За последние несколько дней она так привыкла к обществу Сары и ее бабушки, что ей казалось, они едут вместе давным-давно и это будет продолжаться всегда. Но ничего не может продолжаться всегда.

Сразу стало непривычно тихо. Никто не говорил ни слова, вот от этого девушка успела отвыкнуть. Впрочем, и обстановка не располагала к беседам. Само название леса, жуткие истории, которые о нем рассказывали, все располагало к осторожности и опаске.

Коаллен обернулся к ней и вполголоса заметил:

— Предупреждаю сразу, здесь следует вести себя как можно тише. Поменьше болтай, а если говоришь, то не повышай голоса. И не торопись. Чем медленнее мы будем ехать, тем лучше.

— Ты уже бывал здесь? — тихо спросила она.

— Нет. Тебе лучше вызвать зефириллу, чтобы она указала нам кратчайший путь к тайному месту.

Ариана кивнула и так и сделала. Тики зависла в воздухе на уровне ее головы, видимо, прислушиваясь к мыслям. А потом замахала крылышками быстрее и полетела вперед. По пути она держала небольшую дистанцию и ни разу не потерялась из вида, следуя безмолвным указаниям хозяйки.

— Они могут нас найти? — задала вопрос Ариана немного позднее, когда впереди показались первые деревья.

— Могут, — подтвердил Коаллен, — и наверняка кто-нибудь найдет. Ты знаешь заклинания против нежити?

— Абсессион, — отозвалась она, — и Упокоение.

— На них больше ничего не действует, — подтвердил мужчина, — ты можешь бить их и жечь, это их даже не задержит. Они не испытывают боли.

— Я знаю. Но есть еще кое-что.

Коаллен приподнял брови:

— Что?

— Мертвое тело можно поднять, но можно сделать и наоборот.

— Можно. Если ты некромант. Ты некромант? — это прозвучало с достаточной долей скепсиса.

Он ни на секунду не допускал, что ответ может быть положительным.

Но Ариана ответила:

— Не знаю. Может быть, частично.

Мужчина придержал лошадь, чтобы рассмотреть ее получше.

— Что ты сказала? Как это, частично?

— Ну, дело в том, что я уже пробовала, — неохотно пояснила девушка.

— Что ты пробовала? — он посмотрел на нее почти с ужасом.

— Поднять мертвого и упокоить его, — почти шепотом ответила она.

— Святой Азмавир, — Коаллен на мгновение прикрыл глаза, — что ты еще пробовала? Ты что, только тем и занималась в Академии, что пробовала запрещенные заклинания?

— Нет. В свободное от них время я еще пыталась учиться, — съязвила Ариана.

Он тяжело вздохнул.

— Где ты взяла труп?

Девушка уже хотела ответить, но кое-что вспомнив, промолчала.

— Что молчишь?

Она пожала плечами.

— Понятно. Ты их просто читала. И на этом основании думаешь, что тебе удастся использовать заклинание, когда предоставится случай. У тебя же все получается с первого раза, — добавил он ехидно, — как там тебя называли в Академии? Безумным экспериментатором? В точку попали.

Ариана ничего не ответила на это. У Коаллена тоже не было желания развивать эту тему. Под сень деревьев они въехали молча.

Абсенсский лес был бы самым обыкновенным, если бы не одно обстоятельство. Здесь было слишком тихо для леса. В обычном лесу слышится пение птиц и крики животных, здесь же этого и в помине не было. Но нельзя сказать, что никаких звуков не было вообще. Здесь слышались какие-то шорохи, тихое шуршание и шелест листвы, словно деревья перешептывались между собой, обсуждая, кто нарушил их покой. И это было очень неприятные звуки. Сразу же захотелось оглянуться и убедиться, что за спиной никого нет.

— Медленно, — напомнил Ариане Коаллен, — почаще смотри по сторонам и не болтай. Они все слышат.

Она кивнула. Стало как-то неуютно и девушка поежилась, словно замерзла. Такие добрые, напутственные слова могли вызвать дрожь у кого угодно.

Но пока ничего особенного не происходило. Они неторопливо ехали вперед, следуя за Тики, которая показывала дорогу. Зефирилла не отлетала далеко и пару раз Ариана ловила ее мысли: «Здесь плохо. Мне тут не нравится» или «Нехорошее место». Впрочем, девушка знала это и так.

Изредка под копытами лошадей что-то хрустело и Коаллен сразу же начинал оглядываться. Ариана подумала, что никогда еще не видела его таким напряженным. А может быть, даже испуганным.

Были напряжены и лошади. Они нервно прядали ушами и фыркали. Видимо, тяжелая аура Абсенсского леса давила не только на людей и зефириллу. Казалось, сам воздух здесь уплотнился и улегся на плечи, сжимал обручем голову, давя на темя. Медленно, словно нехотя заползал в легкие.

Тут впервые за время, проведенное в лесу, путешественники выехали на поляну, освещенную сумрачным светом солнца, которое тут светило как-то неохотно. На поляне находились какие-то развалины, причем, старые. Куски полуразрушенных стен торчали из земли, валялись поблизости, распавшись. В центре стояла такая же полуразвалившаяся статуя, когда-то изображавшая фигуру какого-то человека или божества. Но распознать, кого именно, было невозможно, в таком она была состоянии. У статуи отсутствовала голова, одна из рук и значительная часть туловища. Коаллен мельком глянул на нее и сморщился. Неизвестно, что ему не понравилось: то ли вид статуи, то ли то, что она изображала, а точнее, на что была похожа сейчас.

Мужчина проехал мимо и направился к противоположному краю поляны, где в данный момент находилась зефирилла. Ариана, было, подумавшая, что они прибыли на место, вздохнула. Очень хотелось поскорее отсюда убраться.

Проехав еще немного и оставив поляну позади, девушка уловила странные звуки, новые звуки, каковых прежде слышно не было. Если раньше был просто шелест и шорохи, неясные, но оттого не менее угрожающие, то теперь звуки изменились. Это было что-то вроде: «Шух-шух, шух-шух». В них появилась некая размеренность.

— Ты слышишь? — тихо спросила она у Коаллена.

— Да. Еще как слышу. Какая мерзость. Я надеялся, что…, - он замолчал, не договорив и принялся оглядываться с удвоенной энергией.

У Арианы появилось нехорошее подозрение, тут же переросшее уверенность. Она тоже осмотрелась, но ничего не заметила. Были только звуки, весьма похожие на… шаги. Но не обычные шаги идущего человека. Нет, это были шаги того, кто едва волочил ноги, не отрывая их от земли.

Ариану передернуло.

А потом они заметили за деревьями какое-то движение. Одна из лошадей громко всхрапнула, а Коаллен шикнул на нее. Он был непривычно бледен. Впрочем, его спутница тоже не могла похвастать румянцем во всю щеку. У нее постукивали зубы, словно от холода, а по телу пробегала дрожь.

Подъехав ближе, они «это» увидели. Ничего особенно неожиданного, поскольку именно об этом предупреждали люди, именно об этом говорил сам Коаллен. За деревьями в пяти шагах неторопливо брел совершенно разложившийся, истлевший труп. Точнее говоря, это был просто скелет с кое-где сохранившимися ошметками плоти.

— Бр-р, — вырвалось у мужчины, когда он разглядел это ближе.

Неупокоенный волочил за собой ноги с прежней размеренностью, но казалось, направление его пути немного изменилось: чуть сместилось вправо, в сторону проезжающих путешественников. Он даже не повернул к ним головы, впрочем, это было совершенно бессмысленно, истлевший труп уже ничего не мог видеть. Он просто шел.

— Абсессион, — не выдержал Коаллен.

Скелет чуть шатнулся в сторону, одна из его ног подвернулась и он рухнул на землю, вмиг рассыпавшись на отдельные кости. Череп откатился к ногам лошади, которая прянула вбок, но задней ногой все-таки наступила на него. Череп не просто треснул, он рассыпался в прах.

— Убедилась? — прошипел бледный до синевы Коаллен, мельком глянув на Ариану, — дьявольщина, как я это ненавижу. Какая мерзость.

Девушку словно сковало холодом, судорожно сжатые пальцы изо всех сил стиснули узду. Она нервно оглядывалась, боясь обнаружить поблизости что-либо подобное тому, что он только что увидели.

Было жутко. Не страшно, а именно жутко, и эта жуть пробирала до костей. И не только от увиденного.

Теперь лес как будто ожил, зашевелился, со всех сторон послышались знакомые до дрожи звуки: «Шух-шух, шух-шух, шух-шух».

— Быстрее! — рыкнул Коаллен, пуская лошадь в галоп.

Животное только приветствовало это решение, помчалось быстрее ветра.

На бегу Ариана уловила мысль Тики, торопливую и испуганную: «Это совсем близко. Но туда нельзя, нельзя!»

Почему нельзя, девушка спросить не успела. А потом это стало уже совершенно не нужно.

Они на всем скаку вылетели на круглую, правильной формы поляну, в центре которой находилась большая чаша, по форме напоминающая водяной цветок — кувшинку. В этой чаше плескалась мутная, застоявшаяся вода. Но на это путешественники сперва не обратили никакого внимания. Здесь главным было другое.

На поляне было очень много неупокоенных. Слишком много даже для опытных магов, не говоря уже о двоих молодых недавних студентах, одна из которых закончила Академию месяц назад.

Эти Неупокоенные находились в самых различных состояниях. Одни почти совсем скелеты — старые, древние кости, другие — более-менее свежие, встречались и такие, кого разложение коснулось лишь немного.

Коаллен окинул всю эту шевелящуюся массу одним взглядом. На его лице появилась гримаса отвращения, почти омерзения и брезгливости.

— Пробирайся к чаше, — обернулся он к Ариане, — руна там, в воде. Их задержу. Только живо.

На поляне стояла полнейшая тишина, нарушаемая только шуршанием травы и пожухлой листвы под ногами неупокоенных. Все они шагали в одном направлении — к путешественникам.

Коаллен вынул меч, коим пользовался очень редко, но всегда держал при себе, на всякий случай. Впрочем, особого умения во владении оружием тут не требовалось.

— Пошла! — рявкнул мужчина на Ариану.

Она не стала медлить и ткнула лошадь пятками в бока. Та промчалась через поляну, по пути сбив с ног и растоптав нескольких неупокоенных, у самой чаши громко, испуганно заржала, поднялась на дыбы и сбросила Ариану, не ахти какую наездницу из седла.

Девушка рухнула на землю, но тут же вскочила, мельком заметив, как ее лошадь во весь опор удирает с поляны. Две пары рук, покрытых трупными пятнами уже тянулись к ее лицу, но Ариана произнесла заклинание Упокоения. Подействовало.

В три прыжка она достигла чаши и сразу, не раздумывая, прыгнула в нее, оказавшись почти по колено в воде. Беспрестанно оглядываясь и замечая все больше неупокоенных, бредущих в ее направлении, она принялась лихорадочно шарить руками по дну в поисках необходимого. Чаша была небольшого диаметра, так что искать долго не пришлось. Ариана скоро нащупала предмет, похожий на большой кирпич и вытащила его на поверхность. Так и есть. Шкатулка!

Но ее ликование не продлилось долго. Подняв голову, девушка увидела, что чашу со всех сторон окружили Неупокоенные. Они тянули к ней руки, но перелезть через загнутые края ума не хватало. Мертвецы просто толкались вперед, словно заведенные. На Ариану смотрели безглазые черепа, прикрытые веками глаза или просто глаза без век, бессмысленные, как у вареной рыбы. Девушку пробрала дрожь. Шкатулка выпала из ее пальцев и с шумом и брызгами рухнула обратно в чашу.

Отсюда ей никогда не выбраться. Заклинание Упокоения действует на очень ограниченное количество мертвых. Но на освободившиеся места встанут другие. Их много. Очень много. Нужно было искать другой способ.

Тут в стороне послышался вскрик, что отвлекло Ариану от размышлений. Коаллен. Кричать здесь мог только он. Ну и она, конечно.

В голове девушки всплыл какой-то странный текст, который она не сразу осмыслила. Мешал страх и полная беспомощность. Но на нее, по крайней мере, пока никто не нападал.

— Эста ту а эни! — звонко вскричала Ариана.

Руки неупокоенных бессильно шлепнулись на края чаши. Теперь на нее смотрели не только те, кто окружил ее. Все остальные на поляне замерли на месте и как по команде повернули головы в ее сторону.

Коаллен поднялся с земли, морщась от боли и подхватил меч. На него никто больше не нападал и не пытался. Ни один из неупокоенных не повернул головы в его направлении и не шелохнулся. Это было поистине жуткое зрелище.

— Атана, — начала размеренно читать девушка, водя руками, повернутыми ладонями к мертвым, — а эни, у эсте…

Голос ее звучал негромко, но достигал самого края поляны, расползаясь все дальше и дальше. Даже Коаллен завороженно слушал странные слова, хотя не понимал, чем именно они его привлекают.

Лесное эхо подхватило последние две гласные, и как только этот отголосок стих, все Неупокоенные с легким стуком попадали на землю. Но это было еще не все. Повинуясь какой-то силе, их тела принялись вжиматься в нее так сильно, что не прошло и двух минут, как все оказались втянуты в ее глубь и исчезли с поверхности поляны.

Ариана уронила воздетые руки на край чаши. Она часто дышала и ее била легкая дрожь.

Придерживаясь рукой за плечо, Коаллен подошел к ней, все еще держа меч.

— Руна? — сказал он вопросительно.

— Она там, — девушка указала на воду.

— Значит, он пошел к руинам Танглборка. Странно, почему? Тут ведь гораздо ближе.

— Ему не нужна «Смерть», — тихо пояснила Ариана, откидывая волосы с лица.

— «Смерть»? Почему ты решила, что здесь «Смерть»?

— Ты забыл про неупокоенных? Как ты думаешь, что именно подняло их?

— Полагаешь, это руна?

— Ну конечно, руна. Что еще? Никто не знает, как давно она здесь находится.

Коаллен обвел глазами поляну, нахмурился и осведомился.

— С чего ты взяла, что ему не нужна «Смерть»?

— Потому что он не взял ее. Ему нужна «Жизнь». Зачем, не спрашивай, не знаю.

Мужчина поморщился. Ариана вдруг обратила внимание на его плечо.

— Что там?

— Меня укусили, — скривился он.

— Тебя укусили? — с ужасом переспросила девушка и глаза у нее стали огромными.

Она больше не добавила ни единого слова причитаний, просто сбросила с плеча мешок и потянула за завязки.

— Снимай куртку.

— Не трудись. От мертвого укуса помогает только одно средство, а у тебя его нет.

— У меня оно есть. Снимай куртку и что там у тебя еще, — Ариана ужа доставала ящичек со снадобьями и зельями. Движения ее были точными и скупыми.

Коаллен подчинился. Куртку и рубашку он бросил на край чаши и повернулся к девушке поврежденным плечом.

Ариана тем временем достала меленький пузырек и флягу с водой. Открутила крышечку и наполнив ее водой до половины, капнула туда две капли синеватой жидкости.

— Сперва выпей это.

— Что это?

— Укрепляющее средство.

Мужчина выпил и скривился еще сильнее.

Девушка достала еще одну склянку и с помощью лопаточки тонким слоем нанесла мазь на место укуса. После чего перевязала бинтом.

— Все.

Коаллен покосился на свое плечо, ничего не сказал и полез в свой мешок за другой рубашкой.

— Спасибо, — сказал он, когда переоделся.

— Скажи спасибо мистеру Хейли. Он, судя по всему, предусмотрел и это.

— Конечно, Хейли — опытный врачеватель, но его здесь нет. Тебе спасибо.

Ариана убрала ящичек со снадобьями и спустилась на землю. Она быстрым взглядом обшарила поляну, но ничего подозрительного не заметила.

— Иногда ты меня пугаешь, — вдруг заметил Коаллен.

— Почему?

— Вот почему, — и он ткнул пальцем в землю, — выходит, руна столько времени поднимала мертвых, но тут пришел начинающий некромант и единым махом загнал всех обратно.

— Они еще вернутся. Это ненадолго.

Коаллен сдвинул брови:

— Вернутся? С какой стати?

— Как ты совершенно справедливо заметил, руна «Смерть» поднимает мертвых. Она и дальше будет это делать.

— Не будет. Мы возьмем ее с собой.

— Нет, — девушка покачала головой, — ее нужно оставить здесь.

— Ты спятила? Почему?

— Ты хочешь поднимать все трупы на своем пути? И чтобы они все следовали за тобой? Ты этого хочешь?

Теперь до него дошло. Он снова скривился, представив, как за ними по пятам тащатся восставшие мертвецы, шаркая и загребая ногами землю. Очаровательная картина, ничего не скажешь.

— А если вернется Римериенн и все-таки заберет эту руну? Вдруг он намеренно отправился к руинам, чтобы сбить нас с толку?

— Если бы она была ему нужна, он бы уже забрал ее. Это не так уж трудно.

— Для некроманта — может быть. С чего ты взяла, что он некромант?

— Тогда он тем более сюда не сунется.

— Магистр Каверли говорил, чтобы ему доставили все четыре руны, — напомнил ей мужчина.

— А я не хочу, чтобы Академия начал напоминать Абсенсский лес, — отрезала Ариана, — эту руну нельзя хранить в людном месте. Не понимаешь, что ли?

Немного подумав, он кивнул.

— А как насчет «Власти»? — вспомнил он чуть позднее, — ты хочешь вернуть ее Нивиерти?

— Именно так.

— Странно как-то ты выполняешь поручения магистра.

— Эти руны должны находиться врозь. Ты можешь себе представить, что будет, когда магистр Каверли завладеет всеми четырьмя? Нельзя, чтобы они находились у одного человека. Это опасно.

— Я могу себе представить, что он скажет, когда мы принесем ему только одну руну.

Коаллен покосился на мутную воду, осмотрелся кругом и заметил:

— Пошли. Нужно отыскать лошадей, пока эта дрянь снова не полезла наружу.

С этим утверждением Ариана согласилась.

Лошадей удалось найти не сразу. Путешественники прошли довольно большое расстояние, посвистывая и призывая животных. Однако, последние обнаружились лишь через полчаса. Обе пощипывали травку, нервно прядая ушами и часто замирая на месте. Но все же позволили хозяевам забраться им на спину.

Когда впереди показалось открытое пространство, Коаллен заметил:

— Представить жутко, что будет, если эту руну привести в действие. Мертвецы полезут их всех щелей. Не понимаю, кому пришло в голову создавать такую опасную вещь.

— На свете много подобных вещей, — Ариана пожала плечами, — кто знает, чем руководствовались их создатели?

— А руна «Жизнь»? — спросил он, чуть понизив голос, — что она делает? Ты знаешь?

— Могу лишь предполагать. Тот, кто имеет эту руну, никогда не умрет.

— Ну и зачем она Римериенну? — мужчина приподнял брови, — эльфы и без того живут слишком долго.

— Я не знаю, зачем ему нужна «Жизнь». Но ведь он прихватил также «Силу» и «Власть».

— Зачем ему «Сила» — понятно. Да и «Власть» тоже. Но мне кажется, его цель именно «Жизнь». Неужели, он хочет жить вечно?

Ариана не знала этого. Она также не знала, зачем Римериенну руны. Но она вспомнила его слова, когда он говорил ей: «Они нужны мне не все. И не сразу».

— Далеко отсюда до развалин Танглборка? — поинтересовалась она.

— Далеко, Это почти на окраине Империи. Так что, больше нигде не будем задерживаться.

Ариана согласилась с этим. Теперь им в самом деле следовало торопиться. Они и так потеряли много времени, отвлекшись на Абсенсский лес. Римериенн наверняка проехал мимо, использовав для этой цели другую дорогу. Дорогу на Риэллсвилл.

Но с другой стороны, эта дорога гораздо длиннее. Помнится, об этом говорила Сара. А раз так, то у бывшего библиотекаря не такое уж большое преимущество во времени.

Когда Абсенсский лес оказался далеко позади, путешественники сделали привал, чтобы отдохнуть и поужинать. Тем более, что начинало темнеть. Они тщетно высматривали, не покажется ли впереди какое-нибудь селение. Видимо, в этих окрестностях люди предпочитали не селиться. Близость леса и возможность нападения неупокоенных — не такое уж приятное соседство.

Для ночлега они выбрали густые заросли кустарника, так, чтоб со стороны дороги их не было заметно. Но для пущей безопасности Коаллен предложил спать по очереди.

После того, как ужин был закончен, Коаллен размотал бинт, чтобы проверить, в каком состоянии его рана. В последние пару часов след от укуса сильно чесался и мужчина едва удерживался от желания поскрести по нему ногтями.

Он снял повязку и негромко охнул. Потом, уже ни о чем не заботясь, пощупал плечо рукой и повернулся к Ариане.

— Что такое? — спросила она немного удивленно.

— Здесь ничего нет.

— Как, совсем ничего? — удивилась девушка еще больше.

— Есть плечо. Есть кожа. Целая. Ни единой царапины.

Ариана приблизилась и посветила на мужчину, чтобы в этом убедиться. В самом деле, ни малейшего следа укуса. Плечо было гладкое и чистое, словно его никогда и не кусали.

— Что ты мне дала? — требовательно спросил он, — какое укрепляющее снадобье?

— Никогда еще такого не видела, — прошептала она, удерживаясь от желания коснуться плеча пальцем и наощупь проверить, не обманывают ли ее глаза.

— Я спрашиваю, что за снадобье? — Коаллен повысил голос.

— Что ты вопишь? Оно ведь пошло тебе на пользу, разве нет?

— Ты или глухая, или прикидываешься идиоткой, — тяжело вздохнул тот, — или мой вопрос для тебя слишком сложный?

Она фыркнула и передернула плечами.

— Это снадобье, заживляющее раны, только и всего.

— Нет, не только и всего. Оно слишком сильное для обычного, заживляющего снадобья.

— Но оно и не совсем обычное. Мистер Хейли сказал, что его нужно использовать всего по две-три капли, на случай опасных ранений. Оно очень сильное и очень редкое. Только не пойму, где здесь повод для воплей. Ты орешь так, что можно подумать, будто я тебя отравила.

— Я вовсе не ору, — сдвинул брови Коаллен, — я просто хотел услышать ответ на свой вопрос. Ты же постоянно уклоняешься, будто я спрашиваю невесть что. Ты умеешь разговаривать нормально?

— А ты? — не задержалась с ответом Ариана.

Теперь настала его очередь фыркать. Он отвернулся и натянул на плечо рукав рубашки. Потом надел куртку и застегнул ее на все пуговицы. Становилось прохладно.

— Я дежурю первый, — заявил он чуть позднее, — можешь отправляться спать.

Ариана пожала плечами и ушла в заросли.

Она очень не любила так называемые «походные условия». То есть, те, когда спать приходилось на земле, подложив под себя для проформы плащ и чем-нибудь укрывшись сверху, когда нельзя толком помыться, когда вокруг дует ветер и летают противные насекомые. А есть еще и те, кто ползает. Например, муравьи, так и норовящие забраться за шиворот. Но делать было нечего. Вблизи не было ни одной даже самой захудалой деревеньки. Приходилось довольствоваться тем, что имеешь.

Девушка заснула не сразу из-за вышеперечисленных «удовольствий» походной жизни. И ее сон был не крепким. Она пару раз просыпалась, сперва бессмысленно таращась в темноту и силясь вспомнить, где находится. Потом тяжело вздыхала, переворачивалась на другой бок и засыпала снова.

Но когда чья-то рука осторожно тряхнула ее за плечо, Ариана среагировала мгновенно. Все, что ей пришлось пережить днем ранее, наложило на нее неизгладимый отпечаток. Так что, она сперва выпалила «Абсессион», а уже потом открыла глаза и вскочила.

Коаллен, едва успевший увернуться, выругался.

— Нет здесь никого, — сообщил он после, — это я. И я пока живой.

— Извини, — пробурчала Ариана, — подумала…

— Это ясно. Хорошо, что тебе не пришло в голову сказать что-нибудь другое, вроде «Каварра». Поднимайся. Твоя очередь сторожить.

Девушка встала и подхватив с земли плащ, вылезла из зарослей наружу. Нужно отметить, что по ночам она не дежурила тоже, так что, это ощущение было для нее новым. В кромешной тьме, где не горело ни единого огонька, за исключением тусклых звезд на небе, было неуютно и жутковато. До сих пор Ариана никогда не оставалась в столь законченной, полной темноте. В городе подобной темноты не бывает.

Она уже хотела осветить себя с помощью заклинания, но потом передумала. Здесь, на открытом пространстве ее будет видно за милю, а это вовсе ни к чему.

До самого рассвета девушка просидела на траве, постоянно прислушиваясь и оглядываясь. Но ничего подозрительного не слыхала. Видимо, неупокоенные так далеко не заходили.

Следующим пунктом назначения был Риэллсвилл. Здесь путешественники позволили себе немного задержаться, сняв в одной из гостиниц номера для того, чтобы привести себя в порядок, запастись продуктами и нормально поесть. Но кое-какие события и здесь не обошли их стороной.

Немного отдохнув, помывшись и переодевшись, Коаллен спустился вниз, чтобы поесть. Арианы еще не было, видимо, она по неистребимой женской привычке, тратила на все эти дела куда больше времени, чем положено.

Итак, заказав себе плотный обед, мужчина принялся за неторопливое его уничтожение. В нижней зале, где собирались не только постояльцы, но и обычные посетители, пришедшие сюда только для того, чтобы поесть, было довольно много народу. Играла веселая музыка, слуги сновали туда-сюда с подносами, а клиенты негромко переговаривались.

Случайно подняв глаза от тарелки, Коаллен заметил, что напротив него на скамье сидит девушка, которой раньше здесь не было. Она смотрела на него в упор пристальным, сверлящим взглядом. Мужчина чуть не поперхнулся.

— Эвита?

— Наконец-то ты соизволил поднять голову, — заговорила девушка, — что, так сильно проголодался?

— Да нет, просто я задумался. Как ты здесь оказалась?

— Проездом. Как и ты, вероятно. Сижу, смотрю по сторонам и вдруг вижу — Никки собственной персоной! Какой сюрприз!

— Это точно — кивнул и он, — не ожидал тебя увидеть.

— Ну конечно, не ожидал. Ты ведь так успешно от меня прятался.

— Я вовсе не прятался.

— Неужели? — Эвита сощурила глаза, — а что ты тогда делал? Тогда ты просто сбежал.

— Я не сбегал, — Коаллен вдруг подумал, что куда лучше было бы, если б они проехали Риэллсвилл, не задерживаясь.

Характер Эвиты он знал не понаслышке.

— Не сбегал он! — уже куда громче заявила девушка, — да ты поступил, как последняя свинья! После всего, что между нами было, ты просто-напросто меня бросил! И не просто бросил. Ты даже слова мне не сказал. Просто исчез, словно тебя и не было. Испарился, только его и видели! И кто ты после этого, Николас Коаллен?

Ее звучный голос разносился по всему помещению, даже громкая музыка не заглушала его. Многие из посетителей обернулись, чтобы посмотреть, что же представляет из себя вышеупомянутый Николас Коаллен. А он, в свою очередь, мечтал провалиться сквозь землю.

— Что молчишь? — не унималась Эвита, — сказать нечего? Ну конечно, что ты можешь сказать! Какая же ты сволочь, Ник! Я просто с ног сбилась, места себе не находила, а он просто-напросто удрал! И не написал ни строчки! — рявкнула она, наклоняясь к нему. В ее глазах плясали нехорошие огоньки, — подлая скотина! Да я тебя убить готова! Как ты не подавился, когда меня увидел! Должно быть, хотел спрятаться под стол!

От соседнего стола к ним повернулась женщина лет тридцати с хвостиком, весьма приближающим ее к сорока. Она укоризненно взглянула на разошедшуюся Эвиту и проговорила:

— Что же вы так шумите, мисс?

Девушка резко обернулась к ней и окинула свирепым взглядом.

— Вот это новости! — громкогласно заявила она, — ты себе новую любовницу завел, свинья! И подальше ее отсадил, чтобы она на глаза мне не попалась. До чего ты докатился, мерзавец! Д она же старше тебя! Тебя уже на старух потянуло?

Женщина сперва вытаращила глаза, потом залилась краской и что-то тихо пролепетала, прижав ладонь ко рту.

— Ты свихнулась, что ли? — пришел в себя Коаллен, — я вообще, ее не знаю!

— Ах, вот как?! Ты ее не знаешь! Да как ты вообще можешь смотреть мне в глаза, бессовестная твоя рожа! Ты уже бросаешься на незнакомых теток под пятьдесят, не удосужившись даже спросить, как их зовут?

В ее нелепых обвинениях не было никакой логики, но Эвиту, похоже, это совершенно не заботило. Она самозабвенно продолжала костерить Коаллена на чем свет стоит. Правда, больше никто не пытался ее урезонить, особенно, женщины, благоразумно решив, что ни к чему напрашиваться, чтобы на тебя вылили ведро грязи.

Коаллен, сдвинув брови и покрепче стиснув зубы, дожидался, пока Эвита исчерпает себя. Он старался быть терпеливым, но молился про себя, чтобы Ариане не пришло в голову спуститься вниз именно сейчас.

И как накликал. Девушка сошла по лестнице как раз тогда, когда Эвита начала выдыхаться и ее обвинения пошли уже не по второму, по десятому кругу. Она остановилась в паре шагов от стола, сперва очень удивленная и некоторое время прислушивалась к громкому, пространному монологу, а потом решила, что лучше всего будет, если она сядет где-нибудь в другом месте. Но в этот момент Эвита ее заметила.

Она осеклась на полуслове, внимательно оглядела девушку с ног до головы, не упуская ни единой мелочи. Ее щеки стали пунцовыми и она вытянула вперед указующую длань.

— Ах, вот, кого ты себе завел! И где ты откопал эту потаскушку?

Коаллен обернулся, и на мгновение прикрыл глаза.

— Она не потаскушка, — отозвался он.

— Не-у-же-ли? — по слогам протянула Эвита, — шикарный выбор, обзавидоваться можно! Да ее туфлям, наверное, лет десять, не меньше! А гляньте-ка на ее платье! Такой фасон носила моя бабушка! Нищая обдергайка, вот, кто она! Наверняка, долго думает, прежде чем сложить два и один! Как ты низко пал, Николас! Да мне сидеть с тобой за одним столом противно! Да ты…

Она не договорила. Ее вдруг резко выдернуло из-за стола и взметнуло в воздух почти под самый потолок. Эвита чувствительно стукнулась головой о потолочную балку и завопила:

— А ну, спусти меня назад! Дрянь, тварь! Я тебя в порошок…

Последние слова девушка проглотила. Подействовало заклятие молчания.

Вся таверна, затаив дыхание, смотрела наверх, задрав головы.

— Отпусти ее, — произнес Коаллен в полной тишине, такой, что слышно, как муха пролетит.

— Боги, неужели заткнулась? — протянул кто-то, нарушая тишину.

Эвита просвистела вниз по воздуху и с размаху шлепнулась прямо на стол. Она явно была разозлена, но больше перепугана. Е губы что-то шептали, но к счастью, беззвучно. Подол ее платья задрался, продемонстрировав всему миру кружевные панталоны не первой свежести и разорванные на коленках чулки. Последнее явно случилось в результате падения, но впечатления это не меняло.

Ариана скривила губы и издала громкий, презрительный смешок. Ее с удовольствием поддержали все посетители таверны, сперва негромко посмеиваясь, а уж потом развеселяясь, причем, выражали свои восторги куда громче и экспансивнее. Эвита залилась краской и поспешно одернула подол.

Она резво соскочила со стола и бросив на Ариану ненавидящий взгляд, помчалась к двери, расталкивая всех, кто попадался у нее на пути.

— Штаны-то постирай! — крикнул ей вслед какой-то умник, — а уж потом другим замечания делай!

— Чтоб вы сгорели, мерзавцы! — выдала Эвита напоследок, продемонстрировав вернувшуюся речь и громко хлопнула дверью, уходя.

Ариана молча развернулась и отправилась наверх, за своими вещами. Ее уже почему-то не тянуло пообедать. Хотелось покинуть гостиницу как можно скорее. Коаллен положил на стол пару монет и отправился следом, движимый тем же желанием.

Наверху, где было пусто и тихо, он негромко сказал:

— Извини.

Девушка пожала плечами:

— Ты-то здесь причем?

— Все равно, извини. Я в самом деле чувствую себя, как последняя свинья. Нужно было давно заткнуть ей рот.

— Ты вовсе не должен отвечать за слова и действия свой подружки, — Ариана потянула на себя дверь своей комнаты.

— Она мне уже два года, как не подружка.

Девушка вошла в комнату и подхватила со стула свой мешок. Повесила на плечо. Коаллен понятливо кивнул и отправился за своими вещами.

Когда они спустились вниз, посетители и обитатели гостиницы встретили их одобрительными возгласами и хлопками, должно быть, благодаря за редкое зрелище.

Нужно заметить, что Коаллен чувствовал себя так, словно на него вылили не одно, а несколько ведер с нечистотами. Лицо у него слегка покраснело, а уши просто пылали. Он старался не встречаться ни с кем взглядом. А если бы вдруг у него на пути появилась Эвита, он бы свернул ей шею. Сейчас он просто изумлялся, как когда-то мог иметь с ней дело. Вот уж точно, какой позор! В глаза людям не посмотришь.

Ариана молчала. Она молчала долго, упорно, глядя только перед собой. Она только сейчас почувствовала, какое старое у нее платье, какая стоптанная у нее обувь, а белье, если уж на то пошло, у нее вовсе не кружевное, а самое простое, полотняное. У нее даже серег в ушах не было, и чулки далеко не такие шикарные. Натурально, хотелось заплакать.

— Ну давай, выскажись, — подбодрил ее Коаллен, когда они выехали за ворота гостеприимного города Риэллсвилл, — я же вижу, тебе есть, что сказать.

— Не тебе, — отозвалась она.

— Да неужели?

— К тебе у меня нет никаких претензий.

— Ну да. Это ведь моя «подружка», — он заскрипел зубами.

— Ну и что? Предлагаешь дать тебе в морду? Тебе станет легче?

— Может, и станет, — он тяжело вздохнул, — угораздило же выбрать именно эту гостиницу!

— От судьбы не спрячешься.

— Какая судьба? — возмутился мужчина, — эта истеричка скандальная? Тоже мне, нашла судьбу! Она же совсем плохая на голову. Ты слышала, в чем она меня обвиняла?

— В том, что ты неожиданно сбежал, — фыркнула Ариана.

— Это было лишь поводом. Да и не сбегал я, но эта идиотка и слова не дала сказать. Это случилось как раз тогда, когда мы с Итаном попали в лапы закона. Два года назад. Как, интересно, я мог бы предупредить ее? Письмо из тюрьмы написать? И вообще, не думаю, чтоб она поверила мне, даже если б я привел тюремных надзирателей в качестве свидетелей. Сказала бы, что они покрывают меня из мужской солидарности.

Девушка издала смешок. Настроение у нее понемногу начало улучшаться.

— Вот, сучка, — заключил Коаллен тихо, — аппетит испортила.

Впрочем, Ариана вполне могла бы сказать тоже самое. До того момента, когда она спустилась вниз и натолкнулась на ссору, ей тоже хотелось есть. Зато после — это желание пропало без следа.

— Не обращай внимания на ее слова, — сказал мужчина, — это в ней злость говорила. Злость и зависть.

— Но в чем-то она права, — печально произнесла Ариана, — у меня старые туфли и старое платье.

— А у нее грязные панталоны и рваные чулки, — резко отозвался он, — тоже мне, повод для обиды! У тебя хорошее платье. А на твои туфли я вообще ни разу не посмотрел.

Девушку это и не удивило.

— Мы не на королевский бал едем, а по важному заданию академии. Для этого вовсе не обязательно разряжаться в пух и прах. Странные вы, девушки, честное слово. Вас такие пустяки беспокоят! У тебя в мешке куча драгоценностей из гробницы. Нацепи на себя побольше и пусть окрестные сплетницы удавятся от зависти.

Тут Ариана прыснула. Это показалось ей забавным. Это мужчины странные, те, кто не обращает внимания на одежду. А ведь одежда может многое рассказать о своем хозяине. К примеру, так уж ли украшают владельца ворованные драгоценности?

Риэллсвилл остался далеко позади. Его трудно было разглядеть с такого расстояния, даже если приглядываться. Но никто из путешественников не испытывал желания это делать.

Они ехали вперед, сперва молча, а потом Коаллен заговорил. Видимо, у него сегодня было ностальгическое настроение.

— Я не был дома три года, — сообщил он Ариане, — только письма писал, редко и нерегулярно. Даже не знаю, как там дела.

— Тебе было так некогда? — поинтересовалась она.

— И некогда, и не хотелось. Явиться домой, чтобы «обрадовать» родителей, я, мол, только что из тюряги? Благодарю покорно. А потом в самом деле, был слишком нанят. Магистр Каверли любит подбрасывать заковыристые дела. Но теперь точно решил: как только закончу это дело, сразу домой.

— Хорошо, когда есть куда возвращаться, — тихо отозвалась девушка.

Он обернулся к ней.

— Что ты имеешь в виду? Разве ты сирота?

— Даже не знаю.

— Что это значит?

— Мои родители — отрицающие. Слышал такое слово? Точнее говоря, моя мать, потому что отец недавно умер.

— Отрицающие? — повторил Коаллен, сделав большие глаза, — но ты ведь…

— Да, вот именно. Мне запретили переступать порог дома. Я, конечно, могу наплевать на это. Но зачем идти туда, где тебя проклинают?

Мужчина не нашелся, что сказать на это. Ариана продолжала:

— Отец и моя младшая сестра умерли во время эпидемии. Они не захотели принять лекарство, оно ведь сделано с помощью магии, а магия для них вроде скверны. Когда я пришла туда, чтобы помочь и, мать и старшая сестра уже были больны. Но если Эм безоговорочно согласилась принять лекарство, то для того, чтобы уговорить мать, мне пришлось применить Подчинение. В благодарность она назвала меня стервой и ведьмой, ведь я не дала ей умереть во имя отрицания. Сейчас я думаю: может, следовало дать ей умереть, если она так этого хотела? — девушка пожала плечами.

— Она сумасшедшая? — осторожно спросил Коаллен.

— Не знаю. Может быть.

Он снова замолчал, не в силах осмыслить сказанное. Чтобы родители, единственные родные люди на свете прогнали из дома своего ребенка во имя каких-то там дурацких идей отрицания — это же просто уму непостижимо!

— Я тебе сочувствую, — наконец проговорил мужчина.

— Не надо мне сочувствовать. Этим все равно ничего не исправить.

Это был разумно, но не посочувствовать было нельзя. Коаллен представил себя на ее месте — и содрогнулся. А она очень хорошо держится. Должно быть, привыкла уже. Хотя нет, к такому нельзя привыкнуть, можно лишь притерпеться.

Дорога впереди резко сворачивала вправо, и вот на этом повороте неподвижно стоял высокий, стройный мужчина в длинном темном плаще. Он пристально наблюдал за приближающимися всадниками и не делал попытки отступить в сторону.

— Он мне не нравится, — тихо прошипел Коаллен и, не теряя времени даром, использовал Отталкивающее заклинание.

Ариана повторила его маневр, столь же внимательно глядя на незнакомца.

— Я не несу в себе угрозы, — произнес он и шагнул им навстречу, — я всего лишь прошу о помощи.

— Почтеннейший, — отозвался Коаллен, — город Риэллсвилл не так далеко отсюда, можно вполне добраться пешком.

— Мне требуется помощь иного рода, — незнакомец поднял голову и оба путешественника тут же заметили характерную особенность: острые, вытянутые вверх уши.

— Эльф, — сказала Ариана.

— Я не отниму много времени, — добавил тот тем временем, — но щедро вас вознагражу.

— Мы торопимся, — процедила девушка сквозь зубы.

Она сама не ожидала от себя такой реакции. Но, как выяснилось, достаточно было пообщаться с Римериенном, чтобы проникнуться стойкой неприязнью ко всей его породе.

— Какого рода помощь вам требуется? — это спросил Коаллен.

Они словно поменялись местами.

— Вы оба маги, — утверждающе заметил эльф, — и не из плохих. Среди вас есть врачеватель? К сожалению, я лишен этой способности, а запасы моих зелий подошли к концу.

— Вы не выглядите больным или раненым, — констатировал мужчина.

— Лечение нужно не мне, а Нетревианне. Она сломала ногу и не может идти столь же резво, как обычно. Сия досадная задержка сильно нарушает мои планы.

Помедлив, Коаллен повернулся к девушке:

— Давай поможем путникам. Это ведь твое любимое занятие.

Она скорчила гримасу.

— Не все путники вызывают во мне такое желание.

— Не все эльфы одинаковы, — не отставал он, — как насчет мисс Аурейлинн?

— Этот тип — не мисс Аурейлинн.

Тут мужчина рассмеялся.

— Согласен. Но он — и не библиотекарь.

— Делай, как знаешь, — наконец, отозвалась она, но не слишком охотно.

Пока длился их тихий диалог, эльф молча стоял в паре шагов и терпеливо дожидался окончательного решения.

— Хорошо, — обернулся к нему Коаллен, — ведите нас к своей спутнице. Мы посмотрим, что можно сделать.

Эльф наклонил голову.

— Я благодарю вас за отзывчивость, господа. Идемте.

Ариана была настороже и бросала по сторонам подозрительные взгляды. Она совершенно не доверяла словам эльфа. Но, как выяснилось, напрасно.

Он в самом деле привел их к своей, так называемой, «спутнице». Ею оказалась лошадь, почти совершенно белая, за исключением нескольких серых волосков в гриве и хвосте. От неожиданности Коаллен захлопал глазами, а Ариана издала тихий, ехидный смешок.

Однако, именно она занялась несчастной лошадью, достав свои снадобья и произнеся пару заклинаний лечения. Одно — от избавления от боли, второе — для ускоренного сращивания костей.

Перевязав ногу лошади, которая лежала на земле довольно смирно, лишь прядала ушами, изредка фыркала и смотрела на девушку печальными глазами, Ариана поднялась с корточек и проговорила:

— Пара часов — и станет как новенькая.

Эльф наклонился над животным и мягко погладил ее по голове, сказав:

— Бедная Нетревианна. Натерпелась. Придется тебе полежать еще немного.

Лошадь оказалась понятливой. Встать не пыталась, только постаралась вытянуться поудобнее и не тревожить при этом больную ногу.

— Даже не знаю, как благодарить вас, — посмотрел эльф на путешественников, — Нетревианна — мой старый и преданный друг. Не мог ее бросить.

— Как вышло, что эльф не знает самых простых основ врачевания? — не слишком любезно и деликатно осведомилась девушка.

— Вы правы, это может показаться странным. Но в нашей семье так заведено — каждый занимается своим делом. К примеру, я занимаюсь изысканиями древних, потерянных святынь. Я знаю об этом все, а о врачевании — почти ничего.

Коаллен понимающе кивнул, так как слышал о подобном положении вещей. Эльфы всегда находились обособленно от людей и не слишком часто появлялись в их обществе.

— Направляясь в столь дальнее путешествие, следовало хоть что-нибудь узнать, — отрезала Ариана.

— Прекрасная мисс, вы абсолютно правы, — покладисто согласился эльф, — мне следовало это сделать, но я не сделал, о чем сейчас бесконечно сожалею.

— Не смейте называть меня прекрасной мисс.

На лице эльфа показалась легкая растерянность. Коаллен поспешил исправить положение.

— Не обращайте внимания, у нас был трудный день.

— О, я сожалею, что попался вам на пути так невовремя, но все же, рад, что вы проезжали мимо. Примите мою глубочайшую благодарность и награду за столь неоценимую услугу.

— Нет, — сказала Ариана, — не нужно награды и хватит об этом.

Растерянность на лице эльфа усилилась. Коаллен бросил на девушку предостерегающий взгляд и пояснил.

— Мы были только рады помочь вам.

— Ну что вы, ваша помощь была поистине неоценима. И мне просто неловко, что я не могу поблагодарить вас, как подобает. И все же, примите еще раз благодарность от Эариэля Римериенна.

— Ка-ак? — воскликнули путешественники хором.

— Как вы сказали?

— Как ваше имя?

Эльф оглядел их по очереди уже совершенно растерянно. Он даже глазами захлопал.

— Эариэль Римериенн, — повторил он неуверенно.

— Кем вам приходится Фейн Римериенн? — спросила Ариана требовательно.

— Фейнивир?

— Может быть.

— Это мой племянник.

— Святой Азмавир, — Коаллен закатил глаза, — вот так встреча.

— Вы знакомы с моим племянником? — эльф высоко вскинул брови.

— Он служил библиотекарем в Академии Макеше, — пояснил мужчина, — мы там учились.

— О-о, надо же, какое совпадение! Выходит, Фейнивир обрел наконец достойное занятие. Впрочем, ему всегда нравились книги.

Пользуясь тем, что на нее никто не смотрит, Ариана скорчила непередаваемую гримасу. Достойное занятие, в самом деле! Похищать руны и насылать на их хранителей «Ужас» — что может быть достойнее!

Коаллен дотронулся до ее руки и осторожно приложил палец к губам, молчи, мол.

— Да, по книгам он большой специалист, — сказал мужчина вслух.

— Я рад, что он наконец сумел преодолеть свою скорбь и занялся делом. Скорбь не может длиться вечно.

— Простите, мы не совсем понимаем, господин Римериенн. Вы сказали, скорбь?

Ариана представила себе скорбящего Римериенна и с трудом подавила оскорбительный хохот. Достоверная картина, ничего не скажешь.

— Много лет назад он потерял свою возлюбленную. О, это очень романтическая и в то же время трагическая история, — эльф вздохнул и его глаза слегка увлажнились, должно быть, он был большим любителем трагической романтики, — она ушла из жизни слишком рано и неожиданно, так что боль от потери была слишком велика. Похоронив ее в склепе Римертауэна, Фейнивир отправился в скитания, не в силах находиться рядом, ибо все кругом там напоминало о безвременно ушедшей любимой.

— Боги, я сейчас заплачу, — прошептала себе под нос девушка, никем не услышанная.

Но промолчать она просто не смогла.

— Какая печальная история, — проговорил Коаллен с подобающим выражением лица и чувствительно ткнул Ариану в бок локтем, — мы не знали об этом.

— Не думаю, что Фейнивир поделился с кем-либо своим горем, — покачал головой эльф, — он всегда предпочитал держать его в себе, а это не так уж хорошо. Но, видимо, годы делают свое полезное, целительное дело, и сейчас его скорбь не так уж сильна.

— Воистину так, — вставила Ариана, опустив уголки губ.

Ее так и подмывало громко фыркнуть. Она припомнила мисс Аурейлинн и длинную вереницу восторженных студенток. О да, скорбь Римериенна немного уменьшилась. Что же будет, когда она исчезнет совсем?

Следующий тычок Коаллена был куда более чувствительным, но любящий дядюшка ничего не заметил.

— Ваши слова, мисс, просто бальзам моему сердцу. Я рад это услышать.

Ариана наклонила голову, потом перевела взгляд на лошадь, все также смирно лежащую и косящую на них карим глазом, и сказала:

— Вряд ли, вам удастся сегодня сесть в седло, господин Римериенн. По прошествии двух часов ваша лошадь может подняться на ноги, но большую нагрузку ей давать нельзя.

— Я понимаю, понимаю, — он торопливо закивал, — разумеется, я пойду пешком. До Риэллсвилла не так уж далеко. Мы пойдем медленно, дорогая, — успокаивающе сказал он лошади.

— А в городе постарайтесь купить для нее какое-нибудь укрепляющее снадобье, — добавила девушка.

— Разумеется. Это в первую очередь. Благодарю вас, мисс. Вы меня так выручили! Позвольте все же преподнести вам это, — Римериенн-старший снял с пояса небольшой кинжал в ножнах, — это эльфийский клинок. Заговоренная сталь, способная рассечь не только плоть, но камень и железо. Царапина, сделанная этим клинком изгонит яд из тела.

Ариана молча посмотрела на клинок. Коаллен пихнул ее, белозубо улыбнулся эльфу и взял клинок.

— Наша услуга не стоит такого ценного подарка, — добавил он, убирая кинжал за пояс.

— Ваша услуга стоит и большего. Чего не сделаешь для спасения лучшего друга.

Делать здесь больше было нечего. Обменявшись еще парочкой любезностей с благодарным эльфом, Коаллен потянул за собой Ариану. Она произнесла слова прощания, и отправилась следом за своим спутником.

— Ты вела себя просто отвратительно, — сказал ей Коаллен по пути, — я просто чуть со стыда не сгорел. И это второй раз за день! Что ты так на него взъелась?

— Не люблю эльфов, — отозвалась она.

— Какой ты, однако, умеешь быть стервой.

— Это новость для тебя?

— Да нет.

— Я не доверяю эльфам. Они просто не умеют быть честными.

— Неправда. Эльфы — как люди. Есть честные, есть — нет. И судить по одному их представителю не следует. Что же, теперь вообще проезжать мимо, когда они просят о помощи?

— Что я слышу? — изумилась Ариана, — ты что-то стал слишком отзывчивым к чужой беде. Наверное, после того, как услышал имя Нетревианна. Жаль, что эта выдающаяся блондинка оказалась лошадью.

— Отстань, — прошипел Коаллен, вспыхнув, — причем тут лошадь? Мне, конечно, жаль животных, но я согласился ему помочь не поэтому. Он — эльф, а эльфы иногда в благодарность дарят поразительные вещички. Вроде этого, — и он указал на клинок за поясом.

— Понятно. Все-таки, благородного спасителя в тебе меньше, чем изыскателя по заброшенным гробницам.

— Я тебя убью сейчас, — пообещал он зло, — на себя посмотри. Как ты себя вела? Ей рассказывают трогательную историю, а она от смеха корчится.

— Я просто представила Римериенна в скорби, — сказала Ариана в свое оправдание.

— И что? Это что, очень смешно?

— Кому как. А утешался он, видать, за счет мисс Аурейлинн, попутно строя глазки вздыхающим по нему студенткам.

— Между прочим, очень хороший способ, — фыркнул и Коаллен.

— Ну, тебе лучше знать.

— Почему это мне лучше знать?

— Ты ведь мужчина. Это ваши способы.

— А как скорбят женщины? — язвительно осведомился он.

— Не знаю. В этом плане у меня, слава Азмавиру, нет опыта. Но если выражение «пойти по бабам» очень распространено, то выражения «пойти по мужикам» я что-то не слышала.

— Есть выражение «пойти по рукам», — не смолчал мужчина.

— Явно не от великой скорби, — она презрительно фыркнула.

Помолчав, Коаллен предположил:

— Должно быть, когда тебя обидит человек, ты возненавидишь весь людской род.

— Вот это точно нет.