелепая мысль покинула его навсегда. На покрывале лежала его ночная рубашка. Впрочем, назвать так то, что там находилось, не поворачивался язык. Это нечто было когда-то его ночной рубашкой. Зато теперь подобрать сему странному одеянию название было сложной задачей. Наверняка, последние нищие в Уайтчапеле одеваются куда богаче. По всей длине рубашки виднелись длинные, аккуратные полосы шириной несколько дюймов. Кто-то старательно разрезал материю, соблюдая почти одинаковое расстояние между полосами. Видимо, времени у этого кого-то было вполне достаточно.

Джефф взял в руки это произведение искусства и встряхнул, наслаждаясь произведенным эффектом. Надеть это было бы затруднительно, но смотрелось бы оно на нем просто сногсшибательно. В смысле, что любой, увидев его, не сумел бы удержаться на ногах от изумления.

Что ж, видимо, купание в пруду оказалось недостаточно впечатляющим для начинающей хулиганки. Впрочем, почему начинающей? Кажется, еще немного — и наступит заключительный этап. Хотя по мнению мужчины, такая месть была слишком слабой. Он и то придумал бы что-нибудь поизящнее. Что-то Элинор теряет форму. Или фантазия истощилась?

Он вызвал камердинера и велел ему принести другую рубашку. Пока молодой слуга качал головой и занимался поисками, Джефф протянул руку к графину, стоящему на столе рядом и наклонил его, собираясь наполнить стакан. Тоненькая струйка уже потекла из носика, как внезапно нечто привлекло его внимание. Джефф поставил графин обратно на стол и уставился на его содержимое.

В графине сидела большая жаба. Она раздула живот и издала протяжное, полузадушенное кваканье, жалуясь на свою судьбу.

— Интересно, — задумчиво проговорил Джефф, — как она тебя сюда засунула?

Жаба высоко подпрыгнула, но узкое горлышко не позволило ей освободиться. Она стукнулась о стенки сосуда и шлепнулась обратно с крайне печальным видом.

Пить Джеффу расхотелось. Он осторожно вылил воду обратно в графин и сказал вернувшемуся камердинеру:

— Майкл, попробуй вытащить отсюда это животное.

Камердинер уставился на графин, а потом выпучил глаза.

— Господи, что это такое?

— Жаба, — ответил Джефф и протянул ему графин, — действуй. Можешь его разбить. Все равно, теперь я никогда не смогу из него пить. Кстати, забери и этот стакан. Можешь идти.

Оставшись один, Джефф задумался. Конечно, такое нельзя было спускать с рук этой дрянной девчонке. Фантазия у нее истощилась, как же! У этой негодницы фантазии хватит на троих. Ну что ж, она должна понять, что не над всяким можно шутить безнаказанно.

Утро началось с неприятностей. Начать с того, что дверь никак не желала открываться. Сперва в этом убедился Майкл, пришедший будить хозяина. Он осторожно постучал, думая, что Джефф заперся на ключ. Но вскоре подошедший хозяин уверил его, что и не думал этого делать. Подвергшись энергичным нападкам, дверь устояла.

Ключ не желал влезать в замочную скважину. Майкл побежал за подмогой, а Джефф в сильнейшем раздражении сел на стул. Он прекрасно знал, почему не открывается дверь. А также то, кто сумел такое устроить.

Пришедший кучер принялся за дело, обещая разобрать замок уже через пятнадцать минут.

— Прекрасно, — буркнул Джефф себе под нос, — черт бы тебя побрал, негодница!

На шум сбежались почти все слуги. Они с интересом выслушали объяснения словоохотливого кучера, который не хвастался, в самом деле, отлично справившись с поставленной задачей.

— Вот оно что! — с торжеством произнес он, поднимая вверх какой-то предмет.

Слуги, а потом и вышедший Джефф уставились на его руку.

Это был гвоздь.

Ни один из слуг не задал никаких вопросов на тему: каким образом этот кривой, ржавый гвоздь попал в замок. Все это знали прекрасно, а также то, кто ему помог туда попасть. Слуги, служившие в этом доме, немало повидали на своем веку, в особенности, шалостей и милых проказ хозяйской племянницы. Так что, в лучшем случае, Джефф мог ожидать скрытой улыбки, а в худшем — громкого смеха.

— Очень хорошо, — отозвался Джефф, кривясь от созерцания их физиономий, — приведите мою дверь в порядок.

Он как будто не замечал смешков и насмешливо-сочувственных взглядов. Обошел слуг и решительным шагом направился в столовую.

Не тратя времени на излишние, по его мнению, церемонии, он срезу шагнул к Элинор, чинно сидевшей на стуле.

— Элинор, — произнес он зловещим тоном.

Кэролайн вскочила:

— Оставь девочку в покое! — вскричала она, — отойди от нее! Ты с ума сошел?

— Я сошел с ума? — злобно прошипел Джефф, — ты знаешь, что она натворила?

— Сядь на стул, — непреклонно заявила женщина, указывая на место, куда он должен был сесть, — я знаю. Я все знаю. Разве я тебя не предупреждала? Но тогда тебе казалось, что это все шуточки. Очень смешно, правда? Очень забавно.

— Не указывай мне, что делать! — рявкнул он, — эту гадкую девчонку давно следует выпороть, как следует!

— Ну уж нет, — Кэролайн топнула ногой, — это ты не указывай мне, что я должна делать! Элинор — моя племянница, а ты не имеешь к ней никакого отношения! Понятно?

— А ты говорила, тетя, что он — наш родственник, — подлила масла в огонь молчавшая до сей поры Элинор.

— Помолчи, — велела ей тетя и вновь обернулась к Джеффу, немного опешившему от такого яростного напора, — не смей ее трогать, Джефф. Я тебя предупреждаю.

— А что я должен делать, по-твоему? — осведомился он, гневно кривя губы, — безропотно терпеть ее пакости?

— Ты, кажется, говорил, что она — милая девочка и просто любит пошалить, — съязвила Кэролайн, — почему бы тебе немного и не потерпеть? Ведь ты старше и умнее.

— В изобретательности мне с твоей племянницей не сравниться, — Джефф пихнул ногой стул, на котором сидела Элинор и вышел, хлопнув дверью.

Кэролайн шумно вздохнула и взглянула на девочку, которая тут же состроила серьезное выражение лица.

— Когда ты прекратишь свои штучки?

— А что я сделала? — Элинор приподняла брови.

— Не заставляй меня перечислять то, что ты сделала. Ты и сама это прекрасно знаешь, гораздо лучше, чем я. Что на тебя нашло, Элинор? Три дня подряд ты изводишь гостя. Раньше ты никогда не делала этого так долго.

— Так ведь больше никого нет, тетя. Кого мне еще изводить?

— Я тебя прошу, Элинор, нет, я просто умоляю, перестань, ладно? Займись чем-нибудь другим.

— Чем? — не смолчала племянница.

— Господи, — простонала леди Фэнтон, — в доме столько слуг, наконец, а в саду полно зеленых яблок. И еще, возьми в конюшне лошадь и покатайся. Я тебе разрешаю.

Элинор помолчала, обдумывая это предложение.

— А можно мне взять твоего коня? — задала она каверзный вопрос, — он мне больше всех нравится.

Леди Фэнтон едва не вскричала: «Нет, ни за что!», но потом раздумала. В конце концов, что Элинор может сделать с этим скакуном? Женщина уже не раз замечала, что племянница умеет обращаться с лошадьми и прекрасно держится в седле.

— Хорошо, — сдалась она, — можешь взять Урагана. Но только, пожалуйста, не загоняй его слишком.

— Не буду, не волнуйся, тетя.

Элинор вышла из-за стола, положив салфетку рядом с тарелкой.

— Значит, договорились? — Кэролайн преградила ей дорогу, — ты катаешься на Урагане и не трогаешь Джеффа.

— Договорились, — буркнула Элинор.

Честно говоря, ей очень не хотелось выполнять это обещание. Память о том, как ее швырнули в пруд, еще была слишком свежа. Вспоминая об этом, Элинор скрипела зубами и кривилась. Больше всего на свете ей хотелось отплатить Джеффу тем же.

— Я согласна, тетя, — продолжала девочка, — но с условием, что он не будет трогать меня.

— Он не будет, — пообещала леди Фэнтон, — я за этим прослежу.

Элинор подумала, что это будет сложно. Джефф не давал себе труда сдерживать свою злость, и она сомневалась, что вряд ли, Кэролайн удастся уговорить его успокоиться.

Девочка прямиком направилась в конюшню и велела конюху оседлать для нее Урагана.

— Но мисс Элинор, — начал возражать тот, — Ураган — слишком норовистый жеребец, вряд ли, вы сумеете на нем удержаться. Леди Фэнтон…

— Тетя разрешила мне его взять, Том, — прервала его Элинор.

— Но мисс Элинор, возьмите лучше Старушку Бэт.

— Ну уж нет, эта ленивая кляча вполне оправдывает свое имя. Такое впечатление, что она и родилась старушкой. Нет, мне нужен Ураган, и я с ним справлюсь.

Конюх не стал больше спорить с хозяйской племянницей, зная, что это себе дороже. Обреченно вздохнув, он отправился выполнять ее приказание.

После завтрака Кэролайн поджидал еще один сюрприз. Мисс Крейн, призванная следить за буйностями Элинор и по мнению хозяйки, отвратительно плохо с этим справляющаяся, сообщила, что ей срочно нужно уехать к заболевшей матери.

— О нет, — простонала леди Фэнтон, — вы хотите, чтоб я сошла с ума, мисс Крейн? Оставляете меня в такой напряженный момент.

Но гувернантка, сокрушенно качая головой, не сдавалась. Ее мать тяжело больна, и она не может не поехать.

— Это всего на неделю, леди Фэнтон, — добавила она умоляюще.

— Ну и уезжайте, — рассердилась женщина, — все равно от вас нет никакого толку. Кажется, я плачу вам за то, чтоб вы следили за Элинор, так? И где же вы были, когда эта отвратительная девчонка засовывала гвоздь в замок? Или, когда ставила подножку лакею?

— Но сударыня…, - мисс Крейн заморгала глазами, — я ведь не могу быть рядом с ней постоянно.

— О Господи, в этом доме все против меня! — леди Фэнтон топнула ногой, — я не вижу ваших стараний, мисс Крейн! Вы ничего не видите! Пусть я не знаю, что она творит, но вы должны это знать! Все! Уезжайте! Но учтите, что мое мнение о вас переменилось в худшую сторону. Я подумаю о вашей пригодности, мисс Крейн!

В таком тоне, обычно, давали понять, что в услугах прислуги уже не нуждаются. Мисс Крейн вздохнула и вышла. Похоже, на работе в этом доме придется ставить крест.

— Не выезжайте за ограду, мисс Элинор! — предупредил конюх девочку, — не открытом пространстве Ураган ведет себя непредсказуемо.

Элинор скорчила гримасу:

— И что я должна здесь делать? Шагом плестись?

— Здесь достаточно места, — конюх был непреклонен.

— Для этой цели я могла бы взять и Старушку Бэт, — проворчала девочка себе под нос.

Она с унылым видом проехалась туда — сюда, потом слегка ускорила темп, проверяя, достаточно ли разбега для Урагана. Судя по всему, его тоже не устраивали ограничения, и он возмущенно фыркнул и помотал головой.

— Нет, но это просто скучно, — заявила Элинор вслух, — я не хочу плестись шагом. И ты не хочешь, я знаю, не сердись, ладно? — она потрепала коня по холке, — вот, что мы сделаем. Видишь вон тот забор?

И Элинор дернула вожжи, направляя Урагана в данном направлении. Конь оказался понятлив, угадывая ее мысли. Он слегка ускорил бег, потом встал на дыбы, едва не сбросив девочку, и играючи перемахнул через ограду. Не останавливаясь на достигнутом, он резвым галопом помчался вперед. Элинор была в полном восторге.

Конюх, очнувшись от столбняка, вылетел за ворота, ругаясь на чем свет стоит.

— Я так и знал! — громкогласно сетовал он, стуча себя кулаком по бедру и невзирая на отсутствие зрителей, — я ведь чувствовал, что этим закончится! Ох, мало ее наказывали! Все расскажу хозяйке! Безобразие! Избаловала девчонку донельзя!

Девочка вернулась лишь к ужину, усталая и довольная. Она отдала Урагана конюху, превратившемуся в неподвижную фигуру, полную немого укора, подмигнула ему и побежала к себе переодеваться.

Кэролайн, которой доложили о случившемся уже час назад, с трудом дождалась прихода племянницы и тут же стала ей выговаривать:

— Элинор, как ты могла! Я ведь предупреждала тебя, что Ураган — очень норовистый конь. Он мог тебя сбросить.

— Ну, он меня не сбросил, — отозвалась Элинор, — все в порядке, тетя.

— Если это называется порядком, — пробормотала та и продолжала пенять своевольной племяннице, — почему ты выехала за ворота? Ведь тебе запретили это делать.

— А я вовсе и не выезжала за ворота, — фыркнула девочка, — я перепрыгнула через забор.

— Ох-х, — Кэролайн закрыла глаза и покачала головой с таким видом, словно вот-вот расплачется.

Пустая трата времени — упрекать Элинор за совершенные проступки. Хоть бы раз она сделала вид, что виновата и воспринимает упреки как следствие своих поступков. Но нет, девочка вечно переворачивает все так, будто она ни в чем не виновата и тетя, как обычно, просто сотрясает воздух, отдавая дань своей природной ворчливости. Кэролайн никогда не пыталась с этим бороться, понимая, что это целиком и полностью ее вина. Но уж очень Элинор напоминала ей брата в такие моменты. Тот тоже никогда не считал себя виноватым и переворачивал все так, будто виноваты все кругом, кроме него.

— Что, не слушается? — съязвил Джефф, — кто бы мог подумать!

Женщина одарила его тяжелым взглядом, но ничего не сказала.

— Не расстраивайся, тетя, — сказала Элинор, — Ураган не пострадал. Напротив, ему очень понравилось.

— Разумеется, — хмыкнула леди Фэнтон, — я в этом и не сомневаюсь. Как и в том, что ты тоже была в восторге.

— Это так здорово! — подтвердила племянница.

— Господи, и зачем я тут разоряюсь? — вздохнула Кэролайн, — кто меня слушает!

Ужин подошел к своему логическому завершению, и Элинор покинула столовую в отличном расположении духа. На него в достаточной степени повлияла прогулка верхом и легкая пикировка с тетей. Девочка чувствовала себя сытой и приятно усталой. Все-таки, этот день прошел не зря.

Она добралась до середины лестницы, как чьи-то сильные пальцы крепко схватили ее за ухо. Чьи-то? Неужели, она сомневается в том, кто это?

— Не думай, что все сойдет тебе с рук, — веско заметил Джефф, — пойдем со мной.

— Не пойду, — Элинор замерла на месте, хотя ухо ощутимо болело.

— Не пойдешь? Тогда я оторву тебе ухо, — невозмутимо продолжал мужчина.

— Ну и отрывайте, все равно не пойду.

— Полагаешь, я не сумею дотащить тебя, негодница? — разозлился он, — за ухо или за что другое?

— Что здесь происходит? — послышался встревоженный голос Кэролайн.

Джефф тут же опустил руку и повернулся к женщине.

— Ничего, Кэрол.

— Ничего? Думаешь, я ничего не вижу? — она подошла в племяннице, — Элинор?

Ухо у девочки горело, она прикрыла его волосами и улыбнулась так, что никто не смог бы догадаться, что у нее на душе.

— Да, тетя?

— Что ты здесь делаешь?

— Поднимаюсь по лестнице.

— А ты, Джефф?

— То же самое. Почему нельзя?

Кэролайн переводила взгляд с одного на другую, но ничего не могла прочесть по их невозмутимым лицам.

— Ну, хорошо, — пробормотала она, отступая.

Элинор повернула голову и посмотрела на Джеффа глазами, полными ярости. «За это ты поплатишься, — говорили они, — клянусь Богом, это тебе, точно, не сойдет с рук».

Джефф ответил ей не менее яростным взглядом. И думал он примерно тоже самое.

— Пора спать, Элинор, — заметила леди Фэнтон, дотрагиваясь до ее плеча.

— Конечно, тетя, уже иду, — улыбнулась ей девочка.

Она повернулась к обоим спиной и продолжала свое восхождение.

— Невозмутимая маленькая пакостница, — прошипел Джефф себе под нос.

— Что ты сказал? — насторожилась Кэролайн.

— Ничего, Кэрол.

— Но я слышала. Джефф, мне это не нравится.

— Неужели? — съязвил он неприкрыто, — у меня нет слов, Кэрол, чтобы выразить, как это не нравится мне. И потом «не нравится», это не то выражение, которое бы я употребил.

— Избавь меня от выражений, которые ты бы употребил, — нахмурилась она, — ты ведешь себя некрасиво, Джефф.

— Вот как? Почему бы тебе не заняться воспитанием своей племянницы, а не меня? Я уже вышел из этого возраста.

— Странно, почему-то этого не заметно, — язвительно проговорила женщина, — вместо того, чтобы вести себя так, как подобает взрослому, умному мужчине, ты вступил в войну с подростком и еще хочешь, чтоб все тебе сочувствовали.

— Ну, знаешь ли, Кэрол! — разозлился он, — ты тоже могла бы поступать, как человек, который несет ответственность за воспитание своей гадкой племянницы и не позволять ей творить все, что взбредет в голову.

— Я не позволяю!

— Да? Я этого не вижу. Ты только и можешь, что лепетать: «Ах, Элинор, как это некрасиво!» По-твоему, это производит на нее впечатление? Да с нее как с гуся вода! Ей наплевать на твои воспитательные меры!

— Прекрати на меня кричать! Элинор меня слушается!

— Ха — ха, слушается!

— Да, слушается! Ты сам виноват!

— Конечно, я долго ждал, когда ты это скажешь. Значит, я сам во всем виноват, так? А не ты ли поощряешь ее в отвратительных выходках?

— Ничего подобного, — леди Фэнтон сжала пальцами виски, — Господи, Джефф, почему ты не можешь просто оставить ее в покое? Она давно бы перестала тебя доводить, если бы ты не реагировал так бурно.

— Знаешь, Кэрол, мне это надоело. Я устал от всего этого. Ты даже не можешь мне посочувствовать.

— Но я тебе сочувствую, Джефф! Я пытаюсь прекратить это, — жалобно сказала женщина, — не сердись, дорогой. Но ты должен меня понять. Не могу я наказывать Элинор так, как ты того хочешь. Не могу.

— Интересно, кто в этом доме поймет меня? — осведомился Джефф у пространства.

Леди Фэнтон вздохнула. Она не знала, что следует делать в такой ситуации. Возможно, Джефф прав. Элинор следует примерно наказать. К примеру, выпороть и запереть в чулане. Но Господи, что сказала бы на это Алиса, покойная мать Элинор? А Мэттью, ее несчастный брат? Что они сделали бы, если б узнали, как она обращается с их дочерью? Единственной и любимой дочерью?

— Хорошо, Джефф, — покорилась Кэролайн, — я еще раз поговорю с ней.

Он возвел глаза к потолку.

— Что толку от разговоров! Ладно, Кэрол, делай как знаешь, но учти, я не намерен терпеть это слишком долго. Пойдем, сколько можно стоять на лестнице?

Кивнув, леди Фэнтон стала подниматься наверх. Ей очень хотелось оставаться в стороне и не вставать ни на одну сторону, потому что могла понять обоих, даже Элинор, как ни странно.

 

3 глава. «Какая прелесть»

Кэролайн не успела поговорить с племянницей с утра, так как это обстоятельство просто вылетело у нее из головы. А потом было уже поздно, пора было завтракать. Женщина приняла решение поговорить с Элинор потом. Тем более, что за столом она сумела убедиться, как это необходимо. Посматривая сперва на Джеффа, а потом на девочку, леди Фэнтон не могла не увидеть, что оба едва сдерживаются от того, чтоб не вцепиться друг другу в горло. Она понимала, что от этого их удерживает лишь ее присутствие. Ненадежная гарантия, если вспомнить, как блестяще Джефф умеет держать себя в руках. Если говорить откровенно, то он никогда не давал себе труда сдерживаться. Правда, это не относилась к Элинор. Уж она-то прекрасно владела этим искусством. Удивительно для девочки тринадцати лет, но несомненно. Иногда леди Фэнтон ловила себя на мысли, что Элинор умеет это делать куда лучше, чем она сама.

Вечером перед сном женщина долго размышляла над создавшейся ситуацией, подбирала слова, которые, по ее мнению, сумели бы убедить Элинор прекратить военные действия против Джеффа. Она дошла до того, что решила пригрозить племяннице розгами, но потом уныло признала это никчемной затеей. Уж Элинор отлично знает, что это пустая угроза. К тому же, она не производила впечатления сорванца, которого порка сделает совершенно другим человеком. Нет, только не Элинор. Обозлит и ожесточит — скорее всего. Есть люди, которых бессмысленно пороть. Слишком уж много в них ослиного упрямства.

Мисс Крейн оставила ее в самый неподходящий момент и Кэролайн уже была твердо уверена, что непременно даст ей расчет, как только та приедет. Заставить ее заниматься воспитанием девочки, когда она и понятия не имела, как следует это делать. Каким образом можно убедить Элинор поступать не так, как велит ей ее упрямство, а так, как хочется самой леди Фэнтон. Это было просто неразрешимой задачей для бедной женщины. И еще придется искать новую гувернантку, что очень утомительно. А может быть, не спешить с выводами и не увольнять мисс Крейн? В конце концов, она умеет справляться с Элинор. Вероятно, лучше подождать три недели до ее приезда. Но леди Фэнтон опасалась, что это время губительно скажется на ее психике. Она осознала это в миг и тут же рассердилась на Элинор, которая не могла оставить Джеффа в покое, и на Джеффа, который не умел примириться и поумерить свой пыл, а особенно на мисс Крейн, которая уехала и оставила ее в такой ужасной обстановке. Нет, ее точно следует уволить! Господи, когда же закончатся эти бесконечные каникулы и Элинор наконец уедет обратно в школу! Может быть, тогда они с Джеффом сумеют насладиться оставшимися спокойными деньками.

Внесли первое блюдо. Кэролайн сумела оторваться от невеселых мыслей и окинула взглядом стол. Может быть, сегодня ей выпадет тихий денек безо всяких скандалов. Не успела она об этом подумать, как Джефф протянул руку, взял салфетку и развернул ее. И замер от неожиданности. Сердце леди Фэнтон упало в пятки, а дыхание перехватило.

Из салфетки посыпались черви, много червей. Несколько штук упало в тарелку, остальные посыпались ему на колени. Самые что ни на есть безобидные, дождевые черви. Удивительно, что они произвели действие, подобное взрыву.

Джефф резко вскинул голову и взглянул на Элинор. Та не выдержала и ехидненько улыбнулась в ответ. Он медленно встал, отряхнул одежду. Кэролайн насторожилась.

— Что…, - начала она, но закончить не успела.

— Я тебя придушу, дрянь этакая! — завопил Джефф и кинулся к Элинор.

Девочка словно ожидала этого, потому что ее с места словно ветром сдуло.

— Сейчас ты у меня наконец получишь, — пообещал ей разъяренный мужчина и бросился за ней.

Кэролайн ошеломленно следила за их передвижениями вокруг стола, широко распахнув глаза и полуоткрыв рот, не в силах пошевелиться. Она лишь медленно водила головой, следуя передвижению Джеффа и Элинор, которые демонстрировали поистине замечательные способности к бегу и прыжкам. В частности, Элинор с легкостью перемахнула через упавший стул и это нисколько не замедлило ее. Но для ребенка это было простительно. А вот для Джеффа, который повторил этот маневр, не задумываясь, это было чересчур. Этого леди Фэнтон не могла стерпеть. Взрослый мужчина!

— Хватит! — вскричала она, — прекратите немедленно!

И хотя кричала женщина достаточно громко, это не произвело на остальных никакого впечатления. Тогда она схватила со стола стакан и с размаху запустила им в стену. Раздался громкий хлопок и звон.

Элинор запрыгнула за спинку стула и остановилась, потому что остановился Джефф, обернувшись к Кэролайн.

— Довольно! — топнула ногой леди Фэнтон, — как вы можете так отвратительно так себя вести? Вы, оба? Элинор! Ты… ты ужасная девчонка! А ты, Джефф, это просто неслыханно! Как ты мог? Ты с ума сошел?

— Оставь меня, Кэрол! — рявкнул он, — с этой отвратительной девчонкой давно следует разобраться. Это ты виновата. Вместо того, чтобы наказать ее, ты потакаешь ее проделкам.

— Когда я посчитаю нужным ее наказать, я это сделаю и у тебя не спрошу. А ты не смей поднимать на нее руку.

— Черт с вами, — прошипел он и развернувшись, ушел.

Кэролайн вздохнула, собираясь силами.

— Что за гадкие выходки! — это уже относилось в племяннице, — что за мерзкие, отвратительные, гадкие выходки! Как ты можешь, Элинор? Ты ведь мне обещала! Обещала или нет?

— Да, обещала, — кивнула та в ответ, усаживаясь на стул, — но помнишь, с одним условием.

— Ты хочешь сказать, что Джефф поднял на тебя руку? — нахмурилась леди Фэнтон.

— Вчера он едва не оторвал мне ухо.

— О Боже мой, вы стоите друг друга, — простонала Кэролайн, — это просто невыносимо. Когда вы прекратите, хотелось бы мне знать? Я устала, я просто устала. Ох! — она потерла виски пальцами, — и эта твоя дурацкая выходка! Зачем ты сунула ему в салфетку червей? Это же такая мерзость!

— Чепуха, — возразила Элинор, — они совершенно безобидны. И потом, кто боится дождевых червей?

— Это противно, тем более, когда они оказываются в тарелке.

— Нечего было трясти над ней салфетку. Я думала, что они упадут на него.

— На него они тоже упали. Господи, покой навсегда покинул этот дом. Я сойду с ума.

— Глупости. Люди не сходят с ума от таких пустяков, тетя.

— А я сойду. Боже мой, все из-за тебя. У меня никогда не будет гостей, пока ты находишься в этом доме.

— Не волнуйся, тетя, он никуда не уедет, пока не отомстит мне, — заявила девочка.

— Тогда я точно сойду с ума, — Кэролайн ужаснулась возможным перспективам и твердо заявила:

— Немедленно исчезни отсюда, чтоб он тебя не видел! Уходи из дома и гуляй где-нибудь до вечера. Делай, что хочешь, только оставь его в покое. Я тебя умоляю, Элинор!

— Хорошо, — та пожала плечами.

— На сегодня притворись невидимкой, а до завтра он может быть остынет. И не попадайся ему на глаза, ради всего святого. Я не хочу, чтоб он тебя покалечил.

— Я поняла, — Элинор встала и направилась к двери.

Девочка не стала задерживаться в саду, справедливо рассудив, что здесь Джеффу не придется долго ее искать. В саду он найдет ее в два счета, ибо здесь мало мест для того, чтобы спрятаться. А Элинор вовсе не хотелось купаться в пруду. Впрочем, она не тешила себя надеждой, что Джефф вновь повторит этот метод наказания. Он в таком бешенстве, что не поленится сбегать за розгой и выпороть ее так, что после такой экзекуции она точно сидеть не сможет. И хотя девочка считала, что прятаться и скрываться — это несколько унизительно, она все же не хотела испытать любимый метод Джеффа на своей шкуре.

Подумав, Элинор вспомнила о другом надежном месте. Развернувшись, она направилась в дыре в заборе. Путь ее лежал на берег реки, там, где берег высоко нависает над водой, резко обрываясь. Кэролайн уже не раз умоляла ее не ходить сюда. По этому склону было невозможно спуститься без того, чтобы не сломать себе шею. Прыгать тоже было глупо, внизу вода отступала, обнажая острые камни. Как-то здесь упала лошадь и разбилась насмерть.

Элинор села на край обрыва, свесив ноги вниз. Она часто бывала здесь и рассказы о бедной лошади, нашедшей тут свой печальный конец, ее не пугали. Падать вниз она не собиралась.

Джефф был зол, как черт, а может быть, даже хуже. Он был готов придушить мерзкую девчонку голыми руками. Сколько же можно терпеть ее выходки! Ну уж нет, пусть Кэролайн вопит столько, сколько ее душе угодно, но он найдет Элинор и выпорет так, как давно следовало сделать.

В доме Элинор не было. Не было ее и в саду, но Джеффа переполняла такая ярость, что он был полон решимости найти девчонку где угодно и потратить на это сколько угодно времени. Он покажет ей червей, черт возьми! Она получит сколько угодно червей, она досыта наестся ими, черт бы ее побрал!

Его никто не остановил. Кэролайн дулась в спальне, не желая разговаривать, а слуги притворялись глухими, когда он задавал им вопросы относительно местонахождения Элинор. Но Джефф не терял присутствия духа. Рано или поздно он найдет ее и тогда гадкой девчонке мало не покажется.

Сидя на краю обрыва и болтая ногами, Элинор бросала вниз мелкие камешки, слушая, как они с плеском шлепаются в воду. Она вспомнила недавние события и довольно улыбалась. Какое у него было лицо, когда он увидел червей! Пожалуй, это была самая отличная идея за прошедшее время. Дождевые черви на тарелке так извивались, стремясь уползти в темноту, в любезную им землю, и это было так забавно! Она хохотнула. Пожалуй, за пруд Блэкки уже получил по заслугам. Теперь остается ухо. Ничего, ухо она ему тоже припомнит.

Элинор задрала голову вверх и посмотрела на чистое, голубое небо и проплывающие облака. Дул легкий ветерок и шевелил пушистые волосы девочки. Отличная погода нынче. Можно спуститься ниже, где берег не столь обрывист и искупаться. Линда опять будет ворчать, а тетя твердить, что взрослые девочки не купаются без присмотра старших, но их упреки — ничто по сравнению с удовольствием окунуться в теплый летний погожий денек в воду.

За своей спиной Элинор услышала какой-то шорох и быстро обернулась. Ну вот, попалась. И бежать-то некуда. Она хотела вскочить на ноги, чтобы все же попытаться это сделать, но земля обвалилась под ее ногами, небольшой пласт, но достаточный для того, чтобы нога Элинор подвернулась и соскользнула, потеряв опору. Резкая боль пронзила ее лодыжку. В последнее мгновение девочка вцепилась руками в траву, пытаясь удержаться и подтянуться, но лишь обломала ногти, почти ничего не добившись.

— Черт возьми! — вскричал Джефф, кидаясь к ней.

Он уже видел, как дрянная девчонка летит вниз и разбивается о камни, представлял, как будет вопить Кэролайн и какие слова при этом скажет. Как ни был он зол, но такой исход его не устраивал.

Тем временем, трава, призванная удержать Элинор на обрыве, выдернулась из земли вместе с корнями. Девочка пыталась найти еще что-то, болтала ногами, цепляясь за землю, но земля оказалась скользкой и только сыпалась вниз с мягким шорохом. Элинор не смотрела по сторонам, стиснув зубы и все надеясь, что в последнюю секунду ей повезет. Про Джеффа она как-то забыла. Но он не забыл о ней и в последнюю секунду успел схватить ее за запястье прежде, чем Элинор полетела вниз.

Он дернул ее так резко, что девочка была подброшена вверх и опустилась на ноги и гораздо большей силой, чем ей того хотелось. Тут же заболела подвернувшаяся нога.

— Все в порядке? — спросил Джефф.

— Нет, — отозвалась Элинор и сморщилась.

Она поджала правую ногу, замерев в позе цапли. Потом решила, что ей совсем не нужно стоять тут навытяжку, как солдат перед генералом, и она села.

— Что еще? — осведомился Джефф.

— Ничего, — огрызнулась девочка, скинув туфлю и рассматривая поврежденную ногу.

Ее вид очень ей не понравился. Ступня опухла и покраснела.

— Вот, полюбуйтесь, — сказала Элинор сердито, — это все из-за вас.

— Ты собираешься обвинять в этом меня? — разъярился Джефф.

— Ну, не себя же, — фыркнула девочка.

— Гадкая девчонка, — отозвался он, — хватит рассиживаться. Вставай и пойдем в дом. Я обещал, что тебя выпорю?

— Понятия не имею, что вы там обещали, но я не могу никуда идти. У меня нога болит.

— Так тебе и надо, — злобно сказал он, но все же присел рядом и посмотрел на поврежденное место.

Вид распухшей ноги Элинор привел его в легкое замешательство. Если все было так, как ему показалось, то ее не пороть надо, а оказывать срочную медицинскую помощь. Джефф взял ее за лодыжку и осторожно повернул в сторону. Девочка вскрикнула и сморщилась.

— Тихо, — скомандовал мужчина.

— Мне больно, — заявила Элинор.

— Вот и хорошо. Может быть, теперь ты подумаешь над своим поведением.

— Вот еще!

— Ладно, — отмахнулся он, — если тебе нравится ходить с вывихнутой ногой — это только твое дело. Я не собираюсь умолять тебя позволить вправить вывих. Можешь сидеть здесь хоть до всемирного потопа.

Джефф встал, собираясь уйти, но все-таки немного задержался, ожидая, когда Элинор попросит его сменить гнев на милость. Элинор ничего подобного делать не стала. Она еще некоторое время рассматривала лодыжку, а потом поднялась с земли, явно собираясь отправиться в дом без посторонней помощи.

— Ты мне надоела, — разозлился Джефф, — тебе что, попросить трудно?

— Не буду ничего у вас просить, — прошипела девочка, — не дождетесь.

— С твоим гадким характером ты еще наплачешься, — заключил он и силой усадил ее обратно, — давай твою чертову ногу. И если скажешь еще одно слово…

Не договорив и не выслушав до конца гневные вопли девочки, он дернул ее за ногу, вправляя вывих.

Следующий вопль был куда громче, чем предыдущая серия. Элинор просто позеленела, с ее лица сошли все краски, а над верхней губой выступили капли пота. Но она больше не издала ни звука. Просто сидела молча и обхватив себя руками. Наконец, боль немного улеглась, и она обрела дар речи.

— Лучше бы вы меня выпороли, — сказала Элинор негромко, но с большим чувством.

Джефф фыркнул от неожиданности, а потом спросил:

— Что, очень больно?

— Нет, не очень, — процедила она сквозь зубы, — все просто замечательно.

— Увы, но нет другого способа, чтобы вправить вывих. Ладно, вставай, помогу дойти.

— Сама дойду, — девочка отстранилась и встала.

— Так и хочется дать тебе по шее, — скривился Джефф, легко подхватывая ее на руки.

— Пустите меня! — завопила Элинор.

— Сейчас вторую ногу сверну, — пообещал он, — а потом выпорю, наконец.

— Ну и что! Я вас ненавижу!

Она перестала вырываться, но злость так и клокотала в ней.

— Не скрипи зубами, — посоветовал ей Джефф, — я еще получу свое. Потерпи минут десять. Твоя тетя с меня шкуру спустит.

— Вот и хорошо, — отозвалась Элинор, — всю жизнь мечтала посмотреть, как с вас спускают шкуру.

— Придержи язык, — пригрозил он, вновь теряя терпение.

Кэролайн увидела Джеффа в окно, а когда заметила, кого он несет, так сильно вцепилась в портьеру, что карниз предупреждающе треснул. Она пулей вылетела из комнаты и помчалась навстречу.

— Господи! — закричала она, — что случилось? Что ты с ней сделал?

— Ничего страшного, тетя, — отозвалась девочка.

— Она вывихнула ногу, — пояснил Джефф мрачно, — сама.

— О, Элинор, — на глазах леди Фэнтон выступили слезы, — немедленно неси ее на диван, — это уже относилось к Джеффу.

— Да все со мной в порядке, — взбрыкнула Элинор, — я и сама могу идти. Пустите. Надоело.

Невзирая на сопротивление, Джефф усадил ее на диван.

Кэролайн погладила девочку по голове, получив в ответ сердитую гримасу и повернулась к мужчине.

— А теперь говори, что ты сделал с бедной девочкой?

— Ничего я с ней не делал! — разозлился Джефф, — она сама упала.

Леди Фэнтон посмотрела на племянницу с немым вопросом. Та состроила такой вид, словно ей все это до смерти надоело, но отозвалась:

— Сама.

— Но я знаю, что ты все равно виноват! — не сдавала тетя свои позиции.

— Калечить твою племянницу я не собирался. Вот вздуть ее — это да.

— Если ты прикоснешься к ней хоть пальцем, я не знаю, что я сделаю! — завопила Кэролайн.

Она распорядилась послать за доктором, а сама упала на диван рядом с Элинор и всхлипывая, продолжала обрушивать на Джеффа громы и молнии. Тот молча слушал ее вопли, хотя его лицо не обещало ничего хорошего.

— Тетя, перестань, — чтобы прорваться сквозь шум, Элинор пришлось повысить голос, — я уже сто раз падала. Ни к чему поднимать такой шум.

— Я знаю, что он побежал за тобой, чтобы… чтобы…, - выдавила из себя леди Фэнтон, — тебе очень больно, дорогая?

— Мне совсем не больно, — отрезала она.

Тут в гостиную вошел доктор.

— Что случилось? — осведомился он с порога, — леди Фэнтон, мое почтение. Элинор, что опять с тобой произошло?

— Сущие пустяки, доктор Рэндалл, — улыбнулась Элинор, — я подвернула ногу, а тетя решила, что я умираю.

— Ну-ка, покажи свою ногу, Элинор, — велел доктор, присаживаясь около нее.

Девочка пожала плечами и вытянула ногу вперед. Пока шел осмотр, Кэролайн перестала рыдать, напряженно ожидая вердикта. Наконец, врач спросил:

— Кто вправил вывих?

— Я, — признался Джефф, мечтая оказаться где-нибудь в другом месте.

— Ну что ж, вполне профессионально.

— Что вы скажете, доктор Рэндалл?

— Будет жить, — с усмешкой отозвался он, — тугую повязку я сейчас наложу. Ну, и несколько дней пусть поосторожнее ступает на ногу.

— Постельный режим? — с надеждой осведомилась леди Фэнтон.

— Ни за что, — фыркнула Элинор.

Доктор задумчиво на нее посмотрел.

— Элинор, — сказал он, — по-видимому, ты уже сильно досадила своей тете. Но укладывать ее в постель, мэм, напрасная трата времени. Все равно, уже завтра она будет носиться по всему дому.

Кэролайн вздохнула.

— Но сегодня, — продолжал врач, — ей непременно следует полежать.

— Прекрасно, — кивнула Кэролайн и, не откладывая дело в долгий ящик, велела слугам перенести Элинор в ее комнату.

Доктор Рэндалл проследил, чтоб все его указания были выполнены в точности и уехал. Леди Фэнтон взглянула на Джеффа и заявила:

— Слава Богу, что все так хорошо закончилось. Но впредь чтоб я больше не видела тебя около Элинор.

— Не понимаю, в чем ты меня обвиняешь, черт возьми? — вспылил он, — я ее и пальцем не тронул. Хотя очень хотелось свернуть ей шею. Тут ты права.

— Я знаю! — разозлилась женщина, — я уверена, что это ты толкнул Элинор.

— Я уже говорил, что ничего ей не делал! — Джефф сжал кулаки, — с меня достаточно, Кэрол! Вместо того, чтобы научить эту девчонку уму-разуму, ты ничего не делаешь, лишь обвиняешь меня в немыслимых вещах. Завтра же я уезжаю.

— Ну и уезжай! — леди Фэнтон была не менее зла, — и очень хорошо! Не думай, что я буду тебя задерживать!

В ответ Джефф громко хлопнул дверью.

В сильнейшем раздражении он прошел в свою комнату. День был ужасен, особенно его разозлила Кэролайн, трясущаяся над своей племянницей словно наседка над цыпленком. А ведь каждому понятно, что Элинор прекрасно может постоять за себя. Ясно одно, пока в этом доме находятся они оба, покоя не будет.

Велев слуге собирать вещи, Джефф начал готовиться ко сну. Одна ночь в этом проклятом доме — и он свободен словно птица, снова почувствует себя человеком, а не загнанным животным.

Сюрприз поджидал его в тот момент, когда он сунул ноги в мягкие шлепанцы. Что-то щелкнуло, стало больно.

— Черт возьми! — выругался Джефф, вскакивая.

Прыгая на одной ноге, он кое-как стянул шлепанец, упал на край кровати и уставился на свою ногу. Мышеловка, очень маленькая, можно сказать, миниатюрная, прочно повисла на большом пальце. Джефф задумчиво оглядел сей предмет, потом наклонился и, приложив некоторое усилие, снял мышеловку, которая тут же попыталась ущипнуть его за палец.

— Зараза, — отозвался он, отшвыривая ее в угол, — ну, Элинор. Ну, противная девчонка. Когда ты уймешься, хотелось бы мне знать?

Это был риторический вопрос, Джефф отлично знал, что этот момент никогда не наступит. Точнее, в ближайшие лет пять это ему не грозит точно. Утешало одно: завтра он уедет туда, где Элинор не будет. Все же, интересно, как она умудрилась подсунуть ему мышеловку. Ведь она вывихнула ногу. Впрочем, кажется, Элинор забыла о ней через пять минут после ухода доктора. Чтобы сидеть смирно, ей нужно не ногу вывихнуть, а шею.

Проверив свои шлепанцы еще раз на предмет других неприятных сюрпризов, Джефф встал и осторожно, двумя пальцами приподнял край одеяла. Окинул взглядом чистые простыни. Так, здесь все в порядке. Он обошел комнату, проверяя те или иные предметы, потом разозлился и махнул рукой. Почему это, интересно, он должен в своей собственной комнате чувствовать себя как на пороховой бочке? С какой стати?

Джефф подошел к слуге, складывающему вещи в саквояж и взмахом руки велел ему отойти.

— Погоди-ка.

Приподняв крышку, он энергично порылся в вещах, разыскивая то, что было ему нужно. Как назло, это находилось на самом дне саквояжа и когда Джефф извлек это на свет Божий, вещи пришлось бы укладывать заново. Эту перспективу осознал слуга и тоскливо вздохнул.

Вернувшись к себе, Джефф опустился в кресло и положил на колени небольшую шкатулку из черного дерева. С тех пор, как он впервые поднялся на борт корабля, то решил, что каждое приключение, которое с ним случится, он увековечит в каком-нибудь предмете, напоминающем о том, что произошло когда-то. К примеру, вот ожерелье из акульих зубов и фаланг человеческих пальцев — подарок дикарей с какого-то тропического острова. Вот сплющенная пуля, вылетевшая из ствола пистолета бандита с итальянских дорог. Он тогда чудом уцелел, его спас медальон, который он тогда носил в память о какой-то красотке. Забавно, что ее имя совершенно вылетело у него из головы. Он даже забыл, как она выглядела. Зато медальон, прогнувшийся посередине, тоже находится в этой шкатулке. Было там и кое-что еще.

Джефф вытащил это за длинную черную нитку, немного раскачал в воздухе и понаблюдал, как оно вращается. Когда-то он едва не умер от этой штуки. И разумеется, это приключение заслуживало того, чтобы быть увековеченным.

Отложив этот предмет на туалетный столик, Джефф вернул шкатулку слуге и лег спать со спокойной душой.

Уехать он собирался сразу после завтрака. Для этой цели велел Майклу снести вещи к выходу.

Спускаясь вниз, Кэролайн это заметила. Она поспешила за Джеффом в столовую, полная мрачных предчувствий. Женщина даже побледнела от догадки, пришедшей ей в голову.

Сев на стул, леди Фэнтон повернулась к гостю:

— Что ты задумал?

— О чем ты, Кэрол? — не понял он.

— Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Ты куда-то собрался?

— Кажется, вчера мы уже говорили на эту тему, — сухо отозвался Джефф.

— Ты уезжаешь! — ахнула она, — Джефф!

— Точно, — кивнул он, — уезжаю. С меня хватит.

— Боже, но ведь ты не принял всерьез… не мог принять! Я была очень расстроена вчера. Но Джефф, я ни минуты не думала тебя прогонять.

— Дело в том, Кэрол, что я сам хочу уехать.

— Но почему?

— Какой странный вопрос, — хмыкнул он, — тебе ли его задавать, Кэрол! Кто причитал, что в твоем доме не бывает гостей? Как ты думаешь, почему?

— Джефф, пожалуйста, не уезжай. Не надо, прошу тебя. Сейчас Элинор больна, лежит в постели и несколько дней не сможет проказничать.

Джефф приподнял брови и фыркнул.

— Кэрол, — протянул он, — неужели, ты в это веришь? «Несколько дней»? Этому дьяволенку в ангельском обличье достаточно нескольких минут, чтобы прийти в себя и наверстать упущенное.

— Да, но…, - леди Фэнтон закусила губу, — вчера она вывихнула ногу. Я помню, как это больно. Такое случалось со мной в детстве. Я дня три не могла на нее ступить.

— Уверен, к Элинор это не относится.

Вздохнув. Кэролайн взяла салфетку, собираясь приступить к завтраку.

— Не торопись, — предупредил ее Джефф.

Здесь нет никаких червей, — отрезала она, — Элинор не успела бы их собрать.

— Я бы поспорил с тобой, Кэрол, но не буду. Я не это имел в виду.

— А что? Что еще здесь может быть? Гремучие змеи?

— Начинать завтрак, не дождавшись одного из членов семьи просто невежливо.

— Элинор больна. Она не спустится.

Джефф усмехнулся.

— Перестань. У тебя такой вид, словно ты знаешь то, чего я не знаю.

— Может быть. А, вот и она.

Скрипнула дверь и в столовую вошла Элинор, как всегда, чистая, аккуратная и чинная. Ни дать, ни взять — примерная, послушная девочка, гордость окружающих.

— Доброе утро, — сказала она, улыбаясь.

Первым делом Кэролайн обратила внимание на ее походку. Девочка шла как обычно. Никакой хромоты не было и в помине. Раздраженно вздохнув, женщина проговорила:

— Элинор, зачем ты встала?

— Утро, тетя, — она отодвинула стул и села на свое место.

— Немедленно иди к себе и ложись в постель! Ты больна.

— Ничего у меня не болит. Я есть хочу.

— Тебе принесут завтрак в комнату.

— Не нужно. Я же говорю, тетя, со мной все в порядке.

Джефф фыркнул и приподняв брови, взглянул на леди Фэнтон, словно спрашивая: «Ну как? Убедилась?» Та поняла, что спорить с племянницей бесполезно.

— Ну хорошо, — выдавила она из себя, — я рада, что ты поправилась.

Девочка протянула руку к салфетке, развернула ее и негромко ахнула, широко раскрыв глаза. Леди Фэнтон успела заметить, как внимательно наблюдал за ней Джефф и заподозрила, что что-то здесь нечисто.

— В чем дело, Элинор?

Элинор приподняла что-то с колен двумя пальцами и повертела из стороны в сторону.

— Ого, — вырвалось у нее, — какой большой.

— Что там? — Кэролайн не понимала, в чем дело и оттого начала сердиться.

— Паук, тетя. Такой огромный паук. Вот.

Вытянув вперед руку, она показала женщине черного паука, который был размером с голубиное яйцо. Леди Фэнтон взвизгнула и отшатнулась, ударившись о спинку стула.

— Не бойся, тетя, он дохлый.

Тут Джефф громко расхохотался на всю столовую. Он тоже откинулся на спинку стула, но вовсе не от страха. Кэролайн попыталась справиться с собой, стараясь не смотреть на паука в руке племянницы и обратила свой гнев на мужчину.

— Здесь нет ничего смешного, Джефф!

— Не бойся, Кэрол, он дохлый, — хихикал он, — надеюсь, это тебя успокоило, а?

— Прекрати. Элинор, убери немедленно эту гадость, чтоб я ее не видела. Где ты его взяла?

— Он был в салфетке, тетя, — пояснила Элинор, еще раз оглядев паука со всех сторон.

В ее глазах появилось заинтересованное и даже восторженное выражение. Улыбнувшись, она спрятала паука в карман.

— В салфетке? — повторила Кэролайн и посмотрела на Джеффа, — что все это значит?

Она пожал плечами.

— Неужели? Не строй из себя святую невинность. Как ты мог, Джефф! Где ты его нашел?

Элинор хмыкнула.

— Тетя, паук не может принадлежать мистеру Блэкстоуну.

— Конечно! — фыркнула леди Фэнтон, — он не может принадлежать никому другому. Верни ему эту гадость.

Судя по всему, Элинор очень не хотелось этого делать. Она задумалась в поисках выхода и, кажется, обнаружила.

— Зачем ему паук?

— У него спроси! Откуда я знаю? Просто отвратительно с твоей стороны, Джефф.

Девочка положила салфетку на колени и принялась завтракать. Кэролайн перевела дух, приходя в себя после такого зрелища, набрала в легкие побольше воздуха и отчеканила:

— Элинор, немедленно отдай Джеффу паука.

— Я не понимаю, тетя, зачем он ему нужен?

— Тебя это не касается. Отдавай, ну же.

Элинор состроила гримасу и посмотрела на мужчину.

— Это ваш паук, сэр?

— Мой, — не стал он спорить.

— Я так и знала! — взорвалась женщина, — ты с ума сошел, Джефф! Как ты мог принести в дом такую гадость?

— Можно, я оставлю его себе, сэр? Пожалуйста. Я буду себя очень хорошо вести, обещаю.

От неожиданности Джефф поперхнулся, а леди Фэнтон рассмеялась.

— Что ты сказала, Элинор?

Придя в себя, Джефф покачал головой:

— Мне жаль, Элинор, но этот паук мне нужен.

— Зачем? Кого вы намерены им пугать?

— У тебя одно на уме, — упрекнула ее тетя, — что за ребенок, Господи! Как ты вообще можешь держать это в руках?

— Но это ведь такая замечательная вещица, тетя.

— Все, хватит. Верни эту замечательную вещицу, брр, Джеффу, — непреклонно заявила леди Фэнтон.

— Не могу, — Элинор покачала головой.

— Почему?

— Я его потеряла.

На этот раз тетя смотрела на нее гораздо дольше, чем собиралась, не в силах согнать со своего лица неописуемого выражения.

— Как? — наконец, выдавила она из себя, — как ты могла его потерять?

Элинор в ответ развела руками.

— Это немыслимо!

Джефф засмеялся:

— Зря ты веришь ей, Кэрол, — он обернулся к девочке, — ладно, паук твой. Считай его моим прощальным подарком. Хотя я все-таки предпочел бы порку.

— А я — нет, — откровенно отозвалась Элинор.

— Ну уж нет, — возразила Кэролайн, — нет, Джефф, только не это. У мисс Томпсон будет нервный срыв, а Элинор придется устраивать в другую школу. И это за три года до окончания!

— Мисс Томпсон я его не покажу, тетя, не беспокойся. Я покажу паука мисс Даррелл. Как она будет верещать!

Взрослые в столовой расхохотались, не в силах больше сдерживаться.

— Конечно, — спустя несколько минут сказала леди Фэнтон, — теперь ты не успокоишься, пока не перепугаешь весь дом и всю школу в придачу.

— Точно. Я покажу его Линде, — согласилась девочка.

— Только не сегодня, Элинор. Лучше выбрось эту гадость.

— Ни за что, — отозвалась она, придержав рукой карман, — где еще я найду столь огромного паука?

— Ох, Бог мой, — простонала леди Фэнтон, — тогда держи его подальше от меня.

— Он не живой, тетя. Просто дохлый. Его засушили. Интересно, где водятся такие большие пауки? Мистер Блэкстоун?

— Понятия не имею, Элинор, — он пожал плечами.

— Надеюсь, я никогда туда не попаду, — заключила женщина, — ты уже позавтракала, Элинор?

— Да, тетя. Почти.

— Тогда ступай к себе. Покажи паука Линде.

— Вот уж не предполагал в тебе, Кэрол, садистских наклонностей, — развеселился Джефф.

Поблагодарив тетю, Элинор вылетела за дверь, очень похожая в этот момент на человека, который услышал самую замечательную новость на свете.

Проследив, когда за ней закроется дверь, Кэролайн обернулась к мужчине:

— Джефф.

— Что? — спросил он, все еще веселясь.

— Останься, прошу тебя.

— Чтобы эта девчонка сжила меня со свету?

— Но ты же слышал, она будет вести себя хорошо.

— С трудом верится. Думаю, надолго ее не хватит.

— Пожалуйста, Джефф, останься. Я прослежу за тем, чтоб она сдержала свое обещание.

— Тогда держи ее от меня подальше. Иначе, что-нибудь точно случится. Либо она меня угробит, либо я ее.

— Конечно, конечно, дорогой, — просияла женщина, — ты просто прелесть. Но не мог бы ты выражаться немного поделикатнее?

— Я постараюсь, — пообещал он.

Леди Фэнтон облегченно вздохнула. Сейчас она была совершенно счастлива. И искренне верила, что Элинор будет вести себя, как хорошая, примерная девочка, а Джеффу хватит терпения, чтобы выносить ее. Но особенно она верила в то, что ей удастся проследить за этим.

За дверью послышался громкий возглас и возмущенный вопль:

— Мисс Элинор!

— Вот, пожалуйста, — засмеялся Джефф, — твоя племянница взялась за работу как следует. Думаю, ни у кого больше не возникнет иллюзий, что она больна и не в силах передвигаться.

— Ох, — леди Фэнтон спустилась с небес на землю, — пожалуй, мне нужно идти. Раньше мне всегда казалось, что в моем доме мало слуг, но теперь я так не думаю. Подумать только, сколько человек еще не видело этого отвратительного паука. Откуда ты его взял, скажи на милость?

— Зачем это тебе, Кэрол? Хочешь парочку экземпляров на память?

— Упаси меня Бог.

Кэролайн встала и направилась к двери. Вскоре Джефф услышал, как она успокаивает горничную и распекает негодную племянницу. Он усмехнулся и отложил салфетку. Во всяком случае, это будет забавно. Еще забавнее то, что ему следовало подарить Элинор паука раньше. Пожалуй, в самом начале знакомства. Думается, тогда он был бы избавлен ото всех ее шалостей. Было интересно наблюдать, как она становится шелковой, когда ей что-либо нужно. Странно только, что этим оказался огромный паук, который даже у Джеффа не вызывал никаких чувств, кроме легкого отвращения. Он не избегал брать его в руки, но старался, чтобы таких моментов было меньше. Поразительно, какой восторг вызвал в девочке засушенный, черный паук, укус которого когда-то едва не стоил ему жизни.

Джефф шагнул к двери и покинул столовую. Нужно было спешить на помощь к Кэролайн, напрочь лишенной какого бы то ни было педагогического таланта и способности убеждать непослушных подростков. Элинор в ответ на все ее увещевания лишь громко хохотала, считая, что все это очень смешно.

 

4 глава. Новая соседка

Спустя два месяца Элинор, как обычно, вернулась в школу, чем немало порадовала свою тетю и очень огорчила всех учителей и директрису в придачу.

В школе ее ожидала новость. Эвелин Уотсон, делившая с ней комнату, неожиданно покинула школу и на ее место взяли новенькую. Мисс Томпсон вызвала Элинор к себе в кабинет и велела сесть.

— Мисс Беррингер, — начала она сурово, — на протяжение вашего пребывания в школе вы ведете себя столь ужасно, что все уже к этому привыкли. Вряд ли, вы удивите кого-либо своими выходками. Но мисс Виккерс, явно, к ним не привыкла. Я подозреваю, вы решите, что она много потеряла и продемонстрируете ей весь набор.

Элинор молчала, не пытаясь уверять директрису, что это не так.

— Я предупреждаю вас, мисс Беррингер, — нахмурила брови мисс Томпсон, — родственники мисс Виккерс — очень влиятельные люди и им может не понравиться ваше поведение.

— А что, ее родственники тоже будут учиться в школе, мисс Томпсон? — невинно осведомилась девочка.

— Прекратите, мисс Беррингер. Учтите то, что я вам сказала. А теперь идите к себе. И не мешало бы вам подготовиться к завтрашнему дню.

— Да, мисс Томпсон, — согласилась она, имея в виду нечто совершенно другое.

Элинор покинула кабинет директрисы и по пути в свою комнату обдумывала ситуацию. Стало быть, Эвелин не будет, вместо нее поселили неизвестную мисс Виккерс. Что ж, посмотрим, что за мисс Виккерс свалилась на ее голову.

Новая девочка была тихой, словно мышка, робкой, застенчивой и пугливой. Войдя в комнату, она забилась в уголок и застыла, не поднимая глаз. Элинор окинула ее внимательным взглядом и спросила:

— Как тебя зовут?

— Маделайн Виккерс, — тихо прошелестела девочка.

— Я — Элинор Беррингер, — Элинор села на стул, раздумывая, с чего начать.

Показать Маделайн паука и послушать, как она визжит? Что она будет визжать, Элинор не сомневалась. Или может быть, начать с чего-нибудь попроще? Жаба, например, на подушке. Новенькая откинет одеяло, а там сюрприз!

Элинор тихо фыркнула. Мисс Томпсон подложила ей отличную свинью. Более непохожей на нее личности девочка еще не видела. Маделайн была полной противоположностью ей самой и это очень раздражало.

Первый день занятий в школе прошел спокойно. Девочки знакомились с новенькой, оценивая ее и прикидывая, чего она стоит. Потом Элинор показала им паука и громкий визг огласил помещение. Когда все затихло, Кора Престон осведомилась:

— Он живой?

— Нет, дохлый.

— Фу, гадость, — сморщилась та.

— Не показывай его мисс Даррелл, Элинор, — вставила другая девочка, — она упадет в обморок и у нас будут неприятности.

— Хотела бы я послушать, как она будет вопить, — фыркнула Кора.

Остальные захихикали.

Кора Престон, отпрыск знатной фамилии была школьным лидером и ее слушались беспрекословно, впрочем, сама Кора не допускала мысли, что хоть кто-нибудь может ее не слушаться. Элинор она симпатизировала, но считала, что есть вещи, в которых благородной Престон не к лицу принимать участие. Но она с удовольствием над ними смеялась. Шуточки Элинор, которую в школе прозвали Стихийным Бедствием, ей нравились.

Зато новенькая не вызвала в ней никаких чувств, кроме презрения. Кора была из тех натур, которым нравится командовать более слабыми, но дружить они предпочитают с равными. И уважают более сильных, не вступая с ними в дружеские отношения. Вечно дрожащая, пугливая Маделайн вызывала у Коры неприязнь. Тем более, что та сразу показала себя со стороны, которая Коре не понравилась особенно.

Был урок верховой езды и Маделайн отказалась подойти к лошади. После увещеваний учителя она зарыдала.

— Она лягнет меня, — мотивировала Маделайн свой страх.

— Пф, — отозвалась Кора, — сбоку у нее нет никаких копыт.

— Ты, наверное, никогда не пыталась даже сесть в седло, — захихикала Лаура Харрингтон, ближайшая подруга Коры.

Лошадь между тем начала нервничать и фыркать. Подошедшая Элинор взяла ее за повод и погладила по вздрагивающей шее.

— Я подержу ее, — сказала она Маделайн, — садись.

— Я боюсь, — замотала головой девочка, вытирая слезы, — она меня сбросит.

— Было бы весело посмотреть на это, — съязвила Кора.

— Конечно, она тебя не сбросит, — уверенно заявила Элинор, игнорируя выпад одноклассницы, — ведь я ее сдерживаю. Садись и не бойся.

Учитель верховой езды мистер Стоун поддержал ее, подавая Маделайн руку:

— Я помогу вам сесть, мисс Виккерс.

Маделайн помялась, переступив с ноги на ногу, но потом все же уступила уговорам. На лошадь она села неуклюже, вызвав смех окружающих учениц. Особенно громко смеялась неразлучная троица во главе с Корой. Покраснев и сразу съежившись, девочка вцепилась в поводья.

— Ну, а теперь, — проговорил мистер Стоун, — осторожно поезжайте.

— Нет, я боюсь.

— Видели ли вы когда-нибудь такую дуру? — вполголоса произнесла Кора, закатив глаза, обращаясь к своим подругам.

— Эй, Викки, а есть ты не боишься? — громко осведомилась Пэшенс Харрингтон, — вдруг подавишься?

Они рассмеялись. Маделайн отвернулась и всхлипнула.

— А ты не боишься, Харрингтон? — повернулась к Пэшенс Элинор, — вдруг отравишься собственными ядовитыми словами?

— За собой следи, Беррингер, — огрызнулась та, — уж кто бы говорил.

— Ей грозит лишь подавиться любимыми пауками, — съязвила Кора, кривя губы в высокомерной усмешке.

— На всякий случай, если ты не знаешь, Престон, — улыбнулась Элинор, — напомню: пауков не едят. Но если ты уже слопала парочку, надеюсь, они пойдут тебе на пользу.

Остальные девочки рассмеялись, с удовольствием наблюдая за перепалкой учениц. Про Маделайн все забыли, даже мистер Стоун отпустил повод, следя за тем, чтобы спор не перешел в ссору. Он редко вмешивался, но никогда не допускал, чтоб полушутливое препирательство стало чем-то более серьезным.

— Не умничай, Беррингер, — скривилась Кора, — все знают, что пауки — твои любимцы, а вовсе не мои.

— Мы не говорим о любимцах, Престон, мы говорим о кулинарных пристрастиях.

Лошадь, на которой сидела Маделайн, никем не сдерживаемая, в том числе и всадницей, тронулась с места и неторопливо пошла вперед.

— О Боже! — вскричала девочка, — остановите ее! Кто-нибудь, остановите ее! Пожалуйста!

— Да возьми же ты поводья в руки! — крикнула одна из девочек.

Маделайн вместо того, чтобы последовать этому разумному совету, закрыла лицо руками.

— Хэй! — громко закричала Пэшенс, — но! Но, пошла!

— Мисс Харрингтон! — возмущенно вскричал мистер Стоун, — что вы делаете?

Лошадь под Маделайн послушно выполнила приказ и перешла на быструю трусцу. Девочка покачнулась в седле и, не отнимая рук от лица, завизжала. Этого оказалось достаточно для того, чтобы лошадь испуганно дернулась в сторону.

Маделайн упала. Испуганный учитель помчался к ней. Пэшенс пренебрежительно фыркнула и передернула плечами.

— Впервые вижу такую дуру.

— Ну, Харрингтон, — сердито сказала ей Элинор, — из всех твоих идиотских выходок — эта самая идиотская.

— Кто бы говорил о выходках, Беррингер! Не смеши.

Мистер Стоун тем временем поднял Маделайн с земли. Девочка не пострадала, лишь отделалась легким испугом и несколькими ушибами. Но вид у нее был такой, словно она вот-вот отдаст Богу душу.

— Это просто отвратительно, мисс Харрингтон! Как вы могли так поступить? — негодовал учитель, — ведь она могла серьезно покалечиться! Вы будете наказаны. Возмутительно!

Пэшенс не прельщала возможность наказания, но зрелище доставило ей ни с чем не сравнимое удовольствие.

— Девочки, кто-нибудь проводите мисс Виккерс в дом, — попросил мистер Стоун, встревожено глядя на пострадавшую, — все в порядке, мисс Виккерс?

— Д… да, — отозвалась та, сотрясаемая мелкой дрожью.

— Сама как-нибудь доковыляет, — буркнула Кора себе под нос, — ноги целы, к чему поднимать такой шум?

После этой фразы, сказанной тихо, но так, что все ее услышали, никто из учениц не вызвался помочь мисс Виккерс, хотя некоторые считали, что Пэшенс поступила некрасиво. Но с другой стороны, Маделайн делала из мухи слона. До такой степени бояться лошадей! Это же смешно.

— Хорошо, мистер Стоун, я это сделаю, — выступила вперед Элинор.

Ей было нелегко отказаться от любимого предмета, но поступок Пэшенс возмутил ее. По ее мнению, она поступила отвратительно. К тому же, подчиняться Коре Элинор тоже не собиралась.

Она шагнула к Маделайн и взяла ее под руку:

— Пойдем.

— Не забудь спеть ей колыбельную, Беррингер, — съязвила Кора ей вслед.

Элинор обернулась и с насмешливой улыбкой ответила:

— Непременно, Престон, спасибо, что напомнила.

Все расхохотались, даже надутая Пэшенс, осознавшая наконец, что ей грозит наказание.

Глядя на удаляющиеся спины, она прошипела, обращаясь к Коре:

— Какая ужасная эта Беррингер. Вечно лезет, когда ее не просят.

— По крайней мере, она отлично держится в седле, в отличие от Викки.

— Викки, — с непередаваемым выражением повторила Пэшенс, — ненавижу ее, честное слово. Отвратительная девчонка. Глупая, пугливая, одним словом, бледная немочь.

Кора и рядом стоящая Лаура захихикали.

— Собственной тени боится, словно та ее стукнет, — продолжала та, ободренная поддержкой, — чихнет и оглядывается: «Ой, кто это?» Угораздило же мисс Томпсон принять ее в школу. У нас здесь ведь не лечебница для умственно отсталых.

— Мисс Харрингтон, — строго проговорил мистер Стоун, поворачиваясь к ней, — ваш поступок возмутителен. Пойдемте со мной к директору.

Пэшенс посмотрела на Кору, та ответила ей не менее выразительным взглядом.

— Хорошо, мистер Стоун, — смиренно сказала девочка.

После ужина подруги вновь встретились. Пэшенс, просидевшая четыре часа в пустом классе, выводившая на доске под присмотром одной из учительниц буквы латинского алфавита, просто полыхала от злости.

— Это нельзя спускать ей с рук, — заявила она, — неужели, мы позволим бледной немочи издеваться над нами?

— Она специально упала с лошади, нам назло, — добавила Лаура.

— Она упала с лошади, потому что она — безмозглая курица, — заявила Кора, — но я согласна с вами. Ее нужно проучить.

— Я тоже так думаю.

— Вопрос в том, как, — заметила Пэшенс.

Кора улыбнулась.

— Я скажу, как.

Сблизившись головами, они оживленно зашептались, хихикая и периодически поглядывая по сторонам, опасаясь, как бы их не услышали. Но поблизости никого не было.

— Отлично, — сияя, заключила Пэшенс, — эта идея мне нравится.

— Мне тоже, — согласилась Лаура.

Она всегда соглашалась с подругами.

— Раз вы согласны, тогда — за дело, — кивнула Кора, — нужно найти эту немочь. Где она?

— Наверное, у себя в комнате.

— Забавно, она занимает одну комнату с Беррингер, — фыркнула Пэшенс, — представляете? Беррингер — и эта дурочка, размазня, каша манная! Интересно, сколько времени пройдет, прежде чем Беррингер стошнит?

— Полагаю, что очень немного, — хмыкнула Кора, — ладно, оставим это. Нам нужно выманить немочь в коридор.

— Как? — спросила Лаура.

— Просто. Ты заглянешь в комнату и скажешь, что, к примеру, мисс Даррелл просит отнести ей книги.

— Я?

— Конечно, ты. Пэшенс она не поверит.

— Да, но…

— Иди, Лаура.

— Но какие книги? Откуда Викки возьмет книги?

— Ну, у нее ведь есть какие-нибудь книги? Вот, пусть их и отнесет, — Кора нахмурилась в раздражении, — ступай. У нас мало времени.

— А… а если Беррингер что-нибудь заподозрит? — все еще колебалась Лаура.

— Насколько я знаю Беррингер, она не имеет обыкновения сидеть в комнате до отбоя, если только ее не накажут.

— Да, но что, если…

— Хватит, — отрезала Кора, — в просьбе мисс Даррелл нет ничего предосудительного. Иди.

Пэшенс подтолкнула свою нерешительную сестру вперед. Лаура вздохнула и отправилась.

Через пару минут девочка вернулась бегом.

— Она идет! — громко зашептала она еще издали, — с книжками!

— Молодец, — кивнула Кора.

— Иди, иди, Викки, — нехорошо ухмыльнулась Пэшенс, — у нас все готово.

Маделайн показалась из-за поворота. Она шла торопливо, крепко прижав к себе книги и поглядывая в темные окна.

— Куда-то спешите, мисс Виккерс? — осведомилась Кора, неожиданно появляясь у нее на пути.

На ее лице сияла доброжелательная улыбка.

Маделайн вздрогнула и остановилась.

— Я… да… мне нужно…

— О, что же вам нужно? — спросила Пэшенс, вставая рядом с подругой.

— Мисс Даррелл п… попросила отнести ей книги.

— Мисс Даррелл, говорите?

Пэшенс захихикала. Маделайн попятилась.

— Сожалею, мисс Виккерс, но мисс Даррелл нет на месте, — спокойно сказала Кора.

— А где… она?

— Хотите знать, где она? — Пэшенс приподняла брови, повернулась к подруге, — скажем ей, где она?

— Лаура скажет. Правда, Лаура?

Третья заговорщица выступила из тени.

— Ты знаешь, где мисс Даррелл, Лаура?

— Конечно. Она там, — девочка вытянула руку, указывая на одну из дверей, едва различимых в темноте.

— Вот видишь, Викки, — Кора посмотрела на съежившуюся Маделайн, — мы не помним зла. Мы тебе помогаем. Правда, девочки?

— Конечно, — усмехнулась Пэшенс, — мы очень великодушны.

Лаура захихикала.

— Иди, Викки, мисс Даррелл не любит долго ждать. Она очень рассердится, если ты задержишься.

Маделайн кивнула, судорожно сглотнув. Ей очень не нравились их лица. К тому же она не успела забыть их насмешек на уроке верховой езды. Но девочка боялась гнева мисс Даррелл, которая уже на первом уроке успела продемонстрировать ей особенности своего раздражительного характера. Поэтому, она обошла троицу, которая немного посторонилась, пропуская ее, и ускоряя шаг, направилась к указанной двери.

Подруги проводили ее взглядами, потом переглянулись и осторожно последовали за ней. Лаура сдерживала хихиканье.

Остановившись около двери, Маделайн протянула руку и нажала на ручку. Раздался протяжный скрип. Девочка взглянула внутрь и похолодела. В открывшемся помещении было темно, хоть глаз выколи.

Стиснув книги из всех сил, Маделайн повернулась и едва не стукнулась лбом с Пэшенс, которая стояла прямо перед ней. Как по команде, Кора и Лаура окружили ее справа и слева.

— Мисс Даррелл ждет, — пропела Пэшенс лукаво.

— З… здесь нет мисс Даррелл, — выдавила из себя девочка.

— Ты уверена, Викки? По-моему, ты плохо ее искала, — улыбнулась ей Кора.

— Поищи ее, Викки. Она точно там.

— Да, поищи ее, а мы тут подождем, — сдерживая смех, сказала Лаура.

— Подождем, — кивнули остальные.

— Но ее нет здесь! — вскричала Маделайн со слезами в голосе, — вы что, не видите? Здесь ведь темно!

— Конечно, темно. Ну и что?

Девочки сделали шаг вперед, тесня ее вовнутрь. Взвизгнув, Маделайн подняла над головой книги, защищаясь ими за неимением лучшего.

— Я не пойду! — вскричала она, — нет! Не надо, пожалуйста!

— Мисс Даррелл ждет тебя, Викки.

Кора обменялась с Пэшенс выразительным взглядом, и девочки одновременно толкнули Маделайн вовнутрь. После чего Пэшенс охнула:

— Она ударила меня книгой! Вот дрянь! Лаура, что ты там стоишь? Помоги!

Сестра, понимая, что остаться в стороне не удастся, пришла им на помощь. Совместными усилиями они впихнули сопротивляющуюся и кричащую Маделайн в чулан. Кора достала из кармана ключ и пока сестры Харрингтон держали дверь, повернула его в замочной скважине дважды.

— Отлично, — Пэшенс хлопнула в ладоши.

Маделайн заколотила в дверь кулаками.

— Выпустите меня! — прокричала она со всхлипываниями, — пожалуйста, выпустите! Я боюсь!

— Сперва найди мисс Даррелл, — захихикала Пэшенс, — найдешь, тогда откроем.

— Тут нет мисс Даррелл! Пожа-алуйста!

— Жаль, Викки, — притворно вздохнула Кора, — значит, мы ошиблись. Пойдем, девочки.

— Нет, не надо, не уходите! Не оставляйте меня здесь! — и Маделайн громко зарыдала.

— Фу, — скривилась Пэшенс, — жалкая трусиха. Просто противно. Пойдем отсюда. Не хочу слушать это нытье. Бедная Беррингер! Каково ей каждый день видеть эту размазню.

— Точно, — засмеялась Лаура, — ей не позавидуешь.

— Пошли отсюда, — Кора тряхнула пышными волосами, — скоро отбой.

И они ушли.

Посадив пойманную жабу на кровать новенькой, Элинор аккуратно прикрыла ее одеялом и подоткнула со всех сторон, словно заботливая мама.

Маделайн наверняка завизжит, словно ее режут. То-то потеха будет. Предвкушая удовольствие, Элинор потерла руки. Потом огляделась. Кстати о Викки. Интересно, где она? Ее отсутствие сначала удивило девочку. Новенькая не была похожа на человека, который будет бродить по школе в первый же день. Но потом Элинор решила, что Маделайн ушла умываться.

Значит, нужно поспешить. Ни к чему пропускать замечательное зрелище. Представив, как заверещит новенькая, Элинор взяла полотенце и мыло, довольно улыбнулась и вышла за дверь. Предстоящее наказание, а она не сомневалась, что оно будет, не пугало девочку и нисколько не остудило ее энтузиазма. Она привыкла к наказаниям, привыкла к возмущенным голосам, крикам и угрозам. Они на нее не действовали. Возможно, хорошая порка и заставила бы ее задуматься, но очень ненадолго. К тому же, мисс Томпсон была противницей физических наказаний. Это не удивляло, если вспомнить, что в ее школе училось много детей высокопоставленных особ. Правда, последние несколько лет директриса серьезно размышляла о введении порки. Разумеется, этому способствовало присутствие мисс Беррингер в ее школе, поскольку пороть ей хотелось исключительно только эту достойную ученицу.

Мурлыкая себе под нос песенку, Элинор неторопливо шагала по коридору, размахивая полотенцем. Легкий диссонанс, коснувшийся ее уха, заставил ее замолчать. Неужели, она сфальшивила? Вроде нет. Тогда что же это за звуки?

Элинор прислушалась. Было тихо. Она пожала плечами, собираясь идти дальше. Кажется, померещилось. Конечно, она не могла сфальшивить. У нее прекрасный слух.

И тут она снова слышала странный звук. Он доносился откуда-то сбоку.

Оглядевшись, Элинор подошла к двери и прислушалась. Прижав ухо к доске, она уловила всхлип, а потом тихое подвывание.

— Кто там? — спросила девочка.

— М-м-м-ы-ы-ы, — прозвучало ей в ответ, — вып-пустите меня отсю-у-да-а!

Элинор потянула за ручку двери, но та не поддалась.

— Здесь нет ключа, — сообщила она.

— Они за-аперли меня, — провыли ей в ответ, — за-аперли-и и ушли-и! Выпустите меня! Пожалуйста-а!

— А кто там сидит? — спросила Элинор, в принципе, уже догадываясь.

— М-м-маделайн.

— Не реви, — велела ей девочка, — кто тебя запер?

Ей понадобилось некоторое время, чтобы выудить эту информацию у поглупевшей от страха мисс Виккерс.

— Так, ясно, — сказала она, прервав плаксивые жалобы новенькой, — подожди меня здесь, я скоро вернусь.

— Ой, нет, не уходи, пожалуйста! — с удвоенной силой зарыдала Маделайн, — я боюсь!

— Сколько ты здесь сидишь, Мадди?

— Долго, очень долго. Целую вечность.

— Ну, если ты уже просидела целую вечность, то пять минут ничего не изменят. Я должна принести ключ.

И не слушая испуганных воплей соседки, Элинор отправилась в комнату мисс Престон.

Кора делила ее с Пэшенс. Обе девочки отлично дополняли друг друга. Кора выбирала жертву и подвергала ее остракизму, а Пэшенс формулировала ее неприязнь ядовитыми словами. Молчаливая Лаура угодливо хихикала.

Когда Элинор вошла вовнутрь, она увидела подруг, сидящих на кроватях и возбужденно переговаривающихся. Они уже умылись, но спать не собирались.

Повернув голову, Кора взглянула на девочку и осведомилась:

— Ошиблась комнатой, Беррингер? Бывает, не расстраивайся.

— Действительно, бывает, — согласилась Элинор, улыбаясь, — бывает и хуже. Когда человек ошибается комнатой, а потом не может оттуда выйти.

— Что ты имеешь в виду?

— Дай мне ключ, Престон.

И сделав паузу, добавила:

— Пожалуйста.

Кора подозрительно нахмурилась:

— Какой ключ?

— От чулана.

Пэшенс бросила на подругу встревоженный взгляд.

— У меня нет никакого ключа, Беррингер. И почему это он должен у меня быть?

— Потому что, ты его взяла, Престон.

— А я говорю — нет и быть не может, — упрямилась Кора, — с какой стати он должен быть у меня? Я не экономка.

— Это радует, — хмыкнула Элинор, — Ладно, пойду к мисс Арнетт и попрошу ее открыть дверь чулана.

— Эй, ты чего? — вырвалось у Пэшенс.

Она закусила губу, бросив выразительный взгляд на ящик стола.

— Зачем тебе понадобился чулан, Беррингер? — спросила Кора, сохраняя спокойствие, — хочешь немного подзаработать, подметая коридоры?

— Очень смешно, Престон. Где мне тягаться с тобой, с твоим богатым опытом в таких делах.

— Ну, хватит, — отрезала та, — что тебе нужно?

— Я уже сказала. Ключ от чулана. Знаешь, Престон, мне послышалось, что там кто-то есть.

— Неужели?

— А еще мне интересно, — продолжала Элинор, — куда это подевалась Викки на ночь глядя?

— А с чего это ты так беспокоишься о Викки, Беррингер? На тебя это не похоже.

Кора почувствовала беспокойство. Ей вовсе не хотелось стоять перед разгневанной директрисой и выслушивать назидания.

— Просто так, — небрежно отозвалась Элинор, — там, у нее в постели сидит кое-кто, кто с удовольствием с ней познакомится.

Пэшенс засмеялась:

— Фирменная шутка Беррингер? Паучок?

— Не угадала. Жаба.

— Тоже неплохо, — сказала Кора со смехом, — ну, хорошо.

Она встала. Достав ключ, протянула его девочке:

— Держи. Трудно спорить с таким аргументом, как огромная, пупырчатая жаба.

— Фу, гадость какая, — поморщилась Пэшенс, — как раз для Викки.

— Кстати, Беррингер, — Кора внимательно посмотрела на соученицу, — надеюсь, ты понимаешь, что мы здесь не причем? Мы случайно нашли ключ на полу и подумали, что мисс Арнетт его потеряла. Собирались вернуть завтра утром.

— Точно, — кивнула ее соседка.

— Откуда нам было знать, что в чулане кто-то есть? — Кора пожала плечами, — впрочем, мне кажется, что ей будет полезнее держать язык за зубами, а не болтать об этой дикой, неправдоподобной истории направо и налево. Кто мог ее запереть в чулане? Кому это могло понадобиться?

— Она сама себя заперла, — съязвила Элинор.

— Хорошая мысль, — рассмеялась Пэшенс, — хотелось бы мне послушать, как она будет визжать, когда познакомится с твоей жабой.

— Полагаю, не громче, чем ты, когда познакомилась с дохлой крысой, — улыбнулась ей Элинор.

Пэшенс скривилась, а Кора громко рассмеялась. Когда Элинор повернулась к двери, она добавила:

— Мы промолчим об этом, Беррингер, если Викки забудет о чулане.

— Грубый шантаж тебе не к лицу, Престон.

— Полночи в коридоре в качестве наказания тебя тоже не украсят.

— Пожалуй, нет.

— Тогда подумай о том, что я сказала.

— Непременно, Престон. Всю ночь буду думать.

Элинор закрыла за собой дверь. Девочки переглянулись. Потом Пэшенс спросила:

— Как ты думаешь, она это сделает?

— Вероятнее всего, — решила Кора, — но прямо ни за что не признается. Не беспокойся. Беррингер не больше нашего любит эту плаксу Викки.

Открыв чулан, Элинор выпустила на волю трясущуюся, залитую слезами Маделайн.

— Так страшно?

Девочка подняла с пола книги и прижала их к груди. Ее все еще колотило.

— Пойдем, — сказала Элинор.

— К… к. куда? — стуча зубами, спросила та.

— В комнату, конечно, — пояснила соседка, — или ты хочешь куда-нибудь еще?

Маделайн замотала головой и залилась слезами.

— Успокойся, Мадди. Ты еще не нарыдалась в чулане?

Они вернулись в спальню, где Элинор, чувствуя себя нянькой и по совместительству сиделкой при безнадежном больном, дала Маделайн платок и стакан воды.

— Выпей и хватит реветь. Давай, пей. Вот, хорошо. Теперь вытри слезы. Смелей. Отлично, молодец.

Переведя дух, Маделайн вопросительно посмотрела на соседку, признавая за ней право командовать.

— Что мне теперь делать?

Элинор слегка приподняла брови.

— Иди умойся и ложись спать.

— Хорошо.

Послушная Маделайн отправилась умываться. Элинор переоделась и с удовольствием растянулась на кровати. Как же она устала! Словно ворочала неподъемные глыбы, а не уговаривала обычную плаксу. Вот уж, не думала, что это так трудно!

Соседка вскоре вернулась, бочком протиснувшись в дверь, словно кто-то мешал ей открыть ее пошире. Направилась, было, к своей постели, но на полпути остановилась и повернулась к Элинор.

— Что-то еще? — осведомилась та, улыбаясь.

— Да. Можно задать вопрос?

— Задавай. Для этого не нужно спрашивать позволения.

— А как мне быть с… ну… ведь они заперли меня в чулане… это было ужасно, — девочка вновь потянула носом.

— Хочешь пожаловаться на них? — поинтересовалась Элинор.

— А разве нельзя?

— В принципе, ты, конечно, можешь на них пожаловаться. Я бы на твоем месте пожаловалась. Но я их не боюсь.

— Я… я… тоже…

— А ты боишься. Думаешь, этого никто не видит? Видишь ли, Престон и семейка Харрингтон пользуются влиянием на остальных. В классе почти все девочки заглядывают в рот Престон, дожидаясь, когда она что-нибудь изречет. Надеюсь, я достаточно понятно изъясняюсь? Хочешь начать с ними войну? Тебе решать, Мадди.

— Но учительницы… они им не позволят…, - предприняла Маделайн попытку отстоять свои взгляды.

— Где были твои учительницы, когда они запирали тебя в чулане? — логично спросила Элинор, — то-то и оно. Учительницы далеко не всегда находятся рядом.

— Значит, я не должна жаловаться?

Элинор почувствовала раздражение. Господи, ну почему она должна решать за нее? Что у этой новенькой, своих мозгов нет?

— Смотри сама, Мадди.

— А ты как думаешь?

— Я никак не думаю, я спать хочу. И потом, меня не запирали в чулане.

Вздохнув, Маделайн начала раздеваться. Скорчив гримасу, Элинор подперла голову кулаком, наблюдая за ней. Ну и фрукт эта девчонка! Почему ее поселили именно сюда? В школе мало других спален?

Наконец, новенькая откинула одеяло. Замерла с поднятой рукой и громко икнула.

— Что-то случилось? — осведомилась Элинор с олимпийским спокойствием.

— О Боже, — выдавила Мадди из себя, — это что-то… ой… это что-то страшное.

— Интересно, — девочка встала и подошла ближе.

— Страшное? Это? — она бросила взгляд на жабу, которая словно в ответ, надулась и квакнула.

— Мама! — пискнула Маделайн и отскочила.

— Это жаба, Мадди. Вряд ли, она похожа на твою маму. Ты же не головастик.

— Боже, пожалуйста, убери ее. Какая гадость!

— Глупости. Жабы не кусаются. У них нет зубов.

Все же Элинор взяла чудовище в руку, пожала плечами и направилась к окну. Маделайн проводила ее взглядом, плаксиво надув губы и готовясь зареветь.

— Я не знала, что здесь водятся жабы, — сказала она, всхлипнув.

— О-о, здесь еще и не то водится, — замогильным тоном протянула Элинор, — ты посмотри хорошенько, может быть, там еще парочка пауков?

Соседку пробрала дрожь. Она поспешно метнулась к кровати. Элинор рассмеялась, ложась в свою.

— Шутка, — снизошла она, — пауки будут завтра.

Маделайн рухнула на постель:

— Надо мной постоянно издеваются, где бы я не появилась. Все, все, все! Даже дома. Никто меня не любит! О-о-о!

— Ну вот, начинается, — поворчала Элинор, — почему люди постоянно расстраиваются из-за глупостей? Заводятся из-за безобидных лягушек? Просто на стенку готовы лезть.

Новенькая между тем продолжала громко рыдать, уткнувшись лицом в подушку. Ее соседка сперва закатила глаза, потом повернулась на живот и, подперев голову рукой с философским спокойствием наблюдала за Маделайн, изредка отвлекаясь и водя пальцем по спинке кровати. Спустя полчаса она начала клевать носом, вскидывая голову, когда рулады соседки становились громче. Наконец, не выдержав, Элинор стряхнула с себя сон и села.

— Послушай, Мадди, ты еще не устала?

Маделайн бросила на нее жалобный взгляд, всхлипывая и размазывая слезы по щекам.

— Возьми платок. У тебя есть платок?

— Есть.

— Вот и возьми его. Хватит реветь. Господи, какая неутомимость! Ты просто чемпион по продолжительности рыданий. Я чуть не заснула.

— Ну почему, почему так? — всхлипнула Мадди, — никто ни разу меня не пожалел.

— Как же тебя жалеть, если ты сама себя не жалеешь? — Элинор пожала плечами, — ну, давай, сморкайся. Вот так. Выпей воды.

Взяв в руки стакан, девочка повертела его и отозвалась:

— Здесь нет воды.

— Конечно. Ты же ее всю выпила. Вода в графине.

Судорожно вздохнув, Мадди кинула взгляд на графин, стоящий на столике. Потом перевела глаза на Элинор.

— Но он далеко.

Элинор хмыкнула.

— И что?

— Ты могла бы…

— Не могла бы, — отрезала девочка, — ты ведь не калека.

— Но мне плохо!

— А как мне плохо, — протянула Элинор, откидываясь на подушку, — бедные мои уши. Полчаса унылых, однообразных звуков. Как они еще целы?

— Ты издеваешься надо мной! — вскричала Мадди, бросая стакан на пол.

— Нет. Я спать хочу.

— Боже, как я несчастна! Никому я не нужна! Дядя меня просто ненавидит, все время старается избавиться. У него дома я не прожила и месяца. Я остаюсь в школе даже на каникулах и праздниках! О-о!

— А твои родители? — заинтересовалась Элинор.

— У меня нет родителей, они умерли. Я — сирота, — по лицу Мадди вновь потекли слезы.

— У меня тоже нет родителей, но я не проливаю слез по этому поводу. Меня воспитывает тетя. Кстати, она тоже не любит, когда я появляюсь дома на каникулах.

Мадди посмотрела на нее, как на товарища по несчастью.

— Почему?

— Потому что я — ужасное создание, наказание Господне, испытание, посланное ей за грехи, — Элинор рассмеялась, — я отвадила из дома всех гостей. Они тоже не любят лягушек. Знаешь, как меня называют в школе?

— Как?

— Стихийное Бедствие. Остановить нельзя, приходится терпеть.

Тут Мадди улыбнулась.

— Так это ты подсунула мне жабу?

— Наконец-то. Конечно, я. Или ты думала, у нас в школе полно жаб в самых неожиданных местах?

— Нет, но… Зачем ты это сделала?

— Хотела послушать, как ты будешь визжать, — честно ответила Элинор.

Лицо соседки вновь стало жалобным. Она заморгала, стараясь унять слезы.

— Не начинай снова. Это утомительно. Кстати, почему ты не визжала?

— Не знаю. У меня вдруг пропал голос.

— Ну вот. Вечер испорчен, — хмыкнула Элинор, — ладно, давай спать, наконец.

 

5 глава. Пэшенс Харрингтон

На другой день перед уроками неразлучная троица, стоя у окна, обсуждала что-то вполголоса. Кора изредка бросала настороженные взгляды на спокойную Элинор, которая старательно обвязывала грифель тонкой нитью. Судя по всему, замышлялась очередная проказа. Но не это беспокоило Кору. Она бы с удовольствием посмеялась над мисс Даррелл, которая будет ловить грифель по столу, учительница так забавно злилась, что класс лежал от смеха. Кора опасалась, что Беррингер расскажет учительнице о вчерашнем происшествии.

Мимо прошла Маделайн, обхватив руками учебники и опустив глаза. Пэшенс окликнула ее:

— Эй, Викки, как спалось?

Втянув голову в плечи, девочка ускорила шаг.

— Что-то наша манная каша задержалась, — продолжала глумиться Пэшенс, — наверное, носовой платок искала.

Лаура захихикала.

— Он ей пригодится, ведь ее непременно вызовут к доске. Только вот, лучше б она ведро прихватила.

— Зачем? — поинтересовалась Кора, позабыв о своем беспокойстве на время.

— Без него она затопит весь класс в слезах и соплях, ранимая наша.

Они расхохотались. Наконец, Кора сказала:

— Пойдем. Вон идет мисс Даррелл.

Девочки расселись по своим местам. Они негромко переговаривались до тех пор, пока в класс не вошла преподавательница. Ученицы встали, приветствуя ее. Оглядев их, она сказала:

— Здравствуйте, девочки. Садитесь.

Женщина шагнула к кафедре.

— Итак, тема сегодняшнего урока: «Результат правления Генриха VIII». Запишите это в свои тетради.

Мисс Даррелл протянула руку к грифелю, намереваясь взять его, но тот неожиданно дрогнул и пополз в сторону. Учительница вытаращила глаза, поморгала, сочла, что ей показалось и уже решительней потянулась за предметом. Девочки, позабыв, что им нужно делать записи, наблюдали за ней, затаив дыхание. Грифель вновь ускользнул от учительской длани, дернулся, замер и коварно пополз к краю стола.

— Боже милостивый, — ахнула мисс Даррелл, — что это делается?

Весь класс тихо умирал от смеха. Ученицы прятали красные лица и задыхались от сдерживаемых усилий. Лишь Элинор была спокойна, как сфинкс, сосредоточенно наблюдая за движениями мисс Даррелл. Та замерла, не сводя глаз с грифеля. Потом вдруг резко занесла руку и опустила ее на то место, где секунду назад лежал неуловимый предмет. Раздался громкий хлопок, грифель упал на пол, а мисс Даррелл исказила лицо от боли.

— Да что же это такое?! — вскричала она, слетев с помоста и кидаясь за грифелем.

Ее движения были стремительны. Кто-то громко хихикнул. Учительница наступила на грифель и торжествующе улыбнулась. Наклонившись, она подняла его, покрутила в руках… и замерла. Потом медленно подняла голову и посмотрела на Элинор, которая сделала самое невозмутимое из всех лиц.

— Мисс Беррингер, — отчеканила мисс Даррелл, — это ваши штучки. Вы опять за свое!

— Я? — Элинор приподняла брови.

Преподавательница взяла грифель за нить, привязанную к нему и помахала им в воздухе.

— Кто еще мог это сделать? Кто еще в этой школе способен на эти отвратительные выходки?

— Боже. Ты видела ее лицо? — прошептала Пэшенс, трясясь от хохота и толкая локтем свою соседку.

В это время раскрылась дверь и в класс вошла мисс Томпсон. Она была мрачна, словно туча. Окинув учениц взглядом и отметив их вид, как не совсем обычный, директриса приподняла брови.

— Что здесь происходит? — осведомилась она.

— Мисс Томпсон! — вскричала учительница, кидаясь к ней, — я не могу больше этого выносить! Это чудовищно! Сил моих больше нет!

— Опять мисс Беррингер? — понимающе кивнула директриса.

— Господи, конечно! Кто же еще?

— Что она натворила на сей раз?

Мисс Даррелл объяснила, что именно натворила Элинор, живописуя это самыми мрачными красками. Мисс Томпсон взглянула на девочку и покачала головой.

— Мисс Беррингер, придется вам пойти со мной.

Элинор встала, не споря и не возражая, собрала вещи и пошла к ней. Мисс Даррелл наблюдала за девочкой с торжеством во взоре.

— А также, — продолжала директриса, — со мной пойдут мисс Престон и обе мисс Харрингтон.

Кора широко раскрыла глаза. Пэшенс с недоумением переглянулась с сестрой.

— Мисс Томпсон, вы полагаете, мы принимали участие в этой шутке? — спросила Кора.

— Хороша шутка! — возмутилась мисс Даррелл.

— Нет, — директриса покачала головой, — я хочу поговорить с вами по другому вопросу.

Класс зашептался, не сводя глаз со стоящих. Кора передернула плечами и направилась к мисс Томпсон.

— Эти девочки никогда не нарушали дисциплину на моих уроках, — поспешила сказать мисс Даррелл.

— Разумеется. Пойдемте, — это относилось к ученицам.

Когда они оказались в кабинете, директриса села за стол и окинула всех четверых внимательным взглядом. Остановилась на Элинор.

— Итак, мисс Беррингер, вы снова взялись за свое. Впрочем, это неверно. Вы и не прекращали этого. Не могу не похвалить ваше упорство и изобретательность. Кстати, это почти единственное, за что вас можно хвалить.

— Вы могли бы похвалить меня за тонкий ум, мисс Томпсон, — не смолчала Элинор.

Кора переглянулась с Пэшенс и обе подавили усмешки.

— Очень хорошо, мисс Беррингер, — со стороны могло показаться, что директриса сдерживает улыбку. Впрочем, так оно и было на самом деле.

— Итак, я оставляю вас на три часа после уроков в распоряжение мисс Даррелл. Поняли меня, мисс Беррингер?

— Да, мисс Томпсон.

Судя по лицу Элинор, не было ничего приятнее, чем три часа, проведенные в обществе учительницы истории. Хотя мисс Даррелл была последней из тех, чьи наказания могли доставлять удовольствие. Особенно, если провинившейся была мисс Беррингер.

— Ступайте, мисс Беррингер, — заключила мисс Томпсон.

Девочка кивнула и вышла за дверь. Директриса взглянула на оставшихся. Ее лицо стало мрачным и сердитым.

— До сей поры мисс Беррингер была единственной, кто доставлял школе крупные неприятности. Ничего забавного тут нет, мисс Харрингтон. Ваш поступок отвратителен. На вашем месте я бы не улыбалась. Впрочем, вам скоро будет не до смеха. Как вы могли так поступить? — она повысила голос, — мисс Виккерс — новенькая здесь. Она скромная, безобидная девочка, прилежна, послушна… Как вы могли? Это просто ужасно! Запереть мисс Виккерс в чулане, оставить ее там на три часа! На это даже Беррингер не способна!

— Вы ошибаетесь, мисс Томпсон, — заговорила Кора, стараясь казаться спокойной, — мы не запирали Викки в чулане.

— Не смейте мне лгать! — взорвалась директриса, — я точно знаю, кто это сделал! И прекратите называть ее этим отвратительным прозвищем! Вы знаете, я терпеть не могу ваших сокращений!

— Но…

— Молчите, мисс Харрингтон! Довольно! Вы трое будете наказаны. И ваше наказание определю я сама. Через полчаса вы еще позавидуете мисс Беррингер.

Элинор вернулась в класс и была встречена сочувственными взглядами учениц и неприязненным — мисс Даррелл.

— В чем дело? — спросила она.

— Мисс Томпсон отдала меня в ваше распоряжение, мисс Даррелл, — отозвалась девочка, — на три часа после уроков.

— Очень хорошо, — зловеще произнесла та, — замечательно. Ну что ж, садитесь… пока.

Наказание, которое определила мисс Томпсон для Коры и ее подруг в самом деле заставило их позавидовать Элинор. Когда они наконец были отпущены, на щеках Коры горело два ярких пятна, а глаза сверкали.

— Как она посмела! — цедила девочка сквозь зубы, — заставлять нас заниматься работой, которую должна делать прислуга! Я этого так не оставлю. Я напишу папе. Она еще пожалеет об этом.

Пэшенс просто исходила злобой.

— Я знаю, кто ей нажаловался. Это Беррингер. Вот дрянь!

— Очнись, Пэшенс! Беррингер сама была наказана.

— Она это сделала специально, для отвода глаз.

— Не думаю. Она самозабвенно готовила сюрприз для мисс Даррелл. Ей ни до чего не было дела. Нет, это не Беррингер.

— А кто же тогда? — зло фыркнула Пэшенс.

— Это Викки. Точно. Она опоздала, помнишь?

— Викки? — недоверчиво протянула та, — бледная немочь Викки? Нажаловалась директрисе и не померла от страха? Викки?

— Я уверена в этом.

Пэшенс закусила губу. Потом посмотрела на подруг, ее глаза сузились.

— Ну что ж. Пришло время поговорить с Викки по душам. Можете ее пожалеть, потому что с ней разберусь я. Она пожалеет, что на свет родилась.

Наказания, которые следовали одно за другим, Элинор воспринимала с философским спокойствием. Ее наказывали постоянно, они были частью ее жизни. Освободившись от мисс Даррелл, которая сегодня просто превзошла себя в изобретательности, Элинор лишь досадливо поморщилась. Сто раз написать на доске: «Я больше никогда не буду так отвратительно себя вести»? Просто скучно. Мисс Даррелл могла бы придумать фразу и подлиннее.

Девочка села на стул, вытянув перед собой руку и пошевелила пальцами. Они болели от утомительной писанины. Пожалуй, сегодня она не будет писать письмо тете. У нее еще куча несделанных уроков. И дополнительное сочинение по истории на самую скучнейшую тему в мире.

Отдохнув минут пятнадцать, Элинор принялась за дело. Школьные предметы никогда не представляли для нее особенной сложности. Напротив, ей всегда нравилось учиться. Погрузившись с головой в решение задачи, девочка очнулась лишь тогда, когда услышала какой-то шум в коридоре. Она прислушалась и пожала плечами, решив, что это не заслуживает особого внимания. Но тут крик повторился.

Девочка отложила книгу, встала и вышла за дверь. Это становится интересным. Что же там происходит?

Кричала Маделайн. Впрочем, она могла бы кричать и громче. Она стояла, окруженная сестрами Харрингтон и мисс Престон. Пэшенс, находившаяся к девочке ближе всех с торжествующим видом поливала ее из лейки.

— Ты с ума сошла, Харрингтон? — гневно вскричала Элинор, подскакивая к ней.

Она схватила ее за руку, вырывая лейку. Пэшенс скривила губы.

— Не вмешивайся, Беррингер. Наша нюня это заслужила.

— Прекрати, я сказала.

— Да она сама как лейка. Так что, ей это должно быть даже приятно.

Мадди тряслась мелкой дрожью, мокрая, жалкая, со свисающими волосами и слипшимися ресницами.

— Отлично, — разозлилась Элинор, выхватывая лейку их рук Пэшенс, — сейчас я тебя полью, раз это так приятно.

— Тебя это не касается, Беррингер, — вступила в беседу Кора, — Викки нам кое-что должна.

— Например? — процедила Элинор сквозь зубы.

— Бледная немочь получила по заслугам. В следующий раз будет думать, прежде чем бежать жаловаться, — злорадно объяснила Пэшенс.

— Если ты еще раз поступишь подобным образом, я сама пойду к директрисе и расскажу ей, что здесь произошло, — отрезала девочка, взяв Мадди за руку, — пойдем отсюда.

— Жаловаться — не твой стиль, Беррингер, — отозвалась Кора.

— Тогда я стукну тебя по носу.

Выпалив эту угрозу, Элинор ушла, ведя за собой Маделайн, как собаку на поводке.

Пэшенс покрутила пальцем у виска:

— По-моему, Беррингер немного того. Заступаться за эту дрянь! Не понимаю, как ей не противно?

Закрыв дверь, Элинор отпустила руку Маделайн.

— Вот отвратительные девчонки! Пожалуй, все-таки нужно было их стукнуть, — она окинула девочку взглядом, — тебе нужно переодеться, Мадди. И вытри волосы.

— Я пойду к мисс Томпсон, — дрожащим голосом ответила та.

Элинор приподняла брови:

— Полагаю, будет лучше, если ты пойдешь к ней завтра, Мад. Я тебе удивляюсь. Тебе мало досталось?

— Что же теперь, они так и будут надо мной издеваться?

— Нет, не будут. Я за этим прослежу. Не волнуйся. Они побоятся со мной связываться.

— Ты смелая, — всхлипнула Мадди, — а я… я… они называли меня жалкой, трусливой курицей! Боже, я ничего не могу! — она зарыдала.

— Хватит, Мад. Ты и так мокрая.

— Я их ненавижу, ненавижу!

— Я тебя понимаю. Ну же, перестань реветь и переоденься. Мадди, успокойся. Они свое уже получили.

— Нет, не получили! — горячо запротестовала девочка.

— Хорошо, получат завтра, — она сунула ей полотенце, — давай, Мад, вытрись. Мне еще уроки делать.

Покорившись, Маделайн принялась приводить себя в порядок. Она дрожала и все еще всхлипывала, но действие пошло ей на пользу. Переодевшись и вытерев волосы, она выпила воду, протянутую ей Элинор и села на постель. Окинув ее взглядом, соседка нашла, что вид у Мадди не так уж и плох и принялась за уроки.

Наутро Элинор покинула комнату последней. Накануне она долго возилась с уроками, поэтому проспала и проснулась уже тогда, когда Маделайн ушла. Девочка почти бегом направилась в столовую, очень надеясь, что ее опоздание не будет значительным. Но случилось так, что опоздание Элинор не было замечено вовсе.

Ученицы толпились в коридоре перед дверью учительской. Они возбужденно переговаривались, у всех были большие глаза и испуганные лица. Удивляясь увиденному, Элинор подошла ближе.

— Не понимаю, как такое могло произойти. Просто ужасно!

— Говорят, ее нашли во внутреннем дворике. Кошмар, правда?

— Мисс Томпсон в истерике. Еще бы! Такое случилось в ее школе!

— Я напишу маме, чтоб она немедленно забрала меня отсюда.

Узнав в близстоящей девочке одноклассницу Беллинду Хэверс, Элинор тронула ее руку.

— Линда, что случилось?

Девочка обернулась к ней.

— О-о, Элинор! Ты не знаешь? Это ужасно! Просто жуть какая-то! Мисс Лоуэлл упала в обморок, представляешь?

— Она и раньше падала в обморок, — пожала плечами Элинор, — почему это всех так удивило?

— Удивило не это. Пэшенс Харрингтон… она…

— Пэшенс упала в обморок? Да скорее земля треснет, чем она потеряет сознание, — хмыкнула девочка.

— Она выпала из окна, — прошептала Беллинда, глаза ее были огромными, — и разбилась насмерть.

— Что? — переспросила Элинор.

Теперь у нее глаза стали больше некуда.

— Да, представляешь? У мисс Томпсон нервный припадок, мисс Лоуэлл в обмороке, а мисс Харт отпаивает Лауру, она в истерике.

— Господи, — прошептала Элинор.

— Ее отнесли в учительскую, — продолжала выдавать новости Беллинда, — это сделал мистер Стоун. Хотя он был весь бледный. Ужас, жуть! Что теперь будет!

Дверь открылась. В коридор вышла мисс Даррелл. Шум мгновенно смолк, сотни пар глаз замерли на женщине. Ее слов ждали, как Гласа Божьего. Никогда раньше учительница не завладевала вниманием аудитории столь полно и быстро. Но в данный момент это ее не волновало.

— Уроков сегодня не будет, — рявкнула она, бледная, но суровая, — марш в столовую. Завтрак никто не отменял. А потом — по комнатам!

— Мисс Даррелл, — сказало сразу несколько голосов, — что там? Что теперь будет?

— Живо, марш! — мисс Даррелл рубанула воздух рукой, — нечего здесь толпиться. Произошел несчастный случай. Это большая трагедия, но всем вам нужно держать себя в руках и выполнять требования преподавательского состава. Идите в столовую!

Было удивительно, но ученицы отправились завтракать, хотя случившееся многих лишило аппетита. За столом Элинор оказалась рядом с Маделайн, которая выглядела бледной тенью прежней. Она низко наклонила голову над тарелкой и ничего не ела.

— Эй, Мад, — прошептала девочка.

Та даже не пошевелилась. Тогда Элинор дотронулась до ее плеча.

— Слышишь меня?

Маделайн вздрогнула и повернула голову.

— Что?

— Ты не знаешь. Когда это случилось?

— Что случилось?

— Ну, этот несчастный случай с Пэшенс.

— Н… не знаю. Я… я узнала, когда прибежала Лаура и закричала, что… что ее сестра лежит во внутреннем дворике… м-мертвая. Ой, какой ужас! — она закрыла лицо руками.

Элинор не оставила ее в покое. Она просто не могла этого сделать до тех пор, пока не узнает того, что известно остальным.

— Ну? — спросила она.

— У-учительницы побежали туда, а все д-девочки кинулись к окну. Мисс Лоуэлл в обморок упала.

— Неудивительно. И что?

— Ну… мисс Томпсон велела у-убрать ее оттуда и…

— Убрать мисс Лоуэлл?

— И ее тоже. П-пэшенс унесли в учительскую. А потом мистер Стоун поехал за врачом.

— Зачем? Ведь она уже умерла.

— Я не знаю! — вскричала Маделайн, вытирая слезы, — кошмар!

Элинор задумчиво жевала овсянку, глядя прямо перед собой.

— Ну и ну, — произнесла она спустя некоторое время, — представляю, что сейчас начнется. Родители заберут своих дочерей из школы. Никто больше не поедет сюда учиться. Бедная мисс Томпсон.

— Думаешь, все уедут? — спросила Маделайн.

— Некоторые точно уедут. Лаура, к примеру. И Кора, наверняка. Ее отец не позволит дочери учиться в школе, где произошло такое. Мэрион Сэвидж, Эмми Чаррингтон…

— А ты?

— Я? — Элинор приподняла брови, — вряд ли. Я считаю, глупо уезжать из-за несчастного случая. Если он произошел, это не значит, что теперь все будут падать из окон. Хм. Все-таки, странно.

— Что?

— Не понимаю, почему это случилось.

— Что случилось?

— Как Пэшенс выпала из окна.

— Может, у нее закружилась голова? — предположила Мадди.

Элинор хмыкнула.

— Голова у Пэшенс? Она была абсолютно здорова. Ерунда. Может быть, она хотела что-то сделать.

— Что именно?

— Не знаю, что. Откуда мне знать! Впрочем, могло быть так, что Пэшенс выглянула в окно и увидела нечто такое, что ее очень заинтересовало. Точно, — Элинор вновь сунула в рот ложку с кашей, — Мгм.

— Что, например?

Девочка пожала плечами.

— Я там не была. Я вообще проспала. Увидела, наклонилась пониже, чтоб лучше рассмотреть и…, - она махнула рукой.

— Думаешь, так все и было?

— Предполагаю. Не исключено, что все было иначе.

— Как?

Элинор посмотрела на Маделайн и фыркнула.

— Ну я-то откуда знаю? Теперь вряд ли кто это узнает.

Закончив завтракать, ученицы разошлись по комнатам. Правда, не все по своим. Происшедшее было слишком серьезным и взволновало всех. Многие были напуганы, кое-кто плакал, некоторые громко возмущались невниманием преподавателей и грозились немедленно уехать домой. Девочки собирались группами в чьей-либо комнате и вовсю обсуждали случившееся, строили предположения, как Элинор и сочувствовали пострадавшей. И хотя Пэшенс за время пребывания в школе успела многим насолить и была не из тех людей, которые пользовались всеобщей любовью, об этом как-то забыли.

Элинор оказалась права. Спустя несколько дней учениц в школе значительно поубавилось. Мисс Томпсон ходила, как в воду опущенная. Остальные учителя были мрачными и замкнутыми. Но все же, дела были не так плохи. Больше половины учениц осталось. Их родители не сочли нужным забрать их по разным причинам. Кое-кто считал, как и Элинор, что несчастный случай — это всего лишь несчастный случай, и такое может случится где угодно, необязательно в школе. Некоторые не хотели забирать своих детей посреди учебного года. А кое-кто просто еще не знал о случившемся.

Новая шалость мисс Беррингер произошла недели через три. Жертвой стала, конечно, мисс Даррелл, подошедшая к Элинор и велевшая перевернуть страницу учебника и читать дальше вместо того, чтобы пялиться в окно. Увидев огромного паука, учительница завизжала так, что в окнах задребезжали стекла. Класс хохотал, держась за животы и сползая со скамеек под парты.

— Беррингер! — пророкотала мисс Даррелл, придя в себя, — опять?! Вы опять за свое? Ничто вас не берет! Как вы могли снова это устроить?

— Хотела немного поднять всеобщий дух, мэм, — любезно пояснила Элинор, пряча паука в карман и вызвав новый приступ всеобщего веселья.

— Вон отсюда, Беррингер! — бушевала учительница, — к директору! Немедленно! Вы будете наказаны!

— Хорошо, — кротко кивнула девочка, направляясь к двери.

— Господи, все бесполезно! Интересно, каким должно быть наказание, чтобы произвести на вас впечатление? Только одно! Порка, — припечатала мисс Даррелл, — к сожалению, вам это не грозит. А жаль. Очень жаль!

Элинор провожал сдавленный смех учениц, которые были рады отвлечься от утомительной учебы.

Впрочем, со временем выходки Элинор сошли на «нет». Она взрослела и начинала понимать, что для семнадцатилетней барышни такое поведение более чем странно. Тем более, что желание повеселить остальных и позлить преподавателей возникало все реже.

За последние три года Элинор очень сдружилась с Маделайн. Этому способствовало то, что ей приходилось несколько раз вставать на ее защиту. Сознание того, что кто-то находится под ее покровительством, вызывало в душе Элинор теплое чувство к Мадди, уж очень приятно было кого-нибудь защищать. Маделайн тоже привязалась к ней, благодарная за помощь и поддержку. Правда, Элинор до сих пор раздражала способность подруги рыдать из-за любого пустяка. Она пыталась отучить ее от этого, но потерпела неудачу. Так что, ей приходилось терпеливо сносить периоды слезливого настроения Маделайн и даже приобрести кое-какой опыт в общении с людьми, готовыми в любую минуту разрыдаться. У Элинор был свой метод. Она не давала Мадди раскиснуть еще сильнее, покрикивая на нее, обращаясь сурово и жестко. Возможно, некоторых это еще больше расстроило бы, но для Мад оказалось достаточно.

Когда выходки Элинор прекратились, учителя сочли, что она на самом деле очень милая и умная девочка, которая все схватывает на лету. Наконец, они смогли оценить эти качества, не замечаемые ими раньше. Кое-кто из преподавателей не мог нахвалиться способной ученицей, но только не мисс Даррелл. Последняя не доверяла Элинор, считая отсутствие шалостей лишь затишьем перед бурей. Тем более, что на одном из уроков рисования мисс Беррингер изобразила мисс Даррелл с огромной жабой на руках, глядящую на последнюю с искренней любовью и нежностью. Учительница вышла очень похожей. Что же касается жабы, та вообще была как живая. Над этим рисунком долго потешалась вся школа, а мисс Даррелл громко и продолжительно возмущалась в кабинете мисс Томпсон, потрясая рисунком в качестве доказательства. В гневе она не замечала, что директриса едва сдерживает смех. Поборов неприличную для столь важной особы веселость, мисс Томпсон велела оставить ей рисунок и пригласить Элинор, что было исполнено мисс Даррелл с огромным удовольствием.

Элинор, разумеется, была наказана, а рисунок помещен в укромное место. У мисс Томпсон не поднялась рука его уничтожить. Она изредка смотрела на него, потешаясь и удивляясь одновременно. Представить мисс Даррелл с жабой на руках было абсолютно невозможно, может быть именно это больше всего и возмутило учительницу. Элинор совершенно точно подметила эту особенность, вызывая в директрисе некоторое уважение. И в то же время мисс Томпсон была рада, что мисс Беррингер осталось учиться всего один год. Даже если она оставила в покое жаб и пауков.

Каникулы должны были наступить через месяц. Ученицы готовились к экзаменам. Элинор, которой все легко давалось, только перелистывала учебники, восстанавливая в памяти пройденное.

Был вечер. В комнате горела лампа.

— Пора спать, — потянулась Элинор, вставая и захлопывая книгу, — все равно, больше ничего не выучим. Эй, Мад, почему куксишься?

— Письмо от дяди, — прерывисто вздохнула девушка, — они опять не могут взять меня домой на каникулы. Уезжают на континент. Элизе нужно посмотреть Францию, Италию, Швейцарию… Я бы тоже не отказалась, но меня не зовут. Дядя постоянно придумывает какие-то отговорки.

— Моя тетя тоже так делает, — утешила ее Элинор, — но мисс Томпсон упорнее. Они соревнуются между собой, кому быстрее удастся от меня избавиться. Тетя выиграла лишь однажды и то по недоразумению. Тогда мисс Томпсон еще не знала, какое чудовище оставляет под своей крышей, — и она весело рассмеялась.

— Ты вовсе не чудовище, — возразила Маделайн.

— Странно, что ты так думаешь. Вспомни жабу на подушке.

— Но ведь это всего лишь детские проказы.

— Возможно. Но остальные от этих проказ просто на стену лезут. Помню, тетина приятельница говорила ей: «Ах, дорогая, как я вам сочувствую! Иметь такое чудовище под своей крышей!» Она села на подушечку для булавок, — Элинор захихикала, — просто позеленела вся.

— Но теперь-то ты изменилась, — сказала Мадди без особой уверенности.

— Может быть, но тетя этого еще не знает.

— Ты всегда говорила, что она была добра к тебе.

— Конечно, тетя добрая, просто у нее не хватает терпения меня выносить.

— Но все-таки, она позволяет тебе приезжать на каникулы, — девушка вздохнула, — а я… а мне…, - подавив всхлипывание, Маделайн продолжала, — я ведь никогда ничего подобного не делала.

— Твой дядя просто не понимает, как ему повезло. Бедняжка, я тебе не завидую. Оставаться в школе на каникулах — скука смертная. Не представляю, чем здесь можно заниматься.

Маделайн потянулась за носовым платком.

— Ладно, не начинай реветь, — заметила ее жест Элинор, — это еще не конец света. В конце концов, всегда можно найти выход из положения, — она замолчала, ее лицо озарила какая-то мысль, — Мадди! Мне пришла в голову замечательная идея!

 

6 глава. Каникулы

Леди Фэнтон с изумлением перечитывала письмо племянницы. Ей было трудно вникнуть в его смысл. Сперва ей даже показалось, что кто-то ошибся адресом. Элинор писала: «Мадди — очень послушная, спокойная и вежливая девушка, не склонная к шалостям. Она не доставит тебе, тетушка, никаких хлопот. Во всяком случае, дополнительных точно не доставит. Это я имею в виду, конечно, себя».

— Боже мой, — прошептала Кэролайн, — Элинор заботится о ком-то, кроме себя?

Подумав, она решила по приезде племянницы показать ее врачу.

Элинор просила ее позволить мисс Виккерс погостить у них на каникулах. В целом, леди Фэнтон не была против. Может быть, тогда племянница прекратит бездумно растрачивать свою энергию и направит ее в другое русло. Но с другой стороны, ей не очень верилось в милую душку мисс Виккерс. Как Элинор могла подружиться с такой девушкой? Да она бы со скуки померла. Нет, леди Фэнтон была больше, чем уверена, что эта Мадди такая же сорвиголова, что и Элинор, и вдвоем они составят взрывную смесь.

На секунду представив, во что превратится ее дом, Кэролайн зажмурилась. Потом, судорожно вздохнув, отложила письмо. Спокойная и послушная мисс Виккерс — это сказка. Элинор наверняка хитрит. Нужно написать племяннице, что ей вполне достаточно ее одной.

Но, когда леди Фэнтон взялась за перо, она написала совершенно другое. Она написала, что не будет против, если тихая мисс Виккерс погостит у них во время каникул. Она рада, что у Элинор появились подруги, и как это замечательно. Но если мисс Виккерс из тихой девушки вдруг превратится в нечто противоположное, ей придется немедленно уехать. На этом месте леди Фэнтон поставила жирный восклицательный знак и подчеркнула фразу двумя чертами. А сама Элинор узнает наконец, что такое розги и как это больно.

Перечитав письмо, Кэролайн представила, как Элинор будет хохотать, ознакомившись с его содержанием, и вздохнула в который уже раз. Потом решительно запечатала письмо, словно отметая все сомнения и велела дворецкому его отправить.

Спустя неделю, готовясь к приезду племянницы и ее подруги, леди Фэнтон испытала новое потрясение. Это потрясение было тем более впечатляющим, потому что им был приезд Джеффа.

— О Боже! — ахнула женщина, всплеснув руками и забыв даже поздороваться, — вы что, сговорились?

— Что случилось, Кэрол? — удивленно осведомился Джефф, — ты мне не рада?

— Ох, я уже не знаю, — Кэролайн покачала головой, — ну как ты мог не предупредить меня заранее! Если б я знала, что ты приедешь, я бы написала ей, чтоб она оставалась там, где сейчас находится.

— О ком ты? — Джефф усмехнулся, — об Элинор?

— Конечно! Об Элинор! Представь, дорогой, она приезжает не одна! С подругой!

— Если ее подруга хоть на десятую часть напоминает Элинор, то твой дом превратится в Бедлам.

— Ох! — простонала леди Фэнтон, — я сама этого боюсь до судорог. Но Элинор пишет, что ее подруга — тихая, спокойная и вежливая девушка, не склонная к буйным шалостям.

— Может, она склонна к тихим шалостям? — предположил Джефф, сочувственно кивая головой, — даже не знаю, чем тебе помочь. Ты еще не пробовала розги?

— Розги! Джефф, ей ведь уже семнадцать лет!

— Думаешь, не поможет?

— Не шути! Я не знаю, что мне делать, а он шутит!

— Как всегда, Кэрол. Придется терпеть. Когда приезжают эти образчики для подражания?

— Послезавтра.

— Уже лучше. Значит, у нас есть немного времени, не так ли? Насладись тишиной и покоем, ибо скоро они станут тебе недоступны, — и Джефф расхохотался.

Леди Фэнтон застонала.

— Ох, Джефф, как ты умеешь утешать! Боже, это ужасно.

— Кстати, как там поживает паук?

— Кстати, о пауке, — на лице женщины появилось гневное выражение, — не знаю, как ты додумался подарить ей эту дрянь. Меня засыпали письмами из школы. Разумеется, Элинор вволю им натешилась. И конечно его видели все. Я думала, мне придется искать для нее новую школу. Джефф, прекрати смеяться! Это совсем не смешно, когда огромный паук спускается с потолка прямо тебе в тарелку.

— Кому как, — не смолчал Джефф.

Его это очень развеселило.

— Ты радуешься просто потому, что это тебя не касается, — фыркнула Кэролайн, — когда Элинор третировала тебя, ты так не смеялся.

— Не волнуйся, Кэрол, у нее еще будет возможность взяться за меня.

До самого отъезда настроение Маделайн было приподнятым. Она была в восторге от того, что сможет провести лето не в школе, как обычно, умирая от скуки, а в гостях, в обстановке, очень похожей на домашнюю, и не в одиночестве, а общаясь с Элинор и ее тетей, которая ей очень понравилась по описаниям подруги. Она столько говорила об этом, строя предположения, как они будут проводить каникулы, что надоела Элинор до такой степени, что, когда речь заходила об отдыхе, девушка тут же переводила разговор на другую тему.

Но когда время отъезда наступило и за ними приехал экипаж с важным кучером, Маделайн сперва почувствовала некоторую нервозность, растеряв всю свою разговорчивость, а потом начала опасаться, что леди Фэнтон откажется ее принять или будет недовольна ее присутствием. Некстати она припомнила всех, у кого ей приходилось бывать за всю свою жизнь и это воспоминание не обрадовало. Ее всегда встречали натянутыми улыбками и старались поскорее отделаться. А дети, которым поручали развлекать гостью, не находили ничего лучше, как начинать ее дразнить, либо вовсе не замечали. Собственные кузины всегда смотрели на Мадди, как на человека третьего сорта. Ее никогда не принимали в игры и развлечения, почти не разговаривали и не доверили ни одного секрета. Почему же леди Фэнтон должна от них отличаться? Почему она должна ей понравиться? Маделайн уже не сомневалась, что ее встретят холодным взглядом и улыбкой, означающей: «Кого это к нам принесло?»

Сев на сиденье рядом с Элинор, девушка была расстроена до такой степени, что была готова заплакать.

— Эй, выше нос, — посоветовала ей подруга, — мы доедем быстро. Преимущество этой школы заключается в том, что она находится совсем рядом с домом тети. Так что, тебя даже не успеет растрясти.

— Надеюсь, твоя тетя будет рада нашему приезду, — едва слышно пролепетала Маделайн.

— Моему — точно нет, — хмыкнула подруга, — к тому же, судя по ее письму, она сомневается, что ты — тихая и спокойная девушка.

— О Господи, что же делать? — всполошилась Мадди.

— Ничего, — Элинор пожала плечами, — веди себя как обычно.

— Что ты ей написала обо мне? — резко повернулась к ней девушка.

— Правду, — она приподняла брови, — что это ты распрыгалась?

— Я знаю твои шуточки, — не смолкала та, — ты вполне могла написать своей тете, что я — отпетая хулиганка.

— Насчет этого можешь не беспокоиться, — сквозь смех выдавила она, — тетя никогда бы не позволила мне пригласить тебя в гости, если б я написала такое о тебе. Можешь мне поверить, ей одной меня вполне достаточно.

— Тогда почему она думает, что я ее обманываю?

— Ты-то здесь причем? Ведь это я написала письмо, мне и достанется в случае чего.

Маделайн посмотрела на нее с сомнением.

— Что-то ты слишком спокойная.

— А что произошло? — Элинор хмыкнула, — зачем мне нервничать сейчас?

— Да ты вообще никогда не нервничаешь.

— У меня стальные нервы, — пошутила девушка, — а если серьезно, почему я должна нервничать по пустякам?

Маделайн вздохнула. О себе такого она сказать не могла. Тем более, что причины, из-за которых она расстраивалась, вовсе не казались ей пустяковыми. Каждая из них была огромной проблемой, которую невозможно решить. И тогда Мадди плакала от беспомощности и отчаянья, что такая неумелая и у нее ничего не получается.

— Не бойся, — снисходительно проговорила Элинор, заметив состояние подруги, — когда тетя Кэрол тебя увидит, у нее пропадут все сомнения в моих словах.

— А если она решит, что я только делаю вид?

— Не нужно льстить себе, Мад.

— Льстить? — возмутилась девушка, — по-твоему, приличная молодая леди должна быть такой же хулиганкой, как ты?

— Я не это имела в виду.

— А что?

— Не заводись, Мадди. Я имела в виду, что для того, чтобы с успехом скрывать свои дурные наклонности, нужно обладать незаурядной силой духа, которой у тебя нет. Поняла?

— А-а, — протянула Мадди, — ясно. А ты уверена, что твоя тетя будет нам рада?

— После порадуется. Когда мы уедем, — захихикала Элинор, — помнишь, как обрадовалась мисс Даррелл? Когда я закончу школу и покину ее навсегда, она на радостях меня расцелует.

Маделайн слабо улыбнулась, но лишь для того, чтобы показать подруге, что она оценила шутку. Ей вовсе не хотелось смеяться, она не понимала Элинор. Как ее может веселить то обстоятельство, что люди хотят поскорее от нее избавиться? Мадди могла поставить себя на место подруги, так как сама постоянно считала себя лишней. Она тоже всем мешала. Только по другой причине. Точнее, никакой причины не было. Как когда-то выразилась Кора Престон: «Просто мне ее лицо не нравится».

Кора. Маделайн отвернулась к окну, чтобы Элинор не увидела выражения ее лица. После смерти Пэшенс, ее лучшей подруги, все считали, что Кора покинет школу одной из первых. Ничуть не бывало. Мисс Престон осталась, как казалось Маделайн, только для того, чтобы дальше изводить ее. Правда, теперь, когда на стороне Мадди была Элинор, ее никто не решался задевать. Но только не Кора. Она действовала исподтишка, ограничиваясь намеками, ехидными замечаниями и улыбочками. Когда Лаура, сестра покойной Пэшенс покинула школу, в первое время Кора была одна, но быстро нашла сестрам Харрингтон замену, благо, их место стремились занять многие.

Когда девушки прибыли на место назначения и вступили под сень дома, Мадди так заволновалась, что даже побледнела.

— Что это с тобой? — спросила у нее Элинор.

— Мне что-то нехорошо, — пролепетала та.

— Вот еще новости, — отмахнулась подруга, — с чего вдруг? Не думаешь ли ты, что тетя ожидает нас с розгой в руке, чтобы немедленно заняться нашим воспитанием?

Эта мысль насмешила Элинор, и она долго хихикала, представив себе леди Фэнтон с розгой в руке на пороге комнаты. Вот вам вместо дневного чая. Тетя и розга были просто несовместимы.

Подойдя к гостиной, девушка потянула на себя половинку двери, заглядывая вовнутрь и обнаружив там Кэролайн.

— Пойдем, — велела она Мадди и первой вошла.

— Здравствуй, тетя, очень рада тебя видеть.

— Уже приехали? — подскочила леди Фэнтон и шагнула к племяннице, — здравствуй, дорогая, — она обняла ее и поцеловала в щеку, — здравствуйте, мисс Виккерс. Как доехали? Надеюсь, дорога была не слишком утомительной?

— Если это можно назвать дорогой, — проворчала Элинор себе под нос.

— Нет, благодарю вас, — ответила Маделайн на вопрос женщины и присела.

— Спасибо за письмо, тетушка, — продолжала племянница, перехватывая инициативу — столь грозных писем ты еще никогда не писала.

— Тебя напугало мое письмо, Элинор? — со смешком осведомилась Кэролайн.

— О нет. Не меня.

— Надеюсь, не мисс Томпсон?

Они переглянулись и рассмеялись. Директриса часто присутствовала в их шутках, так же, как и мисс Даррелл. Леди Фэнтон знала их, словно родных благодаря характеристикам племянницы.

— Что ты! Мисс Томпсон была бы счастлива узнать, что ты наконец-то собираешься меня высечь. Единственное, что огорчило бы ее — это то, что столько времени упущено напрасно.

— Успокой бедняжку, скажи ей, что я луплю тебя регулярно.

Потешаясь, леди Фэнтон продолжала исполнять роль хозяйки.

— Присаживайтесь, пожалуйста, — указала она обоим девушкам на диван, — ваши вещи уже занесли. Мисс Виккерс, я распорядилась, чтобы вас поселили рядом с Элинор. Очень удобная комната. Вы не против?

— О нет, сударыня, — Маделайн помотала головой.

Между делом Кэролайн оглядывала гостью и оценивала ее про себя. Что ж, первое впечатление было таково: Маделайн в самом деле тихая и скромная девушка, и очень застенчивая. Элинор не обманула. Впрочем, первое впечатление бывает обманчивым. Сама Элинор производила на людей превосходное первое впечатление. Сперва.

Кэролайн вспомнила, как увидела ее впервые. Маленькая, хрупкая девочка с очаровательным личиком, просто ангел во плоти. Тетя даже прослезилась от расстройства и умиления. «Бедная сиротка»! А «бедная сиротка» подложила ей иголку на сиденье и с удовольствием слушала, как она вопит.

Кэролайн усилием воли стряхнула с себя воспоминания. Все это в прошлом, слава Богу. Она очень надеялась, что теперь Элинор хоть чуточку исправилась.

— Хорошо закончили семестр? — поинтересовалась она у девушек.

— Да, конечно, сударыня, — отозвалась Маделайн и опустила глаза.

Ей пришлось покривить душой. Оценки у нее были не столь хороши. Она никогда не была сильной ученицей, науки давались ей с трудом, знания не укладывались в голове. Девушка отличалась лишь по истории, искренне любя этот предмет и заслужив одобрение мисс Даррелл.

— А ты, Элинор? — леди Фэнтон взглянула на племянницу.

— У меня все пятерки, только по поведению…, - завела та старую песню.

— Знаю, знаю, по поведению у тебя двойка. И то только потому, что единицу мисс Томпсон не поставила тебе из этических соображений.

— Не угадала, — усмехнулась Элинор, — три. Три, а не два. Ну как?

Она подозревала, что эта новость произведет на Кэролайн впечатление, и не ошиблась. Женщина ахнула:

— Боже мой, Элинор! Ты шутишь? Не может быть!

— Может, — засмеялась девушка, — но это еще не все. Мисс Томпсон обещала мне четыре перед самым окончанием.

— Поразительно. С тобой явно что-то случилось.

— Ничего особенного. Это с мисс Томпсон что-то случилось. Зато мисс Даррелл в своей обычной форме. Два — и точка.

— Чем же ты ее так рассердила? — веселилась Кэролайн, позабыв о гостье.

— О, тетя, если я начну перечислять тебе, чем именно я рассердила мисс Даррелл, то пройдет не один час. Не хочу тебя утомлять.

Они рассмеялись и Маделайн, окинув взглядом их лица, вдруг обнаружила сходство, которое прежде не замечала. Тетя и племянница были не слишком похожи, хотя каждая хороша на свой лад. Синие глаза леди Фэнтон сверкали как две льдинки, а в серых глазах Элинор была особенная бархатистость. Обе были блондинки, правда, волосы женщины вились сильнее. Сходство было больше в выражении лиц и очертании губ, всегда готовых посмеяться.

— Но особенно ее разозлил портрет, который я нарисовала, — продолжала Элинор, отсмеявшись.

— Чем же он ей не понравился? — леди Фэнтон приподняла брови, — отсутствием сходства?

— Напротив, сходства было хоть отбавляй. Ей не понравилась жаба.

— Жаба?

— Ну да, такая большая, пупырчатая. Сидела у нее на руках. Что-то вроде пуделя.

Кэролайн долго веселилась, представив себе это. Наконец, вытерев слезы смеха, предположила:

— Полагаю, мисс Даррелл не очень понравился твой рисунок, Элинор.

— Понравился? Она была в ярости, тетя. Как она визжала! Конечно, не так громко, когда увидела паука, но тоже очень впечатляюще.

В это время открылась дверь и в гостиную вошел Джефф. Кэролайн обернулась к нему:

— О, — сказала она, — ты задержался. А у нас гости.

Джефф внимательно оглядел обоих девушек, кивнув в знак приветствия. Сперва он не сообразил, кто из них кто. Элинор он видел давно, и она могла измениться в какую угодно сторону. Но потом что-то в насмешливом блеске серых глаз показалось ему знакомым.

— Мисс Виккерс, — продолжала Кэролайн, — позвольте представить вам мистера Блэкстоуна. Джефф, это мисс Виккерс, подруга Элинор.

— Очень приятно, мисс Виккерс, — снова кивнул Джефф, не приглядываясь к гостье.

Она и с первого взгляда не показалась ему особенно интересной.

— Здравствуйте, мистер Блэкстоун, — присела Элинор, — не ожидала вас здесь встретить.

— Почему? — приподнял он брови.

— Неужели, тетя не предупредила вас о моем приезде?

— Элинор, — укоризненно произнесла леди Фэнтон.

— Ничего страшного, — остановил ее Джефф, — я надеюсь, что мисс Беррингер изменилась в лучшую сторону. По крайней мере, это произошло с вашей внешностью. Я не сразу вас узнал.

— Это пройдет, — невозмутимо отозвалась Элинор.

— Ну, хватит, — решительно вмешалась Кэролайн, — я вижу, Элинор, никакое количество времени не в силах тебя изменить.

— Но тетя, ты забыла о четверке по поведению.

— В перспективе, — уточнила та, — к тому же, я сомневаюсь, что тебе ее поставят, если ты и в школе так беседуешь с учителями.

Элинор захихикала, ничуть этим не задетая.

— Полагаю, Кэрол, — вмешался Джефф в беседу, — мы горько пожалеем, если она изменится. Нам станет невыносимо скучно.

— Это вам не грозит, — не смолчала девушка.

Махнув рукой и понимая, что изменить что-либо бесполезно, Кэролайн вспомнила о гостье, которая до сих пор не произнесла ни слова. Она перевела на нее взгляд и застыла, ошеломленная увиденным.

Маделайн выглядела очень странно. Она залилась краской от корней волос до самой шеи и ее широко раскрытые глаза выражали такое восхищение и чуть ли не обожание, что Кэролайн поперхнулась и заморгала. Ей не нужно было долго гадать, на кого именно смотрит гостья, взгляд девушки был устремлен на Джеффа.

Леди Фэнтон попыталась что-либо сказать, но не смогла. Она посмотрела на племянницу умоляюще, надеясь, что та сумеет перехватить ее взгляд. Это ей удалось не сразу. Элинор обратила на нее внимание лишь спустя минуту, поглощенная словесной перепалкой с Джеффом. Наконец, она поймала взгляд тети и приподняла брови. Следуя безмолвному указанию, повернула голову к Мадди и ее брови взлетели еще выше.

Девушка недолго колебалась.

— О, — воскликнула она, — мы заговорились и забыли о том, что пора пить чай. Да, тетя?

— Да, чай, — машинально повторила за ней Кэролайн.

— Пойдем, Мад, — Элинор дернула свою окаменевшую подругу за руку, — нужно переодеться.

Маделайн наконец оторвала свой взгляд от Джеффа.

— Что ты сказала?

— Пойдем, — повторила Элинор.

— Куда?

— Туда, — она указала рукой на дверь.

— Хорошо, — Маделайн послушно последовала за подругой.

Элинор плотно прикрыла за ними дверь.

С минуту в гостиной стояло тяжелое молчание. Наконец, Джефф кашлянул. Кэролайн с усилием оторвала взгляд от закрывшейся двери и перевела его на мужчину.

— Ты заметил, как она на тебя смотрела? — выдавила женщина из себя.

— Кто?

— Кто?! Только не делай вид, что не понимаешь! Мисс Виккерс!

— А да, видел.

— А ты что подумал?

— О чем ты, Кэрол? — он скорчил гримасу.

— Ты спросил: кто? Кого ты имел в виду?

— Перестань, Кэрол.

— Нет, не перестану! — распалялась леди Фэнтон, — ты Элинор имел в виду? Ну и как она на тебя смотрела? Ну?

— Как на жабу, прежде чем сунуть ее в графин, — мгновенно отпарировал он.

— А мисс Виккерс ты не заметил?

— Кто это? А, подруга твоей племянницы. Конечно, заметил. Она стояла вот тут, — и он указал, где именно.

— И это все, что ты можешь о ней сказать? Ты помнишь, как она выглядит?

Джефф пожал плечами.

— Ну вообще-то, Кэрол, я ее не рассматривал. Но если ты настаиваешь, могу посмотреть, когда она придет пить чай.

— Спасибо, Джефф, — съязвила женщина, — ты окажешь мне этим огромную услугу.

Она была зла из-за увиденного, но после слов мужчины распалилась еще больше. Достаточно того, что эта тихоня смотрела на него, как на Бога. Да как она посмела! Как она посмела так на него смотреть! Этот мужчина принадлежит ей и никому другому. Любой нахальной выскочке, даже если ей лет вполовину меньше она просто глаза выцарапает.

— Не понимаю, на что ты сердишься, — заявил Джефф, — ну, не заметил я ее. Понимаю, что это невежливо. Но эта девушка такая незаметная, что ее сложно увидеть.

— Неужели? А вот она тебя отлично разглядела, — злорадно заметила Кэролайн.

Он хмыкнул.

— И что ты хочешь сказать своим «хм»? — перешла она в атаку.

— Поддержал беседу, — отозвался Джефф, немного сбитый с толку.

До сих пор он не мог понять, на что именно она так сердится. На то, что он не заметил мисс Виккерс или наоборот? Припомнив свои действия в ту минуту, Джефф отметил очертания невысокой фигуры и темные волосы. Все? Пожалуй, все. Но, кажется, он поздоровался с этой девушкой. Или нет? Нет, все-таки поздоровался. А потом его что-то отвлекло. Не что-то, а кто-то. Элинор, вот кто, своими ехидными замечаниями. Дерзкая девчонка. Все же, ее нужно выпороть. Странно, что до этого никто до сих пор не додумался.

— Ах, так! — леди Фэнтон топнула ногой в ответ на его попытку поддержать беседу.

— Не нужно так злиться, Кэрол, — примирительно произнес Джефф, — что плохого в том, что мисс Виккерс меня разглядела?

— Как тебе не стыдно! — вскричала она, — ей же всего семнадцать!

— И причем тут я?

— Хочешь сказать, что ничего не понимаешь? Она смотрела на тебя так, словно… Господи, словно влюбилась!

Он приподнял брови.

— Думаешь, я виноват в этом? Я даже не посмотрел на нее как следует, — передернув плечами, Джефф сел на стул.

— А как следует на нее смотреть? — подлетела к нему женщина, — ну-ка, просвети меня, если ты такой знаток в этом деле.

— Помилуй, Кэрол, я даже не знаю, как она выглядит, эта твоя мисс Виккерс.

— Не моя мисс Виккерс. Никак она не выглядит. Похожа на красного кролика.

— Ну, тогда это ужасно. Перестань, Кэрол. Ты что, ревнуешь меня к этой девчонке? Это же смешно. Тем более, если она похожа на красного кролика.

— Почем я знаю, может быть тебе нравятся красные кролики, — пробормотала Кэролайн, потихоньку остывая.

Она села на стул и нахмурилась.

— «Тихая и спокойная девушка»! Господи, как я могла в это поверить!

— Кажется, она вела себя очень тихо и спокойно, — не смолчал Джефф.

— Она вела себя ужасно. Просто неприлично. Ничего хуже я еще не видела.

— Странно, — мужчина хмыкнул, — ты проявляешь поразительную лояльность к собственной племяннице.

— Ей никогда не придет в голову пялиться на людей, забыв о приличиях и правилах хорошего тона.

— А как правила хорошего тона согласовываются с червями в салфетке? — приподнял он брови.

— Господи, Джефф! Это было сто лет назад!

— Может быть, но я помню это до сих пор.

Женщина махнула рукой:

— Это просто глупо. Элинор очень изменилась. Но вот подруга у нее…

— Успокойся, Кэрол. Мисс Виккерс не станет пугать меня сушеным пауком на веревочке.

— Лучше бы пугала.

— Да? Лучше? — прищурился он.

— Лучше! — вскричала леди Фэнтон, — отвратительная девица. Терпеть ее не могу. Скорее бы она уехала.

Элинор вошла вместе с Маделайн в ее комнату и строго спросила:

— Ты заболела, Мад?

— Нет. Совсем нет, — пробормотала та, опуская голову.

— А что тогда с тобой случилось? Почему ты так странно смотрела на Блэкки?

— Странно? Нет. Тебе показалось. Я… вовсе не странно. Мне было жарко.

— А-а, жарко, — протянула Элинор в задумчивости, — вполне может быть. Но я не могу понять, почему тебе было жарко, если за окном столь пасмурно и дует ветер.

— Кажется, было солнце, — невпопад ответила Маделайн.

— Да? Я его почему-то не заметила. Ну хорошо, переодевайся и приводи себя в порядок, — она повернулась к двери, дотронулась до ручки и как будто что-то вспомнив, обернулась к подруге, — да, захвати с собой зонтик, Мад.

— Зачем? — удивилась девушка.

— Как же? От солнца.

Прыснув, Элинор выскочила в коридор и убежала к себе. А Маделайн очень сердито посмотрела ей вслед. Подруга не преминет поддеть ее по любому поводу. Очень уж любит пошутить. Но Мадди всегда считала, что ее остроты не всегда безобидны. Впрочем, на то они и остроты, чтобы уколоть.

Спускаясь вниз по лестнице в столовую к обещанному чаю, Элинор осмотрела подругу, отметив ее молчаливость и спросила:

— Жара спала, Мад?

— Перестань, Элинор, — взмолилась та, — ну, пожалуйста, хватит. Твои шуточки могут довести людей до слез.

— Почему ты говоришь о себе во множественном числе? — Элинор приподняла брови, — обычно, люди злятся и возмущаются. Блэкки, к примеру, рвал и метал.

— Что? Ты и над ним… это проделывала? — ужаснулась Мадди.

— Конечно. Он так забавно злился.

Они вошли в столовую.

— Надеюсь, мы не опоздали? — спросила Элинор.

Леди Фэнтон, которая при виде Маделайн нахмурилась и поджала губы, поспешно покачала головой.

— Нет, нет. Садитесь.

Элинор выбрала место рядом с ней и села. Мельком взглянула в окно.

— О, кажется, пошел дождь.

— Небольшой, — уточнила Кэролайн.

Девушка лукаво покосилась на подругу, но ничего не добавила.

Слуга внес поднос. Пока он разливал чай, тетя повернулась к племяннице:

— Какие у тебя планы, Элинор?

— Насчет чего?

— Насчет лета, конечно.

— Будем отдыхать, — ответила она, улыбнувшись, — как поживает Ураган?

— Прекрасно, — леди Фэнтон тряхнула головой, — все столь же необуздан. Как ты нашел его, Джефф?

— Отличный конь, — кивнул тот, — вы думаете на нем ездить, мисс Беррингер?

— Джефф, — Кэролайн приподняла брови, — не будь столь церемонным. Элинор не настолько выросла, чтобы ты называл ее столь официально.

— Ну, ростом я и вправду невысока, — важно заявила Элинор, — но вот морально я вполне готова.

Все расхохотались, кроме Маделайн, сидевшей тихо словно мышь и смотревшей на дно своей чашки, словно желая там утопиться.

— Хорошо, — согласился Джефф, когда смех затих, — тогда Элинор. Вы собираетесь ездить на Урагане?

— Разумеется, — подтвердила она, — я катаюсь на нем каждое лето.

— Только не прошлое, — уточнила тетя.

— Да, а почему?

— Забыла? Ты была наказана.

— О, конечно, теперь вспомнила. Ужасно несправедливо.

— Что она натворила? — с интересом спросил Джефф у женщины.

— Она связала ручки дверей слуг и те утром не смогли выйти, чтобы приступить к своим обязанностям.

Элинор прыснула.

— Очень смешно. Я их отвязывала. Я! Меня разбудил грохот.

— Не так уж было и шумно, — не смолчала девушка.

Фыркнув, Джефф взглянул на нее:

— И вы полагаете, что наказание было несправедливым?

— Конечно. Ведь ручки я связала один раз, а Урагана мне запретили на целое лето.

Кэролайн покачала головой.

— Но это еще не все. Ты, разумеется, не помнишь. Впрочем, если я буду перечислять все твои шалости, мне дня не хватит.

— Как вас терпят в школе, Элинор? — спросил Джефф.

— С огромным трудом. Но что еще им, бедным, остается делать? Да и не так много им досталось. Тем более, что они не дают мне спуску. Мисс Даррелл, к примеру, как-то заставила меня написать на доске сто раз: «Я больше никогда не буду так отвратительно себя вести». Ужасно утомительно.

Все рассмеялись, кроме, конечно, Мадди, которая, воспользовавшись разговором, отважилась наконец-таки посмотреть на Джеффа.

— Меня уже давно интересует один вопрос, — продолжал Джефф, — возможно, это и глупо, но…

Кэролайн приподняла брови.

— Какой вопрос? — поинтересовалась заинтересованная Элинор.

— Каким образом вы ухитрились засунуть лягушку в графин? Ведь там было такое узкое горлышко!

Леди Фэнтон рассмеялась, а Элинор фыркнула:

— Ах, это! Я уже и не помню. Но думаю, это было не особенно трудно. Лягушки, знаете ли, имеют свойство сжиматься.

— Не знаю, — Джефф покачал головой, — никогда не пробовал.

— Бедная лягушка, — сказала Кэролайн, — сперва ее поймали, потом засунули в графин и оставили сидеть до вечера.

Довольная женщина еще бы долго обсуждала шалости племянницы, но тут ее взгляд как бы невзначай снова упал на Маделайн.

«Негодяйка», — не слишком изысканно подумала леди Фэнтон. Ей неожиданно показалось, что было бы гораздо лучше, если бы Элинор привезла сюда не меньшую хулиганку, чем она сама, а может быть гораздо большую. Она была бы готова терпеть их выходки и искренне считала их в данный момент милыми детскими шалостями. А мисс Виккерс вызывала в ней сильнейшую неприязнь. Если бы не Элинор, Кэролайн прогнала бы ее немедленно, найдя самый убедительный для этого повод. Но племянница не глупа, она сразу догадается, в чем дело. А Кэролайн не хотелось, чтобы Элинор тоже уезжала. Она такая милая и любезная… пока.

Решив не расстраивать себя, леди Фэнтон отвернулась от Мадди, прислушиваясь к разговору Элинор и Джеффа, которые нашли общий язык быстрее, чем это было возможно. И ничто бы не омрачало их дружеской беседы, если б не неотступный взгляд мисс Виккерс. Из-за него Джефф немного нервничал, чувствуя себя не в своей тарелке. Правда, нужно заметить, он никогда не был против женского внимания. Принимал как должное. Но, во-первых, никогда еще не сталкивался с восхищением молоденьких девушек. Впрочем, его общение с молодежью ограничивалось до сих пор одной лишь Элинор, которая с удовольствием доводила его до белого каления, а потом любовалась на то, что у нее вышло. А во-вторых, девушки типа мисс Виккерс были не в его вкусе. Слишком мягкие, невинные и робкие, застенчивые, скромные и что уж греха таить, не особенно симпатичные.

Было странно, что Элинор выбрала себе такую подругу. Ведь она была по характеру полной противоположностью Мадди. Остра на язычок и никогда за словом в карман не лезла. Бойкая, дерзкая, обожающая потешаться над теми, кто визжит, увидев жабу. И чувство юмора ей никогда не изменяло. К тому же, она могла постоять за себя и имела свое собственное мнение относительно всего, что ее окружало.

Кэролайн изредка вмешивалась в беседу, когда считала, что она становится слишком резвой. Но чаще всего, ее внимание было отвлечено другой гостьей, которая не сводила глаз с Джеффа и молчала, словно в рот воды набрала. Леди Фэнтон начинала беспокоиться и сидела, как на иголках. Она вполне точно могла описать это ощущение, так как ей довелось его испытать.

Обратив внимание на нервозность тети, Элинор перевела взгляд на Мадди. Неизвестно, что она подумала при этом, так как на ее лице ничего не отразилось. Но вслух девушка сказала:

— Ой, как мы засиделись. Тетя, ты должно быть уже устала слушать нашу болтовню.

— Нет, я совсем не устала, — сочла своим долгом возразить Кэролайн, хотя больше всего на свете желала, чтоб мисс Виккерс ушла и больше не появлялась никогда.

— Зато мы так устали после утомительной поездки, — продолжала Элинор, — нам нужно немного отдохнуть. Правда, Мадди? — и она взглянула на подругу.

Маделайн вздрогнула и повернулась к ней.

— Что? Да, наверное.

Было абсолютно ясно, что она не слышала ни слова из того, о чем ее спросили. Но Элинор решила воспользоваться этим.

— Тогда пойдем.

Взяв подругу за руку, она вывела ее в коридор, причем, Мад не сопротивлялась, хотя ей очень не хотелось уходить. Напоследок девушка обернулась, но подруга решительно закрыла дверь перед ее носом.

Разговоры они оставили на потом. По крайней мере, пока не придут туда, где их не будет слышно. Весь путь до комнаты Маделайн они хранили молчание. И лишь когда Элинор поплотнее закрыла дверь, ее подруга сказала:

— Можно ведь было и остаться. Я совсем не устала.

— Я не сомневаюсь, — хмыкнула Элинор, — лучше рассказывай, в чем дело.

— Что рассказывать? — не поняла Мадди, приподняв брови.

— Знаешь, что.

— Элинор, но я, правда, не понимаю…

— Хорошо, — вздохнув, девушка села на стул, — тогда я спрошу прямо. Почему ты весь вечер не сводила взгляда с Блэкки? Решила его загипнотизировать?

— Нет, — помотала головой та, — что ты! Я не умею.

— Тогда в чем дело?

— Ни в чем, — Мадди покраснела, — зачем ты спрашиваешь… такие вещи? Это просто… некрасиво.

— Зато ты вела себя очень красиво. Образцово-показательно. Ладно, не нужно так смущаться. Просто объясни мне, что там произошло, вот и все.

— Ну…, - смущенно начала девушка, — в общем…

Так как Элинор молчала, ожидая продолжения, а не спешила кивать и подтверждать сказанное, Маделайн собралась духом:

— Понимаешь…

— Нет, не понимаю, — отозвалась та хладнокровно, хотя все прекрасно понимала. Ей просто хотелось, чтоб подруга сама призналась в том, что с ней случилось. Пора было взрослеть и не полагаться во всем на чужое мнение.

— Вот, какая ты, — обиделась Мадди, — не можешь помочь мне.

— В чем помочь?

— Ну, что тут непонятного? Ты просто слишком сухая и холодная, раз не почувствовала это сама.

— Что именно я должна была почувствовать?

— Вот видишь. Ты даже не понимаешь. Я сразу поняла, что ты не испытала то, что испытала я. Ты вела себя с ним, будто бы он обычный.

— Он особенный? Вроде все, как у людей: одна голова, две руки, две ноги.

Маделайн вспыхнула, но это не сбило ее с мысли.

— Я не об этом! Ты так свободно с ним разговаривала, что…

— Я должна была спрятаться под стол?

— Элинор! Ты что, издеваешься?

— Вовсе нет. Просто не понимаю, что это на тебя нашло. Тебе вовсе необязательно было сидеть в гостиной с таким видом, будто тебе на голову свалилась балка. Могла бы открыть рот и что-нибудь сказать.

— Не могла, — потянула носом Мадди, — это ты смелая, а я…, - она махнула рукой.

— Он бы тебя не съел, — фыркнула Элинор.

Девушка села на стул и закрыла лицо руками. Сквозь всхлипывания она проговорила:

— Я знала, что тебе ничего нельзя доверить. Вместо того, чтобы посоветовать мне, что делать, ты только хихикаешь и насмешничаешь!

— Начинается, — проворчала Элинор, — чуть что, сразу хныкать. И как в такой обстановке я могу тебе что-то советовать? Боюсь, мои советы тебе не понравятся.

— Ну и что, — отозвалась Мадди, вытирая слезы, — а ты все равно скажи.

— Ну хорошо, — кивнула девушка, — тогда вот он, мой совет. Выбрось все это из головы.

— Не могу.

— Почему?

Маделайн не ответила. Она достала платок и занялась приведением своего лица в порядок.

— Оставь это, Мад. Глупо. Он уже слишком старый для тебя. Ему, наверное, лет тридцать, не меньше.

— Тридцать лет — это не старость, — возразила подруга, — это самый прекрасный возраст для мужчины.

Элинор расхохоталась.

— Боже мой! Мадди, ты меня удивляешь! Не ожидала услышать от тебя такое. Удивительно. Ты просто на себя не похожа. Признавайся, ты влюбилась?

Так как в ответ Мадди залилась краской до корней волос, Элинор развеселилась еще больше.

— Браво! Наша крошка влюбилась! И в кого! В старину Блэкки! Ой, не могу! Не представляю Блэкки в роли героя — любовника.

— Не смей называть его так!

— Ого! Чего доброго, ты еще меня поколотишь за то, что я не так на него посмотрела. А это забавно. Не переживай, Блэкки умеет постоять за себя.

— Что за дурацкое прозвище!

— Оно ему замечательно подходит. И вообще, он мой родственник, как хочу, так его и называю. Это еще слишком мягко. Он, к примеру, частенько зовет меня гадкой девчонкой.

— Я не удивлена, — Мадди вздернула подбородок.

— Честно говоря, я тоже, — отозвалась Элинор совершенно спокойно, — я не отрицаю своих недостатков. Знаю, что заслуживаю прозвища и похуже. Но знаешь ли, Мад, лучше быть гадкой девчонкой, чем ревой-коровой.

Подруга обиженно засопела и надула губы. Элинор насмешливо посмотрела на нее, приподняв брови. Несколько минут они молчали, а потом Маделайн спросила:

— Кем он тебе приходится?

— Родственником.

— Это я знаю. А степень вашего родства какова?

— Понятия не имею, — девушка пожала плечами, — дядя, наверное, какой-нибудь троюродный. А что?

— Неужели, твоя тетя не говорила тебе, кто он? — не отвечая на ее вопрос, продолжала допытываться Мадди, — знаешь ведь, как это бывает. Например, мой дядя всегда говорит так: «Мадди, эта наша родственница, троюродная кузина Эмилия». Как его представила тебе леди Фэнтон?

Элинор пожала плечами.

— Я уже и не помню. Это было давно. Да и какая разница! Спроси у тети, если тебе так интересно.

— Неужели, тебе это неинтересно?

— Ни капельки.

— Но ведь так не бывает. Ты должна знать точно.

— Зачем? Перестань, Мадди. Что за неуместное любопытство! Какое тебе дело до того, кем именно он мне приходится? Или ты хочешь узнать что-то определенное?

— Что же? — не поняла Мадди.

— Ну, к примеру, — Элинор сделала нарочитую паузу, подняв глаза к потолку, — есть ли у него жена.

— Ну тебя, — подруга отвернулась к окну.

— Если таковая существует, то мне ее жалко, — прыснула Элинор, — бедная, несчастная женщина! У нее, должно быть, не нервы, а стальные канаты.

— А мне жалко того, за кого ты когда-нибудь выйдешь замуж, — запальчиво отозвалась Маделайн, — он не выдержит тебя и недели. Ты с твоим ехидством кого угодно замучаешь.

— Ой-ой-ой, — съязвила та, — мне страшно. Ладно, уже поздно, пора спать. Спокойной ночи, Мад. Надеюсь, ты не собираешься всю ночь рыдать?

С этими словами Элинор вышла за дверь и напоследок помахала подруге рукой. Мадди фыркнула, посчитав, что она сегодня слишком разошлась, но все-таки помахала ей в ответ.

 

7 глава. Колючка

Прошло некоторое время прежде чем обитатели дома сумели привыкнуть к тому, что в доме появилась девушка, которая неравнодушна к Джеффу. Честно говоря, сам Джефф почти не обращал на это внимания. Хотя иногда он чувствовал необъяснимое раздражение. Его это немного удивляло, потому что он никогда не думал, что женское внимание может раздражать. Кэролайн тоже взяла себя в руки, понимая, что ее поведение выглядит немногим лучше, чем поведение самой Маделайн. Это было бы простительно, если б Кэролайн было лет восемнадцать — девятнадцать. Но она ведь была куда старше. Так что, нужно было вести себя соответственно возрасту. Леди Фэнтон не думала, конечно, что Джефф обратит внимание на сопливую девчонку, но легкое подозрение оставалось и Кэролайн исподтишка наблюдала за ним, желая знать, как он реагирует на это. Джефф реагировал не бурно, как это можно было ожидать, он тихо скрипел зубами. Заметив это, Кэролайн была полностью удовлетворена.

Элинор изо всех сил пыталась отвлечь подругу от ненужных мыслей. Она постоянно брала ее на прогулки, невзирая на то, что Маделайн предпочитала просто сидеть на одном месте желательно там, где находился мистер Блэкстоун. Элинор не хуже остальных понимала, что подруга ведет себя не лучшим образом. Но и без того она считала, что выбор Мадди был неподходящим для молодой девушки, еще не закончившей школу. А если к этому еще и добавить то, что Элинор просто не представляла Маделайн и Джеффа вместе, то желание отвлечь подругу было более чем понятно. Элинор понимала, что Джеффу не нравятся девушки, у которых глаза постоянно на мокром месте. Но резкий, вспыльчивый и насмешливый характер Джеффа понравился бы Мадди куда меньше, если б она дала себе труд познакомиться с ним поближе. Хотя бы просто поговорила с ним, а еще лучше, как-нибудь сказала такое, что ему не понравится.

Поэтому Элинор сперва водила Маделайн по саду, показывая пруд, где когда-то ловила многочисленных лягушек, головастиков и жуков, которые потом оказывались у кого-нибудь в сумочке. Потом Элинор потащила Мадди к берегу реки, показала обрыв и сообщила, что когда-то, сто лет назад отсюда свалилась лошадь и с тех пор сюда никто не ходит. Услышав про лошадь, Мадди взмолилась:

— Давай уйдем отсюда, Элинор. Мы можем упасть тоже.

— Нет, не можем, — фыркнула та, — мы стоим слишком далеко от обрыва, чтобы упасть. К тому же, раньше я сидела на самом краю и ни разу не упала.

Она промолчала о том случае, когда в самом деле едва не упала, но посчитала, что это не столь существенно. Ведь тогда она была застигнута врасплох и наверняка земля осыпалась потому, что она чересчур резко пыталась встать, позабыв о том, где находится.

Маделайн вздрогнула.

— Ой, нет, это ужасно!

— Не будь такой клушей. Я ведь не заставляю тебя туда садиться, — отозвалась Элинор, — зато посмотри, какой здесь открывается замечательный вид.

— Пойдем в дом, Элинор.

— Да что там делать? — девушка приподняла брови, — скукотища смертная. Заняться нечем, просто сидеть в комнате и умирать от скуки? Ты приехала сюда, чтобы сидеть в четырех стенах? Тогда можно было вовсе не покидать школу. Разницы никакой не было бы.

— Сегодня прохладно, — неубедительно возразила Мадди.

— Конечно, — презрительно бросила подруга, — сейчас ты скажешь, что вся насквозь продрогла и тебе просто необходимо вернуться в дом. А может быть еще и камин зажечь. Хватит, Мад. Тебе нужно взбодриться.

— Твоей бодрости хватит на троих.

— Возможно. Но это моя бодрость, и как бы я ни хотела ею с кем-нибудь поделиться, это невозможно. У меня появилась замечательная идея, Мад. Мы возьмем лошадей и совершим небольшую прогулку верхом.

— Сегодня? — спросила Маделайн без особого энтузиазма.

— Сейчас, — подтвердила Элинор ее догадку, — у тебя есть другие предложения? Только не говори, что мы должны вернуться в дом и все оставшееся до вечера время сидеть и пялиться на Блэкки.

Мадди именно этого и хотела, но по недовольному лицу подруги поняла, что не встретит в той никакой поддержки. Напротив, Элинор сперва поднимет ее на смех, а потом прибегнет к другим, более действенным средствам. Маделайн с первого дня знакомства уяснила для себя, что Элинор не была чуткой и внимательной подругой. Желания Мадди для нее почти ничего не значили. Напротив, Элинор была всерьез убеждена, что то времяпровождение, которое она предлагает, должно нравиться всем без исключения. А если человек начинает отказываться, то только лишь из скромности или из вредности. Обижаться на нее было бессмысленно. Элинор искренне не понимала, почему подруга против ее предложений. И к тому же, Мадди давно уяснила для себя, что в тандеме, который они представляли, главной является именно Элинор и изменить это нельзя. У нее это точно не получится.

Поэтому Маделайн только вздохнула и покорилась.

— Прекрасно, — отозвалась Элинор, — тогда я пойду спрошу у тети насчет лошадей. Кстати, в ее конюшне есть замечательный скакун. Ураган.

— Судя по имени, — нахмурилась подруга, — он очень норовистый, да?

— Конечно.

— Я на нем не поеду.

— И не мечтай. На нем поеду я. А тебе выделим Крошку Пэгги. Конечно, Старушка Бэт была бы лучше, но она без посторонней помощи и ноги не переставит. Вредная и ленивая, как не знаю что.

— А она меня не сбросит? — осторожно поинтересовалась Мадди.

— Кто? Крошка Пэгги? Конечно, нет. Она — лошадь спокойная и тихая, совсем как ты.

И Элинор рассмеялась, позабавленная этим сравнением.

Элинор была из тех людей, которые не откладывают решение в долгий ящик. Она незамедлительно отыскала тетю и приступила к уговорам. Начала она столь осторожно и вкрадчиво, что леди Фэнтон не сразу поняла, что нужно племяннице и почти дала свое согласие, но услышав об Урагане, возмутилась:

— Опять? Ну уж нет. Ты забыла, что уже как-то каталась на нем и едва не упала?

— Это было сто лет назад, — фыркнула Элинор, — и потом, я ведь не упала. Ну, тетушка, я ничего ему не сделаю. Я буду очень осторожна.

— Но Элинор, Ураган не привык к медленным прогулкам. Ему нужно размяться.

— Он разомнется, — заверила ее племянница.

— Это меня и пугает.

— Ну, тетя, неужели тебе жалко дать мне Урагана?

— Мне, конечно, не жалко, но…, - леди Фэнтон вздохнула.

Сидевший рядом Джефф рассмеялся.

— За ней нужен глаз да глаз, — подытожил он, — ты это хочешь сказать, Кэрол?

— Вот именно. А кто будет за тобой следить?

— Зачем за мной следить? Я уже взрослая.

Кэролайн махнула рукой.

— С вами поедет кто-нибудь, чтобы за тобой присматривать.

— Ну, тетя! — воскликнула Элинор возмущенно, — за мной не надо присматривать.

— Это просто необходимо. В общем, решай. Либо вы едете с кем-нибудь из взрослых, либо остаетесь дома.

Племянница надулась, отвернувшись в сторону. Потом, немного подумав, сдалась:

— Хорошо. Пусть так. А кто с нами поедет? Ты?

— Я бы поехала, — задумчиво начала леди Фэнтон, — но у меня слишком много дел дома.

— Тогда кто?

Кэролайн посмотрела на Джеффа. Элинор тоже посмотрела на Джеффа, собираясь снова возмутиться. Сам Джефф недоуменно взглянул на женщину и переспросил:

— Я?

— Если тебе нетрудно.

Элинор быстро сообразила, что если он откажется, то прогулка верхом окажется под большим вопросом.

— Из меня выйдет плохой наблюдатель, Кэрол, — попытался отказаться Джефф.

— Вот увидите, у вас получится, — подбодрила его Элинор, — если вы постараетесь, конечно.

Кэролайн расхохоталась, наблюдая за тем, как лицо Джеффа становится ошарашенным.

— Он постарается, — выдавила она сквозь смех, — Джефф, ты ведь не будешь сердиться?

— Противная девчонка, — пробурчал он себе под нос, — боюсь, вам не понравится то, как я буду за вами следить.

— Боюсь, мне тоже, но что делать, — рассудительно заметила Элинор.

Теперь к смеху леди Фэнтон присоединился уже Джефф, не выдержав.

Узнав, что с ними поедет Джефф, Маделайн пришла в волнение, которое она не сумела скрыть от подруги. Но та была разочарована тем, что ей не доверяют и не обратила на это внимания.

Мадди столь долго подбирала себе платье для верховой езды, стараясь выглядеть как можно лучше, столь долго вертелась перед зеркалом, пытаясь рассмотреть себя со всех сторон и убедиться, что все в порядке, что Элинор не выдержала и войдя к ней в комнату, заявила:

— Сколько можно, Мад! Если ты такими темпами будешь собираться, скоро стемнеет. Хватит вертеться перед зеркалом. Разве я не сказала? Мы едем всего лишь на небольшую прогулку верхом, а не на великосветский прием.

Маделайн насупилась.

— Пошли, — Элинор взяла ее за руку, — и хватит дуться. Я признаю, что тебе очень идет это платье.

Ей самой переодеться и привести себя в порядок и не пришло в голову. Элинор редко задумывалась над такими вещами. Ее внешность вполне допускала некоторую небрежность, и более того, именно это ей и шло больше всего остального.

Во дворе уже стояли приготовленные для них лошади. Элинор сразу облюбовала породистого жеребца по имени Ураган, походив вокруг него, погладив и громко сказав, что он просто прелесть. Конечно, Урагану это не могло не понравиться. После чего, Элинор вскочила в седло и обернулась к подруге:

— Пока нет Блэкки, я немного разомнусь. Когда он придет, скажи ему, что я скоро вернусь.

— Но Элинор, твоя тетя сказала, что ты не должна на нем кататься без присмотра мистера Блэкстоуна, — возразила Мадди.

— Ее сейчас тут нет, правда? — хмыкнула Элинор и дернула за повод, — но, Ураган!

Ураган был рад стараться и помчался вперед, подняв копытами тучи пыли. Маделайн вздохнула. Бесполезно уговаривать Элинор, если она уже что-то для себя решила. Особенно, если это очередная проказа и лошади. Леди Фэнтон могла бы лучше знать свою племянницу. А может быть, она это знала и именно поэтому послала с ними Джеффа? Впрочем, Мадди не была против ее решения. Она давно мечтала остаться с ним наедине и поговорить так, как это принято. В присутствии остальных девушка не могла раскрыть рта, но вовсе не из-за необыкновенного смущения, как считали остальные, нет, она просто не могла вставить ни одного слова в поток красноречия. Красноречие не было ей доступно. А леди Фэнтон и особенно Элинор могли разговаривать на любые темы, и притом долго. Маделайн не умела язвить и ее ум не был слишком гибким для того, чтобы мгновенно подыскивать ответы, которые бы всех устроили. Но в спокойной обстановке девушка могла разговаривать, да так, что ни у кого не возникало мысли, что она смущена или глупа.

Ожидание Мадди было вознаграждено очень скоро. Джефф появился минуты через две после отъезда Элинор. И первое, что он спросил, было:

— Где эта девчонка?

Маделайн без слов указала рукой на едва заметную точку вдали, которая быстро приближалась, увеличиваясь в размерах.

— Ясно, — отозвался он, — ее предупреждали, чтоб она не смела этого делать. Черт возьми, вы что, не могли ее остановить?

— Я пыталась, но…

— Конечно, — презрительно фыркнул Джефф, — у вас, разумеется, ничего не вышло.

Маделайн обиделась. Как он может так говорить! Можно подумать, Элинор послушалась бы его! Да Элинор никого не слушается. Она делает так, как ей заблагорассудится. Как он мог ее в этом упрекать? Попробовал бы сам остановить ее, а потом бы злился.

Девушка забыла о своем намерении поговорить с предметом обожания. Кстати, сейчас он не казался ей таким уж безгрешным. Напротив, Мадди сердилась на беспочвенные обвинения, за то, что он счел виноватой именно ее, а не саму Элинор. Она кусала губы, пытаясь сдерживаться, но ее лицо красноречиво свидетельствовало о том, как она расстроена.

Тем временем, Элинор подъехала совсем близко, довольная и веселая. Еще бы, она-то всегда поступала как хотела и не обращала внимания на многочисленные упреки.

— Вы готовы? — спросила она.

— Мы давно готовы, — заявил Джефф, — только вас и ждем. Что за манера, Элинор! Вам запретили это делать.

— Ой, я забыла! — ахнула та, но с совершенно невинным видом, — какая жалость! Но я ведь цела и невредима.

— Это временно, — отозвался мужчина, — если вы и дальше будете так отвратительно себя вести, я займусь вашим воспитанием всерьез.

— Вы имеете в виду розги? — съязвила Элинор, — как я могла забыть!

Джефф пытался состроить сердитое лицо, но у него ничего не вышло. Он фыркнул, а потом засмеялся.

— Ладно, поехали, — резюмировал он, — с вами спорить бессмысленно.

Элинор посмотрела на Мадди и немного удивилась ее виду.

— Ты еще не в седле? Долго возишься.

— Сейчас, — Маделайн только теперь сообразила, что стоит, крепко вцепившись в узду.

Со времени первого урока верховой езды в школе Мадди вполне научилась обращаться с лошадьми и неплохо держалась в седле. Единственное, от чего она не сумела избавиться, это от некоторой опаски перед ними. Она всегда ожидала, что конь под ней понесет и сбросит ее на землю. Но выделенная ей лошадь не показалась особенно норовистой и девушка почти спокойно села в седло, хотя при этом крепко сжала руками повод.

— Готова? Поехали, — Элинор пристроилась рядом с ней, удерживая Урагана, которому так понравилась легкая разминка, что он был не прочь ее продолжить.

— Поедем медленно, — попросила Маделайн.

— Пусть медленно, — согласилась подруга, хотя была этим не слишком довольна.

Она наклонилась к ней и вполголоса спросила:

— Что-нибудь случилось?

— Ничего, — та помотала головой.

— Я же вижу, что ты как на иголках. Так боишься Крошки Пэгги? Да она ведь самое безобидное создание на свете. Еще не родился тот человек, которого бы она сбросила.

— Уже родился, — вставил Джефф, услышав последние слова.

Мадди вспыхнула, понимая, кого он имел в виду и снова рассердилась. Она хорошо успела изучить Элинор и знала, что та при всех ее недостатках всегда ее защищала от посторонних нападок. Хотя иногда ее слова звучали куда обидней, чем у окружающих. Но сейчас Маделайн об этом забыла.

— Меня обидели, — прошептала она Элинор.

Та посмотрела на нее удивленно.

— Обидели? Кто?

Мадди искоса взглянула на Джеффа. Элинор не требовалось более ясного намека. Она все сразу поняла.

— Что? Тебя обидел Блэкки? Ты уверена?

— Конечно, уверена, — насупилась та.

— Как именно он тебя обидел?

Девушка собиралась сказать подруге правду, но скоро сообразила, что его слова не покажутся Элинор обидными и она еще, чего доброго, начнет над ней смеяться. И Маделайн сказала совершенно другое.

— Он сказал… он сказал, что я глупая.

— Глупая? — недоверчиво переспросила Элинор, — прямо так и сказал?

Ей почему-то казалось, что при всех недостатках Джефф не мог сказать об этом прямо. Все-таки это было очень грубо. А для того, чтобы он перестал себя контролировать до такой степени, нужно было довести его до белого каления. А на это был способен лишь ограниченный круг людей, к которому Элинор могла причислить лишь себя, ну и свою тетю. Мадди в этот круг не входила.

Маделайн опустила голову, со страхом думая, что ее выдумка не показалась Элинор достаточной.

— Не реви, — предупредила ее подруга, ошибочно истолковав ее жест, — вот еще, глупости. Реветь из-за такой ерунды. Ты совсем не глупая, как ты могла в такое поверить?

Маделайн потянула носом.

— Нужно было сказать ему: «сам такой».

— Ты бы так и сказала, — протянула девушка, — а я не могу. Это ужасно грубо.

— Ой-ой-ой, — насмешливо отозвалась Элинор, — значит, ему можно грубить, а тебе нельзя? Ну, Блэкки, ну, погоди у меня.

— Что ты собираешься делать? — спросила Маделайн.

— Увидишь.

— Элинор, ты ведь не будешь ему ничего говорить? — с тревогой произнесла девушка, дотрагиваясь до руки подруги.

— Говорить я ничего не буду, — хихикнула Элинор.

Мадди отлично знала свою подругу и могла догадаться, что та задумала какую-то каверзу. Хотя пора было уже повзрослеть. Все-таки, ей уже семнадцать лет и детские проказы должны отойти в прошлое.

Элинор давно считала себя взрослой. А взрослой барышне не к лицу старые шалости. Но иногда она об этом забывала. Иногда ей очень хотелось устроить какую-нибудь пакость и потом весело над этим смеяться. Стало быть, она не такая уж и взрослая. До сих пор Элинор удавалось удерживать себя от таких желаний. Но сегодня она подумала, что Джеффу пойдет на пользу ее выдумка. В другой раз он будет осторожнее в своих высказываниях. Мадди кажется ему безответной и безобидной девушкой, которую можно обижать безнаказанно. Но он забыл, что у нее есть подруга, к которой это не относится.

В глазах Элинор появился нехороший блеск, предвестник былых проказ. Она почти мгновенно придумала, чем отплатить невоздержанному на язык Джеффу. И эта проказа обещала быть очень забавной.

— Ну что, Мад, — спросила Элинор, — ты уже приноровилась к Крошке Пэг? Прокатимся?

— Я знаю, как ты это делаешь. Нет, — Мадди помотала головой.

— Но сколько же еще можно так плестись? Я сейчас засну.

Джефф фыркнул, хотя сам считал, что если они будут ехать с такой скоростью всю дорогу, то Кэролайн напрасно беспокоилась. Ему вовсе необязательно следить за Элинор.

— Может быть, прогуляемся пешком? — предложила Мадди.

— Пешком? — переспросила Элинор, — да, конечно, ты права. Так мы будем двигаться куда быстрее.

— С трудом представляю, как вас выносят ваши знакомые, — отозвался Джефф со смешком.

— А вас? — не осталась в долгу Элинор.

Маделайн стало смешно и она низко наклонила голову, чтоб этого никто не заметил. Элинор, кажется, говорила, что Джефф очень вспыльчив. Неудивительно, если он разозлится после таких слов.

Но Джефф не рассердился. Он рассмеялся.

— Ну, ну, — проговорил он, — вы, как всегда, в полной боевой форме. Вижу, с вами нужно быть осторожным.

— Все мои знакомые именно так и поступают, — обнадежила его Элинор, спрыгивая на землю.

— А ваши несчастные родственники?

— Ну, вам это лучше знать. Вы ведь тоже являетесь родственником. Кстати, до сих пор не знаю, каким именно, — Элинор вспомнила разговор с Мадди и решила, что если выпала такая возможность, то это нужно выяснить.

Джефф не сразу сообразил, о чем она говорит. Сделав паузу, отозвался:

— М-м-м, даже не знаю, как это назвать. Ну, скажем, дядя.

— Дядя, — повторила Элинор, кивая, — значит, мне можно называть вас дядя Джефф?

Он сдержал рвущийся наружу смех.

— Нет, лучше не надо. Я вас слишком хорошо знаю. Если вы идете на какие-то уступки, то лишь для того, чтобы как следует позабавиться. Вовсе не хочу, чтоб вы у меня спрашивали: «Как ваше здоровье, дядюшка?»

Элинор расхохоталась.

— Это очень забавно, — признала она и добавила, — дядюшка.

— Нет. Называйте меня как угодно, но только не так.

— Боюсь, вам может не понравиться то, что я придумаю.

— Я это заранее знаю. Но все лучше дядюшки.

— Вы так думаете?

Они уже оказались на земле, причем Маделайн спустилась осторожно, словно все еще опасалась, что лошади вздумается ее сбросить в самый последний момент.

Элинор оглядывала лужайку, на которой они остановились, но не для того, чтобы полюбоваться представившимся пейзажем. У нее были другие, более прозаичные планы. Она быстро нашла то, что ей было нужно, присела и выпрямилась. Это движение не заняло у нее и секунды.

— Здесь очень мило, — заметила Мадди.

— Да, конечно, — подтвердила подруга.

— Такой замечательный вид, — продолжала Маделайн, — это следовало бы нарисовать.

— Займись, — кивнула Элинор.

— Ты ведь знаешь, что я не умею рисовать.

— Ты могла бы попытаться.

Элинор сделала небольшой шажок в сторону коня Джеффа и легким, незаметным движением сунула что-то под седло. А потом спокойно похлопала коня по крупу.

— Хороший скакун, — заметила она, — не такой хороший, как Ураган, но вполне приличный.

— У вас чем норовистее лошадь, тем она лучше, — отозвался Джефф, — почему нельзя просто ехать? Обязательно нестись сломя голову? Зато этот конь никогда не понесет.

— Вы уверены? — Элинор приподняла брови, — вы плохо его знаете.

— Достаточно. Во всяком случае, знаю, что смогу с ним справиться. А вы можете сказать такое об Урагане?

— Могу, — не задержалась с ответом девушка, — но я не уверена в ваших способностях.

— Вы просто ужасное создание, — Джефф начал раздражаться, — вы никогда не видели меня верхом и утверждаете такое.

— Видела. Только что.

— И это основание для вашего заявления?

Элинор хмыкнула и пожала плечами.

— Хорошо же. Поехали обратно. Я вам докажу, что держусь в седле лучше вас. Любой может этим похвастаться. У вас мало опыта.

— Посмотрим.

Она потешалась над его горячностью и это было хорошо видно со стороны. Неудивительно, что Джефф, не теряя времени даром, вскочил в седло и послал коня вперед. Элинор с интересом посматривала в его сторону. У нее был взгляд, полный ожидания. И ей не пришлось ждать долго.

Конь взвился на дыбы и возмущенно заржал. Он с места взял галоп и помчался вперед, высоко вскидывая круп и норовя на ходу скинуть седока. Конь сделал парк кругов по лужайке, прежде чем ему это удалось.

Маделайн вскрикнула и закрыла лицо руками. Она знала, что подруга что-нибудь выкинет, но чтоб такое! Ее ведь об этом не просили.

Элинор засмеялась, отвернувшись в сторону и пытаясь делать это как можно тише. Но у нее это не особенно хорошо получалось.

— О Боже! — вскричала Мадди, глядя как Джефф поднимается с земли, отряхивается и решительным шагом направляется прямо к ним, — Элинор, ты с ума сошла! Он ведь мог убиться!

— С чего бы вдруг, — выдавила та из себя, — видишь, цел и невредим. Правда, не особенно доволен.

Элинор была совершенно права. Джефф просто полыхал от злости.

— Ой, — сквозь смех проговорила она, когда он подошел ближе, — вы упали.

— Да, — согласился Джефф сквозь зубы, — и что?

— Ничего, — Элинор пожала плечами, — просто это бросилось мне в глаза. С вашим умением держаться в седле…

Если бы взгляды могли убивать, она упала бы бездыханной. А так, это только добавило ей веселья.

Джефф повернулся к коню, который был все еще возбужден, фыркнул и отпрянул от него, едва не задев копытом. Но мужчина справился с ним без труда. Притянул к себе за повод.

Элинор отступила на шаг назад на случай поспешного бегства. Она уже имела удовольствие видеть, как он бесится. И если ему в голову придет мысль отколотить ее, пусть сперва поймает.

— Что ты сделала? — шепотом спросила у нее Мадди.

Девушка в ответ подмигнула ей, но ответить не успела. Джефф обернулся к ней и вид у него был такой, что Маделайн ойкнула и спряталась за спиной у подруги.

— Элинор, — прошипел он таким тоном, который не употреблял уже несколько лет, — что это?

Раскрыв ладонь, он резким движением сунул ее девушке под нос.

— Колючка, — сообщила ему Элинор весьма любезно и даже улыбнулась при этом, — лопух.

— Ах так?! — взревел он, кидая колючку в нее, — лопух?! Какого черта, проклятая, дрянная, гадкая, отвратительная девчонка!!!

Мадди затряслась от страха. Не без оснований подозревая, что если он узнает о ее роли в этой истории, то ей не поздоровится.

— Я тебе шею сверну, — пообещал Элинор Джефф, — давно нужно было это сделать. Никогда еще не видел такой отвратительной… Зачем ты это сделала?

— Не нужно кричать, — отозвалась девушка спокойно, — очень шумно. Вы пугаете лошадей.

— Я сейчас тебя испугаю! — завопил он еще громче.

— Странно, почему это вы вдруг начали говорить мне «ты».

— Знаешь, что я тебе скажу!!! — прозвучало в ответ.

Элинор поняла, что разумного ответа ей не дождаться.

— Нет, не знаю. Скажите.

— Убью, — пообещал Джефф, шагнув к ней, — прикуси язык, иначе точно убью.

— Ладно, — кивнула Элинор.

— Зачем ты это сделала?

Не дождавшись ответа, он повторил свой вопрос громче. А когда снова ничего не услышал, топнул ногой.

— Я тебя спрашиваю или нет?

— Вы же сами велели мне молчать.

— Я велел тебе молчать и не язвить, дрянная девчонка! Но отвечать на мои вопросы.

— Так бы сразу и сказали.

— Я тебя спросил, зачем ты это сделала. Свои ехидные реплики оставь при себе.

— Вы ведь не объясняете, зачем называете людей глупцами. Даже не поинтересуетесь, нравится им это или нет. А им может быть обидно.

— Что? — переспросил Джефф в полной растерянности.

Маделайн отступила и споткнувшись, едва не упала. Ну вот, теперь ей пришел конец. Теперь он ее убьет. Господи, зачем она вообще это сказала!

— Кого это я назвал глупцом? Если ты имеешь в виду себя, то я так не говорил. Ты-то как раз не глупая. Умная, пакостная девчонка. Если тебе не нравится, то вини за это лишь себя.

— О нет, я не обижаюсь, — сказала Элинор, — вы правы. На это я давно не обижаюсь. Вы сами хороши.

— Помолчи! — рявкнул Джефф, уже не зная, как реагировать на ее слова, — не хватало еще выслушивать поучения от сопливой девчонки. Так, кого я называл глупцом?

— Вы сами знаете. И даже не извинились. Вот это отвратительно, а то, что вы свалились с коня, даже забавно.

— Ах, тебе забавно!? Сейчас тебе будет еще забавней, — пообещал он, шагнув к ней.

Элинор отреагировала очень своеобразно. Она отскочила назад, обхватила голову руками и тонко заверещала:

— Ой-ой-ой! Пожалуйста, не бейте меня, дорогой дядюшка!

И не дожидаясь его реакции, которая обещала быть весьма бурной, Элинор мигом вскочила в седло Урагана и помчалась к дому со скоростью ветра. Правда, до лужайки очень отчетливо долетал ее веселый звонкий хохот.

Маделайн раскрыла рот от изумления, наблюдая за этой сценой. Девушка не сразу очнулась от столбняка, а когда пришла в себя, то не спешила поворачиваться и смотреть, какое впечатление Элинор произвела на Джеффа. Она вполне могла это себе представить.

Джефф ничего не сказал. Он сел на коня и последовал вслед за Элинор. Точнее говоря, он ехал к дому, понимая, что догнать скверную девчонку у него вряд ли получится.

Маделайн вернулась в дом самой последней. Она быстро поднялась по лестнице наверх и постучала в комнату подруги. Не дожидаясь ответа, вошла.

Элинор была здесь, правда, она вовсе не пряталась, она переодевалась к обеду. Маделайн, не подумав извиниться, тут же перешла к упрекам:

— Элинор, как ты могла так поступить? Разве я об этом тебя просила?

— А о чем ты меня просила? Чтоб я его пристыдила?

— Господи, зачем ты это сделала? Он мог серьезно покалечиться.

— Вряд ли. Там мягкая травка, это падение можно назвать удачным. Тем более, что ничего ему не сделалось.

— Ох, — перевела дыхание Мадди, — представляю, как рассердится твоя тетя!

— Из-за чего ей сердиться? — Элинор приподняла брови.

— Ну, как же, когда мистер Блэкстоун ей расскажет…

— Он этого не сделает, можешь быть спокойна. Кому охота выставлять себя в невыгодном свете. Свалиться с лошади — что может быть невыгодней! — тут она расхохоталась, — как он летел! Так смешно! Я чуть не лопнула со смеху.

— Тебе должно быть стыдно, — Мадди не нашлась, что еще сказать на это.

— Может быть и должно, — не стала спорить Элинор, — но к сожалению, мне ни капельки не стыдно. Кстати, Блэкки утверждал, что прекрасно держится в седле. Хвастался, а все-таки свалился. Вот, я бы не упала.

— Ох, Элинор, — Маделайн покачала головой, — неудивительно, что у людей возникает желание тебя отколотить.

— У тебя тоже возникло? — фыркнула Элинор, — не расстраивайся, это самое обычное дело.

Девушка оказалась права. Леди Фэнтон была в полнейшем неведении и ничего не знала о происшедшем. За обедом она поинтересовалась:

— Вам понравилась прогулка?

— О да, — согласилась Элинор, — очень.

Мадди низко склонила голову над тарелкой. Джефф на секунду перестал жевать и одарил девушку тяжелым взглядом. Элинор этот взгляд абсолютно не тронул. Это был далеко не первый такой взгляд.

После ужина Маделайн ушла к себе, сославшись на головную боль. Элинор не стала ее отговаривать, хотя удивлялась, что они ее мучают столь часто. Вероятно, Мадди очень не хотелось встречаться с Джеффом. Элинор была лишена такой осторожности и преспокойно отправилась в библиотеку. Все равно, ей было нечем заняться. Так почему бы и не поглядеть, какие сокровища таятся в тетиной библиотеке. Она говорила, что здесь есть очень старые экземпляры. Элинор любила возиться с книгами. Иногда в них попадались очень интересные вещи.

Шагнув к крайней полке, Элинор ухватилась за корешок особенно толстой книги, потянула, но этого усилия оказалось недостаточно. Тома сидели плотно и девушке пришлось поднатужиться. С полки посыпался мелкий сор, клубами полетела пыль и осела на волосах и одежде девушки. Она не обратила на это внимания. Достала желанную книгу и с грохотом водрузила ее на стол. Сдула с нее пыль и провела ладонью по обложке.

В это время дверь библиотеки распахнулась и вовнутрь влетела Мадди. В ее глазах застыл ужас, а лицо было бледным, со странной гримасой.

— А, это ты, — сказала Элинор, не поднимая головы, — смотри, что я нашла.

Маделайн это было совершенно неинтересно. Она рухнула в кресло и разрыдалась.

— А я думала, что на сегодня ты воздержишься от этого, — проговорила Элинор, посмотрев на нее, — как тебе не надоедает постоянно хныкать?

Мадди зарыдала еще громче.

— Ох, — вздохнула девушка, отложив книгу и вставая, — вижу, тебе это нравится. Ладно, пойдем. Реветь будешь у себя в комнате.

Она взяла Маделайн за руку и одним движением выдернула ее из кресла. Та не сопротивлялась, у нее не было на это ни сил, не желания. Она покорно позволила довести себя до комнаты, усадить на кровать и послушно приняла из ее рук платок и стакан воды.

— После школы я моги идти работать сиделкой. У меня прекрасный опыт.

— Ты издеваешься? — вспыхнула Мадди.

— Конечно! Пей воду, может быть тогда ты прекратишь.

— Ладно, — буркнула девушка.

Выпив воду большими глотками, она вытерла мокрые глаза и щеки, а потом высморкалась.

— Итак, что случилось на сей раз?

— Это ужасно! — глаза Мадди опять налились слезами.

— Что именно ужасно?

— О-о!

— Я все равно не понимаю.

— Ты говорила мне, что он… что он… он…

— Ну, — подбодрила ее Элинор, — и что он?

— Что он ваш родственник.

— Да. А что такое?

— Никакой он не родственник! — выпалила девушка.

— Да? Почему?

— Я знаю. Я видела, — Мадди опять потянулась за платком, — это ужасно!

— Хватить хныкать, — отрезала Элинор, — я уже поняла, что это ужасно. Что ужасно? Рассказывай по порядку.

— Хорошо, — кивнула та, — я отправилась к себе в комнату. У меня заболела голова.

Элинор подбодрила ее кивком.

— Я немного полежала, а потом решила спуститься вниз, к тебе. Я думала, что ты все еще в гостиной.

— Я почти сразу оттуда ушла.

— Так вот, я приоткрыла дверь. Знаешь ведь, она очень тяжелая, тугая. Я лишь немного открыла ее и увидела… увидела…

— Как Блэкки превращается в оборотня, — хихикнула девушка, — очень страшно.

— Ничего не буду рассказывать! — обиделась Маделайн, — ты постоянно меня перебиваешь!

— Ну ладно, не злись, я пошутила. Не знаю, что еще может быть ужасно.

— Она сидела на ручке его кресла! — выпалила Маделайн, — это совершенно безнравственно… отвратительно…, - она всхлипнула.

— Кто сидел и на чьей ручке? — уточнила подруга, — ты о Блэкки?

— Твоя тетя. Она сидела на ручке его кресла и трепала волосы. Его волосы! Она трогала его! Так себя с родственниками не ведут! Аморальная особа!

— Не смей так отзываться о моей тете, — отрезала Элинор таким тоном, что Маделайн поперхнулась, — никогда. Тебе ясно?

— Да я… да я просто… Неужели, это не кажется тебе возмутительным?

— Что именно? Ты не можешь знать, какие между ними отношения. Возможно, они очень близки.

— О да! Близки! Еще бы! — вскричала Маделайн.

— Братья и сестры могут трепать друг друга за волосы, могут даже обнимать друг друга и целовать в щечку. В этом нет ничего особенного.

— Я видела, — упрямо повторила девушка, — это было совсем не по-родственному.

— Неужели? А ты что, такой знаток?

Маделайн посмотрела на подругу широко раскрытыми глазами. Она не знала, какими еще словами убеждать ее, что она вовсе не ошибается. Она знает, что она видела. Это было слишком интимно для родственных отношений.

— Ты на нем зациклилась, — продолжала гнуть свою линию Элинор, — начала ревновать ко всякой чепухе. Это глупо. Он слишком взрослый для тебя. К тому же, вполне может быть уже женат.

— Он не женат, — чересчур поспешно возразила подруга, — он не может быть женат.

— Вполне обычное дело, — хмыкнула Элинор, — все мужчины когда-нибудь женятся.

Мадди опять начала всхлипывать.

— Боже, — девушка начала проявлять признаки нетерпения, — послушай, Мадди, перестань. Если ты будешь постоянно хныкать, не тебя никто не обратит внимания, ни Блэкки, ни любой другой. Учти, никому не нравятся опухшие глаза и красный сопливый нос.

Маделайн вытерла глаза и торопливо высморкалась. Тирада Элинор произвела на нее впечатление. Так вот, почему Джефф постоянно кривится, когда ее видит! Она слишком часто плачет. Ей нужно следить за собой, если она хочет отобрать его у этой наглой, безнравственной женщины.

Элинор с удовлетворением кивнула, видя ее попытки привести себя в порядок. Ей очень хотелось уйти и отправиться спать.

— Умница, — сказала она, — это правильное поведение. Теперь ты похожа на человека. Ладно, я пошла. Спокойной ночи.

Маделайн с неудовольствием посмотрела ей вслед. Элинор вечно скажет ей напоследок что-нибудь неприятное. Не умеет иначе. Обижаться бессмысленно, упрекать тоже.

 

8 глава. Подслушанный разговор

Следующая неделя была дождливой. Солнце совсем скрылось за тучами и девушки не высовывали носа на улицу. Элинор занялась давно облюбованным делом и просиживала в библиотеке все дни напролет. Маделайн читала романы, найденные на нижних полках, сидя тут же в кресле и забыв обо всем. В романах она любую героиню отождествляла с собой, а героя — с Джеффом и была на седьмом небе от счастья.

Спустя четыре дня Элинор решила заняться верхними полками. Для этой цели очень пригодилась бы лестница и девушка обошла всю библиотеку в ее поисках.

— Что ты ищешь? — поинтересовалась Мадди, оторвавшись от книги.

— Где-то здесь должна быть лестница.

— В углу, — сообщила осведомленная Маделайн, — а что ты хочешь найти?

— Что-нибудь старое, заплесневелое и покрытое пылью.

Та фыркнула:

— Фу, глупости какие. Зачем тебе старье? Его давно пора выкинуть или сжечь.

— Ты что! Это самое интересное, — возразила Элинор и отправилась за лестницей.

Подвижное детство и отрочество дало свои плоды: лестницу она притащила без особого труда. Установила перед нужной ей полкой и испробовала на устойчивость. Потом подобрала подол платья и полезла вверх.

— Осторожнее, — предупредила ее Маделайн.

— Думаешь, я упаду? — усмехнулась Элинор и продолжила свое восхождение.

Вскоре она оказалась на последней ступеньке. Нужная полка была перед ней.

Понаблюдав немного за подругой, Мадди продолжила чтение. Разумеется, Элинор не упадет. Почему вдруг эта мысль пришла ей в голову? Подруга ловка, словно обезьянка.

Элинор спокойно перебирала книги, отряхивая с них паутину и сдувая пыль. Наконец, она вытащила объемистый фолиант и сказала:

— Рукописная книга, Мад. Какая прелесть! Наверняка, ей больше трехсот лет.

Мадди, увлеченная романом, буркнула нечто неразборчивое, но одобрительное.

Элинор сдула пыль с обложки и присела на ступеньку, положив книгу себе на колени. Начала листать. Многие листы были склеены от старости и плохо разъединялись. А девушка, боясь их порвать, действовала очень осторожно.

— «Возьмите две доли настоя пустырника и четыре доли воды, настоянной на корнях чертополоха в полнолуние…» Это какой-то рецепт.

— Мгм, — отозвалась Маделайн, не поднимая головы.

— «Возьмите волосы или ногти любимого человека и…» О-о-о! Это еще зачем?

Элинор продолжала читать, хмыкая и фыркая. Мадди, не обращая на нее внимания, читала свое. И в это время дверь скрипнула и отворилась. В помещение заглянул Джефф. Он увидел Мадди, скривился и хотел ретироваться, но было поздно. Девушка его уже заметила и сразу забыла об интересном романе. Перед ней был герой ее мечты. Она начала лихорадочно припоминать способы привлечения внимания, которые знала и о которых вычитала в книгах. Одним из них был кокетливый взгляд. Девушка уже приготовилась пустить его в ход, но тут все дело испортила Элинор. Она громко фыркнула и рассмеялась.

— Мадди, это приворотное зелье! Послушай, тебе это обязательно пригодится. Вот, слушай: «волосы или ногти нужно сжечь над свечой до образования пепла». Так, ага, а потом всю эту гадость насыпать в настой.

Мадди залилась краской и предупреждающе кашлянула. Джефф вытаращил глаза и уставился на Элинор.

— Это еще что, — разглагольствовала та между тем, — в результате манипуляций получается жуткая субстанция, которую ты должна дать выпить тому, кого желаешь приворожить и выдать это за очень вкусное лакомство. Интересно, это как? Разве что, завязать глаза и нос зажать? Забавно. Что только не придумают!

— Элинор, — пискнула подруга.

— Что?

Она перелистнула страницу.

— Что вы там делаете? — спросил Джефф.

Элинор посмотрела на него сверху вниз.

— Что я делаю? Г-мм. Книгу читаю.

— Почему там?

Она пожала плечами в ответ.

— А где?

— Вы упадете. Слезайте и сядьте, как полагается.

— Я не упаду, — успокоила его Элинор, — к тому же, мне потом нужно будет поставить книгу на место.

— Элинор, — Джефф шагнул к лестнице, — слезайте немедленно.

— Почему?

— Потому что я так сказал! — не выдержал он.

— Очень веский аргумент, — съязвила она, — прямо так сразу и тянет слезть. Как скажете, дядюшка Джефф.

— Я уже говорил, чтоб вы не смели называть меня так! — разъярился мужчина и в сердцах тряхнул лестницу.

Элинор покачнулась и вцепилась руками в ступеньку. Книга упала вниз, чудом не задев Джеффа.

— Вы поразительно умеете убеждать, — заявила девушка, — ну, и что вы сделали? Книга упала и развалилась. Как не стыдно! А ведь взрослый человек. Даже пожилой.

Маделайн прикрыла лицо рукой и тихо хихикала.

— Ах, так, — отозвался Джефф, — я покажу тебе, «пожилой»! А ну, немедленно слезай!

— Вы разговариваете с молодой леди самым неподобающим образом.

— Молодые леди, — веско проговорил Джефф, — ведут себя совсем не так, как вы. Из чего я делаю вывод, что вы вовсе не молодая леди.

Элинор состроила гримасу, но все-таки аккуратно спустилась вниз, не придерживаясь руками за лестницу.

— Что делать, у меня перед глазами живой пример для подражания. На редкость воспитанный, вежливый, сдержанный, учтивый…

— Много болтаешь, — предупредил ее «пример для подражания».

— О, Элинор! — ахнула Мадди, — посмотри на себя! Ты вся в пыли, паутине, волосы, лицо, руки…

Подруга двумя движениями отряхнула платье и вокруг нее образовалось легкое облако. Пыль волновала ее гораздо меньше, чем книга, лежащая у ее ног.

Джефф чихнул и торжествующе заметил:

— Вот, полюбуйтесь — и это молодая леди. Вы похожи на древний манускрипт.

— Чепуха, — отозвалась Элинор, поднимая книгу с пола, — лучше посмотрите, что вы наделали, дядюшка. Это очень старая рукопись. А теперь из-за вас… вот, посмотрите, — она сунула книгу под нос Джеффу, — у нее переплет отклеился.

— И что? Мне нужно возместить ущерб? — съязвил он.

— Жаль, не получится, — усмехнулась Элинор, — если бы она упала вам на голову и у вас тоже что-нибудь отклеилось, тогда вы были бы квиты.

— Что-о?!

— Что слышали, дядюшка, — и Элинор проворно отскочила в сторону.

— Дрянная девчонка! — Джефф хотел схватить ее за плечо, но не успел, — выдрать бы тебя как следует. Сколько раз говорить, я тебе не дядюшка!

— Вы уверены, что это поможет? — осведомилась Элинор, — судя по всему, у вас маловато опыта в воспитании детей.

— Это ненадолго, — хмыкнул он, — после тебя я в этом деле дам фору любому школьному учителю.

— У нас в школе нет учителя рисования, — поддела его она, — пойдете?

Джефф махнул рукой и рассмеялся.

Маделайн была уже совершенно красной от усилий сдержать смех. Она отвернулась в сторону, чтобы без помех похихикать. Что ж, если это и называется умением поддерживать светскую беседу, то Элинор с успехом сдала экзамен.

Тем временем, Элинор провела рукой по волосам и сняла с них небольшой слой паутины.

— Интересно, почему здесь не вытирают пыль? — задумчиво спросила она.

— А зачем? Ведь есть вы, которая с успехом соберет ее всю на себя. Шли бы вы, Элинор, к себе и привели себя в порядок.

— Да, пожалуй, — согласилась она и положив книгу на стол, отправилась к двери.

Пыль и паутина наконец пробрали ее, и она звучно чихнула.

— Прошу прощения, — пробормотала девушка, прежде чем закрыть за собой дверь.

Джефф понял, что медлить нельзя. Находиться в помещении вместе с Маделайн он не желал, тем более, подозревая, что она снова начнет смотреть на него с телячьей нежностью и громко вздыхать. Ее вздохами он был сыт по горло. Маделайн его раздражала больше своей непонятливостью, в противном случае Джефф бы просто не замечал ее. Он злился, что эта девица до сих пор не может понять, что ее поведение со стороны выглядит смешным и нелепым. И если она таким образом хочет привлечь к себе внимание мужчины, то это не просто глупость, а полный идиотизм. По крайней мере, его внимание так никто не привлечет. Но главная причина заключалась в следующем: такой тип женщин никогда ему не нравился.

Джефф шагнул к двери и взялся за ручку. Уходить — и поскорее.

— Мистер Блэкстоун, — решилась малиновая от смущения Маделайн, — могу я попросить вас об одной малости?

Он глубоко вздохнул и обернулся к ней:

— Да, мисс Виккерс?

— Вы не могли бы достать одну из книг с верхней полки, сэр? Мне не дотянуться.

Мужчина почти ответил в том духе, что лестница стоит у полок и влезть по ней не представляет никакой трудности. Но помешали правила приличия. Не то, чтобы он всегда им следовал, но ведь есть какие-то пределы.

— Хорошо, мисс Виккерс. Какую именно?

Маделайн встала и подошла к полке.

— Вон ту, сэр, — вытянув руку, она указала на необходимый корешок.

Джефф проверил лестницу на устойчивость и начал подниматься наверх. Девушка стояла внизу, наблюдая за подъемом. Разумеется, ни одна из книг, стоявших на верхней полке ее не интересовала. Она просто нашла предлог, чтобы задержать подле себя мужчину хоть ненадолго. И теперь Мадди ломала голову над тем, как удержать его здесь подольше.

— Эта? — спросил Джефф тем временем, указывая на один из корешков.

— Нет, сэр. Немного левее.

— Эта?

— Следующая.

Он рывком вытащил книгу и быстрыми шагами спустился вниз. Подал ее Маделайн, радуясь, что так легко отделался. Но преждевременно. Девушка не спешила забирать у него книгу. Напротив, отступила на шаг назад.

— Ох, простите, сэр, мне так неловко, но…

— Что, мисс Виккерс? — поторопил ее Джефф.

Ему очень хотелось уйти.

— Это не та книга, — она опустила голову.

Сдерживая рвущиеся наружу ругательства, он вновь повернулся к лестнице.

— Хорошо. Но теперь будьте внимательней, мисс.

Оказавшись наверху, Джефф вытащил следующую книгу.

— Эта?

— Да. Кажется.

Он наклонился и сунул книгу ближе к ней.

— Точно?

— Да. Да, это она.

— Надеюсь на это.

Вернувшись на пол, мужчина вручил Маделайн книгу.

— Надеюсь, вам она понравится, мисс Виккерс.

Ответа он не стал дожидаться. Испарился прежде, чем она успела открыть рот.

Девушка с минуту смотрела на дверь, потом перевела глаза на книгу, отложила ее в сторону и села. Ну, как ей привлечь к себе его внимание? Что делать? Должен быть какой-нибудь способ. В книгах говорилось, что нужно начинать разговор с чего-нибудь незначительного, а уже потом постепенно удерживать внимание человека, переходя с одной темы на другую и выискивая ту, которая будет по душе собеседнику. Оказывается, это очень сложное искусство. Ну, где ей найти тему, на которую Джефф был бы рад с ней беседовать?

За ужином Кэролайн поинтересовалась:

— Чем ты занимаешься, Элинор? Тебя весь день не было видно.

— Я была в библиотеке, — ответила племянница, — там много интересного.

— Что именно?

— Старые книги. Там есть даже рукописи, представляешь, тетя?

— Очень хорошо представляю. Я ведь живу в этом доме.

— Да? А ты их читала?

— Зачем? Они стоят слишком высоко и потом, там столько пыли, — леди Фэнтон пожала плечами.

— Элинор пыль не пугает, — вставил Джефф с подковыркой, — она собрала ее всю на волосы и платье, обвесилась паутиной и теперь в библиотеке идеальная чистота.

— До идеальной чистоты там далеко, — спокойно отозвалась Элинор, — я перебрала только одну полку. Мне помешали.

— Кто? — улыбнулась Кэролайн.

— Дядюшка Джефф, — лукаво пропела Элинор.

— Это просто невыносимо, — пожаловался мужчина леди Фэнтон, — скажи ей, я уже не могу. Скажи, что я никакой ей не дядюшка. Иначе я ее точно поколочу.

— Элинор, не называй так Джеффа, — послушно повторила женщина.

— А как мне его называть? Он ведь наш родственник. Или нет?

Леди Фэнтон была в некотором замешательстве, но быстро с ним справилась.

— Конечно, родственник. Но он тебе не дядя.

— А кто?

— Господи, ну какая разница! Это утомительно, Элинор! Называй его как полагается. Мистер Блэкстоун, вот и все.

— Это неинтересно.

— На твою племянницу не действуют никакие методы воспитания, Кэрол, — заявил Джефф.

— О, неужели вы воспитываете меня? — приподняла брови Элинор, — вот, в чем дело. Я-то думала, что вы просто злитесь.

Кэролайн расхохоталась.

— Маленькая язва, — проговорила она сквозь смех, — с тобой не соскучишься. Ну, и что там за книги такие, которые так привлекли твое внимание?

— Например, та, которую я читала последней. Заговоры и заклинания. Я как раз остановилась на приворотном зелье. Знаешь, что меня больше всего удивляет? Как можно заставить человека выпить эту жуткую гадость так, чтоб он этого даже не заметил?

Это предположение очень развеселило всех, кроме Мадди, которая сидела как на иголках. Она кусала губы и старалась ни на кого не смотреть. Приворотное зелье. Элинор вечно что-нибудь этакое откопает, а потом потешается. Нет, недаром ее называют чудовищем. Что-то в ней есть такое, безжалостное и насмешливое, заставляющее забывать о чувствах и мнениях других людей и выставлять их на посмешище. Иногда в такие минуты Маделайн ненавидела Элинор и испытывала желание больно стукнуть ее по носу. Вполне возможно, если б она хоть раз это сделала, то снискала бы куда большее уважение подруги.

— Элинор, — сказала Кэролайн после, — где ты умудрилась откопать такое?

— На верхней полке, — отозвалась племянница, — я ведь говорила, там есть много интересного. Я видела книгу старинных кулинарных рецептов. Не интересуешься?

Тетя покачала головой.

— И еще «Тысяча полезных советов для дома». Как сводить свечные пятна и тому подобное.

— Погоди-ка, — остановила девушку леди Фэнтон, — а что там еще есть в той книге заговоров?

— А, тебе понравилось! — засмеялась Элинор, — ну, еще там есть заговор о том, как сводить бородавки.

Кэролайн поморщилась.

— Какие глупости! Я не это имела в виду. И потом, бородавки должны быть прежде всего у тебя. Ты вечно возишься с лягушками.

— Но у меня никогда не было бородавок.

— Ладно, оставим это. Какие еще там были заговоры?

— Против дурного сглаза, — подумав, ответила девушка, — или еще: как уберечь родных и близких от колдовства. Тетя, это полная чушь. Неужели, ты в это веришь?

Словно не слыша ее вопроса, женщина продолжала выспрашивать.

— И что дальше? Какие заклинания?

— Если уж ты так этим интересуешься, могу принести ее тебе. Ищи сама, что тебе нужно. А кстати, что тебе нужно, тетя?

Кинув на племянницу укоризненный взгляд, леди Фэнтон пожала плечами:

— Ничего. Просто это мне показалось забавным.

— Ну уж нет, меня не проведешь, — фыркнула Элинор, — хочешь заколдовать кого-нибудь?

— Ну хорошо, раз уж ты так хочешь знать, — сделала вид, что сдалась та, — хочу найти, как наложить на тебя заклятие послушания.

— И молчания, — добавил Джефф, с улыбкой прислушиваясь к этой беседе.

Элинор рассмеялась.

— Ничего не выйдет. Вся магия мира не в силах заставить меня быть послушной.

— Что-то в этом есть, — признал он, — другой такой сорвиголовы днем с огнем не найти. Кэрол, могу предложить современный способ заклятия.

— Розги, — пояснила девушка, — ведь так? Вы очень любите пороть детей.

Тут уже расхохоталась Кэролайн:

— Удовольствие, полученное от порки детей не идет ни в какое сравнение с удовольствием пороть молодых, языкатых девушек, Элинор.

— Я еще вхожу в категорию детей, — отпарировала та, — я еще школьница.

— Ну конечно, кататься на Урагане — так ты взрослая.

— Для этого — вполне. О, я вспомнила! В той книге есть еще заговор для выведения угрей.

— Спасибо, Элинор, — хмыкнула леди Фэнтон, — это именно то, что мне было нужно.

— Тебе принести книгу, тетя? — хихикнула Элинор, — выберешь сама.

— Не надо. Она ведь находится в библиотеке, верно? Если я захочу ее прочесть, то отыщу сама.

— Книга стоит на верхней полке, третьей от двери, тетя.

Женщина кивнула. Ужин закончился на этой шутливой ноте.

Вечером Элинор поджидал сюрприз. Проведя несколько приятных часов в библиотеке в полном одиночестве и занимаясь старыми книгами, она не замечала, как бежит время. И лишь взглянув на часы, поняла, что уже слишком поздно. Элинор аккуратно отложила стопку книг на стол и тут дверь библиотеки распахнулась.

— Черт! — с таким воплем Джефф влетел в помещение, — ну все, Элинор, мое терпение истощилось! Мне наплевать, сколько тебе лет, даже если и сто, я тебя выпорю. Прямо сейчас!

Сначала Элинор отступила в сторону, встав так, чтобы между нею и Джеффом было хоть какое-то препятствие, а потом спросила:

— У вас всегда к вечеру появляются такие странные желания?

— Сейчас узнаешь, — прошипел он в ответ.

— Ну, и что на сей раз?

— Что? — повторил он, — а ну, иди сюда!

— Ну уж нет. Я вовсе не хочу, чтобы меня выпороли.

— А тебя никто не спрашивает, хочешь ты или нет.

— Что я сделала?

— Сама знаешь, — он шагнул к ней.

Элинор отскочила в сторону.

— Нет, не знаю. Понятия не имею, что вы беситесь.

— Не смей так со мной разговаривать! — Джефф топнул ногой, — ты ведешь себя отвратительно. Я намного старше тебя.

— Вы тоже ведете себя отвратительно. И что? Возраст вам в этом не помеха. Носитесь по дому, словно помешанный… ой!

Она ловко отскочила, сумев вывернуться из цепких рук Джеффа и пулей взлетела вверх на шаткую лестницу. Села на последнюю ступеньку и заявила:

— Если вы будете трясти ее, я сброшу вам на голову все книги на этой полке.

— Слезай оттуда, — приказал Джефф.

— И не подумаю.

— Скверная девчонка! Я тебе шею сверну.

— Сначала дотянитесь.

Этого ей, пожалуй, не следовало говорить. Взбешенный мужчина перекосился и сделал несколько шагов вверх по лестнице. Элинор схватила несколько книг в руки, собираясь выполнить свою угрозу.

— Если вы беситесь из-за книги, которая чуть не упала вам на голову, то на мой взгляд, немного поздно. К тому же, ничего страшного не случилось бы, если б она стукнула вас по голове. Может, поумнели бы.

— Закрой рот, — прошипел Джефф, — убью.

— Ну и убейте, а чепуху нечего нести, — фыркнула девушка, — как вы мне надоели! Что я сделала?

— Какого черта ты рылась в моих вещах, дрянная девчонка?

Элинор вытаращила глаза:

— Что я сделала?

— Не делай вида, будто оглохла. Ты рылась в моих вещах.

— Вы с ума сошли? У меня нет привычки рыться в чужих вещах. Да и зачем? Что бы такого интересного я там обнаружила?

— Кто еще в этом доме способен на такую пакость? Кэрол? Твоя глупая подруга? Слуги? Нет, это ты, больше некому.

— Я не рылась в ваших вещах, — отрезала девушка, — вот, колючку под седло я вам подложила. Признаю открыто. Могу книгу вам на голову скинуть. И вы этого заслуживаете. Но в чужих вещах я не роюсь. И не смейте меня в этом обвинять.

Скорчив гримасу, Джефф спустился с лестницы и, сев на крышку стола и подняв голову, посмотрел на Элинор.

— Тогда кто, кроме тебя?

— Понятия не имею.

— Не морочь мне голову! — снова рассердился он, — это была ты. Я знаю. Вот пакостная девица! Черт побери, из-за тебя я терпеть не могу этот дом. Ненавижу здесь находиться.

— А вас никто сюда не звал, — злобно вставила девушка.

— Нет, я тебя все-таки выпорю, — скрипнул он зубами, — убирайся отсюда. Живо. И постарайся больше не попадаться мне на глаза.

— Вот еще, — фыркнула Элинор, — уйду, когда захочу. Если вам так не нравится на меня смотреть, сами старайтесь не попадаться у меня на пути. Это мой дом, а не ваш.

Неизвестно, что сказал бы на это Джефф, возможно, Элинор узнала бы наконец, что такое розги и как это больно, но тут дверь в библиотеку вновь отворилась и в помещение заглянула Мадди.

— Элинор…, - начала она и осеклась.

Девушка увидела Джеффа и шагнула вперед.

— Мистер Блэкстоун, это вы?

Он тяжело вздохнул. Кажется, у нее еще и проблемы со зрением.

— А где… а где Элинор?

— Вон там, — и он указал пальцем на самый верх лестницы.

Мадди подняла голову, чтобы посмотреть, а Элинор помахала ей рукой.

— Уже спускаюсь.

Джефф пристально наблюдал за ней, сдвинув брови и сжав рот. Оказавшись на полу, девушка шагнула в сторону, чтобы ненароком не задеть его и направилась в подруге.

— Пойдем? — спросила она, взяв Мадди за руку и потащила в коридор.

Закрывая за собой дверь, она на мгновение высунула голову и спросила:

— Пропало что-нибудь ценное?

Джефф в ответ погрозил ей кулаком. Она хихикнула и плотно закрыла за собой дверь.

— Я не хочу, — сказала Мадди, когда подруга собиралась вести ее наверх, — ты даже не спросила у меня, хочу ли я пойти с тобой.

— Ну извини, — та пожала плечами, — оставайся, ради Бога, разве я против? Мне просто нужно было прикрытие, чтобы уйти оттуда.

— Что ты там делала? — подозрительно спросила Мадди.

— Разбирала книги.

— Вместе с мистером Блэкстоуном?

Элинор рассмеялась:

— Без Блэкки. Он пришел позже. У него было другое дело ко мне.

— И какое же? — не отставала та.

— Воспитательное. Когда он появился здесь впервые, то вообразил себя гением по части воспитания детей.

— Прекрати. Ты надо всеми насмехаешься.

— Конечно. Это так забавно, — и оставив подругу стоять посреди коридора, Элинор отправилась наверх.

Мадди некоторое время смотрела ей вслед, а потом повернула голову в сторону библиотеки. Из нее как раз выходил Джефф. Он огляделся по сторонам и никого не обнаружив, повернулся, чтобы уйти. Но Мадди, набравшись смелости, преградила ему путь.

— Мистер Блэкстоун.

Он возвел глаза к потолку, потом обернулся:

— Ну, что еще?

— Куда вы идете?

Джефф был не в том настроении, чтобы стоически терпеть ее присутствие. Поэтому отрезал:

— Наверх.

— Вы не очень торопитесь?

— Очень.

— Мне очень жаль, что Элинор так дерзко с вами разговаривала, сэр. Но с этим ничего нельзя поделать. Она и в школе так со всеми беседует. Даже мисс Томпсон махнула рукой.

Маделайн надеялась, что нашла интересующую его тему. Судя по всему, о безобразном поведении Элинор Джефф был готов говорить часами. Но сейчас мужчина не был расположен это обсуждать с мисс Виккерс.

— Простите, мисс, но я тороплюсь.

Мадди хотела что-то добавить, но Джефф прервал ее:

— Все, мисс Виккерс. Уже поздно. Идите спать.

Развернувшись, он быстрыми шагами покинул коридор.

Мадди упрямо сжала губы. Ах, вот как! Он слишком торопится, чтобы поговорить с ней? И куда это он так торопится? Наверняка, чтобы побеседовать с леди Фэнтон. Знала она, о чем будут эти беседы. Ну ничего, недолго этой женщине осталось упиваться счастьем.

Джефф в самом деле шел к Кэролайн. Но был так зол, что собирался и вправду поговорить с ней на очень животрепещущую тему. О ее гадкой племяннице.

Крепко сжав ручку двери комнаты, он остановился. Ну нет, не будет он жаловаться, не будет доставлять Элинор удовольствие похихикать над ним. «Пропало что-нибудь ценное?» Ну погоди у меня, негодница! Сам разберусь с тобой, как давно уже следовало.

Джефф вошел в комнату. Кэролайн стояла перед зеркалом и прихорашивалась.

— Где ты задерживаешься? — спросила она, — я уже заждалась. И что с тобой, Джефф? Ты словно не в духе.

— Будешь тут в духе, — буркнул он.

Злился он преимущественно на Элинор, но и мисс Виккерс его порядком раздражала. А так как Джефф не собирался жаловаться Кэролайн не ее племянницу, то досталось, конечно, Мадди.

— Я устал от томных взглядов и блеянья этой Виккерс. Не представляешь, как она мне надоела. Готов бежать от нее прямо на край света. В недобрый час ты разрешила своей гадкой племяннице привезти эту девицу в свой дом.

Кэролайн рассмеялась.

— Ты вечно всем недоволен. Эта Виккерс довольно миленькая. Она тебе не нравится?

— А она кому-то может нравиться? Глупая девица с куриными мозгами и лицом кролика.

Тут в дверь кто-то громко стукнул, а потом послышался дробный цокот удаляющихся каблуков.

— Черт побери! — перекосился Джефф и бросившись к двери, распахнул ее.

В коридоре никого не было. Он уже хотел было направиться следом, но леди Фэнтон быстро втянула его в комнату.

— Не надо, Джефф.

— Это еще почему? — взвился он, — мне надоела твоя дрянная племянница! Она еще и под дверью подслушивает! Одно слово: гадкая девица.

— Это уже два слова. И почему ты решил, что это Элинор? — удивилась женщина, — Элинор никогда бы не стала подслушивать чужие разговоры.

— Твоя племянница еще не на то способна, — процедил он сквозь зубы.

— Глупости. Я уверена, что Элинор давно спит.

— Как бы не так. Как бы она тогда умудрилась стукнуть в дверь?

— Перестань, Джефф. Я точно знаю, что это не она.

— Откуда такая уверенность, Кэрол? — упрямо стоял на своем Джефф.

— Она на это не способна.

— Веский аргумент, — хмыкнул он.

Кэролайн это рассердило.

— Говори, что хочешь, а я отлично знаю Элинор. Да, она — не образец для подражания, любит пошалить, посмеяться, но никогда не делала таких отвратительных вещей. Сколько я помню ее, девочка всегда прямо признавалась в том, что натворила. Другое дело, что никогда не считала себя виноватой в этом. У нее всегда находились какие-то оправдания. Нет, Джефф. Элинор не подслушивает под дверью. В этом есть что-то подлое. На подлость она не способна.

— Она способна на все, — заявил Джефф, ни на йоту не убежденный ее словами, — твоя гадкая, отвратительная племянница, Кэрол, заслужила грандиозную порку.

Сжав кулаки, он шагнул к двери. Леди Фэнтон, испугавшись за Элинор, подскочила к нему и схватила за руку.

— Джефф, ты никуда не пойдешь!

— Де не трону я ее, в конце концов! — взорвался он, — дай мне пройти. Я хочу посмотреть, нет ли кого за дверью.

— Ты обещаешь, что не тронешь Элинор?

— Клянусь, черт побери! Пальцем не трону твою Элинор! Хотя она просто напрашивается на это.

— Хорошо, — женщина отступила на шаг назад, — учти, ты поклялся.

Гневно фыркнув, Джефф резко распахнул дверь и выглянув наружу, обозрел взглядом пустой коридор.

— Никого нет, — сообщил он, вернувшись.

— Думаешь, этот человек стоит и ждет, когда ты его поймаешь с поличным, кто бы это ни был?

— Я знаю, кто это. Мне не требуется подтверждений.

— Сколько можно тебе повторять, Джефф, это не Элинор! — вышла из себя женщина.

— Кто же тогда?

— Не знаю. Но не Элинор.

— Хорошо. Давай рассуждать логически. Ты подозреваешь слуг в этом неблаговидном занятии?

— Во всяком случае, я никогда раньше этого за ними не замечала.

— Значит, не подозреваешь? — настаивал он на своем.

— Я не знаю! — раздраженно отозвалась Кэролайн, — просто не знаю.

— Тогда, может быть, мисс Виккерс?

— Не напоминай мне об этой девице, сделай милость. Слышать о ней не желаю. Уверена, она способна на любую гадость.

Он отрывисто рассмеялся:

— Ты говоришь это только потому, что она положила на меня глаз.

— Фу, Джефф, как вульгарно! — поморщилась женщина.

— Ну хорошо, придумай любое выражение, которое тебе нравится. Суть от этого не изменится.

— Говорю тебе, она на все способна.

— На все способна твоя гадкая племянница. С самого первого дня моего пребывания здесь она делает мне одни пакости.

— Да, она насыпала тебе червей в салфетку и совсем не скрывала этого. Мне надоело об этом слушать. Вот, если ты выйдешь сейчас за дверь, а на голову тебе свалится кирпич, я поверю, что это сделала Элинор.

— Обещай, что накажешь ее после моих похорон, — развеселился Джефф, — о да, я и секунды не сомневаюсь, что она может это сделать. Я уверен, она подслушивала под дверью.

— Нет, не подслушивала! — леди Фэнтон топнула ногой, — прекрати говорить гадости о моей племяннице, Джефф!

— А ты займись ее воспитанием, прежде чем делать мне замечания. Почему-то ей всегда все сходит с рук и даже вызывает в тебе восхищение. Ах, Элинор, ох, Элинор, как это она придумала! Но почему я должен это терпеть?

— Это было давно, Джефф. Сейчас Элинор не делает ничего подобного.

— О святая наивность! — Джефф покачал головой.

— Мне уже надоело слушать о том, что Элинор подслушивала под дверью! Она не подслушивала, я это знаю. К тому же, у тебя нет никаких доказательств этому. То только твое предвзятое мнение.

— Еще бы ему быть непредвзятым. Она у меня уже всю кровь выпила.

— Так тебе и надо! — вспылила леди Фэнтон, — не смей обвинять ее в таких отвратительных поступках! Я, например, больше, чем уверена, это сделала мисс Виккерс.

— Мисс Виккерс боится собственной тени, — покачал головой Джефф.

— А для того, чтобы подслушивать, и не надо много смелости.

— Тот, кто подслушивал, пнул дверь, Кэрол. Значит, его задели мои слова. Слуги отпадают. Уверен, им все равно, что я думаю о мисс Виккерс.

— Ну, вот видишь, — торжествующе заявила Кэролайн, — ты сам это сказал. Кого еще могли задеть твои слова? Только мисс Виккерс.

— Они могли задеть Элинор. Она бросается на защиту своей подруги, как огнедышащий дракон.

— Тогда она вошла бы сюда и потребовала у тебя извинений. Это в ее характере. А вот жалкий трус, вроде мисс Виккерс, пнул бы дверь и убежал.

— Ерунда.

— Это ты говоришь ерунду. И учти, оскорбляя Элинор, ты оскорбляешь и меня.

Джефф тяжело вздохнул.

— Я устал с тобой спорить, Кэрол. Поэтому, давай оставим этот бесполезный разговор. Я не изменю своего мнения. Никогда.

— Я тоже не изменю своего мнения. И не собираюсь оставить просто так беспочвенное обвинение только на том основании, что ты, видите ли, устал. Я утверждаю, что Элинор этого не делала.

— А я утверждаю, что делала. И что? Ничего. Мы будем спорить до бесконечности, а уже поздно, Кэрол. Я хочу спать.

— Отвратительно, — бросила женщина, отворачиваясь в сторону, — ужасно. Ты готов обвинять Элинор во всем, что тебе не нравится. Вот, дождь пошел. Тоже Элинор виновата?

— Хватит, Кэрол! — в который уже раз разозлился мужчина, — все, хватит. Хорошо, я ничего не утверждаю. Думай, что хочешь. Могу я наконец уйти?

— Куда это ты собрался? — развернулась она к нему.

— В свою комнату.

— Зачем?

— Спать хочу! — рявкнул Джефф, — устраивает это тебя?

— Значит, ты не будешь ругать Элинор за то, что она не делала?

— Не сегодня.

— Завтра тоже. И в последующие дни. Она этого не делала.

— Ну все, хорошо, слова не скажу твоей гадкой, отвратительной племяннице. Только оставь меня в покое, Кэрол.

— Сколько угодно, — пренебрежительно фыркнула та, — иди, куда собирался.

Развернувшись, Джефф распахнул дверь и вылетел в коридор, громко ею хлопнув.

В данный момент он затруднялся утверждать, кто сильнее его злит: Элинор или ее тетя. Обе они хороши. Сразу видно, что родственницы. Обожают трепать людям нервы. А Кэролайн, ко всему прочему, еще и страдает слепотой по отношению к Элинор.

 

9 глава. Неудавшееся самоубийство

Маделайн не спустилась к завтраку. Ее отсутствие было замечено лишь тогда, когда прибежавшая Элинор заявила, что умирает с голоду и уже нацелилась на тарелку.

— А где мисс Виккерс? — спросила Кэролайн.

— Она не пришла? — Элинор оглядела столовую.

Она заметила сурового Джеффа и удержалась от желания показать ему язык. Тетя сидела на обычном месте. А Мадди отсутствовала.

— Где она? — продолжала допытываться леди Фэнтон.

— Не знаю, — Элинор пожала плечами и принялась завтракать, — вчера у нее болела голова.

— Может быть, пригласить доктора Рэндалла? — осведомилась Кэролайн.

— Зачем? — девушка продолжала поглощать овсянку, — я сама схожу к ней и узнаю, в чем дело. Попозже.

— Ну хорошо. Надеюсь, ничего серьезного нет.

— Конечно.

Леди Фэнтон внимательно оглядела племянницу. Та завтракала с таким видом, словно ничего более важного на свете не существует. Внезапно она вспомнила о вчерашнем происшествии. Неужели, Элинор пнула дверь? Это на нее так не похоже. И потом, вид у нее какой угодно, но не виноватый. Впрочем, когда у нее был виноватый вид? Но в любом случае, Элинор не способна подслушивать под дверьми. Она может устроить любую шалость, а потом весело над ней смеяться, но такие штучки не в ее стиле. Но кто же тогда это сделал? Не Мадди же, или все же она?

Когда завтрак подошел к концу, Элинор оправилась к подруге, выполняя свое обещание, данное тете. Хотя она не испытывала никакой тревоги. Все дело, как обычно, из-за несчастной любви. Мадди вбила себе в голову, что Джефф должен отвечать на ее чувства, хотя ежу видно, что он не собирается этого делать никогда. Лучше б Мадди взяла себя в руки и бросила думать об этом.

Остановившись у двери комнаты подруги, Элинор дернула за ручку. И тут знакомый голос за спиной произнес:

— Погоди немного. Мне нужно с тобой поговорить.

— Немного попозже, ладно? Я только схожу навещу Мадди. И потом, очень бы попросила вас не пороть меня прямо здесь.

Джефф скрипнул зубами и шагнул к ней.

— Эй — эй, — девушка отступила на шаг назад. Дверь комнаты скрипнула и отворилась.

— Привет, Мад, — обернувшись, Элинор замерла.

Комната была пуста. Аккуратно заправленная постель поражала отсутствием малейших складочек.

— И где же она? — непонимающе произнесла девушка вслух.

Забыв о Джеффе, она вошла вовнутрь, надеясь, что подруга сидит где-нибудь в уголке и рыдает. Но эта надежда не оправдалась. Мадди не было нигде. Зато на столе белел лист бумаги, придавленный стаканом.

Ничего не понимая, Элинор протянула руку, взяла лист и поднесла к глазам. Она сразу узнала почерк Маделайн. Вытаращив глаза, Элинор еще раз перечитала написанное и пробормотала:

— Ничего не понимаю.

— Ну-ка, дай сюда, — оказавшийся рядом Джефф выхватил бумагу из ее рук и прочитал вслух:

— «В моей смерти прошу никого…» Что за черт?

Они посмотрели друг на друга с одинаковым выражением изумления. Потом Элинор открыла рот, собираясь что-то сказать и вновь закрыла его.

— Она так делала? — спросил Джефф, — я имею в виду, она раньше так делала?

— Нет, никогда, — прошептала девушка.

— Тогда, полагаю, что мисс Виккерс не расположена к шуткам.

— Мад никогда так не шутила. Она вообще не шутит.

— Вот именно. Пойдем, поищем ее.

Элинор без возражений шагнула к двери. Она быстро приноровилась к широким шагам мужчины и почти не отставала от него.

По счастью, им на пути никто не попался.

— Где она обычно гуляет? — на ходу спросил Джефф.

— В саду. Часто сидит в беседке. Вы думаете, она там?

— Не знаю. Но нужно проверить.

Они почти бегом промчались по дорожкам, посыпанным песком и свернули направо.

Маделайн в беседке не оказалось. Это было заметно издали, но Элинор на всякий случай забежала туда и удостоверилась.

— Ее здесь нет, — сообщила она Джеффу.

— Я это вижу.

— Ой! — Элинор на мгновение прижала пальцы к губам и сорвалась с места.

Вылетев из беседки и едва не столкнувшись с Джеффом, она помчалась к пруду. Взлетев на мостик, она окинула поверхность внимательным взглядом.

— Здесь воды по колено, — заметил подоспевший мужчина, — тут и цыпленку не утопиться.

— Ну, а где еще…, - замерев и вытаращив глаза, Элинор смотрела куда-то вдаль.

— В чем дело? — спросил Джефф.

— Обрыв! Она могла додуматься…

— Пошли, — скомандовал он, — может быть, еще успеем.

Девушка уже бежала по направлению к забору. Не тратя времени на поиски калитки, она ужом юркнула в лазейку. Джефф будучи выше и плотнее, с трудом протиснулся вслед за ней.

До обрыва было недалеко, и быстроногая Элинор одолела это расстояние шутя. Еще издалека она заметила тоненькую фигурку, стоявшую на самом краю.

— Вон она! — девушка протянула руку вперед.

— Вижу, — проворчал Джефф и остановился.

Он впервые сталкивался с людьми, желающими добровольно свести счеты с жизнью и не представлял, как поступить в этом случае. По его мнению, глупая девчонка заслуживала хорошей взбучки.

— Мад! — позвала Элинор, — мы тебя потеряли.

Девушка вздрогнула и обернулась. У нее было бледное, осунувшееся лицо.

— Не подходите ко мне! — отозвалась она истерично, — не приближайтесь!

Элинор остановилась в нескольких шагах от нее и оглянулась на Джеффа, кивком спрашивая, что сейчас делать. Он пожал плечами и буркнул:

— А я почем знаю?

Но подошел ближе.

— Попробуй поговорить с ней, — шепнул он девушке.

— Э-э-э, Мад, почему ты не пришла завтракать? — глупость несусветная, конечно, но Элинор ничего больше в голову не пришло.

Маделайн смотрела на подругу ничего не выражающим взглядом, опустив руки вдоль тела. Они свисали, как плети.

— Мадди, ну что ты стоишь как истукан? Пойдем домой. Блэкки обещал послушать, как ты играешь на пианино. Правда, Блэкки?

Меньше всего на свете Джефф хотел изображать восторг по поводу музыкальных способностей мисс Виккерс. Идиотская мысль пришла в голову Элинор, ничего не скажешь. Но он кивнул.

Мадди перевела на него взгляд. Она довольно долго смотрела на него, а потом вдруг выпалила:

— Я думаю, это ложь. Он терпеть меня не может. Кому может нравиться глупая девица с куриными мозгами и лицом кролика?

Элинор поперхнулась:

— Что за ерунда, Мад! Зачем ты так наговариваешь на себя? Ты очень хоро…, - она обернулась за поддержкой к Джеффу, но увидев его лицо, на мгновение потеряла дар речи и лишь спустя несколько секунд закончила, — … шенькая.

— Хорошенькая? — зло усмехнулась Маделайн, — у него другой вкус. Ему нравятся совсем другие женщины.

— Какие еще женщины? — совсем ошарашено спросила Элинор, ничего не понимая.

— Вот именно, женщины! И не одна. Чем больше, тем лучше!

Тут поперхнулся Джефф.

— Я не…, - начала Элинор и оборвала себя, — прекрати, Мад! Зачем оскорблять человека, если у тебя плохое настроение?

— Я никого не оскорбляю. Я говорю правду, — отчеканила Мадди.

— Оставь ее, Элинор, — процедил Джефф сквозь зубы, — пусть топится. Поистине, ценная идея пришла ей в голову.

— Нет, это уже слишком, — Элинор стряхнула с себя оцепенение и шагнула к подруге.

Крепко взяла ее за руку.

— Хотите поругаться? — спросила она, ведя девушку вперед, — дома поругаетесь.

— Я не хочу, — сдавленным голосом проговорила Маделайн, но покорно пошла за Элинор, — я ничего не хочу. Ничего! — и она начала всхлипывать.

— А я хочу, — отрезала та, — очень хочу кого-нибудь стукнуть. Или что-нибудь разбить. Чушь какая-то. С чего ты вздумала топиться? Спятила, что ли? Пусть топятся те, кому ты мешаешь. Вот так.

— Мне плохо, — начала причитать подруга, размазывая слезы, катящиеся по щекам, — я устала! Я хочу умереть!

— Это пройдет.

— Не пройдет! Это навсегда!

— Ничего не бывает навсегда. Все когда-нибудь проходит. И хватит болтать глупости.

— Ты никогда не пытаешься меня утешить! — с новой силой завела Мадди, — постоянно ругаешься и говоришь, что я тупица.

— Ладно, не буду ругаться. Только иди спокойно, ради Бога.

Элинор скрипела зубами, но сдерживалась.

— В доме ляжешь в постель, успокоишься и выпьешь воды. А Линда принесет тебе завтрак.

— Я не хочу есть!

— Хорошо, не будешь. Никто тебе насильно не будет ничего навязывать. Тогда выпьешь чаю, крепкого, горячего, с сахаром.

Они ступили на мостик над прудом. Элинор расслабилась, считая, что все уже позади. Мадди спокойна, точнее, почти спокойна, истерика купирована. Все почти в порядке. Осталось уложить ее в постель. Но подруга спутала все ее планы. Она вцепилась руками в поручни и вскричала:

— Не пойду! Пусти меня! Не хочу! Оставьте меня в покое!

— Что опять? — развернулась к ней Элинор.

— Меня никто не любит! Никто! Никогда! Никто не хочет ничего мне навязывать! Я никому не нужна! — надрывалась Маделайн, подходя к самому краю моста, — сейчас спрыгну вниз, чтобы разом с этим покончить! И все! Никому не буду мешать!

— Отлично, — отозвалась Элинор, — прыгай. Ну, давай. Что застыла?

— Ты хочешь, чтобы я прыгнула? — не веря собственным ушам, спросила Мадди, даже перестав рыдать от изумления.

— Просто мечтаю об этом, — честно призналась та, — а особенно хочу посмотреть, как ты сможешь здесь утопиться.

— Ну, смотри тогда! — и девушка прыгнула вниз.

Поднялась туча брызг. Элинор с интересом смотрела, как Маделайн барахтается в мутной воде, потом поднимается на ноги. Вода в пруду была ей по пояс. Джефф остановился рядом и сдавленно фыркнул.

— Надо заметить, у тебя замечательные методы, — сказал он Элинор, — просто любо-дорого смотреть.

— Ты специально это сделала? — жалобно спросила Мадди, глядя на Элинор.

— Прости, — отозвалась девушка, — но ты сама хотела это сделать. Ладно, давай руку, я помогу тебе выбраться.

Тут Мадди зарыдала, бурно, возмущенно и негодующе. Но руку все же протянула. Подруга помогла ей взобраться на мостик.

— Пойдем, Мад. Здесь слишком мелко для того, чтобы топиться. Не сердись, я просто хотела, чтобы ты остыла.

И она повела остолбеневшую Маделайн в дом. На пороге их встретила Кэролайн, глядя на происходящее расширенными от изумления глазами.

— Господи, что случилось?

— Мад упала в пруд, — сообщила Элинор, — и очень расстроилась.

— Я думаю, — выдавила из себя женщина, — какое ужасное происшествие! Веди ее наверх, пусть переоденется и приведет себя в порядок. Так и простыть недолго.

Элинор кивнула, твердой рукой направляя Мадди к лестнице. Потом обернулась и сказала:

— Пусть сделают пунш и принесут в ее комнату.

— Хорошо, — отозвалась Кэролайн, не сводя с нее завороженного взгляда.

Когда девушки удалились, леди Фэнтон направилась в гостиную, где Джефф как раз доставал бутылку бренди из шкафчика.

— Нужен пунш, — сказала она ему.

— И что? — приподнял он брови, — я не прислуга.

— Тебе трудно сделать пунш? Она может заболеть.

Он скривился.

— Сейчас заплачу.

— Ну, перестань! Нельзя так отвратительно себя вести.

— Оставь меня, Кэрол, — произнес он мрачно.

— Ох, — протянула женщина, садясь на стул, — от мисс Виккерс одни неприятности. Будь проклят тот день, когда я согласилась на ее приезд! Лучше бы Элинор привезла такую же хулиганку, как она сама или нет, хуже, гораздо хуже! И пусть бы они весь дом вверх дном перевернули! Но нет! Привезла это хныкающее, краснеющее, истеричное создание. Один ее вид доводит меня до белого каления! Терпеть ее не могу!

— Ты повторяешь это по сто раз в день, — скривился Джефф, наливая себе в стакан бренди, — так что, я уже в курсе.

— Отвратительно с твоей стороны, Джефф. Просто бессердечно, — она выхватила стакан у него из рук и сделала большой глоток.

— Очень мило. Могла бы сказать, что тоже хочешь выпить.

— Когда же мы от нее избавимся? — женщина возвела глаза к небу, — Господи, за что мне это?

Мужчине не выдержал и коротко рассмеялся.

— Видимо, ты успела основательно нагрешить, Кэрол. Тебе послано свыше целых два наказания Господня.

— Оставь в покое Элинор.

— Но ты сама причитала три года назад, что она тебе послана за твои тяжкие грехи. Я помню.

Леди Фэнтон кинула на него сердитый взгляд.

— Элинор никогда не вытворяла такого. До сего дня я не знала, что может быть хуже. Теперь я узнала! Господи, как я устала! — она вздохнула и обернулась к нему, — что там произошло, Джефф? Отчего мисс Виккерс вся мокрая?

— От горьких слез, — съязвил он, но тут же добавил, — Элинор толкнула ее в пруд.

Он допил бренди и поставил стакан на стол.

Кэролайн широко раскрыла глаза, глядя на него с изумлением, таким сильным, что оно просто выплескивалось наружу.

— Что-о? — протянула она, — ты серьезно? Не шутишь?

— Ни минуты.

Кэролайн звонко расхохоталась, откинувшись на спинку стула. Судя по ее лицу, она была в восторге от поступка племянницы.

— Браво! — воскликнула она, — наконец-то!

— Не думал, что это вызовет у тебя столько радости, Кэрол, — хмыкнул Джефф, — ты могла бы хотя бы из приличия немного посочувствовать мисс Виккерс.

— Не могу я ей сочувствовать, — откровенно сказала леди Фэнтон, — она очень неприятная девица и получила по заслугам. Что она натворила?

— Ты неверно поняла ситуацию, Кэрол. Впрочем, я не так выразился, наверное. Мисс Виккерс хотела утопиться в пруду, а Элинор велела ей туда прыгать и не морочить ей голову. Мне очень понравилось. Хороший метод. Правда, не слишком гуманный, но действенный. Нужно взять себе на заметку.

— Кого это ты собрался успокаивать? — подозрительно спросила женщина.

— Поживем — увидим. Может быть, тебя.

— Ну уж нет. Только попробуй.

Он фыркнул.

— Господи, но как ей прошло в голову топиться в пруду? Там ведь мелко. Почему вы ей не объяснили это?

— Она поняла это сама. Через некоторое время. Немного раньше она хотела спрыгнуть с обрыва. Мы помешали ей это сделать.

— Что? Зачем?

— Я понимаю, Кэрол, что ты ее не любишь, но нельзя же избавляться от гостей столь кардинальным способом, — Джефф приподнял брови.

— Я не это имела в виду, — пробормотала смущенная леди Фэнтон, захваченная врасплох.

Она как раз думала, как было бы чудесно, если бы мисс Виккерс свалилась с обрыва и избавила бы дом от своего присутствия.

— Я хотела спросить, почему она собиралась покончить с собой, — продолжала она, — очень странная идея.

— Ну, Кэрол, где же твоя сообразительность? Конечно, мисс Виккерс мечтала, что я буду отвечать ей взаимностью, но внезапно поняла, что это не так.

— И почему же она поняла это так поздно? — хмыкнула Кэролайн, — по-моему, это было видно сразу вооруженным взглядом.

— Это тебе было видно. А ей, вероятно, нет. И вообще, спроси у нее сама, если хочешь, — он пожал плечами.

— Не хочу, — резко бросила женщина, — я вообще не хочу с ней разговаривать. Да и о чем я могла бы разговаривать с этой глупой, ограниченной девицей?

Помолчав, она допила бренди и отставила стакан в сторону.

— Может быть, послать за доктором Рэндаллом?

— Зачем? Боишься, мисс Виккерс может простыть после купания?

Кэролайн пренебрежительно фыркнула.

— Вот еще. Я подумала, что доктор смог бы убедить ее не сводить счеты с жизнью. Или лучше отец Тернер?

— Ни к чему суетиться из-за ерунды.

— Кто суетится?

— Ты, Кэрол. Кто причитал в коридоре, что бедная девочка вся вымокла, может простыть и заболеет?

— Я так сказала? — переспросила леди Фэнтон, — неужели? Какая глупость с моей стороны.

Джефф издал смешок, наблюдая за ее лицом.

— Скажи, почему она так тебе не нравится? Неужели, ты все еще ревнуешь, Кэрол?

— Ревную? — она состроила презрительную гримасу, — к этой… этой нюне? Полагаешь, я могу настолько себя не уважать?

— Тогда почему?

Она пожала плечами.

— Не знаю. Мисс Виккерс меня раздражает. Не могу тебе объяснить природу этого чувства, Джефф, но, когда я ее вижу, внутри все переворачивается.

— Можешь не пытаться мне объяснять. Я тебя отлично понимаю. Сам испытываю то же самое. Судя по всему, это испытывает большинство людей.

— Одного не пойму: что толкнуло такую девушку, как Элинор на дружбу с ней? — произнесла леди Фэнтон с недоумением.

— Я сам этого не понимаю, что толкнуло твою племянницу к дружбе с мисс Виккерс. Хотя…, - он неопределенно повел рукой, что могло означать все, что угодно.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, я подумал, что Элинор нравится, когда ее беспрекословно слушаются.

— Хочешь сказать, Элинор дружит с ней, чтобы помыкать этой девицей?

— А она не помыкает?

— Какая чушь! — возмутилась Кэролайн, — ей это ни к чему. Я всегда считала, что Элинор нравятся люди, с которыми можно поспорить.

— Тогда она должна быть от меня в восторге, — засмеялся Джефф, — а это не так.

— Еще бы, ведь ты постоянно грозишься ее выпороть. Если бы ты перестал считать Элинор ребенком, то нашел бы, что с ней очень приятно общаться.

— Я не считаю ее ребенком, Кэрол. Я только нахожу, что девушка, в которую она превратилась за эти три года ничем не лучше той сорвиголовы, которой она была прежде. Разница лишь в том, что сейчас она больше говорит, чем действует. И неизвестно, что у нее выходит лучше.

— Говори, что хочешь, а я считаю, что Элинор просто очаровательная девушка, — упрямо заявила леди Фэнтон.

Он в ответ лишь передернул плечами.

Тем временем Элинор, проводив Маделайн до комнаты, вызвала горничную. Девушке помогли раздеться и высушиться, а потом уложили в постель. Маделайн не сопротивлялась. Она все еще была в очень взвинченном состоянии, все всхлипывала и тряслась. И лишь когда принесли горячий пунш, дело пошло на лад. Мадди покорно осушила чашку и начала понемногу успокаиваться. Опустив голову на подушки, девушка пару раз судорожно вздохнула, но и только.

Недоумевающая Линда хорошо исполняла свои обязанности. Но при этом она не удержалась от того, чтобы шепотом не спросить у Элинор:

— Что с ней стряслось, мисс?

— Ничего, — отозвалась девушка, метнув на нее сердитый взгляд.

Выпроводив любопытную горничную, Элинор вернулась к постели подруги и присев рядом, спросила:

— Ну как, Мад? Тебе лучше?

— Да, спасибо.

— Вот и прекрасно. Постарайся заснуть, ладно?

— Постараюсь.

Кивнув ей, Элинор направилась к двери, но была остановлена слабым голосом Маделайн:

— Не уходи, пожалуйста.

— Хочешь, чтоб я осталась здесь?

— Да. Посиди со мной немного.

— Хорошо.

Девушка пододвинула стул и устроилась на нем по желанию подруги. Помолчав, она проговорила:

— Знаешь, Мад, мне очень жаль, что я так тебе тогда сказала. Я понимаю, что это некрасиво. Но ты была в таком состоянии, что другого выхода просто не было. Я не представляла, как тебя успокоить.

Элинор с трудом дались эти слова, она была из тех людей, которые скорее умрут, чем признают себя неправыми. Но с другой стороны, она была не до такой степени упряма и признавала свои ошибки в глубине души. И скрипя зубами, вслух.

— Я знаю, — кивнула Маделайн, — я не сержусь. Это ты прости меня. Я вела себя, как идиотка. Глупая, никчемная идиотка, — ее голос дрогнул.

— Эй, перестань. Из-за того, что Блэкки не обращает на тебя внимания, ты подняла такой шум. На мой взгляд, тебе просто повезло, что он не обращает. Несчастная та девушка, которая сумеет его привлечь. А ты сможешь составить счастье любому мужчине и вовсе необязательно считать, что жизнь закончена, если Блэкки так не думает. Да ты просто счастливица. Представляю, как бы ты маялась с этим типом.

— Не надо так говорить, — заволновалась Мадди, — не называй его «этот тип», Элинор.

— Хорошо, не буду. Но все-таки, я права. Блэкки — эгоистичный, самоуверенный и самовлюбленный тип… ладно, ладно, человек. Нужно обладать железными нервами для того, чтобы его выносить. Вот увидишь, наступит время — и ты поймешь это сама, встретишь мужчину куда лучше, чем Блэкки, полюбишь его и выйдешь замуж.

— Я не выйду замуж, — всхлипнула девушка, — ни за кого, кроме него. Никогда!

— Ему все равно полезно помучиться. Я бы на твоем месте показала бы ему, где раки зимуют.

— Ты уже показала, — сказала Маделайн, — ты уже хорошо его помучила.

— При чем тут я? Я-то не пылаю от страсти. Но уж если речь зашла об этом, то было забавно наблюдать, как он заводится.

— От твоих шуточек любой расстроится. Неужели. Ты не видишь, как ему это неприятно?

— Это потому, что он слишком нервный, — фыркнула Элинор, — так заводится, даже смешно. Одно удовольствие — доводить таких до белого каления. И стараться-то не надо.

— Не понимаю, какое в этом удовольствие, — Маделайн сдвинула брови, — неужели, тебе не приходило в голову, что людям неприятны твои выходки?

— Приходило. Очень часто, — Элинор рассмеялась, — как ты думаешь, почему я это делаю?

— Это просто… просто отвратительно, вот что! — выпалила подруга.

— Ты говоришь это только потому, что я задеваю твоего разлюбезного Блэкки. Он и сам хорош. Постоянно вопит и проклинает меня на чем свет стоит. Вчера, например, ему взбрело в голову, что я рылась в его вещах.

Мадди покраснела так, что казалось, сильнее невозможно. Элинор не обратила на это внимания, полная праведного гнева.

— Я рылась в его вещах! Чушь какая! Да зачем мне это делать, скажите на милость? Что особенного я могла бы там найти? Его кружевные подштанники?

— Элинор! — ахнула Маделайн, прижав пальцы ко рту. Она была шокирована.

Элинор посмотрела на нее и залилась смехом. Она так веселилась, что в порыве чувств упала головой на подушку, просто всхлипывая от хохота.

— Ох, я представила… ха-ха-ха! Не могу! Блэкки в кружевных подштанниках! Умора, честное слово! Ха-ха-ха!

— Перестань, — подруга стиснула пальцы в кулаки, — перестань же. Элинор! Иногда мне хочется тебя стукнуть!

Девушка приподнялась и с интересом посмотрела на нее.

— Ого, это что-то новенькое. Глядишь, еще немного — и ты перестанешь реветь по любому поводу.

— Я не реву по любому поводу!

— Ну, почти по любому. Надо же, стоит только задеть Блэкки, как ты превращаешься в фурию. Мад, ты не заметила, он и сам в состоянии за себя постоять. И как! Просто рвет и мечет.

— Некрасиво говорить гадости о человеке за его спиной! — продолжала злиться девушка.

— Ну, во-первых, наличие лица меня тоже не пугает, а во-вторых, полагаю, Блэкки немало повеселила бы моя шутка. Остынь, Мад. Поблизости нет ни одного пруда. Впрочем, когда ты злишься, это идет тебе больше, чем рыдания. Позлись еще немножко, может забудешь, что собиралась топиться.

Маделайн схватила подушку и кинула в нее. Элинор, хохоча, увернулась и распахнула дверь.

— Спокойной ночи, Мад. И пусть тебе приснится Блэкки в кружевных подштанниках.

Она со смехом удалилась. Маделайн посмотрела на закрытую дверь, сдавленно фыркнула и потянулась за подушкой. Элинор просто не умеет иначе. Хотя иногда она злит, раздражает и возмущает, но все-таки будет грустно, если она изменится.

Внизу Элинор остановил Джефф.

— Мне нужно с тобой поговорить, — заявил он, взяв ее за руку и потащил по направлению к библиотеке.

Элинор вздохнула. Ну вот, опять начнет вопить, какая она негодяйка. И после этого Мад обвиняет ее в том, что она над ним потешается.

Но девушка ошиблась. Закрыв за собой дверь, Джефф обернулся к ней и произнес:

— Элинор, прости меня, ради Бога. Вчера я ужасно вел себя с тобой.

Она вытаращила от изумления глаза:

— Что вы сказали?

— По-моему, я говорю громко и достаточно внятно, — проговорил Джефф с раздражением.

— Конечно, но дело в том, что вы меня удивили. Почему вы вдруг решили извиниться, Блэкки? Что это на вас нашло?

— Ты просто отвратительная девица, — скривился он, — опять какое-то дурацкое прозвище придумала.

— Это уже лучше, — засмеялась она, — а что, вам не нравится?

Он красноречиво промолчал.

— Знаете, я не рыдаю всякий раз, как вы начнете на меня кричать.

— Можешь мне поверить, я это знаю. Просто не представляю, что может заставить тебя рыдать. Наверное, хорошая взбучка.

— Наверное, — фыркнула она, — но уж никак не ваши вопли. Прошу прощения.

— Чего еще от тебя ждать, — отмахнулся он, — вопли? Как ты смеешь?

— Ну, крики. Шум, в общем. Я привыкла. На меня все кричат, грозят карой небесной и потрясают кулаками. Могли бы придумать что-нибудь новенькое.

— Тебя пороть надо, а не кричать, — проворчал Джефф, — Господи, как у меня хватает терпения это выносить!

— Кто вам сказал, что его хватает? — съязвила Элинор.

— Ну, погоди. Я тебя все-таки выпорю. Давно мечтал это сделать.

— Может, завтра? — Элинор отступила к двери, — сейчас уже поздно.

— Пороть никогда не поздно, — Джефф махнул рукой, — может, хватит? Из-за тебя я совсем забыл, что хотел извиниться.

— Не волнуйтесь, я приняла это к сведению. Но меня удивляет, что вы вообще решили это сделать. Почему, сэр? Кстати, вам нравится обращение «сэр»? Или следует как-нибудь более торжественно…, - она замолчала, потому что увидела выражение его лица, — хорошо, хорошо, не буду. Видите, я уже молчу.

Он с минуту смотрел на нее, а потом все же решил объясниться.

— Я извинился потому, что знаю, что ты не рылась в моих вещах.

— Уже не рылась? Вчера вы были уверены в обратном.

— Прекрати мне дерзить, противная девчонка. Сколько можно препираться? Я знаю, что это не ты, и этого достаточно.

— В ваших рассуждениях наблюдается цикличность, — глубокомысленно отозвалась Элинор, — стало быть, завтра вы вновь начнете думать, что я это делала.

Джефф тяжело вздохнул:

— Иди сюда, Элинор.

— Зачем? — она не двинулась с места.

— Затем, что я сейчас вздую тебя, как следует! — рявкнул он, — как мне это надоело! От тебя только и жди, как какой-нибудь пакости! Ты можешь разговаривать нормально?

— Как вы? — не удержалась Элинор.

— Полагаю, я не образец для подражания, — признал он спокойно, — сядь на стул, Элинор. Я не собираюсь тебя пороть. Ты права, поздно. Тебе уже ничто не поможет.

Она сдержала улыбку и села, все-таки выбрав стул, стоящий ближе к двери и дальше от Джеффа. Его словам она доверяла очень приблизительно. Это в данную минуту Джефф так думает. Неизвестно, что придет ему в голову потом.

Несколько секунд она размышляла над услышанным, а потом спросила:

— Но если не я рылась в ваших вещах, тогда кто? Вы знаете это?

— Знаю. Это твоя подруга.

— Что? — ахнула Элинор, — не может быть! Мадди рылась в ваших вещах? Да ей такого и в голову не пришло бы.

— Ты плохо ее знаешь, Элинор, — со злостью в голосе заметил Джефф, — она не только роется в чужих вещах, но и подслушивает под дверьми чужие разговоры.

— Нет, Мад не могла так поступить. Почему вы так решили?

— Она сама мне это сказала. Там, на обрыве.

— Она ничего подобного не говорила. Я помню.

— Ах, не говорила? Вчера в разговоре с Кэрол я назвал ее глупой девицей с куриными мозгами и лицом кролика. А сегодня она повторила их слово в слово. Это ты, надеюсь, помнишь?

— Это отвратительно! — Элинор топнула ногой, — как вам не стыдно так о ней говорить? Она вовсе не глупая.

— Это спорный вопрос. Странно, что именно это тебя возмутило. А все остальное устраивает?

— Вы не должны были так говорить. Нужно извиниться перед Мад.

— С какой стати? Никто не заставлял ее подслушивать. А раз услышала — поделом.

— Но она не стала бы… Нет, я не верю, что Мад способна на такое. Это просто не укладывается в голове.

— Посмотри на нее повнимательней, Элинор. Полагаю, она еще и не на то способна.

Теперь Элинор надолго задумалась. Нахмурясь, она постукивала пальцами по крышке стола, жест, выдававший ее нервное состояние.

— Что ж, — наконец сказала она, — видимо, придется уезжать в школу.

— Хорошая мысль, — признал Джефф, — нужно отправить эту истеричную особу подальше отсюда. Давно пора было это сделать.

— Да, я заметила, что с самого первого дня она не вызывает в вас ничего, кроме раздражения. И в тете тоже. Конечно, Мад может вывести из себя своими бесконечными рыданиями, но не до такой же степени.

— У тебя просто крепкие нервы.

— Нельзя все списывать на это. Что ж, ладно, завтра мы уедем. Вижу, это единственный выход.

— Ты сказала «мы»?

— Да, — кивнула Элинор.

— Ты что же, собираешься уехать тоже?

— Конечно. Не могу же я просто отправить ее обратно, а сама остаться.

— Не пойму, что тебе мешает это сделать.

— Это некрасиво.

— Ерунда, — отмахнулся Джефф.

— Не могу же я ее выгнать, когда сама пригласила!

— Ну давай, я ее выгоню.

Элинор приподняла брови.

— Или пусть лучше это сделает Кэрол. Полагаю, она получит ни с чем не сравнимое удовольствие.

— Странно, что Мад так всех раздражает.

— Значит, я не единственный? — он усмехнулся, — впрочем, меня это не удивляет.

— То, что она вас раздражает, как раз и неудивительно. Вас все раздражают.

— Если меня раздражаешь ты, это еще не значит «все».

— Уверена, если копнуть поглубже, выяснится, что тех, кто вас не раздражает, очень мало. Наверняка, это только вы сами.

— Послушай, скверная девчонка, — начал Джефф, но махнул рукой, — ты опять начинаешь? Признайся, что тебе просто нравится со мной спорить.

Элинор захихикала.

— О да, мне очень нравится с вами спорить. Ну, и еще я делаю это из интереса.

— Не надо говорить, какого, — фыркнул он раздраженно, — в общем, отправляй свою подругу в школу и закончим на этом.

— Я не могу этого сделать. Что я ей скажу? Уезжай, Мад, ты всем надоела?

— Но это ведь правда.

Девушка тяжело вздохнула.

— Иногда мне кажется, что я вас гораздо старше, — сказала она.

— Иногда мне тоже так кажется — признался Джефф, — особенно, когда ты начинаешь строить из себя всезнайку.

— Какой кошмар, — хмыкнула она, — странно, что после этого вас так задевают выходки Мадди. Я думала, что вы уже ко всему привыкли.

— И почему же ты так думала, интересно? — взглянул на нее он.

— Потому что они не идут ни в какое сравнение с моими.

— Правильно. До такой изощренности ей далеко. Но по мне, так лучше еще раз с лошади свалиться, чем терпеть ее нежные взгляды.

Элинор рассмеялась.

— Это совсем нетрудно устроить.

— Вот что, иди спать, — отозвался Джефф, — у меня заканчивается терпение.

— Да, конечно, уже ухожу, а то вы скоро на стенку полезете. Спокойной ночи, сэр.

И девушка вышла за дверь.

— Гадкая девчонка, — произнес Джефф вполголоса, но при этом улыбаясь.

 

10 глава. Леди Фэнтон

Проснувшись наутро, Элинор долго лежала в постели, думая о том, что ей предстояло сделать. Во-первых, поговорить с тетей. Вряд ли, Кэролайн будет возражать из-за отъезда Маделайн. Элинор подозревала, что это ее обрадует. Осчастливит, если быть точной. Похоже, за короткое время своего пребывания здесь подруга успела надоесть всем без исключения. По правде говоря, и самой Элинор очень хотелось отдохнуть от нее. Но, как она уже говорила, это было бы ужасно некрасиво. Именно по этой причине девушка решила уехать вместе с Мадди, хотя ей очень не хотелось этого делать. Она рассчитывала как следует отдохнуть перед последним семестром, набраться сил и пообщаться с тетей, которую не видела несколько месяцев. А тут приходится уезжать. Как досадно. И ведь ничего не поделаешь, придется. Поступки Маделайн ей очень не нравились. Все-таки как она могла так поступить? Так ужасно, просто отвратительно, другого слова не подберешь. Это было к тому же неожиданно. Элинор никак не могла ожидать такого от Мадди. Хотя бы потому, что она не подозревала в подруге достаточной смелости для такого поступка.

Девушка привстала и нахмурилась. Значит, она может допустить, что в Мадди есть достаточно подлости? Но почему? Подруга никогда не давала ей повода так думать. Или давала? Элинор задумалась. Это было так давно. В то время, когда Мадди только поступила в школу. Она пожаловалась на Харрингтон и Престон. Но разве такой поступок можно назвать подлым? Почему? Только потому, что ты думаешь, что жаловаться некрасиво? А красиво запирать людей в темном чулане только потому, что они тебе не нравятся?

Элинор встала, отбросив от себя одеяло и отправилась умываться. Если б она также могла отбросить и свои мысли! Она все равно не могла перестать думать. Все же, зачем Мадди рылась в вещах Джеффа?

Девушка взглянула на часы и охнула. Она опаздывает к завтраку. Вот, что происходит, когда слишком много думаешь. Нужно поторопиться.

Одевшись и приведя себя в порядок, Элинор выскочила за дверь. В коридоре она замедлила шаг. Если она опоздала, значит, уже опоздала и торопиться просто глупо. Бесполезно к тому же.

Ступив на первую ступеньку лестницы, Элинор глянула вниз и остолбенела.

— Что это? — произнесла она вслух.

Закрыв на мгновение глаза, девушка вновь открыла их, надеясь, что увиденное ей померещилось. Для этой же цели она ущипнула себя за руку. Но ничего не исчезло. Элинор начала спускаться вниз, не в силах отвести взгляда от того, что лежало у подножия лестницы. Ужасающе неподвижно.

Спустившись, она присела около тела и осторожно взглянула в его лицо. Нет. Этого не могло быть. Это невозможно.

— Ох, тетя, — прошептала Элинор, отступая назад и падая на ступеньки.

Было больно, но она не обратила на это внимания. Ее тетя лежала на полу, скрючившись в нелепой позе, голова повернута вбок так, как не могла быть повернута при жизни.

— При жизни, — повторила девушка, озвучивая мысль, мелькнувшую у нее в голове.

Что это значит? Ведь тетя не умерла! Она не могла умереть! Еще вчера она была жива и здорова, правда, немного нервничала. Но она не может умереть, нет, не может!

И все-таки, Кэролайн была мертва.

— Боже, — ахнул кто-то, — что случилось?

Элинор повернулась и увидела Маделайн, стоявшую в нескольких шагах от нее. Лицо у нее было бледным и встревоженным.

— Ей плохо? — спросила она, — обморок?

— Если бы, — выдавила из себя Элинор.

— Что значит «если бы»? Что ты хочешь этим сказать? — Маделайн спустилась вниз и посмотрела на леди Фэнтон.

Охнула и отшатнулась.

— Господи, она мертва! — ее глаза расширились от ужаса, — нет, этого не может быть! Ох, какой ужас! Боже!

Всхлипнув, Мадди закрыла лицо руками. Элинор посмотрела на нее снизу вверх, испытывая необъяснимое желание ее стукнуть, пнуть или каким-либо другим способом причинить боль. Она опять рыдает! Что бы ни случилось, Мад как всегда начинает реветь.

— Какой ужас, — повторила Маделайн сквозь рыдания, — ужас, кошмар. Боже мой, мне плохо.

Элинор закрыла глаза.

Послышались стремительные шаги на лестнице. Кто-то быстро спускался, перепрыгивая через ступеньку, а потом голос Джеффа произнес:

— Черт возьми.

Он довольно долго стоял на последней ступеньке, смотря на Кэролайн, не в силах пошевелиться, слушал монотонные всхлипывания Мадди. Наконец, с трудом проговорил:

— Может, она еще жива.

— Нет, — Элинор покачала головой.

— О, это ужасно! — причитала Маделайн, отступая подальше от тела, — я просто не могу на это смотреть.

— Вот и не смотри, — процедил Джефф сквозь зубы и наклонился к Элинор, — как ты себя чувствуешь?

— Лучше, чем она, — честно признала девушка, кивая на тетю.

В это время послышался еще один вопль, до того громкий, что даже Мадди на мгновение прекратила рыдать. Все трое повернулись к источнику звука. Им оказалась Линда.

— Леди Фэнтон! — завопила она, кидаясь к женщине, — что это с ней? Обморок? О-о, нет! — служанка отшатнулась, взмахивая руками, — нет, нет, Боже!

Джефф взял Элинор под локоть и поставил на ноги.

— Пойдем, — сказал он, — хватит смотреть на это. Сейчас сюда сбегутся все слуги и поднимут такой крик, что хоть святых выноси.

В комнате он усадил Элинор на диван, шагнул к шкафчику, доставая бутылку бренди. Девушка молча наблюдала, как он наливает жидкость в стакан, но когда последний оказался у ее лица, сказала:

— Я не буду это пить.

— Будешь. Все до капли. Начинай.

— Нет, я не хочу…

— Пей, иначе я волью это в тебя.

— Гадость, — Элинор взяла стакан, понюхала и скривилась.

Потом все же сделала глоток и закашлялась. Джефф стоял рядом и терпеливо ждал. Наконец, она перевела дух и допила бренди, хотя лицо у нее при этом было просто непередаваемо.

Забрав у нее стакан, Джефф наполнил его до половины и осушил залпом.

— Так, — сказал он, с грохотом водрузив пустую посуду на стол, — мне хочется знать, что произошло, Элинор. Но сперва нужно послать за врачом.

— Нет, не нужно, — почти безразличным тоном отозвалась Элинор, — он ей не поможет. Нужен священник.

— За священником тоже пошлем. Ладно, — он махнул рукой и вышел за дверь, чтобы отдать необходимые распоряжения.

Элинор сидела на диване, откинувшись на спинку и смотрела на противоположную стену. В ее жизни до сих пор не случалось горя, связанного с потерей близкого человека. Конечно, у нее умерли родители, но это было так давно, что девушка не помнила, что она при этом чувствовала. А теперь, при мысли о том, что тетя умерла, ей хотелось лечь, закрыть глаза и отключиться, забыться, потерять память, все, что угодно, лишь бы не думать об этом. Мысли причиняли ей физическую боль.

В комнату вошла Мадди, точнее, вбежала, споткнувшись о ковер и едва не растянулась на полу. Но в последнюю секунду сумела сохранить равновесие, вцепившись рукою в угол стола. Элинор перевела на нее глаза, поражаясь тому, как трудно оказалось это сделать. Любое движение, даже такое простое, вызывало головную боль. Оглядев подругу, девушка даже не удивилась, хотя удивиться было чему. Волосы Маделайн были всклокочены и казалось, стояли дыбом, лицо перекошено, а глаза сверкали.

— Отвратительно! — закричала Мадди, взмахнув крепко сжатыми кулаками, — как он мог? Нет, как он мог так мне сказать?

Элинор показалось, что от ее слов образуется эхо и отдается у нее в ушах. Причем, с оглушительным грохотом. Мадди посмотрела на нее и всхлипнула:

— Как ты можешь сидеть здесь с отсутствующим видом, когда меня там оскорбляют?

Не получив ответа, она оглушительно разрыдалась и рухнула на диван рядом с подругой.

— Элинор, ты меня слышишь? Он оскорбил меня!

— Кто?

— Мистер Блэкстоун, вот кто!

— Как?

— Он сказал мне, чтоб я заткнулась. Представляешь? Заткнулась! Это ужасно грубо! Это так… так жестоко! Я не ожидала такого от него! О, Элинор, я так расстроена!

— Ты не могла бы расстраиваться потише? — отозвалась Элинор почти шепотом.

Маделайн с удивлением взглянул на нее и разрыдалась с новой силой.

— Не понимаю, Элинор, как ты можешь быть такой равнодушной? Умерла твоя тетя, такой ужасный случай, а ты сидишь здесь с таким видом, будто тебя ничего не волнует! Неужели, тебе ее не жалко?

Элинор встала и молча пошла к двери, стремясь поскорее покинуть эту комнату и не слушать воплей подруги. Возможно, со стороны казалось, что ей все равно, но на самом деле было не так. Далеко не так.

Она вышла в холл, прошла мимо слуг, которые трагическим шепотом обсуждали случившееся, машинально отметила, что тети на полу уже нет, и быстро поднялась по лестнице, провожаемая сочувственными взглядами. Ей казалось, что она слышит их шепот, на фоне которого выделяются чьи-то слова: «Бедная сиротка!» Почему-то именно за эти слова Элинор хотелось вернуться и стукнуть кого-нибудь из слуг. Впрочем, в глубине души она ужаснулась этому. Что случилось, почему она так агрессивна? За каких-нибудь полчаса ей захотелось ударить уже двоих.

Джефф вернулся в комнату, обнаружив там только Маделайн, которая тихо проливала слезы. Она уже не кричала и не возмущалась: не перед кем. Услышав шаги, девушка подняла глаза.

— Что там? — спросила она.

— Скоро приедет доктор Рэндалл, — скрипучим голосом отозвался Джефф, — где Элинор?

— Она ушла. Ушла и бросила меня здесь. И ей даже неинтересно, что случилось. О-о, я не понимаю, почему, не понимаю!

— Я понимаю.

Джефф понимал также и другое. Понимал, почему Элинор оставила подругу здесь. Мадди своими рыданиями и причитаниями доведет любого. Его, во всяком случае, она уже довела. Поэтому, он развернулся и вышел в холл.

Здесь ему тоже было неприятно находиться, он избегал смотреть на то место, где несколько минут назад лежала Кэролайн. Но все же, в холле было лучше, здесь не было Маделайн.

Заметив, что он вернулся, Линда робко подошла к нему и заговорила:

— Сэр, как вы считаете, мы можем заняться приготовлениями?

— Какими приготовлениями? — спросил Джефф, хотя это его абсолютно не интересовало.

— Но… но ведь госпожа умерла и нужно… ну, вы понимаете…

— Да, — кивнул он, обрывая пояснения, — да, займитесь. Кстати, не знаете, где мисс Беррингер?

— Она ушла наверх, сэр, — ответила Линда, — бедная мисс Элинор, она так переживает!

— Да, да, — Джефф отошел от служанки и прошелся по холлу, заложив руки за спину.

Слуги ушли, оставив его в одиночестве. Впрочем, его это устраивало, и он мог подумать о том, в каком положении оказался. Первое, что ему следовало сделать — это немедленно уехать. Сию же минуту. В данный момент его присутствие в доме ничем не оправдывалось. Слуги, конечно, давно к нему привыкли, если даже начали советоваться, что делать. Но по сути, он не имеет никакого права здесь находиться, а тем более, распоряжаться.

Но это была только одна сторона медали. С другой стороны, Джефф не мог уехать и бросить все неприятные дела, переложив их на плечи Элинор. Она еще слишком молода и неопытна, она и понятия не имеет о том, что следует делать. Было бы преступлением оставить ее в такое время.

С острой неприязнью Джефф вспомнил о Мадди. Еще и эта девица сидит на шее, ничего не делает, а только ноет! И нет никакой возможности от нее избавиться. Впрочем… Он застыл на месте от пришедшей ему в голову мысли. Ведь избавиться от нее проще простого. Только сказать, чтоб она немедленно отправлялась в школу.

Джефф уже повернулся к комнате, как услышал звонок. Он обернулся, увидев, кого впускает дворецкий. Прибыл доктор Рэндалл.

— Доброе утро, — произнес он.

— Доброе утро, сэр, — Рэндалл сокрушенно покачал головой, — хотя такое утро трудно назвать добрым.

— Еще бы, — пробормотал Джефф себе под нос.

— Леди Фэнтон… Я слышал, с ней приключилось несчастье.

— Да, несчастье хуже некуда. Проходите, доктор. Она там, — и мужчина показал, где именно.

Они оба прошли в указанную комнату. Доктору Рэндаллу хватило одного взгляда, чтобы оценить ситуацию.

— Конечно, мертва, — сказал он, — за отцом Тернером посылали?

— Да, он будет через несколько минут, сэр, — присела горничная.

— Как это случилось? — спросил Рэндалл.

— Упала с лестницы, судя по всему. Доктор, пройдемте в гостиную, если не возражаете, — предложил Джефф.

Доктор не возражал.

В гостиной они, конечно, нашли Маделайн, которая обливалась слезами, комкая платок. При звуке шагов, ее рыдания стали громче и отчетливей.

— У молодой мисс шок, — заметил Рэндалл, подходя ближе, — позвольте, мисс, — он взял ее за руку, нащупывая пульс.

Мадди всхлипывала и дрожала.

— Вам нужно успокоиться, мисс. Пульс у вас очень нервный.

— Когда вы прекратите ныть, хотелось бы мне знать! — громко сказал Джефф, испытывая сильнейшее раздражение.

Доктор Рэндалл укоризненно покачал головой.

— Не нужно так, мистер Блэкстоун, девушка переживает, это вполне естественно. Лучше дайте ей бренди.

Джефф скрипнул зубами, но сделал так, как предложил врач. Поставив перед Маделайн стакан, он отошел подальше.

— Выпейте, мисс…

— В… Виккерс, — выдавила Мадди, делая глоток и морщась, — ой, это не вода!

— Это пойдет вам на пользу, мисс Виккерс. Допейте бренди и ступайте к себе, ложитесь в постель. Не нужно так переживать.

Девушка послушно выпила бренди и встала.

— Вот и хорошо, — улыбнулся доктор Рэндалл, — ступайте, мисс Виккерс. И будет просто прекрасно, если вы немного поспите.

— Да, сэр, — кивнула она и вышла.

— Понимаю, как это неприятно для вас, мистер Блэкстоун, — заметил Рэндалл, садясь на стул, — но нужно держать себя в руках.

— Я пытаюсь, — отозвался Джефф.

— А где же мисс Беррингер?

— Я все ждал, когда же вы спросите.

— Мистер Блэкстоун! — нахмурился доктор, — ваш сарказм неуместен в данной ситуации.

— Простите, — кивнул его собеседник, не испытывая никаких угрызений совести, — но вы могли спросить об этом раньше, а не возиться с этой истеричкой. Она же постоянно рыдает. А если не рыдает, тогда хнычет. Вам трудно представить, как это действует на нервы.

— Я вполне могу себе это представить, сэр. Я понимаю, как вас это раздражает.

— Нет, вы не понимаете, как это меня раздражает, — выделил Джефф слово «как».

— Итак, где Элинор?

— Говорят, ушла к себе. Я не успел это проверить. Надеюсь, что это на самом деле так.

— Хорошо, — доктор Рэндалл поднялся, — схожу к ней. Представляю, как она ужасно себя чувствует, бедная девочка.

Джефф кивнул. Он налил себе бренди и устроился на диване, который недавно покинула Маделайн.

Доктор Рэндалл поднялся по лестнице наверх, не тратя времени на ненужные вопросы. Он прекрасно знал, где находится комната мисс Беррингер.

Элинор в самом деле оказалась там. Она сидела в кресле, неподвижная и безучастная. Увидев доктора, она слабо улыбнулась.

— Здравствуйте, доктор. Вы уже знаете?

— Да, конечно. Ужасное происшествие, — он покачал головой и подошел к ней, — как ты себя чувствуешь, Элинор?

— Не знаю.

— Что-то мне не нравится твое состояние. Дай-ка руку.

Элинор послушно протянула ему руку. Доктор сосредоточенно посчитал ее пульс, отметив про себя, что тот слишком ровный даже для здорового человека, не омраченного никакими горестями.

— Плохо, Элинор, — сказал он, — мне это не нравится. Тебе нужно встряхнуться.

— Встряхнуться, вот как? — она приподнялась на месте, — и что вы мне посоветуете, доктор? Бренди?

— Это уже лучше, — не отвечая на ее вопрос, проговорил Рэндалл, — я понимаю, как это для тебя тяжело, но если ты думаешь бросаться на меня с кулаками, не дерись слишком больно, хорошо?

Девушка опустила руки, сжатые в кулаки, впервые обратив на это обстоятельство внимание.

— Извините, — произнесла она.

— Ничего страшного, — улыбнулся доктор Рэндалл, — я тебя прекрасно понимаю. Леди Фэнтон была замечательной женщиной, ее все любили. Очень печально, что это произошло.

Элинор села обратно в кресло, стиснув зубы и закрыв глаза. Да, конечно, доктор Рэндалл не желает ей зла и очень хорошо относился к тете. Но его слова звучали так тускло, фальшиво и неестественно, что девушке захотелось завизжать. Пожалуй, впервые в жизни ей хотелось завизжать, проявить столь сильное выражение чувств. Ничего подобного она до сих пор не делала, будучи человеком сдержанным и даже несколько холодным. Во всяком случае, разум всегда преобладал над эмоциями. А сейчас ей вдруг стало все равно, что там должно преобладать. Элинор казалось, что если она не завизжит, то взорвется. И она вскричала, точнее, не вскричала — завопила:

— Печально?! Вы не представляете, что значит «печально»! Вы не понимаете, не можете понимать, что на самом деле я чувствую! Все это слова, пустые и ничего не значащие. Вам всего лишь печально! А мне… мне…, - Элинор не смогла подобрать слова, объясняющего ее состояние. Она вообще не могла произнести больше ни единого слова, закрыла лицо руками и разрыдалась, бурно, со всхлипами.

Доктор Рэндалл не стал возражать, не пытался вмешаться. Он отлично понимал, что именно чувствует сейчас девушка, а также понимал и то, что ей сейчас просто необходимо выплакаться и накричаться. Он только шагнул к столу и налил в стакан воды из графина. Поставил его рядом с Элинор. В данный момент давать ей воду бессмысленно и даже опасно. Насколько он ее знал, она вполне могла запустить в него стаканом. Но любая истерика рано или поздно прекращается. И вот именно тогда стакан воды будет просто незаменим.

Элинор успокоилась быстрее, чем он ожидал. Должно быть, она усилием воли взяла себя в руки. Можно было только подивиться такой выдержке, хотя Рэндалл считал, что в данной ситуации девушке будет полезнее выплакаться.

Элинор достала платок, вытерла лицо, мокрое от слез и решительно высморкалась. Потом без напоминаний сама взяла со стола стакан и выпила воду. И наконец заговорила:

— Простите меня, пожалуйста, доктор. Я наговорила вам Бог знает чего.

— Ни к чему извинения, Элинор, — запротестовал Рэндалл, — я отлично понимаю твое состояние. Признаюсь, я ожидал чего-то подобного.

— Это отвратительно, — сдвинула она брови, — я вела себя ничем не лучше той же Мад.

— Это понятно, Элинор. Естественно, что люди иногда плачут, когда их настигает горе. Пойми, нужно давать выход нервному напряжению, иначе последствия могут быть ужасны и непредсказуемы. А что касается твоей подруги, — он покачал головой, — ты говоришь, она часто плачет?

— Это не то слово, — подтвердила Элинор, — я не помню ни одного дня, когда бы она не плакала. Хотя, конечно, такие дни были. Но было множество других и на их фоне я позабыла о лучших. Мад так часто плачет, что я давно перестала ей сочувствовать. Понимаю, вы скажете сейчас, что это плохо, не по-дружески и бесчувственно, но я просто устала постоянно ей сочувствовать.

— Разумеется, — подтвердил доктор Рэндалл, — она плачет так часто, что ее слезы перестали производить на тебя впечатление.

— Да, вот именно.

— Это естественно, Элинор. То же самое происходит и с тяжело больным человеком, прикованном к постели. Сперва родственники его жалеют, переживают, стремятся облегчить страдания. Но когда это состояние длится годами, присутствие больного делается чем-то привычным, обыденным, либо начинает мешать, раздражать. Неудивительно, что смерть такого больного приносит его родственникам лишь облегчение. Они забывают, что когда-то его любили, помнят лишь о неудобствах, которые он доставлял. Такова человеческая натура.

— Но, наверное, с этим нужно как-то бороться, как вы считаете, доктор? Я имею в виду Мад.

Доктор Рэндалл окинул ее взглядом, найдя, что Элинор успокоилась и ничего ни в ее облике, ни в поведении не указывает на то, что несколько минут назад она плакала. Скорее всего, думал он, ее успокоили разговоры о подруге и нужно поддерживать ее в этом. Посторонние мысли помогут Элинор отвлечься и быстрее прийти в себя.

— Возможно. Я не знаю причин ее расстройств, Элинор.

— Причин множество. Любая, которую вы предложите, подойдет к ситуации. Мад плачет из-за плохо сданного экзамена, из-за обидного слова, из-за невнимания к ней кого-либо, из-за мысли о том, что ее родственники могли бы относиться к ней лучше, чем относятся. Она может плакать даже оттого, что кто-то плачет рядом. Мне кажется, это слишком.

— Должно быть, мисс Виккерс слишком чувствительна. Я встречал таких людей раньше. Для их тонкой натуры любой дискомфорт кажется трагедией.

— Как это исправить?

Он приподнял брови:

— Это невозможно, Элинор. Я мог бы посоветовать тебе относиться к ней мягче, если б не знал, что на таких людей мягкость действует расхолаживающее. Они начинают сильнее жалеть себя.

— В таком случае, — Элинор ненадолго задумалась, — нельзя позволять Мадди жалеть себя. Мне так всегда казалось, но дело в том, что для меня это непосильная задача.

— Ты не должна ставить перед собой такую задачу, Элинор. На ее решение может уйти вся жизнь, а я уверен, что в ней для тебя найдутся другие, более интересные занятия. Мисс Виккерс нужно учиться сдерживать свои эмоции, и сделать это она должна сама.

— Возможно, но Мад никогда не пыталась это сделать, — возразила Элинор.

— Но ты, должно быть, заметила, что твоя подруга скорее перестает плакать, когда на нее перестают обращать внимание.

Подумав, девушка кивнула.

— Да, пожалуй, вы правы, доктор Рэндалл. Я сама часто применяла эту тактику.

— Вот видишь. Делай это чаще, глядишь, мисс Виккерс станет меньше плакать, когда поймет, что это никого не интересует.

Элинор улыбнулась. Теперь она уже могла это делать, парадоксальным образом ей стало немного легче. Даже головная боль отступила, не совсем, но ее приступы стали менее невыносимы.

— Вы правы, сэр. Но видите ли, долго слушать ее рыдания нет никаких сил. Не поверите, как они раздражают.

Он рассмеялся:

— Почему же, не поверю? Напротив, я с этим хорошо знаком. На моем веку было достаточно самых разнообразных больных. Скажу тебе по секрету, иногда, правда, очень редко, мне хочется применить старый добрый метод. На некоторых так называемых «больных» он оказал бы значительное воздействие, если б его применили. Я уверен в этом.

— Что за метод? — полюбопытствовала Элинор.

— Розги.

Девушка с минуту смотрела на него, широко раскрыв глаза, а потом прыснула.

— Вы серьезно?

— Как никогда более.

— Считаете, Мад нужна хорошая порка?

— Нет, в этом я уверен. Не нужно понимать мои слова буквально, Элинор. Я лишь говорил о том, что мне иногда хочется сделать. Я — обыкновенный человек и мне иногда хочется кого-нибудь стукнуть.

Она кивнула.

Оглядев ее еще раз, доктор Рэндалл заметил:

— Что ж, Элинор, вижу, ты чувствуешь себя гораздо лучше. В таком случае, я тебя оставлю. Мне еще нужно кое-что сделать. А ты ложись в постель и постарайся заснуть.

— Нет, — Элинор встала, — я пойду вниз. Я знаю, что не засну, и никто не помешает мне думать. А я не хочу думать, понимаете?

— Понимаю. Хорошо, тогда пойдем вниз.

Перед уходом девушка взглянула на себя в зеркало, поправила волосы. Лицо, как ни странно, было вполне обычным, не было даже покрасневших глаз и опухших век, сообщивших бы посторонним о ее слезах. По мнению Элинор, это было очень хорошо. Никто не будет лезть к ней с глупыми и бесполезными утешениями. Она не хотела, чтоб ее утешали. От этого становилось только хуже.

Спускаясь по лестнице, Элинор избегала смотреть себе под ноги, опасаясь воскресить в памяти увиденное. Но все равно, видела как наяву: бесформенная фигура у подножия, тишина, не нарушаемая даже легким дыханием. Проглотив комок в горле, девушка шагнула с последней ступеньки и огляделась.

Сейчас в холле было так же пусто, как и раньше. Откуда-то слышались приглушенные голоса. Приостановившись, Элинор попыталась определить, откуда именно они доносятся. Слух не подвел ее: разговаривали в той самой комнате, которую она покинула некоторое время назад.

Подойдя ближе, девушка открыла дверь, вошла вовнутрь и обнаружила там доктора Рэндалла, Джеффа и невысокого, полного мужчину лет пятидесяти — отца Тернера. Все трое обернулись на звук.

— Мисс Беррингер, — заговорил Тернер с печально — скорбным видом, — сожалею, что нам пришлось встретиться в такой печальной обстановке. Эта трагическая случайность, — он покачал головой.

— Здравствуйте, отец Тернер, — отозвалась Элинор, присев.

Джефф вглядывался в ее лицо слишком внимательно.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он позднее.

— Хорошо, — кивнула девушка.

Она села на стул, аккуратно расправив платье. Чувство утраты завладело ею в достаточной степени, но не могло заглушить важных вопросов, которые ее волновали.

— Что я должна делать? — задала она самый основной.

Доктор понял ее первый.

— В данный момент ничего, Элинор. Обо всем позаботятся слуги.

— Совсем ничего?

— Разумеется, нет. Ты могла бы позавтракать, к примеру.

— Точнее, пообедать, — уточнил Джефф, вспомнив, что ничего не ел с утра, а это было уже достаточно давно.

— Я не хочу есть.

О себе такого Джефф не сказал бы. Вслух же он произнес:

— Тебе нужно поесть хотя бы немного. Ведь так, доктор?

— Вне всякого сомнения, — согласился Рэндалл.

Элинор не стала возражать. Она была уверена в том, что не проглотит и кусочка, но не спорить же с двумя взрослыми мужчинами по такому ничтожному поводу.

Джефф отправился распоряжаться насчет обеда, не подозревая, с какими трудностями ему предстоит столкнуться. Слуги, потрясенные случившимся с любимой хозяйкой, совершенно позабыли о своих обязанностях, и Джеффу пришлось напомнить им о них. А так как голод не располагал к мягкости и деликатности, на которые он и в нормальном состоянии был способен в очень слабой степени, то напоминание слугам вышло довольно резким. Первой спохватилась кухарка Мэри, вспомнив, что завтрак так и не был съеден. Она захлопотала, засуетилась, вернув остальных к реальности.

Убедившись, что его слова произвели впечатление и будут исполнены, Джефф вернулся к остальным и сообщил им, что обед будет подан через двадцать минут. Отец Тернер сделал робкую попытку отказаться, но очень скоро сдался.

И лишь тогда, когда вошедшая Линда объявила, что все готово, Элинор вспомнила о Маделайн.

— А где Мад? — спросила она у Джеффа.

— Ушла в свою спальню по совету доктора, — с легкой гримасой неприязни ответил тот, — он сказал, что ей будет очень полезно поспать. Но куда полезнее это окажется для нас. Не слышать слезливых воплей и хныканья — что может быть полезнее!

— Как вам не стыдно, Блэкки! — нахмурилась девушка, — Мад очень нуждается в отдыхе. Она много плакала.

Мужчина хотел возразить, но сдержался. Хотя бы сегодня ему не нужно ругаться с Элинор. Множество нелестных эпитетов в адрес Мадди так и просились на язык.

— Нужно спросить ее, будет ли она обедать, — продолжала Элинор.

— Это сделает горничная, — Джефф слегка подтолкнул ее к выходу, — к тому же, если она спит, то явно не сможет при этом есть.

Вопреки своему заявлению, Элинор все же пообедала. Впрочем, сперва ей казалось, что она ничего не сможет съесть. Положив в рот кусочек лишь из вежливости, тщательно прожевав его и проглотив, девушка изменила мнение. Пожалуй, она съест еще один кусочек. Вскоре она обнаружила, что тарелка первозданно чиста.

Доктор Рэндалл и пастор откланялись одновременно, посчитав, что все формальности выполнены. Когда дверь за ними закрылась, Джефф обернулся к Элинор:

— Пожалуй, мне тоже нужно покинуть этот дом.

Пораженная, она уставилась на него во все глаза:

— Я не понимаю. Зачем?

— Но я не могу здесь оставаться.

— Почему? Разве вас кто-то гонит?

— Нет, но…, - он помедлил, не зная, как сформулировать то, что собирался сказать, — пойми, Элинор, двум молодым девушкам неприлично оставаться в одном доме с мужчиной на ночь.

— Какие глупости! Во-первых, здесь полно слуг, а во-вторых, вы ведь мой родственник, разве нет?

— Нет, — отрезал Джефф, — не родственник. И никогда им не был.

Элинор вдруг почувствовала странное беспокойство, такое странное, что не могла сперва дать ему определения. Никогда раньше она не испытывала этого чувства. В ее голове бестолково метались сотни вопросов: «Что ей теперь делать?» и «Как она сможет это сделать?» Да ведь она с этим не справится! Она никогда ничего подобного не делала. Это была легкая паника. Легкая, потому что еще не успела развернуться.

Она уже хотела заговорить, но не смогла раскрыть рта. Как Джефф может уезжать в такой момент, даже если он и не родственник ей вовсе? У него, явно, больше опыта, чем у нее в подобных делах, он мог бы помочь ей. Сказать хотя бы, что именно она должна предпринять. Выходит, раз здесь теперь нет тети, то ему ни до чего нет дела? Даже до того, что Кэролайн требуется похоронить?

— У тебя есть родственники? — спросил у нее Джефф.

Элинор потрясенно покачала головой:

— Нет… Впрочем, есть наверное какие-нибудь далекие, но я ничего о них не знаю.

— Плохо, — подытожил мужчина, — ты могла бы им написать и попросить приехать.

— Конечно, могла бы, если б они у меня были, — отозвалась она сердито, — думаете, я такая дура, что сама не догадаюсь? Прощайте.

Развернувшись, она направилась к лестнице.

— С чего это вдруг?

Элинор обернулась.

— В смысле? Вы ведь уезжаете.

— Я покидаю дом, но не уезжаю. Я отправляюсь в деревню и устроюсь на постоялом дворе. Завтра приеду снова.

— Ах, вот как, — девушка едва не рассмеялась от облегчения.

Значит, он не уезжает и не оставляет ее в такой ужасной ситуации. Это просто правила приличия, только и всего. А она-то чуть не разревелась. «Что мне делать, что мне делать»!

— Между прочим, — заметил Джефф, — ты могла бы спросить об этом сама, а не строить из себя высокомерную гордячку.

Элинор презрительно фыркнула и тряхнула головой.

— Но видимо, мне этого не дождаться, — он хмыкнул, — ладно, хватит об этом. Сегодня не совсем подходящий день для споров. Сейчас ничем заниматься не нужно, оставь все как есть, слуги сами разберутся. А завтра обсудим все детали. Ты ведь никогда раньше не занималась похоронами?

— Конечно, нет, — Элинор почти обиделась.

— Да, верно. Что ж, мне пора. До завтра, Элинор.

— До завтра, — отозвалась она ему в спину.

Похороны. Им нужно подготовить все для этого так, чтобы все прошло, как надо. Самое ужасное занятие в мире. А когда это похороны тети, единственного близкого человека на всем свете, то хуже этого ничего просто быть не может.

 

11 глава. Притворная болезнь

В следующие несколько дней у Элинор было очень много дел, так много, что она не находила времени даже для того, чтобы скорбеть об умершей. Подготовка к похоронам отнимала у девушки много сил, в том числе и душевных. Она просто сбилась с ног и если бы не помощь Джеффа, то ее вновь настигла бы паника. Столько всего сразу на нее свалилось. Слуги тоже принимали в этом горячее участие, но они не могли сделать всего.

В отличие от других, Маделайн не принимала в приготовлениях никакого участия. На следующий день после несчастья она даже не спустилась к завтраку, передав через горничную, что у нее ужасно болит голова. Элинор отнеслась к этому заявлению с пониманием, а Джефф нахмурился и сказал:

— Девчонка просто отлынивает от работы.

— Но у нее болит голова, — возразила Элинор.

— Ну и что? Может быть, у меня тоже болит голова, но это никого не интересует.

— Но вы ведь не говорите об этом.

Джефф приподнял брови:

— Стало быть, я должен пожаловаться для того, чтобы ты меня пожалела?

Она фыркнула.

— Но как окружающие узнают о ваших недомоганиях, если вы не будете жаловаться на них?

— Для этого достаточно внимательно на меня посмотреть. Не пробовала?

Элинор некстати стало смешно, и она одернула себя. Не нужно вести себя так бессердечно. Вчера умерла ее тетя.

— Нет, — ответила девушка с достоинством.

— Тогда попробуй. Хотя бы для разнообразия.

Она взглянула на него повнимательней. Ну, и какие же недомогания гнездятся в этом теле? На вид вполне здоровое. Что его может беспокоить? Элинор прикинула так и эдак, но как не билась, диагноз поставить все равно не сумела и начала раздражаться. В конце концов, она ведь не доктор. Откуда ей знать, что беспокоит Джеффа? Это может быть все, что угодно, либо ничего вовсе. Скорее всего, последнее.

— Итак, что высмотрела? — осведомился Джефф.

— Больная печень? — рискнула предположить Элинор.

Он на мгновение прикрыл глаза.

— Элинор, что за прагматизм! Неужели, ничего другого не приходит тебе в голову?

— Может быть, тогда мигрень?

— Ладно, все, оставим это, — он махнул рукой.

— Я не врач, — запальчиво отозвалась девушка, — и потом, я не помню названия других болезней.

— У меня нет никаких болезней. Давай лучше обсудим, с чего нам стоит начать.

В дальнейшем все разговоры были только о делах и это было вполне объяснимо. Элинор начисто забыла о Мадди и о том, что той нездоровится. Помимо этого, она забыли и об обеде и так и осталась бы голодной, если бы Линда ей об этом не напомнила. За столом она с Джеффом обсуждала не очень приятные, но весьма необходимые темы. К примеру, каким материалом следует оббить гроб. Наслушавшись подобных разговоров, Линда не выдержала и прослезилась, и была вынуждена отвернуться, чтобы вытереть глаза.

Элинор вспомнила о Маделайн лишь к вечеру, неожиданно обнаружив ее отсутствие. Некоторое время она размышляла, куда могла деться ее подруга. Потом ее озарило. У Мадди болит голова, в это все дело. Еще бы, она столько плакала накануне. Нужно, пожалуй, сходить навестить ее.

Девушка подумала об этом и забыла. Она так устала, что едва добравшись до постели, рухнула на нее и заснула мертвым сном безо всяких сновидений. Следовало хорошенько выспаться, чтобы наутро вновь приступить к делам, которых было великое множество.

Завтракала она вновь одна. Впрочем, это не произвело на девушку особого впечатления, ее голова была занята другим. Только горничная вернула ее на землю, сообщив то же самое, что и раньше. Мисс Виккерс не спустится к завтраку, у нее болит голова.

— Все еще болит? — удивилась Элинор, — долго.

Она задумалась, припоминая, случалось ли подобное раньше. Насколько ей помнилось, никогда прежде Маделайн не укладывалась в постель надолго. Конечно, она жаловалась на головные боли, особенно, после пролитых слез, а так как это случалось частенько, Элинор стало казаться, что голова у Мадди болит лишь по этой причине. Да и потом девушка связывала эту причину со следствием, даже если голова болела у кого-то другого.

Но если подумать, никогда раньше она не видела Маделайн в другой обстановке. Они общались только в школе, за ее пределами подруги возвращались к своим родным. А в школе никто не позволял ученицам пропускать занятия по такой пустяковой причине. У мисс Даррелл, к примеру, головная боль всегда ассоциировалась с ленью и нежеланием учиться. Возможно, в чем-то она была и права.

Но теперь подруга находится не в школе и даже не дома. Она в гостях у Элинор. Может быть, у нее вдруг возникло желание немного поболеть. Почему бы и нет? Должно быть, кому-то это может доставлять удовольствие. Однако, Элинор никогда не любила валяться в постели. Это казалось ей никчемным, пустым и бесцельным занятием. Не то, чтобы она очень уж любила работать и думала, что праздность и лень — это великий грех. Нет, иногда приятно устроиться у камина в мягком кресле с интересной книгой. Но валяться в постели, притворяясь либо считая себя больной — что может быть скучнее?

Но все же Элинор решила проведать подругу и узнать, как обстоит дело. Может быть, Мад и вправду больна. Тогда нужно послать за доктором. А если это просто способ немного отдохнуть и расслабиться, тогда следует сделать вид, будто ничего не происходит. Но все-таки, Маделайн могла бы помочь вместо того, чтобы пролеживать кровать. Столько дел — и все нужно сделать как можно скорее.

Итак, позавтракав, девушка поднялась наверх и отправилась в комнату подруги. По пути Элинор размышляла о том, что ей еще нужно переделать и каким образом управиться до вторника. Вторник был важный день — похороны леди Фэнтон. И он приближался с катастрофической быстротой.

Маделайн завтракала в постели, обложившись подушками, полусидя за подносом.

— Доброе утро, — поприветствовала ее Элинор, входя.

Девушка повернула к ней голову.

— Доброе утро, Элинор.

— Приятного аппетита.

— Спасибо.

Окинув ее лицо внимательным взглядом, Элинор пришла к выводу, что подруга совершенно не выглядит больной. На щеках играл легкий румянец, глаза блестели и еще ко всему прочему сегодня утром Маделайн выглядела даже хорошенькой, была свежа и бодра.

Закрыв за собой дверь, девушка подошла ближе и села на стул, осведомившись:

— Я тебе не мешаю, Мад? Ничего, если тут посижу?

— Конечно, — кивнула Маделайн, — я уже почти позавтракала.

— Это прекрасно.

Элинор расправила складки платья, запоздало вспомнив о своей внешности. Она слишком была занята, чтобы пристально за ней следить. Сегодня утром девушка лишь мельком глянула на себя в зеркало на случай серьезных неполадок. К примеру, торчащих дыбом волос. Но несмотря на мимолетность, все же успела заметить бледное и осунувшееся лицо. Тогда это ее не тронуло, а сейчас Элинор подумала, что если бы кто-нибудь вошел сюда и увидел их вдвоем, то сравнение было бы не в ее пользу.

Наконец, Маделайн отодвинула от себя поднос. Судя по всему, позавтракала она полотно, значит, и отсутствием аппетита не страдала.

— Как твое здоровье, Мад? — спросила Элинор.

Подруга жалобно сморщилась.

— Голова прямо раскалывается. Встану на ноги — кружится и в глазах темнеет.

— Второй день уже, — уточнила девушка.

— Да, верно. Но ты ведь знаешь, у меня часто болит голова.

Элинор кивнула.

— Хорошо, — сказала она, — в таком случае, я пошлю за доктором Рэндаллом.

— Зачем? — насторожилась Маделайн.

— Как это зачем? Два дня головной боли — это не шутка. А вдруг это очень опасно?

Маделайн тоскливо вздохнула:

— Знаешь, Элинор, мне бы не хотелось беспокоить доктора. У него, наверное, и без меня много работы. Полежу еще немного, может быть само пройдет.

— Само никогда ничего не проходит, — веско возразила подруга.

— Но ведь это не в первый раз уже.

— Тем более. Нет ничего хуже запущенной болезни.

Мадди отвернулась к окну, теребя пальцами одеяло. Элинор наблюдала за ее руками, пытаясь справиться с раздражением. Ей было все ясно. Подруга просто решила устроить себе несколько дней отдыха. Вообще-то, ничего плохого в этом не было. В любое другое время. Но не теперь, когда ничья помощь не была бы лишней. Элинор считала, что Маделайн могла бы выбрать другой день для своей симуляционной болезни. К примеру, после похорон. А сейчас почему бы ей не встать с постели и не заняться делом?

Подруга повернулась к ней.

— Мне не так уж плохо, Элинор, чтобы вызывать доктора. Мне кажется, это оттого, что я много плакала.

— Тебе следует поменьше плакать, Мад, — отозвалась Элинор без малейшего сочувствия в голосе.

— Да, я стараюсь, но, когда происходит такое… Знаешь, я до сих пор не могу прийти в себя после шока. Бедная леди Фэнтон! Как такое могло случиться!

— Несчастный случай, — твердокаменным тоном произнесла та, — мне жаль, что это тебя так огорчило, но я не понимаю, почему.

— Как же! — ахнула Маделайн, — ведь это ужасно. Господи, Элинор, как можно быть такой черствой? Ведь это твоя тетя!

— Вот именно. И я не понимаю, причем здесь ты.

Маделайн покачала головой.

— Это я тебя не понимаю, Элинор. Неужели, ты совсем не переживаешь?

Элинор встала.

— Я переживаю, Мад. Но не укладываюсь в постель и не проливаю потоки слез. У меня нет на это времени. И потом, у меня другой характер. Мне не хочется говорить об этом.

Подруга смотрела на нее очень сочувственно.

— Прости, Элинор, я не знала…

— Ладно, хватит. Со мной как раз все в порядке. Несчастье произошло с тетей. Я зашла справиться о твоем здоровье. Ты полагаешь, головная боль скоро пройдет?

— Да, наверное, — она пожала плечами, — скорее всего, завтра все будет в порядке. Я так думаю. Линда обещала принести мне какой-то особенный настой из трав. Она утверждает, что головную боль как рукой снимет. Надеюсь, так и будет. Дома мне всегда готовили подобный настой.

— Надеюсь, он тебе поможет, Мад.

Элинор повернулась к двери.

— Ты сердишься? — робко спросила подруга.

— Нет.

— Но я ведь вижу, что ты сердишься. Пожалуйста, Элинор, не сердись. Я ведь не виновата, что у меня болит голова.

— Я знаю, — кивнула Элинор, — разве я тебя в этом обвиняю?

— Да, но… Ты, правда, не сердишься?

Элинор сердилась и еще как. Главным образом, на то, что Мад говорила с ней таким тоном, словно у нее в самом деле голова раскалывалась. Зато завтракала она с отменным аппетитом. Люди, у которых болит голова, теряют его напрочь. И румянца у них тоже не наблюдается. Хочешь поваляться в постели — так и скажи. Зачем же обманывать?

— Все в порядке, Мад.

— Правда?

— Да, да, правда. Ты уже в третий раз об этом спрашиваешь.

— А, ты сердишься на это! — обрадовалась Мадди, — все понятно.

Элинор сделала несколько шагов к двери и вновь была остановлена вопросом:

— Ты торопишься?

— Да. У меня куча дел.

— Каких?

— Боже мой, Мад, ты что, совсем ничего не соображаешь? — взорвалась девушка, — думаешь, что мне теперь заняться нечем? Во вторник похороны!

— Ох! — Маделайн прижала ладонь ко рту, — я совсем забыла. Прости, Элинор. Я думала…

— Ты думала, она прямиком вознесется на небеса?

— Господи, это же не смешно! Как ты можешь шутить этим?

— Я не шучу. Все, Мад. Мне в самом деле пора.

Элинор решительно распахнула дверь и вышла в коридор. Сдерживая эмоции, стиснув для этой цели кулаки, она осторожно прикрыла дверь и развернувшись, помчалась к лестнице. Ей нужно поскорее уйти, иначе она убьет Мадди. Не сумеет сдержаться. У нее давно чесались руки стукнуть подругу чем-нибудь тяжелым по туго соображающей голове. Она понимала, что Маделайн не хотела сказать ничего плохого, но то, что она говорила, вызывало в Элинор желание завизжать. Развалилась там в постели, держится за голову и воображает, что все сразу же поверят, что она просто умирает от боли.

Элинор не смотрела перед собой и поэтому остановилась лишь тогда, когда налетела на кого-то. Подняв голову и отступив назад, она узнала Джеффа.

— Ох, извините, — пробормотала девушка, — я вас не заметила.

— Что с тобой? — спросил он недоумевающе.

— Ничего. Все в порядке. Уже все в порядке.

— А раньше? Откуда ты летишь сломя голову?

— Я была у Мад.

— Ясно, — отозвался Джефф, проявив мгновенное понимание, — можешь ничего не говорить. Она все еще изображает из себя больную?

Элинор скрипнула зубами.

— Говорит, что у нее болит голова.

— Мисс Виккерс может говорить все, что хочет, но я ей все равно не верю. Куда идешь?

— Нужно послать за доктором, — пояснила Элинор.

— За кем? — изумился Джефф, — Господи, Элинор, ты хочешь сказать, что веришь во всю эту чушь? Она ведь просто морочит тебе голову! Ей не доктора нужно, а розги.

Против воли девушка фыркнула.

— Теперь вы хотите выпороть Мад, Блэкки? А я думала, что эта привилегия распространяется только на меня.

— Ты просто отвратительная девица, — скривился он.

— Я знаю.

— Значит, доктора вызовешь для бедненькой и несчастненькой мисс Виккерс? Когда ты прекратишь с ней носиться? Зачем хочешь послать за врачом?

— Затем, что она этого не хочет.

Джефф не сразу вникнул в смысл этой фразы. Он уже направился было по коридору, потом остановился, развернулся и посмотрел на Элинор.

— Что ты сказала?

— Вы ведь слышали, Блэкки. Мне повторить?

— Поясни.

— Пусть доктор Рэндалл осмотрит ее и скажет, чем она больна.

— Это я и сам тебе скажу. У нее приступ лени.

— Вот, пусть он это и установит.

— Она не хочет, чтобы он приходил?

— Конечно, потому что у нее ничего не болит, — процедила Элинор сквозь зубы, — мне не нужен диплом врача, чтобы понять это.

— Отлично. Я сам пошлю за доктором.

Она криво усмехнулась.

— Спасибо, потому что у меня, честно говоря, много дел.

— Я понимаю. Кстати, Элинор, мне нужно с тобой поговорить.

— Да? — девушка остановилась, — что-то случилось?

— Нет, дело не в этом. Когда освободишься?

— Может быть, к обеду.

— Хорошо. После обеда в библиотеке.

Элинор кивнула с легким недоумением. О чем, интересно Блэкки хочет поговорить с ней? Судя по всему, разговор длинный, иначе он все выложил бы прямо здесь и сейчас. У девушки не было ни единого предположения по поводу темы разговора. Впрочем, она не стала ломать над этим голову.

— Заодно, дам Рэндаллу несколько рекомендаций относительно лечения пациентки, — язвительно заключил Джефф.

— Надеюсь, это не порка? — захихикав, Элинор отправилась по своим делам.

Джефф сдержал свое слово и, дождавшись доктора, остановил его в коридоре. Тот поинтересовался:

— Что стряслось с мисс Виккерс? Судя по всему, она на редкость здоровая девушка.

— Так и есть, — хмыкнул Джефф, — она здорова во всем, кроме мозгов. Вот с ними явно что-то не в порядке.

Рэндалл спрятал улыбку и покачал головой:

— Мистер Блэкстоун, вам следует быть терпимее.

— У меня немного терпения и оно давно закончилось, доктор Рэндалл. Эта девица валяется в постели и корчит из себя больную уже второй день. У нее, якобы, ужасно болит голова. На самом деле, она просто не хочет ничего делать. Сами понимаете, в данной ситуации пригодилась бы любая помощь. Даже такая, — он состроил гримасу.

— Уверен, вы ошибаетесь, сэр, — мягко возразил доктор, — вполне естественно, что у мисс Виккерс болит голова. Она много плакала. Но полагаю, что головная боль не столь сильна. Я осмотрю ее.

— Сделайте одолжение, доктор.

Решив повременить с делами, Джефф задержался внизу, чтобы из первых рук узнать диагноз, который поставит врач мисс Виккерс. Ему не пришлось дожидаться долго. Рэндалл спустился минут через пятнадцать. Заметив мужчину, он усмехнулся.

— Она вполне здорова, мистер Блэкстоун. Вы ведь это хотели услышать? Правда, ужасно расстроилась, что я так сказал.

— Хотите сказать, она снова рыдает?

— Нет, — доктор покачал головой, — собиралась, но я ее успокоил. Судя по всему, мисс Виккерс не была довольна моему визиту.

— Еще бы.

Полностью удовлетворенный создавшимся положением, Джефф проводил Рэндалла до двери и даже пожелал ему счастливого пути.

Маделайн спустилась к обеду. Лицо у нее было обиженным. Первое, что она сделала, это обратилась к подруге со словами:

— Элинор, я ведь просила не посылать за доктором!

— Я беспокоилась о твоем здоровье, — с серьезным видом отозвалась Элинор, — надеюсь, все в порядке? Что он сказал?

— Полагаю, он сказал, что мисс Виккерс совершенно здорова, — ответил Джефф с абсолютно непроницаемым лицом, входя в столовую.

Маделайн отчаянно покраснела и низко склонилась над тарелкой. В его присутствии упреки были прекращены, и Элинор получила возможность спокойно пообедать. Она философски рассудила, что и от Джеффа бывает польза, но потом устыдилась своей мысли. Как она могла такое подумать! Разве он ей не помогает? Не просто помогает, а взвалил на свои плечи львиную долю всех забот.

После обеда Элинор повернулась к подруге:

— Раз ты здорова, Мад, то будь добра, пойди в сад и нарежь побольше цветов. Их нужно расставить в вазы.

— А разве слуги не могут это сделать? — рискнула Маделайн.

— У слуг и без того достаточно работы.

— Я подумала, может быть нам пора вернуться в школу?

— Конечно. После похорон.

Считая, что разговор закончен, Элинор вышла из столовой и отправилась в библиотеку, помня о договоре с Джеффом. Через некоторое время он присоединился к ней и первое, что сказал, закрывая дверь, было:

— У тебя железные нервы, Элинор. Господи, как мне хотелось ее стукнуть!

Девушка пожала плечами:

— Я привыкла. Три года прожила с ней в одной комнате.

Джефф посмотрел на нее с уважением.

— На твоем месте я загрузил бы ее работой по самую маковку.

— Нет. Я никого не хочу заставлять. Не хочет помогать — не надо. В конце концов, она не обязана это делать.

— Я тоже не обязан, — бросил мужчина с раздражением.

Элинор растерялась:

— Ну, если так, то… конечно, не надо.

— Вот что, сядь, — взяв ее за руку, он подвел ее к стулу, — не нужно так воспринимать мои слова. Где твое чувство юмора?

— По-вашему, это смешно?

— Нет, — скривился Джефф, — я просто не могу смотреть, как ты носишься с этой… м-м-м… Виккерс, не позволяя ей и пальцем о палец ударить. Ей нужно работать для ее же пользы.

— А мне надоело это слушать! — взорвалась Элинор, подскакивая, не успев присесть, — что мне ее, гонять по дому метлой? Я на нее даже накричать не могу — чего доброго, опять примется рыдать. Потом у нее заболит голова и она уляжется в постель на неделю. У меня вовсе не железные нервы, я устала от всего этого.

— Ладно-ладно, успокойся, — он похлопал ее по плечу, — ты совершенно права. Дешевле будет оставить ее в покое. Я понимаю, как тебе не нравятся подобные разговоры, но я просто не мог удержаться.

Элинор перевела дух.

— Простите, мне очень жаль, что я вышла из себя.

— Глупости. Я прекрасно понимаю, в каком ты состоянии. Удивительно, что ты не сделала этого раньше.

— Я редко выхожу из себя.

Она могла бы не говорить этого. Джефф давно уяснил себе этот непреложный факт. Элинор можно было назвать ужасной, отвратительной, дрянной девчонкой, но никто не назвал бы ее вспыльчивой. И ее так называемая вспышка показалась ему сдержаннее, чем могла бы быть. На ее месте любой другой давно закатил бы грандиозную истерику наподобие той, что устроила Маделайн.

— О чем вы хотели поговорить со мной, Блэкки? — спросила тем временем Элинор.

Джефф приподнял брови и тут же вспомнил:

— Ах, да. Видишь ли, Элинор, то, что случилось с Кэрол — ужасно. Я до сих пор не могу поверить, что ее нет с нами. Но с другой стороны — это произошло и повлекло за собой последствия.

— Какие последствия?

— Ну, во-первых, она оставила завещание. Ты знала об этом?

— Тетя никогда не говорила мне о завещании, — нахмурилась девушка, — к чему? Она слишком молода. То есть, — осеклась она, — я хотела сказать…

— Да, конечно, — поспешно согласился Джефф, — но завещание она составила. После похорон нотариус огласит его. Ты должна при этом присутствовать, хотя ты еще слишком молода. И потом…

— Что?

— Есть еще одно. Ты еще не закончила школу, Элинор. У тебя должен быть кто-то, кто заботился бы о тебе. В общем, тебе нужен опекун. Обычно, им становится один из родственников, но здесь не совсем обычная ситуация. Ты говоришь, у тебя нет родственников.

— Нет, — согласилась Элинор.

— В таких случаях опекуном назначается человек, облеченный наибольшим доверием окружающих.

— А вы?

— Я? — он сделал большие глаза.

— Ну да, я думала, что вы…

— Я — не твой родственник, Элинор. И вряд ли, мне можно доверять, тем более, усиленно. Вообще-то, я — совершенно посторонний человек. И не имею никакого права здесь находиться.

Сказанное Джеффом встревожило Элинор не на шутку. Ведь он прав. Она еще несовершеннолетняя, незамужняя школьница, едва вышедшая из детского возраста. Никто не оставит ее одну. Конечно, ей назначат опекуна. Это и беспокоило. Неизвестно, кем окажется этот опекун. Это может быть человек, хорошо ей знакомый, но может быть и наоборот. Чего доброго, ей придется уезжать из дома. Это очень не нравилось Элинор. Она не хотела покидать дом.

— Кого назначат опекуном? — спросила девушка вслух, — вы это знаете?

Джефф пожал плечами.

— Скорее всего, им окажется кто-нибудь из ближайшего окружения. Может быть, Тернер. Он достаточно респектабелен, он священник и имеет семью. Либо опекуном могут назначить кого-то другого.

Элинор тяжело вздохнула.

— Понятно. И надолго?

— Полагаю, до тех пор, пока тебе не исполнится двадцать один год, либо ты не выйдешь замуж.

Видя, что она не собирается ничего говорить, Джефф хмыкнул:

— Ничего плохого в этом нет, Элинор. Кого бы не назначили тебе в опекуны, он сможет позаботиться о тебе куда лучше, чем ты сама.

— Я понимаю, — кивнула Элинор, — это необходимо. Деваться некуда.

Он не выдержал и рассмеялся:

— Почему так мрачно, Элинор? Ты боишься, что выбор может оказаться для тебя нежелательным?

— Я вообще не хочу никакого опекуна. Но раз уж так нужно… Хорошо, пусть будет.

— В этом нет ничего особенно страшного.

— Да, конечно. Но я и не боюсь.

Он встал и подошел к ней.

— Послушай, я понимаю, как тебе тяжело. Все это свалилось на тебя, все так не вовремя.

— А когда это бывает вовремя? — Элинор пожала плечами.

— Извини, ты права. Я не так выразился. Это вообще не должно было случиться. Но раз уж случилось… Что теперь поделать! Конечно, теперь тебя будет опекать посторонний человек, но это лучше, чем…

— Чем что?

— Чем если бы ты осталась одна.

Элинор поднялась со стула и прошлась вдоль стеллажей, рассеянно трогая пальцем корешки книг. Остановилась у окна и негромко проговорила:

— С другой стороны, чем посторонний человек хуже кого-либо из родственников, даже если бы они у меня были? Все равно, я никого никогда не видела. Все ясно. Не скажу, что это приятная новость, но нельзя требовать от жизни невозможного.

— Надеюсь, ты не слишком расстроилась.

— О, нет. Вряд ли, сейчас что-либо может слишком меня расстроить. После того, что уже случилось.

Вернувшись в гостиную, Элинор обнаружила в ней Маделайн, сражающуюся с огромным букетом цветов. Лицо у нее было расстроено-раздраженное. Волосы встрепаны, на руках царапины. Она подняла на подругу глаза и разразилась обиженной тирадой:

— Я не ожидала от тебя такой черствости, Элинор! Я совсем не умею возиться с цветами. И потом, я исцарапала все руки.

— Нужно было надеть перчатки, Мад. Ладно, давай, я тебе помогу, — шагнула к ней девушка.

Мадди с готовностью приняла помощь, точнее, переложила ее со своих хрупких плеч на более привычные плечи. Вскоре, Элинор занималась составлением букетов самостоятельно, а подруга восседала на диване, жалуясь, что от цветочного запаха у нее разболелась голова.

— Пойди прогуляйся, — посоветовала ей Элинор отсутствующим тоном.

— Я только что оттуда. Может, я пойду лягу?

— Да, конечно.

Проследив глазами за резво удалившейся Маделайн, девушка вновь принялась за дело. Она чувствовала себя отвратительно. Новость Джеффа и без того выбила ее из колеи. И как будто этого мало, подруга подлила масла в огонь. А может быть, доктор Рэндалл прав? Может, они все правы, даже категоричный Джефф? У нее в жизни есть и другие занятия, которые гораздо более приятны и полезны. Почему она возится с Мадди? Неужели, и правда ей нравится роль няньки? Зачем ей это нужно? Пусть Маделайн сама разбирается со своими проблемами. Пусть сама успокаивается и переживает приступы меланхолии.

Как получилось, что она тяжким грузом повисла на плечах Элинор? Не потому ли, что она сама этого хотела? Сама взвалила на себя эту тяжесть? Сперва было так приятно заступаться за более слабого, ощущая себя необыкновенно сильной и смелой. Ну и конечно, жалость. Она просто пожалела Мад. Сперва посочувствовала, потом пожалела. А теперь вдруг поняла, что тяготится этой обязанностью. Либо просто от нее устала. Так и хочется заявить: хватит, довольно.

Мадди уютно устроилась, ничего не скажешь. Она выплескивает на нее всю свою негативную энергию, сваливает все проблемы и рада-радешенька. Элинор все решит, Элинор поможет, Элинор заступится.

— Пожалуй, достаточно, — девушка отступила на шаг назад, любуясь произведением рук своих.

Сказанное относилось в равной степени как к цветам, так и к Мадди.

Похороны прошли скромно и тихо. На них присутствовало мало народу. Был, разумеется, доктор Рэндалл, нотариус и трое соседских помещиков, изредка общавшихся с покойной. Был мрачный Джефф, не произнесший и слова на протяжение церемонии и державшийся сухо и официально. Были Элинор и Маделайн. Последняя роняла слезы, пряча в платочек лицо. Элинор не плакала, хотя в горле стоял комок. Она не могла выжать из себя ни единой слезы. Только теперь, глядя, как гроб с телом леди Фэнтон опускают в могилу и засыпают свежей землей, девушка поняла, что тетя в самом деле умерла, ее нет и уже никогда не будет. Она ушла навсегда, оставив после себя напоминанием холмик и могильную плиту.

Только сейчас Элинор поняла, что доставляла Кэролайн слишком много неприятностей и огорчений. Вряд ли, кто-либо еще был способен на все то, что когда-то давно и не очень давно сотворила племянница, покатываясь от хохота и потешаясь. Своими отвратительными выходками она целенаправленно портила тете жизнь, по сути дела просто отравила ее. Недаром леди Фэнтон приходила в восторг, когда племянница уезжала в школу. Это значило — два месяца мытарств позади, можно отдохнуть.

Элинор и не представляла, что способна на такое самобичевание. Она никогда раньше не считала себя виновной в детских шалостях и даже находила их забавными. Зато теперь ее мысли были одна чернее другой. Девушка ничего не ела, ни с кем не говорила и даже не слышала ничего вокруг.

Она очнулась лишь тогда, когда почувствовала, что кто-то почти насильно сует ей в руки стакан, подняла голову и оглядевшись, заметила, что в комнате нет никого, кроме Маделайн и Джеффа.

— Пей, — повторил мужчина настойчиво, — давай же.

— Не хочу.

— Разве я спросил: хочешь ты или нет? Пей, черт возьми.

Элинор свирепо посмотрела на него, выхватила стакан и заглянула в него. Обычная вода. Она поставила его на стол.

— Потом.

— Нет, сейчас.

— Не буду.

— Будешь.

— Нет, не буду!

— Ладно, — процедил он сквозь зубы, сдерживаясь изо всех сил, — тогда мне придется влить в тебя воду насильно.

— Конечно, что еще от вас ждать, — прошипела Элинор в ответ.

— Ты — гадкая, отвратительная девчонка! — выпалил Джефф.

— Да! — в том же духе отозвалась она, — я знаю, знаю, знаю! Ужасная, гадкая, мерзкая! И все это из-за меня! Она умерла из-за меня, потому что я всю жизнь доставляла ей одни неприятности!

Элинор закрыла лицо руками, отгораживаясь от окружающего мира, не в силах видеть сверлящие ее взгляды.

— Боже мой, Элинор, — всхлипнула Маделайн, — я не думаю, что ты так уж и виновата…

Джефф резко повернулся к ней:

— Мисс Виккерс, — зловеще произнес он, — не пора ли вам спать?

— Я… мне… но ведь еще совсем светло… И потом, я не понимаю…

— Ступайте, отдохните, глядишь, голова перестанет болеть.

— Но у меня не болит голова!

— Неужели? Тогда просто ступайте вон!

Мадди глядела на него широко раскрытыми от изумления глазами. Она даже забыла, что должна смутиться и покраснеть.

— Ну? — повторил Джефф.

— Это неприлично и некрасиво с вашей стороны, сэр, — прошептала девушка.

— Если вы немедленно не уйдете, я поступлю еще более некрасиво, мисс Виккерс. Я сам вас вышвырну.

Маделайн вскочила на ноги и вылетела за дверь.

— В самом деле, просто ужасно, — сказала Элинор, отнимая руки от лица, — вам должно быть стыдно, Блэкки.

— Пусть будет стыдно, — согласился он, садясь с ней рядом, — тебе лучше?

— Да. Нет. Но я уже не устрою истерику. Все в порядке. Вот, смотрите, я даже выпью вашу воду, — я подтверждение своих слов девушка опорожнила стакан.

— Извини меня, пожалуйста. Я совсем так не думаю. Это вырвалось у меня против воли. По привычке. Элинор, ты вовсе не отвратительная и… нет, совсем наоборот.

— Ничего подобного. Я именно такая. Бедная тетя Кэрол была счастлива, когда я уезжала в школу, так ей хотелось отдохнуть от меня, — тут она наконец заплакала, — ей приходилось меня терпеть, деваться некуда.

— Перестань же, — Джефф обнял ее и прижал к себе, — ерунда. Она тебя очень любила и была в восторге от твоих выходок. Помнила их все до единой и с восхищением повторяла. Я устал слушать в сто десятый раз, как лихо ты насыпала мне червей в тарелку.

— В салфетку, — поправила его Элинор, всхлипнув, — я насыпала их в салфетку.

— Какая разница! Я был взбешен, а Кэрол это забавляло. Все время повторяла, что так мне и надо. Поэтому, выбрось из своей головы ту дурацкую мысль. А то, что она хотела отдохнуть от тебя… Все мы хотели отдохнуть от тебя. Но с огромным нетерпением ожидали твоего приезда, потому что без этих отвратительных выходок было бы ужасно скучно.

— Только не вам, — сдавленно фыркнула она.

Ей стало немного легче, во всяком случае, девушка была менее склонна винить себя в немыслимых прегрешениях.

— Спасибо, мистер Блэкстоун. Вы проявили огромную выдержку, терпеливо снося мои слезы.

— О нет, напротив, — возразил он.

В следующее мгновение Джефф отпустил ее и схватил со стола стакан. Элинор не успела понять, что произошло, как отворилась дверь и в комнату заглянула Линда.

— Мисс, — начала она, — простите. Вы будете ужинать?

— Нет, спасибо, — отозвалась Элинор, покачав головой.

— Будет. Мы все будем ужинать, — сказал Джефф.

— Я не хочу, — настаивала девушка, наблюдая, как он наливает в стакан воды и дает ей.

— Попробуй и у тебя получится.

— Да, мисс, — поддержала его Линда, — вам просто необходимо поесть.

— Судя по всему, вы лучше меня знаете, что мне необходимо, а что нет.

Девушка недоуменно покосилась на стакан, поднесла его к губам и сделала один глоток. Ей показалось, что если она такими темпами будет пить воду, то вскоре лопнет. Джефф вел себя странно.

— Хорошо, — кивнула она, — пусть будет ужин, Линда.

Только бы не спорить, не выяснять отношения. У нее уже совсем не осталось на это сил.

 

12 глава. Опекун

Завещание было прочитано вскоре после похорон. В результате этого Элинор с немалым изумлением узнала, что является обладательницей недвижимости, ценных бумаг и немалой суммы денег, оставленных ей тетей. Помимо этого, ей еще причиталось наследство родителей, тоже бывшее немаленьким. И все это она получит, когда вступит в соответствующий возраст. Нотариус сообщил ей новости с непроницаемым лицом и добавил, что до тех пор, пока Элинор не вступит в пору совершеннолетия, ей положен опекун. Так как никаких родственников у нее не наблюдается, то опекуном назначается мистер Тернер.

Присутствующий здесь же пастор подтвердил это наклоном головы и улыбнулся девушке. Она с минуту задумчиво смотрела на него. В принципе, Элинор не была против этого назначения. Раз уж без опекуна не обойтись, то пусть по крайней мере им будет человек знакомый. А Тернер, помимо прочего, был добрым и снисходительным. Но было одно «но». И оно очень не нравилось Элинор. Ей приходилось оставить дом и переехать на новое место жительство. Именно против этого девушка решительно воспротивилась.

— Я хочу остаться здесь, — заявила она непреклонно.

— Простите, мисс Беррингер, но это совершенно невозможно, — отозвался нотариус, собирая бумаги.

— Почему?

— Вам полагается находиться в доме вашего опекуна.

— Но почему я не могу жить у себя дома, мистер Эшер?

— Для того вам и был назначен опекун, мисс Беррингер, чтоб он заботился о вас и следил за вами. Как же он будет это делать, если вы будете жить в другом месте?

— Но это мой дом, — не сдавалась Элинор, — что с ним будет, если я его оставлю?

— Полагаю, ничего особенного, мисс Беррингер, — слегка улыбнулся мистер Эшер, — его закроют на время вашего отсутствия.

— А слуги?

— Их рассчитают.

Он поднялся со своего места, считая, что разговор закончен. Элинор, однако, так не считала.

— Подождите немного, мистер Эшер. Я еще не все сказала.

Нотариус повернулся к ней:

— Да, мисс Беррингер?

— Во-первых, я не хочу, чтобы дом запирали. Во-вторых, я не собираюсь рассчитывать слуг. Я к ним привыкла и хочу, чтоб они продолжали служить здесь, когда я вернусь.

Он кивнул, ожидая продолжения.

— Слуги останутся в доме и будут следить за порядком. Они будут получать свое обычное жалованье.

— Мисс Беррингер, мне это кажется нецелесообразным, — отозвался Эшер.

— Возможно. Других возражений у вас нет, сэр?

— Других нет, — согласился он.

— Тогда они останутся, — заключила Элинор.

Мистер Эшер приподнял брови, но этим его возражения ограничились.

Когда за ним закрылась дверь, мистер Тернер проговорил:

— Я не тороплю вас, мисс Беррингер. Полагаю, здесь еще много дел, которые бы вы хотели завершить.

— Да, вы правы, сэр, — согласилась девушка.

— И потом, точное ваше местонахождение не столь существенно. Ваше поместье находится близко, и я не вижу ничего предосудительного в том, чтобы вы иногда сюда приезжали.

Элинор кивнула. Пастор был человеком не мелочным и великодушно разрешил ей остаться пока в собственном доме.

После ухода гостей девушка села за стол и глубоко задумалась, подперев голову рукой. Несмотря на решение законника, ей совсем не хотелось выполнять его требования. В этом доме она провела почти все сознательные годы своей жизни. Неужели, теперь ей придется его оставить? И оставить надолго. До тех пор, пока она не станет совершеннолетней, то есть, до двадцати одного года. Этот срок казался Элинор чрезмерно большим. В двадцать один год она уже будет слишком взрослой. Девушка едва не подумала «старой» и поспешно отогнала эту глупую мысль. Что за вздор! Старой! Придет же такое в голову. Значит, тетя в свои почти тридцать молодая, а она в двадцать один — старуха? Элинор рассмеялась.

Но все-таки, четыре года — слишком много. За это время может многое измениться. И она должна жить столько лет с абсолютно чужими людьми, пусть и знакомыми. Но от самого факта знакомства они не станут ближе. Она не знала, каковы они, какие у них привычки и обычаи. Разумеется, семья пастора будет очень хорошо с ней обращаться, Элинор не опасалась, что ее будут притеснять. Сам пастор и его жена были добрыми людьми безо всяких закидонов. Но они — чужие. С ними Элинор никогда не будет чувствовать себя свободно. И потом, девушка подозревала, что мистер Тернер не понимает шуток.

Дверь за ее спиной скрипнула. Элинор обернулась. В комнату вошла Маделайн. Вид у нее был чопорный, глаза опущены.

— Можно? — спросила она тоненьким голоском.

— Конечно, — слегка удивилась девушка, — с каких пор ты спрашиваешь об этом?

— Так, — Мадди прошла в комнату и нерешительно остановилась возле одного из стульев. Посмотрела на подругу.

— Садись, сделай милость.

Элинор все больше удивлялась перемене, произошедшей в Маделайн. Она вела себя так, словно впервые переступила порог этого дома и почти с ней не знакома.

Сев на краешек стула, девушка сложила руки на коленях.

— В чем дело? — не слишком любезно спросила Элинор, — почему ты так странно себя ведешь, Мад?

— Мне в последнее время кажется, что я здесь лишняя, — тихо заговорила та, — что я всем постоянно мешаю.

— Что за ерунда?

— Меня просто не замечают, — продолжала Мадди, словно не слыша ее, — мною пренебрегают, меня игнорируют. Я здесь никому не нужна.

— Мад, у тебя депрессия?

— Ну конечно, иного я от тебя и не ожидала. Никакой чуткости, — глаза Маделайн наполнились слезами.

— Извини, но ты городишь такую чушь! Ты никому не мешаешь. А если на тебя обращают мало внимания, то пойми, здесь произошло несчастье, люди сами не свои. Нельзя требовать от них слишком многого.

— Да? — протянула девушка, доставая платок, — меня даже не пригласили спуститься к гостям!

— К каким гостям? — Элинор сделала большие глаза.

— Не делай вид, будто ничего не знаешь! Ты сама принимала их полчаса назад.

— Гости? Это были вовсе не гости. Они приезжали по делу. Ты словно с Луны свалилась, честное слово, Мад. Ты что, забыла о завещании, об опекунстве и остальном?

— Меня даже не пригласили, — повторила Маделайн, — словно меня не существует в природе.

— Не пойму, причем тут ты. Это было завещание моей тети. И говорили они о том, кого назначить мне в опекуны, а не тебе, — Элинор передернула плечами, — тебе тут было совершенно нечего делать. Когда в этот дом приедут гости, ты будешь непременно приглашена. Но дело в том, Мадди, что сейчас не время для приема гостей. У меня траур.

— Значит, мне нечего тут делать? — она подняла голову от платка, — я тут всем мешаю, правильно я поняла?

— Ох, — шумно вздохнула девушка, — ты ведешь себя странно. Так, словно я говорю не по-английски, а, например, по-китайски. Я устала от твоих истерик. Знаешь, Мад, с твоей стороны это просто некрасиво.

Маделайн вскочила.

— Ну и хорошо! — воскликнула она патетически, — не буду вам мешать! Не буду вас утомлять! Я уезжаю в школу, вот что!

— Отлично! — Элинор тоже вскочила, ее глаза метали молнии, — я и не думала, что ты такая эгоистка, Мад! У меня умерла тетя, а ты только осложняешь мне жизнь, вместо того, чтобы поддержать. Я не могу заниматься своими делами, я должна нянчиться и носиться с тобой, будто бы ты несмышленый младенец. Со всеми твоими дурацкими истериками и непомерными претензиями. Знаешь что, Мадди, ты не одна на этом свете. В твоем возрасте пора бы осознать эту простую истину. Ты ведешь себя так, словно переживаешь сильнее всех.

— Это ты считаешь, что одна на свете, и притом, самая исключительная! Ты сама пригласила меня в гости, а теперь просто забыла о моем существовании.

— О Господи, — девушка возвела глаза к потолку, — я даже не знаю, что сказать на это. Мне очень жаль, Мад, но мне некогда утешать тебя, вытирать твои слезки и поить тебя водой. А также, водить за ручку и решать твои проблемы. Мне и своих вполне достаточно. Интересно, кто будет их решать? Ты никогда не задавалась таким вопросом? Ну естественно, я, кто же еще! Я не считаю себя особенной, но никогда ни за кого не цеплялась и не требовала, чтоб со мной носились.

— Я не прошу, чтобы ты со мной носилась! — зарыдала Маделайн в голос, — я всего лишь хочу немного сочувствия и понимания.

— Тогда извини, я не могу тебя понять. Для меня это слишком сложно.

Элинор твердым шагом направилась к двери, сжав кулаки. Ох, как бы она сейчас стукнула эту наглую девицу! И это ее подруга! Какая ты дура, Элинор! Могла бы получше выбирать. Лучше не иметь подруг вообще, чем такой булыжник на шее.

Маделайн всхлипнула особенно жалостливо, но терпение подруги было исчерпано. Вся жалость куда-то пропала.

— Прикажу Линде принести тебе полотенце, — заметила она, открывая дверь, — одним платком ты не обойдешься. Не девушка, а лейка, право слово. Только пользы никакой.

Дверь громко хлопнула.

Элинор поняла, что с нее достаточно. Хватит. Она сыта этим по горло.

Почему она раньше была такой дурой? Почему позволяла на себе ездить? Это она-то, до сей поры держащая в страхе всю школу. И не только школу. Бесстрашная, дерзкая сорвиголова, способная на любые шалости, прозванная Стихийным Бедствием не просто так, а за дело. И вот на тебе, пожалуйста, не успеешь оглянуться, как на шее кто-то сидит. Рохля, мямля, нытик, рева, беспомощная, глупая Мадди. Сюрприз!

Элинор даже ногой от злости топнула. Слишком поздно она это обнаружила. А ведь ей указывали на это много раз совершенно разные люди. Стоило прислушаться к их словам.

Девушка поднялась по лестнице наверх и ушла к себе в комнату. В дом пастора следует отправляться немедленно. Сей же час!

Посрывав вещи с вешалок, Элинор кинула их на кровать, окинула взглядом внушительную кучу и потерла подбородок рукой. Пожалуй, она немного погорячилась. Ей нужно основательно собраться, ведь она уезжает не на месяц и даже не на полгода. Срок куда более большой. Нужно как следует оглядеться, решить, что ей может пригодиться и позвать горничную, чтобы та занялась сбором вещей более профессионально.

На зов Элинор явилась Линда. Первым делом она увидела набросанные как попало вещи и растерянно спросила:

— Вы уезжаете, мисс?

— Да, — согласилась девушка, — у меня появился опекун и теперь я должна жить в его доме.

— Опекун? — повторила служанка, — о да, конечно. Простите, мисс Элинор, я не поняла сразу. Конечно, вам необходим опекун. Вы слишком молоды для того, чтобы жить одной в этом доме.

Но по ее лицу было заметно, что Линда очень огорчена таким поворотом.

— Помоги мне собрать вещи, Линда. Я уезжаю надолго. Возможно, я буду сюда наведываться иногда.

Служанка кивнула.

— И потом, я должна поговорить с Беккетом насчет дома. Я надеюсь, его будут поддерживать в надлежащем порядке.

— Да, мисс Элинор.

Она шагнула к кровати, принимаясь за дело, пряча лицо. Элинор это заметила и вздохнув, сказала:

— Мне тоже очень жаль, Линда. Я не хочу отсюда уезжать, но это необходимо. Ничего не поделать. Это решение нашего нотариуса, и не самое плохое. Он вполне мог найти мне гораздо худшего опекуна, чем этот.

— Простите, мисс Элинор, — Линда аккуратно вытерла выступившие на глаза слезы, — кого же мистер Эшер назначил вам в опекуны?

— Пастора Тернера.

— Он хороший человек, мисс, — признала служанка.

— Да, я не спорю. Дело совсем в другом. Это платье уложи тоже, Линда. Мне они все понадобятся.

Линда споро и аккуратно укладывала вещи, изредка поглядывая на девушку, сидящую на стуле и постукивающую ногой.

— Вы намерены уехать сегодня, мисс?

— Нет. Завтра либо послезавтра на крайний случай.

— А как же мисс Виккерс? Она поедет с вами, мисс Элинор?

— Разумеется, нет. Она оправится в школу.

— Вы пригласили ее на все каникулы, мисс?

— Да. Но никто не думал, что случится… такое.

Линда прерывисто вздохнула.

Девушка еще немного посидела в комнате, а потом вспомнила, что так и не поговорила с Беккетом. Отправляясь вниз, она остановилась у лестницы, посмотрела вниз, на ступеньки. Лестница. Самое неприятное сооружение во всем доме. Ведь именно здесь произошло то ужасное, нелепое, невозможное происшествие. Упасть с лестницы и сломать себе шею. Люди проживают целую жизнь и с ними не случается таких вещей. Элинор никогда не могла представить даже на мгновение, что это произойдет с тетей. А если точнее, то вообще с кем-нибудь. Гораздо вероятнее упасть с лошади, хотя Элинор не допускала мысли, что это случится с ней. Она держалась в седле так, словно в нем родилась.

Леди Фэнтон была прекрасной наездницей, но это ее не спасло. Она упала с лестницы и умерла. Упала и умерла. Упала и умерла. Как это случилось? Почему? Вот она, лестница. Не самая плохая из лестниц, Элинор это отлично знала, так как сама умудрялась падать с любой из лестниц, встречающихся на ее пути. Все из-за того, что она была слишком подвижной девушкой и чаще не шла, а бежала. Вот и спотыкалась.

В частности, с этой конкретной лестницы она падала раз двадцать. Пару раз даже красиво скатилась к самому подножию, отбив себе все коленки, локти и ободрав кожу на ладонях. Однако, до сих пор жива и здорова. К слову, было куда хуже, когда она свалилась с дерева и так здорово стукнулась, что дня два не могла сгибать левую ногу.

Впрочем, это не объяснение. Она привыкла падать, набралась опыта за прожитое время. Уж чего-чего, а опыта у нее хоть отбавляй. Многократно падая, Элинор накрепко усвоила железное правило, почти на уровне инстинкта. Падать следует на конечности, руки и ноги. Увечья будут болезненны, но наиболее безопасны. В конце концов, сломанная нога предпочтительней сломанной шеи, разбитой головы и поврежденного позвоночника.

Но у тети не было ее опыта. Судя по рассказам, в детстве она была тихой и спокойной девочкой, не склонной к буйным шалостям. Так что, женщина вполне могла упасть столь неудачно. Возможно, она споткнулась. Да, так оно и было. Другого объяснения нет. Пусть леди Фэнтон тысячу раз спускалась по этой лестнице без последствий. В тысячу первый ей не повезло.

Судорожно вздохнув, Элинор огляделась, поняв, что до сих пор стоит наверху и смотрит на ступеньки. Увиденное в тот ужасный день накрепко врезалось в ее память. Немало пройдет времени, прежде чем это воспоминание отойдет на задний план и постепенно забудется. Точнее, не забудется, а померкнет, потеряет свою остроту.

Но стоять здесь и смотреть — бесполезное занятие. Она ведь куда-то шла. Точно. Ей нужно поговорить с дворецким. Девушка тряхнула головой и начала спускаться вниз.

Беккет выслушал ее очень внимательно и согласился, что дом в самом деле следует поддерживать в порядке. Ему, как и остальным не понравилась идея с роспуском слуг. Он понимал, что им всем придется искать новое место. Вряд ли, кто-нибудь из слуг сможет продержаться без работы целых четыре года в ожидании возвращения хозяйки. А когда эти четыре года пройдут, Элинор придется подбирать себе новую прислугу. Это никого не устраивало. Так что, дворецкий полностью согласился со словами Элинор, добавив лишь, что кое-кого придется уволить за ненадобностью. Штат слуг в доме слишком большой для того, чтобы существовать без хозяев, пусть даже временно.

Элинор согласилась с этим предложением, только попросила, чтоб Беккет сообщил ей, кого именно собирается увольнять.

Разобравшись с этой проблемой, девушка с удивлением обнаружила, что наступило время ужина. А также то, что проголодалась. Удивительным было то, что осознание этого наступило столь поздно.

В столовой было пусто. Сев за стол, Элинор поняла, что ей придется ужинать в одиночестве. Маделайн снова не спустилась к ужину. Подумав, девушка отметила, что это ее абсолютно не трогает. И почему собственно это должно ее волновать? Если Мадди не хочет есть — это ее личное дело. Она вольна ужинать, либо не ужинать, это ее решение. Одно из немногих, которые девушка принимала лично.

Но все же Элинор спросила у служанки:

— Мисс Виккерс не будет ужинать?

Та покачала головой:

— Нет, мисс. Она у себя в спальне, плачет.

— До сих пор плачет? — девушка приподняла брови и потянулась за ложкой.

Маделайн наверняка ожидает, что она побежит ее утешать. Но нет, этого не будет. Больше не будет. Хватит с нее утешений. Пусть утешается сама, как может. Пора взрослеть. Пора учиться думать самостоятельно. Пора запомнить, что в жизни далеко не всегда рядом с ней будет находиться человек, разрешающий все проблемы легко и просто, словно по мановению волшебной палочки.

Ужиная, Элинор прикидывала, когда Маделайн наскучит проливать слезы. У нее был огромный опыт в этом деле, и она могла определить реальные сроки. Ну час, два, самое большое — три. Потом рыдания станут менее интенсивными и Мадди обретет слабое подобие разума. Слабое, потому что ничего другого у нее не бывало отродясь. За три года общения Элинор хорошо изучила подругу. Хотя она и заступалась за нее перед каждым, кто хотел ее обидеть, но между тем, она видела недостатки в ней. Самым большим недостатком Элинор считала глупость. Люди, в которых она замечала этот изъян, ничего, кроме недоумения в ней не вызывали. И первый вопрос, который она задавала, узнав о чьем-либо поступке, был: «Ну как можно было быть таким дураком?» Другие недостатки были, по ее мнению, куда менее существенными.

У каждого из людей есть то, чем он больше всего гордится. А также качество, которое он хотел бы видеть в себе менее всего. Иногда это поддается логике, иногда — нет. К примеру, некоторых людей нельзя обидеть, называя их подлецами, мерзавцами или мошенниками. То ли они считают, что в них этих качеств нет и в помине, то ли эти качества вызывают в них одобрение и восхищение. Понятно, что назови слепого слепым, а горбатого — горбатым, это вызывает обиду. Но почему умный человек обижается, когда его называют дураком? Полагает, что он не так умен, как кажется? Или святое — не трожь?

Замечено также, что человек хвалит в других то, что хотел бы видеть в себе. И осуждает по этой же причине. Не обнаружив в другом своего самого ценного качества, он считает это большим изъяном.

Элинор ценила в людях ум превыше всего. Не найдя его в подруге, она искренне огорчилась и с тех пор всегда относилась к той с оттенком снисхождения, мол, что с нее взять, она глупа как пробка. Но теперь девушка засомневалась. А так ли Маделайн глупа, как кажется? Может быть, ее слезы — это всего лишь ловкий ход, попытка заставить окружающих плясать под ее дудку? Может, она только хочет казаться слабой и беспомощной?

Элинор фыркнула и махнула рукой, отметая эту мысль. Ерунда. Нужно обладать на редкость тонким и изощренным умом, чтобы так гениально притворяться. Скорее всего, Мадди обладает запасом хитрости, используя единственное, что ей доступно для того, чтобы добиться своего.

Закончив ужин, девушка покинула столовую. На некоторое время она остановилась у злополучной лестницы, пристально вглядываясь в то место, где была обнаружена леди Фэнтон. Она не смогла бы ничего объяснить, если б у нее спросили, почему она это делает. Что именно хочет здесь обнаружить. Элинор не понимала, почему здесь она постоянно делает стойку, словно охотничья собака. Что именно ее настораживает? Давно пора выкинуть из головы подробности этой печальной истории. Ни к чему всякий раз вспоминать, как она обнаружила Кэролайн здесь.

— Мисс, — прозвучало рядом, — что-то случилось?

Элинор повернула голову и увидела Линду.

— Нет-нет, все в порядке, — поспешно отозвалась она, — я просто… все в порядке.

— Я понимаю вас, мисс, — глубоко вздохнула служанка, — у меня от этого места прямо мурашки по коже. Как вспомню, что здесь произошло! Ох, бедная леди Фэнтон! Как это печально! Так тяжело, мисс.

— Конечно, Линда, — теперь роль утешителя взяла на себя Элинор, заметив, что в глазах служанки блеснули слезы, — ты ведь хорошо ее знала.

— Двенадцать лет, мисс. Я служу в этом доме уже двенадцать лет.

— Я знаю, что ты была очень привязана к тете.

Линда кивнула, вытирая глаза краем передника.

— Да, я знала, что вы поймете, мисс Элинор. Ведь хозяйка была словно дитя малое, глаз да глаз нужен. Не то, чтобы леди не знала, что следует делать, но…

Элинор ободряюще кивнула.

— Даже не знаю, как и объяснить, мисс. Смотрела на все так, со смехом. Считала, что все проблемы махом исчезнут, если она о них забудет. Вот и приходилось помогать ей в разных делах, — служанка прерывисто вздохнула, — одно к одному. Этот год на задался с самого начала. Взять к примеру…, - тут она оборвала себя и испуганно оглянулась.

— Что взять, Линда? — переспросила девушка.

Служанка молчала, усиленно теребя в пальцах оборку кармана. Она не поднимала глаз от пола и Элинор это показалось странным. Еще секунду назад Линда была очень разговорчива и не смущалась ни тем, что говорит, ни тем, с кем говорит. Обернувшись, девушка увидела Беккета, который, нахмурив брови, внимательно глядел на съежившуюся служанку.

— Итак, что ты говорила, Линда? — нарочито громко произнесла Элинор, — взять тот сундук, что побольше? Впрочем, пожалуй, ты права. Вещей много. Пойдем, поможешь мне их собрать.

Она взяла Линду за локоть, подталкивая к лестнице. Та не сопротивлялась, напротив, судя по шагам, торопилась покинуть злополучное место как можно скорее.

Беккет недолго постоял, глядя, как они удаляются, развернулся и отправился по своим делам.

Элинор завела служанку в свою комнату и закрыв дверь, обернулась к ней.

— Ну, вот. Здесь нас никто не будет отвлекать.

Линда еще ниже опустила голову. По ее щекам разливалась краска.

— Присядь, Линда. Вот стул.

— Спасибо, мисс. Вы очень добры. Но мне пора, у меня много работы и… и… я прошу прощения, мисс.

— За что? — поинтересовалась девушка.

— Я виновата, мисс. Совсем потеряла голову, разболталась о том, что меня не касается.

После таких слов Элинор просто не могла ее отпустить.

— Погоди, Линда. Что ты имеешь в виду?

— Ничего, мисс. Ничего.

— Что тебя не касается?

— Я… я должна идти. Мистер Беккет рассердится.

— Мистер Беккет подождет, — Элинор решительно шагнула к двери, заперла ее, а ключ положила себе в карман.

Умоляющие взгляды расстроенной своей болтливостью Линды она проигнорировала.

— Итак? — девушка подошла к служанке, — сядь, Линда. Пожалуйста. Не нужно стоять с таким видом, словно я собираюсь тебя пытать. Но мне очень хочется знать, что ты такого хотела взять к примеру.

— Мисс, я не знаю, кто тянул меня за язык, — раскаянно проговорила Линда.

— Кто бы ни тянул, уже поздно. Говори.

Служанка вздохнула особенно душераздирающе. Подняв глаза на девушку, она убедилась, что та не отступится и еще раз вздохнула.

— Я не должна бы говорить вам это, мисс. Это не для ушей молодой леди.

Эта фраза усилила любопытство Элинор до невозможности. Она подавила в себе желание встряхнуть служанку за плечи, чтоб слова легче выскакивали. Вместо этого, она пододвинула кресло и села рядом.

— Есть вещи, которые я должна знать, Линда. Невзирая на то, для моих это ушей или нет. Поэтому, не ходи вокруг да около, сделай милость. Начинай. Обещаю, что ничего никому не скажу.

Последнее немного приободрило служанку. Она посмотрела на нее с робкой надеждой и повторила:

— Не скажете, мисс?

— Ни слова.

— Ну хорошо, мисс. Дело в том, что… Собственно говоря, это касается мистера Блэкстоуна. Он и хозяйка знакомы достаточно давно, года четыре, и я много раз пыталась намекнуть ей, что это добром не кончится. Но вы понимаете, как я это ей скажу?

— Погоди-ка. Ты сказала: «добром не кончится». Что добром не кончится?

— Это… знакомство, мисс.

— Почему? Почему ты так думала?

— Нехорошо это, мисс. Приличные, благородные люди не должны так поступать. Грех это.

У Элинор округлились глаза.

— Грех? — изумленно повторила она.

Служанка кивнула головой.

— Да, мисс. Сперва нужно оформить все перед Богом и людьми, а уж потом… Совестно иначе. Как в глаза людям смотреть?

Элинор решительно ничего не понимала. Она только хлопала ресницами, не сводя глаз с Линды. До нее дошло лишь к исходу второй минуты молчания.

— Ах, да, — отмерла она, — все ясно. Я понимаю, Линда. Ты совершенно права.

— Ох, мисс, мне это никогда не нравилось. Но что я могу? Хозяйка и слушать меня не стала бы. Я все надеялась, что они одумаются и поступят так, как поступают люди. Но нет. Ничего подобного, ни единого намека. О таких делах догадываешься сразу. Лицо у человека становится особенное, понимаете?

Элинор кивнула, ободряя рассказчицу, надеясь не сбивать ее с толку.

— Очень меня это беспокоило. И так было обидно, мисс, что начала грешным делом думать, что раз уж не хотят они, чтоб все было по-христиански, так уж лучше б рассорились и дело с концом. А тут словно Бог услышал мои молитвы. Вижу я, что дела-то у них все хуже и хуже идут. Спервоначалу-то все гладко было, а потом ссориться начали, и чем дальше, тем чаще. Он и наезжать сюда стал пореже. А как приедет, скандалы и ссоры, ссоры и скандалы. Я удивляться начала. Что же, думаю, его тут держит? Неужели, такое может кому нравиться? Да и хозяйка гонор свой так часто показывала, что для разрыва чаще и не надо. Но и прогонять совсем не спешила. Вот тогда-то я и подумала, что добром это не кончится, мисс. Терпение у них обоих давно к концу подходило. Видит Бог, не отличаются они оба этой добродетелью, — Линда вздохнула в который уже раз.

Элинор слушала ее очень внимательно, хотя кое-что из того, о чем говорила служанка, было для нее новостью. Значит, права была Мадди тогда. Она поняла сразу, а ей, Элинор все надо разжевывать. Но дело в том, что она никогда не могла подумать такого о своей тете. Это же была тетя, человек, который заменил ей всех родственников и родителей, которые умерли столь давно, что она их и не помнила. Ее тетя не могла так поступать, это же неприлично. Хотя, с другой стороны… Взрослые люди часто поступают подобным образом, правда, тщательно скрывая подобные вещи от остальных.

Но судя по всему, исповедь Линды не закончена. Стало быть, помимо этого, ее беспокоит кое-что еще.

— В тот злосчастный день, — продолжала служанка, — я оказалась у дверей комнаты леди Фэнтон. Собиралась застелить постель и убрать кое-что по мелочи, но подойдя к двери, услышала, что в комнате кто-то есть. Решила не заходить, обождать немного. Понимаете, мисс, они говорили очень громко, и я не могла не услышать.

— И? — не выдержала Элинор, — что ты слышала?

Линда покраснела и опустила голову.

— Поверьте, мисс, я не хотела. Это получилось совершенно случайно.

— Да, да, я понимаю. Не заостряйся на этом, Линда. Такое может случиться с каждым, ничего плохого тут нет. Им не следовало кричать, только и всего.

Судя по признательному взгляду, Линде полегчало. Она продолжала:

— Я уже не помню всего, что они говорили, мисс. Обвиняли друг друга в самых ужасных вещах, сильно ругались. Хозяйка никогда особенно не следила за выражениями, а уж мистер Блэкстоун…, - долгая пауза, последовавшая за этим, как нельзя лучше охарактеризовывала мистера Блэкстоуна с этой стороны.

Элинор хмыкнула.

— Я не буду повторять вам их ужасные слова, мисс. Но одно скажу. Леди Фэнтон велела ему убираться вон. Так и сказала: «Убирайся вон из моего дома!» Простите, мисс, я…

— Конечно. Я знаю, что ты не способна на такие выражения, успокойся. Что дальше?

— Мистер Блэкстоун, конечно, в долгу не остался, как вы понимаете, мисс. И хозяйка пришла в полную ярость. Она распахнула дверь и вылетела в коридор. Ох, поверите, мисс, я едва не умерла от страха! Думаю, ну все, теперь мне достанется. Прижалась спиной к стене. А она мимо меня пролетела и не заметила даже. Очень сердита была, кулаки сжимала, глаза молнии метали. Когда я поняла, что хозяйка меня не заметила, то первым делом от стены отлепилась и побежала в противоположную сторону, за поворотом скрыться.

Она перевела дух и замолчала. Девушка немного подождала, ожидая продолжения, но его не последовало. Тогда Элинор спросила:

— Это все?

— Да, мисс, — подтвердила служанка, — больше я ничего не слышала, я ведь ушла, мисс.

— Значит, это было утром, — вполголоса произнесла девушка, — перед завтраком, я правильно поняла?

— Может, чуть пораньше, мисс, — в раздумье сказала Линда.

— А в какую сторону бежала тетя?

— Направо.

— Значит, к лестнице.

— Я не… не… ой, мисс! — служанка прижала ладонь ко рту, — вы думаете, они именно тогда и… ой, Боже мой! Господи, я и не подозревала…!

— Я думала, ты именно поэтому и рассказала мне все это.

— Нет! Я не знала! Господи! Бедная леди Фэнтон, несчастная моя госпожа!

И Линда зарыдала.

Элинор откинулась на спинку кресла и мрачно смотрела в пространство. Рассказ служанки, в целом достаточно обычный натолкнул ее на очень неприятную мысль, которую и озвучила Линда. Стало быть, недаром ее так настораживала лестница. Она чувствовала, что здесь что-то не так. Люди не падают со ступенек без веской причины. Точнее, большинство людей.

Тетя была в очень взвинченном состоянии. Наверняка не смотрела под ноги, полная праведного гнева. Вот и получилось так, как получилось.

— Ох, если б я только пошла за ней! — причитала Линда между тем, — ничего бы плохого не стряслось. Это я, я виновата!

— Перестань. Конечно, ты не виновата. Откуда ты могла знать! Тетя частенько злилась. В такие минуты лучше не попадаться ей под горячую руку. Ты только представь, в какую ярость она бы пришла!

— Зато жива бы осталась, — Линда потянулась за платком, — не успокаивайте меня, мисс. Я с себя вины не снимаю.

— И совершенно напрасно. Происшедшее — трагическая случайность, вот и все. Не надо себя казнить. Этим ты никому не поможешь, а тетю не вернешь. Я, к примеру, тоже считала себя виноватой.

— Господи, мисс, уж вы-то здесь абсолютно не причем! — с жаром заявила служанка, — даже не думайте об этом. Вы правы, это несчастный случай, но…

Элинор махнула рукой.

— Если вспомнить, кто ее так рассердил, — тихо продолжала Линда, вытерев лицо.

— Этим человеком мог быть кто угодно, Линда. Я, к примеру. Тетя часто сердилась на меня.

— Но мисс…

— Ну хорошо, если быть беспристрастной, то тетя часто сердилась на всех без исключения.

— Но никогда при этом не падала с лестницы.

— Что ты хочешь этим сказать? — Элинор посмотрела на нее в упор.

— Это как же нужно было ее рассердить!

Служанка поднялась на ноги.

— Простите, мисс, я не хотела говорить вам все это. Знала ведь, что вас это расстроит.

— Ничего, я сама этого хотела.

— Мне нужно идти, мисс, иначе мистер Беккет что-нибудь заподозрит.

Элинор кивнула. Она равнодушно проследила, как Линда идет к двери, несколько раз нажимает на ручку и поворачивается к ней. Забыла что-то сказать?

— Мисс.

— Да, Линда? Что-то еще?

— Дверь, мисс. Она заперта, а ключ у вас.

— Дверь? Ах, да, — вспомнила Элинор и отперла замок.

Проводив взглядом уходящую служанку, девушка вернулась в комнату и упала в кресло. Неприятные новости. Очень неприятные. И слова о том, что тетя могла поругаться с кем угодно, не помогали. Да, она могла поскандалить с любым, но поскандалила-то с Блэкки. Выходит… Элинор нахмурилась. Ничего не выходит. Думать подобным образом — форменная глупость. Да, поругались, поскандалили — в первый раз, что ли? Насколько Элинор помнила тетю, та никогда не оставалась в долгу. Ей нужно уяснить для себя раз и навсегда: то, что произошло — случайность и никто в этом не виноват. Никто. Но от услышанного остался нехороший осадок. Разум, на который так полагалась девушка, сегодня оказался в меньшинстве. Чувства говорили ей, и не просто говорили — кричали: «Вот, кто виноват! А ведь ты знала! Ты чувствовала!»

Тяжело вздохнув, Элинор встала. Сколько можно думать об одном и том же! У нее и без того достаточно неприятностей. Она еще успеет испортить себе настроение до того, как пойдет спать.

В комнату Маделайн Элинор вошла без стука — привыкла. Переступив порог, она запоздало подумала, что следовало бы все же постучать.

Мадди лежала на кровати, уткнувшись лицом в подушку и всхлипывала. Однако, ее рыдания стали гораздо слабее. «Выдохлась, бедняжка», — позлорадствовала Элинор и подошла ближе.

— Вижу, ты уже способна меня выслушать, — сказала она.

— Что еще? — Маделайн приподняла голову, лицо у нее было красным, глаза сузились от слез, превратившись в две щелочки, — пришла окончательно меня унизить?

Элинор поморщилась.

— Давай без патетики, Мад. Я пришла поговорить с тобой о серьезных вещах. Как ты уже знаешь, мне назначили опекуна, мистера Тернера. Это уже решенный вопрос.

Маделайн всхлипнула.

— Не надо меня оплакивать, я этого не стою, — не сдержалась девушка.

— Ты права! — вскричала подруга, подскакивая на постели, — не стоишь! Ты не стоишь!

— Вот и отлично. Идем дальше. Я не могу больше жить в этом доме. Я должна находиться под неусыпным надзором опекуна. Это значит, что я переезжаю жить в его дом. Это понятно?

— Ты считаешь, я такая дура, что ничего понять не в состоянии? — обиделась Мадди, что значительно уменьшило ее слезоизвержение.

— Нет, я так не считаю. Ну, раз ты такая понятливая, зачем мне объяснять тебе что-то еще? Собирай вещи, Мад.

Девушка посмотрела на нее широко раскрытыми глазами. Потом села, спустив ноги на пол.

— Я так и знала, что ты меня выгонишь.

— Очень мило, — фыркнула Элинор, — видимо, ты не такая понятливая, каковой хочешь казаться. Мад, завтра я уезжаю в дом мистера Тернера. Он — мой опекун. Сколько еще раз я должна это повторить?

— Я не глухая!

— В самом деле? Тогда почему тебе в голову взбрела такая странная мысль? Я не гоню тебя, Мадди. Но дело в том, что с завтрашнего дня я не буду жить в этом доме. Именно поэтому тебе следует уезжать в школу.

— Разумеется, — Маделайн схватила со стола платок и стала ожесточенно тереть и без того красный нос, — иного я от тебя и не ожидала. Отличная отговорка, правда? Ты нашла повод, благодаря которому можешь беспрепятственно выставить меня.

Минуту Элинор ошарашено молчала, не зная, что сказать. Никогда раньше она не думала, что некоторым людям просто невозможно что-либо втолковать. Они не понимают собеседника, словно тот изъясняется на другом языке.

— Что же, по-твоему, я должна сделать? — выдавила из себя она.

— Ты и сама прекрасно знаешь, — Мадди потянулась за графином, — другой бы на твоем месте взял бы меня с собой.

— Другой бы на моем месте давно вышвырнул бы тебя вон! — взорвалась Элинор, — если б ты дала себе труд подумать, вместо того, чтобы проливать слезы, то поняла бы, что я не могу взять тебя с собой. Мистер Тернер — мой опекун, но не родственник, и я не могу приводить в его дом людей, не спросив у него предварительно, можно это делать или нет.

— А ты и не спрашивала! Ты сама все решила, ведь так? — не отступала Маделайн, — ты плохая подруга, Элинор! В тебе нет чуткости.

— Отлично. В таком случае, поезжай в школу и поищи себе другую подругу, — Элинор резко развернулась и метнулась к двери.

Но пороге она задержалась, чтобы добавить:

— Вещи должны быть собраны к завтрашнему утру, Мад. Я пришлю служанку.

Маделайн смотрела на закрывшуюся дверь, полуоткрыв рот и собираясь что-то сказать, но так и не придумала, что.

В коридоре Элинор дала волю своему гневу, топнув ногой и негромко, но очень выразительно выругавшись. Давно следовало это сделать. Тысячу лет назад. Просто не верится, что она могла быть так слепа. Господи помилуй, над ней, наверное, потешается вся школа! Элинор Беррингер — дипломированная сиделка и нянька в придачу. А все от скудности ума.

Как следует проехавшись по собственной персоне, она отдышалась и тряхнула волосами. Все кончено. С завтрашнего дня в ее жизни не будет никакой Маделайн Виккерс.

Наутро Мадди спустилась к завтраку. Вид у нее был сумрачный и сникший. Она несколько раз смотрела на Элинор умоляюще, надеясь, что та передумает. Элинор делала вид, что не замечает этих взглядов. Они ее не жалобили, напротив, сильнее подхлестывали злость и обиду.

— Ты готова, Мад? — спросила она, — после завтрака Фрэнк отвезет тебя в школу. Хорошо, что это недалеко.

— Элинор, ты сердишься на меня? — робко проговорила та.

— С чего ты взяла? Нет.

— Пожалуйста, не сердись. Я была расстроена. Я не понимала, что говорю.

— Конечно.

— Я понимаю, что вела себя ужасно. Мне так жаль! Прости меня, Элинор!

— Разумеется.

Глаза Маделайн наполнились слезами.

— Ты все-таки сердишься.

— Сказала уже: нет.

— Тогда почему ты так мне отвечаешь?

— Как? — Элинор и в самом деле начала сердиться.

Похоже, Маделайн снова принялась за свои штучки. Дура дурой, а понимает, что такой подруги, как Элинор ей не найти. Кто еще будет стоически терпеть ее приступы меланхолии и истерики, кто будет заступаться?

— Так! — девушка всхлипнула.

— Не отвлекайся, — посоветовала ей подруга, — Фрэнк уже ждет.

— Я не хочу уезжать!

— Я тоже не хочу. Но кто меня спросил?

— А ты не можешь тоже вернуться в школу?

— Почему же нет? Как только закончатся каникулы, я туда вернусь, не сомневайся.

Элинор встала, отодвинув стул.

— Велю пока снести твои вещи вниз.

— Они еще не собраны! — прорыдала Мадди.

На секунду застыв в дверях, девушка окатила ее свирепым взглядом и вышла в коридор.

— Линда, — сурово заявила она, заметив служанку поблизости, — ступай в комнату мисс Виккерс и собери ее вещи. После завтрака она уезжает. Не понимаю, почему это не было сделано еще вчера?

— Мисс Виккерс сказала, что сама справится, мисс, — виновато пояснила Линда.

— Судя по всему, она не справилась. Так что, ступай. И поторопись.

— Хорошо, мисс Элинор, — присев, служанка поспешно удалилась.

Скрипнув зубами ей вслед, Элинор отправилась за Беккетом, чтобы дать ему несколько указаний. Она была полна решимости выставить отсюда Мадди еще до обеда.

Спустя полчаса запряженный экипаж с Фрэнком на козлах уже стоял перед домом. Вещи были собраны и снесены вниз. Маделайн поняла, что упираться бессмысленно, ей пришлось покориться. Завязав ленты шляпки под подбородком, она отправилась к двери.

— Всего доброго, — пожелала ей Элинор, находящаяся поблизости.

Мадди судорожно вздохнула и спросила:

— Когда ты приедешь?

— К началу занятий, — отозвалась та, разворачиваясь и собираясь удалиться.

Ее остановил Беккет.

— Мисс Элинор, кто-то подъехал, — сообщил он.

— Мистер Тернер?

Дворецкий пригляделся и спустя несколько секунд ответил:

— Нет, мисс. Это мистер Блэкстоун.

Маделайн, выходящая во двор, при виде Джеффа застыла в дверях. Тот подошел ближе и остановился перед ней в ожидании, но она не трогалась с места.

— Добрый день, мисс Виккерс. Позвольте пройти.

Элинор с неудовольствием наблюдала за развитием событий. Приезд Джеффа радовал ее не больше, чем задержка подруги.

Смешавшись, Мадди отступила в сторону. Джефф прошел мимо нее. Беккет с поклоном закрыл дверь.

— Добрый день, Элинор, — поприветствовал ее мужчина, — почему ты стоишь здесь?

— Добрый день, сэр.

Дворецкий провел их в гостиную и удалился, после чего Джефф вновь повторил свой вопрос.

— Я провожала Мад, — ответила Элинор.

— Она уезжает? — переспросил Джефф и оживлением, — слава Богу, дожил до этого дня. Мне казалось, она никогда не уедет.

— А она и не хотела, — хмыкнула девушка.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Пришлось ее выставить, — пояснила она невозмутимо, — я сослалась на то, что мне нужно переезжать в дом опекуна.

— Неужели, Элинор? Это наконец случилось?

— Что случилось?

— Тебе надоело нянчиться с мисс Виккерс.

Элинор нахмурилась. Ей очень не хотелось признавать этот факт, тем более перед Блэкки, но деваться было некуда. Впрочем, она не признала этого прямо.

— Не могла же везти ее с собой к мистеру Тернеру.

— Мне кажется, она тебе уже надоела. Я прав?

— Ну да, да, надоела. Я от нее просто устала, — согласилась девушка с легким оттенком раздражения.

В самом деле, что он привязался к Мадди? Какая разница, надоела она ей или нет?

— Сегодня я уезжаю, Элинор, — продолжал Джефф.

«И что теперь?» — подумала она про себя. Ей начинать рыдать или как?

— Я тоже. Переезжаю к мистеру Тернеру.

— Я уже понял. В самом деле, тебе ни к чему оставаться одной в таком большом доме.

— Нотариус очень настаивал на этом.

— Значит, моя помощь тебе уже не пригодится, — подытожил Джефф.

— Нет. Но я вам очень признательна, сэр.

— Что-то случилось?

— Нет, — Элинор пожала плечами.

Ничего, кроме того, что ей хотелось, чтоб он ушел. И никогда больше не попадался ей на глаза.

— А мне все-таки кажется, что случилось, — настаивал Джефф.

— И совершенно напрасно.

Он внимательно посмотрел на нее. Потом кивнул.

— Ладно. Ну что ж, мне пора. Да и тебе, наверное, тоже.

— О да.

— Не буду тебя задерживать, — он встал, помедлил и сунул руку в карман.

Девушка с рассеянным видом наблюдала за этим, надеясь, что ее нетерпение не бросается в глаза. Ей очень хотелось поторопить его, чтоб он поживее выкладывал что там у него и отправлялся восвояси.

— Возьми, — Джефф протянул ей сложенный вчетверо лист бумаги.

— Что это? — Элинор взяла бумагу и повертела в руках.

— На всякий случай. Вдруг понадобится. Это мой адрес.

— Хорошо, — кивнув, она положила ее в карман.

Подумала, что после нужно не забыть ее выбросить. Этим-то она уж точно не воспользуется.

— Тогда до свидания, Элинор.

— До свидания, сэр.

Джефф взялся за ручку двери, еще раз посмотрел на нее, потом махнул рукой и вышел.

— Наконец-то, — прошипела Элинор себе под нос, — вот и катись.

Очень жаль, что приходится молчать и сохранять спокойствие. Жаль, что нельзя выложить ему все, бросить в лицо обвинение. Ведь это он, он виноват в том, что тетя упала с лестницы! Девушка скрипнула зубами. Негодяй. Как обидно, что нельзя все это сказать. Она обещала Линде молчать. И потом, не очень это красиво, прислушиваться к сплетням слуг.

 

13 глава. Кора Престон

Семья Тернера встретила ее очень радушно, приветливо и сердечно. Жена пастора предложила Элинор самую лучшую комнату в доме и дотошно выспрашивала, понравилась ли она девушке и есть ли у нее все необходимое. Комната Элинор понравилась, хотя и не была столь изысканно обставлена, как в доме тети, но очень удобная, светлая и теплая.

Оглядевшись немного, девушка подумала, что здесь ей будет не так уж плохо, как казалось сперва. Четыре дочери пастора, разница в летах между которыми была около двух лет, были доброжелательными и милыми. Со старшей Глэдис восемнадцати лет и Памелой, которой было почти семнадцать, Элинор быстро нашло общий язык. И Глэдис, и Памела были живыми и веселыми девушками, легкими в общении. Элинор отлично провела время, оставшееся до начала занятий и в школу уезжала в хорошем настроении и со спокойной душой. Четыре года, которые предстояло провести в доме пастора, уже не нагоняли на нее тоску. Хотя обитатели, наслышанные о проделках девушки, сперва отнеслись к ней настороженно, ожидая, что она тут же примется за старое. Они быстро поняли, что многие из шалостей остались в прошлом. На данном этапе Элинор сохранила за собой лишь остро отточенный язычок и быстрый ум, благодаря которому она вовремя находила точную и меткую фразу.

Последний семестр в школе Элинор ожидала с легким беспокойством. Слишком многое произошло за время каникул и вряд ли это пройдет незамеченным. Мистер Тернер, разумеется, отправил директрисе письмо с сообщением о случившемся.

Добрая жена пастора высказала сомнение в том, что в школе, где учится Элинор хорошо кормят.

— Это ведь не то, что дома, — качая головой, произнесла она.

— О нет, мэм, — возразила Элинор, — там достаточно хорошая пища. И нас вовсе не морят голодом.

— Конечно, дорогая, — согласилась женщина, — но там никогда не готовят тех замечательно вкусных вещей, которые можно поесть дома.

И невзирая на протесты девушки, положила ей в дорогу пакет с замечательно вкусными домашними пирожками, которые умела печь, как никто другой. Впрочем, Элинор недолго протестовала, пирожки она слопала в первый же день.

Первым неприятным моментом было то, что она вновь жила в одной комнате с Маделайн. Элинор очень надеялась, что директриса за лето решит, что настала пора вновь переселить учениц по разным комнатам. Однако, все осталось как было.

Сдерживая недовольную гримасу, Элинор вошла в комнату, оглядевшись по сторонам. Маделайн подскочила со стула:

— Элинор! — вскричала она, кидаясь к ней, — наконец-то ты приехала! Почему так долго?

— Долго? — девушка приподняла брови, — занятия начинаются завтра, если я не ошибаюсь?

— Да, — кивнула Мадди, недоумевая.

— Тогда все в порядке, я вовремя.

— Я была здесь совсем одна целую неделю, — пожаловалась подруга, — не с кем было даже словом перемолвиться.

— Зато сегодня в школе гораздо более шумно, — Элинор стащила с головы шляпку, — кажется, я никуда отсюда не уезжала.

— Как ты устроилась в доме опекуна? — спросила Маделайн.

— Очень хорошо. Они прекрасно меня приняли.

— Да, — та вздохнула, — еще бы. Тебя везде прекрасно принимают. Но далеко не всем так везет.

Девушка фыркнула.

— Разумеется, мне очень везет в этом отношении. Кстати, только что видела мисс Даррелл. На мое исключительно вежливое приветствие она состроила такую гримасу, словно я обманула ее ожидания. Наверняка она думала, что я никогда больше здесь не появлюсь. Вот, как прекрасно меня приняли. Обзавидуешься.

— А что за исключительно вежливое приветствие было? — полюбопытствовала Мадди.

— «Мисс Даррелл! Вы еще живы?»

Заметив ошарашенное выражение лица подруги, Элинор издала смешок и добавила:

— Я пошутила.

Маделайн покачала головой.

— Так не шутят, Элинор. Как ты можешь?

— Легко.

Элинор скинула с ног туфли и уютно устроилась на постели, невзирая на то, что им строго воспрещалось это делать до отбоя. Она все еще не могла избавиться от ощущения, что ей испортили праздник. Мисс Томпсон никогда не делала так, чтобы ее действия понравилась девушке. В прошлый раз она переселила Эвелин, с которой они отлично ладили и устроила на ее место эту тихоню. И нет, чтобы сейчас сделать тоже самое! Сейчас она и не подумала никого переселять, словно нарочно. Пусть, мол, эта Беррингер помучается, что с ней станет. От нее не убудет. Элинор тяжело вздохнула.

— Как подумаю, что нам предстоит, дрожь пробирает, — заговорила Мадди.

— А что нам предстоит? — Элинор повернула к ней голову.

— Как, ты забыла? Экзамены!

— Ах, экзамены. Ну, это пустяки.

— Хороши пустяки. Я ужасно боюсь экзаменов.

— Нужно больше заниматься, тогда никакие экзамены тебе не страшны.

— Ну да, конечно, уж тебе беспокоиться об этом не нужно, — Маделайн сдвинула брови, — тебе ведь все легко дается.

Девушка искоса посмотрела на нее. Кажется, Мад обвиняет ее в том, что она слишком умна. Ну-ну, посмотрим.

— Возможно, но мне все равно приходится что-то учить. Когда нет мозгов, нужно брать терпением и упорством.

Подруга вспыхнула:

— Спасибо, Элинор. Ты умеешь сказать приятное.

— О-у, у нашей хныкалки прорезались зубки? Браво! Поздновато, конечно. Но лучше поздно, чем никогда.

Маделайн закрыла лицо руками:

— Я не понимаю, — всхлипнула она, — что с тобой такое? Что я сделала?

— Ты плакать собралась? — осведомилась у нее Элинор.

— Прекрати! Хватит надо мной издеваться!

— Я не издеваюсь, просто спрашиваю. Я должна знать, что мне делать: уйти или остаться. Если будешь реветь, то я пойду прогуляюсь.

Вместо ответа Мадди упала на постель и ее всхлипывания стали гораздо громче.

— Ладно, пойду пройдусь, — отозвалась Элинор, вставая и нащупывая туфли, — заодно, поболтаю с кем-нибудь из девочек.

— Ты жестокая, — прорыдала девушка в подушку, — совершенно черствая, сухая и бессердечная. Даже утешить не хочешь.

— Извини, но я не хочу растрачивать впустую свою жизнь, утешая тебя. Тебе нужно самой взять себя в руки, иначе вскоре ты превратишься в неуправляемую истеричку.

И она вышла, закрыв за собой дверь. Маделайн стала просто невыносима. Никаких сил не хватает. Или она уже устала это терпеть? Скорчив гримасу в сторону оставленной комнаты, девушка направилась вперед по коридору. Может быть, попросить мисс Томпсон переселить Мадди в другое место? Вряд ли, директриса согласится на это. Для этого ей нужен убедительный повод. Аргументы Элинор она просто смахнет рукой. «Совершать переселение только на том основании, что вас раздражает соседка по комнате! Вздор! Держите свои эмоции в кулаке, мисс Беррингер». Вот, что она скажет.

Не встретив никого в коридоре, она решила спуститься во двор и подышать свежим воздухом. Раньше Элинор очень любила гулять, особенно лазать по деревьям. Это было одно из самых любимых занятий. Правда, занималась она этим в полном одиночестве. Никто из девочек не соглашался составить ей компанию в занятии, которое они считали глупым, бесцельным и опасным. В этом отношении Элинор не повезло. В школе мисс Томпсон не было ни одной сорвиголовы, не считая ее, конечно.

Небо было хмурым, пасмурным, солнце лишь изредка проглядывало из-за плотных, тяжелых облаков. Элинор нравилась такая погода, прохладно и не жарко. Дул довольно холодный ветер, но девушку это не смущало. Она неторопливо зашагала по дорожке, изредка поглядывая по сторонам. Здесь тоже было тихо и пустынно. Никто из учениц не желал прогуливаться в такую погоду.

Свернув за угол, Элинор приостановилась, заметив впереди чью-то высокую фигуру. Она сразу узнала ее обладательницу. За прошедшие два года Кора Престон, и без того высокая, еще больше вытянулась и стала тощей и нескладной. Правда, за каникулы Кора поправилась и в ней появилась привлекательность.

Услышав шаги, девушка повернула голову.

— Привет, Кора, — сказала Элинор, — как провела каникулы?

— Хорошо, — отозвалась та, вздернув носик, — лучше не бывает. А ты? Полагаю, прекрасно. Ну и скольких несчастных ты довела до сердечного приступа?

— Так никому не повезло, — не осталась в долгу девушка.

Кора фыркнула.

— Что это ты бродишь здесь в такую погоду, Беррингер?

— А ты, Престон?

— Может, мне нравится.

— Может быть, мне тоже. Не пугайся, я не искала твоего общества.

— Вот еще, — хмыкнула та, тряхнув волосами, — меня ты не испугаешь, Беррингер.

— Какая жалость! — притворно вздохнула Элинор.

Кора скорчила гримасу. Потом окинула девушку взглядом и вновь заговорила:

— Я слышала, ты пригласила к себе эту мямлю Викки. Судя по всему, она здорово испортила тебе праздник, раз ты прогнала ее раньше срока.

— Почему ты так решила?

— Думаешь, это великая тайна? Мисс Арнетт говорила, что в школе никого не было, кроме Викки, которая вернулась раньше на целых две недели.

— Я не прогоняла ее, — Элинор пожала плечами, — так получилось. Я не могла больше оставаться в доме, вот и посоветовала ей вернуться в школу.

— Ты не могла оставаться дома? — брови Коры подпрыгнули вверх, — Боже, ну и довела же ты свою тетю.

— Вот что, Престон, — глаза Элинор сузились, — не смей касаться этого. Поняла? Иначе тебе придется вспомнить не столь далекие времена, когда здесь всем от меня житья не было. Только на сей раз я займусь тобой.

— Ты с ума сошла, Беррингер? — изумилась Кора, — что такого я сказала? У тебя ужасный характер, но раньше ты спокойно с этим соглашалась.

— Вот именно, у меня ужасный, гадкий и мерзкий характер, так что, держись от меня подальше.

Развернувшись на месте, Элинор почти бегом помчалась назад, сжимая кулаки. Сейчас она была полностью согласна с мнением Маделайн, что Кора Престон — редкостная дрянь. В самом деле, только подлая и гнусная стерва могла задеть память бедной, погибшей леди Фэнтон.

Кора с недоумением посмотрела ей вслед. Насколько она была знакома с характером Беррингер, та никогда не бывала столь агрессивна. На мгновение ей даже показалось, что она ударит ее. Интересно, что именно ее так задело? Вряд ли, упоминание о том, что она доводит людей до нервного приступа. Раньше на такие выпады Элинор лишь ехидно улыбалась. А может быть, она разозлилась из-за того, что Кора задела ее разлюбезную подругу, реву и нытика Викки? Тогда следует признать, что последней очень повезло с подругой. К ней в школе относились прохладно и не будь Беррингер, она стала бы прочным объектом для насмешек и розыгрышей. Встречаются люди, существование которых просто подстегивает окружающих на такие поступки. Но с Беррингер здесь опасались связываться.

А лестнице злость Элинор прошла, она пошла гораздо медленнее, переводя дух. Ничего, они с Корой еще не раз встретятся. Если она позволит себе подобные слова, то очень пожалеет об этом.

— Мисс Беррингер! — услышала девушка за спиной и обернулась.

Дверь кабинета директрисы была приоткрыта и оттуда выглядывала она сама собственной персоной.

— Здравствуйте, мисс Томпсон, — улыбнулась Элинор и присела.

— Здравствуйте, — отозвалась та и помолчав, добавила, — зайдите ко мне, мисс Беррингер.

— Сейчас?

— Да, сейчас.

— Хорошо, мисс Томпсон.

Недоумевая, в чем ее собираются обвинить, Элинор шагнула в открытую дверь. Директриса пригласила ее сесть, опустилась в мягкое кресло и внимательно посмотрела на ученицу. Ее лицо выражало сочувствие и легкую печаль.

— Мисс Беррингер, — начала она, — я знаю о несчастье, которое случилось с вашей тетей. Поверьте, мне очень жаль. Я вам сочувствую.

— Благодарю вас, мисс Томпсон, — ответила Элинор сухо.

Конечно, она предполагала, что мистер Тернер сообщит в школу о случившемся и ожидала нечто подобного, но после беседы с Корой любое напоминание о тете задевало ее сильнее, чем полагалось.

— Бедная леди Фэнтон, — продолжала директриса, — ужасно, что с ней случилось такое. Как это произошло?

— Несчастный случай, мисс Томпсон.

— Ваш опекун упоминал об этом, — мисс Томпсон не спускала с нее взгляда и кажется, начала понимать состояние Элинор, — что ж, — она нервно побарабанила пальцами по крышке стола, — примите мои соболезнования, мисс Беррингер.

Элинор кивнула.

— Я надеюсь, случившееся не отразится на вашей успеваемости. Вы всегда были умной девочкой, и отметки у вас были прекрасные. К сожалению, этого нельзя сказать о вашем поведении. Надеюсь, что перед окончанием школы вы постараетесь вести себя получше, мисс Беррингер.

— Я постараюсь, мисс Томпсон, — согласилась девушка.

— Ну что ж, идите, мисс Беррингер.

Директриса вздохнула. Судя по всему, ей не терпелось услышать подробности о смерти леди Фэнтон, так сказать, из первых уст, но она поняла, что Элинор не расскажет ей ничего.

Элинор встала и повернулась к выходу. Сделав пару шагов, остановилась и посмотрела на директрису.

— Мисс Томпсон?

— Да? — с надеждой отозвалась та.

— Я могу обратиться к вам с просьбой?

— Разумеется, мисс Беррингер.

Девушка с сомнением произнесла:

— Я бы хотела сменить комнату, мисс Томпсон.

— Сменить комнату? — директриса приподняла брови, — что случилось, Элинор? По-моему, это очень хорошая комната. Хотите сказать, там холодно, протекает крыша, сыро?

— Нет, мисс Томпсон, — Элинор покачала головой, — дело в том, что со мной живет мисс Виккерс и я хотела бы…

— Но мисс Виккерс — ваша подруга, ведь так?

Так как девушка молчала, мисс Томпсон продолжала развивать свою мысль:

— Если вы поссорились, то это не повод, чтобы менять комнату. Поверьте, мисс Беррингер, я, конечно, пошла бы вам навстречу, но теперь это невозможно. Завтра начинаются занятия, а свободных комнат нет. Я не могу из-за вас переселять кого-нибудь на ваше место, понимаете? Девочки привыкли к своим соседкам. Мне очень жаль, мисс Беррингер. Не думаю, что кто-нибудь согласится.

Она успокаивающе улыбнулась.

— Впереди много времени, мисс Беррингер. Вы еще успеете помириться с мисс Виккерс. Не стоит из-за такого пустяка причинять неудобства себе и другим. Тем более, вам осталось учиться всего ничего. Можно и потерпеть.

— Конечно, — ответила Элинор, — я могу идти, мисс Томпсон?

— Идите, — кивнула директриса.

Девушка вышла в коридор. Ну разумеется, она и не надеялась, что мисс Томпсон пойдет ей навстречу и позволит сменить комнату. Может, нужно было придумать что-нибудь? Например, что в комнате завелись крысы. Хотя вряд ли это произвело бы впечатление на директрису. Все в школе прекрасно знали, что крысами Элинор не напугать. Бедных крыс стоило пожалеть, они очень скоро узнали бы, куда занесла их нелегкая. Их начали бы ловить и совать в самые неудобные места: в сумки, за шиворот, да мало ли, куда еще.

К себе Элинор вернулась в унынии и бросила на Маделайн неприязненный взгляд. Та уже перестала рыдать, но лицо у нее все еще было обиженным и надутым. Увидев подругу, она насупилась и отвернулась к стене. Хмыкнув, девушка сняла с полки книгу и уселась за стол, собираясь почитать и хоть на некоторое время выкинуть из головы неприятные мысли.

На другой день начались занятия, и Элинор поняла, что времени на размышления у нее остается очень немного. Преподаватели усиленно напоминали ученицам о предстоящих экзаменах и о том, что готовиться к ним нужно начинать уже сегодня. В подтверждение этого тезиса они надавали девушкам кучу домашних заданий одно другого сложнее.

На переменах было несколько шумнее, чем обычно. Ученицам нужно было обсудить множество вещей после долгой разлуки. В основном, разговоры шли о проведенных каникулах, но кое-кто из девушек уже был помолвлен и этот факт произвел на остальных огромное впечатление. Подруги забрасывали их вопросами о внешности и достоинствах женихов и о предстоящей свадьбе. Одной из таких счастливиц оказалась Фрэнсис Тимберлейк. Рассказывая о помолвке, она была чуть смущена и прятала глаза. Подруги не унимались.

— А он красивый? — любопытствовала Элен Кирквуд.

— Очень, — согласилась Фрэнсис.

— Какой он? Опиши его, Фрэн.

— Зачем? — совсем смутилась девушка.

— Вот ты какая. Интересно же. Что тебе стоит, Фрэн!

— Ну… он блондин, высокий, стройный и у него синие глаза.

— Надо же, — протянули подруги с завистью.

Маделайн находилась поблизости и с интересом слушала этот разговор.

— А мне не нравятся блондины, — заявила Синтия Эмбертон, — они все какие-то блеклые.

— Глупости, — возразила Кора, сидевшая рядом, — ты ничего не понимаешь.

— Стефен вовсе не блеклый, — обиделась Фрэнсис.

— Не слушай ее, Фрэн, она несет чушь.

— А вот и нет, — не сдавалась Синтия, — брюнеты куда ярче и колоритнее.

— Не смеши, — фыркнула Кора, — это Стоун-то колоритный? Он похож на серую общипанную мышь.

Все рассмеялись, а Синтия, надувшись, возразила:

— Мышь не бывает общипанной. О них говорят: облезлая. Это курица общипанная.

— Какая разница! — отмахнулась Кора, — дело не в моем сравнении, а в том, что ты ничего не соображаешь, а лезешь с высказываниями.

— Это ты ничего не соображаешь, — подскочила Синтия, — все равно, брюнеты лучше.

— Вопрос в том, кто кому больше нравится, — примирительно вставила Эмили Карсон, будучи шатенкой.

— А тебе кто нравится? — полюбопытствовала Фрэнсис.

— Мне все равно, лишь бы человек был хороший.

Девушки расхохотались. Кора вдруг заметила улыбающуюся Маделайн и решила, что та уж слишком развеселилась.

— Эй, Викки, — сказала она, — а ты не помолвлена случаем?

Остальные примолкли, с интересом ожидая продолжения. С лица Мадди сползла улыбка, но она пыталась держаться и отозвалась:

— Уж ты-то точно нет.

— Ну куда нам до тебя, — не смутилась Кора, — ты же у нас редкостная красавица. Женихи, наверное, в очереди стоят.

Послышались сдавленные смешки и хихиканья, на Маделайн смотрели со скрытой насмешкой и безо всякого сочувствия.

— Ночуют под окнами и серенады распевают, — продолжала мисс Престон, — поделись, Викки, скольким ты отказала в этом месяце?

— Десятерым, не меньше, — фыркнула Синтия.

— Перестань, как тебе не стыдно. У такой прелестницы — и всего десять? Ты по себе судишь, Эмбертон.

Смех стал гораздо громче, десятки насмешливых глаз смотрели на Мадди, которая сперва покраснела, опустила голову и съежилась. Но вдруг хихиканье стихло. К ним подошла Элинор и преспокойно села рядом с подругой. Одна Кора была полна боевого задора.

— Беррингер, — протянула она, — а мы здесь женихов обсуждаем. Как у тебя дела обстоят?

— У меня все прекрасно, Престон, — улыбнулась Элинор, — с моей внешностью беспокоиться об этом глупо.

— Ну да, у тебя поклонников пруд пруди — и все из высшего света. Наверное, и на дуэли из-за тебя дерутся.

— А как же, — серьезно согласилась девушка, — постоянно дерутся, мне это уже надоело.

Девушки весело рассмеялись, признав, что Беррингер умеет постоять за себя.

— А я думала, что ты их всех распугала лягушками и пауками, — не успокаивалась Кора.

— Что же это за мужчина, если его можно напугать безобидной лягушкой? Ты уже совсем за младенца меня держишь, Престон.

— Сдаюсь, все твои ухажеры сделаны из стали, — фыркнула Кора, — но ты покажи им милую душку Викки — и они тут же сбегут от нее на край света.

— Да никого у нее нет! — подскочила на месте Маделайн, закричав так, что перекрыла многоголосый шум, — ни одного, вообще!

Воцарилось молчание. Девушки смотрели на нее, широко раскрыв глаза, в которых читалось изумление. Элинор спокойно отозвалась:

— Конечно, Мад, тебе лучше знать.

— Нет у тебя поклонников! — не унималась та, — все ты врешь!

— Посмотрите на нее, — негромко протянула Кора, — она ведь завидует Беррингер. Викки, на твоем месте я бы тоже разозлилась. С таким лицом, как у тебя я бы постоянно всем завидовала. Какие могут быть поклонники у садовой лейки с лицом блеющей овцы?

Кто-то громко фыркнул.

— Ну, это слишком, — неуверенно сказала Фрэнсис, — не надо так, Кора. Она, конечно, поступила некрасиво, но зачем же оскорблять?

— Поделом ей, — процедила Кора сквозь зубы.

Маделайн всхлипнула, развернулась и убежала. Ее никто не остановил, даже Элинор.

— Странно, — Престон приподняла брови, — что произошло, Беррингер? Ты уже не кидаешься на защиту бледной немочи, как раньше.

— Кажется, она сама может постоять за себя, — Элинор пожала плечами.

— Как ты ее терпишь? Я бы на твоем месте давно сменила соседку.

— Твоему терпению можно позавидовать, Престон. Железные нервы.

Послышался смех, а Эмили перевела разговор на другую тему, вспомнив о грядущих экзаменах.

После перерыва у них был всего один предмет и им была история. Элинор ожидала, что Мадди, расстроенная сверх всякой меры, не придет, но ошиблась. Девушка на уроке присутствовала, хотя глаза у нее были красными, а лицо опухло от слез. Она сидела за партой, низко опустив голову и не глядя по сторонам. Элинор пожалела, что не догадалась пересесть, но потом подумала, что это было бы бесполезно. Мисс Даррелл не одобряла перемещений. Тем более, если это касалось Элинор, к которой она до сих пор относилась очень подозрительно и ожидала от нее чего угодно.

Но Маделайн за время урока ни разу не заговорила с Элинор и не сделала иной попытки к сближению. После звонка она первой вышла в коридор.

Девушка, напротив, не торопилась этого делать. Очень не хотелось вновь выслушивать упреки и рыдания. Раз уж мисс Томпсон не позволила ей сменить комнату, то нужно по крайней мере свести общение с Мадди к минимуму.

Именно поэтому Элинор отправилась делать уроки в общую комнату. Там, как обычно, было немного народу. Как правило, те, кто любил поболтать и те, кто хотел списать домашнее задание у других, не надеясь на собственные знания.

Девушка дописывала сочинение по литературе, когда к ней подсела Фрэнсис. Сперва она усиленно листала учебник, а потом, искоса поглядев на соседку, прошептала:

— Мне очень жаль, Элинор. Видишь ли, я немного поговорила с Викки, пыталась ее успокоить.

— Чего же тебе жаль? — поинтересовалась Элинор, — того, что я вынуждена жить с ней в одной комнате? Спасибо за сочувствие.

— Нет, но это тоже. Мне кажется, она немного утомительна. Но она сказала, что у тебя случилось несчастье. Я имею в виду твою тетю.

— Вы с Мад обсуждали мои дела? — спросила девушка, оборачиваясь к ней.

— Нет, — смутилась Фрэнсис, — просто она сказала, что ты после смерти тети сама не своя. Прости, пожалуйста.

— Все в порядке, Фрэн.

Кора, сидевшая впереди, обернулась и окинула их заинтересованным взглядом. Элинор приподняла брови и осведомилась:

— В чем дело, Престон? Хочешь, чтоб я тебе подсказала?

— Обойдусь, — буркнула та и отвернулась.

Фрэнсис поспешно уткнулась в учебник и минут десять усердно читала, делая какие-то пометки в тетради. Спустя некоторое время она вновь склонилась к Элинор:

— Знаешь, все это ужасно. Я имею в виду это кошмарное происшествие.

— Фрэн, я благодарна тебе за сочувствие, но я пришла сюда для того, чтобы сделать домашнее задание.

— Извини, — девушка виновато заморгала.

Как ни тщательно Элинор делала уроки, но все когда-нибудь заканчивается. И ей пришлось вернуться в комнату, хотя она всячески откладывала этот момент.

Маделайн лежала на кровати, отвернувшись к стене. Окинув ее взглядом, Элинор решила, что она не намерена общаться и это ее обрадовало. Может быть, сегодня Мад не будет выяснять отношения. Очень не хотелось бы выслушивать слезливые вопли.

Аккуратно сложив учебники и тетради на полку, Элинор достала пакет с пирожками, которые ей так настойчиво навязывала миссис Тернер и развернула его. Достала один и откусила. Судя по всему, со временем они становились только лучше. Посмотрев на свою соседку еще раз, Элинор спросила:

— Хочешь пирожок?

Маделайн стремительно развернулась и уставилась не нее сумрачным взглядом.

— Что?

— Пирожок, — повторила Элинор, показывая ей вышеуказанное, — очень вкусный.

— Ты очень любезна, — сказала Мадди, — сперва позволяешь этой отвратительной Престон издеваться надо мной, а теперь пытаешься задобрить меня пирожками.

Элинор широко раскрыла глаза.

— Что ты сказала? — она аккуратно отложила пакет и поднялась на ноги, — знаешь, Мад, я долгое время думала, что они совершенно напрасно тебя дразнят и пыталась заступаться. Но сейчас…! Значит, вот как? Я виновата? Разве не ты сказала обо мне гадость?

— Я сказала правду! — вскричала та.

— Вот уж не знала, что ты такая правдолюбица. Может быть, мне стоит взять с тебя пример? Я многое могу рассказать о тебе, Мад, и все это будет правдой. Видишь ли, меня не обидели твои слова о том, что у меня нет поклонников. Все это глупости, я никогда не делала из этого трагедии. Тем более, что мне просто не с кем было общаться в доме тети. Но я уверена, что, когда я поеду в Лондон, у меня будет куча поклонников. Но речь не об этом. Ты вроде бы считаешься моей подругой, Мад. Я могу ожидать такого от других, от Престон, к примеру, она не моя подруга. Но это сказала ты.

Маделайн молчала, кусая нижнюю губу.

— Не хочешь пирожок, так и скажи. Я не пытаюсь тебя задобрить. Спросила просто из вежливости, — Элинор села обратно.

Минут десять они молчали. Мадди смотрела в потолок, а Элинор поедала пирожки. Потом Маделайн проговорила:

— Ты сама виновата. Вчера ты так говорила со мной, словно мы уже не подруги.

— А мы уже не подруги, — девушка пожала плечами, — ты этого еще не поняла, Мад? Мы просто соседки по комнате. А раз нам приходится делить ее друг с другом, то лучше сохранить ровные, спокойные отношения. Конечно, до конца семестра осталось всего два месяца, но все равно, это целых шестьдесят дней и их лучше провести в относительном мире.

— Вот как, — негромко произнесла Мадди, — я так и думала. Ты давно хотела это сделать, давно просто терпела меня. Я тебе мешаю. Не знаю, правда, каким образом.

— Ерунда, — отмела Элинор эту идею, — мне просто надоело бегать за тобой с платочком и стаканом воды. Кстати, я считаю, что сплетничать обо мне за моей спиной — это дурной тон.

— Я не сплетничаю, — вспыхнула девушка.

— Да? А откуда тогда Фрэн знает о моей тете?

— Я… я не знаю, — запнулась та и опустила голову, — ей могла сказать об этом мисс Томпсон, например.

— Конечно, — фыркнула Элинор, — позвала в кабинет и поделилась. Не выдумывай, Мад, мне Фрэн все рассказала. Между прочим, я не просила тебя это делать. Хочешь отплатить мне за то, что я носилась с тобой все эти годы? Как мило.

Маделайн потянула носом. Потом жалобно сказала:

— Прости меня, Элинор.

— Ничего страшного, — отозвалась девушка, убирая пустой пакет, — я уже все поняла.

— Что ты поняла?

— Поняла, что ты из себя представляешь.

Встав, она потянулась и достала полотенце.

— Пойду умоюсь. Пора ложиться спать, Мад.

— Не сердись на меня, Элинор, пожалуйста.

Та пожала плечами.

— Разве я сержусь?

— Сердишься.

— Я не хочу спорить с тобой, Мад. Я устала. Завтра рано вставать.

Девушка направилась к двери, гадая, сколько шагов она успеет сделать, прежде чем Маделайн зарыдает. Предположила, что пять, но ошиблась. Соседка начала всхлипывать лишь тогда, когда Элинор уже взялась за ручку двери — то есть, на двенадцатом шаге.

— Я не хотела тебя обидеть, — протянула она.

Элинор поспешно выскочила в коридор, чтобы не слышать продолжения. Да уж, повезло ей в этом семестре, врагу такого не пожелаешь. Целых шестьдесят дней ей придется выслушивать рыдания Мадди, ее упреки и опять рыдания. Впору сбежать от этого на край света. Но делать было нечего и бежать было некуда, так что, приходилось терпеть. У Элинор были крепкие нервы, но все на свете имеет предел. На два месяца ее терпения не хватит. Оставался один способ: бывать в обществе Маделайн как можно меньше. Именно по этой причине Элинор провела в ванной комнате столько времени, что там успели помыться все ученицы, живущие в этом крыле. Она вымыла все, что могла вымыть, а волосы причесывала целую вечность. До тех пор, пока в ванную комнату не заглянула учительница и не сказала, что все уже давно спят.

К слову сказать, Маделайн не оставляла своих попыток к примирению и дальше, поэтому Элинор приходилось изобретать все новые и новые предлоги, чтобы только поменьше бывать в своей комнате. С этой целью она повеселила одноклассниц на уроке истории и заработала от мисс Даррелл три часа после занятий, рискуя четверкой по поведению в перспективе. Но несмотря на все ухищрения ей все-таки приходилось общаться с Маделайн, потому что сколько бы она не отсутствовала, но ночевать ей приходилось в своей комнате вместе с соседкой. И пусть таких минут было мало, но они были чрезвычайно насыщенными.

Затишье наступило лишь тогда, когда экзамены приблизились почти вплотную и ни на что другое просто не оставалось времени. Даже самые заядлые болтуньи и сплетницы были вынуждены засесть за учебники. В эти дни преподаватели зверствовали особенно сильно и задавали столько, что времени оставалось лишь на обед и ужин в сокращенном варианте.

Элинор как обычно занималась в общей комнате, к этому давно привыкли и перестали спрашивать, что это она сюда зачастила. Теперь здесь было очень тихо и спокойно, все сидели, уткнувшись в книги и ни на что не обращали внимания. Лишь изредка вспыхивали короткие, яростные споры, когда кто-нибудь не мог найти ответа на вопрос и обращался к соседке.

Первым экзаменом была литература и Элинор считала себя достаточно подготовленной по этому предмету. Поэтому, она лишь освежила в памяти то, что они изучали и почувствовав себя нашпигованной знаниями до бровей, как рождественская индейка, вышла в коридор, чтобы проветриться.

К себе идти она не собиралась, там сидела Мадди, которая непременно начала бы хныкать и жаловаться на то, что ничего не может запомнить. А говорить о литературе Элинор уже не была способна. В данный момент она чувствовала, что ее голова так распухла от знаний, что становится квадратной от выпирающих углов.

На втором этаже девушка заметила Кору, стоявшую у раскрытого окна и задумчиво смотревшую вдаль. Лицо у нее было напряженным, так что Элинор сразу подумала, что та повторяет про себя стихи, которые следовало знать на экзаменах. Она отнеслась к этому с пониманием и сочувствием.

Тут Кора обернулась.

— Беррингер, — произнесла она негромко, — опять ты здесь бродишь.

— Я отдыхаю, — пояснила Элинор, — прости, если помешала. Я сейчас уйду.

— Нет, не помешала, — Кора вздохнула, — объясни мне, почему ты так говоришь. Трудно понять, серьезно это или нет.

— Кто как понимает, — девушка пожала плечами, — меня сейчас мутит от литературы, вот я и решила пройтись.

— Меня всегда мутит от литературы, — призналась Кора, — ты помнишь, что это за окно?

Элинор подошла ближе и внимательно осмотрела вышеуказанный предмет.

— Нет. А что это за окно?

— Отсюда упала Пэшенс, — девушка сдвинула брови, — до сих пор не могу понять, как это получилось. Иди сюда, Беррингер.

Та выполнила ее просьбу и встала рядом.

— Вот, посмотри. Обычное окно. Скажи мне, каким образом отсюда можно упасть? Что надо для этого сделать?

— Я не знаю, — Элинор покачала головой, — может быть, она разговаривала с кем-нибудь, низко наклонилась и… в общем, не сумела сохранить равновесие.

— С кем она могла разговаривать? — Кора махнула рукой.

— Прости, я не знала, что вы с Пэшенс были такими близкими подругами.

— Дело не в этом. Просто я до сих пор не могу понять, почему это случилось. У меня возникло только одно объяснение. Из этого окна можно вывалиться лишь намеренно.

— Хочешь сказать, Пэшенс покончила с собой? — на лице Элинор появилось удивление, — мне кажется, что она не стала бы этого делать.

— Не стала бы, — согласилась Кора, — но это единственное разумное объяснение. Остальные притянуты за уши. Помнишь, какую глупость сказала мисс Томпсон? Мол, у мисс Харрингтон закружилась голова, ей стало плохо и случилось несчастье. Чушь. У Пэшенс никогда не кружилась голова. Она была на редкость здорова. А разговаривать так, чтобы выпасть… для этого она должна была разговаривать с человеком, который стоял этажом ниже. И не открывал окна.

— Больше ничего не приходит в голову.

— Да. А ты никогда не размышляла о том, как погибла твоя тетя? Я слышала, что она упала с лестницы.

— От кого ты это слышала? — нахмурилась Элинор.

— От Фрэн. А ей сказал кто-то еще.

— И теперь вся школа знает, — заключила девушка.

Кора пожала плечами.

— Это тоже был несчастный случай. Вроде того, что случился с Пэшенс. Никто не может объяснить, как это случилось.

— Люди иногда падают с лестниц.

— Правильно. И из окна тоже выпадают. К примеру, наш садовник вывалился из окна второго этажа и не сломал даже пальца. Правда, он был пьян, как сапожник. А Пэшенс не пила. И твоя тетя, насколько я знаю, тоже.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я уже говорила. Хотелось бы мне знать, почему это произошло.

Элинор перегнулась через подоконник и посмотрела вниз. Не так уж здесь высоко, если подумать. Всего-то второй этаж. Она когда-то прыгала с такой высоты и до сих пор жива. Голова у нее тоже не кружилась. Наверное, Кора права. Чтобы выпасть отсюда, нужно перегнуться так, чтобы постараться увидеть человека, стоящего этажом ниже. Кажется, примерно так она и рассуждала, стоя перед лестницей. Толку никакого ни от того, ни от другого.

— Ну как? — поинтересовалась Кора, когда девушка приняла обычное вертикальное положение.

— Ничем не могу тебе помочь, Престон. Мне ничего не приходит в голову.

— Я тоже так делала, — хмыкнула та, — полчаса висела, а толку никакого. Не кружится у меня голова, хоть тресни.

— То, что случилось с Пэшенс — это необъяснимо.

— У всего должно быть объяснение, — рассудила Кора, прислонившись к подоконнику, — и я его найду. Знаешь, что самое интересное?

— Что?

— Пэшенс и твоя тетя умерли одинаково.

— Не вижу ничего…

— Они упали, — почти по слогам произнесла девушка, — неважно, откуда, но упали. Здесь есть какая-то связь.

— Глупости, — фыркнула Элинор, — они даже не были знакомы. Знаешь, Престон, по-моему, ты слишком много думаешь об этом. Экзамены начнутся послезавтра. Ты бы лучше почитала какой-нибудь учебник.

— Мне это не нравится, — гладя на нее широко раскрытыми глазами, сказала Кора, — чем больше я об этом думаю, тем больше мне это не нравится. Наводит на странные мысли. На страшные мысли.

Судя по ее лицу, она не слышала ни слова из того, что говорила Элинор.

— Ладно, мне пора, — девушка отступила назад, прижимая к себе учебники.

Престон в данный момент ей очень не нравилась. А особенно, ее последние слова о страшных мыслях. Кто знает, что у нее в голове?

Кора машинально кивнула и отвернулась к окну.

Элинор развернулась и зашагала по коридору в общую комнату. Кора оставила в ее душе неприятный осадок. Напоминание о смерти тети до сих пор было ей неприятно. А теперь еще и Пэшенс. Раньше ее смерть Элинор особо не волновала. Она не любила Харрингтон и считала, что ее давно и не без оснований следует поколотить, как следует. Но теперь слова Престон зародили в ней сомнение. В самом деле, почему Пэшенс выпала из окна?

Впрочем, этот вопрос занимал ее недолго. Элинор глубоко погрузилась в мир английской литературы и все остальное перестало волновать.

Экзамены для нее прошли без сучка и без задоринки, хотя она волновалась. Элинор всегда волновалась перед экзаменами, хотя больше ее пугала сама торжественная обстановка, чем вопросы учителей. На любой из них она отвечала почти не задумываясь.

Маделайн повезло куда меньше. Лучше всего она отвечала по истории и только по этому предмету ей могли поставить положительную оценку.

— Не расстраивайся, — утешила ее Элинор вечером, после сдачи математики, — ты же не собираешься преподавать этот предмет. Зачем он тебе нужен?

— Кузины опять будут издеваться, — провсхлипывала Мадди.

— Не обращай внимания. Думаю, они и сами не имеют пятерки по всем предметам.

— Нет, — согласилась соседка, — у кузины Элизы отметки куда хуже.

Элинор мысленно ужаснулась, так как не представляла себе, что может быть хуже. Но вслух этого не сказала.

— Хватит реветь. Лучше подумай, что наденешь на прощальный бал. Слышала, мисс Томпсон обещала устроить вечер с концертом и танцами?

Маделайн кивнула. Она вытерла глаза платком, наблюдая, как Элинор роется в сундуке, перебирая платья.

— А я надену это, — приговаривала она между тем, — нет, пожалуй, слишком темное. Вот это, точно. Ой, нет, тут подол отпоролся.

— Зашей, — предложила Мадди.

— Не хочу возиться.

— Ну, давай я зашью.

— Все равно оно мне не нравится. А это что? Фу, нет! В этом я дома ходила.

Соседка смотрела, как на полу растет куча вещей и качала головой. Они давно перестали выяснять отношения. Помешали экзамены и еще то, что они исчерпали себя. Теперь они мило общались, правда, общению не хватало сердечности для настоящей дружбы. Но ни одна, ни другая не считала, что они дружат.

Наконец Элинор выбрала себе подходящее платье и аккуратно расправив складки, повесила его в шкаф. Остальные уже хотела запихать обратно, но передумала.

— Нужно оставить еще парочку. В чем я домой поеду, и это, — она энергично встряхнула оба платья.

На пол упала скомканная бумажка. Элинор небрежно пнула ее, отправляя под стол и продолжала свое дело.

— Тетина подруга приглашает меня к себе погостить, — говорила она между тем.

— А твой опекун?

— О, он согласен. Мистер Тернер — отличный опекун, на зависть многим. Никогда не возражает. Правда, любит перед ужином нотации читать. Но тут уж ничего не поделаешь, будучи пастором, трудно от этого удержаться. Работа такая.

Маделайн фыркнула.

— А где живет эта подруга?

— В Лондоне, — пояснила Элинор, закрывая крышку сундука, — представляю, какие там мастерские! Какие платья там можно будет заказать! А шляпки!

Она на мгновение зажмурилась от восторга. Мадди тяжело вздохнула. Вряд ли ее дядя захочет раскошелиться на поездку в Лондон.

— Хорошая у твоей тети подруга. Пригласить к себе девушку, совершенно незнакомого человека.

— Почему же незнакомого? — Элинор приподняла брови, — она меня отлично знает. Когда-то я сунула ей в сумочку большую жабу.

Маделайн вытаращила глаза:

— И она тебя пригласила? После всего этого?

Элинор рассмеялась.

— Миссис Даннинг справедливо полагает, что сейчас я этим уже не занимаюсь. И между прочим, она совершенно права.

— Да, пожалуй, — признала соседка, — но мне кажется, ей не очень понравилась жаба в сумочке.

— Куда там! Она визжала, как резаная.

— Не понимаю, что в этом смешного.

— Зато будет, что вспомнить, — фыркнула Элинор.

Она задвинула сундук под кровать и оправив платье, шагнула к двери.

— Куда ты? — поинтересовалась Мадди.

— Пойду заберу у Салли тетрадь. Не думаю, что она ей нужна.

Дверь за девушкой закрылась. Маделайн еще минуту посидела, прислушиваясь, не вернется ли соседка, а потом наклонилась и подняла с пола бумагу. Развернула ее и расправила, разгладив на коленях. Ее глаза жадно забегали по строчкам. От этого недостатка девушка так и не избавилась. Она любила читать чужие письма и не видела в этом ничего зазорного, даже если для того, чтобы удовлетворить свою страсть, ей приходилось рыться в чужих вещах.

Мисс Томпсон сдержала свое обещание. После экзаменов вовсю шла подготовка к прощальному балу. Девушки эти дни пребывали в необычайном волнении. Все, как одна подбирали платья, примеряли их, вертясь перед зеркалом, повторяли сложные па танцев и шушукались, собираясь в кучки и хихикая. Особенно из их взволновало то, что на бал будут приглашены помещичьи семьи ближайших окрестностей. Всем ученицам было доподлинно известно, что в этих семьях подросли не только дочери, но и сыновья, а значит на балу будут мужчины.

Так что, волнение девушек было весьма понятно и их стремление понравиться гостям тоже. Всеобщего ажиотажа не избежали даже те, кто был помолвлен. К примеру, Фрэнсис, которая перебирала наряды, шушукалась и хихикала наравне с остальными. Пожалуй, только Кора Престон оставалась в стороне. В последнее время у нее был очень озабоченный и вместе с тем отсутствующий вид. Лицо девушки говорило о том, что она постоянно обдумывает какую-то мысль. И это заметили не только ее подруги, но вопросов не задавал никто. Во время экзаменов все были заняты собственными проблемами, а сейчас накануне бала какие могут быть вопросы? Девушек волновало совсем другое.

Последний вечер перед балом был самым суматошным. Волнение достигло апогея. Элинор столько раз разглаживала складочки на своем платье, что рисковала уничтожить их вообще. Наконец она оставила это занятие и подошла к зеркалу, схватив гребень. В ее глазах загорелся лихорадочный блеск. Она перепробовала уже десятки причесок, но сейчас вдруг вспомнила еще об одной. Ей показалось, что она — именно то, что нужно.

Элинор укладывала волосы, вертясь из стороны в сторону, стремясь разглядеть собственный затылок. За этим занятием ее застала Маделайн.

— Где ты ходишь? — спросила девушка, не отрывая взгляда от своего отражения, — никак не могу уложить эту прядь. Посмотри, так хорошо? Нет, криво. Точно, криво. И все вываливается. Отвратительно. Мад, что ты стоишь столбом? Помоги мне.

Она вытащила шпильки из волос и так как Маделайн не реагировала, наконец соизволила к ней обернуться.

Соседка стояла, прижавшись к двери спиной с таким выражением лица, словно вот-вот упадет в обморок. Элинор высоко подняла брови.

— Что с тобой, Мад? Ты заболела?

Маделайн молчала. Откинув волосы за спину, Элинор подошла ближе.

— Мад, ты меня слышишь? Что произошло?

Она потрясла ее за плечо. Девушка перевела на нее взгляд, который показался Элинор не совсем обычным. Помимо страха и ужаса, в нем было еще что-то, какая-то тяжесть, очень неприятная. Губы Мадди сжались в ниточку.

— Ненавижу, — прошипела она, — ненавижу эту дрянь.

— Тебя кто-то обидел? — догадалась Элинор.

— Гадкая, отвратительная особа.

— Не обращай на них внимания, Мад. Еще пара дней — и мы все разъедемся по домам и вряд ли когда-либо встретимся.

— Все равно. Она стерва, — не сдавалась девушка.

— Не знаю, о ком ты говоришь, но пусть будет стерва, если это тебе нравится. Забудь ты о ней. Давай, попей воды и успокойся. Ты уже придумала, какую прическу сделаешь?

— Нет, — Маделайн отлепилась от двери и послушно направилась к графину.

— Но не пойдешь же ты на бал в таком виде? Послушай, Мад, помоги мне справиться с волосами, а я сделаю тебе такую прическу — пальчики оближешь.

— Я не пойду на бал, — всхлипнула девушка.

— Перестань. Зачем портить себе праздник? Лучше испорти его той, кто тебя обидел. Это Синтия?

Вместо ответа Мадди высморкалась. Элинор поморщилась.

— Ну вот. Тебе легче? Отлично. Посмотри, я видела такую прическу в одном журнале. Простая, но восхитительно смотрится. Но я никак не могу собрать волосы на затылке должным образом. Может, ты попробуешь?

— Попробую, — согласилась Мадди, — а мне ты сделаешь прическу?

— Конечно, сделаю, — сейчас Элинор была готова пообещать все, что угодно и кому угодно, — только нам нужно поторопиться. Остался какой-то час. Господи, мы не успеем. Давай, начинай. Держи гребень. Мад, не спи.

Пока Маделайн делала ей прическу, Элинор вся изнервничалась, боясь опоздать. В сердцах она наговорила своей соседке много лишнего, досталось и медлительности, и дырявым рукам, которые непонятно откуда растут и из которых все валится. Мадди безропотно сносила все нападки, занимаясь своим делом. Нужно заметить, что справилась она выше всяческих похвал. Элинор минут пять не могла налюбоваться собой, а потом спохватилась:

— Боже, времени осталось всего ничего. Садись, Мад.

— Какую прическу ты мне сделаешь?

— Увидишь.

На сей раз досталось волосам Мадди, ее голове, которая вечно повернута не туда, куда нужно и многому другому. Гребню, в частности. Когда все было готово, Элинор схватила ее за руку.

— Пойдем, иначе точно опоздаем. А я еще хочу посмотреть, на кого будет похожа мисс Даррелл.

Маделайн ухитрилась бросить в зеркало мимолетный взгляд и признала, что Элинор не обманула. Ей в самом деле очень шла эта прическа.

— Долго будешь копаться? — рявкнула соседка.

— Иду, иду.

— Господи, свалилась на мою голову. Пошли. То есть, побежали.

Они вылетели из комнаты и едва не столкнулись на повороте с другими копушами.

— О, Салли, ты отлично выглядишь! Какое платье! Фрэн, какой чудный кулон!

— Элинор, твоя прическа — прелесть.

— Кажется, мы уже опоздали, — ненавязчиво заметила Маделайн.

Переглянувшись, девушки бросились бежать.

Они опоздали минуты на две. Мисс Лоуэлл, рассаживающая учениц по местам, бросила на них укоризненный взгляд.

Гости уже прибыли. Именно на них были жадно обращены все глаза, а не на сцену, где начался спектакль. Его готовили около полугода, и все ученицы были прекрасно ознакомлены с его содержанием.

Девушки разглядывали гостей и шепотом обсуждали их, сетуя на то, что из мужчин там были лишь четверо пожилых людей и трое юнцов, по виду не старше двадцати.

— Всего семеро, — разочарованно прошептала Салли Марсдейл.

— Тебе дай волю, ты пригласила бы сюда полк драгунских солдат, — пошутила Элинор.

Салли вздохнула.

— Разве мисс Томпсон на это согласится!

— У тебя одно на уме, Марсдейл, — презрительно фыркнула сидящая рядом Кора.

Но несмотря ограниченное количество кавалеров, все девушки с нетерпением ожидали танцев. Именно танцы являлись гвоздем программы, именно по этой причине они так тщательно одевались и нервничали. Спектакль был для них лишь досадным приложением, очень долгим, по их мнению, но который следовало терпеливо переждать.

Аплодисменты, которыми наградили окончание спектакля, были громкими и продолжительными. Поблагодарив артистов, мисс Томпсон пригласила всех следовать вниз, сообщив о прибытии музыкантов.

— Наконец-то, — в восторге прошептала Салли, — наконец-то будут танцы!

— Думаешь, тебя кто-нибудь пригласит из этих прыщавых юнцов? — скривила губы Кора.

— Тебя-то точно никто не пригласит, — обиделась девушка, — и вовсе они не прыщавые. Вон тот, черненький определенно симпатичный.

— Мистер Длинный Нос, — не смолчала Кора, — он похож на дятла.

Элинор весело рассмеялась, по мнению Салли абсолютно не к месту.

— А мне нравится блондин, — объявила подошедшая к ним Эмили, — кстати, нос у него вполне приличный.

— Зато уши как у таксы, — отрезала Престон.

— Никто тебе не нравится, — Фрэнсис покачала головой, — Элинор, я не вижу в этом ничего смешного.

— Беррингер обожает глупо хихикать надо всем подряд, — заметила Синтия.

— Хихикаешь ты, а я смеюсь, — пояснила Элинор, — девочки, обратите внимание на третьего. По-моему, с носом и ушами у него все в порядке. Престон, что скажешь? Приглядись к нему повнимательней, он как раз идет сюда. Мы доверяем твоему мнению.

Кора посмотрела на нее, но ничего не сказала.

— Мне кажется, ему больше двадцати, — предположила Салли, — ой, какой хорошенький! Девочки, как вы думаете, кого из нас он пригласит?

— Конечно же, нашу неотразимую красавицу Викки, — съязвила Кора, — сегодня ей просто нет равных.

Маделайн залилась краской до самых корней волос.

Подошедший к ним молодой человек поклонился, оглядывая их с не меньшим вниманием, чем они его. Синтия подтолкнула Салли локтем. Эмили покраснела, а Кора вздернула подбородок. Лишь Элинор все еще улыбалась шутке.

— Позвольте пригласить вас на этот танец, мисс, — произнес молодой человек и подал ей руку.

— Боже, — одними губами прошептала Синтия.

Элинор присела. Провожаемая завистливыми взглядами, она отправилась с кавалером в центр залы.

— Люблю бывать на провинциальных балах, — заговорил молодой человек, — здесь все так просто, без церемоний.

— Это школьный бал, — пояснила Элинор.

— Тем более. Здесь столько молодых и хорошеньких девушек!

Она рассмеялась.

— Тогда, конечно, в этом смысле он очень привлекателен для вас.

— Нас не представляли друг другу, но не думаю, что это большое препятствие. Александр Аллертон.

— Очень приятно познакомиться, сэр. Элинор Беррингер.

— Ваши подруги сильно расстроились, когда я пригласил вас?

— Не знаю. Наверное. Вы всегда можете поднять им настроение, пригласив кого-нибудь из них.

Аллертон приподнял брови.

— Не знаю. Я еще не решил. Может быть. Но не сейчас. Вы хорошо танцуете и мне это нравится, мисс Беррингер.

— Благодарю вас, мистер Аллертон. Но с другой стороны, они тоже неплохо танцуют, можете мне поверить.

Он засмеялся.

— Да, но есть кое-что еще. Вы самая симпатичная из них.

— Ах, вот в чем дело, — протянула Элинор.

— Жаль, что такие балы устраиваются не каждый год.

— Каждый. Для выпускников. Просто вы, наверное, не считали нужным на них ходить, мистер Аллертон.

— Вы слишком невозмутимы для школьницы, мисс Беррингер.

— Но я уже не школьница. Я выпускница. Послезавтра мы разъезжаемся по домам.

— Неважно. Все ваши подруги были смущены кроме той, высокой. У нее такой вид, будто она дочка герцога.

— Кора — дочь графа, — уточнила Элинор.

— Тогда все понятно. Вы тоже дочь графа?

— Нет, мне так не повезло, сэр.

Разговаривая в том же духе, они быстро нашли общий язык и весело болтали на протяжение танца, а также и других. Мистер Аллертон не пропустил ни одного, являясь бессменным кавалером Элинор, чем сильно рассердил других девушек и своего собственного кузена, который тоже хотел пригласить девушку на танец.

Синтия злилась на Элинор больше всех, но недолго, потому что ее пригласил тот самый блондин, который ей приглянулся в самом начале. Остальные девушки недолго думая разбились на пары и весело проводили время, считая, что гораздо лучше танцевать друг с другом, чем не танцевать вообще.

Только Кора не принимала участия во всеобщем веселье. Она пренебрежительно дернула плечом и вышла в сад, заявив, что хочет подышать свежим воздухом.

— Надо же, как тебе повезло, — щебетала Салли, раскрасневшаяся после танца с отвергнутым кузеном, подхватив Элинор под руку, — отхватила самого симпатичного кавалера.

— Это не я, это он меня отхватил, — фыркнула Элинор, — я и сообразить не успела.

— Конечно, — рассмеялась девушка, — знаю я эти уловки. Представь, как надулась Кора. Не захотела ни с кем танцевать и ушла гулять.

— Ну и зря. Возможно, ее пригласили бы.

— Конечно, пригласили бы. Даже Викки пригласил один из пожилых джентльменов. Наверное, из жалости.

— Почему же пожилой? Ему всего-то лет сорок.

— Да он уже одной ногой в могиле, — заявила Салли с юношеским максимализмом.

Элинор долго потешалась над этой характеристикой, пока вновь не заиграла музыка и Александр Аллертон не возник перед ней, как чертик из коробочки.

— Здесь уже становится жарковато, — заметил он, — может быть, после танца выйдем подышать свежим воздухом? Заодно и Билли прихватим. Билл — это мой кузен, — пояснил Аллертон, — он очень хочет с вами познакомиться.

— Кто же ему мешает? — Элинор приподняла брови.

— Я.

Они рассмеялись. Элинор отметила про себя, что ей очень нравится этот бал, и если все балы похожи на этот, то в Лондоне она не пропустит ни одного из них.

Когда танец закончился, Аллертон предложил ей руку и окликнул своего кузена. Тот подошел к ним вместе с Салли, которая была очень довольна.

— Пойдем прогуляемся, — предложил Аллертон, — здесь очень душно. Кстати, мисс Беррингер, познакомьтесь, мой кузен Уильям.

Они кивнули друг другу, Салли подмигнула Элинор.

На улице уже почти стемнело, было прохладно и дул свежий ветерок.

— Замечательный бал, — заметила Салли, — давно мне не было так весело.

— Почему? — поинтересовался Билл.

— На экзаменах не сильно повеселишься. Слава Богу, они закончились. Раньше было интереснее. Помнишь, Элинор, сушеного паука?

— Конечно, мисс Даррелл он особенно приглянулся.

— У вас в школе водятся пауки? — приподнял брови Алекс.

— Разумеется. У Элинор еще и не то было. Жаба, например, или крыса. Мисс Лоуэлл упала в обморок.

— Она постоянно падает в обморок, — фыркнула Элинор в то время, как молодые люди веселились.

— Где вы брали всю эту живность, мисс Беррингер? — спросил Алекс у девушки.

— Вон в том пруду, — пояснила она, — там много разнообразной живности. Головастики, например. Я ловила их сачком.

— Да вы необыкновенно изобретательны.

Они подошли ближе. Алекс окинул поверхность пруда взглядом.

— В самом деле, здесь может водиться все, что угодно.

— Очень запущенный пруд, — заметил Билл, — что вон там за бревно?

— Где?

— О, мисс Беррингер, а крокодилы здесь не водятся? Бревно очень похоже на эту рептилию.

— Если б они здесь водились, Элинор давно бы водила на веревочке одного из них по классам, — пошутила Салли.

— Крокодил? — недоуменно повторил Билл, шагнув вперед, — что это такое? Это не…

Тут и Алекс прекратил посмеиваться.

— О Боже, — вырвалось у него.

Салли вгляделась, широко раскрыв глаза и громко завизжала.

На поверхности пруда, раскинув руки покачивалась чья-то длинная фигура в белом платье. Были видны лишь мокрые, спутанные волосы на затылке.

— Помогите ей! — кричала девушка, — вытащите ее оттуда!

— Бесполезно, — сказал Алекс хрипло, — она мертва.

— Нет, не может быть! Не может, не может! Мама!

Элинор стояла молча, не в силах пошевелиться и вздохнуть. Она лишь обхватила себя руками и вздрагивала.

На крики Салли прибежали несколько человек. Когда они поняли, что произошло, шум поднялся невообразимый. Кое-кто упал в обморок, другие девушки рыдали, мисс Даррелл заламывала руки.

— Вам плохо, мисс Беррингер? — спохватился Алекс, оторвав взгляд от невыносимого зрелища и заметив, что Элинор дрожит, — давайте сядем куда-нибудь. Вон скамейка.

— Ее нужно достать оттуда, — перекрыл всеобщий шум чей-то бас, — полагаю, никто не знает, кто это?

— Да разве в этом дело? — взвизгнула мисс Даррелл, — не видите, она умерла!

— Это я как раз вижу.

— Господи, что же за напасть такая? Мало нам того происшествия, теперь еще и это!

Алекс усадил Элинор на скамью и накинул на плечи свой пиджак.

— Все в порядке?

— Со мной — да, — отозвалась девушка, — а вот с ней…

— Что же теперь делать? Не пойму, как такое могло случиться? Зачем она полезла в воду? Решила утопиться?

— Перестаньте, — поморщилась Элинор, — и так не по себе.

Тем временем, несчастную вынули из воды и уложили на земле, перевернув на спину.

— Боже! — вырвалось у кого-то, — да это же Кора!

Мисс Даррелл протолкалась ближе, взглянула на лицо утопленницы и рухнула как подкошенная. Это не произвело никакого впечатления на остальных, хотя в другое время вся школа бы загудела. Как! Мисс Даррелл упала в обморок! Видели ли вы когда-нибудь такое?

Элинор вскочила на ноги, уронив с плеч пиджак Алекса.

— Кора? — повторила она помертвевшими губами, — Кора?

Салли разрыдалась:

— Она не умела плавать! Ох, Господи, что же теперь будет?

Никто не осуждал мисс Даррелл. Такая новость могла свалить с ног даже директрису.

 

14 глава. Нежданная гостья

На сей раз ни у кого не возникло сомнений, что школу обязательно закроют. Отец Коры имел титул и занимал высокое положение в обществе. И он разумеется, не оставит такое безобразие без внимания. Тем более, что это был уже второй несчастный случай. А если учесть, что жертвой стала его дочь, то положение было угрожающим. Девочек спешно отправляли по домам. У мисс Томпсон не было никаких иллюзий насчет того, вернется ли кто-нибудь их них осенью. Школу нужно закрывать.

Элинор было немного жаль директрису, но гораздо сильнее ее беспокоила смерть Коры. Вообще, любая смерть — ужасное событие, а смерть привилегированной ученицы — вещь в сотню раз худшая. Но помимо этого, было и еще кое-что. Элинор помнила, что мисс Престон в последнее время была чересчур задумчива. К тому же, она упоминала о Пэшенс и леди Фэнтон, каким-то непостижимым образом связывая эти смерти между собой. Что между ними могло быть общего? Пэшенс выпала из окна, а тетя Кэрол упала с лестницы. Как сказала Кора, общее у них одно: они упали. Но это все. Сколько людей падает! И что теперь?

И все же, Элинор это беспокоило. А также то, что Престон нашли в пруду. Что она там делала? Точнее, как туда попала? Пошла искупаться? Кора? Ни один человек, видевший ее пусть даже мимолетно, не поверит в эту чушь. Если забыть о том, что Кора не умела плавать, то нужно принять во внимание ее нарядное платье, а также обстановку. Купаться в пруду перед школой, где в разгаре прощальный бал? Абсурд.

Но каким образом она оказалась там? Может быть, она облокотилась на перила и наклонилась над водной гладью, потеряла равновесие и рухнула вниз. Пруд глубокий, как раз под настилом очень опасное место.

Элинор долго размышляла над случившемся, по ассоциации припомнив смерть Пэшенс. Кора оказалась прозорливицей. Она тоже упала. Господи, голова кругом идет!

Возвращение девушки в дом опекуна было поспешным и скомканным. Как, впрочем, и остальных учениц. Кое-кто уезжал так поспешно, что это походило на бегство. Элинор не собиралась убегать, а также считать, что если немного задержится в школе, то обязательно упадет откуда-нибудь и свернет себе шею, но обстановка не располагала к дальнейшему проживанию. Слишком мрачно, тревожно и тоскливо.

Элинор лишь успела обменяться адресами с некоторыми девушками, с Фрэнсис, например. Они обещали писать друг другу не реже одного раза в месяц, хотя обе понимали, что вряд ли сдержат свое обещание. Парой писем обменяются — и то хорошо. И еще, Алекс Аллертон, распрощавшись с ней после трагично закончившегося бала, сказал, что очень надеется встретить ее в Лондоне на сезонных балах для девиц, впервые выходящих в свет.

К слову сказать, то потрясающее обстоятельство, что на Элинор обратил внимание самый симпатичный из присутствующих мужчин, осталось почти незамеченным. Точнее, о нем все забыли, услышав о смерти Коры. Но все же Салли прошептала ей на ухо, что, когда ее пригласил на танец Алекс, у многих отвалились челюсти. Но все-таки, это было не то, что Элинор ожидала.

Семья Тернеров была очень рада ее увидеть, но жена пастора все же заметила:

— Хорошо, что ты приехала немного раньше, Элинор. Но мы ожидали тебя только на будущей неделе.

— Нас всех выставили из школы раньше обычного, — пояснила Элинор.

— Выставили? — приподняла брови Глэдис, — как это? Что же вы натворили?

— Ничего. Произошел несчастный случай.

И девушка в нескольких словах объяснила, какой именно. Около минуты в комнате стояла тишина, а потом миссис Тернер воскликнула:

— Бедная девушка! Такая молодая! Ужасно.

— Какое странное происшествие, — нахмурилась Памела, — зачем она полезла в воду, если не умела плавать?

— Думаю, она просто упала, — отозвалась Элинор.

— Что же теперь будет?

— Точно знаю только одно: школа погибла. Никто больше не поедет туда учиться.

— Но ведь это несчастный случай, — удивилась миссис Тернер, — тем более, произошедший по вине ученицы.

— И по недосмотру преподавателей, — добавила девушка, — тем более, это уже второй такой случай.

— Второй? — дочери пастора пододвинулись к ней, в их глазах стояло неприкрытое любопытство.

— Три года назад был еще один. Девочка упала из окна второго этажа и разбилась насмерть.

— Ох! — дружно воскликнули все трое.

Помолчав, Глэдис проговорила:

— На месте остальных я бы тоже насторожилась. Никогда не думала, что учиться в школе так опасно.

— Перестань, Глэдис, — укоризненно заметила миссис Тернер.

— А что я такого сказала? — она пожала плечами, — интересно, что нужно делать, чтобы выпасть из окна? Она ведь не плясала на подоконнике.

— И не мыла стекла, — вставила Памела.

— Нет, — покачала головой Элинор.

— Интересно, что же тогда произошло? — глаза Памелы загорелись, — или эта девочка пыталась вылезти?

— Вряд ли. Это на нее не похоже.

— На такие отвратительные шалости способны только мальчики, — возразила Глэдис.

— Почему же? — фыркнула Элинор, — я способна. Я не раз это проделывала в детстве. Проще простого — спуститься вниз по карнизу, а потом держась за водосток.

Девушки прыснули, а миссис Тернер вмешалась:

— Нехорошо говорить о смерти с неуважением, дорогие.

— Мы не говорим ничего плохого, мама, — возразила Памела, — мы просто строим предположения, как такое могло произойти.

— Не стоит этого делать.

Они переглянулись и смиренно признали ее правоту. Но не стоило обольщаться по этому поводу. Разговор возобновился позже, после обеда, когда девушки вышли в сад прогуляться и захватили с собой Элинор. С ними увязалась также младшая сестра Амелия, которой было тринадцать, но она старательно держалась, как взрослая леди. Правда, это у нее не всегда получалось. Памела пыталась от нее отделаться, говоря:

— Тебе нечего делать с нами, Амелия. Ступай в дом.

— Но я хочу с вами, — помотала головой девочка.

— Кажется, вчера ты жаловалась на больное горло, — ненавязчиво напомнила старшая сестра.

— И правда, — обрадовалась Памела, — ну-ка, иди домой и не высовывай носа на улицу.

— Мне скучно, — скорчила плаксивую рожицу Амелия.

— Ничего, мама найдет тебе какое-нибудь дело, — обрадовала ее Глэдис.

Вздохнув и опустив голову, девочка понуро отправилась в дом.

— Пусть бы осталась, — посочувствовала ей Элинор.

— Нечего ей под ногами путаться, — встряхнула волосами Памела.

— Не думаю, что наш разговор подходит для маленькой девочки, — согласилась с сестрой Глэдис.

— О чем разговор? — девушка приподняла брови.

— Конечно, об этих ужасных происшествиях.

— Мама так и не дала нам обо всем спокойно поговорить, — добавила Памела.

— Что же вы хотели обсудить?

— Мне кажется, — начала Глэдис, — что здесь не все ясно.

— Мне тоже.

— Я понимаю, что вы хотите сказать, — кивнула Элинор, — мне самой непонятно, как это могло случиться. Но это случилось и с этим уже ничего нельзя поделать.

— Правильно. Но мы и не собираемся ничего делать. Каким образом эта молодая девушка умудрилась упасть с моста в пруд и утонуть? Не понимаю.

— Может, она поскользнулась, — предположила Памела.

— Да, но почему она не кричала, не звала на помощь? Ведь не могла же она сразу камнем пойти на дно?

— Возможно, Кора кричала, — нехотя отозвалась Элинор, — но вряд ли это смогли бы услышать. В тот вечер у нас в школе был прощальный бал. Громко играла музыка, все разговаривали, смеялись. В общем, шуму было достаточно.

— Надо же! — воскликнула Памела, — какой же нужно быть невезучей, чтобы умереть в такой день!

— Знаешь, Пэм, это уже слишком, — поморщилась Глэдис.

— Что я такого сказала? Кстати, в такие минуты ты очень похожа на маму. Просто одно лицо.

— И что в этом плохого?

Памела пожала плечами.

— С одной стороны вроде бы ничего. Мама очень добрая, милая, внимательная, но немножко зануда. Ты понимаешь, о чем я?

Сестра нахмурилась.

— Что ты хочешь этим сказать, Пэм?

Элинор отвернулась, чтобы спрятать улыбку. Спор сестер ее забавлял.

— Хочешь сказать, что я — зануда? — накалялась Глэдис.

— Не очень сильно. Почти незаметно, — утешила ее Памела.

— А ты — язва, — припечатала та, — это очень заметно, в отличие от меня. Просто бросается в глаза.

— Ах так! Я-то хотела немного смягчить правду. Но раз ты так, то слушай. Ты — ужасная зануда, невыносимая зануда. Мама тебе просто в подметки не годится.

— Ну знаешь ли!

— Вот так, — и Памела показала ей язык.

— А ты не просто язва, но еще и невоспитанная язва.

— Какой ужас! — притворно расстроилась девушка.

Не выдержав, Элинор рассмеялась и сказала:

— Ты не можешь быть худшей язвой, чем я.

— Лучше быть язвой, чем занудой, — не успокаивалась Памела.

— Это тебе так кажется, — отпарировала Глэдис.

— Да, да, потому что зануды невыносимо скучны.

— Ну, если вы это хотели утаить от ушей Амелии! — поддела их гостья, — то я вас прекрасно понимаю.

Памела прыснула, а Глэдис улыбнулась.

— Кажется, мы немного погорячились. Наговорили друг другу немало неприятных вещей.

— Разве это неприятные вещи? — Элинор приподняла брови, — дрянная девица, как вам это?

— Кто это? — подозрительно осведомились девушки.

— Я. Меня частенько так называли.

— Ужасно.

— Нет. И более того, абсолютно справедливо. Разве вы не знаете, на какие шалости я способна?

Памела расхохоталась и заявила:

— Помню, папа рассказывал, как ты принесла доктору Рэндаллу крысу и сказала, что у нее болит живот. «Накапайте ей микстуры, доктор! — протянула девушка, — иначе она умрет от колик!»

Элинор присоединилась к ее смеху, а Глэдис проговорила:

— Представляю, что почувствовал бедный доктор. Не вижу здесь ничего смешного.

— А папа говорил, что он умирал от смеха, когда рассказывал ему это.

— Это больше похоже на правду, — кивнула Элинор, — у доктора Рэндалла отличное чувство юмора.

— Как тебе повезло! — вздохнула Памела, — прощальный бал! Должно быть, это замечательно.

— Сперва мне понравилось.

— А потом?

— А потом мы нашли Кору в пруду и веселье как рукой сняло.

— Думай, что говоришь, — одернула сестру Глэдис.

— Я не хотела сказать ничего плохого, — стала оправдываться та.

— В самом деле, — кивнула Элинор, — да, на балу было интересно, хотя это и не настоящий бал.

— Почему ненастоящий?

— Бал для школьниц. Восемнадцать девушек, и на все количество только семеро приглашенных мужчин, четверо из которых пожилые джентльмены. Девушки в основном танцевали друг с другом, а это совсем не то.

— А ты с кем танцевала?

— Мне повезло больше. Я танцевала с мужчиной.

— С пожилым? — уточнила неугомонная Памела.

— Вряд ли ему исполнилось двадцать восемь.

— О-о, тогда тебе и в самом деле повезло. Он был симпатичный?

— Почему был? Он и сейчас симпатичный, полагаю.

— Я не так выразилась, но ты понимаешь, правда? Наверное, остальные тебе страшно завидовали?

— Пэм, перестань, — вмешалась Глэдис.

— Но почему я не могу задать безобидный вопрос?

— Этот вопрос ты называешь безобидным?

— Ну и что в нем такого?

— Обычный вопрос, — сказала Элинор, — всех девушек интересовало именно это. Почему он выбрал именно меня.

— Как ты думаешь, почему?

— Я не думаю, я знаю. Он сам сказал, что я показалась ему самой симпатичной из всех.

Памела засмеялась.

— Не слишком скромное заявление.

— Это он сказал, а не я.

— А как его зовут?

— Это не должно тебя интересовать, — отрезала старшая дочь Тернеров.

— Может быть, и не должно. Но интересует. Скажи, Элинор, он блондин или брюнет?

— Ни то, ни другое. Шатен. Но это его не портит.

Прислушавшись к их смеху, Глэдис укоризненно качала головой, не замечая, что в данный момент как нельзя сильнее походит на свою мать.

— Ты ему понравилась? Конечно, понравилась. Ты очень хорошенькая.

— Во всяком случае, он сказал, что надеется встретить меня в Лондоне.

— В Лондоне? Ты едешь в Лондон? — ахнули обе девушки.

Элинор фыркнула.

— Как тебе это удалось? — вырвалось у Памелы.

— Меня пригласила к себе подруга тети Кэрол.

— И когда?

— Может быть, через месяц, полтора, точно не знаю. Она обещала написать и уточнить дату.

— А папа позволит?

— Конечно. Я уже говорила с мистером Тернером на эту тему, — кивнула Элинор невозмутимо.

Памела прерывисто вздохнула:

— Как я хочу в Лондон!

— Ты еще слишком молода, — заметила Глэдис.

— Ну и что. Я все равно хочу в Лондон. И ты хочешь, Глэдди, я знаю. Можешь сколько угодно отнекиваться и фыркать, но я-то вижу. Любая девушка мечтает блистать на балу. А эта женщина, знакомая твоей тети, она достанет тебе рекомендацию?

— Зачем же тогда она меня приглашает? — улыбнулась Элинор.

— Как тебе повезло, — почти простонала девушка, — нам-то такая возможность не представится. Не думаю, что у родителей есть такие знакомые.

— Пэм! — повысила голос ее сестра.

— Ладно, — на сей раз она не стала спорить.

— Не переживай, — попыталась утешить ее Элинор, — может быть, она еще передумает.

— Это меня не радует. Не такая уж я заблудшая овечка.

Глэдис от негодования лишилась дара речи, а Элинор расхохоталась, весело, на весь сад.

Предстоящая возможность поездки в Лондон ее очень радовала. Особенно потому, что сулила перемены и развлечения. Новые места, новые люди — ничто так не поднимает настроение. К тому же, она сможет покинуть деревню и гостеприимных Тернеров. Нет, они ей очень нравились, но девушка подозревала, что за четыре года в глуши она покроется плесенью от скуки и однообразия. Ведь теперь не будет даже школы, это была хоть какая-то перемена. Четыре года в доме пастора, никаких новых лиц, сплошная тоска. Хотя, конечно, в Лондон она едет не навсегда. Только на время сезона, но все же, за этот срок, пусть и короткий, может случиться все, что угодно. Возможно, ей не придется возвращаться в дом пастора. Она может выйти замуж. В конце концов, именно эту цель и преследуют балы.

Элинор долго размышляла на эту тему перед сном лежа в постели. Выйти замуж. Отличное средство избавиться от опекунства и стать сама себе хозяйкой, не дожидаясь совершеннолетия. Замужество в абстракции ее привлекало. Но с другой стороны, к обретению свободы прилагается муж. У нее будет муж. Какая странная перспектива! Элинор не могла себе представить, что у нее вдруг появится муж. Хотя это было странно, потому что большинство девушек, переступая порог отрочества, начинают мечтать об этом. Последние два года в школе только и разговоров было, что о влюбленности, мужчинах и замужестве. Но Элинор не принимала в них участия. До сего момента у нее были другие интересы. Видимо, процесс взросления немного затянулся. Но теперь она раздумывала над этим со всей серьезностью.

Каким должен быть ее муж? За кого она могла бы выйти замуж? Уж точно не за первого встречного, который сделает ей предложение. Она, конечно, хотела перемен, но не до такой степени. Ее мужем должен быть человек, который будет вызывать в ней хоть какие-то чувства. Пусть не любовь, но хоть симпатию. Элинор не знала, сможет ли она влюбиться за такой короткий срок. С ней этого никогда не происходило. Но все возможно. Может быть, она не влюблялась, потому что поблизости не было подходящей кандидатуры. А в Лондоне такая возможность может ей представиться.

В конце месяца Элинор получила письмо от миссис Даннинг, в котором та называла точное время прибытия девушки в Лондон. До него оставалось не больше месяца, и Элинор поняла, что пора начинать сборы. Главным образом, нужно думать о туалетах. Об этом она думала недолго, придя к выводу, что платьями и другими приятными мелочами ей следует обзаводиться непосредственно на месте. Но пара платьев ей нужны уже сейчас, на первое время.

Мистер и миссис Тернер с пониманием отнеслись к новости. Пастор вновь повторил, что не возражает против ее отъезда, но заметил, что Элинор нужна компаньонка для поездки в Лондон. Она не должна путешествовать одна. А миссис Тернер великодушно предложила свою помощь в осмотре туалетов и подборе платьев для путешествия. Впрочем, это не совсем верно. Женщина помогала ей с искренним удовольствием.

Элинор давно не чувствовала такого подъема в душе. Она предвкушала поездку в Лондон будучи совершенно уверенной, что она удастся. В промежутке между сборами девушка нашла время, чтобы навестить свой дом и немногочисленных оставшихся слуг. Собственно говоря, в доме осталась лишь Линда и садовник, который по совместительству был ее мужем. Беккет нашел себе другое место, но клятвенно обещал, что к возвращению хозяйки отправится назад, либо найдет себе достойную замену.

Линда очень обрадовалась приезду молодой мисс и внимательно выслушала ее новости. Впрочем, сейчас Элинор ни о чем, кроме поездки в Лондон говорить не могла. Она занимала все ее мысли.

Через неделю произошло событие, которое отодвинуло на задний план все остальное. Началось все с того, что Элинор простыла, промокла под дождем, который неожиданно застал ее на прогулке. Появился насморк, кашель, сущие пустяки по мнению девушки. Но Тернеры считали по-другому. Миссис Тернер уложила ее в постель и принялась пичкать различными снадобьями, так что Элинор уже через два часа была готова сбежать на край света. Был и еще один неприятный момент. Опекунов пригласили в гости на какое-то местное торжество и лишь одна Элинор была лишена этого удовольствия. Она осталась дома, пообещав миссис Тернер, что не будет выходить на улицу и регулярно пить лекарство. Девушка поняла, что это будет самый скучный день в ее жизни, несмотря на то, что мистер Тернер позволил ей читать любую книгу в библиотеке. Но сейчас Элинор хотелось делать именно то, что ей было строжайше запрещено. Оседлать коня и совершить небольшую двухчасовую прогулку. И девушка уже почти собралась это сделать, невзирая на запрет. В конце концов, она была Элинор Беррингер и никого бы не удивила своим непослушанием.

Но случилось непредвиденное. Когда девушка уже переоделась в платье для верховой езды и раздумывала, повязывать ли горло шарфом, в дверь постучали. Вздрогнув от неожиданности, Элинор швырнула шарф в угол и хотела было стянуть с себя платье, но потом подумала, что, во-первых, все равно не успеет переодеться, а во-вторых, вернувшись, Тернеры не стали бы стучать, спустилась вниз по лестнице.

На крыльце стоял Питер, садовник. Приподняв брови, девушка осведомилась:

— Что-то случилось дома, Питер?

— Добрый день, мисс Элинор, — поклонился тот, сдвигая шапку на затылок, — я уж думал, что не застану вас здесь. В деревне праздник.

— Да, но у меня насморк, — она пожала плечами, — пастор опасается, что я, видимо, заражу всех жителей, — девушка отворила дверь пошире, — входи. Не стой на пороге.

Питер шагнул вперед и неуверенно огляделся по сторонам.

— Никого нет, — отозвалась Элинор, — так что, не смущайся. Говори, что стряслось.

Потоптавшись на месте, слуга сдернул с головы шапку и помял в руках.

— Мисс Элинор, Линда просила сообщить вам… Я говорил ей, что не стоит, что вы точно не согласитесь, но…

— О чем ты говоришь? — не поняла девушка, — внятнее, пожалуйста.

— Не могли бы вы поехать домой, мисс? — решился наконец Питер.

— Я могла бы и ничего страшного в этом нет. Но почему? Какова причина?

— Дело в том, мисс, что сегодня туда приехала ваша подруга.

— Мадди? — Элинор широко раскрыла глаза, — Мадди приехала? Что ты говоришь!

Он торопливо кивнул и отступил назад.

— Я не понимаю, — девушка озадаченно сдвинула брови, — зачем?

— Мисс Виккерс сказала, что приехала вас навестить, мисс, — пояснил Питер, опустив голову.

— Боже мой. Как же ее родственники отпустили? Она одна?

— Да, мисс.

— Очень странно. Давно она приехала?

— С полчаса назад, мисс Элинор.

— Понятно, — Элинор постояла еще полминуты, раздумывая над сказанным.

Потом решившись, взглянула на Питера.

— Хорошо. Я поеду прямо сейчас. Ты верхом?

— Да, мисс.

— Ладно, я возьму лошадь. Конечно, Тернеры будут огорчены, но это пустяки. Это важнее простуды, тем более, что все прошло. Едем.

Взяв Питера за локоть, она потянула его к двери. Взявшись за ручку и уже почти закрыв ее, Элинор остановилась.

— Погоди во дворе, Питер. Напишу им записку на всякий случай.

Черкнув на листке бумаги пару строк, девушка положила ее на стол, надеясь, что хозяева заметят записку, когда вернутся. Но больше она надеялась, что вернется раньше, чем они. Странная идея пришла в голову Мадди, ничего не скажешь. Тем более, что она не склонна совершать столь необдуманных поступков. Мад слишком осторожна и труслива для этого. И наконец, она никогда не поехала бы в гости, не предупредив заранее. Элинор ожидала скорее жалобного письма, нечто вроде: «Можно, я приеду к тебе, Элинор? Можно? Ну пожалуйста!» Словно, она вот-вот расплачется. Хотя девушка не могла не признать, что в последнее время Маделайн вообще вела себя не так, как прежде. Может быть, она переросла свою девичью слезливость и боязливость?

Путь домой не занял у Элинор много времени, тем более, что она не ехала легкой рысцой, а галопом. Питер еле поспевал за ней, время от времени увещевая ее и заклиная не нестись сломя голову. Но девушку снедало нетерпение. Ей очень хотелось задать Мад несколько вопросов. К примеру, с чего вдруг она решила ее навестить? Забыла, что они уже не добрые приятельницы, как прежде? И потом, Элинор абсолютно не горела желанием видеть ее у себя дома.

Когда она подошла к двери, та сразу открылась, будто бы ее ожидали с тем же нетерпением, с каким она ехала сюда. На пороге стояла Линда, широко улыбаясь.

— А вот и вы, мисс! — воскликнула она, — добрый день.

— Добрый день, Линда. Все хорошо?

— Конечно, мисс. Я так и думала, что вы приедете скоро. Проходите, сделайте милость.

Войдя в дом, Элинор огляделась по сторонам.

— Я бы ни за что не стала тревожить вас, мисс Элинор, — продолжала служанка, — просто не знала, что делать. Говорила этой мисс, чтоб она ехала прямиком к Тернерам, но она боится их побеспокоить.

Элинор хмыкнула. Очень мило со стороны Мадди бояться беспокоить семью пастора и при этом нахально заявляться в дом Элинор. Ее она почему-то не боялась беспокоить.

— Надеюсь, я правильно сделала, мисс Элинор, — Линда занервничала, приняв выражение лица девушки на свой счет.

— Конечно, Линда, ты все сделала верно. И я тебя не виню.

Служанка вздохнула.

— Где она?

— В гостиной, мисс. Я подала ей чаю.

— Очень хорошо.

— А вы, мисс? Вы не голодны? Я быстренько приготовлю что-нибудь.

— Нет, спасибо.

— Тогда чаю, мисс?

— Да, чай.

Улыбнувшись ей, Элинор направилась в гостиную. Открыла дверь и окинула помещение взглядом. У окна стояла девушка, при звуке ее шагов она обернулась. Элинор замерла, разжав пальцы. Дверь мягко закрылась за ее спиной.

Солнце освещало фигуру Маделайн во всех подробностях. Первым делом, Элинор обратила внимание на платье. От такого платья девушка и сама на отказалась бы. Оно было светло-зеленого цвета, сшитое очень просто, но выглядевшее необычайно элегантно. Зеленая тафта, скрепленная внизу скромными звездочками из жемчуга, надетое на атласную нижнюю юбку в тон. Никаких оборок и отделок по краям, просто мягкие грациозные складки. Не хуже смотрелась и шляпа с огромными полями и каскады завитых перьев. Среди всего этого великолепия Элинор с трудом разглядела лицо Мадди и была вынуждена признать, что за прошедшее время она определенно похорошела.

Элинор поймала себя на том, что стоит, глупо раскрыв рот и вытаращив глаза. Приходя в себя, она глубоко вздохнула и сказала:

— Привет, Мад. Замечательно выглядишь. Какое чудесное платье!

— Нравится? — спросила та с легким оттенком заносчивости, — а как тебе моя шляпка?

— Отлично. Тебе идет.

— А вот еще, смотри, сумочка, отделанная бисером, перчатки и веер, — Маделайн с легким шорохом открыла последнее и спрятала за ним лицо.

— Мило, — отозвалась Элинор.

— И вот, — вытянув руки, Мадди продемонстрировала браслет и кольца.

В ушах у нее были серьги из жемчуга, а на шее скромный кулон на тоненькой цепочке. Увидев выражение лица девушки, Элинор вдруг подавила желание ей зааплодировать, оценив таким образом ее старания.

— Прелестно. Боже, Мад, что ты сделала со своим дядей, что он на все это раскошелился?

Улыбка той померкла. Девушка с глубоким вздохом села на стул.

— Ничего я с ним не делала. Я тебе уже говорила, дядя мечтает сбыть меня с рук.

— Понятно. Что ж, я за тебя рада. И спасибо тебе, что приехала продемонстрировать мне все это. Ты доставила мне ни с чем не сравнимое удовольствие.

— Ты просто завидуешь, — выпалила Маделайн, — вот и говоришь гадости. Это мелко, Элинор.

— Ну, во-первых, я тебе не завидую. Хотя мне очень нравится это платье. Должно быть, оно стоило твоему дяде кучу денег. А во-вторых, какие именно гадости ты имеешь в виду, Мад?

— Ты сама знаешь.

— Нет, не знаю. Скажи.

— Перестань, Элинор. Не нужно смеяться надо мной.

— Я не смеюсь, Мад. Мне просто интересно, неужели эти вещи произвели на тебя такое впечатление, что ты немедля решила показать их мне?

— Ну конечно. Конечно! — воскликнула девушка, — ты ведь не хочешь, чтоб я сюда приезжала!

— Дело не в этом.

— Это неправда. Если уж ты не хочешь меня видеть, то скажи об этом прямо. Где твоя хваленая смелость?

— На месте. Должна заметить, Мад, что с возрастом ты становишься мелочной склочницей.

— Что? — ахнула Маделайн, привстав, — склочница? Я?

— Именно. Цепляешься к словам.

— Неправда! Я не цепляюсь к словам.

— Цепляешься. Ничего не даешь сказать.

— Ты уже сказала кучу слов!

— Но не те, которые хотела.

Мадди открыла было рот, чтобы возразить, но тут отворилась дверь и вошла Линда с подносом. Пока она расставляла на столе необходимые предметы для чаепития, девушки молчали. Маделайн следила взглядом за служанкой до тех пор, пока та не ушла.

— Итак, какие слова ты хотела мне сказать, Элинор?

— Я ничего не имею против твоего приезда, Мад, но ты могла бы предупредить меня о нем.

— Не могла, — отрезала та, — я не успела. Все произошло слишком быстро.

Элинор пододвинула к себе чашку, взяла из вазочки печенье и кивнула на него девушке.

— Угощайся, Мад.

— Спасибо, не хочется.

— Как знаешь. А я с твоего позволения все же попью чаю.

Мадди пожала плечами.

— Спасибо, — поблагодарила ее Элинор с невозмутимым видом, — может, снимешь шляпу?

— Что?

— Шляпу. Уверяю тебя, я оценила ее великолепие. Но тебе, должно быть, тяжело в ней сидеть.

— Ни капельки, — отозвалась Маделайн, но шляпу все же сняла и положила на диван.

— Итак, что произошло?

Девушка посмотрела на Элинор с недоумением.

— О чем ты?

— Ты говорила, что не успела меня предупредить. Все произошло слишком быстро. Вот я и спрашиваю, что.

— А, ты об этом.

— Верно.

Маделайн расправила локоны и с вызовом взглянула на бывшую подругу.

— Я выхожу замуж.

Это было сказано чересчур веско, четко и со значением. Судя по всему, Мадди ожидала, что Элинор рухнет в обморок от изумления. Однако, последняя не оправдала ее ожиданий. Она сунула в рот дольку мармелада и кивнула. Прожевав, запила чаем и произнесла:

— Поздравляю, Мад. За кого, если не секрет?

— Это секрет.

— Ладно, не стану настаивать.

Вновь воцарилось молчание. Маделайн наблюдала, как Элинор пьет чай. Взгляд у нее был слишком напряженный. Наконец она не выдержала.

— Ну конечно, я так и знала! Вот уж не думала, что ты такая!

— Какая?

— Ты сама знаешь.

— Я не знаю, потому и спросила.

— Ты мне завидуешь. Ты, конечно, думала, что я останусь старой девой. Да? Я знаю, вы все так думали. Смеялись надо мной, подшучивали. Глупая, некрасивая Мадди! Она никогда не выйдет замуж, бедняжка. Печально, но вы видели ее лицо? Вы его хорошенько разглядели? Она ведь настоящее чучело! — последнее слово Мадди выкрикнула на всю гостиную.

— Может быть, ты забыла, Мад, но я всегда была на твоей стороне, — напомнила ей Элинор.

Но та ее просто не слышала. Глаза девушки горели, щеки покраснели, анна лбу выступили бисеринки пота.

— Вы никогда не думали, что это случится, правда? Просто неслыханно! Но я не просто выхожу замуж, я выхожу замуж за человека, которому и в подметки не годятся все остальные! Если бы они его увидели, то просто лопнули бы от зависти. Вот так-то! Что, съели?

— Ты говоришь со мной, Мад?

— А с кем же еще?

— Мне показалось, нас здесь много.

Маделайн окинула ее взглядом.

— Думаешь, я дура, да? Кичишься своим умом? Однако, несмотря на весь свой ум ты сидишь здесь в глуши без намека на поклонников, а я, глупая, уже почти замужняя дама.

— Рада за тебя. Замуж выходишь? Прекрасно! Не думай, что я тебе завидую. Наоборот, мне кажется, это ты мне всегда завидовала и стремилась хоть в чем-то оказаться лучше, чем я. Да, точно, теперь я это поняла. Завидуй, мне не жалко. И не думай, что я всю жизнь мечтала выскочить замуж раньше других. Главное не в том, когда, а в том, за кого. Вот, в чем все дело. И потом, через три недели я еду в Лондон и можешь быть уверена, у меня будет возможность выйти замуж, если я захочу.

Девушка широко раскрыла глаза.

— Ты едешь в Лондон?

Элинор кивнула.

— Собираешься выезжать? А как ты думаешь это сделать? На балы не пускают без рекомендации.

Элинор вдруг очень захотелось уесть эту наглую девицу, и она спокойно отозвалась:

— Миссис Даннинг любезно согласилась предоставить ее мне.

Маделайн поморгала ресницами.

— Но там, должно быть, все шикарно одеты. Вряд ли, у тебя есть такие платья.

— Таких, как у тебя нет, конечно. Но здесь мне и не нужны такие платья. В Лондоне я подберу себе все, что необходимо.

— Вечерние туалеты стоят недешево, — напомнила Мадди с какой-то мстительной радостью.

— Пра-авильно, — протянула Элинор злорадно, — но это не проблема. У меня будут деньги.

— Откуда? Вряд ли, миссис Даннинг одолжит их тебе даже по старой дружбе. Или… а, понимаю, ты хочешь взять их у пастора? Конечно, он тебе не откажет, он ведь твой опекун. Фунтов десять, ну, двадцать. Купишь себе перчатки. Очень освежат все твои платья.

Элинор рассмеялась.

— Милая моя, подумай, прежде чем сказать гадость. Мне нужно лишь разрешение мистера Тернера для того, чтобы воспользоваться своими деньгами. Он его уже дал. А денег у меня побольше, чем двадцать фунтов. Гораздо больше, чем ты можешь себе представить.

Маделайн молчала, потому что у нее пропал дар речи.

— Но ты права, — продолжала Элинор, — все это ерунда по сравнению с твоей новостью. Даже не стоит обсуждения.

— М-м-м, прости, Элинор, — пробормотала девушка, опустив голову, — я не хотела тебя обидеть.

— А я и не обиделась.

— Это очень в-великодушно с твоей стороны.

— О нет, просто мне было забавно тебя слушать. Интересно, как далеко ты сможешь зайти. Понимаю, тебе очень хотелось утереть мне нос. И не только мне, но и всем остальным. Жаль, тебя сейчас не видят другие девушки из школы. Многие, ручаюсь, позеленели бы от зависти.

— Да, особенно, Престон, — усмехнулась Маделайн.

— Вряд ли Престон сумела бы это сделать. Она ведь умерла. Или ты забыла?

— Ну и что. Не думай, что я сожалею об этом. Она постоянно надо мной издевалась. Впрочем, жаль, что ее уже нет. Иначе я обязательно послала бы ей приглашение на свадьбу.

Элинор промолчала, но не потому, что не знала, что сказать на это. Она пыталась справиться с нахлынувшими на нее чувствами. Главным было изумление. Девушка с трудом верила собственным ушам. Это не Мадди сейчас сидела перед ней и говорила безжалостные слова. Та плакса и нытик никогда бы не осмелилась их произнести. Что же случилось, что способствовало столь глубоким переменам?

— Представляю ее перекошенное лицо и глаза, вывалившиеся из орбит, — продолжала глумиться Маделайн.

— Вряд ли, ты сумела бы удивить Престон, — скрипнув зубами, казала Элинор, — не забывай, ее отец — граф. Уж он-то сумел бы позаботиться и о туалетах, и о богатых женихах для любимой доченьки. Наверняка она посчитала бы твои серьги слишком скромными для приличной девушки. Ничего, кроме презрения ты бы не получила. Но что толку говорить об этом, ведь Престон нет.

Сдвинув брови, Маделайн отвернулась. Провела пальцем по одному из перьев на шляпе.

— Кстати, Мад, почему ты приехала сюда одна?

Рука девушки застыла. Она медленно повернула голову к Элинор.

— Ну… я не могу этого сказать.

— Не можешь?

— Не здесь.

— Почему? — Элинор приподняла брови.

— Не хочу, чтоб нас подслушали.

Элинор удивилась еще больше.

— Да некому подслушивать! Здесь только Линда и Питер.

— Вот именно. Не хочу, чтоб они слышали.

— Господи помилуй! Что ты натворила?

— Я…, - понизив голос, Маделайн приблизила к ней свое лицо, — может быть, пойдем куда-нибудь, где никого нет?

— Например?

— Ну… пойдем прогуляемся.

Элинор не стала раздумывать над этим. Загадочное сообщение Мадди вызвало в ней столь сильное любопытство, что она немедленно хотела узнать его разгадку.

— Хорошо, пойдем в сад.

Она встала из-за стола, дернула за шнур, вызывая Линду.

— Убери здесь. Мы пойдем прогуляемся.

— Хорошо, мисс Элинор.

Девушки вышли в сад, прошлись по дорожкам. Элинор искоса посматривала на Маделайн, ожидая объяснений, но та не торопилась. Дойдя до пруда, девушка сделала несколько шагов по мосту, подошла к перилам и глянула вниз.

— Я помню, как едва не утонула здесь.

Элинор издала смешок.

— Не преувеличивай своих заслуг. Здесь не утонуть, даже если очень захочешь. Слишком мелко.

Маделайн еще раз посмотрела на гладь пруда и отвернулась.

— Пойдем подальше.

— Здесь точно никого нет.

— Все равно. Мне здесь не нравится. Особенно, вон те кусты. Там можно спрятаться.

— У тебя мания преследования, — хохотнула девушка, — хорошо, не стану спорить, хотя не представляю Линду, которая ползет в траве к кустам, чтобы послушать твои страшные тайны. Пошли, я знаю замечательное место, где нас точно никто не подслушает.

И она взяла Мадди за руку. Та, не возражая, отправилась следом, поглядывая по сторонам. Спустя несколько минут девушка уже поняла, куда именно они держат путь.

— Мы идем к обрыву? — уточнила она.

— Именно. Что, не устраивает?

— Да нет. Там никто не сможет нас подслушать. Хорошее место.

— Рада, что наконец сумела тебе угодить.

Остановившись в нескольких шагах от края отрыва, Элинор повернулась к девушке, глядя на нее с интересом и ожиданием. Маделайн вздохнула и закусила губу. Придется говорить, ничего не поделаешь.

— Да, — наконец сказала она, — хорошо. Дело в том, что я сбежала.

— Что ты сделала? — изумилась Элинор.

— Сбежала, — повторила Мадди.

— Зачем? Ничего не понимаю.

— Дядя подыскал мне подходящего жениха, но он мне не нравится. И я не хочу выходить за него замуж.

— Но ты сказала, что…

— Да, я знаю. Я выхожу замуж, но не за того, кого нашел мне дядя. За другого. Именно поэтому я и сбежала, чтобы он не сумел мне помешать.

Элинор смотрела на нее широко раскрытыми глазами, поражаясь тому факту, что за несколько прошедших лет так плохо изучила свою подругу. Судя по всему, она ее вообще не знает. Сейчас перед ней стоит абсолютно незнакомый человек.

— Не надо так на меня смотреть. Хочешь сказать, что я поступила ужасно?

— Нет, — отозвалась Элинор, — напротив, твой поступок вызывает уважение. Я не ожидала такого от тебя.

— О, наконец ты нашла во мне хоть что-то, за что можно меня уважать, — съязвила Мадди.

— Мне нравится твой сарказм. Это говорит о том, что мое общество не прошло для тебя даром. Тебе осталось только научиться понимать шутки — и ты станешь полноправным членом общества.

Маделайн подозрительно на нее посмотрела. Наверняка, она еще не обучилась этому искусству.

— Ну ладно. В общем, мы договорились встретиться здесь.

— С кем договорились?

— С тем, за кого я собираюсь выйти замуж.

— А… а почему здесь? Менее подходящего места, чем этот обрыв, я еще не видела.

— Причем тут обрыв? — Мадди пожала плечами, — я говорила о твоем доме.

— Что? — Элинор вытаращила глаза.

— Мы с ним договорились о встрече у тебя дома. Он скоро приедет.

— Замечательно! — воскликнула девушка, — «он скоро приедет»! Я просто в восторге! Знаешь, Мад, это неслыханно! Вы договорились встретиться в моем доме, а я об этом узнаю только сейчас! Может быть, я ошибаюсь? Может быть, это вовсе не мой дом, а твой?

— Но у меня не было другого выхода! Я сбежала из дома, Элинор! Мне некуда идти! И я подумала, что ты… все-таки раньше мы были подругами…

— Абсолютно верно, когда-то мы ими были. Но даже тогда ты должна была сперва предупредить об этом меня. Возмутительно! Заявиться ко мне домой безо всякого предупреждения и, как будто мне этого мало, еще и договориться в нем о встрече с каким-то проходимцем! — выпалила Элинор в полнейшей ярости.

— Он не проходимец! — Маделайн топнула ногой, — не смей его так называть!

— Только проходимец посмеет заявиться в чужой дом для того, чтобы встретиться там со своей невестой! И он тем более проходимец, раз даже не попытался поговорить с твоим дядей, а подбил тебя на этот возмутительный побег.

— Я знала, что ты это скажешь, — прошипела девушка, сузив глаза, — ты просто не можешь вынести, что нашелся человек, готовый ради меня на все!

— Мне наплевать на это, — тряхнула головой Элинор, — пусть он хоть на голове стоит ради тебя. Мне-то что с того? Если вы уж так хотите пожениться, то почему бы вам не отправиться в Гретна-Грин?

— Мы туда отправимся. Но сначала мы должны встретиться.

— Могли бы договориться встретиться где-нибудь еще. Например, в библиотеке.

— Твой дом все равно стоит пустой. Тебе жалко места для нас? Или боишься, что мы выпьем слишком много чая?

— Так вы еще и чай там пить собираетесь! — рявкнула Элинор, — что еще? Может быть, вам еще и приготовить по комнате для длительного проживания? А что, дом все равно пустой! Ты уже обошла его с метром, прикидывая, где разложишь свое барахло?

— Элинор…

— Это не дом свиданий! И я не позволю тебе распоряжаться моим домом, как своим собственным! Это просто нахальство, вот что!

Маделайн вздохнула.

— Что ж. Я пыталась решить это мирно, Элинор. Мне очень жаль, правда. Я непременно предупредила бы тебя, если б у меня была возможность.

— Ха-ха! — презрительно бросила та, — предупредила бы она! Черта с два бы ты меня предупредила! Ты ведь прекрасно знала, что я на это никогда не соглашусь.

Мадди шагнула к краю обрыва, отвернувшись от Элинор. Та все еще пылала от праведного гнева, у нее даже ноздри раздувались, а кулаки сжались так, что ногти впились в ладони. Она была полна решимости отстаивать неприкосновенность своего дома до конца. Не то, что ей на самом деле было жалко места. Элинор никогда не была жадной и, если бы Мад попросила ее об этом как следует, она возможно бы и согласилась, скрепя сердце. Но после такого наглого заявления ей хотелось взять Мадди за шиворот, повернуть лицом к дороге и дать ей хорошего пинка для скорости.

Вдруг Маделайн охнула.

— Боже мой!

— В чем дело? — буркнула Элинор.

— Ты только посмотри на это! Господи!

Она слегка наклонилась вперед, напряженно всматриваясь. Не выдержав, Элинор подошла к ней.

— Ну, что там?

— Вон, взгляни, — Мадди вытянула руку, указывая куда-то вниз.

— Что?

— Ну вот же оно!

— Я ничего не вижу.

— Подойди ближе. Смотри, там, у камней.

Элинор сделала еще один шаг вперед и наклонилась, вглядываясь в указанное место.

И в то же мгновение ее ноги потеряли опору. Она летела вниз с ужасающей скоростью, не сумев даже сообразить, что случилось.

 

15 глава. Разоблачение

Маделайн долго стояла на обрыве и смотрела на неподвижное тело подруги. Она не двигалась и почти не дышала, не сводя с него взгляда. Наконец прерывисто вздохнула и произнесла:

— Элинор.

Ее голос звучал тихо и неуверенно. Кашлянув, она повторила свою попытку.

— Элинор! Элинор, ты меня слышишь?

Тело внизу не шевелилось и не подавало никаких признаков жизни.

— Боже мой, Элинор! Ты жива?

Крик получился громким и его подхватило эхо.

Посмотрев вниз еще раз, Маделайн отошла от обрыва, пятясь словно рак. Потом сжала пальцами виски и на мгновение зажмурилась. Тут же споткнулась и села на землю. Подскочив и отряхнув платье, девушка развернулась и отправилась к дому. По пути она несколько раз оборачивалась, смотрела назад и все убыстряла шаг.

Ей удалось проскользнуть в дом незамеченной. Маделайн вернулась в гостиную и поспешно прикрыв за собой дверь, прислонилась к ней спиной и облегченно вздохнула. Лишь спустя пять минут она нашла в себе силы оторваться от нее и сесть за стол. Расправив складки платья, Мадди потянулась к чайнику, наполнила чашку и поднесла ее к губам.

Тут дверь заскрипев, отворилась. Рука девушки дрогнула, и она пролила на блюдце почти половину.

— Мисс Элинор…, - начала Линда, входя.

Она осеклась, обводя комнату недоуменным взглядом.

— А где мисс Элинор? Я слышала, как вы вернулись.

— Она в саду, — отозвалась Маделайн, опустив чашку.

У нее слишком дрожали руки.

— Мисс Элинор не вернулась? — переспросила Линда.

— Нет. Захотела еще немного погулять.

— Ясно, — служанка помедлила, — что-нибудь еще хотите, мисс?

— Благодарю, нет.

Присев, Линда вышла. Маделайн схватила салфетку и начала промокать лужу, образовавшуюся на столе от пролитого чая. На скатерти расплылось темное пятно.

Ее все еще подтрясывало от происшедшего. Пытаясь успокоиться, девушка сделала глоток чая, который оказался остывшим. Но это ее не остановило.

Дверь снова открылась. Маделайн так поспешно опустила чашку, что разлила оставшуюся в ней жидкость.

— Что еще? — выпалила она.

— Простите, мисс. Я нигде не могу найти мисс Элинор. Дело в том, что приехал еще один человек. И я…

— Вы ведь не будете держать его за дверью. Проводите его сюда.

— Хорошо, мисс, — кивнула Линда, уходя.

Маделайн подскочила со стула, схватила шляпу, водрузила ее на голову. Тут же сняла, не зная, что именно ей следует делать. Потом, решившись, села на диван, положив головной убор рядом. Она не сводила взгляда с двери.

Спустя полминуты в гостиную вошел Джефф собственной персоной. Оглядев комнату, как до него Линда, он задержал взгляд на девушке, приподнял брови и спросил:

— Что вы здесь делаете?

— Добрый день, сэр, — отозвалась она, сложив руки на коленях.

— Добрый день, — отмахнулся он, — откуда вы здесь?

— Приехала в гости.

— Понятно. А где Элинор в таком случае?

— Не знаю, — Маделайн пожала плечами, стараясь, чтоб это выглядело как можно естественней.

— Что вы хотите этим сказать, мисс Виккерс? Вы приехали к Элинор, а ее нет дома? Вы ее не видели?

— Видела. Мы пошли прогуляться, потом я вернулась, а она решила остаться.

— Зачем?

— Сказала, что хочет пройтись еще.

— Не понимаю.

— Я тоже. Присаживайтесь, сэр.

Джефф помедлил, думая о чем-то, но потом все же опустился на стул.

— Выпьете чаю? — продолжала Маделайн исполнять обязанности хозяйки.

Он помотал головой, постукивая пальцами по столу, не глядя на девушку, которая вновь наполнила свою чашку и предприняла новую попытку. На сей раз она закончилась более успешно. Мадди немного пришла в себя и ее руки уже не дрожали. Она была уверена, что эту чашку не уронит.

Несколько минут прошли в полном молчании. Девушка время от времени бросала на Джеффа взгляды, но отмечала лишь то, что он выглядит слишком отрешенным. Она пару раз открывала рот, чтобы завязать разговор, но в последнюю секунду раздумывала. Маделайн молчание уже начало тяготить, но тут Джефф сам его нарушил.

— Элинор просила вас сюда приехать?

Девушка вздрогнула от неожиданности.

— Что?

— Она вам писала и попросила приехать к ней? — повторил Джефф с раздражением.

— Н… нет. Я… я сама приехала.

— Понятно.

Он встал и подошел к окну. Некоторое время постоял, разглядывая сад.

— Не понимаю, почему она задерживается.

— Может быть потому, — рискнула ответить Мадди, — что не ожидает вашего приезда.

Джефф обернулся:

— Что, простите?

— Откуда ей знать, что вы приехали, сэр? — повторила девушка.

— Оттуда, что она сама просила меня приехать, — с неохотой ответил Джефф.

— Вы уверены?

— Мисс Виккерс, — он тяжело вздохнул, — вообще-то, вас это совсем не касается.

— Касается, — Маделайн поднялась со стула, — именно это меня очень даже касается.

Мужчина презрительно хмыкнул.

— Видите ли, сэр, то письмо, которое вы получили, писала не Элинор. Его написала я.

Это прозвучало как гром небесный. Джефф вытаращил глаза.

— Ч… что?

— Да, я.

— Этого не может быть, — резко сказал он.

— Почему же?

— Вы не знаете моего адреса.

Мадди негромко рассмеялась.

— Поверьте, сэр, проще простого было его достать.

Джефф смотрел на нее во все глаза, не двигаясь и не подавая других признаков жизни. Наконец усилием воли он взял себя в руки.

— Так. Ясно. Значит, это были вы. И что?

Маделайн приподняла брови.

— Я не понимаю, сэр.

— Не понимаете? Правда? Я спрашиваю: зачем?

— Пожалуйста, не сердитесь, — пробормотала она, отступая.

— Странно. Вы ожидали иного? Интересно, почему я должен быть в восторге от такого гнусного обмана?

— У меня не было другого выхода, — оправдывалась девушка, — если б я написала от своего имени, вы бы не приехали, правда?

Джефф коротко рассмеялся.

— Рад, что вы хоть это понимаете. Черт возьми, никогда ничего подобного не видывал. Ну и чего вы этим добились, мисс? Вот, я приехал? Дальше что?

Тон его был далек от изысканности и гораздо более резок, чем это допускали приличия. Хотя в данный момент Джеффа можно было похвалить за редкостное самообладание. Ему ужасно хотелось придушить мисс Виккерс.

Маделайн сделала еще один шажок назад, споткнулась и с размаху упала на диван. Охнув, она сжалась в комочек, забившись в дальний угол.

— Знаете что, мисс Виккерс, мне не доставляет никакого удовольствия находиться с вами в одной комнате. Так что, раз начали, то договаривайте. И побыстрее. Я жду. Почему вы хотели, чтобы я сюда приехал?

— Я подумала… я подумала, что теперь, когда нет никаких препятствий, вы… вы…

— Господи помилуй, она подумала! — громкогласно воскликнул он, — избави меня Господи от ваших размышлений. Ну? Что вы там подумали? Даю вам две минуты и ухожу. С меня хватит, черт возьми.

— Мистер Блэкстоун, — Маделайн пересилила свой страх и поднялась на ноги, — я хочу, чтобы вы женились на мне.

На сей раз Джефф молчал куда дольше, чем раньше. Вид у него при этом был неописуемый. Он вцепился рукой в спинку стула, потому что опасался рухнуть. Переведя дух, он выдавил:

— Мисс Виккерс, вы никак спятили?

— Нет, — она мотнула головой.

— Если я когда-нибудь соберусь жениться, то вы будете последней в списке рассматриваемых кандидатур. Предпоследней будет эта старая горничная, — он махнул рукой в сторону двери.

— Она замужем, — внесла ясность Мадди.

— Вот именно. Выбросьте эту идиотскую идею из своей головы. На вас я не женюсь даже под дулом пистолета.

— У меня есть кое-что, что сможет изменить ваше мнение, — тихо проговорила она, — когда-то вы обвинили меня в том, что я рылась в ваших вещах.

— Скажете, это неправда? — прищурился Джефф.

— Нет, не скажу. Я и в самом деле это делала. И это оказалось весьма полезно. Я обнаружила там одну бумагу.

— И что?

— Вы сами знаете, что, сэр. Если она попадет в руки, скажем, людей, облаченных властью, то ваше положение окажется очень печальным.

— Ты-ы, — прошипел Джефф, меняясь в лице, — дрянь. Я тебе шею сверну.

— Не посмеете. Эта бумага у меня.

— Ложь.

— А вы вспомните, когда видели ее последний раз.

Побледнев, он произнес столь грязное ругательство, что прежняя Мадди упала бы в обморок. Но эта, казалось, была сделана из стали.

— Надеюсь, вы извинитесь передо мной, мистер Блэкстоун. Это очень нехорошо с вашей стороны.

— Мне наплевать на это, — сдавленно бросил он и стремительно пересек комнату, оказавшись рядом с ней, — отдайте мне эту бумагу, мисс Виккерс, иначе я за себя не ручаюсь.

— У меня нет ее с собой. Она в надежном месте, сэр, так что вам придется связать себя брачными узами со мной. Вы ведь не хотите в тюрьму?

— Тебе придется поискать другой способ надавить на меня, — скривившись, сказал Джефф, — грязная, мерзкая дрянь.

Развернувшись, он направился к двери.

— Куда вы идете? — спросила Маделайн.

— Не твое дело.

Невзирая на столь любезное пояснение, девушка пошла за ним. Неужели, он уедет? Неужели, сказанное не произвело на него впечатления? Не может быть.

Она оказалась права. Джефф вышел в сад. Шел он слишком быстро, Мадди пришлось бежать следом, чтобы не отстать. Вскоре, она запыхалась, но оставлять своего занятия не собиралась.

— Вы ищете Элинор, сэр?

Ответа не последовало. Джефф просто проигнорировал ее.

— Элинор нет в саду, — продолжала Маделайн, — она собиралась пойти на обрыв. Сама мне сказала.

Мужчина остановился внезапно, так что девушка налетела на него. Повернувшись к ней, он схватил ее за плечо.

— Мне надоело твое вранье.

— Пожалуйста, не так сильно. Мне больно, — охнула она.

— Отлично.

— Я говорю правду. Элинор там, честное слово. Мистер Блэкстоун, ой, пожалуйста, отпустите.

— Пошли на обрыв, — он дернул ее за собой.

— Зачем? Я… я не хочу.

— Никто не спрашивает, хочешь ты или нет. Ты пойдешь, иначе тебе придется худо.

— Я закричу, — предприняла новую попытку Мадди, бледная до синевы.

— Кричи, — Джефф передернул плечами.

Судорожно вздохнув, девушка направилась следом, стараясь вырваться из его цепких пальцев или хотя бы слегка ослабить хватку, но очень быстро поняла, что это пустая затея.

Элинор открыла глаза, обнаружив себя лежащей в неудобной позе. Она пошевелилась, пытаясь вытащить руку из-под тела и охнула. Боль тут же дала знать о себе. У нее болело все: голова, руки, ноги и все тело, даже вздохи получались прерывистыми. Стиснув зубы, девушка пригляделась и прямо перед собой увидела темный камень. Где это она? И как здесь оказалась? Слух уловил странный шум и спустя секунду она поняла, что это звук бегущей воды.

Так, надо встать на ноги. Сперва нужно сделать это, а уже потом все остальное. Элинор медленно уперлась руками в землю, точнее, в мокрый песок и попыталась приподнять свое тело, которое оказалось неожиданно тяжелым. Сдерживая стон, она помогла себе коленями и ей удалось приподняться. Не останавливаясь на достигнутом, девушка уцепилась за камень. Еще немного, совсем небольшое усилие — и она оказалась на ногах, дрожащих и подкашивающихся. Тяжело дыша, Элинор поудобнее облокотилась на валун и огляделась.

Она не сразу узнала это место. Песчаная коса, где повсюду была разбросаны острые камни, а чуть дальше круто вздымающийся берег. Элинор подняла голову, оценивая расстояние. Она уже вспомнила, как здесь очутилась. Она упала с обрыва. Внезапно ей пришло в голову, что еще чуть-чуть и дело закончилось бы гораздо хуже. Ей повезло, она упала на кучу песка. Переведя дух, Элинор издала сдавленный смешок. Да уж, она очень везучая, лошади когда-то повезло меньше. Бедняга разбилась о камни. Девушка лишь сильно ушиблась и была оглушена падением.

Но все-таки она, наверное, что-то себе повредила, раз ей так больно. Пытаясь на глазок определить свои повреждения, девушка осмотрела руки, пошевелила пальцами, потом приподняла одну ногу. Больно, но терпимо. Кажется, ничего не сломано. Во всяком случае, ноги точно целы, иначе она не могла бы на них стоять.

Осторожно отняв руки от камня, Элинор постояла, потом шагнула вперед. Что ж, надо признать, передвигаться она пока в состоянии. А раз так, то ей следует поскорее покинуть это место. Немного дальше берег не столь крутой, подъем там легкий, она попробует взобраться наверх.

Первые шаги дались ей с трудом, девушку качало из стороны в сторону, она сдерживала стон от боли. Но потом стало легче. Скорее всего, она просто привыкла. Ковыляя вперед, Элинор представляла, как это выглядит со стороны. Должно быть, незабываемое зрелище. Ну и видок у нее. Впрочем, глупо жаловаться. Любой, кто увидел бы ее сейчас, сказал бы: «Вот идет счастливица». Правильно, редкостная везучесть. Есть люди, которые не могут этим похвастаться.

Внезапно Элинор остановилась. Господи, какая же она дура! О руках и ногах беспокоилась, ох, ах, не повредила ли! Мозги ты себе повредила! Как можно было об этом забыть! Или память от удара отшибло напрочь?

Она вовсе не упала с обрыва. Точнее, ей помогли упасть. Ведь так?

Теперь в голове окончательно прояснилось. Элинор вспомнила все до мельчайших подробностей, до того момента, как ощутила сильный толчок в спину. Это было так неожиданно, что она даже не закричала, слишком велико было изумление. Еще бы ей не изумиться, ведь она не ожидала ничего подобного.

Элинор зашагала дальше, оглядывая берег. Подъем где-то совсем близко. Кажется, вон за тем валуном. Или за следующим. Расположен хитро, так что не каждый заметит. Сейчас главное, чтоб с ним все было в порядке. За прошедшее время земля могла осыпаться, как не раз уже бывало.

Она сосредоточенно смотрела прямо перед собой. Нужно подняться наверх. Судя по ее состоянию, это будет нелегко. Потому что, в данный момент она не могла думать ни о чем другом кроме своего передвижения. Слишком тяжело оказалось держаться на ногах, все мысли улетучились из головы.

Как она поднялась наверх, Элинор помнила смутно. Это оказалось куда более тяжело, чем она думала. Девушка обрела некоторую ясность мысли, обнаружив себя лежащей на земле. Нет, все-таки она что-то повредила. Неизвестно, что. Возможно, что-то важное. Все равно, ничего сама не найдет, пусть лучше этим займется доктор.

Элинор с трудом поднялась на ноги и огляделась. Она находилась в двух шагах от берега. Отступив подальше, девушка откинула со лба спутанные волосы, заодно смахивая пот. Слабость ужасная. Кажется, ее даже тошнит. Только она об этом подумала, как тошнить стало куда сильнее. Проглотив комок, застрявший в горле, Элинор глубоко вдохнула в себя воздух. Раскисать не время. Сперва нужно добраться до дома. А уж там можно и расслабиться и даже в обморок упасть. Она чувствовала, что в кои веки стала на это способна. Да, это не та способность, которой следовало гордиться.

Постояв немного и придя в себя, Элинор медленно зашагала вперед. Через пару минут она поняла, что ей лучше. Лучше настолько, что она была уверена, что сумеет добраться домой. Пусть медленно и неуверенно, но все же дойдет и возможно, не рухнет в обморок перед перепуганной Линдой.

Оказавшись на месте назначения, Джефф огляделся и констатировал:

— Здесь ее нет.

Маделайн кивнула. Она почувствовала, как пальцы на ее плече разжались и отошла в сторону. Плечо ныло, а кожа там, где недавно находилась рука мужчины, горела огнем. Сморщившись, девушка потерла больное место.

— Где она? — спросил Джефф, поворачиваясь к ней.

— Не знаю, — отозвалась Маделайн, — откуда мне знать.

Она украдкой бросила взгляд на обрыв.

— Ну конечно, откуда тебе знать, дрянь этакая! Наверняка все выдумала. Нет ее здесь и никогда не было. Элинор и не приезжала, так? Она находится в доме своего опекуна. Черт побери.

Маделайн шагнула ближе к краю берега, в то же время делая вид, что оказалась там случайно.

— Она была здесь, это правда, сэр. Можете спросить у Линды.

Повернув голову, девушка посмотрела вниз и уже набрала в легкие побольше воздуху, чтобы завизжать, как вдруг поперхнулась.

— Боже, — еле слышно прошептала она, — это невозможно.

— Что ты там бормочешь? — прошипел Джефф, подходя ближе.

— Она была здесь, я знаю. Я ничего не выдумала! Где же она? — вскрик прозвучал истерично.

Маделайн изо всех сил сжала кулаки так, что ногти впились в кожу.

— Может быть, она здесь и была, но сейчас ее нет, — сказал Джефф, имея в виду совершенно другое, — домой она пойти не могла.

— Она не могла пойти домой! — завопила девушка, потеряв над собой контроль, — она ничего не могла! Это невозможно! Невозможно!

Мужчина поморщился.

— Прекрати вопить. Что за дурацкая манера! Сейчас еще и рыдать начнет. Просто невыносимо.

Он отвернулся, не в силах выдерживать это зрелище. Еще раз на всякий случай окинул взглядом берег и вздрогнул.

— Я ее вижу! — выпалил Джефф, — вон она!

Маделайн замолчала и повернулась к нему.

— Где?

Протянув руку, он указал на приближавшуюся к ним фигуру.

— Нет, — девушка замотала головой, — это не она. Это не может быть она. Нет, это неправда.

Хмыкнув, Джефф крикнул:

— Элинор, это уже переходит все границы! Где вы были, хотелось бы мне знать! А ну быстро идите сюда! Ну конечно, — сказал он уже тише, — сейчас она сделает вид, будто совсем глухая. Хорошо же, подойди ближе и тебе придется выслушать все то, что я скажу. Негодная девчонка!

— Мне это кажется, — простонала Мадди.

В это время Джефф разглядел некоторые подробности и перестал бормотать себе под нос ругательства. Напротив, сейчас он был готов проглотить их. Элинор не могла идти быстрее. Она сильно хромала, да и остальной вид у нее был — хуже не придумаешь. Краше в гроб кладут.

— Господи, — прошептал Джефф, кидаясь ей навстречу, — Элинор! Что с тобой?

Он быстро пересек расстояние, разделявшее их и с размаху заключил ее в объятия.

— Ох-х, — вырвалось у девушки.

— Что? — испугался он, — что такое?

— Больно. Пожалуйста, не надо, мне плохо.

Джефф отстранился и осмотрел ее взглядом, полным ужаса.

— Элинор, ради Бога, скажи, что с тобой произошло?

— Я упала с обрыва.

— Что-о?!

— Упала с обрыва, — повторила Элинор, — кто там стоит? Викки?

— Что? Да. Черт с ней. Элинор, как это случилось? Как ты себя чувствуешь?

— Отвратительно.

Она аккуратно отодвинула его руки и зашагала по направлению к Маделайн, застывшей как соляной столб с вытаращенными глазами и раскрытым ртом. Сейчас Элинор шла куда быстрее, чем раньше, даже хромота казалась почти незаметна. Джефф быстро пришел в себя и побежал за ней, говоря на ходу:

— Да оставь ты эту дрянь в покое. Пусть стоит здесь хоть до Судного дня. Наплевать на нее. Тебе нужно в постель, Элинор, нужно вызвать врача.

Элинор будто не слышала. Она остановилась напротив Маделайн и громко спросила:

— Зачем ты столкнула меня вниз?

Джефф поперхнулся на полуслове:

— Что она сде… лала?

Маделайн отступила на шаг назад.

— Элинор, это ты!

— Зачем ты столкнула меня вниз, Викки? Чем я тебе помешала?

— Я не…

— Элинор, она не могла этого сделать, — в изумлении произнес Джефф, глядя на Мадди во все глаза.

— Она толкнула меня в спину, — четко выговорила Элинор, поворачивая к нему голову, — я это точно знаю.

— Я не хотела! — всхлипнула Маделайн, — это вышло случайно. Я сама не знаю, как! Элинор, правда!

— Я знаю, как, — и с этими словами Элинор сильно пихнула ее в грудь.

Девушка упала на землю и даже не попыталась подняться.

— Что, не ожидала, что я останусь жива? Ты… Я ведь не первая, Викки. Правда?

— Что ты хочешь этим сказать? — заворожено прошептал Джефф, не вмешиваясь, не потому, что не хотел, он просто не мог пошевелиться.

— Были другие. Но им повезло меньше. Гораздо меньше. Стерва! — вдруг завопила она безо всякого перехода, — ты убила их, стерва, дрянь, сволочь, гадина!

Джефф успел подхватить ее, прежде чем Элинор налетела на лежащую Маделайн с кулаками.

— Пусти! — заорала она, вырываясь с неженской силой и пытаясь его ударить, — немедленно отпусти меня! Я ее убью! Я убью эту гадину! Убери руки сейчас же!

Рванувшись, Элинор освободила руку и сильно стукнула Джеффа кулаком в нос.

— Эта дрянь убила тетю! Она столкнула ее с лестницы! Вытолкнула Пэшенс из окна! Кору спихнула в пруд! Знала, что та не умеет плавать! Они все умерли! Мерзкая стерва!

Невзирая на то, что из разбитого носа потекла кровь, Джефф схватил Элинор за талию.

— Успокойся.

— Я не собираюсь успокаиваться! Эта сволочь убила троих, а я должна успокоиться?!

Маделайн сумела подняться на ноги. Воспользовавшись тем, что Элинор была временно задержана, она кинулась бежать. Бежала девушка с такой скоростью, что за рекордно короткое время совершенно пропала из виду.

— Я впервые вижу тебя в такой ярости, — сказал Джефф, обращаясь к Элинор.

— Если вы немедленно меня не отпустите, то увидите меня в еще большей ярости! Черт бы вас побрал! Пустите меня!

— Пущу, если ты прекратишь буйствовать.

— Все, я прекратила, — отозвалась Элинор, тяжело дыша.

Он разжал руки. Девушка отступила на шаг назад и села на землю. Ее все еще трясло от ярости, но она сумела взять себя в руки усилием воли. Джефф сел с ней рядом, приложив платок к кровоточащему носу. Элинор взглянула на него исподлобья и буркнула:

— Извините.

— Ничего, — невнятно произнес он.

— Правда, мне очень жаль. С гораздо большим удовольствием я бы разбила нос этой дряни. С огромнейшим удовольствием, — прошипела она, стискивая кулаки, — ненавижу эту гадину. Ненавижу. Куда она побежала?

Она порвалась вскочить, но Джефф остановил ее, взяв за плечо.

— Сядь, — велел он.

— Прекратите мной командовать, — огрызнулась девушка, но села назад, — ее нужно найти и отвезти куда следует.

— Куда, например? — поинтересовался Джефф.

— В полицию.

— И какое обвинение они ей предъявят?

— Как это, какое? Она убила трех человек.

— Это были несчастные случаи, Элинор.

— Это были не несчастные случаи! — рявкнула она, — и я это поняла только сейчас. Боже, какая я дура! Все это время разгадка лежала у меня прямо под носом, а я не могла сложить два и два. Кора, и та оказалась умнее меня. Господи, я и вообразить не могла, что она способна на такое! Словно ослепла, оглохла и отупела.

— Вот что, хватит поливать себя грязью. Успокойся и расскажи мне по порядку, в чем дело. Почему ты решила, что она — убийца?

— Четыре года назад в школе произошел несчастный случай, — глубоко вздохнула Элинор, — Пэшенс Харрингтон, она училась в одном классе со мной. Пэшенс выпала из окна. Ни у кого не возникло никаких подозрений, тем более, у меня.

— И почему сейчас ты думаешь, что это не случайность? — спросил Джефф.

— А вы пробовали выпасть из окна? — хмыкнула девушка, — думаете, это очень легко? Можно упасть, если встать на подоконник ногами, но зачем это было делать Пэшенс? Можно низко наклониться, перегнуться через подоконник.

— Возможно, она это и сделала.

— Не думаю. Зачем?

— Может быть, кто-то позвал ее снизу.

— Нет. Кто мог позвать ее ранним утром? И потом, наклониться так, чтобы упасть, можно лишь в том случае, если хочешь увидеть, что происходит на нижнем этаже.

— У нее закружилась голова и…, - начал Джефф.

— Пэшенс была на редкость здорова, — возразила Элинор, прервав его на полуслове, — но вы правы. Никто никогда бы не подумал, что это не несчастный случай. Если б не одно обстоятельство. Пэшенс терпеть не могла Викки. Она ее методично изводила, доводила до слез, впрочем, невелика заслуга, — она презрительно скривилась, — Викки постоянно ревела. В общем, Пэшенс, ее сестра Лаура и Кора — они делали ее пребывание в школе невыносимым. А накануне того случая Пэшенс превзошла себя. Викки была в ужасном состоянии, такой я увидела ее впервые. Тряслась, говорила, что ненавидит всю троицу и грозила, что они свое получат. Пэшенс получила на другой день. Кора — позже.

— Одно дело — ненавидеть, и совсем другое — убить, — вставил Джефф, — это разные вещи. Мало ли, кого мы ненавидим.

— Правильно, — кивнула Элинор, — но это не единственная случайность. Второй было падение тети Кэрол. Вы не хуже меня знаете, как тетя относилась к Викки. И какие причины были у Викки для ненависти к ней. Тоже несчастный случай, скажете? Я тоже так думала. Мне и в голову не пришло их связать. А вот Коре пришло. В последнее время она была странной, задумчивой и рассеянной. Она и мне говорила о сходстве этих двух случаев. Они обе упали, говорила она. И еще: в обоих местах присутствовала Викки. Люди нечасто падают с лестниц со смертельным исходом. А особенно, с такой, как наша.

— Но все-таки, такое случается.

— Накануне прощального бала Викки прибежала в комнату в ужасе и просто плевалась ядом. Я тогда подумала, что кто-то из девочек сказал ей какую-нибудь гадость, но теперь понимаю. Наверняка Кора сказала ей о своих подозрениях и Викки испугалась. А вечером Кора умерла, утонула в пруду. Там было глубоко, а она не умела плавать.

— Совпадение, — заметил Джефф.

— Нет. Кора панически боялась воды и даже близко к ней не подходила. И тем более не стала бы наклоняться вниз с мостика. Но и тогда я ничего не поняла. Сама мысль о том, что Викки может кого-то убить, казалась идиотской. Но сегодня… она толкнула меня вниз. Я это точно знаю.

— И поэтому ты решила, что все остальные тоже были убиты?

— Вот именно.

— Погоди, Элинор. Возможно, ты просто споткнулась. Вспомни, такое уже бывало.

— Полагаете, я — полная дура, способная принять падение за толчок в спину? — взвилась Элинор, — она меня толкнула! Толкнула, я чувствовала это, черт возьми!

— Но…, - Джефф вдруг осекся, — черт. Она говорила, что это невозможно. Теперь я понимаю. Смотрела на тебя и твердила, что это не можешь быть ты.

— Ну еще бы, — зло усмехнулась девушка, — она, разумеется, считала, что я должна лежать внизу, разбившись о камни. Но на сей раз этой гадине не повезло. Я не упала на камни. Я упала на песок, а он гораздо мягче, — тут ее передернуло, — хотя мне так не показалось, — добавила она.

— Тебе нужно в дом, — спохватился мужчина, — я пошлю за доктором. Ты сильно расшиблась.

— Ерунда, — отмахнулась Элинор.

— Видела бы ты себя со стороны, — хмыкнул Джефф, — ну-ка, вставай.

Он взял ее за руку. Поднимаясь на ноги, девушка охнула.

— Больно, — сказала она, — совсем забыла.

— Ну еще бы. Ты была в такой ярости, что могла обогнать скаковую лошадь.

На ногах Элинор удержаться сумела, но идти ей по-прежнему было проблематично. Так что, она безропотно приняла помощь Джеффа, поддерживающего ее.

— Кстати, — вдруг спросила девушка, — откуда вы взялись здесь, Блэкки?

— Приехал в наемном экипаже, — ответил он.

— Не надо умничать. Ясно, что вы не прилетели на помеле. Я спрашиваю, почему вы приехали? Что случилось?

— Я получил письмо, в котором ты просила меня приехать.

Элинор вытаращила глаза:

— Что? Я просила…? Но я ничего вам не писала!

— Знаю, — с досадой отозвался он, — мне уже объяснили, что я оказался последним дураком, раз попался на эту удочку.

— Кто?

— Твоя разлюбезная подруга, черт бы ее побрал.

— Не смейте называть ее моей подругой! — вскричала Элинор, — мне противно даже думать о ней. Мерзавка, подлая, гадкая стерва, дрянь, гадина, сволочь…!

— Успокойся. Ты так Бог знает какие еще слова вспомнишь.

— Вот и отлично, — гневно фыркнула она, — мне жаль, что пока приходится ограничиться лишь словами. Но когда она попадется мне на глаза…

Девушка издала шипящий звук сквозь зубы, без слов поясняющий, что именно она с ней сделает. Джефф подавил неуместное веселье, вдруг накатившее на него.

Немного успокоившись, Элинор спросила:

— Значит, Викки написала вам и попросила приехать? Зачем?

— Можешь говорить мне «ты», Элинор. Кажется, недавно у тебя это неплохо получалось.

— Мне очень жаль, что я тогда говорила это, но…

— Да-да, я уже понял, ты была в бешенстве. Забудь об этом.

— Не могу. Я понимаю, вы хотели, как лучше, но мне так хотелось отколотить эту дрянь…!

— Элинор, я уже сказал, говори мне «ты».

— Я не могу.

— Почему?

— Ну… вы старше меня.

— И что?

— Я должна относиться к вам с уважением.

— Знаешь что, — разозлился он, — я сейчас тебя тресну. Тебе это не повредит. Одним синяком больше будет, велика важность.

Элинор фыркнула:

— Ладно, я попробую.

— Чудесно. Попробуй, это нетрудно.

— Да, наверное. Но все-таки, зачем Викки написала вам… м-м-м… тебе и… попросила приехать?

— Сейчас объясню, — довольно усмехнулся Джефф, с интересом ожидая, когда Элинор перешагнет барьер, созданный вежливостью и многолетней привычкой.

Его рассказ не занял много времени, но произвел на девушку огромное впечатление. Она даже остановилась и повернулась к нему, глядя в немом ужасе.

— Вот так-то, — заключил Джефф, — я же говорил, что она способна на все.

— Боже мой, — прошептала Элинор, — это же… это… какая гадость! Значит, эта с… с. с…

Она вовремя осеклась. Джефф рассмеялся:

— Полностью с тобой согласен. Насчет этих «с-с-с».

— А эта бумага, она и в самом деле такая важная?

Он помрачнел и отвернулся.

— Нужно как-нибудь забрать ее у этой… Впрочем, сейчас она вряд ли будет предъявлять какие-то требования. Пусть только посмеет открыть свой… м-м-м… рот.

— Ну почему же? — поддел ее Джефф, — может быть, я соглашусь.

— Я бы лучше в тюрьму села, чем позволила ей давить на меня.

— А может быть, я сам этого хочу?

Элинор презрительно фыркнула.

— В жизни не поверю, что это так. Никогда не видела человека, которого так от нее воротит, как вас, то есть, тебя.

— В данный момент мне до тебя далеко.

Позабыв о том, что ходит с большим трудом, Элинор развернулась и резво зашагала к дому. Джефф, придя в себя от изумления, не сразу догнал ее.

— Что с тобой? Что я такого сказал?

— Ничего. Хочу спросить у Линды, возвращалась ли Викки в дом.

— И что?

— Там ее вещи. В частности, шикарная шляпа. Ты заметил, как она вырядилась? Ух, что я сделаю с этой шляпой! — у нее мстительно сверкнули глаза.

— Да перестань же ты! Еще больше повредишь ногу. Оставь в покое шляпу этой дряни. Хочешь, я сожгу ее в камине?

— Нет уж, я сама ею займусь.

— Интересно, как тебе надо грохнуться, чтобы лежать неподвижно? — глубокомысленно осведомился Джефф, взяв ее под руку.

— Насмерть, — бросила Элинор.

— Что за мелкая месть, Элинор? Уничтожить шляпу, вещи…

— Ее-то нет под рукой.

— Забудь об этом. Надеюсь, доктор Рэндалл сумеет уложить тебя в постель на неделю.

— Нет, сперва я займусь ее вещами.

— Тогда я посоветую ему связать тебя.

Она резко обернулась к нему, сверкнув глазами. Джефф сделал успокаивающий жест рукой.

— Все, молчу. Мне уже попало. Лучше стукни доктора. Он тебя простит по старой дружбе. Просто мегера, а не девушка. С содроганием представляю, как достанется твоему будущему мужу.

— Но вас-то никто не заставляет на мне жениться.

— Я сам хочу.

На мгновение замолчав, Элинор продолжила:

— Да бросьте вы свои шутки.

— Я и не думал шутить. Кстати, мы на «ты», забыла?

Остановившись у двери, он огляделся и заметил:

— Очень интересно.

— Что? — спросила девушка.

— Где мой экипаж? Он был здесь. Я велел ему ждать меня.

— Знаю. Викки его взяла. Значит, она была здесь. Вот, наглая дрянь!

— Да, не добраться тебе до ее шляпы, — хмыкнул Джефф.

Он взялся за ручку двери и потянул на себя. Она была незаперта. Поддерживая Элинор, мужчина ввел ее в холл. Спустя полминуты послышался голос Линды:

— Мисс Элинор, это вы? Куда же вы пропали? Тут такое творилось!

Увидев девушку, она осеклась, ее глаза расширились.

— Мисс Элинор! — прошептала служанка.

— Мисс Виккерс забрала свои вещи, Линда? — спросила Элинор.

— Навязчивая идея, — прошептал Джефф, закатывая глаза.

— Она уехала минут двадцать назад, — отозвалась та, — мисс Элинор, что с вами?

— Пошли за доктором, — велел ей Джефф, — и живо.

— Хорошо, сэр. Но что произошло?

— Викки хотела меня убить, — четко проговорила Элинор.

— Господи, мисс, неужели это правда? — пришла в полный ужас Линда.

— Конечно, правда. Надеюсь, ты не хочешь сказать, что я спятила?

Джефф подтолкнул служанку к двери:

— Поезжай за врачом.

— Но мисс Элинор…

— Я о ней позабочусь. Свяжу и рот кляпом заткну, не беспокойся.

На лице Линды появилось такое выражение, что он не выдержал и фыркнул.

— Он шутит, — каменным тоном произнесла Элинор.

Все еще колеблясь, служанка вышла за дверь, бросив панический взгляд на хозяйку.

Элинор тем временем распахнула дверь в гостиную.

— Сядь на стул! — рявкнул Джефф, кидаясь за ней, — что за наказание!

— Она забыла шляпу! — восторженно выпалила девушка.

Джефф почти силком подтащил ее к дивану и усадил. Потом поднял шляпу с пола и сунул ей в руки.

— На, возьми, развлекайся. Но если попробуешь встать, я не знаю, что с тобой сделаю.

— Хорошо, — покладисто согласилась довольная Элинор, оторвав одно из перьев и бросая на пол.

Понаблюдав за ней с минуту, Джефф вышел в коридор. Элинор была столь поглощена актом вандализма, что даже не спросила, куда он пошел. Спустя некоторое время он вернулся, пол был усыпан перьями, а Элинор принялась за обивку шляпы.

— Молодец, — похвалил ее Джефф, — я проверил, Викки забрала вещи. Хотел принести тебе какой-нибудь сувенир.

— Письмо хотел найти, — хмыкнула Элинор.

— Противная девчонка, — проворчал он.

— Конечно, — не стала она спорить, — я просто ужасна. Не пойму только, почему ты вдруг решил на мне жениться?

Джефф подошел к ней и забрал жалкие останки шляпы из рук.

— Отдай! — возмутилась Элинор.

— Потом, — пообещал он и наклонился к ней.

Приехавший доктор Рэндалл, вошедший в гостиную, покачал головой:

— Думаю, этим можно заняться позже, сэр. Я хочу посмотреть на нее повреждения.

Изрядно смущенная, Элинор тем не менее отозвалась:

— Нет у меня никаких повреждений.

— Вот это я и хочу проверить. Мистер Блэкстоун, вы не могли бы ненадолго выйти, если вам нетрудно?

Кивнув, Джефф вышел. Шагнув к девушке, Рэндалл наступил на шляпу, наклонился и поднял ее. Повертел в руках. Потом окинул взглядом пол и приподнял брови.

— Это твоя шляпа, Элинор?

— Нет, — ее даже передернуло от отвращения, — это шляпа Викки. Она хотела меня убить, доктор. Столкнула меня с обрыва.

— Мисс Виккерс? — ахнул он, — столкнула с обрыва? Не зачем?

— Хотела избавиться.

— Почему? Вы ведь подруги.

— Никогда больше не произносите этого слова в моем присутствии, доктор Рэндалл. Эта гадина не может быть моей подругой. Она хотела убить меня, это я как-нибудь переживу. Но никогда не забуду ей, что она убила тетю. Никогда.

Доктору стоило больших усилий не задавать ей вопросов и подавить изумление. Он занялся осмотром и вскоре вынес свой вердикт.

— Сильные ушибы и сотрясение мозга. Ты легко отделалась, Элинор. Но в любом случае, постельный режим необходим, иначе может быть хуже. Так что, поднимайся, я отведу тебя в твою комнату.

— Хорошо, доктор.

Прежде чем пойти за ним, она прихватила с собой остатки шляпы.

— Надо же, внутри картонка.

— Элинор, думаю, это нужно оставить здесь.

— Пусть забирает, — сказал подошедший Джефф, — иначе не сможет без нее заснуть. Здесь еще много работы.

Доктор Рэндалл кивнул и посмотрел на него.

— Мистер Блэкстоун, мне хотелось бы…

— Я все вам расскажу. Чуть позже.

Элинор отвели наверх и предоставили заботам Линды.

 

Эпилог

Элинор никогда больше не слышала ни слова о Маделайн. Та словно сквозь землю провалилась. Девушка хотела сперва выполнить свою угрозу и пойти в полицию, но очень скоро поняла, что это пустая затея. Ей и в самом деле не в чем обвинить мисс Виккерс, кроме покушения на собственную жизнь. От похода в полицию ее отговорили Джефф, доктор Рэндалл и ее опекун мистер Тернер. И все же, пылая злобой и жаждой мщения, Элинор написала письмо родственникам мисс Виккерс, рассказав в нем, как та столкнула ее с обрыва. Возможно, Маделайн избежит наказания, но все-таки ее родственники будут иметь представление о том, что она из себя представляет.

Разрешение на брак мистер Тернер дал неохотно, понимая, что представляет из себя жених, но все же дал, зная, что его упорство ни к чему не приведет. А вот поездка Элинор в Лондон отменилась. Миссис Даннинг в письме выражала сожаление по этому поводу, а с другой стороны искренне радовалась предстоящему замужеству.

Изредка Элинор мучил кошмар, в котором она летит с обрыва и разбивается о камни. Со временем он посещал ее все реже, а потом и вовсе оставил в покое.

КОНЕЦ