На исходе месяца девушка была уже в состоянии встать, но была еще столь слаба, что доктор не позволял ей этого.

— Вам нужно прийти в себя, госпожа, — сказал он серьезно, осмотрев ее, — вам необыкновенно повезло, вы остались живы. Но дело в том, что я никогда раньше не сталкивался с такими случаями. Еще никто не выживал после укуса трескучки. Поэтому, я не могу предсказать действие яда.

— Мне уже лучше, — отозвалась Аурин, — и я уже не хочу так часто спать. Напротив.

— Да, это тоже очень странно, — он слегка нахмурился, — поистине странно подействовал этот яд на ваш организм. Сперва вы ни на что не реагировали, потом начали странно бредить, а потом засыпать слишком часто, чтоб это можно было счесть нормальным.

— Что вы имеете в виду, когда говорите, что я бредила странно? — поинтересовалась Аурин.

— Я не мог понять ни слова, госпожа. Никогда не слышал столь странного языка. А уж поверьте, я бывал в самых различных местах.

Девушка приподнялась на локте, глядя на него с интересом:

— Вы знаете много языков, доктор?

Пожевав губами и подсчитав что-то на пальцах, он сообщил:

— Двадцать пять.

— Двадцать пять! — ахнула Аурин.

Она даже рот раскрыла, не в силах представить, как это возможно, выучить столько языков и не сойти с ума. Подумав, девушка села на постели и отбросила от лица волосы.

— Значит, вы никогда не слышали этого языка, доктор?

— Никогда. И ничего, похожего на него. Поэтому мне кажется, что это был совсем не язык, а просто набор звуков. Кстати, больные очень редко бредят так.

— Я уже поняла, что я редкий случай, — хмыкнула Аурин.

Старичок закончил смешивать ингредиенты в чашке, помешал их тонкой палочкой и протянул девушке:

— Выпейте, госпожа. Это поможет вам восстановить силы.

— А-а, — протянула она, — это то самое…

— Не совсем. То лекарство усыпило вас, а это напротив…

— А это придаст мне столько бодрости, что я начну носиться вокруг дома кругами.

Она сделала глоток и поморщилась:

— Теперь эта возможность вовсе не кажется мне притянутой за уши. Какая редкостная гадость!

— Зато полезная, — усмехнулся в бороду доктор, — пейте, пейте.

— А куда я денусь, — проворчала Аурин, допивая единым махом настой.

— Вот и хорошо, госпожа. Теперь ложитесь. Кстати, должен заметить, что мне редко попадаются такие больные, как вы.

— Да ну? — хмыкнула она.

— Больные с чувством юмора встречаются еще реже, чем укушенные трескучкой и после этого выжившие. Обычно, во время болезни чувство юмора отказывает напрочь.

— Я польщена.

Когда врач ушел, Аурин не выдержала и села. У нее кружилась голова и ее слегка мутило, но все равно состоянии было гораздо лучше обычного. Она примостила подушку поудобнее и хлопнула в ладоши. Таким жестом госпожа Томин всегда подзывала к себе прислугу. Может быть, это и у нее сработает.

Отворилась дверь и в комнату вошла Кие. Она низко поклонилась. Аурин возликовала про себя. Сработало!

— Госпожа чего-нибудь желает?

— Желаю. Принеси мне бумагу и грифель. Я буду рисовать.

— Но госпожа, доктор сказал, что вам нельзя вставать.

— Я и не буду вставать.

Помедлив, Кие ушла. Спустя десять минут вернулась, но не одна. С ней шла госпожа Томин. Она широко улыбалась. Аурин уже хотела изумиться, что из-за капризов больной слуги бегают за господами, чтобы они ее увещевали, но вскоре сообразила, что это наверняка всего лишь совпадение.

— Аурин! — пропела госпожа Томин, величаво присаживаясь рядом, — как я рада, что ты очнулась! Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо, госпожа, спасибо, — слегка улыбнулась Аурин.

— Судя по твоему виду, этого не скажешь. Ты даже бледнее, чем обычно.

— Обычно, это цвет моей кожи. Понимаю, как это удручающе.

— О да, теперь я вижу, ты поправляешься. Кие, глупая девчонка, встретила меня у входа и тут же пожаловалась, что ты хочешь рисовать. Это правда?

— Да, госпожа. А вы считаете, что это может мне повредить?

— Почему? — она приподняла брови, — какие глупости! Я с удовольствием даю тебе это разрешение, если это так нужно. Хотя на мой взгляд, это решать тебе, а не мне.

Она еле заметно махнула рукой, словно отгоняя муху. Но Кие тут же поклонилась и ушла.

— Возможно, с моей стороны это будет эгоистично, но я не могу удержаться. Все идет как нельзя лучше. Мой сын почти забыл о существовании Рэкти.

Аурин приподняла брови:

— Странно, госпожа, меня это удивляет. Почему? Ведь не потому же, что я лежала здесь неподвижная, как бревно.

Госпожа Томин нахмурилась, окинула девушку грозным взглядом и сказала:

— Ты дерзкая девчонка, Аурин. Тебя даже укус трескучки не в силах исправить. Мне никогда не научить тебя почтительности и послушанию, из тебя так и лезет рыбацкая деревня. Не знаю, почему я терплю это так долго, — она сделала паузу и уже мягче добавила:

— Наверное, потому, что мне всегда нравились смелые люди.

— Простите, госпожа, — сказала Аурин для проформы.

— Не думаю, что это было сказано искренне, — она встала, — я вовсе не жду никаких извинений от тебя, деревенщина. Ты ведь уверена, что не сказала ничего возмутительного, — но направляясь к двери, госпожа Томин улыбалась.

Остановившись у двери, она повернулась к больной:

— Надеюсь, ты не будешь грубить моему сыну слишком часто, иначе он это заметит.

— А что, он еще не заметил? — невинно осведомилась Аурин и фыркнула.

Госпожа Томин покачала головой и ушла.

Девушка взяла лист бумаги и грифель. Задумчивым взглядом окинула комнату. Что же ей нарисовать? Ну, не это же помещение и себя саму на постели. Очень приятное зрелище, ничего не скажешь. Нет уж, хватит того, что на нее из без того пялятся все, кому не лень. Нужно подумать. И девушка думала столь усердно, что прошло немало времени. Наконец, когда ее глаза совсем затуманились, она провела грифелем одну линию, потом другую, оценила произведение рук своих и грифель уже заскользил по листу гораздо быстрее.

Изредка она останавливалась, оценивая нарисованное и снова принималась за работу. Девушка так увлеклась этим занятием, что у нее раскраснелись щеки, а в глазах появился блеск.

Прервал ее скрип двери. Раздосадованная шумом, она подняла голову и увидела Кие.

— Ну, в чем дело? — недовольно спросила Аурин.

— О, простите, что отвлекаю вас, госпожа. Но там князь, он хочет вас видеть.

— Что-то сегодня все хотят меня увидеть. Может быть, позже?

Но заметив выражение ужаса на лице служанки, добавила:

— Ладно, пусть заходит.

— Да, госпожа. Вы хотите, чтоб я уложила вам волосы?

— Не надо, — махнула рукой перемазанная грифелем Аурин, — я сама справлюсь с этим нехитрым делом.

Она быстро скрутила волосы жгутом и связала их, именно так девушка всегда и поступала со своими волосами. Не доставало лишь платка для полного сходства.

— Я все равно ужасно выгляжу, так что, какая разница.

Кие, фыркнув, убежала. Аурин устремила взгляд на дверь. Следует ли ей встать и поклониться? Или может быть все же князь сделает скидку на ее плохое самочувствие? Впрочем, пожалуй, лучше не вставать. Она не одета. Не стоит вводить его в искушение. Хотя… Аурин с сомнением посмотрела на свои излишне тонкие руки и представила, в каком состоянии все остальное. Какое уж тут искушение! При взгляде на живой скелет подобных мыслей не возникнет, это просто невозможно.

Когда князь вошел, Аурин низко наклонила голову, надеясь, что это сойдет за поклон и понимая, что надеяться глупо.

— Добрый день, господин, — сказала она, — прошу меня простить, что я не могу встать и поприветствовать вас, как подобает.

— Не надо, — он махнул рукой, — я всего лишь пришел узнать, как вы себя чувствуете, гимин.

— О, очень хорошо, господин.

Князь подошел ближе и сел на то место, где некоторое время назад сидела его мать. Аурин сидела, сложив руки поверх одеяла с таким чинным видом, словно находилась на каком-нибудь высоком сборище. Неоконченный рисунок лежал рядом.

— Вы рисуете?

— Да, господин, — подтвердила девушка очевидную вещь, — я подумала, что в этом нет ничего плохого.

И тут же подумала еще об одной вещи: как глупо звучит то, что она сказала. Князь, вероятно, подумал о том же, но вслух сказал:

— Ничего плохого. Но что это?

Он взял лист бумаги в руки и принялся его внимательно рассматривать. Аурин тем временем раздумывала, что же ответить на этот вопрос. Она и сама точно не знала, что это

— Что это? — повторил князь.

— Камни, господин.

— Я вижу, что камни. Но почему они летают?

— Не знаю. Мне показалось, что это будет интересно, господин.

По-видимому, это объяснение его не удовлетворило.

— Ваш рисунок слишком мрачен. Все черное.

— Но там нет солнца.

— Где?

— Ну… там, — девушка указала на рисунок.

Хмыкнув, князь вернул ей лист бумаги.

— Вы очень странная девушка, гимин. Где вы это видели?

— Во сне, — ответила Аурин, — я летела в полной темноте, а навстречу мне летели огромные валуны.

Он ничего не сказал на это, но подумал, что после укуса трескучки может присниться и нечто похуже.

— Очень хорошо, гимин, — князь поднялся с места, — я рад видеть, что вы поправляетесь. Надеюсь, что совсем скоро вы будете здоровы.

Аурин поклонилась в ответ на это и проводила его взглядом до двери. Потом снова посмотрела на рисунок. Этот сон в последнее время снился ей с пугающей регулярностью. Но она предпочитала видеть его, чем тот, другой, в котором слышится потрескивание огня, крики, а потом страшный грохот и полная темнота. Почему-то от этого сна ее трясло, как в лихорадке.

Принесенный служанкой обед не вызвал в ней энтузиазма. Она вяло ковырялась в тарелке и через силу проглотила несколько кусочков, но зато выпила две полные чашки чаю. Кие, увидев, что почти все осталось на подносе, всплеснула руками и помчалась за доктором.

Запыхавшийся старичок осторожно присел на циновку, расправив спину и покачал головой:

— Нужно есть, госпожа. Нужно поддерживать силы.

— Но мне не хочется, — возразила Аурин, — я совсем не голодна.

Вздохнув, доктор задумался, а потом сказал:

— Я приготовлю вас настой из трав, улучшающих аппетит.

Кряхтя, он поднялся на ноги, приговаривая:

— Не нравится мне это. Совсем не нравится. И все же, госпожа, попробуйте съесть еще что-нибудь. Проглотите через силу, как лекарство.

— Ну хорошо, — согласилась Аурин, — я попробую.

Она почти не жуя, проглотила два кусочка мяса, потом, поймав укоризненный взгляд доктора, еще один.

— Уже лучше, госпожа, — кивнул он, — если у вас нет аппетита, это очень плохо. Но будет гораздо хуже, если вы будете потакать этому желанию. Лучше будет, если вы попробуете съедать хотя бы половину принесенного, даже если чувствуете, что совершенно сыты. Считайте это лекарством, госпожа и моей настоятельной рекомендацией.

— Хорошо, доктор, — кивнула девушка в ответ, — вы считаете, что это все еще действие яда?

— Я не знаю, как действует яд трескучки, госпожа. У меня не было возможности его изучить. Все укушенные умирали спустя несколько минут. Сперва наступало полное оцепенение, а потом смерть, надеюсь, безболезненная. Я не понимаю, почему вы остались живы.

Аурин пожала плечами, словно хотела сказать: «Кто из нас доктор?»

— Но вполне возможно, что действие яда еще не закончено, госпожа. Поэтому вам следует быть очень осторожной.

Девушка приняла все его рекомендации к сведению и перед ужином выпила кружку настоя, который должен был повысить ее аппетит.

Возможно, доктор неправильно рассчитал дозу. Еда после настоя показалась Аурин еще более отвратительной. Но она все же осилила половину, помня о словах врача. Хотя бы потому, что поддерживать и без того слабые силы все же было нужно.

После ужина Кие помогла ей принять ванну и уложила в постель. Девушка была еще слишком слаба, чтобы делать это самостоятельно. К тому же, Кие считала свои действия вполне обычными, по ее мнению, господа не делали этих вещей сами даже будучи здоровыми.

Сны на сей раз пощадили Аурин. Ей ничего не приснилось и наутро она чувствовала себя бодрой. Настолько бодрой, что решила встать и самостоятельно умыться, не призывая Кие.

Она откинула одеяло и поднялась, но в это время почувствовала, что с нее посыпалось нечто мягкое, легкое, почти невесомое. В недоумении замерев, Аурин оглянулась.

Сначала она ничего не поняла, но потом ее взгляд уперся в подушку. Там лежал ворох золотистых волос. Пока девушка смотрела на это расширенными глазами и недоуменно моргала, еще несколько прядей упало с ее плеч.

— Что это такое?

Холодный ужас наполнил ее, у Аурин даже перехватило дыхание. Неужели и это — действие яда? У нее уже волосы начали выпадать. Что дальше будет? Обеими руками она схватилась за голову.

Волосы были на месте. Точнее, то, что от них осталось.

Вошедшая Кие с грохотом выронила из рук поднос и вскричала не своим голосом:

— О госпожа, госпожа, что это с вами?

Аурин, позабыв о своей слабости, кошкой прыгнула к зеркалу. Ее глазам представилось нелепое зрелище. Одна половина головы была нетронутой, длина волос обычна, зато со второй случилось нечто ужасное. Волосы едва прикрывали мочку уха.

— Я не понимаю, — изумленно спросила Аурин, — как это? Это ведь не болезнь, нет?

Она не заметила, что осталась одна. Кие убежала. Правда, ненадолго. Спустя несколько минут она вернулась с доктором.

Тот сперва застыл на пороге, отшатнувшись от увиденного, но потом заинтересованно прищурился:

— Ну-ка, ну-ка. Любопытно. Госпожа, позвольте.

Он осторожно взял ее за руку и медленно повернул из стороны в сторону.

— Так, так. Госпожа, я понимаю ваш испуг. Но здесь медицина бессильна.

— Я понимаю, но… — она осеклась и уже более внимательно посмотрела на себя в зеркало.

— Это не яд, — хмыкнул доктор, — это острый кинжал, госпожа.

Только теперь Аурин увидела, что с правой стороны ее волосы безжалостно отрезаны.

Покусав нижнюю губу и раздумывая, она повернулась, заметила Кие и велела ей принести острый кинжал. Доктор понимающе кивнул головой и вышел.

Девушке пришлось достаточно долго потрудиться над своей головой. Когда все было закончено и она осмотрела себя в зеркало, то признала, что получилось не так уж плохо. Короткие волосы придавали ее лицу некоторую беззащитность и в то же время странную притягательность. Впрочем, беззащитность всегда была притягательна. В довершение своего туалета Аурин повязала голову ярким шарфом и осмотревшись, решила, что так ей идет еще больше.

Она не задавала вопросов, кто это сделал. В этом доме у нее был лишь один недоброжелатель. Об этом она узнала совсем недавно и не без помощи госпожи Томин, которой пришлось потрудиться, чтобы вдолбить эту мысль в ее тупую голову.

Что ж, Рэкти сумела замечательно ей досадить, не сказав при этом ни единого слова. Раз наложница перешла к более решительным действиям, значит для этого была причина. Что там говорила госпожа? Князь почти позабыл о ее существовании. Вот, она и решила напомнить, не ему, а ей, что ее рановато списывать со счетов.

— Я хочу выйти во двор, — сказала Аурин служанке.

— Но госпожа, разве вы не будете завтракать?

— Ах, да. Буду, конечно. Совсем забыла.

Сев на место, девушка задумалась. Она снова забыла о завтраке. Следуя предписания доктора, Аурин выпила настой и проглотила пищу, не ощущая ее вкуса. Все-таки, это странно. Раньше она частенько испытывала голод, а теперь просто забывала, что на свете существует еда. Как это можно объяснить?

Кие убрала поднос и решительно взяла Аурин под руку.

— Вы еще слишком слабы, госпожа. Я помогу вам.

— Помоги, — равнодушно согласилась девушка, согласная с ее утверждением.

На ногах она в самом деле чувствовала себя не слишком хорошо.

Свежий воздух на несколько минут оглушил ее. У Аурин перед глазами поплыли разноцветные круги и она была вынуждена вцепиться в Кие и почти повиснуть на ней. Глубоко вдохнув несколько раз, девушка пришла в себя и смогла утвердиться на собственных слабых ногах.

Они медленно прошлись по узкой извилистой тропинке. Завидев впереди знакомый бассейн, Аурин обрадовалась, что сможет немного посидеть на парапете. Но спустя мгновение она увидела, что он уже кем-то занят. Это была Фодэ, смотревшая на них расширенными глазами, полными ужаса.

Аурин бессознательным движением притронулась к голове и встревожено спросила:

— Что, все так плохо? Мне казалось, нет.

— Ох, нет, — выдохнула Фодэ, прижав ладони к щекам, — я не знаю… Простите, гимин. Я просто не могу поверить собственным глазам. Вы живы?

— А, вы об этом. Да, конечно. Со мной все в порядке. Не волнуйтесь, Фодэ. Я жива и здорова. Ну… не совсем здорова, но жива, это точно.

Аурин подошла ближе и смогла наконец осуществить свое желание, сев на парапет.

— Можно? — спросила она на всякий случай.

Фодэ перевела дух, не сводя с нее больших глаз.

— Н-да, — кивнула она, — да-да, конечно, садитесь. Знаете, я до сих пор не могу прийти в себя. От укуса трескучки еще никто не выживал. Никто, поверьте.

— Я верю, верю, — фыркнула Аурин, — мне это уже говорили. Доктор каждый день начинает осмотр с этой ключевой фразы, приговаривая при этом, что я редкий больной, которого до их пор еще ни у кого не было. Но никто до сих пор так и не объяснил мне, почему этого не произошло со мной.

— Слава Богам, что не произошло, — серьезно заметила наложница, — и я этому очень рада. Простите, что не сказала сразу. Я была немного… поражена.

— Конечно, — кивнула Аурин.

— Меня очень расстроил этот случай, гимин. Проклятая трескучка! Что ей стоило укусить Рэкти?

— Трудновато было бы ей туда допрыгнуть, — пошутила девушка, — ведь Рэкти, в отличие от меня, не упала с лошади. А я не очень хорошо езжу верхом. До сих пор у меня было маловато практики.

— Это поправимо, — успокоила ее Фодэ, — когда вы окончательно поправитесь, я с вашего позволения помогу вам разобраться в этой нехитрой науке. Как вы совершенно справедливо заметили, гимин, главное в этом — практика. Немного потренируетесь и будете ездить верхом гораздо лучше Рэкти. Заткнете ее за пояс.

— Было бы неплохо, — улыбнулась Аурин, — и не говорите со мной столь официально. Можете называть меня по имени. Если на то пошло, я в таком же положении, что и вы. Если не хуже.

— О, что вы, что вы! — замахала руками Фодэ, — ваше положение нельзя даже и сравнить с моим! Когда вас укусила трескучка, вам предоставили лучшую комнату в доме и ухаживали за вами словно за членом княжеской семьи. Это большая честь, которой я никогда не удостоюсь.

Аурин немного поморщилась. Она предпочла бы обойтись без столь высокой чести, так как всегда думала, что на свете ничего не делается просто так. За все приходится платить. А ей совершенно не хотелось расплачиваться за предоставленный ей комфорт и высокое обслуживание.

— Ох, — Фодэ присмотрелась к своей собеседнице и ее брови взлетели высоко надо лбом, — что с вашими волосами, Аурин?

— Ах, это, — девушка махнула рукой, — я ведь уже говорила, ничего особенного. Знаете, после всего, что случилось, они ужасно выпадали, вот и пришлось их обрезать.

— Как печально, — наложница покачала головой, — но по-моему, вам и так очень хорошо. Только непривычно немного.

— Это всего лишь волосы, — сказала Аурин, — они отрастут.

— Да, вы правы. Хотя жаль немного, такие великолепные волосы! Редкий цвет. Скажите, гимин если это не секрет, откуда вы родом?

Аурин вздохнула и покачала головой.

— Это не секрет, Фодэ. Если бы я знала, то непременно сказала бы вам об этом. Но я и сама понятия не имею, откуда я родом. Я ничего не помню о своем детстве.

— Как, совсем ничего?

— Только то, что относится к Кетлии.

Заметив, что Фодэ смотрит на нее любопытствующим взглядом, Аурин продолжила:

— Меня нашла Иоти, женщина из рыбацкой деревни. Она рассказывала, что я ничего не помнила и ничего не могла сказать, только плакала. И еще что-то, — девушка нахмурилась, припоминая, — словно она нашла меня в каком-то таком месте, которое… Ну, не знаю. О котором она почему-то не хотела распространяться.

— Что же это было за место?

Аурин пожала плечами.

— Иоти не говорит.

— А вам бы не хотелось узнать хоть что-нибудь о вашей родине, гимин?

— Хотелось бы. Но мне все твердят, что люди с такими волосами, как у меня, не существуют в природе.

— А я так не думаю. Раз у вас они есть, стало быть, где-то есть такое место, где и живут такие люди.

Кие скромно стояла в сторонке, не вмешиваясь в их беседу и делая вид, что ее нет. Но это продолжалось недолго. Вспомнив о чем-то, она дождалась паузы в беседе и сказала:

— Госпожа, вам лучше вернуться. Вы можете простыть, если будете так долго сидеть на холодном камне.

— Глупости. Я хочу подышать свежим воздухом, — возразила Аурин, — у меня долго не было такой возможности. Я целый месяц провалялась в постели.

— Я все скажу доктору Илли, — пригрозила Кие.

— Ябеда, — отреагировала Аурин.

— Лучше принеси госпоже полушку, — вмешалась Фодэ со смешком, — и поторопись. Госпожа не любит ждать.

Этот вариант понравился служанке больше, чем фырканье Аурин и она поклонившись, убежала.

— Противная девчонка, — заметила Аурин, — она так носится со мной, словно я ее любимая тетушка.

— Все правильно, — отозвалась Фодэ, — за вами велено внимательно следить. Но я всегда была глубоко убеждена, что нет ничего лучше свежего воздуха. Он быстро приведет вас в чувство. А сегодня прекрасная погода, нет ветра и очень тепло, но не душно.

— Да, я и сама чувствую себя гораздо лучше, — признала девушка.

— Выздоровление пойдет гораздо быстрее, если вы будете чаще гулять, гимин, — наставительно сказала Фодэ, — свежий воздух — лучшее лекарство. Уверена, именно так и сказал бы доктор Илли.

Аурин кивнула. В обществе Фодэ она чувствовала себя свободно и уютно, не приходилось напрягаться, кланяться и опасаться, как бы не сказать чего такого, что могло бы ее оскорбить. С Фодэ она была на равных, хотя сама наложница считала иначе. Но видимо, чувствовала себя также.

— Я рада, что здесь появился кто-то, с кем я могла бы поговорить, — заметила Фодэ, словно читая ее мысли, — когда-то, очень давно я пыталась подружиться с Рэкти. Ужасно, что я была так глупа и эта мысль вообще пришла мне в голову. Нужно было сообразить, что Рэкти вовсе не требуется с кем-то дружить, с кем-то общаться, кого-то любить. Она любит только себя и, конечно, власть, ради которой сделает все, что угодно.

Фодэ вздохнула и вдруг едва не подпрыгнула на месте.

— О, Боги, неужели, я накликала своими дурными словами?!.. Нет, это не она, слава Богам. О, Аурин, это князь и госпожа Томин!

Она произнесла это таким тоном, словно их приход был немногим лучше, чем визит Рэкти, а может быть и гораздо хуже. Обе девушки встали и склонились в поклоне. Процессия подошла ближе. Она состояла из князя, его матери и троих слуг, несших над ними огромные опахала, прикрывающие от солнца и покачивающиеся.

Госпожа Томин покачала головой:

— Аурин, зачем ты это сделала? Тебя ни на минуту нельзя оставлять одну, тут же выкинешь что-нибудь в этом духе. Тебе не следует выходить на улицу.

Аурин возвела глаза к небу:

— А мне казалось, госпожа, что это пойдет мне на пользу.

— Судя по всему, матушка, так и есть, — кивнул князь, — гимин, сегодня вы выглядите гораздо лучше.

Взгляд госпожи стал из укоризненного настороженным: она увидела волосы Аурин и изумленно приподняла брови. Но задавать вопросов не стала.

— Сядь, — велела она, подходя ближе, — и не вставай без толку. Эй, — махнула госпожа слуге, — опахало сюда.

Аурин вытаращила глаза. С ума сойти! Никак, она вдруг стала принцессой крови! С нее только мух и не сгоняют.

— Гимин, — это относилось к Фодэ, которой никто не предложил сесть и не стал обмахивать опахалом от излишней жары, — вы могли бы заметить, что Аурин нельзя сидеть на холодном камне. Принесите подушку.

— Кие пошла за ней, — внесла Аурин долю ясности, заметив, что лицо Фодэ стало виноватым, — побежала, — поправилась она, видя нахмуренные брови госпожи, — и совсем скоро должна прийти.

— Это уже лучше, — величаво кивнула госпожа Томин, — мы вышли полюбоваться, как цветет фенхия, — она указала на цветы, которые были у нее в руке, — они только что распустились. Не правда ли, какая красота!

— Мило, — признала Аурин, — это и есть фенхия?

— Да. Это очень редкие цветы, их не везде можно увидеть.

«Явно, не в рыбацкой деревеньке», — дерзко подумала про себя девушка.

— Фенхия ценится за восхитительный аромат, — продолжала госпожа Томин, — вот, понюхай, гимин. И ты никогда не захочешь смотреть ни на что другое.

Аурин с любопытством посмотрела на букет в руках своей наставницы. Ничего особенно интересного она не обнаружила. Цветы как цветы, кстати, довольно невзрачные. Но если они так исключительно пахнут…

Госпожа Томин с улыбкой приблизила цветы к ее лицу. Аромат фенхии коснулся ноздрей Аурин. Он был приятным, чуть сладковатым и приторным, почти одуряющим. Девушка открыла рот, чтобы сказать, что ей очень понравилось, но нельзя ли все-таки это убрать куда-нибудь подальше, но внезапно произошло нечто странное. Она вдруг увидела небо совсем не там, где ему полагалось быть. Кто-то подхватил ее, не давая упасть и над ней склонилось взволнованное лицо князя.

— Боги, что с ней?

— Мама, — едва слышно пискнула Фодэ.

— Все в порядке, — сказала Аурин, пытаясь встать, но ей не позволили этого.

Госпожа Томин посмотрела на нее, а потом на цветы, которые до сих пор держала в руках.

— Аурин, ты уловила их аромат?

— Н… немного, — выдавила из себя девушка, отвернувшись в сторону и дыша ртом, чтобы не уловить его снова.

— Прости, пожалуйста, — госпожа поднесла фенхию к лицу подопечной, но в следующее мгновение князь выхватил цветы из ее рук и выбросил в бассейн.

— Не стоит этого делать, — отрезал он.

— Аромат фенхии указывает на то, что… — начала госпожа Томин и осеклась, с ужасом смотря на Аурин.

— Что случилось?

Девушке стало легче, она выпрямилась, непонимающе смотря на нее. Что это все так переполошились? Что такого произошло? Ну да, ей стало плохо, но ведь это вполне понятно. Она недавно оправилась от укуса.

— На что указывает аромат фенхии? — повторила она свой вопрос.

Женщина покачала головой.

— Ни на что, Аурин. Успокойся. Ее нужно отнести в комнату, — повернулась она к слугам.

— Никуда меня нести не нужно. Я сама дойду.

— Ты еле стоишь на ногах.

— Да говорю же, все в порядке, госпожа. Мне уже лучше и я сама дойду.

— Хорошо, — это сказал князь, — вы пойдете сами, но я вам помогу.

Аурин помотала головой, это было ничем не лучше, чем если бы ее несли, но поймала требовательный взгляд госпожи Томин и поняла, что перегибать палку не стоит. Проще покориться.

Фодэ смотрела не нее со страхом, смешанным с жалостью, слуги были явно испуганы. Что происходит? Они смотрят так, словно… словно…

— Пойдемте, гимин, — повторил князь.

Девушка повернулась к остальным спиной.

— Да, господин.

Удалившись от госпожи Томин на безопасное расстояние, она спросила:

— На что указывает аромат фенхии, господин? Вы ведь знаете?

— О, но это… не думаю, что вам стоит это знать, гимин.

— Мне стоит это знать, — твердо повторила Аурин, — мне почему-то так кажется.

— Если моя мать решила, что вам не следует этого говорить, то я пожалуй промолчу.

— Это что-то плохое?

В ответ она получила лишь напряженное молчание.

— Понятно, — сказала девушка, — это что-то очень плохое. Что-то в последнее время мне везет на такие вещи.

— Не думаю, — медленно начал князь, — что следует обращать внимание на предрассудки, гимин. С вами ничего больше не случится, я об этом позабочусь.

Аурин повернулась и посмотрела на него:

— Эти цветы указывают на то, что я умру, да?

— Все это глупости, — отрезал он, — вы не умрете, гимин. Даже не думайте об этом.

Но Аурин не могла не думать. Ее реакция на запах фенхии встревожила ее не на шутку. Госпожа Томин спокойно держала эти клятые цветы в руках и наслаждалась их спорным ароматом. У каждого свой вкус. А ей от одного намека на запах стало дурно. Или это оттого, что она еще слишком слаба?

Князь довел ее до комнаты и усадил на циновку. Аурин безропотно подчинялась, но не потому, что была от природы покорной и послушной, просто ее мысли блуждали далеко и она почти не обращала внимания на внешние раздражители.

— Вам нужно лечь, гимин.

— Мне нужно подумать, — непонятно отозвалась она в задумчивости, а потом, вдруг придя в себя, добавила:

— Благодарю вас, господин, мне гораздо лучше. Вы были очень добры ко мне, недостойной такого внимания.

— Я мог бы… — начал князь, но прервал сам себя, — в любом случае, гимин, вы слишком много думаете.

Она пожала плечами:

— Нет, мало, господин. И не о том.

— Не о том? — озадаченно переспросил он, — а о чем?

— Не помню, господин. Какие-то глупости.

Дверь отворилась и в комнату вошел доктор Илли. Он низко поклонился.

— Простите, господин, я помешал.

— Нет, входи, Илли. Я уже ухожу.

Странно посмотрев на Аурин, словно сомневаясь, что правильно понял ее слова, князь вышел. Доктор подошел к девушке:

— Что на сей раз с вами стряслось, госпожа? Насколько мне кажется, свежий воздух должен был пойти вам на пользу.

— Он пошел, — согласилась Аурин, — но потом я понюхала фенхию и все пропало.

— Фенхия, — задумчиво повторил доктор Илли, — и вам стало после него дурно, госпожа?

— Немного. Скажите, доктор, что это значит? Что значит запах фенхии?

— Это значит, что вы еще слишком слабы, госпожа, чтобы нюхать всякую дрянь, — резко отозвался он, — впредь воздержитесь от этого.

— Я и не собираюсь. Этот запах мне не понравился. Он казался каким-то приторным и противным.

Доктор Илли нахмурился.

— Противен? — переспросил он, — он показался вам противен, госпожа? Странно. Многие знатные дамы отдали бы много денег, чтобы заполучить малюсенький пузырек с духами из цветов фенхии.

— Тогда я к таким явно не отношусь, — фыркнула Аурин, — я предпочла бы что-нибудь менее навязчивое.

— Аромат духов должен быть навязчивым, — наставительно заметил врач, — чтобы мужчина, уходя от женщины уносил с собой хоть немного этого запаха как напоминание о ней.

— А по-другому женщину никак нельзя запомнить? — неприкрыто рассмеялась девушка, — только по запаху?

Тут уже рассмеялся доктор Илли.