Вечером госпожа Томин подозвала Аурин. Она выглядела очень встревоженной. С трудом дождавшись, когда девушка закроет за собой дверь и подойдет к ней поближе, женщина стиснула руки и проговорила:

— Тебя видела Рэкти.

— Да, госпожа, — согласилась Аурин, — я тоже ее видела. И что из того?

— Да ты понимаешь, что это значит?

— Нет. А кто такая Рэкти?

— Если ты до сих пор не знаешь, кто такая Рэкти, то тебе будет очень трудно понять здешнюю жизнь и освоиться в наших интригах.

— Да мне бы и не хотелось, госпожа, — откровенно сказала девушка, — никогда не любила интриги.

— Если ты их не любишь, тогда тебе нужно ловить рыбу, — слишком резко даже для себя самой бросила госпожа Томин.

Но она была чересчур сердита на бестолковую девчонку, которая до сих пор не может понять, что от нее требуется. Или не хочет.

— Вы совершенно правы, госпожа. Но видите ли, я сюда не рвалась.

Женщина вздохнула.

— Рэкти — наложница моего сына. Она — очень властная женщина и недовольна тем, что имеет. Она хочет большего. До сего времени она использовала все средства давления, находящиеся в ее распоряжении, чтобы заставить Тэнмира на ней жениться.

— И как? У нее вышло? — спросила Аурин без задней мысли.

— Ты — глупая девчонка! — вышла из себя госпожа Томин, — конечно, нет! Именно этому я и пытаюсь помешать и именно для этого я и привела тебя сюда.

— Ну, а теперь моего присутствия недостаточно? Так?

— Нет, этого бы я не сказала. Пока нет. Пока Рэкти сбита с толку. Мой сын в данное время совсем не интересуется ею. Но это не может продолжаться долго. А ты не должна была показываться ей на глаза. Пусть бы она помучилась и поломала голову.

— Но откуда я могла это знать? Вы мне ничего не говорили.

— А сама ты догадаться не могла?

Аурин пожала плечами. Госпожа Томин раздраженно махнула рукой.

— Как мне понятно желание господина управляющего взять палку и вздуть тебя хорошенько! Сколько раз я говорила, не смей пожимать плечами! Неужели, это так трудно запомнить?

— Нет, госпожа.

— И стоять тут с таким идиотским выражением лица тоже не нужно. Торчит тут, словно с неба свалилась. И почему ты такая бестолковая?

Она вздохнула, совершенно не ожидая ответа на этот риторический вопрос. Но Аурин, рассерженная тем, что на протяжение почти десяти минут ее только и делали, что называли самыми нелестными прозвищами, отозвалась:

— Госпожа, скажите, что вы от меня хотите? Совсем недавно вы мне говорили, что от меня требуется одно: чтобы я понравилась князю. Ну вот, нате, получите. Я ему понравилась. Значит, я выполнила свое предназначение.

— Но этого недостаточно! — воскликнула женщина, — и ты сама прекрасно это понимаешь. Мой сын уже не ребенок и ему требуется гораздо большее, чем просто смотреть на тебя. А не получив этого от тебя, он снова вернется к Рэкти. А Рэкти слишком умна, чтобы упустить то, что само плывет ей в руки.

— Об этом мы не договаривались, — вставила Аурин, — и я это прекрасно помню. Могу повторить ваши слова дословно, госпожа. «Быть тебе наложницей князя или нет, решать моему сыну, а не мне. Он волен поступать как ему заблагорассудится. А ты вольна согласиться или отказаться, помня при этом о последствиях. Я же хочу, чтоб ты ему понравилась», — произнесла девушка размеренно, — разве не это вы сказали, госпожа?

Женщина посмотрела на нее, сдвинув брови и довольно мрачно. Потом сказала:

— Когда тебе хочется, ты умеешь напрячь свою память и что-нибудь запомнить. Жаль, что это не распространяется на более достойные вещи. Я не люблю принуждения, Аурин. Но в данном случае, если ты не понимаешь или не хочешь понимать простых вещей… Я хочу, чтобы Рэкти была забыта и забыта прочно. Как ты этого добьешься, меня не интересует. Но лишь на этом условии ты получишь то, о чем мы договаривались.

Теперь Аурин сдвинула брови и насупилась.

— О да, мне все ясно. Трудно не понять, госпожа, чего именно вы от меня хотите.

— Не «чего», а «что», — поправила ее госпожа Томин по привычке.

— Ну, что. Какая разница! Мне это не нравится, и я лучше буду снова ловить рыбу, чем делать то, что вы мне скажете.

Тут госпожа хмыкнула.

— Я так и знала, что ты это скажешь. Ты ведь ужасно ленива. Готова на все, лишь бы не шевелить мозгами. Но запомни. Ты останешься здесь, хочешь ты этого или нет. Поверь, есть много способов сломить твое ослиное упрямство.

— Я знаю один такой способ, — съязвила Аурин злобно, — двадцать палок негодной краути. Верно?

— Мне не нравится твой тон, — отрезала госпожа Томин, — никто не будет тебя бить, во всяком случае, до тех пор, пока ты этого не заслужишь. Хотя с твоими талантами этот момент может наступить очень скоро. Но вот за грубость с членами княжеской семьи грозит нечто большее, чем двадцать палок. И если тебе дадут выбирать, ты с радостью выберешь порку, поверь мне на слово.

Аурин подскочила на месте, придя в нешуточную ярость. Ей ужасно захотелось вцепиться госпоже прямо в аккуратную прическу и хорошенько подергать ее за волосы.

— Почему бы вам просто не велеть выпороть меня, а потом выкинуть вон? Я знаю, почему. Возникнет много ненужных вопросов. Зря я огласилась на ваше предложение, госпожа. Полной идиоткой была. Мое место в рыбацкой деревне, где я могу спокойно ловить рыбу и вытирать нос рукавом.

— Мило, — спокойно отозвалась госпожа Томин, — не скрипи зубами. Я уверена, что если ты захочешь, то у тебя многое получится. Но ты не хочешь. Ты предпочитаешь цепляться за свои старые привычки и не принимать ничего нового. Для тебя жить в грязи привычнее и легче, чем приложить усилия и стать госпожой. Почему бы тебе не понять, что просто так ничего не дается.

— Да не хочу я, не хочу! — завопила Аурин, потеряв терпение, — не хочу, ясно?

В этот напряженный момент, когда госпожа Томин совершенно вышла из себя и была готова позвать стражу, чтобы велеть выпороть негодницу и исполнить ее просьбу, отворилась дверь и Норити с поклоном произнесла:

— Сообщение от владетельного князя Тэнмира, госпожа.

Госпожа Томин, тяжело дыша, повернула к ней голову:

— Говори.

— Завтра утром начнется охота на трескучек, госпожа. Князь Тэнмир приглашает принять в ней участие вас и госпожу Аурин.

— «Госпожу Аурин», — едва слышно проворчала женщина, остывая, — хорошо. Ступай. Передай князю, что приглашение принято.

Норити ушла. Она, разумеется, кое-что слышала, но виду не подала.

Госпожа Томин вновь взглянула на девушку:

— Ну что, госпожа Аурин, — она выделила последние слова, — ты все поняла? О твоих желаниях поговорим позднее. Сейчас я скажу лишь одно: завтра ты должна быть на охоте.

— Я никогда не охотилась, — сообщила Аурин, — и я никогда не видела этих самых трескучек. Мне говорили, что это редкостная гадость.

— Я и не сомневалась в этом, как и в том, что услышу от тебя нечто подобное. Ну, сколько раз повторять тебе, что нельзя в доме князя выражаться как на твоем излюбленном базаре? Гадость, видите ли. Деревенщина.

Аурин безучастно выслушивала ее поучения, стоя рядом со скучающим видом. Ее злость ушла, сменившись скукой. Ну вот, начинается! Какая же зануда эта госпожа Томин!

— Неудивительно, что ты не имеешь никакого представления о том, чем заняты люди благородного происхождения. Но это нетрудно исправить. На трескучек охотятся верхом, с копьями. Они водятся в степях и на равнинах. Их укус ядовит, просто смертелен и смерть наступает практически сразу. Собственно говоря, тебе и делать-то ничего не придется. Лишь сидеть в седле и следить, чтобы какая-нибудь из трескучек не укусила тебя. Хотя бы потому, что она сама может отравиться. Ты умеешь ездить верхом?

— Умею, — согласно кивнула девушка, борясь со сном и едва не зевая, — мне приходилось ездить верхом, госпожа. Правда, я не очень хорошо умею это делать.

— Ну что ж, тогда ты вполне можешь сделать вид, что охота на трескучек — обычное для тебя дело. Главное, не задавай глупых вопросов и не зевай. И помни, что рядом с тобой будет находиться сам владетельный князь Тэнмир. Жаль, что до тебя не доходит, какая это честь для нищей рыбачки.

— До меня уже почти дошло, — поспешно вставила Аурин.

Госпожа Томин уже почти взмахнула рукой, чтобы отпустить ее, но рука замерла в воздухе.

— Да, — сказала она, словно кое-что вспомнила, — держи язык за зубами и не болтай. И не язви. Когда я повторю это в сто первый раз, мне это может надоесть. Ступай.

Аурин поклонилась и вышла за дверь. Никаких особых изменений в своем поведении она не обнаружила. Разве что, поклоны для нее стали самым обычным делом. Она частенько ловила себя на том, что иногда совершенно машинально едва не кланялась слугам, когда они зачем-либо ее посещали.

У себя в комнате Аурин села на циновку и задумалась. Все стало гораздо хуже, чем было спервоначалу. Разумеется, она понимала, чего хочет от нее госпожа Томин. А также она понимала и то, что все это казалось ей отвратительным. И дело было не в том, что ей совершенно не нравился князь. Нет, она находила его вполне симпатичным и приятным, кстати, совершенно ненавязчивым. Но настойчивые подталкивания его матери злили ее до белого каления. В такие моменты девушка чувствовала, словно на нее выливают целый чан липкой грязи, от которой не отмыться никогда. Мерзкое ощущение и понимание того, что ее просто хотят подложить князю в постель, чтобы он забыл другую, которая претендует на абсолютную власть в доме и желает сдвинуть госпожу Томин с ее незыблемых позиций. А она, Аурин, просто пешка в чужой игре, с чувствами которой совсем не считаются. И ведь при всем том ей было совершенно наплевать на желания Рэкти. Пусть делает, что хочет. Пусть выходит за князя замуж, становится княгиней, берет власть в свои руки, даже отсылает госпожу Томин в самую глухую провинцию, где ей, кстати, самое место. Какое ей дело до этого? Никакого. А ее заставляют что-то менять. Неудивительно, что у Аурин не было никакого желания это делать.

Девушка вздохнула, подумав о другом. Она так давно не ездила верхом, что почти забыла, как это делается. Завтра нужно постараться не ударить в грязь лицом и удержаться в седле, при том делая вид, что для нее это — самое обычное дело. Словно она каждый день этим занимается сразу после завтрака. А уж потом, когда эта охота окажется в прошлом, Аурин подумает, каким образом отсюда сбежать. Ей нужно отсюда выбраться. Пусть госпожа Томин сама справляется со своими проблемами. Не надо было тогда соглашаться на это.

Пробуждение Аурин наутро было не из приятных. Она сразу и кстати вспомнила о трескучках, пытаясь представить, на что они похожи, но признавая, что фантазия ее бедна, как и собственный карман. Тем более, что очень скоро она сможет воочию увидеть этих отвратительных созданий. В том, что они были отвратительными, Аурин почему-то не сомневалась.

Служанка принесла ей странное платье, из тех, которые Аурин никогда не одевала. Выяснилось, что именно такие надевают дамы, когда собираются ездить верхом. Посмотрев на себя в зеркало, девушка подумала, что это не такая уж и плохая мысль. Платье подчеркивало достоинства ее фигуры и очень ей шло.

Аурин вышла во двор, где встретилась с госпожой Томин, на которой тоже было платье для верховой езды. Оказалось, что у госпожи совсем даже неплохая фигура. Она посмотрела на Аурин с сожалением и сказала:

— Жаль, что при такой внешности ты совсем не хочешь пользоваться головой. Ты бы смогла вытеснить не только Рэкти, но и меня.

Девушка фыркнула и заметила очень невинным тоном:

— Скажите, госпожа, а почему вы всегда надеваете платья, которые скрывают достоинства вашей фигуры?

— Ты — очень противная, нахальная и ехидная девчонка, — отозвалась та сварливо, но потом все же улыбнулась, так как комплимент ей понравился, — мой возраст и положение не позволяют мне выделяться своими внешними данными. Место почтенной матери должно быть высоким, но скромным. Но ты слишком глупа, чтобы это понимать.

— Конечно, госпожа, — кивнула Аурин.

Подвели лошадей. Когда девушка устраивалась в седле поудобнее и находила, что это очень проблематично, подошла Рэкти, выглядевшая очаровательной, но немного мрачной. Впрочем, когда появился князь, причина ее мрачности стала ясна. Он не удостоил ее даже взглядом, но необыкновенно сердечно поздоровался со своей матерью. Вид Аурин верхом на лошади явно произвел на него неизгладимое впечатление. Девушке лишь оставалось надеяться, что когда она попытается ехать, не произведет такое же неизгладимое впечатление не только на князя, но и на остальных, но не изысканной грациозностью посадки, а редкостной неуклюжестью.

— Вы очаровательны, гимин, — не удержался князь.

— Благодарю вас, господин, — ответила она скромно, как и подобало женщине.

Последней подошла Фодэ. Ее лицо сияло добродушной улыбкой.

— Я не опоздала? — осведомилась она, — мне пришлось немного задержаться.

— Не беспокойтесь, Фодэ, все давно привыкли к тому, что каждый раз вам приходится немного задерживаться, — съязвила Рэкти с недоброй усмешкой.

Аурин фыркнула, найдя, что наложница язвит зло, но довольно остроумно. Она подбадривающее улыбнулась Фодэ и махнула ей рукой, подзывая. Наложница приблизилась и почтительно поклонившись госпоже Томин и князю, спросила:

— Я не помешаю?

— Присоединяйтесь, гимин, сделайте одолжение, — госпожа Томин была преисполнена благодушия, навеянного мрачным лицом Рэкти и вниманием сына.

Когда все были в сборе, слуги раздали копья. Они были тонкими и длинными, а наконечники необычайно острыми с зазубринами на концах. Аурин некоторое время крутила то, что вручили ей в руках и морщилась, представляя, как эта штука с хрустом прокалывает чье-то тело.

— Никогда не любила охотиться, — доверительно сообщила Фодэ Аурин, когда процессия тронулась в путь, — несчастные создания! Мне их так жаль.

— О да, трескучки очень несчастны, — услышала их госпожа Томин, — именно оттого, что они столь несчастны, они и кусают всех подряд.

— Если б на меня охотились с копьями, я бы тоже кого-нибудь укусила, — сказала Аурин, очень живо представив это.

Ее слова показались князю необыкновенно смешными, и он рассмеялся.

— Поему бы просто не оставить их в покое? — вполголоса продолжала Фодэ, — они, конечно, ядовиты, но никогда не нападают первыми.

— Значит, они хищные? — полюбопытствовала Аурин, невзирая на неодобрительные взгляды госпожи Томин, запрещающей ей обнаруживать свое невежество.

— Хищные? Ах да, конечно. Они нападают на добычу стаями, — объяснила Фодэ, — и если им удается ее загнать, то кусают ее.

— А потом едят, — уточнила ее собеседница.

Госпожа поморщилась. Фодэ хмыкнула.

— Разумеется. Иначе, зачем еще. Они никого не боятся, кроме…

— Кроме? — повторила Аурин, ожидая продолжения.

— Это все глупые суеверия, — вмешалась госпожа Томин, — если краути и существуют, то они могли бы найти себе добычу поинтереснее.

— Краути? — услышала ее ученица знакомое слово, — а как они выглядят эти краути?

— Я их никогда не видела.

— Говорят, — вставила Фодэ тихо, — что это ужасные создания похожие на волков. У них острые клыки и глаза, горящие огнем. А их свирепость не сравнится ни с чем.

— Глупости, — снова повторила госпожа Томин, — это все сказки. Никаких краути не существует.

— Вы ошибаетесь, госпожа, — возразила Фодэ, немного дрожа от собственной дерзости, — в моей деревне был… один человек, который встречался с краути.

— Неужели? — хмыкнула госпожа Томин, — должно быть, он любил выпить.

Аурин фыркнула.

— А что он рассказывал? — с любопытством спросила она у поникшей наложницы.

— Ничего, — та повернулась к ней, — он уже ничего не мог рассказать. Он был мертв.

— Замечательно, — уже в открытую рассмеялась госпожа, — тогда почему вы решили, что он встречался с краути?

— На его теле не было никаких следов. Он выглядел так, как будто заснул. Но все знают, что жертвы краути умирают не от укусов, а от необъяснимого ужаса.

— Да ну? — саркастически отозвалась женщина.

— Ух, ты! — с восторгом отозвалась Аурин, — они такие страшные?

— Увы, никто не может поведать нам об этом, так как жертвы краути всегда мертвы.

— Но вы говорили, что они похожи на волков, — припомнила девушка.

— Вот, — с торжеством в голосе сказала госпожа Томин, — что вы на это скажете? Говорю же, все это выдумки досужих сплетниц. Ни капли здравого смысла в ваших рассуждениях, гимин, — это относилось к Фодэ, — откуда вы знаете, как выглядят краути? Или об этом вам поведала недоеденная трескучка?

Аурин рассмеялась, а Фодэ насупилась.

— Хватит болтать, — добавила госпожа Томин, — мы уже подъезжаем. Будьте предельно осторожны.

Аурин стала пристально вглядываться вперед, ожидая увидеть… она и сама не знала, что именно. Никто так и не удосужился объяснить ей, что из себя представляют эти пресловутые трескучки. И девушка ожидала всего, что угодно. Это могли быть жуткие твари, являющиеся в самых ужасных кошмарах. Но когда она увидела животное, скакнувшее в их сторону, ей и в голову не пришло, что это именно трескучка.

Перед ними была тощая, облезлая собака с острыми ушами и вытянутой вперед мордой. Ничего примечательного в ее облике не было. Аурин даже не подумала испугаться, но тут собака раскрыла пасть, длинный язык метнулся вперед, метя в ноги лошадей. При этом раздался отвратительный треск, похожий на тот, который издает разрываемая на клочки плотная бумага.

Лошади были привычны к охоте, они легко уклонились от смертоносного жала.

Князь взмахнул копьем и в следующее мгновение трескучка оказалась проколотой насквозь. Копье окрасилось кровью. Животное заверещало, упало на землю и стало дергаться в агонии.

Это зрелище оказалось гораздо более неприятным, чем думала Аурин. Хотя девушка вовсе не была неженкой, но до сей поры ей приходилось иметь дело лишь с рыбой, которая на редкость молчалива. К горлу подкатился тошнотворный ком и девушка отвернулась в сторону.

— Не зевайте, — предупредила ее Фодэ, держа копье наготове, — трескучки очень прыгучи.

— Замечательно, — скривилась Аурин.

Не прошло и минуты, как пространство вокруг всадников было заполнено трескучками. Они лезли отовсюду, прыгая и скалясь. Люди то и дело взмахивали копьями. Аурин лишь сидела, вцепившись в свое, тараща по сторонам округлившиеся глаза. Она надеялась, что трескучки оставят ее в покое. Но эти животные не выбирали, они бросались на всех.

От первой трескучки Аурин отмахнулась, вторую чувствительно стукнула по голове. На несколько мгновений животное потеряло ориентацию и упало на землю. Потом встало и покачиваясь из стороны в сторону, хотело ретироваться, но его нагнало безжалостное копье госпожи Томин.

— Будь внимательна, гимин, — вполголоса сказала она, — иначе и с жизнью проститься недолго. От укуса трескучки умирают почти мгновенно.

Аурин покрепче вцепилась в копье.

Из всех охот эта охота была самой отвратительной. Собственно говоря, это даже охотой назвать было нельзя. Разве что, истреблением. Глупые трескучки лезли на рожон, не понимая, что должны сидеть тихо и не высовываться. Убитых становилось все больше и больше.

Наконец, последняя попала на копье к Рэкти и задергалась в агонии.

— Отлично, — сказал князь, — на сегодня хватит. Остальные расползлись по норам.

— Разворачиваемся? — осведомилась госпожа Томин.

— Мне кажется, сперва нужно объехать это место и еще раз проверить.

Аурин, чувствуя отвращение и неуместную жалость к убитым созданиям, тронула вожжи и последовала за госпожой. Она полагала, что гораздо лучше будет, если они уедут отсюда, но с другой стороны, князю лучше знать, ведь он не впервые охотится. Кто их знает, этих трескучек. Следом за ней пристроилась Рэкти, состроив презрительную гримасу, а за последней — Фодэ, жалостливо морщась.

Вдруг лошадь под Аурин, до сей поры ведущая себя спокойно, заржала, дернула крупом и встала на дыбы. Все это произошло столь быстро, что Аурин, не имеющая большого опыта, не успела сориентироваться. Она сжала руками вожжи, но недостаточно сильно. Новый толчок выбросил ее из седла и Аурин упала на землю, причем, пролетев порядочное расстояние.

Удар оглушил ее на пару секунд, но был вполне удачным, если так можно выразиться. Аурин не свернула себе шею, не повредила рук и ног, она лишь ударилась и вполне могла бы отделаться лишь синяками.

Но в шаге от нее лежала умирающая трескучка. Продолжая испускать еле слышное шипение, она со скрипом открыла пасть и острый язык метнулся в сторону Аурин

Девушка откатилась в сторону, но недостаточно быстро. Сильная боль обожгла ее лодыжку. Охнув, Аурин одернула ее и хотела привстать, чтобы посмотреть, в чем дело. Но не смогла.

— Боги, она укусила ее! — завопил кто-то.

Аурин не могла пошевелиться, она лишь смотрела прямо перед собой широко раскрытыми глазами. Ее уходящее сознание бесстрастно отметило человека, наклонившегося над ней, ноги нескольких лошадей, окруживших место происшествия. Потом она почувствовала, что куда-то летит и даже не успев это осмыслить, отключилась.

И тут же на нее обрушились старые видения, как будто ждали именно этого случая. Тяжелый жар, давящий сверху, словно колпак, потрескивание и неприятный запах, заползающий в ноздри. Это не был запах пожара, хотя все остальное указывало на это. Этот запах был слишком въедливым и противным. Потом все кругом сотряслось от страшного грохота. Аурин закрыла лицо руками и завизжала. Вокруг нее кто-то бегал, кричал, падал и ронял вещи. Слова казались ей странно знакомыми, но девушка не могла понять, что же они значили. Куда более странным было то, что она сама кричала что-то очень похожее.

Потом Аурин оказалась в абсолютной темноте, которая окружала ее со всех сторон. И она в этой темноте плыла, словно в воде. Впрочем, возможно, здесь было темно, но не пусто. Где-то впереди тусклыми точками мерцали огоньки, а навстречу ей неслись огромные камни неправильной формы.

Пару раз сознание возвращалось к ней, но звуки, которые она слышала, оглушали ее. Девушка не могла различить ни одного слова, только однообразный и бьющий по ушам гул.

В третий раз Аурин очнулась и даже приоткрыла глаза. Приоткрыла потому, что сильная головная боль помешала ей это сделать. Но она уже могла различать звуки. Над ней говорили двое.

— Это немыслимо, — вещал один голос с явной долей изумления, — совершенно немыслимо. На моей памяти еще никто не выживал после укуса этих тварей.

— Но она жива, я это вижу, — произнес второй не менее изумленно.

— Да, она жива. Не знаю, правда, сколько это состояние продлится, господин. Она дышит, сердце ее бьется, но она ни на что не реагирует.

«Эй, что вы хотите этим сказать?» — хотела спросить Аурин, но из ее рта вырвался лишь неопределенный хриплый звук. Стоящие над ней отшатнулись, словно увидели призрак.

— О Боги! Вы слышали? Она что-то сказала! Аурин! Аурин, вы меня слышите?

Напрягшись, Аурин пыталась раскрыть глаза пошире, чтобы узнать, кто это. Ей удалось увидеть сперва расплывчатую фигуру, но спустя несколько секунд изображение начало улучшаться.

Девушка разглядела небольшую комнату, освещенную парой светильников и двоих людей, наклонившихся над ней. Одним из них был князь. Другой, маленький, сморщенный старичок с бородкой был ей незнаком.

— Кто… это? — хрипло спросила Аурин.

Ей почему-то показалось, что узнать данный факт было самым важным делом, а все остальное не заслуживает и сотой доли ее внимания.

Никто не спешил отвечать на ее вопрос. Оба смотрели на нее с изумлением, лишившись дара речи. Тогда она протянула руку и ткнула пальцем в старичка, который вздрогнул и отпрянул в сторону.

— Это кто?

— Это доктор, — пояснил князь, пришедший в себя после первого шока.

— Это невозможно, — пролепетал доктор, затрясши головой, отчего стал смахивать на старого козла, — невозможно. Госпожа, вы меня слышите?

Госпожа издала тихий смешок и отозвалась:

— Да. Я прекрасно вас слышу. Вижу, правда, гораздо хуже. Что-то с глазами приключилось.

— Позвольте, — пробормотал доктор, деликатно обходя князя и подступая к больной, — позвольте мне осмотреть вас, госпожа.

Девушка кивнула. Внушительная речь, которую она произнесла минутой раньше, совершенно исчерпала ее силы.

— Как вы себя чувствуете, госпожа?

— Как-то странно, — отозвалась она.

— Да-да, разумеется. Я понимаю, — бормотал доктор, прощупывая ее пульс и качая головой, так как был не удовлетворен результатом, — но как именно?

— Противно.

— Вам плохо? Вас тошнит? — встревожился он.

— Нет. Просто противно. А где я?

— Вы в комнате, госпожа. Лежите на кровати.

— Это я знаю. А где то, что было? Куда оно делось?

— Что вы имеете в виду? — врач приостановил осмотр и уставился на нее.

Но потом до него что-то дошло, и он просветлел лицом.

— А-а. Вы имеете в виду охоту. Она давно закончилась, госпожа.

Он взял со стола какой-то маленький пузырек и откупорил его. По комнате пополз приторный, неприятный запах и Аурин поморщилась.

— Что это?

— Лекарство, госпожа. Для укрепления сил.

— Фу, — отреагировала девушка, — не хочу.

— Это вам поможет прийти в себя, госпожа. Я понимаю, что на вкус он… не очень приятен.

Аурин поверила ему на слово, но выяснилось, что совершенно зря. Когда доктор поднес к ее губам чашку, в которой плескалось изрядное количество воды и несколько капель лекарства и она сделала глоток, то почувствовала, как ее внутренности выворачиваются наизнанку. Она чисто рефлекторно выплюнула все это обратно, обрызгав врача и собственное одеяло.

— Дерьмо.

— Госпожа, госпожа, — доктор едва успел спасти чашку, которая едва не упала на пол, — я понимаю, но надо. Понимаете, надо. Это для вашего блага.

Аурин отдышалась от необыкновенно насыщенного ощущения и со зверским выражением лица посмотрела на него. Потом решительно выхватила из рук доктора чашку и осушила ее одним глотком. Схватилась за горло и закашлялась.

— Редкостная гадость, — сообщила она, когда смогла.

— Что это такое? — спросил князь, о существовании которого все как-то позабыли.

Он взял в руки пузырек и повертел его в пальцах. Поморщился, уловив запах.

— Уверен, теперь вам точно станет полегче, — заметил врач, обращаясь к Аурин.

— Вот теперь меня точно тошнит, — отозвалась она.

Она легла обратно на подушку и глубоко вдохнула в себя воздух, стараясь прогнать это ощущение. До сих пор у нее не было времени как следует обдумать происшедшее с ней, но теперь Аурин подумала, что совершенно не помнит, отчего она вдруг оказалась здесь, лежа в постели. Ясно, что она заболела, раз около кровати стоит доктор. Но что способствовало этому? Она ведь должна что-то помнить. Кажется, он говорил что-то об охоте. Это сообщение не было для девушки пустым звуком, но никаких подробностей припомнить не могла. То есть, она могла согласиться, что охота имела место, но вот что там происходило, было покрыто мраком. Перед тем, как очнуться, Аурин слышала, как эти двое говорили об укусах. Значит, можно решить, что ее кто-то укусил и от этого она оказалась здесь. Но кто и зачем? Девушка хотела спросить об этом у доктора, но тот как раз что-то обсуждал с князем. Кстати, то, что этот человек был именно князем, она нисколько не сомневалась. А если еще поднапрячься, то можно было вспомнить и госпожу Томин, хотя эти воспоминания не доставляли ей удовольствия. Госпожа Томин — та женщина, которая постоянно называет ее неприятными прозвищами и упрекает в тупости, скудоумии, лености, несообразительности, невоспитанности и многих других недостатках. Этот список можно было продолжать до бесконечности.

— Вам легче? — неожиданно обратился к ней доктор.

— Ага, — тихо согласилась Аурин, кивая головой и понимая, что это ей еще слишком больно делать.

— Теперь лучше всего для вас было бы поспать, госпожа. Кстати говоря, лекарство, которое вы выпили, обладает усыпляющим действием.

— Для того, чтобы уснуть, мне никогда не требовалось такое лекарство, — вяло возразила девушка.

— Я и не сомневаюсь, госпожа, что вы всегда спали крепким и здоровым сном, но сейчас немного иные обстоятельства. Вы больны и вам требуется сон.

— Ладно, — признала Аурин очевидную вещь.

Глаза у нее и в самом деле начинали слипаться.

Врач еще что-то говорил ей, но его голос странным образом куда-то отдалялся, пока не пропал совсем.

Когда Аурин очнулась в другой раз, в комнате была служанка. Увидев больную, сделавшую какое-то движение, она бросилась к ней.

— Госпожа, — пролепетала девушка, — вам что-нибудь угодно? Пить?

Аурин нахмурилась, пытаясь ответить. На какое-то мгновение она напрочь позабыла все кетлинские слова и не могла сформулировать свой ответ. Но это длилось недолго.

— Да, спасибо, — отозвалась она слабым голосом.

Служанка метнулась в сторону и в скором времени поднесла к губам девушки чашку.

Аурин сделала несколько глотков и откинулась на подушки.

— Давно? — спросила она, избегая длинных фраз.

— Что? Что, госпожа? — встрепенулась служанка.

— Давно я здесь?

— Две недели, госпожа.

— Две недели, — безучастно повторила девушка, — это много. А что со мной было?

— О-о, — протянула служанка, — ужасное происшествие. Вас укусила трескучка.

— Что это такое? — Аурин попыталась приподнять брови, но у нее снова заболела голова.

Служанка посмотрела на нее странным взглядом, но очень скоро поняла, что спорить в этом случае не следует и прилежно ответила:

— Это такие… такое животное, знаете ли… с жалом.

— Змея, что ли?

— Нет, это не змея. Это… это… скорее похоже на собаку.

— Собака с жалом, — пробурчала Аурин, — жуткий кошмар опийного курильщика.

Она снова удостоилась взгляда, говорящего о том, что следует без промедления бежать за доктором, так как госпожа повредилась в уме.

— Как тебя зовут? — спросила девушка вяло.

— Кие, госпожа. Хотите еще чего-нибудь?

— Нет. То есть, да. Спать хочу.

После чего, Аурин закрыла глаза и снова заснула.