На другой день я лишь позавтракала и начала собираться в дорогу. Стю немного поворчал, осуждая мою цыганскую привычку не задерживаться долго на одном месте, но скоро замолчал, зная, что это напрасная трата времени. Проводив меня по всем правилам, он остался дома с чувством выполненного долга. Лоретта же просто сияла. Еще бы, теперь она отдохнет от меня на долгих два месяца. Как и я от нее. Я уже упоминала, как мы друг друга нежно любим.

В первую очередь я постаралась как можно скорее покинуть Лондон, что было нелегким делом из-за постоянных пробок на дорогах. На них не развернешься, а удовольствие небольшое, плестись в длинном ряду машин со скоростью беременной черепахи. Меня устроила бы скорость от ста и выше. Все остальное просто скучно.

Когда я выбралась на свободную трассу, то вздохнула спокойно и прибавила газу. Мне всегда говорили, что с такими пристрастиями спасатели не сумеют соскрести с асфальта то, что от меня останется после аварии. Может быть. Но я знаю многих людей, попадавших в аварию на самой минимальной скорости. Так что, какая разница.

Проехав пару больших городов и проигнорировав их с точки зрения экскурсии, я немного убавила скорость, разглядывая окрестности. Ветер трепал мои короткие волосы, а иногда они вставали дыбом, но мне это даже нравилось. Лэйси разлегся на спинке сиденья, поглядывая по сторонам. Так мы ехали достаточно долго. До тех пор, пока мой милый котик не начал нервничать. Сперва он несколько раз прошелся по моим плечам, хлопая хвостом по лицу и фыркая прямо в ухо. А потом сел и начал выть.

— Ну, чего тебе? — недовольно спросила я, отпихивая его от себя.

Лэйси возвысил голос и ощутимо стукнул меня лапой по уху.

— Отвали, — пригрозила я.

Увы, это никогда не помогало. Наконец, я догадалась, что ему требуется. Как хотите, но провести несколько часов в машине и не справить естественные надобности очень неудобно. Если не сказать больше.

— Ладно, — я свернула к обочине и затормозила.

Лэйси с душераздирающим воплем выпрыгнул в открытое окно.

Остановилась я у зеленой лужайки, посчитав, что это место покажется моему коту привлекательным. Но он, привереда, еще минут десять бродил по ней в поисках подходящего места и недовольно на меня косился.

— Ну, нету тут песочка, — сказала я, — где я его тебе возьму?

Наконец, он устроился под каким-то кустиком, так, чтобы никто ненароком не подсмотрел, как именно он это делает. Ну, что ты будешь с ним делать?

Я тоже вышла из машины, чтобы размять ноги. Прошлась взад-вперед, посмотрела на лужайку, потом на небо и прикинула, что было бы очень неплохо пройтись по ней.

Закончилось все тем, что я удобно устроилась под группкой деревьев, прихватив с собой сигареты, айфон и бутылочку воды. Солнце светило вовсю, дул приятный ветерок и меня немного разморило, тем более, что ничего интересного я все равно не обнаружила.

Короче говоря, я уснула. И уснула так крепко, что не заметила, как погода испортилась. Пришла в себя только тогда, когда негодный Лэйси стал не просто бродить по мне с головы до живота, где он обычно устраивался вопреки тому, что я его оттуда постоянно спихивала, но начал носиться и прыгать с разбегу. А еще при этом душераздирающе выть прямо под ухом. Тут уж бы и мертвый проснулся. Я разлепила глаза и посмотрела на него.

— Ну? — спросила я угрожающе, — сейчас встану и надеру тебе уши.

Лэйси снова завопил и растопыренной лапой постучал меня по лбу, словно говоря: «Совсем ополоумела?»

Я приподнялась на локте и поняла, что он прав. Солнышко уже не светило вовсю. Напротив, небо заволокли темные тучи, дул ветер, уже не теплый и приятный, а достаточно холодный. Поежившись, я вскочила на ноги и нагнулась за своим барахлом.

Пока я это делала, хлынул дождь. Прихватив все в кучу, я метнулась к машине, но Лэйси меня, разумеется опередил. В несколько прыжков он оказался внутри, почти не заметив окна. Я отстала от него, но очень скоро нагнала, так как мокнуть под дождем никому не охота, а мне меньше всего.

Сидя в машине, я попыталась привести себя в порядок. Промокла я совсем немного, так как вовремя сориентировалась. Встряхнувшись, я сбросила с себя капли воды и поежилась. Куда девался отличный солнечный день? Такое впечатление, что этот дождь льет вот уже неделю, не переставая.

В машине стало прохладно и я включила печку, подумав, что было бы неплохо надеть куртку. Но увы, именно этого я и не могла сделать. Куртка была в сумке, сумка в багажнике, а чтобы туда залезть, нужно было вылезать наружу под струи дождя. Конечно, любой здравомыслящий человек скажет, что проще некуда. Нужно только взять зонтик. Я тоже об этом думала. Но зонтик тоже лежал в сумке со всеми вытекающими отсюда последствиями. Да, меня трудно назвать предусмотрительной особой. Как только я покинула квартиру Стю, то тут же убрала зонтик на надлежащее ему место, ведь дождь уже закончился.

Толку от напрасных сетований было немного. В любом случае, для того, чтобы проделать все вышеперечисленные действия, мне нужно было сперва как следует промокнуть. Поэтому я подумала, что вполне обойдусь без куртки. В конце концов, тут не Северный Полюс и не Антарктика, от холода я не загнусь.

Я завела мотор и поехала вперед, по направлению к городку. Пусть он маленький, но там наверняка есть нечто вроде гостиницы или придорожного мотеля. Все, что угодно, лишь бы поскорее оказаться в тепле и комфорте.

Лэйси всю дорогу недовольно фыркал, жалуясь на то, что несколько капель воды попало на его драгоценную шерсть. Он возмущался с таким видом, словно это была серная кислота и теперь он весь покрылся проплешинами. Он остервенело вылизывался и недовольно косился в мою сторону, словно дождь — это моих рук дело.

— Потерпи, — сказала я ему, — скоро приедем.

Он скорчил такую рожицу, словно сомневался, что такое возможно. Если вы не верите, что коты умеют корчить рожи, заведите себе его и сами убедитесь. Лично я думаю, что мой кот способен на все.

Когда я проснулась, начинались сумерки. А теперь совсем стемнело. Просто поразительно, каким образом я умудрилась так долго дрыхнуть. Вроде бы, я вполне выспалась. Наверное, солнце пригрело и меня разморило.

Дорогу размыло, по асфальту текли потоки воды, словно был ураган, а не дождь. Дворники едва справлялись с обилием влаги, я напрягала свое не слишком хорошее зрение, чтобы разглядеть хоть что-нибудь. Да, попала я в историю, ничего не скажешь. Хорошего, я имею в виду.

Поворачивая направо, я немного не рассчитала и машину занесло. Пытаясь выровнять ее, я резко повернула руль, но без толку. Было слишком скользко, колеса соскользнули с накатанной дороги и машина покатилась вниз по склону. Лэйси вцепился когтями в обивку сиденья и завыл, позабыв про то, что ему нужно вылизываться.

Я изо всей силы вцепилась в руль и стиснула зубы, поняв, что машина потеряла управление. Ее несло на какую-то изгородь. Единственное, что мне пришло в голову сделать — это нажать на тормоз. И я на него нажала.

Высокая стена приближалась с неумолимой быстротой. Тормоза помогали мало, так как эта дорога была не асфальтирована и под потоками воды быстро превратилась в жидкую грязь, в которой тормозить проблематично. Машина скользила по этой грязи, как по льду. Нужно было что-то делать, и я это понимала, но как назло от страха в голову совершенно ничего не лезло. Я повернула руль в самое последнее мгновение и успела заметить, как стена переместилась куда-то вбок. Потом что-то стукнуло, грохнуло, меня бросило вперед и я потеряла сознание. Должно быть, долбанувшись головой.

Когда я очнулась, было уже так темно, что хоть глаз выколи. Голова раскалывалась от боли, а руки судорожно сжимало руль. Я с трудом разжала пальцы, поняв, что они занемели, ведь я стискивала их даже будучи в отключке. Прелестно.

Несколько раз сжав и разжав кулаки, я потрясла руками, пытаясь вернуть пальцам чувствительность. И это мне удалось через некоторое время. После чего я пощупала голову и убедилась в наличии большой шишки. Чудно. Только такая дура как я может отправиться в путешествие и попасть в самую обыкновенную аварию. Впрочем, были во всем этом и положительные моменты. К примеру, то, что голова была цела.

Я провела беглый осмотр всего остального и признала, что жить буду, хотя несколько синяков мне обеспечены. Лэйси выл, сидя на приборной доске. Шерсть его стояла дыбом, а глаза горели синим огнем.

— Испугался? — хмыкнула я.

Он взвыл особенно громко и оскалил зубы, показывая, как отвратительно мое поведение. Я показала ему язык.

Неожиданно мне вдруг показалось, что я не одна. Это было странное ощущение, которое я испытываю не слишком часто. Но тут что-то заставило меня обернуться. В окне я заметила чье-то лицо. Вздрогнув от неожиданности, я пригляделась и поняла, что пугаться не следовало. Лицо принадлежало женщине лет сорока, а таких особ я никогда не боялась. Опустив стекло, которое чудом уцелело, я сумела разглядеть другие подробности. Женщина стояла в двух шагах от машины, наклонившись и осматривая салон. Она держала в руке зонтик, прикрываясь от струй дождя. К тому же, на ней был длинный черный плащ, укутывающий всю ее фигуру. Для осмотра была предоставлена только голова и ее я осмотрела очень внимательно. Судя по всему, у женщины были длинные волосы, которые она уложила в высокую замысловатую прическу, каких я давно не видывала. Достаточно старомодную, я бы сказала, чем-то отдаленно напоминающую гнездо аиста. Я непроизвольно хмыкнула и помахала ей рукой. Пусть видит, что я как-то реагирую, и стало быть со мной все в порядке.

— Простите, мисс, — заговорила женщина, — с вами что-то произошло?

На мой взгляд это был весьма странный вопрос, так как тот факт, что я врезалась в стену, при этом потеряв сознание, можно смело расценивать как «что-то произошло». Это было столь очевидно, что даже слепой понял бы. Но видимо, женщина сочла нужным спросить это. Наверное, для того, чтобы я ответила.

— Точно, — подтвердила я, — небольшая авария.

— Небольшая? — она фыркнула, критически осматривая сперва меня, а потом и мою машину, — вы в этом уверены?

Я пожала плечами. Естественно, я в этом не уверена. Но надо же что-то сказать для поддержания разговора. Лэйси прыгнул мне на плечо и нервно заколотил хвостом, подвывая прямо мне в ухо.

— Отвали, — посоветовала я ему, но как водится, безрезультатно.

Он, конечно, не хотел мочить свою драгоценную шерсть и берег лапы от артрита.

— Вы в состоянии выйти наружу, мисс? — осведомилась женщина после того, как насладилась представленным зрелищем в полной мере.

И при том в ее голосе не было ни малейшего сочувствия, а только едва прикрытый сарказм. Должно быть, все это казалось ей необычайно забавным.

— Попытаюсь, — отозвалась я в том же духе, — но за результат ручаться не могу. Если у меня вдруг обнаружатся переломы, не сочтите за труд вызвать скорую, мэм. Там меня сумеют собрать, быть может.

Я открыла дверцу машины и вылезла. Нога у меня не отвалилась, что не могло не радовать. Лэйси завыл уже не таясь, так как дождь все еще лил и это не могло его радовать. Он вцепился в мое плечо когтями, довольно чувствительно, между прочим. Он явно намекал на то, чтобы я спасла его от этой отвратительной воды, но я ничего не могла с этим поделать. На мне была всего лишь легкая футболка и джинсы. Ничего, чем бы я могла бы его укрыть.

Оглядев свою машину и обойдя ее со всех сторон, я хмыкнула. Кажется, ее можно было смело выбрасывать на свалку. Ни на что больше она была уже не годна. Замечательно. Мне, как всегда, везет. С досады я пнула свою развалюху и отвернулась, чтобы не расстраиваться еще больше. Новая машина, между прочим. И очень дорогая. Хорошо хоть, что она застрахована, это не может не радовать.

— Все это должно быть очень неприятно, — заметила между тем женщина.

Я повернулась к ней и не слишком любезно ответила:

— Да неужели? А по-моему, просто блеск. Я в полном восторге.

— Возможно, мое предложение покажется вам навязчивым, — продолжала она тоном, в котором слышалась неприкрытая язвительность, — но вы врезались как раз в мой забор. Почему бы вам не пройти за мной, раз уж все так сложилось?

— А ваш забор не слишком пострадал, мэм? — спросила я с не меньшей язвительностью, а быть может, с гораздо большей.

Она улыбнулась, показывая отличные зубы. Белые, ровные, правда, немного слишком длинные. Такие в народе называют лошадиными.

— Нет, не беспокойтесь. Он выдерживал и не такое. Пойдемте, мисс. Мне кажется, вам необходимо обсушиться и привести себя в порядок, иначе вы можете простудиться.

Весьма ценное замечание. Лэйси оценил его первым и легонько шлепнул меня по уху, вероятно для того, чтобы я шевелилась. После чего он провыл нечто жалобное, намекая на то, что ни одна порядочная хозяйка в такую погоду не выгонит своего любимца на улицу. И только такое черствое создание, как я, способно держать беднягу кота под дождем.

— Ладно, ладно, успокойся, — сказала я ему и похлопала его по мокрой шерсти, — мы идем. Спасибо, мэм, вы очень любезны.

— Ах, нет, что вы.

Непонятно, что именно она хотела этим сказать. Но мне, честно говоря, было на это наплевать. Женщина крепко взяла меня под локоть и повела по мокрой, размытой тропинке к дому. По пути я несколько раз поскальзывалась и едва не падала, но эта маленькая хрупкая на вид женщина держала меня мертвой хваткой. Да, силы ей было не занимать. Она держала меня так, что от ее хватки синяки на предплечье мне были обеспечены.

Дверь дома была раскрыта настежь. Кругом полная темнота и я не смогла разглядеть, как он выглядит, впрочем, меня это мало волновало. Честно говоря, было наплевать. Да пусть он будет дряхлым и старым, и дышит на ладан, лишь бы в нем было центральное отопление.

Мы прошли по темному коридору, и хозяйка дома ввела меня в полуосвещенную гостиную. Там пылал камин, распространяя тепло и мягкий свет. Лэйси тут же спрыгнул с моего плеча и в два прыжка оказался рядом с ним. Я последовала за ним не столь быстро, но все же весьма проворно, позабыв о том, что рука женщины до сих пор сжимает мое плечо. Так что, она была вынуждена разжать пальцы, при этом выразительно хмыкнув.

— Я вижу, вы основательно замерзли, — прокомментировала она, — садитесь в кресло.

— Наверное, не стоит, — я с сомнением посмотрела на свою одежду, с которой на пол стекала вода.

— Ничего страшного. Садитесь же. И придвиньте его поближе к огню.

А вот это она напрасно. Не такая уж я тупая. Я самостоятельно придвинула кресло к камину и уселась в нем, совершенно не мучаясь угрызениями совести, вытянув вперед ноги. Лэйси довольно мурлыкал, развалившись на коврике. От его шерсти шел пар.

— Может быть, выпьете что-нибудь, мисс? — осведомилась у меня хозяйка дома.

— Вы очень любезны, — я обернула к ней голову, — виски. Если можно.

— Будет лучше, если я сделаю вам грог, — возразила она, — вам это будем полезнее, учитывая ваше состояние.

— Хорошая мысль, — согласилась я.

Грог, как интересно. Здесь до сих пор его готовят?

Пока женщина занималась столь важным делом, как приготовление грога, я грелась, наслаждаясь долгожданным теплом. Все-таки, в этом мне повезло. Могло быть хуже. К примеру, что этот дом оказался бы пуст и я провела бы остаток ночи сидя в машине, в которой не работала даже печка. Милая перспектива, что и говорить.

Наконец, приготовления были закончены и мне протянули большой дымящийся стакан. Приняв его из рук хозяйки, я сделала большой глоток и удовлетворенно кивнула:

— Благодарю вас, мэм.

Теперь я сумела разглядеть ее получше. Она была невысокой, примерно мне по плечо, худой, но не до крайности, скорее это была изящная хрупкость. Лицо ее имело правильные черты и производило хорошее впечатление. Для своих сорока лет женщина прекрасно сохранилась. Не было заметно каких-либо значительных морщин, кожа бледная и гладкая. Глаза у нее были красивые, серые с зеленой искоркой, чуть вздернутый нос, пухлые губы и твердый подбородок. Если бы я была мужчиной средних лет, то приударила бы за ней, тем более, что она была не просто симпатичная, но очень приятная и располагающая к себе.

Тем временем моя персона тоже подверглась пристальному рассматриванию и судя по блеску ее глаз, произвела на нее хорошее впечатление. Женщина чуть улыбнулась и произнесла:

— Мое имя — Лавиния Моэм. Миссис Моэм, если угодно.

Мне было угодно, и я кивнула.

— Ванесса Фернхэм, — представилась я в свою очередь.

— Фернхэм? — оживилась миссис Моэм, — я знала когда-то одного Фернхэма. Вы не его родственница, случайно?

— Понятия не имею, о котором из Фернхэмов вы говорите, миссис Моэм, — я пожала плечами, — но вполне вероятно, что это так. Как его зовут?

— Это было давно, — не стала уточнять гостеприимная хозяйка.

Я еще немного подождала, но потом поняла, что вразумительного ответа мне не дождаться. Что ж, не хочет говорить — ее дело. Мне было все равно.

Окинув меня взглядом, она спросила:

— Вы должно быть голодны, мисс Фернхэм?

Глупо было отрицать очевидное.

— Да, вы правы, — согласилась я, — правда, у меня в машине где-то был пакетик чипсов.

Она рассмеялась.

— Пройдите наверх и выберите себе любую комнату. Их там много. И переоденьтесь. Вам это не помешает. Кстати, — миссис Моэм указала на очень старую масляную лампу, стоящую на столике неподалеку, — возьмите это. Там темно.

Я посмотрела на лампу, наклонив голову набок. Какая-то мысль закралась в голову и не желала ее покидать.

— Как насчет электричества? — спросила я.

— Увы, — женщина покачала головой, — это очень старый дом, мисс Фернхэм.

Я это заметила, но если уж на то пошло, то и в старых домах есть электричество. Но тут, вероятно, был не этот случай.

— А у вас есть ванная? — рискнула я.

— Есть, — не стала отрицать очевидного миссис Моэм, — только это совсем не та ванная, которую вы привыкли видеть. Сейчас я принесу вам туда кувшин с холодной водой, а горячую придется немного подождать, если вы не возражаете.

— Что ж, — я встала, — тогда я пойду за своими вещами.

— Возьмите зонтик, — хозяйка протянула мне вышеназванный предмет.

— Спасибо, — не стала отказываться я.

Посмотрела на Лэйси, но тот был в нирване, нежась на коврике перед камином. Ему явно не хотелось покидать столь теплое местечко.

Свои сумки я перетащила наверх в три приема. Я уже упоминала, что их было много, гораздо больше, чем требовалось любому путешественнику. Комнату наверху я выбрала быстро, открыв первую попавшуюся дверь. Вполне приличная комната по размерам. Обойдя ее кругом, я обнаружила в ней широкую кровать, небольшой столик, большое зеркало, а также огромный шкаф, прямо мамонт, а не шкаф. И еще, я обнаружила еще одну дверь. Заглянув вовнутрь, я поняла, что имела в виду миссис Моэм, когда говорила, что это не та ванная, о которой я мечтала. Да, первое впечатление было настолько сильным, что я несколько минут стояла, раскрыв рот и выпучив глаза. Я обнаружила там горшок, представляете? Самый натуральный горшок. Обалдеть! Следует намекнуть миссис Моэм, так, как бы невзначай и очень деликатно, что в доме хоть изредка следует делать ремонт и вводить новшества, принятые в любом цивилизованном обществе. Я говорю о канализации, водопроводе и электричестве. Ладно уж, про вайфай говорить не стоит, не думаю, что ей это так необходимо. Но все остальное! Уж могла бы хотя бы унитаз поставить.

Спустя некоторое время миссис Моэм принесла мне горячую воду и хмыкнула, обнаружив меня в подобии столбняка.

— Телефона здесь тоже нет, — сообщила она как бы между прочим.

— Неважно, — я покачала головой, собираясь ответить, что у меня есть сотовый, но она уже вышла.

Окинув взглядом принесенное, я покачала головой и принялась за омовение. Нужно признать, так я мылась впервые. Сколько я себя помню, в нашем доме всегда присутствовал водопровод.

Переодевшись во все сухое, я причесалась и спустилась вниз.

На небольшом столике у камина был приготовлен скромный ужин. Ну, очень скромный. Я украдкой покосилась на миссис Моэм, прикидывая, не решила ли она позаботиться о моей фигуре. Может быть, она подумала, что у меня слишком толстая задница для того, чтобы жрать в три горла. Но говорить об этом не стала, естественно. Могло случиться так, что мне пришлось бы довольствоваться лишь пакетиком чипсов, о котором я уже упоминала. Так что, по сравнению с ним это был царский ужин.

Лэйси оживился при виде пищи и отвлекся от своего занятия, встав и подойдя ко мне, в надежде вытягивая шею. Так как я никак на это не среагировала, то он поставил передние лапы на столик и выдал такой вопль, что миссис Моэм, до того спокойно сидящая в соседнем кресле, подскочила.

— Что это было? — спросила она пораженно.

— Коронная ария умирающего от голода кота, — пояснила я и сунула Лэйси кусочек хлеба, — на.

Он понюхал подношение, презрительно фыркнул и опустился на пол. Весь его вид говорил, мол, как вы можете есть такую гадость. Забыла упомянуть, что ужин состоял исключительно из полуфабрикатов, а к ним мой котик относится немногим лучше, чем к сухому кошачьему корму. Что поделать, наверное, я сама я этом виновата, избаловала кота до невозможности, вот он теперь и выкаблучивается.

Подумав о том, что сегодня ему придется довольствоваться исключительно сухим кормом, я хмыкнула.

— Ваш кот, наверное, голоден, — предположила женщина.

— Верно, — признала я, — и я его обязательно покормлю. Попозже.

Лэйси проворно повернул к ней голову и рыкнул для острастки.

— Вижу, что он очень своенравный, — фыркнула миссис Моэм, — говорят, что домашние животные перенимают характер своего владельца. Вы, видимо, тоже очень своенравная особа, мисс Фернхэм.

Я пожала плечами. Не знаю, так ли я своенравна, как Лэйси, но между нами в самом деле есть что-то общее. Мы оба до жути избалованы.

Миссис Моэм внимательно, но без опаски посмотрела на моего милого котика, когда он подошел к ней ближе. Внешне он не выказывал никакой враждебности, но если вы думаете, что так и было на самом деле, то жестоко ошибаетесь. Быть может, он примеривался, за что удобнее ее укусить.

— Иди сюда, — строго сказала я ему, — живо.

— Не беспокойтесь, мисс Фернхэм, ваш кот не причинит мне вреда, — сказала она с усмешкой.

— Надеюсь, что вы правы, — я встала и подхватила упирающегося Лэйси поперек живота, — потому что мне надоело отдирать его от вопящих друзей, которые заверяют меня, что они только протянули к нему руку.

Лэйси противно завопил на одной ноте, показывая, как относится к моему произволу. А миссис Моэм расхохоталась на всю комнату, громко, звонко, откинув назад голову.

— Мне нравится ваше своеобразное чувство юмора, мисс Фернхэм. И вы сами мне нравитесь.

Я не знала, что можно сказать в ответ на такое заявление, поэтому просто пробормотала:

— Очень вам признательна.

— А позволено ли мне будет узнать, мисс Фернхэм, чем вы занимаетесь? Или это не слишком скромный вопрос?

С трудом продравшись сквозь внешнюю форму, я уловила суть. И почему она выражается столь выспренно? Проще надо быть, тогда и люди сами к тебе потянутся.

— Вопрос как вопрос, — наконец отозвалась я, — мне часто его задают. Я писательница.

— Вы писательница, — повторила миссис Моэм, — это интересно. А в каком жанре вы пишете, если не секрет?

— Да никакого секрета. Наверное, это можно назвать любовным романом. Или просто романом.

— О, — прокомментировала она, — а что именно вы написали? Дело в том, что я сама читаю любовные романы и не вижу в этом ничего зазорного. Правда, не припомню, чтоб мне встречалось ваше имя. Вы недавно начали писать, мисс Фернхэм?

— О, нет, уже довольно давно. Но я использую псевдоним, поэтому вы никогда не могли слышать моего имени в таком контексте. Вероника Фостер.

— О-о, — протянула хозяйка уже более экспансивно, — тогда могу заметить, что мне попадались ваши книги, мисс Фернхэм. Минуточку, — и миссис Моэм вышла.

Я поудобнее перехватила Лэйси, который на протяжение нашего разговора висел в моих руках, как половая тряпка, абсолютно расслабившись, и села в кресло.

— Если будешь хорошо себя вести, выпущу, — пообещала я ему, — а в противном случае еды не получишь.

Лэйси взглядом выразил готовность быть покорной, незлобивой овечкой.

— Посмотрим, — сделала я вывод и спустила его на пол.

Он презрительно фыркнул и с гордым видом прошелся по гостиной, помахивая хвостом. Потом заскочил в кресло, на котором недавно сидела миссис Моэм и разлегся там со всеми удобствами.

— И это ты называешь «хорошо себя вести»? — сурово осведомилась я.

Кот повел ухом, никак более не показав, что слышит мои слова.

Миссис Моэм вскоре вернулась, держа в руках не особенно толстую книгу, обернутую бумагой, вероятно, для лучшей сохранности. Это показалось мне лестным, ведь раз книгу пытаются сохранить подольше, значит, она нравится. А для автора этой книги это всегда приятно.

— «Тисовая роща», — сказала хозяйка, — очень интересная книга, мисс Фернхэм. Я веселилась от всей души. Теперь я понимаю, откуда мне знаком ваш юмор.

— Увы, всю жизнь пытаюсь написать что-нибудь страшное, — отозвалась я, — и ничего не выходит. Всякий раз, как я хочу придать ситуации мрачный оттенок, это только сильнее веселит читателей.

— Тогда вам нужно использовать свои сильные стороны, мисс Фернхэм. Не скажу, что из ваших книг я узнала что-то новое, но это в конце концов не главное. Зато я приятно провела время. Не напишете ли пару слов на форзаце?

Она с милой улыбкой протянула мне книгу. Ну вот, опять. Как я не люблю этого делать!

— Что именно? — спросила я без особой надежды.

— Ну, что вы обычно пишете. Я не слишком разбираюсь в таких вещах.

Я едва не сказала: «Я тоже». Обреченно вздохнув, взяла ручку, бывшую наготове у моей почитательницы и вывела свою излюбленную фразу. Из всех дурацких фраз она была самой дурацкой. «С наилучшими пожеланиями милой и бескорыстной миссис Лавинии Моэм от Вероники Фостер». Перечитала и чуть не скривилась. Какая заезженная выспренность! Просто скулы сводит.

Миссис Моэм, очевидно, была другого мнения. Она перечитала написанное и улыбнулась.

— Меня еще никто не называл милой и бескорыстной. Благодарю вас, мисс Фернхэм, я вам очень признательна.

— Ну что вы. Такой пустяк.

Кажется, мы начали выражаться как героини романов. Точнее, миссис Моэм так говорила постоянно, а я невольно подстраивалась под ее стиль. Нужно быть поаккуратнее, иначе она подумает, что я ее дразню. Хотя в иные минуты мне и в самом деле хотелось это сделать.

Положив книгу на стол, миссис Моэм уже хотела сесть в кресло, но вовремя заметила моего нахального кота.

— О, — сказала она, — вижу, место уже занято.

Надо отдать ей должное, она не стала возмущаться и просить, чтобы я его оттуда убрала. На просто придвинула стул ближе к моему креслу и села на него.

— Извините, — проговорила я, бросая на Лэйси убийственный взгляд, который конечно пропал втуне, — наглое создание.

— Да нет, что вы, он по-своему очень мил. И ведет себя очень самостоятельно и независимо.

В ответ на эти слова Лэйси потянулся, встал на лапы и спрыгнул вниз.

— Он так дразнится, — хихикнула хозяйка, — я понимаю. У вас забавный любимец, мисс Фернхэм.

— Местами он не очень забавен, — внесла я коррективы, — к тому же, чаще всего он просто выделывается.

— Выделывается? — переспросила миссис Моэм.

Я посмотрела на нее немного непонимающе. Она произнесла это слово таким тоном, словно повторяла что-то, недоступное своему пониманию. Как будто я сказала его, к примеру, по-китайски.

— Ну…, - я задумалась, пытаясь подобрать подходящий аналог, — строит из себя невесть что.

— Понимаю. Наверное, я кажусь вам архаичной, мисс Фернхэм?

— Нет, — я покачала головой, — ни коим образом. Моя мама тоже плохо ориентируется в современном жаргоне.

Женщина рассмеялась.

— Наверное, я кажусь вам слишком навязчивой, мисс Фернхэм. Но мне так редко удается с кем-нибудь поговорить. Я уже не помню, когда в последний раз у меня бывали гости.

Да, домик у нее не сказать, чтобы очень. Но вслух я, разумеется, сказала:

— Что вы, миссис Моэм, я вовсе так не считаю. Мне приятно с вами беседовать.

Лэйси с воплем запрыгнул на спинку моего кресла и прошелся взад-вперед, мотая хвостом и похлопывая меня по голове. Должно быть, его терпение было на исходе.

— Брысь, — посоветовала я ему.

Он поставил лапы на мое плечо и фыркнул прямо в ухо.

— Сгинь.

— Мя-а-у!!! — выдал он.

— Ему, наверное, что-нибудь нужно? — предположила хозяйка.

— Да, — согласилась я, — пинка хорошего.

Она фыркнула. Я сгребла Лэйси в охапку и усадила на колени. Он несколько раз дернулся, но потом понял, что сопротивление бесполезно и затих. Уверена, он все припомнит мне позднее.

— Позвольте спросить у вас, мисс Фернхэм, куда вы направляетесь?

— Точнее, куда я направлялась? — уточнила я, — никуда. Это было просто путешествие, если можно так выразиться. Поездка без особой цели. Я пыталась развеяться.

— Набраться новых впечатлений для написания книги? — добавила она.

Вот, чего мне не нужно, это набираться новых впечатлений. Моя фантазия прекрасно работает и без них. Но все почему-то считают, что писателю обязательно нужно набираться впечатлений, словно они без этого засохнут, как цветок в пустыне.

— Что-то в этом роде, — согласилась я.

— В таком случае, вы попали как раз по назначению. В моем доме много по-настоящему старинных вещей, мисс Фернхэм. Некоторым из них куда больше ста лет.

Например, ванной. Тут есть даже прапрадед унитаза. Я сдержала смешок. Некоторые подумают, что я издеваюсь над этой замечательной женщиной. Но это не так. Она мне даже нравилась. Просто я никогда не упускаю возможности съязвить, если не вслух, то про себя. Такая уж у меня привычка.

— Да и я сама могу считаться музейным экспонатом.

— Ну что вы, — искренне удивилась я, — вы отлично выглядите.

— Это только видимость. На самом деле мне гораздо больше лет, чем кажется. И я достаточно повидала мир и узнала жизнь во всех ее проявлениях. Я могу рассказать вам немало занимательных историй. Возможно, они пригодятся вам для вашего нового романа.

Возможно, и пригодятся, а возможно, и нет. Впрочем, я не стала ее разочаровывать. Пусть думает так, если ей это нравится. Мне что, жалко?

— Все это слишком длинное вступление, — на лице миссис Моэм появилась улыбка, сбрасывающая с нее лет десять, так что было глупо говорить, что она разваливается на части, — я хотела предложить вам погостить у меня, мисс Фернхэм. Не скрою, в этом предложении одни эгоистичные мотивы. Мне приятно общаться с человеком, который мне нравится. И будьте уверены, что я предоставлю вам все условия для проживания. Мне кажется, что вам здесь тоже нравится.

Я растерянно поморгала глазами. Пожить здесь? В доме, где нет ни нормальной ванной, ни водопровода, ни канализации, ни отопления? Она что, серьезно?

Я уже открыла рот, чтобы отказаться поделикатнее. Но миссис Моэм предвосхитила мое желание.

— Я кое-что вам покажу, чтобы укрепить ваше согласие.

Я проводила ее расширенными глазами. Кажется, она всерьез уверена, что я без ума от ее дома. Или она считает, что все авторы псевдоисторических романов должны обожать старину во всех ее проявлениях. Интересно, куда это она убежала? Искать неопровержимый аргумент?

Лэйси пару раз дернулся, пытаясь освободиться и показать, как мое поведение возмутительно. Я машинально разжала руки и позволила ему уйти. Я все еще не знала, как мне на все это реагировать. Не могу же я сказать ей правду, в самом деле. Меня с детства учили, что так говорить ни в коем случае нельзя. Мол, тетя, с твоими удобствами я бы и не заикалась о гостях. Значит, нужно выдумать подходящий предлог. Но как назло, в голову ничего не приходило. Мне казалось, что она непременно разгадает мои маневры и обидится.

Пока я ломала голову над этой проблемой, миссис Моэм вернулась, сгибаясь под тяжестью нескольких ветхих томов. Она торжественно водрузила их на столик передо мной и провозгласила:

— Некоторым из этих книг около трехсот лет. Это я могу заявить с уверенностью, мисс Фернхэм.

— Сколько-сколько? — переспросила я, осторожно дотрагиваясь до обложки одного из томов.

— К примеру, этому тому двести пятьдесят восемь лет.

Если это и в самом деле так, то я на ее месте поаккуратнее обращалась бы с такой древностью. Не таскала бы повсюду и не показывала посторонним. Правда, я вовсе не собиралась умыкнуть ее, но все же. На моем месте мог бы оказаться кто-нибудь другой, не столь щепетильный.

— Вау, — отозвалась я, так как ситуация требовала моей реакции.

— Вижу, вы ее оценили, — миссис Моэм сдержала улыбку, — и я даже дам вам почитать эти книги. Уверена, такого вы еще никогда не читали.

Я раскрыла обложку и уставилась на первые фразы. Как это точно подмечено, никогда не читала. И не прочту, если быть совсем точной. Эта книга была на латыни. Смешно, правда?

— Увы, миссис Моэм, — произнесла я, стараясь, чтобы мой голос не выдал моей язвительности, — я не сумею этого прочесть, даже если очень захочу.

— Почему? — искренне удивилась она.

— Я не знаю латыни.

— О, — отреагировала женщина, — в самом деле, я об этом не подумала. Но в моей библиотеке далеко не все книги написаны по латыни. Достаточно много и на английском. Следующая, к примеру.

— Угу, — согласилась я.

Черт, как бы отказаться от столь высокой чести? Впрочем, делать мне все равно нечего. Во всяком случае, до завтра. Мне все равно придется здесь переночевать. Так что, сейчас нужно сделать вид, будто я в восторге. А уж завтра я придумаю, как мне следует поступить.

— Это очень мило с вашей стороны, миссис Моэм, — я наклонила голову, — я обязательно ее прочту. Правда, хочу предупредить сразу, достаточно бегло я читаю только по-английски.

Она рассмеялась.

— Да, всему виной современное воспитание. В таком случае, мисс Фернхэм, вы можете забирать эту книгу к себе.

— О, спасибо.

Я растерянно посмотрела на огромный том. Да, вот не было печали. И почему люди так стремятся осчастливить себе подобных? Хотя главное не в этом, а в том, что каждый по-своему понимает, что значит счастье.

Мне вдруг захотелось зевнуть, но я подавила зевок, покрепче сжав челюсти. Этого еще не хватало, зевать во время разговора. Наверняка для того, чтобы показать, как мне это надоело. Конечно, не сказать, чтобы особенно надоело, но все же мне хотелось закруглить его, так как время было позднее. Пора было отходить ко сну.

— Простите, мисс Фернхэм, я утомила вас, — миссис Моэм оказалась более наблюдательна, чем я думала, — уже непозволительно поздно.

— Нет-нет, — испугалась я, — что вы! Я совсем не утомлена. Напротив, после ужина во мне скопилось много бодрости.

Лэйси жалобно завыл и цапнул меня за мочку уха. Довольно больно, между прочим. Я едва не подпрыгнула в кресле.

— Полагаю, ваш кот так не думает, — хмыкнула хозяйка, — не спорьте, идите в свою комнату. Но прежде чем вы уйдете, все же ответьте на мой вопрос. Вы согласны погостить у меня немного?

И тут я совершила одну из самых больших ошибок в своей жизни. Наверное, на меня повлияло то, что как мне казалось, было недостаточной деликатностью и даже некоторым неприличием в моем поведении. Во всяком случае, мне тогда именно так я и думала. Мне не хотелось обижать эту добрую женщину еще сильнее, и я ответила:

— О конечно, я погощу у вас, миссис Моэм. С удовольствием.

— Очень хорошо, — улыбнулась она, — тогда извольте отправляться спать. Я растопила камин в вашей комнате, так что там теперь достаточно тепло.

— Спасибо, — поблагодарила я ее и пожелав ей спокойной ночи, вышла, придерживая одной рукой Лэйси на плече, куда он, недолго думая, забрался.

Ох, хорошее воспитание меня погубит. Ну, зачем я это сказала? Теперь мне придется мучиться здесь несколько дней. Господи! Впрочем, понятие: «несколько дней» весьма расплывчато и его можно понимать, как угодно. А стало быть, на этом можно сыграть. Главное, не давать больше поспешных обещаний.

В комнате в самом деле было тепло, что немного меня утешило. Я уже не думала об отсутствии комфорта с таким унынием. Почему бы не испытать на собственной шкуре те условия, которые когда-то были вполне обычны для людей? К тому же, я сама не раз об этом писала. Все мои героини не были знакомы ни с водопроводом, ни с канализацией. Так что, это даже справедливо.

Так как Лэйси все настойчивее требовал у меня еды, я достала из принесенной сумки его миску и пакет сухого корма. Было заметно, что он не обрадовался подношению, но видимо, что-то ему подсказывало, что пока ничего другого он не получит. Так что, мой капризный котик без энтузиазма захрумкал сухариками, изредка поглядывая на меня с упреком. Я ободряюще помахала ему рукой и отправилась в ванную мыться.

В следующие полчаса я узнала, что жизнь моих героинь была далеко не сахар. А если совсем честно, то сплошная каторга. Бедняжки, как они жили в таких жутких условиях! Особенно, меня смущал горшок. Я даже смотреть на него не могла без содрогания. Воображение у меня всегда было хорошим, так что все вытекающие отсюда последствия я представляла довольно живо. Честно говоря, меня просто плющило при мысли, что я когда-нибудь воспользуюсь этим предметом. Но иной альтернативы не было, разве что какой-нибудь кустик. О кустике в такой дождь мне хотелось думать еще меньше.

Душераздирающе вздохнув и бросив на горшок ненавидящий взгляд, я вышла из ванной. Лэйси как раз заканчивал уплетать свою порцию.

— Вот и чудно, — признала я, — доедай — и спать.

И как же это я умудрилась так влипнуть?