Оставшееся до ужина время Сильвия посвятила разбору вещей, раздумывая, что же ей взять с собой, а главное, куда все это положить. Девушка долго ломала голову над этим вопросом, пока не додумалась освободить один из саквояжей для туалетных принадлежностей. Она постаралась как можно плотнее уложить в него все то, что приготовила для побега. Узкий саквояж не был рассчитан на такое количество вещей, которые отобрала Сильвия и через полчаса она отчаялась запихать их туда. Притомившись и запыхавшись, девушка села на кровать и задумалась о том, что она могла бы вытащить без видимого ущерба для себя. На ум ничего не приходило, все казалось очень нужным и просто необходимым.

Наконец, она решилась. Глубоко вздохнув, она вытащила пару носовых платков, терзаясь сомнениями, что они ей непременно понадобятся в пути. Но саквояж все равно упорно не желал закрываться.

— Да что тебе, мало, что ли? — в сердцах бросила Сильвия.

Все-таки, нужно было вытаскивать что-нибудь побольше. Испытывая поистине величайшие муки сожаления и элементарной жадности, она вытащила одно из платьев и сунула платки обратно. Состроив жалостливую рожицу, она неохотно убрала платье обратно в чемодан. Теперь она никогда больше его не увидит, так как возвращаться сюда не собирается. Нужно выбирать из двух зол меньшее. Рэнфилд прав.

Попытавшись снова закрыть саквояж, Сильвия обнаружила, что для того, чтобы он закрылся, ей нужно вытащить еще столько же, а может быть и больше. Разозлившись вконец, девушка села на него и как следует попрыгала. Внутри что-то треснуло, но ее это уже мало волновало. Она наконец закрыла саквояж и перевела дух. Ф-фу, слава Богу, с этим покончено. Устала так, будто ворочала тяжеленные камни. Сильвия бросила взгляд в иллюминатор и убедилась, что солнце клонится к закату. Девушка вспомнила об ужине, который в данных обстоятельствах был бы не лишним. После таких интенсивных физических упражнений есть хотелось зверски.

Когда Сильвия закончила приводить себя в порядок, принесли ужин. Она едва дождалась, когда матрос уйдет, чтобы наброситься на поднос, словно не ела по крайней мере неделю. Утолив первый голод, девушка зашевелила ложкой медленнее и в ее голове появились мысли не только о еде. В первую очередь она с удовлетворением отметила, что качка еще не прекратилась, как и ветер с дождем. Это значило, что корабль еще постоит в бухте некоторое время и они с Рэнфилдом сумеют сбежать. Какой все-таки сообразительный этот Рэнфилд! Словно всю жизнь только тем и занимался, что организовывал побеги. Обидно, что ей самой мысль о побеге не пришла совсем. Хотя, конечно, рано или поздно она об этом подумала бы. Но не факт, что тогда было бы возможно это осуществить. Тут нужно использовать малейшую возможность и не терять времени.

С аппетитом поужинав, девушка отдала поднос и закрыла поплотнее дверь. Оставалось самое утомительное — дождаться ночи. Это особенно нудно, когда нечем заняться, а точнее, когда ничего, кроме предстоящего побега не волнует. Сильвия не любила ожидания, может быть потому, что до сего времени ее жизнь была сплошным ожиданием. Она все время чего-то ждала. С тех пор, как она начала себя помнить и осознавать окружающий мир, она ждала, когда же наконец освободится от своих родственников. Этот период разбивался на одно большое ожидание и маленькие. К примеру, находясь с родственниками, Сильвия мечтала, когда же отправится в школу. Она ожидала начала учебного года сильнее, чем кто бы то ни было из учениц.

И дела было не в том, что родственники плохо с ней обращались. Просто, Сильвия чувствовала их отношение к ней. А если быть совсем точной, то знала об этом, так как никто не удосуживался это скрывать. Очень скоро девушка научилась не давать себя в обиду и не обращать внимания на ехидные намеки и колкости. А вскоре сама могла бы дать им фору в этом деле. Теперь Сильвия омрачала существование родных не только самим присутствием, но и острым язычком и ехидными репликами. Но так как в семье не было человека, который был бы не знаком с этой наукой, то их беседы напоминали непрекращающуюся пикировку. Тетя Беллинда обрела привычку отговариваться регулярными мигренями. Кузены попытались навести свои порядки, но у них ничего не вышло. Особенно, старался преуспеть в этом Пит. Гарри тогда был слишком маленьким, а Фрэнк — чересчур взрослым, чтобы препираться с глупой девчонкой, он только фыркал и корчил презрительные гримасы, невольно подражая матери. Зато с Питом Сильвия порезвилась на славу. Дня не проходило, чтоб они не ругались и продолжалось это до тех пор, пока тетя не заявила, что с нее довольно. Она начала следить, чтобы они не сталкивались вместе и поскорее отдала племянницу в школу, найдя одну из самых отдаленных.

Припомнив родственников, Сильвия вздохнула. Жизнь постоянно подкидывает ей неприятные сюрпризы. Не родственники, так миссис Эллистон, похищение и отвратительный капитан. Ни минуты покоя. Но если вдуматься, то на корабле она неплохо провела время. Гораздо лучше, чем это возможно дома. Вот, если бы только не Эстер. Девушка до сих пор не могла поверить, что она способна на такое. Осуществить собственное похищение, привлечь к этому отъявленного негодяя, и к тому же прихватить с собой компанию в лице самой Сильвии и Рэнфилда. Вопиющая наглость!

Девушка присела на постель и прислонилась спиной к спинке. Ей было мягко и удобно, но все сильнее клонило в сон. Встряхнув головой, Сильвия пошире раскрыла глаза. Спать нельзя, иначе она не услышит условного стука в дверь. Этого допускать не следовало. Другой возможности побега не будет.

Мысли начинали путаться. Иногда девушка встряхивалась и сонным взглядом оглядывала каюту, не понимая, что тут делает. В конце концов, неизбежное случилось и она заснула.

Отрывистый стук в дверь показался ей грохотом. Подскочив на постели, она прислушалась, потом метнулась к двери, споткнувшись о ножку стула и едва не растянулась на полу. С трудом сохранив равновесие, Сильвия побежала дальше, в последнем броске едва не снеся дверь. Переведя дух и приняв вертикальное положение, она поскорее открыла ее и выглянула в коридор. Там стоял Рэнфилд.

— Сколько можно стучать? — тут же начал он с упреков, — скоро сюда сбежится вся команда. Вы готовы?

— Да, — поспешно кивнула головой девушка, тараща глаза со сна.

— Тогда пошли, — он кивнул на дверь своей каюты.

— Сейчас. Возьму вещи.

Сильвия подхватила саквояж и вышла.

— Это ваши вещи?

— Да.

Рэнфилд скептически хмыкнул.

— Ясно. Деньги взяли?

— Нет. То есть, да. Да, конечно.

— Ну, сколько можно спать, — проворчал он.

— Я нечаянно, — отозвалась Сильвия, — я совсем не хотела спать.

— Нам некогда стоять тут и дожидаться, пока вы соизволите проснуться, мисс Эверетт.

Взяв ее за руку, он почти впихнул ее в свою каюту и поспешно запер дверь.

В первую очередь девушка увидела длинную веревку, связанную из разорванной простыни, свернутую кольцами.

— Вы хорошо затянули узлы? — поинтересовалась она.

— Не беспокойтесь. Я полезу первым, на тот случай, если произойдет что-нибудь непредвиденное.

Рэнфилд шагнул к столу, взял веревку и направился к иллюминатору.

Поставив саквояж на пол, Сильвия наблюдала, как он закрепляет край веревки и проверяет узел на прочность. После чего, выбрасывает ее наружу.

— Готово, — сказал он, мельком взглянув на Сильвию, — помогите мне придвинуть сундук.

Девушка кивнула, но спохватившись спросила:

— Зачем?

— Господи, мисс Эверетт, хватит спать. Мы поставим его под иллюминатор, чтобы было удобнее вылезать. Ясно?

— Да.

Сундук стоял на другом конце каюты, задвинутый под кровать. Поднатужившись, Рэнфилд вытащил его на свободное пространство. Поймав себя на том, что стоит столбом и бессмысленно таращится на то, как он это делает, девушка встрепенулась и шагнула к нему, наклоняясь над сундуком.

— Тяжелый, черт, — пропыхтел Рэнфилд с покрасневшим от натуги лицом, — ради всего святого, что туда понапихали?

— А я думала, это ваш, — предположила Сильвия.

— Взяли и потащили, — отозвался он мрачно.

Переноска сундука была довольно проблематична. Если Рэнфилд мог с грехом пополам приподнять его над полом, то Сильвии и пытаться не стоило это делать. Поэтому, они не стали его поднимать вообще, а просто поволокли. Сундук производил порядочный шум, от которого мужчина чертыхался, а Сильвия морщилась.

— Сейчас сюда все сбегутся, — процедил Рэнфилд сквозь зубы, — фу, наконец-то!

Установив сундук точно под иллюминатором, он выпрямился и уже хотел что-то сказать, но не успел. Сильвия издала такое шипение, что гремучей змее было до нее далеко.

— Вы поставили этот чертов сундук мне на ногу! — весьма выразительно прошипела она, сморщившись и заскрипев зубами, — уберите, не стойте столбом!

— Господи! Простите.

Сильвию это ни капли не утешило. Она заскрежетала зубами так, что было слышно, наверное, даже в коридоре. Рэнфилд кинулся к сундуку и схватив его за ручку, рывком приподнял. Нога Сильвии была свободна.

— Вы расплющили мне ступню, — заявила она, наклонившись и проверяя ногу на целостность, — если я не смогу идти, я вас придушу!

Девушка осторожно переступила с ноги на ногу. К счастью, все было в порядке.

— Больно? — участливо спросил Рэнфилд.

— Нет, приятно, — выдала она, — что за дурацкие вопросы! Конечно, больно! Нужно смотреть, куда ставить этот проклятый сундук!

— А у меня была возможность? — начиная злиться, отозвался он, — каким образом, скажите на милость, я мог смотреть?

— Куда вам смотреть! Абсолютно безответственный тип. Еще бы на голову мне его поставили.

— В следующий раз обязательно поставлю, — прошипел он, — нечего зевать. Нужно смотреть себе под ноги.

— А вам нужно хоть немного думать, если конечно вы умеете это делать.

— Ну, знаете ли! — Рэнфилд осекся, — черт, мы так и будем стоять здесь и препираться? Вы собираетесь бежать, черт возьми, или нет?

— Тоже самое я хотела спросить у вас, — с достоинством отозвалась девушка.

Стиснув зубы, он влез на сундук и бросил Сильвии через плечо:

— Полезете за мной.

Она скорчила гримасу ему в спину и начала наблюдать, как он выбирается наружу, сперва держась рукой за край иллюминатора, а потом за веревку. Когда его голова скрылась из поля зрения девушки, она подняла с пола саквояж, приготовившись к своей очереди. Нужно будет бросить его Рэнфилду.

И тут она услышала громкий плеск. Сильвия подпрыгнула на месте от неожиданности, а в следующее мгновение уже была на сундуке, высунувшись из иллюминатора почти наполовину.

Рэнфилд уже встал на ноги. Он был мокрым с ног до головы.

— Чертова веревка оборвалась, — пояснил он тихо, подняв голову и увидев Сильвию.

— Я же говорила вам, чтоб вы потуже затянули узлы.

— Тихо, — зашипел Рэнфилд и застыл, прислушиваясь.

Сильвия тоже замерла, затаив дыхание. Но ничего, кроме шума волн и шороха дождя слышно не было. Плеск, который издал Рэнфилд, не слишком выдавался из общего фона. Только что был немного громче обычного.

Новая волна, поднявшись, с шумом обрушилась на берег, едва не сбив мужчину с ног.

— Как я теперь вылезу? — осведомилась девушка шепотом.

— Просто прыгайте. Я вас поймаю, — он потряс головой и отвернувшись, сплюнул воду, залившую его носоглотку, — фу, гадость какая.

— Ладно, — покладисто согласилась Сильвия, — ловите.

Вытащив саквояж наружу, она бросила его в протянутые руки Рэнфилда. Но сегодня ему не везло по полной программе. От напора следующей волны он покачнулся и саквояж, вместо того, чтобы упасть ему в руки, пребольно стукнул его по голове и свалился в воду.

— Дьявол, — сдавленно выругался он, хватаясь за голову, — аж искры из глаз посыпались.

— Немедленно поднимите его, — зашипела сверху Сильвия, — все вещи из-за вас вымокнут.

— Черт побери, бросать нужно точнее, — Рэнфилд наклонился за саквояжем.

— Я бросила точно вам в руки, это вы промахнулись. Как можно быть таким косоруким? Или у вас косоглазие?

— Если вы не замолчите и немедленно не прыгнете, у вас будет кое-что похуже, — скрипнул зубами он.

— Просто жуть какая-то, — напоследок бросила Сильвия, все еще переживая о своих вещах и вылезла наружу.

Она прыгнула вниз и Рэнфилд ее поймал, но на ногах не удержался, в который уже раз.

Сильвия поднялась на ноги молча, отфыркиваясь и тряся головой. Она бросила на мужчину такой взгляд, что любой другой не его месте непременно устыдился бы. Но не Рэнфилд. Он даже не смотрел на Сильвию, поднимаясь. Он выругался на этот раз более замысловато и неприлично. Это разозлило Сильвию еще больше.

— Я вся мокрая, — трагическим шепотом заявила она.

— А я что, сухой? — рявкнул Рэнфилд в ответ.

— Вы ничего не умеете. Я должна была догадаться сразу, вы даже веревку как следует не связали и саквояж не сумели поймать.

Следующая волна окатила их с ног до головы, сразу заткнув открывшийся было рот Рэнфилда.

Сильвия вцепилась в него, чтобы удержаться на ногах. Покачнувшись, он устоял и постарался стряхнуть ее с себя, но тщетно. Они оба представляли собой весьма жалкое зрелище.

— Хватит здесь стоять, — Рэнфилд наклонился и вытащил саквояж из воды, — пошли на берег. Мы уже на свободе.

— Нам редкостно повезло, — съязвила Сильвия, продуваемая порывами ветра до костей.

— Я вас силком не тащил, черт возьми.

— Почему вы все время ругаетесь?

— Почему я ругаюсь? Да потому, что я с ног до головы вымок, замерз, а ваш гадкий сундук стукнул меня по голове. Вот, почему.

— Я тоже промокла, и мне холодно еще больше, чем вам.

— Почему больше?

— Потому что вам так и надо.

Они выбрались на берег. Рэнфилд хотел ответить Сильвии коротко и по существу, но потом передумал. Обернулся и взглянул на корабль. Его силуэт четко вырисовывался на темном фоне неба. Ни одного огонька не было заметно и тихо, если не считать постоянного плеска волн. Значит, можно надеяться, что их побег не обнаружен. Это просто чудо после того, что они тут устроили.

Удостоверившись в том, что никто не спешит на их поимку, Рэнфилд посмотрел в противоположную сторону. Небольшая полоска берега вдоль моря круто взбиралась вверх. Напрягая зрение, он заметил узкую тропинку, петляющую по склону.

— Отлично, — скривился он, — что может быть лучше мокрой, скользкой тропы, ведущей наверх! Слов нет.

Сильвия перестала отжимать волосы и подол платья, обернулась и подняла голову.

— Мы полезем туда? — с ужасом спросила она, живо представив себе, как они скатываются вниз и снова падают в воду.

Неизвестно, что предпочтительнее: с ног до головы вымазаться в грязи или снова вымокнуть в ледяной воде.

Отсутствием воображения девушка никогда не страдала. Рэнфилд, по-видимому, тоже. Он возвел глаза к небу, лихорадочно обдумывая сложившуюся ситуацию.

— Нет, туда мы не полезем, — наконец, ответил он, — пойдем вдоль берега и поищем более удобное место для подъема.

— Да, это было бы замечательно, — признала Сильвия, — потому что я уже мокрая и очень не хочется становиться еще и грязной с ног до головы.

Посмотрев сперва налево, а потом направо, Рэнфилд выбрал направление и взял Сильвию за руку.

— Пойдем туда. Кажется, там склон более пологий.

Съежившись от холода и стуча зубами, девушка кивнула и подхватив саквояж, из которого вытекала вода, отправилась за ним. Она отчаянно завидовала Эстер, которая сейчас спала в теплой постели. Ради такого Сильвия была готова согласиться даже на морскую болезнь.

Бухта, где стоял корабль, была небольшой и очень удобной. Со всех сторон ее окружал высокий склон. Дойдя до самого края, Рэнфилд поднял голову и осмотрел предполагаемое место подъема. Оно ему сразу не понравилось главным образом тем, что как две капли воды походило на предыдущее. Впрочем, не совсем так. Склон в этом месте был чуть более пологий. Это было заметно, но вероятность скатиться вниз вполне реальна.

— Нам везет, — с кривой улыбкой заметил Рэнфилд.

— Куда уж больше, — не смолчала Сильвия, хотя ее застывшие губы еле шевелились, — ну, и что? Что мы теперь будем делать?

— Пойдем в другую сторону.

Внешне Рэнфилд был более спокоен, чем на самом деле. Хотя ему ужасно хотелось стукнуть вредную язву мисс Эверетт, но он сдерживался из последних сил.

— А потом что? — не умолкала «вредная язва».

— Черт бы вас побрал! — рявкнул он, — откуда я знаю! Что вы ко мне прицепились?

— Я к вам прицепилась?! — Сильвия вытаращила глаза, — да как у вас язык повернулся такое сказать! Вы втянули меня в эту отвратительную авантюру, а теперь выясняется, что не знаете даже, как из нее выпутаться. И это я к вам прицепилась!

— Я вас умолял ко мне присоединиться? — завопил он, — что, силком через иллюминатор тащил? Вы сами согласились, черт вас возьми! А теперь ноете и дергаете меня!

— Я не ною и не дергаю вас, вот еще! Я просто хочу узнать, как вы думаете взбираться наверх! — в том же тоне отозвалась девушка.

— Ну, не знаю я, как! Не знаю! Довольны? Пошли! — Рэнфилд дернул ее за собой из всех сил, — Господи, какой я идиот! Зачем я когда-то вообще открывал рот и звал вас с собой?

— Потому что вы и в самом деле идиот, — припечатала взбешенная Сильвия, которая едва не упала от его рывка.

— Сейчас брошу вас в воду, — пообещал ей мужчина, — и я это сделаю, если вы немедленно не замолчите. Не выводите меня из себя!

— Нечего вопить на всю бухту! Вы разбудите вахтенного.

— Вот и хорошо. Просто мечтаю об этом. Сдам им вас с рук на руки.

— Вы этого не сделаете, — через полминуты заключила Сильвия.

— Почему это?

— Потому что вам должно быть стыдно за ваше омерзительное поведение.

— Ох, как мне стыдно, — простонал он сквозь зубы, шагая так широко, что Сильвии приходилось бежать за ним следом, — скажите, мисс Эверетт, вы и своих родственников так доводите?

— Можете радоваться, им приходится много хуже, — она вздернула подбородок.

— Как нелегко им, беднягам, приходится. Я просто не представляю, что может быть хуже.

— Посмотрите на себя. По сравнению с вами, я просто ангел во плоти.

— Да, только крылышек не хватает, — съязвил Рэнфилд, — а жаль. Сейчас бы улетели куда-нибудь к черту и оставили меня наконец в покое.

— Перестаньте бежать, — взмолилась Сильвия, — я не успеваю за вами. На ваш шаг приходится моих два с половиной.

Прошипев что-то сквозь стиснутые зубы, он сбавил шаг.

— И у меня тяжелый саквояж. Настоящий джентльмен предложил бы понести его.

— Вот и ищите здесь настоящих джентльменов. Пусть они несут вам все, что угодно и вас в придачу. Никто не заставлял вас брать его с собой. Давайте сюда. Ох, когда-нибудь я вас придушу.

Сильвия отдала ему свою тяжелую ношу и немного прибодрилась. Ей все еще было холодно и мокро, но в глубине души она надеялась, что они все-таки сумеют отсюда выбраться. Ведь этот человек должен хоть что-то уметь. Хотя бы выбираться из неприятных ситуаций.

Когда они дошли до самого края бухты, надежда девушки съежилась и втянула уши, надеясь, что о ней забудут. Она оказалась придавленной неопровержимыми фактами. Новый подъем был куда круче, чем первые два.

Увидев это, Рэнфилд потерял дар речи. Он застыл как изваяние, тупо смотря вверх и беззвучно шевеля губами. Можно было только догадываться, что именно он пытается сказать. Сильвия угрюмо смотрела на откос, начиная жалеть, что согласилась на этот опрометчивый побег. Впрочем, жалеть она начала давно, но впервые по-настоящему, до глубины души.

Наконец, Рэнфилд отмер и повернулся к девушке.

— Кажется, в другой стороне подъем более пологий. Пошли туда. Молча.

Девушка глубоко вздохнула, не испытывая ничего, кроме всепоглощающей ярости. Ей захотелось со всего маху стукнуть Рэнфилда по голове и добавить ему еще один синяк к многочисленным имеющимся.

Оставшийся путь они проделали молча, как и хотел Рэнфилд, в различной степени злости. Мужчину сильнее всего раздражал саквояж Сильвии, и он уже всерьез подумывал зашвырнуть его подальше в море, но присутствие девушки останавливало. Он представлял, что она скажет в ответ на это действие. Характер у нее отвратительный, въедливый и ехидный, а громкости голоса позавидует корабельная сирена.

Они еще раз окинули взглядами склон и нашли, что за прошедшее время он не стал более пологим.

Рэнфилд вздохнул:

— Что ж, придется лезть. Другого выхода у нас все равно нет.

— Да, придется, — эхом откликнулась Сильвия, — только неплохо было бы взять хоть какую-нибудь палку.

— Зачем? Думаете, здесь есть бандиты? Распугаете их своим громким визгом.

— Глупости, — фыркнула она, — нужно на что-то опираться, чтобы не скользить.

— Палок здесь нет, — пояснил мужчина, — будем опираться о камни. Их здесь много.

Сильвию не прельщала перспектива удерживать равновесие с помощью камней, тем более, что камни располагались где-то на уровне коленей. Но на берегу в самом деле не наблюдалось никаких палок или чего-нибудь еще, что можно было бы приспособить для опоры.

— Я полезу первым, — заявил Рэнфилд, — вы за мной. Если будете падать, крикнете. Я вас подберу.

— Спасибо, — язвительно отозвалась девушка, — я сразу же успокоилась.

Не желая ее слушать, он сделал несколько шагов вверх, пытаясь взять гору приступом, на последнем поскользнулся, шлепнулся и мягко скатился вниз на животе. Сильвия громко прыснула и затряслась от беззвучного смеха. Уж очень забавно это выглядело со стороны. Но еще больше ее насмешил разгневанный Рэнфилд, поднявшийся на ноги, весь грязный с головы до ног. Не в силах ничего сказать, Сильвия хохотала, едва не падая от смеха на песок. И этот человек обещал подобрать ее, если она будет падать!

Он посмотрел на нее зло и с огромной неприязнью сквозь зубы отозвался:

— Посмотрю я на вас, когда вы полезете по этой мерзкой тропе. Вы родились, чтобы доводить людей до бешенства.

Сильвию это совсем не задело, чувство юмора оказалось сильнее. Впрочем, это было неудивительно, если вспомнить, что она была способна смеяться под дулом пистолета.

— Хватит покатываться, — отрезал мужчина, пытаясь стряхнуть с себя грязь и оттого еще большее ее размазывая, — не радуйтесь раньше времени. Вы будете такой же. Нет, хуже. Гораздо хуже. Если на свете есть Бог, вы вымажетесь так, что я по сравнению с вами буду образцом чистоты и аккуратности.

Наконец, Сильвия смогла немного умерить свою веселость. Она перевела дух и сказала:

— Ой, извините, если я вас обидела.

— «Если» здесь неуместно, мисс, — отрезал он.

— Видели бы вы себя со стороны. Зачем вы размазали грязь по всей одежде? Или вы так маскируетесь?

— Все, хватит. У меня еще будет возможность насмотреться на вас. Пошли. Идите за мной.

— А если вы на меня упадете? — резонно возразила Сильвия.

— Это вам пойдет на пользу.

И Рэнфилд вновь ступил на скользкую тропу. На этот раз он, наученный горьким опытом, цеплялся за камни и, хотя снизу был похож на четвероногое животное, но не падал. Сильвия понаблюдала за ним минуты две, вздохнула и полезла за ним.

Ей повезло куда больше, она хоть и скользила, но догадалась тормозить каблуками туфель и это очень помогло ей не падать.

Несколько минут мытарств — и они были наверху.

Остановившись перевести дух, они почти одновременно взглянули вниз и были осчастливлены великолепным зрелищем томного, низкого грозового неба, бушующих волн и величественного силуэта корабля. Потом Рэнфилд посмотрел на Сильвию и с неудовольствием заметил:

— Что, так ни разу и не упали?

— Не повезло, — пожала плечами девушка с философским спокойствием.

Рэнфилд поборол сильнейшее искушение швырнуть вниз по склону тяжелый саквояж, а следом спихнуть и Сильвию, чтобы полюбоваться этим зрелищем. Его возмущала несправедливость. Он весь в грязи, а эта противная девчонка хоть и мокрая, но относительно чистая, если не считать испачканного подола платья.

Сильвия тем временем отошла от обрыва и с любопытством оглядывалась вокруг. Вскоре, впрочем, ее любопытство поутихло, уступив место унынию. Насколько хватало ее глаз, простиралась пустынная местность, ни намека на жилье. Несколько деревьев росли группами посреди пустоши. В данный момент все было мокрым, грязным и холодным.

— И куда мы пойдем? — спросила она, возвращая Рэнфилда на грешную землю.

Он тоже оглянулся и хмыкнул.

— А у нас есть выбор? Пойдем по этой тропе. На данном этапе нашей этапе нашей основной задачей является отрыв от предполагаемой погони.

— Думаете, будет погоня?

— Я не думаю, а знаю. Вряд ли, они решат, что мы утопились. Хотя, конечно, они вполне могут об этом мечтать. Естественно, они побегут за нами, помня о том, что мы можем их выдать. А это они ни в коем случае не могут допустить.

— Да, верно, — признала Сильвия правоту его слов.

Это за ней водилось чрезвычайно редко, так что Рэнфилд имел полное право изумиться. Но он не обратил на это внимания.

— Было бы замечательно обнаружить по пути какую-нибудь воду, — продолжал он, — мне не мешало бы смыть эту грязь со своей одежды.

— Было бы замечательно найти какое-нибудь жилье, — размечталась девушка.

Рэнфилд был склонен более реалистично смотреть на вещи.

— Не думаю, что мы набредем на него утра. Да и потом, ломиться ночью в чужой дом не слишком удобно.

— «Удобно»! — фыркнула Сильвия, — какая разница! Можно подумать, нам очень удобно тащиться непонятно куда в мокрой одежде по уши в грязи. Я замерзла, устала и хочу есть.

— Зато мне жарко, я полон сил и бодрости, — съязвил мужчина, — вы думаете только о себе, мисс Эверетт.

— Вы тоже, — не задержалась она с ответом, — вы так отвратительно продумали план побега. Не понимаю, как у вас хватило дерзости втянуть в это меня.

— Скорее, безрассудства, — поправил ее Рэнфилд с жуткой гримасой на лице, — вот и делай после этого добрые дела!

— Что это вы называете добрым делом? — возмутилась девушка, — все это? Ну, знаете ли!

— Нет, это я скажу: ну, знаете ли! — завопил он, потеряв терпение, — мне надоело терпеть ваши выходки! Добирайтесь дальше сами, как знаете! Давно следовало это сделать!

Он швырнул саквояж на землю перед ней и быстрым шагом отправился вперед. Сильвия несколько секунд ошарашено смотрела себе под ноги, потом обернулась и взглянула в спину резво удаляющегося Рэнфилда. После чего, подхватила саквояж и помчалась вслед за ним, поскальзываясь и едва держась на ногах на мокрой тропе.

— Мистер Рэнфилд! — закричала она, — так нельзя! Что вы, в самом деле? Вы хотите бросить меня здесь одну? Но что я буду делать?

Остановившись, он обернулся и сложил руки на груди.

— Да что угодно, дьявол вас возьми, — последовал ответ.

— Хорошо же, — разозлилась Сильвия, — тогда я сейчас тресну вас саквояжем по голове, так вы мне надоели.

Рэнфилд слегка приподнял брови, потом фыркнул.

— Вы ходячий кошмар, а не девушка. Как мне жаль вашего будущего мужа!

— А это не ваша печаль, — огрызнулась она, поравнявшись с ним, — вы просто негодяй. Со мной еще никто так отвратительно не обращался. У меня уже нет терпения вас выносить. Надеюсь, мы скоро дойдем до какого-нибудь населенного пункта и там я наконец от вас избавлюсь.

— Я тоже на это надеюсь. Очень надеюсь, — бросил он, шагая рядом, — давайте сюда свой чертов сундук. Видеть его не могу. У вас там булыжники, что ли?

— Кирпичи, — процедила Сильвия, — я не дам вам саквояж. Вы его уже столько раз бросали, что он весь в грязи. Лучше уж я сама, пусть надорвусь и упаду где-нибудь в лужу, изнуренная и замученная.

Выругавшись себе под нос, Рэнфилд едва ли не силой забрал у нее саквояж.

— Не заставляйте меня умолять вас понести его хоть чуточку. Вы утомительны, Сильвия.

Она с неудовольствием выслушала это и отозвалась:

— Я не позволяла вам называть меня по имени, мистер Рэнфилд.

— Будем считать, что позволили. И попробуйте привыкнуть к этому, потому что когда мы дойдем до жилья, я собираюсь выдать вас за свою сестру, иначе не избежать глупых пересудов.

— Ох, — вырвалось у Сильвии, — ну конечно, как я об этом не подумала.

— Сомневаюсь, что вы вообще когда-либо думаете, прежде чем говорите.

— Нет, я все-таки тресну вас саквояжем! — вскричала она, — это вы утомительны, а вовсе не я.

Рэнфилда подвело чувство юмора. Он засмеялся.

— Ладно, треснете, только не сейчас. Я еле стою на ногах в этой грязи. И потом, ваш любимый саквояж у меня. Вот так.

— Тогда отдайте и я вас тресну.

— А кто тогда выведет вас из этого жуткого места?

Подумав, Сильвия признала его правоту.

— Ладно, — проворчала она, — раз вы собираетесь называть меня Сильвией, тогда я буду называть вас… о Господи, только не Эндрю! Такое ужасное имя!

— У вас не лучше, — обиделся Рэнфилд, — хуже имени «Сильвия» будет только «Крессида». Представьте, так зовут мою тетушку. Подумайте хоть мгновение, какое из него выйдет сокращение? Кресси. Жуть.

— Но мое имя куда лучше этого! — и девушка топнула ногой, — нашли, с чем сравнивать! Да пусть вашу тетушку зовут как угодно! Мне-то что с того!

— Успокойтесь, — он поморщился, — что вы постоянно так громко возмущаетесь? Только не говорите, что я сам во всем виноват.

— А кто? — задала резонный вопрос Сильвия.

— Я знаю, знаю, я, я, я. Я уже понял, запомнил и осознал. Давайте лучше обсудим более серьезные вещи. Если вам так не нравится «Эндрю», можете называть меня Энди. Это вам больше нравится?

— Ну, — в раздумье произнесла она, — это по крайней мере звучит не так ужасно. Хорошо, пусть будет Энди. Кстати, вы знаете, как на самом деле зовут этого ужасного капитана?

— Знаю, — мгновенно отреагировал Рэнфилд, — негодяй, мерзавец, и этот тип.

Сильвия не выдержала и рассмеялась.

— Вы забыли добавить: этот отвратительный тип. Нет, на самом деле у него другое имя, конечно. Я услышала его совершенно случайно. Мне проговорился Лео.

— И как же зовут нашего очаровательного похитителя?

— Нашли очаровательного, — поморщилась девушка, — мне надоело об этом слушать от Хетти. Она постоянно твердила, что он не так плох, как мне кажется.

— Нисколько в этом не сомневаюсь, — признал мужчина, — то, что вам кажется, не привидится даже в жутких кошмарах. Во всяком случае, то, что вы говорите, точно. Но мнение миссис Планкетт понять не составляет никакого труда. Я давно заметил, что между ними возникли, как бы это сказать, слишком тесные отношения. Естественно, что она считает иначе, чем вы.

— Не может быть! — ахнула Сильвия, — как она могла! Он же такой ужасный!

Тут уже расхохотался Рэнфилд.

— Почему ужасный? Потому что у него не хватает терпения, чтобы безропотно выполнять все ваши капризы?

— Какие капризы? У меня даже не было…

— Знаю, знаю, — остановил ее он, — у вас не было даже приличной горничной, не говоря уже о камеристке, компаньонке и тому подобным вещам. Слышал это сто раз.

— Вы просто ужасный тип! — Сильвия топнула ногой, — не надо повторять этих глупостей! Я вполне могу обойтись без горничной, хотя конечно причесываться самостоятельно очень неудобно. Но ведь можно было хотя бы поселить меня в отдельной каюте!

— Но вас все-таки поселили. Добились своего.

— Слишком поздно, — отмахнулась девушка, — я уже сбежала.

— Да, так как же его все-таки зовут? — вспомнил Рэнфилд о предмете разговора.

— Карлайл.

— Карлайл? — повторил он заинтересованно, — забавно. Стоило так скрывать, чтобы при случае неожиданно проговориться.

— Мистер Риверс очень сокрушался по этому поводу.

— Я бы тоже сокрушался. Еще как сокрушался. Теперь он у нас в руках. Используем это?

— Я хотела пойти в полицию, — внесла ясность Сильвия.

— Ну, я не думаю, что это хорошая мысль.

— Но ведь он нас похитил!

— Но ведь мы сбежали.

— Ну и что. Он-то все равно нас похитил. И еще выкуп требовал, подлец.

— Мне не хочется связываться с полицией, — сказал Рэнфилд.

— Да? А мне что прикажете делать? Что я скажу дома?

— Правду, только правду и ничего кроме правды и настоящего имени похитителя.

Сильвия прищурилась, внимательно глядя на него.

— Я вас не понимаю, — наконец, проговорила она.

— Ладно, можете считать меня кем угодно, но я вам объясню. Нас, конечно, похитили. Но, во-первых, они еще даже не отправили писем, во-вторых, мы все равно сбежали, а в-третьих, мне кажется, они уже получили по заслугам.

— Каким образом?

— Вы забыли о своем благотворном присутствии, Сильвия.

Она махнула рукой.

— Я не люблю, когда меня удерживают насильно.

— Это никому не нравится. Но подумайте лучше, сколько проблем на вас свалится, когда вы отправитесь в полицию. Вам будут задавать самые разнообразные вопросы, и не всегда те, на которые вам было бы приятно отвечать.

Сильвия поморщилась.

— И что же теперь, пусть им все это сойдет с рук?

— Ну, перед этим они как следует помучаются неизвестностью. Как мы сбежали, куда пойдем, что скажем, что нам известно. Ручаюсь, несколько бессонных ночей им обеспечены. К тому же, не забывайте о миссис Планкетт. У нее своя версия похищения и она не преминет ее представить.

— Я не знаю, — наконец, сказала девушка, — нужно подумать. Все равно, мне это не нравится.

— Не сомневаюсь. Но подумать стоит. Ладно, пошли наконец. Сколько можно стоять?

И они пошли.